Я не могу дышать. Несусь за черным автомобилем так быстро, как позволяют ноги. Дождь барабанит по голове, по плечам, лицу. Я стараюсь не обращать на это внимание, но его капли слово бомбы взрываются между моими висками, отдают эхом по всему телу, по каждой конечности, и организм, словно сжимается, не в состоянии это вытерпеть. Я начинаю задыхаться. Не останавливаюсь, не оборачиваюсь, бегу вперед и одновременно понимаю: долго я не выдержу. Перед глазами уже темнеет, машина все дальше, а враг за спиной все ближе и ближе. Я слышу его шаги, врезающиеся в лужи, слышу воздух, врезающийся в его тело. В горле застревает паника. Мне почему-то кажется, что я не справлюсь с противником, ведь он не только за моей спиной. Он в моей голове.
Неожиданно автомобиль исчезает, и я замечаю в нескольких метрах от себя бордовую дверь. Она стоит в центре улицы без стен, порога и потолка. Словно висит в воздухе. Сначала мне кажется, будто я сошел с ума, но затем волна золотистого цвета накрывает ее, и я уже уверен: это мое спасение, мой знак. Делаю рывок вперед. Сдерживаю в себе панический крик, хоть и чувствую руку противника на своем плече, чувствую его дыхание у своего уха, резко открываю дверь и вваливаюсь в нее, споткнувшись на ровном месте.
- Андрей?
Мне не сдвинуться с места. Страх сковывает движения, сковывает дыхание. Я стою на коленях, смотрю вниз и не понимаю, когда стал таким беззащитным трусом.
- Андрей, тебе плохо?
Чьи-то руки касаются моего подбородка. Я нехотя поднимаю растерянный взгляд и вдруг вижу перед собой прекрасное создание с каштановыми, прямыми волосами, хрупкими плечами и худой талией. Девушка спрашивает:
- Что с тобой?
- Со мной?
- Ты дрожишь.
- Дрожу?
Мысли не подчиняются. Они, словно хаотичные порывы ветра, разгуливают в моей голове и никак не могут выстроиться в один, логический ряд. Я моргаю. Изучаю шоколадные глаза девушки и задумываюсь: что происходит? Где я? Почему мне так спокойно, хотя несколько минут назад, сердце вырывалось из груди? Привожу в порядок дыхание. Оглядываюсь и неожиданно осознаю, что нахожусь посреди бесконечного макового поля, далеко уходящего за горизонт и за черту реальности. На небе нет солнца, хотя здесь так тепло и ясно. Тут тихо, хотя ветер нагибает маки, сталкивается с моим телом и щекочет бронзовую кожу девушки. Запах стоит чудесный: сладкий, легкий. Морщусь, пытаясь переваривать информацию и вдруг понимаю:
- Лина, - смотрю на нее и улыбаюсь. - Ты в моем сне.
- В твоем сне? - она смеется и по-детски прижимает к себе ноги. - Это невозможно.
- Возможно. - Я, будто включил свой мозг, который, наконец, начал обрабатывать информацию. Очень редко во сне ты осознаешь, где на самом деле находишься. Но сейчас я так отчетливо понимал, где нахожусь, что не смел даже опровергать эти мысли. - Я сплю и мне хорошо. Мне спокойно.
- А раньше такого не было?
- Нет. Раньше мои сны проходили исключительно под дождем и черным небом. Но теперь что-то изменилось.
- Что же?
- Не знаю. - Пожимаю плечами и улыбаюсь. - Но, если честно, мне все равно.
Лина кивает, кладет ладони на мои плечи и слегка надавливает. Помогает лечь. Цветы обвивают ее руки, вплетаются в волосы, а она не сопротивляется. Поглаживает мое лицо и шепчет:
- Отдыхай. Тебе нужно поспать.
- Но...
- Тшш... Спи, Андрей. Спи.
- А как же ты?
Лина не отвечает. Улыбается и становится легкой дымкой, внезапно превратившись в серую пыль.
Я просыпаюсь к обеду. Вытягиваюсь на кровати и довольно улыбаюсь, осознавая, что, наконец, по-человечески выспался.
- Посмотрите на него, - протягивает чей-то хриплый голос. - Очнулся-таки наш Андрей.
Сонно приподнимаюсь и вижу Сашу, ссутуленного за столом. Он бледный, даже желтоватый. Сжимает в руке круглую чашку и почему-то криво улыбается.
