- Сшили такой, как ты просил - с петлями для ремня и десятью пажиками. Я уже примеряла - сидит, как влитый. Могу надеть для пробного выхода на улицу. Но... становится уже холодно и я должна надевать теплые штанишки или рейтузы. Пояс окажется внутри, и кобуру к нему не прицепишь. Зимой, весной и осенью я буду безоружна? Придется носить пистолет в кармане? в сумочке?
Александр почесал в затылке.
- Если бы у меня была такая проблема, я бы поступил просто - сделал бы три прорези и прицепил кобуру поверх тренировочных штанов. Ты, я так понимаю, не хочешь портить одежду?
- Она изготавливается индивидуально - я закажу рейтузы и штанишки с прорезями.
- Заказывай.
Она улыбнулась и сказала:
- Я уже становлюсь законодательницей женской моды на безопасность. Вот увидишь - женщины сразу оценят новинку и начнутся подражания. Пистолет с шариками выдается свободно?
- Да. Это не боевое оружие. Настоящий пистолет или револьвер я тебе оформлю через разведку.
Ната засмеялась.
- Поначалу мне казалось это глупой игрой, но теперь... я стала понимать, что в этом моя сила. Подожди, я переоденусь, и вместе наметим, где сделать прорези. Я сразу сделаю заказ и доставку курьером.
- В сарае, на дворе, можем потренироваться в стрельбе по мишеням, - сказал муж. - Ты должна четко видеть лазерное пятно и посылать туда шарик. Но, - напоминаю, - это предварительная подготовка к главному: пулевой стрельбе.
- Может, не надо? - попросила Наташа. - Все обойдется и без этих приготовлений?
- Я так не считаю. Некоторые события... в городе и за городом... их люди были схвачены и не без моей помощи... они будут мстить.
- Кто?
Александр замялся.
- Ну хорошо, Саша. Я тебе доверяю. Если ты говоришь, что это необходимо, так тому и быть.
- В мое отсутствие ты остаешься единственной защитницей моих родственников. Отец... я с ним разговаривал, убеждал, приводил примеры, кое-что рассказывал... не хочет учиться стрелять. Категорически! Ну не маму же об этом просить или деда?!
- А разведчики? Можно поставить во дворе пост.
- Пара разведчиков или помощников рядом с домом: неделю торчат, месяц... и ничего не происходит! Сколько их можно держать так, а?
Наташа покивала.
- А в результате нападут совсем в другом месте.
- На Виталия Валентиновича?
- На тебя, Ната!
Она вздрогнула.
По ее растерянному и побелевшему лицу он понял, что она, скорее всего, не сможет выстрелить по человеку ни шариком, ни пулей.
Что-нибудь придумаю, подумал он. - Обязательно.
- Предлагаю проведать Снежку. Чтобы ты убедилась, что второй жены здесь никогда не будет.
- Может, ты сам... - начала Ната и осеклась под его внимательным взглядом. - Ты прав - мне нужно самой увидеть ее в том виде, в каком она сейчас... интересна ее реакция на меня.
Александр прошелся по комнате, подошел к окну и раздвинул занавески. На улице было пустынно.
- Кого-то ждешь?
- Проверяюсь. Это вошло в привычку - оглядывать улицу перед домом, а выходя - смотреть по сторонам.
Он задернул занавески и отошел вглубь комнаты.
- Пусто как-то стало без твоих родителей, - сказала жена, устало. - Жили своей жизнью, с нами редко общались, а вот, поди, ж ты! Без них и дом не дом. Есть надежда на выздоровление Екатерины Васильевны?
Александр помрачнел.
- Я надеюсь на отца, - сказал он. - Они ближе друг другу, чем, например, я и мать. Есть то немногое, но крепкое, на которое я и сделал расчет.
- А откуда ты можешь знать? - удивилась жена. - Это их жизнь. Они встретились задолго до твоего рождения.
- Я знаю все, что там было, - лаконично ответил Александр.
Наташа надела пальто, положила пистолет в карман.
- Пока так, - сказала она, вытянув указательный палец правой руки. - Пух! Пух-пух-пух! Падай, подлый враг! Ты убит!
