Ничего интересного не помню, кроме того, что сумел сварить борщ, а так, обычный день, когда я купаюсь и загораю.
1 февраля, пятница.
С утра начало штормить. Появились грозовые тучи со стороны открытого моря, а это уже не шутки. На пляже, недалеко от меня появилась пожилая женщина, начала стелить плед на песке, а его срывало ветром. Я вспомнил, что она уже была здесь вчера, плавала с маской.
Вот, думаю, отчаянная какая, неужели полезет купаться. А она зашла в море по колено, не раздеваясь, и стоит, смотрит на беснующиеся волны. Меня такие личности всегда привлекают, не могу быть равнодушным.
Подошёл, пообщался. Она москвичка, преподаёт в медицинском училище. Прилетела всего на пять дней, удалось вырваться из учебного процесса.
Купаться она не рискнула, и я проводил её до автобусной остановки у отеля "Принцесса".
Начался дождь с сильным ветром, пришлось укреплять оттяжки. А потом сидел в палатке, ибо снаружи творилось нечто, выйти не было возможности. Ну, если только промокнуть до нитки.
Палатка, уже в который раз, выдержала сильнейшие ветровые нагрузки, когда дуги сгибало почти пополам. Приходилось бодрствовать, придерживая их изнутри.
Дожди пришли из Африки, видимо там начался дождливый сезон. День опять пропал зря!
Шквал держался часа четыре, а к вечеру утихло, и лишь накрапывал лёгкий дождь. Я так засиделся на месте, что не выдержал и прогулялся по мокрой набережной, где почти не встречал людей.
А вечером немного посидел на стуле у палатки и увидел соседа с косичкой и серьгой, который приехал на такси из города, так как автобусы в шабат, который начинается с наступлением сумерек, не ходят. Его встретила у палатки кудлатая собачонка, которая ходила за парнем, жившим дальше по пляжу в балагане. Тот парень постоянно здоровался со мной, а теперь я его больше не вижу. И собачонка перебралась жить к моему соседу, который ласкает её и впускает внутрь. Заметно, что этот человек очень одинок, раз так привязался к собаке.
2 февраля, шабат.
С утра не тепло и не холодно. На пляже заповедника почти никого нет, наверняка все заинтересованные лица посмотрели прогноз погоды заранее, что не сложно в наше продвинутое время, и не приехали, не желая бороться с трудностями. Но, дайвингисты, из расположенных поблизости клубов, периодически подъезжают на автомобилях. Они в гидрокостюмах, им не холодно, и они не купаются, а погружаются.
И только парочка немцев, приехавших на автомобиле ещё с вечера и ночевавших в палатке на берегу, искупалась в море. Потом свернулись и уехали восвояси.
Моя соседка, прекрасная дама, появилась на столь короткое время снаружи, что я не успел с ней поздороваться, и опять скрылась внутри своей палатки.
Сосед из вагончика, который стоит около пляжа на грунтовой дороге, позвал меня пить кофе. Его зовут Авив, что в переводе означает - весна. Я объяснил, что уже напился сего напитка у себя в палатке, поблагодарил и отказался. Мы немного пообщались на иврите и английском, и я ушёл к себе, делать гимнастику, ибо расслабляться нельзя, ссылаясь на плохую погоду.
После гимнастики, ибо купание в этот день я решил отменить, пошёл пешком в Эйлат. Кроме меня были пешеходы ещё, ибо автобус не ходил.
А в Эйлате совсем не холодно и полно гуляющих по набережной людей, в основном евреев, отдыхающих в шабат.
Многие с детьми. Мужчины в праздничных кипах. А женщины в обтягивающих бриджах, позволяющие окружающим разглядывать все свои прелести. Иногда вижу и арабов. Одна семья заинтересовала меня. Полная арабская женщина шла, закутанная до пят, но с открытым лицом и что-то властно говорила мужу. А он, худенький парнишка, молчал и тащил двоих детей, девочку на руках, а мальчика вёл сбоку. У меня сразу появилась ассоциация с русской семьёй, где такие отношения не редкость.
