Аннотация: Проблема конфликта поколений. Мария, выросшая в богоборческой семье, ищет путь к Богу, но ей приходится столкнуться с полным непониманием окружающих, и с враждебностью собственной матери.
АНАТОЛИЙ ПОЛОВИНКИН
РАДУЖНОЕ
НЕБО
РОМАН
ГЛАВА I
РОССИЯ
Ох, Россия, Россия! Страна, породившая стольких великих людей. Страна, которая была предназначена для спасения народов, для сохранения мира на земле, несущая мира веру во Христа, породившая стольких подвижников, а, по сути, просто замечательных людей, можно сказать, единственная страна в мире, лишенная агрессии к другим странам. Что с тобой стало, о Россия? Еще триста лет тому назад, никто и помыслить бы не мог, какое глубокое падение произойдет с тобой. Страна, которая со времён Иоанна Грозного, стремилась к единению, теперь распадается со стремительностью, не способной уложиться в голове здравомыслящего человека. Как могут республики, которые на протяжении тысячи лет были, практически, единым целым с Россией, сегодня становиться ее злейшими врагами? Украина и Белоруссия, всегда считавшиеся братьями русского народа, теперь с ненавистью изгоняют русскоязычное население из своих республик, которые теперь называются государствами. Почему это происходит? Почему так?!
Россия растаскивается на куски людьми, называющимися олигархами, а, по сути, вчерашними чиновниками и партийными работниками. Русское население вырождается, а взамен него Россию заселяют китайцы и прочие азиатские народности. Неужели же Великая Русь, Святая Русь, скоро превратится в жалкий придаток, где русские люди будут испуганно жаться, как перепуганные зверьки, а тем, что сейчас называется Россией, будет править Запад? Неужели же это произойдет?! Неужели же всего этого нельзя избежать, нельзя остановить это?
О, Русский народ! Ты, когда-то считавшийся таким Великим, сумевший противостоять монголо-татарскому игу, и не просто выжить в таких страшных условиях, а еще и сохранить Православную веру, принесенную на Русь нашими предками, теперь так предательски втаптывающий ее в грязь. Кто мог подумать, что ты способен на такое. Русский народ, перенесший столько мучений, столько зла, на долю которого выпало столько бед и несчастий, сколько не выпадало ни на один народ в мире, почему же ты сам повернулся против своей Родины? Почему отрекся от Бога, от веры своих предков? Допустим, ты утратил веру в своей душе, но зачем уничтожать тех, кто остался верен? Зачем убивать священников и разрушать храмы, воздвигаемые на протяжении тысячи лет? Зачем же ты предал Божьего помазанника, и обрек его на смерть? Неужели, люди, вы не понимаете, что, идя против Бога, вы идете против самих себя? Вы предали самих себя! Не может быть государства без головы, а царь и был такой головой. Некому стало хранить Россию, стала она беззащитной. Потому то и стали растаскивать ее всю на части, что не стало у земли Русской защитника. У России возможен только один правитель-государь, православный царь. Не стало царя, и обрушились на Россию злобные силы со всех сторон. Ведь только царь и был той единственной преградой, мешавший им, на протяжении веков, разрушить Россию.
Но никакие внешние силы не способны победить государство, хранимое Богом, если только собственный народ не предаст его. Что и случилось с нашей многострадальной Русью. Наслушался русский народ учений западных, и подхватил их. Захотелось ему свободы. Но какой свободы? Свободы на что? Свободы от чего? Уж не свободы от греха, и от дьявольских прельщений. Нет! А захотелось русскому народу свободы от царя, свободы то Бога и от совести, свободы от чувства долга и от ответственности, свободы от Христа и свободы на грех. Вот чего захотелось русскому народу, наслушавшегося развращающих и подрывных речей революционеров, ненавидящих свою Родину всеми своими силами. Революционеров, непонимающих, что сами то они являются всего лишь пешками, играющими на руку Западу, которому вовсе не нужна сильная и могучая Россия, а нужна беззащитная территория, наполненная несметными богатствами и запуганным народом, который будет годиться лишь для рабского труда. Прекрасно понимал Запад, что лишь царь мешает ему осуществить задуманное, и пока царь в почете у русского народа, не сможет он ничего сделать с Россией.
Но народ отвернулся от своего царя и, более того, предали и самого его, и всю его семью на смерть от рук ненавистников России. Вот тогда то и пришла к власти красная чума, которая, на протяжении семидесяти с лишним лет, уничтожала все лучшее, что существовало в России. Уничтожала ее культуру и историю, пытаясь заново переписать все ее страницы. Ведь все помнят лозунг большевиков-революционеров о том, что необходимо начать писать всю ее историю с чистого листа, начать новую эру, начисто забыв все свое прошлое. Даже предполагалось начать вести новое летоисчисление, которое будет вестись с тысяча девятьсот семнадцатого года, с того самого переворота, который буквально уничтожил Россию. Никто не задумывался о том, что если обрубить корни у дерева, то оно погибнет, то же самое произойдет и с человеческой нацией, обрубившей свои исторические корни. Если уничтожить культуру и духовность, забыть свою историю, то нация превратится в животных и скотов, которые совершенно не будут знать, для чего они живут на свете, и к чему стремятся. Единственной их заботой будет забота о насыщении брюха, и удовлетворение похотей плоти. А такому народу можно будет навязать что угодно, и в какой угодно форме. Все это мы наблюдаем сейчас в полной мере. Десятилетия разрушений не прошли даром для нашей страны. Люди, не имеющие своей собственной культуры, легко перенимают чужую. Дети, живущие в наше время, не знают ни одной русской народной сказки. Их героями являются ни колобок, ни чебурашка, а покемены, Касперы, и прочие добрые ведьмы и вампиры. Даже Буратино переделался в Пиноккио, а русский Дед Мороз в западного Санта Клауса. Идет американизация общества.
