Ассирийская любовь
"Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Я достаточно долго работал над этой повестью. Я постарался вложить в нее максимум фантазии и литературных способностей. Многие, вероятно, читали рассказ Кафки "Превращение" про человека, который за ночь превратился в таракана. А что если описать мир, в котором люди по ночам раз за разом изменяют свою форму, превращаясь в новых, непривычных существ? Как в этом мире выглядели бы супружеская жизнь, бюрократия, Интернет, тексты Библии, мировая история?
|
Ассирийская любовь.
День первый
Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя. Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои и не щадит, пролил на землю желчь мою, пробивает во мне пролом за проломом, бежит на меня, как ратоборец.
Книга Иова.
1
Он хорошо понимал, что это сон. Он видел зыбучие пески, скуку, ночь, бледные тени растений. Земля была безводна и пуста, в то время как небо ослепительно сияло россыпями жемчужных капелек-звезд. Среди них низко висело странное Солнце, больное, красное, незаметное, лишь немного растворявшее густые чернила ночи. Однако надежно защищавшие линии барханов воинственные башни-кактусы словно изрезали красноватые мерцающие пространства пустыни своими черными маслянистыми тенями.
Спящий попытался взглянуть на себя, но не увидел изношенного тела своего. Возможно, оно уже умерло. Что за странный мир, что за странное Солнце... Что за странный день... или это ночь? Устав страдать под тусклыми звездами, спящий открыл глаза и с силой выдохнул из глубины своей души заплывшее облаками утро.
2
Сквозь окна вяло сочился невыразительный пасмурный рассвет. "Что за странный сон?" - еще раз недовольно подумал Илья, оторвал голову от подушки и больно ударился взглядом о зеленые неумолимые цифры часов. Казалось, что суставы скрипят, забитые ночным песком пустыни. Мучительно хотелось курить. Губы запеклись. В воздухе повисла тишина, лишь сухо пощелкивал таймер сигнализации... Илья приподнялся на кровати и с ужасом ощутил, что не может вытянуть из простыни свою левую руку! Резко рванул конечность... нет, все хорошо. Похоже, она просто запуталась в одеяле... Сердце понемногу перестало стучать и немного успокоилось - нет, метаморфоза не произошло, ночь прошла спокойно. Вот только голова тускло побаливала (Илья украдкой выглянул в окно и огорчился, заметив обтянутый облаками купол неба). Покряхтывая, человек выбрался из под одеяла и подошел к высокому прямоугольному зеркалу. Зевнув, он задернул оконные шторы, включил верхний свет и погрузился взглядом в невыспавшиеся глубины своего "я".
В зеркале был виден невысокий мужчина тридцати лет, с взлохмаченными со сна темными волосами, красными от переутомления глазами, немного выступившим как прицел кончиком носа и обычной утренней небритостью. На руке стоявшего поблескивал металлический обруч - экстренный вызов службы реабилитации. Налюбовавшись собой, Илья поспешно скинул белье и внимательно оглядел гладкую поверхность кожи, особенно обращая внимание на родинки, сгибы рук и ног, пятна пигментации - словом, на все ненадежные и неясные участки, где с высокой вероятностью могли расцвести проблемы будущего... Он повернулся боком, с огорчением отметив неровную линию позвоночника и выступающий располневший живот. Из-за этих неприятных особенностей контур тела немного напоминал знак вопроса в конце параграфа...
Под левым соском багровело темное пятно - много лет назад за одну ночь здесь выросло странное растение, бесцветное и хилое, питавшееся не соками мертвой земли, а соками живой человеческой плоти. Его удалили за одну операцию (или, как выражались врачи, "за одно рукоприкладство"). Гораздо хуже получилось с рукой - когда Илья был еще ребенком, то однажды утром в страхе обнаружил, что кожа на руке сделалась прозрачной и тонкой, точно скрывавшей опасную внутреннюю полость. Он нажал пальцами, и резина тканей разорвалась без всяких усилий и болей. К своему ужасу, маленький Илья увидел на гладких скрученных мышцах настоящую живую улитку, неодобрительно покачивавшую рожками. Но это преждевременное вскрытие вызвало сильное недовольство и возмущение врачей - началось воспаление, из-за которого Илюша долго и тяжело болел...
Вероятно, после этого случая он и решил стать врачом Службы реабилитации, спасающей человечество от ночных страхов. Правда, болезненная впечатлительность Ильи оказалась крайне серьезной помехой. Ему пришлось выбирать иную специальность, далекую от практической хирургии. Однако неплохое абстрактное мышление вместе с острым интересом к работе принесли Илье пост начальника отдела статистики и контроля за метаморфантами... Вот так он и выбрал в конце концов свою профессию.
...А более мелкие следы хирургических вмешательств, рассеянные по всему телу, не стоило и перечислять. Илья привычно вздохнул, наклонился и принялся осматривать свои ноги, недовольно хмурясь на провисший живот. Не найдя ничего предосудительного, человек снова натянул белье, закуклился в шерсть тренировочного костюма и вышел в холодный неяркий сумрак утреннего коридора.
Хотелось бы знать - что же все-таки мог означать тот сон про пустыню?
3
Половицы паркета осторожно поскрипывали. Он приблизился к комнате Анны, скрипнул дверью и осторожно пробрался внутрь. Вокруг кровати лежало много мягких пушистых игрушек, которые Аня очень любила. Сама она спала, разметавшись на кровати и по-детски двигая губами. Темные щитки очков, днем упруго отбивавшие острые копья солнечных лучей и пристальных любопытных взглядов, теперь безразлично лежали на туалетном столике.
Илья вздохнул и наклонился над лицом спящей женщины, сдержанным усилием воли заглянув ей в лицо. Увы, многомесячный кошмар так и не закончился - левого глаза по-прежнему не было, его заменял желтый напряженный пузырь, застенчиво выглядывавший между век. Другой глаз был окружен привычной красноватой припухлостью - видимо, накануне Аня опять долго плакала. Хорошо, что хоть ее мозг остался цел и невредим... В памяти Ильи сразу же всплыло множество куда как более мрачных случаев, хорошо знакомых ему по статистическим отчетам.
