Половинкин Анатолий Евгеньевич : другие произведения.

Сущность. Главы 21 - 25

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Странная серая пленка у берегов моря начинает испаряться, и образует собой необычное радиоактивное облако идеально круглой формы, которое повисает точно над приморским селом. В один прекрасный день облако проливается дождем, но все жители села понимают, что этот дождь не пройдет для них даром.
  Глава 21
  1
   Дождь прекратился также внезапно, как и начался. Несколько минут спустя зловещая темно-серая туча начала светлеть, постепенно превращаясь из тучи в облако. Затем это облако начало расползаться на множество отдельных облаков. Эти облака рассасывались, постепенно растворяясь в небе. Некоторое время спустя они полностью исчезли, и над селом вновь засверкало яркое ослепительно синее небо, такое, каким оно бывает очень редко даже в летние дни. Прошло еще немного времени, и уже ничто не напоминало о том, что в селе случилось что-то необычное. Свежий ветер с моря принес чистый воздух, полностью развеяв ядовитые пары.
  2
   Игорь Гуров открыл глаза. Он был первым, кто пришел в себя. Возможно, это было связано с тем, что он находился на открытом воздухе, а все остальные успели заползти в свои дома.
   Игорь сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, и тяжело дышал. Вместе с сознанием к нему вернулось удушье, а также повышенное сердцебиение и жжение во всем теле.
   Игорь посмотрел вверх, и увидел над своей головой верхушки деревьев. Желтые редкие листья шелестели на ветру.
   Сообразив, что он сидит на сырой земле, весь промокший насквозь, Игорь сделал попытку подняться на ноги. Ему необходимо было добраться до дома, иначе он может умереть от простуды.
   Ухватившись руками за ствол дерева, Игорь с трудом поднялся на ноги. Инстинкт самосохранения приказывал ему бороться за жизнь до конца.
   Туман в голове сгустился еще больше. Не сразу, но ему удалось сориентироваться на местности, и он, шатаясь, направился в сторону своего дома.
   Каким образом ему удалось до него добраться, Игорь не понял и сам. Но едва только он переступил порог собственного дома, как сознание снова покинуло его, и он рухнул прямо на пол кухни.
  3
   В селе воцарилась тишина. Тишина была полной и зловещей. Это была тишина, действующая на нервы, не та, которая успокаивает душу, а наоборот, тишина, которую хочется нарушить любым способом. Тишина невыносимая. Нигде не лаяли собаки, не слышалось человеческих голосов. Однако животные подавали признаки жизни. Они отряхивали свою шерсть, вылизывали себя, и чувствовали себя вполне прекрасно. Было похоже, что ядовитый дождь совершенно не оказал на них никакого влияния. Все животные были живы и здоровы. Они уже не выли, не метались в панике, а были полностью спокойны, и вели себя так, словно ничего и не случилось.
   На улице начинало смеркаться, день стал подходить к концу. Скоро стемнело совсем, но ни в одном доме не загорелся свет, ни в одном окне не было видно никаких признаков жизни.
   Стояла тишина.
   Все полностью затихло. На село опустилась ночь. Беспросветная и очень длинная, такая, какая способна вызвать панический страх у любого, кто случайно в это время оказался на улице.
   Тьма поглотила село.
  4
   Ночь, которая казалась бесконечной, отступила.
   И вместе с приходом утра, село стало просыпаться. Люди стали приходить в себя.
   Артем Селиванов, потерявший сознание прямо возле умывальника, очнулся. Он зашевелился, застонал. Пролежав некоторое время с закрытыми глазами, Артем понял, что боль, чуть не сведшая его с ума, ушла.
   Артем открыл глаза. Не было ни рези в глазах, ни жжения на коже. Артем сделал глубокий вдох; не было и удушья.
   Подтянув под себя руки, Артем сел. Ощупав себя, он убедился, что у него действительно ничего не болит. Он глянул в окно; занимался день.
   Держась руками за умывальник, Артем поднялся на ноги. Он чувствовал слабость, но в остальном все было как будто в порядке.
   Если не считать какой-то пульсации в голове. Нет, это не было головной болью. Это было странное чувство, словно в его мозгу происходит перерождение.
   Да, это было именно так. Артем и чувствовал себя так, словно стал совершенно другим человеком. Память была прежняя, с рассудком тоже вроде бы было в порядке. Но все равно в нем происходили какие-то изменения. Это было странное ощущение. Никогда раньше Артем не испытывал ничего подобного. Несмотря на слабость и потрясение, он чувствовал какую-то легкость. Необычайную легкость.
   Это было ощущение полной свободы. Свободы от всего, и свободы на все. Словно бы упали какие-то внутренние оковы, которые сдерживали его всю жизнь, и не давали развернуться во всю удаль. Пропали внутренние запреты. Внутри Артема начинала разливаться какая-то внутренняя сила. Физическая слабость проходила, отступала куда-то, давая место этой самой внутренней силе.
   Артему стало казаться, что весь мир был у его ног. С ним происходило перерождение. Сотни, тысячи мыслей и планов носились в его голове. Исчезало чувство неудовлетворенности и собственной невостребованности, которое мучило его долгие годы. Вместо него приходило чувства всемогущества.
   Артем изумился; неужели же радиоактивный дождь сделал его суперменом. А ведь сколько лет он прожил впустую, вместо того, чтобы реализовать себя. Нет, теперь все было в его руках, достаточно было лишь пошевелить пальцем.
   Артем стоял посреди кухни, прислушиваясь к самому себе, приспосабливаясь к своим новым ощущениям. Он еще и сам не понимал, чего же именно он хочет.
   Но это он выяснит в ближайшее время. А пока необходимо отметить перерождение. Отметить чувство свободы. А какая свобода может быть без водки.
   Все еще слегка пошатываясь, Артем открыл входную дверь, и вышел на крыльцо. Он даже не обратил внимания на то, что его одежда была насквозь мокрой.
   Стояло раннее утро.
  5
   Супруги Стычкины пришли в себя почти одновременно. И Оксана, и Михаил лежали на полу в том же самом положении, в каком накануне потеряли сознание.
   Оба зашевелились.
   Первой мыслью Оксаны было то, что она теперь либо облучена, либо заражена. Память вернулась к ней сразу. Она помнила все, что произошло.
   Она отравлена!
   Оксана не открывала глаз. Что с ней теперь будет? Что будет с ее мужем? Впервые она порадовалась тому, что была бездетной. Какая бы участь ждала их детей.
   По-прежнему не открывая глаз, Оксана стала прислушиваться к самой себе. Нет, вроде бы она не чувствовала никаких болей. Только какая-то странная пульсация в голове.
   Конечно, это первый признак отравления. Сейчас вспыхнет головная боль, начнется тошнота, рвота.
   Оксана открыла глаза. Первое, что она увидела, это был Михаил, лежащий рядом, и моргавший глазами.
   Оксана перевела взгляд в окно. Было светло, и никаких признаков дождя. Небо было чистым, хотя и не очень ярким.
   Сколько же она пролежала без сознания? Должно быть не много, поскольку день еще не кончился.
   Она зашевелилась, и попыталась подползти к мужу.
   - Как ты? - хрипло спросила она.
   Михаил скосил глаза на жену. Его взгляд был полон непонимания.