Около отеля Хилтон встретил продавца шербета, который привлекал покупателей, звоня в колокольчик. Это надо видеть, и я сфотографировал его.
Вечером позвонил Гена. Пообщались, и я узнал, что на Мёртвом море тоже был сильный дождь. Израиль - маленькая страна, и если погода плохая, так практически по всей территории. А в Араде, который высится как бастион в горах Иудейской пустыни, было совсем холодно.
3 февраля, воскресенье.
Погодные условия улучшились настолько, что я прошёл полную программу оздоровления. Купался, загорал, рассматривал людей, которые повалили на пляж.
Сначала ничего интересного, а потом рядом со мной остановились три девушки с походным скарбом. Говорили они на немецком языке, из чего я заключил, что они из Германии. Так оно и оказалось. Одна из них мне понравилась, и она единственная из всех поздоровалась со мной на иврите, когда проходила мимо меня, занятого мытьём посуды.
После печального опыта общения с прекрасной дамой, играющей на гитаре, я не стал завязывать отношения, опасаясь языкового барьера. А оказалось, зря!
Она говорила по-русски, а узнал я об этом в последний момент, когда они уже уходили. Она чуть задержалась и осталась одна. Я подошёл к ней и на английском языке пожелал ей счастливого пути.
Она машинально ответила:
- Thank you, - и тут же говорит мне, - а я знаю русский язык.
Видимо по произношению догадалась, что я из России. Не успели мы толком пообщаться, как появляется автобус. Я только и успел сказать на прощание:
- Значит, не судьба!
Я смотрел ей вслед, а она махала мне рукой из автобуса.
4 февраля, понедельник.
С утра превосходная погода. Как летом на Черноморском побережье Кавказа. А днём сделалось жарко, пришлось чаще купаться.
На берегу новая палатка, в которой ночевали двое велосипедистов из Волгограда. Саша и Дима прикатили на велосипедах из Иерусалима по девяностому шоссе как раз в дождь. Один день проехали всего 15 км из-за сильного встречного ветра. На берегу Мёртвого моря никак не могли найти место для стоянки, и если бы не израильская семья, приютившая их на ночь в одном из селений, то хлебнули бы полную чашу лишений в условиях экстремальной ночёвки.
Утром ребята укатили в город, в египетское консульство, оформить визу. Что и как, я толком не вникал, но пробыли они в городе почти целый день и заплатили за визу по 62 шекеля.
Я целый день тупо загорал и купался, и лишь вечером пошёл пешком в город, в знакомый супермаркет, и здесь, уже почти в городе, встретил их, возвращающихся назад. Саша ехал на велосипеде, а Дима катил свой в руках, лопнула покрышка.
А вечером, когда стемнело, они пошли пешком к границе, до которой осталось чуть больше километра. Ну, а дальше, как сказал мне Саша, они поедут на автобусе, который будет в три часа ночи.
5 февраля, вторник.
Сегодня с утра пасмурно, но тепло. Сходил в горы, поднялся на самую высокую в этих местах вершину. Сколько не смотрел в сторону Саудовской Аравии, ничего не увидел, всё затянуло дымкой. А Иорданию и Египет видно хорошо. И даже, со стороны Табы услышал, усиленный динамиками, призыв верующих на молитву. Обычно арабы в таких случаях расстилают небольшой коврик, который у них всегда с собой, и становятся на колени в любом месте, где застал их призыв муэдзина. Одного такого верующего я видел в Эйн-Бокеке на стоянке автомобилей.
На горной тропе встретил две группы туристов. Сначала пожилых немцев, которые очень настороженно смотрели на меня, когда я проходил мимо. Я поздоровался и спросил их, говорят ли по-русски. В ответ услышал только, нет. Весь разговор, разумеется, был на английском языке.
А еврейская группа была более приветливой, улыбалась мне.
На пляже сегодня много людей, большинство плавает с масками, разглядывая кораллы и рыб. Еврейские семьи обычно с детьми.