Тем временем Анна проснулась и чуть не нырнула под одеяло, инстинктивно прячась от напряженного взгляда, но затем спохватилась и поспешно коснулась рукою глаза. Убедившись, что он не изменился, Аня расслабленно и безразлично выбралась из-под одеяла, подошла к зеркалу и медленно разделась. Оба молчали...
И начался новый осмотр в поисках появившихся за ночь знаков метаморфоза. На лице Ильи были смешаны безучастность, скрытое отвращение и болезненная впечатлительность при виде искаженных и неверных тканей. К тому же он неприятно стискивал челюсти, словно бы пытаясь подавить неизбежные приступы тошноты. Аня безучастно стояла перед зеркалом и терпеливо ждала, пока кончится процедура. Она была на десять лет моложе Ильи, поэтому никаких признаков ожирения не было заметно. Возраст давал молодым девушкам громадное преимущество - их чистая и юная красота еще не была испорчена знаками беды. Тонкие длинные ноги, красивая линия бедер, узкая талия и упругая грудь - все это придавало телу Ани совершенство и законченность музыкального инструмента. Но желтый нарыв в глазнице словно бы затмевал и перечеркивал тонкие черты лица, заставляя Илью зябко мерзнуть, как только он по оплошности поднимал свой взгляд чересчур высоко.
Едва ли не единственным связывающим супругов ритуалом стали теперь эти каждодневные медицинские осмотры. Формально такая прцедура избавляла Аню от необходимости ходить в поликлинику. Это была удобная льгота для сотрудников Службы реабилитации и членов их семей. В первые счастливые годы брака Аня рассматривала подобные осмотры как маленькую слабость, в которой она готова была пойти мужу навстречу - "дорогой, езжай на работу спокойно, работай со спокойной душой, как видишь, у нас все хорошо". Но теперь желтый глаз не давал ей возможности так считать. И тем не менее Илья с удивительной одержимостью осматривал ее каждое утро. В этом не было ощущения власти или садизма, скорее детская вера - однажды произойдет чудо, и все станет на свои места. Видимо, только из-за этого Анна, скрепя сердце, и соглашалась на неприятную процедуру. Да и нелегко ей было взбунтоваться против жизненных правил, к которым все люди привыкли с раннего детства. Однако каждое утро она все-таки чувствовала себя чересчур уязвимой и беззащитной, стоя голой перед одетым мужем. И потому в течение осмотра на лице Ани все более ясно обозначилось ясное отвращение ко всему, что говорил, делал и думал Илья Данилович Шмелев, начальник статистического отдела службы реабилитации Северного административного округа.
Однако слабый и склонный к компромиссам характер так и не дал ей возможности противостоять воле мужа и отказаться от осмотров. А Илья настаивал на своей правоте с убежденностью фанатика. Отказ от этого ежедневно повторяющегося ритуала означал бы для него разрушение последних основ, на которых кое-как еще держалась его нынешняя жизнь.
И вот теперь он выполнял свой долг и методично исследовал кожу, пункитуально следуя стандартной процедуре. Самое неприятное Илья привычно оставил под конец осмотра. Когда он добрался до головы и лица, Анна немного закинула голову и закусила губу, не желая смотреть ему прямо в глаза. В этот момент тело девушки странно изогнулось - она словно бы свисала на веревках, спущенных с потолка. Скосив глаза к зеркалу, Илья мимоходом поразился неприглядности картины. Он был взлохмачен, небрит. Покрасневшие глаза так и не отдохнули за время короткого сна - и вот теперь они смотрели зло и напряженно. "Красавица и чудовище", тоже мне...
Наконец, осмотр закончился.
-А теперь иди спать, - неярко пробормотал Илья и легонько дотронулся до ее плеча, словно бы лишь обозначив факт, что он имел дело с живым человеком, а не с неодушевленным предметом.
-Все нормально? - тихо спросила Аня, но ответа не получила.
Ответ и не требовался, оба они хорошо понимали, что все по-прежнему очень плохо. Аня удрученно вздохнула и вновь забралась под одеяло. Илья повернулся и тихонько вышел из комнаты...
4
Машина покачнулась на "лежачем полицейском" и подъехала к будке охранника. Илья протянул руку с деньгами, охранник взял положенную плату, красно-белый шлагбаум открылся., машина въехала внутрь. Припарковав автомобиль на стоянке, Илья вылез на асфальт, недовольно поежившись от неприятного воздуха - холодного, влажного и в то же время лишенного утренней свежести и ясности. Крошечные капли дождя парили в воздухе и жалили точно комары. Илья опять почувствовал головную боль - ему даже показалось, что весь купол неба давит своей тяжестью на голову. Человек поморщился и посмотрел вверх. Белое, белое, белое... Безнадежно! "А любопытно все-таки, почему у меня гипертония? - подумал Илья сонно. Врачи уверяли, что он ведет нездоровый образ жизни, мало двигается, много нервничает и при этом еще и непрерывно пьет кофе. Но сам Илья в глубине души подозревал, что важная артерия сжалась в его голове в роковую полночь метаморфоза. Он достаточно много знал о таких случаях - кажется, существовала даже наследственная предрасположенность... "Странно, - подумал недовольно Илья, - я же вроде как выпил утром таблетку".
Он пожал плечами и пошел через стоянку к зданию службы. Бредущие навстречу сквозь густой туман люди казались утопленниками. Неподалеку Илья увидел кучку совсем молодых парней и девушек. Сквозь пасмурную слякоть нелегко было разглядеть их мысли и желания. Но Илья хорошо знал, что все обычно собирающиеся здесь люди либо метаморфанты, недовольные принятыми службой решениями, либо политические демонстранты. Правда, демонстрантов тут обычно было немного - они уходили к Министерству здравоохранения, где их протесты выглядели куда как более ощутимо. Зато метаморфанты частенько простаивали эти долгие осенние дни у ворот районных отделений службы реабилитации. Они жаловались, если теряли работу, если были недовольны результатом хирургической операции, если хотели обратить внимание на невнимательность, волокиту или бюрократизм. У выброшенных из привычной жизни людей всегда появлялось свободное время, над которым они не имели достаточной власти...
