Школьник. Студент. Аспирант. Доцент. Начальник центральной лаборатории. Заместитель главного инженера. Директор научно-исследовательского центра. Безработный. Пенсионер.
Школьник
![Весна 1950 г. Челябинск-40 (Маяк, Озёрск). Автор рядом с учительницей. []](/img/p/polle_e_g/trud/f1trud.jpg)
Весна 1950 г. Челябинск-40 (Маяк, Озёрск). Автор рядом с учительницей.
Студент
![29.04.1963 г. Защита дипломной работы. []](/img/p/polle_e_g/trud/f2trud.jpg)
29.04.1963 г. Защита дипломной работы.
Оканчивал университет с вполне приличными результатами, на защите дипломной работы получил рекомендацию в аспирантуру, хотя подобное продолжение учёбы "в мыслях не держал". Однако уговорили нас с Ниной поступить в целевую аспирантуру для Алтайского политехнического института.
Первый год обучался в Томске, заканчивал аспирантуру в Барнауле. Взялся за работу интенсивно, полгода большей частью провёл в научной библиотеке, подготовился к кандидатским экзаменам и перелопатил огромное количество литературы по проблемам, близким к диссертационной тематике. От учебников, монографий и реферативных журналов до первоисточников. Дошёл до оригинальных трудов великого француза Бертло (журналы середины 19 века имели неразрезанные страницы, т.е. никто никогда эти статьи в Томске! не смотрел). Начал создавать личную картотеку, сейчас она содержит координаты и мои краткие рефераты многих тысяч научных трудов, "хранится" в гараже. А ведь кому-то из научных работников картотека могла бы быть весьма полезной (сослагательное наклонение!).
Приступил к эксперименту и быстро убедился, что подход к изучению комплексов трёхвалентного железа с многоатомными фенолами традиционными для школы Тронова методами исследования молекулярных комплексов является тупиковым. Идею подбросил Тронову заезжий академик, по-моему, Тананаев из Свердловска, её реализацию Тронов поручил мне, одному из шести аспирантов первогодков.
Пришёл к Тронову, убедил в бессмысленности продолжения работы в заданном направлении. Борис Владимирович согласился, что мы "залезли" не в свою сферу. Сформулировано новое направление, связанное с изучением комплексов галогеннафталинов с нитросоединениями. К этому времени мы переехали в Барнаул, в связи с переводом в Алтайский политехнический институт научного руководителя. Год интенсивной работы показал бесперспективность и второй темы в связи с отсутствием достаточно чистых монозамещённых нафталинов. Не буду "забивать" читателя специальной терминологией, скажу только, что изучались тонкие эффекты межмолекулярного взаимодействия (комплексы с переносом заряда) методами спектрофотометрии. Решил поставить крест на нафталинах, ещё раз обратился к Тронову с просьбой поменять объекты исследования. Тронов согласился с условием, что уже наработанные результаты будут оформлены мной в виде статьи. Так, в 1966 г. в Журнале Общей Химии АН СССР появилась моя первая статья (в соавторстве с Б.В. Троновым).
Тронов гордился статьёй, показывал оттиск ректору, проректорам: "Нас печатают в центре!" Должен пояснить, в то время труды Тронова и его аспирантов печатались преимущественно в Томске и некоторых периферийных издательствах (Фрунзе, Новосибирск...). При оформлении моей первой статьи (а сейчас их вместе с авторскими свидетельствами и тезисами докладов далеко за полторы сотни, учёт давно не веду из-за невостребованности при работе на ТНХК) произошёл первый серьёзный конфликт с Борисом Владимировичем. Принёс на подпись статью, в которой авторы были расставлены по алфавиту (Э.Г.Полле, Б.В.Тронов). Борис Владимирович унёс статью домой, а назавтра (думаю под влиянием сына, взаимоотношения с ним подробно освещены в семейной хронике) начал высказывать недовольство. Сначала я вообще понять не мог, что ему не нравится. Когда понял, состоялся спор, понятный любому научному работнику, оформлявшему научные работы, выполненные в соавторстве. Сошлись с Борисом Владимировичем, что первой должна стоять фамилия соавтора, оформляющего статью. Что бы Вы думали? На следующий день шеф принёс статью, переписанную собственной рукой. От моего текста статья отличалась несколькими запятыми (Борис Владимирович обладал дореволюционной грамотностью, в период октябрьского переворота учился в аспирантуре у Зелинского в Московском университете) и порядком фамилий соавторов, т.е. собственную фамилию поставил первой. Урок, не пошедший впрок.
![Борис Владимирович Тронов консультирует аспирантов В.Левина и Э.Полле. []](/img/p/polle_e_g/trud/f3trud.jpg)
Аспирант
Борис Владимирович Тронов консультирует аспирантов В.Левина и Э.Полле.
Должен отметить, алфавитному принципу расстановки соавторов я следовал во всех последующих работах, написанных моей рукой, чем удивлял столичных научных "бонз", особенно когда первыми авторами оказывались неизвестные научной публике студенты или аспиранты. Вообще говоря, вопрос соавторства в научной работе чрезвычайно деликатен и расстановка соавторов в соответствии с фактическим вкладом (наиболее справедливая!) чревата несравненно более конфликтными ситуациями, чем в принятой мной алфавитной системе. Химик-экспериментатор в наше время, практически, не может работать один, без помощников. Как правило, хорошо работает коллектив, численность определяется объёмом поставленных задач, в котором чётко просматривается внутренняя (негласная) структура: голова, руки, жопа. Кто-то должен уметь всё основательно продумать, кто-то хорошо отработать экспериментальные методики, а кто-то (большинство) своей усидчивостью должен обеспечить надёжность экспериментальных результатов. Я никогда не стеснялся включать в число соавторов исполнителей низшего звена, скажем студентов 2-го курса. Никогда не принимал и не принимаю распространённый подход авторов, особенно характерный для медиков, которые выпускают статью под своей фамилией, а в конце текста мелким шрифтом выражается благодарность Иванову за подготовку литературных данных, Петрову за проведение экспериментальных работ, Сидорову за помощь в статистической обработке результатов, Фёдорову за плодотворные консультации и т.п.
Итак, научным руководителем сформулирована 3-я тема: изучение комплексов галогенанилинов с нитросоединениями. Прошло 2/3 срока аспирантуры, а до диссертации, "как до луны". Выполнена литературная проработка темы, сданы кандидатские экзамены, приобретён приличный экспериментальный опыт, т.е. наработан стартовый капитал, не более того. Пришлось взять тайм-аут (01.10.65 - 05.11.66), поучить студентов и разобраться с новым направлением диссертационной работы.
Работа ассистентом помогла чуть-чуть поправить семейные финансовые дела (стипендия аспиранта - 78 рублей, ставка ассистента - 105 рублей), на основе почасовой оплаты подрабатывал в мединституте. Основное время уделялось научной работе. Много сил потратил на синтез промежуточных для основного эксперимента галогенанилинов. Теоретически подобные соединения получать легко (для химиков-синтетиков), любой успевающий химик-второкурсник напишет на бумаге соответствующую реакцию, однако каждый синтез имеет свои нюансы и требует соответствующей прописи, которую надо искать в литературе 19-го века (в Барнауле таких возможностей не было). Две крупные аварии (см. семейную хронику) в лаборатории едва не привели к личной трагедии и убедили в бессмысленности потери времени на рутинную, не имеющую принципиальной новизны, работу.
Проявил настырность, добился от ректората командировки в Москву и денег на закупку реактивов. Фортуна улыбнулась, нужные мне галогенанилины (не чистые, а в виде легко разделяемых комплексов) оказались в наличии в центральном магазине химреактивов. Кроме того, удалось две недели поработать в библиотеке химического факультета МГУ с потрясающей производительностью, так как химические журналы и справочники, начиная с прошлого века, имели свободный доступ.
К финишному "броску на диссертацию" всё готово, однако пришлось немало приложить усилий, чтобы вернуться из академического отпуска в аспирантуру (см. семейную хронику). А дальше началась работа запредельной интенсивности, благо жена с детьми находилась в Талды-Кургане. Ноябрь, декабрь 1966 г. и январь 1967 г. - экспериментальная часть диссертации выполнена, режим работы 7.00 - 01.00 без выходных. Не знаю, как смог выдержать. Дальше оформление диссертации, представление (03.07.67), защита (03.11.67). Каждый этап - преодоление бесчисленных препятствий, можно долго описывать.
Уважаемый читатель! Прошу обратить внимание на срок защиты, за 2 дня до окончания срока аспирантуры. До того ни один аспирант в Алтайском политехническом институте не защищался в срок (по-видимому, основная причина поддержки меня ректоратом в конфликтных ситуациях с научным руководителем и его сыном). Да и из моих сокурсников, одновременно поступивших в аспирантуру, ещё никто не защитился.
По завершении диссертации ощутил качественный (диалектика!) скачок во внутренней самооценке, появилась уверенность в собственных возможностях. Окружающая научная "публика" Барнаула и Томска убедилась в моей способности решать трудновыполнимые задачи в установленный срок. После доклада диссертации в сибирском физико-техническом институте при томском университете получил приглашение на работу в группу профессоров Прилежаевой и Даниловой (спектроскопия межмолекулярных взаимодействий). Жильё не предоставлялось, вопрос отпал. В Барнауле же через 3 недели после защиты переехал из общежития в трёхкомнатную квартиру.
Встал вопрос о работе. Каждому аспиранту обещано, после защиты получает должность старшего преподавателя (при наличии учёной степени оклад гораздо выше, чем у "остепенённого" ассистента). Опять конфликт на родной кафедре: сын Тронова фактически руководит делами на кафедре, являясь "не остепененным" старшим преподавателем. Ректорат даёт должность под меня в штатное расписание, Б.В.Тронов отказывается визировать приказ. Наконец, 28 ноября ректор, вопреки мнению завкафедры подписал приказ о моём назначении старшим преподавателем с 06.11.67 г. Шум не утихал ещё месяц, затем всё успокоилось, но я понял, надо уходить, творческой работы не будет.
Подвернулось объявление о конкурсе в тюменский индустриальный институт, позвонил, сел на поезд, через двое суток вернулся с бумагой, подписанной ректором ТИИ А.Н.Косухиным, что я прошёл по конкурсу на должность доцента. Возникла проблема, аспирант обязан после окончания отработать 3 года (аналогично студенческому распределению). Ректор АПИ, зная ситуацию на кафедре и условия, в которых прошла моя защита, не хотел меня (нас, так как Нина тоже целевой аспирант) отпускать. Много раз Б.В.Тронов ходил к ректору, убеждая подписать моё заявление и, наконец, добился. В начале августа 1968 г. устроили небольшую пьянку и распрощались с Барнаулом. Возможно, зря. Через три месяца умер Борис Владимирович Тронов, его сына немедленно выкинули из института, других реальных претендентов на заведование кафедрой не осталось. Дальнейшая жизнь могла пойти совсем по другому сценарию.
14 августа 1968 г. зачислен на должность доцента кафедры химии и технологии нефти и газа тюменского индустриального института. Впервые серьёзно окунулся в учебную работу. Разработал новый для себя (и института!) курс: "Современные физико-химические методы исследования" (СФХМИ), лекционный курс и с нуля поставил лабораторный практикум. Пришлось тяжело, так как о большинстве имевшихся в наличии приборов (хроматографы, спектрофотометры, диэлькометры, современные рефрактометры) я только слышал (в Барнауле о них мечтали). Дополнительную сложность добавила чрезвычайно морозная зима (по-моему, ничего подобного со времён Колымы я не ощущал). Была парализована работа стеклодувной мастерской. Баллоны со сжиженным пропан-бутаном находились на улице, при низкой температуре давление газа резко падало, горелки не работали, а для диэлькометров нужны было впаивать платиновые электроды в специальные стеклянные ячейки. На лекции я ходил одетый в несколько рубах и свитеров (не в пальто!), пар шёл изо рта, руки синие, а студенты в зимней одежде и варежках. Никогда больше в моей жизни такого семестра (осень 1968 г.) не было. Работа шла в экстремальном режиме, начал читать первую лекцию (курс - 40 часов лекций + 64 часа лаборатории для химиков 4-го курса), когда курс не был готов и на половину, программ не было, составил позже по фактическому материалу. Курс СФХМИ был мне дорог и когда через пару лет завкафедрой захотел от меня избавиться (см. семейную хронику) он просто передал СФХМИ на кафедру технологии основного органического и нефтехимического синтеза. Я - следом.
Не открою Америки, чтение лекции - тяжёлый труд. Первоначальная подготовка курса требует раз в 10 больше времени, чем сама лекция, на второй год это соотношение 2:1, на третий год и дальше 1:1. Не знаю, кто как, но перед лекцией я волновался всегда, а после лекции некоторое время сидел без движения. 2 лекции подряд - истязание преподавателя. К сожалению, у составителей расписания не принято считаться с преподавателями: на первом месте возможности аудиторного фонда, на втором - загрузка студентов. Несколько слов о методике чтения лекций.
Всегда сознательно читал лекции по подробному и тщательно литературно обработанному конспекту, это способствует лучшему усвоению материала студентами, меньше лекторских ошибок. Личные наблюдения убеждают, читающие лекцию без конспекта пытаются демонстрировать якобы безупречное знание излагаемого материала, вместе с тем под влиянием эмоций непроизвольно допускают перескакивание с темы на тему, студентам трудно записывать. Студенты на лекциях зачастую лучше воспринимают лектора без "бумажек", однако подобный метод идеален в случаях, когда по окончании лекции студент получает добротный печатный конспект лекции (в те времена - привилегия богатых центральных ВУЗов), реальная оценка выставляется лектору при подготовке экзамена и сдаче самого экзамена (лекционного зачёта).
За годы работы в ТИИ я разработал ещё один, абсолютно неизвестный в институте лекционный курс "Введение в специальность" для студентов-химиков 1-го курса. Курс небольшой (18 часов), но и литературы никакой, как и программы. Всё сочинял сам. Приятно видеть большой интерес первокурсников к тому, что им рассказываешь. В 1-м семестре у большинства студентов глаза ещё горят, не то, что в 7-м семестре, когда они с первой лекции чувствуют трудность освоения СФХМИ и в то же время принципиальную полезность излагаемого материала.
Приходилось в ТИИ читать и разные варианты лекций по органической химии. Поясню, в ВУЗе существует дневная, вечерняя, заочная формы обучения, причём многие курсы читают как специальностям химического профиля, так и непрофильным. При одинаковом названии подобные курсы отличаются как количеством часов, так и доступностью для понимания. Распределение нагрузки на будущий учебный год будоражит каждую кафедру пару весенних месяцев (скандалы, ссоры, обиды...). "Уважаемые" заведующим кафедрой лекторы получают лекции и занятия для профильной специальности, что считается престижным. Мне приходилось "обслуживать" все категории студентов. Удручающее впечатление оставляли лекции вечерникам: ты видишь, что они устали после работы и не в состоянии воспринимать органическую химию, не говоря уж о СФХМИ. На мой взгляд, студенты вечерней и заочной форм обучения (большинство и учится только ради диплома!) технических и естественнонаучных специальностей на 99% уступают дневникам (о гуманитариях не говорю, не знаю). Я встретил одного вечерника-пятикурсника, действительно понимавшего, что он изучает (оказалось, по семейным обстоятельствам 3 года назад перевелся с дневного отделения). Считал и считаю, в 70-е и последующие годы (в отличие от послевоенных лет) вечернее и заочное образование в химии, где важнейшей составной частью является обширный лабораторный практикум, представляет собой профанацию высшего образования. В Тюмени в годы моей работы заочники превратились в кормушку для преподавателей в прямом и переносном смысле. Напомню, это был период разворота работ в сфере нефте-, газо-добычи на севере Тюменской области.
Кроме лекций любил лабораторные занятия продолжительностью 4-6 часов. Появляются возможности для близкого контакта со студентами (на лекции человек 100, а здесь 12-13 человек). Зачастую занятия вёл без лаборанта. Помимо непосредственного выполнения работ много индивидуальных бесед на самые разные темы: от политики до искусства. Особенно запомнилось, как для разрядки читал студентам вслух отрывки из фактически запрещённых произведений Фазиля Искандера ("Начало", "Созвездие Козлотура").
Несколько слов о приёме экзаменов и зачётов. Всегда считал, что бесполезно следить, чтобы студент не списывал, только собственную нервную систему расшатаешь. Посмотрю исписанные листки и, если всё правильно, начинаю задавать вопросы вразброс по всему курсу. Неподготовленный студент сразу "плывёт". С точки зрения факультетских методистов (бабушки, всю жизнь проработавшие с младшекурсниками и заочниками) это неправильный подход к экзаменам, вопросы надо задавать по теме билета. Я оставался при своём мнении, хотя экзаменационные билеты вынуждено подготовил (до этого задавал вопросы без билетов). Не забуду, как однажды принимал зачёт у Ленинского стипендиата (не имел ни одной четвёрки за 7 семестров). Задав пару дополнительных вопросов по СФХМИ, я выгнал этого самоуверенного студента. Через пару минут появились делегаты от группы с просьбой перенести зачёт на 3-4 дня, чтобы лучше подготовиться. Эффект потрясающий: группа сдала хорошо, а "умник" подтвердил заслуженную репутацию круглого отличника.
В учебной работе преподавателей есть и такие, от которых все пытаются отказаться: руководство студентами на производственной практике и сельхозработах. Главное здесь - ответственность за молодых девушек (среди химиков большинство). Не забуду, как нелепо погибла на практике в Ангарске девушка, симпатичная татарочка, собиравшаяся у меня дипломировать (шли группой вдоль железной дороги, проходящий поезд зацепил подножкой). Руководителю практики эта смерть добавила много седых волос. У меня крупных ЧП, слава Богу, не было ни на практике (Ангарск - 1976 г., Красноярск - 1977 г.), ни на селе. Может быть потому, что всегда находился вместе со студентами. Проблемы на сельхозработах в Тюменской области были связаны в первую очередь с мужским контингентом (либо бывшие лагерники, которых в города не пускают, либо дебилы; из нормальных мужиков директор совхоза и агроном).
Ещё один нелюбимый преподавателями (за исключением взяточников) раздел учебной работы - участие в работе приёмной комиссии. Лето, жара, большинство сотрудников института в отпусках. Ранее в Барнауле я уже имел опыт приёма в ВУЗ, знаком с махинациями при зачислении первокурсников, но всё это "семечки" по сравнению с Тюменью. Произносятся правильные высокопарные слова, а у каждого экзаменатора список фамилий, которым надо поставить повышенные оценки. Физики, химики, математики, литераторы действовали по принципу: ты мне, я тебе. Естественно, и я крутился в этой карусели, устраивал в институт своих родственников и родственников знакомых, но никогда денег не брал. Запомнилась агитационная поездка в Тобольск, где начиналось строительство нефтехимического комбината, выступал с призывом поступать в ТИИ перед выпускниками старинной школы (до революции - гимназия), прошло всё очень здорово, но немедленно "возбудились" представители местного пединститута. Точно не помню, но 3-4 человека тоболяков поступили на химико-технологический факультет ТИИ.
В завершение темы учебной работы в ТИИ хочу напомнить, что начал в нём работать в возрасте 27 лет, немало сделал и чувствовал, что нельзя останавливаться в росте. Неудачная попытка перейти на заведование кафедрой в тюменский университет (см. семейную хронику) убедила в необходимости кардинально сменить работу.
В учебном институте главной является учебная работа, для молодых преподавателей стимулом к росту является научная работа. Преподаватель ВУЗа без учёной степени и звания - никто, по социальному статусу недалеко ушёл от лаборанта (к слесарю-сантехнику относятся с большим уважением). Защитил кандидатскую диссертацию, можешь претендовать на учёное звание доцента. Для подавляющего большинства преподавателей (особенно женщин) это потолок, хотя существует формальный порядок, кандидат наук немедленно приступает к работе над докторской диссертацией, пишутся и переписываются планы...
Мне удалось раскрутить научную работу в Тюмени очень даже неплохо. Сложились необходимые предпосылки: относительная самостоятельность; квалифицированная рабочая сила; набор современного физико-химического оборудования; великолепная, по тем временам в СССР, счётная техника, включая ЭВМ Наири-2 (см. "Ускорение"); никто не мешает.
В первые годы имел до 5 дипломников. Дипломник - лучшие руки для эксперимента, если дипломник работает в тесном контакте с научным руководителем и видит интенсивную работу самого руководителя (очень важно!), а также заинтересованность руководителя в конкретных результатах дипломника. К сожалению, заинтересованность в экспериментальных результатах дипломника приводит к тому, что времени на подготовку к хорошей защите дипломной работы практически не остаётся. Поэтому, даже при отличных результатах, оформленных мной в виде статей в центральной академической печати, дипломники защищались в основном неважно, одна даже "уд" получила. Члены ГЭК не понимали сути выполненных работ, что давало повод глубокомысленно рассуждать на учёном совете факультета о высоком научном уровне дипломных работ, но оторванности тем от специальности конкретных студентов. В результате, добиваться выделения очередных дипломников приходилось с боем, подключая ректорат.
Экспериментальные материалы, наработанные дипломниками, становились частью успешно защищённых в Свердловске кандидатских диссертаций (Нина Полле, Валя Нагарёва), в свою очередь, являвшихся главами моей будущей докторской диссертации. Эксперимент оформлялся в виде научных статей и докладов, которые я старался печатать и излагать в центре (Тюмень - более глухая периферия, чем Томск, хотя и ближе расположена к Москве).