Две беленькие дамы уселись на песке. Посидели, посмотрели на море, потом одна надумала купаться. Долго, осторожно заходила в воду, потом поплыла чисто по-женски, высоко вздымая голову над водой.
Ну, думаю, россиянки. И точно, подходит к ним мужик и спрашивает на русском языке, что-то насчёт автобуса. А они первый раз здесь, ничего не знают. Пришлось мне встрять - я недалеко находился - объяснить мужику, что и как. Потом на дам беленьких переключился, хотя, блондинкой была лишь та, которая не побоялась намочить своё пышное тело в морской воде. А вторая, более худощавая, сидела на песке и курила сигарету.
Ничего дамочки, разговорчивые оказались. Да так заговорились со мной, что на автобус опоздали, пришлось им идти в Эйлат пешком. Зато попробовали хорошего израильского вина, которым я их угостил. Худощавая сразу уловила вкус вина, сказала - вино терпкое. А как же не терпкое, каберне-совиньон.
Туристов из России и Европы сразу видно по белому цвету кожи, а евреи более смуглые.
А я настолько загорел, что меня уже трудно вычислить.
Прекрасная дама по-прежнему живёт в своей палатке и играет на гитаре. Иногда, на некоторое время куда-то уезжает на машине.
Когда мы встречаемся взглядами, то улыбаемся друг другу. И не более того.
6 февраля, среда.
Ночью было настолько тепло, что спальный мешок был практически не нужен. Если только, в виде подстилки. Но, ничего хорошего это африканское тепло не принесло. Утром всё небо в тучах и сильный юго-восточный ветер.
Рядом со мной, полностью закрыв доступ к палатке прекрасной дамы, появилась огромная палатка, которую ветром сгибало почти пополам. Вскоре из неё вылез крепкий мужчина с коротко постриженной бородой и занялся укреплением своего жилища. Это оказался тот еврей, который играл на гитаре вместе с прекрасной дамой у вагончика вчерашним вечером. Хозяин вагончика, Авив, составлял им компанию и тоже периодически брал в руки гитару. Тот самый Авив, что предлагал мне утром кофе.
Новый сосед мне понравился, но визуальный доступ к палатке прекрасной дамы он перекрыл. С ней он свободно общается на родном языке. Мне кажется, он имеет на неё виды. А что, я тоже имею, но шансов не имею.
А чуть дальше по пляжу вчера был выстроен огромный балаган, чуть ли не ангар для истребителя.
Вечером его заселила еврейская молодёжь, долго певшая песни под гитару. А утром их балаган чуть не унесло ветром. Одну стойку вырвало из песка, а сам навес продувало полностью свежим морским ветром.
Но они тоже не зевали, занялись укреплением брезентовых стенок. А внутри куча рюкзаков, ковриков и прочего походного скарба, среди которого виднелись головы спящих людей, не пожелавших в такую рань выползать из спальных мешков.
Когда я утром бегал по берегу, то увидел спящего прямо на песке человека в спальном мешке. Рядом, у обочины стоял автомобиль. Чуть позже, когда я пробегал мимо второй или третий раз, парень вылез из мешка и стал фотографировать бушующее море.
Ну вот, дождались. Вместе с сильным порывом ветра, всколыхнувшим мою палатку, в которой я сижу за компьютером, записывая эти строки, по полотнищу начал барабанить дождь.
Извините, придётся пока отложить компьютер в сторону.
"Два испанских галеона, набитых под завязку золотом, сбились с курса, и зашли в залив. Я в это время выглянул из палатки.
Две молнии, с загнутыми краями, одна за другой ударили прямо в центры кораблей и переломили их пополам. Слитки золота из трюмов посыпались в море.
Матросы бросились вплавь к берегу. Те из них, которые облегчили свои карманы, выбросив золото в море, спаслись. Остальные, не пожелав расстаться с богатством, утонули".
Раскаты грома, последовавшие за ударами молний, пробудили меня от сна. Я опять выглянул наружу.
