Положенцев Владимир Николаевич : другие произведения.

Солист

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Летом 1916 Русская императорская армия совершила уникальный, крупнейший прорыв обороны австро-германских войск, заняв Буковину, частично Волынь, Галицию. Она вклинилась вглубь территории врага почти на 100 километров. Путь на Берлин был открыт. Операция получила название "Луцкий прорыв". При Советах она стала известна как "Брусиловский прорыв", так как возглавлявший её генерал Алексей Брусилов, вступил в РККА. Однако прежде чем перейти в наступление, контрразведка Юго-Западного фронта провела не менее уникальную предварительную операцию по дезинформации немцев. С этой целью в Швейцарию, где находились российские революционеры-социалисты, противники войны, мечтавшие о поражении России и имевшие связи с рейхом, был направлен полковник контрразведки Владимир Полотенцев, получивший оперативный псевдоним Солист.
(Фрагмент)
  
  
  1
  Полковники Особого отдела контрразведки Юго-Западного фронта Афанасий Тютчев и Владимир Полотенцев вяло перекидывались в "девятку", штабной капитан Юрий Давыдов заваривал английский колониальный чай, щедро сдабривая его французским коньяком. "Мартель", по рецепту поручика Хаджиева - адъютанта находящего теперь в австрийском плену командира 48 пехотной дивизии Лавра Корнилова, он лил прямо в кипяток, отчего в домике, сбежавшего от войны польского пана, стоял опьяняющий чудесный аромат. Коньяк достался русским после взятия немецкого редута под Ровно. Германцы в свою очередь захватили его в больших количествах в Верденах, где с февраля не прекращалась кровопролитная битва.
  -Не переусердствуйте, штабс-капитан, с коньяком, - не отрываясь от карт, посоветовал полковник Тютчев. Ему не везло сегодня в игре, почти все взятки брал Полотенцев. - Завтра утром совещание у вашего генерала Эверта. Учует запах, не поздоровится.
  -Да, у Алексея Ермолаевича чутье острое, как у барсука, - со смехом ответил Давыдов - адъютант Эверта. - Коньяк утренний еще ничего, вот чеснока совсем не переносит, я уж и забыл дорогу к сему фрукту.
  -К овощу, капитан, к овощу запомните, а еще адъютант самого командующего Западным фронтом, - рассмеялся Тютчев.
  -Мне без разницы, что за штука чеснок, главное начальнику угодить, - так же со смехом ответил штабс-капитан.
  -Вот расскажу генералу, что вы его барсуком обзываете, он вас из теплого штаба-то на передовую выгонит.
  -Пока не выгонит, а там уж как Бог даст, - ответил тот. - До конца мая движения на фронте не будет.
  Сказал и осекся, поняв, что сболтнул лишнее.
  Генерал Эверт приехал в штаб Юго-Западного фронта к командующему Брусилову на очередное оперативное совещание по поводу предстоящего грандиозного наступления, одобренного Ставкой и лично царем Николаем в начале апреля. Когда оно точно произойдет, держалось в полной тайне. По всему фронту - от Полесья до Черновцов рылись окопы и траншеи, возводились блиндажи, прокладывались дороги, ставились пулеметные гнезда и артиллерийские батареи, дабы сбить противника с толку. Резервные войска и прибывшие солдаты из отпуска, к передовой не допускались, их размещали на расстоянии, чтобы не открыть место предстоящего прорыва. Основная задача лежала на Западном фронте генерала Эверта. Начнет же операцию в направлении Луцка 8-ая армия генерала Каледина Юго-Западного фронта Брусилова, а пока по всей "линии" образовалось некоторое затишье.
  Полковники переглянулись, взглянули на штабс-капитана Давыдова - значит, и простой штабной офицер знает о деталях будущего прорыва. А Брусилов, когда вызвал несколько недель назад к себе руководителей контрразведки полковников Тютчева и Полотенцева, сказал, что о предстоящей операции знают только несколько человек - царь, командующие фронтов и генерал-майор Ханжин, разработчик плана прорыва. Ну и теперь, разумеется, сотрудники контрразведки. 4-го июня в движение перейдут все фронты, а генерал Каледин начнет наступление на участке Носовичи - Корыто, выйдет к Карпатам и разгромит армию эрцгерцога Фердинанда. Через неделю в бой вступят войска Западного фронта Эверта, на которые возлагается основная задача. Начнут наступление и союзники на западе: англичане, французы, бельгийцы, итальянцы, которые все еще не очень верят в успех "русской авантюры".
