За крутым поворотом реки открылся вид на град, что стоял на правом берегу Днепра, обнесенный бревенчатыми, местами каменными стенами с высокими башнями-бойницами.
Форинг Скалд Золотогласый снял кожаный шлем, мокрый от пота подшлемник, с которого соленые капли упали на плотную кольчугу и боевой рог на золотой цепи. Зачерпнул через борт ладьи воду, омыл лицо.
-Дир, - обратился форинг к ближнему дружиннику, тоже боярину, - что старосты древлян говорят, сильна ли хазарская ватага в Киеве?
-Старший берсерк Улаф попытал их князя Доброжира с Припяти. Князь сказал, что теперь в Киеве сидит Обалди - отпрыск хазарского царя Булана. Местных полян из города он всех выгнал, те платят ему дань, по хвосту и две плашки меда с дыма. У Обалди десятина беков и около тьмы воинов. В битве с каганом нам готовы помочь дреговичи и тиверцы. Хоть они и не любят киевских полян, но хазар ненавидят еще пуще.
-Разве, сами не одолеем степняков?
-Одолеем, Скалд, только каждый наш воин ценен, тебе же к Золотым вратам Константинополя щит прибить надо.
-Верно. А сей град красив. С него на ладьях по Днепру на Византийского царя Михаила сподручнее будет идти.
Причалили на сорока кораблях к яру. Остальная часть дружины русей шла берегом. Развели огни, разбили шатры, наварили в чанах мяса, красных грибов, затянули песни.
Утром, чуть свет, дружина была уже на ногах. Скалд поднялся на косогор.
В это самое время из деревянных башен Киева высыпала конница. За ней выбежали пешие воины.
-Не успеют нам дреговичи и тиверцы помочь, - спокойно сказал форинг Скалд. - Славян, славен, угров во фланги, гвардию берсеркеров вперед!
В мгновение ока варяги-руси выстроили "панцирь" из щитов. Скоро в них полетели простые и огненные стрелы. Одна из них воткнулась в круглый щит форинга. Он ее отодрал, сломал, затрубил в рог.
Войско перестроилось в "свиной рот". Впереди, с железными палицами, со звездами на цепях, длинными копьями, встали высокорослые, полностью закованные в латы, берсеркеры.
Ждать прямого столкновения с неприятелем руси не стали. Сначала войско каганата было осыпано стрелами и дротиками, затем "свинья с разинутым ртом", двинулась вперед. Северяне быстро разорвали хазарский строй, славяне и угры разошлись в стороны, взяли неприятеля в "клещи". Начался рукопашный бой.
Битва была выиграна, как только солнце поднялось над землей на две ладони. Остатки хазарского войска бросились к стенам Киева. Скалд не отдал команды их преследовать. Варяги разбили лагерь в заливе Днепра.
Как и предполагал форинг, утром пришли "переговорщики" от Обалди. Спросили чего хочет "великий варяг-рус". Предложили часть дани, что собирают хазары с полян и древлян. Однако Скалд долгими переговорами утомлять себя не стал. Ответил, что дает Обалди два дня, что бы тот убрался из Киева вместе со своими беками.
Уже на следующее утро над Киевом взметнулись три стрелы: две с белыми лоскутами, одна огненная. Это означало, что великий царь Обалди уходит из града, но "росам должно считать", что он не побежден.
-Нужно ответить, форинг, - сказал Дир. - Две белые стрелы будут означать, что мы согласны с его мирным уходом из Киева и считаем Обалди стойким, непобежденным царем. Одна огненная - мы продолжаем войну.
-Ты же сам, брат, говорил, что нам понадобятся силы в Константинополе, - ответил Скалд. - Я согласен на белые стрелы.
Лучники выполнили приказ форинга. Уже к вечеру хазарское войско ушло из Киева на юг, где на нижнем Днепре начинались земли уличей.
*******************
Блудов открыл глаза. Над ним навис улыбающийся Сункэ:
-Жив.
-Жив! - подхватил радость охотника Журов.
-Ну, слава Создателю. - Это уже произнес надзиратель Хомутов.
-Бредит. - Сункэ приподнял голову следователя, влил ему в рот настойки из корней можжевельника и кедровых иголок. - Мне и самому не пойми что мерещилось. Жуткая гадость вышла из этого метеорита.
Алексей Алексеевич немного пришел в себя, потер рукой лоб:
-Надо же...Я словно наяву участвовал в битве с хазарами под Киевом.
Сказал и осекся: ни к чему распространяться о своих дурацких видениях, могут и в самом деле подумать, что он повредился рассудком.
Огляделся. Он с Сункэ и полицейскими находился на верху пологой горы, с которой была видна река Сестрёнка, дымящийся лес за ней. Деревья уже не горели, парили, словно после сильного ливня. Была видна и воронка, в которой находился "небесный камень". Следователь указал на нее, хотел что-то спросить. Его опередил Журкин:
-Самая настоящая дьявольщина с этим метеоритом. Я тоже на мгновение потерял сознание. Ну, после того, как огненный столб из него выскочил. А когда очнулся, гляжу, камень небесный начал меняться. Помните, он напоминал физиономию трактирщика Бубнова?
-Помню, - кивнул следователь, пытаясь собрать мысли воедино. В его мозгу все еще звучали боевые горны варягов-русей и дикие крики воинов каганата. - И что с ним, с камнем, вернее, лицом Бубнова?
-Так вот, булькал камень, булькал, а потом принял черты...кого бы вы думали?