- Ты как? - я слишком добрый для того, чтобы сейчас над ним издеваться. Хотя, если честно, пара шуток все же зарождается в моей голове. - Плохо?
- Нехорошо. - Сосед вздыхает. - Ты ведь тоже пил, но чувствуешь себя отлично. В чем мой прокол?
Пожимаю плечами и поднимаюсь.
- Машка такая же наверно. - Тянусь к потолку. - Ей вчера тоже не повезло.
- Как я домой вернулся?
- Верхом. - Я усмехаюсь и решаю сделать себе чай. - Теперь ясно, зачем ты меня с собой позвал.
- Андрей, ты бы помог мне в любом случае. Мы ведь братья.
- Кстати об этом. - Я надеваю на свое лицо непроницаемую маску и протягиваю. - Вчера, на вечеринке ты сказал мне кое-что...
- Что?
- Сказал, что любишь меня и что не против за мной приударить. Я бы хотел обсудить это. Понимаешь, я ведь...
- Стой, стой, стой! - восклицает Саша и резко поворачивается ко мне лицом. - Ты что? Совсем с ума сошел? Я не мог сказать такое! Я..., - лицо соседа становится красным от стыда. - Я был пьян, и я...
Затем меня прорывает. Хотелось бы продлить этот момент, насладиться тирадой друга, но смех непроизвольно вырывается из моего горла. Я сгибаюсь и дрожащей рукой наливаю кипяток в чашку, в то время как Саша взвывает и подрывается с места.
- Черт бы тебя побрал, Андрей! Шутки у тебя тупые, ясно?
- Да, ладно. Успокойся.
- Ничего и не ладно!
- Я пошутил. Ты говорил нечто подобное..., но затем быстро оправдался.
- Не ожидал от тебя такой подлянки, не ожидал. - Саша болезненно горбится и покачивает головой. - Ты же святой человек. Таким негоже издеваться над больными людьми. Негоже!
- Ладно, прости.
Отпиваю чай и впервые за долго время чувствую себя просто отлично. Это состояние спокойствия дорогого стоит. Жаль, что я уже от него отвык.
- Ты какой-то счастливый, - Саша медленно возвращается за стол и скептически осматривает меня. - Что-то случилось?
- Я выспался.
Сосед не отвечает. Лишь кивает, прекрасно понимая, как много для меня это значит.
- То есть сегодня даже не было ночных криков?
- Наверно. Не знаю. Это ты мне скажи.
- Не скажу. - Он строит гримасу и со стуком кладет голову на стол. - О горе мне.
- Хватит читать, друг. Ты уже совсем с ума сошел. Говоришь странно. Я-то тебя приму любого, но люди..., что они подумают? Не стоит всем цитировать Оскара Уайльда и Шекспира, договорились? Это глупо со стороны выглядит.
- Глупо со стороны выглядит тупой, неграмотный человек. - Саша слегка приподнимает голову. - Лучше я буду цитировать Уайльда и Шекспира, чем бомжа, снятого на камеру и показанного на ютубе.
- Убедил.
Я допиваю чай и останавливаюсь около окна. Лучи падают мне на лицо и обжигают кожу, словно на улице лето, а не начало весны. Я прикрываю глаза, думая о том, чем сегодня займусь и вздыхаю. Приятно чувствовать себя свободным от волнений. Ведь зависим мы отнюдь не от людей, а от обстоятельств. Хорошо, что мои "обстоятельства" смягчились, и сегодня я смог стать тем, кем когда-то был: парнем без проблем и отклонений.
- Когда начинается твоя работа? - прерывает тишину Саша. - Разве ты выходной?
- Да. Мне дали отгул на мартовские праздники.
- Мартовские праздники! Черт! Я совсем забыл, что мы вчера праздновали!
- Восьмое марта, - я хмурюсь и ставлю на подоконник чашку. - Из головы вылетело.
- О, нет. Придется опять выслушать тираду от мамы о том, какой я неблагодарный сын. Отлично. - Сосед болезненно встает и осматривает комнату. - Как мне в таком состоянии говорить с ней? Она ведь сразу почувствует что-то неладное.
Бурча и постанывая, Саша находит телефон и выбегает из комнаты, а я наблюдаю за ним и усмехаюсь: то же мне проблема. Я бы отдал многое за то, чтобы на меня накричали или обиделись. Все же лучше, чем простое игнорирование, будто меня вообще не существует.
