Попов Андрей Борисович : другие произведения.

Посмертная эпитафия для миссис Фергюсон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    фантастическая история с элементами эксцентрической комедии.

  

Посмертная эпитафия для миссис Фергюсон.

Апокрифы. Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

ЧАСТЬ 1.

  
   -- Ваш диагноз, Холмс?
   -- Скончалась от любопытства.
   --?! -- Да-да, Ватсон, эта глупая заразная болезнь часто приводит к таким трагическим результатам. Я сам страшно любопытен, и судьба бедной ФЕРЖИ наводит меня на одну беспокойную мысль. -- Какую?
   -- Всегда ли полезно знать то, что пытаются скрыть другие? -- Вы думаете - смерть миссис не проста обыкновенно? -- Смерть никогда не бывает, проста обыкновенно. Если взяться за самую обыденную и ничем не примечательную смерть, да с умом, да раскрутить по полной - иных сил и терпения не хватит разрулить все её ажурные обстоятельства. Хотите примера? Мистера Линна помните? -- А что мистер Линн? - удивился Ватсон - Добропорядочный семьянин, отставной майор, приличное состояние, военная пенсия, жена, две дочери на выданье. Умер естественной смертью. -- Добропорядочный семьянин, исправный налогоплательщик, - передразнил Ватсона Холмс - майор в отставке. Скучная жизнь среднего скучного британца. Скучная смерть поздней осенью под нескончаемый дождь и вой, застрявшей в трубе, кошки. Давайте, Ватсон, пари? Я разобью ваше представление о жизни и смерти мистера Линна в пух и прах, в течение двух, нет, трёх недель. -- Вы зарываетесь, Холмс!
   -- Ничего подобного. -- Джек Линн всегда мне нравился. У него хорошая высоконравственная жена, милые дочери... -- Так что, Ватсон, струсили?
   --Холмс, - обиделся доктор. - Вам неоднократно подвёртывался случай убедиться в том, что я не трус. Я всего лишь ставлю под сомнение ...нет, не ваши таланты, в этом как раз нет никаких сомнений, а ваше намерение поставить под удар репутацию почтенного человека. -- А кто об этом узнает кроме нас с вами? Клянусь, я не допущу ни малейшей огласки. Никто ни о чём не догадается.
   -- Но вам придется разговаривать с людьми, близко знавшими покойного - с друзьями, с товарищами по колледжу, по полку.
   -- Верно, Ватсон. Но кто вам сказал, что в эти разговоры я буду вступать как сыщик? Есть масса способов вывести человека, которого видишь в первый раз в жизни, на откровенный разговор. Ватсон заколебался. Холмс - искуситель самобытный, психолог природный, обаятельный. Когда он захочет - перед ним трудно устоять.
   -- Так что, Ватсон, вы согласны? Спорим на ваш персидский ковёр? -- Мой персидский ковёр? -- Ваш персидский ковёр против моей коллекции монет? Вот змей, знает, чем поддеть. -- Против вашей коллекции?
   -- По рукам, Ватсон? -- Ну... -- ПО рукам! - провозгласил Холмс - Ступайте за своим ковром.
   -- Зачем? -- Вы его проиграли.
   -- Как это, Холмс? Вы пока не сделали ничего, чтобы доказать свою, в высшей степени, спорную гипотезу. При всём моём уважении к вам, я не стану спешить. Кроме того, я также не собираюсь оставаться пассивным наблюдателем. Я непременно приму посильное участие в расследовании. Джек Линн и я служили в одном полку. Правда, Джек значительно раньше, но какое это имеет значение?
   - Безусловно, никакого, Ватсон. ****** ****** ******
   Ветераны афганских войн, в том числе и той, на которой подранили Ватсона, имели обыкновение собираться по пятницам в трёх известных местах.
   Во- первых, в союзе рыжих стрелков-добровольцев " Пиф-паф", во-вторых, в географическом обществе любознательных джентльменов " Зелёный Попугай", и, в-третьих, в клубе любителей вязания мохером имени принца Альберта.
   По одному клубу каждую неделю? Это при сроках, названных Холмсом? Всё равно, что в час по чайной ложке. Ватсон решил посетить, все интересующие его общественные заведения, в первую же пятницу.
   *** *** *** *** **** ***
   В пятницу, 13-го, душистый как лаванда, красивый как на похороны, доктор Ватсон нанял такси и отправился утирать, в переносном смысле, нос Шерлоку Холмсу. Ай да Ватсон! Ай да сукин сын!
   В союзе рыжих стрелков полным ходом шла подготовка к годовщине. Вы не знаете какой? Ватсон тоже не знал, и люди, с которыми ему удалось переговорить, не знали тоже. Ну и что? Главное - не праздник, главное - предвкушение. Некоторые джентльмены столь самозабвенно напредвкушались, что с утра ходили оловянные как солдатики.
   -- Здравствуйте, Ватсон!- прыгнул из-за угла на доктора, плотный как мешок песка, господин в цветочек. ( Костюм экстравагантный - весь в цветочках, незабудки-васильки)
   Лицо господина показалось Ватсону смутно знакомым, но каким-то неопределённым. Где-то я его видел?
   -- У нас сегодня годовщина. Пойдемте, выпьем, Ватсон.
  
   В баре клуба квасили как в портовом кабаке. Угар стоял - топор вешай! Дамы наружности " бледная немочь" сидели, куря папироски, на коленях у джентльменов. И это в закрытом мужском клубе!
   Ватсон, вы где? Чему посвящена годовщина? Совращению Адама Евой? Впечатление усугублял какой-то русский моряк, тренькающий на балалайке, пьяный ручной медведь, валяющийся под стойкой бара в обнимку с джентльменом, судя по платью, очень почтенного звания.
   -- Виски - заказал Ватсон бармену, оглядываясь с недоумением. "Пиф-паф", замечательный, респектабельный клуб. Лестные отзывы в прессе и при королевском дворе.
   -- Нет - молвил господин в цветочек нахраписто - Водки и только водки! У нас сегодня годовщина, вы не забыли?
   -- Нет, не забыл - испугался, что его уличат в невежестве, Ватсон - Я всё помню.
   -- Вот и отлично! Мэтр, "Распутина" по сто грамм для начала. **** **** **** Чтобы не говорили о следах и последниках Григория Распутина в мировой истории, знакомство доктора Ватсона с водкой имени расстриженного старца скоро обросло невероятными подробностями и многочисленными слухами. Рассеять последние и осмотреть с пристрастием первые, нам, господа, и предстоит сегодня.
   -- Где мой стакан? Это он? Спокойно, леди, я знаю, что я делаю. По-вашему, я похож на то, что вы сказали? Попробуйте повторить это в присутствии моего адвоката. Нет, на лице у вас написано больше, чем можно о вас подумать. Спасибо, господа, я только хотел акцентировать ваше внимание на том факте, что Ватсон водку не пил. Тем более " Распутина", двухсотграммовыми стаканами. Спасибо, вы понимаете, о чём я. Никто не враг своему здоровью. Леди, либо вы сядете на одном месте и перестанете мне мешать, либо мы расстанемся до лучших времён, которые для вас, я верю, никогда не наступят. Итак, господа, сведения о том, какую годовщину справляли в клубе, навсегда погребены в архиве департамента внутренних дел по теме неформальных объединений, да и для нашей истории сиё не представляется существенным. Существенно для нас то, что доктор Ватсон быстро и в значительной степени опьянел. Я не буду, в присутствии дам, напоминать джентльменам о градациях алкогольного опьянения, коих всего три. Несмотря на это прискорбное обстоятельство, он оставался твёрдо верен цели своего посещения. Затеяв несколько неудачных попыток, в конце концов, он перевёл беседу на, интересующий его предмет, на персону Джека Линна, и смерть оной персоны.
   О нет, господа, вы взгляните, сколь она неистощима! Леди, вы напоминаете мне одну женщину, а, именно, мою тёщу, которая умерла не своей смертью. Да-да, вы правильно поняли. Что? Кто? Я? Вы слышали, господа? Прошу свидетельствовать. Что? А вы кто такой? Ах, вы сопровождаете леди. Надеюсь, что не только сюда, но и отсюда. Я с удовольствием повторю для тех, кто опоздал. Это - моя бесплатная лекция. Уверен, у вас нет пригласительного. Поэтому не надо доказывать мне, что это я, а не кто-то другой, ошибся адресом.
   Да, джентльмены? Не отвлекаться от темы? Да, конечно. О чём разговор. О докторе Ватсоне? Верно. О докторе Ватсоне.
   Ватсон, как это бывает иногда с джентльменами, вы понимаете, напился и в какой-то кратковременный момент просветления обнаружил напротив себя удивительную обнажённую натуру (в одних трусах), татуированную с ног до головы. Уверяю вас, то был не индеец, то был стопроцентный англичанин хорошего происхождения и стопроцентного английского воспитания. Просто ему немного не повезло в жизни. Состояние проиграл на скачках, наследства был лишён, жена сбежала с итальянским тенором. Спасаясь от кредиторов, он уехал в Азию, заболел малярией, но выжил. Торговал с китайцами опиумом, кого-то убил и теперь находился в розыске. По нему плакала каторга.
   -- Джек Линн? - сказала татуированная натура с маской презрительной брезгливости на лице - Да вы знаете, какая это была сволочь? Бил жену, бил детей, пил, играл, проигрался в пух и прах, заложил имущество и помер, оставив семью без содержания. Его девочкам придется идти на панель, чтобы не умереть с голоду. Кстати, о девочках! Вам какие нравятся - брюнетки, блондинки, рыженькие?
   -- Мне... ик... нравятся девочки, - признался Ватсон - которые умеют играть на пианино. (Как вам такая эротическая фантазия? Ватсона в отрочестве посещала мадмуазель, француженка учила музыке. Ватсон и теперь, при определённых условиях, в своём кругу, ломал на клавишах канкан.)
   -- Нет проблем - сказала татуированная натура, и в последующее мгновение доктор оказался окружён оранжереей из трёх благоуханных цветков.
   -- Какой милый! - сказала орхидея.
   -- Он, наверное, проказник? - молвила роза, надувая пунцовые губки.
   -- Нет, нет, он - доктор! - воскликнула бедная полевая ромашка, и, именно к ней, Ватсон, немедленно, проникся чувством безграничного доверия.
   -- Голубчик!- согрела доктора на груди полевая ромашка - Славный мальчик!
   Ватсон всхлипнул.
   -- Мы тоже хотим! - в голос сказали роза и орхидея - Будем делиться или кинем жребий?
   -- Делиться по-братски? - спросила полевая ромашка. - По-братски, по-братски! - подхватили роза и орхидея.
   *** *** *** *** ***
   -- Что? Вы не будете слушать эти глупости? А кто вас заставляет? Я вообще не понимаю, что вы здесь до сих пор делаете? Собрание жёноненавистников? Мадам, видели бы вы меня в лучшие годы моей жизни. Сколько и каких женщин я тогда перененавидел. Поверьте, мадам, в том, что вам не везёт с мужчинами, моей личной вины нет. ...
   Ватсон проснулся без штанов, без рубашки, без портмоне, неизвестно где, и с мерзкими ощущениями во рту и ниже пояса.
   ... Господа, вижу по вашим лицам, что состояние доктора вам близко и понятно. Вас, мадам, это не касается. Вы ещё не ушли? Ах, хотите дослушать до конца. Знаете, мотивы, которые вами движут, для меня не секрет и даже в чём-то небезразличны. Официант, даме виски, за мой счёт.
   ... Ватсон проснулся, что не подразумевает под собой того, что доктор немедленно пришёл в сознание. Процесс пробуждения занял некоторое, труднорегистрируемое, время. Вслед за чувствами стали возвращаться и мысли. Первые мысли, которые взялись объяснить Ватсону не только отрицательные моменты его посттравматического состояния, но и положительные. Во-первых, доктор лежал под крышей, в тёплой комнате и на кровати. Во-вторых, в комнате он был не одинок. Какой-то человек сидел у остывающего камина. И в-третьих, несмотря ни на что, доктор воспринимал себя и окружающую эмпирию вполне адекватно, то есть он знал, что он доктор Ватсон, друг и биограф знаменитого сыщика Шерлока Холмса, и, что вчера они здорово набрались.
   -- Холмс! - простонал доктор.
   Человек у камина Холмсом не был. Поэтому он, а также, по ряду других причин, не отозвался.
   -- Холмс, - повторил доктор. - Водицы бы мне испить. В горле пересохло.
   ---Жребий брошен, жребий брошен - сказал человек, не слушая Ватсона - Жертва названа, час известен. Выбора нет, выбора нет.
   " Это не Холмс" сообразил доктор и замолчал. Но жажда была сильнее, сушила как солёная рыба. Преодолевая тошнотворную вялость тела, Ватсон медленно пополз к краю кровати. В плане Мироздания движение незначительное, а привело к удивительным поворотам жизни многих людей, даже целой нации.
   Человек у камина вскочил как ужаленный.
   -- Пить - попросил Ватсон жалобным голосом. Скачок человека и безумный взгляд оного, доктора напугал. Интуиция подсказывала тактику камуфляжа - доктор безобиден, беспомощен и симпатичен как кутёнок.
   -- Воды! Буль-буль! Понимаешь? ( Сельтерская водица, холодна и чиста как слеза младенца. Для тех, кто понимает. Пьёт и ...). А для тех, кто не понимает - Таракановка, выгнанная тёмной ночью из ветхого табурета.
   Человек оказался из тех, кто не понимает. Жидкость, которой он напоил Ватсона, источником своего аристократического происхождения имела даже не табурет, а окаменевшие дрова юрского периода. Дальше события понесли как в бреду, а бред понёс Ватсона по событиям как щепку.
   -- Понравились девочки? - спросил человек, когда Ватсон продышался. - Мисс Линн; Роза, Бритни, Мелани? Если захотите повторить, не стесняйтесь, они всегда наготове.
   -- Спасибо - молвил Ватсон тяжело - В другой раз, как-нибудь.
   Человека доктор узнал, по татуировке на лице. Теперь тот был одет в приличный костюм, пах приятно и внешне производил впечатление хорошо воспитанного денди, но лицо... Такое лицо органично на берегах Онтарио, рядом с Кожаным Чулком и Чингачгуком. В центре Лондона оно выпадает из общего культурного слоя.
   -- А другого раза может и не быть, - сказал человек жарко. - Зачем вы влезли в это дело? Имеете интерес?
   --Я поспорил.
   -- Поспорили? Пари? Вы проиграли. Скажу вам по секрету, живым вас из этого дела не выпустят.
   -- Из какого, из этого дела? - задумался Ватсон.
   -- Из дела Джефа Линна. Сунули пальчик? Руку по локоть оттяпают. Слышите? Идут.
   -- Кто? - ничего не слышал Ватсон.
   -- Сначала за мной, потом за вами. Давайте прощаться, на том свете свидимся.
   -- Где? - никак Ватсон не хотел верить, организм сопротивлялся. Розыгрыш какой-то. В мужских клубах любят остроумные шуточки.
   Раздался стук в дверь.
   -- Кто там? - голосом святой наивности спросил человек.
   -- Он ещё издевается!
   -- Открывай, звездюлина!- послышались замогильные голоса.
   -- Фига вам! - сказал человек, быстро перемещаясь по комнате и исчезая из поля зрения Ватсона - Я вас не знаю, час поздний.
   -- Ну, наглец!
   -- Хам! Ломайте дверь!
   Предсмертный стон взламываемой двери наложился на звук лопнувшей струны в голове Ватсона. *** *** *** ***
   Лучистый свет качал распростёртого Ватсона на волнах, душистого как хмель, тепла. Раскинув руки и ноги, Ватсон плыл, переливаясь всеми цветами радуги, красивый как хрустальная лампа. Невидимыё медные тарелки, барабаны, трубы и валторны играли бравурный марш, будто бы встречали триумфатора. Воодушевлённый хор ангельских голосов услаждал эго Ватсона гимном " Мы чемпионы". О, это было так совершенно, невероятно замечательно, и очень хотелось, чтобы продолжалось бесконечно долго.
   Счастливый Ватсон открыл глаза и увидел, летящий в него, нож.
   Тело, взятое у матушки-природы взаймы, самым постыдным образом напомнило доктору, что тот ему, отнюдь, не хозяин. В лучшем случае квартирант. Обидное знание. Летящий нож должен был убить Ватсона, и не убил. Ударился гулко у правого уха, задрожал сладострастной тоской неутолённого желания "Ужалю! Ужалю". Что происходит? С небес да об землю? Всмятку!
   Видели вы, как Господь любит черепаху? Ватсону предстоял миг чудных открытий. Нечасто мы делаем в нашей обыденной жизни открытия, которые помрачают любое, самое порочное, воображение. Он висел распятым, в кандалах, а кандалы были прибиты крюками к дощатому щиту, в который отчаянная публика швыряла метательные предметы, реквизит цирка-шапито. Судя по результатам, изощрённое развлечение продолжалось уже какое-то время. Настроение и здоровье доктора и без того было не очень, а посмотрев по сторонам и прямо перед собой, Ватсон упал духом окончательно. Находился он, очевидно, всё в том же клубе, в охотничьем зале, среди походной амуниции и трофеев, изделий цеха таксидермистов и живописных полотен старой школы, со сценами погонь, засад, убоя и разделки туш. Пристрастие старых мастеров к натуралистически-анатомическим подробностям способствует размышлениям о бренности всего сущего.
   Но самое гнетущее впечатление доктор получил от малой экспозиции, что размещалась у него под ногами. Приготовленные по рецепту диких племён каннибальских, на полу, в ряд, пылились головы невезучих бедолаг - искателей удачи, приключений и сокровищ.
   Напротив Ватсона, шагах в пяти, были устроены электрические светильники, отсекавшие жидкой стеной света щит с доктором от сумрака зала. Кто находился в зале? Сколько человек? Каких человек? Ватсон ничего не видел. Да и видеть кого-то особого желания не испытывал. Как отсюда выбраться?
   " Бумм" Новый клинок впился в дерево возле правого уха доктора, поцарапав кожу. Зажгло. Не от боли. От холерического приступа страха. Душно, мокро. Гадко. Сердце трепещет где-то на полпути к желудку, и тошнит, тошнит. Убьют? Не убьют. Покалечат, поглумятся, выбросят. Лучше бы убили. Сразу, без мук. О, Холмс! Добрый, милый друг! Почему я тебя не послушался? Глупость - юдоль моя. " Шир-шир. Шур-шур". За софитами, кроме того краткого времени, когда нож в полёте, тишина мёртвая, словно нет никого, а крылатые ножи возненавидели доктора личным волеизъявлением.
   Скребущий, шаркающий звук отразился в болезненно настроенной паутинке магнитно-магнетических полей Ватсона как грохот, несущегося через стрелки, паровоза "Задавлю"!
   " Бежать!" Ватсон забился в бессилии на щите. Некуда!
   Звук вплотную приблизился к софитам, замер по ту сторону света.
   Чувства доктора на пределе, слышат, что это "шир-шур" не просто так. Это сгусток тяжёлой, разрушительной мощи энергии, блуждающей сама по себе, которая вдруг заинтересовалась Ватсоном, прибыла, присматривается, изучает. Не поймёшь, что ей надо, что задумала? Или ударит без жалости, или спасёт с той же безжалостностью. Все равно ей - бить-любить, а любить всё равно как бить.
   Ватсон головой поник, молится, давно не молился, после колледжа - второй раз, первый - на афганской войне. " Прости и сохрани, раба твоего грешного, Господи" " Шиир" мягко как по шёлку, мимо стоек софитов, прокатила-въехала и лихо развернулась у ног Ватсона инвалидная коляска на рессорах и механических тормозах, которые скрипнули, стопоря ход. Алло, доктор! До вас любопытствуют. Молчит доктор, надоели все.