-Можете не продолжать. - Следователь встал, отряхнулся. - Серафима Любезнова.
-Точно! А откуда вы?..
-Метеорит выделил какое-то галлюциногенное вещество. Все мы увидели то, о чем думали подсознательно.
-Я вот почти ничего не видел, - сказал Хомутов. - Ну, разве, вроде как выпил большую кружку пива.
Сункэ не стал делиться своими видениями. На самом деле, ему привиделось, что на него снова напала рысь, но она почему-то имела голову Артема, спасшего его. Рысь уже собиралась перегрызть ему горло, а потом вдруг сказала, чтобы они не шли к Белой скале через долину Благоденствия. Восточнее неё, в ста саженях, у отвесного берега Соли, есть вход в пещеру, которая и приведет к скале.
А следователь Блудов думал, почему же ему привиделась битва за Киев. И вдруг вспомнил надпись на картинке с новгородским старостой Гостомыслом из "Повести временных лет", которую он изучал на уроках истории в Юридическом университете. "Идоша за море к Варягомъ и ркоша: "земля наша велика и обилна, а наряда у нас нѣту; да поидѣте к намъ княжить и владѣть нами". В "Повести" так же подробно описано "взятие" боярами Рюрика Аскольдом и Диром полянского Киева, платившего дань хазарам. Но почему в видении был Скалд, а не Аскольд? Ах, ну да, на скандинавский манер его имя звучало как Скалд, в переводе на славянский - золотой голос. А вот с немецкого - владеющий копьем.
Устроились на отдых под козырьком гранитной скалы в горном перелеске. Место находилось в небольшой яме, отчего она особо не продувалась ветрами. Разожги костер, достали припасы.
-Отчего все же вы с хазарами бились, ваше благородие? - спросил Журкин, снимая зубами с ножа кусок жирной свинины из банки.
- "Повесть временных лет" навеяла, - догадался Сункэ. Он тоже изучал историю Руси.
-Что же это за "Повесть" такая? - поинтересовался Хомутов.
Блудов рассказал, что "Повесть" - это древняя летопись. Она рассказывает "откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве стал первым княжить, и как возникла русская земля". Летопись была составлена неким монахом Киево-Печерского монастыря Нестором на основе "Начального свода" в 1113 году. Но до нас труд Нестора не дошел. Через три года его летопись переписал игумен Выдубицкого Михайловского монастыря Сильвестр. Повесть была найдена в разных летописных списках, в разное время. Эти варианты мало отличаются друг от друга, в основном тем, где начал княжить Рюрик - в Новгороде или в Старой Ладоге, в так называемом Рюриковом городище.
-"Повесть временных лет" до сих пор вызывает много споров, - говорил Блудов. - Русины-малоросы, что с помощью немцев и большевиков недавно создали независимую Украинскую Державу, вообще отрицают ее подлинность. Идеологи украинства Грушевский и Михневский, утверждают, что "Повесть" якобы была написана чернокнижником Яковом Брюсом по велению Петра Первого, чтобы возвеличить Россию. Но это не так. Подлинность летописных списков, а их было шесть, один сгорел во время пожара 1812 года, не вызывает сомнений у лингвистов и серьезных историков.
-Почему же профессор Грушевский, а он серьезный ученый насколько я знаю, отрицают подлинность "Повести"? - спросил охотник.
-Законный вопрос, дорогой Сункэ, и очень простой на него ответ.- Следователь взял протянутую ему охотником флягу с настоем, сделал глоток. - Дело в том, что в "Повести временных лет" нет ни слова об украинцах и Украине. Это не вписывается в концепцию Грушевского о древности украинского этноса. Кстати, нет ни слова об украинцах и в Переяславском договоре 1654 года, по которому Украина вошла в состав России. Якобы Украина, это теперь стали так называть Малороссию. На самом деле в договоре речь шла только о Войске Запорожском и запорожцах.
-Да-а,- протянул Журкин. - Кто вернулся с войны, утверждают, что это хохлы развалили Западный фронт.
-А про большевиков ничего не говорят? - хмуро спросил Хомутов.- Они ведь тоже руку приложили. Нет, подамся всё же к Корнилову.
Фельдфебель покачал головой:
-Что и говорить, нашли друг друга в Брест-Литовске губители России. Хохлам свое государство, как кобыле второй хвост. Размечтались о кренделях небесных от кайзера.
-Не совсем так, - сказал Блудов. - Насколько вы знаете, Украинская народная республика, провозглашенная сразу после Октябрьского переворота, существовала на правах автономии в составе России, и выходить из нее не собиралась. Но большевикам не нравилась, что УНР не поддерживала марксистские идеи. Ленин отправил главкома Крыленко разгромить "буржуазный" Киев. Тогда лидеры новоиспеченной Украины сразу же заявили о независимости УНР и попросили помощи у кайзера Вильгельма. По телеграфным сообщениям, генерал Скоропадский даже ездил к нему на прием.
-Это разве не предательство?! - возмутился Журкин.
-Один черт - страшнее другого, - махнул рукой Хомутов. - Что немцы, что большевики. Но генерал Скоропадский иуда...
-Ещё какой иуда, - согласился фельдфебель. - Русский генерал, а продался хохлам.
-Он и сам, как вы выразились, хохол, - ответил Блудов.- Из рода гетманов Войска Запорожского.
-Вот как, тогда все понятно. - Фельдфебель поднял воротник шинели, обвязал его шарфом, придвинулся к костру. - Так как всё же полянский Киев стал русским?
