В итоге, он нашёл куда потратить и эти средства. Купив себе новые кисти, ускорявшие процесс письма и точность движений, новые глаза, а ещё мозговые чипы, ускорявшие мыслительные процессы и улучшающие память, он смог зарабатывать ещё больше. Он пока ещё не знал зачем, но был уверен, что найдёт применение и этим универсальным эквивалентам товара. Были бы деньги, а потребности найдутся, этот человек всем свои образом жизни показывал, что чем больше человек зарабатывает, тем больше же тратит. Сильные мира сего превратили его в объект пропаганды, а ему было всё равно, абсолютно никакого дела до игр наверху. Тем более, что бытие объектом пропаганды не особо обременяло, узнаваемость повышалась только в узких кругах, так что никакого особого влияния на повседневную жизнь это не оказало. Но однажды даже этот апатичный человек не смог остаться в стороне.

'Ян Рудень, двадцать шесть лет, богат, флегматичен, девушки не имеет, предпочтения неизвестны'. Молчаливый охранник в обширном холле офисного здания без какого-либо интереса посмотрел на юношу, чиркнул что-то в бумажном журнале, сделал пометку на сенсорном экране и пропустил того внутрь корпорационного пространства. Всё, что было за пройденной чертой являлось собственностью социальной мегакорпорации, собственностью общей, к которой имел доступ любой гражданин-потребитель. Ян редко ходил сюда, хоть его и звали довольно часто, как символ, нынешний исполнительный директор очень надеялся на пропагандистскую машину, хоть ежегодные отчёты и уверяли, что действенность лобовых действий фанатичных горлопанов падает. Сейчас же у Яна была цель, как и любой человек с ускорителями мыслительного процесса, которому не приходилось работать более четырёх часов в день и выходить за пределы квартиры, он периодически думал о мире, вселенной и человеке. Порой он погружался в виртуальную реальность и бродил по бескрайним абстрактным пространствам полумистического мира, там он и встретил того, кого захотел увидеть вживую, прочувствовать этого человека или то, чем может стать человек. Ян хотел забрать часть депозита и потратить его на путешествие в далёкие горы, для этого было нужно личное присутствие.

Весёлая, даже слишком, девушка активно присутствовала рядом с молодым человеком всё время, что он был в офисном здании, как сопровождающий. Это самое активное присутствие заключалось в том, что при почти статичном нахождении в пространстве корпуса, всё её остальное тело непрерывно двигалось и вращалось, было похоже, будто бы робот взбесился и теперь, в результате сбоя в программе, его лихорадит. Было какое-то странное беспокойство в глазах этого гиперактивного существа, словно она боялась замолчать или прекратить движение хоть на секунду, боялась того, что последует за мгновением безмятежности. Ян посмотрел на её лицо, кстати, довольно миловидное, смотрел он снизу вверх, незнакомка была выше его сантиметров на пять. Сквозь светлую кожу еле просматривались тончайшие проводки на боковых поверхностях головы, такое часто бывает, когда человек ограничивается внедрением имплантатов, влияющих на деятельность мозга, но кожный покров или черепную коробку не трогает. Всё встало на свои места, девушке имплантаты были нужны для работы, но ни для чего иного, поэтому в относительно разгруженные от мозговой деятельности моменты она забивала сознание всем, чем только могла. Беглецы от собственных мозгов, их становилось всё больше.

- ...а это - наш новый кофейный автомат, говорят, будто он варит кофе так же хорошо, как и настоящий батиста, бессовестно врут! - девушка залилась задорным смехом. Было более чем очевидно, что барышня просто не знает о чём ещё можно сказать. В этот момент, очень некстати, как и всегда, внутри парня повернулась какая-то зловредная шестерёнка, заставляя быть гнусным.

- А что вы думаете о целесообразности сохранения человеческого персонала на обслуживающих должностях? - где-то глубоко в душе Ян улыбнулся зловредной улыбкой, но внешне это никак не проявилось.

- Думаю, что это будет слишком поспешно, пока ещё автоматика не научилась вкладывать нечто, наподобие души, в дело, которое делает. - Ответ был более, чем достойным, а сделанные ранее выводы оказались ошибочными, это был просто активный и эмоциональный человек, который пытался развлечь собеседника. Парню стало неловко.

- Вы, случайно, не знаете ли хорошего места?

- Знаю, если вы не слишком заняты, то можно будет заглянуть туда после того, как завершите дела, - девушка хитровато улыбнулась и подмигнула. Ян про себя подметил, что у неё зелёные глаза, странного, слишком яркого цвета. Да, природных глаз в этом веке не было почти ни у кого.

- С вашего позволения, - юноша попытался улыбнуться в ответ, получилось ли это у него, так и осталось загадкой.

В этот самый момент перед мило беседовавшей парочкой предстал служащий офиса, ответственный за операции с депозитами, длинный и худой как струна, он носил такую же тонкую бородку, аки у фараона, а правый его глаз взирал на мир сквозь старомодный монокль. Этот пафосный тип тихо кашлянул, ожидая внимания к своей персоне, после чего открыл стеклянные двери в деловой кабинет с таким видом, будто отворял ворота, ведшие в тронный зал. Пожалуй, стекла в этом помещении было настолько много, что это могло бы вызвать восхищение даже у самого придирчивого прогрессивного критика дизайна нового времени. Стеклянным было всё, от полок шкафов и стульев до стен, которые были устроены таким образом, что их прозрачность зависела от воли хозяина кабинета и положения рычажка управления, соответственно. Стоило только служащему сесть за стол, он в тот же момент дёрнул переключатель, эту функцию решили оставить механическому регулятора по той простой причине, что никто не мог быть уверен в том, что её не смогут взломать, а бывали моменты, на которые смотреть не стоит вовсе.

- Ян Михайлович Рудень, мы очень рады приветствовать в стенах нашего офиса, - произнесено, правда, это было, будто нет. - Для протокола я должен уточнить у вас цель прибытия. Вы ведь пришли для того, чтобы снять часть денег с депозита, правильно?

- Абсолютно.

- Кратко и верно, что ж, перед осуществлением данного процесса я должен предупредить вас, что данное действо несколько ослабит финансовую мощь нашей корпорации и несколько сократит ваш годовой доход, а, как известно, каждая монетка на счету, - слушать эту нужную речь было решительно невыносимо, но приходилось принять к сведению, что это всего лишь чёртова работа этого напыщенного индивида. Ян часто предпочитал думать о людях худшее, так сложнее в них разочароваться.

- Я приму это к сведению в следующий раз, обязательно. А теперь передайте мне, пожалуйста, тридцать три тысячи евро и я более не буду отнимать у вас время, - служащий послушно осуществил перевод требующейся суммы на карточку клиента и, проводив удаляющегося молодого человека несколько скептически взглядом, засел за ноутбук.

Извечно солнечное улицы нового города, будто бы насмехавшиеся над стереотипами о старом, приветствовали Яна и его спутницу блеском проспектов и линий. Здания из стекла и металла, стилизованные под венский модерн, вмещали в себя огромное количество предприятий малого бизнеса, корпорация специально выделила под это несколько кварталов и застроила их в схожем стиле, создав своего рода отдельный волшебный мир внутри спешащего и неостановимого мегаполиса. Четыре из пяти линий были пешеходными и оживлялись бесчисленным количеством раскидистые деревьев, крона некоторых из которых находилась на уровне третьего, а то и четвёртого этажа, что, правда, меркло перед самими модерновыми гигантами двенадцати этажей в высоту.

В угловом помещении одного из таких зданий и находилась кофейня, возможность одновременно смотреть на перекрёсток автомобильных пространств, дом помещался на углу автомобильной линии и проспекта, и на неспешно прогуливающихся пешеходов только добавляла привлекательности. Столик на два места в укромном уголке не был предназначен для обширной трапезы, но для размещения на своей поверхности двух кофейных блюдец вполне подходил. Севшие за него молодые люди не спешили переходить к активной беседе, изначально обмениваясь только короткими фразами о погоде и потоке машин. Но внезапно в рядовой простоте бытового разговора наметилась брешь.

- А почему ты тогда спросил про замещение человеческого персонала? - Наташа, так звали девушку, слишком часто, по мнению Яна, эксплуатировала мимику лица, подчёркивая каждое слово и каждую интонацию.

- Просто это довольно актуальная тема, а в отношении офисных сотрудников ещё и очень актуальная, пока социальные резервы корпорации позволяют удерживать такое количество сотрудников, но, кажется мне, скоро ситуация изменится, - парень ушёл в эмоциональную защиту, взяв в руку чашку с намерением сделать несколько маленьких глотков. Девушка же продолжила, хитро улыбаясь, смотреть ему в глаза, которые только подчёркивали эмоциональную серость Яна своим цветом.

- Я так понимаю, ты собрался отправится куда-то?

- Да, далеко, - несмотря на общую непривычность ситуации и, казалось бы, очевидный дискомфорт от излишнего интереса к своей персоне, ему не хотелось побыстрее убраться отсюда, а скорее наоборот, остаться. Но ни в коем случае не жертвовать поездкой, нет.

