Аннотация: К берегам приморского села прибивает странную серую пленку. Рыбак Константин случайно выпадает из лодки, и погружается в эту пленку. После этого он начинает ощущать, что с его сознанием происходят необъяснимые изменения.
ГЛАВА 6
1
Время шло, однако Константин не замечал этого. Он все также неотрывно смотрел на море.
Море. Оно манило и гипнотизировало. Море было первой любовью Константина, а может быть, и самой главной, самой сильной. Оно всегда приносило ему успокоение, отвлекало от всего, давало надежду и умиротворение.
Константин закрыл глаза, и стал просто слушать. Слушать шум моря, крики чаек. Волны накатывали на песок, и отступали назад. Этот звук завораживал Константина. Эх, если бы не нужно было думать о хлебе насущном, он бы целые дни проводил в море, на своей лодке. И совсем необязательно для этого ловить рыбу. Достаточно просто быть в море. Но этот запах, он все портил.
Константин открыл глаза, и его мысли тотчас вернулись к действительности. Его взгляд вновь уперся в серую пленку на волнах.
Что же, все-таки, это такое? Он должен непременно выяснить, с чем он столкнулся. Выяснить, что за пакость завелась в его море. Но он сделает это немного позже. Сейчас Константин боялся приближаться к ней. А вдруг даже испарения, исходящие от этой серости смертельны. А он сидит себе на берегу, и преспокойно дышит всем этим. Хотя, скорее всего, если бы это было так, он бы умер еще вчера.
Константин поднялся с камня и, бросив последний взгляд на море, направился обратно в деревню. Ему необходимо было еще показаться в медсанчасть, куда его так настоятельно просила зайти Стычкина.
2
Оксана Стычкина ожидала Константина. Ожидала с тревогой и опасением. Оксана сталкивалась с таким случаем впервые в своей практике. Хотя, какая у нее могла быть в селе практика. Она прожила здесь всю свою жизнь, за исключением тех лет, когда училась в мединституте. После его окончания она вернулась в родное село. Ее тянуло сюда, здесь был ее дом, и она не хотела его покидать. Ну, а какую практику она могла здесь получить. Большинство ее пациентов попадали в медсанчасть в связи с отравлением самогоном и другими некачественными алкогольными напитками.
Случай с Константином был необычен. Оксана не сомневалась, что это тоже было отравление. Из весьма невразумительных слов Константина, она пришла к выводу, что тот искупался в каких-то токсических отходах, разлитых в море. Признаки токсичного отравления были настолько сильными, что Оксана ужаснулась, и была уверена, что Константин не выживет. Она сомневалась, что он доживет даже до утра.
Однако, придя сегодня утром к Константину домой, она была потрясена, увидев его живым и здоровым. Никаких признаков отравления не было. Но такое никак не могло пройти бесследно, поэтому Оксана велела Константину прийти к ней, и сдать анализы. Они должны были показать, что же все-таки произошло вчера с Константином.
Вместе с Оксаной работал лаборант и ее помощник Павел Туманов, которому Оксана уже рассказала о необычайном случае, и теперь он с нетерпением ожидал возможности увидеть Константина лично. Павлу было около сорока лет, и он уже около десяти лет работал на этой должности. Он порядком заплесневел на этом месте, и любое необычайное происшествие вызывало у него интерес.
Когда в дверях показался Константин, Павел оживился, и даже вскочил со своего места, потянувшись всем корпусом к вошедшему.
Константин в нерешительности остановился на пороге.
- Ты велела мне подойти, - сказал он, обращаясь к Оксане. - Я пришел.
- Да-да, - заторопилась Стычкина. - Паша, возьми у него на анализ кровь.
Константин сел на стул, и положил руку на стол, ожидая, когда Павел возьмет у него пробы крови.
- Мне подождать, когда будут готовы результаты? - спросил Константин, когда все было закончено.
- Если ты никуда не торопишься, то подожди, - сказала Оксана. - Думаю, тебе самому небезынтересно будет знать, что они покажут.
- Само собой, - отозвался Константин.
