Свет ярчайший, что солнце, спокойствие сладкое, будто сон. Великий солнечный бог на коне скачет по тропинке узенькой, средь леса дремучего, средь кустов подлых, терпит взгляды на себе нечистые, мчится к цели своей воин славный. Там, где лес мрачен, там, куда не светит солнце, сидит на вороном коне, распространяя вокруг себя тьму, что темнее самой кошмарной ночи, мрачный бог. Ждёт он, когда прибудет его извечный враг, заклятый противник, которого ему не победить.

Появился он на опушке, словно солнце взошло в этом чёрном мирке, трава позеленела, на иссохших деревьях начали зреть почки. Закрыты глаза его, по уговору не должен смотреть он на врага своего, не должен видеть его кошмарный облик, бог тёмный не терпит света ярче, чем солнце, а очи светлого бога горят, будто тысячи солнц. Туман окутывает поляну, только родившееся - умирает, только зачавшееся - чахнет, всё вновь мертвым становится. Говорит бог тьмы таковы слова:

- Не столь ясен лик твой, как рисуют тебя, бог солнечный, не столь красен ты, как описывают тебя, но крат во сто ты храбрее, чем думал я! Слава тебе и почёт за это! - Глаза, что рубины, блестят в лучах, исходящих от неземного воителя, окантовка плаща, что злато, светится манящим сиянием, дыхание, что могильный ветер, разносит туман по лесу всему.

- Благодарю тебя, о незримый собеседник мой! - Бог солнечный сердечно кланяется, трясёт красным золотом длинных волос своих, славно стучат латы его, прекрасен голос его. - Не столь страшен ты, как рисуют тебя, не столь зловонен, как говорят, но честен ты, за то благодарность моя и память в веках, о брат мой тёмный! - Кланяется второй раз, сиянье от него сквозь туман пробивается, вновь жизнь рождается, вновь трава зеленеет, почки созревают.

Расхохотался тёмный бог, ужасным, каркающим смехом, притихли чёрные псы его, умолкли вороны его, трава пожухла вновь, почки усохли. Сгустился туман, пряча от света землю и деревья. Прогремел далёкий раскат грома, будто ночь настала, стали чёрными тучи.

- Я лгал тебе, о сошедший с небосклона, диво, как прекрасен ты, а светится тело твоё, что глаза мои режет сквозь мглу. Я лгал тебе, чтобы обидеть, но никак не ожидал, что ты лгать мне будешь, дабы похвалить. Не такого я ждал от бога светлого, что есть олицетворение всех благодетелей, - когда говорил темнейший таковы слова, туман поредел, послышалась песня соловья, хлопот крыльев его. Невиданное дело, обыкновенное животное в священном лесу! Вылетела птица на поляну, да как увидала властителя ночи, так и упала за мертво на землю.

- Не лгала я тебе, можешь не сомневаться в словах моих, правду и только правду говорю я, - солнечный властитель, ни на секунду не раскрывая глаз с коня спустился, наклонился к упавшему соловью. Тот затрепыхался в руках пресветлого, издал свистящий звук, но тут же успокоился, сидел он в руке покровителя жизни спокойно, только порой вертя головой. - Ка не отрадно мне с тобой беседовать, но надобно нам о деле говорить, я искал тебя, жаждал встречи с тобой, вещь одну важную должен я обсудить с тобой.

- Ну что ж, говори, раз уж приехал, - развалился мрак ночной в седле коня своего, потешно смотреть ему на серьёзность солнечного своего брата, ждёт он следующих слов его.

- По той нужде прибыл я, что ты людей ранишь да калечишь, деревни жжёшь, княжества разоряешь, не доброе дело творишь ты, отступись, нет нужды в страданиях людских, - пуще прежнего сияет небожитель, выросла трава выше лошадиных копыт.

- Не могу я выполнить просьбы твоей, славный воитель, не я таков, что творю дела злые, но люди создали меня таким. Как ни хотел бы я перестать, а не могу, сила великая, дарующая жизнь и мне и тебе, верой называющаяся, не даёт изменить мне обязанностям своим. Коль сказано, что зол я да хитёр, так должен я быть таким и другим мне быть не дано.

Мрачен стал лик светлейшего, сияние, что исходило от него, потускнело. Затрепетала синица в его руке, чувствуя наступающий на неё мрак, смерть неминуемую. Сел в седло бог солнечный, покачнулся, но усидел.

- А может лжёшь ты мне, ведь ты хитёр, а потому словам твоим верить не следует, - прислушался светлый, ждал он ответа, как дара свыше ждут смертные, надеялся, что брат его ответит утвердительно, но не дано было ожиданиям его сбыться.

- Да, хитёр я, спор бесполезен, но только лишь с людьми я бесчестен, однако, когда с тобой говорю я, мне нет смысла лгать. Да и сам не веришь ты своему предположению, поскольку чутко сердце твоё, понимает оно, что правду говорю я тебе. Ты - сердце мира, его добродетели, его надежды и защита. Я - разум мира, его вечный бич, гонящий вперёд, я знаю всё. Такими мы были созданы, и до конца дней своих такими нам придётся оставаться.

- Скажи, бог тёмный, может, тогда и не надобно существовать нам, раз столько бед приносит людям наше существование. Ты вечно будешь терзать людей, я вечно буду их защищать, но не в силах я защитить всех. Что делать прикажешь мне? - Ослаб совсем свет, исходящий от небожителя, темнеет в глазах у синицы, смерть совсем близка.

- Не печалься о роли нашей незавидной, что с людей взять? Долгие века они воевали, рубя головы друг другу, уничтожая богатство и мир, сея войну и голод. Лишь страх сумел сплотить их, страх передо мной, но он же стал для них новой напастью. Тогда пришёл ты и даровал им надежду и защиту. Великое дело творишь ты и никто не в праве тебя осудить, даже ты сам, - туман почти исчез, губительная сила мрачного бога сошла на нет и несчастная птица перестала трепыхаться. Тепло было ей в руке защитника людей, смирно уселась она и будто задремала.

Ни слова не сказали более друг другу бог ночной и бог дневной. Только ветер свистел меж ветвей, только тихо рычали псы ночи и глухо каркали вороны. Медленно ступал златогривый конь под властителем солнца, уходя прочь из чащи. Вслед удаляющемуся гостю спокойно и печально смотрел мрак ночной. Солнце клонилось к закату, совсем скоро оно скроется за горизонтом и придёт тёмное время, его время.