Кровавая улыбка на бледном лице —
Такое забудешь нескоро...
Им казалось, что я защищал себя,
Но я защищал боксёра...
Наутилус, «Боксёр»
— Добро пожаловать на службу, экзорцист.
Весь мир замер в ожидании: ветер притих, оставив кроны деревьев в покое, замолкли во́роны, почуяв важность момента. Димир почувствовал как мысли начали течь всё медленнее, как неохотно стало сокращаться сердце.
— Рад помочь, — ответил Миха, чуть наклонив голову.
И сразу отпустило. Ветер взвыл ещё сильнее, сердясь за задержку. Во́роны радостно стали обсуждать будущий пир. А Димир с холодком ощутил как невидимые нити связывают его друга с оружием, да так, что безнадёжность охватывала даже при мысли о том, чтобы порвать их.
— Я пресви́тер Га́ла, служу длани Отца Небес, — парень тоже склонил голову. Было заметно, что это ему далось тяжело. — Как я понимаю, вы о нём никогда не слышали?
— Честно говоря, нет. — Миха развёл руками, словно извиняясь.
— Ничего страшного. Когда Небесный Лук не находит поблизости подходящего кандидата, он может вмешаться в процесс телепортации. Такие случаи записаны в хрониках. Мой долг — помочь вам освоиться в наших землях.
— Ну, как я заметил, у вас тут очень весело, — кивнул Миха. — Но проблема в том, что во время... м-м-м... телепортации, я был со своим другом. И я не уверен, что он захочет остаться.
— Шутник... — Димир отвлёкся от разглядывания лука. — Тут бронелифчики, огненные шары и настоящие мечи. Куда я пойду?
— А как же бизнес?
— А как же Леночка?
Синхронные ухмылки.
— Мы решили остаться, — повернулся Миха к пресвитеру. — Вакансии для двоих найдутся?
— Думаю, да... — замедленно кивнул он, внимательно оглядывая Димира. — К физическому труду вы явно не привыкли. Грамотный, надеюсь? Пи́сари храму всегда пригодятся.
Владимир стиснул зубы. Так небрежно по его физической форме ещё никто не проходился. И ладно бы с целью оскорбить, можно было ответить «сам дурак», а тут вежливо, деловито... почти по-медицински.
— А может лучше поваром? Он вкусно готовит!
— Не знаю... Там же тесто месить надо, и много. Сдюжит?
— Кх-кхм! — обратил на себя внимание Димир. — На поляне четыре трупа. В тех кустах — ещё два. Сколько на той поляне, что мы прошли — затрудняюсь сказать. Почему-то мне кажется, что сейчас не время и не место обсуждать мою форму.
— Простите, вы правы, дэн... — Гала вопросительно взглянул на Владимира.
— Димир.
— Вы правы, дэн Димир. Мне сейчас предстоит важное и очень неприятное решение, поэтому трусливый разум ищет любой предлог, чтобы не думать о нём.
— Что за решение? — насторожился Димир.
— Не про вас, не беспокойтесь. Просто где-то бродит ещё один колдун. Возможно, он побежал к своим за подкреплением. Возможно — бродит где-то здесь, собирает ценности. Возможно — следит за нами из соседних кустов.
Самое время начать пугливо оглядываться, но друзья уже лет десять не велись на такие уловки. Только Димир не удержался, прислушивался к ощущению, которое смутно указало, что где-то далеко сзади по левую руку есть кто-то живой и активный. Что тоже ничего не значило — местные колдуны могли уметь закрываться от экстрасенсорики.
— И мне нужно решить: либо бежать сломя голову докладывать в Храм, либо сначала похоронить павших, а потом бежать докладывать.
— А бросится в погоню? — уточнил Миха.
— Колдуны — мастера маскировки, а я больше специализируюсь на защите, чем на поисках, — виновато улыбнулся Гала. — И сейчас, когда вы появились... Экзорциста надо как можно быстрее отвести в Храм, чтобы начать обучение.
— Обучение мне Лук уже сейчас устроил, — отмахнулся Миха, потирая висок. — С большим энтузиазмом.
— Да?.. Странно, так быстро? Вы тоже грамотный, дэн?..
— Миха. Да, грамотный.
