То лодка утонет, то спутник рухнет, то тайга сгорит, то наводнение, то зима "неожиданная",склады рванут, поезд взлетит на воздух, самолёт упадёт, то война, то теракт, то корабль утоп, дискотека сгорела, то сколково, то дорога развалилась, то ваххабиты, то чеченцы, хоть новости не слушай ... А какая была страна! Огромная. СССР -называлась. И кому было плохо от того, что мы жили в одной державе? Да, не без изъянов, но это была наша страна, построенная на крови, поте и диком желании жить лучше. А не построить ли её заново? Хотя бы на бумаге... Таким образом, книга вторая - Преддверие. А мечтать - оно полезно...
Да Ночь простоять K
Глава первая. Долг.
На корпусе рубки - На память зарубки,
А в шахтах - подарки с Трансмаша,
Уж если придётся, тогда содрогнётся!
Железо, подводное - наше!
Представьте читатель, что перед вами авианосная ударная группа ВМС США "Рональд Рейган". Посчитайте количество кораблей, подводных лодок и судов обеспечения... Я помогу: впереди четыре атомных подводных лодки, за ними авианосец и четырнадцать кораблей охранения. В хвосте - два судна обеспечения, тоже не безоружные... Общий вес водоизмещения - около трёхсот тысяч тонн... Впечатляет? Добавьте к двузначной цифре боевых судов сотню самолётов и других летательных аппаратов: дронов, истребителей, бомбардировщиков, разведчиков, поисковиков и вертолёты. И вся эта армада боится пуще дефолта, сторожится, напрягаясь, как вор после дела, и вздрагивает, ожидая возмездия за совершённые и замышленные кровавые пакости от одной только мысли... Что под их килями прячется титановая океанская хищница проекта 945А или "Б", а то и чего покруче. Хотя - куда ужаснее. Опаснее только Посейдон с трезубцем или то, что инженеры, рабочие и моряки собирают на адмиралтейских и других верфях России.
За несколько месяцев до атаки. На просторах и глубинах Мирового океана.
*******
В средиземном море в этот день 'болтались' две Авианосных ударных группы (АУГ) шестого флота США. Каждая имела в своём составе по двенадцать надводных вымпелов и по три подводных.
Средиземное море. Триста метров под водой. Атомная многоцелевая подводная лодка "Кострома", номер Б-276. Бывший "Краб", К-276.
- БЧ-3 - центральный, сколько у нас Шквалов? - задал командир вопрос по телефонной линии каплею, ведающему торпедной составляющей АПЛ.
- Восемь командир, - ответил подчинённый и немного побледнел в искусственном свете отсека. Скорость кавитационной ракето-торпеды была восхитительной - 500 км в час, сто метров в секунду, но вот дальность боевой работы даже усовершенствованного Шквала составляла всего тринадцать километров в отличие от 50 километров своего пиндосовского и десятикратно медленного аналога. АгатоОниксы ракет лодки могли быть захвачены Иджисом и сбиты на подлёте, а вот Шквал сбить в толще воды не успевал никто. Были ещё дальноходные длинные торпеды , но их командир решил поберечь про запас.
- Перезаряжай соты этими пчёлками. Сколько надо времени? - на вопросы капитана надо отвечать быстро и чётко.
- Сто минут, - выдал каплей заложенный и отработанный наизусть норматив подготовки Торпедных аппаратов, - за восемьдесят успеем.
- Не спеши капитан-лейтенант, - устало произнёс капитан, - это у тебя на одну сто минут, а на шесть - дай бог в сто восемьдесят управиться. До АУГ от нашей подлодки оставалось пятьсот русских верст по разыгравшемуся волнами морю. 'Интересно соседи догадаются перезарядиться?' - подумал командир экипажа подлодки и положил трубку телефона в объятия обрезиненных захватов мягко и тихо шикнул зажимами при этом.
А, в общем, у шести наших подводных лодок не было никаких шансов против АУГ авианосцев 'Джорджа Буша' или 'Энтерпрайза'. А ещё, не было авиационной и спутниковой поддержки. Поднять антенну значило выскочить на сцену под свет юпитеров ГАС и радиолокаторов с ФАР самолётов ДРЛО авианосца. Дальность обнаружения и чувствительность современного американского противолодочного комплекса, возможность сопровождения более чем сотни целей и мгновенное вскрытие места положения подлодки после залпа ставили наших подводников в положение камикадзе. Дальность стрельбы устаревших торпед УГСТ и УСЭТ-80, не говоря уже о ракете 'Шквал' желали гораздо лучшего, чем самоотверженности и самопожертвования со стороны наших экипажей. На самом деле после залпа, даже всеми своими ракетами и торпедами в аппаратах лодок, результат по уничтожению главной цели - авианосца и хотя бы половины эсминцев охранения примерно равнялся бы 35%. При этом наши подлодки уверенно уничтожались американскими более дальнобойными торпедами и ракетами. Поэтому пришлось изобрести велосипед времён Великой Отечественной войны, вспомнив заодно и Маринеско. Так как сопровождать АУГ, на его крейсерской скорости в 20 узлов, АПЛ не могли, то тактику построили на установке засадной вереницы, цепочки растянутой вдоль средиземного моря на расстоянии ста семидесяти километров одна от другой. Идея была в том, чтобы засечь походный ордер на дальности сотни километров, рассчитать курс и приблизительное место встречи и пойти бесшумным шестиузловым ходом в точку рандеву. А там, в месте встречи, приготовиться к самоубийственной стрельбе на самой короткой дистанции и с максимальной глубины от кораблей, самолётов и вертолётов охранения. Таким образом, средиземка перекрывалась подвижным шлагбаумом из наших АПЛ длиной почти в тысячу морских миль. Самым отрицательным фактом было то, что при стрельбе в упор, с минимальной дистанции, ближайшая подлодка ни имела никаких шансов на выживание.
А двум соседним пришлось бы тоже принять участие и пойти в безрассудную атаку с дальней дистанции для отвлечения кораблей конвоя от подводного крейсера, который и должен будет нанести удар с девяностопроцентным поражением главной цели и уничтожением хотя бы ближайшей половины кораблей конвоя. Остальным выжившим предстояло дождаться и загнать в капкан вторую АУГ шестого флота США. И, если атака на первую группу была в основном рассчитана на фактор внезапности и отсутствие высокой бдительности на боевых постах, человеческий фактор и слабый контроль систем кораблей противника, то вторая атака была бы просто безумием. Лезть в сети активированной противолодочной обороны АУГ с радиусом в сто восемьдесят пять километров было бы равнозначно всплытию и установки себя в качестве корабля-мишени на стрельбище. Подводные торпеды-мины, радиоакустические буи, магнитометры, особый режим работы ГАС эсминцев и ракетного крейсера не оставляли никаких шансов на хотя бы малый успех такой атаки всеми шести десятью ракетами и тридцатью торпедами трёх оставшихся, нападающих подводных ракетоносцев. Такая вот картина и рисунок вероятного боя формировался в голове самого опытного командира подводной лодки занявшего позицию в указанной ему точке.
Седьмой подводной лодке оснащённой 'самыми последними достижениями' конца двадцатого и начала двадцать первого века предстояло наблюдать и пытаться сопровождать АУГ самым тихим своим ходом в стороне от лодок-камикадзе. Никто и не думал, что придётся по настоящему и взаправду атаковать этот осточертевший всему миру, и особенно Европе с Африкой и Азией, флот янкесов. А кроме нас серьёзно напасть на АУС и не мог никто на Земле.
Старенькая Атомная Подводная Лодка 'Кострома'- Б-276, в миру 'Краб' советской ещё постройки, вышла из своего логова месяц назад и затерялась, пройдя подводный противолодочный редут системы "СОСУС" перекрывающей в основном районы развертывания наших ПЛ на Севере (рубеж Нордкап-Медвежий). Пропала не одна, почти вслед за ней из Ара-Губа вышли в море и нырнули ещё пять лодок из этой же кровожадной барракудной серии стальных и титановых рыб. У северо-западных берегов Европы никто даже не почесался, а на волю мирового океана вырвалась стая с общим залпом способным стереть половину Америки. Кострома не зря шла первой в караване почти одной подводных дивизий. У неё, у единственной из всех лодок, на рубке бывшей К-276, гордо красовалась нарисованная цифра - единица, обрамлённая яркой пятиконечной звездой. Именно так отмечали счёт своих побед наши подводники в годы Великой Отечественной войны. 11 февраля 1992 года, не сделав ни одного выстрела или пуска 'Краб' практически привёл в полную негодность семитысячетонную американскую атомную подводную лодку 'Баттон Руж', которую списали, оценив повреждения как невосполнимые. У 'Краба' же, как в анекдоте, оказалась повреждённой рубка, усиленная для проламывания льда при всплытии в Северном Ледовитом океане.
Многоцелевая АПЛ "Кострома" - проект 945А.
Американцам не было, кого опасаться. Однако в автономке матросы в гальюне повесили плакатик... : 'Ничего хорошего из вас здесь не выйдет!', - кто -то дописал ниже, коряво намекая на универсальность предметов на подлодке и их использование против супостата:" Для них..."
Не верили пиндосы, что после развала Союза немытая, отсталая, нищая Россия посмеет поиграть одрябшими мускулами Военно-Морского, покалеченного перетрясками, междуусобицами и глупостями времени перемен - Флота Федерации. А они посмели, старые, несгибаемые центурионы канувшей в вечность империи СССР. Надоело им за Отчизну обижаться, а тут такой шанс выпал напоследок показать себя перед молодыми подводниками и сто раз заслуженной пенсией. Да и янкесам напомнить не мешало бы, как мы под их днищами ходили незамеченными.
"Бог его знает, что эти медведи у себя понастроили за эти двадцать с лишним лет. Подойдут, перископ даже не поднимут, как в прошлый раз, пукнут тихонько - и нет АУГ стоимостью в несколько триллионов зелёных денег" - наверное, думали моряки и капитаны пиндосов. Коварство, выучка, смекалка и самоотверженность экипажей русских субмарин вполне компенсировали отсутствие финансирования, старость и необходимость ремонта поизносившихся механизмов.