- А когда ты вернёшься, можно ли мне будет надеяться на встречу с тобой?

- Если пожелаешь.

В общей сложности, они просидели в кофейне ещё полчаса, не более, ничего существенного далее в разговоре не было, да и сами темы были исключительно общими и обсуждение было довольно поверхностное. Потом, когда молодые люди вышли на улицу, она весело убежала в сторону ближайшей станции метро, старательно помахав на прощание рукой, он же стоял и смотрел как удаляется случайно встреченная девушка, с которой, по-видимому, он встретится ещё не раз. До отлёта самолёта, на который билет был уже заказан, оставалось три часа, ехать - чуть больше двадцати минут, плюс десять на прохождение всех необходимых служб, будь Ян кем-то другим, он бросился бы девушкой, в лучших традициях романтических мелодрам, догнал её и стал говорить о глупых вещах, вроде вечности и неземного счастья, но в том и был весь Ян, что он всегда оставался собой. Молодой человек вздохнул и медленно пошёл в противоположную от метро сторону, новый знакомый просил привезти ему что-нибудь с исторической родины и Рудень был намерен приятно удивить его.

***

На окружающий мир уже спускались сумерки, особо яркие, золотисто-рыжие лучи заходящего солнца пробивались сквозь полусферическую крышу здания аэропорта. Здесь, как и во всех офисах корпорации, практически всё было сделано из стекла с небольшим разбавлением этой частично - прозрачной, частично - матовой, массы металлом. Людей в помещении было несчётное количество, но из-за колоссальных же размеров пространства казалось, будто их нет вовсе, только редкий спешащий деловой мужчина пробегал мимо длинного ряда из средней удобности кресел, на котором сидел Ян. Он проверял почту через наручный гаджет, выглядя при этом несколько старомодным, несмотря на свой возраст, многие из таких же молодых людей устраивали портативные компьютеры себе в киберпротезы рук, в то время как ему они были нужны исключительно для скорости работы с печатающей поверхностью.

Во внутреннем кармане его пиджака лежал, как ему казалось, самый ценный подарок, какой можно было привезти скучающему по родному городу человеку - небольшой, но добротный томик стихов. Малоизвестные, а то и вовсе неизвестные поэты писали ничуть не хуже проверенных годами ветеранов, какое счастье, что владелец книжной лавки решил заказать тираж сборника его личных избранных произведений. Стоило это, конечно, ввиду малого тиража, денег немалых, но тем ценнее внутренне ощущался этот подарок. Ян проверил его наличие в выше указанном месте хранения и, удостоверившись, что сборник на месте, оправился к воротам отбытия.

По прибытии в далёкие горы, неизвестно каким образом оказавшиеся в ведении корпорации, парня должен был встретить монах, подробности не были озвучены, видимо, по той самой причине, что они были излишни. И действительно, стоило Яну сойти с трапа, как он увидел смуглое лицо титанического роста человека, облачённого в длинные оранжевые одежды. Спокойное сверх всякой меры, лицо монаха взирало на мир с длинной жилистой шеи, основание которой было укутано в всё то же жёсткое на вид одеяние. Стоило гостю показаться из самолёта, как человек в тот же момент глазами впился в него и не спеша двинулся в его сторону. Вид надвигающейся смугло-рыжей громадины не мог не вызывать тревогу, особенно учитывая то, что она не издавала ни звука ни одеждой, ни голосом. Вокруг монаха будто бы возник вакуум, поглощавший любые звуки своей безмятежной простотой и спокойствием. Он неумолимо приблизился к Яну и пустым, ничего не выражавшим голосом сказал:

- Проследуйте за мной, - он развернулся и показал тем самым своему спутнику сложное наслоение из листов живого металла вместо задней стороны своей шеи. Можно было предположить, что подобным образом выглядит вся область его позвоночника и внешние стороны рук и ног. Подобные ему часто модифицировали своё тело схожим образом, но ничего нельзя было сказать точно, все прочие интересующие в данный момент части тела были скрыты.

Более монах не говорил, только шёл вперёд, следуя одному ему известному пути, порой оглядываясь, проверяя наличие встреченного им человека и, удовлетворившись увиденным, едва заметно кивал и поворачивал голову обратно. Так, в молчании и некоторой неловкости, они прошли несколько сот метров, после чего сели на электричку и через три станции сошли в горах, далее - по длинной извилистой тропе, на которой еле умещались два человека, причём, не особо широких. Но то, что Ян увидел в конце пути, стоило бы и куда более сложного путешествия. Вместо очередного полусферического здания с прозрачной крышей, в котором ночью собираются для медитации различные практиканты духовных учений, перед ним предстал настоящий буддистский монастырь, возможно, конечно, построенный не так давно, но в таком случае очень качественно и с чувством глубокого трепета перед традициями. Монументальная арка состояла из грандиозных оранжевых колонн, на которых в нескольких местах слезла краска и ступенчатой крыши кирпичного цвета, в стороны от арки расходились каменные серые стены, в которых были отчётливо видны булыжники. Во дворе же гордо и одиноко располагался обширный островок земли, покрытый травой, из которого торчало, хотя в данном случае скорее произрастало, раскидистые дерево, видно, некий гибрид сакуры и ивы, под её сенью сидел человек европейской внешности в просторных белых одеждах, подобных тем, что были на монахе. Не повернув головы, человек тихо сказал:

- Артур, можешь быть свободен, - встретивший дорогого гостя смуглый великан молча поклонился и удалился в одно из боковых строений, Ян только сейчас заметил, что тот и правда принадлежал к европейцам, несмотря на темноту своей кожи. - А вы, дорогой друг, присаживайтесь поудобнее, думаю, у вас есть о чём спросить и что рассказать. - Несколько вычурная манера говорить, которая чаще раздражала, теперь казалась молодому человеку даже отчасти привлекательной.

Пока Ян шёл в направлении дерева, перед его мысленным взглядом пронёсся тот примечательный визит в виртуальную реальность, когда он встретил этого человека. В то время как полупрозрачные изображения незнакомых аватаров пользователей основали туда-сюда, бледное электронное нечто мирно сидело на обрыве скалы и смотрело вдаль. Он ничем не рисковал и мог позволить себе находится на самом краю и ощущать всё великолепие естественного мира в красках его искусственного отражения. Сначала парень не хотел тревожить незнакомца, но позже тот сам обратил на него внимание, они разговорились. Теперь же людям предстояло вживую увидеть друг друга, что для одного из них обещало быть некоторого рода шоком.

- Я очень рад, что вы прибыли, это прекрасное место для созерцания окружающего мира, - в тени дерева металлом блеснули зубы, а глаза загорелись несколько лукавым огоньком, казалось, всё в человеке напротив настолько притворно, что даже естественно. Ян застыл в своеобразной двери в шалаш, образованный ветками дерева, когда встретился взглядом с ядовито-янтарными зрачками. Чёрное их обрамление, включавшее как белки, явно искусственные, так и покрытые угольной пылью веки, выделяло это искренне непонятные зеркала души, уставившиеся на мир вокруг жадным взглядом.

- Я привёз вам подарок, прошу, - молодой человек протянул книжку с плохо скрываемой опаской, что вызвало ещё одну металлическую улыбку. Только в этот раз улыбка была неожиданно искренней, а глаза, насколько могли, наполнились некоторым трепетом, когда руки странного, только отчасти телесного, цвета, дотронулись до обложки.

- Благодарю, это очень неожиданно, что вы решили подарить мне физическую книгу, их сейчас почти и не делают. Надеюсь, мой подарок также порадует вас, но, - он заговорщически прищурил глаза, - позже. А сейчас, думаю, вам стоит отдохнуть с дороги, проходите в здание за моей спиной, служащие позаботятся о вас.

Не совсем поняв в первые моменты, о каких "служащих" идёт речь, Ян пришёл к пониманию, как только вошёл в здание, большинство окруживших его людей монахами не являлось. Порой, проходя мимо очередного пересечения коридоров, он оглядывал уходившие вдаль пространства и в них мелькали оранжевые одежды, но куда чаще он видел чёрные брюки в сочетании с чёрными же жилетами и белыми рубашками. Стук туфель пугающим эхом разносился по всему зданию, которое никак не могло быть предназначено для того, чтобы быть использовано подобным образом, служители безмятежного культа бы просто не вынесли подобного шума. Когда парень подходил к очередному входу в комнату, оттуда резко, не без умения, выскользнула девушка с бесконечно счастливым взглядом зелёных глаз, будто радующихся каждой частице окружающего мира.

- Сергей Юрьевич попросил меня проводить вас в жилой комплекс и помочь вам расположиться, - яростно жестикулирующее нечто с короткими волосами вороного цвета, едва длиннее классического ёжика, настолько лишь, что волосы не торчали из кожи, а лежали на ней, увлекло за собой, уже было потерявшегося гостя.

