В кабинете у начальника базы, кроме хозяина, присутствовал и полковник Сокольский.
- Не идет у меня из головы это дело, - сказал Воленко, стоя у окна. - Давайте еще раз посмотрим с самого начала.
- Это не самое начало, Семен Игнатьевич, - сказал Сокольский, настраивая проектор. - Меня там не было, а старший группы растерялся - лишь потом сообразил, что нужно все зафиксировать и вызвал специалистов. Изображение включаем плоское или объемное?
- Ну, его, объемное, - недовольно сказал Воленко. - Какое-то оно нереальное получается или у меня просто нервы разыгрались? Давайте, в отдельных местах покажете в объеме, а остальное...
Он отошел от окна.
- Покажите мне сначала комнату Морозова, - сказал он. - Там ведь тоже была камера?
- Оказалась выключенной, - ответил Сокольский.
- Почему?
Сокольский не ответил.
- Вот придет в себя Морозов, окрепнет, и я лично проведу беседу.
- А он скажет, что это бандиты ее отключили, - заметил полковник. - И не докажете, Семен Игнатьевич, что он сам ее и лишил питания.
Воленко покачал головой.
- Наш капитан все обставил так, что к нему никаких вопросов - был без сознания. Медицинский прибор это подтвердит.
- Тогда кто их убил?
- Морозов, естественно... больше и некому. Но он был не в себе, так что остается только догадываться, как все было сделано.
- Не признается? - спросил Воленко.
- А зачем? Все шито-крыто. Да даже если бы и признался, вы бы ему все равно не поверили.
- Москве будем сообщать? Случай из ряда вон...
- Я бы не торопился, Семен Игнатьевич. Морозов очнется, что-то скажет...
- Лучше бы он вообще ничего не говорил! - перебил его Воленко. - В Кенигсберге, в подземных ходах... спасение отряда... так объяснил, что это только издевательством и можно назвать! Мы должны сами разобраться - дадим задание службе технического обеспечения, вот они пусть головы и ломают!
На стене вспыхнул прямоугольник и пошли изображения.
- Мы максимально перекрыли доступ посторонним к этой информации, но соседи по улице уезжают. Неприятное, говорят, соседство.
- Их можно понять, - ответил Воленко, не отрываясь от экрана.
- Интересно, кто теперь там станет жить?
В комнате жены Виталий шепотом рассказывал последние новости. Она, кутаясь в платок и укрыв ноги пледом, ежилась в кресле, ее била нервная дрожь.
- Да ложись ты под одеяло, - сказал муж, - не мучай себя.
Она помотала головой.
- Ложись, кому говорю! - приказал он. - И я тоже лягу.
Он разобрал постель.
Легли в халатах и обнялись.
- Лолку нужно идти кормить, - слабым голосом сказала жена, - пройти мимо того места - ужас!..
- Наташа там... она все сделает.
- Спасибо ей... хорошая девушка... я не могу, не могу, Виталий! Этот Анатолий играл с дочерью - он ведь мог ее убить!
- Успокойся, Катя! Его больше нет - нашему дому ничто не угрожает.
- Это неправда! - воскликнула жена. - Зачем ты меня обманываешь?
- Охрану дома взяли на себя профессиональные военные. Мальчишки тоже здесь, но, думаю, они скоро уедут.
- Столько событий, Виталий, я просто в ужасе! Соседи уехали. Всем страшно из-за неприятностей в нашем доме.
- Кто-то бежит, а кто-то остается, - пробормотал муж, целуя ее. - Не все такие, как Снежана.
Жена перестала дрожать.
- Что ты хочешь? - настороженно спросила она. - Я сама вижу, что в доме хорошо, когда здесь эта девушка.
Сокольский посмотрел на Воленко, на экран и сказал:
- Вот эта болезнь, на самом деле - хитрая штука, придуманная Морозовым.
Воленко щелкнул пальцами, затормозил воспроизведение и повернулся к полковнику.
- Почему вы так решили, Виктор Анатольевич?
- Только факты и мои комментарии: факт первый - Вельяминов и Плавчий. Вельяминов человек мягкий, он просит, а не приказывает. Сами понимаете, мягкость не всегда уместна. Плавчий совсем не таков - он характером, скорее похож на Морозова. В лагере много народу и Грушевская с Микульским - командиры со своими амбициями. Что будет, если лагерь оставить без присмотра?