- Разведчица ты моя! - ласково проговорил Саша, обнимая жену за талию. - Полетим на воздушном такси. Вечером там народу будет - не протолкнуться! Днем-то кто пойдет под внимательными взглядами прохожих? То-то и оно! А вечером будут все свои - в том смысле, что такие же горемычные родственники, как и мы.
Пролетая над территорией дома призрения они увидели на прилегающих улицах множество платформ, стоявших впритык друг к другу.
От стоянки такси они пошли пешком. Александр взял Наташу под руку и сказал:
- Как ты думаешь, одного посещения Снежки будет достаточно? Честно говоря, у меня совсем нет времени глазеть на эту уродину.
- Не знаю, - ответила она. - Если скажут тебе, что нужно быть раз в месяц, что откажешься? Может, потерянные, от редких посещений становятся буйными.
Их обгоняли мужчины и женщины в одежде с поднятыми воротниками и глубоко надвинутыми на глаза головными уборами.
Морозов хмыкнул.
- А что такого-то,- сказал он. - Это болезнь, которую нужно лечить, а еще лучше - предупреждать. На экскурсию водить сюда молодых и бесшабашных. Пусть подумают, чем это может для них закончиться.
Наташа молчала.
Они пошли вдоль узорчатой фигурной ограды - к воротам и калитке. Ворота были распахнуты настежь. К приземистому, двухэтажному дому, скрытому разросшимися деревьями, вела дорожка из желтого кирпича. У двери, в которую входили посетители, стоял мужчина в халате, с наброшенным на плечи пальто.
- Морозов, - сказал Александр, подходя ближе.
- Понятно, - ответил мужчина. - Но мы приглашали вас одного, а вы со спутницей.
- Это моя жена.
- Да? А потерянная, кажется, тоже ваша жена?
- И что с того? - спросил Морозов.
- Ничего, - ответил врач с любопытством оглядывая Наташу. - Ей придется постоять за перегородкой: там стекло односторонней прозрачности. Ваша спутница будет видеть... вашу бывшую жену, а та ее - нет.
Александр кивнул.
- Ведите себя спокойно, уверенно, в глаза не смотрите - это может вызвать агрессию.
- Да? - с вызовом спросил Морозов. - А я только по глазам и узнал в нынешнем обличье свою бывшую супругу. Подсунете какую-нибудь, а это будет вовсе и не она.
Наталья дернула его за рукав.
- Подсунем? - голос врача зазвенел. - Вы это серьезно?
- А что, не так? Не ко всем же потерянным приходят и чтобы они не буянили...
Врач побагровел.
- Некоторых посетителей... и самих бы надо... полечить, - не удержался он.
Александр крепко ухватил врача за ворот, притянул к себе и тихо проговорил:
- Ваше заведение давно не инспектировали? Я могу это устроить! Завтра же вашу богадельню перетряхнут от крыши до подвала и особое внимание будет персоналу.
Наташа рванула Александра за руку так, что он покачнулся, толкнула дверь и решительно вошла внутрь, волоча мужа за собой.
Второй врач - внутри помещения - с изумлением на них воззрился.
- К Соболевой, - заявила она. - Снежане.
Врач указал на кабину под номером семь.
Наталья открыла дверь бокса, втолкнула мужа и вошла сама.
- Устроил скандал на пустом месте, - заявила она, прикрывая дверь. - Что на тебя нашло?
- Все продумано, - ответил Саша и подмигнул. - Я им такой... требовательный, вряд ли буду нужен часто. У меня своих дел полно... - он провел ладонью по горлу.
- Можно же было как-то по-другому, - сказала она, заходя за перегородку. - Все. Молчим и смотрим.
Окно осветилось и стала видна палата с мягкими стенами и полом. Цвета были приглушенными - серовато-зелеными.
Слева появилась фигура в просторном сером же балахоне с рукавами на резинках и заправленном в такие же штаны. Она провела лопатообразной ладонью по чуть опушенному черепу и подбоченилась.
Эта ее нынешняя ипостась подавляла, угрожала, глумилась на внешним видом прежней, человеческой Снежаны.
"Потерянная" осклабилась. Развязной походкой приблизилась к преграде, повернулась и склонившись, прижалась задом к стеклу.