Да и не могло быть иначе. Семьдесят лет уничтожалось все русское, уничтожалась в людях вера и русская культура. А свято место пусто не бывает. Образовавшаяся в людях духовная пустота начинает постепенно заполняться. Но заполняться чем? Уничтожена своя культура, взамен нее приходит западная. Практически никто из живущих в нашей стране людей не знает своей собственной истории, истории своего государства. То, что преподается нашим детям в школах, начиная с семнадцатого года, является не историей, а ее извращением, не культурой, а полным отсутствием культуры.
А больше всего горше то, что расплачиваются за все это самые невинные существа - дети. Ведь не их вина, что они родились не в то время, и не могут отличить добра от зла. А на них-то и льется больше всего грязи. Они-то и ненавидимы больше всех, потому как являются самыми беззащитными созданиями, и самыми крайними. И что больше всего ужасает, это то, что ненавидимы они старшим поколением, которое выбросило их на улицы, буквально лишив Родины, и всеми силами втаптывающее их в грязь.
Нет, не думал Петр I, когда прорубал окно в Европу, к каким последствиям это приведет. Да и не мог он этого предвидеть. Отправляя молодежь за границу, он вовсе не предполагал, что вместе с научными знаниями, они приобретут еще и ненависть к России. А ведь сейчас стало очевидным, что по-другому и быть не могло. Запад всегда был врагом России, и никаких добрых чувств к ней не испытывал. Не имея возможности разрушить Россию силой, он смог разрушить ее хитростью, разрушить изнутри, при помощи самого русского народа, который с годами, сам того не осознавая, становился разрушителем России. Революционная идея пришла именно с Запада, Марксизм был внедрен с Запада. Внутреннее моральное разложение русского народа происходило под влиянием Европы. Результатом этого стала революция тысяча девятьсот семнадцатого года и гибель Российской империи.
В наши дни коммунистический строй рухнул, но он успел привести в действия необратимые последствия, результатом чего стало полное обезбоживание русского народа. А когда в душе человека не остается места Богу, то человек теряет человеческий облик, и начинает жить лишь своими личными страстями, и для ублажения своей плоти.
Но как же тяжело современному человеку придти к Богу! Выросшему в безверии, воспитанному в атеистической школе. Человек, начинающий задумываться о смысле жизни, становится изгоем, отверженным. Ему не с кем поговорить на эту тему, не на кого опереться, его никто не понимает. Он один, совсем один. В кругах, в которых человек вынужден постоянно общаться, нет места Богу. Там речь идет о чем угодно, только не о нем. Так как же найти человеку путь к создателю? Мы живем в атеистическом мире, в мире, где никто никому не нужен, каждый живет лишь своими проблемами. И когда человек, выросший в таком обществе, начинает тянуться к Богу, искать к нему пути, это является чем-то из ряда вон выходящим, это и есть настоящее чудо. А настоящим подвигом такого человека, будет, если он не собьется с намеченного пути, если он сумеет удержать в себе это стремление, наперекор соблазнам всего окружающего мира.
ГЛАВА II
МАРИЯ РОМАШКИНА
Теплый июльский ветер ворвался в комнату сквозь раскрытое окно, и запутался в занавесках. Снаружи уже начинало смеркаться, и наступала та прекрасная пора, когда дневная жара спадала, и воздух приносил долгожданную свежесть.
Женщина, сидевшая на диване и читавшая книгу, подняла от нее глаза. Наступавшие сумерки окрасили страницы в алый цвет, и начинали затруднять чтение.
Женщину звали Мария Ромашкина. Ей был сорок один год, но выглядела она лет на пять моложе. Красота, которая была столь прекрасной во времена ее молодости, еще и сейчас сохранялась на ее лице. Она почти не поддалась безжалостному течению времени, и лишь вокруг глаз у нее появились неглубокие морщины, которых не было еще несколько лет назад.
Но, несмотря на свою красоту, она перешагнула сорокалетний рубеж незамужней. И дело было не в том, чтобы ей никто не предлагал руки и сердца. Нет, просто ни один из претендентов не смог вызвать у Марии чувства любви. Да она и не верила в то, что кто-либо из них, любил ее. Впрочем, она не верила и в саму любовь.
Наблюдая людей со стороны, она видела у молодых лишь романтическую связь, а у людей старшего возраста, проживших вместе не один десяток лет, полное равнодушие друг к другу. И равнодушие было лишь положительной стороной. Очень часто Мария становилась свидетельницей семейных ссор. Она не придерживалась ни одной из сторон, ссорящихся супругов. И мужья и жены вызывали у нее одинаковое чувство неприязни. Видя их пьяные лица, слушая матерщину, которой супруги осыпали друг друга, Мария не могла поверить, что эти люди когда-нибудь любили друг друга.
Можно было выйти замуж и без любви, так, как поступает большинство людей, но интересы молодых мужчин, с которыми она встречалась, настолько сильно расходились с ее собственными интересами, что Мария не представляла себе совместной жизни, ни с кем из них.
Когда ей перевалило за тридцать, она стала задумываться о своем будущем. Мария поняла, что ей, скорее всего, придется остаться вообще без мужа. Она не знала, жалеть ей об этом, или радоваться. Вот тогда-то Мария впервые, по-настоящему задумалась о том, для чего живет человек.