— Но не волнуйтесь, это вышло случайно, — кивнул Димир. — В остальном он сильный, честный воин света и справедливости.
— И это очень хорошо, — серьёзно кивнул пресвитер.
Шутка улетела в молоко.
Димир лихорадочно думал. Когда человек хочет сам принять решение, он никогда не станет рассказывать условия задачи окружающим, чтобы не напороться на кучу советов. Если говорит — значит хочет услышать эти советы, хочет переложить часть ответственности. И решать придётся им с Михой. Это-то понятно, это логично. Загвоздка в другом. Почему есть сомнения между хоронить или не хоронить?
Во время такого неадекватного действа как война, самой адекватной, обычно, остаётся... религия. И никакой церковник не стал бы требовать от одного человека, к тому же наверняка раненного, чтобы он похоронил всю эту толпу. Особенно когда у него в руках весть, способная спасти живых. Даже если бы вести не было — правильнее было бы дойти до ближайшей деревни и попросить помощи там.
Значит, есть что-то ещё, что-то очень важное, из-за чего нужно больше опасаться мёртвых, чем живых...
— Колдуны любят прогуливаться после смерти? — спросил Миха, за секунду до того, как эта светлая мысль добрела до сознания Димира.
Как всегда, впрочем.
— К сожалению, — кивнул пресвитер. — Свет Отца Небес не даёт им пошевелится, но с заходом солнца они встанут и разойдутся на многие километры.
— И поймать их тогда будет в десятки раз сложнее, — кивнул Димир.
— Именно.
— И чего мы тогда ждём? Быстрей начнём, быстрей закончим!
К счастью, рыть могилы, даже братские, не пришлось. Магия весьма облегчает местным жизнь, и по заверениям пресвитера Гала, мёртвые после заупокойной сами уйдут под землю. Надо только стащить их в одно место, чтобы ему не надо было проводить ритуал несколько раз.
Таща за ноги очередного бедолагу, Димир мрачно подумал, что они с Михой очень удачно попали именно в этот момент. Поучительно. Одно дело, когда ты с ходу врубаешься в драку, в руке — меч, который одним взмахом десятерых косит, да за правое дело, да прекрасную эльфийку защищать... И совсем другое — когда в компании святоши приходится убирать последствия таких развлечений... Зная, что «спасибо» никто не скажет, это ведь обычное дело. Обезопасить мирный народ от нашествия зомби, что может быть естественнее?
И когда видишь бедолагу с половиной черепушки, невольно думаешь, что ты мог бы запросто оказаться на его месте. Нет, никаких сантиментов — эти люди Димиру никто. Но трупы он не так уж часто в своей жизни видел, чтоб, глядя на них, не задумываться о бренности жизни.
Колдунами оказались типы в вычурных доспехах. В простых кольчугах — дружина длани Отца небес. Димир невольно отметил, что культурная и экономическая разница весьма серьёзная, неудивительно, что они воюют. Одни в явно дорогих доспехах, на которые потратили много металла и времени... но которые казались чуть ли не декоративными. Другие — в одинаковых лёгких кольчугах, закрывающих с головы до ног. Лёгких-то лёгких, но тем не менее — прочных. Среди пятидесяти тел, что перетащил Димир, дырки в кольчуге обнаружились только у двоих, что весьма показательно.
Хотя если учесть магию... становится вообще непонятно, зачем колдунам доспехи. Разве что колдуньям: грудь в бронелифчике — то ещё оружие, гипнотического свойства. Один раз взглянул — и меч уже не поднимешь.
Иногда Димир с беспокойством поглядывал на Миху. Если его самого трупы настраивали на философский лад, то его честный друг преисполнялся праведным негодованием. Правда, в какую сторону — угадать сложно. Павшие были с обеих сторон, и война — вообще несправедливая штука. Кому тут высказывать, что он неправ? Но за неимением поблизости военачальников, Владимир решил пустить дело на самотёк. Прямо сейчас его друг никому морду не набьёт, а потом — может и забудет...
К удивлению Димира Гала потребовал собрать все тела в одну кучу. Ладно, допустим, пресвитер не хотел, чтобы его соратники остались без упокоения, после того, как он отпел врагов. Но можно было хотя бы на две символические кучки поделить.
