- Саш, - Сашка поднял голову от учебника геометрии, - за хлебом сходи! - мама готовила ужин на кухни после работы. Денег в семье не хватало на троих - сто сорок рублей. Отец, преподаватель физвоспитания в техникуме просиживал на занятиях и секциях почти весь день, но ставки у преподавателя были низкие. Ему бы институт закончить и высшее образование получить, тогда может и прибавят к зарплате. Мама работала лаборантом в том же техникуме. Шестьдесят рублей хоть пальцы разбей о клавиши пишущей машинки.
- Иду, - Сашка давно понял, - идти всё равно придётся, если скажут, упираться бесполезно, можно от папки и получить за упёртость, так, что лучше сразу. Вот только одна загвоздка надо идти через двор, а там Лахмундей со своей бандой: Люсяем, Кущом и Любой. Или в обход. Не любят они Сашку. За то, что не поощряет их деятельности Шурик, брезгует и сторонится. Де ж это видано и кому понравится, когда с малышни деньги трясут. Да и не только с малышни. А закон во дворе один - стукач - хуже предателя. Один на один он их и не боится, но когда гиены собираются вместе, то даже львица в саванне уступает им поле преткновения.
Боится их Сашка, когда они вместе - обязательно гадости придумывают и делают. И вот что странно им от этих мерзопакостей своих весело и радостно на душе. Котёнка бездомного убили просто так, и не успел им Сашка помешать.
- На хрена?! - возмутился он после того, как Лахмундей изо всей силы швырнул худенькое тельце на каменную стену туалета. От удара котёнок умер не сразу. Из горла послышался хрип. Лапки забили по траве в бесполезной попытке встать. Зверёнок перевернулся дважды на спине, но подняться не смог. И тут его добил Люсяй кирпичём. Все четверо заржали.
- О гля, язык вывалился! Ха-ха-ха, - давился воем Люба -Любарщук, поощряя Люсяя. У того снесло крышу вообще и он обрушил на беззащитный комок ещё один удар. Под камнем что-то омерзительно хрустнуло. Глаза Люськи стали безжизненными и жестокими, выражали неуёмное наслаждение и восторг от содеянного. Садист - вспомнил где-то прочитанное слово Шурик. А Сашке стало плохо. Внизу живота появилась странная лёгкость, мозг заволокло яростью чувства происшедшей и ни с чем не сравнимой несправедливости. Пусть в отношении котёнка, но если они так животное ни в чём не повинное, об стену ради удовольствия, то и человека не пожалеют. Всё это пронеслость в мозгу у Санька за те доли секунды пока происшедшее, казавшееся сном он видел своими глазами и не успевал.
- Ну, вы и твари, - голос Сашки наполнил пространство словом, которое как волшебной палочкой создало вокруг радиус отчуждения. Хохот смолк. Глаза Лахмундея налились презрением, Люсяй прицелился в спину стоявшего Сашки своими водянистыми булькалами. Люба, самый трусливый из всех, но и самый подлый начал первым.
- Это кто тут твари? А на повтори? Студент недоделанный, - кличка у Сашки во дворе была не затейливая - Студент, с хохмочкой на то, что учился Сашка на удивление хорошо и даже вытягивал год без единой тройки, что среди его сверстников было не такой уж постоянной величиной. Особенно по математике и физике. Зато сильным физическим развитием Сашка похвастаться не мог. Окружение было полным. Сбежать бы не дали. Сдаваться этим уродам желания не было.
- Не, не твари, - вы ублюдки, - слово было для Сашки непонятным, но он точно знал, что оно обидное и ни в какое сравнение с обычными ругательствами во дворе никак не шло. Тем самым драки было не избежать. От такого обвинения вся четвёрка остолбенела, но не надолго. Ловцов подвела горячность, они бросились на Сашку почти одновременно. Алекс был чуть полноватым парнем, и просто так сбить его с ног не было никакой возможности. Поэтому подлого провокатора Любу Санёк просто оттолкнул. Вот только драться Сашку никто не научил. Лахмундей кинулся вперёд, Кущ схватился за руки, скулу ожгло как огнём. Тут и Люсяй гад со спины приложился. Ждать когда его повалят обличитель не стал. От резкого поворота на месте Кущ улетел к стене туалета. Лахмундей тронутый инерцией оказался чуть в стороне. Люба поднимался извергая ругательства из пыли. Самый опасный - Люсяй оказался прямо по курсу, лицом к лицу. Видно разглядел что-то в Сашкиных глазах садист-убийца недоброе для него. И Люсяй струсил и рванул в сторону подставив спину. Путь к забору за которым начинался его переулок оказался открыт. Не искушённый в драках Сашка испугался, сзади поднимались и приближались трое врагов, четвёртый отбежал, но видимо устыдившись своего бегства, остановился и хотел расквитаться за свою трусость. С четырьмя разозлёнными одногодками драться было бесполезно. Котёнок затих и не подавал признаков жизни. Спасать было некого. Трусость Люся, вой Любы, бессильная ненависть в глазах Лахмундея и грязь на одежде, упавшего в пыль Куща говорили о том что, бой закончился в пользу Сашки. Санёк добежал до спасительного частокола первым. Сзади злобно пыхтели преследователи. Попадать под раздачу четверых разозлённых недругов желания не было. Поэтому через деревянный забор немного перепуганный количеством врагов он перекарабкался по всем правилам преодоления препятствий. Сначала руками за верх ухватиться. Потом одну ногу на верхнюю поперечину забора. Подтянулся на руках и ногах и спрыг вниз.
- Ах, суки, - камень пущенный рукой Куща ударил в спину, подло, не по правилам сзади.
Да какие у них правила? - подумал Сашка,Это же не спортплощадка в школе с учителем вместо арбитра. Боль от камня ширилась и давила трусость внутри адреналином ярости. Камней под ногами оказалось мало, но для того чтоб остановить банду, хватило их. Забор, как крепость ограждал от внезапного нападения и давал возможность удрать в случае атаки. Переулок в который перевалил через забор Шурик был его личной территорией. Окна и стены дома прямоугольно отражали свет в двадцати метрах от места стычки. Кущ должен был быть примерно наказан за свою бросок в спину и все аргументы дворового понятия чести были на стороне у Сашки. А поэтому четверть кирпича, которую он бросает в обидчиков, вполне легитимна своим весом и рваными краями обломанных сторон.
- А, бежим! - звучит призыв Любы. Вся четверка не понимает в кого целит Сашка на тяжелом замахе, но зато видит его лицо с крепко сжатыми зубами, приподнятой верхней губой и загнутыми вниз черточками бровей, опущенные углы рта излучают бешенство. С таким выражением Лахмундей убивал о стену минуту назад беззащитное маленькое существо. И им становится по настоящему страшно. Всем четверым - против одного. Ещё чуть и камень вылетит справедливой местью из руки защитника мёртвого котёнка. Булыжник настигает ногу Куща, когда он почти скрывается с линии броска, пропустив при этом Люся, Лахмундея и Любу. Так целиться некогда, надо мстить за подлость и унижения. Сашка пересилил боль удара полученного в спину и даже не заплакал, сцепил зубы. А вот Кущ боль терпеть не привык. И покатился, зажав руками ногу по пыли протоптанной между дворами дорожки.
- Собаке - собачья смерть! - процедил тот, кто метнул карающий кусок справедливости. Обидчики так не думали.