Павел ушел в соседнюю комнату, которая являлась лабораторией, и принялся возиться с анализами. Оксана осталась один на один с Константином. Она долгим, изучающим взглядом смотрела на него, затем сказала:
- А теперь скажи честно, ты что-нибудь ощущаешь в своем организме или нет? Какие-нибудь изменения?
Константин призадумался.
- Я чувствую какую-то подавленность. Чувствую, что в душе моей словно возникла пустота.
- Пустота?
- Да, пустота. Я не могу толком описать это чувство, даже не могу его понять, как следует. У меня никогда не было душевных или нервных расстройств. Я не страдал депрессией или чем-либо подобным. Но сейчас у меня чувство какой-то тревоги, какое-то раздражение внутри.
- Угу, - произнесла Оксана.
- И странное чувство какое-то в голове. Словно мозг мой пульсирует, и передо мной проходит вся моя жизнь. Признаюсь, мне немного страшно.
Константин посмотрел на Стычкину.
- Как ты думаешь, что это такое?
Оксана сложила на груди руки.
- Может быть, ты вчера испытал шок, когда упал в эту непонятную жижу, плавающую в море?
Константин хмыкнул.
- Шок - это еще мягко сказано. Я был в панике.
- Ну, вот видишь, а после такого происшествия у любого человека будет подавленность. Нервы-то у нас у всех не железные. Все мы живые существа.
Константин рассеяно кивнул.
- А что касается того, что вся твоя жизнь проходит у тебя перед глазами, так это опять же следствие того, что ты был на пороге смерти. А в такие моменты у большинства людей вся жизнь проходит перед глазами.
- А ты сама-то веришь моим словам? Веришь, что в море плавает какая-то дрянь?
- А то! Уже почти все село побывало на берегу. Да я и сама там была, и все видела. Серая пленка или налет, источает отвратительный тошнотворный запах. Но никто до сих пор не знает, что это такое.
Вскоре из лаборатории вышел Павел.
- Анализы готовы, - доложил он.
Константин и Оксана одновременно повернули к нему головы, и даже подались вперед.
- Что они показали? - спросила Стычкина.
- Да ничего не показали, - равнодушным тоном произнес Павел. - Совершенно нормальные анализы, ничего необычного.
- Как так, совсем ничего? - удивилась Оксана.
- Сама посмотри. Никаких отклонений.
- Странно. Ну, это прямо невероятно. Учитывая твое вчерашнее состояние, я не могу поверить, что все прошло без последствий.
- Я тоже, - признался Константин.
Покидая медсанчасть, он увидел, что за ним наблюдают из кустов, и из-за своих заборов люди. Они смотрели на Константина с любопытством, и с затаенным опасением. Константин почувствовал, что его охватывает злость. Смотрят на него, как на прокаженного, или как на циркового уродца.
Стиснув зубы, Константин пошел прочь, стараясь выбирать путь, где не было зевак.
Когда он скрылся из глаз, из кустов, росших неподалеку от медсанчасти, вышел Игнатий Мухин. Он подошел к окну медсанчасти и привстал на цыпочки, стараясь заглянуть внутрь.
- Эй, Оксана! Оксана! - вполголоса позвал он.
Окно открылось, и Стычкина выглянула наружу.
- Тебе чего, Игнатий?
Игнатий, это был простоватый мужик плотного телосложения сорока семи лет, переминаясь с ноги на ногу, неловко, с нескрываемым любопытством спросил:
- Что с Костяном-то?
- А что с ним? - невинно спросила Оксана.
- Как что? - не понял Игнатий. - Он же вчера в море в какой-то гадости искупался.
- Ну, вот, - сказала Оксана. - Ты и сам все знаешь. Тогда чего же ты спрашиваешь?
Игнатий опешил.
- Ну, ты, Оксан, за дурака меня не держи, - с легкой обидой произнес он. - А скажи, как есть.
- А что я должна сказать?
- Ну, скажи, что анализы-то показали. Как он вообще себя чувствует.
- Чувствует нормально, - сказала Оксана.
