Аннотация: К берегам приморского села прибивает странную серую пленку. Рыбак Константин случайно выпадает из лодки, и погружается в эту пленку. После этого он начинает ощущать, что с его сознанием происходят необъяснимые изменения.
ГЛАВА 11
1
Когда Елена Яковлева покинула медсанчасть, Оксана Стычкина проводила ее взглядом, и повернулась к Павлу. Тот выжидающе смотрел на нее.
- Каково твое мнение? - обратилась Оксана к Павлу.
- Мое? - удивился Павел. - Ты же фельдшер, ты должна мне сказать. Я всего лишь лаборант.
- Всего лишь лаборант, - задумчиво повторила Оксана.
- Ну, так что? - Павел ждал ответа.
- Я думаю, что купание, все же не прошло для Константина бесследно. Ну, этого я и боялась. Эти яды в воде повлияли на его мозг. Повысилась агрессивность, и все такое прочее. Я не знаю, что мы сможем предпринять в наших условиях.
- Ну уж, так таки и на мозг повлияли, - возразил Павел. - На каком основании ты пришла к такому выводу? Со слов его жены? Ну, разыгрались нервы у человека, ну и что? Что же, теперь его записывать в сумасшедшие? Ты просто не можешь поверить в то, что этот несчастный случай прошел для Константина без последствий. Вы ты и ищешь, за что зацепиться. Ищешь последствий, которых нет.
- Кстати, об отравлении, - прервала Павла Оксана. - Ведь мы до сих пор не знаем, что это плавает в воде. Не знаем, что это такое.
- Не знаем, - согласился Павел.
- А об этом все село говорит. Эта дрянь все еще у наших берегов плавает.
Павел согласно кивнул.
- Ты не мог бы сплавать туда на лодке, и взять пробу этого вещества?
Стычкина вопросительно посмотрела на Павла.
- Отправиться туда? - удивился Павел. - А если эта штука сильно токсична? Ты что, хочешь, чтобы я там остался?
- Но, должны же мы выяснить, что же это такое.
- Пускай этим соответствующие органы занимаются. Это их обязанность, а не наша.
- Да, но, сколько уйдет времени на то, чтобы они все это выяснили. А у нас человек получил тяжелое отравление. Что с ним-то будет? Мы должны его спасти.
- Да ничего с ним не будет! - раздраженно выкрикнул Павел. - Он здоровее любого из нас! Не раздувай ты из мухи слона. Нашла больного!
Оксана укоризненно смотрела на Павла.
- Ну, что ты на меня так смотришь?
- Понимаешь, Паша, - медленно произнесла Оксана. - Я, все-таки, врач. И моя обязанность - лечить больных. А так просто отмахнуться от всего я не могу. Сделать вид, что ничего не происходит, что все нормально, я не могу.
- Так ведь и в самом деле ничего не происходит!
Оксана покачала головой.
- Может быть, все-таки, сделаешь, что я тебя прошу?
- Если тебе так хочется, плыви туда сама, - резко сказал Павел.
- Вообще-то, это является твоей обязанностью.
- Моей обязанностью является работа с анализами больных в своей лаборатории, а не добыча пробы отравленной воды в море.
У Оксаны поникли плечи.
- Я бы пошла сама...
- Вот и иди.
- Я не умею править лодкой.
- Очень жаль.
Оксана замолчала, взяла со стола пустую пробирку, и вышла за дверь. Несколько секунд Павел наблюдал за ней в окно, затем выругался и, распахнув дверь, выбежал следом.
- Стой, погоди!
Оксана остановилась, и повернулась к Павлу. Тот выхватил у нее из рук пробирку.
- Ладно, я сделаю это.
2
Позже днем, когда Константин покинул берег моря, Павел отплыл на лодке. Ему вовсе не улыбалась эта затея Стычкиной, но в глубине души он понимал, что она в чем-то права. Да и ему самому хотелось знать, что это такое плавает у его родных берегов.
