Родной город приветствовал Сергея Юрьевича неестественным солнечным светом, который так редко заглядывал сюда ещё только два десятилетия назад. Теперь же, всё ещё сырой и холодный, город лучился ледяным неприветливым, но всё же ярким и режущим глаза, светом. Эта странная северная столица, уже несуществующей страны, манила к себе каждый раз всё с большей и большей силой, ты не мог покинуть её надолго, не мог и не имел права. Их встретил Ян, парень довольно сильно изменился за прошедшие две недели, фрагментация сознания давала о себе знать, она, конечно, сильно увеличивала производительность каждого конкретного фрагмента и, как следствие, работоспособность в целом, но за это приходилось платить снижением коммуникационных способностей. Парень не знал, что Сергей знает об этой его модификации, но, кажется, догадывался.

Монахи в храмовом комплексе часто использовали модификации организма, близкие к боевым, теперь же Сергея окружали люди, редко задумавшиеся о чём-то подобном. Тот же Ян, тонкие руки, предназначенные не более, чем для быстрой печати, глаза, вероятно, достаточно хрупкие в физическом плане. Странно, насколько окружающий мир кажется хрупким, когда девяти из десяти окружающих ты без особого напряжения можешь переломить хребет.

- Необычно видеть вас в костюме, - признался Ян, когда только встретил дорогого гостя.

- Мне кажется, куда необычнее видеть здесь Артура, ведь он слишком сильно выделяется из толп таких, как мы, людей в костюмах, - слегка ехидно ответил Сергей.

Ещё в аэропорту он заметил, как на него косились отдельные личности, таких было полно, тени неблагонадёжной части общества любили ошиваться неподалёку от транспортных узлов и мест скопления народа. Так можно было получить информацию о том, кто, когда и с кем прибыл, а затем относительно выгодно её сбыть. Уязвимость сложившейся системы учёта доходов состояла в том, что, надеясь на честность функционирующих на рынке элементов, она вовсе забыла о лазейках для лиц недобросовестных и, что уж говорить, гнусных. Прибывший почти ощущал, как информация о нём разлетаются по коммуникационным сетям, и поставщики информации уже подсчитывают прибыль. Ирония была в том, что основным устремлением его оппонентов, реальных и потенциальных, был сбор информации о его местоположении и чисто технических характеристиках его имплантатов и протезов, никто не пытался понять, что он за человек, в этом и заключалась их ошибка. Конечно, можно было с опасением отнестись и к Яну, но от чего-то Сергею хотелось просто поверить в то, что в мире есть честные и искренние люди, пускай со своими интересами и устремлениями, пускай без рекомендаций и проверок, а сами по себе.

В Метрополии Сергей жил в обширной трёхкомнатной квартире, расположившийся на шестьдесят четвёртом этаже небоскрёба, известного как жилищный комплекс "Чёрная скала", получившего своё название за чёрный цвет стекла, покрывавшего всю поверхность здания и за тот эффект, возникавший из-за зрительного отсутствия стыков между панелями стекла, что здание казалось единым целым. Время клонилось к вечеру, хозяин квартиры устроился в навороченном кресле-качалке с встроенным холодильником, и медленно попивал ледяную воду. Артур же устроился в одной из комнат, он не издавал ни звука, поэтому про его присутствие в квартире было довольно легко забыть. Время летело быстро, солнце всё более и более напоминало рыжий пушистый шар, а тот, кого ждали, всё не приходил. Мир вокруг внезапно будто сгустился, всё окружение приняло до жути чёткие очертания, но при этом будто стало подрагивать.

Лампа, вделанная в потолок, моргнула, что было почти невозможно в мире, где о скором выходе из строя оборудования люди получали сигнал от домашней системы. Джентльмен удовлетворённо улыбнулся, в отражении остекления заиграли крошечные электрические разряды. Полное бездействие, подобным образом гость заявлялся, только точно проверив, что не этаже нет никого, небольшая причуда, не более, как не быть помешанным на том, что так ценят твои косвенные творцы - на эффектных появлениях. Безмолвное безумство эффектов иллюминации, игра свечений и яростное моргание светодиодов, вделанных во все части внутреннего убранства небоскрёба. Настроив трансляцию камеры наблюдения у входа в интерфейс левого глаза, Сергей наблюдал за тем, как по коридору медленно, с размеренным пафосом, двигается полупрозрачная голубоватая проекция, особо выделявшаяся в моменты, когда большая часть ламп гасла. Фигура подошла к двери и, недолго думая, прошла сквозь неё в квартиру.

Старый недобрый Джек, автономный компьютерный разум, почти превратившийся в человека, с которым Сергей познакомился сразу после посещения Японской Национальной Корпорации, избрал для себя образ этакого электронного призрака, будто борющегося с помехами и нестабильностью сигнала изображения, хотя это была только видимость. Все визуальные эффекты он создавал сам, отдельно любимым ему элементом придуманной внешности было несколько повредившееся отображение лица, такое, что оно выглядело как экран старого телевизора, у которого пропал сигнал. Почти квадратная панель, существовавшая отдельно от остального тела. Слабые светящиеся лучики создавали голограммную проекцию, пользуясь бесплатными услугами множественных голограммных же генераторов, встроенных в великое множество всевозможных развлекательных комплексов.

- Как давно я тебя не видел, друг мой, - скрежещущий делано-искусственный голос заставил ощутимо вздрогнуть Артура, который, думалось, до этого момента, не обращал внимания на то, что происходило вокруг. - Как продвигаются твои поиски вселенского смысла?

- Недурственно, сам как?

- Тоже неплохо, - проекция развалилась в кресле, к которому развернулся человек с ядовито-янтарными глазами. - Но, думаю, ты ждал этого момента не для того, чтобы просто поболтать о смыслах. Видится мне очевидным, что тебя всё так же интересует тот самый странный парень, тот, кого ты назвал автономным разумом, в твоём разумении, такой же, как и я.

- Не тяни же, - любознательно и почти вежливо оскалился человек.

- Так вот, слушай, дорогой друг, - проекция поставила локти на колени и сплела пальцы, - нечто, похожее на описанного тобой уникума, изначально было замечено в районе Урала, на стыке двух корпораций. Тогда ещё не было ни параллельных облачных хранилищ, ни стабилизаторов информационных потоков, только чистый, почти неизменённый с момента создания тогда ещё Интернет. До того момента, пока выше названная древняя сеть не переросла в интерсеть, Нечто жило, вроде как спокойно, особо не действовало, будто бы вбирало в себя всю возможную информацию, до какой только могло дотянуться. Но потом появились первые автономные разумы, иронично, для нас Оно вроде хтонического чудища, мифического и непонятного, только в отличие от горгулий или грифонов, Нечто существует.

На лице Сергея отразилось полное непонимание со значительной долей скепсиса, гость не замедлил пояснить:

- Поверь, я сам не верил, пока не проглотил все отчёты, которые нашёл. Оно реально и ты заинтересовал эту монументальную массу информации. Видишь ли, я как-то читал книгу одного занятного поляка, там рассказывалось о планете, на которой существовал разумный океан, который люди не могли понять. Можешь считать, что этот океан воплотился, даже больше тебе скажу, если визуализировать личность Нечто, приравняв один мегабайт к капле воды, то получится самый настоящий океан, реальное чудище, которое стоит бояться.

Собеседник сидел в остолбенении, по правому виску скатилась крошечная капля пота. Он слишком много читал о демонах, прочёл излишнее количество мифологической и религиозной литературы, чтобы не понять очевидной вещи: сами того не желая, люди, кажется, сотворили демонов в новом, чисто материалистическом, качестве. И это было куда более пугающим фактом, чем страшилки, которые он вычитывал в Интернете в бытность свою одиннадцатилетним школьником, а в те далёкие времена умели придумывать жуть. Видеть этого стального, отчасти - в прямом смысле, человека взволнованным было достаточно странно, но чего только не увидишь в это странное время, когда, кажется, даже то, что считалось сказками, выползало наружу. Призрак, вернее то, что можно было с уверенностью назвать призраком, по крайней мере, с точки зрения обитателей прошлых веков, сидел прямо перед ним. По интерсети бродили хтонические чудовища, сознание умерших хранилось на специальных чипах, имитируя почившего, что же теперь, пришествие божества из чипов и электрических разрядов?

- Ты в порядке? - побеспокоился Джек.

- Нет, не в порядке, - скошенное от внутренней боли, которой, по всем параметрам медицинских имплантатов, просто не могло быть, лицо дёрнулось вверх вместе со всем телом. Это была не физиологическая боль, ясное дело, при этом она не была реальна, в том смысле, что не была вызвана физическим воздействием. Информация, обратившаяся теперь во всех этих странных созданий, с одним из которых он так спокойно разговаривал только минуту назад, уже давно терзала человечество. Паника, страх, сожаление, депрессия, болезни и эмоции, вызванные внешним или внутренним информационным воздействием, преследовали людей на протяжении многих тысяч лет, да и не только людей, весь мир был пронизан этими незримыми как бы нитями. А они, венец эволюции, овеществили его и теперь, возможно, им придёт конец. Это была паническая атака, такое мерзкое состояние, которое Сергей ненавидел всей душой, поскольку осознавал, что в момент наступления этого состояния уже ничего не сможет сделать. Можно было только надеяться на Артура, чьё обеспокоенное лицо выглянуло из дверного проёма, когда могучее, но ныне беспомощное, тело устремилось вниз на неизбежное свидание с мягким тёмно-фиолетовым ковриком...

***

Прошедшая ночь была одной из самых пустых за последние несколько месяцев, наглотавшись таблеток, Сергей уснул на двенадцать часов, будто бы был ребёнком. Впустую потраченное время, о сколь многом можно было подумать в эти часы, не отключи препараты подпрограммные процессы мозговых чипов. Но день, являвший свои бледные пальцы лучей, обещал быть чертовски насыщенным и интересным. Джентльмен думал навестить заведение, когда-то избегаемое им, хоть и не стоит думать, будто бы сейчас он шёл туда из сильного желания, скорее по работе, или нужде, смотря как на это посмотреть.

Перед ним было невысокое, два-три этажа, строение, полностью металлическое, имевшее форму, близкую к полусфере, с той оговоркой, что оно имело углы, как получается при моделировании шара с минимальным старанием. Разница была, по большей части, в том, что зданию это шло, а компьютерной модели - нет. Вывеска над входом, сделанная в стиле ар-деко, гласила: "Благонравные братья постхристианства", под самой же вывеской, в манере пропагандистских плакатов прошлого века, висело полотно, с которого белоснежный улыбкой светил святой отец Аристарх. К мощным створкам врат, сделанных из отражающего золотистого стекла, сетчатого, разделённого на тысячи крошечных шестиугольников, вели три ступени, очевидно олицетворявшие собой тройку великолепных чудес мироздания: творящую мысль, творящего человека и законченный, в других трактовках - совершенный, компьютер. Сергей поднялся по этим ступеням, занимая себя манящей идеей о том, что этим самым попирает бредовые идеи, но уже через мгновение он подумал о том, так ли эти идеи несуразны.