— Смерть всех ровняет, — качал головой Гала. — Эти люди сотворили много бед в своей жизни, но сейчас уже поздно что-то менять. Сейчас они все — павшие дети Матери Земли, и только она решает, кто чего заслуживает. Мой долг — проводить к ней всех.
Димир подумал, что с мёртвым противником можно и побыть благородным. Хотя и хочется пнуть напоследок. Главное, чтоб с живыми так не рассусоливали, а то ему придётся мигрировать из этого стана самоубийц. А ещё — что в такой компании его ждёт множество разговоров о морали и религии. Не то, чтобы Димир сильно их боялся — он однажды забодал свидетелей Иеговы, доказав им, что он, без креста и агитационных листовок имеет больше шансов попасть в рай, чем они.
А Миха просто как-то раз по-рассеянности вышел к ним голышом.
После того, как все трупы оказались в одной внушительной куче, пресвитер Гала начал торжественно читать заупокойную. Спустя минуту от тел пошёл дымок, спустя десять — все загорелись ровным таким золотистым пламенем.
— Это так их предают земле? — шепнул Миха.
— Ты хочешь рыть могилу?
— Ах да, точно, пепел — это же прекрасное удобрение!
Вспышка! Димир прикрыл глаза рукой, а когда проморгался — на поляне осталась только куча тряпок и металла. Пресвитер молча подошёл к ней, вытащил два длинных плаща и протянул их друзьям.
— Э-э-э... — Димир отступил на шаг. — В наших землях не принято надевать вещи умерших.
— Не дурите, — нахмурился Гала. — Всё, что павшие хотели, они уже взяли с собой. Это форменные плащи дружины. Без них вас просто не подпустят к блокпосту.
— А что, если какой-то колдун захватит дружинника и подойдёт в его плаще? — заинтересовался Миха, тут же завернувшись в тяжёлый, всё ещё пахнущий кровью и пеплом плащ.
— Он умрёт в Радужной Пещере. Плащи — защита не от колдунов, а от местных. Ну же!
С большой неохотой Димир набросил плащ на плечи. Крови на нём уже не было, но запашок... Мужчина мысленно отметил себе постирать его при случае.
— Просветите нас насчёт геополитической картины мира? — примирительно улыбнулся он.
— Да. Это мой долг, — серьёзно кивнул Гала. — Но в пути, потому что тот, оставшийся колдун мог уже доложить, что Радужный пост остался с половиной своего гарнизона.
— Хорошо-хорошо. Только можно я ещё булаву возьму? А то у вас такой прекрасный посох, у Михи — магический лук... А я один гол, как сокол.
— А сможешь? — пресвитер посмотрел на Димира с таким сомнением, что чуть не оказался битым.
Переход в другой мир, трупы, кровь, огненные шары — тут поневоле станешь нервным и обидчивым. И кто бы другой тут же начал доказывать свою силу и выносливость, но... Димир видел, что это намеренная провокация, причём — второй раз одна и та же. И пусть от этого она не становилась менее обидной, но душу греет осознание превосходства. Разгадал. Не поддался.
— Посмотрим, — беспечно пожал плечами Димир. — Если станет так уж тяжело — выкину.
Гала внимательно на него посмотрел и замедленно кивнул. Владимир улыбнулся — улыбайтесь чаще, это ободряет друзей и раздражает врагов, — и деловито начал рыться в куче железа, разыскивая ту самую булаву, что уже сослужила ему такую хорошую службу. Ощущение подсказывало, что она где-то буквально во-о-от здесь, под этой тряпкой... Ага, есть.
— А почему ты не взял эту, она же ближе, — пресвитер ткнул пальцем в точно такую же булаву, которая действительно была на самом верху.
— А я её не заметил, — нежно улыбнулся Димир.
Да что и говорить, оружие в руках поднимает настроение любому мужчине. И монашек, который сначала показался грозным боевым инквизитором, теперь как-то стал ниже ростом и у́же в плечах. Магия магией, а против лома нет приёма.
И они пошли. Без сидения на дорожку, долгих сборов и прочей мишуры. Димир заметил, что у отряда почти не было запасов еды и, конечно, никакого обоза. Скудные познания средневекового военного дела подсказывали, что у любой армии есть обоз. Но вот нужен ли он отряду в пятьдесят человек?.. Димир не знал. Но вряд ли они так точно рассчитали количество еды, чтобы дойти до этой поляны и не оставить ни крошки. Значит, они еды вообще не взяли и то место, откуда они пришли, не так уж и далеко.