Молодёжный отряд из балагана, который являлся плохой защитой от дождя и ветра, возможно школьники старших классов, собрались под раскидистым деревом, где развели костёр и грелись. Многие парни и девчонки были одеты в шорты и рубашки, ну совершенно не по погоде. То ли дело, мой сосед с бородкой, Леон, опять укреплявший свою гуляющую под ветром палатку, был одет в хорошую, водонепроницаемую куртку.
Снаружи было совсем некомфортно, тем более, опять пошёл сильный дождь и я нырнул внутрь.
Шквал продолжался часа четыре, во время которого дождь лил, почти не переставая. Когда снаружи поутихло, я выскочил из палатки, ибо сидеть без движения уже не было сил.
Парни и девчонки плавали в море, некоторые даже без гидрокостюмов. Во всяком случае, я видел двух девушек с голыми ногами и парня в плавках, который, выйдя из воды, ходил по берегу, как ни в чём не бывало. Да и девушки не подавали вида, что им холодно.
Вот те на, а я в куртке замёрз, стоя на берегу без движения. Вообще-то, молодёжь была достаточно взрослая, или ученики двенадцатого класса, или студенты. Вполне могли отвечать сами за себя.
Чтобы размять ноги после вынужденного безделья, я пошёл пешком в город, как обычно с рюкзаком и компьютером в нём.
Местами мне встречались непроходимые лужи, которые приходилось обходить. И много грязи вынесло потоками воды на дорогу и тротуары. Да, это что-то особенное для Эйлата.
Но, техника не дремала, два грейдера, встретившиеся мне по пути в город, уже сгоняли грязь за обочину.
А вечером, когда я уже улёгся спать и вполне нормально задремал, меня разбудили какие-то голоса. Разговор шёл то на английском, то на русском языках. Я уловил лишь, что надо спать, а утром всё будет понятно, это когда говорили на английском. А на русском женский голос сказал, что-то насчёт какао, которое он принёс, не спросив, хочет ли она его.
7 февраля, четверг.
Утром всё разъяснилось. Рядом палатка, в которой двое молодых людей, парень и девушка. Они то и не давали мне спать.
Когда познакомились, я первым делом поинтересовался насчёт какао, если его не выпили, то где оно. Может я выпью?
Ребята из Подмосковья, Дима и Таня, путешествуют автостопом, точнее, пробовали, но плохо получается, и приехали в Эйлат автобусом. Они вегетарианцы, но яйца и молочные продукты едят. Хотя, как сказал Дима, в крайнем случае. Днём они готовили тыкву, а вечером сварили супчик. Видимо, одних тыкв и супчиков недостаточно для питания, ибо они худощавы и целый день что-нибудь жуют.
Когда по очереди купались в море, ибо маска с трубкой у них одна на двоих, то тащили друг другу полотенце. Вот так проявляли внимание и заботу.
Я уже давно заметил, что все путешественники с палатками, которые мне встречаются, необычные люди. Но, не всегда в лучшую сторону.
Я хорошо прогулялся по горам, где на самой высокой вершине увидел большую группу израильской молодёжи, просто облепившую вершину и кричавшую хором слова приветствия. Я даже подумал, что это ко мне относится, ибо я в это время находился на другой вершине и, конечно, был им виден. Но, смирю свою гордыню и скажу, вряд ли.
Когда, возвращаясь после горной прогулки, проходил мимо отеля "Принцесса", то видел на пляже упитанных россиян с золотыми крестами на шеях. Отель довольно крут по израильским меркам и отдыхают здесь далеко не бедные люди. Таких толстосумов в палатку не загонишь даже дулом автомата.
8 февраля, пятница.
Сегодня короткий день накануне шабата, надо ждать гостей на пляж. И точно, с утра уже начали появляться люди, сначала русский парень Алексей, а потом наехали, как всегда в преддверии шабата, израильтяне.
