Пономарев Александр
Ликвидатор. Тени прошлого

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой и успешный журналист готовится стать главным редактором москов-ского филиала популярного международного журнала. Однако у судьбы на него другие планы. Нелепая случайность приводит Сергея в Зону и даёт в наставники опытного сталкера-ветерана. Уроки мастера не проходят даром. Вскоре Сергей вместе с учителем отправляется в Припять в попытке отыскать путь домой...
  Книга вышла из печати в издательстве АСТ в серии STALKER в ноябре 2017г.
  ISBN:978-5-17-106042-8
  Тираж: 2500
  Переплёт: твердый
  Количество страниц: 352
  По договору с издательством могу выложить не более 10% текста.
  
Если понравится, купить книгу можно:
  
здесь
  
тут
  
и там
  
   Обложка книги [А.Руденко]
  
  
  

Глава 1. В двух шагах от мечты

  
  В последнее время удача просто баловала меня. Начальство было благосклонно: сплошные благодарности, премии, похвалы, намёки на скорый карьерный рост. Никто в "Moscow Time" и не сомневался, что я буду следующим начальником. Левинзон (наш нынешний отец-командир) паковал чемоданы, собираясь на днях отбыть в Америку. Его Фил Крейтон (хозяин медиаимперии "Time" и, по совместительству, царь, бог и воинский начальник для всех, кто имеет отношение к этим четырём благословенным буквам) взял к себе в помощники. Ничего не скажешь, заслужил человек: тридцать лет в журналистике, патриарх с феноменальным нюхом на сенсации и деловой хваткой, как у бульдога. Это благодаря ему я состоялся как журналист и профессионал. Он заметил меня, когда я только начинал делать первые шаги на этом поприще, привёл сначала в "Караван историй", потом в "Огонёк", а оттуда уже позвал в "MT", где я быстро поднялся по карьерной лестнице.
  На личном фронте тоже всё было на мази. Любовь детства Анна Золотинская (супермодель!) проводила со мной всё своё свободное время, а ведь ещё годом ранее почти не смотрела в мою сторону, разве что на светских мероприятиях, куда я был вхож, как звезда московской журналистики. На мои разговоры о прелестях брака отвечала загадочной улыбкой, скромно потупив взгляд или мечтательно глядя в полыхающее огнями рекламы ночное небо. Ничего, конечно, не отвечала, так я и не спрашивал, пойдёт ли она за меня. Сегодня вот решился сделать ей предложение и, видимо, запустил цепную реакцию неудач. Похоже, кончился мой кредит везения, пришла пора платить по счетам, причём, с опупенными процентами.
  И это, прошу заметить, не фигура речи, а самая что ни на есть горькая правда жизни. Я ведь действительно взял крупную сумму у известных в определённых кругах людей на короткий срок под большие проценты после двухнедельной отсрочки. (Это они мне подарок такой на свадьбу сделали, видать, им тоже человеческое не чуждо).
  Знаю, что так делать нельзя, что это, по сути, финансовое самоубийство. А куда бедному журналисту податься, если в банке манагер отказал по причине плохой кредитной истории? Видите ли, я неаккуратный в платежах заёмщик. Так деньги-то с неба не падают, господа банкиры, а соблазнов в Москве ой как много. На всё не только гринов, целковых не напасёшься. По себе знаю. К тому же я надеялся на скорое повышение по службе и полагающийся по этому случаю бонус в размере годового оклада. Жалование-то у главного редактора на порядок больше моего будет. На эти деньги я и рассчитывал, когда ударил по рукам с улыбчивыми ребятами в деловых костюмах. Это раньше они во всяких "адидасах" да "пумах" ходили, сверкая золотыми цепями в палец толщиной, а теперь, вишь, цивилизованными стали, под бизнесменов косят, да только волчий блеск в холодных глазах с головой выдаёт характер их деятельности.
  Значит, разжился я деньгами, купил даме сердца кольцо с бриллиантом (не каким-то мизерным камнем, а довольно-таки большим), пригласил Анну в самый фешенебельный ресторан Москвы, причём, полностью арендовал зал на несколько часов, а это тоже деньги и не малые, скажу я вам. И что вы думаете? Она меня подняла на смех. До сих пор в ушах стоит её язвительный голос:
  - Вот что, Роднопольский, такую мелочь будешь дарить своим курвам из журнала. Хочешь стать моим мужем? Тогда купи мне кольцо с бриллиантом с грецкий орех. Не можешь - иди на все четыре стороны. У меня в женихах два олигарха ходят и один хоккеист из НХЛ, так что не бойся - в девках не засижусь.
  И ладно бы просто посмеялась, так ведь она забрала кольцо со словами: "А это недоразумение я оставлю на память о нашем свидании". В общем, продинамила на всю катушку. И о чём я думал, когда решил ей предложение сделать? Она же супермодель! У нее такие, как я, пачками в ногах валяются.
  Короче, кинула она меня, как лоха. Видели бы вы какими глазами смотрел на меня официант, когда принёс счёт. Бьюсь об заклад, он про себя мурлыкал песню на мотив популярного хита:
  Какая боль, какая боль,
  Светская львица - лузер 5:0.
  Но это были всего лишь цветочки, ягодки ждали меня в редакции журнала. Не успел я переступить порог своего кабинета и плюхнуться в скрипнувшее подо мной кресло, как мелодично запел селектор, и секретарша Левинзона пригласила к нему на ковёр.
  Сердце тревожно заколотилось, когда я снял палец с кнопки вызова. Конечно, вызов главного мог быть связан с поздравлением Крейтона (в "Time" принято, что всех назначенцев на ключевые посты хозяин империи напутствует лично), но почему-то мне казалось, что это не так. Я поднялся на лифте на пятьдесят второй этаж, прошёл по украшенному лучшими фоторепродукциями наших корреспондентов коридору до двери из красного дерева, постучал и, не дожидаясь разрешения, предстал пред светлые очи самого Лазаря Моисеевича.
  Здесь меня и настигло очередное известие, что мой запас везения стремительно катится к нулю. Левинзон, протирая клетчатым платком очки в роговой оправе, глухим голосом сообщил о решении большого босса устроить мне экзамен. Ему, видите ли, стало интересно, смогу ли я из обычной темы сделать интересный для наших читателей репортаж. (Крейтон предложил написать о популярных в последнее время в светских тусовках всего мира страйкбольных игрищах по мотивам трилогии "Сталкер", причем, не где-нибудь, а в самом сердце территории отчуждения ЧАЭС, чтобы участники могли сполна погрузиться в атмосферу постапокалипсиса). Можно подумать, за пять лет работы в "МТ" я только тем и занимался, что штаны в кабинете протирал. Да я для каждого номера подобные статьи пачками писал. Даже Моисеич признавал за мной лидерство в этом вопросе. По его словам, я из любой ерунды на раз-два мог сделать сенсацию. Да и сам Крейтон меня за это хвалил. Так какого рожна ему понадобилось меня экзаменовать? Или он на место Левинзона какого-нибудь американского парня прочит из достаточно известной семьи? Так сказал бы об этом честно, а не играл со мной в кошки-мышки. Я бы, может, тогда и кредит брать не стал, да и лохом бы таким себя не чувствовал.
  - Так что, Сергей, - с грустным вздохом сказал Левинзон, - я, как мог, постарался облегчить тебе задачу. Видишь ли, вчера в районе ЧАЭС пропала группа из шести сынков высокопоставленных американских шишек...
  Я сразу сделал стойку, как напавшая на след ищейка. Уж не с пропажей ли великовозрастных оболтусов связана затея с экзаменом? Может, Крейтон что-то почуял, решил использовать мои таланты на все сто и, чтобы не выдавать свои намерения, замаскировал их таким способом?
  Хм, похоже на правду, только мне от этого не легче: вступление в должность откладывается на неопределённый срок, а деньги нужны сейчас, иначе братки быстро поставят на счётчик. Конечно, на дворе давно уже не лихие девяностые: долги с помощью утюга и паяльника никто не выбивает, ну так у этих ребят и другие способы в арсенале имеются. Я даже зажмурился, представив, чем эта история может кончиться для меня. Воображение живо нарисовало картинку, как я, с зацементированными в тазике ногами, иду на корм рыбам. Ясен пень, Москва не Чикаго, да и двадцать первый век на дворе, но кто их знает, этих братков, вдруг среди них есть ярые любители гангстерских фильмов. Голливуд многим засорил мозги своими штампами.
  Тем временем Левинзон нацепил очки на нос и тем же грустным голосом продолжил:
  - Доступ на территорию отчуждения для посторонних пока закрыт, там теперь работает международная следственная группа, но я договорился о встрече с генерал-майором ФСБ Погребняком, не сам, конечно, через нужного человека. - Он бросил взгляд на циферблат "Омеги": - Встреча назначена сегодня на восемнадцать часов. Постарайся не опаздывать, они там все помешаны на пунктуальности. Думаю, после беседы с ним у тебя проблем с пропуском в закрытую зону не будет. - Лазарь Моисеевич встал с кресла, перегнулся через стол, протянул руку: - Удачи тебе, Сергей, и, смотри, не подкачай. Мне позарез нужна эта работа в Штатах, но и бросить своё детище на произвол судьбы я не могу. Ты нормальный мужик, деловой, с понятиями, хороший журналист и жилка хозяйственника в тебе есть. Так что, сдай чёртов экзамен и, с чувством выполненного долга, садись в это кресло.