Выросшая в семье убежденных коммунистов, она ничего не знала, да и не могла знать, о традициях предков, живших до революции. Все это, благодаря стараниям ее родителей, было окутано для нее мраком. Ей с малых лет вдалбливалась в голову коммунистическая идеология, которую можно было бы свести к следующей фразе: "Бога нет, а человек рожден для того, чтобы умереть". Марию пугала такая философия. Она заставляла ее все видеть в черно-белом свете. Для чего вообще тогда жить, для чего заводить семьи, детей? Ведь дети будут обречены на нескончаемое количество болезней, несчастий, разочарований. И все это лишь ради того, чтобы когда-нибудь умереть, избавившись, таким образом, от страданий? Это страшно, страшно! Мария не хотела в это верить, ее душа протестовала против такой философии, но она не могла найти ей альтернативы.
В восьмидесятые годы уже всем стало ясно, чем является на самом деле коммунизм, и к чему он, в конечном итоге, приведет. Все поняли, что социалистический строй себя изжил. Строительство коммунизма началось с расстрелов, а закончилось введением талонов на все виды товаров. Таковой оказалась действительность. Никакое светлое будущее не наступило, да и не могло наступить.
Родители Марии были убежденные сталинисты, и считали Хрущева и Брежнева предателями системы. Они признавали только жесткою диктатуру, и были уверены, что однажды они сами, когда-нибудь, будут обладать такой неограниченной властью над страной. Людей, родители Марии, откровенно презирали, считая народ безмозглой толпой, которая должна управляться жесткой и безжалостной рукой. Занимая довольно ответственный пост в коммунистической партии, отец Марии считал, что диктатура должна была непременно возродиться, справедливо полагая, что без тирании власть коммунистов рухнет. И когда это произошло, отец понял, что его надежды на обладание неограниченной властью, или на то, чтобы быть хотя бы ближайшим приближенным к этой власти, рассеялись как дым. Отец не смог перенести такого потрясения, и покончил с собой.
Мария осталась с матерью одна. Смерть отца обрушилась на нее внезапно, и ввергла Марию в депрессию. Она потеряла интерес к жизни, можно сказать, волю к жизни, попеременно впадая то в полнейшую апатию, то в депрессию. Эти эмоциональные состояния вызывали у нее то желание покончить жизнь самоубийством, как это сделал ее отец, то панический страх перед смертью. И ее постоянно мучил вопрос о том, что же будет после смерти. И отец, когда он был еще жив, и мать, постоянно твердили, что после смерти ничего нет, наступает вечный сон, лишенный сновидений. Но так ли это было на самом деле?
Однажды Мария проходила, в таком подавленном состоянии, мимо одного из немногих сохранившихся храмов. Она не знала, что произошло с ней, но, какая-то непонятная сила, словно потянула ее в храм. Ноги сами повернули в его сторону, и она вошла в церковь. Время было уже послеполуденное, и в храме никого не было.
Мария остановилась в дверях и изумленно озиралась по сторонам. Ей никогда ранее не приходилось бывать в храме. Она воспитывалась в богоборческой семье, где в адрес Бога она слышала лишь проклятия и кощунства. Мария и сама часто повторяла эти речи, хотя и понимала, что представляет собой православная религия, да и Христос вообще. Она знала лишь, что это что-то очень плохое и страшное. В их доме никогда не было ни икон, ни Библии, поэтому познания Марии, в христианской области, равнялись нулю. И, хотя она часто задумывалась о смысле жизни, она никогда не думала о Боге. Бог для нее был чем-то абстрактным, пережитком прошлого, с которым так и не удалось покончить до конца.
Но так было раньше. Теперь же, после смерти отца, Мария не знала, к какому выводу ей придти.
Никогда раньше ей не приходилось сталкиваться со смертью лицом к лицу. Когда умирает кто-либо чужой, человек лишь равнодушно пожимает плечами, как бы говоря: "Ну что поделаешь, все люди смертные". Но, когда умирает кто-нибудь из близких, смерть воспринимается совсем по-другому. Ты видишь перед собой очень близкого человека, который еще вчера был жив и здоров, а сегодня лежит неподвижно мертвой массой. И ты понимаешь, что он уже никогда не скажет тебе ни одного теплого слова, не обнимет, не приласкает. Вот тогда-то и становится, по-настоящему, страшно. Страшно за себя, и за умершего. Что ждет его впереди? Неужели же он просто умер, и его не стало? Тело сгниет, его закопают в землю, и никто, кроме самых близких ему людей, не будет и вспоминать о нем.
Вот тогда-то и начинается в душе протест. Вот тогда-то и бунтует человек, чей близкий умер. Не хочет человек поверить, что этим все и заканчивается, что умерший родился и жил только ради того, чтобы таким вот образом прекратить свое существование.
Тогда становится страшно и за себя. Пугает одиночество и пустота этой жизни, пугает собственное будущее. Будучи ребенком, не задумываешься о будущем, но когда приближается одиночество, когда видишь потерю близких, тогда и начинают долбить мысли о будущем. Хорошо, тридцать, ну еще сорок лет впереди, а что будет дальше? Неужели и она будет вот так лежать мертвой массой на своей постели, и испускать зловоние? Что же происходит с человеком, когда он умирает? Почему отказывает собственное тело? А что происходит с сознанием? Неужели же оно просто отключается. Зачем же создала тогда природа человека, зачем наделила его разумом, если он не может контролировать свое тело, если он умирает, точно также как и остальные животные?
Так как Мария была атеисткой, то перед ней лежало лишь два пути; либо стать равнодушной и безразличной ко всем и ко всему, такой, какими были почти все люди, либо впасть в депрессию, в которую можно погружаться до бесконечности. Будучи очень чувствительной и ранимой натурой, Мария пошла по второму пути. И из этого состояния она уже не могла самостоятельно выбраться, а моральной поддержки она не имела.