Я здесь старожил, уже четвёртая неделя на развороте. Утром занимаюсь гимнастикой, пока не жарко и людей мало. Идёт по дороге парень средних лет с рюкзаком и здоровается со мной. Я кивнул и продолжаю заниматься своим делом. А он подошёл к автобусной остановке, которая рядом и стоит, ждёт автобуса.
Первый автобус уже ушёл и ему надо ждать целый час, пока автобус, сделав круг, пойдёт здесь ещё раз. Вдруг парень подходит ко мне и, начиная разговор, спрашивает, говорю ли я по-русски. Ах, с каким облегчением он узнал, что я из России. Знакомимся, и он просит оставить рюкзак у меня, чтобы не таскаться с ним по магазинам. Ну, что ж, я забрасываю его рюкзак в палатку, а Алексей бежит на автобус налегке. Убегая, он просит угощаться египетскими бананами, которые у него в отдельном пакете.
Угощаюсь, бананы мелкие и вкусные.
Вернувшись через три часа с продуктами, Алексей рассказал, как он три недели жил в Египте в дешёвых гостиницах, передвигаясь автостопом по таким местам, где обычных туристов не бывает. Часто его останавливали местные милиционеры, проверяли - не еврей ли он - и старались выпроводить из своего района, опасаясь, как бы чего не случилось с иностранцем, а то потом придётся отвечать. Иногда, всего пару раз, он ночевал в палатке, и то, лишь по той причине, что взял её с собой. Бананы, которыми он угощал меня, покупал в Каире на рынке по смехотворно низкой цене. И всё там можно купить очень дешёво, если удалиться от туристических мест.
В одной забегаловке он сразу съел пять фулей (фуль - раздвинутая посередине арабская лепёшка, набитая овощной начинкой). Когда ел, то обратил внимание на местных арабов, наблюдавших за ним и державших пари, съест или не съест.
Я не удивился этому подвигу Алексея, имевшему немалый объём живота. Да и вообще, наши русские люди способны на многое, особенно, когда дело касается еды или выпивки.
9 февраля, суббота.
С утра, слегка перекусив, я повёл Алексея на самую высокую вершину в этих местах. Строго шли лишь по маркированной тропе из-за Алексея, новичка в восхождении. На вершине сфотографировали друг друга.
- Ну вот, - сказал я ему, - можешь теперь хвалиться ещё и альпинистскими достижениями!
В шутку, конечно. Вершина то всего восемьсот метров и подъём лёгкий, для бабушек-пенсионерок. Но, всё же!
Приехала группа американской молодёжи, очень красивые парни и девушки, и улеглись на песке прямо перед нашими палатками. Лежали, пили пиво, купались в море. Ведут себя раскованно, свободно, но пристойно. Все белые, кроме одного, смугловатого, но не негра, а более похожего на местного израильтянина, по внешнему виду.
Опять появилась прекрасная дама и в этот раз с дочкой. Они расстелили большой плед, где уселись все мои знакомые евреи, в их числе Леон и Авив. Сидели, трапезничали, играли сразу на двух гитарах. Было приятно за ними наблюдать.
И ещё, на двух велосипедах приехали пожилые немцы, скорее всего пенсионеры и видимо супружеская пара. Приехали из Эйн-Бокека. Жаловались на тех самых кошек, записавших и мою палатку, когда я стоял в тех местах.
Велосипеды у них весьма продвинутые, как и палатка, которую они раскинули недалеко. Я даже показал их палатку Алексею и сказал, что у них палатка круче, чем у него, хотя свою одноместную он купил за 400 долларов и был ею весьма доволен.
У Алексея, вырвавшегося из Египта, не иссякал словесный поток. Там, в глубинке страны, на русском языке говорить ему не пришлось. Всё на арабском языке, в котором он весьма поднаторел, особенно в торговых сделках, когда надо было не повестись на разводку денег, а купить товар за реальную, местную цену. Но, в этом непростом деле немалую роль играли мимика и жесты. Когда продавец упирался и не хотел делать скидку, надо было поднять глаза к небу и опустить, что означало - Аллах всё видит.