   - Не знаю. В голове шумит.
   Эти слова дались ему с явным трудом.
   Оксана попыталась приподнять мужа. Ему удалось сесть.
   - Что с нами произошло? - спросил Михаил.
   - Мы отравлены ядовитыми испарениями, - ответила Оксана.
   Они сидели на полу, и смотрели друг на друга.
   - Что это был за дождь? - Михаил принялся ощупывать себя.
   - Радиоактивный.
   - Мы облучены?
   - Или облучены, или отравлены испарениями.
   Михаил сделал глубокий вдох. Дышать было не больно, не чувствовалось больше никакого удушья. Казалось, что все происшедшее было просто ночным кошмаром.
   Оксана прижала ладони к вискам. Пульсация в голове продолжалась, но боли не было. Взамен этого, в голове Оксаны проносились различные образы. Перед ней проходили события из ее жизни, давным-давно забытые воспоминания. Все, что было загнано в глубины памяти, теперь возвращалось, даже такие воспоминания, о которых она не думала уже много десятилетий.
   Михаил же, казалось, чувствовал себя наоборот, бодрее, чем обычно. Он поднялся на ноги, и помог подняться Оксане.
   - Который сейчас час? - спросил он.
   Оксана посмотрела на настенные часы, и в недоумении замерла. Они показывали около восьми часов.
   Что это? Если сейчас было восемь вечера, то уже должно было стемнеть. Неужели они пролежали так всю ночь?
   Ей стало страшно.
   - Неужели сейчас утро? - растерянно спросил Михаил. - Сколько же мы были без сознания?
   Оксана ничего не ответила. Она принюхивалась. Она хорошо помнила, каким отвратительным стал воздух после этого дождя. Но сейчас не было никакого зловония. Воздух был таким же чистым, каким и всегда.
   Они стояли посреди комнаты, и у них у обоих было странное чувство, будто бы они попали в иной мир.
   И будто бы они сами стали иными людьми.
  6
   Игорь Гуров пришел в себя от холода. Первое, что он почувствовал, это была дрожь во всем теле.
   Игорь открыл глаза. Он лежал ничком на полу. Сразу же вспомнился дождь, от которого он пытался убежать.
   Подтянув под себя руки, Игорь сел, озираясь по сторонам. Он был у себя дома, но никак не мог понять, как здесь оказался. Ощупав себя, он убедился, что его одежда насквозь мокрая. Необходимо было как можно быстрее переодеться, иначе ему грозила серьезная простуда.
   Игорь, шатаясь, поднялся на ноги, и принялся стаскивать с себя мокрую одежду.
   Что же происходит в нашем селе, подумал он. Это не иначе, как какое-то проклятье. Да, именно проклятье, а, может быть, и сглаз. Кто-то их сглазил или проклял. Одним словом, наслал на них порчу.
   Игорь призадумался. Кто мог такое сотворить? Внезапно он подумал об отце Георгии. Да, это не иначе, как дело рук священника. Ведь и началось все это после того, как тот поселился в их краях. Под видом строительства церкви, он наслал на них порчу. Да и сами церкви, разве они несут в себе что-нибудь доброе? Не зря его и мать и бабушка говорили, что церковники людей губили. Так оно и есть. В этом он теперь убедился воочию.
   Игорь переоделся во все сухое, и огляделся по сторонам. Нужно было найти какую-нибудь защиту от проклятья. Какой-нибудь амулет, или что-то в этом роде. Необходимо найти бабушкин талисман, который сберег ее, когда соседи наслали на нее порчу, во время ее беременности.
   Если, конечно, уже не поздно. Что было в этом дожде? Какое колдовство применил священник? И что делать, если он уже опоздал? Игорь не понимал, как остальные жители села не поняли до сих пор, чьих это рук дело.
   Он принялся рыться в старых сундуках и шкафах, ища талисман бабушки.
  Глава 22
  1
   Борис Назаров быстрым шагом шел по направлению к дому Василия Зотова. Было около полудня, и почти четыре часа прошло с того момента, как Назаров пришел в себя. Он был напуган. И, несмотря на то, что еще утром он едва мог стоять на ногах, он чувствовал бодрость, странный и необъяснимый приток энергии. И это пугало его еще больше. Вместо того чтобы лежать и страдать в агонии, он чувствовал себя великолепно. На Назарове не было никаких следов лучевой болезни, никаких следов вообще. А так быть было не должно.
   Но дождь изменил в нем что-то внутри. Назаров это чувствовал, и это его тревожило. Что, если этот дождь явился чем-то вроде наркотика, вроде допинга, вызывающего прилив адреналина? В таком случае было недолго и инфаркт получить.
   Радиация! Вот это страшное слово, которое буквально сводило с ума Бориса. Ему вспомнились фотографии чернобыльцев, которые ему довелось однажды видеть. Это было жуткое зрелище. Большинство уцелевших после этой катастрофы уже умерло от лучевой болезни. А значит и он сам, и все его односельчане тоже обречены на медленную и мучительную смерть.
  2
   Василия Зотова Назаров увидел еще издалека. Тот суетился у себя во дворе, зачем-то загоняя свой скот в хлев.
   Зачем он искал Василия, Назаров не понимал и сам. Ноги сами несли его к нему. Когда его охватил прилив энергии, у Бориса возникло настойчивое желание бежать именно к Василию, как будто бы этот старик знал ответы на все вопросы, словно бы тот мог его спасти.
   И постоянно перед Назаровым маячил облик Константина Яковлева. Его поведение было необъяснимым и загадочным для всего села. А что, если радиация влияет на мозг! Назаров еще не видел остальных жителей, но подозревал, что с ними творится то же самое. Что, если происходит внутреннее перерождение личности? Или же это простое сумасшествие.
   Назаров остановился возле ограды Василия, и заглянул во двор.
   Василий продолжал прятать свою живность. Закончив свое дело, он принялся тщательно запирать двери. Движения Василия были порывистыми и лихорадочными. Даже со своего места Борис видел, что у того дрожат руки.
   - Эй, Василий! - окликнул через забор Назаров.
   Василий быстро обернулся, и посмотрел на кричавшего. Назаров оторопел. Он не узнал Василия. Тот смотрел на Бориса какими-то чужими глазами. Они были пустыми, и одновременно, в них затаился глубокий страх. Вместо того чтобы ответить Назарову, старик настороженно глядел на него, не сводя глаз, руками держась за дверь хлева. Назаров отчетливо видел, как побелели от напряжения костяшки его пальцев.
   - Василий, ты что, не узнаешь меня? - осторожно спросил Назаров. Он ощутил тревогу, уж не сошел ли старик с ума.
   - Чего тебе? - резко произнес Василий, не отпуская дверь. Назаров понял, что старик узнал его, но это не уменьшило его страха. Он даже как-то сжался, словно боясь, что Назаров ударит его.
   - Василий, что с тобой? - Тревога в голосе Назарова стала сильнее. - Ты тоже попал под дождь?
   Страх в глазах Василия стал еще заметней.
   - Тебе-то что? - с явной враждебностью произнес старик. - Да, попал.
   Он помедлил.
   - Мы все попали, - уже спокойней произнес он. - Что теперь с нами будет?
   Василий с надеждой посмотрел на Назарова.
