Аннотация: AU. Как известно, Халет и ее брат Халдар были двойняшками. А что если они были так похожи, что их могли спутать те, кто плохо их знал? Близнецы, путаница, родинки, переодевание, непонимание и прочие атрибуты индийского кино присутствуют. Юмор.
- Сестра! Халет! Халет!
Вздохнув, Халет поплелась в небольшой шалаш, который служил ей сейчас временным пристанищем. И хотелось бы сделать вид, что не слышала зова, да не получится. В шалаш зайдет кто-то еще, например, Айдара, и получит просьбу разыскать ее и привести. А подходящие предлоги, чтобы избегать встречи с братом, уже закончились.
Откинув полог, она подошла к мягкому тюфяку из сухого лесного мха, на котором со всеми возможными удобствами устроили израненного Халдара. Как она радовалась, когда обнаружила, что брат, с великим трудом отбитый у озверевших от крови орков, еще жив! Как тряслась над ним дни и ночи, меняя повязки и посылая женщин во все стороны за целебными травами! Как радовалась первому произнесенному слову! А теперь... больше всего ей хотелось, чтобы брат замолчал. Нет, не чтобы умер, упаси матерь-древо! Ну, чтобы, например, заснул. И проспал месяца два.
- Как ты? Ноги болят? - спросила она, подходя к Халдару. Обе ноги у брата были сломаны в нескольких местах и еще не срослись. Поэтому он лежал в шалаше, разве что иногда Халет и Айдара помогали ему выйти наружу подышать свежим воздухом.
- Ничего, - буркнул Халдар, уставившись на нее блестящими карими глазами - точь-в-точь такими же, как у сестры-близнеца. - Ты знаешь, что я хочу спросить.
- Нет, - ответила Халет, сердито откинув со лба прядь, выбившуюся из связанных в конский хвост волос.
- Я же тебе уже сто раз говорил...
- Я имею в виду ответ на все, что ты скажешь, - Халет сплела пальцы в замок. - И этот ответ - "нет".
- Но почему, во имя матери-древа?! - воскликнул Халдар и закашлялся. Халет немедленно подала ему чашку с водой и сказала:
- Тише, Хало, тише, ты же не хочешь, чтобы рана в боку снова открылась...
- Халэ, я успокоюсь только если...
Халет мученически закатила глаза.
- Знаю, знаю! - теперь она говорила громче, чем нужно. "Халет, ты роняешь свою честь, когда бегаешь к этому безбородому чужаку. Халет, он тебе не пара. Халет, среди наших неженатых охотников нет ни одного, кто не мечтал бы взять тебя в жены. Халет, тебе давно пора выйти замуж хотя бы за Сатхара и ничего, что у него кривые ноги и лицо в бородавках, зато он лучший следопыт". Халет - то, Халет - это! Хватит! Я буду делать то, что хочу. Слава матери-древу, женщина нашего народа может выйти замуж, за кого пожелает! И вообще - я старше тебя на целых сто ударов сердца и наши воины уже шли за мной в битву! И пойдут дальше, если я захочу!
- Та-а-ак, - медленно сказал Халдар, отставляя пустую чашку. - Мало того, что ты меня не слушаешь - так еще и бунтовать вздумала? Давай, брось меня здесь, пусть орки доделают свое дело!
- Халдар! - Халет прижала правую руку к сердцу. - Ты же знаешь, что... что я никогда так не сделаю! Ты мне дорог и...
- Тогда слушай, что я говорю! Ох! - Халдар страдальчески скривился и схватился за едва заживший бок.
- Вот, я же говорила - разбередишь рану, - Халет покачала головой и стала разматывать повязку. - Давай, я посмотрю...
