Аннотация: Фанфик по Dark Souls. Долгое путешествие через мёртвые, разграбленные руины Лордрана подходит к концу...
Глава 1. Болота.
Десять веков минуло с тех пор, как божественные властители Лордрана провозгласили: не смеет нищее отребье оскорблять своим присутствием величественные улицы белокаменного Анор-Лондо, возведённого в честь Победы над Каменными драконами! И среди ядовитой топи, питаемой сточными водами Старого города и неприступной крепости Сен, вокруг титанических колонн Драконьего моста тысячи рабов начали возведение города для черни - бедняков и бродяг, авантюристов и наёмных убийц, воров и грабителей, проституток и попрошаек, обитавших во множестве на нижних, сотни лет лишённых солнечного света ярусах столицы.
Но планам надменных вельмож не суждено было сбыться. Лишь тоскливые крики, визг и рычание прокажённых гулей, - сгорбленных, покрытых язвами и коростой, с почти собачьими, вытянутыми клыкастыми мордами, - доносятся с высоты безлюдных, заброшенных строительных лесов, облепивших колоссальные опоры моста, словно уродливая чёрная плесень. Безумные обитатели Чумного города, бывшие при жизни строителями, рабами и надсмотрщиками, веками неспешно и бесцельно бродят по его узким и шатким "улочкам", забираются в пустые амфоры и стоят в них, блаженствуя, или завороженно наблюдают за бесконечным кружением полусгнившего колеса водяной мельницы...
Болото не задумывается о несбывшемся. Оно живёт своей жизнью. И нежизнью.
Пузырьки болотного газа, пробравшись со дна к поверхности сквозь кружева бурых водорослей и толстый ковёр цветущей ряски, порождают ядовитый туман, грязно-зелёным покрывалом стелющийся над породившей его трясиной.
То там, то сям возвышаются над болотной жижей чёрные коряги, обильно поросшие изумрудным и салатовым мхом, причудливыми грибами и пятнами разноцветной плесени.
У подножия исполинской опоры Драконьего моста визгливо жужжит затаившийся в ожидании неосторожной - и совершенно глухой - добычи крылатый болотный паук. Человеческие кисти многочисленных лап наводят на определённые подозрения о происхождении этих нелепых, но опасных созданий. К счастью, твари подслеповаты, и медлительны к тому же, а сами слышны за милю - обойти их стороной нетрудно.
Неподвижно стоят, по колени погрузившись в жирный чёрный ил, северные варвары на краю болота, что-то бормочут неразборчиво. Мёртвые дикари выглядят неуклюжими, их гниющая плоть за прошедшие века стала домом для бесчисленных поколений паразитов, но беспечный путник, неосмотрительно побеспокоивший бывших надсмотрщиков, вряд ли уйдёт живым... Северные людоеды удивительно метко кидают огромные валуны и обломки бетона, которые постоянно удерживают над головой, словно несущие на могучих плечах земную твердь титаны.
Похрюкивая и сладко причмокивая, выискивают что-то съедобное в зарослях камыша на мелководье закованные в лоснящиеся изумрудно-чёрные хитиновые панцири гигантские - в человеческий рост длиной - пиявки. В воде кишат их мелкие сородичи, которые сегодня уже не раз пытались попробовать на зуб мои босые ноги.
Я сижу на крохотном сухом островке посреди бескрайнего отравленного болота и грею у костра озябшие руки. Усталость победила страхи, преследовавшие меня с рождения: будто стоит приблизиться к огню, как пламя охватит меня...
Рёбрышки уже почти готовы. Жир капает с них в костёр, на трухлявые ветви каменных деревьев и чьи-то выбеленные временем кости, потрескивающие и плюющиеся дымом под пляшущими на них языками пламени, в мерцающие алым угли, и божественный аромат плывёт над болотом. Надеюсь, он не привлечёт незваных гостей на мой скромный ужин...
М-м, изумительно прожарились!
Я с наслаждением впиваюсь зубами в нежное, сочное мясо под румяной хрустящей корочкой...
Жаль, что дворняжка была такой маленькой.
Благородная леди, в чьих жилах течёт божественная кровь бессмертных властителей Лордрана, никогда не станет, будто восточные желтолицые варвары, есть собачатину? Увольте, после долгих лет заточения, когда жареные крысы и жесткие, будто старая подошва, копчёные окорока гарпий составляли основу моего рациона, болотная огнедышащая собака - изысканный деликатес, если её правильно приготовить, даже без ароматных специй из Карима или Капры...
Разбудила меня утренняя прохлада, звон крыльев проголодавшихся москитов неподалёку и немилосердно затёкший за ночь хвост. Сама виновата - нечего было сидя засыпать, не говоря уж о том, что - прямо у костра. Но сытость вчера подействовала, как лучшие сонные чары.
Поднявшись, с хрустом потягиваюсь и энергично виляю хвостом, старательно разгоняя застоявшуюся кровь по сосудам и взвизгивая от неприятных ощущений: будто сотни иголок впиваются в онемевшую конечность. Прекратив изображать собой ветряную мельницу, я разминаю хвост руками... Вот, вроде перестало колоть - я с сомнением прислушиваюсь к своим ощущениям.
Теперь нужно привести себя в порядок. Путешествие через топь - это не повод для благородной леди выглядеть неряшливо. Отряхнув пыль и засохшую ряску с платья, - как вчера ни старалась уберечь подол от цветущей воды болота, они всё равно повстречались, и не единожды, - я достаю из сумочки старый гребень из драконьей кости и зеркальце в изящной серебряной оправе с синими камушками.
Прячу под чёлкой гребни маленьких рожек, тянущиеся от бровей к затылку. Привычка с детства, пусть и бессмысленная: сейчас спутать меня с человеком невозможно.
Причесав непослушные волосы, я принимаюсь вычёсывать хвост: вчера, путешествуя по болоту, неосторожно зацепила куст репейника, и теперь мою пятую конечность украшает добрый десяток роскошных репьев, угрожая образованием неряшливых колтунов...
Спустя полчаса мех расчёсан - аккуратнее и пушистее, чем у холёной любимой болонки какой-нибудь фрейлины одной из дочерей Гвина. Шерстинка к шерстинке. Красиво.
Можно идти.
Глава 2. Нора.
Мертвец бессильно привалился спиной к холодному камню колонны, словно лишь на мгновение присел перевести дух, прежде чем продолжить долгий путь к одному ему известной цели... Запрокинув обтянутый серой высохшей кожей череп, пустыми провалами глазниц из-под покрытого ржавчиной забрала он смотрит в вечернее небо, где среди изорванных, будто стяги на шпилях мёртвой столицы, позолоченных закатом облаков чернеет исполинский Драконий мост.
Рыцарю посчастливилось избежать печальной судьбы многих прославленных защитников Лордрана - неумолимо терявших разум в своём бессмысленном посмертном существовании, обречённых на превращение в жалких опустошённых безумцев. Он умер, и над потускневшей кирасой мертвенно-белым пламенем горит большая душа гордого рыцаря, сполохами холодных искр освещая желтеющие под истлевшим плащом кости, рукоять сломанного полуторного меча, выпавшую из обессилевших рук в латных рукавицах и треугольный щит с выцветшим фамильным гербом, почти утонувший в лазурном лишайнике, устилающем грубый камень подножия моста.
В причудливом, завораживающем танце кружат над сухим тростником гигантские москиты, сверкая хрустальными крыльями и расплавленным янтарём хитиновых тел под редкими лучами заходящего солнца. В стремлении обрести крылья и взмыть ввысь, где в багрянце вечного заката сгорают мгновения короткой жизни их взрослых сородичей, из цветущей воды на стебли и острые листья камыша выползают бескрылые невзрачные личинки...
Солнце мертво. Нет более ни алого зарева утренней зари, окрашивающего туманы в нежные розовые тона, ни ярких, насыщенных красок и резких теней полудня, ни лукавой улыбки на бледном лике Луны, плывущей среди облаков в чёрном полуночном небе, усыпанном бриллиантами созвездий... Лишь тусклый багровый шар, застывший в бесконечном падении, освещает погибшие города, отражаясь в пустых, будто стеклянные пуговицы, глазах их немёртвых обитателей. И это страшно. Движение светила по небосводу казалось мне ранее чем-то незыблемым, неподвластным даже богам...