Выпорхнув на улицу, девушка повела его к отдельно стоявшему достаточно богато, но не вычурно, отделанному зданию, которое сильно выбивалось из общей картины храмового комплекса, однако всё это обилие стекла, довлевшее над крохотными вкраплениями металла, старалось выглядеть хотя бы отчасти родным. Что же касается сопровождавшей, в сущности, нельзя было быть уверенным, что это именно она, а не он, ничего не указывало на принадлежность к женскому полу, если бы Ян не умел различать людей по характерным чертам конечностей, то никогда бы сей примечательный факт и не осознал. Правда, он не мог и подумать, что хоть у одного парня мог бы быть подобный нос, слишком аккуратный и вздёрнуто-задорный, людям мужского пола такие обычно ломают.

- Надеюсь, вам понравится у нас, - произнесла девушка, как только они вошли в отведённый гостю номер, эта фраза была слишком обычной, слишком подчёркнуто-официальной, чего Рудень ожидать никак не мог, всё место в целом и человек перед ним в частности, настраивало его на необычно-неожиданные фразы и действия. - Сергей Юрьевич приглашает вас на ужин, он состоится в основном здании комплекса в восемь, там он и предполагает с вами поговорить. Простите ему его занятость, он никак не мог подумать, что вы прибудете так рано.

С этими словами, она в мгновение ока покинула комнату, оставив Яна наедине со странно гармонирующими пейзажем и обстановкой. У одной из стен довольно аскетичного вида помещения стояла кровать, совмещавшаяся со шкафом, полным книг, у другой же стены стоял многофункциональный комплекс, состоявший из одноместного стола со стулом, универсальной кухни и душевой кабинки. Это ни разу не была трёхкомнатная квартира, в которой он жил, и в которой даже самая маленькая комнатушка была вчетверо больше этой, но он отчего-то не ощущал дискомфорта. Оставалось ещё целых пять часов до ужина, поэтому парень решил пройтись по книжным полкам.

В итоге, от книг, найденных им в доставшемся помещении, его пришлось отрывать, за десять минут до начала мероприятия за ним зашла всё та же девушка, чьё имя, как оказалось, было Марта. Она не скрывалась, не кралась, но её прибытие замечено не было, голова же самого Яна болела страшно, вернее, не болела, но пребывала на грани, поскольку несмотря на совершенство его искусственных дополнений к мозгу, проглотить восемь романов со всем вложенным в них смыслом, не говоря уже о сюжете, было сложно даже в такой ситуации. Появление Марты стало своего рода спасением, пускай и не слишком желанным, но благодарить её было за что. Припоминая последние лет шесть своей жизни, парень вспомнил, что особо-то и не отдыхал, предпочитая работать просто не так усердно, как мог бы, с перерывами большими, чем они были необходимы, это позволяло напрягаться не так сильно, но и никакого действительного отдыха не давало. После того, как это обстоятельство было понято и принято, странное расслабление состояние, тем не менее, требовавшее притока новых знаний, другого рода, нежели раньше, стало хотя бы объяснимо.

Вопреки достаточно торжественному анонсу, ужин пиршеством не оказался, был накрыт только один столик на двоих, что несколько огорчало, поскольку излишняя сосредоточенность собеседников друг на друге порой играет злую шутку. За указанным столиком уже сидел, скорее ухмыляясь, чем улыбаясь, всеми своими металлическими зубами, Сергей Юрьевич, одет он был в нечто скорее японское, нежели местное, просторное светлое многослойное одеяние скрывало какие-либо подробности его внешнего вида. Ради честности стоит сказать, что головы и кистей вполне хватало неискушённому зрителю чтобы, как минимум, удивиться. Несмотря на общую аскетичность обстановки, кажущуюся, конечно же, находившиеся на столе блюда вполне можно было деликатесами, характерными только для юга владений корпорации, они, конечно же поставлялись в северные районы, но явно не в таком качестве, как здесь.

- Знаете, совсем уже от мира сего отмежёвываться стал, совсем забыл про ваш приезд, даже почту не читал, хотя письмо-то пришло, с указанием всего в точности, а я не прочёл, позор мне, - говорил Сергей Юрьевич с определённой долей сожаления в голосе, и, вроде как, даже некоторые мускулы его лица силились изобразить нечто вроде обеспокоенности, но по сути это был всё тот же ухмыляющийся поживший джентльмен с седыми волосами и хаотично-аккуратной бородкой. А глаза, эти тлеющие угольки в пепелище пожара, всё так же с насмешкой смотрели на окружающий мир.

- Ничего страшного, со всеми бывает, - вяло прокомментировал Ян, с ним творилось нечто не совсем ему понятное, он так стремился сюда, приехал, увидел множество необычных вещей и теперь чувствовал какое-то опустошение, сам про себя он решил, что это своеобразная "усталость от чудес". Но услышать что скажет ему странный человек всё же хотелось. - Давно вы переехали сюда?

- О, всего пару лет назад, может даже меньше. Хотя средства имелись и ранее, - собеседник несколько мечтательно повёл бровями, будто вспоминая о чём-то. На лице промелькнула тень меланхолии, столь чуждая и неожиданная, что любой наблюдатель счёл бы её всего лишь видением. - Я полистал сборник, крайне занятная вещь, особенно мне понравилось нечто про злобность города, чудесно. Многим не хватает, да и не хватало ранее, свежего взгляда на освещаемые темы, любовь, дружба, красота и непогрешимость родины, малой и большой. Почти всё из этого в своём первоначальном виде перестало существовать лет этак десять назад, а нового дыхания искусства не чувствуется. Странные люди, эти художники, всех мастей, от мастеров масла до мастеров слова, давишь на них - они творят и развиваются, но стоит оставить в покое - можешь забыть о прогрессе.

- Стало быть, вы ратуете за прогресс, - парень не был уверен, почему он употребил именно это архаичное слово, но думал, что этому способствовала окружившая его атмосфера.

- Конечно, разве могут быть какие-то сомнения по этому поводу? - ответ не то, чтобы был необходим, красноречивого взгляда Яна, окинувшего комнату, было вполне достаточно. - Ратовать за прогресс и отвергать прошлое - вещи совершенно разные и никак не связанные. Хотя, я пожалуй погорячился, они связаны, но иным способом, нежели принято считать. Отвергают прогресс и отвергают же прошлое одни и те же люди - недоумки. - Последнее слово он подчеркнул.

Где-то вдалеке люди каждый день ходили на работу, уставали, порой думали о жизни и им вполне хватало тех мимолётных мгновений чтобы определить очертаний мира вокруг. До какой глубины систематизации мог дойти человек, не занятый фактически ничем? А его глаза, прожигающие и негаснущие, всё смотрели и, видимо, знали о рассуждениях собеседника, но губы молчали и лишь улыбались в ожидании грядущих вопросов.

- Вы несколько более радикальны, чем я думал, - не видя причин скрывать хоть что-то от человека напротив, поскольку, видно, в этом не было никакого смысла, Ян решил говорить откровенно.

- Думается мне, что вы даже не подозреваете насколько, - довольная ухмылка расплылась ещё шире, глаза сузились, а корпус с наслаждением несколько откинулся назад. - Вы когда-нибудь думали о человеческом достоинстве? Его гордости, справедливости, настоящей, а не общепринятой? - Глаза широко раскрылись и налились, насколько могли налиться искусственные сферы, такой энергией, которой, казалось, не дала бы и сотня атомных станций. Дождавшись отрицательного покачивание головой собеседника, он продолжил. - Дело том, что моя работа была связана... с людскими смертями и, как можно догадаться, это наталкивало меня на определённого рода мысли. Почему умирают эти люди, почему именно в то время и именно там? Я никогда не верил в высшие силы, так что позаимствовать чёткий ответ из святых источников я не мог, сложно принять как данность волю существа, который в твоём понимании не существует и существовать не может. И именно тогда я пришёл к выводу, что причин людским смертям, в качественном отношении, нет. К этому ведёт причинно-следственная связь, не более, и каждый человек властен над своей судьбой в дальней перспективе, но ничего не может изменить, сильно, в конкретный момент. Люди умирают, потому что они смертны, вот и всё. О, как меня это разозлило, невероятно, кошмарно, тогда я стал рассуждать о справедливости, ведь, по предыдущему выводу могло показаться, что её не существует. И да, без сомнения, во вселенском плане справедливости и правда нет, единственный её источник - это люди, а люди, как известно, создания непостоянные и изменчивые...

Доподлинно неизвестно, почему люди так любят говорить во время принятия пищи или восполнения запасов жидкости, возможно, эта ситуация инстинктивно воспринимается как безопасная и данное её восприятие способствует расслаблению. Но во время этого разговора есть хотелось не слишком, в противовес лёгким и повседневным темам, темы, предложенные Сергеем Юрьевичем, человеком, от которого, вероятно, не стоило ожидать ничего другого, мотивировали организм напрягать слух, глаза и мозг, всё, что отвечало за восприятие информации, но отключало прочее.