Солнце поднялось в зенит. С Земли они исчезли на закате, а тут появились — на рассвете. Межмировые часовые пояса, однако.
А Димир... устал. Сначала нервы, потом травы, потом нервы и таскание здоровенных трупов по пересечённой местности. Он порвал водолазку, посадил ссадины на ладони и вообще имел полное право начать себя жалеть. Но он скорее удавился бы, чем сказал бы хоть слово. Не потому что у него такая уж особая мужская гордость, с которой он будет мужественно терпеть любую боль, но... У него гордость рациональная: повреждения не смертельные, усталость — так это организм капризничает, на деле он может пахать и больше. И жаловаться лучше симпатичной девушке, которая будет восхищённо вздыхать и мазать зелёнкой повреждения. А эта аудитория... В лучшем случае — поржёт, в худшем — добьёт из жалости.
— Так как насчёт геополитической ситуации? — спросил Димир наиграно-бодро.
— Потом... — мотнул головой пресвитер. — Сейчас надо...
Вот у кого голос звучал действительно устало. Димир даже рискнул прислушаться к ощущению, хотя и был риск, что Гала умеет замечать попытки сканирования. Но при такой усталости... он и огнешар не сразу заметит.
Димир чуть прикрыл глаза и попытался вообразить пресвитера. Получилась какая-то фигня. Попытался ещё раз, мол, может внутреннее зрение ещё не включилось и работает как раз его дурное воображение. Та же фигня. Попытался ещё раз. Стирал изображение, просил выдать в других тонах, представлял картинку вроде рентгена...
Одно и то же. Всё время.
Он перевёл взгляд на «оригинал», внимательно осмотрел и... решил, что это не такая уж и небылица.
— Миха?
— Угу...
Димир бросил в его сторону настороженный взгляд. Чтоб его гиперактивный друг, да не разглядывал пейзажи иного мира, да не комментировал всё подряд и вообще был вял в таких обстоятельствах?.. Ан нет, всё в порядке.
— Отвлекись немного от своего нового учителя, — раздражённо шепнул Димир.
— Чего тебе? Скучно? — Миха действительно опустил Лук, который до этого прижимал чуть ли не к сердцу.
— Да. Так скучно, что прям изнываю, места себе не нахожу... А наш пресвитер-то — баба.
Миха чуть запнулся.
— Уверен?..
— Глаза разуй.
А посмотреть было на что. Пресвитера можно было принять за подростка... Спереди. На поле боя. В предрассветных сумерках. Глядя на короткую стрижку и сурово нахмуренные брови. Но фигура вполне сформировавшаяся, женская. И пропорции... нет подростковой угловатости, несуразности.
— Это вам не Мила Йовович... — протянул Миха.
— Мила была на той стороне. В бронелифчике. Повернём обратно?
— Сбрендил?
— А что? По сути, мы ни о тех, ни о других ничего не знаем. Гадами могут оказаться оба.
— У меня же Лук. Таких как я там убивают сразу.
— А жаль... Бабы там симпатичнее.
— Ну, может, тут не все такие... Всё-таки пресвитер... Наверняка есть и нормальные женщины.
— Твои бы слова, да богу... Оп-оп-оп-оп!
Друзья бросились вперёд, спеша подхватить запнувшуюся за камень Галу. Та разам обмякла в руках, безвольно откинув голову.
— У неё кровь! — Миха поднял испачканную руку.
— Лечить умеешь, избранный?
— Нет.
— Помоги уложить, вот тут ровно... Куда руку убрал?! Зажимай рану. Ножичек, отлично! Чуть попортим одежду...
— Ну и дырища... Как она с таким ещё сражалась? Наверное, магией блокировала, а сейчас силы кончились...
— Зажимай-зажимай, учёный, блин. Щаз у неё на поясе пороюсь, должен же быть у боевого монаха набор первой помощи.
— А если всё магией?
— Не каркай мне тут.
— Интересно, а чем это её?
— Я тебе что, патологоанатом?
— Наверное, колющий мечом... Смотри какие края ровные!
— Ещё раз отпустишь рану и у меня на руках будет уже два трупа.
