Аннотация: На что можно решиться ради больших денег? Должны ли деньги быть на первом месте? И что такое родина - это там, где хорошо, или там, где твой дом? Но все меняется, когда бизнесмен Роман встречает своего бывшего одноклассника Сергея Демина.
36
Однажды, возвращаясь домой с работы, Сергей Демин повстречал возле своего дома соседа. Это был старый ветеран, участник Великой Отечественной Войны Павел Андреевич Калганов. Завидев Сергея, Калганов остановился, и стал всматриваться в соседа.
- Добрый день, - поздоровался он, когда Сергей поравнялся с ним. - Лицо знакомое, вот только я не могу припомнить вашего имени. А ведь в одном доме живем.
- Здравствуйте, - ответил Сергей, останавливаясь около старика. - Меня зовут Сергей Демин.
- Да-да, Сергей, - рассеянно произнес Калганов, опираясь на свою трость. - Всех не упомнишь. Да и сколько новых жильцов сейчас у нас появилось, страх. Большинство и в лицо-то не знаешь, не то что по имени.
- Ну, я-то здесь всю свою жизнь прожил, - возразил Сергей. - И родители мои здесь много лет до меня жили.
Калганов рассеяно кивнул.
- Да, не те нынче времена, - будто бы не слыша Сергея, продолжал говорить он. - Я ведь всю войну прошел, и ради чего? Ради вот этих, что ли?
Калганов кивнул на стоянку автомашин, расположенную неподалеку.
- Ты посмотри на них, у них еще и молоко на губах не обсохло, а они уже на таких дорогих машинах ездят. А я в их годы уже вовсю воевал, кровь свою проливал! Вот скажи мне, где же справедливость?
Калганов посмотрел на Сергея.
- Что-то я вас не понимаю, - в недоумении произнес Сергей. - А что же плохого в том, что их война стороною обошла? Да и в мирной жизни стало, как на войне. Люди только тем и занимаются, что пытаются выжить в нашем безумном мире.
Калганов в раздражении стукнул тростью об асфальт.
- Но почему они в роскоши купаются? Я свою молодость на фронте провел, а они живут в свое удовольствие. Разве я не заслужил лучшей участи? У меня в их годы машины не было. Да и вообще у меня никогда машины не было. Раньше, бывало, люди всю свою жизнь деньги копили, чтобы к старости машину приобрести. А сейчас восемнадцатилетние юнцы уже личные автомобили имеют. Как же так?
- Да что же хорошего в том, что раньше люди всю свою жизнь на автомобиль копили и не могли накопить? - Сергей посмотрел на Калганова. - А ведь автомобиль как раз по молодости и хочется человеку. На старости лет он и не нужен. Там уже и ездить некуда, да и здоровье не то. Если с такой стороны на дело посмотреть, то за молодежь радоваться надо, у них есть возможность молодостью насладиться. Другой вопрос, где они деньги на все это берут. Ведь честным способом у нас очень трудно разбогатеть.
- Да хоть где бы они не брали! - гневно воскликнул Калганов, вновь ударяя тростью по асфальту. - Раньше, бывало, меня все люди уважали, пионеры меня приветствовали, ко мне домой приходили, чтобы я им про войну рассказал. А теперь что же! Ни одна собака меня не уважает, ведут себя со мной так, как со всеми остальными. Никакого почитания нет! А ведь у меня семь боевых орденов. Раньше я их с груди не снимал, а теперь их и носить нельзя, все на тебя косые взгляды бросать начинают. Раньше обо всех героях в школьных учебниках писали, нас всех в лицо знали, а теперь нас никто не знает. Ни один сопливый мальчишка не просит, чтобы я ему про войну рассказал.
- Им войн и так хватает, - сказал Сергей. - Одна Чечня чего стоит. Да и в городах что творится, сплошные убийства, в новостях только про них и слышишь. Большинство подростков бандитами стать хотят, это единственный для них способ заработать большие деньги. Да и вообще, разве вы сами воевали ради награды? Разве для того вы шли на фронт, чтобы ваше имя было в учебниках? Неужто ради земной славы? Да и вообще, война - это пролитие человеческой крови, неизбежное зло. Тут нечем гордиться.
- Так-то оно так, - нехотя признался Калганов. - Но ведь это все равно героизм. А героев общество должно знать по именам.
- Ну, если уж на то пошло, сами мы, много ли героев знаем Первой Мировой Войны? Вы можете назвать хотя бы одного?
- При чем здесь Первая Мировая Война? - вскинул голову Калганов.
- Ну, как же, вы не знаете героев Первой Мировой Войны, а сегодняшнее поколение не знает имен героев вашей войны.
- Какое отношение Первая Мировая Война имеет к нам? - вдруг вспыхнул Калганов. - Первую Мировую Войну развязал царь. Тогда за царя воевали! Какой может быть здесь героизм?
- Ну, знаете ли, - возмутился Сергей. - Тогда тоже родину защищали. Вопрос стоял о защите родины.
- Тогда царскую Россию защищали! Монархию защищали! Мы всю жизнь искореняли царизм из России! Такая Россия нам не нужна!
- Ну, в таком случае, выражаясь вашим языком, вы Сталина защищали, коммунистов, а не родину.
- Да, мы защищали именно коммунизм! Дело Ленина, за него мы боролись! А те, кто защищал царя, это наши заклятые враги!
- Вот как? - Сергей почувствовал, что его охватывает гнев. - Значит, вы видите только в себе героя, а те, кто воевал за Россию в царские времена, те, по-вашему, предатели?
- Мы воевали не за Россию, а за советскую власть! А тот, кто воевал за царя, тот наш враг! Наша Родина - советский союз, а не Россия! Россия без советской власти нам не нужна!
- Ваши речи - это речи изменника!
- Это ты изменник! - выкрикнул Калганов. - Ты, и все те, кто пришел сейчас! Вы все враги советской власти, я вас ненавижу!
- А вы враг России, в таком случае! - холодным тоном произнес Сергей. - И вся ваша советская власть есть ни что иное, как погибель России.
Калганов затрясся от ненависти, его пылающие глаза были устремлены на Сергея.
- Если бы вы не предали царя, не совершили эту сатанинскую революцию, то Второй Мировой Войны никогда бы не было. Не было бы никакого Гитлера. Николай II разгромил бы германскую армию еще тогда, и не позволил бы ей вновь набраться сил. Да и фашизм бы никогда не зародился в Германии, поскольку не было бы для этого основания. Ну, а поскольку произошла измена, и царь был предан, то и получила Россия Гитлера, как Божью кару за свое преступление.
Но Калганов уже не слушал, он уже не был способен что-либо понимать. Он стал посылать проклятье и Сергею, и Богу, и царю, и всей России. Словно одержимый он кричал какую-то околесицу, желая гибели России, всем тем, кто ездит на иномарках, и все такое прочее.
Сергей махнул рукой, и пошел прочь. Ему было ясно, что объяснять что-либо такому человеку бесполезно. Не желают понимать такие люди, что самое страшное преступление, совершенное Россией, это богоотступничество, и что Николай II был убит именно как помазанник Божий, именно за то, что хранил верность Христу, и старался во всем поступать согласно его учению. Именно за это его и ненавидели революционеры. Ведь недаром же советская власть начала свое правление с уничтожения церквей и храмов. Ей было ненавистно само имя Христово, и сама идея коммунизма - это есть ничто иное, как непримиримая борьба с Богом. И произошла революция именно в Первую Мировую войну, а не позже, только потому, что торопились революционеры, так как понимали, что если Николай II выиграет эту войну, то его популярность среди народа поднимется, и они упустят свой шанс совершить переворот. Именно победы в этой войне революционеры боялись как огня. Недаром же во все годы советской власти дезертиры той войны прославлялись как герои. Преступлением считалось воевать за царя. Даже такие полководцы как Суворов и Кутузов были объявлены врагами народа. Оказывается, они воевали не за Россию, а за царя. Их могилы были осквернены и разрушены, вот до какой ненависти доходили революционеры.
