В моей голове столько образов и смертей. Я не знаю что мне делать. Куда мне бежать? Куда скрыться от них? Каким ядом я должен прервать полосу моего сердцебиения, чтобы они меня не преследовали?
Они живут в моей голове, они разговаривают со мной, они смеются и душераздирающе воют от горя и боли. Я могу лишь слушать их и наблюдать за их страданиями.
Они заставляют меня сковывать мои собственные руки, затягивать ремни до боли и онемения. И я наслаждаюсь этим. Улыбка на моей лице - искажение их удовольствий. Я не могу им противостоять.
Я смотрю на эту девушку и вижу ее голой в моей кровати с раздвинутыми в стороны ногами, с вожделением стонущую и взывающую к их похоти. Ее глаза завязаны, руки скованы, лишены какого-либо дозволения в движении. И я иду к ней, подталкиваемый этими голосами. Я не могу им противостоять.
Я смотрю на этого юношу и вижу его голого в моей кровати с раздвинутыми в сторону ногами, с вожделением стонущего и взывающего к их похоти. Его глаза завязаны, руки скованы, лишены какого-либо дозволения в движении. И я иду к нему, подталкиваемый этими голосами. Я не могу им противостоять.
Я вижу маленькую девочку, что сидит в дальнем углу этой пустынной комнаты. Кресло-качалка убаюкала ее, уморила и она провалилась в бездну сна, сжимая голову своей матери. Ее мать улыбается мне и тихо шепчет: "Посмотри, не правда ли наша дочь прекрасна?". Я слышу ее звонкий смех, что разбивает в дребезги мое видение и девочка исчезает.
Я вижу большого черного пса, что смотрит на меня с горящими огнем глазами. В его пасти голова его хозяина. Его хозяин улыбается мне и тихо шепчет: "Посмотри, не правда ли мы вырастили славного сторожевого пса?". Я слышу его звонкий смех, что разбивает в дребезги мое видение и пес исчезает.
Я вижу перед собой лишь деревья. Я в лесу. Все здесь дышит влагой и духотой. Запах гнили и отбросов. Мои глаза смотрят на небо. Оно затянуто черным полотном в мелкий горошек, что блестит и переливается. Кроны деревьев угрожающе раскачиваются. Они говорят мне, предупреждают о чем-то. Мои глаза опускаются вниз и я вижу человеческие тела. Весь лес заполнен этими телами. Выпотрошенные внутренние органы цепляются за ветки деревьев. Они стараются забраться на самый верх, они ползут по деревьям и стонут в изнеможении.
Я ловлю себя на мысли, что мне нравится этот лес и его содержимое. Я прогуливаюсь по зловонным трупам, что хрустят под моими ногами. С каждым надломом вонь увеличивается. Из нутра вылезают кишащие опарыши и личинки. Мои уши напиваются столь сладостным звуком их передвижений.
Я вновь я. В моей голове вновь эти голоса. Нет ни леса, ни трупов, ни вони. Все как обычно. Я иду по людной улице с улыбкой на лице и улавливаю запахи, исходящие от тел живых еще людей. От этого мужчины пахнет смрадом, он гниет изнутри, но еще не на столько, чтобы умереть. Эта женщина сбивает духами свой запах, но от нее все равно смердит. "Продажная шлюха" - шипит голос внутри меня, и я смеюсь, соглашаясь с ним.
Я продолжаю идти. Я обошел почти все страны, все города, все деревни. После меня лишь гниль и трупы.