  Я вернулся в кабинет в ужасном расположении духа (хорошо по дороге никто не подвернулся под горячую руку), в течение пятнадцати минут дубасил подвешенную к потолку пневмогрушу, а когда почувствовал, что потерял заряд злости, сел за рабочий стол.
  Физическая нагрузка вернула способность здраво рассуждать. Я проанализировал события дня и пришёл к выводу, что, если не считать пролёта с Золотинской, ничего такого из ряда вон не произошло. Даже более того, непредвиденный экзамен давал мне возможность без лишних проблем уладить кое-какие свои дела. Я давно уже хотел съездить в Чернобыль, побродить по отравленным радиацией местам, увидеть всё своими глазами, пощупать предметы, к которым прикасались руки ликвидаторов аварии.
  Вы не думайте, я не сошёл с ума и интерес у меня совсем не праздный. В далёком восемьдесят шестом, мне тогда и года не было, мой отец погиб там вместе с большой группой коллег-учёных, ликвидаторов аварии. Причём, погиб самым загадочным образом. Ни одного тела так и не нашли. Специально созданная правительственная комиссия изучила все доказательства и постановила, что люди просто испарились под воздействием сверхвысоких температур: пропавшая группа находилась недалеко от реактора, когда произошёл ещё один взрыв на следующий день после катастрофы. Результаты исследования комиссии сразу засекретили, родственникам сообщили о подвиге родных, их героической гибели и вручили посмертные правительственные награды.
  Захоронили героев в запаянных свинцовых гробах, так что родные даже не могли попрощаться со своими мужьями, отцами, дедами. Сделано это было якобы с целью нераспространения радиации, на самом деле в могилах закапывали пустышки. Если бы об этом узнали иностранные журналисты, а похороны известных учёных освещали многие мировые СМИ, мог разгореться международный скандал с непредсказуемыми последствиями. После аварии имидж Союза и так пострадал, так что шишки из ЦК не хотели дополнительно рисковать.
  Моя мать оказалась не из тех, кто покорно выполняет требования властей. Она сразу заподозрила что-то неладное и начала своё расследование. За несколько лет у неё набралось достаточно доказательств того, что общепринятая версия аварии на четвёртом энергоблоке ЧАЭС, мягко говоря, не совсем соответствует действительности. В частности, ей стало известно о взрыве 27 апреля 1986 года, том самом, когда пропал мой отец.
  Само собой, её деятельность не осталась незамеченной. Люди из КГБ провели обыски у нас дома, изъяли всё, что имело хоть какое-то отношение к аварии и ликвидации последствий, кроме газетной вырезки с общей фотографией пропавшей группы (её мама хранила в жестяной коробочке в тайнике под полом).
  Мне было всего три года, когда мамы не стало. История с папой и противостояние с властями сильно подорвали её здоровье. Я получил в наследство коробочку с газетной вырезкой, исписанную карандашом школьную тетрадку, где мама по памяти набросала всё, что смогла узнать о событиях тех дней, и переехал в дом тёти Маши.
  В детстве я благополучно забыл о полученном наследстве под натиском тётиной любви. У маминой сестры никогда не было детей, и она заботилась обо мне, как о своём ребёнке, балуя и потакая во всём. Полтора года назад, разбирая после похорон тётины вещи, я снова наткнулся на пожелтевшую от времени тетрадку и коробочку с фотографией из газеты. Читая полустёртые карандашные буквы, я загорелся желанием докопаться до правды, но заела текучка на работе, и я решил отложить благие начинания до отпуска. Потом благополучно забыл о них, и вот теперь пришло время реализовать задуманное.
  На рабочем столе царил привычный бардак: всюду валялись бумаги, страницами вниз лежали раскрытые книги, мерцал синим глазком индикатора включённый в сеть планшет. Я сгрёб макулатуру в угол стола, достал со дна одного из ящиков мамину тетрадку и стал читать. Через час, когда была перевёрнута последняя страница сумбурных маминых записей, вошёл в Интернет и в первую очередь забил в поисковой строке фамилию Погребняк. Браузер выдал более миллиона ссылок. На третьей странице я наткнулся на сайт, посвящённый истории ликвидации аварии на ЧАЭС, и выяснил, что после аварии генерал-майор, тогда ещё полковник, вплотную занимался вопросами эвакуации гражданских из зоны отчуждения и курировал строительство объекта "Укрытие". По всему выходило, что Моисеич, сам того не зная, устроил мне встречу с человеком, который мог рассказать о последних днях жизни отца и, возможно, поведать правду о том, что на самом деле с ним произошло. Как-то не верилось мне, что больше полусотни людей взяли и бесследно испарились. Засмотренные в юном возрасте до дыр кассеты с "Секретными материалами" приучили меня к мысли, что "истина где-то рядом", вот я и хотел докопаться до неё.
  Когда план действий примерно был сформирован, я стал серфить по сайтам, посвящённым чернобыльской катастрофе и выросшему из неё культурному феномену - вселенной "Сталкер", из-за чего едва не опоздал на встречу. Повезло, что путь до Лубянки занял всего полчаса с небольшим - мизер по меркам столицы - можно сказать, легко отделался.
  На площади Воровского меня ждал приятный сюрприз: обычно здесь яблоку негде упасть, а сегодня свободное место на парковке будто для меня берегли. Я только свернул с Фуркасовского переулка на Большую Лубянку, как чёрный "субару форестер" врубил задний ход и лихо вырулил со стоянки.
  Я оказался более ловким: мой "икс-пятый" тут же заморгал указателем поворота, ловко свернул налево, подрезав неповоротливый "УАЗ Патриот" и втиснулся в узкую нишу между двумя чёрными "гелендвагенами". Оскорблённый владелец отечественного внедорожника притормозил, видно, хотел сказать всё, что думает обо мне, но гневный рёв клаксонов подпирающих сзади машин и недвусмысленные реплики недовольных водителей быстро отбили у него это желание. Ограничившись универсальным "Козёл!", лысеющий толстяк добавил несколько нелитературных выражений, показал неприличный жест и, с видом оскорблённой невинности, отправился на поиски свободного места.
  Я посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось около пяти минут. Как раз хватит, чтобы добраться до здания ФСБ.
  Серая, сплошь усеянная окнами восьмиэтажная коробка сильно проигрывала прежней вотчине могущественной спецслужбы. Расположенное через дорогу историческое здание радовало глаз апельсиновой расцветкой, декоративными пилястрами с капителями и полукруглыми окнами центральных этажей. Сразу и не скажешь, что здесь, в мрачных подвалах внутренней тюрьмы, тысячи людей расстались с жизнью во время оно.
  В противовес весёленькому строению новая контора службы безопасности была полностью лишена архитектурных изысков. Этакое наследие суровой эпохи социализма: строгие геометрические формы, узкие контрфорсы делят стены на равные промежутки, в которых парами расположены одностворчатые окна, нижний этаж облицован толстыми плитами из тёмно-серого гранита. Портал главного входа широк, массивен и значительно выступает вперёд. Даже таблички не надо: и так понятно, что здесь не институт благородных девиц.
  Я поравнялся с тяжёлыми дверьми из массива дуба, посторонился, пропуская вышедшего из конторы майора с землистым лицом и желтоватыми, навыкате, глазами. Показал дежурившему на входе офицеру паспорт, получил временный пропуск и на лифте поднялся на нужный этаж.
  Седой, крепко сбитый человек с морщинистым, как морда у шарпея, лицом внимательно выслушал меня и пообещал, что пропуск в зону отчуждения ЧАЭС мне выдадут на КПП "Дитятки" сразу по прибытии туда. Когда же он встал, чтобы проводить меня за дверь, я, торопливо и проглатывая окончания, рассказал о пропавшем отце, поисках матери и попросил помочь узнать правду. Не уверен, но вроде бы в его грустных голубых глазах сверкнули тревожные искорки, когда прозвучала фамилия Зибирова (моего отца, я Роднопольский по матери), Журавлёва и ещё нескольких учёных из пропавшей группы.
  - Я пошукаю в отделе госархива для узкого круга лиц, - скрипуче сказал Погребняк, - но ничего не обещаю, Сергей... - он сделал паузу.
  - Просто Сергей, - улыбнулся я. - Молод ещё для отчества, Тарас Григорьевич.
  Погребняк пожал плечами, дескать, дело хозяйское, протянул мне правую руку, левой указал на дверь.
  - Закон о гостайне никто не отменял, так что особо не надейтесь. Нарушать инструкции ради вас я, естественно, не собираюсь.
  - Спасибо, Тарас Григорьевич, - я пожал его крепкую жилистую ладонь. - Всё понимаю и на многое не рассчитываю. Буду рад любым крохам информации. До свидания и ещё раз спасибо.
  В приподнятом настроении я спустился в фойе. От дневной хандры не осталось и следа. Я подумал, что всё не так плохо, и фортуна опять повернулась ко мне лицом.
  О проделке Золотинской я уже и думать забыл. Сорока, что с неё взять? Тащит всё, что блестит. И хорошо, что она сейчас так меня продинамила, нанесла, так сказать, минимальный ущерб. Меня даже передёрнуло от мысли, что могло произойти, согласись она стать моей женой. Да она бы меня до последней нитки обобрала и пустила по миру, перед тем как развестись. И что на меня нашло, когда решил на ней жениться? Спасибо парню на небесах: вовремя открыл мне глаза, отвёл беду, сделал всё, чтобы я отделался малой кровью.
  