Авианосец, предусмотрительно окружённый крейсерами, эсминцами, фрегатами и судном обеспечения мерно и важно "пылил" вдоль Средиземноморского разлома, в направлении к Гибралтару, находясь на траверзе Бенгази. Вторая АУГ лениво барражировала около берегов Ливана и Израиля, демонстрируя своё присутствие и мощь. Семь российских подводных лодок сопровождали походные ордера двух армад. На каждую, как бы, по три наших старых атомохода проекта 945А и одна новенькая лодка проекта 945Б. Командир последней субмарины жаждал, прежде всего, признания и переименования своего корабля. Предварительно присвоенное подлодке имя "Марс" существенно отличало ей от "Новгорода", "Костромы" и "Пскова". Соответственно бывших: зубатки, краба и окуня. И хотя её родственники имели большой авторитет и даже две победы над кораблями флота США, но всё же они значительно отставали от неё по вооружению, аппаратному обеспечению и шумности. И если даже эти, устаревшие аппараты, почти невозможно было обнаружить американцам, то ещё более современный, по сравнению с ними "Марс", как молодой жеребец бил копытами обеих винтов малого хода в желании показать себя. Старички знали точно - это последний выход. Машины изношены, нуждаются в ремонте. "Рыбы" в строю флота более двадцати лет. Однако ходят. И как ходят - бесшумно, незаметно и от этого страшно. А ведь у них ещё и вооружение есть. Но "Марс" "стоял" пока в сторонке, писал образы кораблей, засекал подлодки противника и "фотографировал". Выявлял работу, частоты и методы ведения подводной и надводной разведки американской аппаратуры. Проверяли наши моряки свои возможности, соответствие реальной дальности обнаружения с заявленной при настоящем противодействии противолодочных средств авианосной ударной группировки. "Марс" следил и за своими коллегами. Но, несмотря на свою технологическою продвинутость, боевые системы К-676 периодически терял "старичков" в омуте внутреннего моря Атлантического океана. Отправляли РДП, принимали квитанции, ныряли, подвсплывали, учебно расстреливали корабли АУГ проходящие мимо на большей скорости и шуме винтов и агрегатов. В общем работали и тут... радио. И не простое.
Видимо, сообщение о ядерном нападении мы и американцы получили почти одновременно. Вид сверху был бы наиболее удобным, но этим могли похвастаться только наши противники. Они начали буквально выбрасывать свои самолёты в небо пыхтя катапультами - 20 секунд и четыре птички в воздухе над авианосцем, насыщая небо ревущими "Хорнетами" и мерно гудящими самолётами ДРЛО "Хокай" и ПЛО "Орион". На палубе шёл активный прогрев движков противолодочных вертолётов. Мы тоже не теряли времени даром. Но чем раньше уйдёт подводу авианосец, тем меньше его "птиц" будут потрошить потом воду, прошивая противолодочными бомбами, торпедами, минами, буями и ракетами.
- Каштан отключить! Связь по телефонам! Тишина в отсеках!
- БЧ-3 готовность торпедных аппаратов? - только два дежурных торпедных аппарата постоянно заряжены у лодки ракето-торпедами или торпедами. С двух из восьми ТА по походному порядку АУГ можно было и не дёргаться. Только вот дикий, многоцелевой "Лос Анжелос", охотник за нами, которому по уму идти впереди конвоя, в сотне миль от головного кораблика и отслеживать нас, сдуру оказался совсем рядом. И видимо получил тоже радио, что и мы. И вместо того, чтоб притихнуть и вслушаться в окружающее водоглубинное окружение он начал набирать скорость и попытался оторваться от конвоя, двигаясь вперёд и влево на глубине сотни метров. То есть прямо на "Кострому".
- Два готовы на залп! Первый "Гранат" со спецчастью! Второй - "Шквал", с обычной БЧ! - захлёбываясь воздухом, доложил по телефону из торпедного отсека командир минновзрывных "румын" о состоянии дел, - Остальные заряжаем по предварительному раскладу нападения на "корыто", - презрительно обозвал древней стиральной машиной авианосец США капитан-лейтенант на другом конце провода. В динамике телефона прижатого к уху командира слышался отчётливый, но приглушённый низкий лязг, тихий грохот и вполне разбираемое шипение мата торпедистов, заряжающих аппараты по боевому расписанию атаки АУГ.
- Акустик, - весомо сказал командир лодки в телефон, щёлкнув и переключившись тумблерами, - Дальность до цели и пеленг - каждые десять секунд, - гидроакустическая группа напряжённо замерла на своих местах, выдавая информацию на боевой информационный центр лодки.
- Четырнадцать миль, тринадцать шестьсот, тринадцать триста, тринадцать - Захват! Двенадцать пятьсот! Двенадцать триста! Есть удержание! Двенадцать! Загрузка БИУС! Торпеда готова к запуску! - доложил боевой информационный пост, но командир тянул, тянул с выстрелом. Он давал возможность дозарядить остальные аппараты своим морякам из БЧ-3. А ещё он подпускал армаду АУГ ближе, ближе и ещё ближе к себе на дистанцию стопроцентного поражения залпом из восьми ТАушек.
- Десять, девять,... - вёла обратный отсчёт гидроакустическая группа, наша подлодка висела чуть движимая вперёд, и удерживаемая в таком положении только искусством боцмана, - Восемь...
- Боцман, механик! После взрыва торпеды малый вперёд! Курс триста! - продолжал строить план атаки капитан АПЛ, - БИЦ загрузить данные по авианосцу в два "Граната" со спецчастью, остальные - на корабли эскорта. БЧ-3 - товсь на перезарядку, два торпедами, два крылышками, два "гранатами", один Шквалом, один УГСТ.
- Есть, БЧ-3, - подтвердили из отсека, - Принято - механик! - донеслось по связи из БЧ-5, - Понял - готов, - раздался рядом голос боцмана. На всём корабле офицеры, мичманы и матросы щупали на себе ДэАшки, проверяли их работоспособность, окидывали взглядом металлическое хозяйство: "Всё ли - по-боевому?" Напряжённое ожидание первого действия росло в экипаже замкнутом в двух титановых корпусах с каждой секундой.
- Семь, шесть пятьсот, шесть, - почти сразу прозвучала команда разрешения, - Первый торпедный аппарат - Залп! Одна торпеда - одна цель!- и шёпотом, в уме, и про себя: "Вот вам! За "Курск" суки! И ничего личного, как там у вас в кино говорят!", - Дальность до авианосца?
- Десять, - коротко доложили с поста боевого управления.
- До кораблей эскорта?
- Шесть. Шесть триста. Семь. Семь пятьсот. Восемь. Восемь семьсот.
- Второй аппарат - Залп! Боцман внимание на рулях! - неслышно открылись люки труб выходных отверстий.
Усовершенствованный "Шквал" вылетел-выплыл выброшенный жидкостью из торпедного аппарата. Как вырвавшийся на свободу зверь - встрепенулся, "расправил крылышки" рулей, включил двигатели и, набирая ход, превратился в длинный восьмиметровый пузырь с веретеном внутри, мчащийся со скоростью восемьсот метров в секунду точно в борт приблизившейся американской субмарине. Время реакции американских подводников на такой пистолетный выстрел в упор запаздывало напрочь. И никак они не могли оказать противодействие за те десять секунд, которые понадобились Шквалу, чтобы буквально долететь до субмарины противника сквозь сопротивление водяной толщи. Похожий на огромную иголку он мало того что прошил корпус "Лос-Анжелеса", как нож горячее масло, так ещё и рванул внутри лодки точно под рубкой всеми своими тремястами килограммами спецвзрычатки равными восьмистам килограммам обычного тротила. Американская подлодка качнулась от пинка кавитационной ракеты, подпрыгнула, получая удар расширяющейся русской СИ-6 , вспучилась разрастающимся шаром разрыва и разломалась пополам на стометровой глубине. И начала падать уже двумя частями беззвучно вниз, на тысячеметровое дно, исторгая из себя в море пузыри воздуха, витиеватые струи смазки, куски материала корпуса и человеческие фигурки, мгновенно раздавленные толщей солёной морской воды. Пуск Шквала, взрыв, уничтожение лодки и её гибель мгновенно изменили ситуацию над-, на-, и под водой в нашу пользу. Нежные и чувствительные станции ГАС противника зашкалило, и они на мгновение вырубились от гидроакустического удара. Огромные пузыри вспучились на поверхности моря, выбрасывая мусор утонувшей субмарины. Малый хаос дал возможность минёрам доложить на ЦП.
- Семь аппаратов заряжены и готовы к пуску, - лодку тряхнуло долетевшей взрывной волной, где-то, что упало не закреплённое по штормовому, звонко стукнув, один из офицеров пригнулся над пультом, как от неожиданного выстрела. Винты заработали, лодка медленно тихо-тихо ускорялась, уходя в преследование сбоку и немного сзади походный порядок АУГ. Стрелять надо было немедля ни секунды.