Сокольский внимательно взглянул на Воленко и сказал:
- Правильно подумали! А кто навел бы порядок - Плавчий или Вельяминов? Тоже понятно.
- Но Плавчий так и не смог защитить капитана, - заметил полковник.
- Против отравленных пуль бессильны оказались все, но только не Морозов! Он всех бандитов и положил.
- Как? - спросил Воленко.
- А это вы сами собирались у него спросить, - засмеялся Сокольский.
Наташа распахнула дверь в комнату и встала на пороге. Снежана уехала к своей матери, и Саше сразу стало легче, подумала она.
И действительно - Александр сегодня был какой-то особенный - казалось, что он просто лежит, закрыв глаза.
Найда просунула голову в дверь и заскулила.
- Сейчас я здесь наведу порядок, милый, и ты откроешь глаза, - негромко сказала Наташа. - Хватит притворяться и пугать домашних своим обмороком.
Александр еле-еле сдерживался от смеха, но роль играл на славу. Ему уже давно хотелось выйти из болезненного состояния, только он еще не решил, в какой именно момент это нужно сделать.
- Дурацкие картинки на стенах я уберу, - сказала девушка, проходя в комнату. - Шторы сниму - из солнечной комнаты Снежка сделала какой-то склеп! Почему ты не воспротивился?
А действительно - почему? - подумал Морозов. Наверное, чтобы Наташа их и сняла. А он бы стал смотреть на ее стройную фигурку.
Незнакомый офицер разведки отогнал собаку, внес в комнату стремянку и, косясь на лежавшего больного, разложил ее у окна.
- Спасибо! - шепотом поблагодарила его Степанова. - Возвращайтесь на пост.
Офицер кивнул и вышел.
Морозов чуть-чуть приоткрыл веки - Наташа была в комбинезоне и рубашке с короткими рукавами.
- Где же твое платье, Натали? - негромко спросил он.
Девушка вихрем слетела со стремянки и подбежала к кровати. Но Морозов уже опять был нечувствителен к поцелуям и объятиям.
- Глупо так шутить, Сашка, - обиженно сказала она, поднимаясь с колен. - Мы все хотим, чтобы ты скорее поправился.
Это естественно, подумал он, желать больному выздоровления.
Наташа, пристально глядя ему в лицо, обогнула кровать и нащупала стремянку.
- Я тут помогаю убираться, - сказала она. - Не в платье же это делать...
Она поправила стремянку, взобралась до середины, когда почувствовала, что он смотрит - обернулась и увидела его глаза.
-... факт второй - бандиты. Не знали, как подобраться к Морозову и вдруг такая удача - болезнь. Решили пойти напролом - большим отрядом и всех убрать отравленными пулями. У каждого было по сорок патронов. Лже-Анатолий был готов войти в дом. Короче - идеальный расклад сил для захвата. Казалось, ничто не может помешать...
- И Морозов их всех убил? - спросил Воленко. - Бесконтактным способом?
- Что-то вроде того, - задумчиво сказал Сокольский. - Всю группу, включая и пилота. Наблюдателя Сорокина он проводил до метро.
- Зачем?
- Мое предположение, Семен Игнатьевич - как бы "отпустил"... как кот, знаете, поиграет с пойманной мышью, а потом ее придушит.
- Но "Седой" теперь не будет знать, что случилось с группой.
- События такого размаха скрыть не удалось - мы были просто не готовы к такому повороту. Разговоры уже идут, но не это главное...
- Еще один наблюдатель?
- Думаю, да. И Морозов не стал его трогать.
Разведчики собрались на хозяйственном дворе около палатки, в которой они отдыхали по очереди.
- Что будем делать? - спросил Котов.
- Плавчий с Петровым улетели в лагерь - Вельяминову на помощь, - ответил Тарасюк, - меня он назначил временным командиром, но ничего не сказал, когда вернется. Нет и приказа покидать дом. Продолжаем нести службу, ребята! Все по местам!
- ... отпусти меня, пожалуйста! - попросила Екатерина. - У тебя руки холодные и какие-то чужие... мне неприятно.
- Думаешь, мне приятно? - спросил Виталий, не убирая рук. - Сын наш страдает, мира в семье нет, а тебе хоть бы что!
- Да отпусти же меня, что вцепился!
Он разнял руки и откинулся на подушку.