   - Этого я хотел бы и сам узнать, - признался Назаров. - Ты чего скотину свою прячешь?
   - Как это чего? - Подозрительность вновь вернулась к Василию. - А случись с ними что, что я буду без них делать?
   - А что с ними случиться может?
   - Мало ли что. Вдруг еще разбегутся. Или еще хуже, вдруг отберут!
   - Кто отберет? - не понял Назаров.
   - А кто всегда у крестьян все отбирал? Молод ты еще! Жизни не видел, не повидал того, чего видел я.
   Назаров никак не мог понять, к чему клонит Василий.
   - Ты о чем?
   - Я помню времена, когда у людей последний скот отбирали, на голодную смерть людей обрекали! Ни малых детей не жалели, ни стариков.
   Назаров изумился.
   - Ну, ты вспомнил! И нашел проблему. Это когда же было, в тридцать седьмом году?
   - Не важно когда, важно, что это может снова начаться в любой момент. Да и при чем здесь тридцать седьмой год. Это продолжалось почти всю историю советской власти. Начиная с революции, и кончая Хрущевым. При нем тоже людей грабили, ничего держать не позволяли. Коллективизация эта, проклятущая. Скольких она людей сгубила. Миллионы, даже десятки миллионов. Все крестьянство уничтожили, ироды!
   - Ну, ты даешь, Василий, - воскликнул Назаров. - Советской власти уже три года как нет, а ты все про коллективизацию вспоминаешь. Демократия теперь на дворе.
   Назаров толкнул калитку, и вошел внутрь. При его приближении старик невольно попятился, не сводя с Бориса испуганных глаз.
   - Тебе не доводилось ли читать "Архипелаг Гулаг" Солженицына? - вдруг спросил Василий. - Не читал того, что творилось в те времена.
   Борис почувствовал неловкость. По странному совпадению, он совсем недавно читал фрагмент из этой книги. Полностью ему осилить ее не удалось. Уж слишком тяжелой она ему показалась.
   - Ну, охота тебе вспоминать, - поморщился Назаров. - Страшные были времена, не спорю, но они прошли.
   - Ты читал, - продолжал Василий, а я жил в те времена, я прошел через все это!
   Василий говорил с надрывом, глядя с вызовом на Назарова.
   - Я на себе испытал весь этот кошмар. Я прошел через этот ад! Тебя не коснулось это, поэтому ты с такой легкостью и говоришь об этом. А нашу семью раскулачили таким манером. Отца моего расстреляли, а нас с братьями и сестрами, да с матерью больной по миру пустили. Мне девять лет тогда было, когда я впервые настоящий голод узнал. Есть нечего было, питался древесною корой, да полевой травой. А эти выродки - коммунисты хлеб за границу продавали. Свой собственный народ голодом морили!
   Голос Василия задрожал.
   - Василий, тихо, успокойся, - пытался успокоить его Назаров. - Это все в прошлом. Слышишь меня? Это все прошло. Скажи мне, как ты дождь перенес.
   - Нет, не прошло! - Опять вскинулся Василий. - Это не может пройти! Пока жив человек, пока жива его память, это не может пройти. Это все может снова вернуться в любой момент. От этого не спастись.
   Василий повернулся к своему хлеву.
   - У меня десять коровушек, кормильцев моих. И чтобы их снова у меня отобрали! Я не позволю! Жизнь свою положу, а не позволю.
   Назаров подумал, что Василий сошел с ума. Не было никакого сомнения, что злополучный дождь повлиял на его рассудок. Тем не менее, Назаров попытался пробудить его.
   - Да кто же их отбирает-то у тебя? Оглянись вокруг. Нет здесь ни ЧК, ни Сталина. И на коров твоих никто нынче не зарится.
   Василий, и в самом деле огляделся по сторонам.
   - Видишь, никого не раскулачивают. Все спокойно на селе. Я и сам при Сталине родился, и Хрущева пережил, так что тоже сытым не был. Это я сейчас отъелся за те безумные годы.
   Назаров похлопал себя по объемному животу.
   - Видишь, сейчас-то все в порядке.
   Выражение глаз Василия изменилось. Оглядевшись вокруг, он словно пришел в себя.
   - Да, верно, - нехотя произнес он.
   - Ну, вот видишь. Сейчас другая перед нами проблема стоит; что с нами будет. Какие последствия будут после этого проклятого дождя.
   Василий снова посмотрел на Назарова непонимающим взглядом.
   - Последствия?
   - Очнись, дед, - сказал Назаров. - Мы под радиоактивный дождь попали. Что с нами теперь будет? Как нам быть, как нам выжить? Кто нас спасет?
   Василий смотрел на Назарова, Назаров смотрел на Василия. Оба ждали друг от друга ответа.
   - С нами что-то происходит, - наконец произнес Василий. - Я не знаю что, но что-то происходит. Я это чувствую.
  3
   Отец Георгий вышел на крыльцо своего дома, и устремил невидящий взгляд на церковь, строительством которой уже столько времени занимался. Он смотрел на нее, но не понимал, что видит. Потрясение еще не оставило его, и в голове был полный хаос.
   Накануне, перед самым началом дождя, он молился. Стоял на улице, вместе со всеми, глядел на грозную тучу, и молился. Именно в этот момент он и понял, что что-то должно произойти. Понял, что жители не просто поддались суеверному страху. Этот страх не был безосновательным, а вполне обоснованным. Глядя на круглую тучу, зависшую прямо над селом, отец Георгий подумал о том, что эта туча вполне могла прийти из иного мира, мира, в котором нет ничего кроме зла. И уж, по крайней мер, в том, что на село пришла Божья кара, он теперь не сомневался.
   Но молитва в этот раз его не спасла, так же как не спасла и всех остальных жителей.
   Попав под дождь, отец Георгий, при помощи Светланы, добрался до своего дома, где так же, как и все, потерял сознание.
   Утром, едва придя в сознание, он первым делом прочитал молитву о спасении. Это было везением, что, несмотря на хаос мыслей в голове, он сразу же подумал о молитве. За многие годы, это вошло у него в привычку, читать молитву, еще не открыв глаз. Возможно, именно это и помогло ему сконцентрироваться.
   Теперь он стоял на своем крыльце, и расчесывал рукой бороду. Он смотрел на церковь, и весьма смутно осознавал, что он уже много времени над ней трудился. Для чего он это делал? Весь его труд оказался напрасным. Отец Георгий не сомневался теперь, что наступил конец света. Или, по крайней мере, конец для него самого. Он так и не успел закончить свою миссию. Горькое разочарование охватило священника. Все было напрасным.
   О том, чтобы идти и вновь продолжать работу, не могло быть и речи. Отец Георгий не сомневался, что он умирает. Умирает и его супруга, умирает и все село. Все было зря.
   Отец Георгий принялся было мысленно читать молитву "Отче наш", но на ее середине сбился и остановился. Мысли его были далеки от молитвы.
   С горечью, окинув последним взглядом недостроенный храм, он вернулся обратно в дом.
  Глава 23
  1
   Следующий день начался для Артема Селиванова тем, что он достал из запасов бутылку водки, и стал ее распивать.
   - Ты что же делаешь с утра пораньше? - ахнула мать.
   Но Артем лишь отмахнулся. Мать тревожно смотрела на сына. Он начал пить еще вчера, и продолжал теперь сегодня. Это было похоже на то, что у ее сына начался запой.