- Ну, а подробности-то скажи.
- Слушай, а зачем тебе подробности-то? - Оксана уперлась руками в подоконник.
- Интересно же, он мне все-таки сосед. Что анализы-то показали?
- А тебе-то какое дело? - возмутилась Оксана. - Медицинские справки выдаются только ближайшим родственникам. История болезни пациентов хранится в тайне, и не подвергается разглашению. Ясно тебе, Игнат?
Игнатий отступил назад.
- Ясно, - буркнул он.
- В таком случае, иди давай отсюда. Много вас любопытных здесь ходит.
Игнатию ничего не оставалось, как пойти прочь. Стычкина закрыла окно.
- Чего он хотел? - спросил Павел.
- Да чего, узнать диагноз Константина. Он теперь знаменитость на все село.
- Прославился человек, - согласился Павел. - Ты посмотри, за ним уже почти пол села попятам следуют. Всем любопытно.
- Не хотела бы я оказаться на его месте.
- А ты сама-то как думаешь, что с ним произошло? - спросил Павел, возясь с инструментами.
- А что я должна думать?
- Почему результаты ничего не показывают? И следов на нем нет.
- Сама ничего понять не могу, - призналась Стычкина. - Не могло такое без следа пройти. Я видела, в каком он состоянии вчера был; красный, как вареный рак, на нем живого места не было. А сегодня он как огурчик. И анализы ничего не показали.
- Абсолютно, - подтвердил Павел. - Все в норме, никаких отклонений.
- Ну, вот видишь.
Оксана покачала головой.
- Нет, все-таки надо за ним понаблюдать какое-то время.
3
Василий Зотов пас коров на лугу. Ему было уже за семьдесят, и официально он уже не мог работать нигде. Да и не хотел он уже этого. Он всю свою жизнь занимался животноводством, а сейчас, когда эпоха перемен создала новую смуту в стране, стал настоящим фермером. У него было с десяток коров, да штук шесть коз с козлятами. Многие в селе считали его зажиточным, но Василию было все равно. Он любил домашнюю скотину, любил пасти их на лугу, наблюдать за ним, смотреть, как они щиплют травку, помахивая своими хвостами, чтобы отогнать назойливых мух.
Василий закурил сигарету. Скоро уж трава пожелтеет, негде будет пасти скот. Ну, ничего, он успел заготовить запасы на зиму. Должно хватить. Василий с сожалением подумал о том, что во времена его молодости никто не позволил бы ему иметь свой скот. Тогда были колхозы, в которые насильно были загнаны все крестьяне. Вернее те, кто не был уничтожен режимом. Да что там говорить, крестьянство было истреблено, как класс. Страх что творилось тогда. Это ведь подумать только, раскулачивать тех, кто с раннего утра, до позднего вечера не покладая рук трудился на своей земле. Кулаки! Отца Василия раскулачили, когда самому Василию было девять лет. А за что? За то, что он не пил и работал как вол. За то, что семью свою хотел поднять на ноги, и хлеба много намолол, которым подкармливал соседских ребятишек, отцы которых не могли собрать достаточно продовольствия. Всю жизнь потом Василий с матерью жили в постоянном страхе. И этот страх запал в душу Василия на всю жизнь, и, наверное, до конца дней так и будет преследовать его. Даже не верилось, что теперь, наконец-то, настали такие времена, когда можно спокойно иметь свой скот.
А может быть, и не настали вовсе? Что, если все это иллюзия, и не сегодня-завтра вновь начнется раскулачивание?
ГЛАВА 7
1
С трудом неся свое грузное тело, на луг, где пас скот Василий, вышел Борис Назаров. Завидев Василия, он направился прямо к нему.
- Здоров, Василий, - окликнул он еще издалека.
- Здорово, Борис, - отозвался Василий. - Пришел моих коровок вместе со мною попасти?
- Да ты и один справляешься недурно. Коровы-то у тебя послушные, от хозяина ни на шаг не отходят.
Василий добродушно засмеялся.
- Хороши коровки мои, хороши, - с удовлетворением, не без гордости, произнес он.