М-да, подумал Морозов, засовывая руки в карманы. - Сексуальные её желания никуда не делись, только усилились. Наверное, здесь и ее подруга Марта, и некоторые из дружков. Наверняка здесь, но в разных палатах.
Он едва подавил зевок. Зря потраченное время - эти свидания.
Потерянная посмотрела а него из-под руки и нахмурилась. Её призыв мужа явно не вдохновил.
Тогда она выпрямилась, повернулась лицом и стукнула кулаком по стеклу.
Морозов душераздирающе зевнул и затряс головой. Это обидело "потерянную": она ударила раскрытой ладонью по стеклу несколько раз, состроила обиженную гримасу и отступила вглубь палаты. Свет там погас.
- Все, что ли? - спросила Наташа, выходя из-за загородки. - Кончен бал, погасли свечи? Пошли домой.
Одним мощным прыжком Снежка оказалась у окна и заскребла ногтями по стеклу.
Александр ласково притянул к себе Наташу и поцеловал в щеку. Он сделал это нарочно, чтобы показать сумасшедшей, кто теперь с ним рядом.
"Потерянная" взвыла, лицо обезобразил жуткий оскал, глаза засверкали, бешеная злоба исказила лицо. Она скрючила пальцы и провела ими около своего лица сверху-вниз, раз и другой, словно бы сдирая кожу с лица соперницы.
Наталья, спокойно, почти равнодушно, извлекла из кармана пистолет и направила на Снежку. Щелкнул предохранитель и на груди "потерянной" зажглось алое пятно. Оно переместилось на лоб бывшей первой жены и Ната нажала на спуск.
Шарик звонко щелкнул по стеклу.
Лицо "потерянной" исказилось, она рухнула на колени и завизжала так, что этот вопль пробил все преграды.
За стеной бокса послышались крики, топот, возмущенные возгласы.
Морозов отобрал у жены пистолет, поставил на предохранитель и сунул себе в карман.
Дверь бокса рванули и внутрь полезли взбешенные врачи.
Наташу подхватили под руки и поволокли вон.
Свет за стеклом погас.
Морозов поглядел себе под ноги, поднял шарик, зажал в кулаке и пошел следом.
Врачи довели Наталью до ворот и один из них, видимо главный, заявил:
- Отныне вам сюда вход запрещен! Понятно?
Степанова сделала невинное лицо.
- А мне? - спросил Александр. - Может быть, и мне тоже? При взгляде на эту рожу, мне спать хочется. Зеваю, зеваю, глаза слипаются. Может койку раскладную будете вносить? Я здесь посплю, она - там. Вроде как рядышком, на одной постели.
Врач презрительно смотрел на него.
Наташа подхватила мужа под руку и они пошли прочь.
- Пистолет отдай! - потребовала она. - Теперь он мой! Придем домой и будем тренироваться в стрельбе по банкам. В сарае.
- Так вечер же!
- Ничего, - ответила жена. - Будешь учить, как и обещал.
-Ну, что, муж, поговорим откровенно? - предложила Катерина. - Ты обмолвился, что бабы у тебя нет. Ни одной, ни двух или трех. Только жена - родной и близкий человек. Более наглой и мерзкой лжи я еще не слышала!
Он пытался погладить по руке, но она ее отдернула.
- Не подлизывайся - все равно не поверю!
Виталий кашлянул.
- Если предположить, что это правда... - глуховато начал он.
- Вот-вот - начинаются увертки.
- Тебе трудно поверить в правду - понимаю. Но предположить же ты можешь? Как вариант?
Она смотрела в его глаза. Немного же можно увидеть в черных глазах хитреца.
- Институтские твари - беленькая и черненькая - предлагали тебе свои услуги? Заманивали в постель?
- Предлагали, - ответил он. - И продолжают заманивать.
Катерина засмеялась и сказала:
- Не охваченный бабьей лаской мужчина. Сопротивляется - цену себе набивает!
- У меня жена есть, - спокойно ответил Виталий.
- Да-да-да! Раз в полгода, по великому его желанию, - уколола она.
Он поскреб подбородок и ответил:
- Когда мы ссоримся, чего только не скажешь! Ты язвишь, подруга, и я тебе не уступаю.
- Вот и сейчас ты язвишь, друг! А собирался сказать правду, с полуправдой и ложью пополам.