  -Aventure russe, - сказал по-французски Брусилов. - Сомневается и император. Всё уже согласованно, но не исключаю, что в последний момент он предложит игру по новым правилам. Например, велит изменить направление наступления.
  Алексей Алексеевич как в воду глядел. Император буквально накануне операции потребовал через начальника штаба Ставки генерала Алексеева перенести дату наступления на несколько дней, чтобы помочь итальянской армии, оказавшейся на грани катастрофы под ударами австрийцев. Кроме того, наступление провести всеми фронтами в одном месте, не имитируя "комариные укусы" по всей линии соприкосновения. В каком не уточнялось. Это рушило планы Брусилова, он воспринял это как недоверие. Генерал решил связаться с царем по телефону, просить заменить его другим командующим. Однако штабной генерал ответил, что Николай II уже спит, звоните, мол, утром. Все было готово к артподготовке, и Брусилов взял на себя смелость ослушаться Верховного главнокомандующего, отдал команду открыть огонь. Царь этого не забудет. Он не наградит Брусилова Орденом Святого Георгия за успешный Луцкий прорыв, как требовала Дума, а вручит лишь именное оружие, правда золотое и с бриллиантами.
  Но это будет потом, а пока стояли хмурые, промозглые апрельские дни.
  -Но я вас вызвал, господа, не для того, чтобы обсуждать действия Верховного главнокомандующего, - продолжил Брусилов.
  Генерал приблизился к карте предстоящих боевых действий, висевшей на стене, где стрелочками были обозначены направления наступлений фронтов и возможных контратак немцев с австрийцами. Указал на Луцк.
  -Этот город, несомненно, ключ к нашему успеху.
  О чем-то задумался, покачал головой.
  -Не буду перечислять меры безопасности, предпринятые мной и вами, господа, а так же контрразведками других фронтов, вы их обеспечивали и должен сказать, профессионально. Окопы, блиндажи, ложные склады, аэродромы на всем протяжении фронта, всё так, хорошо. Но этого, господа контрразведчики, недостаточно. Нужно окончательно запутать врага, обмануть его. Он должен быть уверен, что русское наступление изначально пойдет не в направлении Луцка нашим Юго-Западным фронтом, а проведет его генерал Куропаткин своим Северным фронтом. Дезинформация, господа, вот ключ к успеху!
  Генерал открыл дверь кабинета, располагавшегося в здании бывшего драматического театра, спросил адъютанта - не прибыл ли еще военный чиновник контрразведки Главного штаба от генерала Алексеева. Адъютант ответить не успел. В кабинет вошел, вернее, тенью просочился невысокий человек в черном плаще, теплой английской кепи с широким козырьком. Его черная бородка торчала клинышком, усы обвисли на концах от моросящего дождя, сапоги вымазаны грязью, словно добирался через окопы. При этом глаза его скрывали темные круглые очки. Таким полковник Полотенцев представлял себе чеховского "Человека в футляре" из журнала "Русская мысль".
  Чиновник поздоровался, сел без приглашения напротив полковников. Кивнул штабс-капитану Давыдову, чтобы тот вышел. Представился Пантелеймоном Ионовичем Кошкиным. Начал сразу, без предисловий:
  -Вы, полковник Тютчев, будете обеспечивать дезинформацию здесь, на фронте. А вы, господин Полотенцев, отправитесь в Цюрих.
  И не давая офицерам возможности задать вопросы, продолжил:
  -Ставка надеется на вас, господа. - Он приподнял очки, наклонился к Полотенцеву: - Ваш литературный псевдоним - Феликс Бабочкин, с этого дня им и станете, оперативным будет - Солист. Ясно почему - будете действовать один, солировать, так сказать.