- Слышь, я чего к тебе шел. Про эту гадость, что у наших берегов разлилась, по телевизору, в новостях, ни слова даже не сказали.
Василий посмотрел на Бориса.
- И ты шел ко мне специально, чтобы это сообщить? Тьфу ты, я думал, еще невесть что случилось.
- Что-то не пойму я тебя, - опешил Назаров.
- А чего тут не понимать.
- Ну, ты даешь, Василий, - воскликнул Назаров. - Константин вчера едва в ящик не сыграл, а ты такое говоришь.
- А что я говорю? С Константином сейчас все в порядке?
- Вроде, говорят, да.
- Ну и все, это главное. Слава Богу. Обошлось и хорошо.
Назаров смотрел на Василия, хлопая глазами.
- Нет, ну все равно, странно все это. Должны же были в новостях хоть что-то сказать. Ну, скажем, нефть разлилась или еще что в этом роде. А они нет, молчок. Как и не случилось ничего вовсе.
Василий пожал плечами.
- А много ли нам когда что говорили. Не говорят, ну и ладно. Не в первой.
- А нам-то как, самим-то как быть?
- Как были, так и будем.
- Как это, так и будем? Рыбакам-то ни в море выйти, ни к берегу подойти. Вонища-то, какая! А что, если мы от одного запаха все перетравимся.
- Да уйдет эта серость от наших берегов, не переживай. - Василий махнул прутиком, отгоняя мух от козы, пасущейся рядом.
- Уйдет! Так в том-то и дело, что не уходит. Стоит себе на месте, и все. Ни волны ее не уносят, ничего.
Василий взглянул на Назарова. В его глазах мелькнуло недоверие.
- Неужели так и стоит?
- Точно тебе говорю. Сам только что оттуда. Стоит ровно на том же месте, что и вчера, ни вправо, ни влево не двигается.
Василий покачал головой.
- Что-то странно это.
- Так и тебе о чем толкую. Необычно это все, как-то. Боюсь, как бы беды не ждать.
Они помолчали.
- А как Константин-то? - вдруг спросил Василий. - Ты его сегодня видел?
- А как же, - отозвался Назаров. - За ним теперь все село бегает. Он теперь местная знаменитость.
Василий невольно улыбнулся.
- Еще бы. Но быть знаменитостью неприятная вещь, скажу тебе. Кому приятно, когда на тебя все глазеют. Как он это воспринимает?
- А как он должен воспринимать? Огрызаться начинает. Видно, что еле сдерживает себя.
Василий покачал головой.
- Видать крепко его достали. Раньше-то он со всеми приветлив был. Самый безобидный был на всем селе.
- Да, тихий был, - подтвердил Назаров. - Да только нервы у него тоже не железные. Он такое же живое существо, как и все мы. Любому терпению есть предел.
Назаров вспомнил что-то, и добродушно рассмеялся.
- Он сегодня в санчасть ходил, анализы сдавал. Так за ним полсела следило. Вот умора была.
- А ты откуда это знаешь? - Хитро посмотрел Василий. - Сам, небось, в их числе был?
Назаров сначала слегка сконфузился, потом рассмеялся. Василий присоединился к его смеху. Насмеявшись, Назаров хлопнул Василия по спине.
- Ну, ладно, дед, давай. Пошел я, а то обеденный перерыв заканчивается. На работу пора возвращаться, пока есть еще куда.
- Ну, бывай, - попрощался Василий.
Назаров ушел, а Василий остался пасти стадо.
2
Когда Константин вернулся домой, рыбы в лодке уже не было. Однако по запаху, доносившемуся из дома, можно было догадаться, что Елена готовит из нее обед. Константин вошел в дом.
- Идешь, - обратилась к нему Елена. - Я, вот, обед готовлю. Кирюшку за хлебом отправила.
- Рыба-то не отравленная? - хмуро произнес Константин.
- Что? - обернулась Елена.
- Я говорю, рыба-то не отравленная?
Елена захлопала глазами.