- ...Но стоит ли печалиться по поводу того, что такое фундаментальное понятие, для всей человеческой морали, как справедливость, оказалось в трясущихся руках существ настолько разных, что они сами делят себя на расы, религии, классы, социальные группы? И да и нет, таков будет мой ответ, - Сергей многозначительно улыбнулся, давая понять, что никаких более объяснений по данному вопросу ждать не следует. - Примечательная счастливая случайность, кстати, что мы встретились, я редко выхожу в интерсеть, предпочитаю автономную работу мозга. И вам советую порой думать без связи с внешним миром.

- А вы бывали за пределами корпорации? - отчего-то Ян был уверен, что собеседник, учитывая его пристрастие к целому ряду вещей необычных или редко встречающихся, наверняка в своё время хотя бы испытывал желание посмотреть на мир.

- Да, мне доводилось бывать в культурных зонах дряхлого Ближнего востока и не менее трухлявой, в сущности, Азии, милое зрелище, даёт немало пищи для мыслей. Бесстрашно прошлое, встречавшее смерть и невзгоды с улыбкой и широкими объятьями, хотя, наверняка оно было иным. Но стоит мифу обрести форму и физический носитель, как его можно приравнять к правде, не так ли? Я слышал множество мифов, люди вдалеке от мегаполисов, посещение подобных мест не регулируется, поскольку никто не видит в этом смысла, любят травить байки про королей и рыцарей, князей и прочих, заслуживающих в их сознании облагораживания, которые творили почти чудеса.

Сергей Юрьевич на секунду задумался, потом дёрнул левой рукой, сдвигая вверх по предплечью рукав просторных одежд, на запястье засветились голубоватые цифры.

- Мы могли бы ещё долго сидеть и беседовать, но, думаю, стоит сделать перерыв. Перенасыщение любого рода информацией никогда не бывает на пользу. Завтра, если вы не против, Артур отведёт вас в одно место в горах, которое возможно вас заинтересует, если же нет - вы просто совершите расслабляющую прогулку, - на мгновение показалось, что голос собеседника стал чутка заботливым, но тут же преобразился в эмоционально-нейтральный. Было видно, что гостеприимный хозяин устал и беспокоить его хоть сколько-нибудь дольше, было бы грубостью. Да и у самого Яна голова всё так же болела, как и после прочтения тех книг.

Пожелав друг другу спокойной ночи, гость и хозяин разошлись, Рудень, правда, несколько задержался перед деревом во дворе комплекса и, застыв, смотрел на него с несколько минут, после чего, опомнившись, пошёл прямиком в свою комнату. Там он, раздевшись, рухнул на кровать и заснул.

Нежно-золотистые лучи солнца пробивались сквозь крону дерева, находившегося напротив окна, просыпаться и вставать не хотелось вовсе. Превозмогая естественное желание "полежать ещё пару минут", молодой человек встал, умылся, глянул на улицу, где его уже смиренно ждал Артур. Идеально гладковыбритый череп поблёскивал на солнце, призывно пуская солнечные зайчики в лицо гостю. Спускаясь по лестнице, Ян подумал, что монаху, наверняка, не более двадцати пяти лет, но из-за сурового вида и, вероятно, отсутствия волос, он казался куда старше. Сопровождающий встретил гостя молчаливым поклоном и неспешно отправился в направлении ворот, надеяться на оживлённую беседу не стоило, возможно, Сергей намеренно отправил в качестве проводника именно Артура, а не, например, Марту, хотя, возможно были и другие причины...

От храмового комплекса вела узкая тропинка, слегка покрытая травой и облагороженная красными деревянными перилами, люди двигались медленно, казалось, что пышные облака у далёких пиков двигаются в миллионы раз быстрее, хотя на самом деле - всего в сотни. Тропинка заводила в небольшую трещину в скальной породе, поросшей бурной растительностью, ширины которой, впрочем, хватало для того, чтобы не слишком полный человек протиснулся. Пробравшись сквозь это природное чудо, Ян увидел достаточно объёмное пространство внутри скалы, стены его так же были покрыты зелёными побегами, почти незаметный за всем этим бурным великолепием, миниатюрный восточный храм заявлял о своём присутствии только видневшимся красным оттенком дерева, такого же, как и перила. Внутри, как в клетке сидела небольшая каменная статуя полноватого лысого монаха.

- Вас оставить? - Артур стоял немного в стороне, почти у самой стены, руки его, как и прежде, закрывало многослойное одеяние, взгляд не выражал ровным сч5том ничего, но в голосе чувствовался едва заметный трепет к одиночеству человека, возможности остаться наедине со своими мыслями, особенно в нетривиальной обстановке.

- Да, если можно, - кивнул молодой человек, зачарованно глядя на крошечный чудесный мирок бушующей зелени. Монах беззвучно ушёл, спустя несколько минут созерцания пещерки, Ян присел на покрытый мхом камень и стал мерно дышать, закрыв глаза.

Видно, случилось так, что он задремал, а проснулся в момент, когда лучи солнца, которые должны были проникать в пространство через трещины в породе, заслонила собой дождевая туча. Грянул гром и пошатнувшийся человек очнулся от пьянящего своей лёгкостью сна. В пещере было темно, кое-как проглядывалось покрашенное в красное дерево, а внутри деревянной клетки тлели угольками два обжигающе-жёлтых огонька. Заворожённо глядя на них, Ян приблизился к святилищу, казавшийся поначалу таким добрым, монах, насупив брови, смотрел на него теперь почти яростно. Конечно, это была лишь игра света и тени, но в такие моменты становилось ясно, почему люди древности были склонны верить в мистику. Поддавшись мимолётному желанию, парень поклонился монашку и, развернувшись, ушёл. Лицо статуи прояснилось, но человек этого уже не видел.

Артур стоял спиной ко входу в пещеру, опершись руками на перила, костяшки пальцев были покрыты металлокерамическими пластинками, соединявшимися с выступавшей частью искусственных , таких же, металлокерамических, костей, уходившей под просторные одежды. Он выглядел не то грустным, не то уставшим, не то меланхоличным, а, может быть, и каждым сразу. С одной стороны, Ян не хотел тревожить его, но при этом он хотел как можно быстрее вернуться в храм, в частности - в свою комнату, поскольку изобилие свежего воздуха стимулировало желание спать и, если бы не гром, он наверняка проспал в пещере несколько часов. Но безмятежная, в кои то веки фигура сопровождающего, так сильно контрастировавшая не то внутренним светом, не то светлостью одежды, с мрачным небом и тёмными далёкими горами, будто требовала покоя.

- Почему вы молчите? - неожиданно и неожиданно тихо спросил исполин. - Не хотите уходить? Так давайте останемся тут чуть подольше.

- Пожалуй, стоит всё же вернуться, - Ян никогда не жаловался, он не любил это делать, жалость никогда не давала ему то, чего он хотел, поэтому истинную причину он решил скрыть. - Будет нехорошо, если я с не привычки поскользнусь и улечу в пропасть, когда начнётся дождь.

- Как пожелаете, - лицу смуглого человека вернулось прежнее суровое и спокойное выражение лица, уверенным шагом он направился вниз по тропинке.

Бескрайнее небо заволокло тучами и конца им не было видно, горные пики обратились мистическими великанами, каждое дерево или коряга казались корчащимися монстрами, Ян не боялся их, Сергей даже и не подумал обращать внимание на осадки, продолжая сидеть под деревом, медитируя, Артур куда-то пропал и его не было видно, но сомневаться в его безмятежности не приходилось. Оторвавшись от наблюдения за беснующейся погодой и тёмными силуэтами, парень проверил почту, чего не делал уже два дня, писем было много, из них большая часть - спам, остальное - не слишком интересно. Он даже не стал ничего читать, просто вновь завалился спать, сон пришёл почти мгновенно и поначалу сквозь туман проступали лишь неясные незапоминающиеся образы, но они трансформировались, изменялись и сливались, образовывая собой пугающую химеру.

...Раз за разом он поднимался по горной тропинке, которая каждый раз менялась и то облагораживалась, то обезображивалась, он же упорно шёл к пещере со святилищем. Сквозь поток повторяющихся почти точь в точь сновидений мелькало знание того, что когда-то в святилище обитала другая статуя. День, ночь, вечер, утро, зима, осень, лето и весна, ливни и ясное небо, всё это пролетало перед глазами, но не задерживалось, оставляя лишь обрывочные воспоминания о прекрасном. Но когда счёт подходил к сотне, образы вдруг покрылись рябью, сквозь сон прорвался тихий всхлип...

В комнате было всё так же темно, шума дождя не было слышно, но при одном только взгляде на стекло чувствовалась его сила, горел только огонёк сетевого ретранслятора, периодически мигая голубым. Ян выключил ретранслятор, после он вспомнил, что в одной из частей здания он видели полусферический зал, вроде помещения для релаксации. Он отправился туда, когда же он пришёл туда, в одном из отдалённых кресел сидела закутавшаяся в клетчатый след фигура. Из-под шерстяной материи на человека воззрились два бирюзовых глаза. Несмотря на то, что парень не помнил никого из храма, кто имел бы бирюзовые глаза, голос был ему точно знаком:

- Не спится?