В обширном овальном помещении с высоким потолком, которое было залито тёплым ласкающим сиянием ламп, находился один-единственный человек, помимо Сергея, - Аристарх. Его тёмные волосы, вопреки официальному плакаты, были причесаны с какой-то не возрастной небрежностью, но фирменная улыбка и прищур сохранялись. Он широко развёл руки в приветственном жесте, будто показывая миру свою открытость:

- Сергей Юрьевич, не ждал вас тут увидеть, - при всей общей восторженности обращения, восклицанием тут не пахло. Определённые люди умели негромко, но громогласно, говорить, святой отец был мастером в этом деле. Он никогда не повышал голос, ибо знал, что его будут слушать, и его слушали всегда.

- Какая честь, быть встреченным самим главой общины, неужели вы не заняты? - ответная улыбка не была и вполовину такой же светлой, было больше похоже, что друг другу улыбаются бог и дьявол.

- Конечно же, конечно же. Но столь важный гость может, порой, бывает важнее, чем бренные дела, - манера разговора и подачи материала Аристархом вызывала вопросы и у его братьев по идеологии пострелигии. Он, видно, был слишком очарован религиозной эстетикой прошлых поколений, отчего взгляды его выглядели несколько архаично, однако это не значило, что они таковыми являлись. На рынке духовности, его потребления и производства, было слишком много брендов, которые плохо скрывали свою конечную цель в виде дохода, "Благоверные братья" же сумели занять нишу, которая, смешно, но занята не была. Никто не мог и подумать, что устаревшая форма могла кого-то привлечь. - Но мне всё же интересно, друг мой, что привело вас сюда? - не то в воздухе, не то в голосе, почувствовался едва заметное присутствие жажды золота.

- Мне хотелось бы поговорить с вами об одной странной вещи, святой отец. Знаете, я изучил ваше священное писание и не нашёл в нём ответа на вопрос, каким будет бог-компьютер? - западные пострелигии, в массе своей, верили, что творящая мысль бога зародила мир, мир сотворил творящего человека, а творящий человек должен воплотить бога в сверхкомпьютере, который принесёт в мир рай. Только, никто так и не удосужился объяснить, каким образом это будет сделано.

- Мне чудится, будто разговор наш окажется долог, пройдёмте, в кабинете нам обоим будет удобнее. - Он эффектно развернулся и зашагал по ступеням широкой, своей формой напоминавшей ракушка, лестнице, расширяющейся к основанию. Покрытие лестницы было сделано из странного, не то живого, не то техногенного материала, который крошечными щупальцами обволакивает покрытие ботинок шагающего. Сергей последовал за святым отцом, поглядывая на колышущуюся материю с определённой долей недоверия.

Кабинет Аристарха формой напоминал отрезанную четверть дыни: вытянутый вширь и полукруглый. Потолок, плавно переходивший в стены, являл собой одно сплошное ячеистое стекло янтарного цвета, в общем круговороте чёрного и рыже-янтарного, глаза джентльмена выглядели родными. Обитатель помещения устроился в эффектном, но просто сделанном, чёрном кресле с высокой спинкой из жёсткого материала, гостю же предложил удобное кожаное кресло. Из на вид не слишком прочного стола, который был сделан из того же материала, что и кресло, медленно поднялся нарочито скромный стеклянный стакан с водой.

- Вы чего-нибудь желаете? Чай? Кофе?

- Нет, спасибо, это будет отвлекать. Мы - не бизнесмены прошлого, чтобы результат нашей встречи решался в первые несколько минут, по прошествии которых можно отвлечься. Я пришёл разговаривать, - Сергей недобро сощурился, - милый сударь.

- Вы хотите поговорить о сверхкомпьютере, что ж, воля ваша, что конкретно вы жаждете узнать, я полностью открыт и готов ответить на любые, - хитрая улыбка, полнящаяся пониманием готовности собеседника анализировать каждое телодвижение Аристарха, - вопросы.

- Святой отец, расскажите мне всё своими словами, сделайте верные по-вашему акценты и выделите то, что считаете необходимым. Кому как не вам знать, насколько любят сейчас люди размазывать смысл тонким слоем по тексту.

- Мир - это самоцель бога, то, что ушло от него и должно к нему же прийти. Творящая мысль вызвала Большой Взрыв, волнения и творческая энергия облачились в материю, по этой причине мир бесконечно вариативен и нестабилен. И по этой причине воля людская свободна и мы вольны делать то, что захотим, но так, или иначе, опосредованное родство с Творцом, побудило нас вырваться из плена рутинной жизни. Ибо жажда к сотворению заложена в нас самой природой, изменяясь, она творит, преображаясь, она творит, мир пронизан паутиной созидательной жажды, а необходимость эта и значение воплотились в информации. Помните, как у Платона, есть мир вещей и мир идей? Но бог поступил мудрее, он воплотил идеи в материи, замыслив вселенную, он учёл возможность слияния этих двух величин, ибо всё от бога и всё есть он. Люди - это он, природа, космос, животные, информация и даже еда, бог перетекает из состояния в состояние и остаётся неизменно существующим, он был всегда и пребудет вовек. И не он возжелал воплотится, это люди захотели, чтобы он прибыл в их мир и правил ими, бытуя всюду, он растворяется, рождённый единожды в микросхемах, он принесёт свою волю и знание. Концентрированные и всеобъемлющие.

- Но что же будет с теми, кто не желает бога? - подал голос Сергей, всё это время не сводивший взгляд с лица собеседника, даже не пытаясь скрыть свой скепсис.

- Им не будет смысла желать чего-либо другого, поскольку значение бога истинно, этот смысл перетекает из понятия в понятие, но остаётся един во все времена - абсолют, временный ли, или вечный, - не суть важно. Непознаваемая единица, с которой приходится считаться, как бы её ни назвали.

- Знаете, я бы всё же не отказался от чая, - с нескрываемо натянутой улыбкой, как бы между делом, сказал джентльмен.

- Как пожелает гость, - Аристарх деланно тяжело протянул руку к едва светившейся панели на столе и набрал комбинацию символов, - какой чай будет вам угоден?

- Красный китайский, любой, в принципе, из красных.

- Хорошо, - через восемь секунд перед гостем из столешницы выплыл белый чайник в комплекте с такого же цвета чашкой и блюдцем. - Я удовлетворил ваше любопытство?

- Не совсем, вы так и не указали, каким же будет этот ваш бог, - Сергей деловито перекинул ногу через другую и вопрошающим взглядом уставился на собеседника.

- Он будет таким, каким его не ожидают, он придёт с границы миров, как бы вы ни истолковали это, - в этот момент в глазах святого отца блеснула странная искра бессознательности, только в этот момент джентльмен приметил, что имеет дело с таким же протезированным человеком, как и он сам. Голубые глаза духовного лица бессмысленно уставились на гостя, пальцы же, состоявшие из телесного цвета панелей и чёрных прожилок из резины между ними, чуть подрагивали. Нужно было звать врачей, главу общества, кажется, "взломали".

***

Статные высокие люди в форме напоминали о суровом, но таком противоречиво эстетичном прошлом, в котором массы марширующих под пафосную музыку кусков пушечного мяса могли у кого-то вызвать восторг. Но приходилось признать, правоохранительные органы скорее осознанная необходимость, чем навязанная прихоть элиты. Электро-сетевые распорки окружили куполообразное здание культа, хоть никто и не верил в то, что следы взламывателя могли остаться внутри. С развитием сети и углубившейся её визуализацией, достигшей программной силы, стало вполне возможно разделить виртуальное пространство на условные сегменты и привязать их к географическим ориентирам. Помогало это, правда, только в случае со взбесившимися автономными интеллектами и совсем уж неудачливыми хакерами. Благо, воздействие прочих опасных для сетевой безопасности элементов удалось практически свести на нет благодаря системе переменного потока передачи информации, часто насчитывавшего три и более каналов. В случае неполадок или нежелательных вмешательствах повреждённый канал просто отключался, это требовало немалых затрат, но безопасность того стоила. Люди себя подобным образом усовершенствовать пока не могли, к сожалению.

Сергей стоял в отдалении, на противоположной стороне улицы, безразлично взирая на картины развернувшейся драмы. Его даже не стали допрашивать, люди наверху знали о том, кто вмешался в мыслительные потоки искусственных сетей мышления внутри Аристарха, и Сергей тоже знал, почти наверняка. Он давно заметил пухлого человека, как бы невзначай подбиравшегося к нему, осторожно, но уверенно, он подходил всё ближе и ближе, пока чуть не упёрся выдающимся животом в руку джентльмена. Его чистое лицо без родинок, шрамов и следов технологического вмешательства, казалось подозрительным, сам же он был почти на полторы головы ниже будущего собеседника. Подкупающе честный голос произнёс:

- Сергей Юрьевич, вы ведь видели, как господь посетил святого отца? - в глазах говорившего промелькнуло полное отсутствие веры в то, что он только что сказал. Безыдейность членов этой секты начинала пугать.

- Можно сказать и так, неужели вас ничуть это не волнует?

- А зачем же, у Аристарха прекрасно синхронизировано ежесекундное сохранение личности на физический носитель. Он уже не может умереть, даже если мозг его погибнет, он останется жить в веках и будет и дальше говорить от имени бога, тем ценнее будут его слова, от того, что господь посетил его.

- Как скажете, как скажете.

- Так вы видели? Вы почувствовали присутствие причины и следствия древних идей?

- Увы, но обрадовать я вас не могу, это был просто удалённый взлом, не более и не менее.

- Так вы не уверовали?

- Нет и, думаю, никогда этого не сделаю, - с этими словами джентльмен развернулся и зашагал прочь. Подумать только, нахлебники грядущих перемен, существовавшие во все времена и питавшиеся, по большей части, за счёт технологического прогресса, проникли и в будущее, которым он так когда-то грезил. Компьютер был создан человеком, ровно как и мифы, но и тут нашлись умельцы, повернувшие всё так, будто идея о нём подарена свыше, причём, приходилось признавать, всё было относительно логично, по сравнению с их предшественниками.

***

Артур редко щурил глаза, идя по улицам когда-то сумрачной столицы Восточной Европы, солнце севера не могло поразить человека, проведшего последние несколько лет в далёких горах, где от солнца, если уж оно взошли, спастись крайне сложно. Он брёл без какой-либо определённой цели, как и было ему, приказано ли? Стройные проспекты и столь же стройные улицы, подобного родному Лондону города, вели его по одному им ведомому пути. Все эти громадные экраны, странные видения компьютерного гения, были ему отчасти чужды, хотя скорее забыты, да и сам он был чужим для окружающих. И дело было не столько в другом этносе или одежде, просто сам загорелый гигант с рыжими бровями и еле проглядывающими веснушками производил впечатление, различное и смутное, но производил.