Запомнились симпозиумы в Риге (1969, 1973, 1976 гг.), Ворошиловграде (1971 г.), Каунасе (1973 г.), на каждом лично выступал с 1-2 докладами, в т.ч. и на пленарных заседаниях. Сначала удивлялся, на крупных научных форумах отчётливо заметен элемент безнравственности в научной среде, затем перестал. Приёмы некоторых участников совещаний: доклад заявлен, включён в повестку, докладчик на месте, но от выступления уклоняется. Боится критики присутствующих оппонентов. А "печатная работа" зафиксирована. Из хорошо знакомых к этому типу "докладчиков" относится профессор ТГУ Г.Л.Рыжова. Но уж если среди присутствующих нет компетентных специалистов, такие "докладчики" заливаются соловьями. Противно, тем более на симпозиумах не так много людей, желающих слушать "чьи-то бредни" (завышенная самооценка большинства). Как правило, основная масса участников собирается на первое пленарное заседание. В будущей своей работе это неписаное правило я учёл при организации десяти совещаний по проблемам и перспективам ТНХК. Нередко секционные совещания превращаются в клуб докладчиков, т.е. руководитель секции и 10 - 15 докладчиков, причём очень распространено: сделал доклад и ушёл. Говорить желают многие, а вот слушать (и слышать) чужую работу мало желающих. Исключение - доклады общепризнанных корифеев, а они, как правило, выступают на пленарных заседаниях.
Положительное влияние симпозиумов, крупных научных совещаний - общение в неформальной обстановке с научными работниками, работающими в одной сфере и известными по публикациям. Иной раз мигом разочаровываешься и понимаешь, что результатом некоего деятеля верить нельзя.
При организации защиты Нины познакомились с профессором Р.О. Матевосяном, крупнейшим авторитетом в области тонких межмолекулярных взаимодействий. Матевосяну понравились наши работы, он делал им рекламу, в т.ч. перед руководством ТИИ (в институте я начал ощущать откровенный дискомфорт), а в 1974 г. приехал на защиту Нагарёвой в Свердловск из Еревана. Матевосян приглашал меня на должность заведующего отделом НИИ в Ереване, в котором являлся директором.
Признаком возросшего авторитета в научной сфере стала публикация крупной статьи (без соавторов) в августовском номере 1974 г. обзорного журнала Академии Наук СССР "Успехи химии". Журнал просматривают все химики, занимающиеся научной работой, и не только химики, и не только в СССР (издавались "Успехи химии" и на английском языке). В двадцатистраничной статье не забыл упомянуть свои основные ранее опубликованные работы. Успех публикации превзошёл самые смелые ожидания.
Тема молекулярных комплексов в 70-х находилась на пике научного внимания в разных странах, сохранилось более полусотни открыток из цивилизованных стран (Англия, Бельгия, США, Япония...) с просьбой выслать оттиск статьи. Поясню, в журналах Академии Наук существовала традиция отправлять бесплатно после выхода журнала автору 25-50 оттисков статьи (советский вариант гонорара). Заинтересовались в КГБ, выясняли, что за открытки я получаю (всего-то 25 лет назад!), предупредили не отправлять оттиски, дескать, это прерогатива государства. "Взял под козырёк", но большую часть просьб известных мне по научным публикациям зарубежных учёных удовлетворил.
Конечно, в ТИИ не могло быть такой научной библиотеки, какие существуют в Томске. В основном необходимые для работы печатные материалы приходилось заказывать через Москву, часть в ксерокопиях, часть в виде микрофильмов. И сегодня в письменном столе хранятся микрофильмы книг корифеев проблемы молекулярных комплексов Mulliken, Foster, Rose, но микрофильмы больших книг читать неудобно. Кстати, мной сделан полный перевод книги Rose "Молекулярные комплексы", можно было куда-нибудь отдать напечатать, но не хватило времени, а позже желания этим заниматься. Как подумаешь, что кому-то надо жопу лизать, так интерес пропадает.
Существовали планы публикации совместной монографии по разрабатываемой мной теме с профессором из Риги А.Я.Дейчем (я пишу, он издаёт). Что-то не получилось. Да мне такое "соавторство" претит, тем не менее, было напечатано около десятка статей в Известиях Латвийской Академии наук. Одним соавтором больше, но публикация в центре (для провинциальной Тюмени важно). Удивительно, с Дейчем (большинство родственников уже тогда уехали в Израиль) легче было общаться по переписке, чем лично. Возможно, причиной является моя малая коммуникабельность. Да и не могу скрывать неприязнь к соавторству подобного рода.
В 1977 г. отправил ещё одну крупную статью в "Успехи химии". Получил негативный отзыв от рецензента, когда уже жил в Томске. Плюнул, не стал отвечать. Хотя должен сказать, что научился разговаривать (письменно, так как они анонимные) с рецензентами очень резко, в наступательной манере, соглашаясь с замечаниями эпистолярного характера, но, объясняя, что рецензент не понял в статье то-то и то-то. Во всех случаях добивался успеха. Пытался здесь процитировать хоть один отзыв тех времён, но, по-видимому, когда-то копии выбросил, смена семьи и местожительства не способствует сохранности архива.
Должен сказать, письменное изложение моих мыслей гораздо весомей вылетающих в ходе устного спора. Иной раз через много лет удивляешься, как смог так неплохо сформулировать мысли. Острый устный спор или выступление перед каким-либо сборищем без подготовки всегда! оставляет неприятный осадок, потом ночами переживаю, что не сказал то-то и то-то, а что-то сказал не так.
В 1974 г. сконцентрировался клубок производственных и житейских проблем (см. семейную хронику): неудача с переходом в тюменский университет; перевод курса СФХМИ уже на 3-ю (за 5 лет!) кафедру; отбой попыткам переезда в Воскресенск или Ереван; требование ректората форсировать докторскую диссертацию и уйти в докторантуру; семейные дрязги...
Требовалась пауза для спокойного обдумывания ситуации. В институте существовал порядок, каждый преподаватель раз в 5 лет должен официально пройти повышение квалификации. Возможны варианты. Я пытался пробиться в Московский университет, где так хорошо поработал в 1966 г., или химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева, получил отказ. Пришлось ехать в Ленинград, технологический институт им. Ленсовета (осень 1975 г.). Четыре месяца в Ленинграде прошли достаточно полезно. На официальные занятия факультета повышения квалификации практически не ходил. Первую половину дня обрабатывал экспериментальные данные, написал и сдал в редакцию несколько статей, а после обеда знакомился с городом. Попытался поговорить о докторской диссертации с неким профессором Гинзбургом (курировал нашу учёбу). Услышал в ответ брюзжание типа, почему все приезжие рассуждают о докторской диссертации. И это человек, который даже не поинтересовался, что у меня "за душой". На диссертации поставил окончательный крест. Напомню, в 1973 г. прошла очередная "революция" в Высшей Аттестационной Комиссии, в результате возможность защитить докторскую диссертацию человеку, не имеющего научного покровительства в главных научных школах Москвы и Ленинграда, практически сведена к нулю. Государственная власть опомнилась лет через 15, когда исчезли доктора наук самого работоспособного возраста 35 - 50 лет. В 90-е годы другая крайность, докторскую степень получают люди, которые в 70-е, возможно, не защитили бы и кандидатской диссертации. Хаос в России стимулировал многих "деловых", политиков к получению учёной степени, учёного звания любым путём, как когда-то руководители разного уровня добывали дипломы о высшем образовании. Не столько обидно, как противно!
Именно в период обучения на ФПК в Ленинграде я познакомился в Москве (ездил на годовщину смерти друга Гены Неупокоева) с генеральным директором ТНХК В.С.Гетманцевым. Состоявшийся разговор в конечном итоге кардинально изменил мою жизнь.
В какой-то момент бурная жизнь факультета выкинула меня на поверхность. Избрали председателем профбюро сотрудников факультета. Вообще в советской системе роль профсоюза была чисто витринной (распределяли путёвки и места в общежитии), но в институтах (особенно таких молодых как ТИИ) особая ситуация. Коммунистов среди ведущих преподавателей почти не было (только 2 заведующих кафедрами были членами КПСС), а председатель профбюро автоматически становился членом Учёного Совета и, что более важно, членом конкурсной комиссии. Обычно партком и руководство института внимательно относятся к подбору удобной кандидатуры председателя, который бы видел основной целью работы профбюро "справедливое" распределение санаторных путёвок и не вмешивался в производственные вопросы. Моя кандидатура была выдвинута альтернативно на первом заседании профбюро, большинство (подготовленное) проголосовало за меня, а присутствовавший секретарь факультетского партбюро от неожиданности "лопухнулся" и не смог взять ситуацию под контроль. Вспыхнувший громкий, на весь институт, скандал (основной мотив: не прислушались к мнению партийной организации) был потушен только с помощью профсоюзных руководителей более высокого уровня, так как формально процедура избрания прошла без нарушений.
Работа председателем профбюро потребовала много затрат нервной энергии, но и давала удовлетворение, когда удалось отстоять во время конкурса несколько ценных (на мой взгляд) преподавателей. На факультете почувствовали, что профсоюз существует не только для сбора взносов и распределения мест в детсады. Регулярно собирал профбюро и тормошил его членов. Организовал несколько коллективных выездов на природу (и зимой, и весной), с детьми, общим столом, выпивкой - всем нравилось. Появились фотомонтажи (когда-то на втором курсе университета я так же использовал свой "Зоркий"), касающиеся жизни преподавателей и сотрудников, что обычно не принято в институтах (студенческая жизнь - да, и доска почёта преподавателей). Собирались люди (студенты и сотрудники), смотрели, смеялись, неожиданно моя инициатива признана очередной крамолой.
Кончилась профсоюзная деятельность через год, когда власти хорошо подготовились. Хотя в состав профбюро меня избрали 100% голосованием, туда попали новые люди, которые и проголосовали за председателя как надо. Работа профбюро факультета возвратилась в рутинное русло, за год меня один раз пригласили на заседание профбюро. Не случайно говорю о профсоюзе, потому что и сейчас, в 2000 г., профсоюз практически формальная организация (отпала даже забота в распределении жилья и мест в детсадах) в подавляющем числе организаций, а многие частные фирмы даже не разрешают их создание. Страх потерять работу, хотя и с нищенским заработком, значительно пересиливает желание наёмных работников побороться за свои права.
Ещё одна общественная работа, член областного совета Всесоюзного химического общества им. Д.И. Менделеева, оказалась полезной в научном плане. Участвовал в научном конкурсе Центрального Совета ВХО, завоевал призовое место и довольно крупную (по доцентским меркам) денежную премию. Навёл хорошие контакты с председателем тюменского ВХО профессором Кузьмой Гавриловичем Конопелько, за счёт организации неоднократно ездил на симпозиумы в "отдалённые края" (командировочные в институте для рядового доцента всегда проблема). Надёжный канал получения средств на научные поездки - хоздоговор прикладного характера, заключённый с одной из богатых организаций. Мой опыт здесь оказался явно неудачным, спор по одному из хоздоговоров достиг "вселенского" масштаба (см. семейную хронику), я был вынужден отправить заработок в Фонд мира.
Моральная и житейская неудовлетворённость привели меня к "литературным проискам". В конце 1973 г. начал вести дневник, научился печатать на машинке. Сейчас любой работающий на компьютере способен набрать и распечатать собственный текст, а тогда к машинисткам надо было "на полусогнутых" подходить, да ещё и платить, иначе любая бумажка могла лежать в машбюро неделями. А дальше идиотизм с выявлением ошибок и опечаток (какой контраст с тем, что мы имеем сейчас). Печатание научных работ ощутимо сказывалось на семейном бюджете.
Ранее уже писал (см. семейную хронику) о первых графоманских опытах, неудачной попытке напечататься в Литературной газете, в те времена наиболее "вольнодумной".
Закончить описание работы в институте хочу специфичностью режима работы. Занятия преподавателя могут начинаться в 8 утра и в этот же день пара для вечерников в 20.30. Ясно, что человек не может систематически находиться в институте 14 часов, поэтому каждый преподаватель как-то отлаживают свой режим, чтобы 36 часов в неделю в институте быть. Но доля преподавателей среди сотрудников института 20 - 30%, причём количество действительно занятых в конкретное время в учебном процессе существенно меньше. Свободный график работы хотят иметь и те, кто непосредственно не занят обучением студентов. Много раз приходилось видеть, как ректорат пытался навести порядок: стоят работники отдела кадров и переписывают тех, кто начал появляться после 9 утра. К 11 часам отдел кадров начинает "обработку результатов" и тот, кто пришёл на работу после обеда или вообще не пришёл, в обзорную сводку и строгий приказ не попадает. Месяца через 3 процедура повторяется. Реальная эффективность подобных проверок приближается к нулю. Ко мне никогда претензий в плане работы не было, так как находился в институте значительно больше положенных часов. Если не было утренних занятий, то до обеда занимался дома написанием статей, обработкой экспериментальных данных, подготовкой к лекциям (вообще утро для меня, типичного жаворонка, наиболее плодотворно). Сравнительно свободный преподавательский график работы позволял нам с Ниной обходиться без больничных листов, когда дети болели, а они в дошкольном возрасте болели постоянно. Удавалось выкроить время для регулярной бани ("Баня"), спортивных занятий и даже походов в кино в дневное время. Подобное невозможно себе представить при работе на промышленном предприятии.
5 сентября 1977 г. принят в состав дирекции строящегося Томского нефтехимического комбината. Крутой поворот подающего научные надежды доцента для многих знающих меня химиков оказался неожиданным. Да и возраст (36 лет) не тот, чтобы бросать науку. Но, появившись в Томске, я сразу и резко оборвал разговоры о необходимости продолжать работу над докторской диссертацией. Для себя вопрос решил окончательно, хотя 3-4 года назад начал размышлять, может быть, зря наступил на прошлое научное творчество.
За 21 год работы на ТНХК при моём положении и желании нетрудно было подготовить и защитить докторскую диссертацию, тематически привязанную к комбинату. Ещё проще получить звание профессора. Надо было хоть немного изгибаться перед академиками и научными руководителями институтов, которые всегда рвались на комбинат. Увы! Мог бы иметь стабильный "кусок хлеба" в старости.
Моя производственная деятельность, разбитая на несколько крупных этапов, показана в "Хронике ТНХК". Ниже тезисно использована небольшая часть объёмного описания строительства и становления гиганта отечественной нефтехимической индустрии.
Итак, зачислен в штат комбината начальником центральной лаборатории. На ТНХК появился первый человек, отвечающий за создание лабораторной службы во всех аспектах (кадры, оборудование, документация...), проверку проектной документации не только касающейся непосредственно лаборатории, но и технологии основных химических производств, качества сырья, готовой продукции и многого другого. Первая производственная командировка в Москву на традиционную международную выставку "Химия 77" состоялась через неделю. Выставка проходит раз в 2 года в сентябре, последний раз я был на ней в 1995 г., причём участником, представлявшим продукцию ТНХК. Впервые я с интересом рассматривал достижения химической промышленности (не науки!). Многое казалось необычным, впечатление оглушающим. Из иностранцев основные экспозиции представляли (и продолжают представлять) ФРГ, Япония, Италия, слабо выставлялись США (только картинки). Очевидно, практичные американцы предпочитают не тратить зря средства: всё равно в СССР (России) ничего продать не удастся. ФРГ показывает много действующего оборудования, вокруг толпы народа, ожидающего очередной демонстрации возможностей (наиболее популярна переработка полимеров) в действии. В толпу швыряются цветные пакеты, канистры и т.п. - дефицит в 70-80-е годы. В прежние времена министерство химической промышленности (МХП) требовало представлять отчёт в Москву с мнением командированных с предприятий специалистов. С выставок возвращался с огромным количеством проспектов и других демонстрационных материалов. Кое-какое оборудование из "подсмотренных на выставках" впоследствии было приобретено для ТНХК, естественно, после длительных убеждений и переговоров, как с инофирмой, так и чиновниками самого высокого уровня (Госплан, Совмин), причём всё это с поддержкой областного партийного начальства. Закончу тему международных отраслевых выставок упоминанием, что на " Химии 91" была представлена экспозиция научно-исследовательского центра ТНХК. В наивном романтическом рыночном порыве пытался показать всему миру, что "мы есть" и желаем выполнять заказы. Увы...
Командировки следовали одна за другой. Ростов - совещание по проблемам переработки полимеров. Не успел вернуться, как большой группой руководителей ТНХК вылетели в Гурьев знакомиться с недавно запущенным производством полипропилена (ПП). К нашему приезду в Гурьеве приготовили "подарок" - производство ПП аварийно встало, реактор был заполнен "козлом" (заполимеризовавшимся пропиленом), никто ещё не соображал, как через верхний люк освободить огромный (~ 60 м3) реактор. Томичи высокомерно сделали вывод: так работать нельзя. Жизнь показала, всё гораздо сложнее. Удивила работа инженеров, технологов, руководителей в условиях аварийного простоя. В субботу и воскресенье на заводе только сменный персонал, в рабочие дни в 18 часов уже никого нет. То же самое я наблюдал в Гурьеве лет через 6, когда приезжал знакомиться с внедрением нового поколения катализаторов. В выходные на заводе только приезжая наука (Новосибирск, Грозный) и трое томичей. В Томске мы научились работать с большей интенсивностью, а при аварийной ситуации никаких выходных и уж раньше 21 часа никто из руководителей дома не появлялся. Из двух командировок в Гурьев положительных эмоций, касающихся производства, не вынес. Полезным оказалось наблюдение вышеупомянутого "козла", подобного в Томске никогда в будущем не было. Поразили река Урал посредине Гурьева, дешёвые арбузы, великолепная рыба и обилие чёрной икры. С большим трудом, совмещая самолёт и поезд (в пути 3 суток) к празднику (7 ноября демонстрация, надо обязательно быть самому и вывести подчинённых) добрались до Томска, где уже куплены авиабилеты на 10 ноября 77 г. в Ленинград.
Начались продолжительные переговоры с итальянцами по приёмке окончательного проекта производства ПП. Первой рассматривалась лаборатория. Не сразу удалось приспособиться к темпу обсуждения имеющихся вопросов. Итальянцы очень разговорчивы. На короткий вопрос произносится 15-минут-ная тирада, которую с трудом переводчик до меня доводит. Переводчики привыкли работать с контингентом Интуриста и сложно справляются с техническими терминами. Работа довольно утомительная, в большом напряжении. Я - один, итальянцев двое. А за спиной находятся несколько высокопоставленных "фирмачей", перебрасывающихся репликами с "переговорщиками", их внутренние разговоры не переводятся. Каждая согласованная страница окончательного протокола подписывается участниками переговорной группы. Недели через 3 я свою часть закончил, подписал соответствующий протокол, вернулся в Томск.
В 1978 г. количество стоящих передо мной проблем резко возросло. Начал подбирать кадры под разработанную структуру ЦЗЛ, прежде всего интеллектуальный руководящий состав. Убедился, химфак ТГУ готовит более квалифицированных химиков, чем политехники. И сегодня большинство ИТР научно-исследовательского центра ТНХК - выпускники ТГУ. Предстояло выполнить огромный объём работы по подготовке технической документации (аналитические методики, инструкции по работе с конкретным оборудованием и т.п.).
На меня возложена обязанность курировать контакты ТНХК с научными организациями. Областное партийное начальство жёстко требовало от руководителей институтов "повернуться лицом" к Нефтехиму. Ежегодно составлялись и корректировались огромные областные программы научно-исследовательских работ в интересах ТНХК. Мы их рассматривали, согласовывали, директора подписывали... Результат? Большинство пунктов не выполнялось.
Вокруг меня закружился хоровод научных работников, желающих "засветиться" научными связями с ТНХК. Не так просто при первых контактах отличить научного "краснобая" от действительно учёного, способного решить конкретную проблему. Естественно, начали требовать денег для выполнения хоздоговорных работ. Но первые 5 лет средства на науку предельно ограничены, каждая тема обосновывалась в министерстве. В пределах выделенных сумм я довольно свободно мог подбирать исполнителей. Удалось даже несколько лет финансировать работу барнаульского друга, талантливого физика Валентина Аникеева по модификации атактического ПП. Выполнение оплачиваемых комбинатом тем жёстко контролировалось. Завёл порядок обязательной защиты годового отчёта на техническом совете ТНХК. Кое-какие темы по результатам обсуждения отказывались оплачивать. Нередко выступал в институтах перед научными работниками с открытой критикой конкретных исполнителей и, наверно, нажил себе немало "доброжелателей". Следует заметить, сложившиеся научные школы Томска оказались очень консервативными, буквально по пальцам можно посчитать положительные примеры сотрудничества с ТНХК и то через десяток лет после формулирования комбинатом проблемы. Характерный пример - ножи для грануляторов ПП, разработанные научной школой академика Панина (ниже поговорим).
Несколько слов о личной научной работе на ТНХК. На проблемах, которыми я занимался в институтах, поставлен крест. Однако опыт научной (и учебной) работы, опыт руководства аспирантами и дипломниками пригодились. Весной 1978 г. по заданию генерального директора ТНХК подготовил (в соавторстве с С.Я.Лабзовским) обстоятельный литературный обзор "Синтез и перспективы развития производства ПП". Несколько месяцев проведено в научных библиотеках Томска и на стол В.С.Гетманцеву я положил неплохой и по нынешним меркам труд. Злободневность темы связана с тем, что современные технологии полимеризации пропилена в СССР были мало известны; до строительства Гурьевского и Томского производств существовало маленькое производство в Капотне (Москва) с устаревшей доморощенной технологией. К сожалению, обзор практически никто не видел (Гетманцев положил "под задницу", наши с Лабзовским экземпляры простояли на полках), приличный ёмкий труд заслуживал публикации и был бы полезен специалистам соответствующего профиля. У меня интерес к накоплению научных печатных работ совсем пропал. Небольшое пояснение. Количество напечатанных научных работ и авторских свидетельств исторически в СССР являлось некоторым условным критерием работоспособности научного работника, особенно характерным для периферии. Представляешь диссертацию к защите, первый вопрос: сколько работ напечатано? При подаче документов на конкурс первым является список опубликованных научных трудов. При появлении на ТНХК в моём списке было порядка сотни наименований. На комбинате официально количество научных работ никого не интересовало, учёт никто никогда не вёл. Однако здесь я впрямую столкнулся со способом подкупа конкретных производственных руководителей - включение в число соавторов изобретения или научной статьи. Естественно, специфическая взятка просто так не даётся: расчёт либо на оплачиваемый хоздоговор, либо на допуск к внедрению на производство с последующим определением экономического эффекта... Не "успел оглянуться", оказался соавтором 5-6 авторских свидетельств и нескольких тезисов докладов, о которых понятия не имел. Публично резко отказался от всех видов соавторства, если сам не принимал активного участия в работе. Даже в период работы директором НИЦ большинство выпускаемых "в свет" научных трудов прошли без моего соавторства. Для непосвящённых во взаимоотношениях науки и производства может показаться непонятным, чем я горжусь. Просто надо поинтересоваться, сколько авторских свидетельств и научных статей имеют генеральные директоры и главные инженеры (со стажем) крупных химических предприятий. Вообще же в стране сейчас абсолютный бардак с публикациями, никто не проверяет ни факт соавторства, ни подлинность подписей авторов. Зачастую фактические авторы включают в свой круг представителей предприятий, чтобы подчеркнуть практическую направленность публикации.