Росла Мария очень замкнутым ребенком. Родители старались внушить ей высокомерие и презрение ко всем остальным людям и детям, но это им не удалось. Мария не сумела развить в себе эти чувства, но в ней появилось чувство отчуждения ко всему. Видя огромную разницу между тем, что пропагандировалось советской властью с экранов телевизоров, и тем, что она слышала от родителей, Мария теряла веру в справедливость, и вообще в человечество. Слишком велико было расхождение между реальностью и лицемерной ложью тех, кто стоял у власти.
Соседские дети тоже не любили Марию, так же, как не любили ее родителей. Слишком большой была пропасть между народом и высокопоставленными лидерами партии, слишком низким был уровень жизни первых, и слишком высоким вторых. И люди с каждым годом понимали все больше и больше, что идея о светлом будущем для всех является всего лишь фикцией.
ГЛАВА III
ПЕРЕВОРОТ В ДУШЕ
Храм, в который попала Мария, первый раз в жизни, не блистал великолепием. В нем не было роскоши, да и размером он был небольшой.
Мария огляделась по сторонам. Первое, что ей бросилось в глаза, это было обилие икон. Она никогда раньше не видела икон, и не имела ни малейшего понятия о том, кто изображен на них.
Тут Мария словно бы пришла в себя, и никак не могла понять, что она делает в этом месте, к которому ей, с раннего детства, внушались презрение и ненависть.
"В храмы ходят только душевнобольные люди", - так внушали Марии отец с Матерью.
"Неужели же я тоже сошла с ума?" - испуганно задала Мария себе вопрос.
Повернувшись обратно к двери, она попыталась ее открыть, но рука словно соскальзывала с дверной ручки. Мария снова отошла от двери.
В храме никого из прихожан не было, лишь в стороне от алтаря стояли две женщины, ухаживающие за подсвечниками, которые искоса и недоброжелательно посматривали на Марию.
Мария очень медленно сделала несколько неуверенных шагов вперед, в нерешительности рассматривая иконы. На некоторых был изображен Иисус Христос, его Мария узнала. На остальных же были совершенно незнакомые ей лица.
Окружающая обстановка действовала на Марию двояко. С одной стороны, атмосфера на нее как бы давила, вызывая желание покинуть храм. Но, с другой стороны, что-то манило ее к иконам, какое-то внутреннее чувство словно приказывало ей подойти. И это второе желание становилось все сильнее, постепенно преодолевая желание уйти.
Мария подошла к иконам и, внимательно разглядывая их, двинулась вдоль изображений. Остановившись возле подсвечника, на котором горели три свечи, и теплилась лампадка, Мария отрешенно посмотрела на пламя, которое отбрасывало на иконы призрачные тени. Сама не зная почему, она почувствовала в душе какое-то умиротворение. Оно было не очень сильным, но, все же, приносило облегчение.
Мария не знала ни одной молитвы, не умела даже перекреститься, да ей это и не приходило в голову. Она лишь молча стояла у распятого Христа, и чувствовала, как у нее по лицу текут слезы. Ей было и хорошо, и, одновременно, страшно. Она не понимала, что с ней происходит. Правильно ли она поступает, оставаясь в храме, или же ей надо бежать отсюда без оглядки?
Ее родители всю жизнь боролись с Богом, отрицая само его существование. Если они были правы, и Бога действительно нет, то ничего страшного не произойдет, если она постоит здесь подольше. Ведь это всего лишь иллюзия, изображение того, кого на самом деле нет, и никогда не было.
Тогда откуда это чувство умиротворения? Обман, внушенный церковной атмосферой? Но даже, если это и так, зачем же было лишать людей умиротворения, разрушая храмы и уничтожая священнослужителей? Для того чтобы заменить один обман другим? Заменить дореволюционного Бога революционным? Но ведь ложь от этого не станет правдой.
С другой стороны, если Бога никогда не существовало, с кем же тогда боролись революционеры? С кем боролся ее отец? Ведь не были же они настолько глупы, чтобы бороться с пустым местом, с тем, чего не существует. А ведь боролись с яростью, с упорством, с фанатизмом, таким, какого не имеют большинство людей. Если не веришь в Бога сам, зачем же заставлять не верить в него других? Зачем лезть людям в душу?
Тогда получается, что Бог, в самом деле, существует. Просто революционеры, по какой-то причине, не хотели ему служить, и уничтожали всех тех, кто хотел.
Но ведь Бог всемогущ! Как же можно с ним бороться? Если он вездесущий и неуничтожимый, тогда что же может ему сделать богоборец? Он лишь сможет уничтожить самого себя для Бога, умертвить свою душу на веки вечные.
А есть ли у человека душа? Родители Марии учили ее, что души нет. Тогда что же происходит с нею сейчас? Как можно объяснить то, что с нею творится? И почему ее отец покончил жизнь самоубийством? Он не перенес того, что рухнул коммунистический режим, или не перенес того, что так и не смог стать лидером? Чего, в действительности, хотел ее отец добиться в жизни? Ведь ни о каком светлом будущем для народа и не велась речь в семье Марии. Простой народ долгое время верил в лозунг: "В один прекрасный день наступит светлое будущее, и все люди проснуться счастливыми". Но ведь если вдуматься, то эти слова полный абсурд. Для того чтобы человек стал счастливым, необходимо, чтобы у него наступило умиротворение в душе. А как такое возможно? Чтобы наступило такое умиротворение, необходимо быть уверенным в том, что все окружающие готовы пойти ради тебя на все, на любые жертвы. Да и этого будет недостаточно. Необходимо самому отдавать всего себя обществу, но при этом, зная, что и все общество готово отдать всего себя тебе. Но ведь никто в обществе не собирался и не собирается отдавать себя другим, а наоборот, каждый ждет жертвы от других, и завидует и ненавидит тех, кому живется лучше их самих. А разве при таком отношении друг к другу может наступить всеобщее счастье? Этого не мог не знать его отец. Тогда к чему он стремился? Он хотел, чтобы Россией правила железная рука, и этой рукой был он сам. Но почему от так ненавидел Бога, если его нет, и никогда не было? Как можно ненавидеть пустое место? А ведь вся история социализма, есть постоянная борьба с Богом. Но как можно с ним бороться, если его нет? Выходит, что все революционеры и коммунисты были душевнобольными людьми? Но этого просто не может быть.
