Но, как и любой иной порядочный трудолюбивый человек, свысока смотрящий на жизненные трудности и преграды, она стоически преодолевала всё, что злая шутница-судьба бросала ей в лицо. Возможно, у неё просто и не было другого выбора, но, утешая себя каждый вечер по приходу домой, она считала именно так.

Эдмунд был сложным ребёнком, по крайней мере, так говорили знакомые и друзья семьи, будучи чуть более проницательным и одарённым мозгами, нежели окружавшие его люди, он прекрасно видел всё, что творилось вокруг. И именно это не давало ему, как он сам утверждал, права улыбаться, по крайней мере до тех пор, пока он не совершит что-то достойное в этой жизни, а что именно - он и сам не знал. Парень не особо нуждался в деньгах, его запросы могли удовлетворить даже те незначительные деньги, которые он получал на карманные расходы от своего отца в подростковые годы, кино, театр, пара книг - всё, что было ему нужно для жизни. Но, будучи, как уже было сказано, проницательным молодым человеком, он прекрасно понимал, что деньги - это именно то, что даёт человеку билет в счастливую жизнь. Не саму её, конечно, но и билет - уже немало.

Помимо ума природа одарила молодого человека ещё двумя важными качествами, которыми он гордился - здоровой долей цинизма и несогласия с миром. Поднакопив денег и заручившись поддержкой особо глупых знакомых, он создал своё дело, не суть есть важно, чем он занимался, только в этом не было ничего ни доброго, ни светлого, ни вечного, хотя, возможно, насчёт последнего можно было бы поспорить.

На втором курсе университета Жанна пришла к мысли, что ей необходима работа, какая-никакая, с небольшой платой, нервными взаимоотношениями с начальством, но с гибким графиком и хоть какими-то возможностями поднакопить денег. Знакомый знакомого однокурсника любезно предоставил возможность ей работать барменом в доме напротив от того, в котором она жила, на тот момент - отдельно от родителей. И без того мрачный суховатый вид девушки приобрёл определённый серость, свойственную человеку, который смертельно устаёт каждый день и, кажется, не видит выхода из этой ситуации. Естественно, это не могло не сказаться на успеваемости. Не сказать, что посетители были плохими людьми, нет, вовсе нет, как и все остальные, они не были ни плохими, ни хорошими, обычная массовка из дешёвенького фильма под названием "повседневная жизнь". Проблема была совершенно в другом, Жанна была очень усердным и ответственным человеком, который отдавался любому делу полностью, делая всё на совесть, она не могла просто махнуть рукой на свои обязанности просто из-за того, что ей мало платили. Нет, она была не из таких людей.

Эдмунд поначалу с головой погрузился в своё дело, видя в нём определённый интерес, но со временем к нему пришло осознание того, что всё заработанное он не сможет истратить и за десяток лет. Конкуренты ликовали, партнёры удивлялись, но он решил законсервировать рост своего предприятия на том уровне, на котором оно было в тот самый день, когда ему пришла эта идея в голову. С тех самых пор всё, что он не тратил, Эдмунд вкладывал в различные перспективные проекты, а порой - даже пускал на благотворительность, но ни осознание того, что он даёт деньги целеустремлённым людям с идеями, ни радость великодушной подачки, не приносили ему удовлетворения. Отложив в сторону очередную книгу о смыслах и судьбах, он решил, что пора жить.

Это случилось в ничем не примечательный осенний день, когда на улице моросил мелкий дождик, а каждый, кто под него попадал мечтал только о горячем какао или чае, которые можно было найти в любом питейном заведении в этот сезон. Человек, что-то яростно высказывавший у барной стойки, на мгновение отвлёкся, когда в распахнувшуюся дверь бара вошли два мужчины в длинных пальто крайне занятной деловой наружности. Но этот человек не придал значения этому событию и, громко выдохнув, продолжил изливать на окружающий мир свой негатив. Вошедшие мирно расположились за столиком у высокого окна мансарды, выходившего на живописную стереотипную площадь с яркими вывесками, чуть помрачневшими от влажности. Они заказали по кружке какао и стали смиренно ожидать. Спустя пять минут, за которые заказ можно было выполнить дважды, причём, уже начать делать его и в третий раз, официант благоразумно подошёл и извинился за задержку.

- Сэр, прошу простить, но наш бармен испытывает определённые затруднения из-за того, что ей приходится отвлекаться на того господина у стойки, - не известно, хотел ли официант спастись от ругани или же спасти от порицаний честно трудившуюся девушку, но вряд ли он предполагал, что серьёзный молодой человек в недешёвом костюме решит исправить данную ситуацию.