   Какая-то колючка пощекотала доктора за голую пятку. Чувствам доктора каюк, боль не понимают. Ум говорит, что всадник колясочный не отвяжется, и доктор поднимает с груди повисшую голову, открывает глаза и видит.... Видит полустаричка-полуребёнка, башковитого как лошадь, убогого тельцем, на козьих ножках, в дорогом пиджаке и перепуганного до смерти.
   " Шиир-шуур" закрутились колёса, унося всадника обратно, за софиты, сея шум, суматоху, панику. Пронзительный тенор вопит, заливаясь " Дураки, дураки, что вы наделали? Вы взяли не того!"
   Голоса басовитые, растерянно "Не того? Не того, а кого?"
   " Дураки, дураки, я вам покажу, покажу!"
   Ватсон, вам стало легче? Вас взяли за другого. Молчит Ватсон. Ватсон далеко. Во что же вы влипли, дорогой наш человек?
   *** *** *** *** Утро туманное, утро волшебное. Герцогиня Z вернулась в Лондон после трёхмесячного путешествия по Европе, дутая на весь белый свет. Деньги и положение уже не спасали её возраст. Мальчишка-жиголо, итальяшка, кудрявый как амур, изменил с какой-то русской моделью, подлец. И ведь красив как подлец. У герцогини от воспоминаний аж скулы свело. Она застонала.
   О своём приезде герцогиня никого не извещала. Маленькая месть. Чем там, в наше отсутствие, занимается дорогой муженёк? Взяла на вокзале такси.
   Дверь в особняке на Пиккадили долго не открывали. А когда, наконец, открыли, герцогиня улыбалась. Лицо невозмутимого мажордома Дрю имело следы спешной работы мысли, и кажется, не слишком плодотворной. Дрю был явно чем-то озабочен.
   -- Миледи? - молвил он с паузами.
   -- Здравствуй, Дрю. Герцог дома? Я могу войти?
   -- Простите, миледи.
   -- Кто из прислуги сейчас на месте? - спросила она, разоблачаясь из манто.
   -- Горничная Пегг будет к 11.00 .
   -- Как разве она теперь ночует не здесь?
   -- Герцог дал ей выходной.
   -- Выходной?- ( Хм, ну посмотрим, посмотрим, какой такой выходной)
   -- Миледи желает ванну?
   -- Желает, но после. Я поднимусь к себе. Дрю, провожать меня не надо. Дорогу я помню. -- Простите, миледи.
   -- Спасибо, Дрю, ты свободен. Итак, с чего начнём? Библиотека, спальня, кабинет? Герцогиня не торопилась. Предвкушение удовольствия пуще самого удовольствия. Спальня на третьем этаже. Кабинет, библиотека, гостиная - на втором. С чего начать? По идее, все шансы за спальней, но чем чёрт не шутит. Герцогиня остановилась перед библиотекой, следующая дверь - кабинет. Что-то мешало как верёвка в доме повешенного. Герцогиня вернулась к лестнице, взглянула вниз. Дрю маялся с бледным лицом, задирая голову наверх и ломая руки. Очень на него не похоже. Герцогиня даже случая такого упомнить не может, чтобы Дрю волновался.
   " Это я удачно приехала. Нечисто здесь, ох, нечисто"
   -- Дрю, где ключи от кабинета и библиотеки?
   -- Библиотека не запирается, миледи, а ключи от кабинета у герцога.
   Более всего в ответе Дрю герцогиню интересовал не смысл, а голосовая интонация.
   -- Спасибо, Дрю! - сказала она и решила в этот момент - "Гостиная!"
   Гостиная, действительно, оказалась заперта. Странно. Герцогиня подёргала ручку и усмехнулась. Право слово, когда запертая дверь была помехой женщине, которая очень хочет войти. Герцогиня не была бы женой собственного мужа, не имей она в резерве дубликаты ко всем замкам и замочкам в доме, в том числе ко всем тайным замкам и всем секретным замочкам. Времени подняться к себе в спальню, найти нужный ключ и спуститься, понадобилось ей немного. Дрю не успел предпринять ничего на её опережение.
   Что ж, милый голубочек, жизнь в браке как война без правил - сегодня - ты, а завтра - тебя.
   " Извращенец - думала герцогиня, бодро выстукивая каблуками. В душе её победно пели трубы - заперся с девкой в гостиной. Или не один, а с дружками. И девка не одна, с подружками. Перепились виски, пере..., спят. Ха!" Герцогиня сияла ярким румянцем, который не скрывал даже толстый слой крема и пудры. Замок поддался легко. Обычно чуть заедал. Видать смазали, предусмотрительные джентльмены. Запах! Фу! Мужской запах, как в казарме. ( Откуда миледи знает про казарму!) Ну, конечно, всё так и есть - виски, девки!
   Темно и накурено. Расшторить окна немедленно!
   Под ногами прыгали и катались какие-то предметы, хлюпал подмоченный ковёр, звякнуло стекло. Герцогиня была слишком увлечена, чтобы заметить - в комнате мало звуков. Свет! Да здравствует свет, который делает наши пороки жалкими и смешными. Итак, уважаемые сливки лондонского истэблишмента. Ау! Посмотрев на мирный парковый пейзаж, герцогиня повернулась от окна к внутренним проблемам. Жаль, никого нет. Но веселились отчаянно! Повсюду предметы женского нижнего белья, питейная посуда, горками табачный пепел, лужицы неизвестно чего, запах просто тошнотворный..., а это? А это что на стене? Боже!
   -- Дрю! Закричала герцогиня. *** *** *** ***
   Ватсон проснулся от счастья. ( С вами часто случается просыпаться от счастья?) Над головой Ватсона наклонился кто-то родной, тёплый, домашний. " Холмс!" подумал Ватсон и разулыбался.
   - Задали вы нам жару, Ватсон. Лежите, лежите. Вы очень ослабли.
   - Холмс, о, Холмс, как я страдал - молвил Ватсон.
   *** *** ***
   Некоторые дамы очаровательны ничем иным, как своими нервами, то есть отсутствием оных. В 11.05. герцогиня вошла в особняк, в 11.10. в гостиную. В 11.25. полиция Лондона стояла на ушах. В 13. 00., после обыска и допроса Дрю, в котором герцогиня принимала активное участие, она была на Бейкер-стрит. Лейстред её сопровождал.
   -- Имею ли я честь видеть... - Холмс обязался быть снисходителен к спасительнице друга.
   -- Имеете - сказала герцогиня и спросила в уничижительном тоне, словно Ватсон и Холмс живут как муж и жена в гражданском браке (знаю я вас, английских мужчин!) - Где ваш друг?
   -- Мой друг, доктор Ватсон - несмотря ни на что, Холмс оставался учтивым - сейчас в постели. Боюсь, что ему не до визитёров. Он болен.
   -- И всё-таки, Холмс, мы хотели бы задать доктору несколько вопросов - встрял Лейстред.
   -- Вы в чём-то подозреваете Ватсона?
   -- Нет, следствие видит в нём свидетеля.
   -- Свидетеля? Да он очевидный потерпевший! Жертва!
   -- Всё не так просто, Холмс - уклончиво молвил Лейстред, скашивая глаз на герцогиню. -- Я думаю, мистер - произнесла герцогиня - что в данном случае жертва - я.
   -- Вы? - удивился Холмс
   -- Я думаю, что доктор Ватсон попал в мой дом потому, что любит, точно также как и мой муж, развлекаться необычными способами.
   -- Какими же? - ещё более удивился Холмс.
   -- Пороть друг друга плетьми, например. Заковываться цепями и предаваться при этом противоестественным утехам плоти.
   --Позвольте, - возразил Холмс. - Вы хотите сказать, что мой друг Ватсон подвержен соддомическому греху?
   -- Это не редкость в наше время, Холмс. - Заметил с глубокомысленным видом полицейской простоты Лейстред.
   ---Я думаю - сказала герцогиня - что мой муж, ваш друг и ряд других, неизвестных пока джентльменов, предавались в моём доме всеми видами порока, в том числе и этому. -- Кошмар! - ужаснулся Холмс. Ужаснулся не за герцога и джентльменов, в чём чудовищном образе жизни можно было не сомневаться. Ужаснулся за Ватсона, который двое суток вращался в такой дурной компании, и с ним вытворяли какие-то гадкие вещи. -- Я поговорю с Ватсоном - сказал Холмс, в чьём возбуждённом мозгу вставали картинки, одна другой чище и краше.
   -- Я поговорю сама - безаппеляционно заявила герцогиня - я хочу знать, кто убил моего мужа? - Ваш муж убит?
   -- Тело герцога обнаружили в парке, в яме, погребённым под палыми листьями - уточнил Лейстред с эдакой миной " уел я вас, мистер Холмс? Уел"
   -- Характер убийства? Огнестрел, холодное оружие?
   -- Смерть наступила вследствие многочисленных побоев. Работал профи. Тело герцога сплошной синяк. Нам необходимо поговорить с Ватсоном и осмотреть его. -- Я не ослышался, вы хотите осмотреть Ватсона? А на предмет чего, разрешите полюбопытствовать? - На -- На предмет следов драки, в частности сбитых костяшек кистей рук.
   -- Это абсурдно, Лейстред, вы сами снимали Ватсона со стены. -- Снимал, - согласился Лейстред - но может быть, его повесили туда после того, как он убил герцога.
   -- Бред!
   -- Бред или нет, мы обязаны осмотреть Ватсона. На улице ждёт судмедэксперт, доктор Шульц. Я пойду, приглашу его.
   Фигура доктора Шульца в нашей истории носит чисто прикладное значение, поэтому описывать наружность, характер и привычки Шульца, нужды нет. Главное для нас в этой личности - компетентность.
   -- Что скажите, доктор?- Спросил Лейстред.
   -- Царапины от ногтей, следы укусов и поцелуев - следствие любовных игр, неумеренной страсти.
   -- Ну, что я вам говорила! - хмыкнула герцогиня
   -- А гематомы? -- Ничего такого, о чём вы предупреждали, инспектор.
   -- Спасибо, доктор - сказал Холмс.
   -- Он в состоянии ответить на наши вопросы?
   -- Эмоционально он подавлен и опустошён, физически ослаблен, больше пяти минут не рекомендую.
   **** **** **** ****
   Ватсон лежал глазами в потолок, отуманенный мечтами.
   ---Хелло, Ватсон, слышите нас?
   -- Кто это, Холмс? -- Это инспектор Лейстред. У него есть к вам вопросы.
   -- Поздравляю, инспектор. Ваша отставка делает честь нашей правоохранительной системе.
   -- Моя отставка? Что он говорит, Холмс?
   -- Откуда я знаю?
   -- Давно надо было поставить заслон коррупции в рядах нашей полиции. К сожалению, долго этому не придавали значения. Пусть суд присяжных вас оправдал за недостаточностью улик, но между нами, мальчиками, инспектор, нельзя одновременно брать взятки от воротил подпольного тотализатора и оставаться хорошим полицейским.
   Лейстред молчал, бледный.
   -- Теперь, когда вы благоразумно подписали рапорт, и ваша отставка была принята, я думаю, Скотланд-Ярд изменится к лучшему.
   -- Я ничего не подписывал - прошептал Лейстред обезвоженными губами. -- Но взятки брали? - спросил Холмс. ( Куй, пока горячо!)
   -- Я отказывался, поверьте, Холмс.
   -- Я поверю. Кому поверят налогоплательщики? Вам, ненавистному ищейке, или анархистам жёлтой публицистики.
   -- Об этой истории никто не знает, и никакого суда присяжных не было.
   -- Откуда же Ватсон это берёт? С потолка считывает? А взгляд Ватсона, действительно, бегал по потолку, словно ловил невидимых тараканов. ( А тараканов надо давить, тем более, невидимых)
   Джентльмены забыли, что между ними, мальчиками, находиться девочка, которой быстро надоели их глупости.
   -- Мистер Ватсон - перехватила она инициативу - что вы делали в моём доме?
   -- Где? - не останавливая взгляда, переспросил Ватсон.
   -- В моём доме, в доме герцога Z.
   -- Кто такой, герцог Z.?
   -- Мой муж.
   -- А вы кто?
   -- Я герцогиня Z.
   -- Ага, муж - герцог, жена - герцогиня. Вам не кажется, что в этом есть какая-то роковая необратимость?
   -- Он, что у вас, идиот? - спросила герцогиня у Холмса
   -- Он не идиот. Ваш муж повесил его на стену.
   -- Моего мужа убили.
   -- Кто?
   -- Это я и хочу узнать.
   -- У Ватсона?
   -- Что-нибудь он видел, ведь по какой-то причине он оказался в моём доме.
   - Хорошо, - подумал Холмс, взвешивая. - Я попробую, если вы подождёте за дверью. -- Почему?
   -- У меня, как у друга Ватсона, больше шансов разузнать что-либо наедине. Вы его смущаете. Герцогиня дала убедить себя без охоты. Лейстред ни о чём уже думать не мог, кроме как об угрозе разоблачения, нависшей над ним.
   -- Ватсон? - сказал Холмс
   -- Да?
   -- Попробуем восстановить ход событий.
   -- Да.
   -- Куда вы направились позавчера вечером?
   -- В клуб " Пиф-паф".
   - Зачем?
   -- Зачем ходят в клуб, Холмс?
   -- Выпить виски, сыграть в карты или биллиард, почитать газеты, поговорить с людьми, в лучшем случае - с мыслящими, в обычном - с джентльменами.
   -- Холмс, члены клуба " Пиф-паф" - это ветераны афганской войны, и многие служили в том же полку, что и Джек Линн.
   -- Вот оно что! Вы добыли какую-нибудь информацию?
   -- Много информации. Меня чуть не убили.
   -- Спокойно, Ватсон, всё уже позади. Можете вспомнить по порядку всё, что с вами было с того момента, как вы вошли в клуб?
   -- По порядку? Хм? Я расскажу, Холмс, а вы судите сами, какой в этом порядок, а какой бред, - и Ватсон начал горестное повествование о своих фантастических злоключениях. **** *** **** ****
   Из спальни Ватсона к посетителям Холмс вышел, дымя как паровоз, с невозмутимой, как у парадного портрета, физиономией.
   Миледи от табачного дыма сморщилась и стала похожей на свои " где-то близко от восемнадцати, но не больше сорока"
   -- Вы не могли бы... - сказала она, размахивая веером.
   -- Извините, но когда я думаю, я всегда курю.
   -- О чём вы таком думаете? По-моему вы затем и думаете, чтобы курить.
   -- Я думаю и курю о деле. Ваш муж инвалид? Передвигается в коляске?
   -- С чего вы взяли?
   -- Тогда я должен вас огорчить, Ватсон вашего мужа не видел.
   -- Мужа не видел, но видел инвалида в коляске?
   -- Да.
   -- Инвалид в коляске - лучший друг моего мужа, негодяй и мошенник.
   -- Муж или друг?
   -- Оба. Оба - негодяи и мошенники.
   -- Как зовут друга?
   -- Гизо Марио Кончитто. Он итальянец, барон. Подозреваю, что и барон, и итальянец - он не настоящий.
   -- Где проживает, знаете? Шесть адресов герцогиня назвала со стопроцентной уверенностью. Ещё три адреса были под вопросом. О, женщины, зачем вам эмансипация и равные права, всё давно и так в ваших руках.
   -- Лейстред, едемте.
   -- Куда?
   -- Делать вашу работу.
   -- Какую?
   -- Инспектор, распустили нюни, надо было раньше думать, прежде чем на лапу брать. Теперь уже поздно. Едемте! Вас проводить, миледи?
   -- Спасибо, у меня авто. Вы найдёте его?
   -- Кого? -- Барона, убийцу моего мужа.
   -- Убийцу найду обязательно, но почему вы решили, что это именно барон?
   -- А кем другим, по-вашему, он может быть?
   -- Инвалид в коляске? Ну, не знаю - пожал плечами Холмс.
   *** *** *** ***
   -- Лейстред, тело герцога у вас? -- В морге Скотланд-Ярда.
   -- Я об этом и спрашиваю. Уверены, что на теле ничего не пропустили важного? Впрочем, если пропустили, теперь это не важно. Выпотрошили как рыбу, концов не сыщешь. Я прав, Лейстред?
   -- Куда мы едем, Холмс?
   -- Искать барона. Среди адресов, данных герцогиней, два, на мой взгляд, очень перспективны. Лейстред, бросьте хандрить. Хотите реабилитироваться? Слушайте меня. Здесь пахнет таким скандалом, что вас, с вашими двухпенсовыми взятками, забудут раньше, чем пропечатают в газетах.
   -- Вы думаете? А Ватсон сказал...
   -- Что Ватсон сказал? Не спорю, Ватсону пришлось несладко. Он был на краю гибели. Говорят, что людям, зачастую, в такие моменты открывается Нечто. Возможно. Я не проверял. Статистических данных нет. Кто возьмётся утверждать, что это Нечто есть полностью предопределённое и уже существующее в точности до девятой цифры после запятой. В ваших силах измениться. Будете на хорошем счету, никто и не подумает увольнять вас из Скотланд-Ярда. Покритикуют, погрозят, но увольнять? Нет. Кроме вас, инспектор, в полиции кто ещё есть с таким опытом и талантом?
   -- Вы возрождаете меня к жизни, Холмс.
   -- Тогда вперёд, Лейстред! Револьвер у вас с собой? Судя по всему, инвалид в коляске - преопаснейший тип!
   *** *** **** ***
   Первым адресом стал пресловутый " Пиф-паф". В дверях клуба держал позицию швейцар. Красивый как рождественский рассказ про сироту с улицы. Сироту подобрали, вымыли, откормили и вырастили, чтобы, в конце концов, надеть на него ливрею и шапку золотого шитья.
   -- Что вам угодно, господа? - спросил швейцар.
   Холмс уступал ему в росте целую голову. Снизу верх, как египтолог надпись на заборе в районе Ист-Энда, сыщик стал изучать встреченный им человеческий материал.
   Швейцар почувствовал себя неуютно. - Вы чего? - смутился он - Чего хулиганите? Я сейчас полицию вызову!
   -- Полиция уже здесь! - сказал Лейстред, показывая именной значок в кожаном футляре. -- Что вам угодно, господа? - раскланялся швейцар.
   -- Выпить виски, выкурить сигару и осмотреть дом - сказал Холмс назидательно.
   -- Закрыто, господа - развёл руками швейцар с выражением глубокого отчаянья на лице по поводу того, что вынужден отказать столь достойным джентльменам. -- Какая нам разница - молвил Холмс, наступая швейцару на носки - Если закрыто - откройте. Мы что, по-вашему, для своего удовольствия прохлаждаемся? Не откроете добровольно, выпишем ордер на обыск и арест.
   -- Чей арест? - испугался швейцар.
   -- Не знаю, главное, чтобы был ордер, а кого арестовать мы найдём - это наша работа. Я правильно говорю, инспектор?
   -- Совершено верная и ясноизложенная мысль. Открывай дверь или я свистну в свиток. *** **** ****
   - Джентльмены слегка пошалили, - извиняясь за беспорядок, сказал швейцар, провожая Холмса и Лейстреда по залам.
   -- Слегка, - фыркнул Лейстред.
   Холмс был невозмутим: - А покажите, уважаемый, нам библиотеку.
   - Библиотеку? ( С каких пор джентльмены ходят в библиотеки?)
   -- Да! Где она у вас?
   -- Где она у нас? - швейцару потребовалось определённое мозговое усилие, чтобы вспомнить. В самом деле, где это? - Библиотека у нас на втором этаже.