Только вот как можно требовать уважения к себе, если сам не уважаешь других. Как могут ветераны требовать почтения к себе, как к героям, если сами не считают героями тех, кто участвовал в других войнах. И неужели же эти люди сами не понимают того, что именно советская власть и породила фашизм в Германии. Гитлер пришел к власти не силой, его привел радикально настроенный народ Германии. Именно как противостояние коммунистической угрозе и зародился фашизм. Правда действовал фашизм теми же методами, что и коммунизм, да и цели хотел добиться той же; господства над миром. Почему упорно русский народ не желает видеть связи в этом? Ну, а поскольку не желает, то Бог и насылает наказанье на Россию. Распалась в России империя зла - советский союз, но не покаялся русский народ в том, что прославлял революционеров. А германский народ поступил иначе. Он нашел в себе силы принести покаяние в том, что поддерживал фашистский режим. Нигде в Германии нельзя найти ни одного памятника Гитлеру. Он признан преступником, и поклонение ему считается преступлением перед человечеством.
Так почему же русский народ не приносит покаяние! В России до сих пор огромное количество памятников Ленину и Сталину, да и коммунисты до сих пор в думе сидят. Никто их не приравнивал к преступникам против человечества, хотя за годы советской власти было уничтожено гораздо больше людей, чем за годы фашистской оккупации. А ведь в Германии фашистская партия под запретом.
Не за это ли обрушиваются на Россию сегодняшние беды? Пожилое поколение указывает на Германию, и возмущается: "Почему это побежденная страна процветает, а мы, победители, разрушаемся?"
А потому и процветает германский народ, что покаялся он, а мы не желаем каяться. И Европа выгнала со своей территории Россию, потому что ненавистен людям коммунистический режим. Мы считаем себя освободителями, а какие мы освободители, когда половина Европы из одного рабства перешла в другое. Это мы считаем себя их спасителями, а они считают нас оккупантами. Для чего нам понадобилось оставаться в Европе после войны? Одержали победу над фашистами, так надо было уходить, чтобы память о нас светлая осталась. Побоялись, что вместо нас американцы хозяйничать будут, что они подчинят себе всю Европу? Ну и пусть было бы так! Это было бы на совести Америки, а наша совесть была бы чиста. Так нет же, нам тоже захотелось господствовать над миром. Извечная борьба за власть заставляет людей идти на любое преступление.
Но тогда чем же мы не оккупанты? Теперь в Европе ставят вопрос о сносе памятников нашим солдатам. Естественно, мы сделали все для того, чтобы укрепить их в уверенности в том, что мы являемся оккупантами.
Да и Прибалтика нас ненавидит. Там уже в открытую проходят парады бывших солдат-эсесовцев, бывших полицаев, а ветеранов судят, как пособников сталинскому режиму.
Неужели же мы не понимаем, какое зло представляет собой коммунизм, и что именно из-за него на нас обрушилась Божья кара в виде Гитлера. И если бы признал это русский народ, признал бы советскую власть преступным режимом, тогда, может быть, и утихли бы все эти страсти в Европе и Прибалтике, тогда и к России бы изменилось бы отношение.
Но нет, упрямо мы не желаем приносить покаяние. Не желаем считать себя виновными хоть в чем-нибудь. До сих пор многие из оставшихся в живых ветеранов открыто заявляют: "мы были и остаемся коммунистами". Не хотят понимать, что коммунист - это самый страшный преступник перед Богом. Любой бандит и убийца имеет хоть какие-то шансы на спасение, они могут покаянием искупить свои преступления. Но коммунист не способен на раскаяние. Коммунист - это человек, объявивший войну Богу, сознательно отрекшийся от него, а, следовательно, и не способны принести никакое покаяние, так как напрочь отвергает его. Такой человек уже не может получить прощение.
Погруженный в такие мрачные мысли и рассуждения, Сергей поднимался к себе домой.
37
Наступил сентябрь. Начался новый учебный год, и Сергей поинтересовался у Ксении, куда же она отправила учиться своего сына Глеба.
- Куда, куда, - раздраженно ответила Ксения. - Так и пришлось отправлять его в наш институт. На нормальный сейчас денег нет. Все ресторан поглотил.
- Ты жалеешь о том, что тебе не удалось отправить его за границу? - спросил Сергей.
- Конечно, жалею. Какая мать не захочет дать сыну нормального образования. Ты же ведь сам учился в нашей советской школе, ты знаешь, что из себя представляет наше образование, наше обращение преподавателей с учениками. Неужели же ты считаешь нашу систему нормальной?
Ксения выжидающе посмотрела на Сергея.
- Нет, - честно признался Сергей. - Я так не считаю.
- Ну, вот видишь. А зачем же ты тогда спрашиваешь? Ну, ничего, вот окупится ресторан, начнет приносить реальную прибыль, вот тогда я, все равно, переведу Глеба в зарубежный институт.
- А как насчет его будущей семьи? - спросил Сергей.
- Какой семьи? - не поняла Ксения.
- Ну, он когда-нибудь захочет создать свою семью, и кем ты хочешь, чтобы оказалась его избранница? Русской или иностранкой?
- Ах, вот ты о чем? Ну, не знаю, кого полюбит, на той пускай и женится.
- Ну, а все-таки?
Ксения пожала плечами.
- По мне, так пускай и иностранкой будет. Лишь бы человек она была хороший.
- А то, что она будет другой веры, это тебя не смутит?
- Да какая разница. Все эти религиозные табу, все эти предрассудки, лишь злобу в людях разжигают. Нечего на это и смотреть даже. Какая разница, христианин человек, мусульманин или еще там кто-нибудь, если у него на уме одни только деньги. Вон, взять наших, русских девчонок, чего они хотят от жизни? Богатого мужа они все хотят, чтобы с деньгами были, и все их капризы удовлетворял. Все сводится лишь к деньгам, а все остальное лишь пустые слова. А заграницей, что ж, заграницей тоже, наверное, на первое место деньги ставят. Но там, как мне кажется, больше шансов найти порядочную.
Сергей слушал, и ничего не говорил, лишь задумчиво качал головой.
Однажды вечером, после работы, Роман пригласил Сергея к себе домой. Сергей попытался было отказаться, но Роман настоял на своем.
- Да зайди же, хоть ненадолго. Что уж, мы, как и не друзья вовсе.
Сергею ничего не оставалось, как подчиниться. Он не любил ходить по гостям, и всегда чувствовал себя неуютно в чужом доме.
Роман прямым ходом прошел в комнату, и распахнул балконную дверь.
- Смотри. - Он указал на открывшийся вид. - Нравится?
А посмотреть действительно было на что. Балкон Романа выходил в сквер, где высокие деревья почти совершенно закрывали собой высотные здания, расположенные в округе. Лишь верхние этажи и крыши оставались открытыми.
Сергей, как завороженный, смотрел на открывшееся ему зрелище. Роман с довольным видом встал рядом с Сергеем и искоса наблюдал за ним.
- Да, действительно красиво, - согласился Сергей.
- Как видишь, и в центре города есть на что любоваться. Проходи на балкон, не стесняйся.
Не дожидаясь Сергея, Роман вышел сам. Сергей шагнул следом.
Балкон своими размерами напоминал веранду. На нем даже стояли небольшой столик и стулья, точно такие же, какие бывают в летнем кафе.
- Ну, как же, все-таки, с тобой скучно! Ты что, совсем не умеешь расслабляться?
- Наверное, нет, - сказал Сергей, пожимая плечами.
Роман покачал головой.
- Ну, выпей хоть кока-колы.
