Забавно.

Вот все-таки дожил, и почти целым и сохранным, до года 2017. Впервые эта цифра как-то появилась передо мной ровно шестьдесят лет назад. В 1957-ом. Это дата, начиная с которой впечатления уже откладываются в памяти привязанными к году. До этого - только эпизодически.

Вот, например, мы с дедом на борту парохода смотрим на воду - темную камскую или мутную волжскую и на городки и деревни на высоких берегах. Это, значит, лето 1952-ого, мы с ним путешествуем из Молотова в Астрахань и обратно. Дед разъясняет, что смотреть на воду "полезно для нервов". Мне семь лет и мы с ним перед школой совершили такой маршрут, а дедушка заработал от пассажиров и команды прозвище "Деда-Героя". Поскольку ребенок я был любознательный и любознательность моя выходила за пределы палубы и простиралась то в пароходное машинное отделение, то за бортовое ограждение.

Ну, или мы с родителями идем голосовать и я опускаю бюллетени папы и мамы в урну. Это происходит зимой 1953-го. И в том же году мы идем с отцом под легким снегопадом по улице и я спрашиваю у него: "Папа! Вот Товарищ Сталин умер. На нас теперь наверно, враги нападут. Американцы! Как же мы теперь будем?" А он утешает меня, объясняет, что "Ну, сынок, у Товарища Сталина остались его помощники, ученики. Товарищ Молотов, товарищ Маленков. И другие. Они будут выполнять то, чему он их учил. В общем, продолжат в том же духе". Это - март 1953-го.

Но все отрывками. А вот с пятьдесят седьмого я уже жил вдоль Оси Времени.

Отчасти это связано с тем, что родители подписались для меня на желтый десятитомник Детской Энциклопедии, где я вычитал про Международный Геофизический Год и запланированные в его программе запуски Искусственных Спутников Земли (или, как это писалось в Энциклопедии - ИСЗ) в СССР и США. Почему-то я умозаключил, что эти запуски будут в первый день Геофизического Года, первого июля. Очень рассчитывал увидеть ИСЗ в небе в эту же ночь и совершенно заморочил голову семье.

Ничего в начале июля не взлетело, что сильно подорвало в семье мой авторитет, как знатока космических дел. Однако в августе радио объявило о запуске "межконтинентальной баллистической ракеты", а 4 октября запищал Первый Спутник. Не знаю уж, была ли отечественная пропагандистская машина подготовлена заранее или тут был водопад импровизаций, но из радиоприемника, популярного журнала "Крокодил" и прочих средств информации полился поток шуток, песенок, информационных сообщений и прочего с гордыми упоминаниями Спутника. Даже появилась такая юмористическая передача "Веселый Спутник".

А в газетах стали появляться сообщения - когда над нашим населенным пунктом пролетает Спутник и в какой части небосвода можно его увидеть. Я вытащил отца на улицу и мы напряженно следили пролет яркой точки над темными домами. И, не поверите, не мы одни. Были и другие горожане, которых в этот час вывела улицу заметка в областной газете. Сейчас это, конечно, трудно себе представить.

Даже в двенадцатилетнюю голову все же пришла несложная мысль о том, что разглядеть за сотню километров металлический шарик чуть побольше футбольного мяча непросто. Но кто-то сказал мне, что из спутника для этой цели выброшено облачко металлического натрия, за ним мы и следили. Я поверил. А нынче в Вики пишут, что рядом со спутником по той же орбите крутилась последняя ступень ракеты - ее мы и видели. Ну, несколько сомневаюсь. Какие могли быть размеры у этой последней ступени? Метры. Тоже, знаете, за сто кэмэ увидеть невооруженным глазом ... Сомнительно.

В любом случае, я преисполнился национальной гордости от нашего одностороннего успеха в Космосе и даже, слушая по радио список партийно-правительственных и государственных делегаций, приехавших в Москву с поздравлениям к 40-ой годовщине Октябрьской революции, сказал отцу, что, мол, к 100-летней годовщине, наверное, приедет партийно-правительственная делегация из Америки. Отец мой был по жизни сравнительным оптимистом и, безусловно, верным Линии Партии большевиком, но идиотом он не был. И мне этого не желал. Так что он, не впадая в подробности, сказал мне, что "вряд ли". Что было, как мы убедились за эти шестьдесят лет, абсолютно правильно.

Но предмет для гордости, действительно, был. И пусть наш космический первенец на самом деле состоял в основном из аккумулятора и штуки, которая делала "Бип-бип", но у американцев-то и такого пока не было. А вскоре появились Второй спутник весом в шесть раз поболее и с пассажиркой - собакой Лайкой. И дальше, и больше, вплоть до 12 апреля 1961-го, до полета Гагарина.

И я рос параллельно с ростом земного проникновения в Космос. Поступил в ВУЗ, выучился. И загребла меня Советская Армия офицером на два года на китайскую границу вблизи Благовещенска. И вот тут, в июле 1969-го закончилась моя космическая гордость, я бы даже сказал, космическое зазнайство.

Служил я на фронтовом складе горючего, в каждое второе воскресенье выпадало на меня дежурство по части. Иногда было так, что в выходной приходит железнодорожная цистерна или надо срочно наливать бензин либо дизельку пришедшим из частей бензовозам. Тогда надо вызывать из дома наших сверсрочников и слесарей и запускать авральную работу. Но по большей части таких происшествий нет и мне просто надо двадцать четыре часа пробыть в домике штаба, пару раз ночью проверить караулы на территории, в которых стоят и охраняют нашу часть гражданские стрелки ВОХР, наполовину просто поселковые тетки с карабинами Симонова, сделать запись в журнале об отсутствии происшествий, поспать ночь на диване в кабинете командира и идти утром домой досыпать после дежурства.

Вот и в этот раз никаких авралов не было. Прекрасный июльский день, жаркий и сухой. Посидел в кабинете командира, вышел покурить у стены штаба, вернулся, от скуки включил радиоприемник, настроился на волну американской армейской русскоговорящей радиостанции на Окинаве. И обнаружил, что там идет передача об "Апполоне-11" и анонсирован телефонный разговор между Президентом Никсоном и астронавтами. Первый междупланетный телефонный разговор!

Я кинулся к полевому телефону, который у нас на складе связывал штаб, квартиры командира, зампотеха, живших тут же на территории, и несколько точек в разных местах, ну и имел выход в поселок, в гарнизон. Начал крутить ручку на аппарате времен Ясско-Кишиневской операции, чтобы дозвониться до своего приятеля, зампотеха Володи. И стал ему кричать в трубку: "Вова, Окинава передает телефонный разговор Президента с Луной! Включи радио!"

Он слышит плохо, сами понимаете, техника-то полувековой давности, да, наверное, и сами смотрели фильмы об Великой Отечественной, как там телефонисты надрываются, чтоб докричаться. - "Что? Чо случилось? Куда кто звонит?" - "Никсон, Володя. На Луну звонит!" - "Кому кто звонит?"

А Президент тем временем говорит с Армстронгом. Голос не повышает, все как с соседней комнатой. Да будь ты проклята, чертова крутилка! Бросил трубку. Тем более, они уж поговорили, Вова все одно уже не послушает.

Вот таким образом 21 июля 69-го закончился период в моей жизни и жизни моей страны, который начался 4 октября 57-го. А Ось Времени шла все дальше и дальше и в конце концов занесла меня так далеко, как мне в двенадцать лет и не приснилось бы. Ну, посмотрим, возможно, еще какое-то время попутешествуем вдоль этой Оси.