Драконье дыхание белой вьюгой обжигающе холодных снежинок надёжно скрывает меня от глаз обитателей Чумного города, и я спокойно прохожу мимо роя, любуясь изящными, словно созданными талантливым придворным ювелиром насекомыми, чья хрупкая красота создаёт обманчивое впечатление беззащитности.
Уже виден заросший осокой край топи, где облачённые в омерзительные гниющие лохмотья, украшенные гирляндами ожерелий из клыков поверженных врагов, зорко высматривают свою добычу людоеды из северных земель - измельчавшие потомки древней расы великанов. Маленькие, налитые кровью глазки на покрытых странными узорами плоских лицах внимательно следят за неспешно бредущим по мелководью соплеменником - тщедушным шаманом в нелепом доспехе из бересты...
На безопасном расстоянии, чтобы не выдать себя расходящимися по водной глади кругами, миновав северных дикарей, в приступах исступлённой и бессмысленной ярости или следуя своим варварским ритуалам вонзивших в иссиня-чёрную плоть на плечах и груди острые осколки костей, я выхожу на долгожданный берег, с радостью ступая по твёрдой, сухой земле. За последние дни, пробираясь по смрадной трясине, проваливаясь в жирный ил едва ли не по колено, я поняла, что не люблю путешествовать...
Вытерев сухим мхом ноги, я обуваю сапожки - белые, пушистые и очень тёплые. Как и платье, они связаны из моих волос и зимнего пуха, собранного во время весенних линек. Сейчас уже обувь разносилась, но в первые дни своего пути, останавливаясь на ночлег, я устало бормотала молитву о Великом Исцелении: сапоги нещадно стирали непривыкшую к обуви кожу, невзирая на защищавшую её чешую, до крови.
Тысячи лет назад, в Эру Древних, окутанный седыми клочьями тумана дремучий лес стоял в долине, где ныне раскинулись ядовитые топи Чумного города... Между серыми утёсами, в вечной тени древних деревьев проходила мощеная красным камнем дорога, ведущая в древний Изалит, подземный город огненных ведьм.
Взойдя на заросший колючим кустарником склон холма, через длинный тоннель с почерневшими от копоти арочными сводами путешественники спускались в просторное подземелье, где приземистая крепость преграждала путь к первой столице Лордрана безраздельно властвовавшим на поверхности драконам. Миновав угрюмую арку крепостных ворот и внутренний дворик, люди и нелюди попадали в колокольню над посвящённой пламени Хаоса часовней, откуда движимый древней огненной магией лифт вёз их вниз, в белокаменную Столицу под Колоколом, неприступные стены которого омывали пылающие подземные реки...
Сейчас о лесной чаще напоминают только лишь искривлённые, будто застывшие в бесконечной агонии, сухие коряги на крутых склонах изрезанного глиняными ранами пересохших ручьев холма.
Вездесущая паутина невесомым белым ковром укрыла землю и посеребрила ветви мёртвых деревьев, призрачными парусами трепещет под лёгкими дуновениями ветра...
Хозяин грандиозной ловчей сети, похоже, затаился где-то в засаде и поджидает себе поздний завтрак. Или ранний обед? В любом случае, чудовище весьма обрадуется моему появлению... Не то, чтобы я, как иные придворные дамы, панически боялась пауков или считала их отвратительными... По-своему, эти создания даже красивы. Однако насекомое, чья паутина способна удержать стального вепря, представляет собой нешуточную опасность. Остаётся лишь надеяться, что мой дар позволит остаться незамеченной...
Дурное предчувствие возникает у меня: на берегу есть только одно место, подходящее на роль логова чудовища. Осторожно ступая по пружинящему под ногами шёлку, давно утратившему цепкость, я поднимаюсь по склону холма.
К сожалению, мои худшие подозрения подтверждаются: старый подземный ход превратился в огромную паучью нору. Мозаичный пол, древние фрески на стенах - все скрыто под плотной пряжей паутины, бугрящейся уродливыми серыми коконами кладок паучьих яиц.
Обычный человек прошёл бы здесь свободно, измельчавшие в сравнении со своими предками нынешние люди - тем более. Беда в том, что я - не человек, и не смогу пройти, даже согнувшись в три погибели: лишь ползти на четвереньках, пригибаясь, чтобы ненароком не зацепить головой коконы...
Но как мне попасть в Изалит, минуя паучью нору?
Некогда, до Эры Богов, в Город под Колоколом вело множество дорог, однако, после уничтожения драконов и возведения новой Столицы - величественного Анор-Лондо, когда жители Изалита и Нового Лондо стали во множестве уходить в города на поверхности, старые тоннели были заброшены и со временем их своды обрушились...
Второй известный мне путь лежит через Склеп Великанов, но заходить туда незваным гостем и в прежние времена было опасно: многие безрассудные путешественники пропали без вести во мраке затхлых пещер или пополнили собой ряды армии нежити Первого из Умерших. К тому же, чтобы добраться до Усыпальницы, нужно сначала пройти отравленное болото Чумного города в обратном направлении - и эта перспектива меня отнюдь не прельщает. Затем - выбраться наверх, по прогнившим доскам шатких строительных лесов, через Ущелье Драконов к неспокойному кладбищу у Храма Огня, откуда, сквозь лабиринты захоронений простолюдинов, издавна облюбованные орденом некромантов, спуститься во владения Повелителя Болезней. И то - неизвестно, не окажется ли напрасным весь этот долгий и опасный путь, ведь галерея, ведущая из владений Великого лорда Нито в вотчину Дочерей Хаоса, могла разрушиться за минувшие века...
Чувствуя себя обезумевшей бабочкой, в самоубийственном порыве летящей в логово паука, я пробираюсь по норе, старательно пригибаясь - но всё равно ощущаю, будто в волосы что-то сыпется...
За поворотом - двое. На распластавшихся ничком измождённых человеческих телах возвышаются отвратительные бугристые горбы в человеческий рост высотой, будто слепленные из плоти гроздья паучьих яиц. Несчастные неразборчиво бормочут, молитвенно сложив руки - возможно, просят богов о быстрой смерти? Не знаю. Меня заботит только одно - как можно быстрее оказаться далеко отсюда.
Столь же омерзительное зрелище до этого дня я видела лишь однажды - когда, после долгих столетий одиночества, решилась выйти из ставшей мне домом заснеженной ротонды на краю разрушенного неумолимым временем горного замка. Развалины крепости, где некогда обитали изгнанные из Лордрана за участие в заговоре аристократы, их семьи и слуги, встретили меня мёртвой тишиной и ужасающими композициями из насаженных на колья людей, а среди заброшенных домов бродили мертвецы. Над худыми, опутанными чёрными ручьями вен ногами и рваными лохмотьями набедренных повязок колыхались чудовищно огромные, бесформенные пузыри, наполненные гнилой кровью. Распахнутые, словно в безмолвном крике, беззубые рты нежити жадно, со свистом втягивали морозный воздух...
К счастью, здесь нора расширяется, и я смогу, аккуратно отодвинув косой одного молящегося к стене, пройти мимо них, не зацепив.
Как и следовало ожидать, незаметно сдвинуть бедолагу к стене не удалось - тон бормотания сменился угрожающим, и уродец, возмущённый волочением по полу, начинает медленно разворачиваться в мою сторону, неуклюже перебирая тощими ногами и руками. Я, уже не церемонясь, отталкиваю заражённого в сторону, упёршись косой в покрытый ороговевшими наростами и клочьями паутины горб. Внутри что-то хрустнуло, и о лезвие косы заскрежетали мощные серповидные челюсти толстого белёсого червя, вынырнувшего из рваной раны в гноящейся человеческой плоти.
Взвизгнув, я опрометью бросилась вперёд, поджав хвост, и остановилась, лишь упёршись лбом в туманную завесу...
Глава 3. Часовня Хаоса.
Надсадные хрипы за спиной стихли: червивые, будто яблоки в запущенном нерадивыми слугами саду, уродцы отстали, оставшись далеко позади, - хвала Предвечным драконам!
Свинцовыми тучами клубится в массивной арке дверного проёма серая мгла колдовского полога, сквозь которую видны лишь смутные очертания просторного подземелья.
Сотни лет назад, во времена расцвета Лордрана, многие колдуны, ведьмы и даже устроившиеся при Великих Лордах тюремщиками и привратниками мелкие демоны Хаоса преграждали серебряными зеркалами туманной пелены путь в свои жилища, давая понять, что отнюдь не рады посетителям. Призрачную завесу нельзя пройти, не заметив, её преодоление требует сосредоточенности. Воры, грабители и убийцы, не обладавшие магическим даром, сталкивались с другой стороной этого заклинания: войдя через призрачную завесу, выйти обратно незваный гость мог, лишь убив её создателя...
Прежде, чем пройти застывшее в дверях марево, я наскоро вычёсываю из волос седые пряди паутины и высохшие, лишённые жизни паучьи яйца...
Выдох холодом обжигает губы, и снежная вьюга вновь окутывает меня, чтобы мгновение спустя рассеяться сияющим облаком невесомых снежинок. Унаследованное от отца драконье дыхание, искажённое человеческой кровью матери, дарует мне то, чего за долгие столетия так и не смогли достичь искусные маги древнего Олачиля, - абсолютную невидимость без риска навсегда исчезнуть из мира.
Разорванная пелена вновь смыкается в единое целое за моим хвостом. Теперь можно не опасаться отвратительных существ, встреченных мною в норе: запечатавшее вход волшебство не пропустит безумцев. С другой стороны, завеса восстановилась, а значит - её создатель жив и предупреждён о вторжении.
Высокие своды подземелья, позволившие, наконец, встать в полный рост, скрыты под шёлковыми клубками паучьих кладок, однако насекомого, породившего их, здесь нет. Пусто и тихо. Оглядываясь в поисках паука, иду по разбитому каменному полу, густо, словно бутерброд индюшиным паштетом, покрытому хлопьями пепла, серой пылью и невесомыми клочьями паутины, оставляя за собой цепочку следов. Под сапогами хрустят чьи-то обгоревшие кости.
Пространный зал залит тусклым магическим светом, заменившим тысячу лет назад чадное пламя факелов на зубчатых стенах цитадели. Раскрошившиеся ступени высокого крыльца огибают жалкий огрызок полуразрушенной башни, у подножия которой под осыпавшимся камнем кладки погребены сорванные с массивных петель тяжёлые, окованные сталью створки.
Странный скрежещущий звук, донёсшийся из тёмного провала ворот, заставляет меня резко отпрянуть в сторону - и вовремя! По полу разливается изрядная лужа клокочущей лавы, поглотив мои следы и заполняя помещение клубами дыма, тяжёлым ароматом расплавленного металла и сгорающей пыли...
Восемь мощных шипастых лап, изломанных множеством узловатых суставов, выносят на крыльцо грузное тело гигантского паука. Позади хаотично усеянной бесчисленными алыми глазками головы монстра возвышается заросшее густой чёрной шерстью огромное брюхо, истекающее тонкими струйками лавы. Глухо рыча, существо принюхивается, пронзая воздух длинным и тонким, как кнут, языком...
Хрупкая черноволосая девушка, ниже пояса вросшая в бугристую голову насекомого, удерживает чудовище, будто хозяин - собаку, ухватившись изящной кистью за длинную щетину на его уродливой морде. Она внимательно осматривает подземелье в поисках наглеца, посмевшего нарушить покой Дочери Хаоса, и постепенно ожесточённое выражение мрачной решимости на красивом лице сменяется искренним недоумением, ведь зал - пуст...
Коснулось ли её безумие, охватившее жителей Лордрана? Рискнуть?
- Здравствуй, Квелаг... - Приветствую младшую из магистров Истинного огня, давнюю знакомую и одну из тех немногих людей, которые хорошо ко мне относились. Снежинки драконьего дыхания оседают наземь, позволяя ей меня увидеть. Ведьма, вздрогнув от неожиданности, вглядывается в меня, и наконец, неуверенно спрашивает:
- Присцилла? Присцилла-Полукровка? - Узнала. Я киваю. - Ничего себе, ты выросла! Я ведь помню тебя вот такой маленькой, толстенькой ящеркой!
- Что есть, то есть. - Несколько смутившись, улыбаюсь я. Такой уж крохотной, как изобразила характерным "рыбачьим" жестом Квелаг, я никогда не была, родившись весьма крупным ребёнком. - Даже гвардейцы Анор-Лондо - ты ведь помнишь этих верзил - мне сейчас гребнями своих шлемов разве что до подбородка достанут.
