Три с половиною часа, как мне "тридцать один"
Я за компьютером в трусах сижу совсем один.
Наступит утро, и друзья (те, кто себя так звал)
Не позвонят... Да, в общем, я звонков-то и не ждал.

Как, впрочем, я не жду давно, что кто-то обо мне
Вдруг вспомнит. Стало все равно, сгорело все в огне
Страстей и стрессов. Понял я, что, не друзья - говно,
А в круговерти бытия Я мертв уже давно.

И все, естественно, меня успели позабыть,
Прошло семьсот тридцать два дня, все продолжают жить,
И знать не знают, где найти мой жалкий бренный прах,
Да и зачем искать идти? Ведь с их нуждой в деньгах,

С проблемой и с бедой любой, еще бог знает с чем,
Все шли ко мне. Я был живой. А мертвый я зачем?
Не даст истлевший труп взаймы, забыв затем про долг,
Не угостит, восстав из тьмы. Какой же с него толк?

И на вопросы, что важны, ответ не сможет дать -
Слов с двухметровой глубины никак не разобрать.
Прийти к нему заночевать, иль месяц-два пожить?
Так, чтоб хозяина застать, всю ночь придется рыть...

Да, и мой тесный кабинет понравится не всем -
В нем сыро, места вовсе нет, и света нет совсем.
Над этим долго думал я и осознал вполне,
Сколь, все ж, правы мои друзья, забывши обо мне.