   Но у Артема никогда не было запоев.
   Да, он выпивал, как выпивают все мужики в селе, но чтобы были запои, такого с ним никогда не случалось.
   Артем осушил стакан, закусил соленым огурцом, и вытер губы.
   - Водка - самое лучшее обеззараживающее средство, - сказал он. - Она и радиацию убивает, и все такое прочее.
   - Радиацию? - изумилась мать. - Это где же ты такое вычитал?
   Но Артем опять отмахнулся.
   - Не важно где. Важно, что сейчас это единственное средство защиты.
   Несмотря ни на что, Артем чувствовал в себе переизбыток энергии. Но самым странным было то, что ему невероятно хотелось водки. Никогда он еще не испытывал такой тяги к спиртному. Да он и вообще никогда не напивался, это было несвойственным для него.
   - Артем, а как же работа? - ахнула мать. - Ведь сегодня же рабочий день.
   - Какая работа? - ответил Артем. - О чем ты говоришь? Ее уже и нет, можно сказать, давно. Я только числюсь, что работаю. Да и вообще, посмотри вокруг, что творится на селе. А ты говоришь о какой-то работе. Все ждут конца света.
   Артем презрительно фыркнул.
   - Да и провались она пропадом, эта работа! Всю жизнь на нее тратишь. А когда же жить? Когда наслаждаться? Когда, в конце концов, самим собой-то быть?
   - Артем! - воскликнула мать.
   Но Артем поднялся на ноги, и вышел из дома.
   Мать тревожно смотрела ему вслед. Артем был единственным ее сыном, и она боялась, что с ним может произойти что-либо неладное. А после дождя настало время бояться вдвойне. Пусть уж лучше с ней случиться что-нибудь. Она стара, она уже пожила. Но ее сын должен жить. Она просто обязана сделать все для того, чтобы ее сын выжил.
   Засунув руки в карманы, и что-то насвистывая, Артем направился в поле. Он шагал по рыхлой грязной земле, и его большие сапоги с чавканьем оставляли в ней глубокие следы. Несмотря ни на что, у Артема было прекрасное настроение. Внутри него словно включился какой-то дополнительный источник энергии, который придавал ему сил.
   Он чувствовал себя свободным. А что должен делать свободный человек? Разумеется, поступать так, как считает нужным. Свободный человек должен наслаждаться жизнью, получать от нее удовольствие. А какое главное удовольствие для русского человека? Правильно, водка. Водка всегда была лучшим другом русского человека. Чтобы там не кричали разные умники о пагубности пьянства, а без водки никак нельзя. Водка душу греет. Ну, какой нормальный человек не пьет водки?
   Артем остановился, и пошарил в карманах. Найдя несколько денежных купюр, он решительно направился к магазину. Сейчас он купит еще водки, и устроит себе настоящий праздник.
   Магазин оказался закрыт. Артем посмотрел на часы. Уже давно пора было его открывать. И тут же Артем подумал о том, что очевидно продавщица тоже ждет конца света. Ну, конечно, кому сейчас до работы.
   Артем присел возле двери на корточки, и закурил.
   Работа. Для чего нужно вообще работать, и кто сказал, что труд сделал человека человеком? Какая глупость. Всю жизнь людей в стране держали за рабов. Нет, хватит Артему быть рабом. Пускай другие работают, те, кто хотят.
   Артем потряс головой. Нет, он не собирается тратить остаток своей жизни на то, чтобы работать, как вол.
  2
   Несмотря на ужас, страх и панику, охватившие все село, Оксана Стычкина продолжала выполнять свою работу. И делала она это, вовсе не насилуя себя, а из необходимости, в первую очередь ради спасения собственной жизни, и ради спасения жизни своего мужа. Чувства долга и ответственности не позволяли ей податься панике.
   Оксана провела тщательный анализ собственной крови, но не обнаружила в ней никаких нарушений. Все анализы были в порядке.
   Но Оксана им не верила. Она чувствовала, что с ней что-то происходит. В голове, или же в ее чувствах, но что-то в ней менялось. Что-то внутри нее.
   В первую очередь это были воспоминания, нахлынувшие на нее. Это были воспоминания детства и далекой юности. Ей вспоминалась ее первая любовь. Любовь была юношеская и наивная, какой она и бывает в этом возрасте. Когда Оксане было четырнадцать лет, она влюбилась во взрослого мужчину. Конечно, сейчас это чувство казалось глупым, но в те времена это было сладостное чувство. Хотя время прошло, этот человек был уже двадцать лет как женат, и чувства Оксаны к нему давно угасли, как и должны угаснуть порывы юношеской влюбленности.
   Но почему-то именно теперь эти воспоминания настойчиво возвращались к Оксане, и не просто возвращались. Оксана чувствовала, что эта юношеская любовь снова возвращается к ней, снова овладевает ее чувствами. Оксана прекрасно понимала, что это нелепо, но чувство неразделенной любви не давало ей покоя.
   Это было нелепо. Оксана любила своего мужа, и была счастлива с ним в браке. Впрочем, счастлива ли? Всем известно, что настоящего счастья, как такового, не существует вовсе. Слово счастье происходит от понятия "сей час", то есть означает мимолетность. Счастье не может быть продолжительным. Но Оксана не жалела о своем браке. Ей было в нем хорошо, несмотря на то, что у них отсутствовали дети. Это ее нисколько не обескураживало.
   Тогда в чем же дело? Почему юношеская влюбленность снова возвращалась к ней? Может быть, это была просто-напросто ностальгия по ушедшей юности, ностальгия по первой любви, которая всегда бывает самой чистой и непорочной, и которая была безответной.
   Но теперь было совсем другое дело. Она стала взрослой, и любила своего мужа. Впрочем, в последние дни, с тех пор, как на село обрушился этот ужасный дождь, чувство любви к собственному мужу отходили куда-то на второй план. Любовь словно бы исчезала, уступая место юношеской влюбленности. И это тревожило Оксану. Но она надеялась, что все вернется на круги свои, объясняя все происходящее с нею простым стрессом.
  3
   Вадим Яковлев направлялся к дому Игоря Гурова. Проходя мимо дома священника, он невольно почувствовал что-то вроде неприязни, а может быть, просто опасение. Священник, как и большинства жителей села, вызывал у Вадима недоверие. К тому же тот был здесь чужаком.
   Первое, что увидел Вадим, подходя к дому Игоря, это был какой-то каббалистический символ, похожий на магический знак, нарисованный на его двери.
   Вадим, хотевший уже постучать в дверь, в нерешительности замер. Кто же нарисовал этот символ, неужели же сам Игорь? Или это кто-то пытается на него наколдовать.
   Вадим невольно покосился на дом священника. Что, если это он? Потоптавшись на месте и, набравшись храбрости, Вадим постучался в дверь Игоря. За дверью что-то зашуршало, и послышался слегка испуганный голос Игоря:
   - Кто там?
   - Это я, Вадим Яковлев, - отозвался Вадим.
   Изнутри заскрипел засов, и дверь отворилась. На пороге показался Игорь.
   - Здравствуй, - поздоровался Вадим.
   - Здравствуй, - ответил Игорь, подозрительно оглядывая Вадима. - Тебе чего?
