Аннотация: Группа ученых ждет "посылку" из будущего...
Эксперимент
"Она упала на пол - изящное маленькое создание, способное нарушить равновесие, повалились маленькие костяшки домино... большие костяшки... огромные костяшки, соединенные цепью неисчислимых лет, составляющих Время.
Мысли Экельса смешались. Не может быть, чтобы она что-то изменила. Мертвая бабочка - и такие последствия? Невозможно!"
Рэй Брэдбери, "И грянул гром".
В лаборатории горел приглушенный свет, исходивший от вмонтированных в стены светильников. На втором этаже за небольшим столом сидели трое ученых, один из которых в десятый раз производил "окончательные" расчеты. Он заметно нервничал и уже чувствовал первые признаки надвигающейся мигрени. Наконец, все его расчеты сошлись и он с облегчением отложил исписанные вдоль и поперек листы в сторону.
- Я все перепроверил, - сообщил он коллегам, и, повернувшись к сидевшему от него по правую руку, закончил: "Так что, Джек, можешь расслабиться, все пройдет как по маслу".
Доктор Саутин улыбнулся и похлопал Джека по плечу.
- У нас остается еще около получаса до начала. Можем сыграть партию, - вновь обратился он к обоим.
За партией в домино ученые слегка расслабились после семи часов практически беспрерывной подготовки, но время пролетело незаметно, и вот уже нервно запиликал будильник, заведенный на двенадцать.
Через десять минут все должно было начаться, и хотя их фактическая работа сейчас будет состоять в напряженном ожидании результата, а какие-либо действия они смогут предпринять через сорок минут, но доктор Саутин, доктор Джек Симмонс и профессор Рауль Монтьель, не доиграв, собрали костяшки в коробку, убрали со стола все посторонние предметы, оставив лишь аккуратно разложенные листы с записями и расчетами и блокнот для ведения наблюдений, и немигающими взорами уставились на двухметровую капсулу, стоявшую у стены.
Эксперимент по перемещению человека во времени проводился впервые, и из этой стальной капсулы, к которой вело неимоверное количество проводов и трубок, сквозь герметичную дверь, запертую сейчас на три мощных задвижки, должен был через несколько тревожных минут выйти к ним второй Джек во плоти, а пока они напряженно ждали.
- Ну, сейчас ты встретишься с самим собой, и мы станем свидетелями исторического события, - чересчур напыщенно и заметно волнуясь, театральным голосом сообщил Саутин, глядя на часы. - Вот сейчас... Готовы?
И все трое, задержав дыхание, смотрели на капсулу, которая вот-вот должна была тренькнуть, известив о прибытии гостя из будущего, пускай и совсем недалекого.
Но секундная стрелка продолжала свой бег, минутная поравнялась с двумя, а столь ожидаемого события не происходило.
- Ничего страшного, расчеты допускают погрешность плюс-минус двадцать три секунды. Такое уже было, помните, когда мы экспериментировали с котятами. Соблюдайте спокойствие, коллеги!
Однако дрожащий голос доктора Саутина никого не убеждал. И все же они покорно выжидали и двадцать, и тридцать секунд, лишь когда минутная стрелка перескочила и часы показали одиннадцать минут первого, Саутин встал со стула и, пройдясь дважды вокруг стола, взял в руки бумагу, ручку и принялся пересчитывать до скрежета в зубах осточертевшие формулы. Дрожащей от волнения рукой он проверил все, что только могло повлиять на ход эксперимента и, небрежно бросив на стол лист и ручку, многозначительно развел руками.
Первая волна недоумения и паники схлынула и Монтьель, до того весь день мрачно молчавший, спокойно произнес:
- Отчаиваться рано. Расчеты сто раз перепроверены, следовательно, в них нет ошибки. Возможно, у нас произошла заминка. Произойдет... - тут же поправился он. - Будем ждать сколько нужно, а затем придет время самого эксперимента, тогда все и выяснится.
- Вам легко говорить, профессор, это ведь не Вы не появились в этой чертовой капсуле, чтоб ее, а я! Не Вам и не доктору Саутину грозит быть уничтоженным без остатка, так, что и похоронить будет нечего!
- Не поднимайте панику и не говорите ерунды, Симмонс! Произошла накладка, задержка. Скоро все произойдет и мы познакомимся с Вами, Джек, но на полчаса старше!
- А потом, что потом? - не унимался Симмонс. - Для чего все это?
- А потом, Симмонс, мы представим Вас и, опять же, Вас ученому совету, журналистам. Вас покажут по телевидению, о Вас расскажут газеты и радио, Вас представят президенты, Симмонс, и Вы получите Нобелевскую премию, уж поверьте мне, и тогда Вы сможете купить тот дом на побережье, помните, Симмонс? И поселитесь там со своей прекрасной Энн и замечательными детьми! Не забывайте об этом, Симмонс!