Уважаемый читатель! Я стараюсь следовать хронологии "трудовых будней", однако невозможно в кратком эссе повторять все упоминания конкретных тем, затронутых в "Хронике ТНХК". Поэтому отталкиваюсь от первого упоминания и стараюсь "втиснуть" в абзац всю тему.
Крупным личным достижением считаю проектирование и строительство отдельно стоящего здания ЦЗЛ. К ноябрю 1978 г. подготовил и отправил генеральному проектировщику в Ленинград структуру ЦЗЛ на 352 штатные единицы. В марте 1980 г. в Ленинграде в проектном институте отстоял практически все свои предложения, в т.ч. и касающиеся специфических особенностей конкретных лабораторий (взрыво-, пожаро-безопасность, подвода газов, фундаменты под полупромышленные установки и т.п.). Ещё через полгода в Ленинграде согласована проектная численность ЦЗЛ в 304 единицы. В декабре 1981 г. отстоял проект здания ЦЗЛ в экспертизе МХП, тогда как проектировщики "спрятались за мою спину". В декабре 1982 г. на ТНХК поступил утверждённый проект ЦЗЛ. Много сил пришлось приложить, чтобы довести проект до логического завершения, большинство руководителей ТНХК не считали здание ЦЗЛ производственным объектом, пытались отодвинуть "на потом". Поясню, планы по вводу новых производственных мощностей "трещали по швам". И всё-таки, научно-исследовательский центр я организовал, когда центральная лаборатория уже переехала в новый корпус.
В круг моих обязанностей входил контроль над проектированием и строительством опытно-экспериментальной базы (ОЭБ) ТНХК, включающей набор полупромышленных установок по профилю деятельности ТНХК. Создание ОЭБ санкционировано президентом АН СССР Александровым и министром химической промышленности Костандовым. По разным причинам проектирование, а затем и строительство великолепно задуманного предприятия превратилось в долгострой, только в 1999 г., уже после моего ухода с ТНХК, установка по выпуску сверхвысокомолекулярного полиэтилена начала выпускать продукцию. А как хорошо задумано: ТНХК + томское отделение "Пластполимер" + ОЭБ = научно-производственное объединение.
Текущая работа по подготовке лабораторной службы ТНХК шла своим чередом. Первые пускающиеся объекты ТНХК, так называемые вспомогательные производства требовали тот же "джентльменский набор" (техническая документация, оборудование лаборатории, квалифицированные кадры), что и основные производства.
Подготовка кадров лаборатории началась с руководителей секторов ЦЗЛ, старших химиков и химиков. Сотрудники ЦЗЛ проходили через специальную систему обучения. Лично я вёл несколько курсов техучёбы для ИТР. Подготовка и чтение курса "труд руководителя" оказались полезными и для меня. Недавно посмотрел конспекты, не стыдно (и не вредно) читать подобные курсы молодым специалистам, за двадцать лет курс не устарел. Неожиданно "выплыла" проблема среднего (основного!) звена лабораторной службы - высококвалифицированных лаборантов. Желающих работать много, а специалистов нет.
Оказалось, в Томске три института выпускают химиков с высшим образованием, но из десятков техникумов ни один не готовит лаборантов для химических производств. Попытался связаться с химфармучилищем, натолкнулся на откровенное вымогательство директора. Первоначальный дефицит кадров решил самостоятельно. В одном из строительных ГПТУ, кстати, внешне выглядевшего привлекательнее томских институтов, открыл 10-месячную подготовку лаборантов. Подготовительную работу выполнял сам: программа обучения, набор учащихся, организация практики в политехническом институте. Часть лекций читал сам, часть сотрудники ЦЗЛ. Должен сказать, в конце 70-х в Томске считалось престижным попасть на ТНХК. В ГПТУ приём осуществлялся без экзаменов, желающих в 2-3 раза больше потребности, со всеми проводил собеседование лично (в первый набор попало много "блатных" - дети, жёны работников ТНХК - и я сознательно отдавал им преимущество). В следующие годы проводили отбор среди "потерпевших крушение" при поступлении на химфаки университета и политехнического. Выпускников торжественно с цветами принимали на общем собрании коллектива ЦЗЛ. Через 3 года была налажена подготовка лаборантов непосредственно в ЦЗЛ в рамках учебного комбината ТНХК и потребность в строительном ГПТУ отпала.
Мужчины ЦЗЛ, а среди руководящего звена ЦЗЛ в предпусковой период женщин не было, много времени уделяли организации лабораторных помещений, складов, установке оборудования. Часто приходилось работать физически и самому, иной раз только личный пример руководителя может увлечь коллектив. Немало удавалось организовать благодаря жидкой "валюте" - спирту. К сожалению, лаборатория при строительстве химического предприятия находится вне сферы внимания руководства, писк и визг начинаются при пуске объекта. Приходилось даже специально выступать в комбинатской многотиражке с разъяснением роли ЦЗЛ в пусковой период. Многократно в предпусковой период выступал перед коллективом (подробно в "Хронике ТНХК"), пытаясь поддерживать тонус коллектива ЦЗЛ на уровне общекомбинатских задач.
Первой в ЦЗЛ (задолго до пуска производства ПП) запущена лаборатория экструзии, позволявшая выпускать изделия из полимеров (трубы, плёночные нити для изготовления сеновязального шпагата, литьевые изделия...). Лаборатория экструзии ЦЗЛ превратилась в образцовый экскурсионный объект, прежде всего для высокопоставленных лиц Томска и Москвы: многократно приходилось давать пояснения о возможностях и способах переработки ПП секретарям обкома КПСС, министрам и более высоким партийным и правительственным чиновникам.
Должен пояснить, до 1983 г. под названием "ЦЗЛ" существовала централизованная лабораторная служба ТНХК, включающая все производственные лаборатории, отдел технического контроля, санитарную лабораторию и непосредственно "мозг" - ЦЗЛ. По мере запуска вспомогательных производств интеллектуальные и аппаратурные возможности ЦЗЛ концентрировались на помощи пускаемому объекту. Сложно шёл пуск лабораторий канализационно-очистных сооружений, азотно-кислородной станции, особенно плохо шли дела в котельной ТНХК, отпускавшей на основную площадку ТНХК горячую воду, пар разного давления и деминерализованную воду. Перечисленные объекты находятся за пределами основной производственной площадки ТНХК. В отдалённых объектах контингент работников подбирался значительно слабее, чем на основных производствах. Доходило до того, что я месяцами вынужден был ежедневно днём "сидеть на штабах" в котельной, а ведущие аналитики ЦЗЛ ходили в смену и выполняли элементарные химические анализы. Мера вынужденная, технология производства ПП требовала высококачественной деминерализованной воды. Стабильной подачи качественной воды (да и пара тоже) долго не удавалось достичь.
Огромный пласт трудовой деятельности на ТНХК составляла так называемая общественная работа. Для руководителя любого ранга "общественная" работа зачастую оценивалась более серьёзно, чем производственная деятельность. Выступления на партсобраниях (даже когда ещё и не был коммунистом), профсоюзных собраниях, собраниях трудового коллектива - десятки их нашли отражение в "Хронике ТНХК". Организация людей на демонстрации, при списочной численности коллектива в 100 человек, минимум надо выставить 8 рядов по 10 человек, нести определённое количество портретов, лозунгов, флагов. Выделение людей на сельхозработы и стройку с личной ответственностью за каждого человека. Организация дней бесплатного донора в коллективе. Проведение санитарных пятниц на ТНХК и в микрорайоне. Выделение людей в добровольную народную дружину и организация дежурства. Обязательное посещение рабочего общежития с проведением воспитательной работы со своими сотрудниками. И ещё бог знает, что взваливалось на руководителя подразделения. А чтобы начальник не возмущался, принято решение: к пуску производства ПП не должно быть ни одного руководителя рангом начальника цеха и выше не коммуниста. Так добровольно-принудительно вступил в члены КПСС и я, в это же время кончил университет марксизма-ленинизма с вполне приличной дипломной работой, посвящённой организации труда в ЦЗЛ. В июле 1990 г. (до ГКЧП более года) добровольно вышел из КПСС.
Что мне нравилось из принудительной общественной работы - проведение политдней. Я практически не использовал обкомовские заготовки, рассказывал людям что-то о событиях в мире, СССР и ТНХК разговорным языком, всегда встречал положительное отношение слушателей. Выступать приходилось не только в ЦЗЛ, но и в подразделениях комбината по графику парткома. Лично убедился, как замотанные производственной и житейской суетой люди (это не сотрудники институтов) с благодарностью хватают глоток нового знания.
Много лет возглавлял на ТНХК ячейку общества "Знание", входил в состав областного и районного правления, сейчас не могу вспомнить, сдавал ли кому-нибудь полномочия на ТНХК или просто общество "сдохло" во времена перестройки. Сам я прочитал десятки лекций в крупных аудиториях в институтах и на предприятиях Томска, имел несколько крупных выступлению по местному ТВ и в областных газетах, объяснял населению историю появления комбината и что комбинат даёт и даст томичам. На встречах с жителями Томска лишний раз убедился, люди не верят официальной пропаганде, более того реакция как раз противоположна. Неоднократно приходилось убеждать, что к пожелтению огурцов на Басандайке ТНХК не имеет отношения, что превышения ПДК по гептану в районе АРЗа (фактические или высосанные из пальца по безграмотности) никоим образом не связаны с ТНХК.
Личным достижением считаю организацию на ТНХК "дней профессора". Раз в месяц автобусом привозили на ТНХК 10-15 ведущих учёных Томска, в т.ч. мирового уровня, заранее распределяли по цехам. Считал и считаю важным, чтобы рядовой рабочий мог послушать и посмотреть на живого профессора. Как правило, чем умней человек, тем более он способен объяснять сложные вещи доступным языком. Международники и медики пользовались популярностью, но приезжали и физики (академика В.Е. Панина много раз видели выступающим на ТНХК), и филологи, и экономисты, и, естественно, химики. Одновременно собрать и организовать выступления крупных учёных разного профиля на регулярной основе очень непросто. Без помощи парткома мне бы не справиться. В марте 1982 г. в большом зале дома партполитпросвещения выступил перед активом областного общества "Знание" с резкой критикой и призывом усилить работу на ТНХК. Партийные руководители пропаганды ухватились за моё выступление, провели по своим каналам соответствующую "накачку", организовывать "дни профессора" на ТНХК стало легче. Каждому работавшему руководителем в те годы понятна моя гордость за резолюцию райкома партии (февраль 1983 г.), признавшего работу первичной организации общества "Знание" ТНХК и её председателя хорошей. К сожалению, с началом перестройки сложнее стало привлекать к чтению популярных лекций крупных учёных, "день профессора" переименовали в "день лектора", количество приезжающих лекторов постепенно уменьшалось, пока не прекратилось совсем. Мелкий пример, но характерный, "свежий ветер перемен" начал выпускать "джина из бутылки", люди стали больше болтать в ущерб делу. Зачём заниматься подъёмом уровня культуры рабочих промышленных предприятий, когда нужно с придыханием слушать умные продолжительные речи Горбачёва, когда можно без конца заниматься выборами собственного руководителя, депутатов и т.п. "День профессора" на промышленном предприятии - мероприятие, достойное 21 века, независимо от государственной идеологии. Соприкосновение двух совершенно разных способов мышления: сомневающегося научного с большим объёмом знаний и безапелляционного производственного, связанного огромным количеством инструкций, обоюдно полезно.
При высокой занятости и увлечённостью работой случались и тяжёлые личные неприятности. Цитирую "Хронику ТНХК". 02.05.79. Приключилось личное ЧП. По праздникам организовывалось дежурство ответственных ИТР дирекции на стройплощадке. Точка с телефоном находилась в складе химреагентов. Дежурный обязан периодически обходить площадку, склады, открытую площадку хранения оборудования и делать соответствующие записи в специальном журнале. Одновременно на работе находился сменный персонал (человека 4). У начальника смены были шахматы, за которыми смена и коротала время. Я - ответственный дежурный в дневную смену 2 мая. Отличная солнечная погода. Сделал обход и сел с начальником смены играть в шахматы. Не успели сделать и десяти ходов, как неожиданно появился Гетманцев. Не было звука машины, никто из 5 человек не видел, как он по шпалам пришёл со стороны станции Входная. Реакция публики как в финале комедии "Ревизор". Мне до сих пор стыдно, так как никогда в рабочее время на ТНХК такими вещами не занимался. Надо отдать должное Гетманцеву, ни слова при людях не сказал, однако на следующий день предложил подать заявление "по собственному желанию".
Производство ПП ещё строилось, а на очереди производство метанола, спроектированное и поставляемое англичанами. В июне 1979 г. делегация ТНХК выехала на переговоры по согласованию окончательного проекта в Северодонецк. Вопросы по лаборатории производства метанола быстро утрясли, и основное время я уделял знакомству с химическим гигантом "Азот". Меня, прежде всего, интересовала структура и организация труда и оплаты центральной лаборатории.
В мае 1980 г. в Суздали впервые участвовал в совещании Союзхимпласта (СХП) в области научно-технического прогресса. Такие совещания проводились каждый год, причём никогда в Москве, чаще в Суздали, Ярославле, Владимире. Приезжало много чиновников из Москвы, желающих поучить уму-разуму представителей периферии и хорошо отдохнуть.
В июне 1980 г. впервые приглашён председателем ГЭК на кафедру технологии основного органического синтеза политехнического института. Регулярно выполнял эти функции лет 10, несколько лет также входил в состав ГЭКа химфака университета. Институт и комбинат - две "ооочень большие разницы". Слушаешь дипломников и как будто окунаешься в прежнюю жизнь.
В декабре 1980 г. из парткома поступила команда получить Книгу Почёта. Подошёл к её использованию серьёзно и горжусь, что, несмотря на отдельные насмешки, добился продолжения её ведения. Ни один цех, ни одно производство ТНХК так не поступили. На момент написания этих строк в Книге Почёта более 30 лучших работников ЦЗЛ-ЦЛО-НИЦ. Уверен, практическое исчезновение на ТНХК моральных стимулов негативно сказывается на производственной деятельности. Считаю, что и Доски Почёта должны вернуться. Людям приятно видеть своё фото, как лучшего работника, на виду у всех. Но в 90-е годы мне не удалось уговорить большинство работников НИЦ в пользу появления Доски Почёта.
Чем ближе пуск производства ПП, тем больше напряжение. Программа строительства постоянно корректируется. Действует партийный принцип: сроки нереальны, но они мобилизуют. К началу 1981 г. ЦЗЛ работает в полную нагрузку и с большим напряжением. Много ошибок, приходится регулярно собирать коллектив по вопросам технологической дисциплины, готовности сотен аналитических методик и инструкций. Руководством ТНХК принято решение провести опробование основных узлов производства до начала 24 съезда КПСС. О целесообразности пробного пуска можно и сейчас спорить, но политический эффект достигнут. "Великое действо" происходило 19.02.81 г. и благополучно закончилось к утру следующего дня. Ведущие специалисты ЦЗЛ тоже "стояли на ушах" и сутки не уходили домой. В отделении полимеризации пуск шёл трудно, руководство обвиняло качество привозного (Гурьев) катализатора. Тогда в ЦЗЛ на промышленном катализаторе "сварили" ПП (первый томский полипропилен!), отпрессовали из него медаль и принесли на пульт управления производством. Руководство ТНХК и итальянские шефы пуска успокоились, через несколько часов началась реакция в промышленном реакторе. Кстати, сувенирные медали, посвящённые пуску первого производства, выпускались круглосуточно в ЦЗЛ и пользовались огромной популярностью. Каждый делегат 24 съезда КПСС от Томской области получил перед поездкой в Москву такую медаль и горсть гранул ПП. На промышленный режим производство вышло через полгода, паспорт N1 на товарную продукцию ТНХК подписан мной 31.08.81 г.
С пуском первого производства ТНХК участились визиты высокопоставленных партийных, промышленных, научных деятелей. 19.10.81 г. встречал в ЦЗЛ Президента СО АН СССР Г.И. Марчука, 24.02.82 г. Лигачёва с министром монтажспецстроя Бакиным. Большие свиты, лаборатория экструзии демонстрирует возможности использования ПП.
Последнюю неделю октября 1981 г. провёл в московских чиновничьих кабинетах главка и министерства. 29.10.81 г. в зале коллегии МХП после большого совещания создана министерская "бригада" по переводу производства ПП на следующее поколение катализаторов - микросферический катализатор (МСК). Обратите внимание, прошло только 2 месяца после начала выпуска товарной продукции.
Много внимания приходилось уделять трудовой дисциплине, так как большинство сотрудников лабораторий появились после окончания учёбы, ранее на промышленных предприятиях не работали. Более того, основной контингент ЦЗЛ - девушки 18-20 лет, вокруг обилие мужчин (аппаратчиков) и огромное количество солдат-строителей. Бывали случаи, когда жёны аппаратчиков обращались ко мне с требованием "приструнить" отдельных лабораторных красавиц. Особо остро встала проблема трудовой дисциплины, когда производственные процессы на ТНХК начали набирать обороты и лаборанты перешли на сменный график работы. Кого-то убеждал, кого-то наказывал рублём, кого-то выгонял, хотя в начале 80-х это было и не так просто сделать: молодёжь надо воспитывать! Регулярно устраивал ночные проверки с последующими публичными разборами. Скажу, не рисуясь, среди подразделений ТНХК ЦЗЛ всегда была впереди в области соблюдения трудовой дисциплины.
В ноябре 1982 г. произошёл неприятный конфликт с итальянцами, давно уехавшими с ТНХК. Советская сторона (по-видимому, москвичи) обвинила в плохом качестве товарной продукции поставщиков технологии производства ПП. На ТНХК появилась крупная группа итальянских специалистов. ЦЗЛ оказалась в центре конфликта, так как именно здесь выполнялись под руководством итальянцев основные анализы. Пришлось спрятать ранние лабораторные журналы, так как итальянцы очень ловко "ныряли" под наши ошибки. Нажил недоброжелателей среди ведущих специалистов инофирмы. Потихоньку конфликт спустили на тормозах.
В феврале 1983 г. ЦЗЛ впервые на ТНХК приступила к выпуску товаров народного потребления (ТНП). Сначала полиэтиленовые мешочки, затем обложки для тетрадей, затем трубы для рыбных хозяйств Кузбасса. Постепенно ассортимент расширялся, ясно, в условиях ЦЗЛ многотоннажное производство ТНП невозможно организовать. Через год, уже в другой должности, приказом назначен ответственным за организацию на ТНХК отдельного цеха по выпуску ТНП (строительство отдельного помещения заканчивалось). В марте 1985 г. создана томская городская комиссия по организации производства ТНП, повышению качества и расширению ассортимента (Полле - член комиссии). Крупные заводы Томска получили разнарядку на изготовление по 1-2 пресс-формы для будущих изделий ТНХК (вёдра, тазы, канистры...). Тяжко нам пришлось контролировать выполнение задания сверху (то металла не хватает, то нет соответствующих болванок, то инструментальщик заболел...). Цех начинал работать, совместно с группой политехников пытались внедрить использование полимерных матриц для пробных выпусков продукции (500-1000 экземпляров на изучение спроса). Освоили выпуск прекрасных фляжек, были ещё планы. Однако, очередной (третий за 2 года) начальник цеха ТНП "похоронил" отличную идею. К сожалению, за 15 лет основной (по тоннажу) ассортимент ТНП на ТНХК мало изменился, максимум денег даёт плёнка сельскохозяйственного назначения. С помощью ЦЗЛ наладили выпуск светокорректирующей плёнки (использованы сложные добавки с редкоземельными элементами). На собственной даче наглядно убедился в эффективности плёнки. Подготовку делали ребята из ЦЗЛ "на пупу", производственники индифферентно наблюдали, до многотоннажного выпуска подобной плёнки на ТНХК дело так и не дошло.
В марте 1983 г. впервые командирован в Грозный, где находился филиал ленинградского "Пластполимера", отвечавший за технологию производства ПП в СССР. Большинство нормативных документов оформлялись в Грозном (регламенты, стандарты, технические условия на опытные партии и т.п.). В этот раз представители производителей и потребителей ПП в жарких спорах активно обсуждали технические условия на новый для СССР продукт. Потребители (особенно активен представитель комбината химволокон из Балаково) пытаются "затолкать" в ГОСТ такие параметры, которые не в состоянии обеспечить технология. Производители (Томск и Гурьев) стараются добиться более широких диапазонов допустимых отклонений. Споры доходили чуть не до драки, а вечером вместе "культурно отдыхали". Именно здесь стало известно, что гендиректор В.С.Гетманцев переведён начальником главка в Москву. На ТНХК предстоят перемены.
Завершая фрагментарное описание трудовой деятельности в должности начальника ЦЗЛ, приведу цитату из "Хроники ТНХК". 04.04.83. Обращение властей города Томска к директору ТНХК с просьбой помочь проанализировать речную воду.