   Вадим немного смутился.
   - Да так, просто шел мимо. - Он указал рукой на дверь. - Что это за знак у тебя на двери? Кто его изобразил?
   - А, это защитный символ, - с живостью ответил Игорь.
   - Защитный символ? - поднял брови Вадим.
   - Ну да. Ты что, не знаешь, что творится у нас на селе? На нас проклятье наложено. Кто-то нас всех проклял.
   - Кто?
   - Если бы я знал кто. Для этого я и начертил на двери защитный символ. Это очень могущественный магический знак. Им пользовались древние маги у нас на Руси для защиты от сглазов, порчей и всего такого прочего.
   - И неужели помогало? - удивился Вадим.
   - А то как же. С проклятьем шутить нельзя. Это мы все думаем, что ничего сверхъестественного нет. А не тут-то было. Есть какая-то сила, есть. Мы ее ни увидеть, ни понять, ни пощупать не можем. А она существует.
   Вадим с опаской посмотрел на Игоря. Тот заметил этот взгляд, и вскинулся.
   - А ты что же, думаешь, что ничего подобного нет? Ты думаешь, это простой дождик, что ли, был?
   - Разумеется, нет. Всякому понятно, что это не простой дождь был.
   - Вот именно! - воскликнул Игорь. - Этот дождь нас убивает! Неужели непонятно? Мы медленно умираем. А отчего это происходит? Это оттого, что на нас повлияли внешние силы, о которых мы не имеем ни малейшего понятия. Кто-то вызвал их и приказал наложить на нас проклятье в виде медленной смерти.
   - Но разве мы умираем? - возразил Вадим. - Ты твердо в этом уверен? Ведь пока никто не умер, и не лежит при смерти. Что-то странное и непонятное со всеми нами происходит, но это не смерть.
   - А ты что же, не видишь, что люди вокруг начинают сходить с ума? Может быть, среди всех я один только рассудок пока еще сохраняю, поскольку меня защитные амулеты берегут. Нам всем надо искать защиту в магии. Только с ее помощью мы можем надеяться на то, чтобы привлечь из внешних сфер защиту.
   Игорь скрылся в комнате, и через мгновение вернулся, неся в руках какую-то книгу.
   - Вот, эта книга осталась еще от моей бабушки. В ней собраны всевозможные способы борьбы с проклятиями, защитой от демонов, и прочих темных сил.
   Игорь совал книгу под нос ошеломленному Вадиму, что-то показывая в ней.
   - Чтобы защитить свой дом, необходимо нанести изображение магического символа на наружную сторону входной двери, а на груди необходимо носить магический амулет для защиты от сглаза, порчи и прочего. Ношение этого амулета гарантирует то, что никакое проклятье уже не сможет проникнуть в тебя.
   Произнося эти слова, Игорь продемонстрировал бабушкин амулет, который он носил на своей шее.
   Вадим Яковлев пришел к выводу, что Игорь потерял рассудок. Поспешив распрощаться с ним, Вадим заторопился прочь.
  Глава 24
  1
   Станислав Меньшов успел покинуть село до того, как на него пролился дождь. Некоторое время он стоял в оцепенении, глядя на идеально круглую тучу над головой, затем внезапно сорвался с места и, схватив свою жену и десятилетнего сына, он принялся заталкивать их в свою старенькую "Ниву".
   - Что ты делаешь? - воскликнула жена, когда муж за руку подволок ее к гаражу.
   - Быстрее! Нам необходимо как можно быстрее уехать из села!
   - Уехать? - не понимала жена. - Но почему?
   - Ты что, не понимаешь, что сейчас может произойти? - закричал Станислав. - Неизвестно, что на нас выльется из этой тучи!
   Он лихорадочно запер входную дверь дома, и вывел автомобиль из гаража. Поминутно бросая тревожные взгляды на тучу, Станислав, помчался по ухабистым дорогам прочь из села.
   Туча и в самом деле была небольшого размера. Она висела довольно низко над селом и, отъехав от него на полкилометра, Станислав понял, что туча осталась позади. Но он не собирался останавливаться, и лишь когда расстояние до родного села достигло нескольких километров, он остановил машину и, выйдя наружу, смотрел на тучу.
   Со стороны было очень четко видно, что туча висела над селом необычайно низко, всего лишь в нескольких сотнях метрах, и почти не простиралась за его пределы. Решив, что они находятся на безопасном расстоянии, Станислав стал смотреть, что же будет дальше.
   Тревога на лице Станислава передалась и его жене. Она тоже прекрасно понимала, что сейчас должно произойти что-то необычное, что-то страшное.
   Ждать пришлось недолго. Из висящей над селом тучи хлынул дождь. Это было необычное, страшное, и одновременно красивое зрелище. Дождь шел строго в определенном месте, а вокруг тучи простиралось яркое голубое небо.
   - Ты посмотри, дождь льет только на село, - ахнула жена Станислава. - Словно вокруг села проходит граница, за которую туча не может распространиться.
   Станислав ничего не ответил. Он продолжал молча смотреть на необычный ливень.
   - Нам нельзя возвращаться обратно, - наконец сказал он.
   - Что? - удивилась жена. - А что же нам делать? Куда нам ехать?
   - Мы поедем в город. У тебя там, кажется, есть родственники.
   - Но они не примут нас. О чем ты говоришь, мы же не нужны им.
   - Но ты посмотри, что творится, - воскликнул Станислав, указывая на село. - Мы не можем туда возвратиться. По-крайней мере, не сейчас. Я не знаю, что там происходит. Мы должны выждать хотя бы несколько дней. Я чувствую, что туда нельзя пока возвращаться.
   Они продолжали стоять и смотреть, пока дождь не прекратился. Туча светлела прямо на их глаза, а затем плавно и бесследно растворилась в воздухе. Над селом вновь засияло чистое небо.
   - Ты видишь, - сказал Станислав. - Это все не спроста. Что-то страшное случилось с нашим селом. Мы не можем туда вернуться.
   Они стояли еще довольно долгое время, и смотрели на село. Затем Станислав сел обратно за руль, и завел мотор.
   - Садитесь, - приказал он жене и сыну. - Мы уезжаем отсюда.
   "Нива" покатила прочь по дороге, подальше от села.
  2
   В начале ноября они возвращались в село. В тот день выпал первый снег, и автомобиль, на котором стояла летняя резина, норовил поехать юзом, несмотря на то, что он был полноприводным.
   Станислав находился в состоянии крайнего волнения. Что ждало их дома, что ждало их в родном селе. Может быть, ничего и не изменилось, вполне возможно, что это был самый простой дождь, а он поддался суеверной панике. А вполне возможно, что вся деревня уже вымерла, и они могут застать мертвые тела односельчан, лежащих на улице. Да и вообще, Станислав не был уверен, что можно заезжать на территорию села. Что если здесь все заражено.
   Проезжая по родным улицам, Станислав видел, как во дворах домов мелькали люди. Следовательно, жизнь здесь продолжалась. Станислав почувствовал облегчение, которого так долго ждал.
   Подъехав к своему дому, он увидел, что тот спокойно стоит на своем месте. Вокруг него не было видно следов чужого присутствия. Станислав остановил машину возле своих ворот, и выбрался наружу.