Вздыхаю.
Я понимаю, что моего звонка никто не ждет, но, тем не менее, бросаю взгляд на сотовый. Потираю пальцами подбородок и задумываюсь: надо ли? Стоит ли звонить той, кто не особо желает тебя слышать?
Но затем на меня вдруг что-то находит. Я прекрасно осознаю, насколько наивна моя попытка напомнить о себе, но все равно подхожу к телефону и набираю номер человека, который когда-то был для меня самым близким и родным.
Гудки тянутся долго. Я начинаю нервничать и расхаживать по комнате взад, вперед. Наверняка, даже заметив вызов, мама думает о том, брать ей трубку или нет. Это выводит из себя. Откинув назад голову, смиренно жду. Надеюсь на ее чувства. Но чуда не происходит. Секунды идут, а ответа как не было, так и нет.
Я не знаю, как описать то, что сейчас испытываю. Я один уже очень долго, и я привык к этому. Однако все равно, подобная холодность разрезает на части мое сердце. Мне неизвестно, что я сделал не так, почему заслужил предательство самых дорогих людей. Одно ясно: они поставили на мне крест, как и я на многих других незнакомцах. Только для меня все они были чужими, а я для родителей - родной сын.
Отключаю телефон и зажимаю пальцами переносицу.
Пусть мне больно, я выдержу. Выдержу, потому что равнодушие близких сделало из меня сильного человека.
Глубоко выдохнув, осматриваюсь. Стоит ли напоминать себе о том, что в жизни нужно рассчитывать только на самого себя? Определенно, нет.
Бросаю телефон на кровать и выхожу из комнаты, неожиданно решив проведать Машку. Наверняка, сейчас она, как и Саша, взывает к Богу в поисках помощи. Что ж, я буду ее спасителем, а она, в свою очередь - моим. Ее болтовня заставит меня позабыть о глупой мимолетной слабости: потребности в чьей-либо заботе, а мне удастся поднять ей настроение.
Стучусь к соседке и решительно тяну на себя дверь, правда, на пороге примерзаю к месту, увидев растерянный взгляд Лины.
- Прости, я резко зашел и...
- Тшш, - новенькая кивает в сторону кровати. - Не кричи. - Свернутая в одеяло, Маша спит и испускает тихие, длинный вздохи. - Разбудишь.
- Прости, я не знал, что Машка до сих пор отдыхает.
- Теперь знаешь.
Лина куда-то собирается. Накидывает на плечи пиджак, на ходу подкрашивает губы. Я непроизвольно вспоминаю о своем сне и благодарно улыбаюсь, осознавая, что именно ее присутствие позволило мне успокоиться и, наконец, провести ночь без кошмаров. Однако девушка не замечает меня. Проверяет содержимое сумки, натягивает черные кроссовки.
- С праздником кстати.
- Спасибо. - Она одаряет меня своей улыбкой и вновь продолжает обуваться.
- Куда-то спешишь?
- Да, меня ждут в кафе, а я бессовестно опаздываю. - Лина смотрит на часы и испускает тихий стон. - Черт. Знала ведь про вашу знаменитую очередь в ванну. Нужно было не ложиться, а сразу занять себе место. С ночи. Но нет. Мне почему-то показалось, что я все успею.
- Не волнуйся ты так, - я скрещиваю на груди руки. - Близкие люди тебя подождут. А к неблизким не стоит спешить.
Девушка усмехается и, наконец, смотрит на меня дольше трех секунд.
- Ты странный парень, Андрей. Я бы даже сказала подозрительный.
- Подозрительный? Я?
- Тшш!
- С чего вдруг? - продолжаю говорить, только на этот раз гораздо тише. - Что во мне странного? - Лина выходит из комнаты и тащит меня за собой. Затем тихо прикрывает дверь, усмехается и срывается с места. - Что? - иду следом за ней. - Чего смеешься?
- Да так, ничего.
- Я серьезно.
- Я тоже!
Соседка разглядывает меня, улыбается, и я вдруг спрашиваю:
- Может, тебя провести? - Этот вопрос удивляет не только Лину. Я вдруг осознаю, что произнес каждое слово вслух и растерянно хмурюсь, абсолютно не понимая, что на меня нашло. Девушка останавливается, я тоже примерзаю к месту. Поправляю волосы и впервые в жизни краснею. - Я..., эм. В принципе, ты и сама наверно дойдешь.
- Естественно, дойду.