Напрашивается один единственный возможный вывод, что Бог действительно есть, но, по каким-то причинам, он стал ненавистен людям, совершившим революцию.
Но, если Бог действительно есть, то он должен быть всемогущим, иначе это не Бог. Как же можно с ним бороться? Если существует Бог, значит и человек наделен бессмертной душой. Тогда на что может надеяться богоборец, если он знает, что все равно попадет на суд Божий? Он лишь обречет себя на вечные муки, не имея совершенно никакой возможности нанести вред Богу.
Марии стало страшно. Ей стало страшно за отца, за себя, за мать. Она не знала, как ей теперь быть, как себя вести, как поступать в дальнейшим. Голова ее была полна противоречий. Не в силах больше вынести эту борьбу, Мария покинула храм. Но, идя по улице, она чувствовала, что стала другой. Ее депрессивное состояние стало значительно легче, и она поняла, что в ее сознании произошел переворот.
С тех пор она стала, время от времени, заходить в храм. Делала она это в тайне от матери, так как, вполне основательно, опасалась крупных скандалов.
В то время храм посещали довольно мало людей. Запрет на свободу вероисповедания только-только отменили и, после семидесяти лет атеизма, верующих людей, практически, не осталось.
Мария стала приходить на литургию, но выстоять ее до конца, никак не могла. Какая-то сила упорно гнала ее из храма. Оказываясь снаружи, Мария чувствовала, как эта сила отступала от нее.
Что это была за сила, Мария не знала, но чувствовала, что эта сила боится храма, как огня, следовательно, была враждебна Богу. Это еще больше убедило Марию в том, что Бог действительно существует. Иначе бы у нее не возникало такого сильного желания покинуть храм.
Мария, по-прежнему, не знала ни одной молитвы, ни одной иконы, а лишь коряво могла перекреститься. Вскоре священник, служащий в этом храме, обратил на Марию внимание. Видя ее постоянную нерешительность и растерянность, он подошел к ней и дружелюбно заговорил. Мария, невольно, почувствовала желание пойти на откровенность, и раскрыла душу священнику. Узнав, что Мария не крещенная, и ничего не знает о православной вере, он дал ей книгу "Новый Завет" в небольшом формате.
Мария принесла книгу домой. "Новый Завет" оказался для нее откровением. Многого не понимая из прочитанного, она пришла к выводу, что всю свою жизнь она потратила впустую. Родительская ненависть к Богу, отложила отпечаток и на Марию. Она прекрасно осознавала, что никогда не сможет жить по этой книге. Слишком уж у нее огрубела душа, и убиты многие чувства. Она не была способна ни на любовь, ни на дружескую привязанность, а имела в себе лишь равнодушие ко всем окружающим.
С ужасом осознавая, что ее душа мертва, она не знала, как ей быть. Она не хотела погибать, но и не знала, как оживить свою омертвевшую душу.
ГЛАВА IV
МАТЬ И ДОЧЬ
Посещение храма, чтение "Нового Завета", не могли долго оставаться незамеченными. Однажды обо всем этом узнала мать Марии. Подобная весть привела ее в бешенство, и между матерью и дочерью мгновенно возникла пропасть, через которую уже нельзя было перейти. Произошел крупный скандал, и с тех пор мать возненавидела Марию, считая дочь своим злейшим врагом. С тех пор жизнь для Марии стала сущим адом. Не имея моральной поддержки, не имея ни одного знакомого человека, который бы мог ее поддержать, Мария переживала очень тяжелое душевное состояние, часто впадая в депрессию.
Окрестившись в тридцатипятилетнем возрасте, Мария стала, время от времени, причащаться, надеясь, что принятие святых даров принесет хоть какое-то облегчение ее душевным мукам. Но облегчения не было, она по-прежнему была отверженной, и могла рассчитывать лишь на свои силы, которых было очень мало.
Оторвавшись от книги, Мария посмотрела на заходящее солнце. Был вечер субботы, а это означало, что завтра будет выходной день. Воскресенье для большинства людей означало получение радостей от жизни, только самое понятие "радость" для каждого человека означало что-то свое, особое. Воскресный день хорош для тех, кто свободен от повседневных забот, и не забивает свою голову заботами о завтрашнем дне. Для Марии же завтрашний день был одним из бесконечных дней, которые не сулят никакой радости, а приносят лишь заботы и новые невзгоды.
Мария смотрела на вечернее небо, с тоскою вспоминая те времена, когда она могла с наслаждением любоваться ночными звездами, твердо уверенная в том, что завтрашний день принесет ей радость и счастье. Теперь же Мария окончательно разочаровалась в земной жизни, а то, что она стала верить в жизнь после смерти, лишь пугало ее, не принося никакой надежды.