   -- Пройдемте, Лейстред, в библиотеку. Здесь ничего интересного нет.
   - А в библиотеке что интересного?
   -- Лейстред, вы книги читаете?
   -- Нет. Зачем? -- Не читаете. Как вы можете судить о том, что есть в библиотеке интересного? *** *** ***
   -- Кстати, где ваш управляющий? - спросил Холмс, наблюдая как тщётно, копается в связке ключей швейцар.
   -- Управляющий взял сегодня выходной - молвил швейцар рассеяно. Чёрт возьми, где этот ключ?
   -- Когда последний раз, лично вы открывали эту дверь?
   Швейцар задумался.
   -- Не помните?
   -- Нет, не помню.
   - Заметили, Лейстред?
   -- Что, Холмс? Заметил - что?
   -- Ничего - сказал Холмс, трогая ручку двери и опуская её вниз. Дверь заскрипела.
   *** *** *** ***
   -- Ключ не нашли? - спросил Холмс, стоя на пороге библиотеки и вглядываясь в полумрак. -- Нет.
   -- Наверное, не найдёте. Здесь можно сделать свет?
   -- Окна зашторены. Я сейчас.
   -- Подождите! - задержал Холмс швейцара за рукав - Осторожно! Лейстред, у вас фонарик - посветите! Узкий луч фонарика вспугнул облако каких-то мелких насекомых, упал на паркет бледным чахоточным пятном.
   -- Это что? - спросил Холмс.
   -- Не знаю - сказал дрогнувшим голосом швейцар.
   -- Колесо от коляски - предположил Лейстред.
   -- От инвалидной коляски - уточнил Холмс.
   *** **** ***
   Умирал барон мучительно медленно и непонятно от чего. Долго полз из опрокинутой коляски, скребя ногтями паркет, пока не упёрся головой в книжный шкаф, откуда на него упал тяжеленный фолиант в кожаном переплёте на серебряных застёжках, но и не это стало причиной смерти барона.
   -- А он и вправду калека, - сказал Холмс. - Я-то думал, что прикидывается.
   -- Не повезло, - сказал Лейстред, с лицом бульдога, которого крепко удивили.
   -- Лейстред, я видел внизу телефон, идите звонить в Скотланд-Ярд, вызывайте криминалистов.
   --Хорошо, Холмс.
   Лейстред и шага не успел сделать, как телефон зазвонил, тут, рядом, руку протяни, но где - не видно.
   -- Что за чёрт? - спросил Лейстред.
   -- Здесь! - показал Холмс на ящик секретера, полувыдвинутый наружу.
   Телефон, действительно, стоял в ящике, среди картотеки, прикрытый грязной платяной салфеткой.
   -- Оружейная смазка - сказал Холмс, принюхиваясь к пятнам - Лейстред, возьмите трубку. - Почему я? - возмутился Лейстред.
   -- А кто?
   Холмс и Лейстред посмотрели на швейцара. Швейцар посмотрел на них преданно собачьими глазами. *** *** *** ***
   -- Аллё! Да, на проводе! Инспектора Лейстреда?
   -- Это меня! - чему-то обрадовался Лейстред и вырвал трубку у швейцара. - Да, слушаю! Как? Как вы сказали? А кто это говорит? Друг? Чей друг? Друг мистера Ватсона, доброжелатель лондонской полиции. Откуда вы звоните? Не важно - откуда, важно - куда. А куда вы звоните? Нет, это не Бейкер-стрит. - сказал Лейстред и положил трубку.
   -- Что? - спросил Холмс.
   -- Ошиблись - пожал плечами Лейстред - Ватсона спрашивали.
   -- Ватсона?
   -- Да, Ватсона. Что, Холмс?
   -- Лейстред, включите воображение. Кто-то звонит в библиотеку и спрашивает Ватсона. -- Да?
   -- Я думаю, вам как полицейскому не составит труда выяснить, откуда был звонок. -- Это точно.
   -- Лейстред?
   -- Да, Холмс?
   -- Не стойте, действуйте.
   -- Хорошо, Холмс.
   Покуда инспектор действовал, что выразилось его утомительным общением со служащим АТС, Холмс тоже не бездельничал. Глядя на швейцара, он предавался размышлениям. -- Ватсону звонили из канцелярии премьер-министра - сообщил Лейстред, весьма озабоченный таким поворотом - Как думаете - кто и зачем?
   -- Спросите у Ватсона.
   -- Вам не кажется, Холмс, что с Ватсоном происходит последнее время очень много странного; убийства эти, ненаписанные статьи из будущих газет, звонок тоже вот. -- Что вы хотите сказать Лейстред?
   -- Ничего, но странно это всё, странно.
   -- Вы по-прежнему подозреваете Ватсона?
   -- Моя профессия, Холмс, подразумевает...
   -- Ваша профессия, Лейстред, подразумевает искать преступника, а не подозревать знакомых джентльменов - пафосно молвил Холмс, попутно вспоминая причину нынешнего кризиса; свой спор с Ватсоном о смерти Линна. Кто бы мог подумать, что всё зайдёт так далеко. -- В доме, кроме библиотеки, есть ещё комнаты, о существовании которых знают немногие? - спросил Холмс у швейцара. Швейцар задумался. Скоро это войдёт у него в привычку. Труд сделал из обезьяны человека. Привычка думать сделает из человека... Кого вы представили? Нет, из каждого конкретного человека конкретный случай. Из некоторых, например - дурака. -- Эй, эй! - испугался Холмс. Глаза швейцара, сойдясь к переносице, остекленели.
   -- Лейстред, пока не поздно, дайте ему в ухо!
   -- Почему я?
   -- Потому что я частное лицо, а вы при исполнении.
   -- Ой - сказал швейцар, выведенный сердобольным инспектором из ступора - Вы кто? -- Мы здесь! - сказал Холмс.
   -- Ну, вы даёте! - восхитился швейцар - деньги есть?
   -- Зачем?
   -- Сообразим на троих? Я сбегаю.
   -- Шиллинг?
   -- Мало.
   -- Лейстред, добавьте.
   -- Холмс?
   -- Добавьте, Лейстред, кому говорят!
   *** **** **** ***
   Когда швейцар убежал, Лейстред сказал -- Я не буду с ним пить.
   -- Будете, инспектор, куда вы денетесь.
   -- Как вы, верно, заметили, Холмс, я инспектор и я при исполнении.
   -- Лейстред, замолчите! Неужели вы не видите, что у нас впервые что-то наклёвывается в этом проклятом деле
   -- Нет, не вижу.
   -- Швейцар знает, наблюдал и помнит больше, чем способен понять. Надо его напоить. -- Какие-то варварские у вас методы, Холмс - сказал Лейстред через паузу. С его способностью понимать, кажется, тоже где-то перемкнуло - Я телефонирую в Скотланд-Ярд.
   -- Подождите.
   -- Но вы же сами сказали...
   -- Обстоятельства изменились. Потерпите, Лейстред, хорошо? Позвоните после.
   *** *** ***
   Лейстред не пил по принципиальным соображениям. Жена обещала выгнать его из дома на улицу " Если ты, грубая полицейская скотина ещё раз...". Но, завороженный волшебством метода Холмса, Лейстред не заметил, как перешёл грань. Он плакал, смеялся, кого-то обнимал, пел и заснул, переполненный любовью ко всему живому. Проснулся инспектор в обнимку с кем-то, лицом к лицу. С кем? Хороший вопрос. Холмса сперва было не узнать. Только присмотревшись пристально - всё лицо у сыщика в каких-то синяках, боже мой, в засосах - Лейстреда прошибло холодным потом. Да как же это! Ведь не хотел! Ужас инспектора увеличивался тем, что за Холмсом лежал швейцар, тоже в засосах, а за швейцаром лежал инвалид, то есть труп инвалида, с лицом целиком синим. Неужели и с этим? А голова? Как болит голова! От боли Лейстред прослезился и чихнул. Фу, какая гадость в нос лезет! Дым? Откуда дым? Боже, мы горим! Холмс! Холмс!
   К зависти и удивлению Лейстреда переход Холмса от бесчувственного тела к организму деятельному и здравомыслящему занял от силы полминуты. Вот Холмс лежит, не жив, не мёртв, а вот уже волохает за шкирки, одной рукой - Лейстреда, другой швейцара, мимо падающих и пылающих книг. Лейстред кричит ему, что может идти сам, но Холмс его не слушает - выбивает ногой дверь, выбрасывает в коридор инспектора и швейцара, исчезает в языках огня и возвращается с мёртвым телом барона.
   -- Наша, Лейстред, улика! - объясняет Холмс, тяжело дыша и прижимая к груди труп как родного.
   *** *** ***
   -- Лейстред, вы в Скотланд-Ярд дозвонились?
   -- Не помню, Холмс.
   -- А какого Бэкхема вы ругали ослом и мужем несвоей жены?
   -- Я ругал? По телефону? Холмс, вы не ошибаетесь?
   -- Нет, Лейстред, вы смеялись и давали мне послушать, как этот Бэкхем брызгает в трубку слюной.
   -- Всё, Холмс, это конец. Бэкхем мой шеф, я уволен, возьмите меня к себе.
   -- Куда к себе?
   -- Горшки ночные выносить
   -- Эй, Лейстред, рано унывать. Главное, что вы вызвали подмогу.
   -- Зачем нам подмога, если нужна пожарная команда?
   -- Слышите - стреляют? - улыбался Холмс довольно.
   Стреляют? Кто? В кого?
   Огонь за дверью библиотеки ревел как голодный медведь. Лейстред встал, опираясь руками сначала о пол, потом о стеночку. Холмс здорово приложил инспектора, спасая. Голова теперь просто разламывалась, а тело праздновало анархию. " Похоже, Холмс прав" - подумал Лейстред. С улицы доносились крики и выстрелы.
   -- Мне кажется. Холмс, нам необходимо отсюда выбираться - молвил Лейстред
   -- Совершенно верно, Лейстред, но не бросать же доброго малого на произвол судьбы. -- Какого малого? - качнуло Лейстреда от приступа тошноты.
   -- Этого - кивнул Холмс на швейцара. Добрый малый, бугай весом на центнер, лежал поперёк коридора, мирно посапывая во сне. Подошвы его ботинок дымились. *** **** ***
   -- Холмс, вы хотя бы добились от него, чего хотели? - спросил Лейстред.
   Холмс, что бежал со своей драгоценной ношей впереди, оглянулся. Лейстред волок швейцара за ноги, как Росинант телегу без колёс. Лейстреда шатало, глаза закатывались за белки, и пена вскипала в уголках губ.
   ---А кто его знает, - прокричал Холмс. - Не помню ничего.
   " Врёт, наверное - подумал Лейстред - человек такой, подгнивший, раскопает что-нибудь интересное - никогда не расскажет" Дальше думать о чём-либо стало трудно, началась лестница.
   После лестницы, минуту с чем-то Холмс ломился в закрытую дверь на улицу. Бывает. Учитывая обстоятельства, простительно. Дверь надо было дёрнуть на себя. Хорошо, Лейстред подсказал. Так бы и сломал Холмс; или дверь или ногу. Что добавить? Выскочили они из горящего дома с лицами, что ни на есть угорелыми, в саже, в пепле, глаза сумасшедшие. Картинка мужественная, героическая, только, оказия какая - никому до них дела нет. На площади, перед зданием клуба кипит настоящий бой. То антиглобалисты тешатся с лондонской полицией за исконное свое право быть людьми с национальностью, и помаленьку одолевают. Холмс, странно это или нет, симпатизировал антиглобалистам. Лейстред - родному ведомству, не потому что был пламенный сторонник мирового капитала, а потому что лучшие годы отданы Скотланд-Ярду, и всё в жизни связано с полицией, плохое и хорошее. Но поведение Холмса и Лейстреда определялись в данной ситуации не симпатиями; у обоих были заняты руки, да и здоровье их, после приключений в клубе, не позволяло отвлекаться на что-то ещё.
   Ожесточение сражающихся сторон не достигло того накала, когда кровь застилает глаза, и боевое безумие, подобно слепой стихии, сокрушает всё и вся на своём пути. Холмса и Лейстреда, выносящих бесчувственные тела, выпустили с площади свободно. Холмс кричал беспрестанно " Посмотрите, что сделали с моим братом проклятые бобби!" Лейстред заливался слезами, не от того, конечно, что слушал Холмса и вдумывался в смысл его воплей. Нет, Лейстред плакал оттого, что пребывал на пределе сил, а где-то уже за пределами психики и физиологии. Через два квартала Холмс поймал такси. *** *** ***
   -- Миледи, - сказал Холмс с порога. - Мы привезли вам кое-кого на опознание.
   -- Хорошо, - сказала герцогиня. - Где он?
   -- На крыльце.
   -- Приведите его сюда.
   -- Боюсь, что сам он ходить не в состоянии.
   -- А, так вы взяли барона. Несите его сюда, несите!
   -- Как скажите, миледи
   *** *** ***
   -- Что это с ним? - спросила герцогиня, когда Холмс разложил тело бедного барона в холле, на диване, под зеркалом.
   -- Помер - сказал Холмс профессионально равнодушно.
   -- Что вы говорите - всплеснула руками герцогиня, глаза её разгорелись - Отчего? -- Зашибло тяжёлым тупым предметом, но это так, для проформы. На самом деле, у него разрыв сердца, думаю, что сильно испугался.
   -- Негодяй получил своё - с удовольствием констатировала мадам - А отчего испуг? -- Не знаю - сказал Холмс, закуривая трубку
   -- Приступим?
   -- Что? - морщась от дыма, не поняла герцогиня
   -- К опознанию.
   -- Если вы считаете необходимым, то конечно.
   -- Итак - молвил Холмс официальным голосом - Признаёте ли вы принадлежность данных останков барону Гизо Марио Кончитто.
   -- Госпожа, куда положить это? - обратился голос медиума в трансе.
   -- А что это, Дрю? - откликнулась герцогиня.
   -- Это есть это - сказал дворецкий загадочно. Руками он удерживал, как нашкодивших котят, в одной - потерявшего всякую волю к сопротивлению, Лейстреда, в другой - подающего первые признаки жизни, швейцара из клуба.
   -- Ого! - воскликнула миледи с весёлостью дошкольной девочки - вы и этого взяли!
   -- Кого этого? - вознедоумевал Холмс - это инспектор Лейстред.
   -- При чём здесь ваш инспектор, я говорю о ... О ком?
   Не может быть! Лев Мышкин по прозвищу Энерджайзер, полномочный представитель русской мафии в Лондоне, разыскивается по подозрению в причастности к убийствам, разбойным нападениям, вымогательствам, мошенничестве, мздоимстве, торговле контрабандой, наркотиками, оружием, фальшивыми долларами и т.п.
   " Коронное дело, венец всей жизни - думал Холмс, вышагивая по холлу туда-сюда - привалило счастье, хватай, Шерлок, лопату и греби-разгребай. Надо позвать Ватсона, одному здесь не управиться" И только Холмс подумал о верном друге, как друг объявился собственно лично. Утомлённый интригующей бледностью декадента-кокаиниста, с кремовой розочкой в петлице, с тенями под глазами и с ангельской причёской - локон к локону, Ватсон был неотразим. Когда он вошёл в холл мимо дворецкого как мимо пустого места, у Холмса выпала изо рта на персидский ковёр трубка. Герцогиня та просто обомлела, лишившись дара речи. В её жизни было много мужчин, никогда не было идеала.
   Знойная мечта женщины в зрелом соку, манерно задирая тонкий породистый нос, осмотрел, хмурясь, общую композицию и крепко задумался. Подумав, Ватсон нарушил затянувшуюся паузу дельным замечанием " Холмс, под вами ковёр чадит"
   " Где?" вскрикнул Холмс, топая и затаптывая в тлеющий ворс, любимую трубку.
   " А вы, инспектор, молодец" молвил Ватсон Лейстреду. Доктора инспектор знал давно, но отчего-то сейчас ему захотелось целовать Ватсону руки.
   Герцогине Ватсон ничего не сказал, только посмотрел пристально, и было слышно, как в груди миледи громко бухает сердце.
   ---У меня было время и причина - сказал Ватсон, не отрывая взгляда от герцогини, но, обращаясь не к ней конкретно, а ко всем присутствующим - переоценить свой образ жизни и мыслей. До того я никогда не сомневался в том, что живу правильно и хорошо как настоящий джентльмен. И до того я никогда не задавался вопросом - Зачем? Вот вы, Лейстред, знаете, зачем живёте?
   -- Что?
   -- А вы Холмс? Впрочем, что это я? Для вашей работы это лишнее. Нельзя забивать голову глупостями. Ну, а вы? - наклонился Ватсон к герцогине, лицом к лицу.
   -- Я! - от восторга герцогиня дышала пылко
   -- Смело - сказал Ватсон и процитировал ей модернистское "О, укрой меня белой салфеткой. Я живу как пернатый дурак, в позолоте, за кованой клеткой, и свищу вашу дулю, волосатый кулак"
   -- А, ах! - герцогиня от восхищения разинула рот.
   Прямой путь к сердцу поэта - лесть. Ватсона понесло " Я птичка бедная. Я птичка бледная. Всегда голодная, полураздетая. Чужая деточка, порхаю с веточки камнем на веточку. И тем счастливая, что похотливая. Имею радости, имею смех. Всегда овация, всегда успех" Ватсон сорвал с шеи пёстрый галстук, выбросил его под ноги, стал расстёгивать смокинг. " Я не знаю, когда я вернусь. Я не знаю, куда я ушёл. Но причина тому - не хандра и не грусть. Я ушёл, потому, что ушёл. И куда-то иду. Кто-то смотрит мне вслед. Под ногами скрипит пересоленный снег. И метель впереди, ни черта не видать. Не хочу говорить. Словом чувств не сказать" Смокинг последовал за галстуком, а за смокингом последовал...
   -- Ватсон, что вы делаете? - опомнился Холмс, кидаясь на доктора и заламывая ему руки. Однако доктор был не прост. Долгое общение со знаменитым сыщиком научило его многому. Холмс захрипел, багровея, придушен мёртвым захватом таинственной борьбы борицо.
   -- Я не люблю, - сообщил Ватсон. - Когда стреляют в спину.
   -- Ватсон, по-моему, вы перегибаете - заступился за Холмса Лейстред.
   -- Я также против выстрела в упор, - сказал Ватсон, освобождая друга.
   Холмс, кашляя, упал на ковёр.
   -- Неплохо, Лейстред, неплохо, - продолжал Ватсон, разглядывая тело барона. - Одной пулей замочили? - и хитро подмигнул, мол, знаю я вас, Лейстред,
   -- Я никого не мочил. Мы нашли его уже холодным.
   -- Это вы не мне расскажите. Это вы своему начальству заливайте и братьям - газетчикам. Они поверят, они склонны верить всякой побасенке, лишь бы была почудней.
   -- Думайте, что хотите - сдался усталый Лейстред - Мы Мышкина взяли.
   -- Мышкина? А кто это?
   -- Это вот он - Лейстред кивнул на швейцара из клуба - Лев Мышкин.
   -- Тоже замочили?
   -- Мы никого не мочили, он жив.
   -- О том, насколько он жив, позвольте, судить мне как доктору. Ватсон наклонился над швейцаром, щупая ему пульс. Швейцар открыл глаза и улыбнулся улыбкой вознаграждённого за долгие и тяжкие труды, за хождения по мукам, сквозь огонь, воду и медные трубы. - Ну и рожа у тебя, - молвил он. - Папа!