  Владимир Николаевич Полотенцев не был кадровым военным. До войны работал корреспондентом и ответственным секретарем еженедельника "Московские факты". Статьи подписывал Феликсом Бабочкиным. На войну ушел добровольно сразу после ее начала, к тому же московская Дума перестала финансировать газету "по причине нехватки средств". Решил писать репортажи с фронта. Но судьба распорядилась иначе, оказался в 3-ей армии под командованием Брусилова, находясь в осаде в Перемышле, пришлось взяться не за перо, за оружие. Геройски проявил себя, и командующий предложил остаться у него при штабе - грамотный журналист всегда пригодится. Как дворянин сразу получил звание штабс-капитана. Так с генералом Брусиловым он форсировал Карпаты, разделил горечь поражения под Горлицами, отходил с ним из оставленного Львова на Волынь, участвовал в Ровенской операции. Но в штабе командующего долго не засиделся. Юго-Западный фронт, возглавленный Брусиловым, нуждался в сильной контрразведке, а опытных людей не хватало - либо гибли, либо не справлялись с оперативными задачами. Контрразведку фронта возглавлял Афанасий Петрович Тютчев, потомок того самого русского поэта и философа. Ему в помощь, произведя из штабс-капитана в подполковники, наконец, в полковники, Брусилов и назначил Полотенцева. Такая карьера по военной части на фронте была не редкость, люди гибли даже не тысячами, сотнями тысяч. Тютчев быстро натаскал новоиспеченного коллегу на оперативное дело и понял, что журналист не промах, всё схватывает на лету, а значит он с ним на равных.
  -Вместе с вами в газете работал некто Казимир Львович Яхновский,- продолжил Кошкин.
  -Да, был такой,- кивнул полковник Полотенцев.- Признаться, странный был человек, социалист с несдержанными, мягко говоря, взглядами.
  -Прошу вас, Солист, не перебивайте меня. - Назвав полковника Солистом как само собой уже разумеющееся, он попросил у командующего разрешения закурить. Тот дал ему медную пепельницу в виде панциря черепахи. - Яхновский с началом войны сбежал через Швецию во Францию, потом осел в Швейцарии, стал соратником Юлия Мартова, того самого революционера-интернационалиста, что состроил Ленину "козью морду" на съезде РСДРП, расколол их дьявольскую партию, образовав меньшевистское крыло. Мартов обретался в Париже, Женеве, теперь живет в Цюрихе. При этом поддерживает идею Ленина о превращении империалистической войны в гражданскую. То есть, в братоубийственную бойню.
  -Подобные негодяи никогда не найдут отклик в русских людях, - сказал Брусилов.
  -Вы думаете? - ухмыльнулся Кошкин, переведя колючий взгляд на генерала. - Революционные авантюристы-экстремисты нынче напитаны ядом марксизма, проповедующего классовую борьбу - убей того кто богат и забери всё себе. И этим ядом они травят народ. Уже и войска разлагают, мы их ловим, но они размножаются аки тараканы. Противоядие одно - наша победа в войне. Иначе...
  - Это же надо, из-за своих политических амбиций пытаться натравить брата на брата, отца на сына, - не мог успокоиться генерал.- Самые отвратительные из них большевики - эти нелюди ни перед чем не остановятся, чтобы в угоду немцам, развалить Россию.
  В 1920 Алексей Алексеевич Брусилов вступит в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, возглавит Особое совещание при главкоме Советской России, напишет воззвание к добровольцам армии барона Врангеля, предлагая прекратить Гражданскую войну, пообещав амнистию. Белые офицеры назовут это предательством России, а Петр Николаевич Врангель скажет: Бог ему судья, сделка с дьяволом возможна только при продаже своей души. Некоторые историки считают, что столь неожиданное для многих решение Брусилов принял из-за мести за сына, тоже Алексея, командира Красной армии, которого расстреляли, взяв в плен дроздовцы. По другим данным, никто его не расстреливал, попав в плен, он перешел на сторону белых и умер от тифа в Ростове на Дону. В любом случае, Брусилов сделал сознательный выбор, влившись в ряды "нелюдей", которыми еще недавно он называл большевиков.