- Она же из одной воды, вместе со мной, выловлена. Что, если той же дряни наглоталась.
Елена заколебалась, посмотрела на сковороду.
- Что же делать, выбрасывать?
- Ладно. - Махнул рукой Константин. - Авось обойдется, не бери в голову.
Скоро вернулся Кирилл из магазина, и вся семья села обедать.
- Пока тебя не было, твои родители приходили, - сказала за обедом Елена.
Константин криво ухмыльнулся.
- Что-то поздно до них дошло. За мной все село бегает. Смотрят на меня, а у самих в глазах какой-то страх, словно я прокаженный, или на меня проклятье наложено.
- Скажешь тоже, - мягко возразила Елена. - А родители еще вчера к тебе приходили. Да только ты спал уже.
Константин принялся жевать рыбу.
- А что они сейчас так быстро ушли? Меня не дождались.
- Они ждали, - возразила Елена. - Я им сказала, что ты к докторше пошел. Они побежали туда.
- Значит, мы разминулись, - сказал Константин.
- А ты куда ходил?
- Да я на берегу был, - нехотя признался Константин. Смотрел на то, в чем искупаться пришлось.
- Оно все еще там?
- Там.
- Может, это и вправду нефть разлилась, - подал голос Кирилл. - Или это канализацию слили.
- Скажешь тоже, канализацию, - возмутился Константин. - Она выглядит совершенно иначе. Да и нет у нас в округе канализации. Село, все-таки, а не город.
- А может, из города притекло, - не сдавался Кирилл.
Константин ничего не ответил. Он молча продолжал есть рыбу, и посматривал то на жену, то на сына. Вновь его охватило разочарование. Как будто все было, как всегда, но почему-то Константин чувствовал себя словно чужой. Складывалось впечатление, будто его окружали совершенно чужие люди. Словно он находился в чужом доме. Он смотрел на жену, и замечал в ней все больше и больше недостатков. Например, этот белый платок, который она почти постоянно носит. Он ее старит, превращает в старую бабку. Платок скрывает всю ее красоту. А лицо. На лице появляется все больше морщин. Нет, она уже не такая, какой была в молодости. Да и вообще, все не такое, какое было раньше.
Константин перевел взгляд на сына. Совсем уже взрослый, а это значит, что сам Константин старел. Да и Кирилл вырос совсем не таким, каким мечтал его видеть Константин. Учился плохо, а сейчас вдобавок, начал пить.
Константин подумал о соседях, которые теперь с любопытством наблюдают за ним. Многие из них вызывали у него раздражение. Оно и раньше, периодически, возникало у него, но Константин всегда подавлял в себе это чувство. Но теперь оно почему-то не хотело подавляться. Константину становилось контролировать себя все труднее. Казалось, будто все чувства и эмоции, которые раньше сидели глубоко внутри него, теперь прорывались наружу.
Рыба не имела никакого вкуса. Константин без аппетита закончил обед, и вопросительно посмотрел на жену.
- Мало рыбы? - спросил он.
Елена опустила глаза.
- Поесть хватило, а для продажи не осталось.
Константин посмотрел по сторонам.
- Ладно, главное сам в живых остался, - успокоила его Елена.
Константин поднялся с места.
- Надо еще идти ловить.
- Да что ты! - всполошилась Елена. - После такого! Как можно!
- Ну и что с того? - резче, чем хотелось, произнес Константин.
- Отлежись, в себя приди.
- Со мной все в порядке.
- Да как же ты будешь ловить? Ведь это же все еще там плавает.
- И что же теперь, совсем рыбу не ловить? К тому же не собираюсь я в эту гадость лезть. Она же не везде, буду ловить в стороне, там, где ее нет.
- Только будь осторожен, - напутствовала его жена.
- Сам знаю.
3
Константин вышел во двор, приготовил снасти. Потом ухватил лодку за нос, и поволок ее за ограду. Движения его были порывистыми и раздражительными. Казалось, что он едва сдерживает гнев.
Когда Константин добрался до моря, было начало четвертого вечера. В море слегка разыгрались буруны.