В комнату вошла мать Марии Октябрина Павловна. Увидев свою дочь сидящую на диване, и задумчиво глядевшую в окно, она ворчливо произнесла:
- Что, опять в небесах летаешь? Пора бы уж и на землю вернуться.
Мария ничего не ответила, и даже не среагировала на слова матери. Увидев такую реакцию, Октябрина Павловна плотнее сжала губы, которые превратились в тонкую ниточку.
Матери Марии было шестьдесят пять лет. Несмотря на преклонный возраст ее волосы, уложенные на затылке в клубок, были лишь слегка тронуты сединой. Маленькие злые глаза всегда смотрели с прищуром. Было видно, что эта женщина не отличается кротким и добрым нравом.
Глядя, как дочь продолжает отрешенно смотреть в окно, Октябрина Павловна испустила тяжелый вздох, и сокрушенно покачала головой.
- Опять, небось, завтра в церковь собираешься?
- Собираюсь, - все также отрешенно произнесла Мария.
При этих словах глаза Октябрины Павловны наполнились злобой.
- Ох, ну когда же ты за ум возьмешься? Все люди живут как люди, получают от жизни удовольствие, а ты? Ну, на что ты тратишь свою жизнь, скажи мне? Живи же ты как человек, найди себе жениха, выйди замуж!
Мария повернула голову к матери, ее глаза оживились.
- Выйти замуж? О чем ты говоришь, мама? Мне сорок один год, да кто же меня в жены то возьмет?
- Ах, какая старуха нашлась! - Всплеснула руками Октябрина Павловна. - Люди и в пятьдесят лет замуж выходят, а не то, что в сорок.
- Может, и выходят, да только, может быть, я не приспособлена вовсе для семейной жизни. Не верю я в семейное счастье!
- Так уж и не приспособлена. Да к этому никто, до поры до времени, не приспособлен, а вот когда влюбятся, начнут встречаться, вот тогда, и заговорят по-другому.
- Влюбятся? - усмехнулась Мария. - А есть ли она вообще, эта самая любовь? И где же она?
- Искать вокруг себя надо, вот и все.
- А что такое вообще любовь? Что она из себя представляет? Что это за чувство такое?
- Любовь, это когда один человек становится для тебя дороже, чем все остальные.
- Да не верю я ни в какую любовь! Не верю, понимаешь ты это? Мне не двадцать лет, я зрелая женщина, и уже давно поняла, что никакой любви нет, и быть не может!
- Нет, есть, - упрямо произнесла Октябрина Павловна. - Просто ты ее плохо искала.
- Ну и зачем это нужно? Для чего мне нужно, чтобы кто-то мне стал дороже всех других? Ну, хорошо, предположим, я влюблюсь в кого-то, что дальше? Что я буду делать с этой любовью? Полезу на стенку, оттого, что меня будет жечь этот безумный огонь внутри. Буду резать себе вены, пытаться покончить самоубийством, не находя себе места?
- Почему же это так? Ведь и тебя в ответ могут полюбить.
- Да не возможно это! Взаимной любви не существует! Все это лишь выдумки поэтов. А в реальной жизни не могут двое любить друг друга, просто не могут! И любовь еще никому не приносила ничего хорошего, скольких людей она сгубила. Сколько людей от неразделенной любви наложили на себя руки! Любовь ослепляет. Она искажает реальность, и делает влюбленного слепым орудием в руках того, кто стал объектом этой любви. А тот, в кого влюбились, если он не дурак, умело пользуется этой любовью, и использует ее для себя с максимальной выгодой. А сам же, в душе, только посмеивается над глупым влюбленным, и, в конце концов, когда высосет из него все соки, бросает его ни с чем. Вот так вот все обстоит в реальной жизни. Любовь это проклятье рода человеческого, которое делает человека беспредельно несчастным.
- Мы же с отцом любили друг друга, - не совсем уверенно произнесла Октябрина Павловна.
- Вы уживались друг с другом, больше ничего, так, как уживаются все остальные. Ты думаешь, я не вижу, как живут другие семьи вокруг нас? Да я сколько лет наблюдала за ними, и никаких проявлений любви ни разу не видела. Нет ее и все тут!
- А как же тогда люди живут?
- Водку пьют, да морды друг другу бьют, - грубо сказала Мария. - Я так жить не хочу. Уж лучше жить одной, чем иметь мужа, но стараться перегрызть глотки друг другу.
- Но ведь есть же и те, кто живет нормальной жизнью. Может и не быть любви, в прямом смысле, но можно вызывать к себе симпатию. Даже в сорок лет.
Мария горько рассмеялась.
- Симпатию вызывают лишь те, кто молод и богат. Ни молодостью, ни богатством я не обладаю. Значит, ни о какой привлекательности не может быть и речи. К тому же, после сорока лет все порядочные мужчины уже имеют свои семьи, а с теми же, которые были по пять раз женаты, я не хочу иметь дела.
- Ишь ты! Подавай ей такого, который женат не был. Не на это надо смотреть, дуреха. Главное в мужчине, это умение зарабатывать деньги, умение занять высокое положение в высших кругах. А остальное, это так, мелочи. Найди себе богатого, ты это заслужила. С твоей-то красотою, стоит тебе лишь за дверь выйти, и все мужчины будут твоими. А ты же, вместо того, чтобы жить как люди, сидишь дома, все свободное время, да еще стала по храмам мотаться.
- А что же плохого в том, что я хожу в храм? - возразила Мария.
- Что плохого? - возмутилась Октябрина Павловна. - Да ты память отца предаешь! Узнай он, что ты по храмам ходишь, он бы в гробу перевернулся, от стыда за тебя!
Мать в сердцах плюнула, и вышла из комнаты.