В следующий свой отпуск, этот любитель экстремальных путешествий, собирается посетить Иран и Сирию в одиночку.
Я думаю, у него получится, слишком уж просто он выглядит, типично русская внешность, ничего еврейского в облике нет. Значит, прокатит.
Всю субботу мы купались, загорали и обменивались рассказами о наших прошлых путешествиях.
10 февраля, воскресенье.
С утра собираемся в дорогу. Алексею уже пора в аэропорт, а мне в Эйн-Бокек. Надоел мне Эйлат, пора сменить место. И уже хочется домой, на Северный Кавказ, а то всё пальмы, да пустыня.
Когда собирали рюкзаки и сворачивали палатки, прибежал Миша, репатриант из Пензы, довольно давно живущий в Израиле. Парню уже 28 лет, а он до сих пор ищет себе занятие или, попросту, работу. Ходит, побирается здесь, на пляже. Один раз Алексей его накормил, а в этот раз он принёс ему затрёпанный русско-арабский разговорник, за который Алексей дал ему банку рыбных консервов.
Потом, когда уже ехали на автобусную станцию, в автобусе опять появился Миша, сказал, что возвращается к бабушке, на север Израиля. Бабушка прислала ему денег, 150 шекелей, и он ехал получать их в банке. А деньги на автобус, пять шекелей, он выпросил у своего знакомого.
На станции мы распрощались с Алексеем, уехавшим в 11 часов на Тель-Авив. А мне пришлось выехать после обеда, на более ранний автобус билетов уже не было. Стоимость билета я оплатил кредиткой в кассе вокзала.
Водитель-араб проверял на входе в автобус билеты и делал просечки специальными кусачками. Все пассажиры уселись, и точно по расписанию автобус тронулся в путь.
Через два часа пути, как всегда, ибо я не первый раз еду этим маршрутом, заехали в придорожное кафе с туалетом для отдыха. Народ вышел размять ноги, перекусить.
Когда показались отели Эйн-Бокека, водитель не свернул к ним, направо, а продолжал гнать автобус верхней, транзитной дорогой. Я подумал, что он заедет к ним с другого конца, чтобы высадить меня и не проявлял никакого беспокойства. Ибо подобный прецедент уже был.
Но, неожиданно, на большой скорости он проскочил мимо поворота и помчался дальше по узкой в этом месте дороге, где остановка была запрещена.
Я встал с места, подошёл к водителю и показал свой билет до Эйн-Бокека, где ясно было написано - отели Мёртвого моря. Он повертел его в руках и сказал, Эйн-Геди, и ещё, садись, на английском языке.
Думая, что он исправит свою ошибку позже, пересадит меня в другой автобус их компании, движущийся навстречу, и именно в Эйн-Геди, поэтому уселся на своё место и стал ждать.
И Эйн-Геди он чуть не проскочил на большой скорости, если бы не одна девчонка, сидевшая недалеко от меня, которая заволновалась, подскочила к водителю и успела остановить автобус на остановке. Ей надо было в Эйн-Геди, а мне пришлось сойти вместе с ней, ибо я понял, что иначе ночевать буду в Иерусалиме.
Девчонка быстро испарилась в нужном ей направлении, а я один остался на дороге. Около часа пытался остановить попутку в сторону Эйн-Бокека, но тщётно, автостоп не работал. А недалеко высились строения гостиниц, куда заехало несколько автобусов. Слышны были голоса людей, в основном молодёжи.
Стемнело и я уже начал прикидывать, где можно поставить палатку для ночёвки в этом незнакомом мне месте, как от гостиниц выехал рейсовый автобус со знакомым мне номером.
Стоило мне поднять руку, как он остановился и сразу открыл багажник. Автобус шёл в Арад и был последним сегодня в этом направлении. Водитель оказался русскоговорящим и сразу распознал во мне соотечественника. Вскоре мы обсуждали с ним случившееся, и он дал мне номер телефона, по которому надо было позвонить.