- Значит, не стоит настаивать?
- Сначала ты заверяешь, что живешь рядом. Потом предлагаешь пройтись ночью по безлюдной улице. Затем врываешься утром в мою комнату. Сейчас хочешь провести меня до кафе, даже не зная, где именно оно находится. Андрей, - Лина хмурится. - Ты действительно еще не считаешь себя подозрительным или просто претворяешься?
- Эээ, что? - я удивленно вскидываю брови. - О чем ты? Нет, конечно, нет. Что ты. Тебе просто показалось. - Вижу пронизывающий взгляд девушки и нервно усмехаюсь. - Черт, Лина, серьезно. Это только выглядит странно. У меня и в мыслях не было..., ни намека на...
- Ты и, правда, ненормальный. - К счастью, произносит она это с улыбкой.
- Кто-то еще так считает?
- Многие. Люди говорят о том, что ты одиночка.
- Ты разговаривала с кем-то обо мне?
Девушка хитро сужает глаза и вновь растягивает лицо в улыбке. И у меня почему-то от этого взгляда внутри что-то вспыхивает. Я усмехаюсь и смущенно оглядываюсь в поисках дополнительного кислорода, который, кажется, просто-напросто испарился.
Через несколько секунд Лина поворачивается в сторону выхода и на удивление зовет меня за собой.
- Скажи, почему ты перевелась в наш институт посреди года? - Уже на улице спрашиваю я. Мне действительно интересно. Я засовываю руки в карманы и внимательно слежу за лицом шатенки. - Это необычно.
- А что тут странного? Папу перевели по работе в Санкт-Петербург, мы особо не сопротивлялись. - Она пожимает плечам. - Моя мама - домохозяйка. Ей вообще не было смысла отказываться. А мне все равно, где учиться. Тем более, здесь Костя.
- И не было проблем с переводом?
- Какие могут быть проблемы, если все происходит за деньги? Я на бюджет не претендовала: ЕГЭ сдала так себе. Поэтому с переводом мы особо не парились. Папа хорошо зарабатывает. Для него не было проблемой купить место даже посреди года.
- Везучая. - Я вздыхаю. - А почему будешь жить в общаге? Вряд ли это так же комфортно, как собственная квартира.
- Ну, покупать отдельную мне никто не собирается. Поэтому, выбирая между жизнью с родителями и жизнью с сокурсниками, я выбрала второе.
- Плохие отношения с предками?
- Да, нет. - Лина поводит плечами и прикусывает нижнюю губу. - Просто хочется как можно скорей стать самостоятельной. Разве не так?
- Наверно. - Я не вижу смысла рассказывать свою плаксивую историю о том, как бедного мальчика предали его родители, тем более что многие сделают из нее неправильный вывод. Лина хорошая девушка, но все же мне кажется: она не поймет. И никто поймет. Вещи, которые делают больно, нужно держать при себе. Иначе враги воспользуются ими и сделают еще больней.
- А что на счет тебя? - Мы вновь сворачиваем по улице, и оказываемся около маленькой булочной. Запах тут же накрывает нас, словно цунами. - Давно учишься здесь?
- Да. Уже три года.
- То есть ты тоже приезжий?
- Я много, где побывал. - Горько усмехаюсь, думая, как лучше рассказать о себе, не затрагивая подробности. - В Курске, Москве, Сочи.
- И что заставляло тебя кочевать? Отец - военный?
Неуверенно киваю, довольствуясь ее вариантом. На самом деле, мне некомфортна данная тема. Собираюсь перевести ее, но не успеваю.
- А где ты родился? Где твой дом?
Хмыкаю.
- Знаешь, я и сам бы не прочь узнать, где мой дом.
- То есть? - Лина вновь прикусывает губу. Наверно она так делает, когда задумывается. - Как ты можешь не знать, где твой дом?
- Это сложно объяснить. - Девушка останавливается, и я понимаю, что мы, наконец, дошли до кафе. Осматриваю вывеску, опоясанную железными волнистыми прутьями, и читаю: "БУЛАНЖЕ". Наверняка, там хороший кофе.
- Ну, попробуй. - Перевожу взгляд ниже и оказываюсь под прицелом глаз Лины. Они у нее шоколадные. - Вдруг я пойму.
- Может, в следующий раз. Тебя ведь ждут...
- Да, - встряхнув головой, отрезает девушка. - Точно.