Павел плыл осторожно, боясь приближаться к опасному веществу. Он греб медленными размеренными взмахами, и чем ближе он приближался к цели, тем сильнее и отвратительней становился запах, исходящий от серого вещества.
Серая пленка выглядела зловеще и угрожающе, словно предупреждая, что людям необходимо держаться от нее подальше.
Павел приблизился вплотную к пленке, и стал разворачивать лодку, стараясь, однако, чтобы она не коснулась этого непонятного вещества. Надев на руки резиновые перчатки, Павел опустил в воду пробирку, наполняя ее серым веществом. Жидкость была тягучая и, одновременно, маслянистая. Толщина ее слоя составляла, по расчетам Павла, не больше нескольких миллиметров.
Заполнив пробирку, Павел тщательно закупорил ее, и принялся поспешно грести прочь, стараясь удалиться от опасного места как можно быстрее. Отплыв половину расстояния, Павел успокоился и замедлил ход. Теперь он был в безопасности.
Странное дело, еще некоторое время назад, он горячо убеждал Оксану, что никакой опасности эта серая жижа не представляет, а сам сейчас чувствовал едва ли не панический страх.
Павел скосил глаза на пробирку. Он никак не мог отделаться от мысли, что жижа, внутри нее живая, что она ждет не дождется возможности напасть на него.
Павел причалил к берегу и, чтобы преодолеть свой страх, взял в руки пробирку и поднес ее к своим глазам, желая ее получше рассмотреть. Ничего необычного он, однако, не увидел. Жидкость была как жидкость, непрозрачная и густая.
Павел выбрался из лодки. Теперь предстояло вернуть посудину ее хозяину, Станиславу Меньшову, который тоже был заядлым рыбаком, не меньше, чем Константин Яковлев. Правда, после случая с Константином, он не выходил в море, опасался. Да и само море стало едва ли не проклятым, в глазах сельчан.
Павел поволок лодку по песку.
3
Станислав Меньшов был сорока двухлетним человечком невысокого роста и щуплого телосложения. Завидев Павла, тащившего за собой лодку, Станислав вышел ему навстречу.
- Уф, еле дотащил ее, - сообщил Павел, подтаскивая лодку к калитке. - Вроде и нетяжелая, а начинаешь тащить, так выдыхаешься через десять метров.
- А ты что думал, - победно произнес Станислав. - Это тебе не пробирки в лаборатории передвигать.
- Чтобы передвигать пробирки, нужно образование иметь, - парировал Павел. - Это на лодке любой дурак грести может, была бы лишь сила.
Станислав хмыкнул, но перечить не стал.
- Ну что, набрал пробы-то?
- Набрал. - Павел показал пробирку, предварительно надев перчатки.
- Ну и что-нибудь понял?
- Во дает! Нужно в лабораторию сперва отнести, и там уже анализы провести.
- Ну, хоть какие-то предварительные выводы можешь сказать? - продолжал настаивать Станислав.
- Да какие выводы, - недовольно произнес Павел. - Я никогда в жизни ничего подобного не видел, а повидал я побольше твоего.
На самом деле Павел повидал не очень много. Да и как могло быть иначе, если он почти всю свою жизнь проработал в родном селе. Но ему хотелось показать себя большим специалистом, чтобы Станислав поверил, что имеет дело со знатоком.
Станислава же, похоже, не убедили слова Павла.
- Ну, а как Константин там поживает? Сильно на него эта штука подействовала?
Павел выпрямился, и негодующе посмотрел на Станислава.
- Да ничего с ним не случилось! Что вы все, в самом деле! Вон он, ходит по селу, живой и здоровый. Что вы все языками-то так чесать любите? Вы Константину проходу не даете, бегаете за ним, как за ярмарочным уродом. Сказано же, с ним все в порядке. Он из-за вас уже места себе не находит, вы его скоро до белого каления доведете, а потом будете удивляться, если он кому-нибудь из вас фингал поставит.