Он смотрел на нее и морщил лоб.
- Триста шестьдесят пять дней в году: через день - по бабе в постели - это будет, будет...
Она ударила его по руке.
- Столько хорошеньких, милых, добрых дам, а я дикую кошку пытаюсь приручить - мазохизм, не иначе! - он поднялся. - Бьюсь я с тобой, бьюсь и на черта? Бросить тебя и дело с концом! Зажить другой жизнью - свободно и легко!
Лицо ее исказилось.
- Были бы у меня сейчас ноги в порядке - влепила бы тебе такую затрещину, тварь, что на ногах бы не устоял! - она схватила подушку и бросила в него, но промахнулась.
- Ноги-ноги - это надо вылечить - ты права! Ноги надо, ноги... может еще и характер подправить? Вот что ты бесишься, жена? Чего тебе не хватает? Орешь, дерешься, обзываешься - что-то хочешь мне объяснить таким странным способом? Не по-человечески, а вот так - по-идиотски?
Она скрежетнула зубами.
- Дуррак! Все ты понимаешь, я это отлично вижу! Мне каждый день нужно, идиот ты эдакий!!!
Он усмехнулся.
- Ругань... каждый день? Уже есть - с утра до вечера. Ты и ночь хочешь присовокупить? Мы так с ума сойдем!
Она погрозила ему кулаком и приказала:
- Иди сюда!
- Ты драться будешь.
- Сначала объясню, а потом уже...
Он смотрел на нее недоверчиво и не трогался с места.
- Чего мнешься - живо подошел! Я тебе орать не стану! Первый и последний раз объясню, если ты такой болван!
- А чего тут не понять: баба хочет мужика... заставить!
- Дрянь, дрянь! Жена заболела и он тут же притащил в дом потаскушку. Не побоялся ни домашних, ни родных, отца своего и то не постеснялся!
"Опасный вопрос, - прошелестел слабый голос Александра. - Я думал, как на него лучше ответить и вот вариант - признаться, что это ты был в гриме. Потому, что на женщин мать реагировала нормально, а на тебя - мужа - неадекватно: истерика, слезы. Переодевание было необходимостью. Прошел этот псих и ты явился в естественном своем обличье".
- Понял, - едва слышно ответил отец, - попробую...
Он отошел к камину и принялся орудовать кочергой, вороша угли. Огонь вспыхнул, язычки пламени побежали по поленьям. Виталий обернулся и сказал:
- Должен признаться, Катя, что в женской одежде, в парике, с накрашенными губами - это был я! Собственной персоной.
Катерина вытаращила глаза.
- Постой, постой, - забормотала она. - Я помню руки, которые меня поднимали, переворачивали - мужские руки... твои? кажется, нет...но женские волосы, духи, помада, тени на веках, платье... это был ты? Но зачем, зачем??? Я все хорошо помню...
"Напирай на провалы в памяти, уверяй, что они были, - тихо сказал Александр. - Породи сомнения..."
- А помнишь, что было, когда я как-то подошел к тебе: крики, слезы, истерика! Ты оттолкнула меня...
Она вжала голову в плечи.
- Не помню.
- Дома осталось все то, что я тогда надевал... увидишь сама...
Она молчала.
- Вернемся и я надену все, чтобы ты знала: в доме не было посторонней женщины.
Она упала на подушки.
Виталий приблизился, опустился на колени перед кроватью, взял ее ладонь и прижал к щеке.
- Тебе много нужно, Катя, каждый день, говоришь, и как это ты себе представляешь? Ложимся мы в десять вечера - я Лолку имею в виду - и ночь в нашем распоряжении. Но утром-то в десять нужно вставать - дочку поднимать, а у тебя самый разгар желанья. И где мы сможем уединиться, чтобы никто не звал, ни окликал, не подслушивал? Дома места такого нет. Значит, вне дома? В мотеле, например. Так ты против там бывать. И как же быть?
- В мотеле - помнишь, когда от свихнувшейся Соболевой сбежали и жили - сколько раз наблюдала парочки: мужчина спокоен, а у женщины глаза горят и нехорошая улыбка на лице. Что же у меня будет такой вид? Это ужас, Виталий! Я Учитель и с такой похабной улыбкой в мотеле... все же поймут... такой позор!..