   *** *** ***
   Лев Мышкин интересовал многих и продолжает интересовать так, словно нет других актуальных тем. Серьёзные и глубокие исследователи биографии Ватсона (Не чета нам, сельским следопытам имени мисс Марпл) сделали, по существу, всё возможное и невозможное, чтобы это тёмное пятно получило своё истолкование. К сожалению, несмотря на все усилия, удалось им немного.
   Да, сегодня можно с полной уверенностью утверждать, что доктор Ватсон бывал в Советской России и Лев Мышкин его родной сын. Но как он бывал, почему и чем занимался, по-прежнему, остаётся загадкой.
   Предположение о том, что доктор служил в МИ-6, не более, чем гипотеза, призванная объяснить сложные явления жизни привычными схемами. Доказательств у этой гипотезы нет и, вероятно, не будет.
   *** ***
   -- Ватсон, вы никогда не говорили, что у вас есть ребёнок в России.
   -- Это трагическая история, я не хотел её вспоминать, и собственно, даже не предполагал, что ребёнок выжил.
   -- Чёрт знает что!
   -- Чёрт знает, вы правы, Холмс.
   Ребёнок Ватсона не только выжил, но в условиях психологической травмы русской безотцовщины сформировался как личность парадоксальная, непредсказуемая, далеко незаурядная - добрая или злая? Иррациональная, это точно, интуитивная.
   Мышкин спал на диване нездоровым конвульсивным сном и бредил - Папа, папа, зачем ты нас бросил?
   Слушая это, Ватсон вздрагивал как осиновый лист.
   Легенда о заезжем отце - иностранце сделала Льва Мышкина во времена оные, то есть "Железного занавеса", посмешищем советской школы. Мало того, что Мышкину никто не верил, на долгие годы Лев стал предметом насмешек и издевательств. Сколь печальные, столь и глупые (а у кого они бывали умными?) истории первой, второй и третьей любви Льва Мышкина вызвали в нём, преисполненное настоящей страстью, протестное желание - найти своего отца. Лев Мышкин поклялся достичь вожделенной цели, не взирая на средства и жертвы.
   К совершеннолетию Мышкина суровая советская власть преподнесла неоднозначный и интересный подарок - она гавкнулась. Началась эпоха большой романтики, которую удалось пережить не всем. Накопление первоначального капитала, война без правил - к этому Лев Мышкин оказался готов лучше многих одноклассников, в растерянности брошенных на грязную пену взбаламученного житейского моря. - Вы понимаете, Ватсон, что мы должны его арестовать и передать в руки правосудия.
   -- Понимаю, Холмс, но это... это мой ребёнок.
   -- Которого вы никогда не видели, ничего о нём не знали, и не объявись он таким странным образом, вы никогда бы его и не узнали. Ватсон, откуда вдруг взрыв, скажу откровенно, животных эмоций?
   -- Ах, Холмс, вы не представляете, что это значит - быть отцом.
   -- А вы представляете? Давно ли? С каких пор? Вашему отцовству, если быть честным и точным, ровно двадцать три минуты. Хотите сверить часы?
   -- Не хочу, Холмс. Я хочу спасти его. Помогите мне, Холмс.
   -- Вы с ума сошли, Ватсон.
   -- Холмс, пожалуйста, я почти ни о чём никогда вас не просил. Ну, что вам стоит, Холмс? На ресницах Ватсона бриллиантами легли, сверкая, слёзы.
   Решимость Холмса поколебалась. Во имя справедливости он не раз переступал черту закона, почему бы не переступить её, однажды, во имя дружбы? Ватсон держался мужественно, только нервно ломал пальцы и краснел пятнами.
   -- Ну, хорошо - молвил Холмс, который думал о себе, как о существе высшего, рассудочно - идеального развития -- А Лейстред?
   *** *** ***
   Лейстред. А, что Лейстред? События последних суток давно перенасытили уровень его адекватного психо - интеллектуального восприятия действительности. Выражаясь как-нибудь по другому, Лейстред некоторое время жил уже в инобытие, рядом с мифологиями лондонского тумана, где встречается дно человеческого общества с его полицией, и никто ничему не удивляется. Меньше удивляешься - дольше проживёшь.
   -- Лейстред, нам нужна ваша помощь.
   ---А в чём дело?
   -- Ребёнок Ватсона в опасности, его надо спасти.
   -- Ватсон, у вас есть ребёнок? Вы никогда не говорили. Где он?
   -- Он здесь.
   -- Здесь? Кто он?
   -- Это он.
   -- Кто он? Это швейцар из клуба.
   -- И ребёнок Ватсона.
   -- Простите, я не понимаю.
   -- Швейцар из клуба и ребёнок Ватсона - это одно и то же лицо.
   -- Вот как - кивнул Лейстред - а Лев Мышкин?
   -- И Лев Мышкин тоже.
   Лейстред поводил, вымученными от усталости, глазами с Ватсона на швейцара, со швейцара на Холмса и миледи. - Поздравляю вас, Ватсон - сказал инспектор безразлично - вы спятили - и заснул сном мёртвого. Добудиться его не было никакой возможности.
   **** Часть 2. *** ***
   Проснулся Лейстред сам, через двое суток, в тюрьме. Едва проснулся, как его повели на допрос. Допрос вёл инспектор Фикс, из отдела внутренних расследований, который и сообщил Лейстреду, что Шерлок Холмс, Ватсон и Лев Мышкин в бегах. Герцогиня Z занята похоронами и трауром. Она наотрез отказывается давать заявления, показания и комментарии. Адвокат у неё монстр. Мы ничего не можем поделать, да и, честно сказать, нам не до них. По Лондону прокатилась целая волна загадочных убийств высокорожденных особей мужского пола, объединённых членством в клубе "Пиф-паф".
   -- Наше управление и министр пытаются избежать скандала и не хотят выносить сор из избы - сказал задушевным голосом, как дядюшка Римус, инспектор Фикс. - Но, вы, Лейстред, должны пойти нам на встречу.
   -- Что я должен?
   -- Вы должны быть со мной откровенны до конца.
   -- А в чём я должен быть откровенен до конца?
   -- Во всём.
   В чём " во всём", конкретно, по пунктам, Лейстред и Фикс уточняли, торгуясь, битых три часа. Оба вспотели и проголодались.
   -- Чёрт возьми, Лейстред, вы не на рынке! - воскликнул разгорячённый Фикс.
   -- У меня жена и дети, Фикс. Вы видели мою жену?
   -- Не надо меня шантажировать, Лейстред.
   -- Она будет беспокоиться. Я неделю не ночевал дома.
   -- Она уже беспокоится, - кисло признал Фикс. - Лейстред, как только мы покончим с этим чёртовым делом, я отпущу вас. Рассказывайте, что знаете.
   О чёртовом деле, в котором Лейстред принял деятельное участие, он, по сути, не знал ничего. Но рассказывать любил и умел, лишь бы просили.
   Слушая Лейстреда, Фикс разволновался, хватался за сердце, пил валидол, в наиболее острые моменты рассказа вскрикивал и округлял глаза. Трудно найти слушателя благодарнее - на Лейстреда снизошло вдохновение, его было не остановить. Склонный к мелодраматизму, Лейстред зажёг не по-детски - Кинг стоит в стороне и кусает ногти. Когда Лейстред, наконец, сделал в рассказе технологический перерыв - горло пересохло - то заметил, что с Фиксом происходит нечто неладное; Фикса дубасит нервический озноб. -- Хелло, Фикс, вы что?
   -- Лейстред - прошипел Фикс, наваливаясь на стол. - Лейстред, помогите мне.
   -- Как?
   -- Таблетки в кармане. Не в вашем кармане, в моём.
   После полезного уточнения, Лейстред непременно бы помог коллеге, будь у Фикса один единственный карман и одни единственные таблетки. Карманов у Фикса оказалось превеликое множество, а таблеток в них было не счесть. Похоже, Фикс жил и работал на таблетки. Сам он прокомментировать ничего не успел, состояние его ухудшалось стремительно. Растерянный Лейстред, бормоча невнятное, высыпал пригоршни собранных пилюль в стакан, залил водой, снял Фикса со стола, запрокинул ему лицо вверх, зажал нос и вылил содержимое стакана Фиксу в открывшийся рот. Уф! Всё, помог!
   Профессиональная карьера Лейстреда во многом зависела от умения терпеть и ждать. Никогда так долго не длились минуты, которые он пережил, глядя Фиксу в остекленевшие глаза и сжимая пустой стакан.
   На какой-то миг, стекло во взгляде Фикса протаяло, оттуда, как из окошка, выглянул человек, совершено незнакомый, хотел что-то крикнуть. Но тут Фикса загнуло так, что в мире не нашлось бы силы, могущей выгнуть его обратно. Фикс упал и затих. Умер? **** **** ****
   Описывая положение дел, Фикс не довёл до сведения Лейстреда всей правды. Четвёртые сутки Лондон сотрясали анархические акции антиглобалистов, перераставшие в баррикады и уличные бои. Для Скотланд-Ярда то были суматошные дни. Лишь один дежурный офицер вспомнил после, как видел Лейстреда, выходящим из управления, с пустым стаканом в руке и с лицом, выражение которого офицер описать не взялся. Лейстреда занесли в списки пропавших без вести. *** *** ***
   Очнулся Лейстред где-то, за грязным как речной порт столом. В руке тот же стакан из кабинета Фикса, который, судя по первичным признакам, недавно применялся по своему прямому назначению - Лейстред был пьян как грузчик.
   Вольно или невольно, но в данном эпизоде мы снова обращаемся к загадкам человеческого организма. Как говорил один людовед-мизантроп - Был бы организм, а загадки найдутся.
   Итак, каково это, не трезвея, придти в сознание? А именно сей парадокс имел Лейстред в своём лице. Сознание человека начинается с отождествления Я и отделения его от не-Я. Лейстред и здесь не стал исключением. - Я - подумал Лейстред о себе. - Не-Я - подумал Лейстред обо всём остальном. Вследствие алкогольного опьянения Я, не-Я различалось плохо. - А это кто? - подумал Лейстред о господине, что сидел напротив и разглядывал инспектора с показным интересом. С некоторых пор Лейстреду не нравился повышенный интерес к своёй особе. " Журналист?" подумал он и сказал на всякий случай -- Добрый вечер.
   Господин улыбнулся и ответил, как показалось Лейстреду, не раскрывая рта - Скорее, доброе утро. Время второго ланча.
   -- Сколько я спал? - спросил Лейстред.
   -- Спали? - удивился господин.
   -- Спал! - настаивал Лейстред. Слово "пил", произнесённое вслух, страшило инспектора потерей остатков самоуважения.
   -- Трое суток - сказал господин.
   -- Трое суток - покачал, сокрушаясь, головой Лейстред - и много?
   -- Очень много. Много и часто. Чаще всего - виски.
   -- Боже мой! Семья, дети, служба - всё, всё насмарку! За что, Господи?
   -- За Господа не скажу, - молвил господин. - Не в моей, так сказать, компетенции, а за себя замечу, что в моих силах существенно облегчить вашу участь: снять с вас обвинения по службе и восстановить, пусть не в полном объёме ваше доброе имя. Небезвозмездно, конечно.
   -- О чём вы говорите?
   -- Где Холмс и Ватсон?
   -- Я не знаю.
   -- Это вы думаете, что не знаете. Закройте глаза, представьте их лица. Что первое вам приходит в голову?
   -- Баскервилль-холл.
   -- Спасибо.
   -- Пожалуйста. Я могу идти?
   -- Пока нет. Какое-то время вы останетесь со мной.
   -- Почему?
   -- Потому что вы были в Баскервилль-холле, а я не был.
   -- Я не хочу.
   -- Что?
   -- Я не хочу ехать в Баскервилль-холл.
   -- От вашего желания ничего не зависит. Здесь решаю я, и только я. *** *** ****
   Городские картинки, что Лейстред увидел из окошка авто, в котором инспектора вывозил новый его знакомец, в обществе трёх, уголовного вида индивидов, имели живое сходство с кадрами военной кинохроники. Горящие машины, разбитые окна, витрины, баррикады, горы мусора, бронетехника и блокпосты на перекрёстках магистралей.
   -- Боже - сказал, качая головой Лейстред - Что у нас происходит?
   -- Так вы не в курсе? - зевая, сказал господин - У вас тут революция. Буржуев мочат. Хорошее дело, на сотни миллионов, даже на миллиарды, если подсуетиться. Времени мало, поэтому, инспектор, надо поспешить, чтобы не опоздать. Кто опоздает, тому вечная память. Просекаешь тему, отец? За чертой города революции как таковой, а также простых криминогенных беспорядков ещё не было. Вернее, не было наружных проявлений, а что делается в головах английских обывателей, ручаться никто не может. Разруха, как давно и опытно доказано, начинается с мозгов.
   " Мы едем, едем, едем. В далёкие края. Хорошие соседи, Весёлые друзья" - вдруг запел господин. Спел и засмеялся не очень весело, после чего сказал - Приехали, блин. С друзьями и соседями, куда дальше. Вот что, слушайте, Лейстред. Мне проблемы не нужны. Вам, я думаю, тоже. Ватсон и Холмс меня не интересуют. Меня интересует Мышкин. Точнее, даже, не он сам, а то, что у него есть. Сам он пусть проваливает, куда захочет. Поэтому вы пойдёте вперёд и сообщите ему моё требование - я намерен встретиться с Мышкиным один на один. Вам ясно?
   -- Да.
   -- Напортачите - побью.
   -- Да.
   -- Всё сделаете правильно - озолочу.
   -- Да.
   -- Умница.
   -- Да.
   Остальной путь они проделали в молчании. И то, верно, что без толку сотрясать воздух. Господин (как, кстати, его зовут?) Лейстреду не сват, не брат, очень похож на бандита, взявшего инспектора в заложники. " Бандит и есть" - решил Лейстред, подумав. Стало ему тошно. Какая-то чёрная полоса в жизни. Удрать бы, но как с, несущегося по автобану, автомобиля?
   *** **** ***
   Сэр Генри, счастливый наследник Баскервилль-холла, как человек, воспитанный на американской установке извлечения прибыли из всего, что шевелится, или уже нет, на исторической родине деньги решил делать из своего наследства; из замка на торфяных болотах и страшного проклятия предков.
   Замок был отреставрирован и открыт для туристов. На холмах, среди болот были обустроены псарни, откуда ночью выпускались, злющие и крашеные фосфором, псы, которые носились по округе с дикими криками и для пикантности схватывались друг с другом в жестоких драках. Лай, вой, шерсть клочьями до небес. Дело сэра Генри процветало.
   В день, когда замок навестили гости дорогие - Холмс и Ватсон, сопровождаемые третьим джентльменом - сэр Генри не спал вторые сутки. На болотах стали происходить, леденящие кровь, события. Кто-то, судя по следам, человек среднего телосложения, босой, хромой и не в настроении, руками порвал дюжину волкодавов, каждый из которых трижды превосходил по свирепости и силе чудовище, некогда упокоенное Лейстредом. В развалинах друидского святилища видели блуждающий огонь. У фермеров пропал скот. И, наконец, группа туристов из шести человек, седьмой - проводник, не вернулась с экскурсии к Гримпенской трясине. Берримор сообщил, что среди фермеров распространяется слух о якобы, досрочно освобождённом из преисподней, Хьюго Баскервилле.
   Естественно, радость сэра Генри при виде старых проверенных друзей, была велика, он ведь не знал того, что они в бегах.
   Пряча глаза, голосом скромным, словно не родной, Ватсон попросил у сэра Генри временного приюта. Холмс саркастически молчал, а третий джентльмен взирал на сэра Генри с тем выражением лица, которое характерно детям, впервые посещающим Диснейленд.
   -- О чём вы говорите - заключая в объятия доктора, воскликнул сэр Генри - Лучшие комнаты всегда к вашим услугам! У меня теперь здесь есть всё; свет, газ, водопровод, канализация.
   -- Мы наслышаны о ваших успехах, сэр Генри - молвил Холмс - Собак не боитесь?
   --Ха-ха, мистер Холмс, обожаю ваш юмор. Прошу вас, заходите. Вы, верно, устали с дороги? Берримор вас проводит. Встретимся за завтраком.
   -- Конечно, сэр Генри.
   -- Берримор, распорядитесь.
   -- Хорошо, сэр.
   Сэр Генри убежал, окрылённый. Его вызвали на вторую из четырёх псарню, понёсшую наиболее ощутимый урон. Кроме того, нужно было тихо по-соседски подключить к поискам пропавших туристов шерифа и егерей.
   --У Вас, Берримор, большие изменения - сказал Холмс, проходя через пиршественный зал, модернизированный по последнему слову техники.
   -- Да, после того, как с проклятием лордов Баскервилль было покончено, сэра Генри ничто не могло удержать.
   -- Я чувствую, вы не очень одобряете его нововведений?
   --Я не могу одобрять или не одобрять действий человека, которому служу. Однако я имею такую смелость думать, что в затруднительной сегодняшней ситуации, отчасти виновата чрезмерная энергичность сэра Генри.
   -- Затруднительная ситуация? Берримор, что у вас случилось?
   -- Лучше, сэр Генри расскажет вам сам.
   **** **** ***
   -- Итак, джентльмены, три отдельные комнаты. В каждой - душевая кабина, ватерклозет, кровать, телевизор. Завтрак через двадцать минут, внизу, в общей зале, или, по вашему желанию, я доставлю его сюда.
   -- Сюда, сюда! - сказали Ватсон и Холмс.
   -- А водка у вас есть? - молвил третий, непредставленный джентльмен.
   -- Водка? Водка есть. Будете пить?
   -- Нет, с горла хлебать.
   -- Как скажите, - не дрогнул Берримор. Шуток подобного свойства, с налётом чернухи, Берримор не понимал. У него было классическое воспитание.
   **** ****
   -- Если водку не пить, то с тоски удавишься через неделю, - сказал Мышкин, разглядывая из окна болотный пейзаж. - Как здесь люди живут?
   Ватсон и Холмс не ответили, созерцая на стене, в изголовье кровати, жуткую оскаленную собачью морду.
   -- Она?
   --Нет, та была меньше.
   -- Однако, странные вкусы у сэра Генри.
   -- Я сейчас! - сказал Холмс, вдруг выходя из комнаты. Вернулся он через минуту, сияющий как шиллинг. - Ватсон, вы не поверите, в моей комнате висит точно такая же.
   -- Значит, обе не настоящие.
   -- В том и дело, что настоящие. Работа классного таксидермиста, очень дорогая.
   -- Откуда сэр Генри набрал их столько?
   --Это надо спросить сэра Генри.
   Мышкин присоединился к интересам Холмса и Ватсона. - Это кто, предок хозяина?
   --Вы, что, Лев, это собака.
   -- Собака? Ну и рожа, с похмелья лучше не видеть. А почему на стене?
   --Потому, уважаемый Лев, что это охотничий трофей. Разве вы не читали книгу вашего отца " Собака Баскервиль"?
   --Книгу? Моего отца?
   --Да, доктора Ватсона. Или у вас есть другой отец?
   --Папа?
   --Да, я пишу книги, - признался с плохо скрытым тщеславием Ватсон. - В основном, о наших с мистером Холмсом приключениях. Может быть, в России не читают книг?
   --Читают, - Мышкин озадаченно почесал нос. Люди, пишущие книги, а также их читающие, казались ему чудными. Это мягко сказать. Неужели в жизни больше заняться нечем, или им так не повезло?
   --И что собака? - спросил Мышкин, подумав.
   -- Легенда гласит, что из-за прегрешений Хьюго Баскервилль, весь его род был проклят, и для реализации проклятия, Ад командировал сюда собаку - огромного пса чёрной масти.
   -- Ага! Вот оно как! Эту? - кивнул Мышкин на стену.