- Если все в порядке, зачем нужна тогда эта проба на анализ? - не сдавался Станислав.
- А это уже чисто в научных целях. Сам же видишь, плавает у наших берегов непонятно что, вот и должны мы изучить, что это такое. Да, из-за этой штуки Константин едва не умер, но сейчас-то, слава Богу, все в порядке. И перестаньте вы тут сплетни распускать, а то такие разговоры по селу ходят, что прямо слушать нечего.
Павел распрощался со Станиславом, и направился в медсанчасть.
- Какие бредни, - бормотал себе под нос Павел. - А еще говорят, что Константин с ума сходит. Да я вообще удивляюсь, как он все это терпит, как он до сих пор ни с кем не сцепился. У меня самого нервы на взводе, а каково ему. Вот у кого железное терпение.
Павел вернулся в свою лабораторию, и принялся проводить анализы с содержимым пробирки. По мере получения результатов, лицо его все больше хмурилось. Наконец, откинувшись на спинку стула, он с минуту посидел задумавшись. Затем достал из стола дозиметр, он включил его, и поднес к пробирке. В следующее мгновение он отпрянул от стола, и в ужасе уставился на пробирку. Двигаясь вдоль стены, он вышел из лаборатории, но через некоторое время вернулся назад, неся в руках свинцовую коробку. В эту коробку, он осторожно поместил пробирку, тщательно закрыв крышку.
Когда все было закончено, Павел вытер испарину на лбу, и принялся перебирать на книжной полке справочники, что-то выискивая в них.
Вскоре вернулась Оксана Стычкина.
- А, ты здесь, - произнесла она. - Ну что, ты взял пробы вещества?
Павел посмотрел на нее таким взглядом, что Оксана сразу же насторожилась.
- Что с тобой? Что случилось?
Павел криво усмехнулся. Его лицо было бледным и испуганным.
- Да, я взял пробу этой штуки в море, - сказал он. - И знаешь, я проверил ее дозиметром. Эта серая штука радиоактивна!
- Что?!
У Оксаны опустились руки.
- Радиоактивна?
- Угу. Кто-то вылил большое количество радиоактивного вещества возле наших берегов.
Оксана шагнула к Павлу.
- Где она?
- Я спрятал ее в свинцовый ящик. Дозиметр показывает, что опасности теперь нет.
- Так вот что случилось с Константином! Лучевая болезнь! А я приняла ее за обычное токсичное отравление.
- А где ты видела у него симптомы лучевой болезни? Ты видела, чтобы у него волосы выпадали или кожа слазила? Ожоги у него на теле видела?
- Я же говорила, что у него все тело было красным. Он задыхался и терял сознание.
- Но ты же сама рассказывала, что симптомы были такими, словно у него была аллергическая реакция на что-то. Судя по твоим словам, у него и было токсическое отравление, а вовсе не лучевая болезнь.
- Может быть, - нехотя призналась Оксана.
Павел повернулся к столу, где у него лежали какие-то бумаги.
- Ты знаешь, я вспомнил одну интересную вещь. Об этом говорили как-то по телевизору, но я не придал тогда этому значения. Полтора года назад, в девяносто третьем году возле Алеутского желоба затонул российский танкер с радиоактивными отходами. Откуда он шел, и куда должен был прибыть, все это окутано туманом, достоверных сведений нет. Но после того как он затонул, в океане стали твориться странные фантастические вещи. Говорили, будто бы в океане стали происходить мутации, появилось множество акул-мутантов. Вроде бы эти акулы стали разумными.
ГЛАВА 12
1
- Но это же полная чушь, - с негодованием воскликнула Оксана. - Какие еще акулы-мутанты? При чем здесь вообще это?
Павел пожал плечами.
- Я подумал, вдруг это радиоактивное вещество попало к нам с того самого танкера. Ну, знаешь, как было в Чернобыле, ветер сносил радиоактивное облако в близлежащие города. Вот я и подумал, может быть, и с этого танкера океан принес к нам свои отходы.