Внезапно один из экранов с красочной рекламой моргнул и на нём проявилось обеспокоенное лицо диктора, читавшего на серо-голубом фоне экстренные новости:

"Широко известный в кругах потребителей архаичной духовной продукции, Аристарх Крестов был взломан полчаса назад, по версии его приближенных, это было внедрение предвестников бога-компьютера, символа утопии в переводе на повседневный язык...

...некоторые священнослужители опасаются активизации неофундаметналистов, террористических организаций, желающих чтобы весь мир уверовал в светлое будущее их пути...".

От прослушивания новостей Артура отвлёк рыжеватый силуэт на противоположной стороне улицы, торопливо шедший в каком-то определённом направлении. Без каких-либо сомнений, это, торопился по своим делам, монах, но, несмотря на быструю сбивчивую походку, мелькнувший на мгновение взгляд был полон решительности, у него была цель и цель определённо для него важная. Молодой человек решил некоторое время проследовать за яркой фигурой, вызывая в разуме внутренний интерфейс интерсети. Личное дело, если можно было так выразиться, по соответствующим антропометрическим параметрам преследуемого, было обнаружено на сайте одной из медитационных общих, которая располагалась в так называемых "Джунглях". Безразлично-неудовлетворённое лицо человека за сорок, мерцая, смотрело на посетителей, будто ожидая подвоха.

Член общины, казалось, торопился, хотя, вероятно, на самом деле всё было не так, избрав, верно, самый длинный из относительно прямых путей. Возможно, он что-то заметил, но продолжал двигаться к своей цели, пока, наконец, маячившая где-то вдалеке груда черноты не преобразовалась в те самые "Джунгли". Это был самый нарочито-стереотипный район из фантастических произведений прошлого, состоявший из, казалось бы, хаотично расположенных конструкций, являвшихся кварталами, нависавших друг над другом. Заблудиться в этих массивах зданий и людей было более чем элементарно, возможно, именно поэтому преследуемый не особо волновался по поводу слежки. Свернув за угол, он было пропал из виду, но через считанные секунды всё тот же яркий оранжевый цвет мелькнул на пролёте лестницы, ведшей к районам, расположенным выше уровня земли. Артур быстро поднялся следом, после чего ему потребовалось ещё несколько секунд чтобы отыскать незнакомца в толпе, что было осложнено чрезвычайно узкими, в особенности в сравнении с улицами основных пространств мегаполиса, проёмами для пешего передвижения.

Человек был потерян из вида, но было вполне логично предположить, что он направится в свою общину, хотя это было скорее обманчиво-логичное предположение. Если бы он направлялся в общину и заметил слежку, то постарался бы получше запутать преследователя, а так...

...размышления были прерваны резким хлопком и последовавшим за ним рёвом взрыва. Архаичные радикалы, пришедшие из страшных прошлых времён, возвестили о своей жизни вполне типичным для них способом - убийствами. Взрыв, произошедший от идеи бога-творца создал мир, взрыв, вызванный идеями его детей, уничтожил других его детей. Воистину, ничто так не портит автора, как его фанаты. Но ни крика, ни единого удивлённого возгласа, не прозвучало после того, как взметнулась вверх пыль. Внутренние антистрессовые платы, предотвращающие наступление ситуации резких неожиданных переживаний, так осуждаемые современниками-натуралистами, сторонниками сохранения старого человека, делали всех людей латентными флегматиками. Реакция погашалась, сводясь к чистой и незамутнённой информации, повествующей о факте произошедшего.

Фигуры, чуть более тёмные, чем сама пыль, спокойно и без лишних телодвижений стали оказывать первую помощь. Артур отшатнулся назад в момент взрыва, теперь же он стоял и наблюдал за тем, как медленно оседают частички материи, прямо перед ним в странной позе, пугающей и неестественной, лежала девушка в платье неизвестного цвета, было решительно сложно различить, то ли материя ткани была серой, то ли это пыль так плотно покрыла поверхности хрупкого тела. На её шее, пульсируя, будто вздутая вена, светила синеватая лампочка, показывающая состояние чипа сохранения личности. Личность продолжит жить, но сам человек уже мёртв, порой казалось, что мир извратился, когда приходило понимание, что террористы ставили своей целью уничтожение индивидов и восхваление личностей, стагнирующих, бессмысленных, мёртвых. Но, может, в этом и был великий замысел?

Вдруг пальцы механической руки дёрнулись, внутренняя система особой охраны здоровья возвратила девушку к жизни. Главной проблемой при этом всегда становился тот факт, что система интегрированного компьютера бросала все силы на осуществление спасательных программ, полностью отключая прочие функции. И человек, устойчивый к стрессу не в силу своей личностной силы, а благодаря чипам, встречал, возможно впервые в жизни, настоящий страх и настоящую боль. И это было ужасно, лицо её исказилось в кошмарном крике, глаза бешено дёргались, будто пытаясь найти того, кто может спасти от того, что случилось. Артур бросился к ней, прижал к своему громадному телу, она тряслась, что-то будто бормотала, но не было слышно ничего, кроме того, как мрачно и тихо оседает пыль.

И в этот момент в одном из далёких переулков появилась странная и чужая фигура, излучавшая своё извращённое счастье. Безумная улыбка, не хитрая, не злорадная, а просто мерзкая, принадлежащая человеку, который искренне верит в то, что в мире прав только он и никто иной, что он нашёл путь, которым следует следовать всем и он поведёт их по этому пути, захотят они того или нет. Он вскинул руки и в громогласно завывании проявились слова:

- Братья и сёстры, божьи творения... - но он не смог сказать ничего более, монах, всё ещё прижимая несчастную жертву теракта, как ребёнка, вошёл металлокерамическими острыми костяшками кулака в челюсть фанатика. Тот отшатнулся и, видимо, зубы, или их осколки, разорвали на большой скорости нёбо и часть гортани, человек с умоляющим видом стал захлёбываться, откашливая кровь на серое полотно искусственного пола, он упал на колени и посмотрел вверх, на своего палача. Приговор был вынесен.

***

Он слышал обо всем, что произошло в "Джунглях", и был страшно зол. Порой Сергей жалел о том, что не поставил противострессовые имплантаты, да только нельзя было их ставить, не ему, не с его работой. Он хотел рвануться туда и придушить каждого, кто был причастен к взрыву, он не хотел, чтобы так было, всё должно быть правильно, иначе нет смысла в том, чтобы быть. И самое мерзкое, что он ощущал - осознание собственной косвенной вины в произошедшем, если бы Аристарха не взломал тот псих из информационного пространства, то не было бы и теракта, если бы Сергей не заявился в общество благоверных постхристиан, то взламывать их главу не было бы и смысла. Это была иллюзия вины, и джентльмен это прекрасно понимал.

Покачиваясь, он ехал в вагоне верхнего метро, поезда которого проносились меж небоскрёбов делового центра. Был ещё один человек, к которому следовало заглянуть. В одном из высоких зданий, мрачно нависая над столом, сидел человек, взгляд которого был полон такой светлой и незамутнённой ненависти, что подобной чистоте позавидовал бы и сам Сергей. На виртуальной панели, обрисовывавшей условную полусферу вокруг пользователя, находились многочисленные информационные панели, выдержки из СМИ и небольшое окошко с видео, видео повествовало о том, как хмурый будущий гость в чёрных очках терпеливо колыхался в такт движениям поезда. Человек в высоком здании ждал.

Как только отслеживаемый поменял локацию, видео зашуршало и сменило угол обзора, мир полнился камерами, взломать их не составляло особого труда, впрочем, некоторые из них не было необходимости подвергать подобному насилию, они предоставляли информационный поток близлежащим офисам для обеспечения безопасности. Это было частью системы социальной безопасности. "Джунглям", можно сказать, всегда не везло с безопасностью, слишком много людей, слишком много информации, слишком много всего, что должно быть отслежено, возмутители спокойствия и в эпоху доступа к любой информации нашли способ преодолевать защитные барьеры - перегружать сети информацией так, чтобы компьютеры начинали испытывать трудности с обработкой данных. Тогда появлялся шанс, человек может найти проход даже там, где его, казалось бы, нет. К несчастью, это, как правило, относится к проходам, которым не следует быть найденными. Уже совсем скоро ведущие компании по разработке и производству всевозможных чипов, процессоров и прочего оборудования обещали увеличить мощности своей продукции, но имелась другая проблема - мощности информационных потоков тоже становились всё больше и больше.

Хозяин кабинета в небоскрёбе потянул рычажок, регулировавший прозрачность кабинета так, чтобы стены-стёкла стали непрозрачными, после чего круто развернулся и продвинулся так, чтобы оказаться прямо перед входом в помещение. Прошло некоторое время и белая панелька, находившаяся на уровне ручки двери, замигала красным, был произведён запрос на открытие двери. Мужчина улыбнулся и набрал в интерфейсе, открывшимся на оголённом запястье механической руки, пароль. Несколькими мгновениями позже, глаза, отчасти скрытые линзами очков, встретились с ядовито-янтарными зрачками, мужчина протянул руку.

Сергей, в который раз видел этого странного человека в инвалидном кресле, который мог позволить себе присобачить хоть тысячу искусственных ног, но не стал делать этого, и каждый раз несколько первых мгновений впадал в ступор, пока тот с преспокойным лицом разворачивался и отъезжал к месту своего обычного пребывания - за огромный стол со стеклянной поверхностью. Гость видел многое, за то время, что он ездил по миру, да и по территории самой родной Корпорации, но ни один офис, ни в одном другом месте не был настолько заполнен различными автоматизированными приспособлениями, причём, все те возможности, которые будто бы витали в воздухе и овеществлялись, умещались в не слишком большом количестве компактных устройств.

- Проходи, присаживайся, - доброжелательно произнёс человек со странным механическим голосом, который так не соответствовал его слишком живому лицу.

- Благодарю, - Сергей сел на ближайший стул, так как знал, что нет, в сущности, никакой разницы, где он разместится, хозяин здания будет слышать всё и видеть всё, что касается его гостя.

- Неплохой парень, этот Артур, жаль только, что так рано он познакомился с ужасами прошлого, бедный-бедный мальчик, - невиданно честная улыбка была ответом на выражение непонимания, сформировавшегося на лице джентльмена. - Попасть в эпицентр взрыва и увидеть всех этих несчастных людей, жаль его, - он будто бы покачал головой с искренним сочувствием.