Мария опустила голову на руки. Как ей тяжело было в такие минуты, как тяжело. У нее ведь никого не было, кроме матери, а с ней у Марии, отношения стали таким острыми, что, практически, не было надежды на их улучшение. И причиной такого их разлада, было то, что Мария, по словам матери, ударилась в религию. Убежденная коммунистка, Октябрина Павловна не могла смириться с тем, что ее дочь стала посещать храм. Для нее это было большим ударом, и она считала поступок дочери изменой и предательством их семейной идеи. А для Марии посещение храма было единственным утешением, единственным успокоением души. Религия для нее стала смыслом жизни, поскольку атеистическое воспитание создало в ее душе духовный вакуум, а духовный вакуум, это самое страшное, что может произойти с человеком, поскольку эта пустота не бывает вечной, а начинает заполняться чем попало. Взамен вытравленного из души человека Бога, его место может занять сатана, да он и занимает это место почти в ста процентах случаев. И вот тогда-то человек и делами и помыслами уходит в сторону, совершенно противоположную той, в которую его старается вести Бог. Вот только беда состоит в том, что человек, в большинстве случаев, не может отличить голос Бога, от голоса сатаны, и идет по пути, на который его толкает сатана.
Да только виновен ли в этом сам оступившийся? Ведь современному человеку просто неоткуда узнать про Бога. Он этому просто-напросто не научен. Ни школа, ни родители, вовсе не стремятся дать детям религиозное образование, в результате чего люди становятся жертвами темных сил, которые окончательно и отвращают человека от Бога.
Мария вышла на балкон, и села на табурет, положив руки на балконное ограждение, а подбородок на руки. Ее взгляд снова стал отсутствующим.
Солнце окончательно село, и в душе Марии стало также темно, как и на улице. С приходом темноты, на Марию часто наваливались тяжелые мысли, вгонявшие ее в отчаяние, и разжигая в ней ее самые большие страхи и опасения.
А больше всего в жизни, Мария боялась остаться одна. Она боялась одиночества. Ее единственным близким человеком, не смотря ни на что, была ее мать. Но мать старилась, и недалек был день, когда смерть придет и за ней. А что тогда будет с Марией? С кем останется она? У нее нет ни мужа, ни детей. С одной стороны, она хотела бы иметь мужа, который был бы заботлив по отношению к ней, а она, со своей стороны, заботилась бы о нем, стараясь создать в доме семейный уют. Но, с другой стороны, она понимала, что не сможет она создать никому семейного уюта, поскольку давно утратила чувство привязанности к кому-либо. У нее не было ни друзей, ни подруг. Ее тяга к православной вере вызывала лишь недоумение у всех окружающих, а у многих вызывала категорическое неприятие. Мария не могла себе представить того, что она сможет найти мужчину, способного ее понять, а значит, принять ее такой, какая она есть и, следовательно, способного помочь ей выбраться из этого депрессивного состояния, в котором она находится в последние годы. А жить с человеком, который не способен тебя понять и посочувствовать, не имело никакого смысла. Таким образом, Мария оказывалась, как бы, между двумя противоположными желаниями, которые, буквально, разрывали ей душу, не давая возможности найти ей успокоения.
ГЛАВА V
МАРИЯ В ХРАМЕ
Сон принес Марии долгожданное облегчение, что случалось далеко не всегда. Обычно Мария просыпалась в дурном расположении духа. Она проснулась под звон будильника, известившего ее о том, что пора идти в храм.
Мария всегда ходила ко второй службе. Отчасти это было связано с тем, что она любила подольше поспать, сильно уставая за день на своей работе.
Проходя мимо зеркала, Мария мельком взглянула на свое отражение. Ей было приятно оттого, что она, в свои годы, все еще сохраняла былую красоту, и выглядела моложе своих лет. И все же ее красота не принесла ей в жизни никакой радости, ничего похожего на счастье, никакого облегчения от душевных страданий.
Стараясь не потревожить мать, спящую в соседней комнате, Мария тихо выбралась из квартиры. Спускаясь по лестнице с четвертого этажа, она с неприязнью смотрела на исписанные стены подъезда. Среди надписей было много матерных слов, но все больше попадались слова, написанные на английском языке, что свидетельствовало о том, что российское общество все больше и больше американизировалось.
Придя в храм еще до начала службы, Мария подошла к иконе, изображающей Иисуса Христа. Она всегда молилась возле этой иконы. По непонятной для Марии причине, ее почему-то тянуло именно к ней. Осознавая, что молитвенник из нее никудышный, Мария обращалась к Господу своими словами:
- Господи, я знаю, что я грешна. Я знаю, что у меня бесчувственное сердце, что я недостойна твоей милости, но все равно, я обращаюсь к тебе, Господи. Не оставь меня! Не дай мне впасть в отчаяние, не дай мне погибнуть в моем депрессивном состоянии. Я одна, Господи. Нет мне никакой поддержки, никто не может меня понять, поддержать добрым словом. Мужа у меня нет, да, наверное, и не будет. Впрочем, в этом я, наверное, сама же и виновата. Не способная я на любовь, да и не верю я в нее! К людям я равнодушна, к страданиям их безразлична. Замкнулась я в себе, не могу найти выхода! Мать моя враждебна ко мне. Не способна она понять меня, и поверить в тебя. Да и сама я воспитывалась в неверии, лишь в тридцать с лишним лет впервые пришла в храм, окрестилась в тридцать пять. А что я сделала за это время? Изменилась ли я делами, поступками своими? Нет, я осталась такой же жестокой и бессердечной, как и была. Всю жизнь я прожила, замкнувшись в себе, и не способна я и сейчас выбраться из этого состояния. Господи, ты все видишь, все знаешь, помоги мне выбраться из этой погибели! Прости меня, грешную!