- И мы теперь тоже будем превращаться в мутантов? - язвительно спросила Оксана.
- А что ты думаешь, - взорвался Павел. - Ты думаешь, контакт с радиоактивным веществом без всякого вреда проходит? Может быть, мы уже меняемся, просто не замечаем этого пока! Мутация - не мутация, а как действует радиация на живой организм, это ты сама знаешь. Константин искупался в этих отходах, я, по твоей милости, тоже находился возле нее. Да еще и приволок это сюда. Эти радиоактивные отходы уже несколько дней находятся у наших берегов. Может быть, мы уже все заражены. Может быть, мы умираем. А ты стоишь здесь и ехидничаешь!
Оксана и сама уже поняла, что перегнула палку. Она побледнела и бросила взгляд на свинцовую коробку, в которой находилась пробирка.
- Надо поскорее избавиться от нее! - воскликнула она.
- Отличная мысль! А куда ее вылить, за окно? Пускай люди мимо нее ходям. Или обратно в океан?
- Но, что-то надо делать!
- Я просто не знаю что. Зарыть в землю, так она всю землю отравит.
Павел почувствовал, что его самого охватывает паника.
- Ну, в конце концов, свинец должен удержать радиацию, - сказала Оксана. - Пускай пока остается в этой коробке.
- Больше я ничего не могу придумать.
- Но почему молчит правительство?! Ведь это же экологическая катастрофа! Неужели же никому нет до этого дела?
- А кому было дело, когда в пятидесятых годах в Тоцке взорвали атомную бомбу? А кому какое дело было до Чернобыля, в который Горбачев гнал тысячи людей сразу же после взрыва? Волновало ли кого, что они почти все вымерли к сегодняшнему дню? Волнует ли это кого-нибудь сейчас?
Оксана сжала руки в кулаки.
- Я поеду в центр.
- И что ты им скажешь? Думаешь, кого-нибудь взволнует сообщение о том, что какое-то там приморское село с населением в несколько сотен человек может умереть от радиации, которую принесло с собой море?
- Но и сидеть сложа руки тоже нельзя, - парировала Оксана. - Что-нибудь они да предпримут. Не может быть того, чтобы на нас никто внимания не обратил.
2
Позже, в тот же день, ближе к вечеру, Игнатий Мухин, осторожно затаившись возле изгороди дома Яковлевых, там, где у них росла густая сирень, наблюдал за Константином, который возился у себя под окнами. Игнатий вообще был человек любопытный, ну а теперь он просто не мог усидеть на месте. Его тянуло к Константину как к магниту. Трудно сказать, что именно он надеялся увидеть, просто природное любопытство не давало ему покоя. Он тоже, как и Павел Туманов, слышал историю об акулах-мутантах и, может быть, в душе надеялся увидеть то, как Константин тоже начнет превращаться в какое-нибудь чудовище. Конечно, рассудок ему говорил, что все это полная чушь, но любопытство утверждало обратное.
Он уже наблюдал за Константином не первый день, но пока не замечал ничего необычного, если не считать его поведения. Константин больше не был тем веселым и общительным мужиком, с которым можно было поговорить по душам, и выпить стаканчик водки. Константин теперь явно избегал людей, стараясь не попадаться никому на глаза. К тому же его часто стали видеть на берегу, где он проводил много времени, вглядываясь в морские дали.
Игнатия интриговало подобное изменение в поведении Константина, ему было подозрительно, что тот стал сторониться людей. Стоя за забором, скрытый листвой сирени, Игнатий был уверен, что Константин его не сможет заметить. Игнатий наблюдал. А наблюдать было, в общем-то, и незачем. Константин лишь бесцельно бродил по своему участку, ни на что не обращая внимания. Лицо его было хмурым, и одновременно озабоченным.