У нее такой вид, будто она жутко меня стесняется. Не знаю, почему мы так влияем друг на друга, почему хотим разговаривать и находиться рядом. Почему теряемся то в смятении, то в невозмутимой решительности. Я не понимаю, почему хочу сейчас стоять здесь и смотреть в ее глаза, не понимаю, почему интересуюсь жизнью чужого человека, почему пытаюсь заслужить его доверие. Не понимаю абсолютно ничего. Но, на удивление, мне не хочется сопротивляться. За столько лет вечной зимы, наконец, над моей головой появился намек на лучи весеннего солнца. И бороться с ним глупо, не так ли?
- Спасибо, что провел. - Лина вырывает меня из мыслей.
Я неуверенно киваю и пожимаю плечами.
- Мне не тяжело.
- Рада была узнать тебя получше, Андрей. Теперь хоть спокойно смогу спать по ночам. Еще вчера я была абсолютно уверена, что делю коридор с маньяком. Серьезно! Что так смотришь. - Она легонько толкает меня в плечо. - Правда! Ладно. Встретимся еще.
- Конечно.
Я наблюдаю за тем, как Лина отходит от меня, переступает порог кафе, и почему-то улыбаюсь, будто идиот. В голове всплывает отрывок из сна: ярко-алые маки в ее шоколадных волосах, поле, невидимые лучи солнца. Прикрываю глаза, вдыхая воображаемый запах того места, встаю на носочки и поворачиваюсь в сторону общежития.
Эти чувства как минимум придают окраску тому, что раньше было черно-белым. Испытывать удовольствие от общения с другим человеком - самая приятная вещь в жизни. И пусть ты осознаешь, что он может сделать тебе больно, может обмануть или исчезнуть. Ты все равно тянешься к нему, так как чувствуешь необходимость в присутствии рядом того, кто близок. Того, кто понимаем и примет. Я не сентиментален, но после ссоры с родителями, стал слишком одиноким. Держать в себе эмоции, подавлять внутри человека - невыносимо сложно. И, спрашивается, к чему такие усилия? Зачем так волноваться по поводу, которого чисто теоритически и нет? Но я вижу проблему, ощущаю ее всеми клетками своего тела. Я насторожен с людьми, я мало говорю, я не доверяю им и не хочу доверять. Даже Саша или Маша - они мои друзья, но они не разбили мою скорлупу, которой я покрылся, лишь бы отдалиться от внешнего мира.
И что происходит сейчас? Появляется девушка. Чужая, странная, совсем другая, не такая как я, и вдруг она заставляет меня раскрыться. Причем, не прикладывая никаких усилий!
Сказать, что меня не пугает данная ситуация - соврать.
Но заявить, будто я не рад этому и хочу избавиться от Лины - соврать еще больше.
На улице холодно, я без куртки, но мне почему-то все равно. Иду, задумчиво разглядываю высокие дома, людей, копаюсь в своей голове, надеясь найти ответ на волнующие вопросы. Безуспешно.
Предательство родителей заставило меня стать тем, кто я есть сейчас. Стать человеком без близких, без дома и прошлого. И я уже не думал что-то изменить. Не думал о другом способе существования. Но, видимо, у жизни иные планы.
Улыбаюсь, как раз в тот момент, когда кто-то резко хватает меня за плечо и тянет за собой в переулок. Хватка жесткая. Пальцы одной руки впиваются мне под кожу через кофту. Другая рука оказывается на моем лице, и она придавливает ко рту и носу влажную тряпку, пахнувшую хлороформом. Я недоуменно замираю. Всего на несколько секунд меня поглощает паника, всего на несколько миллисекунд я позволяю себе отключиться, но затем на смену испугу приходит хладнокровный расчёт. Я грубо заламываю руку нападающего и меняюсь с ним местами. Мои пальцы находят его горло. Его спина находит кирпичную стену. Со стуком я вдавливаю туда незнакомца и выдыхаю задержанный в легких воздух.
- Ты кто такой? - Передо мной парень примерно моего же роста, может, чуть выше. Он тяжело дышит, стреляет темными глазами из стороны в сторону. Не дождавшись ответа, отстраняю его от стены, а затем вновь с силой туда впечатываю. - Отвечай!
- Отлично, - скрипя зубами, рычит незнакомец. - Почему-то он умолчал о том, что ты умеешь драться.
- Кто он?
- Отгадай с трех раз. - Парень ловко избавляется от моих оков. Проскакивает за спину и делает несколько широких шагов назад. - Михаил.