- В твоей власти сделать сына счастливым, но ты даже не знаешь такого слова - "любовь".
- Что ты хочешь - объясни?!
- Нужно спуститься в гараж и включить отопление.
- Я не понимаю, что ты от меня хочешь? - повторила она. - Говори яснее...
- Закон обратной силы не имеет, Катя! Скажешь фразу - "только смерть разлучит вас" и все.
- Что-что? - спросила жена. - Закон?
Виталий засмеялся.
- Не хочешь ли ты сказать... нет, этого нельзя делать! - возмутилась она.
- Ты хочешь меня уверить, что "так" не делают? Никто из матерей?
Она смутилась.
- Я не знаю, Виталий, но... ты хочешь, чтобы "так" сделала именно я.
- Ради счастья сына.
- Я не уверена, что сын будет счастлив с этой девушкой.
Воленко посмотрел на Сокольского и запустил проектор.
- То, что вы сказали, Виктор Анатольевич, и так бы решилось рано или поздно. Тогда причем здесь болезнь Морозова?
- Степанова и наш капитан, к примеру. У них были разногласия, ссоры, она собралась уходить... да... она ушла к другому парню. Это точно, товарищ полковник! И вот Александр без сознания, бредит, стонет...
Воленко вновь остановил проектор и повернулся к собеседнику.
- ...а чувства-то у нее еще не угасли и сострадание к больному... он отличный психолог, наш капитан!
Воленко потер подбородок и спросил:
- И что же Степанова? Вернулась?
- Она у них в доме - точно! А вот жена Морозова испугалась и уехала к матери. На сколько - неизвестно, но для домашних важен сам факт.
- Это их личное дело, полковник, - ответил Воленко. - Я не вижу необходимости нахождения этой девушки в доме Морозовых.
- Атмосфера там изменилась. Из-за этой девушки. И Морозову стало лучше - по крайней мере, внешне - врачи это отмечают.
- А вы не преувеличиваете? - спросил Воленко. - У Морозова необычные свойства, теперь получается, что и у Степановой - тоже...
- Любовь и доброта - это необычно?
Воленко нахмурился.
Наташа, не отрывая взгляда от Александра, спустилась на пол.
Морозов смежил веки.
- Вот еще раз обманешь меня, Саша, - сказала она, приближаясь, - и я уйду!
- Куда? - засмеялся Морозов.
- От тебя уйду.
Он улыбнулся.
- И не поцелуешь?
- Нет.
- И не пожалеешь, что не поцеловала, уходя?
- Пожалею...
Они обнялись.
Виталий пошевелился и сказал:
- Что же может заставить тебя изменить свое решение?
- Ничего.
- Ладно... - сказал он с досадой, - я хотел решить все мирно, но ты упряма, жена! Тогда будет то, что будет. Меня ты тоже не любишь, я для тебя - посторонний человек. Хорошо. Пусть будет так, как будет. Я решил сойтись с одной нашей сотрудницей.
Она подскочила, как ужаленная.
- Что ты сказал?!
- Я не ухожу... пока... только вот что, Катерина, если сыну нашему - по твоей воле, удел - страдание, я разрываю с тобой супружеские отношения. Официально мы будем муж и жена...
Она откинула одеяло и вскочила.
- Это шантаж!
- Понимай, как хочешь, Катя! Я долго терпел, я сохранял семью, я...
Она взглянула на него с такой мучительной болью, что сердце его сжалось. Это ее задело, подумал он, откидывая одеяло. Сильно задело...
- Какая из двух? - спросила она. - Беленькая или черненькая? Возле тебя все время увивались.
- Да какая разница! - воскликнул он, спуская ноги с кровати. - Беленькая... серенькая... ты хоть поняла, о чем я?..
- Ты уходишь.
- Мое условие - ты соединишь Наташу и Александра! Или потеряешь меня. Учти, я не шучу!
Виталий поднялся, подошел сзади, обнял жену и уткнулся лицом в ее пышные волосы.
- Решайся, Катя!
Она молчала.
- Всю нашу жизнь я был верен тебе и не позволил ни намека, ни поцелуя, ни взгляда другой женщине.
- Да.
- Ради сына...
- Хорошо. Он придет в себя, и мы поговорим...
- Саша очнется, и ты поженишь их - только так!
- Да.
Дверь распахнулась - на пороге стояла радостная Наташа.