  

Глава 2. "На дальней станции сойду..."

  
  Из ФСБ я сразу отправился на Киевский вокзал. По дороге позвонил старому приятелю и сослуживцу Антону Дружинину, объяснил, что к чему, и попросил привезти мой планшет (я его впопыхах оставил на работе). Договорились о встрече возле часовой башни вокзала, той самой, с чёрными металлическими орлами на карнизе.
  Выкупить заказанные через Интернет билеты не составило большого труда и не заняло много времени. Однако Антон меня опередил. Когда я пришёл к условленному месту, он уже изучал афишу с портретом какого-то чувака в концертном смокинге, стоя ко мне спиной.
  - Привет!
  Дружинин резко повернулся, растянул губы в улыбке, протянул планшет в застёгнутом на молнию сером тканевом чехле:
  - Держи.
  Я взял гаджет, просунул руку в кожаный ремешок чехла. Антон скептически осмотрел меня с головы до ног.
  - Ты так и поедешь?
  - А что тебе не нравится? - Я окинул себя беглым взглядом. - Джинсы, рубашка, мокасины. Нормальная одежда, для лета в самый раз.
  - Да я не об этом, - скривился Антон. - Вещи твои где?
  - Зачем мне лишний багаж? Всё, что надо, ты привёз, остальное я в Киеве куплю. Всегда стараюсь ездить налегке, а то таскаешься с чемоданом, как дурак, не знаешь, куда его пристроить, а в итоге оказывается, что половина вещей и не понадобилась.
  Дружинин пожал плечами, дескать, хозяин-барин. Сам-то он даже в краткосрочные командировки ездит с полным чемоданом и сумкой.
  - Пойдём, проводишь меня, скоро объявят о посадке.
  Словно подтверждая мои слова, с перрона донеслось эхо невнятной скороговорки диспетчера. Пассажиров "Столичного экспресса" приглашали пройти к третьему пути.
  Огибая пёстро одетые, шумные кучки прибывших и отбывающих, мы нырнули в здание вокзала. Внутри тоже было оживлённо и многолюдно. Степенно прогуливались полицейские, сканируя взглядом всех и каждого. У билетных касс змеилась длинная очередь (вот это мне повезло, так повезло: опоздай я на десять минут, стоял бы сейчас вместе с бедолагами, мог бы и на поезд не успеть). Из дебаркадера сплошным потоком лилась людская река. Видимо, недавно прибыл аэроэкспресс из Внуково. Мы двинулись навстречу гудящему, как улей, потоку и вскоре оказались на крытом перроне. Состав в цветах национального флага Украины ждал пассажиров у третьего пути.
  Обогнав носильщика, толкающего перед собой заваленную разноцветными чемоданами тележку, мы подошли к миловидной проводнице в синем форменном костюме с пилоткой такого же цвета на золотистых волосах.
  Девушка белозубо улыбнулась:
  - Билет, пожалуйста!
  - Жаль, он едет, а не я, - сказал Антон, когда железнодорожный ангел взяла мой паспорт с торчащей из него розовой бумажкой билета.
  Вот ведь кобель! Его гражданская жена дома ждёт, а он здесь с блондинкой флиртует. Впрочем, будь я на его месте, тоже бы подкатил. А что? От красотки не убудет, а человеку - мне, то есть - приятно. Хорошее настроение, как известно, залог здоровой обстановки в семье, ну или в компании совместно проживающих.
  Тем временем Дружинин источал на девушку флюиды своего обаяния:
  - Я бы вам подарил незабываемую ночь! Мы бы сидели у вас в купе, я пел бы вам песни, читал стихи, а вы бы поили меня чаем.
  - Хорош заливать, - я дёрнул приятеля за руку, повернулся к проводнице: - Девушка, простите его, пожалуйста, он сам не знает, что несёт. Просто вы так прекрасны, что я скоро тоже слечу с катушек.
  Чуть склонив голову набок, фея стальных магистралей улыбнулась (на бархатных щёчках появились очаровательные ямочки), протянула обратно билет.
  - Пятое купе, двадцатое место. - Она посмотрела на недавно подошедшего к вагону лысого толстяка в холщовом костюме и его жену. В розовом облегающем платье та походила на перетянутую ниточками сардельку. - Ваши билеты, пожалуйста.
  Пузан поставил объёмный чемодан на землю, вытащил из кармана полосатый платок и запыхтел, вытирая обильно вспотевшие лысину и массивную шею. Толстушка щёлкнула застёжкой соломенной сумы, залезла внутрь сосисками пальцев и быстро зашуровала там.
  Я отвёл Антона в сторону. Пока давал ему последние указания (Дружинин оставался за меня на должности зама), семейная пара предъявила билеты и полезла в вагон.
  - Отправление через минуту, - предупредила проводница, ставя очаровательную ножку на ступеньку железной лесенки.
  Я попрощался с Антоном, следом за девушкой взобрался в тамбур. Свистнул электровоз, лязгнули сцепки вагонов, и поезд начал медленно набирать ход.
  Моими соседями по купе оказались двое молодых парней, оба в военной форме с аксельбантами, нашивками, золотыми пуговицами. Дембеля. Странно как-то: первая и единственная промежуточная остановка в Конотопе на Украине, что там делать дембельнувшимся из Российской Армии?
  Разговорились. Курносый со скуластым лицом назвался Сеней и сказал, что они с Веней едут в гости к сослуживцу, тот живёт где-то недалеко от границы с незалежной. Веня - коренастый бурят - пробурчал, дескать, всё верно и отвернулся к окну. Каким образом им удалось договориться с начальником поезда - не знаю, но тот обещал устроить им незапланированную остановку на одной из станций вблизи кордона.
  Когда за окном начало смеркаться, мои спутники распаковали сумки. Один достал бутылку водки, при этом в бауле что-то подозрительно звякнуло (ребята, похоже, затарились под завязку), другой банку рыбных консервов, огурцы, помидоры, хлеб.
  - Будешь! - вот так именно не спросил, а утверждающе сказал Веня.
  Я попытался было отказаться, но вскоре понял бесперспективность попыток и согласился: до беспамятства пить меня всё равно никто не заставит. Так, посижу с ребятами за компанию, байки их армейские послушаю, может, что интересное расскажут. Захочу спать, скажусь уставшим и вздремну.
  Сеня сбегал за стаканами к проводнице. Веня, постукивая горлышком о края посудин, набулькал каждому четвертину.
  Выпили, закусили. Причём, это я закусил, а дембеля коркой хлеба занюхнули и налили по второй.
  Я накрыл свой стакан ладонью:
  - Повременю малость, надо разогреться сперва, а то давно не тренировался.
  Ребята пожали плечами, замахнули ещё и принялись орудовать вилками в жестянках с бычками в томате.
  - Ты кто по профессии будешь? - спросил Сеня, наливая себе и другу. Я снова взял тайм-аут, не собираясь упиваться в зюзю.
  - Журналист. Еду на Украину собирать материал о сборах фанатов игры "Сталкер", - соврал я, наскоро придумав легенду.
  - Они там игрища в зоне отчуждения устраивают, что ли? - спросил Веня, выпив водки.
  - Вроде того, - ответил я, глядя как Сеня возит в банке с бычками куском хлеба.
  Курносый сунул в рот пропитавшийся томатным соусом хлеб и невнятно произнёс:
  - Я до авмейки всю твилогию двавды пвофол. Квассная игуха!
  - Во-во. Чокнулся ты на этой игре совсем, - толкнул его в бок Веня. - Каждый день о ней рассказывал, все уши прожужжал, какая она прекрасная и замечательная, как интересно бродить по локациям, искать артефакты в аномалиях, сражаться с мутантами, зомбяками и другими сталкерами. - Он постучал ребром ладони по горлу: - Вот так ты меня своими россказнями достал.
  - Ну и фто! - Сеня громко проглотил кусок. - Зато мне было о чём говорить. Давай лучше выпьем за ребят, что её придумали. - Он разлил остатки водки по стаканам и достал ещё бутылку. - Ты только попробуй погонять её, Веня, я те отвечаю: на следующий день тебя за уши от компа не оттянешь.
  - Да иди ты, - отмахнулся бурят. - Я лучше на охоту схожу, белкам в глаз постреляю.
  Ребята выпили. Я вместе с ними, поскольку сам не раз засиживался за ноутом до поздней ночи, бродя по локациям в поисках редких артов или выполняя задания торговцев.
  Впереди раздался протяжный гудок, вскоре за окном шумно замелькали вагоны встречного поезда. Товарняк промчался. За стеклом, под успокаивающий стук колёс, снова потянулись тёмные гребни лесов и бескрайние просторы дремлющих под бледной луной полей. Частенько парили светлячками над землёй огоньки прилегающих к "железке" деревень и посёлков. Временами за полуприкрытыми шторками проносились ярко освещённые переезды, на которых оглушительно трещали звонки под переменно мигающими красными фонарями. Редкие в столь поздний час машины терпеливо ждали возле полосатых шлагбаумов, вглядываясь жёлтыми глазами фар в стальную змею с яркими пятнышками окон по бокам.