— Прости, нервы.
— Тебя чему-нибудь полезному эта деревяшка уже научила?
— Я... Я знаю, где ручей. Тут метрах в двадцати. И... Лук изгоняет зло, может и воду продезинфицировать.
— Надо же, хоть на что-то сгодился. Ладно, надеюсь Гала не обидится, что ей слегка укорочу рясу, всё равно она только на выброс. Помоги мне её раздеть.
— Зачем?
— А бинтовать её тоже через дырку будем? На, держи, дуй к ручью дезинфицировать. Быстрее!
Грохоча, как стадо слонов, Миха ринулся в сторону, прямо сквозь кусты. Димир выругался сквозь зубы. О да, это было бы очень поучительно: в первый же день потерять первого же соратника. Типа это вам не сказка, нюхните реальности.
А вот хрен.
Димир сцепил зубы и сосредоточился. Тут же остро кольнуло и заныло в левом боку, там же, где рана у Галы. Эмпа́тия, будь она неладна! Как нормальные целители не дохнут вместе с пациентами?.. В любом случае, для Димира даже попытка лечения может обернуться печально. Если сразу в обморок от истощения не упадёт, то потом на костёр потащат.
Единственное, что он мог сделать — это достать осколок меча. Ощущение ясно указывало, что он ещё внутри и с каждой секундой уходит всё глубже. Димир полил на ладонь нечто из фляжки Галы. Оно напоминало алкоголь, а в его мозг прочно врезалось, что нужно всё дезинфицировать.
И сунул руку в рану.
Не стошнило его только чудом. Одно дело — мёртвое, обескровленное мясо, и совсем другое — живой человек, пульсирующий внутри и чуть постанывающий при каждом неосторожном движении.
Наконец, Димир нащупал малюсенький осколочек, который натворил столько бед. Он прижал его одним пальцем к ладони и начал медленно вытаскивать руку, стараясь не слушать чавкающие звуки.
— Я принёс. Ты что творишь?!
Димир молча вынул руку и раскрыл ладонь.
— А-а-а... — глубокомысленно заметил Миха. — И когда ты успел на хирурга выучиться-то?
— Давай бинты!
— Подожди, надо промыть рану. Я воду принёс. Есть тут один цветок, что после себя герметичные мешочки оставляет.
— Не ядовитый?
— Лук говорит, что нет.
— Давай.
Димир взял одну из тряпок и начал осторожно очищать края раны.
— Кстати, у тебя какая группа крови? — спросил следящий за ним Миха.
— Вторая, кажется. А что?
— А у меня первая. Идеально! Пожертвуешь пару капель, чтобы остановить кровотечение?
— Ты о чём?
— Кровь не той группы вызывает иммунную реакцию. Если влить внутрь, человек может и умереть, но если чуть-чуть и приложить к ране, это поможет коагуляции.
— Коа... чему?!
— Свёртыванию. Кровь остановим.
— А если группа совпадёт?
— Поэтому и надо кровь двоих, чтоб наверняка. Хотя если у неё четвёртая — то это не поможет. Но хоть какой-то шанс.
Димир подумал, кивнул. Идея, конечно, безумная, но у Га́лы внутреннее кровотечение, простыми бинтами тут не поможешь.
Они надрезали руки и щедро вылили крови в рану, а потом — на тряпки, которые прижимались вплотную к повреждению, и перебинтовали. Димир старался не думать, что это очень похоже на какой-то магический ритуал.
Затем на пресвитера натянули остатки рясы, уложили на один плащ, накрыли вторым и... остановились в нерешительности.
— Надо идти дальше, — заявил Миха. — Я примерно знаю, где блокпост.
— А двоих дотащишь?
— В смысле?
— В отличие от тебя, я ещё не супермен. Порез на руке ещё не затянулся, а я — смертельно устал.
— Мы не знаем, какие тираннозавры водятся в этих папоротниковых прериях. Но зомби тут точно есть.
— Пусть они меня уже сожрут, отмучаюсь.
— Ты же всегда говорил, что между ленью и...
— Ленью, Миха?! Ленью?! У меня руки не поднимаются! Знаю, тебе сложно понять это будучи под допингом, но я вот сейчас просто не встану.
Помолчали.