***
Вскоре к Халдару пришла его жена Айдара и Халет вышла из шалаша. Уже смеркалось. То там, то здесь зажигали вечерние костры, вокруг них рассаживались люди. Неподалеку послышался шум. Когда Халет подошла к уже начавшей собираться толпе, оказалось, что это привели очередных беженцев. Двенадцатилетний мальчик с двумя сестрами-погодками восьми и девяти лет сумел убежать в лес, когда явились орки. Через день они осмелились прийти на пепелище, которое осталось на месте родного дома. От увиденного дети вновь бежали в самую чащу и скитались по ней, пока их не нашли разведчики, посланные Халет по всем прежним землям халадинов.
Халет едва успела узнать все это, когда нашлась тетка сирот, когда-то выданная замуж в другую усадьбу. Она увела детей к себе и Халет стала слушать рассказ командира разведчиков. Ничего нового он не сообщил, и Халет позволила разведчикам разойтись на отдых.
Халет оглянулась - больше никто не ждал ее слов или действий. Тогда она быстро направилась к кромке леса.
Два десятка взмахов гребня - и освободившиеся от ленты волосы упали на плечи золотисто-каштановой волной. Халет тронула родинку на левой щеке - ни у одного из эльфов она не видела на коже ни прыщей, ни бородавок, ни даже родинок - ох, а вдруг они ее за это презирают и смеются? Она прерывисто вздохнула. Но что же делать - тяга к прекрасному владыке эльфов была сильнее всего остального... Он ждет ее сейчас у лесного родника. Ах, как хорошо было бы сейчас надеть то расшитое птицами и цветами платье, которое отец подарил на ее восемнадцатый день рождения! Но платье сгорело в пожаре, в котором сгинул ее родной дом... Да и ходить по лесу в охотничьей справе удобнее. Халет еще раз вздохнула и быстро пошла к месту встречи.
Карантир уже стоял около лесного родника, ожидая возлюбленную. Когда-то, давным-давно, он упрекнул своего двоюродного брата в том, что тот рожден от матери-телерийки! Но... злая ирония Намо... он сам влюбился не то чтобы в эльфийку из телери или даже из местных лесных эльфов, неумелых, невежественных, никогда не видевших света Древ - но в одну из Второрожденных, из Последышей... И ничего не мог с собой поделать.
И, будто бы мало было у них различий в природе, в судьбе, даже во внешности! - проблемой стало еще и общение. Сам Карантир плохо знал синдарин, он лично мало общался с местными эльфами или даже с гномами, предоставляя это советникам и младшим командирам дружины. А способностью, которой вовсю пользовался его родич Финрод - понимать еще невысказанную мысль - сын Феанора просто не обладал. А сама Халет знала синдарин еще хуже. И общение двух влюбленных проходило в атмосфере постоянных ошибок и непонимания...
***
Невысокая ладная фигурка вынырнула из темноты деревьев, и влюбленный феаноринг устремился к ней.
- Здга... зда... здра-вствуй! - торжествующе покончил со сложным словом Карантир и широко улыбнулся.
Халет расправилась со сложным словом еще хуже и из-за этого ее улыбка выглядела немного виноватой.
Эльф взял возлюбленную за руку и предложил присесть на поваленное бревно рядом с родником. Халет решила взять быка за рога и принялась путано, перемежая исковерканный синдарин собственным наречием, объяснять феанорингу, что ее брат-близнец настроен против их встреч и уж тем более - против брака Халет с "чужаком". Когда она умолкла, Карантир впал в недоуменное раздумье. Он понял только то, что у Халет возникли проблемы из-за какого-то близкого родича, но что это был за родич и почему девушка, говоря о нем, показывала на свою родинку, осталось для эльфа загадкой... Решив, что обдумает все это позже, на досуге, Карантир принялся утешать Халет способом, принятым у всех влюбленных, происходи они даже из коротышек-гномов...
"Безбородый, ха!" - думала Халет, возвращаясь от родника. "Зато как приятно целоваться без этой колючей поросли!" - на губах девушки расцвела блаженная улыбка, и она мимолетно пожалела подружку Айдару, вынужденную искать губы мужа среди волосяных зарослей...