- Не я, а мы профессор, мы все станем героями новостей, нас всех представят главам государств, не только я получу премию! Вы, профессор, заботитесь не обо мне, Вы заботитесь о своей славе! Потому что Вы профессор и это Вас сократили в Вашем, черт его дери, университете!
- Право слово, Джек, ты ведешь себя как ребенок! - вмешался Саутин. - Да, ты прав - не ты один получишь премию, но мы все, и все мы заслужили в равной степени. Если ты считаешь, что это не так, что профессор Монтьель превозвышает свои заслуги, я в тебе ошибался! Мне кажется, что ты забываешь - сама идея создания переместителя принадлежит профессору и это он смог найти для экспериментов помещение. Не говоря уже о том, что лишь благодаря ему у нас появились средства для создания капсулы!
Джек был слегка сбит со своей возмущенно-обличительной колеи речью доктора Саутина, с которым за три года, которые они строили капсулу переместителя и проводили эксперименты на неодушевленных предметах и животных, они сдружились и сейчас Джек надеялся на его поддержку.
Монтьель не упустил шанса воспользоваться его замешательством и решил отпустить еще пару острых замечаний в его сторону.
- Вы знали, на что шли, Симмонс! Вы же не могли не подозревать, что в конце концов в эксперименте придется участвовать человеку! Вы не настолько близоруки, как хотите показаться, доктор!
-Доктор! Вот именно, что доктор! И в отличии от Всеволода, - Джек указал в сторону Саутина. - я доктор медицины! Я должен был наблюдать за подопытным и следить за его здоровьем!
- Так вот и следите, а то давление поднимется!- произнес Монтьель тоном, не терпящим возражений, и повернулся к Джеку спиной, показывая, что спор продолжать бесполезно.
За этими спорами и выяснением отношений ученые забыли о капсуле, от которой они так напряженно ждали результатов, могущих резко сдвинуть науку с мертвой точки, подле которой она топталась уже столько лет.
И в тот момент, когда коллеги разошлись по разным сторонам воображаемой баррикады, когда доктор Саутин уже отчетливо ощущал готовящуюся к осаде безжалостную головную боль, когда Джек, уже остывая, складывал из костяшек домино фундамент своего дома на побережье, в этот самый момент капсула коротко и неуверенно, будто стесняясь кого-то потревожить, тренькнула, а спустя мгновение над гермодверью зажглось световое табло, на котором по-хулигански было выведено черным маркером "ПОСЫЛКА ДОСТАВЛЕНА".
Все обиды были в мгновение забыты и втроем ученые ринулись к капсуле. Саутин первым подскочил и судорожно бросился отодвигать запоры, не дававшие двери открыться. Следом к нему присоединился Монтьель, опустившийся на колени и трясущимися руками дергал нижнюю, неподдающуюся, задвижку. Только Симмонс стоял в стороне, скрестив руки на груди и безучастно наблюдая за происходящим.
Но вот последняя задвижка открыта, гермодверь с характерным хлопком открылась и все трое заворожено, с замирание сердца, всматривались в яркий свет, клубившийся паром из овального дверного проема.
Стоило только пару немного рассеяться, как перед ними предстала неприятная картина: внутри капсулы на белоснежном, покрытом пластиком полу лежал Джек Симмонс, искалеченный неизвестной силой, и из носа и уголка рта по пластику растекалась кровь.
Саутин ощупал шею, хотя никакого смысла не было - шея была свернута, правая рука сломана в трех местах, одна нога согнута в неестественном положении, другая поджата под тело. Пульс не прощупывался.
Вынув тело из капсулы и разместив на лабораторном столе, прямо на чертежах и расчетах, ученые принялись внимательно изучать травмы.
- Не понимаю. Категорически не понимаю. На всех экспериментах - ни одной подобной ситуации!
- Это совершенно не укладывается ни в одну теорию. Было частичное выпадение волосяного покрова у котят, была дезориентации, но повреждения, переломы! Невозможно!
- Да вы послушайте себя! Какая дезориентация, какие котята! - взъелся Симмонс. - Вы что?! Не видите?! Это я там лежу! Это у меня ноги-руки переломлены!
- Успокойтесь, Симмонс! Мы пытаемся разобраться!
- Разобраться?! Черта с два! В этом эксперименте я больше не участвую! В эту штуку я не полезу!
- Джек! Не устраивай истерики! Необходимо в случившемся разобраться!
- Всеволод! Я знаю, как вы разберетесь! Вы же меня туда запихнете, лишь бы самим не лезть и не рисковать!
Монтьель, до этого невозмутимо пересматривавший все свои заметки, резко обернулся и срывающимся голосом стал отчитывать Джека:
- Симмонс, какого черта! Вы пытаетесь саботировать наш эксперимент! Да, мы запихнем Вас в эту, как Вы выразились, штуку, хотите вы того или нет! А чего Вы ждете? Ваше участие в наших научных изысканиях были минимальны! Черт возьми, да Вы же продулись Саутину в домино, конечно - Вы и полезете в капсулу!