Внезапно Илья увидел, что одна из девушек решительно направляется к нему. "Точно, измененная", - подумал он печально, с отвращением разглядев на ее маленьком носике что-то вроде огромной распластавшейся пиявки. Илья уже начал профессионально оценивать, сколько же будет стоить операция, и какую именно часть хряща тут придется заменить протезом. Но почти сразу он почувствовал беспокойство - слишком уверенно шла девушка. Такую походку редко можно было встретить у метаморфантов, соприкоснувшихся с глубинными течениями жизни...
Тем временем девушка сумела найти путь из густых напластований тумана и подобралась вплотную к Илье. Теперь он ясно различал, что пиявка представляет собой всего лишь странное и дикое украшение - пирсинг крыльев носа снабдил червя шариками глаз, а все остальное было грамотно и точно дорисовано профессиональным художником, умело использовавшим естественный рельеф носа. Внимание Ильи было настолько приковано к гнусному символу, что он вовсе не обратил достаточного внимания на остальные черты лица девушки. Как и при осмотрах Ани, он вряд мог заметить очертания рта или бровей. Именно по этой причине Илья никогда не работал диагностом.
Оценив произведенное впечатление, девушка сказала:
- Нравится? - И сразу же добавила, не дожидаясь ответа: - Да, а я хочу задать вам один вопрос!
Илья заглянул в ее глаза и увидел там странное сочетание неглубокого нахальства и глубокой неуверенности. Он напряженно пожал плечами, все еще не в силах оторвать своих глаз от мрачного символа.
-Вот, а на кой черт вы выбрали такую работу? - вызывающе спросила девица, неумело пытаясь дерзить. Это неуклюжее "вот" смутило в первую очередь ее саму - демонстрантка даже закрыла лицо руками, пытаясь справиться с внезапным смущением и своей молодостью.
-Дура, - вздохнул Илья устало, повернулся и пошел к зданиям. Вдогонку ему выстрелило ответное звонкое словечко "Дурак", но Илья уже не оглядывался, опасаясь, что черный червь вновь защемит его мысли. Он пронзительно ощущал, что эта малоприятная девушка еще сыграет в его жизни какую-то важную и скверную роль...
5
Он стоял перед зданием Службы реабилитации и нащупывал в кармане пропуск. Было уже восемь часов утра, так что вот-вот уже должны были прибыть первые сотрудники. Однако Илья вовсе не хотел встречаться с ними. Мысли в его голове постепенно затвердевали, приобретая ясность и холодность стали... Илья повернулся и вошел в небольшой зеленый домик, пристроенный чуть левее основного здания Службы.
Перед началом работы все сотрудникам следовало еще пройти медицинский осмотр. И отказаться было невозможно. Без этого не допускали к работе - ведь кто знал, что же именно способен натворить оператор важного завода или же пилот важного самолета, сердце которых сосали мертвые страхи и живые улитки?
Осмотр состоял из анализов мочи, крови, также ультразвуковой диагностики, измерения температуры и давления, наконец, краткой беседы с психологом (которая проводилась только в том случае, если осматриваемый занимал ответственный руководящий пост). Из-за этого каждый день Илье приходилось вставать минут на сорок раньше... А ведь и без того путь от дома до работы был неблизкий! Впрочем, мало кому из жителей города удавалось пройти обязательный медосмотр совсем рядом с местом своей работы.
Эта процедурная комната первоначально была предназначена совсем для другой цели - уточнять диагнозы морфантам в случаях, когда возникали сомнения или неясности. Впоследствии ее приспособили и для медосмотра сотрудников.
Все анализы являлись чисто механическими процедурами; Илья благополучно прошел их за полчаса. Оставалась лишь беседа с психологом - надо заметить, что у большинства метаморфантов обычно могли возникать только грубые поражения мозга, которых несложно было обнаружить даже в коротком диалоге...
Психолог, немолодая усталая женщина, расплылась лицом и телом, как засыпающий после долгой работы человек. Она хмуро поглядела на Ильи, не сделав даже попытки ему улыбнуться. Под рукой сотрудницы находился небольшой экран компьютера, на котором можно было прочитать результаты всех предшествовавших анализов.
"Видит ли она меня или только цифры анализов?" - неприязненно думал Илья. - "Да, по своей должности она обязана знать и понимать людей, но что сможет понять в них эта бедная страдающая кукла из сырой расползающейся плоти?" Однажды женщина разокровенничалась и рассказала Илье о своих многочисленных проблемах: ее муж напивался каждый вечер в страхе перед метаморфозом; напившись, он бил сына; сын отыгрывался на одноклассниках; бедную женщину вызывали на родительские собрания в школу... "И тем не менее именно она должна быть моим психологом... Странно все это... Где найти такого психолога, который объективно измерял бы давление и температуру наших помыслов, надежд и страхов?"
-Как вы себя чувствуете? - спросила врач монотонно.
-Спасибо, нормально, - ответил ей пациент.
-Спите хорошо?
-Да, хорошо.
-Страхи не беспокоят? Нет ли у вас угнетенного настроения? С работой справляетесь успешно?
-Спасибо, нет.
-Что нет? Я не поняла, - глаза женщины чуть заметно сузились. И это было вполне понятно, ведь такое нагромождение вопросов могло сбить с толку переродившийся мозг... Илья помедлил с ответом и постарался хорошенько сосредоточиться. Тем временем между губами психолога протянулась ниточка слюны точно хищная тонкая паутинка.
-С работой я справляюсь отменно. Не беспокойтесь. И депрессия меня тоже не мучает.
Глаза угасли. Губы сомкнулись. Ловчая нить исчезла.
-Тогда вашу карточку, пожалуйста.
Вялая рука провела пропуск над щелью магнитной системы. Щелкнул автоматический механизм, переключая разноцветные лампочки на панели управления. Щелкнул и автоматический механизм в мозгу Ильи, переключая бюрократа на мысли о грядущей работе.
Он встал, подошел к двери...
-Послушайте...
Илья обернулся. На лице женщины выступили красные пятна. Теперь в ее интонациях было что-то деревенское, причитающее. Не вовремя, однако!