  -Мы отвлеклись, господа, - оборвал Брусилова военный чиновник.- Яхновский неотступно следует за Мартовым. Тот в свою очередь, как нам известно, имеет тесные связи с разведкой кайзеровской Германии, в частности с ее руководителем полковником Вальтером Николаи. Это профессионал высочайшего класса, поднявший разведку рейха на небывалую высоту.
  По словам Кошкина агенты немцев есть даже в императорском окружении, в военном министерстве. Их имена якобы известны, но они не обезвреживаются потому что, так удобно пичкать врага дезинформацией.
  -Информационная война! - поднял палец чиновник Главного штаба,- Она не менее важна, чем война огневая, а порой и важнее. И вам, господа, предстоит стать в ней победителями. Иначе...
  Видно, слово "иначе" - любимое Кошкиным, подумал полковник Полотенцев - всё теперь двойственно и не конкретно, неопределенно. Воспользовавшись паузой, спросил:
  - И как же я появлюсь перед бывшим коллегой Яхновским - здравствуй, Казимир, давно не виделись?
  Кошкин удивленно хмыкнул:
  -Вы не промах, Владимир Николаевич. Правильно ставите вопрос, опережая мои пояснения. Вы верно поняли - через Яхновского нужно передать Мартову ложную информацию о месте и дате нашего летнего наступления. Тот как противник войны, непременно сообщит эту важную информацию кайзеровской разведке.
  -А если Казимир не клюнет на мою дезу? - спросил полковник.
  -Вы получите некоторые документы, в которых имя Яхновского фигурирует как агента царского Охранного отделения. Если об этом узнают его соратники, тем более Мартов, повесят на первом суку.
  -Это ведь липа? - поинтересовался Тютчев, одно время служивший следователем в Департаменте полиции в Санкт-Петербурге.
  -Да как сказать, - замялся Кошкин. - Если учитывать, что он регулярно строчил доносы не только на сотрудников газеты, где работал, но и на остальных коллег-журналистов, то не липа. Да, на вас, Солист, имеется целая пачка донесений, в том числе о ваших похождениях по борделям и прочим злачным местам.
  Полотенцев даже закашлялся. Казимир никогда не производил впечатления сексота, более того, вместе с ним участвовал в попойках и походах по дамам.
  -На этом, господа, общая часть нашей встречи закончена, - объявил военный чиновник контрразведки Главного штаба. - Вам, господин Тютчев, позже я дам подробные инструкции для ваших агентов среди солдат и офицеров. Всего доброго, Афанасий Петрович.
  Полковник Тютчев встал, отдал честь, удалился. Генерал сел за стол, стал просматривать бумаги.
  -Вас это тоже касается, Алексей Алексеевич, - неучтиво сказал Кошкин. - Не на дворе же мне давать Солисту совершенно секретные указания, называть пароли. Уж извините, господин генерал, такова необходимость. И муха не должна знать лишнего.
  -Понимаю, - только и ответил, покрасневший как рак Брусилов, направившись к двери.
  -Да, и адъютантов ваших из сеней с собой прихватите.
  Беспардонность обращения с генералом несколько покоробила полковника Полотенцева - Брусилов ведь не "пролетающая мимо муха", а командующий фронтом, на которого возложена колоссальная задача. Но он понимал, что военный чиновник абсолютно прав. От секретности дела зависит не только успех предстоящего наступления, но и его жизнь, теперь агента контрразведки штаба Верховного главнокомандования под псевдонимом Солист.
  2
  Пароход "Санторини" неторопливо рассекал тихие, гладкие как стекло воды Тирренского моря, идя из Неаполя в Марсель. На передней палубе с наслаждением вдыхал запахи морской соли и южной растительности полковник Полотенцев, по новым документам, выданным контрразведкой союзников - "Felix Babochkin". Небо пронизывало ослепительное солнце, под которым носившиеся за кормой чайки, казались белоснежными ангелами. И словно нигде нет войны: разрывов шрапнельных и фугасных снарядов, грязи, смрада, вшей, стонов раненных и умирающих солдат. Просто хотелось жить и послать всё куда подальше.