Началась служба. Если первое время Мария не могла выдержать и до середины службы, то теперь свободно выстаивала ее всю, и даже оставалась на молебен.
Церковная атмосфера действовала на Марию двояко. Иногда Мария чувствовала необъяснимую легкость во всем теле. Ей казалось, что еще немного, и она взлетит под купол храма. На душе ей становилось легко и весело. Такое душевное состояние было для нее неестественным, но настолько оно было приятным и хорошим, что Мария не хотела, чтобы это чувство прекращалось. Скорее всего это чувство и было счастьем, тем самым состоянием души, которого не испытывала Мария в повседневной жизни, и в которое вообще не верила. Это было такое чувство, при котором все заботы сегодняшнего и завтрашнего дней отходили на задний план. Все житейские и мирские проблемы и неприятности казались такими несущественными и смешными, что было невероятно, как Мария вообще когда-либо придавала им какое-то значение.
Все казалось прекрасным, а главное, появлялась полная уверенность в том, что после смерти и начнется настоящая жизнь, что все ее земные беды и потрясения, с лихвой окупятся будущим блаженством.
Но так было не всегда. В другие разы церковная атмосфера вызывала у нее совсем другие чувства. Порой она чувствовала тяжесть, словно огромный груз придавливает ее к земле. Тогда и пение дьякона казалось ей надрывным, каким-то фальшивым и искусственным, словно дьякон и сам не верил в Бога, а служил в храме лишь потому, что это была его работа. В такие минуты Марии казалось, что и все вокруг было сплошным обманом, что и церковь создана лишь для того, чтобы прихожане отдавали ей свои деньги. Марии казалось, что и сами иконы над ней смеются, и Бог лишь насмехается над ее наивностью, словно бы говоря, что вот, мол, Мария, и ты попалась на мою удочку, скольких я вас, доверчивых, заманил сюда и заставил поклоняться мне. А вы то, глупые, и поверили, что я вас возьму в рай. Да у меня здесь все места забронированы, и в рай, ко мне, попадут лишь те, кто мне нужен. Заповеди же я вам дал лишь для отвода глаз, потому как живи вы по ним, или не живи, ничего для вас не изменится, говорил же я вам, в Ветхом Завете, что вы все лишь рабы, рабами были, и рабами умрете. Потому и страдают, в этой жизни, невинные, оттого, что я люблю видеть страдания слабых и беззащитных. А вы то и верите, наивные.
В такие минуты Марии становилось стыдно и отвратительно на душе. Она понимала, что мысли эти ей нашептывает дьявол, которому совершенно не нужно того, чтобы Мария посещала храм, и обращалась к Богу, но не могла пересилить себя. Эти мысли настолько сильно сверлили ей голову, что она при всем желании не могла от них отделаться. Мысли гнали ее прочь. Но и уходить из храма ей не хотелось. Прилагая все свои внутренние силы, она, буквально, назло самой себе, выстаивала службу до конца.
Конечно, в такие моменты Мария не испытывала никакого облегчения от посещения храма. Наоборот, негативные мысли так и гнездились у нее в голове. А не ошиблась ли она, в самом деле? Не затянула ли ее церковь, так же, как и затягивают обычные секты, в свои сети? Может быть, действительно, никакого Бога и нет, а все это лишь обман церковнослужителей, которым нужно лишь выманить у доверчивых прихожан их деньги. Тем более что отрицательных примеров было множество. Сколько раз пропагандировались случаи, когда казнокрады и просто бандиты жертвовали на храмы большие суммы денег, как после этого священнослужители благодарили их публично, с экранов телевизоров, буквально заискивая перед ними, обещая вымолить все их грехи, да еще, зачастую, награждали таких жертвователей орденами. Такие примеры, действительно, имели место в жизни и, отнюдь, не располагали к доверию к церкви. И все это, ни в малой степени, не способствовало укреплению Марии в вере.
Но и вновь стать атеисткой Мария уже не могла. Не для того она приняла крещение, чтобы вновь умереть для Бога. Как бы сильны не были для нее искушения, как бы не была тяжела жизнь, как бы низко Мария ни падала, она всегда чувствовала, что где-то, в глубине нее, все еще сохраняется вера.
И, как ни странно, но поведение собственных родителей, убеждало ее в существовании Бога, чем все остальное. Не мог советский режим, все семьдесят лет своего существования, бороться с пустым местом. Именно это и убеждало Марию в том, что она встала на верный путь, поверив в Бога. Верила ли она в то, что Бог справедлив, это уже было другим вопросом. Но сам факт в существовании Бога, являлся теперь для Марии неоспоримым.
Но, если Бог был несправедливым и жестоким тираном, а революционеры боролись с ним исключительно потому, что хотели освобождения от его тирании, и желали всеобщего блага людям, как они сами это утверждали, то революционеры не стали бы отрицать само его существование. Наоборот, они приложили бы все усилия для того, чтобы сделать Бога максимально реалистичным, показав его в самом неблаговидном свете. Это необходимо для того, чтобы держать людей в постоянной готовности, не дать вновь поймать себя в сети Бога. Нет, такого не было и в помине, все усилия прикладывались лишь для того, чтобы убить в людях веру в само существование Бога. Если Бог является врагом для человечества, то разве можно быть готовым к борьбе с врагом, не веря в его существование.
Нет, что-то было здесь не то, во всей политике советской власти. Но что было не так, и почему, Мария не могла понять. Хотя именно такие мысли и удерживали Марию от того, чтобы снова не впасть в безбожье.