Чистое, пугающе чистое ночное небо. Прохладный ветер, покачивающий высохшие деревья. Я иду медленно, растягивая удовольствие от прогулки. Никогда не был в этих местах, там, где я живу, почти в центре города, ночью звёзд практически не видно, а здесь их видны целые россыпи. В контрасте с небом, того, что происходит на земле и не видно, всё вокруг черно, завораживающе-пугающее. Уже пару часов я не видел ни одного человека, даже ни одной машины не пронеслось. Странно это.

Светлым пятном из сумрака деревьев выглядывает лютеранская церковь, каких много разбросано по всему северо-западу страны. Кирху давно не подновляли, штукатурка успела облупиться, крест слегка покосился. Впрочем, состояние забора ничуть не лучше, искорёженная ограда из железных прутьев, любовно окрашенных в чёрный. Неприятный, как железом по стеклу, скрип калитки. Я подошёл к ней и, не желая более слышать этот звук, решил закрыть её на крючок.

- Добрый вечер, молодой человек, - я находился в некоем подобии транса, не то от усталости, не то от завораживающего окружения, ничуть не испугавшись, я просто поднял голову на голос. В лицо мне смотрел странного, неземного, не в лучшем смысле, вида мужичок. Длинный нос, похожий на сучок, украшенный бородавкой на правой ноздре, привлекал столь же много внимания, сколько рыхлый двойной подбородок и тёмные очки, за которыми не было видно глаз. - Молодой человек, - он обнажил свои белоснежные зубы в подобии улыбки, - с вами всё в порядке?

- Да, спасибо за беспокойство, - странно, эта ситуация была так сильно походила на фильм ужасов, что, если бы я смотрел хоть один, то сбежал бы в ту же секунду. - Вам не холодно? - Одежда мужчины была чёрной, так что в сумерках порой казалось, что его голова подвешена в пространстве. Подобное ощущение усиливалось от того, что кожа его была как снег. Так и не дождавшись ответа, он развернулся и, поискав по карманам, зажёг спичку, которой поджёг свечу в фонаре. Фонарь тоже был чёрный, поэтому-то я его и не заметил. - Бедненький, - голос был жалостливый, сочувствующий, - совсем продрог, даже говорить не в состоянии, что ж, иди за мной, посидишь в кирхе, отогреешься.

Я послушно последовал за ним, не знаю, как так получилось, но мне в тот момент почему-то не хотелось ослушаться его. Фонарь освещал небольшое пространство вокруг нас, делая его уютным, каким-то сказочным. Пространство вокруг пугало своей безграничностью, как оказалось, территория, отгороженная низким железным забором, была довольно обширной, слишком много простора, на котором вопящее от тревоги сознание рисует всяческие неясные силуэты. Странный человек шёл молча, не оборачиваясь, но я почему-то был уверен, что он улыбается, улыбается не от удовольствия или от радости, что заманил жертву в капкан, нет, просто ничего не выражающая улыбка, которая просто есть.

Мы подошли к массивным дверям, покрытым облупившейся в некоторых местах чёрной краской. Мужчина с силой потянул за кольцо, правая створка отворилась, жестом пригласил внутрь, я зашёл. Мерный глухой звук шагов по церкви. Неярко зажглась свеча у входа, мрачная слегка сгорбившаяся полноватая фигура с фонарём в руках удалялась по направлению к стене с витражом. Специфическая, отталкивающая внешность благодетеля, как ни странно, ничуть не была мне противна. Он дошёл до первого ряда скамей и, наклонившись, взял что-то.

Мой взгляд скользнул по помещению, как и ожидалось, это была старая церковь. Особую готичность её внешнему виду придавала минимальная освещённость, в ней было только два источника света: фонарь в руках направлявшейся ко мне фигуры и свеча на столике рядом со мной. В сумраке, царившем вокруг, могли прятаться любые кошмары, но я не думал об этом.

- Вот, возьмите, - вернувшийся мужчина протянул мне тёплое шерстяное одеяло, - можете переночевать у нас, утром уйдёте. - Дежурная улыбка, отблеск в очках. - Спокойной ночи.

- Благодарю, простите за неудобства, - мужчина только ещё раз улыбнулся и медленно удалился. Даже и не подумав о том, чтобы уйти, я лёг спать на задней скамье. Пару раз за ночь скрежет вырывал меня из сна, но я тут же отключался вновь.

Утром меня разбудил довольно яркий солнечный свет, лившийся из небольших окон и отражавшийся от стен сероватого цвета. Я стянул с себя одеяло, встал и собирался сложить то, под чем спал, как сзади раздался голос: - О, уже встали, право, не беспокойтесь, я уберу, - всё тот же мужичок нежно забрал у меня из рук шерстяное изделие. - Позвольте я вас провожу. - Он пошёл вперёд и открыл дверь, которая уже не казалась мне такой высокой, как ночью. Кирха тоже не выглядела столь эффектно, всё землю вокруг, кроме узкой каменной тропинки, покрывала насыщено-зелёная трава. Пока я шёл по преобразившемуся с ночи саду, по голубому небу проплывали низкие нависающие облака, которые, казалось, вот-вот упадут.

- Спасибо за то, что приютили, - сказал я, когда мы подошли к забору и я оказался по ту сторону. - Может, увидимся ещё как-нибудь. - Никто не может этого знать. Пусть ваша дорога будет лёгкой.

Я улыбнулся, махнул рукой и пошёл прочь, так я шёл некоторое время. Потом резко остановился, моё сознание пронзил вполне понятный, но отчего-то не приходивший до этого в голову, вопрос. А зачем ему нужны были тёмные очки ночью? Оглянувшись, я не видел никого у ограды. Покосившаяся калитка скрипнула.