Блудов сделал очередной живительный глоток из фляги, передал ее Сункэ. Рассказал, что воеводы князя Рюрика Аскольд и Дир в 863 году отпросились у него пойти "пограбить" Константинополь. Тогда это было в порядке вещей. Шли на ладьях и стругах по разным рекам, потом по Днепру и увидели на горе красивый город. Спросили местных, чей это городок. Те ответили, что были тут три брата Кий, Щек и Хорив, которые его построили, а потом сгинули, а они тут сидят и платят дань хазарам. Аскольд и Дир решили остаться в этом городе, выбили из него хазар, собрали у себя множество соплеменников - варягов и стали владеть землею полян.
-Вот как...,- выдохнул Журкин. - Ну а русские как же?
-Варяги и были русскими, вернее, раньше они назывались русами или росами, вероятно, за русый цвет волос. Возможно, так их прозвали прибалтийские угры: руотси - гребцы. Варяги ведь были отменными мореходами. Ну, а после призвания славянскими племенами Рюрика и его дружины, все народы Рюрикова великого княжества стали называться русами, то есть русскими.
-А поляне? - спросил Хомутов.
-Они были, по сути, холопами варягов-русей. После того как в 1240 году Киев сожгли татары, поляне стали их рабами. Потом татары их продали, как скот, полякам, те уступили полян литовцам. Ну а в 17 веке запорожцы, они же потомки полян и древлян, опасаясь полного истребления от турок, обратились к русскому царю Алексею Михайловичу принять Войско Запорожское в состав России. Просили аж 14 раз, наконец, царь проявил милость, принял.
-На свою голову, - вставил Сункэ. - Уже через год запорожцы стали проявлять недовольство тем, что их якобы ущемляют в правах и свободах. Привыкли в своих диких степях к отсутствию крепкой высшей власти и вседозволенности. Вот и теперь фронт расшатали вместе с большевиками.
Следователь кивнул в знак согласия с охотником, взглянул на него одобрительно: мол, недаром тебе преподавали историю в военном училище. После некоторой паузы сказал:
- Как я уже говорил, "Повесть" была составлена монахом Нестором на основе Начального свода. Он не сохранился. Возможно, сгорел в Киеве. Но был еще и "Древний свод", который написал монах Никон, один из основателей Киево-Печерского монастыря. Вот этот Древний свод лег в основу Начального свода игумена Иоанна, с которого потом Нестор и написал "Повесть временных лет".
-Древний, начальный, - пробубнил Журкин, пытаясь устроиться у бревна поваленного дерева вздремнуть. - Поди, теперь, разберись. - Вдруг встрепенулся: - Но мне очень интересно, почему цитата из этой "Повести" есть на карте Бубнова?
-И мне очень это интересно, - сказал следователь. - Здесь определенно есть какой-то смысл. Ладно, давайте отдыхать, чуть свет двинемся в путь.
*****************************
Величественный град Константина Великого заливало, словно жидким солнцем. Оно плавилось на плоских куполах храма Святой Софии и в синих, спокойных водах Понтийского моря. На первый взгляд, Новый Рим дышал изобилием и уверенностью. Однако людей у высоких зубчатых стен и башен видно не было, равно, как и не было в заливе ни одного суденышка, ни одной рыбацкой лодки. Все попрятались от русей, подступивших к Константинополю на более, чем двуустах кораблях.
Скалд вышел на берег из богато украшенной шкурами и трофейным оружием ладьи, окинул взглядом местность.
-Эти стены нам не одолеть, - сказал он "плечевому брату", то есть командиру берсеркеров Улафу Смелому.
-Дадим сражение в море, - ответил тот. Улаф когда-то был аколуфом - начальником варяжской гвардии, охранявшей византийскую императрицу Феодору - мать нынешнего императора Михаила III. - Я прекрасно знаю их слабые места. Разобьем византийский флот на воде, сами царские врата откроют.
-Ну-ну. - Скалд поднял круглый камень, обточенный до блеска морской волной, сжал его в руке. - Сколько не дави, а слез не выжмешь.
Улаф не понял смысла слов форинга, решил промолчать. Скалд же спросил:
-Известно где император Михаил?
- Местные булгары нам рассказали, что Михаил был в походе на агарян. Дошел уже до Черной речки. Но городской эпарх откуда-то пронюхал, что мы идем большим войском на Царьград, послал депешу императору и тот накануне вернулся. Не задержались бы мы в селениях, успели б перехватить.
С соседней ладьи сошел форинг Дир с пятью дружинниками.
-Говорят, царь Михаил всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви Святой Богородицы во Влахерне. - Дир в приветствии приложил руку к сердцу. Несмотря на равенство с Скалдом, он всегда выказывал ему уважение. - А чуть свет они вынесли ризу этой самой Богородицы, смочили в море ее полу. Молились, чтобы их Спасительница покарала нас и обратила вспять.
-Дикие они, эти христиане, - сказал Улаф.
-Да, дикие, а такую империю создали, такой град возвели. - Скалд приложил ладонь ко лбу, чтобы солнце не выжигало глаза, стал вглядываться в ближайшие ворота Константинополя-Царьграда, представлявшие собой каменные столбы на высокой арке.
-Это и есть Золотые врата?
-Нет, - ответил знающий в городе каждый дюйм Улаф. - Золотые врата находятся с другой стороны Константинополя, там, где улица Месса переходит в загородную Эгнатиеву дорогу. Чуть дальше стоят Триумфальные ворота в честь победы над Узурпатором Максимом.