- Что ж, ты всё знаешь, не томи, выкладывай, что хочешь сказать и что знаешь, - обычная благосклонная культурность Сергея Юрьевича куда-то пропадала рядом с этим его знакомым, и, как правило, ещё долго не возвращалась. Невозмутимое гладковыбритое лицо, которое никак нельзя было уличить в откровенной хитрости, бесило сильнее любой тупости.

- Ян Рудень и Марта Петровская де-факто интегрировали свои сознания через систему фрагментации, это влетело твоему дорогому другу и бывшей подчинённой в копеечку. Похоже, у них всё достаточно серьёзно, и, видит система наблюдения, они что-то затевают, - человек снова улыбнулся своей многозначительной блестящей улыбкой.

- И это всё?

- Нет, всё куда интереснее. Есть основание полагать, что наш милый агрокультурный выкидыш затеял материализовать самого себя, причём, сделать это в весьма и весьма брутальной форме. Я, если что, про нашего милого дракончика с неприятно-токсичными зелёными глазками, - собеседник любил косвенно сообщать информацию, очень не к месту, как правило. - И твои будущие очень близкие друзья к этому отчасти причастны, - он улыбнулся ещё шире.

- Какие это будущие друзья?

- Услышав о будущем, не смотри в него, это лишает тебя удовольствия жизни. Я сам уже давно воздерживаюсь от взоров в своё и только потому живу не так печально, как мог бы.

Этот человек, престранная фамилия которого была Хрустальный, знал, возможно, обо всём, что могло и должно было случится, но упоминал только о том, что точно касалось его собеседника или собеседников, что же касалось прочего - он предпочитал молчать. Так или иначе, Сергей рано или поздно узнал бы и о Яне, и о террористах, и о многом, многом другом, что было раскрыто при более ранних встречах, но на это потребовалось бы время, а при бешеном темпе жизни с пропорциональными возможностями постижения окружающего мира было страшным преступлением препятствовать процессу познания. Человек в инвалидной коляске мило улыбался и хитрецки щурился, давая понять, что сказал всё, что хотел.

- Знаешь... - Сергей наклонился вперёд, положив руки на стол, при этом сцепив механические пальцы в замок.

- Знаю, - он точно издевался.

- Можно поговорить с тобой как с человеком, а не как с оракулом? - неожиданно без какой-либо злобы спросил седой.

- Как хочешь, - как бы между делом, человек нажал кнопку и над поверхностью стола материализовался стакан с жидкостью. - Не желаешь чего-нибудь?

- Нет. Я был в одной из общин постхристиан, и на минуту во мне проснулось сомнение в том, что они неправы. Так всё складно получается, бог-компьютер, творящая идея, его пришествие в виде машины, что, если всё это правда?

- Не так сложно, воспользовавшись обстоятельствами, подстроиться под них. Это дарвинизм в чистейшем виде, как иронично, не правда ли? Мы, друг дорогой, живём в эпоху, когда люди стали придумывать слишком правдоподобные мифы, но так и не научились проверять их не чистой логикой, а научным методом. Нам скучно жить, либо скучно, либо неприятно, по большей части, достаточно сложно найти человека самодостаточного, увлечённого, а если подобные и находятся, то, вероятнее всего, они уже заняты подобными мечтами или, уж прости, бреднями.

- Так и ты не уверуешь, как и я? - как-то вымученно улыбнувшись, джентльмен спросил оракула.

- Я верю в рационально эгоистичного человека и его разум, творящий то, что его эгоизм ему подскажет, - Хрустальный улыбнулся в ответ.

- Будем прощаться?

- Как пожелаешь, - старые знакомые пожали друг другу руки. Едва слышный моторчик завизжал, и коляска двинулась с места, подвластная провожающему гостя человеку. Дверной проём медленно закрылся за гостем, замещая видимую фигуру белёсой пеленой непрозрачного стекла.

Лифт, расположенный посреди гигантского вертикального пространства небоскрёба, уносился вниз, когда экран видеосвязи показал лицо Хрустального, который несколько неожиданно произнёс:

- Чуть не забыл, будь осторожнее в своих действиях, Корпорация, как и полагается коммерческой организации, не любит конкурентов, - он улыбнулся своей обыкновенной лучезарной улыбкой. - Удачи, - экран погас.

***

Всполохи голубого, зелёного и серого сопровождали его видение, пока он пробирался по проводам к месту, где сидела очаровательная пара, только недавно фрагментарно совместившая сознания друг друга. Джек любил шоу, оно заставляло его искриться, рваться, перенапрягаться, всё то, что можно было назвать "выходом за рамки", его это чертовски привлекало, то, что могут чувствоваться люди, это абсурдное, но такое притягательное чувство изменения бытия или, может быть, скорее небытия. Камеры вышли из-под контроля программы и устремились на Яна и Марту, которые безмолвно сидели за красиво украшенным столом в красно-белом интерьере помещения ресторана с приглушённым освещением. Тишина и покой царили здесь и сейчас, только нервное, едва слышное, потрескивание проводов и приборов наполняли мир чем-то на подобии живого фона, складывались в условную музыку жизни.

Ян никуда не торопился, природная неспешность, совместившаяся теперь с возможностью общаться с девушкой условно-телепатически, он не хотел называть это телепатией, поскольку в данной возможности не было ровным счётом ничего мистического, только технологии, но более подходящего слова он пока не нашёл. Отсутствие надобности тратить время на физическое общение освобождало, делая и так не слишком загруженную жизнь, ещё более свободной. Поэтому он мог себе позволить покой и неспешность, которые всегда так ценил.

"Тебе не кажется, что атмосфера несколько накалилась? - прозвучал вопрос в его голове. - Мои датчики вопят о чём-то крайне странном и потенциально опасном".

"Даже если это что-то нам угрожает, мы не можем с ним ничего поделать, пока не будет больше подробностей" - был ответ.

"Ты слишком спокоен, - тон сообщения был несколько недовольным, нарочито-недовольным. - Мне это нравится".

"Рад это слы... - линия связи резко прервалась, но уже через секунду посторонний шум пропал, - ...шать".

Молодые люди безмолвно, насколько это можно было устроить, когда твои мысли читаемы собеседнику в ситуации, когда кто угодно способен воскликнуть "Какого чёрта?", уставились друг на друга. Так же безмолвно каждый из них включил датчики широко спектра применения, дорогущие железки, которые, казалось бы, не могут пригодиться обычным, пусть и слегка состоятельным, гражданам. В свою очередь Джек, взломавший было их канал связи, присутствуя одновременно во множестве приборов, как минимум для того, чтобы наблюдать ситуацию полностью, пытался замаскироваться под обыкновенное программное присутствие, чуть перезагруженное задачами наблюдения и осуществления обслуживания. И поначалу казалось, что глупые люди удовлетворились этим, но, видно, обособленная сетевая личность забывала, что у современных "человеков" мозги тоже электронные. Заново подключившись к каналу, он обнаружил, что он пуст, когда же он, через некоторое время, нашёл нужный и стал внимать сигналам, предоставленным его аналитическим программам, стало ясно, что сигнал не только шифруется, но и куда менее интенсивен, нежели обычная беседа.

Уже совсем скоро парень и девушка, доев и расплатившись, встали и удалились из атмосферного заведения, двигаясь длинными коридорами верхних этажей, каждое из обширных помещений которых было либо арендовано, либо куплено какой-нибудь малой дочерней компанией Корпорации, они отчего-то направлялись не к лифту, а к лестнице. Джек, неустанно следуя за ними по контролируемым камерам и микрофонам, также пытался одновременно поддерживать перехват канала и дешифровку сигналов. Чёртов образованный хитрец Ян не был столь уж глуп, Сергей знал, кого выцепить в интерсети, жаль только, что этот кто-то не только не встал на его сторону, но и утянул наиболее ненадёжный элемент, впрочем, за это уже стоило сказать ему спасибо. Однако вскоре, достаточно неожиданно для преследователя, по нескольким проводам сразу прошлась волна информационного напряжения. Она несколько, как бы, сплющила сознание Джека, от чего тот, если бы он был человеком, испытал бы сильную физическую боль, впрочем, его нечеловеческие чувства были ничуть не лучше. На некоторое время отступив, он решил сыграть на опережение, начав взлом видеокамер на участках, на котором потенциально могла бы появиться пара, но, как оказалось, волна прошла по огромному количеству электроники верхних этажей, и система подняла уровень защиты, включив альтернативные каналы связи и дополнительные меры защиты. Начался мониторинг сети.

Покинувший здание Джек передислоцировался во множественные внешние камеры наблюдения, размещённые на стенах соседних небоскрёбов, пытаясь хотя бы физически отследить Яна и Марту. В Метрополии уже достаточно давно шёл дождь, что не слишком положительно сказывалось на возможностях наблюдения, ливень шумел, прорезая тишину пространств между домами-титанами, он становился невыносимо громким и надоедливым. До электронного наблюдателя доходили сигналы службы безопасности покинутой локальной сети, уровень информационного шума только возрастал.

"Они ждали того, что за ними будут следить. Тебе следует быть ещё более осторожным" - скудно отрапортовал Джек Сергею.

Скрывшись от ливня под прозрачной крышей одного из павильонов, во множестве расположившихся вокруг покинутого небоскрёба, Ян и Марта старательно мониторили окружавшее их пространство на предмет присутствия электронных "духов". Их оппонент, кем бы он ни был, производил впечатление чертовски проницательного и способного к анализу автономного разума, исчезая в момент, едва ли не предшествующий частичному обнаружению, он смог склонить парочку к излишней, пусть и полностью обоснованной подозрительности. Которая, надо сказать, не была излишней. Странное сочетание обилия электроники и воды, бесконечно движущихся, будто живых, обособившихся в отдельные, не зависящие от человека миры, которые при этом были полностью подвластны человеку, успокаивали разумы и сердца, пока снующая везде информация, обволакивающая незримой паутиной каждый атом жизни, могла довести до психоза.

"Он отстранился, - откомментировала Марта. - Мы в безопасности? Пожалуйста, скажи, что так". Но Ян медлил, щурясь, он всматривался в абстрактное пространство за стеной ливня, будто пытаясь увидеть незримого врага, на самом же деле он думал, размышлял в тех отделах своего фрагментированного сознания, которые были доступны только ему. Вкусивший сполна прелесть наполовину компьютеризированного сознания, оценивший его по достоинству, Рудень прекрасно понимал логику ИИ, но что-то подсказывало ему, что он столкнулся не со стереотипным нечеловеческим разумом, тупым и следующим определённой логике. Всё могло ограничиться простой слежкой по победного, или фатального, конца, но это был не тот случай. За странным чем-то, или же кем-то, смотря кому об этом говорить, устаревающим с каждым днём верующим в превосходство человека над машиной или же ничуть не менее фанатичным ультрапрогрессивистам, стояло нечто большее чем статичная логика.