-Вы все-таки человек влиятельный, известный... не сможете моего мужа зарегистрировать как инвалида? Он вряд ли может теперь работать... слишком уж полночи боится, а инвалидную регистрацию они ему не дают... Соматических повреждений-то нет, вот что они говорят-то... - Врач рассеянно потерла щеку, пытаясь поймать насущную формулировку, уплывавшую за пределы ее речи. На щеке появилась нечаянная слезинка... Глаза заблестели влажно...
-Мы обсудим, какие именно меры можно будет принять в данной ситуации, - осторожно ответил Илья и плотно прикрыл за собой дверь. "Нашла время для просьб", - раздраженно подумал он.
6
Вихри ветров над холодными скалами, птицы на вершинах гор. На бескрайней равнине осени рассыпаны тысячи пожелтевших листьев. Крысы скрываются под ними, прячутся в недрах земли, уходят от погони. Птицы рвутся в охоту как камни пращи.
Вихри данных в локальной сети, люди над папками документов. Тысячи, тысячи пожелтевших листов со статистикой. Где-то в них укрываются от преследований тени - метаморфанты с необычайной скоростью движений, с необычайной силой, с необычайной жестокостью. Каждый из них больше не человек, потому что смерть уже коснулась его своим холодным дыханием. И каждый может нанести удар. Нанесет ли? Среди метаморфантов есть чудовища, есть и обычные люди. Как повезет.
Сложность состоит лишь в том, что каждодневно меняемся мы все.
Ведь каждый из нас с рождения и до смерти крутится в колесе перерождений. Утро, день, вечер, ночь... Ночь. Ночь! Человек изменился. Еще ночь! Иди и смотри, он изменился опять. Сколько ночей скрыто в потоке жизни?
Давайте посчитаем, друзья!
Триста шестьдесят пять в году.
А теперь помножьте на семьдесят.
Умножили? И сколько получилось?
Двадцать пять тысяч - правильно ведь?
Именно так. И мы не можем пропустить ни одной.
Не можем никак - потому что не имеем права.
Да, газетчики любят сенсации о появлении лишней ноги на туловище женщины или лишнего глаза на груди мужчины. Потому что все это можно легко представить. Зато наша работа - искать то, что представить нельзя.
Изменяется мозг.
Эти изменения малы, их трудно заметить.
Но они накапливаются в душе, накапливаются, накапливаются... И вдруг происходит взрыв!
И достойный глава семейства, достопочтенный муж, отец и брат оказывается способным на жестокое убийство тех, кого он особенно любил и ценил всю свою жизнь.
Ведь если столько обывателей так любит читать страшные истории о серийных убийцах и садистах, то где же проведена та грань, которая отделяет их самих от серийных убийц и садистов? Час за часом метаморфоз, как течение, полирующее дно океана, медленно поднимает ближе к поверхности одни участки души и опускает в глубину бессознательного другие.
Вот почему отделы статистики - одни из самых важных в Службе реабилитации. Им необходимо улавливать глубинные течения жизни, проводить исследования и расследования, держаться в курсе текущих новостей и предотвращать растущее зло.
И зло будет предотвращено.
Потому что это входит в наши обязанности.
7
Статистический отдел постепенно заполнялся сотрудниками. Илья Данилович уже сидел за своим столом, погрузившись в бумаги. В старинном здании Службы комнаты были довольно большими ("лошадей тут держали, не иначе", - мрачно острили сотрудники), так что в каждой комнате помещалось множество рабочих мест. Это и создавало атмосферу непрерывной суматохи, так как бегавшие взад и вперед сотрудники с документами не давали как следует сосредоточиться на работе.
Девятнадцатилетняя секретарша Лена Анечкина бодро набивала на компьютере справки о расходовании фондов и заработной плате. Тридцатилетняя юристка Ирина Бирковская спорила с коллегой из соседнего отдела о перспективах выиграть судебный процесс против банка, начальник которого превратился в метаморфанта и вслед за этим улизнул с большими деньгами. Руководство банка утверждало, что Служба реабилитации должна была каким-то образом предсказать подобный поворот событий.
В левом углу комнаты сотрудники обсуждали текущую отчетность. Начальник статистической группы Михаил Окнов, двадцатипятилетний высокий блондин, быстро забивал отчетов в электронную базу данные из последних сводок.
Интересно заметить, что Михаил, выполнявший фактически роль заместителя Ильи Даниловича, тем не менее все еще сохранял некоторые детские черты в своем характере - например, он легко смущался и краснел, если окружающие обращали внимание на его недостатки. Поэтому, нажимая пальцами на клавиатуру, Миша постепенно приучился подворачивать шестой палец под ладонь, чтобы тот был не так заметен. Конечно, в отделах службы реабилитации, ориентированных на работу с клиентами, подобные признаки метаморфоза среди самих сотрудников считались чем-то неприличным - как если бы они компрометировали надежность и эффективность службы в целом. Оттуда это мнение постепенно распространилось и на внутренние отделы службы. Вот почему и Билецкая всегда старалась носить такую прическу, чтобы уродливое пятно на ее шее оказалось скрыто от любопытных глаз...
Однако в наиболее запутанном положении все-таки оказывались те сотрудники Службы, члены семей которых заболевали метаморфозом. С одной стороны, на таких людей словно бы падало подозрение в чем-то преступном и противозаконном. И в то же время любая попытка освободиться от спутника жизни - метаморфанта вызывала серьезное возмущение как признак очевидной слабости. Поэтому многие в подобной ситуации предпочитали терпеть, надеясь, что окружающие оценят их стойкость и выдержку в трудной человеческой ситуации...
8
Сам Илья Данилович напряженно грыз ручку, просматривая последние запросы по району.
-Опять криминальный запрос надо выполнить, - сказал он раздраженно. - Слушайте, посмотрите там по базе данных, ребята!
-Смотрели уже, - доложил Михаил без особого энтузиазма.
-Ну и?
-Ну и ерунда получилась. Чересчур описание расплывчатое. Тут половина города может под него подойти.
-Светлые волосы, высокий рост, - начал читать Илья приметы подозреваемого. Девушки захихикали. Михаил смутился, но не так чтобы очень сильно.
-Ой, девчонки, этого маньяка и искать не надо! - восторженно заметила Лена, отрываясь от набивания отчетности. Окнов дернул щекой и злобно посмотрел на нее. Впрочем, тут же взял себя в руки.