Константин оглядел горизонт. Серая пленка была все на том же месте. Но почему-то она уже совсем не вызывала у Константина того страха, как это было раньше. Ничто не может отпугнуть его от любимого моря. Константин это знал.
Он спустил лодку в воду и, забравшись в нее сам, принялся грести, стараясь обойти опасное место стороной.
Море успокаивало его, но едва мысли Константина возвращались к семье, раздражение вновь охватывало его. А почему он, собственно, должен заботиться о них. Почему он один? Жена могла бы ему помочь. Или нашла бы работу. Да, в их селе найти работу очень не просто. Но она могла бы хотя бы рыбой сама торговать в городе. Почему она этого не делает.
Ход мыслей Константина вдруг оборвался. Он словно на мгновение протрезвел, или проснулся от дурного сна. А разве не он сам велел Елене дома сидеть. Она же не однократно просилась на рынок, вместо него. Он сам не пустил. Почему же теперь он ее обвиняет? Что на него нашло?
Константин огляделся по сторонам. Что с ним происходит? Почему он ищет виноватых? Была ли тут вообще чья-либо вина? Просто так сложились обстоятельства, такова жизнь, и ничего тут не поделаешь.
Константин снова продолжил грести. Но тут же на него снова нахлынули мрачные мысли. А его сын, Кирилл? Он уже взрослый парень, мог бы хоть он помочь. Ладно, если бы он где-нибудь учился, а то слоняется без дела.
Отплыв достаточно далека, как от берега, так и от ядовитой серой пленки, Константин забросил в море сеть. Убедившись, что в этот раз ему не грозит купание в непонятном веществе, Константин откинулся спиной на корму лодки, и расслабился. Небо было серое, и глаз не радовало. Однако покачивание на волнах приятно успокаивало и убаюкивало.
Константин закрыл глаза. Пульсация в голове не прекращалась и, почему-то, едва он начинал успокаиваться, как раздражающие его мысли возвращались к нему снова.
Уж не повредился ли у него рассудок? Почему все эти мрачные и пессимистичные мысли, которые он всегда старался держать глубоко внутри себя, теперь заполняли его голову, выплывали наружу? Нельзя сказать, что у Константина никогда не было негативных и дурных мыслей. Утверждать подобное было бы наивностью. Даже можно сказать больше; в каждом человеке есть что-то дурное. Что-то, чего человек никогда не выпускает наружу. Эти мысли, помыслы и желания глубоко потаенные, глубоко личные. Большинство людей стараются убедить других, и в первую очередь, самих себя, что в них нет ничего подобного, что они чисты и праведны, и этим лучше всех остальных людей. Никто из них не пожелает открыть свой тайник души, потому как сами его боятся.
ГЛАВА 8
1
Вечером того же дня, когда на улице еще не совсем стемнело, но в окнах дома Константина уже зажегся свет, Игнатий Мухин, Борис Назаров и Артем Селиванов, собрались возле изгороди Мухиных, и наблюдали за окнами Константина.
- Ты видел его сегодня? - спросил Игнатий, обращаясь к Назарову.
- Ну, - произнес тот тоном, означающим "да".
- Он же весь день сам не свой ходит.
- Еще бы, в шоке человек, вот и все.
- В шоке, - в сомнении произнес Мухин. - Так ли это? Я имею в виду, просто ли это шок, или же нечто большее.
- А что тут может быть иное? - недоуменно посмотрел на него Назаров. - Ты бы на его месте вел бы себя не лучше.
- Да, его как будто подменили.
- Да не подменили, просто человек подавлен. Он не может стать самим собой.
- Что значит, самим собой? - не понял Игнатий.
- А то и значит. Все проблемы человека оттого, что он не может себя освободить. Человек в жизни всегда закомплексован. Его постоянно подавляют общественные нормы и порядки. В результате этого человек вынужден быть рабом. Да, да, повседневным рабом. Рабом на работе, рабом у начальства, рабом в семье. Отсюда чувство неполноценности. Человек не может наслаждаться жизнью, потому что вынужден притворяться кем-то другим. Приспосабливаться, под кого-то подстраиваться, а это значит, носить маску. А маска - это чужое лицо. Вот и выходит, что человек вынужден притворяться кем-то другим, носить чужую личину.