  Каким образом Кошкину удалось договориться с итальянцами, якобы освободить "штабс-капитана Бабочкина" из австрийского плена, выдать ему документы на имя коммерсанта некой электрической кампании, Владимир не знал. Да ему это было и не нужно. Поздней апрельской ночью контрразведчик Главного штаба посадил его в двухместный немецкий трофейный аэроплан "Taube", дал последние напутствия:
  -Запомните, в Цюрихе общайтесь исключительно с Яхновским, старайтесь не пересекаться с Мартовым, он может усомниться в вашей "басне".
  По "басне" же было так: полковник Бабочкин - офицер контрразведки штаба Брусилова, знающий все тонкости предстоящей военной операции русских, якобы попал в австрийский плен. Ему удалось сразу бежать. В это время итальянцы начали наступление под Трентино, в результате Бабочкин оказался у них. Бежал из плена полковник в случайно найденной в вагоне для перевозки пленных, гражданской одежде, воевать ему надоело, и он выдал себя за тернопольского коммерсанта. Австрийцы не отобрали у него при обыске спрятанное семейное кольцо с бриллиантом, которое послужило ему "билетом на пароход до Марселя". Оттуда перебрался в Швейцарию. Зная ценность имеющейся у него информации, решил её продать. Почему не предложил австрийцам? На них надежды нет, мол, злые и непорядочные, узнают всё, потом расстреляют. Он, как контрразведчик, знает, что в Цюрихе живут русские эмигранты, связанные с германской разведкой: Ленин на Шпигельгассе, Мартов на Вассерверкштрасее, часто бывают Плеханов, Аксельрод, Парвус, Кропоткин. Один из эмигрантов - бывший коллега Бабочкина - Казимир Яхновский. Швейцария страна маленькая, открытая, так что найти его не составило труда. Через него и решил предложить "покупателям" секретную информацию. Недорого, всего за полмиллиона швейцарских франков, а лучше фунтов стерлингов.
  -Ну а там уж действуйте по обстоятельствам, - заключил Кошкин. - Деньги на расходы будут лежать на ваше имя в цюрихском Кантональном банке на Банхофштрассе, 9. Запомните номер счета. Так, всё верно. Повторите Parole к Яхновскому.
  Паролем была цитата из Сократа: "Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя. Высшая мудрость - различать добро и зло". Эти слова древнегреческого философа сотрудники Охранки произносили при встрече с агентом Сократом, так Казимир Яхновский значился по оперативным документам. В голенище сапога полковника Babochkin была спрятана расписка Казимира Львовича в добровольном сотрудничестве с Охранным отделением. Предъявит Солист бумагу, в крайнем случае, если Яхновский заартачится. Уж с этого крючка бывший сексот не соскочит.
  Информацию о благополучном исходе дела Солист передаст телеграммой в шведский "Stockholms Enskilda Bank". На имя некого Ларса Хансона. "Кредитные обязательства выполнены, готов приступить к сотрудничеству с Британским банком Северной торговли". Если что-то пойдет не так: "Сделка задерживается из-за высоких процентов. Просьба выслать предоплату".
  В Швеции находилось немало русских эмигрантов-революционеров всех мастей, имеющих связи в крупных банках, в том числе в стокгольмском. Одним из таких социал-демократов был Александр Парвус, он же Израиль Гельфанд - "отец" революции 1905 года. Именно он в прошлом марте представил немецкой контрразведке подробный план организации революции в России - "Меморандум доктора Гельфанда", дабы вывести её из войны. Антивоенная кампания в прессе, революционная агитация в армии и флоте, раскачивание националистических настроений, в частности "окраинных", подкуп военных и гражданских чиновников, а главное, финансирование всех наиболее активных революционных партий, в первую очередь большевиков.
  На это Парвус просил у Министерства финансов рейха "всего" 2 миллиона марок. Он их получил. И его усилия не пропали даром, но об этом станет ясно позже. А пока стояли апрельские дни 1916 года...
  3
  На площади Цюрихского железнодорожного вокзала "Zurich Hauptbahnhof" вся площадь была наводнена таксомоторами различных марок цивилизованного, продвинутого в техническом плане, мира. Здесь томились в ожидании клиентов французские Ситроены, английские Астон Мартин, немецкие Мерседесы. На их бортах красовались желтые "шашечки", придуманные для такси американским бизнесменом Джоном Найлсоном, любившим шахматы. Попадались и конные экипажи, однако публика предпочитала коней железных, так что извозчикам "старого закала" приходилось невесело. Казалось, машин было больше пассажиров прибывающих в Цюрих и убывающих из него.