- Залп! - лодка едва заметно вздрогнула, выпуская из себя трёхтонные изделия торпедо-ракет из оставшихся пусковых аппаратов. Экипаж, кроме торпедистов, которые лихорадочно-организованно суетились в тесноте отсека, перезаряжая торпедные аппараты, замер в ожидании результатов. С этой стороны, авианосец прикрывали пять кораблей охранения. Три эсминца, ракетный крейсер, фрегат и судно обеспечения. Боевая система сопровождения и поиска целей сама распределила крылатые ракеты и торпеды по наиболее подходящим целям. Два граната со спецчастью вздыбили морские волны и в грохоте и вспышке стартовых ускорителей выпрыгнули из воды в воздух. Обдавшись паром мгновенно испарённой влаги, включились твердотопливные двигатели, завертелись головки самонаведения и захвата цели, закрутились гироскопы ориентации в пространстве. Почти вместе с ними вырвались из глубины и "Ониксы" беря курс на крейсера и эсминцы сопровождения, фрегат удосужился лишь торпеды от боевой информационной системы подлодки. Подлётное время, противозенитный манёвр, низкая траектория, стелс технологическое покрытие, помехозащищённость, бронирование самых важных частей, увеличение скорости до сверхзвуковой на конечной части полёта и ещё целая куча хитростей сейчас в живую проверялась на практике. Примерно так же оценили ситуацию и другие командиры подлодок. На авианосец и корабли охранения понеслись противокорабельные ракеты с дистанции сто километров, но этим ракетам могло и не хватить времени на прорыв Противоракетной обороны АУГ. Первыми добрались до противника ракеты, выпущенные с "Костромы". В начале подпрыгнул над водой фрегат и разломился, криво обрывая свои обводы. Затем окутались паром и огнём два эсминца. Тритий попытался отбиться от летящей на него ракеты, но ПКР вильнул к гребням волн и резко увеличил скорость до двух "Махов". Взрыв развалил корму корабля, поднимая в воздух с водой ломти обшивки и куски крепкого корпуса. Крейсер совершил начало манёвра и оскалился пусками и трассерами ближней обороны. Несколько снарядов опасно вздыбили волны своим разрывами почти у самого носа крылатой ракеты, которая сбросила маршевый двигатель и запустила твёрдотопливные ускорители, разгоняясь перед своим сверкающим и громким финишем. Запрограммированная на попадание в центр боевого управления ракетного крейсера, она кокетливо вильнула змейкой перед бортом, врезалась в борт, пробила его насквозь, любопытно и назидательно засунула свой нос под надстройку и победно выдохнула пятисоткилограммовой боевой частью. После взрыва крейсер загорелся, потерял ход и с него начали спускать спасательные средства. Тушить корабль, оснащённый пятьюдесятью шахтами с ракетами вертикального пуска, было не чем, дыра в борту с удовольствием принимала воду, укладывая корабль набок. Всё это было до тех пор, пока тяжёлые и угрюмые как громовые точки "Гранаты" не добрались до авианосца. Спецчасть весом в сто килотонн превратила авианосец в слившуюся воедино сверхяркую двойную вспышку. Взрывная волна прекратила борьбу кораблей прикрытия с подлодками, выпустившими дальний залп по конвою. Самолёты и вертолеты, попавшие в удар двух сотен килотонн, беспомощно кувыркались, падая в море. Вот только ракеты, выпущенные по команде объединенной системы управления "ИДжис" неуклонно шли к выявленным и распределённым системой целям. Обе дальние подлодки попали сразу под несколько приводнившихся торпед Мк48 и Мк24. Ближняя к авианосцу ПЛА "Кострома" вопреки своей близости к американскому корыту выжила, вернее выплыла. Американские эсминцы, которые охраняли авианосец с другой стороны, дальней, где не было нашей подводной лодки, не перенесли поражающих факторов надводного ядерного взрыва, к которым прибавился ещё и всплеск от саморазогнавшихся до безумия реакторов авианосца.
Но до победы было ещё так далеко, как боженько того захочет, да Посейдон поможет... Хоть жертвы ему приноси. Первая из них тянула морского царя в нашу сторону, но ему по большому счёту всё равно, чьи моряки прибудут на вечную стоянку к нему на морское дно. А нашим парням хотелось утянуть с собой по максимуму, хвалёных американских сиамэнов вместе с их кораблями и самолётами.
- Самый, самый малый вперёд, - сказал капитан К-276 в темноту центрального поста, после удара потрясшего лодку от разрыва собственных "Гранатов" и реактора уничтоженного авианосца, - Осмотреться в отсеках, - теперь комплекс внутрилодочной связи можно было и включить. А в небе дергались, падая вниз сбитые электромагнитным импульсом Хорнеты, суперХорнеты, Скайхоки, Орионы, Викинги, Хокаи и прочая летающее теперь только вниз американское красивое "железо".
Со второй АУГ номер с Гранатами не прошёл. Подводным крейсерам удалось выбить корабли охранения из походного порядка АУГ, но прорвать противолодочную и противоракетную оборону авианосца, который поднял в воздух семьдесят самолётов с суммарным залпом почти в семьсот ракет и бомб не удалось. В свою очередь, самолёты и вертолёты противолодочной авиации плавающего аэропорта, совместно с оставшимися двумя повреждёнными эсминцами и транспортом обеспечения буквально нашпиговали выявленные после залпа места расположения наших лодок, интеллектуальными торпедами, глубинными бомбами и подводными самонаводящимися минами. Три наши подлодки перезарядились, затаившись в плотном окружении и дали последний, прощальный залп сразу из всех восьми торпедных аппаратов своих субмарин. И этим самым обнаружили себя окончательно. Лодки гибли беззвучно в подводной тиши и глубине, посылая оставшимся в живых подводникам открытым текстом, гордый и печальный текст: "Я - "Окунь" - Погибаю, но не сдаюсь!" - расшифровывали акустики сигналы глубоководной связи,- " Я - "Зубатка" выполнили свой долг до конца!" - неслось из глубины идущего на дно остова, пока солёная вода не залила резервные аккумуляторы. Командиры лодок не желали называть себя именами переприсвоенными лодкам после распада СССР, - "Я - "Нерпа флаг не спустил!" - у акустика принимающего передачу на "Крабе" сами по себе покатились слёзы из глаз. Там, в глубине, чудовищное давление ломало и корёжило знакомые силуэты лодок, давило беззащитные фигурки однополчан по подводной дивизии, а сделать ничего уже было нельзя.
- Пустить по громкой, - приказал капитан и опустил голову, пряча глаза от подчинённых. Желваки челюстей вздулись, сжимая зубы в бессильной ярости, - отметить координаты гибели в бортовом журнале... У "Краба" ещё оставалось двадцать четыре неиспользованных ракето-торпеды, из них шесть со спецчастью в крылатых ракетах морского базирования с дальностью боя до двух тысяч километров. Надо было только принять решение. И экипаж полностью согласился с мнением своего командира. Где то в глубине находился необстрелянный "Марс". Если бы его удалось найти, то возможности двух атомных подводных крейсеров в атаке возрастали в шесть раз.
Глава вторая. Комбинация.
РапОрты, объятья! Ну, с богом же братья,
Пробили последние склянки!
К буксиру готовы! Отдайте швартовы!
Оркестр - "Прощанье Славянки"!
За три часа до атаки. Глубина триста метров. Средиземное море.
*************
Марс' отозвался 'Крабу' по глубоководной связи неожиданно, коротко и осторожно. Начал с того, что послал запрос 'Свой-Чужой'. Получил не менее лаконичный ответ. Далее подводные лодки начали попирать все писаные законы, инструкции и наставления. Руководил 'движухой' командир Б-276, как более опытный.
- Догоняй меня малым ходом. Я иду самым малым. Подходи параллельным курсом девяносто на дистанции один-два кабельтовых. Глубина - триста. Выравнивай ход. Связь по ультразвуковому каналу для аквалангистов. Как понял?
- Вас понял - исполняю, - связь, которую используют на субмарине для обмена информацией с аквалангистами обслуживающими корпус или высаживающимися с неё из торпедных аппаратов действует в радиусе не далее одной мили. И то - активно затухает прогрессивно уже на дистанции пяти кабельтовых. А дальше Подводным Диверсионным Силам и Средствам и не надо, а АПЛ и подавно, и особенно в том, что задумал капитан первого ранга со старенькой 'Барракуды'. Поэтому подслушать разговор между субмаринами будет невозможно. А сигнал затухнет в толще солёной воды Средиземного моря. Главное не шуметь, под мину не попасть торпедную. Хотя какая тут мина, когда под титановым корпусом почти тысяча восемьсот метров до самого дна морского. Лишь бы 'квакеры' не помешали, а с врагами мы попробуем сами справиться. А амерские мины не держат высокого давления на большой глубине. Слабенькие они, хотя реклама у них такая - что, мол, они чуть ли не трезубец самого Посейдона во плоти. Ага, как же. Просто русским торпедам реклама не нужна, они и так лучшие. Вот и крутится сейчас пиндосовский авианосец с оставшимися в его охранении и подчинении кораблями на мелководье в восемьсот - шестьсот метров. Два эсминца, один ракетный крейсер, две подводные лодки прикрывают эту заразу в его круговом брожении по выбранному квадрату у берегов потрёпанного и непотопляемого Израиля. За авианосцем идёт судно обеспечения, именно оно привлекает внимание наших подводников более всего. Даже сам авианосец не так нужен капитанам барракуд, как это неповоротливое, тяжёлое и невзрачное плавсредство. Именно на нём находится запас ядерных боеприпасов для комплексов вооружений и самолётов, кораблей походного ордера американцев. И если этот кусок, оставшийся от ВМС США способен ударить отсюда по отчим территориям своими томагавками и прочими метательными железками, то значит - задача не выполнена. Хотя, нам повезло, и мы уничтожили 'свою' авианосную группу. Но вот коллегам удача не улыбнулась. И наша святая обязанность, долг воинский, честь моряка русского - опустить это плавающую угрозу на дно, по частям или сразу всех, неважно как, главное - сделать их, как щука уделывает жирного карася в речке. Заодно и погибших подводников оправдаем, и смерть их в двойне не напрасной сделаем. И основная цель это даже не авианосец, хотя и он жирный поросёнок для 'ониксов', 'агатов' и самонаводящихся торпед, а транспорт. И идут рядом две русских субмарины, соображая мозгами экипажей - как свой долг выполнить, Родину от беды уберечь, а врага по науке заставить геройски умереть за свою, звёздно-полосатую Отчизну...
- Сделаем так. Поднырнём неглубоко одной рыбкой, и на цыпочках, почти стоим на месте самым, сымым малым что есть, по ходу конвоя. А вторая отвлечёт внимание вражеских подлодок, запустив ложные цели со своей дальней стороны и глубины. Когда первая "барракуда" пройдёт под передовым кораблём охранения, то попадёт под корпус авианосца в шум его двигателей. Даёт самый малый. И начинает делать разворот под 'Эйзенхауэром'. Ловит подлодки 'Лосей' и бьёт их в упор 'шквалами' и торпедами. Пока они будут уворачиваться, и пускать ложные цели, выпустит в транспорт три торпеды. От трёх он никак не увернётся. Брони он не имеет. Это не боевой корабль. Живучести надолго не хватит. Если хоть одна попадёт, то считай ему каюк. Затем, у тебя останется ещё три заряженных аппарата, - представлял свой план командир 'счастливого краба' своему собеседнику, - Это крейсер и два эскадренных миноносца. Выпускаешь торпеды и тут же делай перезарядку на авианосец и 'лосей', если они сумеют вывернуться от твоих подарков. С той дистанции на которой ты будешь находиться и стрелять - корабли эскорта, занятые мной, сделать ничего не успеют. Я со своей глубины и стороны тоже пальну в них всем, чем смогу, но если они успеют поднять самолёты (а они успеют, не сказал командир Краба своему 'молодому' коллеге) то дело моё швах. Поэтому, пока ты перезарядишся это корыто с авиабазой на борту уйдёт вперёд на своих тридцати узлах драпа от вероятной атаки. А они обязательно ускорят ход, чтоб дёрнуть подальше от меня. Я-то буду отсвечивать по полной. Вот тогда ты Серёжа должен не промазать. Ты там уж постарайся. Восьми ракетоторпед и торпед тебе с лихвой хватит на оставшихся обормотов. Ракеты поставь три: на эсминцы, торпеды - на лодки и сам авианосец. Спецбоеприпасы не используй. И иди к нему на сближение. Самолёты под свой собственный аэропорт работать не смогут. А шум винтов и двигателей, колебания вибрации корпуса тебя от любого датчика спрячут. И не трогай авианосец - главное корабли прикрытия, "Лоси" и транспорт. Всё рано ты его даже восемью торпедами не потопишь, живучий падло. А пускать на него спецбоеприпас с такой дистанции всё равно, что всплыть на виду у его суперхорнетов - самоубийство.