  Иногда вдали появлялись тускло сияющие полусферы ночных городов. Они довольно быстро вырастали в размерах, и вскоре экспресс пролетал мимо подсвеченного ночной иллюминацией провинциального вокзала. В такие минуты в купе вместе с запахами железной дороги врывались свистки маневровых локомотивов, грохочущий лязг вагонных сцепок и торопливое бормотание станционных диспетчеров.
  Ночь давно уже перевалила за половину, а ребята по-прежнему хлестали водку. Сеня всё разглагольствовал о культовой игре, о том, как было бы здорово на самом деле оказаться внутри игровой реальности и на собственной шкуре испытать, каково это схватиться с мутантами или вырвать артефакт из самого сердца аномалии.
  Вот так люди и слетают с катушек. Сначала полное погружение в игру, а потом физическая невозможность отличить вирт от реальности.
  Ближе к половине четвёртой поллитры дембеля вполголоса затянули солдатские песни. При этом Веня отстукивал такт по столу, а Сеня в перерывах между куплетами насвистывал мотив на пустой бутылке.
  Тихие песнопения дембелей убаюкивали. Я не стал противиться желанию организма, прикрыл глаза и незаметно для себя задремал.
  Мне приснился странный сон, в котором высокая фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном уходила в сторону пылающего леса. Я слышал, как рыжие языки огня с треском лизали почерневшие стволы, чьи голые ветви, словно костлявые руки, цеплялись за курчавые бока беременных влагой туч. Они как будто хотели вырвать из них спасительный ливень, чтобы остановить надвигающийся на одиночку бушующий вал стихии.
  Дымная стена огня, с гудением пожирая жухлую траву, гнала перед собой чёрно-коричневую волну бродячих псов. Собаки бежали прямо на незнакомца. Внезапно стая разделилась надвое. Большая часть собак с паническим воем повернула назад и бросилась в пекло, вспыхивая чадными факелами (что-то сильнее огня испугало их в этом человеке). Остальные попятились на полусогнутых лапах, трусливо поджимая хвосты и громко скуля.
  Я сделал усилие, пытаясь дотянуться до сознания путника. Худощавая фигура остановилась, будто почувствовав мой призыв, медленно повернулась. В тени капюшона лица не видно, только мерцают красные угольки глаз. На миг пропали все звуки. Даже пламя лесного пожара утихло, но вдруг оно вспыхнуло с новой силой, надвинулась гудящей волной, и человек исчез в беснующейся стихии, на мгновение превратившись в охваченную огнём статую.
  Я вздрогнул, открыл глаза, потёр руками лицо. Оказалось, дремал я не так и долго. Во всяком случае, бутылка всё ещё стояла на столе и в ней, пусть и не так много, плескалось горячительное. Дембеля по-прежнему пели песни и, похоже, не заметили, что меня какое-то время не было с ними.
  В купе заглянула проводница спросить надо ли чаю, но увидев разгорячённых парней, посчитала за благо удалиться. Правда, примерно через полчаса, она появилась снова с полными стаканами обжигающего чифиря и большим пакетом сахарного печенья на подносе.
  Лена - имя волшебницы железных дорог мы узнали после пары глотков водки и дольки посыпанного солью огурчика - пела песни вместе с дембелями. Как оказалось, её детство прошло в гарнизонном городке при затерянной в тайге воинской части, где она выучила наизусть почти весь солдатский фольклор.
  Я слушал самодеятельный концерт, накинув на плечи Сенин китель и глядя на пролетающие за окном молочно-белые от лунного света просторы. Когда состав проезжал мимо какой-то станции, я мельком заметил освещённое одиноким фонарём название. Вроде бы оно было на украинской мове. Я тряхнул головой: вдруг померещилось, хотел ещё раз убедиться, но поезд уже мчался среди бескрайних полей.
  В приоткрытое окно, вместе со стуком колёс, врывались медвяные ароматы трав, густо смешанные с запахами технического прогресса. Я полной грудью втягивал воздушный коктейль и никак не мог надышаться.
  Тем временем дуэт Сени и Лены старательно выводил под барабанную дробь Вени песню Трофима "Аты-баты".
  - Жена моя, красавица, покинула меня-а-а, - басил Сеня.
  - Она была ни в чём не винова-а-та, - тоненьким голоском подпевала Лена.
  На последнем куплете к ним присоединился Веня. И когда они втроём заголосили: "И значит, надо выстоять покуда не помрём", экспресс начал сбрасывать скорость.
  - О! - обрадовался курносый дембель. - Вот и наша остановка. На дальней станции сойду-у-у, трава-а-а по по-о-о-яс, - затянул он хмельным голосом.
  - Слушай, Лен, а отсюда до украинской границы далеко? - спросил бурят Веня. - Сколько ещё километров рассейской земелюшки осталось?
  - Да вы что, ребята, - певуче ответила проводница. - Мы границу уже час назад как пересекли.
  - Вот с-сука! - Сеня вскочил на ноги, сильно треснувшись головой о верхнюю полку. Лена громко взвизгнула, откинулась на стенку отсека, глядя на дембеля испуганными глазами. - Да я же сейчас его ур-рою! Где эта сволочь?
  Веня хмыкнул и покачал головой.
  - А я тебе говорил: не надо было с ним связываться. Он мне сразу не понравился.
  Сеня зыркнул на приятеля, открыл рот, собираясь ему что-то ответить, но я показал на окно:
  - Эй, что это там?
  В предрассветных сумерках над пшеничным полем плыл длинный пылевой шлейф. Он быстро приближался, и вскоре на заросшей травой широкой придорожной полосе показался армейский уазик с гербом Украины на капоте и передних дверях. Внедорожник катил вдоль щебенчатой насыпи, гремя подвеской и хрустя гранитными камушками под колёсами.
  Поезд всё сильнее сбрасывал ход и, наконец, совсем остановился. Вместе с ним затормозил и военный автомобиль, из которого на извилистую тропинку вдоль насыпи вышли какие-то люди. Белая рубашка, узкий чёрный галстук, тёмный костюм, каплевидные стёкла солнцезащитных очков (я так и не понял в чём прикол их носить, когда на улице предрассветная хмарь и до первых лучей солнца ещё как минимум час) - всё в них кричало о принадлежности к спецслужбам.
  Помню, я подумал: "Вот придурки! В "Людей в чёрном" не наигрались, что ли?" - когда в кармане джинсов мявкнул телефон. В СМСке с незнакомого номера значилось, что на меня объявлена охота, что в скором времени неизвестные выйдут на мой след, и что я должен бежать, если хочу остаться в живых.
  - Дебилы! - в сердцах выругался я, пряча мобильник в карман. - Опять фигнёй маются, придурки!
  В последнее время некие отморозки повадились слать на мой номер всякую ерунду вроде предупреждений о заблокированных банковских картах, просьбах помочь старушке матери (которой нет со мной уже столько лет!) и объявлений о выигрыше во всяких суперлотореях.
  Агенты оглянулись по сторонам и неторопливо зашагали к бегущему к ним коротконогому человеку с пивным брюшком. Судя по форменным брюкам и белой рубашке с синим галстуком - начальнику поезда.
  - Ах, гадёныш, сдать хохлам нас решил! - заорал Сеня, врезал кулаком по стене и смахнул со столика купе пустые банки из-под консервов, корки хлеба и огуречные попки. - Убью, тварь!
  Лена взвизгнула, прижав пальцы к губам. Веня дёрнул оконную раму - налетевший ветерок парусом надул белые шторки с логотипом "РЖД" под вышитым локомотивом, - схватил пустую бутылку, звонко разбил о край стола. Сеня последовал его примеру, и оба дембеля полезли в окно.
  Пока они выбирались из вагона, проводница выскочила из купе, а мне снова пришло СМС. Я сердито выдернул телефон из кармана, ткнул пальцем в зеленоватый конверт на экране.
  "Ты всё ещё в поезде? Беги!"
  Я заскрипел зубами от злости. Телефонные шутники в своих розыгрышах перешли грань дозволенного. Можно понять глупые разводы на деньги. В конце концов, если не дурак, ты не будешь звонить по указанным в сообщениях номерам или высылать на них деньги для "больной мамочки". Но чтобы следить за абонентом (я решил, что хулиганы через Интернет узнали о билете на поезд и решили посмеяться надо мной), да ещё писать об этом в СМС... Такого издевательства над собой я простить не мог и набрал номер, с которого пришло сообщение.
  Вежливый голос автоответчика уведомил, что "абонент недоступен или находится вне зоны действия сети". Я решил больше не звонить, а по возвращении в Москву по своим каналам выяснить у оператора связи на кого зарегистрирован номер и тогда уже принимать меры.
  К тому времени дембеля уже спрыгнули на землю и вступили в драку с погранцами.
  Агенты не обращали на свару внимание. Они по-прежнему шли к начальнику поезда. Правда, тот уже не бежал, а шёл, еле переставляя ноги и время от времени останавливался, чтобы перевести дух.