Форинг поморщился, ему были неинтересны архитектурные подробности Царьграда, кроме Золотых врат. Ведь именно к ним он пришел прибить варяжский щит. Прибить, но не разорить дотла Византию. Нет, пусть она присягнет на верность великому Рюрику...или лучше его Киевскому княжеству. С ежегодной данью в...это и нужно обсудить с императором.
-Отправьте воинов к Михаилу. Пусть передадут ему, что славный варяжский форинг, правая рука самого Рюрика, великий князь Киевский Скалд желает с ним говорить.
Гонцы вернулись, когда взошла полнокровная Луна. Она переливалась пугающими темно-красными тонами. "Император готов встретиться с тобой завтра, великий князь, лишь только первые лучи коснутся купола Святой Софии, - сказали гонцы. - Царь Михаил прислал тебе подношение, Скалд".
Подношением оказалась икона Богородицы в золотом окладе.
-Её ризу царь и окунал в море, в надежде на спасение, ха-ха,- рассмеялся Дир. - Нас называют варварами, а сами и того хуже. - И не дожидаясь мнения Скалда, отдал распоряжение воинам: - Золото обдерите, деревяшку в море.
Князь ничего на это не сказал. Выпил некрепкого меда, улегся на медвежьи шкуры, почти сразу уснул.
Чуть свет, варяжская флотилия выстроилась напротив стен Константинополя. Море было спокойно, словно покрытое лазоревым мрамором. Ладью великого князя уже приготовили. В нее уложили дары для императора Михаила: варяжские и награбленные по пути золотые, серебряные, янтарные украшения, мед, ягодную медовуху, копченую рыбу, соболиные и медвежьи шкуры. В одно судно все подарки не уместились. Снарядили еще две корабля, которые должны были сопровождать Скалда.
Среди выстроившихся напротив града ладей русей, несколько десятков были оснащены метательными устройствами. Они кидали на 40-50 саженей "огненные кувшины", начиненные сосновой смолой, сухим злаковым жмыхом, золой. Варяги знали, что византийцы тоже используют подобные устройства, но применяют так называемый "греческий огонь". Причем "бросают" его не только в кувшинах, но и выстреливают им через длинные трубы. И с кораблей, и со стен города.
Об этом руси думали меньше всего. Еще не встречалось ни одного не покорившегося им народа. Скалд отправлялся к императору Михаилу III с неизменным требованием: Византия должна подчиниться либо Рюрикову Новгороду, либо Киевскому княжеству, то есть лично ему, Скалду Златогласому.
Однако, как только князь ступил на свою ладью, внезапно поднялась буря с ветром, встали огромные волны и вмиг разметали корабли варягов. Скалд только успел выскочить на берег, как его корабль в щепки разбило о скалы. Улаф Смелый спас "младшего князя" Дира, уже шедшего камнем на дно. Снова бросился в море, чтобы вытащить еще кого-то из своих товарищей, но мощная волна швырнула его на обломки кораблей. Улаф скрылся под водой и больше не появлялся.
С высокого берега Скалд и Дир глядели на обломки своего величественного флота и не верили своим глазам. Многие руси отправились в загробные миры: варяги в Вальгаллу, славяне в Прави, Нави и Слави.
-Видно, напрасно ты выбросил Богородицу в море, - сказал Скалд. Он поднял камень, сжал его в кулаке. - Сколько не дави, а слез не выжмешь.
Дир на это ничего не ответил.
*************************
-Ваше благородие, да отпустите же, больно. - Журкин пытался высвободить свой сапог, мысок которого с силой сжимал следователь.
- Сколько не дави, а слез не выжмешь, - произнес Блудов.
-Ей богу, в пору заплакать. Ну и хватка у вас.
Ветер наверху ямы наклонил сосну, с которой с шумом свалился снежный ком. Алексей Алексеевич пришел в себя, наконец отпустил сапог фельдфебеля, осмотрел свою ладонь, будто видел её впервые.
Хомутов, мрачно наблюдавший эту картину, отошел по малой нужде, за ним последовал Журкин.
-Тебе не кажется, Архипка, что наш следователь того?..
-Чего того?
-Разумом повредился. Видно, сильно, больше нас отравой метеоритной надышался.
-Ну, не знаю. Хотя... Что же делать?
-Пока ничего, поглядим, что будет дальше.
Полицейские вернулись к тлеющему заботами Сункэ костру, открыли банки с тушеным мясом.
Блудов ел молча, ни на кого не глядя.
-Сон-то видел? - спросил его охотник как бы невзначай.
-Видал, - ответил тот обреченно. И рассказал про царя Михаила III, с которым должен был встретиться утром. И про внезапную бурю, которая этому помешала и угробила весь флот варягов-русей.
-Да-а, - протянул Сункэ, облизывая ложку. - Плохо дело.
-Почему?
-А потому что подобные видения имеют правило сбываться.
-Ты это к чему? - спросил Журкин, с опаской и некоторым сожалением поглядывая на следователя.
-К тому, что Скалд, то есть форинг Аскольд и его дружок Дир плохо закончили. Слушайте.
Сункэ рассказал, что Аскольд и Дир ходили на Константинополь в 866 году. Они вернулись в Киев и долгие годы там княжили. А через тринадцать лет умер Рюрик и передал княжение своему родичу Олегу. Тот не был Рюриковичем, но тоже происходил из княжеского рода. Он стал опекуном малолетнего сына Рюрика Игоря. При этом Олег имел великие амбиции. В 882 году он начал завоевательные походы: взял Смоленск, Любеч, подчинил их себе, посадил там своих людей. Потом пошел на юг.