- Да, совсем, слишком о многом следует подумать. - Фигура сбросила с себя покрывало, шерстяные ворсинки обнажили еле колыхнувшиеся короткие волосы, казавшиеся вернее самой ночи. Марта казалась каким-то демоном, не столько пугающим, сколько манящим и интригующим. Подобные мысли посещали Яна лишь с тех пор, как он прибыл в горы, закоренелый материалист, он никогда не верил в духов и мистику, но...

- А вы? - тихо, будто боясь, что вопрос услышат, спросил парень.

- Боже мой, какой "вы", я младше тебя! - даже более живая, чем вчера днём, девушка источала такое количество энергии, что её вполне можно было сравнить с электростанцией, причём не абы какой, а, как минимум, атомной. - Просто, знаешь, подумала, что неплохо будет посмотреть на дождь отсюда, в одиночестве. Несмотря на то, что Сергей Юрьевич так ценит уединение, порой кажется, что это касается только его личного уединения и, может быть, Артура.

- Тогда я, пожалуй, пойду, - Ян развернулся и уже было зашагал прочь, как его окликнула Марта, резким движением сменившая положение, но всё ещё сидевшая в кресле.

- Постой... ты не из тех, кто живёт здесь, ты другой. Твоё общество мне ещё не приелось и не наскучило, так что, если хочешь, оставайся, - загадочный вела устремлений взгляд просверливал в парне дырки похлеще иной дрели.

Он кивнул и остался, дождь всё продолжал барабанить по звуконепроницаемому стеклу, а тучи всё сгущались и сгущались и не было даже малейшей надежды на прекращение этого буйства стихии. И не было её не потому, что не на что было надеяться, а потому, что что она и не нужна была вовсе, люди, привыкшие к контролируемой погоде, которая никогда не бушевала, а только тихо плакала, наслаждались диковинным зрелищем. Молчание прервалось, когда девушка вдруг резко встала и, подойдя к стеклу, сказала:

- Мы живём во время, когда вера в сверхъестественное настолько же не похожа на свои прошлые воплощения, насколько перестала носить идеалистическую форму. Сейчас мы знаем, что информационно-психологический портрет человека, его внутренний мир, может провоцировать галлюцинации даже не во время подключения к интерсети, а технология модифицированного сознания дала возможность проецировать содержимое этого самого портрета в субъективный мир индивида, - она прислонилась спиной к прозрачной стене, возможно, чувствуя отзвуки мощных ударов капель. - Человек трансформировался, родившись заново человеком, конструирующим мир вокруг. Ничто не может скрыться от его взора, все может быть смоделировано и просчитано, даже ты вполне можешь увидеть меня без одежды не снимая её физически, другой вопрос, будешь ли ты это делать. По тем или иным причинам. - Последние слова прозвучали будто с какой-то не слишком понятной печалью.

Ян и правда не пользовался подобными возможностями модификаций, ещё десять лет назад, когда его одноклассники увлекались замещавшим моделированием, оперативно накладывавшим образ на реальность, его это не интересовало. Подростковые проблемы подобным образом не решались вовсе, а скорее усугублялись, даже истерия в СМИ имела место быть. И сейчас, когда он постепенно начинал чувствовать появление интереса к противоположному полу, он не собирался так развлекаться, то, что было скрыто под одеждой, его волновало достаточно мало. По крайней мере пока что. Парень хмуро смотрел на фигуру, казавшуюся чёрной, пытаясь понять, что будет дальше.

- Что ж, не будем портить вечер, - сказала Марта ещё печальнее и отвернулась к окну, положив белоснежную ладонь на гладкую поверхность. - Думаешь, очень интересно жить здесь четыре месяца к ряду, не покидая этот проклятый храм? Я была бы так счастлива вновь оказаться в мегаполисе, но, кажется, Сергей Юрьевич не собирается отсюда уезжать...

- Ты и правда хочешь покинуть это прекрасное место? Где нет машин, суеты, вездесущей рекламы и информационного шума? - Ян сидел всё с той же недовольной миной, скрестив пальцы рук перед коленями.

- Да, да и ещё раз ДА! Мне осточертела эта безмятежность, место, где всё происходит настолько медленно, что даже крошечный роман не завести без препятствий!

- Ты говорила об этом с Сергеем? Думаю, он тебя обязательно отпустит.

- Вряд ли, очень вряд ли...

Ян вздохнул и молча уставился в пустоту перед собой, он уже знал, чем займётся завтра и, возможно, сразу после приезда домой. Марта тоже молчала и немигающим взглядом смотрела на то, как крупные капли дождя бессмысленно бились о непробиваемую прозрачную толщу, отгородившую людей от окружающего мира. Стекло стало символом наукообразного мышления и безопасности, оно было везде и в огромных количествах. Вся мощь стекла, золота нового времени, особо чувствовалась в контрасте с храмовым комплексом, таким тёмным и мрачным, когда оставленные поверхности корпуса релаксации блестели даже во время шторма, даже с выключенным светом. Вызванная к жизни тишиной и полутьмой, в разум Яна закралась не слишком порядочная мысль. Он подумал, что не стоит завтра говорить с Сергеем, что есть путь, чуть более выгодный для него самого. Подобные мысли были нетипичны и странны для него, он не мог вспомнить ни раза, чтобы он пытался хитрить или недоговаривать, это было нечто новое, нечто интригующее и заставлявшее задуматься, то, чему п какой-то причине он сопротивляться не хотел. Он медленно встал, тихо подошёл и медлительно, как-то неловко, погладил девушку по голове.

***

Солнечные лучи обжигающе-рыжего цвета играли на оскале металлических зубов, Сергей, как и всю прошедшую неделю, чему-то неистово улыбался. В сочетании с широко распахнутыми глазами это смотрелось несколько пугающие. Рядом с ним стоял Артур, уже готовившийся отправиться сопровождать гостя в путь до аэропорта, вопреки обычаю, металлокерамические костяшки пальцев не были скрыты под одеждой. Марты нигде не было видно, но это не особо удивляло. Широко раскинув руки, седой джентльмен посмотрел на солнцем и после этого сказал:

- Я был очень рад встретиться с вами здесь, уже совсем скоро, возможно, через пару месяцев, я вернусь в метрополию и буду искать встречи, - широкие одежды колыхались от слабых порывов ветра, солнечные лучи играли в прятки, образовывая лестницы в небо там, где им удавалось пробиться сквозь начинавшие тучи, порой они ниспадали на фигуру Сергея и придавали ему образ пугающей божественности. - До скорой, надеюсь.

- Я буду рад встретить вас, когда вы прибудете.

Когда Ян обернулся на ворота храма, Артур, который казалось, только десять секунд назад стоял подле владельца храмового комплекса, уже ждал у одной из массивных деревянных дверей, обитых массивными латунными дисками. Ворота затворились за ушедшими со скрипом и глухим кротким единичным стуком, какой могут издать только два куска дерева. Времени до отлёта самолёта было более, чем достаточно, поэтому ни сопровождаемый, ни сопровождавший не спешили. Ян о многом хотел Артура, но как-то не думал, что может спрашивать о чём-то столь мало знакомого человека. Но в один момент сопровождавший заговорил сам, это произошло, когда они подходили к живописной горной станции:

- Надеюсь, твоя затея не скажется плохо на Сергее Юрьевиче, - монах стоял спиной к собеседнику, поэтому лица его не было видно, но почему-то казалось, что оно, как и обычно, непроницаемо спокойным. Воцарилось молчание, было слышно, как дует ветерок, шуршит чья-то обувь об асфальт, где-то вдалеке двигается поезд, сколько информации, слишком много, но ни одного ценного и цельного байта, ни одного осмысленного звука. Мир был полон информацией, но не той, которая была нужна. То, что на природе можно отдохнуть от информационного шума, было ложью, везде, где человека могли преследовать его собственные мысли, он не был спокоен и не отдыхал, Ян не отдыхал никогда и теперь снова.

- Я сделаю всё максимально аккуратно, - заверил собеседника Ян.

Старомодный, видимо, оставленный исключительно как элемент атмосферы, лязгающий колёсами поезд медленно остановился и впустил в себя немногочисленных пассажиров. Спустя всего пару минут машина тронулась, оставляя позади милый городок, в котором редкий дом состоял из более чем двух этажей. Когда парень ехал сюда, он слишком сильно ждал встречи с таинственным человеком, встреченным на просторах интерсети, поэтому никак не мог оценить по достоинству горный пейзаж, совмещённый с кудрявыми зелёными деревьями, проросшими по бокам железной дороги. Теперь же он завороженно смотрел на проносившийся мимо красочный пейзаж и, честно, не очень хотел, чтобы поездка продлилась всего полчаса. Но поезд, пускай и был старым, ходил точно по расписанию, никаких задержек быть было не должно.