   -- Да, её.
   -- Весело тут. В уборной висит ещё одна, а в зале, этажом ниже, целых две. Однажды, в Питере, меня прижали дворняги, свадебный гудёж, насилу отбился. Хорошо, помповое ружьё при себе имелось. Но там дворняги, а здесь - монстры.
   Ватсон хмыкнул и направился в уборную. Посмотреть. Холмс продолжал эстетствовать на, распахнутую как дверцу чугунной печки, пасть с ярко-багровым языком.
   -- Скажите, Мышкин, когда вы успели сходить в зал, этажом ниже? Мы же постоянно рядом.
   -- Я и не ходил, Холмс. Я поднимался последним, дверь залы открылась, оттуда выглянул какой-то тип, на вас, кстати, похожий, в пальто и кепке. Через дверь я залу и рассмотрел.
   -- Тип, похожий на меня?
   -- Очень, как брат. У вас есть брат?
   -- Брат есть, но наше фамильное сходство заметить можно только после длительного наблюдения.
   - Тогда не знаю. Глаза у него были на мокром месте.
   -- То есть?
   -- Наверное, он получил дурное известие и прослезился. Говоря честно, Холмс, по-моему, он рыдал как девка.
   -- Любопытно. Кто же это такой?
   -- Хрен его знает. Спросите у этого, как его ... Беломора.
   -- Берримора. Обязательно спрошу.
   -- Действительно - сказал Ватсон, выходя из уборной - прямо над биде. Поздоровее этой и масть рыжая.
   -- Я думаю, что для туристов, страдающих хроническим несварением желудка, посещение данного замка сулит большое облегчение по жизни, - предположил Мышкин.
   *** *** ***
   Комната. Мышкин один сидит в кресле, дремлет. Из душевой доносится плеск воды и неразборчивое пение Ватсона. Стук в дверь.
   -- Свободно - лениво мычит Мышкин. Дверь открывается. На пороге Берримор с подносом. На подносе графин и рюмка.
   -- А-а, Беломор.
   --Берримор, сэр.
   -- Да наплевать, водку принесли?
   -- Принёс, сэр
   -- Молодец, а чего мало?
   -- Мало?
   -- Графинчик на пол-литра? Ты смеёшься, Беломор? Я хочу выпить, а не косточки размять.
   Берримор ушёл-пришёл. Добавил ещё графин.
   -- Ты что, друг, издеваешься? А Ватсону? Я не видел папочку с тех пор, как родился. Я должен отпраздновать достойно это великое событие?
   -- Мистер Холмс тоже будет пить?
   -- А куда он денется?
   -- Хорошо.
   -- И вообще, Беломор, не исчезай далеко, понимаешь?
   -- Я всё понимаю, сэр.
   Через полчаса старый замок гудел как потревоженный улей. *** *** ***
   Переговоры с шерифом сэр Генри закончил невовремя. Шериф почти был убеждён, что сообщать в департамент о пропаже туристов не обязательно сегодня. " Вот если к утру не найдутся - тогда другое дело". Сэр Генри растратил на шерифа массу обаяния и красноречия, но кто-то в замке стал палить сигнальными ракетами.
   -- Что это у вас дома, сэр Генри? - подозрительно спросил шериф.
   -- Ничего страшного. Американцы развлекаются.
   -- Сэр Генри, вы обещали никаких несанкционированных фейерверков.
   -- Разве это фейерверк? Ракетница.
   -- Всё равно, сэр Генри, это противозаконно.
   -- Шериф, я сейчас поеду в замок и всё улажу.
   -- Нет, сэр Генри, мы поедем вместе, и я лично поставлю на место зазнавшихся янки.
   -- Послушайте, шериф ...
   -- И не возражайте мне, сэр Генри, я слишком часто иду у вас на поводу.
   -- О чём вы говорите, шериф? На каком поводу?
   -- Сэр Генри, или мы едем, или я звоню в департамент.
   У въезда на центральную аллею замкового парка стоял " Мерседес" с людьми. Ничего из ряда вон. Какие-нибудь автотуристы, завернувшие в Баскервилль-холл на пару часов. По самой аллее, съёжившись, словно от холода или от прицела в спину, вышагивал человек в коротком, колоколом, пальтеце, на длинных тонких ногах.
   -- Боже мой! - воскликнул сэр Генри. - Это же Лейстред, инспектор из Скотланд-Ярда! Лейстред, здравствуйте, а Холмс, чудак, ни слова не сказал, что вы тоже будете. Но не беда, я попрошу Берримора поселить вас в комнате герцога Кентского.
   От слов сэра Генри Лейстред съёжился ещё больше, нос на худом лице вытянулся ещё дальше.
   -- Садитесь, Лейстред, мы вас подвезём.
   -- Да здесь уже недалеко, - промямлил инспектор.
   -- Садитесь немедленно, и ничего слышать не хочу. Шериф познакомьтесь, это Лейстред из ...
   --Наслышан, - пробурчал шериф. - Здравствуйте, инспектор, я шериф.
   -- Очень приятно, - безвольно плюхнулся на сидение рядом Лейстред.
   *** *** ***
   Левый створ больших парадных дверей замка был выдвинут. Оттуда, на подошедших сэра Генри, шерифа и Лейстреда, выкинули человека. Человек не долетел до сэра Генри двух футов, упал как мешок с костями, дёрнул конечностями и заголосил - МА-мА!
   Ведущего трезвый и вегетарианский образ жизни, шерифа перекосило от, разносимого человеком, перегарного духа. " Американец" подумал шериф и вслух сказал - Мне кажется, сэр Генри, что это чрезмерно.
   Сэр Генри промолчал, переступая через пьяного.
   Прямо за дверью их встретили двое - руководители и исполнители полёта третьего. Они стояли, обнявшись, лицом в лицо, и с трудом удерживали равновесие.
   -- Итальянцы - заметил сэр Генри, словно это обстоятельство могло кого-то оправдать.
   -- Берримор! - крикнул сэр Генри.
   Берримор не отозвался.
   В зале пиршеств и торжеств, на биллиардных столах выдавали канкан полураздетые девицы и парни - группа студентов из Германии. Пожилой немец наяривал на губной гармошке " Катюшу". Лев Мышкин под эту музыку тискал миссис Берримор. Миссис смущённо хихикала. Позор или нет, но приятно. Ватсон в неудобоваримом виде слонялся вдоль стен и отпускал портретам предков сэра Генри комплименты в медико-патологическом ключе. На диване, возле камина и на лестнице кто-то с кем-то занимался любовью. Шериф обомлел, застывая как каменный истукан неизвестному герою правоохранительной системы.
   " Чёрт возьми, где Берримор?" думал сэр Генри с отчаяньем.
   Берримор лежал под биллиардом, маленький - его не было видно.
   Мимо сэра Генри, виляя из стороны в сторону как лис, проскочил господин Штрайх. Несомненное сходство с Шерлоком Холмсом неоднократно приносило ему удачу на конкурсах двойников.
   За Штрайхом, с острым и прямым предметом на изготовь,( возможно, что это был биллиардный кий), с лицом, выражение которого следовало бы описать как степень крайнего раздражения, скакал по, разбросанной на полу, посуде Шерлок Холмс.
   " Где Берримор?" напряжённо думал сэр Генри. Думать о большем сэру Генри сейчас было не по силам.
   *** *** *** За полночь, господин в "Мерседесе" сказал, заряжая " УЗИ". -- Не понимают по- хорошему, объясним по нашему.
   -- Товарищ полковник, - молвил шофер, вздрагивая, как мокрая лягушка. - Это чё?
   -- Где "чё"?
   -- Там, за деревьями, видите? Светится. *** *** ***
   -- Извините, сэр Генри, но я иду звонить в департамент.
   - Подождите, шериф, всё разъяснится.
   -- Мне и так всё ясно. В трясине пропали туристы, в замке оргия; нанюхались, напились, перетрахались.
   -- Современная молодёжь, поколение NEXT.
   -- Да, молодёжь - сказал шериф, глядя на пожилого немца, от алкоголя и кокаина двухцветного как Санта-Клаус.
   За окнами замка грохнуло, полыхнуло, стаккато прозвучали автоматные очереди.
   -- Замечательно - воскликнул шериф - Поздравляю вас, сэр Генри. У вас в парке война.
   -- Какая война? Зачем?
   -- Откуда я знаю "какая" и "зачем"? Слышите - кого-то убивают?
   -- Кого?
   -- Вы меня спрашиваете?
   -- Но вы же шериф.
   -- А убивают у вас в парке. Не хотите взглянуть?
   -- Сейчас?
   Шериф задумался. Стреляют много, патронов не жалеют. Не простая банда. Или банды. Две? Три? Много. Нет, надо вызывать подкрепление из графства.
   Подкрепление ждали до утра. Не дождались. Бой перемещаясь по парку, то удалялся, то приближался, затих далеко за полночь.
   Утром, когда самые ответственные и крепкие джентльмены протрезвели и встали на ноги, шериф, сэр Генри, Мышкин, Холмс и Ватсон вышли в парк, осмотреться. Возле сгоревшего "Мерседеса" они обнаружили тело господина без чувств. Когда его привели в чувство, оказалось, что он ещё и без ума. Увидел Мышкина и расхохотался. Чтобы ему помочь, лишили его чувств по новой. Как? Снотворным из шприца. Прежде, чем попасть в вену, Ватсон трижды промахнулся.
   Господина без чувств и без ума отнесли в замок. В замке, при виде пострадавшего, разоткровенничался Лейстред. Запинаясь и краснея, он поведал о своём знакомстве с пассажирами " Мерседеса". Рассказ инспектора подвиг джентльменов на повторное исследование парка. Воронки от взрывов, щепа от деревьев, стреляные гильзы. Людей, их тел, одежды, оружие - ничего.
   В замке Мышкин сел возле знакомого Лейстреда, долго всматривался, хмурился, чесал нос и бровь, словно это помогало. Наконец признался - Первый раз вижу. Чёрт возьми, кто он такой?
   Шериф уезжал в участок, вернулся сам не свой, звонил в департамент. Война ночью была не только в парке Баскервилль. В Лондоне антиглобалисты " нанюхались, напились, перетрахались" и взяли Тауэр. В Эдинбурге вспыхнул мятеж по поводу отделения и независимости Шотландии. Что говорить об Ольстере.
   -- Как же это, сэр Генри? - вопрошал шериф с ужасом в глазах. Весь его мир рушился одночасно.
   Сэр Генри сумрачно молчал.
   -- Стихия - сказал Мышкин - воздействовать на стихию прямо нельзя. Надо думать о том, как выжить.
   -- Вы считаете, что это серьёзно?
   -- Всегда исходите из худшего. До тех пор пока непонятно где ваша армия и полевая кухня, я предположу, что ещё не всё потеряно. Новости слушали?
   Новости были - сумбур горелый, кто во что горазд. Антиглобалисты или захватили часть телерадиостанций или имели там сочувствующих. Потоком шли сообщения о близкой гибели капитализма, о принесённых жертвах и кознях Большого Сатаны - Соединённых Штатах, которые послали к берегам Британии авианосец.
   -- Я вижу, вы человек с опытом. Чтобы выжить, что нам необходимо? - спросил сэр Генри Мышкина.
   -- Во-первых, пересчитать живых - сказал Мышкин.
   Послушались Мышкина, стали считать: сэр Генри, Берриморы, шериф, Холмс, Ватсон, Мышкин, три человека нанятой прислуги и 26 туристов, большинство которых продолжало пребывать в областях альтернативной реальности. Плюс господин, найденный в парке.
   -- Холмс - спросил сэр Генри - а где господин Штрайх?
   --Кто?
   --Человек на вас похожий, за которым вы вчера гнались с палкой.
   -- Я гнался с палкой? - удивился Холмс.
   -- Я видел, и шериф видел, и Лейстред видел.
   Холмс задумался - Ну да, как же, забыл. Он удрал в подвал и спрятался.
   -- В какой подвал?
   --Тот, что под кухней.
   -- С голода, он там, конечно, не умрёт, - сказал сэр Генри. - Но вытащить его необходимо.
   -- И проверить продуктовые припасы - добавил Мышкин - кто знает, возможно, какое-то время придётся жить в полной изоляции.
   -- Вы пугаете нас?
   -- Элементарные правила выживания. *** **** ****
   -- А вы, молодец, Генри. - Сказал Холмс с одобрением.
   Они - Холмс, Ватсон, сэр Генри, Мышкин, шериф и Лейстред, стояли на кухне. Кухня, по реконструкции сэра Генри, претерпела в замке самые сложные перемены. Сохранив средневековый дизайн, её оснастили, насытили современной техникой; кухонными комбайнами, японскими чудо-печами, холодильниками и прочей требухой. Во время вчерашнего праздника кухня не пострадала, но повара - китайца найти сегодня, с утра, не смогли.
   -- Может, ушёл на почту - неуверенно предположил Генри.
   -- Я никого по дороге не видел - попортил ему кровь шериф.
   -- Это кто? - спросил Мышкин про чучело на стене.
   -- Не знаю, - сказал сэр Генри. - По наследству осталась.
   -- Жуткая уродина - заметил Мышкин - подозреваю, её тоже на болоте шлёпнули.
  
   Сэр Генри не ответил, открывая металлическую дверь в подвал.
   -- Штрайх! Господин Штрайх, вы где? - Генри щёлкнул выключателем. Вспыхнувшие люминесцентные лампы высветили, уходящие вниз, ступеньки.
   -- А там, у вас, холодно, - сказал шериф, поёживаясь.
   -- Замёрз, бедолага, - сказал Мышкин. - Замёрз и спит. Минимум ангина и ревматизм ему обеспечены. Максимум - смерть от переохлаждения. Что вы смотрите на меня, Холмс?
   -- Штрайх! - выкрикнул Холмс. - Для вас лучше выйти немедленно!
   -- Слушая вас, ему впору повеситься, но не выходить, - сказал Мышкин.
   -- Господа, я вас умоляю, - сказал сэр Генри. - Сейчас мы спустимся и позовём его. Подвал большой, но разделён на части, которые сообщаются между собой дверьми. Двери заперты, ключи у меня. Штрайх где-то здесь, рядом, под кухней.
   -- Хорошо, сэр Генри, ведите нас. - Молвил шериф с чрезмерной решительностью, словно собирался как Данте, на прогулку в преисподнюю.
   -- Боже мой - сказал Ватсон потерянно.
   Окна кухни глядели в парк. Покалеченные ночью деревья и переворошенная земля - зрелище апокалептическое, но Ватсон его уже видел.
   -- Что там, Ватсон? - воскликнул Холмс.
   -- Боже мой, боже мой, - повторился Ватсон, бледнея.
   -- Туман? - спросил Холмс, подходя к окну. - Откуда, ведь не было?
   -- Ветром с болот нагнало, - сказал шериф, абориген.
   -- Ветром с болот нагнало не только туман - сказал Мышкин.
   Действительно, туман стлался между стволами деревьев отдельными завихряющимися потоками, из которых длинными прыжками выплывали и пропадали несоразмерно огромные чёрные тела собак с горящими как уголь глазами.
   -- ...твою мать! - сказал Мышкин.
   Инфернальной жутью продёрнуло всех. Счастье сэра Генри, что происходящему имелось простое объяснение.
   -- Ваши псарни, сэр Генри, приказали долго жить, - сказал шериф. - Собаки разбежались. Если они кого-нибудь покусают, я вынужден буду завести на вас дело.
   -- Спасибо, шериф - сказал сэр Генри устало.
   **** **** ****
   Прежде, чем спустится в подвал, Мышкин спросил у Баскервилля - У вас оружие есть?
   -- Зачем? - удивился сэр Генри. - Это всего лишь Штрайх, преподаватель в колледже, безобидное существо.
   - Насчёт безобидных существ вам судить, конечно, легче. Собачки у вас просто загляденье, а на стенах дома какие пикантные анатомии пылятся. Короче, делайте, что хотите, я вас предупредил, - сказал Мышкин и расстегнул пиджак. Под пиджаком, у Мышкина, на ремнях дремали, в убийственных грёзах - пистолет Кольт, две гранаты и автомат " Узи".
   Слова Мышкина и демонстрация его арсенала произвели на сэра Генри, в чём он не хотел признаться, тяжёлое впечатление. Как хозяин он первым сделал первый шаг на лестницу. Удушливо - вонючая волна иррациональной природы страха, окатила его, вышибая пот и слёзы. - Оох! - простонал Баскервилль.
   -- Что с вами? - проявил участие Ватсон - вам плохо?
   -- Нет, ничего. Спасибо, доктор. Слегка подвернул ногу.
   -- Давайте, я пойду вперёд - выдвинулся Лейстред. Инспектор целое утро искал повод реабилитировать себя в собственном мнении.
   -- Вы уверенны, Лейстред? - спросил сэр Генри, сомневаясь.
   -- Пусть идёт! - решил все колебания Мышкин, ибо неизменно думал, что храбрые дураки для того и рождаются на белый свет, чтобы залезать в воду, не зная броду.
   Весело насвистывая, улыбаясь шальными глазами, Лейстред прошествовал мимо сэра Генри и остальных на лестницу, как на парад или как на расстрел. ( Что если совместить? Всё равно, живём как в дурдоме). У многих промелькнула мысль, что видят инспектора в последний раз, а Мышкин подумал " Так и есть дурак. Туда, значит, ему прямая дорога" Лейстред скрылся из глаз за поворотом. Стало тихо, все молчали, поддавшись смутному чувству ожидания неизвестно чего. Это чувство нашло скорое оправдание: снизу раздался, приглушенный расстоянием грохот. Грохот, качественными характеристиками напомнивший Мышкину, падение, рассыпанных на камни, костей супового набора.
   -- Лейстред! - выкрикнул сэр Генри. Выкрикнул и осип.
   -- Что я говорил, - сказал Мышкин, переводя предохранитель " УЗИ" из нейтрального положения в боевое. - Готовым следует быть ко всему. Папа, держись за мной. Не хочу тебя потерять снова.
   Ватсон теряться тоже не захотел; жалко, да и трудностей жизнь подкинула - успевай наворачивать!
   Шагнув за порог, Мышкин непроизвольно пнул ногой свиную копчённую полутушку, жадно, но без системы, обкусанную голодным ртом, надо полагать - господина Штрайха.
   -- Ишь ты, - сказал Мышкин. - Вот, уж, действительно, зверский аппетит у человека.
   Непросто зверский, а сверхъестественно зверский, больной психически.
   Забетонированный предприимчивым сэром Генри, пол подвального помещения под кухней был безобразно завален продуктами питания; яблоками, картофелем, морковью, свеклою, прочими овощами - всё со следами зубов. Жестяные и стеклянные банки были разбросаны, смяты, некоторые даже раздавлены. Тёрпкий дух пролитого вина и маринадов прочищал нос лучше любого противопростудного средства, а в голове разряжалась ясность опосредованных впечатлений.
   "Опа! - подумал Мышкин - что за тема?" Вдоль северной стены пирамидами стояли банки, видом своих наклеек пронявшие Мышкина, человека несентиментального, на тихую слезу. Сгущёнка и тушенка от Главпродукта. " Но дым отчизны нам сладок и приятен"
   -- Лейстред? - позвал Ватсон, выглядывая из-за плеча Мышкина. - Где вы?
   Молчит Лейстред. Спрятался. А зачем? Глупо прятаться от друзей. Не думает же инспектор, что с ним будут играть в прятки? Люди взрослые, серьёзные и в ситуации, прямо скажем, неадекватной.
   -- Лейстред! - крикнул Холмс - Штрайх! Выходите! Я не злюсь на вас.
   Молчат оба.