Для непосвящённых скажу известную томичам ситуацию, когда каждую весну резко ухудшается качество речной воды, связанное, вероятно, с вытаиванием и сбросом в Томь отходов "цивилизованной" деятельности промышленных предприятий Кузбасса (столетиями выработана привычка выливать помои прямо с крыльца).
В этот же раз вода имела непривычный сладковатый запах и вкус. Впервые мне пришлось ознакомиться с полной лабораторной беспомощностью Томской облСЭС, но ещё более удручающее впечатление произвёл ГОСТ на питьевую воду, в котором основным прибором для определения пригодности питьевой воды является нос и язык проверяющего. Стало понятно, насколько субъективны здесь бывают суждения, в т.ч. и передаваемые через средства массовой информации успокаивающие население обращения. В ЦЗЛ появился Литвинцев (1-й секретарь Томского горкома КПСС). Мы взялись за работу и группа с участием Лабзовского, Юрастова, Черникова... сутки не выходила из лаборатории, на следующий день было подготовлено и передано в приёмную горисполкома заключение о наличии в воде производных непредельных альдегидов с концентрацией по винильной группе 8 мг/л акролеина.
Появились командированные из Москвы, забрали пробу воды и уехали. Через 2 - 3 дня специфический запах в речной воде исчез, интерес к проблеме пропал. Мне так и осталось неизвестно ни о результатах анализов воды в Москве, ни о принятии каких-либо мер к отравителям Томи. Однако престиж ЦЗЛ Нефтехима явно поднялся.
Директор ТНХК В.М.Набоких предложил мне занять должность заместителя главного инженера комбината.
11.07.83 г. приказ о переводе подписан. С большими сомнениями переходил в кабинет на 7-м этаже заводоуправления и не один разговор с Набоких этому предшествовал. 6 лет работы по созданию с нуля лабораторной службы ТНХК в роли линейного руководителя отложили в психике потребность ежедневного приёма и отдачи команд, контроля над деятельностью и ответственности за судьбы людей. Должность зам.главного инженера по науке и новой технике удобна для бездельников и история ТНХК это подтверждает. Переход на режим работы, где более половины времени занимают различные совещания, создал откровенный дискомфорт с высокой утомляемостью и малой производительностью. Через 7 лет одним из первых приказов созданного НИЦ было запрещение проводить любые совещания, собрания, техсовет, правление, техучёбу и т.п. ранее 16-17 часов.
Как в новой должности, так и ранее одним из важнейших направлений моей деятельности была организация опытных работ на действующем промышленном оборудовании. Человеку непосвящённому трудно понять сопротивление, которое оказывают производственники попыткам внедрения чего-то нового, если технология хоть немного отличается от действующей. В то же время, как только производство ПП начало раскручиваться, представители отраслевой и академической науки из Москвы, Ленинграда, Грозного, Киева, Новополоцка, Новосибирска, Томска завалили ТНХК предложениями. Некоторые заранее согласовывали свои предложения в главке и министерстве, ехали в Томск, имея на руках обязывающие письма и телеграммы. Но никто ничего с первого раза не опробовал. Практически ко всем разработчикам я ездил разбираться, смотрел их опытные установки в действии. Много времени занимала подготовка, согласование и утверждение временных регламентов (иной раз месяцами). Испытывались различные комбинации стабилизаторов базового ПП. Разрабатывались новые композиции морозостойкого ПП для автомобильной промышленности. Отрабатывалась технология получения ударопрочного блоксополимера пропилена с этиленом для изготовления аккумуляторных баков (дважды ездил к основному потребителю - Талды-Курганский аккумуляторный завод). Несколько лет отрабатывали композицию и технологию получения самозатухающего ПП для электронной и телевизионной промышленности. Неоднократно делались попытки (безуспешные) выпуска особо чистого ПП для электротехнической промышленности. Много занимались модификацией атактического ПП (побочный продукт основного процесса) для квалифицированного использования в клеевых композициях, кровельных и дорожных покрытиях. Всё здесь не перечислишь. Далеко не каждую опытно-промышленную работу удавалось провести даже при оформленной документации. Приходилось много уговаривать производственников по всей вертикали: директор завода - главный инженер - начальник цеха - технолог цеха, а затем ещё стоять рядом с аппаратчиком, чтобы он случайно или намеренно (по устному указанию вышестоящего начальника) не "загубил" опытный пробег. Сложность в организации опытных работ в начале 80-х была в том, что пытались действовать на производственников моральными стимулами, убеждением в важности внедрения отечественных разработок, материальная составляющая ничтожна. Положение изменилось в период перестройки, когда разрешили создавать при областных обществах рационализаторов временные творческие коллективы (ВТК) для решения научно-практических задач. С трудом приходилось убеждать производственников вступать в ВТК. Однако после первого-второго получения крупных сумм (несколько окладов) положение кардинально изменилось. Отбоя от желающих вступить в ВТК не было. Постепенно хорошее начинание превратилось в форменное безобразие, ведущие производственники разговоры с разработчиками начинали с собственной доли в ВТК. Временами доходило до абсурда, разработчики материальное вознаграждение полностью передавали производственникам, лишь бы выпустить опытную партию.
На опытных пробегах имел массу неприятностей. Так, в ноябре 1985 г. инспектором Госгортехнадзора наложен штраф с абсурдной мотивировкой "нарушение должностной инструкции Полле при проведении экспериментальных работ с веществом с неизученными персоналом свойствами". И это при полностью оформленном временном регламенте. Штраф вычли прямо в бухгалтерии, не поставив в известность. Подал в суд, суд признал наложение штрафа незаконным, обязал деньги истцу вернуть. Но... У нас не принято выполнять судебные решения.
Помимо участия во внедрении разработок сторонних учёных ЦЗЛ вела и собственные темы, некоторые заслуживают упоминания. Скажем, "разработка конструкции и изготовление опытной партии пальчиковых фильтрующих элементов из ПП", выполненная в 1983 г. по заданию Кемеровского ПО "Химпром", неоднократно отмечена положительно, в том числе завоевала премию Всесоюзного конкурса по экономии электроэнергии (Полле - соавтор). Считаю работу одной из лучших в истории ЦЗЛ-ЦЛО-НИЦ. Несколько лет элементы фильтров изготавливались в лаборатории экструзии ЦЗЛ и поставлялись заводам МХП (Кемерово, Бердянск, Березники, Пермь...). Внедрение дало большой экономический эффект, так как производилась замена дорогостоящих титановых элементов в агрессивной среде фильтрации раствора каустической соды перед электролизом. К концу 80-х годов предприятия стали "экономить", а когда в 1991 - 92 гг., после выхода из строя ранее установленных фильтров, начали снова обращаться в НИЦ, требовались слишком большие затраты для восстановления производства элементов фильтров (рифлёная труба из ПП; полипропиленовая сетка, натягиваемая на трубу; заглушки).
Много раз приходилось выступать на общекомбинатских собраниях по вопросам внедрения нового на ТНХК, развития рационализации. Кстати, организация рационализаторской работы на ТНХК не раз отмечалась как лучшая среди промышленных предприятий области. Цитирую "Хронику ТНХК". 04.07.85. ...Подписал анализ работы ТНХК по изобретательству и рационализации за 1-е полугодие 1985 г. По всем позициям ситуация лучше, чем в 1984 г. Число рационализаторов 5.86 против 5.61 на 100 чел. ППП, число внедрённых предложений 3.90 против 2.37 на 100 чел. ППП. Необходимо остановиться.
Моё личное отношение к рационализации (не к изобретательству) далеко не однозначное. Как руководитель, курирующий эту сферу на ТНХК, вынужден не всё говорить, что думаю. К сожалению, ряд рацпредложений, вроде бы направленных на совершенствование технологии, являются просто попыткой уйти от технологических трудностей, неоправданным упрощением принципиально сложных процессов и, зачастую, попыткой получить большое вознаграждение. Мной введён жёсткий порядок: все предложения, касающиеся изменения технологии должны пройти экспертизу соответствующей проектной организации. Запомнилась беседа в Москве с главным инженером проекта Джамбулского фосфорного завода. В одном из цехов внедрили казалось бы простое рацпредложение * разогрев легкоплавких материалов в технологических аппаратах паром, вместо проектной горячей воды. Понравилось, внедрили во всех цехах, во время летнего капремонта вырезали и выбросили систему подачи горячей воды для обогрева аппаратов. А осенью прослезились, котельная "захлебнулась", потребность в тепле в 2 раза превысила её предельные возможности. Этот ГИП, как и многие другие проектировщики, иначе как врагами рационализаторов не называют.
С другой стороны, на каждом производстве есть масса возможностей для проявления творческой мысли, в т.ч. и в виде обоснованных рацпредложений. Главное в работе службы рационализации своевременное (без волокиты!) рассмотрение предложений и немедленная выплата заслуженного вознаграждения. Эти два фактора являются определяющими в расширении рационализаторской работы.
В июле 1984 г. начались попытки перевода проблемы ПП из Грозного в Томское отделение "Пластполимер". Неоднократно подготовленные мной обоснованные письменные обращения директоров ТНХК В.М.Набоких, а позже Г.П.Хандорина отправлялись в головную ленинградскую контору "Пластполимер", министру ХП и даже зам. председателя Совмина СССР Гусеву. Я и сейчас считаю эту точку зрения правильной, тем более что проблемы катализаторов полимеризации олефинов решались и решаются в Новосибирске. Не получилось, не хватило настойчивости, проблема ПП переведена в Петербург. Контакты с отраслевой наукой перешли в систему коротких телефонных диалогов, распространённые в 80-е годы взаимные командировки прекратились: на науку денег нет!
Упомянутая тема злободневна для ТНХК в связи с эпопеей перевода производства ПП на следующее поколение катализаторов, так называемый МСК. Говорить о нём начали, когда ещё не отлажен был процесс на проектном катализаторе. Первым освоил МСК завод в Гурьеве, куда в очередной раз в ноябре 1984 г. я и отправился с группой механиков и технологов. Принято решение провести ряд пробных пробегов в Томске на гурьевском катализаторе, чтобы отработать режим в период реконструкции собственного производства катализатора. 22.04.85 г. началась тяжелая трехнедельная эпопея с опробованием МСК на ТНХК. Опытный пробег сопровождался остановками, "козлами", бесконечными совещаниями, моими объяснениями на парткоме ТНХК, истерическими телеграммами заместителей министра из Москвы, появлением на ТНХК начальника главка. Точка поставлена 15 мая. На МСК наработано 1274 тн ПП, пришлось писать объяснение в Москву о причинах снижения выпуска в мае примерно на 2000 тн. По итогам пробега пришлось обстоятельно выступать на общекомбинатском партийном собрании. Процитирую финишную фразу выступления. 29.05.85...Общий вывод! Катализатор нам нужен и чем скорее мы его внедрим, тем быстрее улучшим технико-экономические показатели производства ПП. Пробег лишний раз показал, что новое не внедряется с наскока и, как правило, прогрессивные изменения дают эффект не сразу, а после стабилизации работы установки, очень жаль, что часть малокомпетентных должностных лиц из оптимистов превратились в пессимистов.
Хотя опытно-промышленный пробег на привозном МСК оказался не совсем удачным, руководство ТНХК приняло окончательное решение: перевести производство ПП на МСК. Вопросов великое множество: от проекта реконструкции, добычи тысяч единиц оборудования и специальных материалов до проведения строительных и монтажных работ в действующих особо пожаро- и взрывоопасных производственных помещениях. Произошла некоторая временная заминка, связанная со сменой директоров на ТНХК. Наконец, 18.03.86 г. Хандорин подписал приказ о создании постоянно действующего штаба в целях улучшения проведения работ по переходу на МСК и оперативного решения возникающих вопросов. Руководитель - Полле. Определено, решения штаба являются руководящими документами для всех исполнителей объединения и подрядных организаций на период строительных, монтажных и пуско-наладочных работ по МСК. Штаб по МСК собирался регулярно, ближе к финишу ежедневно, а то и два раза в день. К осени напряжение достигло высшей точки, "наука" из Новосибирска и Грозного день и ночь находились в цехе. Последовал очередной приказ по ТНХК. Цитирую "Хронику ТНХК".
12.09.86. Сроки СМР по вводу установки МСК (01.09.86 г.) сорваны. Причины срыва: недостаточная организация работ; недокомплект арматуры и нержавеющих труб; отвлечение сил на проведение капремонта производств ПП и метанола.
В целях создания установки МСК и выполнения плана НТ 1986 г. ПРИКАЗЫВАЮ: возложить персональную ответственность за окончание работ по созданию установки, её освоению и выпуску 15 тыс.тн ПП в этом году с использованием МСК на зам.главного инженера по науке и НТ т. Полле Э.Г.; всем должностным лицам, определённым приказом 01/238 от 18.03.86 решения оперативных совещаний, проводимых т. Полле Э.Г. принимать к неуклонному исполнению; зам.генерального директора по капстроительству т. Бурнашову В.И., зам.генерального директора по коммерческим вопросам т. Перминову Н.А. обеспечить комплектацию арматурой и нержавеющими трубами в полном объёме.
Получение собственного МСК приближалось. 23.09 мной утверждён график завершения строительно-монтажных работ. В это время производство ПП запускали после капитального ремонта, используя катализаторный комплекс на базе вновь привезённого из Гурьева МСК. Неожиданно в реакторах резко (в несколько раз) вырос выход побочного продукта - атактического ПП, возникли проблемы в "хвосте" процесса. Технологи "встали на уши", реакцию трое суток не удавалось вывезти на нормальный режим. Как председатель комиссии по расследованию, каждый вечер докладывал ситуацию "большому" вечернему штабу ТНХК под руководством московских чиновников. Напряжённой работой ЦЗЛ удалось докопаться до истины. Оказалось, аппаратчики отделения диэтилалюминийхлорида (второй компонент катализаторного комплекса) на анализ в ЦЗЛ отдавали один продукт, а в реактор подавали грязные отходы, которые они не смогли утилизировать во время капитального ремонта. Расследование проводили прямо ночью, к сменным аппаратчикам ездили домой, чтобы те не успели друг с другом пообщаться. Недовыработка ПП в период 23 - 28.09 составила 735 тн ПП, виновные наказаны, дело организатора передали в прокуратуру. Самое мерзкое, ещё бы одни сутки (а вся грязь ДЭАХ уже сброшена на полимеризацию) и сложности работы производства ПП в период запуска после капремонта были бы списаны на опыты с МСК. Уважаемый читатель! Обратите внимание, выше я уже касался темы специфического отношения производственников к экспериментальным работам.
В октябре напряжение достигло апогея. 20.10.86 г. началась наработка собственного МСК, причём одностадийным процессом в отличие от Гурьевского трёхстадийного, а 19.11 родной МСК подали на полимеризацию. До завершения всех запланированных работ по реконструкции ещё далеко. Много вопросов и по обеспечению производства МСК сырьём. Развёрнутая в стране антиалкогольная кампания неожиданно ударила и по нашему МСК. В технологии промежуточным сырьём является изоамиловый спирт, получаемый из отходов производства спирта-ректификата. С трудом нашли одного производителя в Новохопёрске, работавшего на несколько процентов мощности. Штабы по МСК продолжают работать. 06.02.87 г. в качестве и.о. главного инженера утвердил акт о пуске промышленной установки синтеза МСК и его внедрения в производство ПП на ТНХК. Кое-что ещё около года доводилось "до ума". Завершением эпопеи МСК можно считать постановление Совета министров СССР от 12.04.90 г., которым "за разработку высокоэффективного микросферического катализатора и технологии производства ПП с внедрением на предприятиях химической промышленности" группе в 25 человек (от ТНХК - 4) присвоена Премия Совмина СССР. Приятно было получить персональное поздравление министра Лемаева.
Ещё одна проблема ТНХК, не менее 10 лет "на слуху" - ножи для грануляторов ПП - выявилась сразу после пуска. Нож стоил, боюсь ошибиться, порядка $30. В кассете 12 ножей, в работе 7 грануляторов. Через пару месяцев гарантийные ножи выработались. И началось! Хорошо знаю проблему, так как контакты с внешней сферой шли через меня, хотя непосредственно испытания опытных ножей проводила не ЦЗЛ, а служба главного механика. Томский инструментальный завод начал выпускать ножи, но они "стояли" в десятки раз меньше, чем фирменные, причём спецсталь "пробивали" через Госплан и Совмин СССР. Обращались в десятки организаций. В начале 80-х одновременно проблему ножей взялись решать 6 солидных организаций Москвы, Киева, Томска, в основном из ВПК. Сколько видов опытных ножей перепробовано! Невзрачный на вид нож сначала у специалистов "оборонки" вызывал легкомысленную самоуверенность, после неудачных испытаний интерес разработчиков стихал. Поясню, гранулятор имеет принцип мясорубки, пропускает 2-4 тонны ПП в час, кассета ножей с огромной скоростью крутится вплотную к сложной по конструкции фильере и обрезает стренги ПП в гранулы размером 2-5 мм. Надо соблюдать соотношение твёрдости фильеры и ножей (ножи чуть мягче), т.е. ножи должны скользить по поверхности фильеры. Первыми взялись решать проблему ножей специалисты из научной школы академика Панина и, без особого успеха, 3-4 года представляли варианты опытных ножей. ТНХК взвыл! Валюта ограничена, работать не на чём. Очевидно, проблема допекла высших руководителей. В январе 1985 г. 1-й секретарь обкома А.Г.Мельников и министр ХП В.В.Листов взяли в оборот Панина, пообещали ему организовать отраслевую лабораторию в рамках МХП. Панин бросил на решение проблемы все ресурсы возглавляемого им института. Испытывались ножи, режущая часть которых обработана различными видами облучений, и варианты двухслойных ножей. В течение года проблема практически была решена, ещё через пару лет налажен выпуск двухслойных ножей прямо на ТНХК (опущу интересные подробности), и в 90-е годы никто уже и не вспоминал про трудности грануляции ПП.
В описываемый период массу служебного времени занимали организационные вопросы, большинство из которых к науке не имели отношения. Фрагментарно. 24.07.84 г. - выступление от имени администрации ТНХК на конференции трудового коллектива по выполнению колдоговора. 9-14.01.85 г. - Москва, участие в министерских совещаниях по проблемам плана производства, сдача экзамена на допуск к работе в качестве главного инженера. 25.04.85 г. - назначен председателем комиссии по ликвидации крупной аварии: перевернулся состав с наполненными пропиленом цистернами на перегоне "Копылово - ТНХК" (как раз начался опытный пробег на МСК, см.выше). 28.05.85 г. - воспитательная встреча с молодыми специалистами ТНХК. 11.07.85 г. Цитата из "Хроники ТНХК. Типичный распорядок дня автора. 9.30 * утренний селектор, 10.15 * комиссия по ликвидации аварии на метаноле, 11.15 * ежедневный доклад по телефону в Москву начальнику СХП Антипину, 14.00 * комиссия по ТНП в горисполкоме (жалобы на качество обложек для тетрадей), 16.00 * политдень в смене Г 101 цеха. 06.08.85 г. - приказом по ТНХК назначен одним из двух "козлов отпущения" (замечание по итогам выполнения колдоговора за 1-е полугодие 1985 г.). 21.10.85 г. - подведение итогов проверки гражданской обороны Томской области. Я присутствовал в качестве руководителя мобильного областного отряда, созданного при ТНХК и включавшего ряд подразделений города (санитарный взвод, транспорт, разгрузочно-погрузочная техника, газоспасатели, пожарные...). Шёл поиск организационной формы спасения людей, позже воплотившийся в виде министерства по чрезвычайным ситуациям.
Начальный период перестройки требовал от руководства ТНХК постоянно что-то решать в Москве. Казалось бы, руководители самого высокого ранга постоянно бывали на ТНХК, некоторые заместители министров и начальники главка месяцами не уезжали с площадки, подписывали много жизненно важных для комбината бумаг. Но дальше работала традиционная российская бюрократия: самый маленький клерк в министерстве мог громко сказать "мало ли что вам министр подписал!" Именно тогда я усвоил, подписанный крупным руководителем документ (далеко не простое дело!) является только неким направлением для решения конкретной задачи. "Хроника ТНХК" содержит упоминания о десятках московских командировок. Отмечу некоторые.
24-31.10.85 г. - рассмотрение мероприятий по стабилизации работы ТНХК в Госплане, МХП, СХП.
15-16.11.85 г. - совещание в МХП по освоению мощности формалина, рассмотрение в СХП плана новой техники ТНХК и возможности его включения в план МХП.
04-09.01.86 г. - совещание в Госплане по изменению мощности производства ПП, совещание в МХП и СХП по ассортименту ПП.
25-29.03.86 г. - решение десятка вопросов в управлениях МХП и СХП, участие в переговорах с фирмой Мицуи по поводу приобретения экструдера для самозатухающего ПП.
22-27.05.86 г. - серия совещаний у разных заместителей министров: стабилизация работы производства карбамидных смол; по внедрению научных достижений в производство; стабилизация выпуска волоконных марок ПП для сеновязального шпагата.
14.11.86 г. - ЦК КПСС (зал заседания на Старой площади). В президиуме политбюро в полном составе. Ведёт 6-часовое совещание, посвящённое внедрению в промышленность госприёмки, М.С.Горбачёв. В составе небольшой делегации МХП во главе с министром, с интересом наблюдаю публику, которую более привычно видеть по телевидению. Полтора месяца назад создана инициативная группа под моим руководством по переводу ТНХК на госприёмку готовой продукции. Известен финал введения госприёмки (фактически копии военной приёмки) на гражданских объектах: шума много, нервов разного рода руководителям предприятия, начиная от начальника цеха и выше, попорчено немеренно. Госприёмка - последний (ой-ли ?!) всплеск командно-административной активности в промышленности.