Подъезжая к аэропорту, он разглядел покрытые туманом формы остеклённой длинной крыши, поднимавшейся с одной стороны вверх, словно это был трамплин. Скос крыши на один бок, часть здания, в котором находились ворота отбытия, был не так заметен в белой пелене, и поэтому аэропорт напоминал тонущий корабль, часть которого уже была под водой. Нежно мерцающее в тени горы голубоватым и рыжеватыми огнями здание располагалось на краю массивного плато, у самого подножия уходящего ввысь пика. Простиравшееся вдаль плато было скрыто плотным покрывалом молочной пелены, только изредка из тумана выглядывали деревья, казавшиеся чёрными. Человек с искусственными глазами мог в любой момент проигнорировать эту природную помеху, чем многие и пользовались, Сергей, видно, наслаждавшийся тем, что ранее не замечал, потому, наверно, и выбрал эти удалённые горы. Странная местность, где даже технологии, казалось, деформировались и поддавались влиянию природы, такой таинственной и мистической, влекла к себе тех, кто хотел чего-то нового, тех, кто устал от техногенности окружения.

Из этой тихой гавани с затонувшим кораблём выныривали, как глубоководные диковинные рыбы, самолёты, рассекая туман. Могучие железные птицы, научившиеся преодолевать подобные незначительные природные помехи, демонстрировали полное господство человека, теперь и погода не влияла на его жизнь. От станции, как и по прибытии, нужно было пройти через тихий посёлок, покрытый туманом, он напоминал заброшенную деревню или деревню призраков из старых баек. Стены воздушной гавани утопали в белёсой дымке, но выглядели всё так же непреступно и вызывающе гордо.

В этой странной мгле Артур двигался так, будто точно знал всю структуру этого мистического на вождения, он не торопился, порой притормаживал, затем едва ускорялся и ни разу не поворачивал головы, из покрывшего всё парообразного молока выныривали машины, хищно сверкая огненно-рыжими, белыми, но чаще голубоватыми, фарами. И ни одна не пролежала ближе, чем в десяти метрах от двух идущих людей. Стеклянные двери отворились, впуская внутрь помещения клубы белого тумана, окутавших появление путников в ореол мистики. Всеобъемлющий свет цивилизации боролся с селений, но разгонял её не далее, чем на расстоянии двух метров от стен стеклянного саркофага аэропорта. Всё окружение обратилось мистической борьбой природы и детищ человеческих, мифология нового времени, будто человек сражается с миром вокруг проникла в разум Яна. И он точно был готов сказать, что это всё чушь, не более чем красивый образ техногенного конфликта мировоззрений, который он увидел, пощупал, осознал и отверг. Вероятно, это был наиболее ценный урок, который он получил в этих отдалённых горах. Но теперь его ждал самолёт, а где-то вдалеке - милый дом...

***

Ночная улица лучилась крайне отталкивающими цветами, будто выбравшимся из плохеньких амурно-нуарных романов прошлого века. Частный район, обустроенный представителями отдельного лобби внутри корпорации, навевал чувство почти непостижимой тоски и скуки. Весь этот блеск неоновых огней, двусмысленность надписей, контраст черноты зданий со светом огненных букв, мог бы производить совершенно другой эффект, будь он выполнен со знанием дела, или, хотя бы, с любовью. Знатного пожалев, что пришёл сюда в очередной раз, Ян тяжело вздохнул и вошёл в здание развлекательного центра, на двадцать шестом этаже которого находилось место, где можно было найти того, кто ему сейчас был нужен. Хоть это и было слегка... неприятно.

Лео. Или Леонид Котов, но всё же Лео, так он был более известен. Лео был маргиналом до мозга костей, маргиналом от рождения и по всей своей сути, даже в обществе, в котором таким человеком было стать очень сложно, он сумел. Этот парень, одногодка Яна, умудрялся жить на проценты, даже с учётом своей разгульной жизни, по сути, ничего не производя. Ему было проще чуть ужаться, но ни в коем случае не работать, это был почти принцип. И это крайне плачевно сказывалось на его перспективах, его активы, превышавшие в своё время активы Яна втрое, теперь составляли всего восемьдесят процентов, все в том же сравнении. Можно было сказать, что он компенсировал это личностными связями и общением, если бы те, в чьих кругах он вращался, стоили хотя бы чуть больше, чем ничего.

Худощавое лицо с ярко выраженными скалами, такое же бледное, как и выцветшие жёсткие волосы, было очень сложно не заметить, оно светилось тем неосознанным тусклым светом узнаваемости на фоне черноты незнакомой массы людей. Лео за улыбался своей бессмысленной безликий улыбкой, которая, хоть и пыталась, не могла быть выразительной по той простой причине, что её хозяин слабо себе представлял, что есть искренние чувства. Лео, в своей сути, был этакой куклой, безумно эффектной, но бездушной и глупой, но его глупость оттенялась знакомствами, которые, при вливании достаточных средств, могли дать плоды. У Яна средства были, ровно как и желание, оставалось только прикоснуться к контактам.

- Я! Как давно я тебя не видел, - подвизгивающий голос был на слух таким же острым, как и внешность его владельца на ощупь.

- Месяц-два, от силы.

- Ладно, в любом случае я очень рад тебя видеть, - лицо Лео приняло при этих словах то редкое выражение меланхолии, которое обычно мелькало всё на том же вышеуказанном лицо в моменты воспоминаний о различных экзотических увеселениях. - Будь добр, присаживайся.

- Благодарю, - друг провёл Яна в укромный уголок клуба, несомненным плюсом которого была живая музыка, мрачный стол, на котором не было видно следов вероятно присутствовавшей грязи, располагался за одной из колонн, поддерживавших своего рода бельэтаж.

- И что же привело тебя, после того месяца, ко мне? - тем самым делом, тяжёлой обязанностью, ради которого парень прибыл в сие злачное место было общение с индивидом, сидевшим перед ним. Не такой и плохой, как могло показаться, Котов был очень и очень одинок в своём безответственном потреблении. Он был абсолютно беззлобен и, в принципе, безобиден, поэтому-то и выжил как друг, не превратившись в периферийную фигуру.

- Появился у меня один вопрос, в разрешении которого ты мог бы мне помочь. Видишь ли, есть один весьма странный человек, о котором я хотел бы знать больше, чем знаю сейчас. Его имя - Сергей Юрьевич, фамилия неизвестна, судя по всему, он довольно влиятельная фигура, по крайней мере, средства позволяют ему распоряжаться внушительным храмовым комплексом высоко в горах на юге территорий корпорации. Не хочу, чтобы тебе показалось, будто этот человек насолил мне чем-то, просто, ты меня знаешь, я не люблю ничего не знать о тех, с кем общаюсь.

- Слыхал я про этого типа, случайно не тот, у кого такие... странные глаза... не то рыжие, не то бардовые..? - в самом деле, Лео был человеком старательным, не в тех, правда, ситуациях, в которых следовало бы. Сейчас он старательно вспоминал то, что слышал.

- Ядовито-янтарные?

- Точно-точно, они самые. Так вот, я, правда, не понимаю, зачем ты пришёл с этим вопросом ко мне, поскольку о нём ты мог бы узнать на любом углу у любого торчка, да и не только. Если бы ты хотя бы порой выбирался из своего рафинированного района чистоплюев, то точно знал бы его. Он - "низкопринципиальный охранник", или попросту - человек, который защитит цель любыми способами и средствами, причём, очень известный. Пару месяцев назад, хотя нет, с полгода уже, он резко исчез из поля зрения... недобросовестных граждан-потребителей, поговаривают, будто его сильно покорёжили на последнем деле, - в чём в чём, а в отношении к не-маргиналам, Лео был крайне прямолинеен, порой даже не было понятно, как такие разные люди могут дружить, но для этой парочки всё было более чем очевидно.

Музыканты неторопливо тянули свою творческую лямку, особо не стараясь, но и не халтуря откровенно. Всё было чисто, приглаженно, аккуратно, как и должно было быть в подобных заведениях, не слишком стремившихся удивить клиентов качеством, пока они были, механизм не трогали. Это показывало, почему в итоге, частный бизнес проиграл общественно-корпоративному, безынициативность этих людей поражала, в равной степени, как и наличие тех, кто делал им кассу. Ян терпеть не мог таких, как Лео, Лео терпеть не мог таких, как Ян. Если бы Лёню звали бы Ингваром, например, то можно быть бы пошутить про Инь и Янь, но, увы и ах, у их общих знакомых не было шанса на такую остроту. Бесконечный антагонизм в сопряжении с диаметрально противоположными взглядами и привычками, создавал идеальную функциональную единицу, составные части которой дополняли друг друга во всём, там, где был бессилен один, другой оказывался мастером.

- Благодарю за информацию, - Ян глянул на наручные часы. - Составить тебе компанию, следующие полчаса у меня свободны?

- Пожалуй, я бы не отказался, единственно проблема состоит в том, что я не один тут. Хотя, думаю, Вика будет не против с тобой познакомиться, - он по-хозяйски щёлкнул пальцами, из густой темноты появилась эффектная девушка с густыми вьющимися каштановыми волосами, впрочем, они могли быть и любого другого тёмного цвета, поскольку освещённость оставляла желать лучшего. "Эффектная" - самое лестное определение, которое можно было дать её внешности, поскольку кроме чрезмерно яркой косметики, ничего выдающегося в нём не было. - Вика, это - Ян, я нём тебе рассказывал.