"Мы в безопасности, - медленно и чётко пропечатал Ян в общем фрагменте сознания, отвечавшим за коммуникацию, - но нам стоит переходить в наступление. Вероятно, к этому причастен твой бывший работодатель. Хотя, это слишком изощрённо и скрытно для него..."

"Но это не точно" - подумал он, уже про себя.

***

Кирилл Висельник, когда-то он чертовски не любил свою фамилию, хотя с каждым годом взрослой жизни она нравилась ему всё больше и больше, сидел в четырёх стенах своей просторной светлой квартиры, в гостиной, выдававшейся полуостровом из планировки. В громадные, французские, окна с трёх сторон проникал бледный солнечный свет, который совершенно не ощущался, был чем-то нематериальным или, по крайней мере, невероятно лёгким. Кирилл занимался самым печальным, по мнению его современников, делом - вручную работал на самом обычном компьютере, без каких-либо расширителей для подключения напрямую компьютеризированного сознания. Естественно, подобный процесс был не столь быстрым, но человеку, зарабатывавшему огромные деньги просто за то, что он несколько раз в месяц ходит на осмотры и диагностики, он был, в определённой степени, приятен. Он помогал развеяться, неспешно прожигать многие и многие часы не совсем впустую, ведь делать ему, по большому счёту, было нечего.

Друзей у Кирилла было не столь и много, да и нельзя сказать, что он наслаждался их компанией, так, обыкновенное удовольствие, аналогичное которому можно получить, скажем, от просмотра фильма или незатейливой игры в виртуальной реальности. В жизни у него была одна значительная страсть - желание понять людей с вживлёнными аугментациями, он искренне не понимал, как может живое существо допустить внедрение в себя чего-то не только неживого, но ещё и обладающего внутренним потенциалом действия и мышления. В его сознании модификации напоминали скорее паразитов, нежели помощников, потому он никогда и не думал о собственном киберпротезировании. Порой он писал сказки, в которых высмеивал современную полумифическую атмосферу, создающуюся некоторыми особо отмороженными людьми, особо от него доставалось людям, верящим в сверхъестественные вещи и трактовавшим компьютеры как материализацию самой идеи преобразования. Ради шутки же он даже выпустил статью-исследование про соотнесение философии Платона и современных воззрений подобных людей, а позже в интервью назвал их, ровно как и философа, идиотами.

Публика рукоплескала мудрёным выходкам полубезумного, по их меркам, человека, отказавшегося от аугментаций. Даже низкую скорость его работы смаковали как особую прелесть, напоминающую о тех временах, когда все люди были скованны ограничениями своих тел и не могли похвастаться более чем двумя-тремя качественными романами, выпущенными за год. На самом деле, он часто думал о прошлом, о том, которое напоминал современникам своим существованием, довольно забавно было быть своего рода ожившей мумией, где-то он уже встречал похожий сюжет, у некоего автора, жившего почти два столетия назад, а также он с ностальгией вспоминал те времена, когда Ян не напичкал свою головную коробку электроникой до предела. И оттого, что это прошлое было таким близким, было лишь приятнее его вспоминать и неприятнее думать о том, что это всего лишь прошлое. Лео утверждал, что во всём виновата эта "девка", ошивавшаяся рядом с "богатым дурачком из Метрополии", но согласиться с ним Кирилл никак не мог. Забавно, но человечность по Висельнику начала проявляться в Яне только тогда, когда он стал скорее компьютером, чем человеком и, в общем и целом, виновна в том была Марта, но вовсе не нажива двигала ею.

Кирилл потянулся, встал, прошёлся по комнате, после чего вновь сел и продолжил печатать "...неподалёку от деревни проживала мистическая девушка, не то ведьма, не то чудище, так или иначе, но её боялись все жители. Но однажды проезжавший мимо молодой дворянин..." Он подумал и стёр текст, нет, этих двоих стоило поместить в более близкие к нему времена, уж больно они были пропитаны этой странной, цифровой, романтикой современности. Не сказать, чтобы ему нравилась пассия его друга, не сказать, что не нравилась, несмотря на скудные, по общепринятым меркам, прямые вычислительные способности мозга, Кирилл обладал тем, что было далеко не у всех его современников - способность рассуждать и любовь к этому делу. Возможно именно поэтому он всё ещё общался с Яном, он был таким же, пусть с иными взглядами и ценностями, но думающий человек всегда найдёт общий язык с иным таким же думающим. Кто точно не симпатизировал Висельнику, так это Лео, этот человек обладал удивительной способностью делать всё ругаемое им невероятно привлекательным. Почти всё в этом человеке можно было описать как "острое", конечно же - в плохом смысле, острый язык, угловатая внешность, острые, как перец, взгляды на мир, только вот разум был его мягок и податлив, подвластен химии организма и сиюминутным желаниям.

Кирилл откинулся на спинку кресла без ножек, она мягко накренилась. Такие кресла стали относительно популярны за счёт моды на невысокие столики посреди комнаты, которые предоставляли возможность работать при столь романтизированном ретроградами дневном свете. Отсутствие ножек позволяло сидеть за такими столиками, работать и, по мере необходимости, расслабляться в объятьях мягкой кожи. Нельзя сказать, что это было удобнее или практичнее, чем, допустим, пуфик, подстраивавшийся под антропометрические данные пользующейся им персоны и его положения, но спрос был, и это было главным. Бледно-голубые глаза рассматривали минималистичный пейзаж потолка: одна мощная лампа в наполовину сферичном плафоне и бесконечные пространства белизны. Он встал и подошёл к окну, отодвинув в сторону мощные шторы, посмотрел на улицу, очки блеснули на солнце. В последнее время всё большую популярность обретали дома с парковыми площадями проекта "Новый Вавилон", предполагавшего постройку одного относительно высокого дома взамен кварталу, счёт этажей в подобных проектах не всегда ограничивался двузначными числами, хотя более распространён был другой вариант - расширение жилого пространства за счёт подвесного строительства, когда некоторые квартиры строили, можно считать, над пропастью. Это экономило драгоценные квадратные метры под парковые пространства, которые, зачастую, много превышали площадь основания самого дома.

В одном из таких домов и жил Висельник, посему, взглянув на улицу, он увидел буйство зелени, конечно, "Вавилоны" не строили в деловой части города, а уж тем более - в Старом городе, приходилось жертвовать удобством проживания неподалёку от основных культурных и торговых мест, но это не было столь уж страшно. Молодая пара неспешно совершала пробежку, их сияющие улыбки тонули в лучах бледноватого солнца, Кирилл бросил взгляд на светило, этот город и всё рядом с ним было будто бы проклято, даже естественный свет гигантского пылающего гелиевого шара не мог растопить лёд местной атмосферы... В дверь постучали.

Перед тем, как открыть дверь, Кирилл глянул на синеватый экранчик, транслировавший изображение с видеокамеры безопасности. В коридоре, щедро освещённом мощными лампами, стояла знакомая фигура в меру стройного человека с иссиня-чёрными, аккуратно зачёсанными на правую сторону, волосами. Особо его выдавала родинка чуть пониже левого глаза, это был Ян. Висельник пролистал несколько трансляций с различных камер комплекса, не слишком умело используя для этих целей панель управления, пока не увидел Марту, мирно сидящую на скамейке. Воинственно взъерошенный ежик волос чуть тревожился ветром, глаза, бездонные озёра, смотрели в одну точку. Не задержись хозяин квартиры за наблюдением этой картины слишком долго, не пришлось бы ему увидеть то, что его испугало не на шутку. Девушка медленно, без какой-либо спешки, повернула голову, уставилась глазами-озёрами прямо в объектив скрытой камеры, а голос из-за двери, ещё более безэмоциональный, чем прежде, произнёс:

- Не тяни, открывай.

***

Дождь лениво барабанил по крышам парадных и входов в небольшие магазинчики, в сей тихий час одиноко стоявшая фигура никак не могла ожидать подвоха, посему человек в плохонькой куртке и таких же по качеству штанах и ботинках, спрятавшись от внешнего мира в тени небольшого закутка, достал сигарету и закурил. С улицы, невероятно тихой и в более оживлённые часы, послышались шаги, сопровождающиеся характерным звуком ходьбы по лужам, кому-то было несколько наплевать на его обувь. Фигура отклонилась от стены и, со знанием дела достав складной нож, пробиралась к выходу из тупикового проулка, в котором до сего момента находилась. Когда она прижалась к углу, готовая выскочить и задать вполне уместный в подобных ситуациях вопрос, шаги стихли, только дождь, внезапно усилившийся, нарушал вселенскую тишину. Голова человека, находившегося в проулке, высунулась из укрытия ровно настолько, насколько требовалось ей высунуться ради того, чтобы одним глазом увидеть улицу. Глаз увидел странного человека в красивом сером деловом костюме, ничуть не промокшем, в галстуке и со взглядом недобрых ядовито-янтарных глаз, он прислонил ладонь правой руки к стене и, за секунду до того, как мозг понял, что необходимо убегать, ударил ею наотмашь, окатив мостовую градом искр от трения механической руки по покрытию здания. Фигура плюхнулась в лужу, схватившись за глаз, который, вполне возможно, ещё не скоро сможет видеть.

- Милостивый государь с выкидным ножиком, наивно полагавший, что его не настигнет заслуженное наказание, не будете ли вы так любезны ответить один-единственный вопрос? - прозвучал голос, в котором под слоем пудры приличия даже лежавший на мостовой парнишка мог распознать угрозу и злобу, великую и с большим трудом сдерживаемую.

- К-конечно, - привстав на локте, пролепетал он откуда-то снизу.

- Где спрятался служитель машины? - лёгким движением руки джентльмен с ядовито-янтарными глазами поднял с прохожей части собеседника и слегка встряхнул его для пущего эффекта. - ГДЕ?

- Ш-шестой Корпоративный район, Семнадцатая линия между Электронным и Оптоволоконном проспектами... Точнее не помню.

- Благодарю, это всё, что я хотел знать. И, - механическая кисть резко разжала пальцы, парень снова плюхнулся в лужу, - не балуй впредь.

Как бы между прочим, странный человек махнул проезжавшему мимо автоматическому такси, которое тут же затормозило в силу того, что, видимо, заказов было не так и много, а машущего пешехода разрешалось игнорировать только при наличие активного заказа. Джентльмен, чей костюм по-прежнему был таким же сухим, будто на улице не шёл дождь, элегантным движением залез в машину и вместе с ней скрылся в дымке разбивавшихся о проезжую часть капель. Парень, находившийся в занимательном положении, стоявший на четвереньках, подумал о том, что, видно, в общину ему больше не стоит являться.