- Кока-колы? Ну что ж, пожалуй.
Роман скрылся в комнате, но через минуту вернулся, неся в руках бутылку пива и пластиковую бутылку кока-колы. Поставив все это на столик, Роман сел напротив Сергея. Он взял себе пиво, а Сергей колу.
- Я все давно хочу поговорить с тобой, - сказал Роман, отпив немного пива. Сергей глотнул колы.
- Говори.
- Расскажи о себе, - немного помедлив, попросил Роман.
- Рассказать?
- Да, расскажи. Расскажи мне, кто ты. Сколько месяцев мы уже вместе, а я о тебе ничего не знаю. Ты какой-то скрытный. У тебя нет ни семьи, ни друзей, ни любовницы. Ты почти ничего не говоришь о себе, и явно избегаешь заводить с кем-либо дружбу. Почему? С одной стороны, ты с нами приветлив и уступчив, но с другой стороны, ты словно воздвигаешь между нами стену. Поначалу я думал, что мы с Ксенией просто не нравимся тебе, что ты считаешь нас своими классовыми врагами или что-то в этом роде. Но потом я понял, что здесь что-то другое. У тебя просто манера такая, держаться с людьми на определенном расстоянии, не подпускать их к себе близко. Почему так, а?
- Просто я уже не в том возрасте, когда заводят себе новых друзей, - сказал Сергей.
- Но ведь у тебя же и старых нет. Несмотря на твою общительность, ты какой-то замкнутый внутри. Словно чего-то боишься или остерегаешься.
Роман смотрел на Сергея, ожидая ответа. Сергей не отводил взгляда, и словно раздумывал.
- А ответ очень прост, и банально циничен. Я не верю в дружбу, вот и все.
Сергей ждал реакции Романа.
- Ну, дружба дружбе рознь, - признался Роман. - Но, все-таки...
- Нет, я считаю, что друг - это тайный враг. В трудную минуту друг первым тебя предаст, и нанесет удар в спину.
Роман рассеяно кивнул.
- Что ж, бывает и такое. Ну и что же теперь, всю жизнь прожить в одиночестве?
- Но так безопасней, - возразил Сергей. - Так спокойней на душе, когда знаешь, что тебя некому предавать. Я знаю, что мои слова звучат зло и цинично но, тем не менее, это факт, я говорю то, что есть. И потом, я не знаю, зачем вообще нужна дружба.
Роман удивленно вскинул брови.
- Да-да, я не знаю, зачем это нужно. В конце концов, любая дружба сводится к банальной выпивке. Друг - это тот, с кем ты пьешь. А я не люблю это дело. Я не пью, не люблю компании, я люблю одиночество, я - отшельник по натуре. Свое свободное время я люблю скоротать за книгой, у себя дома. И в компаниях, среди людей, я чувствую себя крайне неловко. Не нужно мне это все, очевидно.
Роман почесал подбородок.
- Как-то странно ты подходишь к этому вопросу. Но неужели же тебе не одиноко?
- Одиноко? Наверное, мне одиноко. И порой действительно становится тошно. Порой одолевает безысходность, и даже отчаяние. Но что поделаешь, другим я быть не могу. На меня давит общество, давит окружение, мне противно почти все, что творится вокруг.
- И как же все это сочетается с христианским мировоззрением, о котором ты все время толкуешь?
- Ну и что? - слегка развел руками Сергей. - Христианство учит не желать зла людям и, по возможности, помогать им. Я не желаю людям зла, но и помочь людям у меня почти нет никакой возможности. Я не в силах что-либо изменить. Единственное, что я могу делать, это призывать людей жить по Евангелию, хотя я не проповедник. Христос учил: "Тот, кто дружит с миром, тот дружит с дьяволом. Не прикладывайте души своей к земному". Это означает, что нельзя привыкать и привязываться к мирским благам и развлечениям. В загробной жизни ничего этого не будет, поэтому если человек слишком привязывается к мирскому, то, лишившись его, будет сильно страдать. Мне действительно не интересны земные развлечения. Я много лет учился смотреть на жизнь философски, и все это перестало быть для меня интересным.
Роман опустил глаза и, разглядывая бутылку, которую держал в руках, тихо качал головой.
- А почему ты не женился, не завел себе семью, детей?
- По этой же самой причине, - ответил Сергей. - Я разочарован этой жизнью, и не хочу, чтобы мои дети жили в этом мире. И еще я понял, что какой бы строй не был в нашей стране, кто бы не правил нами, какие бы законы не были установлены, они никогда не будут меня удовлетворять. Я не верю, что на земле может побеждать добро и справедливость. Земная жизнь - это как тюрьма для человека.
- Но ведь от такой философии, и от такой жизни можно с ума сойти. Не хочешь иметь детей, так не заводи, ладно. Но жить без женщины это же, я даже не знаю, как выразиться. Это что-то страшное, это какое-то омертвление чувств, омертвление всего, и омертвление самой души. Да-да, самой души. Ведь Бог создал мужчину и женщину для того, чтобы они были вместе. Двое будут как одна плоть. Как видишь, я тоже кое-что знаю. Как же так?
- В Библии сказано: "Двое будут как одна плоть". Это ты верно процитировал. Но еще там сказано, что семейные узы связывают супругов на всю жизнь. Здесь не должно быть никаких разводов, а также нельзя жениться на разведенной. Но я не верю в любовь. Я не верю, что может существовать взаимная любовь. Жениться - это значит связать себя на всю жизнь. А для меня это то же самое, что сидеть на пороховой бочке. Жена - это тот же друг, который предаст тебя в любую минуту. Это же жизнь в постоянном страхе, в постоянном ожидании подвоха, предательства. Я отлично понимаю, что я буду нужен жене лишь до тех пор, пока я здоров, и приношу домой деньги. Но что будет, если у меня случится серьезная проблема со здоровьем? Что будет, если я попаду в аварию, и на многие месяцы окажусь прикованным к постели? Что будет, если я, после этого, останусь инвалидом на всю жизнь? Нужен я буду жене? Да жена предаст меня в тот же момент. Бросит сразу же, как только поймет, что я стал для нее обузой. Нет, я не готов так рисковать. Доверять нельзя никому, тем более что христианский брак должен быть узаконен. Это значит, что брак должен быть венчан, и никакое сожительство, ставшее таким модным, недопустимо.
- Гражданский брак, - вставил Роман.
- Да никакой это не гражданский брак. Гражданский брак - это брак, зарегистрированный в загсе. Брак бывает двух видов: гражданский и церковный. Гражданский брак - это тот, который я тебе только что описал, а церковный - это венчание, по всей форме описанный в церковном уставе.
- А, по-моему, это все лишь бессмысленное усложнение вопроса.
- Нет. Брак - это таинство, к нему нельзя относиться безответственно. Ведь именно на семье и держится любое государство, а если разложится семья, то разложится и государство. Так, в сущности, оно и происходит.
Роман усмехнулся.
- Но ведь потому-то и стало так мало официальных браков, что люди испытывают такой же страх, что и ты. Что помешает одному из супругов, на следующий день после свадьбы потребовать развод? А в результате этого развода стать обладателей половины состояния второго супруга?
- В том-то и дело, - согласился Сергей. - В этом-то и главная проблема. Поэтому я и предпочитаю оставаться в одиночестве. Хоть и тяжело быть одному, трудно и тоскливо, но все же это безопасней, чем вступать в брак. К тому же, в браке большое значение имеет сходство мнений супругов, сходство их взглядов, а я сильно сомневаюсь, что смогу найти женщину, чьи понятия совпадали бы с моими. А это для меня имеет огромное значение. Как же иначе растить и воспитывать детей, если я буду стараться заложить в них христианские основы, а жена будет учить вольнодумству и атеизму или, в лучшем случае, теплохладности. Я боюсь за будущее своих детей. Кем они станут? А что если пороки общества захлестнут и их, что если они не смогут противиться соблазну? Вдруг станут преступниками или убийцами. Ведь вина в этом случае на девяносто процентов будет лежать на мне, как на его родителе. Я должен был воспитать своих детей, но я не смог. И осужден я буду на Божьем суде за то, что недосмотрел, не сумел заложить в своих детях страх Божий. Иметь детей - это страшная ответственность, и я боюсь, что не смогу оправдать этих, возложенных на меня обязанностей, обязанностей отца.