А про араба сказал так, что он по своей серости нарушил инструкцию, обязывающую водителя заезжать во все населённые пункты и теперь его ждут очень серьёзные неприятности, в случае, если я дам ход делу.
У крепости Мецада в автобус сел велосипедист, как оказалось, из Краснодара. Он ехал в Арад, где у него забронирована гостиница. А на следующий день собирался ехать в Эйлат на автобусе, но со своим велосипедом.
Кстати, у израильских автобусов такие объёмистые багажники, что не меньше десятка велосипедов можно погрузить, вместе с рюкзаками. И за багаж здесь ничего не платят. Вот так!
Когда я пришёл на прежнее место, то нашёл там две палатки. Моя теперь была третьей, и поставил я её чуть в стороне от своего прежнего места.
До трёх часов ночи на пляже дурили молодые арабы, накурившиеся травки. Они имитировали голоса животных, громко кричали, бегали, и уснуть до трёх часов ночи было невозможно.
- И когда ж вы спите, ребята? - подумал я.
Пункт полиции был недалеко, наверняка там были слышны крики, но полиция не вмешивалась в их вакханалию. И так уже не первый раз. Демократия, по израильски.
11 февраля, понедельник.
Сегодня встретил Гену, которому искренне обрадовался. А получилось так. Иду в сторону отеля Даниэль, где его обычное рабочее место и вдруг сзади останавливается джип. Оборачиваюсь и вижу моего друга, выходящего из машины. Он мне тоже обрадовался.
Когда я рассказал ему о вчерашнем происшествии, он первым делом начал звонить по тому номеру, что дал мне водитель. Там ответили на русском языке и предложили мне приехать в Тель-Авив и написать заявление о случившемся инциденте. Когда Гена сказал, что это невозможно, ибо я отдыхаю на Мёртвом море, то ему дали другой номер телефона, непосредственно транспортной компании, где работает этот водитель-араб.
Здесь разговор проходил на иврите - и что бы я делал без Гены. Записали все данные и обещали сообщить о принятом решении через некоторое время. Будем ждать.
Но, как сказал Гена, знающий местные порядки, тому водителю грозят серьёзные штрафные санкции и возможное снятие с междугородних рейсов.
Вот так, не надо молчать, когда над тобой издеваются, тогда и других это не постигнет.
Немного пообщался с тремя парнями, живущими в двух палатках. Они, если я правильно понял одного, из Финляндии, где сейчас не тепло, а морозы.
А здесь днём температура воздуха поднималась днём до 31 градуса тепла.
Я устроил постирушки и искупался под душем. Голову помыл шампунью, которую мне дал Алексей, уезжая. Шампунь в одноразовом пакетике из гостиницы, в которой он проживал в Египте. Ничего себе шампунь, волосы не вылезли, а пушистыми стали.
А рядом, под навесом устроилась группа молодых арабов, два парня и три девчонки. Я не обращал на них особого внимания, пока оттуда не потянуло табачным дымом. Ого, кальян тянут все по очереди, и парни и девушки.
Вечером, когда я разговаривал с Раей, своей знакомой, и сказал, что хочу сходить в Арад через пустыню, то вмешался парень, стоявший рядом, тоже работник бриллиантового центра, и начал пугать меня шакалами, дикобразами и сколопендрами. Ох, и любят они, эти чайники, никуда не сходившие сами, напускать туману.
Хотя и Гена попросил меня не ходить так далеко в пустыню, ибо это реально опасно.
12 февраля, вторник.
Ночь прошла спокойно, хотя в середине её, около часа, были слышны выкрики на пляже. Но, настоящей вакханалии не было.
Здесь роют землю, закладывают дренажные трубы, чтобы ликвидировать огромные лужи. Откуда-то просачивается вода и стоит лужами на пляже. Но, русские всё равно купаются целый день, как подъезжают на своих экскурсионных автобусах из Египта. Да, здесь не Эйлат, здесь русскую речь слышно весь день. И в каждом магазине, торгующем кремами и грязью, вас обслужат русскоговорящие продавцы, в основном выходцы из стран бывшего Союза.