На несдержанные замечания Джека в том смысле, что вчерашняя партия не считается, что профессор тоже обязан был участвовать, на его полуистеричные уговоры переиграть, Монтьель резонно ответил, смягчившись:
- Симмонс, я прекрасно понимаю Вас, но поделать ничего уже нельзя. Здесь как в законе сохранения энергии: если где-то убыло, значит, где-то прибыло! Только скорее наоборот - Вы появились в прошлом, пускай и в разобранном виде, следовательно, в будущем Вас обязаны отправить! Вы не можете куда-либо прибыть, не отправившись в путешествие! Ничего не поделаешь - посылка получена. Мне очень жаль, - и гораздо тверже, показывая, что разговор окончен, добавил, отворачиваясь. - Симмонс, готовьтесь!
Джек попятился и, крикнув "черта вам!", бросился к стенному шкафу. Саутин и Монтьель опомниться не успели, как он уже захлопнул дверь. Через мгновение доктор и профессор тоже были у шкафа, но было уже поздно - дверь не поддалась.
- Симмонс, не глупите - Вы не сможете сидеть там вечно, - голос профессора окончательно выходил из-под контроля. - В конце концов, Симмонс, время не обмануть, Вы обязаны будете отправиться в прошлое!
- Вот мы и посмотрим, права ли Ваша теория!
- Профессор, его не уговорить... Меня бы Вы не уговорили! Нужно ломать дверь! - заявил Саутин, мигрень которого уже подчинила себе все мысли.
Они совершили несколько бесплодных попыток и остались с нерешенной проблемой. Саутин прислонился спиной к шкафу и стал медленно сползать вниз. Головная боль окончательно вступила в свои права. Он уткнулся лицом в холодные ладони. Время, это чертово время, с которым они боролись почти три года, тянулось сейчас издевательски долго. Казалось, прошло два часа, хотя часы тягуче отстучали всего пятнадцать минут. Время мстило. Мстило глупым и наглым людям за то, что они возомнили себя всемогущими. Мстило наивным и самонадеянным людям за то, что пытаются его перехитрить. Профессору Монтьелю, опрометчиво бросившему вызов непоколебимости течения минут, часов и дней. Саутину, готовому ради науки поставить дружбу под угрозу. И Джеку. За алчность, из-за которой он готов был ввязаться в любую, даже сомнительную, авантюру.
Такие мысли заняли мозг Саутина, разрывающийся от не проходящей мигрени и томительного, но бесплодного ожидания. Он все глубже погружался в путаные размышления о времени.
Монтьель, тем временем, не оставлял попыток извлечь Джека Симмонса из его импровизированного убежища, в котором тот удерживал весьма успешную оборону. Однако с каждым разом профессор все ближе подходил к мнению, что эта массивная дверь не поддастся ничему, кроме топора.
Внезапно из шкафа послышался сдавленный голос: "Черт с вами, я задыхаюсь, выпускайте!".
Позабыв все, Монтьель дернул дверь, которая с радостью поддалась. Получив тычок в грудь, он тут же полетел на пол.
- Время обойдется!
Буквально перелетев через наставленные стулья, задев своего покалеченного двойника, Джек бросился к лестнице.
Монтьель, красный от ярости, кряхтя, поднялся и прорычал: "Всеволод, держите же его, не дайте уйти!".
Саутин очнулся от болезненного беспамятства. Тяжело, схватившись за ручку двери, встал с пола. Плохо соображая, он двинулся вдоль стены, обходя стулья стороной, и неожиданно перешел на бег.
Уже у самой лестницы он нагнал Джека и протянул руку, чтобы схватить его за плечо. Внезапный удар мигрени, нанесенный исподтишка, высек искры. Саутин прошептал: "Джек", неловко стал заваливаться набок и, ткнувшись головой в плечо Симмонса, повлек его за собой вниз по лестнице. В полубесчувственном состоянии он ухватился за перила и, больно ударившись затылком, остановил свое падение.
Он лежал на ступенях вниз головой и слушал уходящий глубоко грохот. Не поднимаясь, он слышал, как грохот, сопровождающийся неприятным хрустом, замер где-то далеко-далеко. Сквозь темно-красную пелену он видел, как Монтьель пронесся мимо него вниз по лестнице, перелетая через ступеньки, слышал, как он, кряхтя, нащупывает у Джека пульс. Саутин слышал, когда профессор закричал: "Он еще дышит. Всеволод, помогите же мне, нужно донести его до капсулы!". И чуть погодя, когда уже поднимался, превозмогая боль во всем теле, когда Монтьель возбужденно проговорил: