Аннотация: Не все дороги мы можем выбрать. Или просто не хотим?
Семен Кожевников, для друзей Сенька, чертыхнулся мысленно, откинулся на сиденье и тяжко вздохнул. Опять кортеж, опять дорогу перекрыли минимум на сорок минут, причем буквально перед носом Сенькиной "Дэу". Когда проезд откроют, пробка рассосется не раньше, чем через час-полтора.
Мордатый гаишник с ненавистью и презрением окинул взглядом "душку". Когда пять лет назад Сенька купил эту машину, он был очень ею горд. "Дэу", "дэушка". Но слово "дэушка" смахивало на слово "девушка", произносимое "гостями с юга", поэтому имя очень быстро превратилось в "душку". Первый свой год она немного покапризничала, пару раз постояла на гарантийном ремонте, зато потом два года ездила, возя Сеньку, его беспокойную супругу Жанну и их друзей, без единого сбоя и при минимальном вмешательстве механиков. "Повезло с машиной", изредка думал Сенька. "Дэу", конечно, машина плебеев, но Сенька знал свое место в жизни, и давил в зародыше редкие уколы зависти к роскошным "бимерам" и "лексусам", обгонявшим его на перекрестках и светофорах, время от времени пугая людей жирным кряканьем спецсигналов.
Гаишник демонстративно повернулся к Сеньке и другим водилам широченным рельефным задом, показав, кто здесь главный. "И с чего они так разъедаются?", меланхолично думал Сенька. "Вот американские копы - понятно, пончики, гамбургеры, кола. А наши-то с чего?"
Однажды друган Витька во время застолья сказал Сеньке, что это все от водки.
- Понимаешь, Сенька, водка, она очень калорийная.
- Да ладно! - не поверил Сенька, - Водка не пиво, вот пиво называют жидким хлебом, а водка, это ж спирт разбавленный!
- Старик, так спирт-то сколько энергии несет! Знаешь же, как он горит? А организм его усваивает без остатка, - последние слова Витька произнес с выражением, но Сенька все равно не поверил. Да и пьяны тогда оба были изрядно, а чего пьяный не выдумает, чтобы разговор поддержать?
И вот сейчас Сенька вспомнил тогдашнюю беседу. Теперь доводы Витьки уже не казались выдумкой. У всех гаишников, которые встретились Сеньке за его еще не слишком долгую водительскую карьеру, была несколько общих черт. И одной из наиболее характерных черт был запах перегара, иногда сильный, иногда чуть заметный, но он был всегда. Охранители бухали. И этот бухал, уж больно ярким был его нос на толстощекой физиономии. Да, если водка действительно так хорошо усваивается, неудивительно, что они так толстеют.
Президент задерживался, пробка разрасталась. Вместе с числом автомобилей увеличивалось напряжение. Оно висело в воздухе, как туча, почти видимое, почти осязаемое. Казалось, вытяни руку, и дотронешься, а как дотронешься, ударит молния.
Заняться было нечем, радио осточертело, и Сенька стал разглядывать машины по соседству. Слева от него стояла запылившаяся "четверка". За рулем - немолодой, лысый мужичок с простоватым лицом. Он опустил стекло, спасаясь от духоты, но ему все равно было очень жарко, и мужичок периодически вытирал платком то лицо, то подбородок, то затылок, то макушку. Платочек, наверное, уже промок насквозь, а другого у мужика не было, вот он и страдал. Сенька усмехнулся, ведь в его "дэушке" был кондиционер, спасавший от жары и выхлопных газов. Потом вдруг подумал, что нехорошо смеяться над товарищем по несчастью, застрявшем в пробке, как и все остальные. Мужик явно дачник, небогатый, может, пенсионер уже. Все деньги на дачу уходят, не зря же он "четверку" купил, доски или еще что возить. Не смог заработать на машину получше, так что с того, не повод презирать человека за это. Может, он из "старой формации", работник какого-нибудь захолустного госучреждения, в котором до сих пор сохранились советские порядки и советские же зарплаты. По внешнему виду ведь трудно понять, что за человек, иногда можно, но редко. Может, он честный работник, примерный семьянин с толстухой-женой и выводком разновозрастных сорванцов. А может быть, наоборот, хитрый куркуль, у него своя маленькая фирма, которую доят бандиты, милиция, санинспекция и вообще все, у кого в этой стране есть хоть толика власти и кому не лень оторвать зад от кресла. Вот и крутится мужик, как может. Может, конечно, он сам один из тех бюрократов, что подмяли под себя страну при молчаливом одобрении населения. Но нет, такие не на "четверках" ездят. Сеньке стало стыдно за плохие мысли о совершенно незнакомом человеке, и он повернул голову направо.
