Она проглотила таблетки, лучше забыть, лучше всё забыть. Его, её, деда, бабушку, отца, мать, первую любовь, первого парня, случайную подругу, боль, радость, страх, волнения. Всё это мешает, ничто не должно осквернять её мир, её существование, абсолютный покой, только это ей нужно, только это. Она что-то забыла, это точно, разум почувствовал облегчение, но столь незначительное, что в следующий же момент ей показалось, что ничто не сгинуло в глубинах беспамятства. Что же она не забыла, точно было что-то, что она хотела забыть, но по какой-то причине не смогла. Лицо, той, настоящей и неизменной зеркальной девушки было так странно и страшно искривлено гримасой непонимания происходящего, что неправдивой девушке стало жутко. Точно, парень, не плохой в общем-то человек, добрый, отзывчивый, да, таким он был когда-то давно, слишком давно. Но это ничего, таблетки всё исправят, они освобождают.

Два глотка воды, взгляд, усталые глаза, непонимание во взгляде. Тяжесть, страшная тяжесть. Дед, он так любил собак, но та псина почему-то не полюбила его, чёртова дворняга, конечно, она была бешеной, как иначе, но результат есть результат. Она не хочет вспоминать тот день, не хочет больше видеть окровавленную рубаху, седую бороду, покрытую бардовыми пятнами и широко раскрытые глаза, которые будто спариваются у мира о чём-то. Отец забил насмерть эту собаку, он был так сильно, что у той хрустели рёбра, он был страшен и зол, никогда, ни раньше, ни позже, она не видела родителя таким. Мать просто плакала, бабушки, к счастью, уже не было в живых... к счастью. Пирожки и чай, неумолимые кнуты памяти пришли в движение. Надо скорее проглотить таблетки, почему она медлит, всего-то одна порция по две белые ампулы в день, неужели так сложно?

Стук таблеток друг о друга, глоток. Бездонных огромные синие глаза, точно, точно, вот что он любил. Кто "он"? Она уже не помнит его лица, не помнит имени, этой странной ухмылки, которая ещё тогда показалась друзьям подозрительной. Конечно, на что она надеялась, в ней нет ничего, кроме этих синих бездн, абсолютно ничего, ни форм, ни телосложения, а эти волосы могут напугать кого угодно, пепельно-белые пряди, не то выгоревшие настолько, не то поседевшие, будто образовывали во всё ещё чёрной основной их массе пугающие речушки, когда единым руслом этих рек выступали все передние волосы. Выгорели или поседели? Она уже не помнила, это к лучшему, точно, только так и не иначе.

Пауза, благословенная пауза в мыслях, они настолько замедлились из-за действия амнезийных таблеток, что, обычно стремительные и неумолимо активные, сейчас они словно тихоходно ползли. Какая-то мысль, странная, во всём потоке негатива, что каждый вечер выливался на голову несчастной девушки. Мимолётный образ, случайный человек, может она видела его в старом городе? Она не помнила. Посмотрев в баночку с белыми ампулами одновременно с этим тряхнув её, она где-то в подсознании начала понимать, что что-то не так, их осталось как-то маловато. Но она никак не могла вспомнить, принимала ли она их, логика твердила, что да, память, - что нет. Девушка решительно не знала кому верить, только в мыслях всё мелькало нечто светлое, доброе, бесконечно позитивное. Порой ей казалось, что она грезит тем, что никогда не видела, возможно то, что она сама нафантазировала, то, что ей показалось.

В тщетных попытках что-либо вспомнить после приёма амнезина, она склонилась над раковиной и дотронулась худой дрожащей рукой до лица. Брови, эти чёртовы густые брови, сколь долго и давно вся её ненависть сосредотачивалась на них. А хуже всего было то, что с ними была та же проблема, что и с волосами, значительная их часть была пепельно-серой. И вдруг всё, о чём она думала, вся злость и радость, исчезло, будто испарилось, мозг очистил сам себя, остался только тот странный образ из старого города, точно, из него, на каком-то проспекте в какой-то кофейне. Но больше ничего, полная пустота, единственное, что осталось в её голове, так это парящий и мучающий образ, насмешка зла над добром, прекрасное, что калечит. Ноги больше не хотели держать тело, девушка осела, прислонившись спиной к ванной, завтра вечером будет всё то же самое, но это будет завтра и у неё будет амнезин, так что сейчас, да и тогда всё будет хорошо. С этой мыслью она погрузилась в глубокий сон, который не разрушить никакому звону будильника.