Прошло несколько лет, энтузиазм несколько угас, но машина республики продолжала работать, роботов становилось всё больше, уже пятидесятая часть населения. Внутренний рынок насыщался товаром, излишки, возникавшие в отдельных отраслях, экспортировались, соседние локальные города-компании начинают опасаться за свою состоятельность и начинают объединяться в более крупные, но остановить рост республики им уже не удастся. Превосходство человека над роботом превращается в навязчивую идею, новый виток идеологии, то, что способно освободить рабочий класс. Антуан Маркес, юный мечтатель той эпохи, работавший на роботехническом заводе механиком, чинившим роботов, правда, не видел в "железяках" только средство наживы, подобно и любому другому идеалисту того времени, он верил в то, что даже механизмы могут иметь разум и потому не могут быть эксплуатированны. Но время шло, Антуан обзавёлся семьёй, у него родилась дочь, тогда-то некогда светлый, искрящийся излишним гумманизмом человек и понял, что бывать с семьёй ему следует куда чаще, благо, роботы, чьё количество вновь возросло вдвое, могли ему это позволить скрипом своих механических их частей и каплями смазки на нагретой поверхности.

Дочь пойдёт в школу, когда людям, фактически, уже не нужно будет работать, оказавшись в полупустом классе, она с удивлением станет слушать о том, как каких-то два века назад люди работали невероятные шестнадцать часов в день, а в награду получали жалкие гроши. Достижения постаревшей республики, эмалевая поверхность идей которой уже начала потихоньку трескаться, обнажая старость цвета неокисленного железа. Антуан же, покуда его дочь просветлялась, погружался в пучину цинизма, стоического эгоизма и притворного невежества, которые не могли разрушить даже самые разумные доводы, как прежде он был одним из миллионов идеалистов, теперь же он превратился в обрюзгжего разочарованного мечтатели, чьи лучшие устремления разбились об обстоятельства. Не желая в упор видеть того, что многим и многим вокруг абсолютно нечего делать, что они маются от безделья, что далеко не каждый способен жить творческими порывами свободной жизни, он утверждал, что труд должен быть всецело обязанностью роботов. Ему вторили миллионы.

Сияющая республика новёхоньких домов, автомобилей, самолётов, словом, всевозможной техники, воплощение мечты социалистической технократии, старела, и, что самое главное, устаревала. Её идеи тускли, люди больше не мечтали, но машина продолжала работать, неактуальная, утратившая свою значимость. Погибающая естественной смертью любых образований, построенных на одной-единственной мечте, тем не менее, надолго будет запомнена и войдёт в учебники истории, как страна, выковавшая принципы новых социальных методов и гарантий. Рождённая возвысить человечество, она подарила ему символ вечной борьбы, живя в соответствии с собственными идеалами и улучшая тем самым жизнь собственных граждан, она дала толчок всему миру, которому пришлось догонять непоседливых латиноамериканцев, умирающая, окружённая теми, кто считал спор о капитализме и коммунизме прошлым веком, она ознаменовала конец времени, когда идеологическая принадлежность была значима. Прозванная Робореспубликой, она упокоилась с миром, не породив ни войн, ни столкновений, и оттого - лишь более памятной.