   Все было тихо, все спокойно. Но одновременно чувствовалось что-то зловещее в самой атмосфере, хотя дышалось легко, и не было никаких ядовитых запахов в воздухе. Однако явственно ощущалась какая-то тяжесть, словно невидимый груз ложился на плечи.
   - По-моему здесь все в порядке, - неуверенно произнесла жена Станислава.
   - А я вот в этом не уверен, - ответил Станислав. - Неужели ты сама не чувствуешь, что здесь что-то изменилось.
   Они вошли во двор, и подошли к двери. Замок был заперт, как его и оставил Станислав. Отперев дверь, он пропустил в дом своих домашних. Все было на своих местах, ничего не было тронуто.
   - Вы оставайтесь здесь, - сказал Станислав. - А пойду пройдусь по селу, посмотрю, что здесь вокруг.
   - Только будь осторожнее, - напутствовала его жена.
  3
   Еще издали услышал Станислав Меньшов шум мотора. Прислушавшись, он узнал двигатель трактора Бориса Назарова. Шум доносился откуда-то со стороны поля.
   Поспешив на шум, Станислав увидел, как трактор Бориса катается по полю. Катается совершенно бессмысленно, перемешивая свежевыпавший снег с землею. Станислав в удивлении замер на месте. Он ясно разглядел в кабине Назарова. Тот вскоре заметил Станислава и посмотрел в его сторону. Станислав приветливо махнул рукой. Назаров кивнул, и махнул в ответ.
   Станислав в нерешительности направился к трактору. Назаров остановил машину, и выключил двигатель. Открыв дверцу, он крикнул:
   - Здорово, Стас! - Голос его прозвучал довольно бодро.
   - Здорово, Борис, - ответил Станислав, не сводя настороженного взгляда с Назарова.
   Тот призывно махнул рукой, маня Станислава внутрь трактора.
   - Залезай, гостем будешь.
   Однако поведение Назарова внушало Станиславу подозрение.
   - А ты что здесь делаешь? - спросил он.
   - Да вот отдыхаю.
   - Катаясь по полю? - удивился Станислав.
   - Да, а что такого? Должен же человек как-то отдыхать.
   Станислав почесал за ухом.
   - Что это на тебя нашло?
   Назаров хмыкнул.
   - Как будто сам не знаешь. То же, что и на тебя, то же, что и на всех остальных. Что ты так на меня смотришь? Как на сумасшедшего. Ладно, все мы, можно сказать, теперь с ума сошли.
   - С ума сошли?
   Назаров поморщился.
   - Ладно тебе, недоумении-то разыгрывать. Как будто с тобой самим ничего не происходит.
   Однако Станислав продолжал по-прежнему смотреть на тракториста в недоумении.
   - Ты откуда вообще идешь?
   - Я из города приехал.
   - Из города? - Назаров воззрился на Станислава. - Как? Каким образом? Что ты там делал?
   Станислав почувствовал смущение.
   - Вообще-то, я со своей семьей успел до дождя из села уехать. Теперь вот назад приехал.
   Назаров довольно долго смотрел на Станислава.
   Вот оно что, - наконец задумчиво протянул он. - Следовательно, под дождь ты не попал.
   - Нет, не попал, - настороженно ответил Станислав.
   Назаров откинулся на спинку кресла и задумался.
   - Это все объясняет, - наконец сказал он.
   - Что объясняет?
   - Все. И что необычного ты видишь, вернувшись назад?
   Станислав пожал плечами.
   - Пока что ты, можно сказать, первый, кого я увидел. Что здесь происходит?
   - Конец света, - ответил Назаров.
   - Что это значит?
   - С нами что-то происходит. Мы изменились.
   - Каким образом? И почему ты ездишь бессмысленно по полю?
   - О том и речь, - сказал Назаров. - Я и сам этого не понимаю.
   Видя недоверчивость Станислава, он продолжил:
   - Какой-то внутренний огонь толкает меня на это. Какая-то сила внутри меня заставляет меня поступать так, как я никогда в жизни бы не поступил. Но эти поступки, эти действия доставляют мне удовольствие. Я совру, если скажу, что не испытываю от этого внутреннего наслаждения.
   - Я ничего не понял, - признался Станислав.
   - Попробую объяснить. Из меня словно вырвались все мои инстинкты, все то, о чем я внутренне всегда мечтал, чего желал, но чего не хотел признавать. Полагаю, что я просто утратил над собой контроль.
   Он помолчал.
   - Я думаю, что этот дождь повлиял на нас так, что на свободу вырвалась наша сущность. Простая человеческая сущность. Все то, что свойственно каждой нашей натуре. Все это стало преобладать в нас. Я чувствую, что изменился, и чувствую, что продолжаю меняться. И это страшно, но одновременно приятно. Да, мне доставляют удовольствие мои действия, мои поступки. Что я сейчас делаю? Я бесцельно катаюсь по полю на тракторе, вместо того, чтобы идти работать. Почему я это делаю? Потому что не хочу поступать иначе. Я не хочу работать, я не хочу вообще ничего делать. Мне просто хочется сидеть без дела, отдыхать. Разумом своим я понимаю, что это ненормальность. Я понимаю, что мои поступки неадекватны, но что-то внутри меня заставляет меня вести себя так. Моя натура, моя сущность заставляет меня служить ей, а не руководствоваться разумом и здравым смыслом.
   Назаров прервался, склонил голову набок, словно прислушиваясь к себе самому.
   - Ты обратил внимание на то, что в нашем селе царит хаос? И я полагаю, что все это из-за того, что каждый просто делает то, что свойственно его сущности. Этот проклятый дождь пробудил в нас нашу сущность, которая спала в нас всю нашу жизнь. Но пока еще я могу контролировать ее, потому что иначе я не смог бы тебе все это рассказать. Я ни за что не признал бы этого.
   На лице Назарова отразилось страдание.
   - Я боюсь, что на поверку я оказался совсем иным, чем я полагал о себе.
   Назаров горько усмехнулся.
   - Сколько раз я говорил о том, что будь в моих руках власть над страной, я бы навел в ней порядок, поскольку знаю, как это сделать. Но окажись эта власть в моих руках, пройди через мои руки миллионы долларов, я боюсь, что я оказался бы точно таким же, как наше правительство. Богатство и власть ослепили бы меня, и мне было бы глубоко наплевать на всех остальных людей, на весь народ.
   Назаров вздохнул.
   - Вот она, горькая правда обо мне.
   Станислав видел страдание и муку на лице Назарова, и понял, какого же труда стоило ему такое признание. Осторожно, стараясь не задеть Бориса, он произнес:
   - А может быть, ты просто переутомился. Может быть, стресс, вызванный дождем, вызывает безумие?