***
Тем временем Халдар пребывал в самых мрачных раздумьях - благо, что из-за неподвижности у него не было недостатка в свободном времени. Благодаря доносам неудачливого влюбленного Сатхара (который, и правда, был непревзойденным следопытом), он прекрасно знал о месте встречи Халет с проклятым эльфом. Однако это знание мало что ему давало. Приказать напасть на чужака и силой вынудить его уйти? Но мало того, что это противоречило всем законам и обычаям халадинов, которые никого не убивали и не ранили без нужды, так ведь еще и приказ этот никто не выполнит! Всем было известно, кто спас племя от орков, да и самому Халдару было стыдно думать о таком... Но что же делать, что?
Халет бегала к роднику, Сатхар беззвучной тенью ходил за ней, Халдар думал, потихоньку выздоравливая. В конце концов, у него созрел странный, но вполне выполнимый замысел...
***
Простые халадины не очень хотели оставаться в восточных землях. Слишком много горьких воспоминаний навевали бы им эти леса, где среди густых деревьев виднелись черные следы пожарищ, едва поросших молодой травой... Да и подчиняться эльфийскому владыке, служить в его войске, принимать его законы мало кому хотелось. Халдар прекрасно знал об этих настроениях и тем крепче надеялся на успех своего предприятия. Через Сатхара он передавал всем, что их новый вождь, сын Халдада, солидарен со своим народом и намерен увести их отсюда на запад, как только выздоровеет. Влюбленная Халет, деля свое время между шитьем и вышивкой нового платья, призванного затмить прежнее, сгинувшее во время набега, и свиданиями с любимым почти ничего не замечала, уверенная, что ей уже не грозит беда. Брат совсем перестал упоминать о чужаке и своем неудовольствии, из чего девушка сделала вывод, что он смирился.
Но это было далеко не так. Встав на ноги и немного окрепнув, Халдар приступил к выполнению своего замысла. Прежде всего он попросил Халет, перенявшую от матери, прекрасной травницы, все ее знания, добыть для него сонный корень, притворившись, что по ночам его мучают боли от едва заживших ран. Обрадованная, что может сделать приятное брату, девушка даже не возражала, когда Халдар почти навязал ей в спутники Сатхара. Но она и не подозревала, что брат и неудачливый влюбленный составили против нее настоящий заговор...
***
- Сатхар, да куда же ты меня ведешь? Я думаю, мы можем найти сонный корень и поближе к лагерю...
- Я видел эту траву, госпожа, во-о-н в том овраге, - Сатхар почесал бородавку и указал на овраг в паре фатомов от них. - Это наверняка, госпожа. А что поближе - я не знаю, поближе я этого растения не видел. Вот сейчас спустимся, вниз, сейча... а-а-а-а-а!
Когда Халет осторожно спустилась к упавшему прямо в "тот овраг" охотнику, он шипел от боли и держался за разбитое колено. Прощупав ногу умелыми пальцами целительницы, девушка обнаружила настоящий надлом в кости. Сатхар упал очень неудачно (или очень удачно, учитывая его настоящую цель) и треснулся ногой о камень. Идти он не мог. Уже перевалило за полдень, а добираться обратно в лагерь надо было еще полдня. С раненым на волокуше (бросить его здесь и идти за помощью было нельзя, из леса по ночам доносился волчий вой) - целый день. И не меньше. Выругавшись про себя и призвав на проклятый камень корни матери-древа, которые разорвали бы его на части, Халет тяжело вздохнула и принялась резать жерди для волокуши. Попутно она нашла сонный корень (Сатхар не соврал) и сунула его в свою сумку. Ей оставалось только надеяться, что любимый сегодня не будет держать на нее обиды, если она не появится у родника...