- И что мне с ним делать? Пасти по морю, как жертвенную корову. Они ж мне высунуться из под кормы его пуза не дадут? - удивился "марсианин" миролюбию своего коллеги по командирской ноше.
- И ещё Серёж, когда вся заваруха закончится, он здесь кружить начнёт, своих матросов собирать с поверхности. Так вы затаитесь под ним. Пиндосы бабки считать умеют. Если они придут к выводу, что опасности для авианосца нет, то начнут не только людей спасать, но и радиоакустические буи собирать вертолётами с воды и снимать ловушки. Это тебе и надо. Дождёшься, когда они отсюда двинут к берегу. А они обязательно двинут, у них теперь защиты из под воды не будет. Поэтому им необходимо прикрыться на мелководье донными минами-торпедами и подводными гидроакустическими заграждениями-полями. Другой эффективной защиты против нас у них нет. И, скорее всего, авианосец на Грецию пойдёт, к базам НАТО. Вот тут ты его и подловишь. Рвать когти адмирал с "Энтерпрайза" начнёт на полном ходу. Он же не знает сколько нас тут под водой шарахается. До этого не возникай, пусть успокоятся, самолёты посадят на палубу. В воздухе всё одно будут дежурную смену разведчиков держать. Но они тебе не страшны. Погрузишься, отстанешь от него миль на восемь, чтоб тебя спецбоеприпасом самого не огорошило. А потом ему в корму два "Шквала", три торпеды под киль, и две крылатых торпедо-ракеты со спецчастью на взлётную палубу, после того, как "Шквалы" ему винты с задницей оторвут.
-А как же ты Василий Иваныч? 'Краб'? Твои люди? Амеры - не мудаки в море, они ж тебя в решето пошинкуют своими золотыми и синими экипажами. У него (у авианосца) на палубе почти пять десятков самолётов. Да в небе двадцать. У него четыре катапульты он за пятнадцать секунд выкидывает четыре самолёта в небо. За минуту восемь, за десять минут - все восемьдесят штук будут тебя гасить с воздуха. Плюс вертолёты. Они ж не будут тебя по снайперски выискивать, вмажут по всей площади, откуда ты свои ложные цели выпустишь, нашпигуют глубину минами, как торт сахаром, - командир 'Марса' хотел ещё добавить аргументов, но его перебил собеседник.
- Как-как? Каком! Как Чапаев, Серёжа! Ты за нас не переживай, нырну поглубже, ложняки выкину, 'Пакет' запущу в работу - прорвёмся, - бодрым тоном наполовину врал старый подводник. Подводный крейсер, засечённый в районе и выдавший своё место выпуском торпед, ракетоторпед и ложных целей неминуемо попадал бы в сеть противолодочной атаки средств обороны авианосца. И даже вероятное уничтожение двух 'Лос-Анжелесов' опекающих конвой под водой - не спасало К-276 от неминуемой гибели. Семьсот ракет, мин, торпед, система радиоакустических буёв, Гас-станции, вертолёты поддержки, два эсминца, ракетный крейсер... сразу, все, одновременно. Против одной старенькой лодки, сотни ложняков, сотни 'пакетов', которые надо перезаряжать, тридцати оставшихся ракетоторпед и всё... не давали К-276 ни единого шанса выплыть после своей отвлекающей атаки на мощь авианосной ударной группы американского даже недобитого соединения, - Ты мне сделай хорошо, всё по порядку, аккуратно, как на стрельбах в Баренцевом море. Торопясь - не спеши. Постарайся Серёжа. Со своими парнями, а мы ту вам поможем. Старый конь - он кильватерный след не портит, он его торпедой по самый винт обрубает. Всё, Серёжа, сопли - бабам на берегу, а нам воевать. Как командир - старший по опыту, возрасту и сроку службы беру ответственность на себя, план свой утверждаю. Вопросы есть?
- Почему ты, Василий Иванович? Почему не мы? У нас лодка новее, шумность меньше, ход больше, вооружение мощнее, защита совершеннее, Биус и дальность обнаружения и захвата выше, Они за нами гоняться будут дольше, а ты их и грохнешь из-под 'Эйзенхауэра' вместо меня? И овцы биты и волки целы? - совесть не лучший советчик при таком раскладе. Тут не до нежностей. За победу платить надо, а бесплатный сыр, сами знаете, тонет в солёной воде, как топор в речке.
- Вот поэтому, товарищ капитан второго ранга, Вы и будете их уничтожать, а я буду отвлекать! Потому что мощнее, быстрее, тише и лучше! Значит и вероятность успеха - в разы выше! И по поводу инициативы! У меня на борту представитель главштаба ВМФ, вице-адмирал флота Артемьев находится. Если моей власти мало, чтоб вами командовать, то будьте любезны выполнять приказы вышестоящего руководства! Ещё вопросы есть? - на повышенном тоне запросил опытный подводник. Давил в зародыше сантименты по поводу своей предстоящей жертвы богине Победы.
- Никак нет, товарищ капитан первого ранга, - обиженно зло ответили Крабу с Марса. Командиру новейшей субмарины обещали присвоить капраза после прибытия с этого похода и вручить новенькие погоны прямо на пирсе, после швартовки. Напоминание о том, что он номинально по званию ниже, автоматически ставило его в подчинённость капитану первого ранга с Краба, напоминало о дисциплине и исполнительности, и неприятно задевало, ставя и указывая на своё место на левом фланге в строю старичков подплава.
- Ну, вот и ладненько. Давай Серёж, пройдёмся ещё раз по взаимодействию, - пошёл на попятную и убрал командирскую непререкаемость из голоса Василий Иванович Тихомиров, командир последней, из уцелевших, лодки проекта 945А. Почти Чапаев, как за глаза звали его на корабле, - Я беру курс сорок пять и ухожу на северо-восток, ты ныряешь и идёшь прежним направлением, самым тихим ходом - прямо им в лоб. Тихо, как кот, как только твоя рыбонька и может. Куда им этим янкесам до нас, они даже с немцами толком не воевали. Ты их порвёшь, порвёшь Серёжа, даже не на британский флаг, а на тряпку, концами которой матросы палубу моют на тральщике перед заходом в порт..., а если не порвёшь, я тебя со своими пенсионерами, из-под воды достану... А теперь слушай ещё, когда..., - инструктаж и уточнение порядка действий продолжались далее, до места рандеву с остатками АУГ оставалось ещё более полсотни миль, до точки расставания - не более десяти.
Глава третья. Кураж.
Не жалейте к богу в рай мою жизнь отпетую.
Как вернусь с победою - партия в Кошу,
Не ужель не верите, что одной ракетою:
Я Гонконг с их триппером к черту сокрушу?!
За два часа до атаки. Борт АПЛ "Кострома". 500 метров под уровнем средиземного моря
*******************
- Слышь, Андрей Саныч, - вот ты на пенсию пойдёшь, когда вернёмся, так чего делать будешь? - неожиданно спросил Тихомиров старпома, и в небольшом пространстве, на ЦП 'Костромы', воцарилась тишина. Щелкали релюшки, вспыхивали и гасли лампочки контроля, хрумкали переключатели под руками операторов, беззвучно бегали отметки на экранах. Механика и электроника без эмоционально работали в заданном режиме, шевелили импульсами, коротко взвизгивали установленными сигналами, лодка под рулями глубины мало-помалу погружалась с дифферентом на нос, а люди в отсеке замерли. Боялись спугнуть услышанную в вопросе командира надежду на то, что можно не только победить, но ещё и выжить в предстоящей мясорубке. В отсеке отчётливо услышали вздох старпома, полувыдох и ответ командиру.
- Так внуки ж наверно не дадут на рыбалку одному ходить, придётся их с собой брать, - медленно выговаривая каждое слово, ответил второй по значимости, после Тихомирова, офицер. И посмотрел, повернув голову, на вдруг улыбнувшегося капитана первого ранга в синеве рабочей формы.
- Ну, меня пригласишь на мероприятие? - хитро прищурился главный Барракудщик лодки.
- Обязательно. Всех приглашаю. Двадцать пятого августа сего года, - осторожно произнёс Андрей Александрович. Он понял, что командир начал игру, и надо помочь, катая мяч вопросов и ответов в распасовке. Но вот сути старпом ещё не уловил.
- Как думаешь, если спасательную камеру вышвырнет на поверхность, а люки мы всё-таки кремальерой зажмём, как положено, а не так как на 'комсомольце' было, они нас за обломки могут принять?
- Запросто и идашки у нас лучше, и ВСК прочнее, главное отлепиться от корпуса, - нарочито радостно ответил Саныч, угадывая, куда ведёт командир своё решение, - а что там плавает, пока разберутся... Если что люк откроем, чтоб за мину сорвавшуюся с якоря не приняли. Дурака включим. Побарахтаемся, в общем. Так и на солнышке, если что помирать веселее, свежим воздухом подышим, накуримся, спецзапас выпьем. Сублиматор он конечно гавно, а не еда, но по такому случаю на закусь пойдёт. Опять же рыбы вокруг, небось, полное море. На рыбалку ходить не надо.