   Камера под кухней небольшая, освещена хорошо, спрятаться человеку, тем более двум, негде.
   -- Ничего не понимаю, - сказал шериф.
   -- Дверь! - прохрипел Генри.
   -- Что "дверь"?
   -- Дверь, - сэр Генри показал на дальнюю, противоположную от лестницы стену. - Она открыта.
   -- А что там дальше?
   Сэр Генри пожал плечами и возмутился - Но как возможно? Ключи только у меня и у Берримора...Ах, Берримор - вспомнил сэр Генри плачевное состояние дворецкого.
   -- Пойдёмте, - сказал Мышкин, переступая по лужам. - Бегай теперь по подвалам. Ну, со Штрайхом понятно, а Лейстреда чего и куда понесло? Не мог нас подождать?
   **** *** ****
   -- Господа, давайте плюнем, - предложил Мышкин. - Третий час кругами ходим. Я голос сорвал. Пусть эти дураки играют в прятки, сколько их душа желает. Я и мой папа - мы здесь при чём?
   -- Всё это странно, странно, странно, - сказал Холмс, набивая трубку крошками табака из кармана. Во время безуспешных поисков, Холмс не выпускал трубки изо рта. Да, да, мистер знаменитый сыщик, есть в происходящем ваша вина - перепугали Штрайха до смерти. - Не могли же они исчезнуть в замкнутом пространстве бесследно? Сэр Генри, вы уверены, что из вашего замка нет подземного хода?
   -- Куда, Холмс? В болота?
   -- Как хотите, господа, - сказал Мышкин. - Но мы с папой возвращаемся на поверхность. Шериф, вы с нами?
   -- По долгу службы, - проговорил шериф, мимикой лица, позой фигуры и жестами рук, выражая сложность своего положения и внутреннюю борьбу противоположных чувств. - Я обязан разобраться, но, по чести сказать...
   -- По чести сказать, - заключил Мышкин. - Мы сделали, что могли. Проголодаются, замёрзнут, вылезут сами, идиоты. Я больше не намерен здесь оставаться. В конце концов, существуют другие важные дела и проблемы. Не забывайте, у вас, джентльмены, революция. Папа, идём! Шериф?
   Шериф посмотрел на Баскервилля, скорее по долгу службы, чем по совести, развёл руками и присоединился к Мышкину.
   Сэр Генри проводил их глазами. - Они правы, Холмс - сказал он, когда те удалились на почтительное расстояние - несомненно, я признателен Лейстреду. Его храбрость и меткая стрельба спасли мне однажды жизнь, но согласитесь, сегодняшнее происшествие слишком затянулось. Отсюда есть один единственный выход, если Лейстред и Штрайх до сих пор им не воспользовались, то я ничего не понимаю.
   - Не только вы, сэр Генри. Полно расстраиваться, я тоже в полной растерянности.
   -- Какая-то мистика, Холмс. Правда?
   --Да уж, сэр Генри, мистики-то нам и не хватало. Случай в моей практике не первый... - Холмс задумался, щуря глаз - Сэр Генри. Что вы можете рассказать о Штрайхе. Кто он?
   -- Я почти его не знаю, познакомился на курорте, на атлантическом побережье, в Уэллсе. Там проводился конкурс двойников. Я перепутал его с вами.
   -- Не мудрено.
   --Вы простите меня, Холмс?
   -- За что, сэр Генри?
   -- Я пригласил его в свой замок и как раз в такое время, когда приехали вы. Если бы я знал, я бы никогда...
   -- Полноте, сэр Генри, чистая случайность, с кем не бывает, - успокоил его Холмс. Холмс лукавил, он не верил в чистые случайности. Справедливо - бытиё не поддаётся логическому анализу целиком, до последнего грана. Но значит это лишь то, что когда речь заходит о случайностях, следует держать ухо востро.
   **** *** ***
   Обстановка в замке не отличалась разительными переменами от той, которую они оставили, спускаясь в подвал. Отдельные персоны продвинутой молодёжи, с перегоревшими предохранителями в мозгах, странствовали по замку как "йелоу субмарин" по подводному царству. На кухне, сварив кофе и поджарив тосты, устроились Мышкин, Ватсон, шериф. Ватсон, прихлёбывая маленькими глоточками горячий и густой напиток, разглагольствовал о последних своих приключениях в ключе философского обобщения. - С чего всё началось? С пари. С дурацкого, теперь я сажу честно, пари. Мы поспорили с Холмсом по поводу смерти Джека Линна. Я считал Джека порядочным, достойным джентльменом, настоящим украшением (чистое сокровище, право слово!) нашего английского общества. Холмс утверждал, что у каждого джентльмена, в том числе и у Джека, есть собственный скелет в шкафу. Сегодня, я с горечью, вынужден признать, Холмс оказался прав. Но для того, чтобы признать его правоту, мне пришлось пережить немало пренеприятнейших минут своей жизни.
   Мышкин сказал, что имя Линна ему знакомо едва. Зато у него, у Мышкина, есть, что добавить по поводу мужского клуба ветеранов, инвалида в колясочке и, вообще, по политической ситуации в Англии и мире.
   Рассказчик Мышкин отменный, а поскольку текущая политическая ситуация в Англии и мире тесно переплеталась с историей его жизни, начал он издалека и, согласно русскому менталитету, под анекдоты, блатной шансон и водочку.
   К тёплой компании присоединились Холмс и сэр Генри. Время полетело незаметно. В какой-то момент, разрываясь от смеха, Ватсон вдруг обнаружил рядом с собой Лейстреда. Под слоем пыли и паутины, но живой и здоровый, инспектор радостно внимал шуткам Мышкина.
   -- Лейстред! - удивился Ватсон.
   -- Хелло, док! - сказал Лейстред, хлопая Ватсона по плечу.
   Английский джентльмен супротив русского менталитета жидковат, Ватсон отключился.
   **** **** ****
   -- Лейстред, где вы были?
   -- Как где? В подвале, искал Штрайха. Я думал, вы идёте за мной, сэр Генри.
   -- А мы и шли, но не вас, не Штрайха не видели.
   -- Как же так, я весь подвал обыскал.
   --А мы?
   -- Ничего не понимаю. Холмс, вы-то, что скажите?
   Холмс молчал. Мышкин по спутниковому ТВ смотрел новости. Неутешительные. Европу пучило. Вооружённые бунты антиглобалистов наложились на партизанский фронт Исламского Джихада, что попёр с Балкан прямо в Центральную Европу. Миллионы беженцев блокировали дороги, вокзалы, аэропорты. Было полностью парализовано транспортное сообщение. Ежедневные диверсии и теракты посеяли хаос. Перебои с электроэнергией, топливом и пищевыми продуктами приняли катастрофический характер. Боевые операции альянса тоже не внушали оптимизма, видимых успехов не имели, да и мало кто понимал, чем армия занимается. Какими-то экстремистами был атакован Ватикан. Американцы договорились до того, что всему виной Милошевич. Милошевич, который сидел в Гааге, под следствием, сказал, что ждёт их бомбы с нетерпением. Гаагу следующей ночью действительно бомбили. Кто - неизвестно. Началась паника.
   Мышкин наслаждался.
   -- Чему вы улыбаетесь? - спросил сэр Генри.
   -- Суетности человеческого тщеславия. Если завтра не случится потопа, к концу недели в Англии не будет ни армии, ни полиции, ни власти. Предельное торжество демократии - каждый сам за себя и лишь Господь за всех. У вас, сэр Генри, оружия в замке много? А у вас, шериф, в участке. Нам надо организовывать пока не поздно крепкую банду.
   -- Что?
   -- Хорошо, шериф. Я принимаю ваше возражение - отряд самообороны. Иного выхода просто нет; либо вы хищник, либо добыча. У нас есть запас еды. На месяц, другой хватит, а потом? Потом еду придётся отнимать. Что вы смотрите на меня, шериф? На войне, как на войне. Что может быть хуже войны гражданской?
   -- Ну, а потом? - спросил сэр Генри.
   -- Так далеко я не заглядываю. Главное - выжить первое время разрухи и развала. Потом что-нибудь проясниться. Жаль, у вас в Англии нет даже подобия партии большевиков и фашисты какие-то худосочные, некому навести порядок, одни бюрократы, да въездные бандиты. Пока первые с голодухи перемрут, пока вторые друг друга перестреляют... Ох, папочка, какие тут перспективы! Может лучше обратно в Россию податься? Что там из России передают? Опа, так оно и есть - введение чрезвычайного положения по всей стране, роспуск Госдумы, президентская диктатура. Повезло, что президент подходящий. Решено, папочка, мы возвращаемся в Россию.
   Ватсон что-то промычал сквозь сон.
   -- Как вы вернётесь в Россию? - удивился сэр Генри.
   -- Доедем до побережья, сядем на теплоход и " ту-ту!"
   -- Как " ту-ту"? Морские перевозки тоже парализованы.
   -- Полностью морской флот парализовать нельзя. Контрабанда была, есть и будет, а в таком бедламе приходят её золотые часы. Решено, связи у меня на побережье имеются. Папочка, вставай, мы едем домой, к маме.
   -- Послушайте, Мышкин, а мы?
   -- Вы? Я уже сказал, ружья в руки и вперёд. До весны продержитесь. Весной я с вами свяжусь.
   -- Вы издеваетесь, Мышкин?
   -- А что вы предлагаете?
   -- Не знаю, - сэр Генри беспомощно оглянулся на Холмса, шерифа, Лейстреда. - Возьмите нас с собой.
   -- Куда? В Россию? А кто вас там ждёт? Сколько их сейчас, таких как вы? Пол-Европы? Россия, конечно, страна большая, но не резиновая, количество мест в ней ограничено, как в Новом ковчеге, по спискам. Вы записывались?
   --Нет.
   -- Куда же я вас возьму? Сидите здесь. Весной я вам позвоню. Если останетесь в живых, подкину оружия, тушёнки, сухарей.
   -- Это смешно, Мышкин!
   -- Смешно? Чего же вы не смеётесь, сэр Генри?
   ЧАСТЬ 2.
   Для свято соблюдающей светские приличия, а значит и траур, герцогини Z погружение Лондона в бездну стало очевидным только с отключением электричества.
   -- Что это, Дрю?
   -- Боюсь, миледи, что беспорядки достигли своего апогея.
   -- Беспорядки? О чём ты говоришь, Дрю?
   -- В городе беспорядки, миледи. Некоторые смеют утверждать, что это революция, мэм.
   -- Революция? Хм. А я что говорила, Дрю - банки, в конце концов, доигрались.
   -- Да, мэм.
   -- Насколько плохо идут дела?
   -- Перебои с продовольствием, мэм. С электричеством, как видите. Транспортная система в коллапсе. Метро стоит. Автострады блокированы. Имели быть место столкновения и многочисленные жертвы. Активизировались молодёжные банды и мусульманские экстремисты. Кажется, последние объявили нам джихад, а скинхеды объявили крестовый поход.
   --Похоже, Дрю, намечается заварушка?
   -- Похоже, что да, мэм.
   -- Возможно, нам придётся эвакуироваться за город. Как называется та ферма, куда уехали мистер Ватсон и мистер Холмс?
   -- Замок, мэм. Баскервилль-холл. Однако, миледи, я должен заметить, что покинуть Лондон в ближайшее время будет весьма затруднительно.
   -- Как бы, Дрю, не оказалось затруднительным продолжать оставаться в городе. Наш бронемобильчик на ходу?
   --Да, мэм.
   -- На нём есть пулемёт?
   -- Нет, мэм.
   -- Почему?
   Мажордом молчал, озадаченный.
   -- Дрю, проверьте, что у нас есть из оружия и что из всего этого имеет смысл взять с собой.
   -- Обязательно, мэм.
   -- А пока принеси свечи и керосиновый фонарь. Вот уж не думала, что когда-нибудь они пригодятся.
   -- Можно запустить генератор, мэм.
   -- И потратить драгоценное топливо? Нет, Дрю, несите свечи.
  
   Дело было к вечеру, делать было нечего. ТВ нет, радио молчит, телефон тоже. На прогулку или в гости не выйдешь. Почитать книгу? При свечах? Романтично, как когда-то в веке 19ом, при королеве Виктории. Впрочем, королева Виктория никогда бы не дозволила бы, безобразиям разрастись до потрясения державных основ.
   Герцогиня стояла у окна, всматриваясь в вечерний сумрак. Улица внизу и парк на противоположной стороне были пустынны. Дурной знак. Может, Дрю прав на все сто, и это, действительно - революция? Если так - то, что это значит? Очевидно, что при революции первым делом громят магазины и тюрьмы. Следом за тюрьмами наступает черёд престижных кварталов. Просто удивительно, что здесь до сих пор тихо. Люди заняты чем-то существенно более важным?
   Плохо, когда информации много. Хуже, когда её совсем нет.
   Какое-то слабое зарево поднималось в стороне Сохо-сити.
   " А звёзд-то сколько!" - засмотрелась герцогиня невольно.
   В виду отсутствия электрической подсветки огромного города ночное небо сияло первозданным великолепием.
   -- Мэм! - разрушил детское очарование мажордом.
   -- Дрю! - вздрогнула герцогиня - Ты принёс свечи?
   -- Да, мэм. Внизу человек.
   -- Какой человек?
   -- Не могу сказать, он не представился. Спрашивает вашего мужа.
   -- Вы сказали ему, что мой муж мёртв?
   -- Да, мэм. Он не верит и очень настойчив. Утверждает, что если его не пустят в дом, то он намерен стрелять по окнам. У него ружьё.
   -- Что за безумец. Разве в гости ходят с ружьём?
   -- По теперешним временам, мэм, вполне возможно, что ходят.
   - Если так, то гостя с ружьём следует встречать соответствующе. Дрю, вы нашли что-нибудь подходящее?
   -- Не успел, мэм. В кабинете герцога висят африканские сувениры: ассегай и дротики.
   -- Вы умеете ими пользоваться?
   -- Нет, мэм. Но могу попробовать.
   -- М-да. У меня есть газовый баллончик. Как думаете, это поможет?
   -- Против ружья, мэм?
   -- Что ж, Дрю, остаётся только уповать на Господа Бога.
   *** *** ***
   Молодой человек с ружьём оказался не один, с ним была готическая девица с необычайно живым и умным взглядом. Кроме того, она молчала, что, вообще, для девицы невероятно.
   Зато молодой человек с лихвой компенсировал это поразительное свойство своей спутницы. Он кипел, бурлил, извергал слова как сухой горох из стручка об стену. Понять, что ему нужно, было затруднительно. Он кричал о том, что так нельзя, что герцог обещал совсем другое и, почему никто не контролирует ситуацию. Он столь усердствовал, что привёл герцогиню в полное недоумение.
   О криминальных наклонностях супруга она была осведомлена, оттого и Мышкин ей случился знаком, но что-то новое расслышала герцогиня в словах молодого человека, что заставляло усомниться. Похоже, речь шла о политике.
   Пора вмешаться в этот самозабвенный монолог. Миледи устала слушать нескончаемый поток вздорных обвинений и дурацких риторических вопросов.
   --Так, что же вам, мистер, угодно? - не выдержала герцогиня.
   -- Мне угодно знать правду. Кто вы такая?
   -- Я? - Растерялась герцогиня. " Что он тут, полчаса как распинается и не знает - кто я?"
   -- Герцогиня Z! - представил хозяйку верный Дрю.
   *** *** *** ***
   -- Герцогиня? Та самая Z? Замечательно. Где ваш муж?
   -- Если вы соизволите заметить - миледи в трауре. - Заступился за хозяйку Дрю.
   -- И что?
   -- Герцог умер.- Сказал Дрю торжественно и печально.
   -- Умер? Вы разыгрываете меня. Умер? Ха! Что за нелепость? Заварить кашу и свалить когда подгорело? Мне кажется это, по крайней мере, безответственно.
   -- Не понимаю, о чём вы? - Сказала вдова.
   -- Она не понимает! - Фонтанировал молодой человек - Видимо, вы живёте настолько закрыто, в коконе личных переживаний, что даже не догадываетесь о том, что нас постигла катастрофа!
   -- Не знаю, кто вы такой.- Вздохнула миледи - Вы ворвались в мой дом как бандит и до сих пор не представились. Я не знаю, чего вы хотите...
   -- Я хочу? - Вскипел от возмущения молодой человек - Я хочу ответов!
   Молодой человек был импульсивен и дурно воспитан, но не будь он таким, герцогиня никогда не узнала бы и десятой доли того нового о своём покойном супруге, что выложил ей молодой человек.
   В тайное общество мистера Смита привели идейные соображения. Мистер Смит был националист, даже расист. Его научная работа в лаборатории генных исследований только упрочила его убеждения. Поскольку коллеги не разделяли озабоченности мистера Смита, он стал искать единомышленников за пределами лаборатории. Скинхедов и футбольных фанатов он посчитал несерьёзными, не отвечающими вызовам времени. Организации типа " Новые крестоносцы" и " Белое братство" имели у мистера Смита стойкое отторжение в силу их примитивности и полупещерных представлений.
   Очень долгое время мистер Смит пребывал в одиночестве и крайнем смятении, не зная с кем поделиться своими наблюдениями, опасениями и мыслями. Случай свёл его с герцогом Z. Именно случай, ибо как ещё могут пересечься пути-дорожки пера Англии и сына посудомойки. Случай этот назывался Лев Мышкин. Льва Мышкина по сути его деятельности привлекали разного рода инвестиции - стремление легализоваться и отмыть капитал. Лаборатория генных исследований была тем хороша, что существование её подпитывали благотворительные фонды и частные спонсоры, которым в свою очередь такая помощь приносила льготы по налогообложению. Мышкин всегда интересовался тем, что инвестировал. Не всегда понимал, но интересовался всегда. И если присутствовать лично он мог далеко не везде, герцог зачастую подменял Мышкина на многих публичных мероприятиях. На закрытых слушаниях, посвящённых теме генного здоровья британской нации, драматичное выступление мистера Смита произвело на герцога Z сильное впечатление. От сильного впечатления короткий шаг до знакомства.
   Факту смерти герцога мистер Смит сопротивлялся упорно.
   -- Это безответственно, - повторял он - аморально. Что теперь делать? - Вопрошал молодой человек, глядя на герцогиню так, словно с безвременным уходом мужа, жена была обязана полностью заменить его.
   К молодым симпатичным людям герцогиня всегда была неравнодушна. " Какая экспрессия!" восхищалась она, слушая мистера Смита. Желание оказать ему немедленную помощь осаждало герцогиню с всё возрастающей силой. Несколько смущало присутствие готической девицы, которая по прежнему никак не декларировала свой личный статус и своё отношение к происходящему. Очень странная барышня.
   -- Что вы хотите? - Молвила герцогиня таким голосом, что любой мужчина на месте мистера Смита трижды бы подумал, чего он хочет.
   Но мистер Смит был слеплен из другого теста.
   -- Проводите нас в кабинет герцога.
   -- Зачем?
   -- Во-первых, в кабинете находиться сейф. - Объяснил мистер Смит. - Во-вторых, на случай непредвиденных ситуаций ваш особняк был избран пунктом экстренного сбора. Кэт, - Смит кивнул на свою спутницу, - развернёт в кабинете радиостанцию, и мы дадим сигнал.
   -- Какой сигнал? - встревожилась герцогиня.
   -- Сигнал экстренного сбора. - Удивился её непонятливости мистер Смит.
   -- В моём особняке?
   -- Да, в вашем особняке.
   -- Я польщена.