-Я полагаю, вы уже подготовили все необходимые документы? - холодно спросил секретаршу начальник.
-Ой, сейчас их всех допечатаю, - смутилась Лена. - Сейчас, Илья Данилович, подождите еще минуточку...
-Не отвлекайтесь от работы, - бросил ей Илья и вновь повернулся к Окнову. - Итак, пишем в министерство, что поиск по базам оказался безрезультатным?
-А, может, подбросить им парочку возможных кандидатур, пускай там проверяют, - заметил Михаил осторожно.
-Хм, хорошая мысль! - задумался Илья Данилович. -Только не "парочку", а достаточно большое число...
Он задумался о положении дел. Служба реабилитации, огромная и бюрократически достаточно рыхлая организация подчинялась Особому отделу Министерства здравоохранения - слишком много медицинских задач тут приходилось решать. Но параллельными реабилитационными центрами располагали и Министерство внутренних дел, и Министерство безопасности. Вот только у силовых министерств все эти службы были строго засекречены, а возможность вмешиваться в жизнь простых граждан формально ограничена Законом о распределении полномочий.
В результате конфликты вспыхивали по любому поводу, а иногда и вовсе без повода. Например, два месяца назад на Поварской улице был убит депутат парламента Сергей Горский. Убийца выпустил с небольшого расстояния четыре пули из пистолета, рукоять которого была завернута в целлофан. Затем он убежал настолько быстро, что все наблюдавшие эту сцену без разногласий решили - нападавшим был метаморфант. После этого в газетах появилось следующее интервью:
Вопрос журналиста газеты "Вечерняя столица" начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел: Каким образом информация о метаморфантах, обладающих исключительными способностями, попадает в руки преступных группировок?
Ответ: Очевидно, путем подкупа заинтересованных лиц в Министерстве здравоохранения и службе реабилитации.
Вопрос: Как Вы считаете, не наступил ли такой момент, когда Служба реабилитации должна быть переподчинена Министерству внутренних дел, а на все базы данных наложены грифы строгой секретности?
Ответ: Безусловно. Последние события, такие, как это убийство депутата, однозначно показывают, что напряжение в нашем обществе достигло своей крайней точки. Только эффективная и согласованная работа всех уполномоченных лиц позволит взять сложившуюся ситуацию под твердый контроль. Мы не можем допустить, чтобы рассогласования в работе ведомств мешали полноценному обеспечению безопасности мирных граждан...
Михаил терпеливо ждал ответа своего начальника.
-Да, я согласен, тут лучше отвечать, - пояснил ему Илья Данилович, усилием воли прервав поток размышлений, - причем отвечать на все приходящие бумаги. Пусть они нас выматывают запросами. Зато мы их будем выматывать ответами. Верно, не стоит так явно показывать свою слабость!
И с силой швырнул потекшую ручку в корзинку для бумаг. Та возмущенно подпрыгнула, чуть было даже не выскочила обратно, но все же тихо легла на дно и упокоилась с миром. "Вот бы и нам всегда так находить свое место в жизни!" - с завистью подумал Илья.
9
В обеденный перерыв Лена начала приставать к Окнову с глупыми и однообразными вопросами, выпытывая, что же такое он мог натворить.
-Да ты не бойся, Миш, мы ведь никому не скажем! - радостно упрашивала Анечкина с бестолковой улыбкой на лице.
-Точно никому? - рассеянно переспросил ее Окнов, с каким-то странным блеском в глазах просматривавший на экране компьютера какие-то плохо различимые на большом расстоянии фотографии. "Он что там, порнографию делает? - подумал Илья Данилович раздраженно. - Ничего себе дисциплинка!" Но не стал отвлекаться от работы и проверять содержимое компьютера своего подчиненного. На основе баз данных по метаморфантам многие составляли довольно возбуждающие коллекции кадров, которые пользовались несомненным успехом среди интернетовских любителей "клубнички".
-Совсем-совсем! Обещаю и клянусь, ну, честное слово! - заявила Анечкина капризно. - Слушай, может, ты человека убил, а?
Илья Данилович быстро просматривал все новые и новые документы, не обращая никакого внимания на эту пустую болтовню.
-Все-то тебе скажи да расскажи, - ответил Лене Окнов, специально подлаживаясь под ее детский тон.
-А что? Ведь мы друзья, правда? - поинтересовалась Анечкина, сияя смехом.
Михаил ехидно усмехнулся, однако ничего не ответил. Он любил поддразнивать девочнку, считая ее дурой набитой, а себя перспективным специалистом с растущей карьерой, в перспективе - следующим начальником отдела.
-Оля, отстань, пожалуйста, от человека со своими идиотскими шуточками! - заявила Бирковская раздраженно. - Совсем ведь не даешь работать!
-Так перерыв-то обеденный, какая уж тут может быть работа! - непритворно ужаснулась секретарша.
-Да нет, ничего особенно страшного там не случилось, - неожиданно заметил Окнов, как-то неопределенно улыбаясь.
-Ой, - непритворно удивилась Анечкина, - так значит что-то все-таки было, да?
-А может, и было, - вновь усмехнулся Окнов.
Странно, что на это последовала такая неожиданная реакция всего коллектива. Люди насторожились, притихли, потом и вовсе замолчали. Даже Илья Данилович демонстративно задумался над документацией, перестав напряженно чиркать ее строчки авторучкой.
-Слушайте, кончайте дурака валять, ну ничего там не было и быть не могло. Не ваше дело, в конце-то концов! - заявил Окнов раздраженно, подняв глаза и оглядевшись.
-Вот именно, прекратите. Ну чего вы к нему пристали? - подтвердила и Бирковская, почему-то также обращаясь сразу ко всем одновременно. Впрочем, тут же исправила свою ошибку. - Кстати, Оля, если тебе уж так понравилось читать про маньяков, то вот тут вот на полках такие пачки интересные с документами лежат! Хочешь, могу дать...
-Ничего мне не нравится. Я их боюсь! - возразила Анечкина возмущенно.
-Кого ты боишься: пачек или маньяков? - спросил Окнов уже более спокойным тоном. Но обиженная секретарша надула маленькие губки и ничего ему на это не ответила.