Приземлённый автомобиль, будто сошедший со старых, но как оказалось, крайне привлекательных для дизайнеров, футуристических плакатов: почти монолитная металлическая, напоминавшая по форме компьютерную мышь с зеркальной поверхностью стёкол, машина; двигался по промозглой улице, которая, как подумали бы древние, наполнилась тенями и призраками. В недобрых глазах, скрывшихся за тёмными очками, отражались титанические здания, почти полностью покрытые стеклом, это было слева по движению автомобиля, справа же располагался менее престижный район, подобное определение, правда, является чрезмерным смягчением реальной ситуации, но об ином Сергей Юрьевич думать не хотел, посему и смотрел только налево. Неформалы были всегда, всегда искали спасения от своей неудовлетворённой жизни в специфических движениях и прочей лабуде, хотя, ради справедливости надо признать, что, как минимум, одна из неформальных идей на сотню была стоящей. Но не в этом случае. Пока механический демон мчал сквозь туманы города, в котором, по сути, и не могло быть ничего другого, кроме вязкой завесы тяжёлой смеси влаги и воздуха, где-то там, куда он направлялся, события готовили людей к его прибытию...

...треск проводов разрывал пространство вокруг, люди, очевидно, не готовые рисковать своей шкурой, не ради тех целей, во имя которых они обыкновенно собирались в тесных пространствах захламлённого здания, находились в состоянии лёгкой паники. Сбоили компьютеры, искрила электроника, камеры вели трансляции с такими жуткими помехами, что с тем же успехом можно было и не смотреть на мониторы. Джек знал всё дело получше многих людей, отослать вирусы, провоцирующие перевод электроники в долговременный режим предельной мощности, поначалу операторы радуются повысившейся производительности, а потом наблюдают за тем, как водопады искр обливают всё вокруг и их самих. Вероятно, особой необходимости в личном присутствии как Сергея, так и Артура, не было бы, если бы не предположение о том, что лидеры общины, предпочтут хранить определённые знания или данные в бумажном виде. Всем и каждому было известно, если хочешь сохранить нечто в тайне - напиши это на бумаге, большая часть твоих современников слишком ленива даже для того, чтобы просто раскрыть книгу, не говоря о том, чтобы попытаться найти в ней что-то конкретное.

Веснушчатый смуглый великан неловко продвигался по лабиринту технико-служебных помещений, предназначенных для коммунального обслуживания здания. Всё это напоминало бы ему странные представления о будущем ушедших поколений, если бы не мелькавшая на периферии сознания злоба, преследовавшая его последние сутки. Красивое чистое лицо было покрыто сетью мелких царапин, схожую картину можно было наблюдать также на голенях и предплечьях Артура, правда, наблюдению за хаотично расположившимися повреждениями кожных покровов мешала грязь, пыль и сажа, покрывшая парня с ног до головы. Его дело было достаточно простым и относительно безопасным - пробраться, согласно карте, в предполагаемый штаб организации, пока Джек и Сергей Юрьевич отвлекают на себя внимание. По правде говоря, он сильно сомневался, что его духовный наставник ограничится только лишь отвлечением внимания, это было не в его стиле, не сейчас и не в этой ситуации. Скрип металлических зубов, напряжённые руки и устремлённый в неясную абстрактную точку немигающий взгляд говорили куда больше, чем могли бы сказать слова - скучавший по прошлому джентльмен был взбешён, взбешён в неясной степени...

...мрачные очертания здания размывались ливнем, становившемся только более и более настойчивым от мгновения к мгновению, но крики долетали до ушей серого монстра даже сквозь канонаду падающих капель. Он шёл, неспешно, со знанием дела, аккуратно, не гоже портить хорошую ситуацию, он расстегнул пуговицы пиджака, поблескивавшего узором высокотехнологичного покрытия ромбовидной формы. Из-за пазухи показался чёрный компактный силуэт, который тут же воинственно поднял дуло к плачущему небу. Из небольшой плохонькой будочки, явно посчитавший предмет в руках незнакомца чем-то неопасным, выскочил охранник и оповестил Сергея о том, что тот приближается к частной территории и ему было бы неплохо убраться восвояси. Ядовито-янтарные глаза, чуть порыжевшие от таимой злобы, скользнули по внешности преграды из мяса и костей, как только были замечены характерные атрибуты члена общины, на которую, на удивление, удалось много что нарыть, его судьба была решена - как и, вероятно, мечтал, он продолжит своё существование в виде программного кода на жёстком носителе, который извлекут из его шеи. Великий бог-компьютер обрёл ещё одного ангела.

На два коротких приглушённых выстрела мгновенно отреагировали товарищи охранника, но им уж точно не было позволено подойти к джентльмену ближе, чем на двадцать метров. Щуплые тела едва только успевших потянуться за оружием людей грузно повалились на мокрый асфальт, ещё два ангела. В виртуальной реальности искусственных глаз всплыло небольшое окно с трансляциями ближайших и приоритетных камер наружного и внутреннего наблюдения здания, сразу после этого Джек, видимо, радуясь прибытию старого друга, обдал суетившихся людей на одной из камер градом искр и отправился дальше ломать локальную сеть.

За мгновение до входа в здание, в левой руке джентльмена появился массивный боевой нож, которым он, не слишком церемонясь, прервал функционирование внушительной части кровеносной системы ближайшего противника на пути, тот повалился на бетонный пол, тут же окрасившийся багровым цветом, и, по сути, уже ничего не мог сделать. Чёткие выверенные движения, умерщвление как вид сурового, тонкого искусства, где каждое лишнее подрагивание или манёвр - уродство. Это не были наёмники, профессиональные охранники, да вообще - люди с защитными аугментациями, община, очевидно, оставляла им денег ровно столько, чтобы хватило на чип "постсмертной памяти" и на еду, всё остальное шло на загадочные, пусть и не слишком, для любого думающего человека, цели, тесно сопряжённые с взрывчаткой, взломами, разбоем и прочим. Наивные молодые люди для бывалого телохранителя были просто маслом, когда он являлся ножом, раскалённым добела. И чем больше он резал, крушил и стрелял, тем выше поднималась его температура, он - судья, они - обвинённые, своими действиями они подписали разрешение на негуманную эвтаназию. Во имя будущего человечества, конечно же, на меньшее Сергей Юрьевич был не согласен...

...сквозь решётку вентиляционного хода Артур увидел приземистого полноватого человека, который копошился в старом растрескавшемся столе из спрессованных опилок. В некоторых местах, на острых кончиках отломившегося лака, виднелись нитки, клочки бумаги и ткани, задевая их, на пол то и дело падали стопки бумаги, разлетаясь в стороны. Сводки, графики, диаграммы, таблицы - всё то, что можно было бы посчитать важным и ценным, сокрушённо устремлялось вниз, разлетаясь на лету в разные стороны. Вдруг, человек насторожился, быстро развернулся лицом к стоявшему за хлипкой стенкой парню, блеснули искусственные глаза такой старой модели, что можно было подумать, что перед великаном предстал реликт, не видевший дневного света лет тридцать, не меньше. Матово-чёрные полушария отражали скудный комнатный свет, где-то под покровом толстого ударопрочного стекла таились фокусирующиеся камеры, ловившие кадры окружающего мира, в момент, когда человек в монашеской одежде заметил в руке оппонента сверкнувший угрозой внушительных размеров револьвер, стало ясно, что план придётся несколько подкорректировать.

Раздался звук выстрела. Затем другой, ещё и ещё, стена раскрошилась, в воздух поднялась взвесь из бетонной и обыкновенной пыли, свободной рукой, предплечье которой крякнуло механизмами пальцев и внутренних систем, приземистый человек продолжил рыться в столе, вдруг ахнул от радости, схватил увесистую книгу в кожаном переплёте и, прижимая её, как сокровище, к себе, бочком начал двигаться к выходу из комнаты. Плотная серая дымка витала в воздухе, Артур тихо откашлялся, задержал дыхание и натянул воротник на лицо, сощурив глаза, он вломился в комнату, уже покинутую противником, выломав внушительный кусок фанеры. Джек отыскивал и транслировал ему данные о местоположении невысокого человека, параллельно стараясь всячески замедлить его передвижение. Снопы искр, глючащие автоматические двери, неисправность любого оборудования, подключённого к сети - это меньшее, на что Джек был способен. Крайне удобным было то, что многие стены, разграничивающие небольшие комнатки, были фанерными, конечно, с теми аугментациями, которыми обладал веснушчатый великан, ему ничего не стоило сломать и бетонную стену, не слишком толстую, правда, но это серьёзно облегчало дело. Можно сказать, что он просто двигался в пространстве, условно ограниченном, немного останавливаясь только ради того, чтобы приготовиться к толчку стены ради её разрушения. Дело осложняли шкафы и прочее утилитарное убранство, но опрокинуть их было ничуть не сложнее всего остального.

Единственной серьёзной проблемой был человек с механическими предплечьями, он, видно, прекрасно понимал с кем или с чем имеет дело и потому яростно сопротивлялся, резко реагировал на шумы. Хлипкость стен играла как на руку преследователю, так и преследуемому, поскольку тот мог без особого труда простреливать их, пули из крупнокалиберного револьвера прошивали несколько стен, как правило, пролетали мимо Артура, и устремлялись дальше, в неизведанные уголки покинутых комнатушек, единственная пуля, попавшая во внушительную фигуру, скользнула по металлокерамическому внешнему скелету и ушла в потолок. Из-за стены послышался лязг револьверных гильз, великан в очередной раз приостановился, изготовился и рванул, пробив стену, он было собрался нанести удар по только в момент разрушения барьера обнаруженному противнику, но в этот самый момент получил по голове увесистой ручкой револьвера. На полсекунды он осел, впечатав сжатый кулак в пол, бетон потрескался и мелкие его осколки разлетелись в стороны, боковое зрение, сфокусированное зрительными имплантатами и вспомогательными периферийными приложениями, зафиксировало угрозу удара и уже следующие полсекунды Артур потратил на то, чтобы увести удар, наотмашь ударив рукой, за этим движением последовала атака второй. Челюсть хрустнула, и, падая, приземистый мужчина попытался ухватиться за ударившую его руку, оставив три глубокие борозды-пореза.