К 1986 г. удалось кардинально решить вопрос финансирования научно-исследовательских работ в интересах ТНХК за счёт МХП. Раньше средства на науку в МХП растаскивали отраслевые НИИ, которые и не собирались делиться с соисполнителями. По каждому производству ТНХК, в т.ч. и вспомогательному, существовал свой отраслевой НИИ (ПП - Пластполимер, метанол - Госнииметанолпроект, карбамидные смолы - Гипропласт и т.д.). Год я вёл переговоры в соответствующих подразделениях МХП и СХП, в экспериментальном порядке, вопреки жесточайшему противодействию отраслевиков, МХП выделил средства непосредственно ТНХК. ТНХК практически начал выполнять функции отраслевого НИИ и нанимал исполнителей под целевые заказ-наряды. Заказ-наряды имели много московских согласований, утверждены руководством МХП. Моральная поддержка генерального директора Хандорина, любившего "показать фигу" руководителям отраслевых НИИ, помогла мне осилить труднейшие московские барьеры. Удовлетворены все пожелания томской науки, но пришлось поставить жёсткие условия исполнителям: ТНХК не может финансировать "интересные" темы, но только работы, полезные ТНХК со строгой, расписанной по деталям, системой контроля исполнения. Дважды в 1986 г. (апрель, сентябрь) я выступал перед крупными собраниями томских учёных с прояснением позиции ТНХК. Разработанная система финансирования НИР действовала несколько лет, пока не начались очередные реорганизации в Москве с исчезновением главков и объединением министерств. Да и вообще приближались новые времена.
Совершенно неожиданно в июле 1986 г. вызван в Госплан и вовлечён в новую для ТНХК проблему: создание на площадке крупнотоннажного производства углеродных волокон на базе отходов при получении этилена. Углеродные волокна используются в космической и авиационной технике, отличаются высокой жароустойчивостью, низкой плотностью и высокой прочностью (многие рыбаки знают многометровые прочнейшие и легчайшие удилища из углеродных волокон). Инициатором оказался секретный отдел спецматериалов Госплана, у меня даже допуска соответствующего не было, но разовый пропуск сделали. Ребята оказались серьёзные, закрутилась активная работа с вовлечением десятков предприятий и НИИ различных министерств и ведомств. Составлена программа с подразделами по всем направлениям: наука, проектирование и изготовление соответствующего оборудования, проектирование самого производства. Начались специальные командировки: Мытищи, Уфа, чаще собирались в Москве. Сопротивлялся созданию углеродных волокон на ТНХК как ни странно МХП. По-видимому, вопрос связан с тем, что в Мытищах (практически Москва) уже существовало небольшое производство, выпускали килограммами дефицитный продукт. Москвичи понимали, "маячат" большие деньги и отпускать их не хотели. При активной поддержке томского обкома партии дело продвигалось стремительно. При ЦЛО открыли специальный сектор. Через соответствующее отделение АН СССР открылось финансирование (присутствовал на секции АН под руководством академика Фридляндера). К сожалению (или счастью?) "умер" Госплан, свёрнуты работы по теме углеродных волокон, хотя запись о создании производства на ТНХК в секретный государственный план пятилетки 1990-95 г. "серьёзные ребята" успели внести.
Неоднократно бывал я в Новосибирске, академгородке. В сентябре 1986 г. приехали в институт катализа вместе с Хандориным. Принципиально решён вопрос о творческом взаимодействии института и ТНХК, соответствующие программы должны быть подготовлены к 1-му совещанию по проблемам и перспективам ТНХК.
Организация ежегодных в канун "Дня химика" отраслевых совещаний по проблемам и перспективам ТНХК - моя гордость. Первоначальный толчок-идея поступил от Хандорина, а дальше я уже сам крутился. На 1-м пленарном заседании (5-7 фундаментальных докладов) выступали крупнейшие учёные, академики и профессора, последний доклад оставлял за собой. На каждом совещании помимо пленарных проводились 5-7 специализированных секционных заседаний. Издавали печатные программы и тезисы докладов. Состоялось 10 совещаний: 1-е открылось 26.05.87 г., 10-е закрылось 22.05.96 г. Организационная работа шла под моим руководством, иной раз много хлопот доставляли именитые приезжие. Требовались расходы, Хандорин подписывал необходимые затраты. Появился новый директор Толстов и с 1991 г. начал откровенно препятствовать проведению совещаний. Расходы взял на себя НИЦ. После возвращения НИЦ в состав ТНХК удалось провести только 2 совещания (каждое, в результате тяжёлых публичных разборок с недалёким Толстовым). Лебединой песней явился мой 45-минутный доклад 21.05.96 г. "ТНХК и наука. 20 лет взаимодействия". В этот раз доклад я делал первым. Всего за 10 лет прочитано более 1300 докладов, среднее число участников превышало 250 человек из 50-60 организаций десятков городов. Одновременно выступали ведущие специалисты ТНХК. В последних совещаниях участвовали представители инофирм. Взаимовлияние, несомненно, положительно сказывалось и на работниках ТНХК и на учёных. Завершил свой последний доклад на отраслевых совещаниях по проблемам и перспективам развития ТНХК обращением к сотрудникам ТНХК (см. ниже).
В июле 1987 г. закончилось многомесячное оформление со сбором 17 подписей руководителей договора 2-х академических, 5 учебных институтов Томска и ТНХК об организации научно-учебно-производственного комплекса "Нефтехим". Основная цель - организация и контроль выполнения научно-технических программ в интересах ТНХК, в первую очередь программы "Ускорение-90". Несколько лет сбор первых руководителей институтов в кабинете генерального директора ТНХК с моим отчётом о ходе выполнения запланированных работ давал эффект, позволял "подталкивать" особо важные направления. На ТНХК оформлялись сводные аннотационные отчёты и отправлялись организациям-участникам. Через 3 года созданная конструкция "благополучно умерла".
В 1987 г. осуществилась ещё одна "хрустальная" мечта: на ТНХК открыт (два года толкотни в двух министерствах) филиал кафедры органической химии томского университета (моей родной кафедры). Считаю, организовал учебный процесс достойно. Приходили студенты 4-го курса, по окончании оставались работать на ТНХК. Сам читал два основных лекционных курса: "Основы технологии химических производств ТНХК" и "Аналитическая служба современных химических производств". Филиал кафедры функционировал 6 лет и неожиданно для меня "лопнул", просто 1 сентября 1993 г. очередные студенты не появились на ТНХК, университет потерял интерес к контактам с промышленностью, так как НИЦ не способен был пополнять его кассу.
В описываемый период, похоже, пользовался доверием Хандорина, неделями выполнял функции 1-го руководителя, имел право финансовой подписи. Запомнились выступления в обкоме партии (18.08.87 г.) с объяснением программы совершенствования каталитических процессов на ТНХК. Поясню, что после внедрения МСК на производстве ПП остро встал вопрос о катализаторе синтеза метанола. Требовалось создать отечественный катализатор, хотя бы близкий по свойствам импортному. Много слов, много программ, десятки задействованных организаций, но работы прекратились с началом рыночных преобразований: никто не желает вкладывать деньги в дорогостоящие разработки.
Неоднократно принимал участие в селекторе МХП (в специальном зале областного управления связи). Мои трёхминутные доклады (выполнение квартального плана, претензии к МХП) принимались без замечаний и с соответствующими поручениями управлениям МХП, но в целом министерский селектор - полуторачасовой "театр у микрофона".
В 1988 г. полгода боролся с экономистами СХП и МХП, подключая руководителей Госкомитета по науке и технике и Госкомтруда. Дело в том, что Постановлением ЦК КПСС, Совмина СССР и ВЦСПС от 10.09.86 г. введены ограничения на объёмы премирования по итогам основной деятельности в 9 месячных окладов, в т.ч. премирование по специальным видам (новая техника, содействие рационализации...) не должно было превышать 2.6 месячных окладов в год. Тот факт, что для сотрудников ЦЛО и технического отдела основной деятельностью является именно внедрение нового, бюрократия СХП и МХП во внимание не принимала. Я добился правильного решения, причём соответствующие разъяснения поступили и в МХП, но практически победой воспользоваться не удалось. Через некоторое время на первое место в стимулировании новых разработок выдвинулись временные творческие коллективы (ВТК).
05.09.88 г. начал очно-заочное обучение в Московском институте повышения квалификации МХП (группа резерва на замещение должности главного инженера). 24.02.89 г. защитил дипломную работу "Технический прогресс современного крупнотоннажного химического производства на примере ТНХК". 33-страничный фолиант не стыдно читать и сейчас, на защите работа была явно лучшей. Считаю, работа достойна публичной печати.
В июле 1989 г. резко выступил в газете "Томский нефтехим" с объяснением необходимости срочной реконструкции производства ПП (одна из двух основных болевых точек ТНХК и на момент написания этих строк). Именно во второй половине 80-х в болтовне о необходимости строительства нового отдельно стоящего производства ПП мощностью в 2 раза больше действующего потеряли время. А в 90-е годы уже денег для ТНХК не было, в то время как 100-тысячные современные установки появились в Москве, Лисичанске, Уфе, причём с себестоимостью ПП в 2 раза ниже, чем на ТНХК.
В 1989 г. вёл интенсивные переговоры по созданию института при ТНХК. Руководители СХП и МХП дали добро, но вот чиновники среднего звена откровенно запутывали проблему. Подготовил несколько вариантов организации института как с участием томского отделения "Пластполимера", так и без него. Первый вариант откровенно провалил самоуверенный Хандорин, который практически без подготовки пошёл на встречу с трудовым коллективом отделения "Пластполимер", в результате большинство проголосовало против. Напомню, был пик "демократии", когда директоров даже академических институтов избирали на общем собрании с участием вахтёров, лаборантов и других важных, но не определяющих лицо института сотрудников. Жестокая борьба между ТНХК и "Пластполимером" разгорелась за владение ОЭБ. Неоднократно я специально ездил в Ленинград, к спору обе стороны подключили министра и зам.предсовмина СССР Гусева. Гусев сначала действовал по принципу "ребята, давайте жить дружно!", затем поддержал позицию ТНХК, но юридически ОЭБ осталась в ведении "Пластполимера", который когда-то при выделении из МХП специальной строкой оговорил владение ОЭБ, даже не поставив в известность ТНХК. Вопрос создания института затягивался. В стране шли большие подвижки, непонятно даже, какая инстанция должна санкционировать создание института, а от этого зависели оклады научных работников. Мировая тенденция: 80% отраслевой науки существует при промышленных предприятиях.
23.03.90 г. выступил на техсовете ТНХК с концепцией создания инженерно-исследовательского центра как промежуточного этапа перед созданием института при ТНХК. Два главных вопроса: самостоятельное юридическое лицо и статус научной организации. Работы выполняются по договорам. Центр должен был создаваться на базе трёх подразделений ТНХК: ЦЛО, проектно-конструкторский отдел и ОЭБ (надеялись отобрать его у "Пластполимера)". Время торопило, уровень зарплаты сотрудников ЦЛО и ПКО опустился на уровень хозцеха, тогда как в создающихся на ТНХК кооперативах зарплата подскочила в несколько раз. Доклад принят с интересом, начал готовить документы. Неожиданно проектировщики решили создавать свой кооператив.
Плюнул на всё и начал создавать НИЦ. Общим собранием ЦЛО и части технического отдела (новая техника, рационализация, информация) 13.08.90 г. принято решение о создании арендного предприятия "Научно-исследовательский центр ТНХК". Документы готовил и оформлял самостоятельно. 14.09.90 г. Октябрьский райисполком Томска принял решение о регистрации НИЦ.
С 01.10.90 г. НИЦ юридически самостоятелен. Первая пятница октября объявлена ежегодным праздником фирмы с торжественным собранием, нерабочим днём и вечерним банкетом. Масса навалившихся организационных вопросов: акт передачи имущества от ТНХК; расчётный счёт в банке; печать; программа НИОКР; договора на обслуживание ТНХК и отдельных производств; положение об оплате труда, которое интересует коллектив больше всего; договора на обеспечение НИЦ энергоресурсами и многое другое. Важнейшая задача - формирование научного коллектива. Без привлечения серьёзных учёных к руководству научными отделами и лабораториями обойтись невозможно. В течение нескольких месяцев 4 человека вызвал из других городов, переманил часть сотрудников томского отделения "Пластполимера".
Уже 03.10.90 г. НИЦ проводит первый научный семинар с участием представителей фирмы "Dutral", занимающейся модификацией ПП. Подобного рода семинары проходили сравнительно регулярно по разным проблемам ТНХК. Немало рассмотрено диссертаций, кандидатских и докторских, в т.ч., когда НИЦ выступал в роли головной организации.
19-22.11.90 г. находился на АвтоВАЗе в Тольятти. Вместе с директором завода ПП подготовили тройное соглашение с АвтоВАЗом. АвтоВАЗ берётся финансировать реконструкцию узла наполненных композиций в пределах 2-х миллионов долларов и поставить по цене АвтоВАЗа для поощрения работников завода ПП и НИЦ в 1991-93 гг. 210 автомобилей. Напомню, в 1990-92 гг. существовал жестокий дефицит на легковые отечественные автомобили. Завод ПП берёт на себя финансирование НИЦ разработки модифицированных композиций по выданным АвтоВАЗом техническим требованиям и обязуется через 2 года начать поставку в Тольятти разработанных композиций. Соглашение с АвтоВАЗом оказалось чрезвычайно важным для НИЦ, позволило на 5-6 лет загрузить целый отдел оплачиваемой работой, несколько десятков ведущих сотрудников НИЦ получили автомобили на льготных условиях. Часть автомобилей передали в другие подразделения ТНХК в обмен на "живые" деньги под зарплату персонала НИЦ. Важнейший фактор для НИЦ - моральное удовлетворение востребованностью таким серьёзным потребителем как АвтоВАЗ. В последних моделях АвтоВАЗа не менее десятка полимерных составляющих разработаны в НИЦ. Справедливости ради следует отметить, завод ПП со сроками поставки новых композиций не справился, между ним и АвтоВАЗом начались финансовые "заморочки", НИЦ не мог давить (только уговаривать!) на производственников, так как находился в финансовой зависимости.
Не оставил мысли об использовании ОЭБ. В декабре 1990 г. решили в Ленинграде создать малое предприятие, которому поручить организацию окончания строительства ОЭБ и дальнейшую эксплуатацию. Учредители: ТНХК с НИЦ, Пластполимер, МНТК "Катализатор" из Новосибирска. На финансирование планировалось направить 4 млн. рублей равными долями учредителей. Определили толкового руководителя из бывших ответственных работников ТНХК. После Ленинграда поехал в Новосибирск. Однако встреча с упомянутым выше академиком К.И.Замараевым имела "в сухом остатке" пожелание сотрудничать без финансового соучастия. Вопрос опять завис. Появляется некая фирма "Восток", желающая вложить в ОЭБ деньги. В июне 1991 г. подписан договор между ТНХК, Пластполимером и Востоком о создании и деятельности ООО "Опытный завод химических технологий" (ОЗХТ). Специальным приказом по ТНХК я был определён ответственным представителем ТНХК на ОЗХТ. Появились деньги, идеи о создании малотоннажной продукции для продажи на экспорт. Регулярно собирались учредители. Строительно-монтажные работы велись энергично. Директор интенсивно набирал штат, достиг полторы сотни человек, казалось вот-вот ОЗХТ заработает. Примерно через год появились проблемы: Пластполимер уклонялся от внесения денежной доли, "Восток" занялся поиском финансовой подпитки за пределами области, начали высказывать претензии экологи. Собрания учредителей проходили нервно, хотя первая установка по выпуску фталоцианиновых красителей практически готова, осталось приобрести устройство для измельчения и отбора фракций красителя определённых размеров. Устройство сравнительно недорогое, но нужно перевести в Москву "живые" деньги. Необходимо приобрести сырьё. В октябре 1993 г. закулисными манёврами (я категорически возражал, но повлиять не смог) крайним в срыве срока пуска 1-й установки оставили директора ОЗХТ, назначили нового, бывшего работника НИЦ. Этот сделал всё, чтобы я не мог участвовать в решении вопросов ОЗХТ, сам оказался полным бездельником, и через год на ОЗХТ оставалось несколько человек и огромные разворованные корпуса. Последнее собрание учредителей ОЗХТ, на котором я присутствовал, состоялось 27.12.93 г. Звучали маниловские мечты о получении денег из воздуха (валютный кредит, конвертирование в рубли, вклад в банк под 180% и на проценты форсировать окончание намеченных на ОЗХТ работ - обратите внимание - в России время "великих" пирамид). Где-то к 1997 г. внимание к ОЗХТ привлечено вновь, с трудом в 1999 г. запустили установку синтеза сверхвысокомолекулярного полиэтилена, сложная вышеупомянутая установка красителей, располагавшаяся на 4-х этажах, разграблена полностью, восстановлению не подлежит. ОЭБ, ОЗХТ - столько усилий затрачено мной за годы работы на ТНХК, столько споров по составу и строительству опытных установок, по организации финансирования, мечты 70-х остались нереализованными.
Становление НИЦ продолжалось, начал создавать проектную часть, общая численность достигла 185 человек (15% с учёной степенью). Содержал в Москве двух бывших сотрудников МХП (позже одного) и арендовал однокомнатную квартиру, это дешевле и надёжней, чем связываться с гостиницей. Иногда проблемы возникали на голом месте. Скажем, лаборатория экструзии в прежнем здании была передана в аренду некоему кооперативу, вопреки договору между НИЦ и ТНХК. А этот кооператив не дал нам вывести основное оборудование: трубную линию и литьевую машину. Ходил, писал генеральному директору, главному инженеру, те обещали образумить руководителя кооператива, но так осталось навсегда. Позже понял, платил (и немало) кооператор руководителям ТНХК.
Как и 10 лет назад пришлось энергично заниматься поддержанием трудовой дисциплины в коллективе. Конец 80-х и начало 90-х характеризовались всплеском митинговой активности людей. Какие-то собрания и политические агитационные встречи в рабочее время стали нормой. Приказом запретил общественные мероприятия в рабочее время, за нарушение депремирование участника и его прямого начальника, рабочие совещания типа техсовета, профкома или правления НИЦ должны были начинаться не ранее 16 часов. Многим не понравилось. Однажды приказом наказал полный состав профкома НИЦ, когда обнаружил, что они "сели" в 10 часов утра. Визг, шум, но порядок установился.
Продолжил заносить лучших работников в Книгу Почёта и инициировал создание летописи ЦЗЛ-ЦЛО-НИЦ. Кстати, неудовлетворённость ведением летописи привела к попыткам самому описать становление лабораторной службы. В результате появилась "Хроника ТНХК". Давно понял, гласность проводимых директором мероприятий, объяснение коллективу побудительных мотивов того или иного решения в НИЦ и ТНХК, прямые ответы на возникающие вопросы приводят к стабилизации рабочей обстановки, уменьшению кривотолков и пересудов. Вначале объявлял встречи с коллективом (посещение не обязательное) ежедневно в обеденный перерыв, затем раз в неделю. Далее это, в высшей степени полезное мероприятие проводилось по мере необходимости, но не реже 1 раза в 2 недели. О встречах с коллективом НИЦ знали многие на ТНХК, приятно было слышать, как нередко работники других подразделений ТНХК интересовались: что там Полле рассказывал? К сожалению, многие руководители на ТНХК считают ниже своего достоинства встречаться с коллективом, немало начальников цехов просто боятся встречаться с коллективом, гораздо проще распоряжение записать в сменный журнал. К тому же в должности рядовых аппаратчиков зачастую работают более интеллектуально развитые люди (к стыду российской действительности встречаются даже кандидаты наук), чем прямой начальник.
Неожиданно для меня в коллективе НИЦ возникла проблема взаимоотношения вновь приходящих научных работников со старожилами ТНХК. Приходилось не однажды умиротворять страсти, часть ценных сотрудников покинула НИЦ. В мае 1991 г. собрал за "закрытыми дверями" специалистов с учёной степенью и провёл первый (позже такие встречи проводил по мере необходимости) специфический воспитательный урок. Подробно ситуация описана в "Хронике ТНХК", здесь же приведу суть выявившихся противоречий. Прежде всего, разное отношение к учёной степени в институтской и заводской сферах. В НИИ и ВУЗах специалист без учёной степени и (или) учёного звания находится на низшей ступеньке должностной лестницы, не имеет шансов на продвижение независимо от того, что он думает о своих способностях. Каждый дипломник это понимает. Творческое мышление создаёт (в массе своей) особый стиль человеческого поведения, сводящий к минимуму категоричность суждений. В производстве главенствующим является армейский принцип: я начальник, ты дурак. Типичные производственник и научный работник по-разному мыслят, рассуждают, дают указания, оценивают сотрудников, относятся к распоряжениям руководителя, реагируют на разносы при упущениях в работе. Знающий себе цену научный работник требует "нежного" индивидуального подхода, что, в общем-то, не принято в производственных коллективах. Несколько смягчённый производственный принцип взаимоотношений действовал и в ЦЗЛ, ЦЛО. Появление в НИЦ научных работников вызвало трения в коллективе. Старожил, считающий себя самым грамотным на своём участке работы, мог позволить себе громогласно разглагольствовать о тупости и бесполезности вновь пришедших "остепенённых", естественно, не знающих детали конкретных работ, и о несправедливости разной оплаты труда. Такие рассуждения подтверждаются отдельными примерами слабых кандидатов (докторов) наук, защищавшихся по протекции или в научной школе по накатанной предшественниками дороге и не способных к самостоятельной работе. Не единожды приходилось объяснять, что конкретный "остепенённый" может быть и дураком, но закон диалектики проявляется и здесь: увеличение числа "остепенённых" приводит к повышению интеллектуального потенциала и качественному изменению состояния коллектива.