- Тогда так, делаем залп всеми аппаратами по охранению, после залпа резко снижаем скорость и выпускаем ложные цели с нашими портретами в направлении вероятного отхода, включаем 'обманщика ГАС' и уходим в холодную воду на предел глубины. Перезаряжаемся. Пока они введут в 'Иджис' данные, захватят наш призрак, наведут самолёты и дадут залп - экипаж собирается в ВСК. Все, кроме вахтенных. На всякий случай возьмём воду и аварийный запас продуктов из отсеков. Фонари. И оружие, всё, что есть в сейфах и оружейках, но не более одного комплекта на человека.
- А дальше?
- Дальше? Дальше, по обстановке. Пока есть время, то те, кто в ВСК готовят капсулу к расстыковке. Немедленно туда группу обеспечения. С каждой БЧ по человеку, кто не на вахте - в ВСК экипаж будет. Провентилировать, подсушить ВСК, подзарядить аккумуляторы. Врачу и повару: "Ни одной банки сгущёнки, ни единой капли спирта врагу!" - А по хорошему: всё что надо по уму взять, но не жадничать - ВСК не резиновая. Центральный пост занимается слежением за окружающим морем. Цель минимум - дать ещё один залп. Цель максимум - перезарядиться и израсходовать весь боезапас на бусурман. Ставим лодку на автоматику, задаём курс, глубину ждём реакции 'пакета'. При первом же срабатывании, выбрасываем имитаторы. Не ожидаем перезарядки - грузимся в ВСК и обжимаем входной люк. Их Мк-48 будет бить в торпедный отсек. При первой же встряске 'отдаём швартовы' и дай бог ноги, ласты, винты и положительную плавучесть нам в зубы. Лишь бы волной не захлестнуло на выходе. Штурман: Какая погода на поверхности и место в отношении ближайшей суши, - запросил по телефону Василий Иванович, продолжая свою идею и план спасения экипажа.
- Солнце, воздух - плюс двадцать семь, температура воды у поверхности - плюс двадцать пять, волнение моря - один балл, давление -..., начали докладывать в ухо командиру, перечисляя подробности надводной погодной обстановки.
- Ага, значит светло, тепло, почти штиль, и вода как в бассейне санатория - курорт рядом. Спасибо. Принято. Слыхал старпом? - первый зам командира, кивнул и воодушевлённо улыбнулся. Народ на ЦП ожил, задвигался. Идея овладевала массами, превращаясь, что называется в реальную силу, - Включить циркулярную связь. Внимание в отсеках, - понеслось музыкой жизни по лодке, - Говорит командир. Приготовиться для проведения учебной тревоги по сбору личного состава в ВСК по команде. При выполнении упражнения действовать по боевому, на постах оставлять дежурную смену в количестве одного человека. Старший по ВСК старший помощник. ЦП - на месте. Напоминаю - главное всё сделать правильно, а не быстро. Внимание в отсеках - командирам боевых частей напомнить действия по сбору экипажа в спасательной камере, наличию штатных средств спасения, действий личного состава при покидании отсека. Отсеки Подводной Лодки к покиданию приготовить! - в лодке после этого, казалось, пролили живую воду. Люди начали улыбаться друг другу, механизмам и кабелям, воздуховодам и гидравлическим шлангам, сплетению кабелей и рукояткам щитков управления. Настроение личного состава резко улучшилось. Великое это дело надежда, возникшая на личном умении, знании матчасти и слаженности экипажа.
Вот только грусть появилась в глазах у всех. Как же её родную бросить, оставить лишить своей опеки и ласки. Ведь как живая, как часть себя самого, кусок души, сердца и времени. Ведь строили, обживали, ходить учили, как малого ребёнка: нырять, стрелять, дышать воздухом. Уже и не ты, а она за тобой присматривает. Выросла, большая стала только ходить на ней да ходить, и тут - "К покиданию приготовить!"
Оно как лезвием по душе, тупым и зазубренным. И умом то понять можно, что нет вариантов, люди важнее. Ан однако ж тяжко. Вот и гладит бока автоматов заряжания командир БЧ-3, прощается, нос воротит от остальных. Штурман зачем-то принадлежности свои собирает, резинку, карандаш, транспортир морской. Кок проверяет всё ли выключил и, не удержавшись, суёт любимый разделочный нож в полотенце и кладёт себе за пазуху. Он маленький - мешать не будет, а память останется. Акустик аккуратно закрепляет наушник по штормовому - вроде как вернуться надеется. Придёт, а наушники - вот они, на месте. Механики и электрики те по-своему: им кусачки, отвертки и тестеры с паяльниками, ключи, как руки вторые. Так вот и готовились, кроме штатного расписания. Гладили. Обнимали. Слова шептали. Хлопали ладонями, как друга по плечу. Прощались со своим домом.
"А значит нам нужна одна победа!
Одна на всех, мы за ценой не постоим!
**************************
Не знаю, чем руководство соображало, присваивая новой лодке имя 'Марс', но под водой ей везло гораздо лучше, чем утопленнику и это везение вполне соответствовало имени грозного бога войны...
- Акустики, что там с водой? - если вода не будет сильно перемешана по температуре и слои холодной и теплой воды усилят определённым образом дальность и скорость прохождения звука, то лодка становится не просто зрячей, а сверхдальнозоркой. Лазерный луч, испускаемый в невидимом спектре, постоянно ищет возмущения, которые могла произвести как многоцелевая лодка противника, так и надводные корабли. И если найдёт кильватерную линию бывшей турбулентности, то даже класс корабля определит по портрету винта, как преступника находят по отпечатку пальцев. Если вражина, то получи торпеду. Если мирный купец, то можно и спрятаться под его винтами, прошмыгнув незамеченной через, например Гибралтар, или СОСУС-Нордкап- Медвежий. СОСУС - это такой шлагбаум за уголком скандинавского полуострова. Где НАТО собирался отлавливать наши лодки, которые выбирались на простор Атлантики. И очень хател блок - давить их сверху, пока не выплывут за глотком воздуха. Однако - хлопотно это стало в конце восьмидесятых годов. Не может лодка стоять на месте, должна как акула быть всё время в движении, иначе завалится в такой штопор, что самолётный его вариант детским лепетом покажется. А раз не может лодка не двигаться в водной толще, то идёт как ищейка по лесу, либо зигзагом, выискивая начало следа, либо по прямой установив контакт с целью. Или крутит замысловатые спирали, в морской глубине отыскивая потерянный след. А ещё может включить малошумный режим и подкрадываться к предмету охоты незаметно и безлико, как сама судьба. Так что вода для лодки это не только среда обитания, но и объект изучения. Потому и спрашивает командир акустиков про воду.
- По модели плохо, стрелять можно только с дальней дистанции. Имею, контакт с мощной станцией ГАС. Предполагаю и идентифицирую Противолодочный корабль - крейсер типа 'Тикандерога'. В зону объективного обнаружения лодка не вошла. До полного контакта отражения десять миль. Дальность до порядка АУГ 80 миль, пеленг девяносто. Есть контакт с кильватерным следом часовой дальности, идентифицирую как турбулентность дорожки от винтов подводной лодки типа 'Лос-Анжелес', соответствие портрета 80 процентов с подводной лодкой 'Толедо' военно-морских сил США. Глубина обнаружения следа сто метров, пеленг триста шестьдесят. Имею ещё один контакт с турбулентным следом подводной лодки типа 'Лос-Анжелес', на глубине триста метров, пеленг сто восемьдесят, давность следа полтора часа. Идентифицирую портрет следа турбулентности винта на 90 процентов, как принадлежащего подводной лодке 'Мемфис' военно-морских сил США. Предполагаемое удаление от точки дрейфа - Толедо пятнадцать миль, Мемфис двадцать миль. Обе субмарины находятся в зоне досягаемости дальноходных торпед. Предлагаю залп по две торпеды на каждую цель..., - если бы русские подводники могли мстить за своих, то сейчас они потирали бы руки от удовольствия. Но на ЦП было не до эмоций.
- Торпедные аппараты - Товсь!
- Биус загружен, головки гироскопов активированы!
- Первый, второй, третий, четвёртый аппараты - залпом - Пли! - вода вытолкнула торпеды из прочного корпуса лодки. Зашипели водомётные движители, разгоняя веретенообразные силуэты. Завертелись в бешеной круговерти гироскопы, начали разматываться кабели теленаведения, заработали датчики анализа забортной воды. Вскинулись хвостами антенны гидроакустических приёмников в оперении. Торпеды пошли, разгоняясь и принюхиваясь к состоянию жидкости, как гончие за добычей. Поймали след турбулентности и понеслись сужающимся зигзагом и нагоняя этажерочный строй боевого порядка двух ненавистных Лосей. Марс затих, перешёл на самый, самый малый и немного отвернул по широкой дуге к северу. Боцман сглатывал от напряжения, управляя стометровой громадой.
- Приготовить запуск имитаторов!
- В готовности!
Услыхав происходящее, "Кострома" выплюнула восемь торпедо-ракет из своих аппаратов. На ЦП Боцман осторожно и бережно задвигал рукояткми рулей выравнивая облегчившуюся на пятьдесят шесть тонн подводную махину. Восемь семитонных, крылатых агатов выскочили из-под воды, расправили крылья, ударили в воду стартовыми ускорителями и рванулись вверх, выстраиваясь в группу. Обнаружили введённые в локальные БИУС цели. Связались между собой в сеть, образуя единую боевую ячейку искуственного интеллекта, опустились к кромке волн, выпустили лидера на сто метров выше и включили маршевые двигатели. Беспощадная стая "убийца АУГ" искала упоения в высшем проявлении своей сущности - уничтожении походного ордера надводного противника.
Но не всё происходило под водой так просто, как казалось. Американцы не собирались играть роль статичных мишеней.