-И как написано в "Повести", подошел к Киеву и узнал, что там княжат Аскольд и Дир, бывшие воеводы Рюрика.
-Думаю, здесь в летописи неточность, - сказал следователь. - Наверняка Олег и до того прекрасно знал, кто правит Киевским княжеством, ведь молва о нем разнеслась по всей Руси.
-Я тоже так считаю, - ответил охотник. - Так вот, Олег выдал себя и свою дружину за купцов, идущих в Византию, выманил Аскольда с Диром к Угорской горе, где устроил засаду. Когда те пришли, сказал им, что они не княжеского рода, а вот он княжеского и является опекуном Игоря. После этого приказал убить Аскольда и Дира.
Сункэ замолчал. Журкин с Хомутовым тоже не нарушали тишины. Они явно были увлечены интересным продолжением истории. Следователь же думал, для чего Сункэ пересказал эпизод из "Повести". Его мысли уловил Сункэ, сказал:
-Аскольд плохо закончил. Раз ты, Алексей Алексеевич, плотно вошел в его образ, то и тебе грозит похожий финал.
То, что охотник перешел на "ты" никого не удивило. Теперь они были со следователем вроде как на одной "древней", исторической волне, имели некую связь, позволявшую им быть накоротке.
-Ты должен, Алексей Алексеевич, изменить ход своей истории. Вернее, истории Скалда. В видениях, конечно. Иначе, "недоброе" повторится в жизни.
-Что конкретно повторится?! - воскликнул фельдфебель Журкин. - Я же говорил, ваше благородие, он - нанаец, потому и верит в дурацкие мистические сказки.
Прикурив от головешки, Сункэ взглянул на Журкина:
-Не знаю, кто из нас в видениях Алексея Алексеевича форинг Дир, но мы все наверняка тоже из его дружины, которую перебил Олег. То есть, и нам грозит смертельная опасность.
-Бред, - сказал фельдфебель, но уже не так эмоционально.
-А что стало с самим Олегом? - спросил Хомутов.
-Он стал княжить в Киеве, да так разошелся, что обложил данью даже родной Новгород, требуя с него 300 гривен ежегодно. Большие деньги по тем временам.
Через какое-то время Олег пошел на Царьград, то есть Константинополь, уже на 2000 кораблях и с огромным пешим и конным войском из разных народов, ставшими русами. Греки испугались и решили откупиться большой данью, которую Олег принял. Он прибил щит к Золотым воротам, о чем мечтали Аскольд с Диром, и победителем греков, вернулся в Киев. Князя прозвали Олега Вещим, то есть мудрым, знающим будущее.
-Он заключил мирный договор между русскими язычниками и византийскими христианами. По нему их взаимоотношения - торговые и человеческие были прописаны до мелочей. А умер князь от коня своего.
-Это как? - удивился Журкин.
-А я про эту историю слышал, - сказал Хомутов. - Еще в гимназии нам о князе рассказывали. И " Песнь о Вещем Олеге" читали. А ты темный, Архипка.
-Ладно, не скалозубь. Так что с конем?
Сункэ явно нравилось, что его слушают. Нет ничего интереснее, нежели с кем-то делиться своими знаниями. Охотник рассказал, что Олегу гибель от своего любимого коня предсказали волхвы. Князь приказал его кормить, холить, но ни разу за много лет на него не садился, помня предсказание. Когда Олег в очередной раз вернулся из Царьграда, узнал, что конь его умер. Тогда он ухмыльнулся: врут всё волхвы, конь умер, а я жив. Решил посмотреть на его кости. Ступил ногой на череп, и тут выползла из него змея, ужалила его в ногу. Олег разболелся и вскоре умер.
Хомутов внимательно слушал охотника, хотя, по его словам, о Вещем Олеге ему рассказывали в гимназии. Журкин же был крайне впечатлен. Он с испугом огляделся по сторонам, словно проверяя, нет ли где поблизости змеи. Но вспомнив, что еще только апрель, успокоился.
- Неудивительно, что от волхования сбываются чародейства, - привел цитату из "Повести" следователь. - Какую же мне историю себе придумать для следующего видения, чтобы?... - Блудов замялся. - Чтобы никто не из нас не пострадал.
Спросил он об этом Сункэ на полном серьезе. Однако не вызвал на этот раз удивления Журкина. На него произвели сильное впечатления исторические познания охотника. "Вот тебе и нанаец".
Сункэ пожал плечами и снова перешел со следователем на "вы":
- Увы, дорогой Алексеевич, я не волхв и ответа вам дать не могу.
-Не волхв, - повторил следователь.
У "Мохнатого ерша"
Спустились с горы, пошли вдоль оврага, где в конце его так же накануне было сильно задымление. Но теперь дыма не наблюдалось, поэтому Сункэ принял решение спускаться. Охотник взял на себя роль проводника и по сути командира отряда, так как Блудов, казалось, ушел глубоко в себя.
К следователю подъехал Журкин.
-Мне тут в голову одна идея пришла, - сказал он. - Если вы теперь, как Аскольд, знаете, что вам грозит от Вещего Олега, вы можете изменить очередное ваше видение и спастись. Вернее, спасти всех нас.
-Вы что же, Архип Демьянович, и в самом деле поверили Сункэ? Сами же говорите, что он дикий нанаец.
-Ну...- замялся фельдфебель. - Никто еще не постиг всех тайн мира. Чем больше мы знаем, тем больше не знаем.