Сэм Питерс, надрывавший глотку уже более двадцати минут, кажется, думал, что этот день начинал налаживаться, всего-то и стоило, что поорать на работника сферы обслуживания, он же не может ответить. Он, правда, не предусмотрел, что ответить за это безобидное молчаливое существо, принужденное к вечной улыбке, может глас общественности. В данном случае - в лице Эдмунда.

- Сэр, мне кажется, вы ведёте себя крайне некорректно, - жилистая рука мягко, но достаточно угрожающе опустилась на припухлое с жиру плечо Сэма. - Бармен не виноват в том, что вам кошка нагадила в ботинки.

Кочан головы Питерса повернулся и маленькие его глазки увидели гладковыбритое лицо с бездонными голубыми глазами, которые как-то недобро смотрели на него. Он отступил на шаг, зачем-то кивнул головой, непонятно крякнул и скрылся в неизвестном направлении.

Этот вечер выдался не самым приятным не только у Сэма Питерса, Жанна, ставшая случайной его жертвой, в этот самый день приходила к выводу, который ошивался в закоулках её разума уже достаточно давно и только теперь, когда на протяжении чуть менее, чем получаса, на неё кричали просто потому, что могли, долгожданный вывод наконец явил себя. "Я так устала" - подумала она. И, если честно, когда её позвали подойти к странному избавителю, она согласилась только лишь оттого, что впервые в жизни решила воспользоваться случаем ради того, чтобы хоть немного отдохнуть, забыв об обязанностях.

Выпроводив знакомого, сопровождавшего его лишь ради создания хоть какой-то компании, Эдмунд сидел в комфортабельном кресле с низкой спинкой, наклонившись вперёд и скрестив пальцы в замке, повисшем между его колен. Когда из подсобного помещения, накинув повседневную куртку, появилась Жанна, имя он уже знал, прочитал на бейджике, его глаза, те самые, бездонные голубые, засветились чем-то странным, ему совершенно несвойственным. Чёрные, будто с примесью пепла волнистые волосы, опускавшиеся до ключиц, ярко-синие, казавшиеся искусственными, глаза, прямой нос с едва заметно вздёрнутым кончиком - это ли было его идеалом красоты? На самом деле он не знал этого, поскольку последние шесть лет он не оперировал ничем кроме деловых и абстрактных понятий, стараясь либо добиться от квалифицированного персонала именно того, чего он хочет, либо же донести свои мысли до деловых партнёров, желательно, максимально точно. Так получилось, что до самой глубины души он стал коммерсантом, дельцом, потому не стоит никому удивляться тому, как он сформулировал свой вопрос, когда девушка села напротив.

- У меня к вам будет деловое предложение, мадам. Вы можете приобрести у меня всё, что пожелаете, спокойствие, освобождение от неблагодарной работы, вечную защиту от паршивцев вроде того толстяка, образование, а также - счастье, в особо крупном размере. По крайней мере, в своём товаре я уверен.

Жанна была очень удивлена, начать хотя бы с того, что к дочке-замарашке автомеханика никто никогда не обращался, как к "мадам", но ситуацию усугубляло и то, что последовавшее за этим спорным обращением было ничуть не менее странно. Но, собрав разрозненные бешено скачущие мысли воедино, она спросила:

- И какова же цена этой благодати, сэр?

- Вы, мадам. Я покупаю вас, вашу любовь и заботу, в обмен на своё собственное тождественное имущество.

Эдмунд не имел в виду ничего плохого, просто именно так и никак иначе, он мог выражать то, что думает и чувствует. Он был деловым человеком, а значит, таким, как он, шероховатость формулировок в ситуациях, где нужна тонкость чувств, простительна. Жанна поняла это по его искренним глазам, в глубина бездонных голубых озёр которых можно было разглядеть по немалому кладу, каждый из которых был наполнен душевным теплом. Поэтому, выдержав приличествующую подобной ситуации паузу, девушка сказала:

- Значит, сделка?

- Сделка.

Человеческое счастье человеческим счастьем, а выполнять должностные обязанности было необходимо. Жанна вернулась за барную стойку, Эдмунд же остался за столиком, он медленно потягивал какао, наблюдая за тем, как проясняется небо и прекращается дождь. Отчего-то ему казалось это чудесным, возможно потому что этот вечер был богат на чудеса и, не в силах предоставить нечто превосходящее то, что уже было дано, распылил своё волшебство на всё, что содержал в себе. Как жаль, что молодой человек не мог по достоинству оценить одно из главных чудес, которое, однако, точно привело бы в восторг тех, кому он был дорог, он, сам того не замечая, улыбался.