- Капитан - есть контакт с неизвестной подводной лодкой! Идентифицирую звук, как открытие люков торпедных аппаратов АПЛ типа "Sierra-III", передаю данные на "Иджис". Определяю - Пуск торпед в направлении нашего движения. Предполагаемая дальность - двадцать пять-тридцать миль, пеленг - двести семьдесят. Прошу разрешения на отстрел ложных целей, выпуск противоторпед и атаку неизвестной субмарины, - сыпались на командиров "Толедо" и "Мемфиса" доклады. На авианосце сыграли боевую тревогу. В воздух начали взмывать боевые самолёты. Экипажи ПЛО "Орионов" забрасывали ракетами с гидроакустическими буями пространство вокруг обнаруженного района залпа Б-276, отгораживая лодку забором из поисковых цилиндров. Боевая компьютерная система авианосца ставила задачи лётчикам, направляя их в сторону, откуда появились из-под воды крылатые ракеты русских. Кострома перезаряжалась, экипаж без суеты занимал свои места в спасательной камере. Командир Толедо, Лося, что был ближе к Марсу, отвернул в сторону бывшего Краба, который перезаряжал торпедные аппараты. При этом, спасаясь от самонаводящихся телеметрических торпед с тонкими нитями кабелей за ними, Лось врубил полный ход, выдал этим себя под водой полностью, выпустил сразу шесть ложных целей, отстрелил четыре противоторпеды и выплюнул три Мк48 навстречу невидимке посмевшей в одиночку напасть на двух Лось-Анжелесов, авианосец и три корабля охранения. На "Тикондероге" - ракетном крейсере, открылись крышки пусковых контейнеров, раздался грохот двух запускаемых ракет ПВО. Обнаруженная на высоте сто метров одна из ракет стаи попала под прицел "Иджиса" и навстречу ей понеслись амерские противоракеты. В это время на ЦП "Костромы" прошёл доклад о выявлении плюнувшей на маскировку и загрохотавшей на всю средиземку, рванувшей от двух стальных сигар "Толедо". Пиндосовская лодка улепётывала на всех парах от настигающих её умных торпед "Марса" и приближалась к "Костроме".
"Ах, ты ж медуза-горгона, это тебе не безоружный "Курск" бить, сцука", - подумал Тихомиров и отдал команду на загрузку в БИУС двух ракетоторпед последнего залпа, данных по "Толедо". Последнее что сделал командир "Костромы" перед тем как нырнул за оставшимся своим подводником в межотсечный люк, - нажал на кнопку пуска. Восемь люков торпедных аппаратов Б-276 сыграли свой похоронный марш для охранения авианосца, их чётко услышали и идентифицировали не только на "Толедо", но и на разведывательных самолётах и вертолётах системы ПЛО, практически подобравшихся за эти минуты к лодке на дистанции пуска ракет и торпед. На Толедо лихорадочно перезаряжалась, чтобы попытаться отбиться от неминуемой расплаты за свои проделки в прошлом и настоящем. Но собственные антиторпеды сыграли с "Толедо" злую шутку. Телеметрия обоих УГСТ, связанная с лодкой и её БИУС - отсекла ложные цели, определила противоторпеды и приказала исполнить обманный манёвр. Ну не могли амерские изделия повторить высший пилотаж, который сотворили, обходя их наши изящные "подводные пули". Но американки не сдались, проскочив мимо, они по широкой дуге развернулись и кинулись вдогон двум Фобосам и Деймосам выпущенным с Марса. Теперь на "Толедо" неслись по воздуху две смертельные игрушки от Костромы", две таких же в морской глубине от "Марса", и четыре собственных противоснаряда преследующих русский Деймос и Фобос в темноте вод средиземного моря.
Прощальный залп Барракуды не остался не замеченным умным американским компьютером. В это мгновение две противоракеты сошлись с ведущим агатом стаи и снесли его, разорвавшись огромным огненным клубком над водой. Удар взрыва на несколько секунд вывел из строя гидроакустические датчики системы управления в радиусе двадцати миль. Столб воды вспучил морскую гладь первым грохотом в развернувшемся морском бое. От группы оставшихся семи агатов, летящих буквально по гребням небольших волн, отделился один. Зашёл с превышением в пятьдесят метров, сообщил остальным о том, что он теперь ведущий и с безэмоциональным всплеском импульсов электроники встроенного интеллекта отметил, что цели на месте, только резко увеличили ход и пытаются выполнить маневр прикрытия, делают попытку защиты средствами РЭБ, пытаются обмануть систему наведения, и активно готовятся к обороне, прощупывая до звона в решётках пространство радиолокационными импульсами, лазерными лучами и слепят инфракрасными прожекторами. Агат прикинул, что до целей осталось полпути, примерно несколько секунд и "раздал их" шестёрке своих собратьев. Навстречу ПКР вывернулись четыре ракеты с крейсера, по две с фрегатов и в лоб летящим вестникам смерти навелась вся автоматическая артиллерия надводных кораблей. "Хорнеты" и "Суперхорнеты" с высоты своего полёта смогли по наводке "Хокаев" захватить ещё две крылатых бестии, выпущенные с "Костромы", и зашли на боевой курс. Пальцы пилотов потянулись и открыли крышки кнопок пуска ракет воздух-воздух. Ракеты сорвались с пилонов и дернулись, набирая сверхзвук за своими целями над водой. Но вот лететь нашим Агатам осталось совсем немного. А пока над водой АУГ пыталась не без успеха отбиться от первой волны атаки старенькой подводной лодки времён СССР, под водой события нарастали с ещё большим напряжением, приближаясь к кульминации поединка.
- Три Мк48 в нашем направлении. Пеленг 90. Дальность двадцать миль, скорость пятьдесят пять узлов, расчётное время встречи - десять минут. Омнибус предлагает включить экспериментальное защитное поле, выпустить обманку и приготовить к запуску "Пакет".
Эксперименталку ранее применяли на стратегической крылатой ракете. Для того, чтобы перенести эффект невидимости в водную среду было потрачено почти пять лет поисков, научных изысканий и проб. "Марс" получил защитное поле, в котором он становился невидим для любых активных способов его обнаружения. Акустические импульсы не отражались, магнитная составляющая в титановом корпусе отсутствовала. Собственные звуки глушились, преломлялись и извращались до полной неузнаваемости. Услышать лодку при малошумном ходе и вычленить её характерные "крики" от возмущений и помех можно, если учесть, время года, погоду, течения, тектоническую обстановку, биосреду, состав воды, температуру, периодику изменений моря в конкретном районе... пока всё просчитаешь или лодка изменит своё положение, или ракета прилетит тому, кто раскинет щупальца датчиков. Потому как такого умника слышно на дистанции вдвое большей, чем может активно эхолоцировать сам охотник. Устройство проверили по пути на боевое дежурство. Большой противолодочный корабль обнаружил лодку только тогда, когда она великодушно всплыла, жалея поисковые усилия экипажа надводного корабля. Надежда, конечно, дело великое, но подстраховаться проверенным пакетом оно не помешает и на душе спокойнее, когда кроме щита и сабелькой выпад вражей холодной стали отбить можно.
На первый взгляд и не произошло ничего. Бесшумно завертелись невидимые пирамиды, собирая и изменяя неизученную до конца энергию, молча сверкнули, лазеры, направляя и рассеивая потоки частиц вдоль обводов подводного корабля. Если бы под водой был пловец, то он бы обратил внимание на то, что силуэт лодки подёрнулся дымкой изменённых свойств жидкости вокруг. А сам корпус замерцал редкими синими искрами, возникающими то тут, то там на границе воды и толстой резины внешнего обвода "Марса". Зато для торпед, пущенных с "Толедо" и "Мемфиса" лодка исчезла, растворилась и пропала. Обманка, выпущенная тут же, включила на излучение все вероятные портреты лодки, и щедро и громко вывалила их датчикам торпед и Лосей в качестве наживки за свои округлые бока, ускорила ход, и помчалась в сторону от подводного призрака. Мк48, выстреленные с "Толедо", дёрнулись, клюнули на уловку и отвернули по широкой дуге вдогон торпедообразному имитатору. Такие же точно изделия, сплюнутые в "Марс" с "Мемфиса" подрезали угол и помчались к ложной цели, существенно спрямляя путь и сокращая дистанцию. Пока Б-776 дурачила вражеских убийц подводных лодок, схватка крылатых ракет первого залпа "Костромы" с ПВО АУГ подошла к своему окончанию и дала первые результаты.
'Хорнетам' удалось сбить две крылатки, летящие к крейсеру. Те кувыркнулись в воду и подняли в воздух два огромных столба водяной взвеси. Пять оставшихся тут же вывели лидера вверх и перераспределили цели. Три крылатых ракеты шли на 'Тикондерогу' - самый большой и опасный корабль боевого охранения. Две - отвлекали на себя ПВО пары фрегатов. Когда до кораблей охранения осталось не более двух миль, то маршевые двигатели 'Агатов' были сброшены, и включились сверхзвуковые ускорители последней части полёта. Ракеты вышли на боевой курс. Разделились, рассредотачиваясь. Сделали небольшую горку, сверкнули молниями, набирая скорость, и выполнили змейку противозенитного манёвра, снижаясь до двух метров над волной. В ответ на это ПВО конвоя расцветило многочисленным пунктиром трассеров автоматических пушек и многоствольных пулемётов воздушное просранство впереди своих бортов, и не без успеха. Одна их ракет получила удар от осколка разорвавшегося снаряда в бронированный лоб, чуть изменила направление. Вскользь ударила о воду, зарылась в неё перед самым бортом фрегата, зацепилась полем неконтактного взрывателя за металл корабля и вздыбила почти пятьюстами килограммами 'морской смеси' огромный столб воды в нескольких метрах от американского 'корыта'. Фрегат швырнуло набок, от гидравлического и волнового удара . Все, кто находился на палубе вылетели в море, те кто был в надстройке и трюме бились о внутренне железо ломали руки, ноги, рёбра, черепа и набивали при удаче синяки и шишки. Из сорванных люков, дверей и иллюминаторов с рёвом ударил пар, вырываясь из разорванных паропроводов. Фрегат почти лёг левым бортом на воду и поднимался из позы боковой лёжки с видом смертельно раненного солдата, и безвольно закачался затем на волнах в муках полученной контузии.
Второму фрегату повезло больше. 'АнтиГарпун' крейсера чудом сбил крылатку в пятистах метрах от корабля. Но самому крейсеру не повезло совсем. Только одну Агатину смогла отвернуть от курса и разбить его ПВО. Два Агата вонзились бронированными головками своих окончаний в борт крейсера в разных местах корпуса, и разорвали его кевларовые прослойки многослойно-композиционной брони так , как дворовый Тузик кромсает газету. Крейсер окутался паром, кусками вздыбившихся ошмётков, чёрным дымом, огнём вспышки и ударил громом подрывов не только русских боевых частей, но и сдетонировавших собственных ракет в тубусах пусковых шахт. Место, где секунду назад находился 'Тикондерога' заволокло шаром поднятого и рваного вещества из которого недолго торчали нос и корма окутанного подрывами корабля.