***
Тем временем Халдар, вздыхая не менее тяжко, чем сестра, брился самым острым из своих кинжалов. Бороду и усы, составлявшие гордость каждого мужчины-халадина, он заботливо отращивал с шестнадцати лет, и уничтожать столь тщательно взлелеянную поросль было неимоверно жалко. Но что не сделаешь ради счастья сестры и чести рода! Срезав последние волоски, он посмотрелся в медное зеркало Халет. Пожалуй, неплохо! Не считая исчезнувшего мужского волосяного украшения и родинки не на правой, а на левой щеке, он почти не отличался от сестры-близнеца. Сделать голос потоньше, напихать на грудь каких-нибудь тряпок... и в полутьме никто их не различит. Проклятый эльф хотя, наверное, и слышал о брате Халет, но никогда не видел и, надо полагать, не подозревает о столь поразительном сходстве, благодаря которому им в детстве удавались многие проказы...
Оставалось последнее. По словам Сатхара, последнее время Халет ходила к роднику не в штанах, а в новом белом платье. Вздохнув так, что это скорее походило на мучительный стон, Халдар напялил на себя женскую одежку. Платье жало в плечах и свободно болталось на бедрах. Кроме того, пройдясь для пробы по шалашу, Халдар чуть не упал - в такое одежде нельзя было делать привычные широкие шаги, а, разве что, семенить... Напихав на грудь разных тряпок и привязав их как можно крепче (интересно, что подумает эльф, если грудь Халет переместится с ее обычного места на живот?) Халдар вышел из шалаша и медленно побрел к месту встречи...
***
Карантир почти бежал от лесного родника, глотая злые слезы и чуть не воя от горя и обиды на весь лес. Сто, нет, тысячу раз был прав отец, настраивая сыновей против любого чужого народа, уча не доверять чужакам и не заключать с ними союзы, надеясь лишь на собственные силы! Сегодня Халет в разговоре (последнем, как она сказала) показала столько высокомерия и глупости, что хватило бы на сто чванливых ваньяр и тысячу глупых тэлери. Она заверила Карантира что не любит и никогда не любила его, а все произошедшее было для нее лишь развлечением, ведь у женщин их народа принято набивать себе цену количеством завоеванных сердец, вот она и водила за нос глупого эльфа. И якобы среди халадинов есть у нее настоящий возлюбленный, охотник Сатхар. А когда остолбеневший и вконец отчаявшийся феаноринг решил сыграть в политика и предложить Халет, которую он так и считал вождем халадинов, свою милость и земли Таргэлиона (Карантир надеялся так выиграть немного времени и попытаться завоевать настоящую любовь своенравной девицы), то она нагло и высокомерно отказалась: "Я хочу уйти из-под сени гор туда, где живут мои родичи". Родичи, значит, для нее дороже, ха! Что же, значит, все кончено. Никаких больше дел с людьми, они предатели!
***
По дороге Халет только и благодарила матерь-древо, что Сатхар уродился мелким и тощим. Иначе она одна нипочем бы не дотащила его до лагеря! Когда впереди показался просвет в деревьях и первые шалаши, девушка осторожно положила на землю рукояти носилок и устремилась к лагерю: позвать, наконец-то, помощников! Она не оглянулась на раненого, иначе бы заметила в бороде охотника весьма довольную улыбку...
Отрядив двух первых попавшихся мужчин донести Сатхара до его собственного шалаша, Халет устало побрела к собственному пристанищу. Умыться и поспать! Вечером она все объяснит Карантиру, не может быть, чтобы он ее не простил.
В шалаше ее встретил довольный и радостный Халдар. Халет вздохнула от изумления - брат побрился! Зачем?! Ладно, потом спросит, тем более, радость - не беда, немедленного участия и помощи не требует. Халдар ласково ее приветствовал, быстро расспросил, что случилось и посочувствовал ее усталости и ране Сатхара, подал чашу с водой для умывания, а потом, как будто предугадав ее желание - поднес кубок с вином. "Для подкрепления сил и лучшего сна", - объяснил он. Халет благодарно ему улыбнулась, выпила чуть горчащее вино, попросила разбудить ее вечером и почти упала на свою постель...