— Ладно, компромиссный вариант, — сказал, наконец, Димир. — Небольшой привал. Ты, как самый бодрый, разводишь костёр и подстреливаешь что-нибудь на обед. Надеюсь, твой Лук способен на такое.
— М-м-м... Да. Хотя на следующий раз он мне для охоты порекомендовал использовать обычные стрелы.
— Даже деревяшка понимает критичность ситуации больше тебя.
— Не драматизируй.
— Ещё не начинал. Ладно, замяли. После обеда пойдём дальше. Надеюсь, к этому моменту Гала уже очнётся. Если нет, придётся тащить. Присмотри там пару молодых деревьев для носилок.
— А если кто придёт?
— Его и съедим. Если это не зомби, они тухлые. Вперёд, добытчик! На поиски приключений!
Миха взглянул на него, колеблясь, но всё же ушёл вглубь леса. На этот раз — тихо, почти как заправский эльф. Димир нахмурился, прикрыл глаза. Ощущение подсказывало, что ничего крупного и опасного по близости нет. Значит, можно немного отдохнуть и попытаться восстановиться.
Ах, многое бы отдал Димир, чтоб в жизни было как в компьютерных играх: одна шкала для здоровья, другая — для маны, а третья — вообще для усталости. Только, увы, в реальности оно всё вместе. Устал — хрен поколдуешь. Болеешь — хрен поколдуешь. Наколдовался — устал. Наколдовался до полного истощения — заболел. Зато иногда можно обратиться к источникам, попросить у них силы, что поможет избавиться от болезни и усталости... Если ещё хватает сил попросить.
Увы, его энергия оказалась на двадцати семи процентах, и это... маловато. К источникам можно обращаться с сорока. Димир попытался прогнать жар по телу, чтобы снять симптомы усталости. Вроде бы получилось, но когда он попытался встать... Все болячки заболели в три раза сильнее. Ах да, надо же ещё и подождать, пока все изменения вступят в силу...
Случайно Димир наткнулся мыслью на кольцо. Сначала он и не понял, что это и откуда, но потом всё-таки вспомнил, что оно с руки той колдуньи в бронелифчике. Столько всего произошло, как тут всякую мелочь упомнить... Димир невольно вспомнил одну странность: у него не возникло и мысли о том, чтобы стащить пару амулетов у других колдунов. Более того, он старался не прикасаться к ним, будто интуиция его берегла. А это — сразу заграбастал.
На первый взгляд, это был не амулет, а накопитель. Никакого заклятья, никакой функции, просто небольшой кусочек энергии... стихийной, скорее всего. У людей не бывает такой чистой и свежей энергетики, будто ключевая вода. Димир не удержался, полез в карман и осмотрел кольцо физически. Простое, безо всяких символов. Миха вон на безымянном пальце такое же носит. Никаких рун, надписей... Никаких заклятий. Только небольшой омут ключевой воды.
Димир знал, что это неизведанный артефакт чужой расы и пользоваться им — себе дороже, но... Бойся он странного и непонятного — никогда бы не подружился с Михой. И не оказался бы в такой ситуации. Так что — пренебречь, вальсируем!
Димир «отпил» немного энергии из кольца, удивляясь, как она быстро ассимилировалась. Только пробежалась свежестью по сознанию и уже всё, впиталась. Обычно чуждые энергии «перевариваются» дольше. Он снова коснулся мыслью кольца... которое оказалось полным. Димир «отпил» ещё раз. Ещё. И ещё.
Энергия в кольце не кончалась.
Внешне казалось, что её немного, никаких каналов к источникам. Просто... не кончается. Или восстанавливается чуть ли не быстрее, чем осушается.
Димир сунул кольцо в карман, стараясь унять дрожь в руках. Ла-а-адно, кажется он поспешил с выводами. Он тоже теперь супермен. Ещё какой. Ему не хотелось каркать, но если это бесконечный источник — хотя бы в человеческом масштабе — это открывает чуть ли не безграничные, или близкие к этому, возможности.
Хотя немного портило радость осознание того, что предыдущую хозяйку кольца всё-таки убили. Так что одевать красные трусы поверх штанов ещё рано, рано...
Миха с грохотом вышел из леса. На одном плече он небрежно нёс кучку дров, за другое закинул двух птичек. Весёлый, бодрый... Димир его таким давненько не видел. Вот что значит — находиться в своей стихии.