Внезапно меланхолическое выражение слетело с лица Константина. Апатию сменили гнев и раздражение. Константин перестал ходить, постоял несколько секунд на месте, затем скрылся за домом.
Игнатий недоумевал; что могло вызвать такую резкую перемену в поведении Константина. Он привстал на цыпочки, пытаясь разглядеть Константина, но того нигде не было видно. Пока Игнатий размышлял, чья-то грубая рука схватила его за плечо. Игнатий вздрогнул от неожиданности, и резко обернулся.
За его спиной стоял Константин, и со злостью смотрел на Игнатия.
- Что ты здесь высматриваешь? - в голосе Константина прозвучала ярость.
- Да я просто... Шел мимо, хотел спросить...
- Не ври! - резко оборвал его Константин. - Думаешь, я не видел, как ты за мной наблюдаешь? Что ты все вынюхиваешь? Ты ведь не первый день за мной шпионишь. Это началось в тот проклятый день. Я что, стал для вас восьмым чудом света? Глазеете на меня, словно я снежный человек или редкий зверь в зоопарке!
Константин схватил Игнатия за лацкан пиджака, и притянул к себе.
- Ну? - угрожающе спросил он.
Игнатий, несмотря на то, что был значительно сильнее Константина, испугался. Он совершенно не ожидал от тихого и добродушного человека такой агрессии. А лицо Константина пылало яростью.
- Да что ты, Костян, - примирительно заговорил Игнатий. - Да бес попутал, ну, сам понимаешь. Любопытство заело. Ну, ты же знаешь, как это бывает.
- Тогда рассмотри меня поближе! Вот я, здесь, перед тобой! Ну, как, удовлетворен? Такой я или не такой, каким ты хотел меня увидеть?
И вдруг, ни с того ни с сего, Константин размахнулся, и ударил Игнатия кулаком в лицо.
Игнатий взмахнул руками, и рухнул спиной на ограду, съехав по ней на землю. Константин отступил на шаг назад, и сказал:
- Если сломаешь ограду, заставлю чинить.
Игнатий ошалело смотрел на Константина, не пытаясь подняться. Тыльной стороной левой руки он вытер кровь с губ. На лице его появились одновременно обида, чувство вины, гнев и растерянность. Несколько секунд он продолжал лежать, потом медленно поднялся на ноги, стараясь держаться от Константина подальше.
- И прекрати меня преследовать, ясно? И передай это всем остальным.
Игнатий решил не связываться. Он ничего не ответил, и побрел к своему дому.
Константин, тяжело дыша, смотрел ему вслед. Несмотря на гнев, он испытывал удовлетворение. В глубине души он уже давно хотел ударить Игнатия, и теперь он исполнил свое тайное желание. Внезапно его охватило чувство стыда. Ну вот, Костя, ты и ударил человека. Но другой внутренний голос тут же постарался заглушить стыд. Все правильно, он уже давно пытался достать тебя своими шуточками. Он получил то, что заслужил. И что, собственно, в этом такого. Другие мужики едва ли не каждый день схватываются между собою, с какой стати ты должен все сносить молча. Ты тоже сделан не из железа. Он знал, что половина села его не любила, причем не любили именно за то, что Константин ни с кем не скандалил.
Константин покачал ограду, убедился, что она не пострадала, и отправился домой. Впрочем, домой ему тоже идти не хотелось. Он чувствовал себя так, словно стал для всех чужим и ненужным. Куда ему идти, кому он нужен? Оставалось только море.
3
На следующее утро Игнатий Мухин едва ли не с гордостью показывал синяк на лице, поставленный ему Константином, Борису Назарову и Артему.
- Во, полюбуйтесь, что наш тихоня мне поставил.
- Да неужто он? - изумлялся Назаров.
- А кто? Неужели ты думаешь, что я его сам себе поставил?
Назаров качал головой.
- Вот уж никогда бы не подумал, что он на такое способен.
- Видать плохо мы его знали.
- Да как же, ведь всю жизнь вместе в одном селе прожили, - возразил Назаров.