Я тяжело дышал несколько секунд назад. Однако сейчас я замираю. Осматриваю странную одежду шатена: его пальто, остроносые ботинки и вскидываю брови.
- Что? - меня накрывает недоумение. - Что ты сказал?
- Ты ведь слышал. Прости, я не должен был так появляться. Но мне приказали доставить тебя к Михаилу любым способом, и я выбрал самый легкий. - Через пару секунд он добавляет. - Теперь ясно, что не самый.
Мне нечего ответить. Глупейшим поступком мне сейчас кажется продолжение данного диалога. Поэтому, кивнув, я собираюсь выйти из переулка на главную дорогу. Однако мне преграждают путь.
- Андрей.
- Знаешь мое имя? Хотя, плевать. Дай пройти. - Я обхожу незнакомца, но он тут же вновь оказывается передо мной. - Парень, - ядовито протягиваю я. - Не нарывайся.
- Ты должен меня выслушать.
Я улавливаю легкий акцент. Вновь осматриваю незнакомца, оцениваю его мышцы и плечи, прикидываю, как непросто будет уложить его на лопатки, и морщусь: стоит запачкать руки или все же пойти на попятную?
- Прости, но у меня другие планы.
Я опять пытаюсь прорваться вперед, но незнакомец резко отталкивает меня назад. Довольно сильно. Грудная клетка вспыхивает, будто ее обдали кипятком, и на моем лице появляется жуткое выражение. Злость, копившаяся в моем сердце на протяжении долгих лет, готова выпрыснуть малую долю своего яда. Я закатываю рукава кофты и иду на противника. Тот скидывает плащ. Мы делаем небольшой круг, пронзая друг друга испепеляющим взглядом, и останавливаемся только через несколько секунд.
- Дай мне пройти.
- Выслушай меня, - парирует незнакомец.
- Почему я должен слушать того, кто пытался меня отрубить?
- Да, я переборщил, - делая ошибку в ударении, признается парень. - Но у меня был приказ.
Иностранец. Когда я уже успел завести себе врагов за границей? Учитывая, что я там никогда не был - это довольно сложный вопрос.
- Кто ты?
- Твой союзник.
- Мне не нужны союзники. И я абсолютно не понимаю, о чем идет речь. Парень, - покачиваю головой. Внутри у меня бушует страшное чувство, готовое вырваться на свободу. - Оставь меня в покое.
Я не хочу драться. Я слишком долго скрывал в себе эту половину, эту часть биографии. Наплевать на принципы после стольких лет - это просто неуважение к самому себе.
- Я не могу. Я должен отвезти тебя к Михаилу. Ему нужна помощь.
Просто не верится, что мы говорим о человеке из моего сна.
Хотя, стоп. Я параноик. На свете много людей с таким именем. Разве не так? С чего я вообще взял, что речь идет именно о том человеке из моих кошмаров?
- Сегодня ты заблокировал свой сон, и он не смог туда проникнуть, как ни старался.
Вот. Именно теперь я действительно напуган. Сейчас бы кинуться прочь из этого переулка, да заорать во все горло. Но я начинаю смеяться. Как идиот.
- Что? - резко отрезает незнакомец. - Что смешного?
- Это бред. Не смог проникнуть в мой сон? - я протираю руками перекошенное лицо и выплевываю. - Что за чушь?
- Хватит сопротивляться. Ты и сам давно почувствовал, как изменилась твоя жизнь. Сны, реальность. Уверен, путаница в твоей голове уже сводит тебя с ума.
- Разговор окончен.
Я вновь направляюсь к выходу из переулка, но незнакомец оказывается прямо передо мной и неожиданно выпускает вперед кулак. Тот врезается мне в нос, и я буквально слышу громкий хруст. Тут же что-то жидкое покрывает губы. Я покачиваюсь назад, потерянно сгибаюсь над землей и крепко зажмуриваю глаза, сдерживая внутри сотни криков и стонов, сейчас бы выразивших как мне больно и паршиво.
- Прости, - опять повторяет шатен. - Ты не оставляешь мне иного выхода.