— Привет, добытчик. Птички съедобные?
— Привет, хранитель домашнего очага. Как пациент? Жив ещё?
— Жива, спит. Жара, вроде нет. Хотя я не знаю, хорошо ли это.
— Птички съедобные. Разделывать будешь?
— Ещё чего. Давай сам, у тебя инструктор есть. А я вообще на позиции больного. Меня надо кормить, холить и лелеять.
— С ложечки кормить?
— Можно и с шампура, — милостиво разрешил Димир.
Миха усмехнулся и принялся разделывать добычу, действительно время от времени прислушиваясь к невидимым инструкциям. Димир невольно подумал, что день у них какой-то кровавый. И что ему надо помучится угрызениями совести, мол человека убил.
Ха-ха.
Нет, они с Михой как-то ездили на охоту и приходилось разделывать добычу. С этим проблем нет. Но если можно спихнуть работу на кого-то другого — почему бы и нет? К тому же ему есть, чем заняться.
Димир снова пробежался мыслью по телу, накачивая перетруженные мышцы энергией с приказом восстанавливаться. Заболело ещё больше, но зато и почувствовалось, что на этот раз да, на этот раз хватит сил, чтоб излечиться. Не мгновенная регенерация, но за пару часов будет как новенький.
Тем временем Миха развёл костёр, разделал местных куропаток и воткнул будущие шашлыки рядом с огнём, под углом. Ждать, пока костёр прогорит и останутся угольки он не хотел. Надвинется ночь с её опасностями и что тогда делать?
Гала зашевелилась, приходя в себя. Парни тут же бросили все дела и склонились над ней.
— Ох-х... как всё болит... — она с трудом разлепила глаза. — Я жива?
— Истинно так! — согласился Миха.
Она начала приподниматься на локте, парни тут же перехватили её и прислонили к дереву. Странно будет, если деятельная пресвитер согласится лежать тихо.
— Это... вы сделали? — она нащупала бинты.
— Да. Извини за рясу: плащи были слишком плотные, — кивнул Димир.
— Нельзя... нельзя мешать, когда Отец Небес призывает...
— Если бы ему сильно надо было, наши усилия не помогли бы. А так — у тебя небольшая отсрочка. На тот свет ещё успеешь, — заверил Миха.
— Надо... идти.
— Сначала пообедаем, сделаем носилки, а потом уж пойдём, — подтвердил Димир.
— Вы не понимаете... надо предупредить...
— Надо-надо предупредить, — покивал Миха. — А не сдохнуть по пути. Это же надо было додуматься, идти куда-то с колотой раной в животе, да и ещё с осколком внутри!
— Осколок... Достали?
— Вон валяется. Хочешь на память?
— Миха, следи за мясом!
К счастью, шашлычок не успел подгореть... Неизвестная птица, да без соли, да недоперепрожаренная... Была съедена за пять минут.
Голод — лучшая приправа.
— Надо... идти... — Гала начала тяжело приподниматься.
— Тихо-тихо, сейчас носилки подготовим и пойдём... — всполошился Димир.
— Не... надо... Я воин Отца Небес!
— Раненный. Раненному воину нужны носилки.
— Нет... я могу...
— Лежать, дура! — гаркнул Миха. — По глупости своей попала, а теперь ещё и капризничает! Чего стоило сразу рану перевязать?
Пресвитер мрачно промолчала.
— Наверное, думала, что хватит сил дойти, — предположил навскидку Димир.
— Или стеснялась? Даже не знаю, что хуже: убийственная самоуверенность или убийственная же скромность.
Гала промолчала ещё раз. Друзья обменялись кивками — пациент больше не рыпается, можно приступать.
Собрались быстро. Вообще, на разговоры и обсуждения тратится гораздо больше времени, чем на само действо. Булавой подкосили два молодых древесных папоротника, повязали плащи, усадили Галу, подхватились и пошли. Отдыхали на удивление редко: Миху заряжал бодростью Лук, который ещё и грозился устроить кучу тренировок; Димир потихоньку таскал силы из кольца. Гала пару раз засыпала, убаюканная плавным ходом добровольных лошадок.