А Илья Данилович вернулся к работе и продолжал подчеркивать карандашом статистические данные по текущему расходу материалов. "Тени окружают нас",- думал он печально. -"Тени ходят вокруг нас... Даже в самом сердце этой службы все-таки не чувствуешь себя защищенным и прочным... Даже внутри..."
Первая ночь
Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это.
Книга Иова
1
Думай и размышляй, вспоминай о вечности и принимай решения. Но все же не забывай, что всякий сон есть начало умирания. Счастливому человеку сон кажется лишь кратким мгновением, легким привалом в быстром круизе дня. Но сожженный боится даже пепла...
Думай и размышляй, хоть мысли твои и бесплодны, а размышления не сделают счастливее. Если рассмотреть вопрос вдумчиво и сосредоточенно, то высшим сиянием жизни придется признать полдень, когда разум крепок, а сильное Солнце дирижирует в небе движением частиц и перемещением облаков. Но в полночь человеческий дух теряет очертания. Уже трудно различить грани предметов, окликнуть праведников и грешников, опознать цвет знамен пророка и приветствовать благих вестников рассвета. И станет душа твоя пересохшем колодцем, на дне которого высыхает последняя влага - спускайся вниз, путник, ты уже делал это в прошлом... Призраки поют неведомые гимны. Вьются знамена ночи. Спускайся, путник! Ты еще жив, ты нас слышишь. Иди к нам - ведь мы ждем тебя!
2
Да ждем... Вот и меня тоже ждут... Илья осторожно нажал на тормоз, автомобиль мягко покачнулся и остановился в двух шагах от ворот дома. Только здесь, на окраине города, измятые и закупоренные души могли вновь разгладиться и вдохнуть улетающее от них лето...
Фары машины освещали бесформенные нагромождения кустов сада. Ветви задумчиво покачивались, точно загорая в проницательных лучах. Бетонный кристалл двухэтажного дома вдохновенно сиял в темноте. А Илья тихо спал за рулем... Вздорный и суетный демон путешествий позабыл его здесь, как забывают выброшенную из окна автомобиля пластиковую бутылку. Однако, несмотря на все ложные признаки спокойствия и затишья, полночь приблизилась еще на десять минут. Влажный предгрозовой воздух навалился на город словно бы тяжелым пологом океана. Батискаф машины освещал морские глубины сада. Из дверей дома выплыла изящная женщина, залитая сумраком ожидания. Она была цепко схвачена джинсовым костюмом, к лицу ее прилипли темные очки... Анна приблизилась к машине Ильи и робко постучала в стекло.
Путник, ты еще жив, ты нас слышишь. Просыпайся и приходи - ты нужен нам...
3
Полчаса спустя Илья уснул на мягком диване в своей рабочей комнате... Он дремал беспокойно - непонятный маятник, раскачивающийся под сводами черепа, то и дело шевелил складки кожи, подергивал губы, сокращал и выпрямлял пальцы... Нет, такой сон не принесет никакого облегчения; возможно, он и восстановит запасы каких-то насущных необходимостей, но вряд ли даст то душевное успокоение, ради которого мы и забываем о любимых...
Через полчаса будильник на руке Ильи зазвонил. Человек привычным движением поднес циферблат к глазам. Он словно бы физически ощущал, как внутри часов щелкает мерзкое насекомое-время, сухое, тощее, колючее, вечно куда-то спешащее...
Приподнявшись, Илья зевнул и резким движением спрыгнул с дивана. После сна он чувствовал себя значительно лучше, и тяжелая пелена тоски больше не давила на его скованные мысли. Илья подошел к окну и неуклюже присел на подоконник. Ночь подмигивала ему бесчисленными глазами звезд. Испугавшись полночи над сумрачной страной, тяжелые утренние облака уже уплыли в светлые и далекие жаркие страны...
Затем Илья высунулся наружу, в прохладу и тишину, где листва деревьев светилась ясными россыпями изумрудов вокруг белесых фонариных глаз.
Услышав, что человек ходит по комнате, осторожно вошла Аня. Сейчас на ней вновь были тускло поблескивавшие вечерним знанием темные очки. Женщина держалась неуверенно и скованно.
-Ты суп будешь? -тихо спросила она.
-Да, я проголодался, - ответил Илья, стараясь не смотреть на жену.
-Тогда иди на кухню, а то он остынет, - отвечала Аня. Не дожидаясь ответа, она поспешно повернулась и ушла.
-Я... - начал было Илья, но жены уже не было в комнате. Это вызвало первый импульс раздражения в его душе. Обычно именно с таких импульсов и начинались столь частые теперь ссоры.
Илья неохотно слез с подоконника и поплелся на кухню... Он всегда ощущал во время коротких разговоров с женой мучительную неискренность, никогда не зная толком, какую же именно реакцию следует ему проявить. Сложность состояла в том, что, с одной стороны, ему было жаль Аню, а с другой, он не испытывал к ней ни малейшего интереса. О чем Илья мог бы с ней теперь говорить? Если раньше он охотно хвастался своими рабочими новостями, то теперь любые темы такого рода прозвучали бы точно упрек, точно неспособность найти выход из безнадежного положения, точно признание своей глубокой человеческой неполноценности и несостоятельности...
Аня тяжело переживала эту отчужденность. Иногда ей удавалось отвлечься и думать о чем-либо другом, но все же между супругами то и дело вспыхивали ссоры. Такие ссоры не могли закончиться примирением, потому что Аня и Илья не знали, как надо лучше мириться. В результате их отношения точно шли по туго натянутому канату.
В этот раз Илья сел за стол и начал напряженно барабанить пальцами, точно пытаясь выместить растущую досаду. Аня до поры до времени терпела эти навязчивые и нахальные звуки (сама она накладывала на тарелку картошку и мясо), потом все-таки начала нервничать и расплескала чай. Тогда женщина постаралась взять себя в руки, молча вытерла стол, села напротив мужа, сложила руки на коленях и тихонько спросила:
-Что нового было сегодня?
-Ничего, - с набитым ртом промычал в ответ Илья, принимаясь за еду (к счастью, на время он перестал барабанить).
-Я ведь не видела тебя целый день, - заметила Аня, массируя ноющее запястье.
-Понимаю, - ответил Илья и утомленно вздохнул.