- Я не могу развести Александра и Снежану, - твердо сказала мать, - это не в моей власти. Но я могу - как исключение из правил - соединить сына с другой девушкой. Наташа, ты согласна?
- Да.
- А ты, Александр?
- Да.
- Объявляю вас мужем и женой! Берегите друг друга, заботьтесь - в здравии и болезни, сохраняйте любовь и будет вам счастье на долгие годы!
- Почему ты не сказала "пока смерть не разлучит вас"? - прошептал Виталий. - Или "лучше вам умереть в один день и час, чтобы не разлучаться"?
- Молчи, шантажист!
- Такое простое дело и так долго тянула, фи!
- Где гарантии, Виталя, что сдержишь свое слово?
- Клятва. Я дам страшную клятву, Катя! "Буду верным и преданным мужем. А если нарушу, то пусть небо покарает... жену мою, ибо в ней, и только в ней причины супружеской неверности"
- Я так и знала!
- Закон обратной силы не имеет, Катюша! Счастья молодым, я очень рад за них!
Александр и Наташа стояли в спальне и разговаривали.
- Ты должна жить у нас, - сказал Морозов, обнимая ее за плечи. - Без тебя я опять заболею.
- Это комната твоя и Снежаны, - печально сказала Наташа. - Я не могу здесь долго находиться - мне неприятно и тяжело.
- Тогда идем в мое секретное место, - предложил Саша. - Там мы можем побыть вдвоем.
- Опять проблемы. Мы так и не уйдем от них. Снежка вернется и будет скандал. Может, мы поспешили, Саша?
Александр засмеялся.
- Раньше я здесь была в гостях и многого чего не замечала, - сказала она, оглядываясь. - А теперь это дом... мужа и... мой. Сашенька, мы поженились! Я до сих пор не верю...
Воленко позвонил дежурному и приказал принести в кабинет что-нибудь к чаю.
- Я угощу вас, Виктор Анатольевич, прекрасным чаем. Вы любите эту церемонию?
Сокольский стоял около карты и рассматривал намечающиеся контуры укрепленного района.
- Редко приходится вот так, как мы сейчас, обсудить все, не торопясь... слышал, вы откопали одну из башен.
- Да, - подтвердил Воленко, колдуя у портативного самовара. - Пока не найдем их все, не примем решения, что с ними делать. Есть идея музея под открытым небом. Но мы отвлеклись, полковник. Вы хотели еще что-то сообщить.
- Да я уже и не знаю, - сказал Сокольский. - Сейчас, когда я изложил вам свои предположения, все кажется не вполне очевидным. Может, я ошибаюсь?
Воленко взглянул на него и сказал:
- А меня - наоборот - вы уверили, что так все и было! Под эту болезнь можно многое списать, если не все. И что за болезнь такая странная - реакция на стресс? Что-то я не припомню.
- Встречается, Семен Игнатьевич.
- Вы что-то говорили про нахождение Морозова на базе. Помните, он прибыл с собакой...
- Размолвки в семье, напряженные отношения с матерью... как вы думаете, из-за кого?
- Степанова?
- Так точно, товарищ полковник! И вот теперь они все собрались над телом больного, чтобы... что?.. Забыть былые распри и помириться? Или заявить свои права?
- Пожалеть страдающего, - ответил Воленко.
- Угадали! - воскликнул Сокольский. - Громко пожалеть и тихо посетовать на свою судьбу.
- Мать, конечно, смягчится, простит и примет блудного сына.
- Вы уже за меня рассказываете, товарищ полковник. Продолжайте...
- Я вручу ему "гранд-капитана с личным адъютантом", и Морозов скажет всем спасибо.
- Но проблемы у него будут, Семен Игнатьевич, - заметил Сокольский. - И с отрядом, и с нами.
- Да, - ответил Воленко. - Получается, что в критических ситуациях Морозов способен воздействовать на большую группу вооруженных людей, причем, со смертельным исходом. И тут ему помощники не нужны.
- Разберутся! - убежденно сказал Сокольский, пропуская офицера с корзинками в руках. - Морозов все сделает. Соврет им, что в небо глядючи, испросил у властителей небесных громы и молнии против убивцев, что и было исполнено с соответствующим результатом!
Воленко рассмеялся и сказал:
- Прошу к столу, Виктор Анатольевич! Нам еще нужно обсудить действия капитана против бандитов. Ведь в его власти было их усыпить, загипнотизировать, еще что-нибудь, но не убивать! А он убил - почему?