"Ого! Как же она с такими сиськами руль крутит?"
Красная "Мицубиси", за рулем эффектная блондинка в деловом костюме и темных очках разговаривала по мобильному телефону. И у нее была грудь. Большая грудь. Просто роскошная грудь. Две крепкие дыньки. Дыни. Сенька аж сглотнул. Нет, ничего такого, он был честным семьянином, и не обманывал жену. Ну, фантазировал иногда... Ну, встречался пару раз, ничего серьезного. Но, в конце концов, он же мужчина. Понятно, что Жанне бы очень не понравился его взгляд в эту минуту, но она дома, а он-то здесь. Да и за просмотр, как говорится, денег не берут.
Взгляд Сеньки нехотя сместился вверх, на лицо незнакомки. Старше, чем показалось с первого взгляда - отличный визажист; глаза под очками не разглядеть, милый носик-кнопка, но волевой, почти мужской, подбородок. Деловая женщина. Self-made woman. Сенька не умел читать по губам, но вообразил, что блондинка выговаривает своему подчиненному. Да-да, именно подчиненному. Личному секретарю? Да, у нее наверняка личный секретарь, неглупый и образованный молодой человек из хорошей семьи, с амбициями и неказистой внешностью, обуреваемый комплексами. Она его специально такого наняла. Женщина-вамп. Женщина-вампир. Наверняка он в тайне желает свою начальницу, такую близкую, желанную и недоступную, а ночами мастурбирует, представляя себе как...
Сенька вздрогнул, вышел из транса и понял, что краснеет. "Тьфу, нафантазировал себе, понимаешь!"
Сенька заерзал на сидении и снова вздохнул. Блондинка была из другой жизни. Не чиновница, это точно, иначе не стояла бы в пробке вместе со всеми. Но у него шансов даже разминуться с ней в ресторане нуль, не то, что бы встретить на вечеринке. Эта блондинка наверняка не подозревает о существовании тех кабаков, в которых Сенька изредка коротал с друзьями время по пятницам.
Все-таки, жизнь несправедлива. Вот почему одним достается все, а ему - ничего, жалкие крохи? Вот чем он хуже этой блондинки в "Мицубиси"? А чем она хуже тех, ради кого они уже полчаса торчат на перекрестке впустую? А мужик в "четверке"? А вот тот хмырь сзади, на "десятке"? Такие же люди, каждый куда-то торопится, кто домой, кто на свидание, кто к друзьям, кто, может, на деловую встречу. И всех их, бедных и богатых, водителей "шестерок" и "мерседесов", уравняли сегодня насильно, заставив стоять в ожидании великой милости - увидеть, как проносится мимо кортеж самого Президента.
Мучительно медленно текли минуты. Проспект был пуст, готов пропустить Очень Важных Персон без задержки, но кортеж все не появлялся. Люди сидели в своих автомобилях, кто-то исходил потом, кто-то тихо матерился, а кто-то расслабился и наслаждался сложившейся ситуацией.
"Нет, ну сколько можно, а? Президент! Что с того? Обычный наемный работник, зарплату ему из моих налогов платят, между прочим. А я деньги не печатаю, я все больше руками... Они нас ни в грош не ставят. Везде взятки плати. Регистрация машины - давись в очереди или взятку. Техосмотр - давись в очереди или плати бакшиш. Ребенка в детский сад устроить - или занимай очередь за десять лет до зачатия, или давай на лапу. Блин, а здесь даже и дать некому, сколько не давай, все равно не пропустят, Сам едет. Мы для него - быдло. И правильно, прокатили бы разок на выборах, может, задумались бы... Так нет же, идем, как бараны, и голосуем, за кого телевизор скажет."
Сенька вытянул шею, пытаясь разглядеть, не мчится ли по проспекту бронированная кавалькада. Не мчится.
"Ну, сколько можно, а?"
Сколько можно?
- Да пошли вы все в жопу! - заорал вдруг неожиданно сам для себя Сенька, врубил первую и вдавил педаль в пол.
- Э! Казел, ты че... - услышав визг покрышек по асфальту, обернулся гаишник. Он успел отскочить в сторону, сделав нечто вроде нелепого балетного па. Это спасло ему жизнь, а иначе Сенькина "душка" бы точно боднула охранителя под пышный зад.
Ревя двигателем, произведение узбекско-корейского автопрома рвануло по проспекту налево.
- Да пошли вы все в жопу! - в сердцах воскликнула блондинка, что сидела за рулем "Мицубиси", отшвырнула телефон, поставила рычаг на D и вдавила педаль в пол, устремившись за первым нарушителем спокойствия.
- Эх, да пошли вы все в жопу! - воскликнул мужичок в "чертверке", сунул мокрый от пота платок в карман, аккуратно перевел рычаг на первую, дал газку, тронулся, переключился на вторую, еще поддал газку, и поехал за красной машиной. Он еще не успел закончить поворот, как его справа обогнал ковбой на серой "десятке".
* * *
- ...И шкуру твою на вышку нефтяную натяну, понял, ЧМО? - помолчав пару секунд, чтобы собеседник полностью осознал серьезность ситуации, Президент нажал на телефоне кнопку отбоя: - Вот урод, русского языка не понимает, свинья жирная, а еще Гарвард кончал, козлина.
Президент повернулся к своему личному секретарю, чернявому человечку неопределенного возраста. Тот преданно посмотрел в оловянные глаза Президента и придал лицу выражение: "Чего угодно-с?"
- Чего у нас там дальше? - спросил Президент деловым тоном и тут...
Президентский лимузин, ехавший по осевой в "коробочке" из шести бронированных джипов, вдруг непривычно резко затормозил и встал. Президент чуть не потерял равновесие и уперся рукой в стеклянный столик с алхимическими приборами на нем, мысленно костеря закон сохранения импульса. Эти ученые должны что-то сделать, что-то придумать, ведь не зря же он столько бабок Академии Наук выделяет, негоже Президенту Великой Энергетической Державы вот так падать!
- Что?... - спросил Президент, обращаясь к своему секретарю, но тот, пряча глаза, нервно собирал бумаги, выпавшие из папки. Махнув на него рукой, Президент нажал кнопку переговорника и спросил водителя:
- Э, человек! Че там за дела? Че стоим-то?
Водитель повернулся, заглянул Президенту в глаза, больше всего напоминавшие пуговицы на шинели старшины Худойбердыева в далекие армейские годы, вытер тыльной стороной ладони непроизвольно вспотевший лоб, и хриплым голосом сказал:
- Так это... Автомобили, - и, махнув рукой вперед, в направлении движения, добавил: - Едут...
Президент посмотрел сквозь бронированную перегородку и зеркальное снаружи лобовое стекло на дорогу. Картина, которую он увидел, была нереальной, немыслимой.
Менее, чем в паре сотен метров, на перекрестке ехали автомобили. Они, как ни в чем ни бывало, выезжали на проспект, по которому должен был следовать Президентский кортеж, ехали по своим делам в направлении от лимузина Президента, пересекали его курс, и двигались навстречу.
Президент зажмурился. Открыл глаза. Картина не изменилась.
- Да как... - прохрипел Президент. Мир, не спеша, совершил вокруг него полный оборот.
Автомобили продолжали ехать. Простые автомобили, много дешевых отечественных; были среди них покрытые пылью и даже старые, со следами ржавчины. Они ехали.