- Хм, - призадумался Игнатий. - Так ты полагаешь, что человеку необходимо сорвать все оковы с самого себя? Открыть тайник своей души?
- Именно, - обрадовался Назаров. - Освободить свое сердце, свои чувства от постоянной скованности, постоянной невысказанности. Человек должен быть самим собой, таким, каким его сделала природа. Все, что заложено в нем природой, он должен выпустить наружу, перестать притворяться. Только тогда, и только так человек сможет быть счастлив.
- Интересно, - проговорил Артем. - А если человек, в душе своей, является маньяком? Тогда что?
- Человек не может быть маньяком, - возразил Назаров. - По той простой причине, что маньяками не рождаются, а ими становятся. Маньяк - это следствие многолетней душевной несвободы. А человеку необходимо уже с малых лет быть свободным. Он должен жить по закону сердца, по тому закону, который у него заложен, по закону собственной совести.
Назаров бросил взгляд на окна дома Константина.
- Вы думаете, почему мы пьем? Зачем нам нужен алкоголь?
- Зачем? - заинтересованно спросил Игнатий.
- А затем, что мы ищем в нем свободы, душевного освобождения и успокоения. Только под воздействием алкоголя мы снимаем со своей души оковы, становимся людьми. Все остальное время - мы рабы.
Игнатий покачал головой.
- То есть, ты хочешь сказать, что человек должен постоянно быть пьяным, чтобы быть свободным?
- Нет. Человек вынужден напиваться, потому что у него нет иной возможности освободить себя. Диктатура общества не позволяет ему быть свободным. Только либерализм, полный либерализм души может дать человеку свободу. Единственно возможный для этого государственный строй - это абсолютный либерализм. Такого строя нет нигде в мире, но к нему необходимо стремиться. Цивилизованный Запад на полпути к этому, поэтому там и уровень жизни гораздо выше нашего, и мы должны пойти их путем. Свобода, демократия и либерализм - вот ключ к человеческому счастью.
Они еще долго стояли на улице, обсуждая различные проблемы, и лишь когда на улице совсем стемнело, они разошлись по домам.
2
На утро Константин проснулся с чувством подавленности, и духовной пустоты. Его охватывало какое-то полное безразличие и, одновременно, чувство, будто бы он не спал всю ночь.
Константин посмотрел на настенные часы. Они показывали седьмой час утра. Константин склонил голову на бок, и увидел спящую рядом с ним жену. Чувство подавленности усилилось. Внезапно ему показалось, что вся его жизнь прожита зря и напрасно. Жена, сын, все это казалось неважным, несущественным, а значит, и совершенно не нужным. Он по молодости стремился создать свою семью. А зачем? Зачем ему это нужно? Чтобы быть как все? Но для чего? Теперь, как никогда раньше, он осознал, что семья не принесла ему счастья. А это значит, что ему нужно что-то другое. Что-то, чего у него нет, но то, что он упустил.
Любил ли Константин свою жену? Да, наверное. Но, женившись на ней, он создал себе обузу. Семью надо содержать, что он и делал последние двадцать лет. Но зачем ему это надо?
В селе люди говорили, что он идеальный муж и хороший отец. Что они все понимают в человеческом сердце. Да - он мужчина. Он нуждался в женской ласке, хотел иметь наследника. Теперь же, когда он все это получил, он не чувствовал удовлетворения.
Но любовь - это нечто особенное. И что такое любовь? Каждый человек вкладывает в это понятие нечто свое, нечто отличное от других. Да и вообще, для того, чтобы любить, вовсе не обязательно создавать семью. Любовь к женщине - это страсть, которая со временем проходит. Проходит, когда наступает старость, когда женщина на твоих глазах стареет. Тогда проходит и любовь.