Блудов даже попридержал лошадь, так неожиданно было услышать от Журкина философское, почти сократовское изречение. Сократ как - то сказал: " Я знаю только то, что ничего не знаю". Впрочем, может Сократ этого не говорил, существует множество интерпретаций подобного афоризма, но суть его от этого не меняется.
-У вас есть конкретное предложение? - спросил следователь.
-Князя Олега предупредили волхвы. Вот пусть и вас, вернее Скалда, предупредит какой-нибудь волхв, что к Киеву пришли не мирные купцы, а враги, которые хотят его убить.
-И что же, мне, то есть Скалду, сбежать?
-Не знаю. Вот это уж как вам, ваше благородие, ваша фантазия подскажет. Черт его знает, этого Сункэ, может он и верно говорит, что четкие, ясные видения, связаны с нашей жизнью.
Охотник ехал впереди, прокладывая путь среди камней, нагромождения которых, вероятно, случились после падения метеорита. На возвышенности охотник остановился, поднял руку, указал на серый, местами почти черный горизонт на юго-западе:
-Ветер с Крестовых сопок, скоро начнется снежная буря. Верстах в пяти отсюда когда-то была заимка охотника по имени Луку Аодян - мохнатый ёрш. Не знаю, почему его так прозвали. Возможно, за то, что он почти никогда не стригся и был шустрый как эта хищная рыбка. Если поспешим, то нас не накроет.
Однако накрыло уже через полчаса. И накрыло так, что в нескольких саженях не было видно друг друга. Лошадь Хомутова по кличке Мимоза провалилась под лед какой-то речушки, так как невозможно было понять, где твердь, где вода. Мимозу еле вытянули другими лошадьми, но она стала хромать. Хомутов вынужден был перебраться в сани Сункэ.
-Много сегодня мяса будет, - кивнул охотник на Мимозу.
-Не дам, - бросил надзиратель.
-От лошадей одни беды, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал охотник.- Я ведь рассказывал про коня Вещего Олега, который его погубил.
-Ну, рассказывал, чепуха все это, сказки.
-Как знать.
Этот разговор слышали Блудов с Журкиным.
Заимка оказалась покосившейся, небольшой. В снежную бурю, она вообще превратилась в сугроб и если бы не Сункэ, прошли бы мимо и не заметили, что здесь есть какое-то убежище.
Свежий снег, накрывший заимку, был податливым, поэтому быстро откопали вход в избушку. Лошадей поставили сзади заимки, где ветви вековых пихт, образовывали естественный навес.
Вошли и изумились. Посреди комнаты, у кривого стола, на котором горела церковная свечка, стоял на коленях Серафим Любезнов. Пол вокруг него был заляпан кровью.
Он склонился ниц перед полицейскими, плаксивым голосом забубнил, словно читал молитву:
-Простите меня, Христа ради, не хотел я, лошадь сама понесла.
-Ты как сюда попал? - Журкин сбросил рукавицы, подтянул на шинели рукава, обнажив огромные кулачища. На его лице играла злая улыбка - мол, попался дружок.
Серафим рассказал, что двое сплавщиков, после того как сошла с сопки лавина и вроде бы накрыла полицейских с охотником и их главарем Зотовым, велели ему мчаться к Песчаному прииску.
-Зотов и начальник прииска Стрёмный - одна банда.
-Это мы знаем, - кивнул следователь. - Что дальше?
-Старатели пронюхали, что вы идете к ним и хотели устроить вам засаду.
-Это мы тоже знаем.
-Но те бандиты сплавщики, что были со мной, сказали Ваське, что вы все погибли. Но тут появился каторжник Чухонцев - он тоже был с ними заодно. И рассказал, что вы выжили. А еще нашли в пещере бывшего следователя Задрёмова. Он с какими-то дезертирами тоже пытается добраться до Белой скалы.
-То есть, Задрёмов не был в шайке Зотова и Стремного?
-Это мне неизвестно, - ответил Серафим.
-Но как ты сюда-то попал? - повторил Журкин.
Любезнов с позволения следователя встал с колен, сел на лавку у стола.
-Я сказал Васе Стрёмному и санитару Кольчатому, что за вами след в след идет отряд хорошо вооруженный отряд солдат. Они решили быстро уходить, но оставить связанного Чуху. Каторжник должен был рассказать вам, что коммунисты якобы утопили в реке Васю Стрёмного.
-Зачем? - удивился Хомутов.
-Ну, вероятно, чтобы вы его больше не искали с золотом, которое он забрал. И еще Чуха должен был направить вас в сторону заимки на Сестрёнке, куда Зотов приведет своих бандитов и всех вас там перебьёт. Солдаты, мол, дальше прииска не пойдут, им интереса нет таскаться по тайге без золота.
-Староста так и сделал, - сказал Журкин. - Но промахнулся, отведал французских железных конфет, начиненных взрывчаткой. Продолжай.
-Когда пришли сюда: Стрёмный, Кольчатый, двое сплавщиков, что со мной были и еще кто-то, они переругались. Всё никак не могли поделить то, что найдут в Белой скале. Словом, начали делить шкуру...
-А они знали, что там спрятал Бубнов? - перебил Хомутов.
-Нет. Во всяком случае, я так понял. В общем, началась поножовщина и стрельба. Я со страху убежал в лес. А когда вернулся, нашел здесь два трупа тех самых сплавщиков. Стрёмный и Кольчатый ушли. Ну, я убитых оттянул в тайгу, сбросил в яму. И что делать дальше совершенно не знал. Лошади нет, еды нет, из освещения только вот одна свечка. И печь не затопишь, труба давно провалилась. Хотел костер у заимки развести, да с косогора увидел вас в долине, верстах в двух отсюда. И тут началась снежная буря. Я уж и не наделся, что вы доберетесь.