  Полковник Бабочкин, он же Стилист (будем его так в дальнейшем именовать, дабы избежать путаницы), выбрал французский Ситроен зеленого цвета. Шофер - молодой, розовощекий, улыбчивый парень, с услужливой торопливостью от томительного ожидания, усадил пассажира на заднее сиденье, включил мотор, погнал авто в отель "Glockenhof Zürich" на Зильштрассе, 31, в Старом городе. Швейцария не поддалась на уговоры Антанты и Тройственного союза принять участие в "мясорубке", сохраняла вооруженный нейтралитет, отгородившись от Германии оборонительными сооружениями, чего же не улыбаться жизни? Воздух тихой, спокойной Швейцарии живительным источником вливался в легкие полковника русской контрразведки, бальзамировал его душу. Не хотелось и думать о возвращении на войну. Выполнив задание, ему предстояло перебраться во Францию, вступить в Русский иностранный легион.
  Отель рекомендовал Стилисту военный чиновник и руководитель операции Кошкин, хот выбор оставил за ним. Её он окрестил, так же как и значился по бумагам Охранки Яхновский - "Сократ".
  Шофер был не только улыбчивый, но и разговорчивый. Общение с ним по-французски, который Сократ прекрасно знал, равно как и немецкий, оказалось полезным, хотя и несколько утомительным. Всю дорогу парень, представившийся Леонардом Мейером, не закрывал рта, распространяясь о красотах и великолепии Цюриха. Посоветовал непременно посетить Кунстхаус - художественный музей на Хаймплац.
  Сократ ответил, что непременно это сделает, но сначала решит деловые проблемы, так как он русский коммерсант из Тернополя.
  -О-о, там сейчас война!- воскликнул Леонард, покачав укоризненно головой неясно в чей адрес.
  Еще какая, хотел ответить полковник Бабочкин, но передумал - хватит уже шоферу знать больше того, что он уже ему сказал. И все же поинтересовался, где в Цюрихе обычно собираются по вечерам или поболтать средь бела дня русские эмигранты.
  - В пивной " Zeughauskeller", на Банхофштрассе, - сходу ответил Мейер. - Там любимый клуб многих иностранцев, сами швейцарцы предпочитают пабы попроще, или вовсе пьют пиво у себя дома. Мы не такие общительные, как вы.
  То-то я и смотрю, ухмыльнулся Солист.
  Отель на Зильштрассе не производил впечатления фешенебельного, что понравилось полковнику - он не любил роскошь и вообще разведчику нужно быть простым и незаметным. Обычный "французский" светло-желтый длинный дом с обрамленными коричневым камнем окнами, мансардами под покатой крышей. Внизу - справа и слева от входа - магазины одежды, бижутерии, бар-кафе, во внутреннем дворике - ресторанчик под тентом, закрытый пока по причине неустойчивой апрельской погоды. Правда, в Цюрихе уже откровенно чувствовалась весна, не то, что под Тернополем и вообще ТАМ... О том, что происходит "там" опять же думать не хотелось, но забывать, зачем он приехал в нейтральную Швейцарию Бабочкин не собирался.
  Сняв номер в уютной мансарде, с видом на реку Лимат, полковник принял душ, переоделся в чистую рубашку, имевшуюся в его небольшом саквояже, вышел, чтобы взять такси до Кантонального банка на Банхофштрассе.
  К его удивлению возле отеля стоял Ситроен с улыбающимся во весь свой широкий рот Леонардо. Он был в кожаном шлеме и автомобильных очках поверх него. Однако, как заметил полковник, он их не надевал даже во время движения, так как высокое лобовое стекло мотора достаточно хорошо защищало его от ветра. Что нельзя было сказать о пассажире. В Италии, куда Солиста перебросил самолет, он купил легкое светлое пальто, которое теперь явно проигрывало резкому, пронизывающему ветру с Альп. Для начала нужно было привести себя в приличный вид.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"