Или это проходит страсть? Тогда что же остается? Его считают добрым человеком. Но что ему остается, как не быть добрым. Выплескивать свои эмоции на соседей? Или показывать всем свое недовольство жизнью? Вызывать тем самым насмешки или даже злорадство. Зачем это нужно? А человек без проблем не сможет прожить. У каждого человека есть проблемы, просто не у всех они одинаковые. А что творится на душе у каждого, этого не знает никто. Чужая боль - она нечувствительна, незаметна. Человек очень часто завидует, считает, что другие живут лучше него. И такая иллюзия складывается оттого, что незаметно чужое горе. Чужие душевные страдания не заметны со стороны, особенно если чувства умеют хорошо скрывать.
И к соседям у Константина складывались далеко не однозначные чувства. Некоторые его, порой, доводили до такого состояния, что Константину хотелось их ударить. А уж нагрубить-то, само собой. Но Константин сдерживал себя, не давал воли ни языку, ни, тем более, рукам. Что изменится оттого, что он поставит соседу фонарь под глазом? Сосед станет к нему лучше относиться? Разумеется, нет. Выплеснет ли Константин этим из себя накопившуюся отрицательную энергию? Да, возможно. Но даст ли это ему успокоение, или же чувства удовлетворения? Нет, и еще раз нет. Константин принадлежал к чувствительным людям, тем, которые если на кого-то поднимут руку, будут после этого очень долго себя плохо чувствовать. Совесть не даст ему покоя. К тому же тот, кого он ударит, может захотеть ему отомстить. Тогда что же останется делать Константину, тоже мстить? Наступит череда бесконечного мщения друг другу, которая может закончиться трагедией. Можно было бы просто вступить, в таких случаях, в словесную перепалку. Но результат был бы тот же. А зачем нужно лишний раз мотать себе нервы.
Так думал Константин до сегодняшнего утра. Но сегодня, почему-то, раздражающие воспоминания начали лезть ему в голову. Пустота и апатия стали сменяться сильным раздражением, и даже гневом.
Константин выбрался из постели, и направился к рукомойнику, в надежде на то, что холодная вода его освежит, заглушит эти мысли. Константин умылся. Вроде бы стало легче.
За его спиной в комнате зашевелилась жена. Увидев, что мужа рядом нет, она тихо позвала:
- Костя.
- Я здесь, - также тихо отозвался Константин.
Елена вышла из комнаты, накидывая на плечи халат.
- Что случилось?
- Просто не спится.
Константин не стал вытираться, боясь, что нежеланные мысли снова вернуться к нему. Он сел за кухонный стол. Елена тихо села рядом с ним.
- Ты что-нибудь чувствуешь? - заботливо спросила она.
- Что? - не понял Константин.
- У тебя что-нибудь болит? Скажи мне, не скрывай. Я же вижу, что ты плохо выглядишь. Тебя что-то беспокоит. Может, ты постеснялся врачу это сказать, так скажи мне.
Константин махнул рукой.
- Просто раздражение.
- Раздражение?
- Да, меня раздражает буквально все. Я сам не знаю, что со мной происходит. В голове какой-то сумбур. Мне так и хочется кому-нибудь нагрубить. Я весь взвинчен, сам не знаю, почему.
- Может, тебе дать успокоительного?
- Не знаю. Дай.
Елена принялась шарить в аптечке. Нашла валерьянку, накапала ее в столовую ложку.
- Вот, выпей. Тебе станет полегче.
Константин послушно выпил лекарство, затем откинулся на спинку стула и закрыл глаза. По дому распространился резкий запах, который сводит с ума котов и кошек. По счастью, в семействе Яковлевых не было кота.
- Приготовить завтрак? - спросила Елена.
Константин сделал неопределенный жест. Елена не поняла, что он хочет сказать, но принялась накрывать на стол.
Константин открыл глаза, и некоторое время задумчиво смотрел на жену. Внезапно он понял, что не дает ему покоя. Все правильно, дело в жене.
- А ведь ты меня никогда не любила, - тихо произнес он.
- Что? - Елена обернулась, и посмотрела на мужа. Она не понимала, о чем он говорит. - Что ты говоришь?