-Скажи еще, что с нетерпением ждал нас, - проворчал Журкин.
-А что ему еще оставалось делать? - Сункэ пожал плечами, пробуя мыском замерзшую на полу кровь. - Свежая юшка, правду говорит.
Огонь все же развели в старом железном ведре, с присохшими ко дну углями. Для выхода дыма, как только закончилась снежная буря, разгребли на крыше снег, в которой оказалась круглая дыра. Видно, подобным способом обогрева здесь пользовались уже не раз.
Хомутов пошел дать лошадям корм. Его сопровождал Сункэ. А через пару минут он втащил в избу окровавленного надзирателя.
Схватив карабин, Журкин подбежал к охотнику. К нему же устремился следователь.
-Что, что случилось? - Фельдфебель приподнял свисавшую голову сослуживца, с которой капала кровь.
Уложив околоточного надзирателя на проваленный топчан, Сункэ, наконец, ответил:
-Валерьян Лукич решил осмотреть поврежденную ногу своей Мимозы, а она отчего-то взбрыкнула и копытом прямо ему по лбу.
Слова эти прозвучали обыденно и с легким оттенком иронии, что не понравилось Журкину. Он отпихнул охотника, нагнулся к лицу Хомутова. Тот что-то мычал с закрытыми глазами. Потом вдруг их открыл, сказал вполне отчетливо:
- Простите меня. Бес попутал...
И испустил дух. Журкин никак не мог осознать случившееся. Теперь его отстранил охотник, закрыл глаза Хомутову. Прикрыл с головой своим полушубком. Фельдфебель взглянул на следователя:
-О чем это Валерьян, за что он просил прощения?
Как ни странно, ответил Любезнов.
-Я подслушал разговоры на прииске, - сказал он. - Вася Стрёмный, оказывается, двоюродный брат бондаря Прокопия Тетерина, дяди Ольги Ильиничны, а Кольчатый его свояк.
По словам Серафима, сестра жены Тетерина еще до войны перебралась в Москву, выскочила замуж за санитара. Она Кольчатому и рассказала про золотой прииск "Песчаный", куда тот и подался, откупившись от фронта. А здесь большевик Кольчатый и его дружок Ушакин покупали освобождение от мобилизации у вашего...Хомутова. А после питерского переворота, стали переправлять золото в уездные красные Советы. То есть все они были одной шайкой.
-Врешь, торгаш! - крикнул вне себя Журкин. - Не может этого быть, на честного человека наговариваешь!
Серафим прикрылся локтем, так как к нему подскочил фельдфебель и замахнулся прикладом.
-Успокойтесь, Архип Демьянович, - остановил Журкина следователь. Спросил Любезнова: - Получается, что Хомутов тоже знал о карте Бубнова с отметкой места тайника на реке Соль?
-Об этом при мне не говорили, - ответил Серафим. - Но скорее всего, конечно знал. Он же...
-Что "он же?!" - снова вне себя воскликнул фельдфебель.
Блудов подошел к Хомутову, вынул его левую руку из-под полушубка. С трудом раскрыл уже закоченевшую ладонь. На ней отчетливо был виден фиолетовый след.
-Валерьян Лукич ведь был левшой, - не спросил, утвердительно сказал следователь.
-Что вы, ваше благородие, хотите этим сказать, что Валерьян?.. Не верю, этого не может быть.
-Я имел некоторые подозрения относительно околоточного надзирателя. Уже в день убийства целовальника. Вы сказали тогда, что он в запое, а Хомутов вскоре пришел в контору, как будто и не употреблял вина вовсе. Откуда, кстати, вы взяли, что он запил?
-Да-к...- замялся фельдфебель. - Его кухарка Матрена сказала, когда я за ним зашел, наши же дома рядом. Хотел подняться к нему, а Матрена махнула рукой: мол, не тревожь Валерьяна, он всю ночь колобродил, теперь три дни пить будет. Получается...
-Получается, что Хомутов узнал каким-то образом о карте Бубнова, возможно, от Задрёмова, и решил получить ее добром, скажем, предложив целовальнику деньги.
Блудов сел рядом с телом Хомутова на топчан, закурил папиросу, продолжил излагать свою версию. По его словам, трактирщик уперся и тогда надзиратель рубанул его мачете, принадлежавшее Тетерину - взял у того, чтобы попугать "ножичком" целовальника. Но Бубнов, видно, вывел его из себя и Хомутов не сдержался. Сам бондарь действительно тогда находился у попа. Карта была почти в руках надзирателя, но тут появился мальчишка и не один, а с Ольгой. Хомутов предпочел сбежать, так и не взяв всю карту из рук мертвого трактирщика, вырвал лишь клочок. Но он опасался, что Ольга и Ермилка его все же узнали.
-Из моей беседы с Ермилкой он понял, - продолжал следователь, - что мальчуган его не узнал, более того, из его свидетельства выходило, что убить Бубнова вполне мог Серафим Любезнов. Это было на руку Хомутову и он решил оставить мальчугана в живых, а вот Ольгу...Надзиратель полгал, что копия карты непременно должна быть в доме Бубновых. И он не ошибся. Карта хранилась в сейфе трактирщика и открыла его сама вдова.