- Это предупреждение, товарищ полковник. И бандитам, и нам...
Виталий с интересом оглядывал комнату жены - теперь ему предстояло здесь жить.
Ну, ничего, подумал он, все наладится, все придет в норму.
- Да, молодым я отдал свой кабинет, - сказал он. - Комната, конечно, меньше, чем у Александра со Снежаной, но Наташе, я думаю, понравится. Завтра там начнется ремонт - за один день все будет сделано, и рабочие привезут новую мебель. Работать я смогу и в институте - буду оставаться на два-три часа после окончания...
- Еще чего придумал! - воскликнула жена. - Серенькая, конечно, будет рядом? Ты мне слово дал!
Виталий рассмеялся.
- Да-да, помни об этом! У отца своего попроси выделить уголок в его комнате.
- Отца стеснять? У него комната только для одного, Катя! Нет, это не пойдет...
- На кухне можешь, или в гостиной...
- ... в сарае, на хозяйственном дворе, - подсказал он.
- Именно, Виталя! - улыбнулась жена. - Я теперь с тебя глаз не спущу!
Он захохотал.
- Ревнуешь? Необычно все это. Приятно чувствовать себя собственностью жены.
Он вышел из спальни и нос к носу столкнулся с сыном.
- Слышал ваш разговор, - сказал Александр. - Спасибо за заботу, отец! Пойдем, я покажу тебе место для твоего кабинета - может тебе там и понравится.
- Где это? - заинтересовался отец.
- В доме, конечно, - ответил сын. - Мое секретное убежище, папа. Думаю, тебе там будет хорошо.
Они подошли к неприметной двери и остановились.
- Куда ведет эта дверь?
- На чердак, отец!
- Там, наверняка, валяется всякий хлам, но если расчистить, тогда...
Отец обследовал весь чердак, выглянул из окошка на улицу и сказал:
- Пожалуй, это лучшее из всех мест, где я предполагал устроиться поработать. Дверь только узковата - приходится протискиваться, а так очень даже ничего... почти, везде, можно стоять в полный рост. Когда мне можно переселяться, сын?
- Да прямо сейчас! Попрошу ребят, и они все перенесут.
- Спасибо, Саша - выручил!
Александр спустился в сад, прошел на задний двор, к палатке. Ребята встретили его настороженно.
- Беспокоюсь за вас - ночи стали холодными, - сказал Морозов. - Палатка с теплым полом?
- Да, - ответил Котов. - У каждого зимний спальный мешок с подогревом, в палатке - автономное освещение. Как ты - мы все интересуемся.
- Голова еще кружится и слабость, - соврал Морозов. - Думаю, через неделю поправлюсь. Что в отряде? в лагере?
- Да так... - неопределенно ответил Тарасюк. - Мелочи. Валера с Пашей разберутся...
Капитан кивнул.
- Двое-трое со мной сейчас пойдете, - сказал он. - Нужно осмотреть участки и дома, которые сейчас стоят пустые. Начнем с дома напротив...
Их нужно занять, пока не заселили, подумал он. Должен быть безопасный "пояс" вокруг нашего дома.
От калитки дома напротив, он прошел вдоль забора и нашел лежбище Сорокина. На траве валялась скомканная накидка, мокрая от росы. Морозов поддел ее носком ботинка и, продираясь сквозь кусты, вышел на задний двор.
Просторно, подумал он, оглядываясь, почти совсем нет хозяйственных построек.
Дом был и не большой, но и не маленький - средний, внутри холл, гостиная и спальня.
- Подходит, - сказал Морозов, выходя на крыльцо. - Повесьте табличку "Занято", с припиской "разведка"
Соседний участок ему не понравился - был слишком мал и неудобен. Кажется, здесь жил одинокий мужчина. Но под склад сгодится, подумал капитан. Объединить его с соседним участком и будет толк.
Разведчики перешли на другую сторону улицы и остановились у калитки большого, двухэтажного дома.
- Хороший дом, - сказал Котов. - Хотел бы я в таком жить!
Морозов посмотрел на него, на других ребят и сказал:
- Все освободившиеся дома оставить за нашим отрядом. Скоро, думаю, вся Оранжевая улица окажется свободна. В некоторых домах будет размещаться отряд, остальные можно пустить под дома семей его членов. Вот в этом доме будет штаб.