  Наконец они встретились. Агенты о чём-то спросили железнодорожника, один из них достал из кармана какую-то карточку, наверное, чью-то фотографию, показал её толстяку. Тот внимательно на неё посмотрел, потом вытянул руку и, бьюсь об заклад, показал на мой вагон.
  Телефон у меня в руке издал короткий сигнал. Снова пришла эсэмэска с того же номера. Сначала я не хотел её открывать, но потом передумал и чуть не выругался, прочитав: "Отсчёт пошёл на секунды".
  Это не могло быть совпадением. Значит, сообщения присылали не хулиганы, а таинственный доброжелатель. Тем временем агенты бросились к вагону и до столкновения с ними на самом деле оставались считанные мгновения.
  Я схватил сумку с планшетом и выбежал в коридор. Лена сидела у себя в купе и, прижавшись лбом к окну (на стекле от её дыхания появилось матовое пятнышко), смотрела, как Сеня с Веней машутся с украинскими пограничниками. С улицы то и дело доносились звуки хлёстких ударов, резкие крики, пыхтение.
  Я схватил проводницу за руку:
  - Лена! Открой дверь вагона. Срочно!
  Девушка посмотрела на меня испуганным взглядом.
  - Дверь открой, пожалуйста, - сказал я как можно мягче, чтобы ещё больше не напугать железнодорожницу.
  Лена кивнула. Посмотрела на улицу, где взбешённый Сеня с воплем: "ВДВ!" вырубил пограничника и бросился на приблизившихся к нему агентов, и выскользнула в коридор.
  Не дожидаясь, когда Лена опустит подножку, я чмокнул спасительницу в щёку и спрыгнул на камни насыпи. В основание черепа будто вонзился берёзовый кол, под ногами громко хрустнуло, а потом перед глазами всё закрутилось и замелькало. Катясь по гранитной щебёнке, я разодрал левый бок, сильно ушиб руку о торчащий из травы пень и с треском ввалился в кусты бузины. Сверху посыпались сломанные ветки, забарабанили по спине незрелые ягоды.
  Ворочаясь в кустарнике, как медведь, я сперва встал на четвереньки, потом сел, приходя в себя. Голова немного кружилась после удара о довольно-таки толстый ствол растения, ободранный бок саднило, чертовски сильно болела рука. (Как бы не было перелома). Порванный рукав рубашки висел, словно флаг в штилевую погоду. Дембельский китель валялся рядом на куче прошлогодней листвы. Второпях я забыл его оставить в поезде, и теперь у Сени на одну неприятность стало больше. Впрочем, по сравнению с другими проблемами, эта сущий пустяк. Зато мне будет во что одеться. Утром здесь довольно свежо и дополнительная одёжка не помешает.
  Я вдел правую руку в рукав военного пиджака. Левая очень болела, я не мог ей лишний раз пошевелить и решил, что по-хорошему надену китель чуть позже, а пока просто нацепил его на плечо и застегнул на одну пуговицу, чтобы не сваливался. Провёл здоровой рукой по лицу и волосам, стряхивая липкие нити паутины и сухие веточки.
  В просветах между дрожащих на слабом ветерке листьев виднелись вагоны. То здесь, то там в окнах мелькали заспанные лица пассажиров. Лена уже захлопнула дверь, и ничто не говорило о моём побеге.
  С той стороны насыпи всё ещё доносились звуки борьбы. Неожиданно там раздался сухой хлопок, потом ещё один и ещё. Похоже, стреляли из пистолета.
  Стараясь не задевать ветки, я развернулся, осторожно выглянул из кустов. Левее моего укрытия травянистый луг разливался вширь, как бескрайнее море. Там вдали, почти на пределе видимости, проглядывали шиферные крыши какой-то деревеньки. Когда ветер менял направление, оттуда долетали отзвуки петушиных криков, собачьего лая и мычания коров, а в воздухе слабо пахло скотным двором.
  Справа шумел листвой перелесок, в передний форпост которого я и угодил, спрыгнув с поезда. Извилистый клин луга отделял его от лесного массива и далеко уходил на восток, где упирался в небольшое озерцо или болото. О наличии водоёма говорили хором дравшие горло лягушки. Их раскатистое кваканье, хоть и сильно приглушённое расстоянием, долетало до приютившего меня на время куста.
  Летом светает быстро. Ещё недавно кругом была серая хмарь, а теперь на востоке заалела тонкая полоса, обещая скорое появление солнца. Время делать ноги, если я хочу незаметно скрыться из виду.
  Я только собрался покинуть убежище, как в небе раздался нарастающий стрекот и над горизонтом появился вертолёт. Боевая машина быстро приближалась. Вскоре я смог различить россверки лопастей над вытянутым корпусом с подвешенными под короткими крыльями ракетными блоками.
  Ми-24 целенаправленно летел к поезду, наклонив нос к земле, словно напавшая на след ищейка. В том, что его вызвали агенты, у меня не было никаких сомнений. Пора валить, пока не поздно! Едва я выскочил из кустов, как сзади что-то грохнуло, раздались хлопки, и над головой, с жужжанием, пронеслись пули. Одни из них вонзились в ствол выступившей из пролеска берёзы, другие сорвали листву с соседнего с берёзой орешника и снесли верхушку приютившегося под ольхой муравейника.
  Я повалился набок, перевернулся. Пока кувыркался, заметил открытую дверь вагона и агента с пистолетом в руках. Оружие снова громыхнуло - и возле моей руки брызнул фонтанчик земли.
  Я вскочил на ноги, живо помчался между тонких берёзок и осин. Прыткости добавляли гремевшие за спиной хлопки и тупые удары свинцовых пчёл в стройные тела молодых деревьев.
  Лесополоса быстро сменилась открытым пространством метров сто в ширину. Я рванул со скоростью гепарда к зеленевшей впереди спасительной стене леса.
  В этот миг ожившими драконами зарычали пулемёты винтокрыла. Видимо, лётчик получил наводку от агентов или просто оказался шибко сообразительным.
  Пулевые дорожки гнались за мной, придавая дополнительное ускорение. Если не сменить направление - я труп. Резкий рывок в сторону, нога запнулась о торчащий из земли корень - и вот я уже лечу к земле. Удар! Колено пронзила сильная боль, ладони обожгло, словно я прижал их к кипящему котлу, в глазах заплясали кровавые круги.
  По бокам от меня тяжёлые пули вонзились в землю, цепочка фонтанчиков из травы и почвы побежала дальше, пока не ворвалась в лес, с треском расщепляя стволы, с хрустом ломая ветки и срывая листву. Над головой с рокотом пролетел "двадцать четвёртый". Заложив вираж над "зелёнкой", воздухолёт пошёл на новый круг, а я, улучив момент, поковылял к спасительной чаще.
  Меня подгоняли крики и одиночные выстрелы со стороны стальной магистрали. Я так боялся получить пулю в спину, что заставил себя не думать о боли в ноге и попытался бежать, но вскоре бросил эту затею: поле представляло собой смесь из травяных кочек и глубоких нор. Этакое минное поле с нелетальными "игрушками": убить не убьют, но покалечат изрядно.
  Сзади слева раздался пронзительный свист, сменившийся лязгом и грохотом. Я не оглядывался, но судя по нарастающему гудению и стуку - поезд тронулся с места. Похоже, агенты отправились вместе с ним на запад. Неужели решили оставить меня в покое? Вряд ли! Скорей всего не хотят марать руки или думают, что "вертушка" справится с этим быстрее и лучше.
  Тем временем вертолёт завершил манёвр, и я физически ощутил холодный взгляд смерти. Я чувствовал, как острые носы неуправляемых ракет слепо смотрят мне в спину, а лётчик держит подрагивающий от возбуждения палец на кнопке гашетки.
  Воздух позади меня задрожал от оглушительного рёва, с каким длинные серебристые жала вырвались из заточения. Я плюхнулся на траву, вжался в землю, хотел, как крот, зарыться в неё, но не успел: вздрогнувшая от громоподобных разрывов твердь подбросила меня, словно батут. Чуть позже сверху посыпались тяжёлые комья сырой почвы с торчащими в стороны пучками травы, мелкие камешки и принесённые некогда ветром из леса тонкие веточки.
  Внезапно аванпост лесной опушки исказился, как будто я смотрел на деревья сквозь волны тёплого воздуха. Пара выпущенных вертолётом ракет попала в струящееся марево, по которому сразу пошли круги, будто от брошенного в воду камня. В следующую секунду произошло такое, что я, заматерелый атеист не помню в каком поколении, оптом помянул всех существовавших ранее и существующих ныне богов, демонов и прочих несусветных созданий. Ракеты на миг зависли в воздухе, а потом их отшвырнуло назад с такой силой, что вертолёт едва увернулся, когда два изогнувшихся саблей дымных следа перечеркнули небо в опасной близи от его бронированного носа.
  Чудом избежав катастрофы, винтокрыл пустил наудачу несколько НУРСов - они улетели вглубь лесного массива, с грохотом разнеся в щепки несколько берёзок - и поспешил прочь из опасного квадрата.
  