-То есть, вы хотите сказать, что это Валерьян повесил Ольгу? - спросил исподлобья Журкин.
-Нет, конечно. Опытный Хомутов никогда бы не допустил такой оплошности, как задвинуть стол, с которого была повешена Ольга Ильинична, обратно к стене. Это мог сделать только дилетант.
-Тетерин? - сделал предположение Журкин и приложил ладонь ко рту: - Ах, что я говорю. Наверняка у Тетерина не хватило бы духу убить свою племянницу. И потом, цианид. Ее уколол ядом санитар Кольчатый. Кстати, он высокого роста?
Этот вопрос адресовался Любезнову. Серафим ответил, что санитар чуть больше аршина, кряжист и плечист.
-Тогда не получается. - Фельдфебель потер кулаком лоб.
-Все получается, Архип Демьянович, - сказал следователь. - Кольчатый сделал укол, а Тетерин Ольгу повесил. Но оба в криминальном деле дилетанты, а потому совершили такой промах.
Журкин сдернул с лица Хомутова покрывало. Во взгляде фельдфебеля были злость и презрение.
-Эх, Валерьян, что же ты наделал. Никому в этом мире верить нельзя. Тьфу. Ты, как Вещий Олег, погиб от своего любимого коня. Ну, нанаец, ты просто колдун.
Над грудой камней, под которой упокоился околоточный надзиратель Валерьян Лукич Хомутов, никто не произнес ни слова.
Поддали в железное ведро огня, расположились кругом возле тепла. Сункэ где-то откопал в избе литровую початую бутыль самогона. Он оказался крепким как спирт. Выпили понемногу.
После трудной дороги и неожиданных происшествий всех стало клонить в сон. Журкин устроил следователя на топчане, прикрыв своей шинелью - того неожиданно стало знобить, сам устроился на найденной мешковине у стола. Сункэ присел на скамью и, свесив голову, так, сидя и задремал, оперевшись на ствол ружья.
***********************
-Великий князь, к тебе боярин Эдвард Неутомимый просится, - доложил начальник личной охраны Скалда Ларс Высокий.
Великий князь Киевский отдыхал на широком ложе, устеленном беличьими и соболиными шкурами, сшитыми в единое покрывало. Перед ним на низеньком византийском столике из слоновой кости, стояли кубки с медом и черным вином. В серебряном блюде - груда душистого сушеного винограда, инжира, вяленых персиков. У столика на полу кувшин с мятной водой и тазик с мыльной травой для омовения рук.
-Что ему надобно в такой час? - спросил несколько раздраженно князь.
Солнце только зашло за Угорскую гору, но в последнее время Скалд привык ложиться спать рано. Иногда даже не дождавшись свою любимую супругу Ингу. У него было несколько жен, но ее он привечал больше всех. Она не требовала особого внимания, украшений, часто рядом с ним просто молчала, вышивая серебряными нитями рушники и платья, что очень импонировало князю. Он не понимал, как князь Дир терпит свою чрезмерно болтливую, неуемную Рогнеду, которая сама не знает покоя и не дает его никому. "Младший киевский князь" Дир же её любил, боготворил, лелеял и даже не взял себе других жен.
Уже давно бывшие форинги Скалд и Дир жили в разных частях Киева, каждый имел свое имущество, казну, свою челядь, стражу, собирались вместе разве что на Всеобщий Совет. Войн в последние годы не вели, поэтому гвардию почти всю распустили. Часть русей ушла в Новгород, другая, отправилась на службу к византийскому императору Василию I Македонянину и к его соправителю Константину. Оставшаяся гвардия была разбита на несколько воеводств, каждая отвечала за дозор по разным сторонам границ Киевского княжества. В самом Киеве оставались не больше нескольких сотен гвардейцев. Эдвард Неутомимый, был начальником северной стражи, что стояла в небольшой крепости у окраины поселений древлян и дреговичей.
-Дреговичи донесли, что по Днепру идет множество новгородских кораблей с товаром.
Скалд приподнялся на шелковых подушках.
-Новгородских кораблей? - переспросил он.
- Да. Но я, великий князь, не верю, что это купцы, решившие поторговать с нами.
-Почему? Мы собираем хорошую дань с окрестных племен, торгуем с булгарами, Константинополем, наше княжество процветает. Наверняка в Новгороде об этом прослышали. А, может, новгородцы идут в Византию, к Василию. Попутного им ветра, ха-ха.
Скалд быстро снял улыбку с лица, вспомнив, как глядел на обломки своих кораблей в Понтийском море.
-Все так, великий князь, - сказал Эдвард. - Однако накануне в крепости объявился волхв, заросший до колен седыми волосами. Как он проник в крепость, никто не знает.
-Волхв?
-Чародей и предсказатель. Сказал, что откроет мне важную тайну, если я принесу в жертву на капище пару лучших своих коней. Конечно, я убивать коней не собирался, но пообещал....Позволь, великий князь, горло промочить, скакал во всю опору, в груди пересохло.
Скалд кивнул, и Эдвард припал к кувшину с ягодным медом. Пил долго, пока его не прервал в нетерпении князь:
-Ну! Что твой волхв?
-Он сказал, что по Днепру к Киеву идут не купцы. А плывет на ладьях князь Олег, родич Рюрика со своей дружиной, чтобы отобрать у Скалда с Диром Киевское княжество, а их самих убить.
-Я знал, что рано или поздно это случится. Ненасытный Олег, мало ему власти над Новгородом от имени малолетнего Игоря! Собирайте вече, будем решать что делать. И где начальник гвардии?