- Вечер, - в дополнение к посредственной внешности прибыл такой же голос. Не то, чтобы парень ожидал нечто иное, просто он уже порядком устал от непрерывной смены пассий Лео. Не то, чтобы он ставил свои вкусы выше других, просто делал для себя пометки, внутри, в голове. Девушка почти элегантно села на милостиво пододвинутый Котовым стул, и взглядом крупных карих глаз уставилась на заочно-знакомого человека.

- О чём же можно непринуждённо побеседовать в этот тихий вечер? - спросил Ян.

- Вы слышали о том, что в Южноамериканской Корпорации Карибского Басейна хотят ужесточить меры против граждан-акционеров, не проживающих на экономической территории? По-моему это глупо, - в словах Вики читалась почти-заинтересованность в вопросе, но не было живого огонька. Для неё это был простой информационный повод показать, что она что-то знает и чем-то интересуется, не более.

- Да, слышал. Думаю, в сложившейся ситуации, когда корпорационные средства утекают к гражданам-потребителям других экономических гигантов, а таких насчитывается до пятой части акционеров, это будет верным решением, компания теряет слишком много денег каждый год, - Ян видел её реакцию, священный гнев, связанный священным страхом. Он не был всеми руками за свободу, а там, где ему приходилось находиться, это ставило под сомнение его собственные права. Но его доводы боли более, чем логичным и поэтому шестерёнки в маргинальной головке заскрипели и увязли в излишне густой смазке.

Ян то и дело поглядывал на часы, желая, чтобы обозначенные полчаса или, хотя бы, двадцать минут истекли.

- А ты не подумал о тех вкладчиках, которых затронет это изменение? - внезапно проснулся Лео, вдоволь наухмылявшийся из тени.

- Никто ведь не говорит пока об изъятии без возмещения. Стоит ожидать попытки выкупить часть акций и превентивного запрета на покупку акций не-гражданами-потребителями, это правило, с точки зрения граждан-потребителей, с точки зрения самой компании и с точки зрения деловых отношений корпораций. Но если будет иметь место массовый отказ от продажи, будет на лицо факт экономического захвата, что развяжет им руки в глазах мировой общественности. Тогда уже стоит ожидать цифрового изъятия акций или их аннулирования.

Оставалось три минуты до двадцати прошедших.

- Значит, ты так это видишь? - Лео тяжело вздохнул, будто бы разочарованно, но при этом смиренно. - Жаль, что ты так думаешь, на рынке выживает сильнейший и искусственно предупреждать раздел компании неправильно, - сказал сильнейший из участников рынка. Ещё пара лет и инфляция сведёт все его средства в состояние непригодности для его целей и образа жизни. Состоятельные люди от рождения, словно дворяне России конца девятнадцатого века, казалось, были мало способны к выживанию, но стояли горой за других, что не было нужно никому. Кроме них самих, ибо это давало им иллюзию того, что их положение не столь плачевно.

- Да, именно так я вижу это.

Часы наконец показали благословенные двадцать две минуты прошедшего времени. Парень медленно встал, не меняя лица, попрощался и быстрым, но размещённым шагом направился к выходу. Весь путь до двери его сопровождала взгляд пары не слишком довольные глаз, но его это волновало крайне мало. У него были дела и оправдываться он не был должен. Собственно, он никогда и не занимался подобным, люди либо понимали обстоятельства, либо не понимали или не принимали их, но волновать его это не должно было. Его собственная жизнь принадлежала только ему и судить об этом процессе мог только он, а знакомых можно найти сколько угодно и возможно, а может и вероятно, некоторые из них окажутся куда проницательнее. Но Лео, несмотря на негатив, был проницателен, он понимал и принимал волю друга, а вот его новая девушка вызывала вопросы, которые, впрочем, можно было решить и позже.

***

В этом здании он не бывал уже с полгода как, не особо и стремился, громадная стекло-металлическая башня, заполненная и покрытая изящными информационными табло и экранами, зачастую вживлёнными во внешние и внутренние стёкла здания, была самым высоким, пожалуй, зданием не только в головном мегаполисе корпорации, но и в самой корпорации в принципе. Старый исполнительный директор знал, что как бы ни была важна представительность в бизнесе, сам бизнес всё же важнее. Пройдя мимо стеклянных стен, на которых хитрыми улыбками светили разнообразные актёры и актрисы рекламы, Ян приблизился к окошку обслуживания, голограммный сотрудник учтиво произнёс:

- Здравствуйте, рад вас приветствовать в стенах Вавилонской Башни, подсказать вам что-либо? - ирония была в том, что у некоторого количества людей средств было куда больше, чем они могли рационально потратить, и часть из этих людей готова была идти на дорогостоящие операции просто так, от нечего делать, и от желания потратить деньги.

- Меня интересуют фрагментирующие мозговые имплантаты, совместимая пара. Антропометрические данные в наличие.

- Вставьте антропометрические карты, по очереди, в разъём. Программа обнаружит подходящие экземпляры или же сформирует заказ, - потребовалось около тридцати секунд, чтобы машина закончила обозначенный алгоритм. - В наличие модель, подходящая вам, но модели, соответствующей Марте Евгеньевне Свиридовой, в насилие нет. На изготовление уйдёт от одной недели до трёх, к сожалению, более точно мы сказать не можем.

- В таком случае, я заберу заказ дня неё в день поступления. У вас есть свободная операционная? Хотелось бы не откладывать процесс установки моего экземпляра.

- Да, конечно. Этаж сорок первый, помещение двести один, приятного времяпрепровождения.

Поднявшись на лифте, Ян попал на типичный медицинский этаж, дизайн которых, по странному стечению обстоятельств, ничуть не изменился с середины прошлого столетия. Узкий коридор, где одновременно в двух разных направлениях могли двигаться только по одному, был выкрашен белой краской двух оттенков, белой и совсем белой. Единственными сероватыми пятнами были непрозрачные окошки дверей, ведших в операционные. Единственным напоминанием о техническом различие с прошлым, в коридоре была подставка, являвшаяся своеобразным горизонтальным лифтом. Молодой человек встал на него и набрал номер кабинета.

В тот же момент, когда дверь была отворена, на Яна взглянул немолодой врач с пышными вьющимися седыми волосами до середины груди, осунувшееся лицо особо ничего не выражало, и только нечеловеческий огонь в глазах говорил о неисчерпаемых запасах энергии. Властным жестом он указал на стул перед собой, основную часть операционной отгораживала стеклянная стена, разделившая архаичное помещение от высокотехнологичного комплекса, позволявшего внедрять мозговые имплантаты безболезненно, быстро и без явных внешних повреждений.

- Должен ли я предупредить вас об опасностях процедуры и необходимых мерах предосторожности после операции?

- Нет.

- Вот и замечательно, - врача явно тяготила канцелярщина и любое действие, хоть сколько-нибудь напоминавшее документально-нормативную рутину, вызывала у него крайнюю степень антипатии.

Он подошёл к панели управления, расположившейся на стеклянной стене, нажал кнопку. Элемент стены обособился от однородной массы и отодвинулся в сторону окна, впуская человека вовнутрь. Изнутри не было видно, что происходит снаружи, даже окно стало непрозрачным, мир судился до казавшейся очень тесной и небольшой, несмотря на свои реальные размеры, комнатки, которая, тем не менее, одаривала вошедшего ощущением защищённости и уюта. Огороженное пространство, обратившееся почти космическим пейзажем тускло светивших голубеньких лампочек, настаивало на мечтательный лад и, казалось, точно было способно погрузить в сновидения и без специализированных средств. Ян лег на чёрное ложе с обозначенным излучающими свет панелями местом для спины. К голове, в месте, где ближе всего к поверхности находились контактные провода, прильнул магнитное контактное устройство, началась трансляция.

Сновидение медленно заполонили сознание и отодвинули на невероятное расстояние реальность, Ян должен был почувствовать сильный дискомфорт от расставания с любимым физическим реалистичным бытием, но разум не мог отследить этот процесс. Тот мир, где он оказался, стал для него новой реальностью, новым законом, мир мечтаний и кошмаров. Инженеры, психологи, биологи, кибернетики и философы никак не шли понять отчего у одних процедура стимулируемого сна вызывала крайне светлые видения, а у других - мрачнейшие. Общепринятое мнение твердило о скрытых наклонностях человеческого сознания, стрессах, устремлениях, мечтах и страхах, но ровно об этом же говорили и предшественники современных мыслителей, а приравняться к ним нынешние умы не могли себе позволить.