В декабре 1991 г. правление НИЦ подписало срочный контракт (договор найма) с директором НИЦ. Начался новый этап в организации деятельности НИЦ. Подготовка к введению контрактной системы проводилась в течение года с привлечением сторонних консультантов, юристов. Рассмотрены десятки опубликованных в специальной литературе вариантов контрактов. Контракт с директором стал базовой моделью, на основе которой уже директор заключал срочные контракты (сугубо индивидуальные, не подлежащие разглашению) с работниками НИЦ. Коллектив НИЦ встретил внедрение контрактной системы настороженно. Администрация НИЦ затратила на перевод около
3-х месяцев, предлагая варианты контрактов постепенно сверху вниз: заместитель директора, начальник отдела, заведующий лабораторией, ведущий химик... Изюминка * в добровольности выбора работником НИЦ срочного контракта или традиционного бессрочного найма. Срочный контракт предусматривал серьёзный уровень социальной защиты и индивидуальных льгот, начиная с величины оклада, и далеко не всем работникам НИЦ предлагался (2-3 человека от подразделения). К сожалению, рывок в организации труда в НИЦ "утонул" в реформах России, но не помню случая, чтобы администрация НИЦ не выполнила свои обязательства перед ушедшими вследствие потери трудоспособности или уволенными принудительно. Напомню, что в описываемый период КЗОТ допускал (не обязывал) заключение контрактов. В настоящее время контракты обязательны для всех работников, но на ТНХК происходит откровенная профанация идеи, т.к. никакой индивидуальностью в бессрочных контрактах и "не пахнет". Внедрение контрактной системы в НИЦ - предмет моей личной гордости. В декабре 1991 г. проведена большая работа по изменению юридической формы НИЦ из арендного предприятия в АОЗТ "НИЦ ТОМСКНЕФТЕХИМ". В своё время форма арендного предприятия была наиболее продвинутой в рыночном отношении, но поступила команда из Москвы, обязывающая реорганизовать все виды негосударственных предприятий в акционерные общества закрытого или открытого типа. Здесь я наделал немало благоглупостей, о которых впоследствии сожалел. Главная ошибка - не все сотрудники НИЦ вошли в состав акционеров. Реорганизацию провёл так, что в число акционеров вошли ведущие специалисты НИЦ и ряд "полезных" ответственных сотрудников ТНХК (и не только работников комбината). Фактически, сам под себя заложил бомбу, которая и взорвалась через год с небольшим.
Вернусь к общекомбинатским проблемам. Практически все подразделения ТНХК превратились в юридически самостоятельные предприятия, связанные арендными отношениями с управлением ТНХК, как представителем государства. Большинство арендных договоров составлены безграмотно, через некоторое время генеральный директор ТНХК ощутил, что не имеет реальных рычагов управления основными производствами, более того они перестали платить арендную плату. Первой попыткой объединения подразделений в их новом качестве стала организация ассоциации "Асохим". Через пару месяцев убедились в её недееспособности. Встал вопрос об акционировании ТНХК. Создана комиссия по приватизации ТНХК, я член комиссии. Первое же заседание (31.03.92 г.) выявило полный сумбур в мозгах руководителей подразделений в сфере приватизации. Шум, гам, большинство не может чётко сформулировать мысли. Каждый что-то предлагает, но имеет в виду, он лично останется полноправным руководителем. Некоторые открыто возражают против акционирования ТНХК как единого целого. Через несколько дней я представил в комиссию вариант поэтапной приватизации, предполагающий завершение процесса в 1995 г. На первой стадии, в 1992 г., все предприятия на площадке ТНХК реорганизуются в АО закрытого типа и образуют из них ассоциацию. С 01.01.93 г. ассоциация начинает открытое акционирование завода полипропилена, с 01.07.93 г. - акционируется завод метанола и т.д. Примерно месяц я совершенствовал схему приватизации, ориентируясь на то, чтобы в конечном итоге более 50% акций оказались в руках трудового коллектива ТНХК. Схема проигнорирована руководством ТНХК. Зря!
Меня избрали председателем общественной комиссии по приватизации (включает арендные предприятия, в отличие от рабочей комиссии, представлявшей только государственную часть). Сложность при проведении приватизации заключалась в сплошной безграмотности даже руководящих работников ТНХК в сфере акционирования и отсутствии нормальной документации (закон об акционерных обществах появился года через 3). С другой стороны, в 1992-93 гг. заводы ПП и метанола работали с хорошей нагрузкой, приёмные директоров заполнены высокопоставленными "толкачами", в оплату поступали вагоны с телевизорами, мебелью, холодильниками, коврами и ещё, бог знает, с чем. Об автомобилях я говорил выше. Ряд руководителей, не стесняясь, присосался к кормушке, начал покупать квартиры, строить коттеджи, ездить на Гавайи, зачем ему акционирование ТНХК?
В июне 1992 г. прошёл специальное обучение в Москве на семинаре "Правовые основы и практика приватизации". Докладчики высочайшей квалификации, большинство из фондов С.Шаталина и В.Щербакова. Нельзя сказать, что всё услышанное было новым для меня. Пришло более чёткое понимание сложности приватизации крупных разнопрофильных предприятий (множество "подводных камней"). Стало ясно, интеллектуального запаса ТНХК не хватит для проведения приватизации в интересах коллектива работников ТНХК собственными силами. Фонд * организатор семинара * активно занимается подготовкой проектов приватизации и помогает их внедрению. При возвращении в Томск изложил руководству ТНХК целесообразность заключения договора (сравнительно не дорого, срок изготовления проекта 4-5 месяцев). Ответ: денег нет, сделаем сами. Что из этого получилось, каждый может оценить самостоятельно.
26.08.92 г. состоялась конференция трудового коллектива ТНХК по акционированию. Присутствует председатель областного комитета по имуществу Петров, заявивший безапелляционно: не захотите акционировать, будем акционировать принудительно. В этот день газета "Томский нефтехим" опубликовала моё развёрнутое мнение под заголовком "НЕ НАДО СУЕТИТЬСЯ, или коллективизация 90-х". Привёл ряд доводов, опыт приватизации в восточной Германии, ещё раз попытался обосновать предложенную мной ранее схему приватизации, но суть заключена в заголовке. Через 2-3 года большинство нефтехимиков убедились, спешная приватизация ТНХК ничего хорошего не дала ни производствам комбината, ни людям, на нём работающим.
Последняя рабочая комиссия по приватизации ТНХК, на которую я был приглашён в качестве председателя общественной комиссии, состоялась 28.01.94 г. Началась закрытая подписка на акции ТНХК. О вопиющих "закрытых" нарушениях в распределении акций долго говорили на комбинате. Первое общее собрание акционеров ТНХК состоялось 24.03.95 г. После получения бюллетеня с перечнем кандидатов в совет директоров понял, все решения приняты за кулисами, ушёл с собрания, чувствуя полную бессмысленность участия в голосовании. Контроль над ТНХК захватила группа "Биопроцесс-Нипек". Выступил в НИЦ с разъяснением причин провала приватизации на ТНХК. Одной из лежащих на поверхности явилось ненормальное проведение закрытой подписки на акции. В дураках остались законопослушные и доверчивые работники ТНХК (и целые подразделения), которые, поддавшись призывам организаторов подписки, заявили количество акций, обеспеченных имеющимися ваучерами и деньгами. В результате получили меньше половины заявленных акций. Организаторы прикрылись от шквала недовольства формальной стороной. Исправлять ситуацию можно и нужно было! Очередное проявление неспособности прогнозировать последующее развитие ситуации. Московские "зубры" показали, дилетантство в экономических вопросах приводит к потере управления. Закрывая тему акционирования ТНХК, испытываю неприятные ощущения от бесполезно выброшенной энергии. Часть руководителей ТНХК при акционировании лично обогатились в ущерб комбинату.
При организации НИЦ имел мечту создать на его базе современный сертификационный центр. В ноябре 1991 г. участвовал в крупнейшем совещании по качеству в Москве, организованным Госстандартом. Продолжен поиск путей повышения качества продукции, звучат призывы к организации сертификационных центров (некая замена провалившейся госприёмки). Завязал контакты с фирмой "Уралсерт" (совместное предприятие с ФРГ) в Екатеринбурге, начали готовить документы к аккредитации. При посредничестве "Уралсерта" отправился 08.06.92 г. в двухнедельную командировку в Берлин (за деньги ТНХК). Семинар по управлению качеством продукции. Проводит фирма ТЮФ (Берлин - Бранденбург). Состав участников * заместители директоров по качеству крупных предприятий Урала и Подмосковья. Обучение проводится на высшем уровне с немецкой пунктуальностью "от звонка до звонка" без единого срыва (иногда это напоминало наши занятия по гражданской обороне, когда лектор не обращает внимания на реакцию слушателей; дополнительная сложность * восприятие лекции через переводчика). По окончании каждый получил соответствующий сертификат. К сожалению, безденежность НИЦ заставила прервать отношения с "Уралсертом". В июле в Томске создаётся "Сибирский сертификационный центр" под эгидой ТЮФ-Рейнланд, Кёльн. Среди 60 учредителей и НИЦ как юридическое лицо. Продолжилась эпопея с аккредитацией НИЦ, несколько раз НИЦ инспектировали высокопоставленные специалисты из Кёльна. Устные мнения иностранных инспекторов всегда положительные, затем приходят письменные замечания, далее проект сертификационного центра (многостраничный фолиант) отправляется на перевод, затем на проверку в Кёльн. Дальше всё начинается сначала, временами у меня лопалось терпение: бумажная работа отвлекала высококвалифицированных специалистов. Самое неприятное, производства ТНХК практически встали и реальной потребности в сертификатах качества, признанных в Европе, не стало. Хорошая идея в рамках российского бардака превращается в профанацию, хотя формально на любой продукт, поступающий в продажу, требуется сертификат. Слово "сертификат" затёрли, уже забыли, что раньше документ выдавал ОТК и назывался он паспортом на готовую продукцию. В Томске ежегодно в ноябре проходят дни качества. Особо помпезно областная администрация провела первую конференцию "Качество во имя жизни". Ведёт 1-й зам. главы областной администрации В.Л. Пономаренко в большом зале заседаний, в фойе - дегустация различных томских пищевых продуктов и алкогольных напитков, вечером в драмтеатре награждение победителей. На 2-й конференции (13.11.97 г.) 8 докладов сделали сотрудники НИЦ.
НИЦ ТНХК в рамках Томска хорошо известен, регулярно приглашался в учредители "глобальных прожектов" по объединению усилий научных организаций. Умников в Томске хватает, иной раз организуется теми же лицами новая ассоциация, когда предыдущая ещё и не начала работать. Так в сентябре 1992 г. НИЦ оказался в числе 18 соучредителей "Томского научно-образовательно-технологического комплекса" (см.выше научно-учебно-производственный комплекс "Нефтехим"). В жёсткой борьбе руководителей научных организаций за ресурсы ассоциация оказалась "мыльным пузырём". В июне 1993 г. 49 учредителей (НИЦ в т.ч.) основали при ТГУ томский научно-координационный центр. В состав совета центра избрали и меня. Эффективность деятельности центра намного ниже ожидавшейся. Запомнил ещё вступление НИЦ в состав учредителей томского филиала международной инженерной академии (один раз посидел и понял, что это вообще "чушь собачья", очередной пример профанации ранее уважаемого понятия "академик").
Во второй половине 1992 г. на ТНХК ощутили реформы Гайдара. Заказчики НИР почувствовали, что выгодно своевременно не платить. Резко подскочила стоимость энергоресурсов. У НИЦ появились финансовые проблемы. С другой стороны, не все научно-исследовательские работы выполнялись строго в установленный срок и с требуемым качеством. Я кожей чувствовал, что-то в организации работы НИЦ не так. Долго размышлял, в полной тайне в октябре 1992 г. подготовил приказ, принципиально изменивший производственные отношения в НИЦ. Приказ большой и обстоятельный, суть в следующем. Упраздняются должности заместителей по науке и внедрению, вводятся должности главного химика и главного технолога, на которые переводятся бывшие заместители. Остаётся один заместитель, право подписи на любых документах оставил только за собой. Установлен жёсткий график отчёта перед директором всех руководителей НИЦ, начиная с заведующего лабораторией, с периодичностью от недели до месяца. Ежемесячно утверждал график отчётов и полностью занял свою вторую половину рабочего дня. Не могу простить себе, что не принял подобных решений 6-9 месяцев раньше. Более того, на встрече с коллективом предупредил, возможно, последует ликвидация ещё одного управленческого звена * начальников отделов. Многоступенчатость руководства при сравнительно небольшой численности сотрудников плодит коллективную безответственность. При неудачах палец "смышлёного" руководителя направлен вверх и в сторону, но уж при успехе подчинённых * в собственную грудь. Важнейшее качество руководителя любого уровня * умение и желание взять ответственность на себя, умение самостоятельно! подготовить грамотный по сути и по изложению документ (сколько на ТНХК появляется документов, не соответствующих высокому уровню используемых технологий). Опыт последующих лет работы НИЦ показал, один, не избегающий ответственности и болеющий за общее дело, заместитель способен полностью "прикрыть тыл директора".
В декабре 1992 г. провёл болезненную реорганизацию системы оплаты труда, принципиально перейдя на 18-разрядную сетку со своим разбросом разрядов по должностям и своей величиной 1-го разряда. Усилил вертикаль управления, упразднив лишние должности. Схема: директор - начальник отдела - завлабораторией - 1 старший химик - химики - лаборанты. Ряд старших химиков и старших инженеров перевёл в химики без потери зарплаты. Разрядная схема удобна для индексации зарплаты при инфляции, позволяет ценным специалистам платить больше, чем при обычной окладной системе. С другой стороны, разрядная система оплаты жёстко привязывает зарплату директора к зарплате наименее оплачиваемых сотрудников и это соотношение в НИЦ поддерживалось на уровне 5-6. Ясно, что зарплата всех сотрудников НИЦ лежала в указанном интервале. Не всем это нравилось и особо бывшим заместителям директора.
Эффект от принятых мер сказался сразу, сотрудники НИЦ почувствовали решительность директора и начали более энергично "шевелиться", но в лице двух бывших заместителей нажил "смертельных" врагов, хотя зарплату и кабинеты я им оставил прежние. Один из них уволился, в последствии сыграл решающую роль в изгнании меня с ТНХК. А пока два деятеля начали тайно готовиться к собранию акционеров НИЦ по итогам года. Описанию заговора против директора уделено много места в "Хронике ТНХК". Для самостоятельных предприятий ТНХК стало модой сбрасывать директоров неожиданным поднятием вопроса о доверии непосредственно на собрании. Должен сказать, по финансовым соображениям в феврале-марте 1993 г. центр работал 2-3 дня в неделю, что создавало дополнительный негативный фон перед отчётным собранием по итогам 1992 г. "Умные" заговорщики заранее подготовили 500 печатных бюллетеней (по числу акций НИЦ), понабрали доверенностей от акционеров, не работающих в НИЦ. Акция была хорошо срежиссирована, началась сразу после моего часового отчётного доклада. Море слов, оскорблений, наконец, тайное (Полле - злопамятный!) голосование с вновь избранным составом счётной комиссии. Заговор провалился, набрали 59.9% голосов акционеров при необходимости 75%. Получил сильный моральный удар от тех, кого сам тянул в НИЦ. Вот когда я почувствовал свою ошибку при формировании состава акционеров НИЦ. Приложил немало усилий, чтобы скупить акции у акционеров, не работавших в НИЦ, в т.ч. у уволившихся, и передать их сотрудникам НИЦ. С большим трудом, но в устав НИЦ (декабрь 1993 г.) ввели обязательность продажи акций при увольнении из НИЦ, так как АО является закрытым. После ряда крупных разборок на собраниях акционеров полностью взял ситуацию под контроль. Но главные заговорщики не оставили в покое, начали обращаться в прокуратуру, в т.ч. по поводу исключения из состава акционеров НИЦ после их увольнения. В марте 1994 г. ходил в прокуратуру, писал объяснения. Представлял копии приказов о добровольном увольнении с указанием соответствующих компенсаций, с выкупом по тройной цене акций НИЦ. Представлена также выписка общего собрания НИЦ от 10.03.94 г. о переизбрании Полле директором на очередной двухгодичный срок подавляющим большинством голосов акционеров (464 - за, против - 0, воздержались - 5). Но склочная публика (фамилий даже называть не хочу) на этом не успокоилась, обратилась в администрацию Томского района и генеральному директору ТНХК с возражением против их исключения из состава акционеров. Возмущение Совета НИЦ было единодушным, подготовил во все адреса резкий конкретный ответ.
Рыночная атмосфера делала жизнь НИЦ сложнее. Никто не хотел платить за выполненные НИР, руководители ТНХК смотрели "со стороны". Некоторое время финансовая подпитка шла за счёт изделий лаборатории опытных установок: изготовляли в больших количествах разноцветные баночки для сапожных кремов по заказу частной фирмы в Новосибирске, замки из ПП для упаковки мебели. Учитывая рост цен на энергоресурсы, живых денег на зарплату (списочный состав НИЦ сократился до 120 человек) не хватало. Навязал официальный отчёт НИЦ руководству ТНХК (26.04.93 г.), а работал НИЦ с большой нагрузкой, обосновал важность для ТНХК иметь теоретически самостоятельный НИЦ, предложил генеральному директору несколько путей поддержки НИЦ. Принято решение провести в НИЦ ревизию, после чего начать финансировать затраты НИЦ на энергоресурсы и доставку работников НИЦ на площадку ТНХК. 07.07.93 г. подписан первый целевой кредитный договор, в октябре следующий с выделением средств месячными долями по представлении соответствующих обосновывающих документов. Вспомните 1993 год - год дикой инфляции. Цены, зарплата регулярно индексируются, а вот цену подписанных хоздоговоров НИЦ не удаётся индексировать. Тем не менее, дебиторская задолженность НИЦ значительно превышает кредиторскую. В марте 1994 г. появились проблемы с банком, даже при наличии денег на счету отказываются выдавать деньги на зарплату вследствие отсутствия прибыли по итогам 1993 г. Завязалась активная "перестрелка" письмами в треугольнике НИЦ - ТНХК - банк + бесконечные личные встречи с управляющим банка. Убеждён, на примере НИЦ банк пытался воспитывать ТНХК и крупные предприятия в его рамках. У НИЦ же не хватает средств на "нормальную" взятку работникам банка (шампанское и конфеты к празднику взяткой не считаются). Весной 1994 г. старый кредит кончился, обратился за новым, получил отказ генерального директора ТНХК под предлогом отсутствия денег. Одновременно объявляется, что 300 млн. рублей ТНХК передаёт в качестве спонсорской помощи политехническому институту (я же просил 200 млн. руб. на год). Вынуждено принял решение покончить с юридической самостоятельностью НИЦ и с 01.07.94 г. НИЦ является подразделением ТНХК. Директору НИЦ выписана доверенность на осуществление финансовых операций с текущего счёта НИЦ. Много проблем "слетело с плеч" и, самое главное, своевременность выплаты зарплаты, уровень которой при переходе удалось резко поднять.
Появились на ТНХК новые хозяева из "Биопроцесса-Нипека", интеллигентные ребята, кандидаты наук. Ждал, что кто-то вспомнит о НИЦ. Не дождался, напросился на приём к председателю совета директоров М.А. Могутову. Поговорил, наслушался комплиментов и "подожди, сейчас не до тебя". Прошло несколько месяцев. В мае 1995 г. подготовил обширную записку для Могутова "Неотложные проблемы НИЦ" с очередной попыткой "достучаться" до первого руководителя ТНХК. Остро необходимы средства на пополнение парка лабораторного оборудования, большая часть которого отработала 15 лет. И особенно в связи с необходимостью аккредитации НИЦ как испытательного центра в Госстандарте России и ТЮФ-Рейнланд (ФРГ). Результат? "Ни ответа, ни привета". Однако попытки выхода на совет директоров продолжал. Настоял на включении в график отчётов основных производств ТНХК перед советом директоров и НИЦ, раз в полгода в папку каждого члена совета директоров начал вкладывать обстоятельную аннотацию выполненных в НИЦ работ.
Отчёт на совете директоров состоялся 20.10.95 г., надо ли объяснять, как основательно я к нему готовился. Впечатление осталось тягостное, единственный член совета, отнёсшийся доброжелательно - Могутов. Удивил жёсткий тон и амбициозность главного инженера ТНХК Рахматуллина, потребовавшего отклонить проект решения (мной подготовлен заранее) и передать на рассмотрение правления ТНХК. А ведь письменный текст доклада был представлен Рахматуллину за 5 дней до заседания, никаких вопросов мне не задавали. 27.11.95 г. избиение директора НИЦ продолжалось на правлении ТНХК. Практически отвергнуты все предложения. Большой спор вызвала необходимость проведения юбилейного 10-го совещания по проблемам и перспективам ТНХК. Активно возражали генеральный директор Толстов и Рахматуллин. Удивительное агрессивное невежество. С большим трудом через техсовет всё-таки добился проведения последнего в настоящей истории ТНХК совещания.
Я уже упоминал выше, что на каждом из 10 совещаний сам выступал с большим докладом, установлен порядок, что Хандорин открывает совещание, я закрываю, а 9-е и 10-е мне пришлось и открывать. Закончил доклад 21.05.96 г., посвящённый 20-летию взаимодействия ТНХК и науки, на последнем совещании обращением-разъяснением к производственникам ТНХК. Цитирую.