38
Сергей погрузился в мрачную задумчивость, время от времени, делая глоток кока-колы. Роман внимательно следил за выражением его лица, пытаясь определить, что же, все-таки, происходит на душе у Сергея. Наконец Сергей улыбнулся грустной улыбкой.
- Хотя о каком супружестве может идти речь в моем возрасте. В моих годах любая женщина уже побывала замужем, и не один раз. Или, во всяком случае, имела нескольких сожителей, а быть у кого-то очередным, я не хочу.
- Но ведь есть женщины, которые так и не сумели выйти замуж, - возразил Роман. - И провели всю свою жизнь в одиночестве.
- Да, конечно, есть. Но, к сорока годам они настолько привыкли к одиночеству, что им уже никого и не надо. В любом случае, для меня это уже слишком поздний разговор. Это не моя судьба, не мой земной путь.
- Ну, а почему ты не женился в молодости? Ведь в то время ты наверняка не забивал себе голову христианскими ограничениями.
- Да, разумеется. В начале восьмидесятых годов никого не было верующих. Я имею в виду по-настоящему верующих, как их нет и сейчас. Но что-то уже было во мне уже и тогда, очевидно. Меня все не удовлетворяло, я постоянно искал какого-то смысла в бытие. И ни одна из девчонок, которых я когда-то знал в молодости, не разделяла моих взглядов, и не понимала меня.
Теперь настала пора задуматься Роману. Он поигрывал бутылкой, которую держал в руке, и размышлял.
- А я все же, многого не понимаю в христианстве. Нет, я не хочу оскорбить твоей веры, но все же я многого не могу понять и принять.
- Что же именно? - спросил Сергей.
- Ну, например, того, что христианство запрещает смотреть на женщину с вожделением. "Тот, кто смотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействует с ней в душе". Но как же возможно иначе? Ведь это же в самой природе человеческой заложено, влечение к противоположному полу. Если такого влечения в человеке нет, то это уже патология, это значит, что человек болен. И потом, как же можно создавать супружеские пары, если нельзя смотреть на противоположный пол с вожделением? Как же мужчина будет знакомиться с женщиной, если они оба не будут испытывать друг к другу влечения? Да в таком случае и семья никому не нужна будет, никто не захочет создавать ее, не будет и супружеских пар. Ведь это же фактически означает, что люди должны быть полностью равнодушными друг к другу. Никому и в голову не придет, при таких понятиях, создавать семью. Человечество же просто вымрет. Вот ты мне только что изложил свое отношение к супружеству. Ты не представляешь себе супружеской жизни иначе, кроме как на христианских основах. Жених и невеста должны быть чисты перед алтарем. Но я никогда не поверю, что ты ни разу в своей жизни не посмотрел на женщину с вожделением.
В ответ на это Сергей только улыбнулся.
- Ну, вот видишь, обрадовано воскликнул Роман. - Выходит, и ты нарушаешь заповеди, и ты не такой уж и чистенький у нас, не такой уж непорочный.
- Безусловно, - согласился Сергей. - В своих помыслах я ничуть не лучше любого, даже самого падшего грешника.
- Ну, вот видишь, в таком случае, зачем нужно это воздержание, если человек будет осужден не только за дела, но даже и за помыслы греховные? Все равно же ты будешь приравнен к блудникам, например, ко мне, если ты такого обо мне мнения.
- В своих помыслах все люди блудники, - сказал Сергей. - Не прелюбодействует в своих желаниях только душевнобольной человек, или человек, совершенно не приспособленный к семейной жизни. Но ты ошибаешься, если считаешь, что за помыслы и за дела человек будет судим одинаково. Тот, кто испытывает тягу к какому-то греху, но противится ему, получит на небесах гораздо большую награду, чем тот, кто этой тяги вообще не испытывает.
- Логично, - сказал, немного подумав, Роман. - Это справедливо. Ну, а как насчет зрелищ? Как насчет фильмов эротического, и даже порнографического содержания? Смотреть такие фильмы грех или нет?
- Безусловно, грех, - твердо сказал Сергей.
- И ты ни разу в жизни не смотрел подобных фильмов? - на лице Романа появилась насмешка. Он выжидающе смотрел на Сергея, но тот молчал. Роман победоносно улыбнулся.
- Знаешь, - медленно произнес Сергей. - Я человек из плоти и крови. Мне также не чуждо все человеческое, все грехи и пороки. Я уже говорил, что считаю христианский образ жизни единственно правильным образом. Но сколько я не пытаюсь жить по этому учению, я все равно не могу изменить себя. Во мне сидит этот первородный грех, присущий всем людям, и я ничего не могу с ним поделать. Да, я стараюсь избегать соблазнов, стараюсь, как можно меньше вступать в контакт с людьми, но совсем избежать людей я не могу. Что касается фильмов подобного содержания, то я стараюсь такие фильмы вовсе не смотреть. Но вся беда в том, что подобными сценами напичканы буквально все современные фильмы. И когда я вижу на телеэкране обнаженное, красивое женское тело, мне бывает очень трудно отвести от него взгляд. И, каюсь, бывали и случаи, когда я смотрел фильмы подобного содержания. Как живого человека, созданного из плоти и крови, меня эти фильмы очень возбуждали, гормоны делали свое дело. Но после таких фильмов я чувствовал на душе такую гадость, такое отвращение, что и самому становилось стыдно за подобный поступок. Долгое время я потом испытывал душевные терзания и муки совести. Другими словами вот ответ на твой вопрос о том, нравятся ли мне подобные фильмы: "Плоть радуется, а душа потом страдает. Душе омерзительно". Вот, пожалуй, самый верный ответ на этот вопрос.
Они долгое время молчали. Роман цедил пиво, а Сергей наблюдал за ним.
- И поскольку речь зашла о фильмах, - наконец произнес Сергей. - Ты хотя бы понимаешь, что кинематография представляет собой большую силу? Ведь с помощью фильмов можно колоссально воздействовать и на психику и на мышление человека.
Роман кивнул.
- Разумеется, особенно если применить эффект двадцать пятого кадра, воздействующего на подсознание.
Сергей махнул рукой.
- Да и безо всякого двадцать пятого кадра кино сильно воздействует на человека. Люди воспринимают экранных героев, как образец для подражания. Получается, что кино учит человека, какой образ жизни он должен вести. Это может быть могучим оружием для промывания мозгов. Взять хотя бы советские фильмы. Суть большинства из них можно свести к одной фразе: "Как без Бога хорошо". Этими фильмами вытравляли в человеке все божественное начало, подменяя христианские заповеди кодексом строителей коммунизма. Что из этого вышло, видишь сам. Человек утратил чувство страха и ответственности за свои поступки. Чего бояться, ведь Бога нет, страшного суда не будет. Единственное, чего следует опасаться, это земных властей, следовательно, с ними надо уметь договориться, необходимо искать способы обойти закон. Такая политика привела к тому, что наступил культ денег. Люди, утратившие понятия вечного и небесного, стали заботиться исключительно о своей земной жизни, о земных благах, и очень скоро поняли, что многого, очень многого можно достичь в этой жизни при помощи денег. Само собой, почти все сегодняшние фильмы пропагандируют культ денег. Я уже много лет пытаюсь научиться понимать людей психологически, научиться понимать их поступки и логику. Очень многое зависит от содержания фильмов. Но ведь если содержание противно и отвратительно человеку, он же не будет смотреть такой фильм. Следовательно, создатели фильмов стремятся к тому, чтобы привлечь как можно больше зрителей. И я давно уже задаю себе вопрос; почему людям так нравятся боевики.