Тяжело дыша через рот, я дотрагиваюсь пальцами до носа и вижу на них кровь. Темными линиями она катится по моей кисти, запястью и падает на асфальт, разбиваясь и разлетаясь в сотни сторон. Черт. Это не просто выводит меня из себя. Это выключает в голове все ноты здравомыслия. Будто одичавший, я срываюсь с места и накидываюсь на незнакомца. Сбиваю его с ног. Мы оказываемся на асфальте, и, не теряя ни секунды, я со всей силы ударяю его кулаком по лицу. Вновь заношу руку, но шатен отбрасывает меня в сторону и, перекатившись, встает на ноги.
- Не бушуй, Андрейка, - посмеивается он. - Я не хотел тебя обидеть.
Насмешка в его голосе еще больше распыляет мой гнев. Вскочив на ноги, я тут же оказываюсь перед противником и наношу серию ударов ему в живот. Собираюсь оттолкнуть его к стене, но промахиваюсь. Шатен проскакивает под моей рукой и толкает меня в спину.
- Уверен, - с трудом протягивает незнакомец, - мы подружимся.
- Что? - я оборачиваюсь, вытирая с лица кровь. - Это вряд ли.
- Вот увидишь.
Мы вновь бежим навстречу друг другу. Я уворачиваюсь от второго за день удара в нос, но пропускаю подножку. К счастью, мне удается устоять на ногах. Правда, весьма сомнительно. Шатен хватает меня за кофту, приподнимает над землей и кидает в сторону мусорных баков, словно тряпичную куклу.
- Техника, - тяжело дыша, сообщает он, - техника у тебя хромает.
- Сейчас хромать будешь ты!
На взводе я лечу на незнакомца. Наконец, наношу ему достойный удар в лицо. Парень отлетает назад, вместе с кровью, запачкавшей сюрреалистическим узором стену. Постанывая, он прикрывает рукой лоб, выпрямляется и недовольно отрезает:
- Это ты зря.
Чувствую, что теперь и он не на шутку обозлен. Встряхиваю руки, переношу вес на правую ногу и становлюсь в стойку: один кулак немного выше другого. Теперь меня сложно будет застать врасплох.
- Мерзкий, русский щенок! - приближаясь ко мне, ругается шатен. - Сейчас я покажу тебе, что значит бить старших.
Парень грубо заламывает мне руку. Начинает тянуть ее вверх, приводя все мое тело в состояние невообразимой боли, но я не теряю голову. На удивление, трезво рассуждая, я выворачиваюсь из стальной хватки, толкаю противника к стене. Тот отпружинивает назад и вонзает свой локоть мне в нос. Опять. Все-таки сегодня у меня плохой день. С криком, я ударяю незнакомца в грудь, затем в плечо. В полной дезориентации, выпускаю кулаки, задевая ими его руки и шею, обрызгиваю его своей кровью, потом, не останавливаюсь, ору, будто дикий, как вдруг кто-то со спины резко отбрасывает меня назад.
- Хватит!
Я слабо врезаюсь спиной в стену и вижу перед собой еще одного парня или мужчину. Если шатен примерно моего возраста, то этот объект сродни моему отцу. Я тяжело дышу. Протираю глаза и замечаю, как меня, улыбаясь, осматривает ровесник.
- Упрямый же ты, - сплевывая кровь, говорит он.
- Перестань, - останавливает его мужчина, а затем поворачивается ко мне. - Твоя глупость повлечет последствия. Если ты считаешь, что можешь доверять только себе - считай. Но потом не требуй от нас помощи. Несмотря на стену, которую ты вокруг себя выстроил, стоит иногда прислушиваться к своей интуиции, а не к голосу бедного пятнадцатилетнего мальчика, засевшего в твоей голове и скорчившегося в углу твоей подорванной психики.
- Что? Что ты сказал?
- Ничего. Михаил был не прав: ты принесешь много проблем. Что ж, - мужчина помогает выпрямиться шатену и вновь пронзает меня серьезным взглядом. - Рано или поздно, ты сам к нам придешь. Правда, время имеет одно свойство - оно идет. И если ты и дальше продолжишь мыслить как все, ты потеряешь слишком много.
Затем они уходят. Не оборачиваясь и ничего больше не объясняя.
Мне не сдвинуться с места. Я абсолютно не понимаю, что происходит, и от этого чувствую себя слабым и глупым, будто вокруг чужие люди скрывают от меня то, что я давным-давно должен был узнать. Выдыхаю горячий воздух и недовольно протираю руками подбородок. Что за чертовщина? Злой и измученный я иду вон с переулка, то и дело, оглядываясь, будто ожидая, что кто-то еще захочет рассказать мне сказки о моей жизни.