- Ну как? - опередил всех стармех Костромы когда командир ввалился в ВСК. Рядом тяжело задышали трое мичманов заворачива кремальеру и пломбируясь в ВСК перед расстыковкой.
- Порядок! - ремешки ИДА зацепились друг за друга давая возможность продолжить разговор.
- ИДА одеть, к расстывке приготовиться, - отдал общую команду старпом, как старший по капсуле. Вокруг закопошились подводники расстегивая сумки с устройством. Но Механик ждал, требуя ответа.
- Ну, петлю не обещаю, а петлю с переворотом точно сделает, - улыбнулся командир в тревожные глаза старпома, который не слышал разговор предворивший этот вопрос меха и ответ Тихомирова на него.
'Мемфису' досталось сразу восемь торпед. Две прилетели по воздуху от 'Костромы', они сбросили движки и вонзились в волны над американским 'Лось - Анжелесом'. Вошли в спираль поиска, засекли грохочущую на всё море огромную сигару, подвернули в её сторону рулями и пошли в разгон на дистанции менее восьми ста метров. Две торпеды - Деймос и Фобос, почти на пределе своей дальности дотягивались запущенные с 'Марса'. И плюс ещё четыре своих собственных, толедских, гнавшихся за марсианскими подарками. Взрывы разметали прочный корпус в солёной воде в мелкие куски, вздыбили огромный пузырь и перемежающиеся столбы над поверхностью, вперемешку с водой и остатками лодки.
В это время на 'Костроме' в ВСК старпом оглядел всех собравшихся в узком амфитеатре капсулы. Моряки сидели плотно, двумя кругами. На лицах у всех стандартные маски неживых ИДАшек. А глаза за стёклами самые всамделишные.
- Пристегнуться! Приготовиться! Р а с с т ы к о в к а! - скомандовал старпом и последним одел на себя Индивидуальный Дыхательный Аппарат. Пневмотолкатели вытолкнули спаскамеру из её ячейки. Положительная плавучесть стального сфероида потянула его, слегка подкручивая и наклоняя из стороны в сторону от вертикали подъёма. Яйцо ВСК, трясло, швыряло, но несло, несло, несло в спасительную высь к солнцу, воздуху и спасению.
"Ну! Поехали", - подумал командир, ощущая себя одновременно космонавтом в стартующем носителе и спичкой в полном доверха коробке. Его никто не услышал. Маска капитально глушила и звуки, и мысли.
А лодка, лишённая команды, повинуясь заложенной программе, вскипела огромным винтом, создавая каверны безвоздушного пространства на лопастях. Реактор разогнался, отдавая всю свою мощь основному движителю. Рули повернулись. Если раньше Б-276 заходил на АУГ с севера, то теперь лодке надо было развернуться, чтобы увести вражьи торпеды от спаскамеры, как можно дальше. Корпус задрался носом вверх, повинуясь носовым и кормовым перьям глубины. Руль подвернулся влево. Дал сигарообразной громадине вектор поворота, закрутил вокруг оси. Бывший Краб встал вертикально в толще воды, носом к поверхности и понемногу начал оседать, но заданное рулём, вроде и не большое усилие, подкреплённое бешено вращающимся винтом и инерцией, на какое-то мгновение удержали лодку в этом фантастическом положении "стоя на винте". 'Кострома' начала проворачиваться вокруг своей оси и одновременно заваливаться назад, как бы на спину. Чем больше увеличивался наклон к горизонтали, тем большее ускорение вперёд получала титановая громадина. Компьютер продул носовые и средние балластные цистерны, чтоб помочь выровнять и ускорить ход десяти тысячетонной махины. Внутри корпуса валились и переворачивались не закреплённые вещи, масло выхлюпывалось из своих корыт, электролит жёг сталь, вырвавшись из банок аккумуляторов, насосы сходили с ума, выполняя свою работу. Лодку трясло, крутило из стороны в сторону и швыряло собственной инерцией, как, юлу на скользком паркете. В конце концов, она закачалась, как тяжёлый маятник настенных часов в реактивном лайнере, уравновешиваясь и набирая скорость; подвсплыла, страхуясь от падения в штопор на двух тысячеметровую глубину, и только не закричала от счастья, вырвавшись на свободу запредельного хода. Зато вопли её движений и громкие колебания услыхали гидроакустические радиобуи и сброшенные самолётами и ракетами 'АСРОК' в район залпа. А также торпеды, вертящиеся по спирали поиска на малой глубине. Почти десять Мк48-мых кинулись по следу, как стая гиен за раненой львицей в вельде. Но им надо было ещё сократить дистанцию, а Кострома форы им не давала. Реактор потихоньку раскалял прочные материалы корпуса, но лодка шла, шла, шла - удаляясь. Повинуясь заложенной программе, в кают-компании включился магнитофон, в щите управления циркулярной связи щелкнуло реле. Заработала трансляция. На экране беспризорного монитора поползл вверх ползунок регулятора звука увеличивая громкость сигнала дублированного громкоговорителями внутри отсеков на полную мощность. Обтекатель ГАС завибрировал так, что акустические волны расходящиеся от него в воде можно было увидеть невооруженным глазом, ощутить колебания и услышать их далеко от лодки. Сигнал ГАК забивал любые другие, помогал "Марсу" оставаться бесплотным призраком под авианосцем. По абсолютно пустой лодке неслась знакомая мелодия и слова. Песня проникала по металлу, межкабелям, сквозь люки и через отсеки, наполняла лодку своей сутью по межкорабельной громкой связи и передавалась за борт. Чувствительные датчики и компьютер американской "Иджис" - Боевой Системы Управления, принимал, расшифровывал и передавал непонятные ему звуки на ЦП.
- Что с с руской лодкой? Сколько там до них нашим малышкам? - запросил командир авианосца, имея ввиду торпеды окружившие Б-276.
- Адамирал, русская субмарина обнаружена, есть устойчивый контакт. По ней выпущено десять торпед с воздуха. До уничтожения три минуты хода. Передаёт странные сигналы! - ответили акустики.
- Какие ещё за сигналы?
- Кэп! Русские сошли с ума! - докладывал удивлённый старший вахтенный офицер в рубке управления авианосца адмиралу. Он не так давно закончил "Аннаполис" и проходил практику по иностранным языкам выбрав себе русский в качестве дополнительного.
- Что такое Роджерс? Они поняли, что жить им осталось минут семь от силы десять и просят пощады? И это после того, как они порвали ракетами крейсер, обездвижили фрегат и в клочья взорвали "Мемфис"?! - возмущению и ярости не было предела.
- Нет сэр... они... они поют сэр ... - протянул наушник в сторону командира старший офицер. Из наушника неслась мелодия и хор голосов чётко, грозно и несокрушимо выговаривал слова песни. Вахтенный на руле начал непроизвольно притаптывать ногой и качать головой в ритм аккордам, заполнявшим простанство боевой рубки управления.
- Грёбанные фанатики! Никакой пощады! Пока не всплывут хотя бы обломки - держать над ними пару суперхорнетов с "асроками"! Что они там несут Роджерс, вы вроде руский ещё не забыли? - об раскрасневшуюся от унижения рожу адмирала можно было красить пионерские галстуки. Было от чего гневаться адмиралу ВМС США. Старая, полуржавая, почти выходившая все сроки лодка, пустила на дно новейший ракетный крейсер, обездвижила современный эсминец, привела в негодность его экипаж и приложила руку к уничтожению многоцелевого подводного монстра. И до сих пор не была утоплена "СуперХорнетами", "Хокаями", "Си кингами", "Орионами", просто "Хорнетами" и "Сикорскими" авианосца - гордости мировой державы. Русский металлолом посмел встать на дыбы и пребольно куснуть за кругосветные амбиции хвалёное, непобедимое и разрекламированную по всей Земле самое технологичное пугало Америки и НАТО. "Толедо" в этот момент лихорадочно отстреливала все возможные обманки, плевалась антиторпедами и торпедами, наращивала ход. Но спрятаться от родных сестёр утопивших "Мемфис" она не могла, удрать не успевала, а отбиться была не в состоянии. Взрывы пустившие на дно "Кострому" и расчленившие Толедо на два огромных куска, прозвучали почти одновременно.
- Поют, о том сэр, ээээ, что у них красивая земля, широкие реки, богатая природа, красивые и чудесные девушки с волшебными глазами и удивительной душой, и сердцем. Им очень хочется домой, но они будут стоять до последнего вздоха на своей вахте.
И Флаг не спустят. Сейчас - про письмо какого-то Колесникова. Что они на дне. Но они верят, верят и ожидают, что их не забудут. Что море прекрасно. Что трудно умирать...
"Кто о смерти скажет нам пару честных слов?
Жаль, нет черных ящиков у павших моряков!" - нелось из динамика следующая песня из глубины средиземки.
- И всё? Идиоты!
- Так точно, сэр! -кивок офицера подтвердил, что спорить с начальством он не будет, хоть поступком русского экипажа он был в душе восхищён.
- Что "так точно, сэр", - перекривил, своего офицера разозлённый командир АУГ и пояснил, - это мы идиоты! За одну вшивую, ржавую лодку прошлого века положили половину оставшихся кораблей! Новых! Семи лет нет, как со стапелей сошли! А они нам песни поют! Где наши торпеды? Собаки женского рода! - ругнулся выплёскивая эмоции "морской волк".
- Подрыв! - пение в наушниках акустической группы стихло, зато раздались ещё два слившись в тяжёлую кокофонию дуплета.
- Ну, наконец-то! - с нескрываемым гневом и плохо скрытым удовольствием в голосе выговорил Адмирал, комментируя доклад об уничтожении "Костромы".
- Адмирал, "Толедо"! - в изумлении и тревоге вскричал вахтенный.
- Что, "Толедо"? - зло спросил и повернулся в сторону говориnbsp;вшего адмирал.
- На "Толедо" два подводных взрыва, звук раскола прочного корпуса, сброс воздушного пузыря. Лодка не отвечает на запросы. Предполагаю уничтожение с девяносто процентной долей вероятности.