Роман хмыкнул.
- Это оттого, что в боевиках добро всегда борется со злом, и обычно добро всегда побеждает. Люди хотят видеть, как добро торжествует над злом. В этом и привлекательность боевиков.
- Это еще ладно, но в последнее время все больше и больше появляется фильмов, где главными героями выступают наемные убийцы, грабители банков и прочие. Симпатии зрителей в этих случаях невольно становятся на стороне преступников. К чему такая романтизация преступления? Добро и зло должно иметь четкую границу. Получается, что человеку просто нравится насилие, и причина этому - первородный грех, заложенный в человеке дьяволом. Этот грех и заставляет человека любить насилие, получать от него удовольствие.
- Ну, а как же еще можно победить зло, если не при помощи насилия? - спросил Роман. - Зло добром не победишь. Поэтому и приходится драться, стрелять и все такое прочее. Зритель, глядя на это зрелище, отводит свою душу. Ему становится легче. Ведь в реальной жизни справедливость никогда не торжествует. Побеждает всегда сила. А сила на стороне справедливости бывает только в кино.
- Это обман, заложенный в человеке дьяволом. По самой своей природе зло таково, что его невозможно уничтожить при помощи автоматов и пуль.
- Как же это так? - сказал Роман. - Как, например, можно остановить свихнувшегося маньяка, убивающего людей направо и налево? Или террористов, которые сеют смерть ради своих безумных религиозных идей?
- Мы говорим о разных вещах, - сказал Сергей. - Насилием мы останавливаем человека, творящего это зло. Но само зло остается целым и невредимым, и оно начинает искать нового носителя, способного вместить его в себя, и продолжить его разрушительную деятельность. Зло - оно нематериально. И пока существуют люди, оно будет продолжать порабощать их разум, внушая злые помыслы. Но само зло, или дьявол, кем оно, в сущности, и является, не способно напрямую причинить человеку вред. Для этого нужен носитель, человек, исполняющий волю дьявола. Так вот, телевидение, которое обладает такой могучей силой, и должно стать на борьбу со злом внутри человека. Оно должно подавлять в людях агрессию, и внушать добродетельность, разъясняя, что при помощи насилия нельзя уничтожить зло, можно уничтожить только исполнителя, а тем самым угодить дьяволу, цель которого уничтожить весь род человеческий.
- По-моему, нечто подобное как раз и пыталось сделать советское телевидение. Оно тоже, будто бы, учило добру.
- В том-то и дело, что нет, - возразил Сергей. - В советское время была совершена подмена добра злом. Доносы на соседей считались проявлением добродетельности, детей в школах учили заниматься доносительством. Бог был заменен вождем мирового пролетариата, и, следовательно, пропаганда была бесовской. Ведь, по словам Достоевского: "Если Бога нет, то все позволено". Именно к этому и сводилось все советское мировоззрение. А вот если телевидение начнет подавлять в человеке его низменные инстинкты, прекратит этот культ ненасытного потребления, то тогда, возможно, и в сердца людей вновь войдет что-то от Бога, что-то духовное и высокое. Но это возможно только в том случае, если людям будет проповедоваться учение Божье, потому как без Бога никакая борьба со злом невозможна.
Они снова замолчали.
- А как ты относишься к эвтаназии? - вдруг совершенно неожиданно перевел разговор в иную тему Роман.
Сергей изогнул брови.
- Страшная вещь - эвтаназия. Я даже не знаю, что и сказать по этому поводу.
- Почему же?
- С одной стороны, добровольное согласие человека на смерть, может быть приравнено к самоубийству, а это самый страшный грех, который уже не может проститься человеку. Но, с другой стороны, человек не сам же накладывает на себя руки. Вроде бы, на первый взгляд, человек, таким образом, пытается избежать выпавших на его долю испытаний. Но, если представить себе смертельно больного человека, страдающего от непрекращающихся болей, и не имеющих надежды на излечение, то это совсем другое дело. Я пытался как-то представить себя умирающим от неизлечимой болезни, например от рака. Врачи уверяют, что я проживу еще несколько месяцев, но какие это будут для меня месяцы! Боль будет постоянно усиливаться, доходя до абсолютно непереносимой, но я буду жить. Мне не будут помогать никакие обезболивающие средства, я не смогу ни о чем думать, кроме своей боли, меня не будет слушать собственное тело, я буду в тягость всем своим ближним, но я буду жить. Боль с каждым днем и с каждым часов будет становиться все более и более непереносимой, но я буду жить. Смерть будет казаться мне избавлением, я буду ждать ее, но она не будет приходить. Мне не будет избавления, ни облегчения, а лишь эвтаназия меня сможет избавить от невыносимых мук. Что в таком случае я веберу? Я просто не знаю. Я не знаю, как ответить на этот вопрос об эвтаназии. Хорошо рассуждать, когда ты здоровый и преуспевающий. Но совсем другое быть в той ситуации, которую я только что обрисовал. Честно, я не знаю, как я отношусь к эвтаназии. Не знаю, чтобы я выбрал, если бы со мной случилось подобное. Я могу только сказать: "Упаси меня Бог от такой участи". Спаси и сохрани!
Сергей допил кока-колу, и посмотрел на небо. Прямо напротив балкона Романа солнце начинало свой заход за горизонт, и небо постепенно окрашивалось в багровый цвет.
- Смотри, как красиво! - сказал Сергей, указывая на закат.
Роман повернул голову, и невольно прикрыл глаза. Заходящее солнце на мгновение ослепило его.
- Да, в самом деле, красиво, - согласился он.
На губах Сергея появилась мечтательная улыбка.
- Ты знаешь, я всегда мечтал поселиться где-нибудь в лесу, Там, где нет людей, нет цивилизации, а есть только природа. Как бы я хотел слиться с ней в одно целое, стать таким, какими были наши прародители Адам и Ева, до их грехопадения! Вот это и было бы моей истинной свободой и, наверное, счастьем.
39
Ресторан Романа и Ксении просуществовал ровно до двадцать пятого декабря. В этот день в ресторан вошли двое криминального вида молодых человека, и спросили у Сергея, где находится владелец. Пройдя в кабинет, они долго о чем-то беседовали с Романом и Ксенией. Когда они покинули ресторан, на пороге кабинета появились бледные хозяева. По их встревоженному виду Сергей понял, что случилось нечто непоправимое. Роман и Ксения некоторое время смотрели вслед незнакомцам, затем Ксения запустила в свои волосы руки.
- Нас закрывают, - не своим голосом произнесла она. - Как же так?
Ксения словно не верила в реальность происходящего. Сергей сразу же понял, кто были эти люди. Для Романа и Ксении было все кончено. Этого и следовало ожидать. Ресторан, существующий чуть более четырех месяцев, развивался очень успешно, даже слишком, для новичков. Вполне естественно, что об этом быстро узнали влиятельные люди. А поскольку Роман и Ксения принадлежали, говорят уличным языком, к мелким сошкам, то ресторан у них ничего не стоило отобрать.
- Что же нам теперь делать? - широко распахнутыми глазами Ксения глядела на брата. - Как нам теперь быть? Мы же только-только, можно сказать, вошли в раж. Неужели же ничего нельзя больше сделать?
Роман беспомощно кусал губы. Он знал, начни они сейчас упрямиться, дело может закончиться трагедией.
- Да ведь за нас поручился Дмитрий Крымов, а он очень влиятельный человек. Может быть, попытаться еще раз поговорить с ним. Вдруг он сумеет нас выгородить.