- Ну и что с того?
Игнатий огляделся по сторонам.
- Я вот что, мужики, думаю. Я думаю, что на Константина купание подействовало, - заговорщически произнес он.
- Купание? - спросил Артем.
- Купание. Вы же сами рассказывали, что он после него едва живой был.
Артем закивал в знак согласия.
- Точно. Ты бы видел, как он выглядел. Это просто жуть.
- Так вот, я думаю, что эта штука в море вызывает у человека агрессию.
- Так ты полагаешь, что Константин сошел с ума? - спросил Назаров.
- Я не говорю, что с ума сошел, - возразил Игнатий. - Я говорю, что у него повысилась агрессивность. Ты раньше видел такое, чтобы он ни с того ни с сего на человека набросился?
- Нет. И я не только не видел, чтобы он набросился, я даже не слышал о том, чтобы он с кем-то поругался.
- Ну, вот видишь! А теперь он вон на меня с кулаками набросился. С чего бы это?
Назаров подозрительно посмотрел на Игнатия.
- Не хочу тебя обидеть, но может быть, ты его вынудил на такие действия?
- Как я мог его вынудить?
- Не знаю, но что ты делал в тот момент, когда он на тебя напал?
- Ничего не делал. Просто стоял у его забора, и наблюдал за ним.
ГЛАВА 13
1
Мужики стояли, погрузившись в раздумье, и курили. Игнатий, время от времени, бросал неприязненные взгляды на дом Константина. Остальные тоже с опаской поглядывали в ту сторону.
- Все это как-то весьма необычно и непонятно, - нарушил молчание Назаров.
- А мне кажется подозрительным то, что он раньше был тихим и добродушным.
- Что же в этом подозрительного?
- Ну, как же, человек есть человек.
- Ну и что?
- А то, что человеку свойственно конфликтовать с себе подобными. Не может человек никогда не держать ни на кого обиды.
- Но вот Константин мог же.
- Вот это мне и кажется подозрительным. А что, если он просто копил обиды в себе, не подавал виду. А теперь он выплеснул все это наружу.
- Интересная мысль, - протянул Назаров. - И ты считаешь, что в этом виновата та серая штука в море?
- А что же еще? Ты заметил, что он переменился сразу же после того случая?
- Да, это все село заметило, - подтвердил Артем.
- Но что же, все-таки, случилось? - недоумевал Назаров. - Что произошло с ним?
Игнатий затушил окурок.
- Я думаю вот что.
Назаров с Артемом придвинулись поближе.
- Что, если эта серая штука сделала Константина не способным сдерживать свои эмоции.
- Как это так? - не понял Назаров.
- Ну, так. Что, если яды повлияли на нервную систему и на психику, и сделали Константина неуправляемым.
- Ты имеешь в виду невменяемым? - спросил Назаров.
- Не совсем то, - покачал головой Игнатий. - Я полагаю, что Константин всегда был такой. Ну, знаешь, как маньяки. На первый взгляд они вполне нормальные люди, и в обществе ведут себя адекватно. Но когда наступает подходящий момент, - хлоп, маньяк начинает действовать, его сущность прорывается наружу.
- Ты хочешь сказать, что Константин - маньяк?
- При чем здесь маньяк. Я говорю, что он просто перестал контролировать свое "я". Но, поскольку он, все же, не маньяк, то это выразилось в его раздражительности, и в том, что он впервые распустил руки. Просто глубоко в душе он всегда хотел это сделать. Вот и все.
Назаров с Артемом задумались. Уж слишком неожиданный, для них, сделал вывод Игнатий. Было в нем что-то зловещее.
- Получается, что эта серая штука вынуждает Константина поступать так, как желает его подсознание, но не хочет поступать рассудок, здравый смысл, - наконец понял Назаров.
- Да, именно это я и пытаюсь сказать, - подтвердил Игнатий, потирая скулу.