Среди пыхтения незаметно подкрались сумерки. Идущий впереди Миха начал беспокойно оглядываться в поисках места для привала, нарушая плавный ход.
— Немного осталось, — подбодрила Гала. — Помогите мне встать.
— Не думаю, что... — начал Миха.
— Рана уже заросла. Я ещё слаба, но могу идти сама. Честно. Я ещё в пути хотела залечить, но не учла, что остался осколок... Видит Мать, колдуны специально надпил на мече сделали, чтобы он обломился.
— Покажи.
— Дэн Димир, в наших землях такое считается неприличным.
— А в наших — неприлично стесняться врачей. Либо показываешь закрытую рану и идёшь сама, либо дальше катаешься на наших ручках. Что выбираешь?
— Вам надо надеть плащи, иначе вас расстреляют с блокпоста!
— У вас, что, такие звери работают? — с отвращением сказал Димир. — Убивают без проверок даже тех, кто раненных везёт?
— Таков приказ, — тихо сказала пресвитер. — Им будет очень неприятно, но таковы правила. Стрелять во всех, кто не с плащом дружинника или не с посохом монаха...
— Зачем? Что вы такое охраняете? — удивился Миха.
— Радужную пещеру, единственный выход из этой долины в Светлые Земли.
Димир едва удержал фырканье. Почему-то он не сомневался, что колдуны свои земли тоже светлыми называют. Или, учитывая религиозных наклон противников, просвещёнными.
— Колдуны не могут пройти через Пещеру, но могут пройти обычные люди. И это иногда бывает во много раз опаснее.
— Почему? — не понял Миха.
— Они несут идеи.
У Димира перед глазами пробежали цепочки ассоциаций: диктатура — СССР — цензура; Сирия — интернет — революция; женщины — феменизм — хамки-потребляди. Э-э-э... То, что некоторые идеи действительно не совсем полезны, ещё не отменят того, что правителям выгоднее держать свой народ в неведении.
— Мы бы и рады принять беженцев из Земель Магии, если бы они признавали Отца Небес и Мать Земли! Но даже угнетённые колдунами, они не хотят признавать, что так жить нельзя.
— Как «так»? — уточнил Димир.
— Одиноко. Уповая лишь на себя. И не доверяя никому.
— Да-да, как можно... — покивал он. — А почему колдуны не могут пройти через Радужную Пещеру?
— Она создана Отцом Небес и не пропускает тех, кто не признаёт Его волю.
Димир едва заметно вздохнул и снова подумал, что надо было идти к колдунам. Привычней как-то, за своего можно сойти, да и бабы симпатичнее. Но куда там: Миха уже загорелся идей вступить в это утопическое сообщество. Только почему-то если присмотреться к любой утопии, она оказывается антиутопией.
— Так можно я слезу?
Миха повернулся, посмотрел вопросительно на Димира. Тот пожал плечами:
— Болтает она бодро.
Быстро сменили положение, отвязали плащи. Счастье, что у папоротниковых деревьев не было сучьев, а то с непривычки, да в потёмках... остался плащик на ветвях. По кускам.
Через полчаса они вышли на опушку леса, к подножью горы. Навскидку она казалась не очень высокой, даже километр высоты вряд ли наберётся. Но она была вертикальной. Полностью. Из чего-то чёрного блестящего и гладкого, вроде гранита или обсидиана. И эта гора уходила право и влево до самого горизонта, чуточку выгибаясь по бокам.
— Мы в гигантском стеклянном стакане, — нейтрально заметил Димир.
— Как чувствуется, что ты русский, — отозвался Миха. — Но по пропорциям это скорее чашка Петри.
— Что за?..
— Плоская такая штука, в которых опыты в лаборатории проделывают.
— Спасибо, мне полегчало.
— Пожалуйста, Незнайка. Либо у них тут залежи кремния поплавились, либо тут был суровый магический батл.
— Этот горный хребет возник во времена битвы Отца Небес и Вора Пламени, — кивнула пресвитер. — Земля горела, моря испарялись, а затем падали на головы несчастных раскалённым оловом. Но Отцу удалось вернуть Пламя Матери Земли.
— О как... — только и смог выдавить Димир. — И давно это было?
— Да тысячелетий пять назад, не волнуйтесь. Вор уже давно погиб, Пламени Матери ничего не грозит. Разве что его кольцо...