-Расскажи что-нибудь, - попросила Аня.
Илья понял, что настоятельно необходимо заполнить возникшую паузу в разговоре. Поэтому он послушно кивнул и начал:
-Ну что я могу тебе рассказать? Ты ведь знаешь - изо дня в день одно и то же, одно и то же... Сейчас, например, надо готовить квартальный отчет по статистике.
-Сильно устаешь? - спросила женщина мягко. В этот момент в ее голосе неожиданно прорезалось сострадание. Но Илья по-прежнему не знал, как отвечать правильно...
-Как всегда, - ответил мужчина равнодушно. - Сейчас вот закончу ужин и опять пойду работать!
-Ты все-таки не перенапрягайся так сильно, - попросила Аня, - мне кажется, добром это не кончится...
-Ты должна прекрасно понимать, - сухо возразил ей Илья, - что на работе на меня и так теперь смотрят достаточно косо. Ведь никто точно не может сказать, как именно на меня повлияла вся эта вот история...
-История с моим глазом? - спросила Аня, начиная раздражаться.
-Сама ведь знаешь, а спрашиваешь!
Тут Аня стала заметно нервничать. Давно сдерживаемое раздражение, наконец, прорвалось.
-Слушай, почему ты всегда разговариваешь со мной таким тоном? - спросила она. - Я целый день сижу тут одна и тебя жду. Ты приходишь и сразу предъявляешь мне какие-то претензии...
Илья злобно посмотрел на нее.
-Не сразу, - сказал он подчеркнуто ровно. - В том-то все и дело, что далеко не сразу!
-...и потом, - продолжала женщина, внутри которой как будто соскочил сдерживаюший крючок, - высказываешь претензии, смотришь на меня, как будто я твоя служанка, являешься каждый день в мою комнату с таким видом, точно убить меня готов!
-Значит, тебе мой вид не нравится? - не выдержал и ее муж. - А мне, ты думаешь, очень нравится твой? - Но тут же осекся, увидев, какой болью исказилось вдруг лицо Ани, вздохнул и виновато пробормотал. - Извини. Пожалуйста, извини меня, ради Бога... Я чертовски устал, безумно трудный был день. Давай-ка лучше ложись спать - завтрашний день будет не легче... Утро вечера мудренее.
Аня сразу же встала и напряженно произнесла: "Приятного аппетита. Спокойной ночи", - после чего вышла, со стуком захлопнув дверь. Илья облегченно вздохнул и закурил сигарету, пытаясь вернуть себе утраченное душевное равновесие. Хотя курение в доме и не нравилось его жене, но в своем нынешнем состоянии плевать он на это хотел...
Наконец, Илья устало потер веки, бросил окурок в пепельницу, чувствуя себя немного лучше... И все-таки он не мог отделаться от нелепого ощущения, что, пока супруги говорили о несущественных и никчемным вещах, кто-то настойчиво перекладывал атомы, из которых состояли их тела. Теперь Илья словно бы начинал завидовать неодушевленным предметам, не обреченным постоянно изменяться. Он физически ощущал, как бьется утомленное сердце, как струятся в сосудах потоки крови, как в скрытых шахтах его тела продолжается ежедневная работа рудокопов. "Не поддавайся панике", - подумал Илья раздраженно. - "Эти мысли никак не помогут тебе продолжить работу, а только огорчат и расстроят". Впрочем, он и так был достаточно сильно огорчен и расстроен, и лишь большим усилием воли сумел заставить себя вернуться к ежевечерним обязанностям...
4
Итак, человек осторожно направился в свою комнату, предпочитая не зажигать света по дороге света. В опрятном, чистом, но удивительно холодном помещении он разложил на столе бумаги, взял карандаш, ручку... Хорошо дисциплинированные мысли уже гарцевали по привычному кругу - вчерашняя отчетность, сегодняшние результаты, завтрашние прогнозы...
Старый дом постепенно темнел и заполнялся шорохами, тенями и мыслями. Над горизонтом тускло мерцала потертая ржавая монетка Марса, над фонарями за окном вилась мошкара точно рой искр над пламенем костров ранней осени... Странная сумеречная дремота сжимала мысли Ильи. То он вдруг осознавал себя сидящим над отчетом и механически подчеркивающим слова и предложения, то он словно бы видел погружающийся в темноту дом и нависавшую над его крышей полночь.
Временами Илья отрывался от работы и внимательно прислушивался. Он слышал, как Анна мыла ни кухне посуду, как она что-то негромко запела, но тут же поспешно оборвала себя... Затем жена прошла по скрипящему паркету в гостиную и включила там телевизор. И тогда Илья встал, и закрыл дверь в потемневшую комнату жизни своей.
Он продолжал писать отчетность, на полях отмечая все новые пункты работы на завтра. Он искренне полагал, что напряженная и плодотворная деятельность убедит начальство в том, что в душе Ильи не произошло вредных изменений, вызванных метаморфозом, унынием, политической неблагонадежностью или же семейными обстоятельствами. И в то же время Илья словно бы пытался закрыть от себя самого какую-то важную часть души, какую-то створку беспокойно бившегося, словно ночной мотылек, ума. Что происходит? Как они оказались в этой неправдоподобной ситуации? И что им нужно делать теперь?
Он еще услышал, как Аня вновь прошла по скрипучим половицам и осторожно прикрыла дверь в свою комнату. "Вот ведь характер", - мимоходом удивился Илья, - "никогда ведь даже дверью не хлопнет!" "Наверное, это раздражает Аню еще больше, чем меня", - предположил проницательный Илья... Однако теперь мысли его отвлеклись от основного предмета работы и рассеялись в воздухе как пар из чайника. Тогда Илья встал, отложил ручку, зевнул, потянулся, подошел к дивану, застелил его, разделся, сложил одежду на стул, отодвинул стул к стене, упал на любовно изогнувшуюся под весом тела мягкую обивку...
Но сон словно бы заблудился в темноте ночи и долго мог прийти - ведь Илья уже успел выспаться за несколько часов до этого... Тогда засыпающий изможденно вздохнул и сжал глаза покрепче. Зеленые пятна, плававшие где-то на границах восприятия, неожиданно помрачнели и стали выразительными; Илье показалось даже, что он рассматривает сложный, разрастающийся, массивный и давящий на виски узор, в котором секунда за секундой высвечивались все новые и новые бесконечные и болезненные подробности. Казалось, что на глазах лежит тяжелый предмет и давит своим весом на роговицу...