  

Глава 3. Встречи бывают разные

  
  Когда шум его винта приутих, я выпрямился в полный рост, стряхнул налипшие на одежду травинки, поправил сползший с плеча китель и поковылял к лесу. К этому времени уже совсем рассвело, но солнце и не думало появляться из-за туч. Пасмурная погода мало способствовала хорошему настроению. К тому же противно ныло ушибленное колено и токало в повреждённой руке. Несчастной конечности досталось второй раз подряд.
  Ветки ближайшего ко мне кустарника зашевелились, и я чуть не присвистнул от удивления, глядя на вылезших из ольшаника парней. Один в разгрузочном жилете поверх затасканного камуфляжа натовского образца, другой в длиннополом изодранном плаще с откинутым назад капюшоном. Измождённые, с грязными руками и лицами, они походили на леших. Я, конечно, знал, что в незалежной не всё в порядке, но, чтобы вооружённые люди вот так запросто разгуливали по лесу... Всё-таки отсюда до Киева не так далеко.
  "Партизан" справа был ниже и шире в плечах, носил окладистую бороду и держал в руках старый "калашников" с перемотанными синей изолентой магазинами и треснувшим прикладом. Его сосед - длинный и худой, как каланча, - сжимал чумазыми ладонями немецкую штурмовую винтовку НК G-36 тоже не первой свежести.
  С минуту мы пялились друг на друга. Я, баюкая спрятанную под кителем руку, эти - стоя метрах в десяти от меня. Потом худощавый удобнее перехватил штурмовую винтовку, прижал затыльник приклада к плечу и посмотрел на меня сквозь прорезь прицела.
  - Ты хто такой?
  - Журналист.
  - Журнали-и-ист, - протянул он, глядя на меня, как на приведение, и сделал шаг назад. Бородач тоже немного попятился. - А ну, руку покажь!
  - Чего? - не понял я.
  - Руку покажь, говорю!
  Я протянул здоровую руку, словно просил подаяние.
  - Не эту, другую, ту, что под одеждой.
  Я осторожно расстегнул пуговицу, здоровой рукой снял китель, бросил у ног.
  - За нами охотился?! - сухо кашлянув, произнёс бородатый.
  - Я тя щас, с-сука, ур-рою! - лязгнул затвором тощий и положил палец на спусковой крючок.
  Я уже приготовился получить пулю в лоб, как напарник длинного надавил потемневшей от грязи ладонью на ствол винтовки:
  - Не горячись, Шпала! Может, это не он. Вишь, с клешнёй всё в порядке. Вдруг это пацан из наших...
  - Ага! А где волына, плащ, ну или кожанка, наконец? - нервно дёрнул щекой тощий.
  - Так, эта, можа, пока мы здесь нычкуемся, у них там, - бородач неопределённо мотнул головой, - экипировка поменялась.
  - Опять ты за своё, Байкер? - тощий злобно чиркнул слюной сквозь зубы. Пузырчатый шарик угодил в центр похожего на лопух растения, покатился по выпуклой поверхности широкого листа, оставляя на зелени влажный след. - Нет уже наших, нет! Их вояки порешили, а тех, кто выжил, Зона прибрала.
  Услышав знакомое слово, я напрягся, словно гончая, почуявшая зверя. Сразу мелькнула мысль, что никакие это не "правосеки", а просто двинутые на всю голову ребята, которые в детстве не наигрались в войнушку и казаков-разбойников, вот и добирают сейчас недополученные в раннем отрочестве эмоции, изображая из себя ловцов за артефактами. Интересно, что они собирают вместо них? Коровьи лепёшки, комья земли, коряги или речные камушки? А ещё мне стала понятна их реакция на журналиста. В одной из книг серии "Сталкер" писали о некоем Журналисте - полумутанте-получеловеке, выходит, они меня всерьёз за этого монстра приняли. Ну точно по ним психушка плачет. М-дя! Интересно, а с каким игровым кланом эти парни себя ассоциируют? Судя по длиннополому плащу тощего, наверное, бандиты. Ладно, при случае узнаю, а пока надо поддержать светскую беседу, заодно и справки кое-какие наведу.
  - Простите, э-э... Шпала. Вы сказали зона? Какая зона? В смысле тюрьма, или вы что-то другое имели ввиду?
  "Сталкеры" переглянулись. Потом Шпала вскинул винтовку, подошёл ко мне и резко, без замаха, врезал прикладом по лбу.
  Следующее, что я увидел, когда пришёл в себя, - небольшая поляна где-то глубоко в лесу. Ветер плотным потоком гнал низко нависшие над землёй свинцовые облака. Столпившиеся на краю прогалины деревья громко шелестели мелкой, будто покрытой бронзовой краской листвой. В паре метров от меня потрескивал костёр, над ним, уцепившись почерневшим от копоти крюком за самодельную треногу, висел старый котелок. В нём что-то булькало, исходя паром, судя по запаху - чай.
  В разрыве между набрякших туч на краткий миг появилось солнце. Ещё не в зените, но уже близко к тому. Что ж, хотя бы со временем определился. Получается, я провалялся без сознания почти семь часов. Хорошо меня приложили, как бы после такого удара сотрясения мозга не было.
  Я скосил глаза в сторону, пытаясь разглядеть похитителей. А что? Всё надо называть своими именами. Кто они такие после этого? Хорошо хоть не убийцы. Современная история знает немало случаев, когда, наигравшись до одури и не сумев отличить реал от вирта, сопливые подростки брали в руки оружие и выходили на улицы стрелять ни в чём неповинных граждан, приняв их за зомбяков, пришельцев или порождения ада, коими кишат разнообразные шутеры.
  Чёрт! Ничего не видать! Не мог этот куст папоротника вырасти в другом месте? Весь вид закрывает. Ладно, попробую чуть приподнять голову.
  На этот раз попытка увенчалась успехом. Почти на самом краю полянки сидел на берёзовом пеньке Байкер и что-то искал в потрёпанном рюкзаке. Его напарник, присев на корточки в полуметре от приятеля, копался в моём планшете, что-то бормоча себе под нос. Слов разобрать не удалось, но, похоже, их и не было: Шпала извлекал из перекошенного рта междометия и редкие восклицания.
  Байкер вынул из рюкзака узкий металлический контейнер сантиметров пятнадцать в длину с застёжками по бокам и двумя овальными проволочными петлями под ремень на длинной стороне короба. Щёлкнул замками, приоткрыл крышку. В образовавшейся щели появилось слабое свечение, как будто в ящике притаилось множество светлячков. Бородатый открыл жестяной корф полностью. Свет отбросил резкие тени на смуглое лицо, глаза потемнели и словно ввалились, щёки осунулись, а борода вроде бы стала ещё длиннее и гуще.
  Старший - для себя я решил, что в этой компании Байкер главный и по возрасту, и по званию, если они у них есть, - сунул руку в ящик и вытащил на свет предмет, очень похожий на свернувшегося в клубок ежа. От колючего шара исходило ровное зеленоватое свечение.
  Я слегка приподнялся, чтобы лучше разглядеть невиданную штуковину и случайно надавил локтем на так некстати подвернувшийся сучок.
  Хрустнуло.
  Бородатый сразу спрятал таинственную вещицу в ящик, хлопнул крышкой.
  - Эй, Шпала, гость очнулся.
  Тощий резво поднялся на ноги, в два счёта оказался рядом со мной.
  - Откуда у тебя это? - он сунул планшет мне под нос.
  Я свёл глаза к переносице, пытаясь разглядеть выведенную на экран картинку. Получалось не очень: глаза слезились от непривычного положения, поэтому и без того раздвоившееся изображение расплылось в бесформенное цветное пятно. Я немного отодвинулся назад, стало чуть лучше.
  - Слушай, отодвинь планшет подальше, я вроде не слепой, нормально вижу на расстоянии.
  - А я почём знаю: слепой ты или нет, - злобно рыкнул Шпала, но гаджет всё-таки отодвинул.
  - Ну вот, - буркнул я, чувствуя, как глаза расползаются от центра к краям, - другое де... Остаток слова я проглотил, поскольку чуть не откусил себе язык.
  На экране серела громада саркофага четвёртого реактора ЧАЭС. Над пробоиной в куполе, откуда вырывались рыжие языки пламени, словно выставленный в неприличном жесте палец застыла красно-белая труба. Строительный кран, удерживаемый растяжками тросов, замер навеки возле бетонной коробки энергоблока. Неподалеку от него ржавел ещё один - поменьше. Чуть в стороне, в окружении островков чахлой травы, разбитыми фарами пялился на мир бульдозер с пятнами оранжевой краски на покорёженном металле. Рядом с ним гнили два облезлых строительных вагончика на колёсах с рваными пробоинами пулевых отверстий. Резина давно уже превратилась в лохмотья, а сами колёса наполовину вросли в землю. На переднем плане - у самого края экрана - высился обгоревший остов вертолёта. (Осколки остекления кокпита торчат угрожающим оскалом, лопасти погнуты, в турбине зияет огромная дыра). Унылости картине добавляли мёртвые деревья с уродливыми, похожими на костлявые руки ветвями, промозглое небо цвета сырого асфальта и нити холодного дождя, что исступлённо лупили по молчаливым памятникам техногенной катастрофы и рисовали аккуратные круги в больших и маленьких лужах.