- Ну и дела, - произнес Артем.
- Вот так, живешь рядом с человеком всю жизнь, а и не знаешь, что он из себя, на самом-то деле, представляет, - сказал Игнатий.
- Это ужасно! - Назаров потер висок. - Выходит, вот каков он, наш Константин.
Игнатий хитро и с подозрением посмотрел на Назарова.
- А каков, интересно, ты сам?
- Что ты имеешь в виду? - Назаров уставился на Игнатия.
- Я хочу сказать, как бы ты повел себя, если бы оказался на месте Константина?
- Уж будь спокоен, - успокоил Игнатия Назаров. - Я бы себя так не повел.
- Да? Ты уверен? А как бы ты себя повел?
- Я бы... - Назаров осекся, не зная, что сказать. Игнатий с улыбкой наблюдал за ним. Назаров призадумался, словно прислушиваясь к самому себе, к своему внутреннему голосу.
- Да, каким бы ты был, если бы освободил свое "я"? - подзуживал его Игнатий. - Если бы скрытая черта твоего характера стала явной, если бы ты перестал контролировать свои желания?
- Я бы остался таким, какой я есть сейчас. - После недолгого молчания сделал вывод Назаров. - Я - есть я.
- Не убедительно, - возразил Игнатий. - У каждого в характере есть что-то, что он скрывает.
- Ну, не знаю. Я - натура деятельная. Наверное, я бы искал способа реализовать себя.
- Каким образом?
- Ну, может быть, стал бы пробиваться в начальники. Искать власти.
- О, вон оно как! - улыбнулся Игнатий.
- А что ты думаешь, может быть, я бы попытался стать президентом.
В ответ раздался дружный смех.
- Что вы смеетесь? Вы знаете, что во мне заложено? Какие во мне потенциалы не востребованные, знаете?
- Нет, - признались Артем и Игнатий.
- Ну, вот именно! А я себя знаю.
- И чтобы ты стал делать, если бы стал президентом? - с интересом спросил Игнатий.
- Я бы порядок навел в стране.
- Порядок? А ты бы смог? Сколько уже существует человечество, а порядка еще никто не сумел навести.
- Это потому, что никому до сих пор не нужен был порядок, не нужна справедливость. А мне больно смотреть на то, как страдает наш народ, а значит, я мог бы навести порядок.
Игнатий опять улыбнулся, но Назаров не обратил на это внимание.
- Понимаешь, здесь я нахожусь не на своем месте. Не мое это призвание - быть трактористом. Да, несомненно, моя работа нужна людям. Трактористы нужны стране, но это не мое призвание.
- Твое призвание - управлять страной, - насмешливо произнес Игнатий.
- Ты напрасно смеешься! Мое призвание - не физическая работа, а интеллектуальная. Я уже сказал, мое сердце болит за народ.
- За народ у многих сердце болит, - возразил Артем.
- Болит, - согласился Назаров. - Но дело в том, что я знаю, как это сделать. Я знаю, как сделать, чтобы облегчить жизнь населению, как навести порядок в стране.
- Но что тебе мешает сейчас добиваться власти? - спросил Игнатий.
- Как это, что мешает? - не понял Назаров.
- Я задал вопрос; каким бы ты стал, если бы освободилось все сокрытое глубоко в тебе? Ты сказал, что стал бы пытаться добраться до самого верха, у тебя скрытый потенциал. Но, если ты знаешь, что в тебе сокрыты такие возможности, то, что мешает тебе реализовать себя? Речь ведь идет не о внешних препятствиях, а о твоих внутренних.
- Я. Я и мешаю себе. Мне мешает моя скованность, моя нерешительность, возможно, даже моя лень. Не будь этих отрицательных качеств, сковывающих мою свободу, я бы уже давно попытался реализовать себя. Мои внешние черты характера не дают пробиться на волю моей сущности, всему тому лучшему, что есть во мне.