- Можно попробовать, - без всякого энтузиазма произнес Роман. Он опасался, что Крымов не захочет вмешиваться в их проблему.
И оказался прав. Дмитрий Крымов, несмотря на все свои напыщенные речи о том, что помогать людям его христианский долг, даже пальцем не пошевелил для того, чтобы помочь чем-нибудь Роману и Ксении. А зачем? Ему не было до этого дела.
Так или иначе, но ресторан закрылся под самый Новый Год, что явилось весьма плохим подарком для Романа и Ксении. Они все собрались дома у Соловьевых. Роман был подавлен, и почти все время молчал. Ксения же, с горя раскупорила бутылку водки и, налив себе полный стакан, залпом осушила его. На ее глазах навернулись слезы. Сев за стол, она обхватила голову руками.
Сергей хотел было попытаться утешить Ксению, но не нашел для этого слов.
- Ну, вот почему так? - сквозь слезы произнесла она. - Почему одним людям даются миллиарды, а у других нет возможности заняться даже средним бизнесом. Разве мы так многого уж хотим? Вот скажи, Сергей, если есть Бог, то почему он так несправедлив? Чего он хочет от нас? Да неужели же мы бы не поделились с ним? Неужели же не заплатили бы церкви откупные? Почему так, почему?
- Да неужто ты думаешь, что Богу нужны твои деньги? - не выдержал Сергей. - Неужто ты думаешь, что все дело только в этом? Вот, может быть, именно за такую логику вам и не дается бизнес.
- Да что же мы, хуже всех, что ли?
- Дело то и не в том, хуже вы или лучше. А может быть, Бог это делает для вашего же блага? Может быть, ресторан - это вовсе не тот вид бизнеса, который полезен человеку. Вдруг это знак, что надо заняться чем-то иным, каким-либо другим способом зарабатывать деньги. Вы думаете, что если вы пожертвуете деньги на храм, то этим вы себе место в раю купите? Вовсе нет! Бог душу каждого человека знает.
- Это ты так считаешь! - яростно воскликнула Ксения. - А священники говорят совсем иное! Они учат, что за деньги можно от всего откупиться. Все построено на деньгах, и все держится на деньгах.
- Тот, кто держится на деньгах, не устоит на страшном суде, - сказал Сергей. - И такие священники, которые проповедуют культ денег, сами будут отторгнуты Богом. Именно их называл Христос сынами дьявола, именно их обличал в те времена, когда проповедовал в Иерусалиме. "Горе вам, книжники и фарисеи, за то, что внешнее благолепие сохраняете, а внутри вы полны нечистот". Иуда тоже за тридцать серебренников Иисуса Христа продал, он тоже предпочел деньги. Точно также уподобляются Иуде те из священников, которые за деньги душу свою продают, те, кто сегодня служат олигархам и прочим сильным мира сего.
Ксения покачала головой, налила себе второй стакан и, давясь, стала пить. Роман поднялся, и присоединился к ней.
- Иисус, Иисус, - произнесла Ксения, вытирая с глаз слезы. - А каким он был на самом деле, этот Иисус?
Ксения, с какой-то укоризною, посмотрела на Сергея.
- Откуда известно, каким был Иисус Христос на самом деле?
- Что ты имеешь в виду? - спросил Сергей.
- А вот это самое и имею в виду. Недавно вышла в свет скандально нашумевшая книга американского писателя Дэна Брауна "Код да Винчи", по которой был снят не менее нашумевший фильм. Конечно, Ватикан войной пошел на этот фильм, требуя запретить его демонстрацию, но это же ничего не доказывает. Где гарантия, что Иисус Христос не был таковым, каким он был показан в романе? Что, если он действительно был женат на Марии Магдалине, и у них были дети?
- Но ведь это же чистой воды вымысел автора. Нет никаких исторических и документальных данных, подтверждающих рассказ Дэна Брауна. Роман полностью основан на его фантазии и воображении. Все домыслы строятся лишь исключительно на игре слов, и толковании символик. А это может ой как далеко завести человека. Картина Леонардо да Винчи "Тайная Вечеря" содержит в себе много непонятного, но если начать это все толковать, то каждый толкователь истолкует все это по-своему. Понятия "святой Грааль" и "королевская кровь" схожи лишь по игре слов. Если опираться на подобную систему, то гитлеровская свастика есть ничто иное, как буддийская символика, а значит, сам Гитлер был буддистом. А если покопаться в Буддийских пророчествах, то можно придти к тому, что Гитлер был воплощением Будды. Видите, до какого абсурда можно дойти, если опираться на игру слов и символик. И потом, действия приората, описанного в романе, совершенно нелогичны. Если приорат боится того, что тайна о том, что будто бы у Иисуса Христа были дети, будет уничтожена Ватиканом, то его действия должны быть совсем иными. Приорат бы не только бы не хранил эту тайну в абсолютном секрете, а наоборот, приложил бы все усилия к тому, чтобы сделать эту истину достоянием гласности. Ведь тайное общество, которое представляет собой приорат, утверждает, что Иисус Христос был простым обычным человеком, а не как не богочеловеком. Приорат заявляет, что это просто христианская церковь обожествила Иисуса Христа. Они же являются хранителями истины. Возникает вопрос; зачем приорату держать в тайне то, что и так скрывает церковь? В романе описана весьма абсурдная ситуация.
Как утверждает приорат, тайну эту он оберегает якобы для того, чтобы спасти от истребления потомков Иисуса Христа и Марии Магдалины. В романе заявляется, что будто бы Ватикан ставит своею целью уничтожить всех их потомков. Но это же вообще полный абсурд! Если бы у Иисуса Христа были потомки, то за две тысячи лет их количество достигло бы миллионов. Разве под силу было бы Ватикану уничтожить их всех. Да просто физически невозможно выявить всех потомков, невозможно проследить генеалогическое древо каждого человека. Да и для чего это нужно Ватикану, если даже главная героиня, являющаяся, согласно книге, потомком Христа и Магдалины, сама не знает об этом. Лэнгдон делает открытие, обнаруживая, что в Софи течет "королевская кровь". И что ей это дало? Совершенно нелепая и бессмысленная ситуация.
И, наконец, общими усилиями главные герои обнаруживают в одном из парижских храмов могилу Марии Магдалины. Если ты, Ксения, веришь в то, что это правда, то можешь съездить в этот храм сама. Уверяю тебя, что никакой могилы ты в нем не найдешь.
Да и о чем вообще можно вести речь, когда даже сам автор романа Дэн Браун, заявляет, что его версия вовсе не претендует на истину. Все написанное, просто плод его воображения, основанный на игре слов и символики. А в этих символах каждый волен увидеть то, что подсказывает ему его воображение. Был такой фильм Мартина Скорсезе, назывался "последнее искушение Христа". В нем тоже была показана подобная история. И я уверен, что Дэн Браун просто заимствовал идею из него, создав остросюжетный триллер.
А если всерьез подойти к истории с позиции Дэна Брауна, то получается, что никакого воскресения Иисуса Христа не было и быть не могло. Тогда встает вопрос, куда же девалось его тело? Евреи утверждают, что будто бы его тело похитили сами его ученики. Абсурд! Склеп, в котором был захоронен Иисус Христос, охранялся вооруженный стражей. Как могли безоружные, перепуганные, и утратившие веру апостолы похитить тело своего учителя у вооруженной стражи, так, что стража этого даже и не заметила?
Потом стал выдвигаться другой вариант, еще нелепее первого. Утверждалось, будто бы вооруженная стража, уснула на своем посту, и апостолы, воспользовавшись этим, похитили тело Христа. Это были римские воины! Вы себе можете представить, чтобы римские солдаты, при всей той железной дисциплине, которая царила в то время в их армии, могли уснуть на своем посту? При чем речь идет не об одном воине, а о нескольких. Это совершенно абсурдная ситуация.