  Всё бы ничего - подумаешь, скриншот из "Сталкера", мало я их видел на просторах Инета? - но Антон, похоже, решил приколоться. На пробоину указывала нарисованная от руки белая стрелка с корявой надписью над ней "Монумент". А ещё некоторые места крыши и стен саркофага и технического здания четвёртого энергоблока были несколько раз жирно обведены красным. Рядом с этими пометками стояли цифры и буквенные обозначения.
  - Я ещё раз спрашиваю: где ты взял это? - тряхнул планшетом Шпала и повернул его ко мне боком. (У моего планшета отличная матрица: изображение лишь чуть-чуть поменяло цвет, оставаясь таким же контрастным и хорошо различимым). - Ну ладно, я понимаю, откуда ты мог разжиться картами, - говоря это, он водил пальцем по экрану, листая скриншоты с локациями игры. - Хотя, уж очень подробно они составлены: с указанием сталкерских нычек, форпостов "Борга", лагерей "Воли" и других группировок, даже координаты торговцев указаны. Но где ты взял фотографию Саркофага? Насколько я знаю, туда никто из вольных и клановцев не доходил.
  - А как же Семецкий, Болотный Лекарь, Краплёный, наконец? - подал голос подтянувшийся ближе Байкер. Он заглянул через плечо приятеля и, сосредоточенно сопя, рассматривал картинки.
  Шпала сморщился, будто откусил лимон:
  - Ты веришь в байки бродяг? Слушай их больше, они тебе ещё не такое наплетут. Нет Монумента, нет Разрушителя мозгов, ничего нет! - крикнул он и нервно задышал носом.
  - Ага! - усмехнулся коренастый. - А как же толпы зомби в окрестностях "Дуги"? Или это сталкеры от радиации с ума посходили?
  Шпала сдавлено крякнул.
  Я обалдело переводил взгляд с одного придурка на другого и не знал: восхищаться их самоотверженной погружённостью в игру или же просто пожалеть недоумков и не обращать внимания на столь явный сдвиг по фазе. Я, конечно, встречал откровенно повёрнутых на чём-то и почти полностью безбашенных людей, но даже у них бывали моменты просветления. А у этих, похоже, совсем мозги перегорели на любви к "Сталкеру". Что ж, флаг им в руки, лишь бы другим жить не мешали. Мне, например.
  - Ты, ваще, кто такой будешь? - спросил Шпала. Открыв рот, ковырнул грязным пальцем в носу, придирчиво глянул на извлечённое содержимое и щелчком отправил его в скрежещущий жёсткими, будто вырезанными из жести, листьями низкорослый кустарник.
  - Так я ж говорю: журналист. Специально сюда приехал...
  На руке Байкера пискнул какой-то прибор. Он поддёрнул рукав плаща, глянул на дисплей устройства.
  - Эй, Шпала, сообщение с Кладбища машин пришло: там Кореец реальным пацанам бока помял и скрылся. Кабан пишет: Йога в этот раз Корейца в поле аномалий загнал, пять раз в него выстрелил, а тому хоть бы хны - ушёл через цепь "разрядников", мимо "вороньей круговерти" и "гравиконцентрата". И ничего этого перца не берёт: ни пуля, ни аномалия, ни радиация. Говорят, он сердце альфа-пса сожрал, когда этой твари башку голыми руками свернул - вот с тех пор и неуязвимым стал.
  - Тьфу ты, - плюнул под ноги Шпала. - Тебе не надоело хрень всякую нести? Наслушается бредней одиночек, а потом и мне мозг этой галиматьёй выносит. Иди, вон, лучше чаем займись! - прикрикнул он на спутника.
  Бородатый опустил обшлаг рукава и поплёлся к костру.
  "Ого! Оказывается, я был не прав. Это Шпала здесь всем заправляет..."
  - Чардаш написал: гон мутантов начался, не иначе выброс будет, - буркнул Байкер, снимая котёл с треноги. - Надеюсь, это ты хренью не назовешь?
  Шпала скорчил злобную физиономию, но быстро взял себя в руки.
  - Чай будешь? - спросил он меня почти дружелюбным тоном. Видимо, решил включить добрячка, чтобы выяснить, откуда у меня снимки реактора и столь подробные "карты" местности.
  Я согласился. Давно уже ничего путного не ел. Чай, конечно, не еда, но уж лучше горячий напиток, чем вообще ничего.
  В реальности всё оказалось гораздо лучше. У Байкера в рюкзаке помимо странного контейнера завалялся холщовый мешок с буханкой чёрного хлеба и банка мясных консервов. Шустро орудуя ножом, он открыл тушёнку (воздух сразу наполнился умопомрачительным запахом, на что мой желудок ответил долгим урчанием), накромсал толстыми ломтями хлебный "кирпич". Цепляя кончиком лезвия расползающиеся на волокна крупные куски мяса, Байкер наделал бутерброды, по два на каждого, обтёр клинок о штанину, сунул в притороченные к разгрузке самодельные ножны из грубой кожи.
  "Не иначе из шкуры мутанта сделал".
  Я криво усмехнулся: быстро принял условия чужой игры. А что здесь такого? Как пел известный бард: "Пить, так пить, гулять, так гулять!" Хотя в моём случае правильнее будет: играть, так играть.
  Пока Байкер возился с обедом, Шпала спросил меня тихим шёпотом:
  - Слышь, Журналист, а ты реально дошёл до ЧАЭС и видел там Монумент или это всё байки?
  Я подумал: пацанам, по ходу, надоело просто так по полям бегать, захотелось немного скучный сценарий разнообразить. Ладно, пока это в моих интересах, помогу, ну а потом уж не обессудьте, господа хорошие, - разойдутся наши пути-дороженьки - уйду по-английски, не попрощавшись, и ничего вы со мной не сделаете.
  - Дошёл, но не видел, - в том же духе ответил я. - В прошлый раз не получилось: фанатики да монстры помешали, еле ноги унёс. Теперь вот думаю снова туда отправиться. Если хочешь, айда со мной.
  Шпала потёр переносицу, наморщив лоб, поскрёб грязными пальцами щетину на подбородке.
  - Я бы не прочь, да вот снаряга у меня... - он тяжко вздохнул, мотая головой (до чего натурально в роль вжился, паршивец, как будто всамделишный сталкер, а не любитель подвижных игр на свежем воздухе). - КПК уже вторую неделю херовничает, гевер вот на ладан дышит - кивок в сторону приставленного к ноге оружия - да и броника нет, а без него нормальному пацану в центре Зоны делать нечего.
  Мы помолчали, слушая, как Байкер стучит ложкой, помешивая чай в кружках.
  - А может, ты в этих штуках разбираешься, а? - Шпала поддёрнул рукав потёртого кожаного плаща, оголяя треснувший и потемневший в правом нижнем углу экран наладонника.
  Я чуть не присвистнул, увидев гаджет на запястье длинного. Ничё так ребята подготовились, серьёзно к делу подошли: проги специальные для маршрутизаторов написали. Здесь тебе и датчик жизненных форм, счётчик Гейгера потрескивает, карты "Зоны" имеются, диктофон и рация, чтоб со своими при случае поговорить. Молодцы!
  Я почувствовал, как постепенно проникаюсь всё большим уважением к ярым фанатам и поклонникам игры, не жалеющим свободного времени и сил ради полного погружения в выдуманный мир. Жаль, слишком поздно я понял, какой это кайф. Столько лет почти безвылазно провёл в городских джунглях, перемещаясь из ночных клубов домой, а оттуда на работу. Здесь такой драйв, такой выброс адреналина, если поверить в реальность происходящего. А ведь, по сути, это тот же туристический поход, только с примесью какого-то первобытного азарта, ну и пострелять можно. А как же без этого? Хоть по банкам, хоть по воронам, что с громким граем кругами летали над нами. Просто так с собой оружие таскать, что ли?
  Я только собрался ответить Шпале, что ни бельмеса не смыслю в электронике, как вклинился бородатый, приглашая всех на обед.
  - Потом поговорим, - шепнул тощий, одёргивая рукав.
  Мы подобрались ближе к потрескивающему костру, от которого волнами расходилось тепло. Хоть и лето стояло на улице, в лесу было довольно прохладно и промозгло. К тому же с неба заморосил мелкий дождик, больше похожий на водяную взвесь.
  Шпала поёжился, обнимая горячую кружку грязными ладонями.
  - Лишь бы ливень не сыпанул, - он, прищурившись, глянул на плывущие по хмурому небу лохматые тучи.
  - Сильного дождя не будет, а эта морось не страшна, - сказал Байкер, жуя хлеб с тушёнкой. - Журналисту вот только хреново: в одной рубашке по Зоне гуляет. Хотя, чего ему будет после Монумента-то, - он подмигнул мне левым глазом и громко отхлебнул из парующей кружки. - Болотный Лекарь, говорят, с тех пор, как в Саркофаге побывал, даже выброса не боится. Все твари в это время в подземельях да развалинах прячутся, а он, наоборот, в самый эпицентр лезет. Болтают, что он так аномальной энергией подпитывается, чтобы потом монстрами да зомби управлять.
  - Хорош нам байки пересказывать, - скукожил физиономию Шпала. - Дай лучше ещё один бутерброд.
  Байкер посмотрел на приятеля, хмыкнул, протянул ему кусок хлеба с тушёнкой.
  - Вот ты, Шпала, вечно всем недоволен, ругаешься, когда я тебе истории разные о мутняках да сталкерах рассказываю, называешь их бреднями, а сам мечтаешь до Монумента добраться. Непорядок. Зона такого обмана не прощает.
  - Заткнись! - крикнул, побагровев, Шпала. - Много ты понимаешь, дубина! Я, может, таким способом Тёмного Сталкера от нас отгоняю!
  - Зря ты эту игру затеял, Шпала, ох, чую, зря, - покачал головой бородатый.