   -- В час испытаний мы все должны набраться терпения и показать образец настоящего британского мужества. - Молвил мистер Смит настолько пафосно, что герцогиня, чуждая официозу, растерялась; то ли ей всплакнуть, то ли посмеяться. Мистер Смит это всё в шутку или всерьёз? Если в шутку, то не очень-то и смешно. Совсем не смешно. Если всерьёз, то мистер Смит - фанатик. Это не смешно тем более.
   В кабинете герцога наблюдался изрядный беспорядок, который герцогиня застала ещё по своему приезду, а затем и добавила от себя, в ходе похоронных приготовлений и поиска завещания. Завещание герцогиня нашла, на том и успокоилась. Прояви она большую настойчивость и бдительность, она обнаружила бы не один только известный ей сейф, а также два других, чьё существование, как оказалось, не было секретом для мистера Смита.
   Первый скрывался в полу, под персидским ковром. Второй - напротив него, в потолке, за люстрой, для чего люстру пришлось спустить.
   В полу хранилось оружие; автоматы "УЗИ", пистолеты, крупнокалиберный пулемёт, два гранатомёта.
   -- Дрю, а вы говорили, что пулемёта у нас нет! - Воскликнула герцогиня.
   -- Клянусь, мэм, я ничего не знал.
   Сейф в потолке потребовал дополнительного оборудования - стремянку и аптечку.
   Едва мистер Смит открыл сейф. На него обвалились пачки банкнот, акций, папки с документами, золотой подсигар и камни неясного происхождения.
   От камней и подсигара мистер Смит серьёзно пострадал. Он даже отключился на время. Дрю чудом поймал его, падающего со стремянки.
   Пока мистеру Смиту останавливали кровь, перевязывали и пользовали нашатырём, готическая девица заняла стол герцога, разместив на нём радиостанцию, до того скрытую в её рюкзаке.
   Герцогиня принимала во всей этой суете живое участие. Давно ей не было так интересно.
   Мистер Смит очнулся, изумлённый. Долго "плавал", разглядывая озабоченное лицо Дрю, наконец, вскричал с откровенным испугом. - Кто вы?
   Что ему мог ответить Дрю? Он вторично угостил мистера Смита нашатырным спиртом. Вместе со слезами и чиханием, в голове мистера Смита прояснилось. - Который час? - Спросил он.
   -- Без четверти полночь. - Впервые подала голос готическая девица. - Я готова к работе.
   -- Отлично! - Молвил мистер Смит, вскакивая и тут же оседая на руки Дрю, от приступа головной боли.
   Нет, уважаемый, золотым подсигаром по " репке", не то же самое, что птичка из поднебесья.
  
   Подробный отчёт о последующих событиях могут показаться неправдоподобием и дурновкусием в стиле голливудского хоррора, но только тому, кто незнаком с другими источниками по европейскому кризису двенадцатого года. Источников этих много, всех не перечислить. Желающих ознакомиться с вопросом глубже, можно отослать к капитальному труду Конрада Жо " Закат Европы 2", политико-религиозному памфлету отца Серафима и сестры Ефросиньи " Второе пришествие поганных2, а также историко-приключенческой саге Джи Джи Бибера " Зомби не потеют" и медицинскому исследованию доктора Ларгуса " Неожиданные последствия широкого применения в пищевой промышленности исскуственных консервантов, красителей, усилителей вкуса и продуктов ГМО".
   Мистер Смит ещё не оклемался. А уже кричал на кого-то в рацию. Кто-то отвечал ему не менее грубо, да так, что мистер Смит вдруг усомнился. Нет, не в своей правоте. А в том с кем он разговаривает. Выяснилось, что не с тем. Это выяснение повлекло за собой бурную и неприятную сцену между мистером Смитом и его девицей. Девица молча выслушала всё, что нашёл сказать ей мистер Смит, молча собрала аппаратуру обратно в рюкзак и молча направилась вон, на выход.
   Тут мистер Смит открыл новую сторону своей богатой натуры - он разрыдался, упал на колени и бежал за девицей на коленях до лестницы, где Кэт смилостивилась над ним, после обещания мистера Смита прыгнуть в лестничный проём.
   Всё это сильно разочаровало герцогиню. Она не любила истеричных мужчин и стала жалеть, что согласилась принимать мистера Смита у себя дома.
   Кэт вторично разложила радиостанцию, углубилась в поиск нужных голосов.
   Мистер Смит успокаивался долго, ходил из угла в угол. Всхлипывал и ломал руки.
   Герцогиня не выдержав, покинула кабинет, в большом раздражении. Дрю устремился, было за ней вслед, но она отослала его назад, приглядывать за гостями, чтобы " ничего не пропало".
   Вооружённая свечкой, герцогиня спустилась в кухню, где исследовала холодильники и кладовую. Итог её исследований был неутешителен - продуктов оказалось огорчительно мало. Для модной диеты, что укрепляет веру клиентов сногсшибательными гонорарами, оно бы и неплохо. Для смутного времени - беда. Герцогиня села за стол и задумалась. Распахнутое чрево холодильника пугало бесстыжим призраком анорексии. Увядший пучок салата, половинка яблока, баночка маслин. Ужин врага. Может выпить? Абсента?
   Алкоголь, по определению и, несмотря на всё многообразие, мужского рода. Из всех мужчин, имевших место в жизни герцогини, этот мужчина отличался постоянством и предсказуемым нравом, если, конечно, относится к нему с уважением, тем самым которого другие мужчины заслуживают редко.
   Вот, к примеру, мистер Смит. На первый взгляд - решительный, уверенный и храбрый молодой человек. Брутальный интеллектуал с замашками автократора. На второй взгляд ... А что на второй взгляд? Да тоже, что и на первый. Все известные автократоры слыли личностями психически неуравновешенными, имели склонность к истерикам и суициду. Это и продемонстрировал, с успехом, мистер Смит.
   Поиски бутылки абсента затягивались. На кухне герцогиня бывала раньше нечасто. Её ограниченные познания осложняли поиск. Она даже не была уверена, что здесь вообще храниться что-нибудь из спиртного. Винный погребок? Как он выглядит? Малопримечательная дверца в стене - это он? Заперто на замок. Где ключ? Наверное, у Дрю. У кого же ещё!
   При мысли спросить ключ от погребка у Дрю, герцогиня почувствовала некий, интересный самим своим фактом, стыд. Чего бы ей стыдиться собственного слуги? Мало ли свидетелем, каких событий, страстей, грехов и тайн довелось стать Дрю за время долгой службы. Что к этой череде может прибавить такое безобидное дело как рюмка абсента? Герцогиня задумалась и, в процессе своих соображений пришла к образу бара в гостиной. Не хотелось ей, совсем не хотелось тревожить Дрю по пустяку. Почему-то, вдруг, оказалось для герцогини необычайно существенно-важным сохранить себя в глазах Дрю на должной высоте. Скорее всего, то была работа интуиции, нечленораздельный голос разума.
   Время за окном грозовое, стирающее между людьми все сословные и имущественные цензы. Единственная оценка, имеющая теперь смысл, это оценка людей по их изначальным качествам, изрядно девальвированным цивилизацией, то есть по тому чего они стоят как мужчины и как женщины. Представив Дрю в его качестве как мужчины, герцогиня покраснела.
   Всю жизнь герцогиня страдала от недостатка приключений. Те амурные шалости, что время от времени происходили с ней, не отвечали её представлениям о настоящей авантюре.
   Странные события, участником которых она стала по возвращению своему в Лондон, были сперва восприняты ею как недоразумение. Смерть герцога, вдовство? Это не приключение, это - бытовуха, приятная неожиданность.
   Отключение электричества, бунты в городе? Не сказать, чтобы ново. Бывало и прежде. И теракты, и финансовый кризис, и марш педофилов на Букингемский дворец, и некромантия на Даунинг-стрит, это когда, воскрешенный отчаянием кабинета министров, сэр Уинстон Черчилль загрыз уборщицу, секретаря, полковника секретной службы и министра образования, который единственный был категорически против затеи своих коллег. Ну и что? Побывало и прошло. Какой повод в том расстраиваться? Незваные гости - мистер Смит и его подружка с рацией? Любопытно, в чём-то забавно. Опасно? Угрожающе? Ха! Чем может угрожать то, что забавно?
   Ах, все мы склонны заблуждаться, и в том нам равных не найти.. Именно сейчас судьбе было угодно подвергнуть наивное неведение герцогини суровому испытанию.
   В окно кухни раздался стук. Нет, не ветки сирени под порывом ветра, и не клюв птицы галки с неустроенной личной жизнью. Смутный человеческий силуэт маячил за окном. Возможно, извращенец? Одинокий, больной, озабоченный? Какое чувство подняло и понесло герцогиню к окну? Какие танцы мы ещё не сбацали на костях Фрейда?
   -- Кто там? - Прильнула герцогиня к стеклу.
   За окном бушевало ненастье; холодный дождь, ветер, сумрак. Лицо, приблизившееся с той стороны, было герцогине незнакомо. Несомненно - мужское, европейца, умного, волевого и с очень удивлённым взглядом. Похоже, неизвестный ожидал увидеть кого-то другого. Кого? Дрю?
   -- Кто вы? - Сказала герцогиня достаточно громко, чтобы мужчина её расслышал.
   Удивление во взгляде неизвестного по порядку сменилось лёгкой растерянностью и глубокой задумчивостью.
   -- Кто вы? - Повторила герцогиня. - Что вы хотите?
   Мужчина не ответил. Видимо что-то, иное отвлекло его внимание. Он посмотрел сначала в сторону справа от себя, потом за спину, потом вернулся, встретился глазами с герцогиней, покачал головой и исчез, как провалился сквозь землю. Герцогиня испуганно отшатнулась - вот, только что был и, вот, его уже нет!
   Поскольку продолжения не последовало, герцогиня перевела дух, снова прильнула к стеклу, но ничего более не увидев, с облегчением приняла догадку обыденного ума, косного в своей рациональности. Никого нет, всё это обман зрения. Галлюцинация. Вспомни, голубушка - с тобой такое не в первый раз.
   Герцогиня отступила вглубь помещения, замерла, оценивая стойкость остаточного аромата сомнений. Обманывать себя не трудно, когда обманываться рад. Была в недавнем видении беспокоящая достоверность живого присутствия. Да - да, в парке, очевидно, кто-то есть! Надо позвать Дрю и взять револьвер. Интересно, Дрю умеет стрелять из револьвера? Наверное, умеет. Иногда, когда ему что-то не нравиться. Но как истинный английский дворецкий он не может подать вид, взгляд у него становиться такой...такой... Сладкий озноб прошил герцогиню от сердца до её пяток. Она даже пошатнулась, а после чуть не взлетела, словно на пятках выросли крылышки. И это оказалось очень кстати, потому что окно кухни разлетелось вдребезги. Чьё-то тело, описав короткую дугу, рухнуло в осколках стекла на разделочный стол. Взвизгнув, герцогиня бросилась вон из комнаты.
   *** *** *** ***
   На рассказ герцогини мистер Смит отреагировал бледно; переспрашивал без конца, заикаясь и покусывая губы.
   Зато Дрю не подкачал. Снарядился как налётчик на ограбление банка: два револьвера, запасные обоймы, граната и чёрная полумаска на лицо.
   -- Дрю, я пойду с тобой! - Сказала герцогиня.
   -- Нет, мэм - сказал Дрю - это моя обязанность.- И вышел из кабинета.
   Едва дверь за ним закрылась, как в коридоре послышался шум борьбы, смачный удар, стон и, Дрю ввалился в кабинет обратно, мешком и без револьверов.
   -- Положите оружие и поднимите руки. - Сказал голос из черноты дверного проёма. - Прошу вас не испытывать моего терпения. Если на счёт пять, вы не сложите оружия, я открою огонь.
   -- У меня нет оружия! - Поспешно призналась герцогиня.
   -- Поднимите руки! - Приказал голос.
   Примеру хозяйки дома послушно последовали мистер Смит и мисс Кэт.
   Через безвольное тело Дрю переступил мужчина, чьё лицо герцогиня опознала как лицо неизвестного за окном, а мистер Смит вскричал в смятении "Гарри!".
  
   Гарри был зол. Он выкрутил мистеру Смиту ухо. Залепетав какие-то невразумительные оправдания, мистер Смит окончательно упал в глазах герцогини.
   Радистка Кэт, оставалась во время этой сцены совершенно безучастной.
   Утомившись мистером Смитом, мистер Гарри обратил внимание на герцогиню. - Я полагаю, вы герцогиня Z и ваш муж - герцог?
   -- Уже не муж.- Сказала герцогиня с достоинством.
   -- Вот как? - В голосе мистера Гарри игрался сарказм.
   -- Мой муж умер. Я вдова.
   -- Умер? - удивился Гарри.
   -- А я о чём тебе говорю! - Сказал мистер Смит, держась за ухо.
   -- Но как? Когда?
   -- Неделю назад.- Сказала герцогиня. - Как? Полиция не дала окончательный ответ на этот вопрос.
   -- Вот так номер! - воскликнул мистер Гарри и погрузился в раздумья. - Вы чем тут занимаетесь? - спросил он Кэт, подумав.
   Кэт пожала плечами.
   -- Мы пытаемся связаться с группами Нориджа и Сакса.- Пояснил Смит.
   -- И что?
   -- Пока ничего.
   -- Плохо, мистер Смит. Комитет испытывает дефицит доверия к вам и вашим экспериментам. Мы всегда считали герцога склонным к излишнему оптимизму. Кому вы давали сыворотку?
   -- Группам Нориджа и Сакса, согласно утверждённому комитетом плану.
   -- Герцогу давали? Признайтесь! Барону?
   -- Они настаивали, я им не отказал.
   -- И теперь они мертвы. Нет? Считаете, что кто-то из групп Нориджа или Сакса выжил? Вы наивный и самонадеянный глупец!
   -- Я испытывал сыворотку на себе! - Защищался мистер Смит.
   -- Поздравляю.
   -- Я чувствую себя прекрасно.
   -- Эйфория? Перепады настроения? Истерика? - спросил Мистер Гарри у Кэт.
   -- Хм! - Утвердительно отвечала радистка Кэт.
   -- Полагаю, что вы единственный, мистер Смит, кто из всех подопытных протянули столь длительное время. - Мистер Гарри снова задумался. - От Мышкина известий не было? - спросил он, подумав.
   -- От кого? - не понял Смит.
   -- От человека, который снабжал вас всем необходимым в обход закона.
   -- Я не знаю такого.
   -- А, ну, да. Напрямую вы с ним никогда не встречались.
   -- Мышкин молчит. - Проявила лучшую осведомлённость Кэт.
   -- Мышкин? - Встрепенулась герцогиня. - Вы сказали - Мышкин. - Герцогиня не любила оставаться второстепенным персонажем. Она жаждала интереса и обожания.
   -- Вы знаете Мышкина?
   -- Да, мы знакомы.
   *** *** ***
   -- Ничего не понимаю! - схватился за голову мистер Гарри.- Холмс, Ватсон, Мышкин - вместе, в Девоншире. Что их связывает? Зачем? Почему?
   -- Позывной " Филин" ответил. - Доложила Кэт.
   -- Позывной " Филин" - это кто?
   -- Это Норидж. - Подсказал Смит.
   -- Что он говорит?
   -- В основном ругается.
   -- Дайте наушники. " Филин", " Филин", я - первый, вы слышите меня?
   " Филин" первого услышал. По мере общения " Филина" с первым, лицо первого мрачнело, наливаясь багровым пятном как скороспелый буряк.
   Когда связь прервалась, "первый" долго смотрел в стол. У мистера Смита дёрнулась бровь и веко левого глаза. Раз, другой, третий.
   -- Потрудитесь объяснить, мистер Смит, что вы наделали? - спросил мистер Гарри глухо как в бочку.
   -- Что? О чём вы, я не понимаю.
   -- Группа Нориджа, за исключением двух человек, доктора и лаборанта, умерла во сне, в один и тот же час, с точностью до минуты, восемь дней назад. Доктор пытался связаться с вами, мистер Смит, вы не отвечали. Доктор не знал, что делать с телами, поэтому сложил их в подвале дома. В подвале известного вам дома. Но это, мистер Смит, ещё не всё. Сегодня группа Нориджа восстала из мёртвых. Лаборант погиб, доктор заперся в кабинете, думает, что не продержится и четверти часа. Потрудитесь объяснить, мистер Смит, что происходит?
   От трудов объяснения мистера Смита избавили плоды его научного труда.
   Сдавленный вопль с улицы привлёк внимание герцогини. Она подошла к окну.
   -- Не торопитесь! - Подскочил к ней мистер Гарри - Город наводнён бандитами и мародёрами, увидят вас в окне - выстрелят, не рассуждая.
   Мягким полуобъятием мистер Гарри увлёк герцогиню в простенок между окнами, присел на уровень подоконника, отодвинул тяжёлую портьеру рукой, минуту, другую напряжённо всматривался, потом охнул. Увиденное настолько поразило его, что, забыв об осторожности, мистер Гарри встал во весь рост.
   Герцогиня сочла этот факт отменой тревоги. Наверное, зря. Мистер Гарри остолбенел, и в обморок женщина уже падала на руки мистера Смита, который, после недолгого колебания, тоже решил выглянуть на улицу.
   По мостовой, лавируя между брошенными авто, тренькая колокольчиками и пища тормозами, весело бежала инвалидная коляска, в которой, с победоносным видом, восседал собственной, тронутой тленом, персоной барон Гизо Марио Кончитто, большой оригинал. За ним, на почтительном расстоянии, прижимая руки к груди и тем, пародируя учёного пёсика из цирка, трусил герцог Z, замечательный живой покойник с юмором, огурчик в соку.
   *** *** ***
   Группы Нориджа и Сакса подтянулись к барону и герцогу через день. Попыток проникновения они не предпринимали, но всяческим образом постоянно напоминали о себе, а когда Дрю совершал очередную вылазку за съестным в соседние кварталы, их приходилось отгонять от смелого дворецкого меткими выстрелами.
   Двадцать третий день осады обозначился для герцогини новым разочарованием. Мистер Гарри повёл себя не по-джентельменски. Он залез на крышу флигеля и бросился с пятнадцатиметровой высоты вниз, на тротуар.
   Мистер Гарри только-только начал нравиться герцогине. Увы, тренированная психика не выдержала.
   Почему женщины могут, а мачо нет?
   Мистер Смит замкнулся, стал неразговорчив, часами лежал на тахте, бездумно странствуя взглядом по барочным красотам расписного потолка.
   Зато с радисткой Кэт герцогиня подружилась. За вызывающей внешностью скрывалась глубокая, наблюдательная и благородная натура.
   О том, что связывало её и мистера Смита, Кэт предпочла умолчать, но все остальные темы она была готова обсуждать откровенно.
   -- Я всегда думала - сказала она о мистере Смите и других - что затея их окончится ничем. Они были слишком серьёзны, ни тени самоиронии. Полагали себя спасителями отечества и белой расы. Как видите, затея их окончилась даже больше чем ничем.
   -- Да - согласилась с ней герцогиня.
   Перед парадным подъездом барон и герцог разыгрывали очередную комическую пантомиму, явно, в расчёте на зрителей из особняка.
   -- Паяцы! Кто бы мог подумать, что смерть окажется более прозорливым режиссёром, чем жизнь и подберёт им верные роли.
   --Кэт, девочка, послушай меня. Нам надо прорываться отсюда и вообще из города.
   -- Как и куда?
   -- В Девоншир.
   -- К мистерам Холмсу, Ватсону и Мышкину?
   -- О, девочка, доверься мне. Я повидала мужчин немало и немало сделала ошибок. Говорят, что умные учатся на чужих ошибках. Может быть, я и не умна так, как мне того хотелось бы, но и свои ошибки тоже чему-нибудь да учат. Эти джентльмены, милая, не пропадут сами и не дадут пропасть другим.