***
Халдар соврал сестре и не первый раз - увы, его замысел требовал громоздить одну ложь на другую, а потом сделать и нечто еще худшее! Сонный порошок у него был, хотя и немного, так что корень, принесенный Халет, пришелся весьма кстати. Через десять часов крепкого сна, когда Халет немного пошевелилась и попыталась открыть глаза, он поднес ей еще сонного напитка, который она в полусне выпила, ничего не спрашивая, и снова крепко заснула. Тем временем халадины быстро сворачивали громадный лагерь. Из шалашей выносили добро и грузили на телеги, которые тащили маленькие, но сильные мохноногие лошадки. Детей посадили на телеги, сзади привязали собак и выловленный по лесам разбежавшийся от орков скот. Когда все было готово, Халдар осторожно переложил спящую сестру на собственную телегу, а потом щелкнул кнутом и направил двух низкорослых коньков на запад...
***
Халет снилось, что она плывет в лодке по огромному озеру. Лодка сильно раскачивалась, а когда волна била в борт, то девушку ощутимо встряхивало. Карантир рассказывал ей, что его крепость стоит на склоне горы прямо над огромным озером Хелеворн, так, может, ее везут к возлюбленному? Халет подняла глаза и увидела, что огромная гора на берегу удаляется от нее, а не приближается. Девушка приподнялась и увидела, что лодкой правит ее брат. Она схватила Халдара за руку и...
... проснулась. И первое, что девушка увидела над собой, было лицо брата - и снова бритое, без бороды и усов, как будто он вновь стал маленьким мальчиком. Халет помотала головой, чтобы стряхнуть сон - голова была тяжелая и болела.
- Ох-х-х, - голос был хриплый, как будто она им давно не пользовалась. - Что это со мной? Я упала? Заболела?
- Теперь все хорошо, - Халдар ласково коснулся ее щеки. - Наоборот, ты выздоровела.
- Выздоровела? - переспросила Халет, в которой вдруг проснулась подозрительность. - И от чего же?
- От чар этого ... чужака, - Халдар проглотил эпитет, которым он хотел наградить настырного эльфа. Не стоило еще больше сердить сестру... кажется, она уже была рассержена.
- Что-о-о-о? - почти завизжала Халет. - Так это все ты подстроил! Где мы? Куда ты меня уволок?
- Кажется, этот лес называют Бретилем...
***
Эта странная история имеет не менее странный и загадочный конец. Разумеется, ни один брат или отец или другой родич не сможет удержать дома влюбленную девушку, которой запало на ум соединиться с предметом своей любви. Особенно девушку из свободолюбивого племени халадинов. Очень скоро Халет сбежала от излишней опеки братца и следов ее не смог найти даже Сатхар...
Летописцы расходятся в вопросе о том, была ли у Карантира, сына Феанора, жена. Об этом глухо упоминает одна из хроник, но никаких подробностей в ней не сообщается. Не известно ни ее имя, ни происхождение. Кое-кто утверждает, что это была эллет, которая осталась в Валиноре, другие указывают на девушку из нолдор, родившуюся уже в Таргелионе. Один насмешник-синда даже предположил, что это была гномиха из Белегоста. А вот среди халадинов, среди простых девушек, невест на выданье, ходят истории о том, что когда-то на одной из них женился эльф. Мудрые из эдайн только смеются... но говорят, что у подножия Синих Гор до самой Войны Гнева жили какие-то странные люди, черноволосые и сероглазые, с красноватым цветом лица и сияющими глазами...
А что касается Халдара... бриться ему пришлось до самой смерти, а жизнь у него выдалась куда как долгая... Потому как его жена сразу оценила преимущества поцелуев с безбородым мужем, а кто из мужей может устоять перед желанием жены? Ну и какие-то слухи о платье просочились... А эльфы Таргелиона всем говорили, что халадинами управляла некая женщина. С тех пор так и осталось в летописях: вождь-женщина по имени Халет привела халадинов в Бретиль и там ими правила. И могилу ее в чаще леса показывали: Хауд-эн-Арвен, могила Девы-Владычицы. А как там было на самом деле, знали одни халадины, а они мало кому это рассказывали - не очень-то их красила вся эта история...