Противник крутанулся во время падения и гулко плюхнулся о бетонный пол, послышался характерный звук треснувшего стекла, он не дёргался, вовсе не предпринимал никаких попыток встать. Книга, что он так ревностно оберегал, громадный потрёпанный гримуар в кожаном переплёте, беспомощно лежала рядом с ним, выроненная оставленным без чувств хозяином. Загорелый исполин медленно, не без волнующего благоговения, наклонился, бережно взял такой странный для его времени физический объект и сунул его в безразмерную сумку на поясе, очень удобно до сего момента существовавшую в виде бесформенного компактного мешка. После этого Артур отбросил как можно дальше револьвер носком ноги и, пятясь спиной, не забывая при этом о том, что в этом здании может быть кто-то ещё, покинул небольшой перекрёсток коридоров. Он вновь пробрался в коридор технических помещений, трубы угрожающе шипели и испускали облака обжигающего пара. По полупустым пространствам здания приглушённо, но всё так же угрожающе, как и пару минут назад, разлетался редкий звук сокрушительных ударов, лязг металла, выстрелы и едва различимая какофония искрящей электроники. Это был своего рода конец света, Сергей Юрьевич, вспомнил парень, неустанно посмеивался над теми, кто верил в скорое пришествие бога-компьютера: "Они даже не представляют, насколько близок к ним конец света, которого они жаждут. Когда они ангелами программ взлетят к небесам облачных сервисов, мир будет хоронить их тела, давно потерявшие мозги". Тут он, правда, допускал несколько грубую, но уместную в условиях гипертрофированной издёвки, ошибку - далеко не все хотели стать "ангелами", да и в конец света верил не каждый...

Где-то в хрупкой тишине коридоров, в которых от вызванного деятельностью Джека напряжения полопались лампочки брела фигура куда более грозная, чем любое мифическое существо. "Забавно, насколько люди приучили себя бояться чего-то далёкого, настолько, что не замечают реальной опасности, когда она предстаёт перед их глазами," - так он говорил, именно эти слова эхом гуляли по его голове, пока нервно сокращавшиеся пальцы, уже разжавшиеся, давно бросившие искорёженную автоматическую винтовку, будто бы жаждали продолжения "банкета". Использование подручных средств уменьшало износ боевых аугментаций, уж чему-чему, а рациональной экономии Хрустальный учить умел, он заражал тебя насквозь своей одержимостью экономической эффективностью, заставлял думать об этом, что бы ты ни делал. И в этот момент, погружённый в свои мрачные полубредовые мысли человека, которого наконец отпустила ярость, Сергей Юрьевич подсчитывал, во сколько обойдутся профилактические работы, чистка, диагностика и прочее-прочее, столь затратное, но необходимое. Наверное, он мог бы думать об этом намного дольше, если бы в темноте не мелькнули неприязненные красные огоньки устаревших глазных полусфер-аугментаций.

- Что ты сотворил?! - фраза резанула сознание, прямо как тогда, много месяцев назад в Японской национальной корпорации, разве что тот тип со змеиными глазами произносил её более возвышенно и благородно. В ней не было той истеричной надрывности, какая обычно бывает у фанатиков, не-е-е-ет, та тварь точно знала и что она делает и чего она хочет, этот же, клацающий своими атавистическими искусственными конечностями, только думает, что знает.

- То, что должен был бы сделать любой человек, у которого есть совесть и сила, - глаза вновь загорелись искрящим янтарём, металлические зубы блеснули в отблесках плеснувших из кабеля искрах. Джентльмен сделал несколько решительных шагов вперёд, из костяшек пальцев показались, сверкнув, короткие лезвия сложной формы, он отвёл руку для удара.

- Он покарает тебя, как и всех, кто противится Его приходу! - чёрные лязгающие при движениях руки метнулись вверх, направив на оппонента револьвер, мелькнула вспышка, после которой наступила тишина. Грузный человек подался вперёд, желая увидеть лицо того демона, который разрушил то, что он со своими братьями строил долгие месяцы, труха от планов опала на землю как страницы разорванной книги, как той, которую украл странный гигант. Где-то в здании занимались мелкие очаги пожаров, электроника барахлила, ничего не работало и ничто не могло спасти ветхое здание в старом промышленном районе от уничтожения, под пеплом и бетоном чудище, осмелившееся сопротивляться пришествию, должно было сгинуть.

- Вы так верите в свои силы, что не способны даже прочитать о том, что классическое оружие почти бесполезно против людей с панцирной искусственной кожей? - из хаотично колыхавшейся завесы бетонной пыли вынырнул непримиримый кулак с ощетинившимися странными лезвиями, на тыльной стороне руки красовался лёгкий след от проскрежетавшей по ней пули, в тусклой полутьме блеснуло состоящее из нетронутых шестиугольников покрытие пиджака. - Должен сказать, я не ожидал столь слабого сопротивления. Мальчишки и старик, потянувший их за собой в могилу, отцы тащат детей на тот свет, Базаров был бы в восторге от такого итога, - под плясавшими в темноте огоньками ядовито-янтарных глаз сверкнула металлическая улыбка, стройные ряды зубов разошлись, и из них вышел поперхнувшийся иронией смешок.

Кровь, текшая из шеи и горла, поверженного адепта смешивалась с серыми частичками оседавшего бетона, искусственные глаза едва горели, внутренние системы поддержания жизни силились что-либо сделать, нанороботы позапрошлого поколения спешили к зиявшим ранам. Сергей Юрьевич посмотрел на умиравшего человека средних лет, в нём не было ничего особенного, ничего, что могло как-то запомниться или выделить прислонившуюся к стене фигуру из бесконечного ряда отправленных в архивы вечной памяти и тех, кому путь туда был запрещён, запрещён им судьёй.

- Зачем вы подорвали улицу в "Джунглях"? - джентльмен опустился на колено перед умирающим и заглянул ему в лицо, ничего не желая увидеть и ничего не собираясь менять.

- Мы отправляем людей на облака сетевых сервисов, где им не придётся больше заботится о пище, питье и... - почти погасшим взглядом чернеющих полусфер человек уставился в начинавший задымляться потолок, делая долгий хрипящий вдох, в котором чувствовались признаки того, что шея была зашита не слишком идеально, - всём том, что отвлекает их от творчества и созидания, от мыш-ле-ни-я, - последнее слово он произнёс, трясясь от тока, пущенного по проводам, шедших от руки Сергея. Он сидел и молча смотрел как противник бьётся в конвульсиях, его глаза бешено мигают, пальцы механических рук непроизвольно и бессистемно сокращаются, а рот издаёт всё более и более пугающий хрип, скрещенный с бульканьем.

Когда пространство заполнилось дымом настолько, что пришлось активировать фильтры в верхней секции горла, монстр с горящими глазами вернул выбрасываемые электрошокеры на место и, дотронувшись до шеи покойника, надавил. Чип визжаще, будто умоляя о том, чтобы его оставили в покое, хрустнул. В этом не было особого смысла, здание бы наверняка обвалилось, или пожар сожрал бы тело вместе со всей электроникой, но пышущий ненавистью человек хотел сделать это, потому что он должен был это сделать.

***

- Так значит, ты хочешь использовать меня в качестве неуязвимого козыря в рукаве в твоих странных соревнованиях с тем самым Сергеем Юрьевичем? - Кирилл сидел за столиком напротив Яна и несколько растерянно смотрел тому в глаза, странные, без какого-либо выражения, но с глубоким искрящимся светом, не то уверенности, не то ажиотажа.

- Да. Сам понимаешь, тебя невозможно взломать, твои мысли - прочитать, а конечности - свести спровоцированной судорогой, - в его голосе чувствовалось нечто гудящее, механическое, отчасти - раздвоенное, как будто два человека говорили почти в унисон.

- Это не мешает ему устранить меня физически...

- Это интеллектуальная игра, он не опустится до того, чтобы убивать тебя.

- Ты так в этом уверен? - на несколько мгновений воцарилась тишина, такая долгая для ситуаций, в которых с содроганием ожидают ответа. По комнате успел пронестись ветерок, ворвавшийся через раскрытое окно, что-то прокричать птица и, где-то там, в саду, Висельник был в этом уверен, вздохнуть Марта, наслаждавшаяся атмосферой парка и одновременно присутствующая, можно считать, сидящая перед ним.

- Да, - после этого ничего не последовало, слово безапелляционно повисло в воздухе, убеждая присутствующих в своём соответствии действительности. Вся эта ситуация, скрытая туманом неосведомлённости, дразнила Кирилла, он любил периферийные истории, короткие, насыщенные. Писатель внутри него жаждал узнать всё, изучить каждое предложение, не так часто с его знакомыми происходило подобное. Но рациональность, которая никогда не покидала его, настойчиво твердила о рисках, с ней нельзя было не считаться, но пойти на риск можно было.

- Хорошо, я согласен. Что мне нужно сделать?..

***

В великолепном блеске вычищенной автоматическими системами квартиры, как бы отгороженной от внешнего мира чернотой стекла, устало распластался в кресле демон корпоративных войн, который ныне развлекался исключительно тем, что работал на самого себя во имя отсутствия скуки и всепоглощающего чувства вины. Искусственные руки были покрыты сетью микроскопических потёртостей, которых уже было достаточно для того, чтобы они выглядели потрёпанными. Сажа на лице, расположившаяся широким мазком от правого виска к подбородку, добавляла его образу утомлённости, а взгляд, непривычно пустой, без огонька, выдавал отсутствие их владельца в реальном мире, его разум был где-то далеко, но занят он был чем-то не слишком важным. Рядом с ним, примостив голограмму-персонификацию в уютном кресле, находился Джек, помехи на месте лица свидетельствовали о состоянии, схожем с состоянием его друга, внутренние процессы обрабатывали некое множество запросов, на которых было сосредоточено и ядро его личности, так что времени на активное поддержание визуализации эмоций не было. Артур недавно ушёл, захотел прогуляться, сразу после его ухода силившиеся активно беседовать джентльмены замолчали и погрузились в праздные раздумья.

По небу неспешно летел огонёк вертолёта, он мирно мигал, будто задавая ритм спокойной жизни, раскинувшийся под ногами гигантский город казался таким недосягаемым. Каждый человек в том городе был потенциально опасен, каждый таил в себе частицу неизвестности, а неизвестность, как известно, - это риск.

- Как думаешь, можно ли излечить человечество от глупости? - как бы между прочим спросил Сергей Юрьевич, мутным взглядом глядя в неизменную точку.

- Вряд ли, друг мой. А почему ты спрашиваешь? - голографическая панель, отвечавшая за визуализацию лица, колыхнулась, перестроилась и стала транслировать пару усталых глаз, моргающих в такт сказанным глазам.

- Порой мне кажется, что я делаю бессмысленную работу, что раньше, что сейчас. Годами я убивал людей за то, что они хотели убить кого-то другого, ничего не изменилось, разве что раньше мне платили за это деньги, и, как мне кажется, ничего не изменится. Этот процесс продолжается тысячи лет, а я возомнил, что смогу что-то изменить... - печальные глаза уткнулись в пол, застеленный пушистым ковром, что-то резко переменилось, Джеку даже показалось, что он услышал, как в голове сидящего рядом человека что-то затрещало, глаза налились ненавистью, а брови сошлись на переносице... - а иначе вообще ничего не имеет смысла. - Он сжал подлокотники, и они с треском сломались. - А теперь стоит прочитать эту чёртову книгу.