2
А чтобы сделал ты, Артем, если бы твоя сущность получила свободу? - обратился Игнатий к Артему. - Вернее, каким бы ты стал?
Артем даже растерялся, таким неожиданным оказался для него вопрос Игнатия.
- Я?
Игнатий с интересом ждал продолжения.
- Я бы музыкантом стал.
- Музыкантом?
- Да. - Артем поразмыслил. - А что, на баяне я играть умею. Вы сами не раз слышали, как я играю.
- Это верно, - подтвердил Назаров.
- Ну вот, я бы стал карьеру делать. Возможно, эстрадный певец из меня бы и не получился, но музыкант, я думаю, из меня бы вышел неплохой. Если бы вы знали, как я люблю музыку, у меня душа прямо-таки и разрывается, когда я слышу, как где-нибудь играет баян или гармонь.
- Так почему же не делаешь карьеру? - спросил Игнатий.
- Так это потому, что страсть к музыке у меня вспыхивает не всегда. Порою я вообще на баян не смотрю. Настроения, как-то нет, повседневные заботы отвлекают, и все такое прочее. Душа порой черствеет.
Игнатий поразмыслил над услышанным.
- Но, тогда почему Константин не стал проявлять себя ни в чем? Просто стал руки распускать. Неужели же в нем ничего иного не заложено?
- Может, еще и проявит, - предположил Назаров. - Ведь прошло всего несколько дней. Подождем еще. И потом, с чего ты вообще все это взял? Если разобраться, так эта твоя теория полностью бредовая.
- Почему же?
- А потому. Она ни на чем не основана. Ты поставь себя на место Константина. Я уверен, что ты вел бы себя точно так же. Да любой бы вел себя так же. Да тут еще год будешь ходить в ожидании того, что на тебе скажутся последствия купания. Ты только представь себе, что он чувствует, что на душе у него творится. И тут вовсе не при чем твоя теория. Это все из области фантазии, не более. Скажу тебе честно, я бы на месте Константина повел себя точно так же, я имею в виду твой фингал.
Игнатий нахмурился, и потрогал больное место.
- Спасибо тебе.
- Ты не обижайся. Ты просто попал под горячую руку. Да и вообще, нам всем надо оставить Константина в покое, и тогда, я уверен, он снова станет таким же, каким был всегда. И нечего тут мудрить и философствовать.
Они еще некоторое время беседовали, потом разошлись по домам.
3
А дома у Константина жизнь продолжала идти своим чередом. Со стороны могло показаться, что в семье ничего не произошло и ничего не изменилось. Но это было не так. В доме Константина царило отчуждение. Константин, хотя и продолжал ловить рыбу и сдавать ее на рынок, все больше замыкался в себе. Он становился все более хмурым и молчаливым. Впрочем, ни на жену, ни на сына он не повышал голоса. Константин продолжал заниматься по хозяйству, но оно стало казаться Константину каторжным трудом. Не было ни радости, ни удовлетворения.
И жена, и сын все это прекрасно видели, но ничего не могли исправить. Елена неоднократно пыталась заговорить с Константином, желая вывести его из этой апатии, но все было напрасно. Все попытки разговорить Константина лишь приводили его в раздражение, и он старался избегать ближних. Елена плакала в такие моменты. Она не знала, как помочь мужу.
В свободное время Константин в основном сидел за кухонным столом, и отрешенно смотрел в окно. Последнее время он все чаще погружался в воспоминания детства. Он вспоминал свои лучшие годы, когда он, вместе с отцом, ловил в море рыбу. Вспоминалась мать, когда она еще была молодой. Больше всего ему теперь хотелось вернуть те времена, но это было невозможно. Константину казалось, что все лучшее уже в прошлом, а впереди только медленное увядание и безрадостное существование. Он чувствовал себя уставшим.
ГЛАВА 14
1
- Ну, здравствуй сынок! - с этими словами в дом Константина вошел его отец Вадим. Следом за ним на пороге показалась мать Константина Анна.