   - Безумие? - повторил Назаров. - А что вообще такое безумие? Если разобраться, то безумцами всегда считались люди, чем-то отличающиеся от остальных. А если подходить с такой точки зрения, то среди злых людей безумцем будет считаться добрый человек. Среди пьющих безумцем будет являться непьющий, ну и так далее. Но я не о том. Что, если именно в безумии человек открывает свою сущность. О безумцах часто говорят, что они не контролируют себя. Не в этом ли заключается ключ? Человек перестает себя контролировать, следовательно, он поступает так, как ему велит поступать его подсознание, его сущность. Безумен тот, кто поступает так, как ему хочется. Если разобраться, то безумие делится на два вида; шизофрению и паранойю. Шизофреники поступают так, как не поступает ни один обычный человек, так называемый "нормальный". Но, если у него нет подобных мыслей в голове, глубоко в подсознании, то и поступать подобным образом он не сможет. Ему это просто не придет в голову. У параноиков развивается какая-либо фобия. У одних это выражается в том, что им кажется, будто их кто-то преследует. Другие боятся, к примеру, утонуть. Такие люди даже перестают принимать ванну. Ну и так далее. Подобных примеров можно привести множество. У подобных людей эта фобия, несомненно, всегда присутствовала. Другое дело, что она была где-то глубоко в подсознании, и здоровый человек способен себя контролировать. Это подобно тому, когда ребенка в детстве запугивают милицией, и заканчивается все тем, что он начинает шарахаться от любого человека в форме.
   Вся эта речь поразила Станислава, можно даже сказать ошеломила. Поскольку он не имел даже понятия о том, что творится в селе. Но ему сразу же припомнился Константин Яковлев, его неадекватное поведение. Что если дождь сотворил подобное этому со всеми жителями села? Но с другой стороны, если это правда, то сам Назаров должен был превратиться в безумца. А его речи совсем не похожи на речи безумца. Тогда что же это?
   - Но как же ты можешь так легко говорить об этом, если ты, по своему признанию себя не контролируешь? - спросил Станислав.
   - Я же говорю, - отвечал Назаров. - Разум мой еще сопротивляется, но тело мое и поступки я уже не могу контролировать. Словно какая-то сила внутри меня движет мной, заставляя меня поступать вопреки разуму. Но скоро, я боюсь, наступит момент, когда и мой разум полностью подчиниться моей сущности, моему "я".
   Станислав слушал все это, и чувствовал, что ему в душу закрадывается панический страх. Ему хотелось бежать отсюда подальше, бежать из села.
   Назаров посмотрел на Станислава.
   - Вся надежда на тебя.
   - На меня? - изумился Станислав.
   - На тебя, и на всех тех, кто избежал этого дождя. Вы должны привести помощь из города, чтобы спасти нас от нас самих.
  Глава 25
  1
   Обходя родное село, Станислав и сам убеждался, что люди и в самом деле сходят с ума. Причем, каждый сходил с ума по-своему. Словно действительно, в каждом человеке вырвалось на свободу что-то тайное, что-то глубоко личное, что каждый старался всегда скрыть от других. Натура побеждала разум.
   Некоторые люди, еще не окончательно утратившие контроль над собой, вновь принялись штурмовать медпункт, требуя от врачей помощи. Но ни Оксана Стычкина, ни Павел Туманов, ничем не могли им помочь. Тем более что Павел даже не выходил на работу, и находился в глубоком депрессивном состоянии. Оксана посетила его, и попыталась привести в себя. Но Павел оказался глух к ее призывам.
   - Нельзя сдаваться, - говорила ему Оксана. - Возможно, что все еще не так плохо, все еще поправимо.
   - Не знаю, - нехотя ответил Павел. - Время покажет.
   Он лежал на диване, не делая ни малейшей попытки встать.
   - Тогда борись, - настаивала Оксана. - Не лежи, сложа руки, это убивает тебя. Погляди на меня. Я борюсь. Я женщина, я слабее тебя физически, но борюсь.
   - Что я должен делать? - спросил Павел, глядя на Оксану.
   - То же, что и делал всегда. Просто выполняй свою работу. Веди себя так, словно ничего не произошло.
   Павел усмехнулся.
   - Ты даже не представляешь, до какой степени мне надоела моя работа. Все опротивело. Не мое это призвание, сидеть в этой глуши и возиться с анализами человеческих отходов.
   - Ты это серьезно? - удивилась Оксана. - Я не знала об этом.
   - Да, не знала, - протянул Павел. - А ведь я мечтал когда-то быть химиком, работать в городе, в большом институте, чистой и просторной лаборатории.
   - Вот как, - произнесла Оксана.
   - Угу, вот так. Не лежит у меня душа к этой работе. Все, во мне что-то сломалась. Не могу я ее больше выполнять. Извини. Что-то со мной случилось. Не могу себя преодолеть. И что это за жизнь, сплошное разочарование. А жизнь проходит, жизнь уходит.
   - А разве бывает иначе? - тихо спросила Оксана.
   Павел воззрился на нее.
   - Жизнь никогда не бывает такой, какой тебе хочется. Нет такого человека, который никогда бы не разочаровался своей жизнью. А как же те, у кого жизнь разрушается с самого раннего детства? Как же те, кто становится инвалидами еще детьми? В советское время вообще многие проводили по полжизни в концлагерях. Разве это не разочарование? Что делать таким людям? А они продолжают жить. Они полностью утрачивают веру в справедливость, теряют надежду, но живут. Так что тебе, можно сказать, еще очень повезло в жизни.
   Павел покачал головой.
   - Ну, если проводить такие сравнения, то, наверное, да. Но, как же тяжело жить с такими мыслями, с мыслями о разочаровании. Руки опускаются, душа ни к чему не лежит. Хочется просто лежать, и не о чем не думать.
   - Я понимаю твое состояние, - сказала Оксана. - У тебя хандра и депрессия. Такое состояние может убить, в прямом смысле слова.
   Оксана нахмурила брови.
   - Я тебе принесу одну траву. Она успокаивает нервы, поднимает тонус.
   Павел в ответ лишь ухмыльнулся. Он не верил в положительный исход.
  2
   В медпункт зашла Елена Яковлева. С ней тоже, как и со всеми остальными творилось неладное, и она просила у Оксаны помощи.
   - Я не знаю, что мне делать, - говорила Елена. - У нас здесь какой-то ад творится. Все люди словно с ума сошли. Ни с кем невозможно, ни дело иметь, ни просто поговорить. У меня уже никаких нервов не осталось. Ну, чего людям не живется? Что им не так? Все стараются со всеми сцепиться. Со мной тоже постоянно вступают в конфликт. А я-то ведь никому ничего не делаю. А меня прямо извести стараются.
   Оксана посмотрела на Елену. Перед ней стояла раздраженная женщина со вспыльчивым характером. Она тоже изменилась. Вспыльчивой она стала после все того же проклятого дождя. Раньше Елена была тихой и спокойной женщиной, а теперь стала едва ли не первой склочницей на селе. Оксана сама была свидетельницей тому, как она ругалась с женой Мухина из-за якобы неправильно построенной ограды. Елена утверждала, что изгородь должна проходить совсем не в том месте. Неизвестно так ли это было или не так, но простая ссора переросла в крупный скандал. Да и вообще Елена теперь придиралась к соседям по совершенным мелочам, с точки зрения Оксаны и других жителей. Но Елену, казалось, раздражала даже самая маленькая несправедливость.
   - Может быть, ты мне дашь какого-нибудь успокоительного, - настаивала Елена.
   - Хорошая мысль, - подтвердила Оксана. - Успокоительного я могу тебе дать.
   Она принялась шарить по ящикам, а Елена тем временем продолжала перебирать всех соседей. Было видно, что гнев в ней не возник так сразу, а копился годами. Просто он ждал случая вырваться наружу.