Пытаясь отвлечься от неприятного ощущения, вызванного долгим раздражением глаз, пытаясь склонить свой перевозбужденный мозг ко сну и к небытию, Илья начал мысленно представлять себе разнообразные картины, связанные с бесконечностью.
5
В полудреме он с удивительной яркостью увидел уродливое море бескрайней архитектуры - к небесам тянулись башни и колья, клыки и крючья, круги и диски, венчаемые бесформенными нагромождениями массивных камней. Илья стоял на одном из уступов башни на высоте ста или двухсот метров; далеко внизу, как муравейник, копошился огромный город. Архитектурное безумие поднималось в облака волнами окаменевшей бури; кипящие каменные волны и вихри застыли на фоне бледно-голубого невыразительного неба... Страшнее всего было то, что узкая площадка, на которой неведомо как оказался Илья, была ограждена стенами со всех сторон, и не оставалось никакой надежды, что кто-нибудь внизу разглядит одинокого человека или же отличит его от победного памятника одному из предшествовавших царедворцев. Гаснущее закатное Солнце отбрасывало на неширокий уступ тускло перепутавшиеся предвечерние тени чудовищных кольев, и крючьев, и дисков, и выступов, и башен. Хотя засыпающее светило и ласкало кожу теплотой своих неярких лучей, все же оно не в силах было прогреть бескрайнюю неодолимую толщу сна и камня...
Тогда Илья с усилием выдернул из глубин мозга своего разраставшиеся сорняки навязчивых образов и попытался заново представить себе что-нибудь бескрайнее и бесконечное... С огромной высоты, точно с самолета, он увидел сверкающее, словно разлив расплавленного и светлого металла, море - ясно была видна колеблющаяся нежная иззубренность волнующейся воды, хорошо обозначились стальные иглы плывущих кораблей... "Хочу туда, вниз", - с завистью подумал Илья, и спустя мгновение уже оказался в недрах послушных и сумрачных вод. Тусклые фонарики рыб дрожали в неиссякаемой глубине, еще проникавший из прибрежных вод свет с каждой минутой все более мрачнел и иссякал... Грозная тень поднималась к плывущему из самого сердца моря. Илья все более ясно различал огромного кита с ощетинившейся зубами пастью... "А ведь я так хочу умереть... Умереть и стать чистой водой... Как хорошо, что рыбы умеют молчать... Они никому не расскажут о случившемся..."
День второй
Вот, Ассирияне умножились в силе своей, гордятся конем и всадником; тщеславятся мышцею пеших, надеются и на щит и на копье и на лук и на пращу, а не знают того, что Ты - Господь, сокрушающий брани.
Книга Иудифи
1
О меченосец, ты рожден из темноты существования! Ты не песок, не ветер, не пустыня. Ты - статуя!
Грозным столпом стоишь на бархане, суровый монолит времени, отягощенный и обточенный тысячами лет песка, длиннобородый ассириец, властитель пустыни и барханов, каменный вождь земли и неба! Солнце багровеет среди звезд, и масло окаймленных кровью теней пресмыкается у ног твоих как морской прибой, как победа, как закат последней войны!
Однако ты начинаешь просыпаться. Сквозь сон понимаешь, что затекшая неподвижность тела вызвана неудобной позой на кровати. Тогда ты делаешь усилие и взмываешь в небо тяжелым ударом осадной машины! Грозным идолом летишь ты в густом пространстве, темный свод небесной крепости кружится и приближается, бойницы звезд яростно мечут в тебя колючие стрелы лучей. Багровый чан Солнца поливает твои каменные плечи кипящим огненным маслом! Но ты неуязвим в силе своей, в славе и доблести своей.
Ты наслаждаешься твердостью и мощью, быстротой полета своего, победной силой колосса своего. Ты видишь себя и мир как бы тысячами всеохватывающих глаз! Над пустыней расправились каменные крылья, в ушах плещется победный крик, песок кипит как сражение, и в хрустальном торжестве неба видишь ты, ассириец, что всюду побеждаешь врагов своих!
Со страшным громом врезаешься в звездный свод и раскалываешь его. Обломки неба стеклянным градом сыплются на землю!
2
Он лежал на кровати, звенел будильник. Тело и в самом деле что-то закоченело... "Вот ведь черт", - удивленно подумал Илья и недовольно скрипнул зубами.- "Приснится же такая ерунда, да еще и по нескольку раз! Хорошо бы понять, что все это, наконец, значит... Ладно, подумаем позже" - Он выглянул в окно и осознал, что ночь и в самом деле принесла победу души, что небесная хмарь сметена и разбита, Солнце радуется в вышине желтым всевидящим глазом, да и голова уже больше не болит. Настроение Ильи значительно улучшилось. Зевнув, он посмотрел на часы и с удивлением убедился, что опаздывает на работу. Ведь он совершенно точно помнил, что встал по будильнику! Или будильник был неправильно поставлен? Человек проверил будильник, однако тот охотно ответил на все коварные и каверзные мысли своего владельца, зеркально поблескивая круглым циферблатом. Оставалось предположить только одно - раскол и распад неба, который во сне длился всего лишь одно мгновение, в реальности продолжался не меньше сорока - сорока пяти минут.
Ах черт, все-таки в жизни все хорошо не бывает... Подбежав к зеркалу, Илья на скорую руку проделал необходимый медицинский осмотр. Затем он умылся, побрился и выбежал из дома, засунув в карман пакет с картофельными хлопьями. Солнце залило плечи бегущего золотом свежих утренних лучей.
Возиться с Анной сегодня уже не было времени... Впрочем, более глубокий пласт души подсказал бегущему, что сохранить возросшее чувство ритма и победную чистоту разума можно лишь путем полной внутренней изоляции.
Вот уже много месяцев супруги словно бы шагали по разным дорогам, постепенно расходясь все дальше и дальше. И каждая новая встреча между мужем и женой все больше и больше разрушала их былое внутреннее единство...
3