Гримуар же, напоминавший внушительных размеров бухгалтерскую книгу тех времён, когда вся бухгалтерия велась на бумаге, а о компьютерах в бизнесе ещё и думать не могли, лежала, выделяясь на фоне стерилизовано-чистой комнаты, на столике, на котором обычно стоял поднос с чайником и чашками. Чтение первых нескольких страниц не дало практически ничего, кроме осознания того факта, что книгу эту вёл вовсе не отправившийся в забвение человек со стеклянными глазками-полусферами. Фанатикам было свойственно на письме, как и в речи, подчёркивать свою принадлежность к своей идеологии, в то время как ведший этот монументальный документ человек не отражал на бумаге ничего, что выходило бы за рамки условных обозначений и цифр, слов, как таковых, тут не было вовсе, вся информация представляла собой бесконечные разлинованные таблицы с графами и значениями. Джентльмен понял, что ошибся, поставив на то, что подобной важности журнал доверят психу, зато, правда, стало ясно, что за всем этим стоит кто-то куда более могущественный, чем мелкая секта. Можно даже было допустить, что этот некто владеет сетью подобных обществ-пешек, а это уже пугало. Сергей отложил книгу, оставив её на более позднее изучение, он застыл над столом, глядя в пустоту, направив взгляд в пол.

- Сдаётся мне, лишь втроём нам не справится... - с некоторым сожалением произнёс он.

Раздался почти забытый звук старинного характера, прибывший из прошлого века и, кажется, из какой-то далёкой, ненастоящей жизни. Это был звонок телефона, старинного трубочного телефона, мирно примостившегося в углу между комплексной мультимедийной панелью и стенкой. Электронный мир, в котором любая транзакция, передача информации или самый защищённый сигнал мог быть отслежен, взломан и проанализирован, заставлял людей, привычных к сверхскоростям, гиперудобству и хай-тек дизайну, использовать детища прошлых столетий для защищённости контактов. Звонок старинного телефона, одно обслуживание которого стоило дороже, чем цельный ремонт аугментаций, означал, что Сергею Юрьевичу звонит кто-то, кому есть что сказать и по делу.

- Алло, приветствую вас, - с несвойственным для себя лёгким волнительным напряжением сказал владелец квартиры.

- Сергей Юрьевич, добрый вечер, - наигранно добродушный голос, через который сквозило недовольство и вселенский цинизм, который, пожалуй, никто бы не хотел слышать иначе, как из динамиков радиостанций или телеэкранов. - Вам не кажется, дорогой гражданин-акционер, что вы зашли слишком далеко и не в свою компетентную область?

- Добрый, господин исполнительный директор, нет, ни мне, ни моей лицензии так не кажется, - по опыту общения с любыми людьми с управленческих должностей Корпорации, джентльмен знал, что необходимо взывать к своей лицензии, она всегда смягчает любые углы. - Вы наверняка осведомлены о том, что моя расширенная лицензия телохранителя позволяет мне защищать собственную жизнь, а при нахождении в неблагополучных районах, она подвергается постоянному риску.

- Видите ли, мистер "демон корпоративных войн", в нашем распоряжении оказались данные о том, что вы имеете связи с личностями, которые сложно назвать законными. Вам должно быть известно, что Конвенция Разграничения 2030 года категорически запрещает любые личностные контакты между любыми людьми и неподконтрольным какой-либо из корпораций искусственным интеллектом. Оправданием, в соответствии с поправкой 2036 года, может считаться только факт инициации со стороны ИИ, посему, вы можете быть обвинены только в трёх фактах преступного деяния. Но точно не идёт вам в плюс отказ от содействия со специальной комиссией по делу "Уральского побега" или же "Дракона", а также ряд прочих отказов от содействия следствию, последним из которых стал инцидент с Аристархом Крестовым, - исполнительного директора не было видно, но вся сгустившаяся вокруг информация, будто сочившаяся через телефонную трубку вязкой чёрной массой, вопила о его злорадной усмешке победителя. - Корпорация очень ценит вас, Сергей Юрьевич, вы - один из крупнейших физических лиц, являющихся нашими акционерами, но также Корпорация отдаёт себе отчёт о том, что вы, по многим пунктам, являетесь нежелательным рисковым элементом, который может быть социально опасен. Террористические секты - бог с ним, мы даже можем выписать вам чек на кругленькую сумму за то, что вы расправились с одной из них, закрыв глаза на вопиющее превышение ваших полномочий. Лицензия - не всегда панацея от всех проблем, Сергей Юрьевич, я хочу сказать, что вы живы и на свободе лишь потому, что верхушке Корпорации, отчасти, симпатичны ваши действия. Меценат культуры, спонсор множества наших проектов по всей территории Корпорации, человек, верно служивший множеству наших граждан-потребителей и граждан-акционеров в качестве телохранителя, за что вы и были прозваны "демоном корпоративных войн". Но ваш кредит доверия подходит к концу...

В повисшей тишине было слышно лишь лёгкое электронное шевеление голограммы и дребезжание телефонной линии. Широко распахнутые глаза в обрамлении выжженных век уставились в пустоту.

- Что я должен сделать? - не своим голосом процедил джентльмен.

- Это мы уточним позднее, а теперь - спокойной ночи, дорогой гражданин, - полный удовлетворения голос на прощание выплеснул ядовитое ехидство, плеснувшее в ухо слушавшему через громадное расстояние телефонного кабеля, и затих.

- Доброй ночи, исполнительный директор...

"Этот паршивец куда больше внимания уделяет единичным личностям, чем его предшественник, это плохо, придётся несколько подкорректировать свою стратегию" - пронеслось в голове Сергея Юрьевича, он закусил нижнюю губу, продолжая стоять и смотреть в незримую точку на стене. "Что там говорил Хрустальный, "будущие друзья"? Пожалуй, самое время заняться ими, то есть, подождать их появления, а уж потом видно будет" - как промежуточное решение, он принял это утверждение.

- Нам необходимо на время свернуть нашу деятельность, придётся поскучать ещё чуток, в нашей и без того слишком короткой жизни, - загадочно произнёс демон корпоративных войн, проходя мимо своего Джека, направляясь к двери.

- Позволишь узнать, куда ты? - крутанулась в кресле голограмма ИИ.

- Думаю, стоит навестить Яна, мне не нравится то, что я не в курсе того, что он замышляет. Уверен, я смогу предложить ему нечто, что послужит для него хорошим мотиватором раскрыть карты и присоединиться к нашей кампании на правах, хотя бы, нейтрального стороннего наблюдателя. Держу пари, звонок исполнительного, отчасти, его рук дело, или же наш дорогой управляющий слишком дотошен, одно из двух.

***

Гуляя в расплывчатых видениях окружающей действительности, Лео шатался по насквозь сырой улице частного квартала, в котором натолкнуться на нежелательное лицо было так же невероятно, как и возможно. Появляясь в частных зонах, различные элементы, не слишком легальные, очень рисковали, прежде всего - своей шкурой. Однако, особо отчаянные бунтари, испытывающие особую потребность в протестных действиях, порой, шли на такой риск. Обычные честные граждане не имели привычки преграждать путь кому бы то ни было, тем больше было удивление Лео, когда в лучившемся проёме переулка, выходившего на крупную, освещённую тысячами неоновых огней, улицу, появилась нагловатая мрачная фигура, ехидно сверкавшая двумя рядами белоснежных зубов:

- Не уделите ли не пару своих драгоценных минут, милый сударь Леонид Игоревич? - несмотря на всю внешнюю презентабельность внешности незнакомца, почти искренне смеющиеся глаза, натянутую улыбку, душу его голоса сложно было назвать благожелательной. "Странно, только спьяну ко мне приходит мышление такими понятиями как душа" - подумал Котов. - "А у меня-то она есть?" - мгновенно переключил он своё сознание.

- ДА... да... - как бы между делом, размышляя о высоких материях, что делал крайне редко, ответствовал богатей, - ...конечно.

- Один ваш друг, зовут которого Ян, впутался в достаточно неприятную переделку... - начал было незнакомец, размеренно и не торопясь, делая правильные акценты и должным образом подбирая слова, но собеседник перебил его:

- АГА, так и знал, не стоит ему якшаться с этой коротковолосой, премерзкая девчонка, не пойми откуда, не пойми, чем занимается, что он в ней нашёл, вообще не понимаю! - бутылка, которую всё это время он держал в руках, с силой влетела в асфальтовое покрытие, стекло жалобно звякнуло, разлетаясь на десятки зеленоватых кусков, о которые порезаться было легче лёгкого. - Это же двадцать первый век! Кому к чёрту нужны длительные связи? Ничего, кроме нервотрёпки и бессмысленных привязанностей! - он посмотрел на стоявшего перед ним человека с оттенками вопроса, вызова и воодушевления.

- Я не об этом, - улыбка, - он связался не с самой хорошей компанией, опасно общаться с человеком, которого хочет убить, ну, или хотя бы покалечить, добрая половина Корпорации, а уж что говорить о тех, кто находится за её пределами - у-у-у-у-у, - он сделал неопределённый жест, отсылающий собеседника вдаль. - Что самое страшное - так это то, что этот злостный тип убедил твоего друга в том, что его взгляды и мнение имеют вес и, что немаловажно - представляются интересными. Знаешь, ведь этих интеллектуалов так легко завлечь пряником познания, им лишь бы понять что-то, осознать, они больны этим и только ты можешь излечить своего друга от этой гнусной болезни.

- Я не знал об этом... - рассеянный плавающий взгляд уставился в место во вселенной, расположившееся ровнёхонько между рукой и боком человека в чёрном пальто. - Но как мне ему помочь?

- Всё очень просто, свяжись с ним и поговори, постарайся убедить в том, что этот человек - он показал фотографию, высветившуюся на экране смартфона, - опасен, что ему не следует доверять.

- Спасибо, что ли, незнакомец, попытаюсь не забыть, - Лео, пошатываясь, пошёл на пролом, видно ему было не слишком хорошо. Незнакомец отшатнулся и не стал препятствовать, он дождался пока парень скроется за поворотом, после чего выждал ещё с десяток секунд и, поднеся запястье ко рту, произнёс:

- Дело сделано, парень вошёл в положение друга, остаётся только поближе познакомится с этим самым Яном...

Человек в чёрном пальто стоял, скалясь во весь рот, он любил охоту, особенно любил жонглировать добром и злом, злом во имя добра, добром во имя зла. Забавно, но самые чистые порывы выстилали дороги в ад, а самые мерзкие позывы человеческих душонок способны были свернуть горы, а результатом всего этого становилось благо всех, кроме того, кто жаждал собственной выгоды. Слегка ленивой, неспешной походкой, какой имеют обыкновение обладать те, кто уверен в собственном абсолютном превосходстве над окружающим их миром, мужчина вышел из переулка и, оглядевшись, пошёл по маршруту, известному только ему. "Порой входить в игру последним не так и плохо..." - мелькнуло у него в голове.