Сергей даже сам улыбнулся наивности подобной версии.
- И вообще, я не могу понять, почему людям так хочется, чтобы не было никакого воскресения Христова. Почему людей так успокаивает то, что Христос не открывал людям никаких ворот в рай, что людей не ждет никакое царствие небесное? Почему людям больше нравится считать, что они обречены на смерть, и что нет никакой вечной жизни? Неужели же так легче жить? Жить без надежды? Недавно и известный голливудский режиссер Джеймс Камерон, снявший легендарных "Терминатора", "Титаника" и "Чужих", тоже заявил, что он, возможно, обнаружил могилу Иисуса Христа. Почему людям так хочется лишать себя последней надежды? Почему люди из кожи вон лезут, чтобы доказать, что жизнь абсолютно бессмысленна, и что они обречены на вечную гибель. Мне это совершенно непонятно. Это напоминает большевистскую теорию о том, что Иисус Христос никогда не существовал. Эта бредовая теория с треском провалилась. Точно также, со временем, забудется и эта выдумка Дэна Брауна.
- А как насчет "Евангелия от Иуды"? - после недолгого раздумья спросила Ксения. - Почему, если существуют четыре общепринятых Евангелия, то не может существовать и Евангелие от Иуды? Ведь апостолов было двенадцать, а значит, и Евангелий должно быть тоже двенадцать.
- Ну, во-первых, апостолов было не двенадцать, а гораздо больше. Кроме этих двенадцати, которые были отобраны самим Иисусом Христом, существовали еще семьдесят апостолов, среди которых были евангелисты Марк и Лука. Что же касается Евангелия от Иуды, которое появилось лишь в конце двадцатого века, то его подлинность никак не может быть гарантирована. Во-первых, экспертиза установила, что рукопись была написана никак не раньше третьего века, то есть, как минимум через двести лет после того, как умер Иуда. Во-вторых, это Евангелие было написано на древнеегипетском языке. Возникает вопрос, как мог Иуда, будучи евреем, написать Евангелие на египетском языке? К тому же, никакое Евангелие Иуда просто бы не успел написать, так как повесился в ту же ночь, когда и предал Христа. Он даже не дожил до его распятия.
- Но он мог написать Евангелие еще тогда, когда ходил с Иисусом, - настаивала Ксения.
- Исключено, если хотя бы попытаться рассуждать логически, - возразил Сергей. - Суть мифического Евангелия от Иуды в том, что Иуда предал Иисуса Христа по его же просьбе, так как иначе не смогло бы состояться и его чудесное воскресение. Это новое Евангелие выставляет Иуду в совсем новом свете. Он уже не предатель, а лишь исполнитель воли Христовой. Но, если бы это было так на самом деле, то Иуда бы никогда не повесился, после своего предательства. Он совершил самоубийство от отчаяния, когда увидел, к каким страшным последствия привел его поступок. А самоубийство - это самый страшный грех, который лишает человека быть по смерти с Богом. Если бы Иуда, в самом деле, выполнял волю Христову, он никогда бы не совершил этот роковой шаг. Это - во-первых. Во-вторых, после своего чудесного воскресения, Иисус, во время своего явления своим ученикам, наверняка бы реабилитировал Иуду, как исполнителя его воли. Однако же Иуда навсегда остался в христианской вере символом предательства. Разве мог бы Иисус забыть о своем верном ученике, на которого возложил такую ответственность. А ведь Евангелие от Иуды подтверждает факт чудесного воскресения Христа, тем самым, противореча самому себе. Если Иуда выполнял волю Христову, то почему же Иисус, после своего воскресения, забыл о нем? И, к тому же, нельзя упускать из виду тот факт, что это сомнительное Евангелие было написано на египетском языке. Иуде, повесившемуся в ночь своего предательства, никак не могло бы прийти в голову писать на египетском языке. Он мог писать только на древнееврейском. Сопоставив все эти факты, становится очевидным то, что новоиспеченное Евангелие - это еще одна ложь, при помощи которой враги Христовы пытаются исказить истину.
- Ну, а почему же Иисус Христос тогда избрал Иуду своим апостолом, если знал заранее, что тот его предаст? - спросила Ксения.
- Иисус пришел на землю для того, чтобы быть распятым. Он это знал, и на это пошел. Иуду же он выбрал лишь для того, чтобы свершилось пророчество. Иуда предал Христа исключительно из своего сребролюбия, а вовсе не потому, что выполнял его волю. К тому же, он ожидал от Христа совсем иного. Он ожидал, что Христос окажется великим полководцем, который избавит евреев от гнета римлян. Ну, а поскольку этого не произошло, то он и решился на это предательство. Ни о какой особой миссии Иуды не может быть и речи. Поэтому опирайтесь только на общепринятые Евангелия, а не ищите новых. Все остальные внедряются противниками Христа извне, специально для того, чтобы соблазнить людей и разложить христианство внутри себя. Не поддавайтесь искушению.
Ксения долго сидела молча, разглядывая бутылку водки, стоящую перед ней.
- Ты читал когда-нибудь фантастику? - наконец спросила она у Сергея.
Сергей равнодушно пожал плечами.
- В юности я жить не мог без нее. А что?
- У американского писателя - фантаста Томаса Шеррида есть рассказ, который называется "Попытка". В нем речь идет об одном изобретателе, создавшем аппарат, что-то вроде кинопроектора, который показывал исторические события. Достаточно было на этом аппарате задать нужное время и место действия, как аппарат тут же начинал показывать историческое событие, которое происходило в это время в этом месте. Когда же ученый стал демонстрировать реальные исторические события всему миру, то весь мир войной обрушился на него. А все было потому, что аппарат показывал совсем не то, что было написано в учебниках и в исторических документах. Истина сильно отличалась от общепринятых представлений о них. Так, например, война между Севером и Югом была показана абсолютно не так, как было принято ее преподносить. Был показан и Иисус Христос, но все христианские церкви были крайне возмущены, утверждая, что человек, показанный этим аппаратом, не имеет ничего общего с Иисусом Христом, описанным в Новом Завете. Я хочу сказать это к тому, что в действительности, истина ведь не нужна никому. Никто в ней не заинтересован, поскольку она разрушает принятые идеалы. Я вполне допускаю, что Иисус Христос был именно таким, каким его описывает Евангелие но, если бы нашлись неопровержимые доказательства тому, что все было иначе, чем описано в Библии, то церковь никогда бы не признала этого факта. Ей не нужна истина, а нужно, чтобы все опирались на постулаты, принятые ею, и объявленные, как единственно правильные и неопровержимые. Согласись с этим, Сергей, ведь сколько существует различных мнений, различных религий, которые все представляют собой нечто прямо противоположное друг другу, и ни одна еще, ни одна религия, не признала того, что она была, хоть в чем-то, не права.
Ксения снова налила себе водки, и залпом выпила стакан.
- Хороший у нас получился подарок к Новому Году, - сказала она, обращаясь к Роману. В ее глазах блестели слезы. - А ведь мы так надеялись, так рассчитывали. С Новым Годом, нас!
Ксения встала, пошатываясь, не выпуская пустого стакана из рук, прошла к выходу из комнаты. Затем, словно вспомнив что-то, медленно обернулась назад, и вопросительно, с каким-то подозрением, посмотрела на Сергея.
- А знаешь, Сережа, я вот сейчас подумала. Ты нас все время учишь верить в Бога, учишь, что надо жить по-христиански, но сам-то ты веришь в него? Я вот в этом не уверена. Ты какой-то скрытный. Проводишь с нами много времени, но никто из нас, за все это время, не был дома у тебя. Как-то это выглядит подозрительно. Ты так не считаешь?