   - А ты сама первая ни с кем не заводишь ссору, - не выдержала Оксана, слушая жалобы Елены.
   - Что значит первая? - не поняла Елена. - Я ни с кем первая не скандалю.
   Это была неправда, но Елена, похоже, сама этого не понимала.
   - Скажи, тот злополучный дождь, ты не считаешь, что он как-то повлиял на тебя? Не изменилось ли в тебе что-либо после него?
   Елена помрачнела.
   - Из-за него-то все и происходит, - созналась она. - Началось все с моего мужа, а теперь это происходит со всеми нами. Я не знаю, как это все объяснить.
   Оксана нашла искомые лекарства, и протянула их Елене.
   - Что ты на меня так смотришь? - вдруг спросила Елена, насторожено глядя на Оксану.
   Взгляд Оксаны изменился. В нем был укор, и что-то похожее на ревность. Все это было выражено так явно, что Елена невольно сделала шаг назад.
   - Что смотрю? - Елена вдруг поджала губы, и горько усмехнулась. - А ведь это ты мою любовь у меня увела.
   В голосе Оксаны послышалась решительность.
   - О чем ты? - не поняла Елена.
   В этот момент она увидела перед собой ревнивую женщину, чье сердце страдает от неразделенной любви.
   - Я говорю о Косте, - сказала Оксана. - О твоем Косте, с которым ты живешь уже больше двадцати лет.
   В глазах Оксаны появились слезы. Она с вызовом смотрела на Елену, а та была в полном изумлении, не понимая, что происходит с фельдшерицей.
   - Ты что такое говоришь?!
   - Что говорю? - Оксана рукой смахнула слезы. Я говорю, что любила Костю еще до тебя, еще до того, как вы с ним стали встречаться. Но он не любил меня. А я ждала, я надеялась. Я бы добилась его, если бы у меня было побольше времени. Но тут вмешалась ты. Ты отбила его у меня! А я страдала. Ты даже не представляешь себе, как я страдала. Ты лишила меня любви, лишила надежды. А ведь ты его даже не любила по-настоящему. Во всяком случае, не любила его так, как любила я.
   Елена прижала руки к груди, и невольно попятилась назад.
   - Оксана, что ты такое говоришь? Да ведь тебе тогда было всего тринадцать лет. Ты была тогда еще совсем ребенком!
   - Ну и что с того, что ребенком? Ты думаешь, что ребенок не способен любить? А ты знаешь, что подростковая любовь самая чистая и самая сильная? Любовь подростка искренняя, потому что подросток лишен коварства, он не ищет в любви выгоды, не ищет расчета. Это и есть самая настоящая любовь. А все что приходит потом; любовь взрослых - это уже не та любовь. Взрослые уже не способны на такую чистоту, потому что они уже строят расчеты, они используют того, кого любят. Они видят все его недостатки, все пороки, все слабые места, и умело используют их слабости в своих интересах. Взрослые не могут любить бескорыстно, они ревнуют, если объект их любви не отвечает им взаимностью. А не получая взаимности, могут причинить человеку зло, большое зло. Разве же это настоящая любовь? Нет, настоящая любовь лежит только в детском чистом сердце, которое еще не испорчено жизнью.
   Елена, с широко раскрытыми глазами пятилась назад, пока не уперлась спиной во входную дверь. Не сводя глаз с лица Оксаны, она нащупала рукой дверную ручку, и быстро выбежала из медпункта.
   Оксана посмотрела ей вслед, затем тяжело опустилась на стул, и заплакала. Она запустила руки в свои белокурые волосы, и сотрясалась в рыданиях.
  3
   Шли дни, а запорошенная снегом церковь, так и стояла недостроенная. Работы над ней полностью прекратились. Более того, вблизи нее не было даже человеческих следов, свидетельствующих о том, что к церкви вообще кто-то проявляет интерес. Вокруг нее царило запустенье.
   Отец Георгий и матушка Светлана сидели у себя дома за кухонным столом, и пили чай. Они сидели друг против друга и молчали. Просто пили чай, и не произносили ни слова, устремив свои взгляды в чашки. Оба были погружены в свои мысли, и не замечали ничего вокруг.
   Наконец чай был выпит, но они продолжали сидеть. Прошло пять минут, прошло десять, и тогда отец Георгий сказал:
   - Знаешь, Света, я вот о чем думаю. Если на нас, на священниках, лежит такая ответственная и важная миссия, как несение людям слова Божьего, то должен же Бог нас как-то отметить за это. Мы несем людям спасение через ученье Христово, а значит, люди должны нас за это ценить. Они должны быть счастливы оттого, что кто-то им несет это спасение. Но, сколько я могу видеть, людям не нужно слово Божье, они отвергают его, не желают принимать. Даже враждебно относятся к нам. Но если Бог посылает нас на такое дело, то он и должен давать нам награду за это. Давать уже здесь, на земле, в этой жизни, чтобы люди видели, что служение Богу есть благо, а не наказание. Поэтому, я считаю, что священники, в материальном плане, должны жить лучше остальных людей.
   - Пока незаметно, чтобы мы жили лучше, чем живут другие, - ворчливо сказала Светлана.
   Отец Георгий вяло кивнул.
   - Меня всегда возмущало, что Евангелие учит тому, что тот, кто хочет идти за Христом, не должен иметь двух одежд. Почему так? Почему нельзя нести слово Божье и быть богатым? Ну, я понимаю, когда вокруг тебя одни лишь нищие и голодные, быть богачом просто неприлично. Но, когда все вокруг стремятся к роскоши, богатеют не по дням, а по часам, почему священник не должен жить в большом каменном доме? Почему нам всего этого нельзя? Я решительно против нищенского христианства. Раз мы слуги Божьи, то и должны жить по-божески.
   - Но здесь, в селе, никто не живет в роскоши, - возразила Светлана.
   - Оно, конечно, так, - согласился отец Георгий. - Не живут, но хотят жить.
   - Хотеть и жить - это совершенно разные вещи.
   - Это верно.
   - И потом, тебя никто не заставлял ехать в это село. Ты поехал добровольцем, решил вернуть жителям церковь христову.
   - Хотел. Но я не думал, что встречу здесь то, что встретил. Я думал, что люди поддержат мои начинания. Но нет, им совсем не нужен Христос. У них совсем другие стремления. И я думаю, что это село проклято Богом. Ты же сама видишь, какие здесь творятся дела. Здесь явно господствует нечистая сила. Может быть, здесь вообще нет места Господу. Люди здесь одержимы дьяволом. Дьявол здесь сидит в каждом; и в малом, и в старом. Особенно это стало заметно после того дождя. Он словно пробудил в человеке все его низменные инстинкты и пороки.
   Отец Георгий помолчал.
   - Я пытался изгнать беса, но моих сил явно недостаточно. Я полагаю, что моя миссия не увенчается здесь успехом, поскольку для этого нужны совсем иные силы, нежели мои.
   - Ты полагаешь, что жители этого села одержимы дьяволом? - спросила Светлана.
   - Я не вижу иного объяснения. И я боюсь, что если мне даже и удастся отстроить заново храм, его будет ждать та же участь, что и его предшественника.
   Отец Георгий устремил взгляд в окно, за которым виднелась недостроенная церковь. На улице шел снег, который покрывал ее белым, мягким и пушистым ковром.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"