- Фак, перефак, разфак ихнюю альма-матер! - (смысловой перевод) не удержался адмирал и в сердцах ударил по металлу ладонью. И эту маленькую его победу очернили трауром по "Мемфису" и "Толедо"русские моряки. Он ещё не знал, что весь экипаж Б-276 благополучно достиг границы воды и воздуха, и ВСК качается на волнах, и выравнивает внутреннее давление капсулы - с внешним, - забортным.
"Нас осталось несколько на голодном дне
Два отсека взорвано, да три еще в огне
Знаю - нет спасения, но если веришь - жди
Ты найдешь письмо мое на своей груди " ( Шевчук - "ДДТ")
***************************
- Ну, ни буя себе! - примерно так можно литературно перевести то выражение, которое сказал старший офицер контроля Боевой Системы Управления "Иджис" на авианосце, когда Кострома развернулась под водой по-танковому, на одном винте. Изменила курс на противоположный и выдала почти 40 узлов хода не указанных ни в одной разведывательной документации НАТО и пошла в разгон, наращивая и так немыслимую под водой скорость. Новейшие, Мк-48-мые, торпеды с трудом догоняли на своих 50 узлах старенькую подлодку, которая пустая, без экипажа, боезапаса и спаскамеры уверенно шла на рекорд - сорок пять узлов.
- Что там у Вас Джон? - заинтересовался главный группы слежения на ЦП реакцией своего подчинённого.
- Странное дело сэр. Русская подлодка, как будто специально, увеличила ход, зашумела, обнаружила себя, пошла в лоб на наши торпеды, а потом практически на месте развернулась, как "Абрамс" в пустыне, на одной гусенице, и понеслась на север от наших торпед на немыслимой скорости для этого проекта русских.
- Как это на одной гусенице? Под водой? Русская "Sierra-1"? Эта рухлядь? Вы что, перепили вчера в баре, Джон?
- Никак нет, сэр. Если я не перепил, то - взгляните на монитор контроля - "Иджис" точно трезв, как чистые стаканы в баре! Сэр! - на экране, прямая зелёная линия показывающая путь лодки резко обрывалась в точке разворота, и её метка, споро и живо, удалялась от отметок торпед мчащихся за ней с разных направлений и глубин.
- Скорость, сэр, почти сорок два узла! Если это есть "русский" металлолом, то неплохо бы и нам иметь такой. Мемфис больше тридцати не выдаст, а максимум "Сивулфа" - тридцать пять. А эта шпарит и жарит под водой, как конь на ипподроме, - разошёлся в восторге вражеский офицер, хвалил "Кострому" за предсмертный рывок. Характеристика скорости убегающей К-276 на мониторе вывода данных "Иджиса" показывали уже сорок пять узлов - восемьдесят четыре километра в час!
- Если торпеды её не догонят в течении пяти минут, она удерёт за предел дальности сорок восьмых!
- Не удерёт, Джон! "СуперХорнеты" летают быстрее. Они уже сбросили две малышки по ходу лодки русских..., - приговорил лодку опытный моряк.
На "Марсе" распознали и раскол корпуса "Мемфиса", и бесполезные потуги "Толедо", и прощальное выступление "Костромы". За "Мемфис" и "Толедо" порадовались - заслуженные награды нашли своих "героев". А то, что в центре управления изменилась атмосфера после гибели последней "Барракуды", можно было почувствовать и без приборов. Команды отдавались короче, злее, отсутствовали лишние разговоры. Слаженный экипаж объединился сейчас одной мыслью, порывом, желанием - хотел отомстить - жестоко, безжалостно и добротно, так, чтоб даже на тряпки для мытья палубы нельзя было собрать то, что останется от надводного боевого порядка американцев. О том, что "Чапаеву" удалось спасти экипаж в ВСК на "Марсе" не знали.
- Вода им пухом, - тихо сказал, ни к кому не обращаясь, капитан второго ранга Сергей Иванович Бережной - командир "Марса". Тишина на центральном давала свой подводный салют подвигу Костромы и её экипажа.
- Ну что, господа офицеры, удивим адмирала Джорджича? - командиров вражеских АУГ и авианосцев принято знать поимённо, а личное дело изучать наизусть во избежание недооценки последнего в боевой обстановке. Адмирал был потомственным моряком, каждый день обегал свой авианосец не менее десяти раз и гонял команду до седьмого пота, тренируя её на бесконечных и неожиданных вводных.
- Вы отработаете у меня все бабки, которые вкладывает в вас государство, - любил приговаривать молодой адмирал, щекоча свои амбиции, - А кто недоволен - за борт! - и ведь янки - моряки прыгали! Сами, с высоты авианосного стола для полётов. Лишь бы списали на берег от ненормального в их понимании начальника. Зато на "Энтерпрайзе" царил морской порядок, железная дисциплина и прекрасная выучка среди личного состава команды.
- Ищите, их! Ищите! Окружить группу радиобуями. Стоп машина. Лечь в дрейф! Слушать дно! Я не верю, что эта кастрюля, этот русский чайник сделал это всё один. Держать в воздухе ударную группу. Фрегату - движение по кругу на малошумном ходу в радиусе мили вокруг "красавчика"! - красавчиком он называл свой авианосец - самый большой в мире, - Тому, кто найдёт лодку - годовой оклад, внеочередное звание на ступень выше и "Серебрянная звезда"! За работу парни! У нас сотня самолётов, три корабля, чистый воздух, полно света, мы на поверхности, а они там одни, в темноте, дышат своими испарениями и боятся нас больших и сильных. Найдите мне их и намочите их комбинезоны в воде, которая по праву наша..., -подбадривал своих подчинённых адмирал, - Роджер - все спасательно-поисковые группы в воздух, - тише добавил он, чтоб не травмировать своих подчинённых знанием о поражениях и потерях. Умный был командир, матёрый и ушлый. А иначе в Адмиралы не прорвёшься. Американские вертолёты пошли над морем, выискивая своих моряков в месте подрыва крейсера и "контузии" невезучего фрегата. Искать остатки экипажей "Мемфиса" и "Толедо" было бесполезно.
Итого: одна полноценная подлодка и капсула ВСК, противостояли авианосцу, сотне самолётов, целому фрегат, недобитому эсминцу и судну обеспечения в море между берегами Израиля, Египта и Греции.
- Что скажете старший помощник? На кону наша жизнь. Давайте Харви без этикета.
- Что сказать, сэр, - не удержался от давней привычки старпом, - это конечно невозможно, но я бы залез нам под брюхо и тихо сидел до тех пор, пока у боевых самолётов не закончится горючее. А ещё, - воспользовался предоставленной свободой офицер, - я бы утопил "Арли Бёрк", который кружит вокруг "красавчика", добил эсминец и пустил на дно "Сапплай" прямо из-под нашего носа или кормы. Странно, что русские до сих пор этого не сделали.
- Типун вам на язык Харви, - только и успел сказать Джорджич и тут же замолк.
- Фиксирую, открытие люков и "Пуск" торпед из-под корпуса авианосца, направление на "Арли Бёрк", скорость - пятьсот миль в час, расстояние до цели две мили, вероятный контакт через пять секунд! - доклад заставил всех в рубке "влипнуть" взглядами в окна. Справа к громаде основного корабля подходил на указанную дистанцию "Арли Бёрк". Вращал антенными решетками, водил стволами Бофорсов и мультиганов, - Четыре, три, две, одна, - бинго, - закончил отсчёт докладывающий офицер, склонившись над своим экраном. От модернизированного "Шквала" не убежишь, скорости реакции не хватит. А на таком коротком расстоянии у фрегата не было ни единой возможности спастись от двух подводных кавитационных ракет выпущенных по нему в упор из прочного корпуса русского атамохода. В огромном шаре двух взрывов и поднятой ими над поверхностью воде корабль исчез, чтобы рухнуть на дно моря, своими обломками, пронизав воду останками.
- Бич! - прокомментировал голливудский вид подрыва своего фрегата Джорджич. На ЦП молчали все. Внимание старпома переключилось на недобитый эсминец. Он угадал. Ещё один Шквал пронесся, вычертив белый след под водой и в упор, добил эсминец, безвольно покачивавшийся до этого на волнах.
- "Сапплай"! - только и вырвалось у адмирала. Корабль комплексного снабжения шёл позади авианосца в трёх милях и по инерции накатывался на плавающий аэродром, хотел обойти его слева, не спешил, замедлял ход для постановки в дрейф.
- Адмирал! Передача! По глубоководной связи! Русская лодка. Просит вас на связь, - оперативный офицер группы радиоэлектронного противодействия и разведки жестом показывал на беспроводной телефонный аппарат, закреплённый возле вращающегося кресла адмирала. У Джоджича вспотели ладони от осмысления информации полученной в это мгновение. Это ж, какая наглость! Все в рубке откровенно любопытно уставились на адмирала, но отловив на его лице выражение ярости, тут же отвернулись к своим рабочим столам, мониторам и щиткам. Как будто разговор с командиром русской подводной лодки для них дело обыденное, надоевшее и привычное.
- Передайте на "Сапллай" - пусть идёт к нам на сближение! Немедленно! Быстро! Как на погрузку! - резко приказал Джорджич и поднял трубку, - Аллё, с кем имею честь? - высокомерно спросил он, расставляя в разговоре исходные позиции и прощупывая словесным выпадом своего противника.
- Командир субмарины, которая может утопить ваш транспорт, уважаемый адмирал Джорджич!
- А имя у вас есть?
- Есть, капитан Бережков, устраивает?
- Чего вы хотите? Сдавайтесь, у вас нет шансов. Мы потопим вас через пару минут. У меня сотня самолётов. Я обещаю вам почётный плен и хорошие условия содержания. Даю пять минут на размышление.
- Спасибо, адмирал! Немедленно начинайте и посадите все самолёты на борт. Уложите "Сапплай" в дрейф. Даю десять секунд на размышление и пять минут на выполнение. А иначе, можете сделать прощальный снимок на память вашего "Поставщика". Надеюсь, у вас есть сотовый с хорошей камерой и разрешением?
- Самолёты сажать не буду. "Сапплай" поставлю в дрейф, этого достаточно для продолжения переговоров. По рукам?
- Похоже, вы меня не поняли адмирал. Начинайте посадку самолётов. И остановите "Сапплай" немедленно. Это ультиматум.