Он очутился на бескрайней жёлто-зелёной равнине, будто висевшей высоко в облаках, солнечные лучи, падавшие сквозь прорехи в облаках, то тут, то там высвечивали части огромной двухцветной поверхности. Огромная чёрная птица вспорхнула со стороны гигантского, распоровшего голубые небеса, пика. Крик птицы заставил мир вокруг содрогнуться и будто исказиться, она летела прямо на Яна, оставляя за собой стену из тумана и мороси. Махи крыльев образовывали вокруг чудища грозы, за ними следовали оглушающие раскаты грома. Птица приближалась, а парень флегматично стоял, ожидая, когда она пролетит над ним и скроется за горизонтом, покрыв весь окружающий мир непроглядным дождём, заполнив бескрайнее пространство туманом. Так и было, стоило тени невозможного существа исчезнуть, как Ян, следуя какому-то внутреннему желанию, пошёл в неизвестном для себя направлении. Жгущие темень тёплые рыжие огни показались на горизонте и быстро приближались вместе со звуком мерно текущей воды. Сначала в ноги, а потом и в грудь человека ударил водный поток.

Огни безмятежно, но быстро приближались, когда они были достаточно близко, можно было заметить, что они покачиваются, ещё ближе - что они расположены на узких лодочках, не шире пятидесяти сантиметров. Широкие тени в больших соломенных восточных шляпах неспешно покачивались в такт лодочкам, на которых они находились. Их глаза были словно техногенными, хоть видящий сон точно знал, что в этом мире нет и не может быть ничего подобного. Все это было знакомо, всё это напоминало ему о чём-то очень близком, почти родственном. Тем временем, вода дошла уже до подбородка и Ян наверняка бы погрузился в водную толщу, хоть это и не могло ему навредить, если бы не протянутся рука-тьма. В момент, когда пальца коснулись странного рода материи, их владелец заметил, что его руки вновь состоят из плоти и крови, он зажмурился и понял, что глаза так же не имеют доступа к внутреннему интерфейсу, он вновь стал "естественным", и самое страшное - он не чувствовал чудодейственной работы мозговых имплантатов. В состоянии лёгкого шока он и был вытащен из воды.

Мутная грязная вода, не казавшаяся таковой ранее, быстро бежала под днищем лодки, снося её в сторону от цели людей-теней. Но лодочки, ведомые неизвестной силой, всё же плыли на скопление огней, проявлявших очертания массивного здания. Хриплый рокочущий голос ближайшего силуэта возвестил о чем-то неясном, когда из плывущей мглы показались тёмно-зелёные листья и угольного цвета стволы деревьев. В тихой гавани, образованной корнями и телами деревьев, располагался парящий в дымке не то храм, не то величественный восточный дворец, к которому вела трёхступенчатая каменная лестница, само же здание было сделано из бардового цвета дерева с позолотой на завитках, умастившихся на пологой крыше. Двери отворились и выпустили в мир лучащийся сквозь туман свет, впустив при этом двигавшегося, будто не по своей воле, Яна.

Величественный красновато-мрачный зал был покрыт селений думных облаков, чувствовался запах благовоний, который бы, вероятно, не будь это сон, мог бы лишить человека сознания. Будто восседая на читающих облаках, в противоположном конце зала сидел Мудрец, архитипичный восточный седой мужчина с длинной бородой и прожигающе-рыжими глазами. Он неподвижно находился в пространстве, направив немигающий взгляд в этот мир, обозревал потустороннюю реальность, которая, казалось, не вдохновляла его. И во всём этом смысловом анахронизмы читался скрытая аллюзия, всё это напоминало нечто до невозможности своевременное, знакомое. Сзади раздался звук шагов, явно чуждых этому видению, они, в отличие от прочих звуков, не были приглушены и, казалось, содержали в себе все звуки окружающего мира, всё, что только могло уместиться в звуке. Ян повернулся и увидел юного парня с длинными чёрными волосами в золотистых одеждах, его зелёные глаза проживали бардово-красную реальность очищающим токсично-зелёным огнём.

- Приветствую тебя, мечтатель, - безликий, не то прекрасный, но то пугающий голос нарушил священное безмолвие таинственного мира. - Рад, что ты всё же заглянул в интерсеть после посещения Сергея. - Слова падали в этот мир, заполняя его чёрной тьмой, непроглядной, но будто мерцающей незримыми огнями. Хмурый Мудрец, казалось нахмурился ещё больше. - Твой мир крайне занятен, знаешь, очень интересно порой наблюдать творения мысли, которые вы, несмотря на собственные старания, всё же утаиваете от внешнего мира. Но рано или поздно, всё сольётся в великолепный океан информации.

- Ты - взбесившийся автономный разум, да? - Ян сам не верил в эту догадку, но решил узнать наверняка, если оппонент начнёт отпираться, то всё в мгновение око станет ясно.

- Возможно, а может быть и нет, где грань между имитацией и истиной? Субъективная граница есть, объективной - нет. Чем больше таких, как вы, тем сильнее мир заполняется субъективным смыслом, который в итоге полностью дискредитирует сам себя, поскольку вы сами поймёте, сами разделите так, как следует. - Чернота за его спиной попыталась заполнить пространство и перед ним, но не сумела. Безмолвный старец грозно взирал на окружающий мир, от отсутствия движения исходило нечто, обратное ничему, мир вокруг молчавшего заполнялся всем, тем, чем он и был, было ли это из-за того, что Мудрец формировал вселенную или вселенная сотворила себе опору в его виде, не было понятно, да и не то, чтобы это было важно.

- Мне кажется, тебе следует уйти, чёрный - это безобразная смесь всех красок, беспорядочная и, простите за высокопарность, порочная. Я не терплю хаоса и не желаю тебя слушать.

Недвижимое лицо образа с токсично-зелёными глазами, на котором даже губы двигались с какой-то неохотой, исказилось в странной гримасе, похожей не то на улыбку, не то на оскал:

- Как тебе будет угодно, - и видение исчезло.

Ян раскрыл глаза с обширной больничной палате, окна которой, размером во всю стену, предоставляли чудный вид под наблюдение пациента. Обширный парк отделял оздоровительный центр от ближайших созданий, причём парк был настолько велик, что его часть можно было заметить даже с тринадцатого этажа, куда и поместили молодого человека. Его одежда, серый костюм, белая рубашка и чёрный галстук, висели на вешалке, находившейся в полураскрытом шкафу. Про себя парень отметил, что надо будет покритиковать персонал за подобную небрежность, так, в целях профилактики. В этот момент боковое зрение зафиксировало фигуру, двигавшуюся за прозрачной поверхностью тонкой стенки. Это был Кирилл, не столько близкий, сколько надёжный знакомый, с которым Ян всегда ладил, но не то, чтобы очень близко общался. По какой-то необъяснимой причине именно Кирилл зачастую оказывался неподалёку, когда с Руднем приключалась беда.

Он зашёл в палату, это был серьёзный человек с едва ли не более непроницаемым лицом, чем у Яна. Глаза его, всегда немного на выкате, осматривали окружающий мир с небрежностью беспринципного чекиста, а бородка, почти как у львиной доли революционеров, только добавляла архаичности его облику. Кирилл неспешно придвинул стул и сел.

- Врачи сказали, что возникли осложнения во время операции, возмущение информационного не то поля, не то потока, в общем, что-то в твоих транзисторных мозгах, хорошо, что не расплавились, - голос у собеседника был крайне неподходящим для его внешности, слишком мягким и обволакивающим, хотя, может быть в этом был скрытый смысл. Кирилл, светлая голова, принадлежал к той странной социальной группе людей, который вполне сносно функционировали и без мозговых имплантатов, отношение к ним было двояким, не то от зависти, не то от искреннего удивления, их считали несколько сумасшедшими. В соответствии с логикой стандартного жителя корпорации, любой гражданин-производитель был просто обязан максимально улучшать свои производственные способности, в первую очередь в плане вычислительных мощностей мозга. Мнение о них было едва лучше, чем о тех, кто ничего не производил.

- Я видел очень странный сон, - ответил апатично развалившийся на кровати Ян. - Какими судьбами ты снова оказался рядом?

- Проходил исследования, корпорация неплохо платит таким, как я, за возможность изучить мозг без модификаций. На эти средства, считай, и живу, собственно, ты всё это знаешь.

- Везёт же мне, однако.

- Хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонил?

- Да нет, сам, когда в себя окончательно приду.

- Ну что ж, выздоравливай, как-нибудь надо будет встретиться при более радостных обстоятельствах, - Кирилл встал, поставил стул на место и, развернувшись, вышел из помещения. Некоторое время Ян наблюдал как он удаляется по коридору.

После того, как фигура скрылась из вида, Рудень прикрыл глаза в попытке полежать немного в спокойствии, но вездесущий свет, отражённый от множества белых и светлых поверхностей, проникал сквозь веки. Он отключил глаза, погрузившись в безграничную тьму, в этом невероятном пространстве блеснули зелёные огоньки. Разум заполнился ритуальным шумом, видимо, отголоски сновидения, Ян знал, что это игры, в которые порой так любит играть сознание, встревоженное чем-то. Он включил музыку, мелодичную и простую, чёрный мир погрузился в миролюбивое небытие, в котором парень планировал пробыть ещё, по крайней мере, пару часов. А потом надо будет думать о том, как реализовывать то, что уже было задумано и то, что предстояло запланировать. Думать и действовать.