  Я хотел было встать на защиту длинного, дескать, есть в его действиях резон. Недаром в древние времена вместо настоящего имени зверя употребляли прозвище "медведь", когда собирались на него поохотиться или просто к слову приходилось, но меня перебил тоскливый протяжный вой. Звук шёл откуда-то с востока.
  Байкер сразу отбросил кружку с недопитым чаем, она откатилась в сторону, разлив содержимое на жёсткую траву, схватил старый "калашников", вскочил на ноги. Прижал перемотанный изолентой приклад к плечу, прищурил левый глаз и чуть согнул указательный палец, выбирая слабину спускового крючка.
  Шпала тоже вооружился. Держа немецкую штурм-винтовку в правой руке, он махнул левой, чтобы одёрнуть рукав, глянул на экран ПДА.
  - Стая "слепышей". Пятьдесят метров отсюда, - сообщил он сухим голосом.
  - Отобьёмся, - кивнул бородатый, - лишь бы альфа-пса с ними не было. На-ка, держи, - он вскинул ствол "калаша" к небу, расстегнул свободной рукой три верхних пуговицы, сунул руку за отворот камуфляжной куртки и вытащил из наплечной кобуры потёртый ПМ.
  Я взял пистолет - корпус затвора поцарапан, с правой стороны рукоятки пластиковая накладка отломана до звезды, ребристая насечка курка наполовину стёрта, - ощутил приятную тяжесть в руке и весь напрягся в ожидании. В голову одна за другой лезли всякие мысли: патроны у ребят холостые или они резиновыми пулями стреляют, а может, у них для таких случаев транквилизаторы имеются? Что за собаки здесь бродят? Из соседней деревни или настоящая стая одичавших псов?
  Ответов на вопросы ждать долго не пришлось. Собачий вой нарастал. Меньше чем через минуту на поляну выскочило с десяток тварей. Тощие, облезлые, в основном коричневого и чёрного окраса, только у одного шкура грязно-белого цвета, да позади плёлся, приволакивая заднюю лапу, рыжий пёс с широкими полосами подпалин на боку. Что-то в этих псинах мне показалось странным. Пригляделся. Точно - вместо глаз гноящиеся бельма. Что за фигня? Они тут - мля! - совсем охренели, что ли? Для полного антуража несчастных собачек ослепили! И тут же вдогонку: сколько ж денег они в это вбухали? Зачем? Неужели какое-то реалити шоу снимают? Тоже мне "Голодные игры". Тьфу! Недоноски! Гады! Уроды!
  Поток гневных мыслей оборвал треск короткой очереди слева - Байкер подстрелил чёрного кобеля. И сразу заговорила немецкая штурмовая машинка Шпалы. Тот тоже сопли попусту не жевал: перебил прицельным выстрелом хребет и левую переднюю лапу длинномордой суки с обвислыми ушами и тощим хвостом.
  И тут началось. Свора бросилась на нас со всех сторон. Я только успевал уворачиваться от лязгающих зубами, рычащих, скулящих и воющих морд. Пистолет в моих руках сухо щёлкал. Треть пуль ушла в "молоко", зато большая часть, это я точно могу сказать, попала в обтянутые кожей тела, костлявые лапы, а одна угодила в оскал подскочившей сбоку твари, вышибив зубы вместе с мозгами.
  Отбиваясь от слепых бестий, я не заметил, как раненый Байкером пёс подполз ко мне сзади. Он только хотел впиться в икру жёлтыми клыками, как свинцовый гостинец Шпалы навсегда пригвоздил его к побуревшей земле.
  Я отвесил спасителю кивок. Шпала ответил тем же и врезал прикладом по мокрому носу прыгнувшей на него твари. Псина с воем шмякнулась на притоптанную траву, скуля, поползла под ближайший куст зализывать раны.
  К тому времени от десятка собак осталось меньше половины. Грязно-белый кобель, до этого прятавшийся за спины сородичей, с рыком кинулся на меня, выскочив откуда-то сбоку. Услышав предупредительный окрик Байкера, я резко повернулся, выбросил руку с пистолетом вперёд, нажал на спусковой крючок.
  Осечка!
  Пёс ударил меня лапами в грудь (воздух с шумом вышел из лёгких), повалил на землю, норовя впиться зубами в горло. Задыхаясь от зловония, я всунул в пасть твари ПМ. С криком дёргая спусковой крючок, я другой рукой оттягивал голову псины за ухо. Клыки лязгали по затворной раме, оставляя на ней глубокие царапины, жёлтая, липкая слюна стекала по стволу на руку. Я чувствовал, как она разъедает мелкие царапины на коже, словно ту покромсали бритвой и опустили в соль.
  Дёргая головой, кобель пытался вырвать оружие из моих скрючившихся на рукоятке пальцев. Я же всё норовил спустить курок, хотя давно уже понял, что осечки не было. Просто кончились патроны. Всего делов-то - поменять обойму и выпустить все восемь пуль в слепую башку. Легко, если ствол не зажат в зубах голодной твари, а руки не заняты спасением горла от острых клыков.
  К счастью, Байкер длинной очередью прошил наискось последнюю прыгнувшую на него суку, увернулся от пролетевшего в опасной близости уже бездыханного тела и выпустил остатки обоймы в придавившего меня кобеля.
  Пёс, пронзительно скуля и подвывая, задёргался от ужаливших его пуль.
  Я скинул разом потяжелевшую и обмякшую тушу, перевернулся на живот, встал на ноги, сжимая бесполезный пистолет в руке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: "макарову" пришёл конец. Зубы чудовища так искромсали затвор, что он теперь вряд ли сможет свободно скользить по раме. Я решил проверить догадку (так и есть - намертво заклинило), зашвырнул бесполезное железо в кусты и повернулся к напарникам.
  Ну и видок! У Байкера камуфляж весь в бурых и сероватых пятнах - видно, собачки хорошо мозгами раскинули, - левая штанина от колена до края берца порвана, правая вся в чём-то чёрном заляпана. Кто-то из псин обгадился, что ли? У Шпалы плащ от пояса на широкие ленты располосован, лицо и руки в красных крапинах, словно ветрянкой или оспой болеет. Думаю, я тоже не лучше выгляжу.
  Переглянулись. Первым не выдержал и прыснул Байкер, потом Шпала заржал, а там и я подключился. Стоим, как три придурка, гогочем во всё горло. Шпала спиной к тощим осинкам. Вдруг деревца зашевелились, да не все, от макушки до корня, а только средняя часть, будто хищник из голливудского фильма крадётся.
  Я хохотом подавился, глядя на такие спецэффекты. Во, думаю, до чего у них техника дошла, полный эффект присутствия, стопроцентное погружение в предложенную реальность. Это ж какие бабосы рубить можно, если поставить фанатские развлекушки на коммерческий поток. Да на фига мне сдалась должность главного редактора, когда тут такие перспективы рисуются. Так! Надо срочно выйти на руководителя этого шоу, предложить посильное участие, спонсоров богатых пообещать. Братков можно подключить, с долгами в срок всё равно не рассчитаться - когда ещё отсюда выберусь? - так хоть долю в проекте им посулить. И сразу договориться о разделе прибыли. Договор там составить, оформить юридически, чтоб всё чин по чину, как полагается.
  В следующую секунду воздух сотряс оглушительный рык. За спиной Шпалы проявилась двухметровая тёмно-красная тварь с зеленоватым отливом, сутулая, с мускулистыми конечностями и четырьмя щупальцами вместо рта. Обвив пупырчатыми отростками шею жертвы, монстр схватил Шпалу когтистыми лапами и, прикрываясь им, как живым щитом, бросился обратно в лес. Через несколько метров он снова перешёл в режим невидимости, отчего казалось, будто Шпала, крича и дёргая ногами, летит по воздуху спиной вперёд.
  Я заорал от страха и неожиданности, а Байкер вскинул автомат к плечу и выпустил короткую очередь вдогонку.
  На груди и на лбу его напарника появились аккуратные красные дырочки.
  - Чтоб не мучился, - сказал он, забрасывая "калаш" на плечо и не глядя в сторону мелькающего между деревьев обмякшего тела.
  - Кто? - спросил я, нервно подрагивая и чувствуя, как противно намокли подмышки.
  - Шпала, не сушильщик же! - грубо рявкнул Байкер, подошёл к своему рюкзаку, накинул клапан, вдел весьма потёртые кожаные ремешки в стальные кольца держателя, затянул. Забросил за спину, попрыгал, подёргал лямки, равномерно распределяя груз. - Эх, жаль ствол у Шпалы остался, без него туго придётся. С одним "калашом" много не навоюешь. - Он провёл заскорузлыми пальцами по чёрным с пробивающейся сединой волосам. - Ну, чего встал? Бери его рюкзак, и потопали. К вечеру надо до схрона добраться, а то выброс скоро, да и ночью только дурак будет по Зоне шляться.
  Я аж чуть не заскулил от сковавшего душу ужаса, когда в полной мере осознал, что это всё не постановка, не игра для пресыщенных жизнью людей, а самая настоящая Зона, где всё взаправду. Здесь каждый мой шаг мог стать последним, здесь столько желающих попробовать меня на зубок, что только успевай уворачиваться и менять пустеющие с немыслимой скоростью магазины.
  
  Понравилось? Тогда Вы можете купить книгу
  на Бук 24
  в Лабиринте
  на Озоне
  и в любом другом он-лайн и офф-лайн книжном магазине страны!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"