Разновидности науки (академическая, вузовская, отраслевая, заводская) имеют специфику, что далеко не всегда адекватно воспринимается производственниками. Прежде всего, науку отличает особый способ мышления. Истинный учёный мыслит иначе, чем опытный производственник. Любое решение принимается через сомнение, пропускается сквозь "критический коридор"... Академические институты, как правило, "парят очень высоко", выдвигают идеи и проверяют их в лаборатории, но неспособны, без помощи отраслевиков, организовать что-то реальное. Вузовская наука сильна широкой эрудицией и способностью к консультациям при возникновении неожиданных производственных ситуаций. Мощный интеллектуальный потенциал учёных-преподавателей слабо подкреплён современной экспериментальной базой (исключение специализированные институты при ВУЗах, реально мало отличающиеся от академических или отраслевых институтов). Характерно высказывание одного из доцентов, давно и плодотворно сотрудничающих с ТНХК: "У нас в ТПИ мел, доска и лысая башка!" Отраслевая наука создавалась десятилетиями с целевой направленностью на внедрение, самой трудоёмкой стадии продвижения разработки от науки к производству. Среди учёных (талантливых) работа в отраслевых научных подразделениях всегда считалась мало престижной. Достаточно посмотреть на отраслевой монстр "Пластполимер" времён перестройки с его подразделениями в Грозном, Ереване, Новополоцке, Томске... Наиболее толковые учёные сосредоточены в научной части в Ленинграде. При внедрении возникает масса мелких и крупных проблем, а у производственника и так дел хватает. Реальную помощь отраслевой науке при внедрении всегда оказывала ЦЗЛ, ЦЛО, затем НИЦ. Переход к рыночной экономике практически развалил отраслевую науку. Все более или менее способные научные работники организовали мелкие фирмы или ушли в коммерцию. В этой ситуации организации типа НИЦ объективно призваны занять освободившуюся нишу. Пока предприятие с большим трудом пытается подняться на ноги, у него нет денег для оплаты научных разработок. Но если хоть немного думать о будущем ТНХК, содержание НИЦ экономически оправдано. Объём внутренних и внешних договоров НИЦ на 1996 г. в 2.5 раза превышает себестоимость НИЦ (сиюминутная эффективность). При создании НИЦ поставлена задача: превратить ЦЛО в структуру, функционально близкую отраслевому институту. Потребовалось привлечение высококвалифицированных научных кадров. Частично задача решена, 20% НИЦ - научные работники с учёной степенью, в т.ч. 6-7 учёных мирового уровня, но не по всем направлениям химической технологии ТНХК имеются достаточно квалифицированные кадры. Истинных учёных-прикладников привлекла возможность заниматься любимым делом с более высокой вероятностью внедрения собственных разработок. Взаимозависимость НИЦ с основными производствами ТНХК делает доступными контакты с технологами. Приходится констатировать, что потенциал НИЦ востребован далеко не полностью. Постоянные сокращения привели к тому, что средний возраст работников НИЦ достиг 40 лет. Сегодня НИЦ напоминает сжатую до предела пружину и способен в кратчайшие сроки в 5-10 раз увеличить объёмы выполняемых работ. Для этого в классической триаде научного коллектива "голова -- руки - жопа" потребуется добавить в штат специалистов, обладателей двух последних достоинств.
Постепенно положение на ТНХК начало ухудшаться, как и в целом в России, в связи с уменьшением платёжеспособности предприятий. В 1993-95 гг. ТНХК оставался на плаву за счёт завода метанола. Несколько крупных аварий в мире, привели к увеличению экспортного спроса, причём цена тонны метанола подскочила в несколько раз. Остальные производства работали от случая к случаю, заводы этилена и полиэтилена начали выпускать продукцию в декабре 1993 г. и быстро остановились из-за отсутствия сырья - прямогонного бензина. Именно прямогонный бензин является базовым сырьём для выпуска ПП и полиэтилена, о нём много говорят последние 15 лет руководители разного уровня, но вопрос стабильной поставки бензина на ТНХК не решён.
НИЦ работал в полную нагрузку (в штате 100 человек, включая вахтёров и слесарей). Ежегодно составлялись программы НИР, согласованные с заводами ТНХК, ежеквартально подводились итоги. Я вёл достаточно жёсткий компьютерный учёт выполнения каждой, даже самой мелкой работы. Помимо поисковых большой объём составляла важная рутинная работа по обновлению и аттестации сотен методик аналитического контроля. Деятельность НИЦ упорядочилась, у директора появилось немало свободного времени. Из-за отсутствия средств полностью прекратились командировки (последняя командировка на ТНХК состоялась в сентябре 1995 г. на выставку "Химия 95"). Возникла мысль описать историю создания лабораторной службы ТНХК и 21.04.95 г. я начал на компьютере фиксировать всплески памяти первых лет своей работы. Просматривал собственные ежедневники 70-х и папки сохранившихся документов. Постепенно небольшой замысел стал укрупняться, возникла идея показать становление ТНХК глазами директора НИЦ. Так увлёкся, что начал приезжать на работу на час-полтора раньше и уезжать позже, наиболее плодотворно работа шла в субботу, когда в корпусе НИЦ не было ни одного человека, кроме вахтёра. Черновик первых двух глав "Хроники ТНХК" был готов к июлю 1995 г., дал на просмотр зам. генерального директора ТНХК, бывшему секретарю парткома Шахову. Его письменная реакция (в целом положительная, но с рядом замечаний по поводу правильности суждения о тех или иных специалистах ТНХК) однозначно убедила меня, что занялся стоящим делом. В результате в апреле 1996 г. закончен довольно объёмный труд. Не все главы равноценны, далеко не все документы 70-х и начала 80-х сохранились. Во второй половине 80-х начал пользоваться компьютером, ценное, на мой взгляд, заносил в его память. С другой стороны, более объективным взгляд становится на некотором временном расстоянии. Сиюминутный факт и катастрофические суждения через некоторое время могут представляться мелкой суетой, не заслуживающей письменного упоминания. В "Хронике ТНХК" зафиксировано более 1000 реальных личностей, с которыми мне приходилось сталкиваться. Кстати, алфавитный указатель я дорабатывал до конца 1997 г. Встал вопрос о печати в типографии. А пока я отпечатал на принтере и переплёл 5 экземпляров. Отправил по экземпляру бывшим директорам ТНХК Гетманцеву и Хандорину, папе в Германию, подарил своему заместителю. От Хандорина отзыва не дождался, хотя он регулярно появлялся на ТНХК в качестве председателя совета директоров. Только однажды, в апреле 1998 г. в личном разговоре по поводу моего увольнения бросил реплику, что я в "Хронике ТНХК" позволял себе судить о людях. Стало понятно, он внимательно прочитал всё, что его касалось. При пользовании алфавитным указателем это нетрудно сделать, а в тексте есть несколько фраз, которые могли быть не очень приятны Хандорину.
По-другому поступил Гетманцев, позвонил 19.05.97 г. и более часа излагал своё, в целом положительное, суждение. Сразу же заявил, что согласен участвовать в финансировании издания книги и перевести издательству большой процент (в тех деньгах требовалось 100 млн. рублей на 3000 экземпляров). Сказал, что книгу проработал вместе с просмотром своих ежедневников. Кое-что желательно сократить. Считает, что "Хронику ТНХК" надо не продавать, а вручать. Довёл до меня любопытные подробности, как его и следующего директора В.М.Набоких выталкивали из Томска партийные бонзы (Лигачёв, Мельников, Поморов). Понравились мои характеристики ряда партийных деятелей. Услышал и неприятные реплики по адресу Хандорина. Официальная версия, что Хандорин сослан в Томск на должность зам. начальника цеха по семейным обстоятельствам не достоверна. Фактически ссылка связана с непродуманными экспериментами в атомной промышленности.
Пока вопрос издания "Хроники ТНХК" не решён. На ТНХК денег не было, пытался найти спонсоров через интервью в газете. Редактор команду дала, а корреспондент исчез с глаз, а затем и из этой газеты, вместе с экземпляром книги. Перед увольнением распечатал на принтере ещё десять экземпляров и постепенно дарю уважаемым мной людям. Считаю "Хронику ТНХК" главным трудом жизни.
Одновременно с производственной начал писать и семейную хронику. В августе 1994 г. долго убеждал в Папенбурге папу, что он должен написать воспоминания. Папа отнекивался, я хотел сделать ему приятное и начал писать "РУССКИЙ НЕМЕЦ. Рядовая (?) история", затем отложил в связи с занятостью "Хроникой ТНХК". Неожиданно (узнал во время следующего визита в Папенбург, а в письмах ни мама, ни папа даже не упоминали) оказалось, что папа всё-таки осенью 1994 г. написал рукопись "ТАК БЫЛО!". Я её обработал литературно, распечатал и отправил в Германию. После окончания "Хроники ТНХК" вернулся к семейным воспоминаниям и закончил 21.11.96 г. Оформил в виде общей книги "ОТЕЦ И СЫН. Фрагменты семейной хроники в двух частях". Книга познавательная, но личная. Давал читать нескольким посторонним людям, хвалят, но по-разному, одни папину часть, другие мою. Взялся напечатать через русско-немецкий центр. Издатель прочитал, обещал напечатать. Через год начал интересоваться и узнал, что тот уехал навсегда в Германию, экземпляр книги с собой увёз. Мне кажется, семейная хроника может быть издана на двух языках, так как это делается в Германии для читателей из числа русских немцев. К удивлению и сожалению моя часть книги принята неоднозначно близкими мне людьми. Папе понравилось, мама обиделась, Надя тоже чувствует себя обиженной. Кстати, это беда искренних книг автобиографического плана. Появляются недовольные (не так отметил, совсем не заметил, автор показывает себя исключительно с положительной стороны и т.п.). Явление характерно не только для семейных воспоминаний. "Хроника ТНХК" постепенно расползается, экземпляр попал в музей ТНХК, хотя я и не давал, количество недоброжелателей начало расти.
Ситуация на ТНХК продолжает ухудшаться. В апреле 1996 г. подписан приказ о массовом сокращении на ТНХК, в т.ч. НИЦ на 20%. Безуспешно толкался к главному инженеру и генеральному директору. Получил очередной умный совет, ведущих специалистов не сокращай, остальных потом наберёшь. Пришлось сократить московского представителя НИЦ, который более пяти лет выполнял полезную работу в условиях невозможности выезда в командировку. С руководящей парой ТНХК (Толстов и Рахматуллин) я не один раз пытался проводить ликбез по поводу возможностей работать учёных российского уровня, в ответ: ты этих учёных оставь, а всех лаборантов и химиков сократи. Интеллектуальное убожество! В химии учёные-одиночки - 18-й век. Именно это я и пытался довести до производственников на 10-м совещании в мае 1996 г. (см. выше).
Не иначе как парадоксом является присвоение звания "Почётный химик Российской Федерации" в такой непростой период. Торжественное вручение прошло перед очередным Днём химика 24.05.96 г. Толстов и ряд его приближённых получили государственные награды более высокого уровня (в условиях "лежащего" комбината!).
Простаивание заводов создаёт тяжелейший микроклимат в коллективе, многомесячные задержки зарплаты приводят работников в угрюмое состояние. Дело дошло до того, что в день приглашения на традиционную встречу с директором 11.12.96 г. появился плакат, призывающий не ходить на встречу с Полле, зарплаты всё равно не будет, хватит слушать, как вешают лапшу на уши... Для меня потрясение, попросил заместителя снять плакат и отнести в приёмную заводоуправления. Получил отказ и понял окончательно, откровенничать нельзя даже с заместителем, в людях накапливается внутренняя злоба, в трудной ситуации поддержки не дождёшься.
Очередное безобразие на ТНХК. 20.12.96 г. Толстов утвердил положение о надбавках за высокую квалификацию и профмастерство на 1997 г. Введены ограничения (не более 20% списочного состава, не менее 10 лет работы по профилю...). Я своим людям объявил, что 16 человек получат надбавку за профмастерство, 17 представлено на повышение разряда в новом штатном расписании. К счастью, предусмотрительно объявил, что фамилии будут названы после подписания документов Толстовым. 28 декабря представил в ОТиЗ свои предложения с письменными характеристиками. Через месяц объявлено, на такие коллективы как НИЦ денег нет. Кто расхлёбывает? Директор НИЦ!
Много надежд я возлагал на нового главного инженера ТНХК - С.В.Грузина. Он прошёл много ступеней на ТНХК, начинал химиком ЦЗЛ. И действительно, ничего плохого НИЦу он не сделал, прислушивался к советам, но оказался не в состоянии оказать реальное содействие в работе, так как полностью был отключён от распределения финансов на комбинате. Мои планы и предложения месяцами лежали без движения. Толковый и самолюбивый Грузин не вписался в компанию собственника ТНХК и в сентябре 1997 г. исчез с комбината.
В марте 1997 г. начал заниматься ликбезом губернатора области, членов совета директоров, генерального директора и директоров заводов ТНХК. Подготовил и раздал обширный трактат под названием "Томский нефтехимический комбинат - не объект для экспромтов". 29.04.97 г. под таким же названием вышел сокращённый вариант в областной газете "Красное знамя". Завершал свой трактат я следующим обращением. Господин губернатор! Господа московские хозяева ТНХК! Если Вы действительно желаете, чтобы ТНХК работал и приносил пользу региону и России, необходимо в течение 1997-98 гг. построить нефтепереработку и провести реконструкцию завода полипропилена. До этого решить вопрос с ВНК (может быть через ВНК) о поставке минимум 50 тыс.тн бензина в месяц и с Газпромом о поставке необходимого количества газа для производства метанола.
Директор научно-исследовательского центра ОАО "ТНХК", работник ТНХК с 05.09.77 г., кхн, доцент Э.Г.Полле.
Резонанс приличный, упомянуло радио, много звонков и встреч с людьми (и ответственными!), не было реакции только от главного адресата. На ТНХК многие со стороны наблюдали: что со мной будет? А ничего и тоже никакой официальной реакции. Правда, однажды на ходу Могутов (председатель совета директоров) бросил положительную реплику и пожал руку. Почти через год 16.03.98 г. в почту губернатора я положил новое обращение "Эксперименты над ТНХК продолжаются". Здесь, помимо традиционных для ТНХК сырьевых вопросов, много уделено внимания кадровой политике очередных хозяев ТНХК. Очередное обращение к губернатору газета побоялась напечатать, резонанс типично "совковый" и подробно описан в эссе "Увольнение".
12.05.97 г. выступил перед коллективом с обычной повесткой (положение на ТНХК, положение в НИЦ, необходимость форсировать выполнение программы НИОКР). Коснулся хода работы арбитражного суда по введению внешнего управления на ТНХК и заключения договора Хандорина (директор сибирского химкомбината) с Бендукидзе (руководитель группы Биопроцесс-Нипек). Мои высказывания в НИЦ мгновенно стали известны на ТНХК, сказался голод на всех интересующую информацию. К сожалению, обильно упоминают мою фамилию, это не здорово. Неделю спустя неожиданно (через секретаршу, не по прямому проводу) в присутствии группы руководителей позвонил Толстов и начал отчитывать: что за собрание трудового коллектива ты собираешь?; ты сам с Хандориным встречался?; ты видел какие-нибудь документы?; а кто тебе говорил?; зачем распространяешь слухи; ты, что - представитель Хандорина? Угрожал уволить всех распространителей слухов, пусть потом новый директор снова принимает на работу. И много ещё чего. Что-либо вразумительно ответить не смог, трудно вклинится в монолог. В который раз убедился, язык мой - враг мой. Кому-то выгодно трепать мою фамилию.
В описываемый период комбинат практически не работал, зарплату выдавали с задержкой, коллектив лихорадили слухи о предстоящей смене собственника. Варианты разные, но коллективу импонировал Хандорин, во второй половине 80-х хорошо показавший себя в качестве генерального директора ТНХК. Естественно, действующий генеральный директор Толстов и его приближённые нервничали в неопределённости за своё будущее. Им не до массовых мероприятий. В 1997 г. впервые на ТНХК не было общекомбинатского торжественного собрания (в НИЦ я провёл и праздничный приказ подписал), посвящённого Дню химика (последнее воскресенье мая). Жизнь показала, руководители ТНХК не зря нервничали, но в мясорубку смены власти на ТНХК попал и я, несмотря на глупый оптимизм.
ТНХК напоминает тонущий корабль, с которого побежали крысы. Колоссальных размеров достигло воровство, причём крупными руководителями ТНХК и составляющих его заводов. Здесь не место перечислять всё, что я знаю (продажу налево полимеров и метанола в огромных количествах, воровство поступающего на площадку бензина, продажу на сторону важнейшего технологического оборудования, грабёж технической документации на выпуск оригинальных композиций для АвтоВАЗа, "левую" работу на оборудовании ТНХК для сторонних организаций), но многие в Томске поражаются, почему я на ТНХК ничего не наворовал. Доходило до того, что руководители заводов открыто лоббировали интересы своих конкурентов. Конкретный пример.
10.06.97 г. я отчитывался на техсовете ТНХК о выполнении программы НИОКР за 5 месяцев. Выступает В.Л.Кузнецов (и.о. директора завода ПП, по должности замдиректора по технологии). Суть: работы по наполненным композициям для автомобильной промышленности надо сворачивать, т.к. мы не конкуренты Пожидаеву (предприниматель, поставивший на складах несколько импортных машин и переманивший зарплатой ряд сотрудников завода); наши люди, которые у Пожидаева работают, говорят, что они все композиции могут сделать...
Я здорово вспылил, начал кричать о том, что сначала надо выгнать всех жуликов... Ещё раз подтвердились ранние мои предположения, что руководители завода ПП работают лично на себя, два директора исчезли с награбленными капиталами в течение двух лет, а некоторые их замы аж в Лондоне устроились.
В конце сентября 1997 г. в НИЦ "на голом месте" возник крупный конфликт. Ряд ведущих сотрудников НИЦ задумали стать экспертами в области качества. Решил, что будет неплохо иметь дипломированных экспертов. Пришёл соответствующий факс от главы областной администрации. Договаривались занимать вторую половину дня, а оказалось, две недели с утра до вечера они должны будут проверять качество продукции на каких-то предприятиях. Время - конец квартала, надо оформлять отчёты, а все ведущие заняты. Запретил покидать ТНХК в рабочее время. Разразился скандал. Звонки из администрации, послал всех подальше. Несколько человек самовольно отсутствовали 2 дня. Наказал всех. Крику было, в общем-то, всё это не ко времени, до сих пор помню повышенную злобность в глазах и крики типа, не воспитывайте, мне уже 50 лет. Как я понимаю, ребятам обещали хорошо заплатить за экспертизу. Для меня выполнение производственной программы - главное. И, по-видимому, можно было бы свести конфликт к минимуму, если бы ребята не стали трясти у меня под носом письмом Пономаренко (1-й зам. главы областной администрации).
Начинается временной период активной личной трудовой деятельности, период больших надежд и разочарований, закончившийся 30.06.98 г. изгнанием с ТНХК, подробно описанный в эссе "Увольнение". Попытаюсь не повторяться.
12.11.97 г. участвовал в круглом столе при областной администрации "Проблемы качества и эффективности развития нефтяного бизнеса". Вступительное слово губернатора В.М.Кресса. Проходит презентация консалтинговой компании CERA из США (Техас, Хьюстон), выступает директор по научно-исследовательской работе Джозеф Станислау. Интересная встреча в довольно узком кругу, человек 25, включая ведущих учёных нефтехимиков и руководителей нефтяной отрасли области.
25.11.97 г. состоялось собрание акционеров по выбору нового состава совета директоров ОАО "ТНХК". 7 человек СХК, 3 * Восточная нефтяная компания, 1 * москвич. Не прошёл единственный из 14 кандидатов на 11 мест представитель ТНХК. Характерно, среди членов совета директоров нет ни одного человека, имеющего личные акции ОАО "ТНХК" (ВНК имеет государственные 20%, СХК * пакет акций, управляемых по доверенности), т.е. нет людей, искренне желающих наладить производственные процессы на ТНХК. Ведь "ежу понятно", в обозримом будущем получение прибыли на ТНХК невозможно.
В шестиэтажном корпусе НИЦ авария в системе теплоснабжения (по закону "паскудности" в воскресенье 30.11.97 г.). Вдвоём с бабушкой-вахтёром перекрыли всю систему приточной вентиляции, обнаружили свищ на магистральном вводе. Опять надо вводить дежурство мужиков НИЦ по выходным дням. Поясню. Исторически на ТНХК существуют проблемы с качеством воды (кислая среда), бесконечно механики производств "воюют" по этому поводу с энергетиками. С другой стороны, практически не проводится антикоррозийная обработка труб перед монтажом. Трубки калориферов тонкие и, при воде плохого качества, постоянно образуются свищи. К тому же при любой крупной аварии на основных производствах происходят резкие колебания давления в сети и лопаются трубопроводы. НИЦ - коллектив в массе женский, мужчины - начальники + несколько слесарей. В первые зимы существования НИЦ мужчины по графику дежурили сутками в выходные дни. Корпус НИЦ в инженерном плане сложный, составили специальные инструкции для "чайников", ошибочный порядок управления вентилями прямой и обратной воды может привести к большим неприятностям. Суточные дежурства по выходным - крайняя мера, были и недовольные, но ситуацию удалось взять под контроль. В последующие годы, несмотря на финансовые ограничения, правдами и неправдами мы заменили систему теплоснабжения в корпусе, выбросили традиционные регистры, поставили самодельные из толстостенных труб. Дежурства мужиков прекратилось и вот опять началось.
14.01.98 г. сотрудникам НИЦ, наконец, выдали зарплату (58% октября; июль, август, сентябрь "забыли"). Что-либо разумное объяснить людям сложно, призвал активнее работать профсоюз.
23.01.98 г. выступил перед ведущими специалистами НИЦ на тему, постоянно свербящую мою голову: стабилизация - первый шаг к стагнации. Применительно к НИЦ уже даже не первый шаг. Налицо элементы загнивания: безразличие к результатам работы; игнорирование предупреждений руководителя о необходимости соблюдения трудовой дисциплины, один приходит позже на работу, другой уходит раньше, на обед люди ходят, как попало... Поскольку ситуация на ТНХК в ближайшее время не изменится, надо как-то встряхнуть коллектив. Прошу каждого подумать. Возможно, подобрать какую-то работу, в результатах которой были бы заинтересовано (завязано) большинство в коллективе НИЦ...
Фраза из личного дневника. 26.01.98. Иной раз хочется заняться тупой работой до изнеможения, чтобы не надо было думать, и чтобы кто-то командовал. Как сказал Никита Михалков в одном телеинтервью: "Надо просто тупо работать!"