- Я понимаю тебя, - сказал Сергей. - И, если вы этого действительно хотите, можете придти в гости ко мне домой.
- А, знаешь, это мысль. - Прищурила глаза Ксения. - Я думаю, нам всем будет весьма интересно побывать у тебя дома.
40
Ксения и Роман посетили дом Сергея десятого января, после рождества. Сергей жил в обычной "хрущевке", в ни чем не примечательной двухкомнатной квартире, которая осталась ему от родителей.
Ксения, не спеша, прошлась по комнатам. Квартира не поражала особой аккуратностью, хотя и была довольно ухоженной, но было заметно, что она уже давно не знала женской руки. В спальне Сергея первое, что бросилось в глазах Ксении, это были две иконы, висящие на стене. Одна из них изображала Иисуса Христа, на другой же был запечатлен образ Богородицы. Ксения, некоторое время рассматривала иконы, чувствуя, почему-то, некоторое смущение, затем, бегло осмотрев все остальное, перешла в гостиную.
В гостиной, в углу, у дальней стены был расположен самодельный складной тренажер для накачки мышц. Рядом с ним на полу лежали штанга и большие разборные гантели. Было видно, что хозяин квартиры увлекается бодибилдингом или, по крайней мере, увлекался когда-то.
Под потолком гостиной была протянута новогодняя электрическая гирлянда, которую еще не успел убрать Сергей.
Ксения улыбнулась, указывая на гирлянду.
- Ты украшаешь комнату на Новый Год?
- А почему бы и нет? Новый Год всегда вызывает у меня самые приятные детские воспоминания. Ведь это был мой самый любимый праздник в детстве.
- Да, - ностальгически произнесла Ксения. - Мы тоже, в детстве, всегда наряжали елку, а под ней находили подарки.
Ксения хитро посмотрела на Романа. - И меня всегда удивляло, откуда Дед Мороз знает, что у нас живут мальчик и девочка.
На лице Романа тоже появилось ностальгическое выражение.
- Помню, в детстве мы в нашей комнате накрывали маленький столик, и пили лимонад. Господи, как же давно это было, кажется в начале семидесятых годов.
- Тридцать пять лет назад! - ахнула Ксения. - Господи, Ромка, какие же мы с тобой старые сейчас!
- А у тебя, по-моему, здесь почти ничего не изменилось, - заметил Роман, с интересом, оглядываясь по сторонам. - Я был здесь как-то, когда мы еще учились в школе.
- Да нет, многое изменилось, - вздохнул Сергей.
Ксения провела рукой по стене, ощупывая обои.
- По-моему, довольно милая квартирка, - произнесла она. - Тебе бы пора своих детей завести. Дарил бы им подарки на Новый Год.
- А что я им могу дать? - возразил Сергей. - И как их воспитывать?
- Воспитывай их по заповедям. Ведь ты считаешь их основой основ, вот и веди воспитание по ним.
- А смогу ли я это сделать? Ведь это же такая ответственность, иметь детей. И где гарантия, что я один смогу их чему-либо научить?
- Так ты найди и жену себе верующую, - сказала Ксения. - Чтобы подходили вы друг другу.
- М-да, верующую, - произнес Сергей. - Вера дальше слов не продвигается. На словах-то почти все верующие, а как коснешься, так всем только и нужно, чтобы выйти замуж за богатого и преуспевающего.
- Что ж, жить-то все хотят. Бог Богом, но деньги решают все, вот все и хотят их иметь.
- Вот поэтому я и живу один. Мне страшно при мысли о том, что может ждать детей моих. Взять, хотя бы, школу. Во что она превращает подростка? Ты же сам помнишь, Ромка, чему нас в школе учили. - Сергей обратился к Роману. - Помнишь ведь, как учителя стыдили отличников за то, что они дружат с двоечниками. Говорили, как не стыдно вам с такими дружбу водить, мол, кто вы, и кто они. Даже за одной партой не позволяли сидеть, рассаживали подростков по разным рядам, чтобы ничего общего между ними не было. Помнишь ты такое?
- Да помню, - хмуро отозвался Роман. - Как не помнить-то.
- А как с первого класса учительница наша учила нас доносы на соседей писать, помнишь? Это же додуматься до такого! Дети еще и своего имени писать не могут, а их уже учат на соседей доносы писать! Это же дикость самая настоящая!
Роман молчал, и лишь в знак согласия кивал.
- А потом помнишь, в средних классах, у нас завуч уроки вела. Она пыталась, хотя бы, к детям доступ найти? Да ей было безразлично, что у кого на душе болит. Помнишь, как она говорила, что ее не волнует, какие у кого проблемы, дома ли, в семье ли что не в порядке, или еще что не так. Это ее не волнует, так она говорила. Для нее было главным, чтобы ученик уроки не прогуливал, и пятерки получал, а свои проблемы он пусть оставит при себе. Разве при таком отношении может из ребенка человек получиться? Вот видишь, а ты хочешь, чтобы я детей заводил. Для чего, чтобы из них в школе зверей делали? Да я молю Бога, чтобы этого не случилось никогда. Я не желаю своим детям того, через что прошел сам.
- Тогда почему ты осуждаешь меня за то, что я своему сыну хочу дать более-менее нормальное образование? - ехидно спросила Ксения.
- Да потому что ты только так думаешь, что заграница может дать нормальное образование.
- Ну, а в России-то, чем лучше? Ее все равно нельзя спасти. Она разрушается олигархами и растаскивается. Никто не в силах пустить вспять этот процесс.
- Россия была разрушена задолго до появления первых олигархов. Россия была разрушена в семнадцатом году. После этого на территории нашей страны возникло тоталитарное государство, которое уж никак нельзя назвать Россией.
- А что происходит сейчас? - спросила Ксения. - Разве это не разрушение государства?
- Сейчас происходит растаскивание обломков государства. Это как здание. Семьдесят лет его ломали, разрушали, разламывали по кирпичикам, а потом пришли новые люди, увидели обломки, разбросанные по земле, и сказали, давайте растащим эти обломки, приспособим их для своих нужд, или продадим их кому-нибудь, кто хорошо заплатит. Вот и растаскивают эти обломки, а нам кажется, что эти расхитители и разрушили Россию.
- А нельзя ли из этих обломков вновь построить разрушенное здание? - спросила Ксения.
Сергей вздохнул.
- Построить? В теории-то построить, конечно, можно. Но дело в том, что никто не умеет строить, да и не хочет уметь. К тому же возникает вопрос, какое именно здание хотят люди построить из этих обломков. Ведь мнения и желания людей сильно расходятся меду собой. Одни хотят вернуть советскую власть, вновь назначить богом Ленина, и поклоняться ему, не понимая при этом, что именно деятельность Ленина и развалила то здание, которое мы зовем Россией.
Другие хотят строить демократическое здание, наподобие американского, в котором была бы полная свобода, не подозревая при этом, что полная свобода полностью развращает человека, делая его двуногим животным, лишенного нравственности и совести, что превращает его в слепое и безмозглое орудие, которым управляют чужие руки.
Третьи же, которых, правда, меньшинство, хотят возродить православно-христианскую культуру, которая существовала в России на протяжении тысячи лет, и которая была так варварски уничтожена за годы советской власти.
- К какой категории людей относишься ты сам? - спросила Ксения. - Или ты не хочешь отвечать на этот вопрос?
- Я считаю, что единственный приемлемый общественный строй для человечества - это самодержавие, когда царь единовластно управляет государством, и ему не мешают ни депутаты, ни дума, которая, в сущности, и была создана специально для того, чтобы лишать власть власти, делая ее бессильной марионеткой в чужих руках.
- В чужих руках, в чужих руках, - передразнила Ксения. - Ты так говоришь, будто существует какая-то могучая организация, которая управляет миром.