   В нашем гараже стоит бронированный " Мерседес", дизель. На нём два бака, оба полные. Ещё есть канистры. Дрю считает, что до Девоншира этого должно хватить.
   -- Звучит неплохо, но дороги в городе, да и за городом забиты мёртвым транспортом.
   -- Дрю - хороший водитель, знает Лондон, он уверен, что справится.
   -- Ну, если он уверен, тогда остаются бандиты, анархисты, боевики и просто, одичавшие от голода и беззакония, англичане.
   -- Кэт, не забывай про наш почётный эскорт. Мой муж в нынешнем своём естестве устрашит любого отчаянного головореза, а в компании с бароном и прочими, перед нами будут расчищать путь, лишь бы мы убрались побыстрей и подальше.
   Кэт молчала, обдумывая.
   -- Еды у нас всё равно мало, - продолжала убеждать герцогиня - с каждым днём добывать её становится трудней. Дрю не рассказывает, но я вижу по его глазам, что он на пределе. Если бы не артезианская скважина под домом, мы давно уже сидели бы и бёз воды.
   *** *** ***
   -- А теперь, дамы и господа, внимание! Я перехожу к самой спорной и противоречивой части своего доклада. За основу мне пришлось взять легенды и предания нашего богатого фольклора, что в избытке породила та тёмная эпоха. Объясняется это практически полным отсутствием документов, а на путаные показания выживших свидетелей полагаться нельзя, поскольку все они, за редким исключением, выжили из ума.
   Сэр Арнольд, я не сказал ничего оскорбительного в адрес вашей бабушки. Ваша бабушка Мэри является моим любимым и надёжным источником. Наиболее полную версию легенды о " Чёрном Мерседесе" я услышал из уст именно вашей бабушки.
  
   Прежде чем приступить к подготовке операции, женщины взяли в оборот мистера Смита. Слабым звеном их дерзкого плана были герцог и барон с компанией. Здравый смысл протестовал против их промежуточного состояния. Что поддерживает их физическое состояние и умственные функции? Как спрогнозировать поведение живых мертвецов? Каковы мотивы их поступков?
   Психологически мистер Смит был подавлен до качества размороженного куска сливочного масла. С информацией расставался легко, часто выпадая в паузы меланхолической прострации, так что Кэт его постоянно теребила за ухо, а если это не помогало то и за нос.
   Информация мистера Смита была любопытна и бесполезна. Злополучная сыворотка, по словам мистера Смита, очищала организм, выводила шлаки, стабилизировала кровяное давление и содержание сахара. Рутина, да и только.
   После небольшого усилия, приложенного Кэт, мистер Смит сознался, что сыворотка должна была обладать ещё несколькими чудотворными свойствами, а именно, запускать механизм омоложения, пробуждать генную память, раскрывать запасники жизненной энергии и подавленные таланты. Лабораторные тесты дали положительные результаты.
   -- Таланты? - Удивилась герцогиня - Генная память? Что можно пробудить в наследнике потомственных алкоголиков, картёжников и патологических лгунов на генном уровне? Я восхищаюсь вами мистер Смит!
   -- Спасибо. - Кивнул головой мистер Смит.
   " Вот так бы и прибила его!" подумала герцогиня с великим раздражением.
   -- Да. - Сказала Кэт. - Интересно, но не объясняет того, что они все делают здесь, насколько они предсказуемы и, можем ли мы ими управлять?
   -- Сделаем пробный выезд. - Сказала герцогиня.
   *** *** ***
   Дрю выслушал идею хозяйки с выражением немого героизма на лице.
   -- Тебе не нравится? - Спросила герцогиня.
   -- Я счастлив! - Сказал Дрю.
   -- Да? - Усомнилась герцогиня.
   -- Вы можете на меня положиться. - Сказал Дрю.
   -- Да мне больше и не на кого. - Сказала герцогиня.
   -- Поэтому я счастлив. - Сказал Дрю и ушёл в гараж, готовиться к выезду, оставив герцогиню в смятении ума и чувств - а не надорвали последние дни силы железобетонного Дрю, также как мистера Гарри? Было бы весьма печально, если сев за руль, Дрю вздумает совершить какой-нибудь мужественный и безрассудный поступок, скажем, врезаться в коляску барона или в толпу зомби, устроить акт всессожения, так, чтобы полыхнуло отсюда и до Большой Медведицы.
   Герцогиня поделилась своими тревогами с Кэт. Кэт согласилась, что тревоги эти небеспочвенны.
   *** ***
   Гараж находился в полуподвальном помещении, под флигелем, естественным освещением снабжался скудно - через два маленьких окошка, смотрящих во внутренний дворик. Окошки давно не мылись. С начала апокалипсиса, а может быть и раньше. Было темно и тихо.
   -- Дрю? - Позвала герцогиня. - Дрю, вы здесь?
   Мажордом не отозвался.
   Машин в гараже парковалось несколько, и, ещё, карета, старинная, середины девятнадцатого века. Её громада перекрывала женщинам проход.
   -- Где "Мерседес"? - спросила Кэт, почему-то шёпотом.
   -- Где-то здесь. - Ответила, пожимая плечами, герцогиня и тоже шёпотом.
   -- Хорошо. - Сказала Кэт. В руке радистки автомат "Узи" - врос основательно. Со стороны посмотреть - залюбуешься. Ей бы на обложку журнала для мужчин, того, где девушки и смертоприносящие предметы соседствуют рядом. А вы говорите " Бриллианты - лучшие друзья".
   -- Стойте здесь! - Сказала Кэт. - Начну стрелять, падайте на пол.
   -- Только не убивайте никого! - взмолилась герцогиня.
   -- Как получится. - Сказала Кэт решительно. Согнувшись, она прильнула к заднему колесу кареты. - Погасите свет! - попросила Кэт.
   Герцогиня послушно задула свечку. Тени сгустились, Кэт слилась с темнотой, стала невидимой и неслышимой. Время застыло как лёд, тихонько похрустывая.
  
   ***
   ... а сейчас, уважаемые мои слушатели, я хочу заострить ваше внимание на одном немаловажном моменте, требующем дополнительных разъяснений. Речь пойдёт о сыворотке мистера Смита. Большинство исследователей склонны считать сыворотку мистера Смита и вакцину S118, получившую печальную известность как Шахид118, одним и тем же препаратом. Под это утверждение подводится то основание, что вышли они из одной лаборатории и являются, скорее всего, модификатами одного прототипа.
   С этим можно согласиться, и это можно оспорить. Согласиться в том, что оба препарата следует расценивать как биологическое оружие нового поколения. Оспорить то, что они одинаковы.
   Шахид118 предназначался для уничтожения неевропейского населения Англии. Сыворотка мистера Смита - для создания англо-саксонского сверхчеловека. Как видим, они решали разные задачи, правда, результат оказался необычайно сходен. Сыворотка мистера Смита сначала уложила на смертный одр, а потом подняла с него порядка сорока человек. Шахид118 зомбировал только по Лондону не менее двух миллионов. Живые мертвецы мистера Смита ничем замечательным, кроме как привязанностью к автору их метаморфозы не отличились. Зомби Шахида118 принимали активное участие в джихаде, штурме Букингема, парламента, Уайт-холла, Скотланд-Ярда и всего прочего. Во многом, благодаря их стараниям, британская армия и полиция оказались деморализованы, потерпели поражение и были рассеяны.
   -- Мадам, вы хотите что-то добавить? Нет? Тогда зачем вы кричали и трясли руками? Ха-ха, мадам! Вам кажется, что вас укусили? Над кем вы желаете посмеяться, мадам? Все присутствующие в зале джентльмены образованы и знают, что Шахид118 не действует на представителей белой расы. Это, во-первых, а во-вторых - не может распространяться посредством укусов насекомых, животных и людей, как в приснопамятных американских боевиках.
   Ну, что, господа, вы не слишком устали, продолжим или сделаем небольшой перерыв?
   ***
   Лёд хрустнул и раскололся вдребезги, у самого уха. Чья-то рука дотронулась до плеча герцогини. В тишине. Темноте и тревожном ожидании. Герцогиня закричала, кинулась наутёк, ударилась о колесо кареты, отброшенная инерцией, упала назад.
   -- Ох, извините! - сказала Кэт - Я не хотела вас напугать.
   -- Это вы? - Лицо герцогини оросили слёзы облегчения.
   -- Вам больно?
   -- Нет, не очень. Помогите мне встать. - На самом деле герцогиня стиснула зубы, сдерживая стон. - Вы нашли Дрю?
   -- Да, пойдёмте.
   ***
   Дрю лежал на багажнике "Мерседеса", раскинув руки, без чувств. Дышал громко и с усилием.
   -- Что с ним?
   -- Думаю, что переутомление. - Сказала Кэт - Надо перетащить его в дом, уложить в постель.
   -- Насколько это серьёзно?
   -- Не могу сказать, замеряю артериальное давление, тогда посмотрим.
   -- Тяжёлый! - Воскликнула герцогиня, когда они, сняв дворецкого с багажника, стали водружать его себе на плечи.
   -- Нам необходимо - сказала Кэт - привести наших мужчин в норму или отказаться от задуманного.
   -- Как это? Отказаться от поездки за город? Мы умрём здесь с голода.
   -- В Девоншире нас ждут?
   -- Не ждут, но и не откажут.
   -- Вы уверены?
   ---Да!
   -- Хорошо. Что касается наших мужчин, то существует доступный и радикальный способ восстановить их физические и моральные силы.
   -- Какой?
   -- Секс.
   -- Секс?
   -- Я понимаю - вы особа титулованная, а Дрю, он ваш дворецкий. Наверное, вы испытываете определённое неудобство или предубеждение к связи с человеком вам подчинённом? Поэтому я согласна уступить вам мистера Смита, а вы уступите мне Дрю. Между нами, девочками, Дрю мне кажется, куда более предпочтительным мальчиком, чем Смит.
   Предложение Кэт повергло герцогиню в замешательство, но длилось оно недолго.
   -- Послушайте, Кэт, нельзя ли нам обойтись одним Дрю?
   -- То есть вы предлагаете мне разделить с вами вашего дворецкого?
   -- Да, Кэт! - Молвила герцогиня жарко.- Ваш мистер Смит мне не нравится, а переступить, как вы говорите, мои предубеждения легче вдвоём.
   -- Это получается втроём. - Сказала Кэт - Вы, я и Дрю.
   -- Да! - Согласилась герцогиня - Получается.
   ***
   Таким герцогиня не видела своего дворецкого никогда. Оказывается у Дрю мощный, раздвоенный подбородок, выдвинутый вперёд, горящий взгляд, сильные руки и склонность к отчаянным поступкам.
   Они ехали по Лондону на чёрном "Мерседесе", в окружении полусотни добрых английских покойников. " Лучшие покойники во всей Англии, из преданных членов националистического подполья, средней спелости. Без страха, сомнений, упрёка и пафоса, они просто делают своё дело, не спрашивая ничего".
   Ещё бы знать, что это за дело и зачем они его делают?
   ***
   Сборы к отъезду заняли больше времени, чем ожидалось. Пространство в "Мерседесе" ограниченно, а помимо вещей необходимых у герцогини обнаружилось много вещей личных, с которыми она никак не хотела расставаться. Ей предстоял тяжёлый выбор.
   Но основные хлопоты развернулись вокруг налаживания контакта с командой живых мертвецов, выяснение их целей и степени управляемости.
   Цели свои зомби, если имели, то хорошо скрывали. Явную агрессивность вызывал у них Дрю. По отношению к Кэт они выказали осторожную любознательность. В течение получаса, что она прохлаждалась на крыльце особняка, у приоткрытой двери, господа покойники наблюдали за ней из кустов, обмениваясь впечатлениями друг с другом посредством нервного свиста.
   Театральный выход герцогини поверг их в апатию. Герцог, сидевший на нижней ветке дуба, низвергнулся вниз. Барон, притаившийся за копией античной статуи, испустил, полный тоски и приглушённой страсти, стон. Герцогиня, подхватив за руку Кэт, поспешно ретировалась внутрь.
   Демонстрация публике мистера Смита растянулось на три дня.
   В день первый мистер Смит бежал с позором. Едва увидев его на крыльце, зомби бросились к нему со всех ног, недвусмысленными жестами объясняя, как они его любят и жаждут встречи с ним.
   В день второй, сдавшись под напором Кэт и герцогини, мистер Смит проверял своё мужество на безопасном удалении, то есть на балконе третьего этажа. Стоял, курил, вглядывался в равнодушные небеса. Зомби ходили по одиночке и парами, надолго замирая под балконом в тщётной надежде, что мистер Смит под тяжестью их взглядов обрушится, вместе с балконом, вниз.
   На третий день мистер Смит обратился к жертвам своего научного гения с речью. Идея была не очень. Но другой никто не предложил. Речь писала герцогиня. Мистер Смит назвал её труд прекрасной чушью, тем не менее, он согласился озвучить " прекрасную чушь" со всем даром красноречия, что был ему присущ.
   Мистер Смит сказал зомби, что знает, почему случилось так, как случилось и как теперь это исправить. Значит, ему необходимо новое оборудование, препараты и уединение, желательно, в сельской местности. В общем, мистер Смит намерен покинуть Лондон, и джентльмены, ради собственного блага, должны не только не препятствовать ему и его спутникам, но и помогать по мере сил, поскольку Лондон ныне место весьма неспокойное.
   Джентльмены молчали. Ну, это нормально. Кто слышал, как зомби разговаривают членораздельно? Главное, что после речи мистера Смита, они не расходились под балконом остаток дня и ночь.
   Наутро Дрю в последний раз запустил дизель-генератор, затем чтобы поднять ворота гаража. В восемь двадцать Дрю сел за руль " Мерседеса" и вывел машину на улицу.
   Риск был. Впрочем, не стоит его переоценивать. Возжелай зомби всенепременно добраться до мистера Смита, им пришлось бы столкнуться с серьёзной проблемой. Бронированный " Мерседес" герцога голыми руками не взять. Даже пушечный выстрел из гаубичного калибра не гарантирует стопроцентного результата.
   Однако и мистер Смит и женщины с облегчением вздохнули, когда неспящие окружили плотной цепочкой авто, проголосовали за вчерашнюю речь мистера Смита бодрой трусцой.
   Кортеж возглавил герцог. Барон колесил в арьергарде.
   Со стороны выглядело чинно, как дипломатический проезд представителей дружественной державы, обеспечиваемый агентами служб безопасности.
   ***
   - Ах, дорогие мои, а не прерваться нам снова на чашечку чая или чего покрепче? Обычно эту лекцию я читаю три дня, но по настоянию нашего уважаемого друга и хозяина, я сегодня обязан уложиться за один вечер. Поэтому мне пришлось многое подсократить, в том числе, я вынужден, вместо того, чтобы цитировать, собранные мной, документы, либо их не упоминать вовсе, либо, по вашему желанию, их перечислить, не более того.
   Я достаточно давно выступаю с лекциями и отлично понимаю значение любого достоверного документа. Я повидал таких оппонентов, мадам, что вы им и в подмётки не годитесь. Я не занимаюсь фантазированием, я занимаюсь наукой. Если я не могу восстановить маршрут движения легендарного " Мерседеса" в полном объёме, я прямо об этом говорю. Я не знаю, где именно и как проходило путешествие. Почему оно растянулось на долгих полгода и, что из огромного количества историй, которые и сейчас гуляют по Лондону, правда, а что вымысел.
   Предлагаю, господа. Выпить за науку. Возражения есть? Принято единогласно.
   В заключение, господа, так сказать, на десерт, я приготовил вам прелюбопытнейший образец бюрократического творчества, с неоригинальным названием. Вы, господа, будете приятно удивлены.
   " Объяснительная"
   Почтенный комитет и уважаемый Председатель, не из желания найти оправдания в ваших глазах, как людей, от которых зависит моё земное бытование, в чём признаться, я сильно теперь сомневаюсь. Не из желания досадить вам или обвинить в провале всей операции и гибели моих товарищей. Не из лести, подобострастия и, тем более не из страха, сел я за сочинение этой записки. Нет. Тысячу раз нет. Одно только стремление приблизить истину и почтить память жертв вашей безответственности, то есть тех же погибших моих товарищей, подвинули меня заняться несвойственным мне делом.
   Итак, если я правильно вас понял, все три опытные лаборатории были уничтожены пожаром, вместе со всей, хранившейся там, информацией.
   Из того, что помню лично я, могу сообщить, что введение в мой организм сыворотки оказывало на меня снотворное действие, да такое, что я засыпал нередко на двое-трое суток.
   Доктор уверял, что это не опасно и в доказательство любил рисовать графики деятельности коры моего мозга во время сна. Не знаю, кроме него, кто-нибудь понимал его художества? На меня они всегда производили угнетающее впечатление.
   Товарищи мои также впадали в спячку, жаловались на бред и кошмары, боли в суставах, сердце и почках, на частые кровотечения из носа, кашель, понос, обезвоживание, выпадение волос, зубов и ногтей.
   В общем, мне ещё повезло, и сон обычно снился один и тот же - эротический, про мою работу светотехником в кабаре " Сумасшедшая лошадь". Но не буду отвлекаться.
   День, который доктор определял как точка перехода, я не запомнил. Наверное, он ничем не отличался от других дней. Момент своей смерти я также не могу вспомнить. Думаю, что это произошло во сне. Зато момент пробуждения (не посмею назвать его воскрешением) я до сих пор ощущаю как призрак безумия, что стоит за плечом.
   Никогда прежде, никогда после, я не знал такой всепоглощающей, багровой, беспросветной тьмы и ненависти. Это скажу я вам, джентльмены, очень страшно. Сознание прозрачно и чуждо как открытый космос. Тела не чувствуешь, словно его нет, изъято из обращения, потому что мешает, ограничивает и вообще, малопригодно.
   У каждого запаха, у каждого звука я видел цвет, направление, тайну происхождения, место в общей задаче и промежуточный результат на бесконечном пути.
   Я мог предсказать погоду, катастрофы, встречу с инопланетным разумом, исход третьего джайтаутского конфликта, что в созвездии Лебедя, девальвацию доллара, имя первого диктатора США и имя его убийцы.
   Я много чего бы мог, но ничего не хотел. Все мои удивительные способности заглушал один-единственный Зов.
   ( Примечание лектора. " Доктор Феликс Кей, занимавшийся проблемой Шахида118, отмечал следующий, достойный упоминания факт: иногда, с временными интервалами, не поддающимися закономерности, зомби овладевала необъяснимая сила, что сплачивала их в огромные безличные массы, порой до десятка тысяч особей, и заставляла часами маршировать, обычно на месте, но бывало, что и в некоем загадочном направлении, по опустевшим улицам города, к несуществующей цели. Предполагается, что подобным образом, значительное количество зомби, в конце концов покинули Лондон. Куда они ушли, зачем и какова их судьба, до сего дня остаётся неизвестным, и это требует дополнительных изысканий, и, соответственно, финансовых влияний.
   Я неоднократно обращал внимание властей на тревожное умолчание данного обстоятельства. Покуда тайна миграций зомби не раскрыта, нельзя спать спокойно, с уверенностью в то, что завтрашний день наступит.")
  
   Почтенный комитет и уважаемый Председатель, тому, кто его не слышал, не объяснить, что такое Зов, а тем, кто слышал, в объяснении не нуждаются, да и вообще ни в чём не нуждаются. Всякое чувство, мысль, слово - по отношению к Зову будет ложь.
   Воспоминания мои отрывочны. В них отсутствует логика, зато соседствуют события, люди и вещи, реальность которых ничем не подтверждена.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"