Удручают попытки Прохора и его приближённых, в числе которых и мой бывший заместитель, создать общественное мнение о низком уровне НИЦ (надо как-то обосновать выталкивание директора). Случайные люди на ТНХК рассуждают "слабенько выглядел НИЦ при поездке в Новосибирск". Поясню, что 17.03.98 г. группа в 7 человек (от НИЦ главный химик и начальник отдела внедрения, по совместительству - члены учёного совета института химии нефти) выезжала в институт катализа и институт органической химии для согласования плана работ в интересах ТНХК. Визит был ответным после приезда в начале марта по приглашению Хандорина на ТНХК директоров институтов с предложениями совместной деятельности в интересах ТНХК. Естественно, без денег благие пожелания науки остаются на бумаге, либо используются в демагогических конъюнктурных целях.
В апреле "излил душу" в коротком письме к Гетманцеву, приложил письмо к губернатору от 16.03.98 г. Гетманцев воспринял всё достаточно серьёзно, позвонил мне домой. Сказал, что 2 мая приезжает в Томск В.И.Зоркальцев (бывший 1-й секретарь томского обкома КПСС, ныне - правая рука Г.Зюганова в Госдуме) и должен мне позвонить. Не знаю, был ли звонок, в майские праздники я был на даче.
19.06.98 г. последний раз на ТНХК присутствовал на крупном шоу. Название шоу - день администрации области на ТНХК. Присутствует руководство области и Томска. Всего ~ 45 человек. Началось с 9.45 объездом заводов, а в 12.20 собрались в конференц-зале, от ТНХК приглашены руководители, начиная с начальников цехов (фактически было довольно много народа рангом пониже). Доклад делал внешний управляющий (повышенный оптимизм, охаивание предыдущих хозяев), затем выступили несколько руководителей областных департаментов. Болтовня про реструктуризацию долгов, много говорилось о необходимости продления внешнего управления. Все, включая губернатора, хвалят Прохора. Ни одного критического выступления. Сижу и размышляю, чего в выступлениях больше: непонимания проблем ТНХК или демагогии. К сожалению, большинство присутствующих слушает с "открытым ртом", люди хотят получать зарплату.
Итак, с 01.07.98 г. я безработный. Транс! Пытаюсь заставить себя чем-нибудь заняться. Через пару дней отвёз заявление в суд, чтобы можно было получить расчёт. А сумма начислена довольно приличная: более 61 тысячи рублей (~ 10 тысяч долларов), основная часть - компенсация по контракту (12 окладов) и коллективному договору (6 окладов), затем зарплата за 6 месяцев, месячное выходное пособие и отпускные. Вопрос вопросов, как их получить? На ТНХК ещё не выдавали зарплату за январь, расчёт уволенным дают в срок получения соответствующей зарплаты, а когда будут за июнь давать? Согласен любому, кто обеспечит в месячный срок получение расчёта, отцепить 10%...
06.07.98 г. встал на учёт в службе занятости. Начались регулярные посещения этой конторы. Каждое посещение в течение 15 месяцев превращалось в моральную травму. А когда начинались беседы психологов с группами безработных, глаза некуда было спрятать. Не ходить нельзя, прекращается начисление пособия, а это порядка полутора тысяч рублей в месяц. Не каждый работающий столько получает. Среди ищущих работу молодёжь и женщины. Только один раз служба занятости предложила что-то достойное моему уровню - институту торфа требуется завлабораторией, кандидат технических наук. 01.02.99 г. посетил институт торфа, полчаса разговаривал с заместителем директора. Предварительно побеседовал с одной из завлабораторией (бывшая сотрудница НИЦ). Зарплату дают с полугодовой задержкой, завлабораторией получает 1200 рублей. Объявлен конкурс, месячный. Нужен мужчина, звонят только женщины. Лаборатория занимается технологической подготовкой торфа к разработкам. Сейчас в ней 2 человека, по штату 5. Ранее этой лабораторией руководил сам заместитель директора, он же хочет остаться научным руководителем для завершения докторской диссертации. Производственная база института расположена в Кисловке (километров 15 от Томска), туда же должен будет перебраться и сам институт. Сейчас в институте ~ 70 человек. Было о чём подумать. Во-первых, НИИ торфа - не подарок, а зарплата ниже начисляемой мне, как безработному. Во-вторых, 11.02.99 г. заканчивается первый срок внешнего управления у Прохора и, если его заменят, то надо попробовать вернуться на ТНХК. В-третьих, нельзя упустить возможность устроиться в Газпром. Эта контора - единственная, где надёжно платят (и будут платить в обозримом будущем) зарплату. В-четвёртых, с марта (исполняется 58 лет) меня могут отправить на пенсию, а это ~ 500 рублей (разница существенная). Решил не подавать документы на конкурс.
А пока стоит знойное лето 1998 г. Почти обычный отпуск. Один на даче, работаю на грядках, ловлю рыбу, собираю грибы, размышляю о будущем. Раскладываю преферанс и веду дневник на компьютере. 31.07.98 г. отметил в дневнике "юбилейную" дату, ровно 40 лет назад я совершил главную ошибку своей жизни, забрал документы из приёмной комиссии мединститута и перенёс их в университет. Сейчас не имел бы принципиальных проблем с работой, опытные медики всегда были и будут нужны.
Конец августа 1998 г. (в России дефолт) бросил нашу семью в финансовую яму, у Нади все долги под магазин в долларах, мой ещё не полученный расчёт реально уменьшился в 4 раза. А у Юли 2 октября свадьба. Обратился к главному инженеру ТНХК с просьбой помочь получить хоть часть расчёта к свадьбе. Обещал, но и только. Я в полном тупике, первые попытки найти работу оказались неудачными; появилось желание на зиму "залечь в берлогу", т.е. остаться одному на зимовку в Оськино. Родственники помешали. В сентябре продолжил искать подход к устройству в одно из подразделений Газпрома. Пытался договориться о личной встрече с С.А.Жвачкиным, местным шефом Газпрома.
07.10.98 г. после многократных обращений к судебному исполнителю, получил основную часть расчёта (всё-таки значительно быстрей, чем ожидал). Не желая чувствовать себя ущербным и не советуясь с женой, что стоило нескольких скандальных недель, распорядился деньгами следующим образом. 18 000 рублей положил в сберкассу таким образом, чтобы ежемесячно снимать по 3000 рублей и приносить в семью по среднемесячной прежней зарплате. В русле этой же идеи 24000 рублей (зарплата за март-ноябрь) передал жене. Единственная покупка, которую я сделал - струйный принтер BJC-4300 + увеличил память своего компьютера с 8 до 40 Мбт (6300 рублей). Заплатил за квартиру 2706 рублей (несколько лет!). Остались деньги на дрова, пару машин навоза для картофельного поля, пару машин дров для дачи и на подписку. Уверен был, что за полгода работу найду. Увы!
Не дождавшись помощи в организации встречи со Жвачкиным пошёл в лоб. Передал через приёмную следующее обращение.
Уважаемый Сергей Анатольевич!
К Вам обращается бывший работник ТНХК Э.Г.Полле с предложением своих услуг для работы в системе Газпрома. Прошу принять во внимание следующее.
1.Краткая производственная автохарактеристика (прилагается).
2.Личное обращение к губернатору по проблемам ТНХК (прилагается).
3.Отсутствуют претензии на крупные руководящие должности.
4.Наиболее полезным для Газпрома могло бы быть использование меня в сфере проблем взаимодействия с ТНХК, так как сегодня в Томске нет специалистов такого высокого уровня, реально представляющих технические и научные проблемы основных и вспомогательных производств ТНХК в комплексе. Готов обсуждать и другие варианты.
5.При заинтересованности прошу принять для личной беседы (несколько недель пытался пробиться к Вам на трёхминутную встречу, но через секретаря не удалось соединиться даже по телефону; обращаться через отдел кадров посчитал несерьёзным). С уважением Э.Г.Полле 12.10.98 г.
В автохарактеристике (сейчас принято называть "резюме") кратко описал ступени производственного роста, подчеркнул свои сильные и слабые стороны). Обращение к губернатору передал, так как в нём я доказывал, что единственным потенциально надёжным хозяином ТНХК может быть только Газпром. Не успел уехать, бежит секретарша и ведёт к 1-му заместителю Жвачкина. Тот бегло посмотрел бумаги и обещал свести с шефом. На следующий день по поручению Жвачкина меня отправили к его заместителю по науке. Разговор не превышал 3-х минут. Смысл: мои бумаги обсуждали, но, в сущности, и говорить не о чём; пока не решены вопросы приобретения новых производств решение кадровых вопросов преждевременно. Попытался сказать, что мог бы быть полезен на работе, и не связанной с ТНХК, понимания не нашёл и ушёл. Стало очевидно, что кто-то против меня и здесь сильно поработал (кто?). Косвенным доказательством служит то, что по информации знакомых в Газпроме 1-й зам. воспринял меня положительно. И опять тягостные раздумья. Куда, к кому броситься?
27.10.98 г. сделал попытку поговорить с А.В.Братчиковым (много лет работал в НИЦ начальником отдела, имеет собственную фирму, ездит на "Мерседесе") о возможности какой-либо совместной работы (хотя бы временно). Делает вид, что не понимает о чём речь, получил один совет: помогать Наде. Почти час уговаривал его пойти попить пива, но... Попытался обратиться и к хорошо меня знающему заведующему томским отделением "Пластполимер", понимания не нашёл.
Неожиданно чуть было не устроился в фирму "Империя", крупный частный хлебзавод. Территориально расположен недалеко от аэропорта "Богашово" на окраине посёлка новых коттеджей "Апрель". 250 работников, 2 цеха, строится 3-й. Хозяин - выпускник химфака ТПИ 1975 г. Ему требуется микробиолог (контроль за поведением закваски, предполагается внедрение жидких дрожжей). Первый раз посмотрел, через пять дней (04.11) появился, выяснил, не потерял ли хозяин интерес ко мне. Оказалось, нет. Попросил показать производственные и лабораторные помещения. Увидел натуральное хозяйство. Три пекарни, работают полуголые мужики, пот градом льётся, типичное горячее производство. Заканчивается строительство котельной и мельницы, на очереди корпус, где предполагается открыть производство пряников. Ради экономии средств пекарни отапливаются берёзовыми дровами, которые сами и заготавливают (хозяин справедливо считает, что самым дешёвым у нас является человеческий труд). Сели поговорить, высказал свои соображения. Мои предложения (должность заместителя, компьютер, мобильный телефон, покупка дополнительного лабораторного оборудования) были приняты, кроме уровня зарплаты. Я просил 500 долларов (на ТНХК в 1997 г. имел 1000), т.е. 8000 руб., он для начала согласился на 5000 рублей. Уехал, договорившись появиться 10 ноября (сразу после праздника), но какой-то неприятный осадок остался. Впереди несколько дней для окончательного определения собственной позиции. А ситуация раскрутилась значительно проще. 10.11.98 г. на перекладных добрался до фирмы, а мне хозяин "Империи": "Положение изменилось, мы нашли микробиолога с университета". Ничего не сказал, повернулся и ушёл. Страшный гололёд, полтора километра добирался до основной трассы на аэропорт как корова на льду не менее 30 минут. И вот опять я дома в тяжёлых раздумьях... Самое противное, что в праздник растрезвонил: нашёл работу. Договорился о контактах с биологами и библиотекой... Срамота!!! Долго думал, что случилось с мнением хозяина "Империи". Не исключаю, что сработала моя реплика о невозможности вхождения в состав Русского национального единства (баркашовцы) по причине собственной национальности (действительно, немец в России не должен быть в составе фашисткой партии). "Империя" - центр РНЕ в Томске, на хлебовозках нарисована свастика РНЕ.
Потерпев фиаско в "производстве хлеба" начал "долбить" томский Межрегионгаз, где начальником бывший главный энергетик ТНХК. Звонил и встречался, встречался и звонил. Наконец, плюнул. Долго слушал рассуждения про будущие перспективы и новое штатное расписание, просто потерял несколько месяцев в напрасных ожиданиях и советах "позвонить через пару недель".
25.11.98 г. закончил некий опус, касающийся увольнения из ТНХК, сброшюровал и один экземпляр отправил папе. Планировал публицистическую статью, но получилось нечто неопределённое по жанру. Кое-кому показал, получил одобрительные отзывы с оговоркой: "На ТНХК тебе больше не работать!" А дальше "Увольнение" превратилось в первую составляющую обширной жизненной "Мозаики". Не работать я не могу. И вот в промежутках между поисками работы занялся тем, что действительно сейчас по душе. И работаю до изнеможения. Начал формулировать названия и канву сюжетов различных направлений собственных интересов и жизни, причём в работе одновременно несколько сюжетов. Затем форсирую завершение какого-то одного эссе (трактата, жизненного фрагмента, как хотите).
14.01.99 г. - "Очищение", 23.01 - "Баня", 28.01 - "Страх", 03.02 - "Пациент", 05.02 - "Ускорение", 10.02 - "Грибы". Всё написанное оформил в сборник "Мозаика". Отправил папе, дал кое-кому почитать - отзывы хорошие. 19.02 закончил эссе "Рыбалка", 11.03 - "Вожди", 13.03 сброшюровал "Мозаику 2". 28.03 - "География", 10.04 - "Пьянство", 15.04 - "Хобби" и сброшюровал "Мозаику 3". Особенно приятно положительное мнение папы. Однако одно из эссе папа категорически потребовал убрать, внимательный читатель сразу понимает, о чём идёт речь. После выпуска 3-й мозаики - творческий застой, начал много, в т.ч. и настоящий "Труд", но работа резко затормозилась. С трудом даже дневник вёл.
А поиск работы продолжается. 01.12.98 г. "Томский вестник" опубликовал объявление следующего содержания: "Опытный менеджер кандидат наук предлагает услуги 544-645". Долго собирался дать подобный текст, сдерживал стыд быть узнанным знакомыми с ТНХК. Может и глупо, но мне стыдно даже с собакой днём выходить (человеком чувствовал себя на даче). Поступил один звонок и, похоже, от несерьёзного предпринимателя, который не смог толком объяснить, где мы сможем встретиться поговорить. А из Газпрома постоянно идут сигналы, что вот-вот они приобретут 80% акций ТНХК. 28.01.99 г. А.В.Наумов (бывший директор завода метанола) встретился с Жвачкиным, тот попросил немного потерпеть и "подержать" ребят. Есть о чём подумать...
15.03.99 г. позвонили из службы занятости, предложили уйти на пенсию. Якобы сейчас такая возможность есть, а позже не будет. Решил отказаться. Сегодня пособие по безработице для меня в 3 раза выше пенсии, тем более что с ранней пенсией нельзя одновременно работать (или - или). Позвонил Наде, она поддержала моё решение.
В этот же день мой компьютер подключён к интернету и электронной почте. Интернет требует много свободного времени и денег (поминутная оплата), а электронная почта - очень эффективное средство связи. Не так часто использую, но с большой пользой. Обменялся даже посланиями с редакцией газеты "Известия", когда возникли проблемы с льготной подпиской на 2-е полугодие 2000 г.
17.04.99 г. после долгих раздумий пошёл в драмтеатр на празднование 25-летия ТНХК. Не пожалел. Торжественная часть шла вперемежку с концертом, в основном балетные номера. Выступили Гетманцев, Пронягин (руководитель строительства ТНХК), Хандорин и, естественно, Прохор. В течение концерта под песню местного солиста Клёнова показали небольшой ролик из истории ТНХК. Периодически зал взрывался аплодисментами, когда кого-то узнавал (Гетманцев, Набоких, Пронягин, Хандорин и Полле!). Меня показали неожиданно и крупным планом, лицо во весь экран, никого из руководителей моего уровня больше не показали. Было очень приятно. По окончании концерта присутствующим раздали по экземпляру книги Пронягина "Как начинался томский нефтехим" и пригласили на фуршет. До этого я подарил Пронягину "Хронику ТНХК" и взял автограф на его книжку. На фуршете я прилично набрался, от многих услышал добрые слова в свой адрес, три человека обещали взять на работу (не только на ТНХК). Весь вечер был на подъёме. Утром начал ждать исполнения обещаний уважаемых мной людей относительно работы. О святая наивность! Двое вообще голос не подали, а третий (толковал про зарплату порядка $3000 в месяц) - помощник депутата Госдумы, бывшего 1-го секретаря обкома Поморова, вместе со своим шефом просто "водили меня за нос". Звонки (много!), встречи, обещания... Очередные несколько месяцев напрасных ожиданий работы. Или всё-таки кто-то очень сильно против меня работал.
Газета "Красное знамя" 14.05.99 г. опубликовала очередной крупный панегирик Прохору под названием "Моя идея - сделать ТНХК одним из лучших предприятий Европы..." Стиль - интервью. Один из вопросов. "Много шума наделали недавние выборы в профсоюзной организации ТНХК, в итоге которой победил самый неудобный Вам кандидат. Не зарастает конфликт с бывшим директором научно-исследовательского центра ТНХК. Почему много недовольных вами?" Цитирую ответ, касающийся директора НИЦ. "Что касается НИЦа. Когда мы пришли на завод, стали смотреть, какие звенья дают наименьшую отдачу. Посмотрели за несколько лет программу НИЦа, оказалось, что это переписывание из года в год одних и тех же документов. Я собрал коллектив и сказал: "Товарищи, мне такой вариант не нужен. Идите в любой институт и занимайтесь этим. Мы решаем конкретные прикладные задачи". Мы чётко заявили о сокращении. И тут всплыл вопрос с директором, который заявил, что он руководит правильно и во всём виноват молодой и глупый внешний управляющий, который рушит российскую науку. Мы рассмотрели вопрос на совете директоров. Директору НИЦа была дана возможность реорганизовать центр самому, но он ею не воспользовался. На этом мы расстались. Ну а дальше началось то, о чём знают все". Вот так-то!!!! Мерзость и характерная способность Прохора передёргивать факты поражают!
Стерпеть публичное оскорбление не смог и подготовил реплику в "Красное знамя", которая была опубликована 29.05.99 г. накануне Дня химика под заголовком "Не согласен с Прохором" без второго абзаца. Кондрацкая: я не хочу платить 5 тысяч морального ущерба, а с Полле (безработного) ничего не возьмёшь. Привожу авторский текст.
Редактору "Красного знамени" Т.Е.Кондрацкой. Реплика.
В канун очередного профессионального праздника "День химика" вынужден сказать несколько слов по поводу панегириков в адрес внешнего управляющего Томского нефтехимического комбината, регулярно публикующихся томской (и не только) прессой. Особенно возмутительна публикация от 14 мая, исполненная в виде интервью: "Моя идея - сделать ТНХК одним из лучших предприятий Европы...".
М.Ф.Прохор не умеет краснеть, так как совесть не относится к числу черт, определяющих характер человека, волей случайных обстоятельств оказавшегося во главе предельно ослабленного комбината. Профессиональная способность М.Ф.Прохора передёргивать факты, косвенно соприкасающиеся с реальностью, поражают!
Невозможно комментировать каждую фразу интервью (не хватит газетной полосы), коснусь только негативной оценки моей деятельности. Достаточно сказать, что субъективное мнение Прохора противоречит мнению комиссии СХК, которая среди других подразделений ТНХК рассматривала и работу НИЦ. Никаких решений совета директоров ТНХК с поручением Полле реорганизовать НИЦ не было. Совет директоров занялся "избиением" Полле в связи с его письменным обращением к губернатору по поводу фактического положения дел на ТНХК в стиле парткомов прежнего времени.
К сожалению, областная администрация не в состоянии (не может? не хочет?) разобраться с реальной ситуацией на ТНХК, ей нравится рассуждать о вот-вот последующем финансовом потоке в бюджет области. Кто обманут? Общественность Томска, убаюкиваемая рассуждениями об усилиях администрации по выводу ТНХК в реальный рабочий режим. Томску демонстрируется
Сентябрь 1966 г. Первый "колхоз" в качестве руководителя.
![С 7 утра до 1 часа ночи. []](/img/p/polle_e_g/trud/f5trud.jpg)
С 7 утра до 1 часа ночи.
Доцент
Производственник
Начальник центральной лаборатории
![18.06.1981 г. Председатель ГЭК на ХТФ ТПИ. []](/img/p/polle_e_g/trud/f6trud.jpg)
18.06.1981 г. Председатель ГЭК на ХТФ ТПИ.
Заместитель главного инженера
![26.04.1985 г. Руководитель ликвидации аварии на подъезде к ТНХК. []](/img/p/polle_e_g/trud/f7trud.jpg)
26.04.1985 г. Руководитель ликвидации аварии на подъезде к ТНХК.
Директор научно-исследовательского центра
![1991 г. Директор научно-исследовательского центра. []](/img/p/polle_e_g/trud/f8trud.jpg)
1991 г. Директор научно-исследовательского центра.
3-х месяцев, предлагая варианты контрактов постепенно сверху вниз: заместитель директора, начальник отдела, заведующий лабораторией, ведущий химик... Изюминка * в добровольности выбора работником НИЦ срочного контракта или традиционного бессрочного найма. Срочный контракт предусматривал серьёзный уровень социальной защиты и индивидуальных льгот, начиная с величины оклада, и далеко не всем работникам НИЦ предлагался (2-3 человека от подразделения). К сожалению, рывок в организации труда в НИЦ "утонул" в реформах России, но не помню случая, чтобы администрация НИЦ не выполнила свои обязательства перед ушедшими вследствие потери трудоспособности или уволенными принудительно. Напомню, что в описываемый период КЗОТ допускал (не обязывал) заключение контрактов. В настоящее время контракты обязательны для всех работников, но на ТНХК происходит откровенная профанация идеи, т.к. никакой индивидуальностью в бессрочных контрактах и "не пахнет". Внедрение контрактной системы в НИЦ - предмет моей личной гордости.
Сентябрь 1995 г. Москва, выставка "Химия-95". Справа первый директор ТНХК В.С.Гетманцев.
21.05.1996 г. Доклад "ТНХК и наука: 20 лет взаимодействия".
Безработный