Среди придворных в своё время ходило множество непристойных анекдотов про гвардейцев Гвина: уж больно силён был контраст между богатырскими телами легендарных воинов и их маленькими головами... а по слухам, и некоторыми другими частями тела.
- А где ты пропадала до сих пор? Ведь исчезла ещё до того, как всё это, - подруга неопределённо махнула рукой, - началось. Одни говорили, что погибла... Другие - что участвовала в заговоре и сослана куда-то, вместе с остальными заговорщиками. Хотя, что это мы тут, в прихожей разговариваем - пойдём, я приготовлю чай по такому случаю. Квелара тоже будет рада, к нам так давно не приходили в гости...
С удовольствием: капрский напиток в её семье всегда заваривали восхитительно ароматный... Изалит издревле славился своими ритуалами чаепития.
Огромная паучья туша, управляемая Дочерью Хаоса, неловко разворачивается на ступенях и, мелко перебирая лапами, ползёт к воротам, ятаганы когтей скрежещут по серому камню. Я осторожно обхожу всё ещё полыхающее озерцо лавы на полу и следую за Квелаг, соблюдая безопасную дистанцию между собой и полыхающим брюхом паука, сыплющим во все стороны колючими искрами.
Взмах когтистой руки ведьмы - и туманная пелена в арке ворот разлетается призрачными хлопьями. Мы проходим во внутренний дворик крепости, в начале Эры Огня перекрытый каменным куполом и ставший верхним приделом часовни Хаоса. Ниши под куполом, откуда некогда на путешественников строго и величественно взирали мраморные изваяния шести основателей Первой Столицы, теперь пустуют... Обернувшись, Квелаг замечает мой взгляд и останавливается:
- Когда Изалит пал, со всего Лордрана сюда хлынули мародёры. Разумеется, они не смогли пройти мимо статуй работы самого Ариамиса. - Дочь Хаоса презрительно фыркает. - Люди...
Значит, и древнее убежище в недрах горы, позволившее некогда изгнанному с поверхности земли человечеству пережить тысячи лет господства Каменных драконов, не избежало печальной судьбы городов на поверхности...
- А ваша семья?
- Квелана сбежала, а я не могу уйти - без брата, без сестёр, бросить их погибать в этих проклятых руинах... Ты поймёшь, когда увидишь. Осторожно, - мы входим на второй ярус часовни, и Квелаг кивает на круглое отверстие в полу под покрытым зелёной патиной бронзовым колоколом, затянутое пряжей паутины и коконами, как и всё вокруг. Когда-то сюда поднимался лифт, соединяя часовню с одним из дворцов Изалита, - не упади. Подъёмник мы давно отключили: что только не приезжало на нём...
- Ну вот, добрались, наконец! - Спустившись по лестнице, где массивное туловище демона протискивалось не без труда, оставляя на стенах тлеющие лохмотья паутины, черноволосая ведьма небрежным жестом руки развеивает иллюзию, наведенную на стену часовни.
В конце короткого коридора, перекрывая путь в небольшую комнатку, лежит горбатый уродец, подобный двоим, встреченным мною в норе. Увидев идущую на него Квелаг, человечек засуетился, отползая в сторону:
- Ах, боже мой! У госпожи сегодня гости! - с чудовищным акцентом гнусавит он, лихорадочно перебирая рахитичными конечностями, и мерзкое жилище паразита студнем раскачивается на его спине. - Если вам что-то нужно, что-то для Прекрасной Госпожи, я буду...
Паучья лапа бесцеремонно отодвигает бедолагу в сторону: ведьма не стала дожидаться, пока медлительное существо освободит дорогу.
- Не понимаю, что он бормочет? - раздражённо говорит Дочь Хаоса. - Чернь совсем разучилась изъясняться по-человечески!
- Квелаг, моя дорогая сестра... - тихий голос мгновенно стирает ожесточение с лица черноволосой ведьмы.
Под аркой ворот, занимая почти весь дверной проём, лежит среди рваных полотнищ паутины и серых кладок яиц безжизненное паучье тело. Некогда мощные лапы едва заметно двигаются в такт слабому дыханию демона, показывая, что жизнь в нём всё ещё тлеет. Бледная девичья фигурка, молитвенно сложенные руки, седые волосы и невидящие глаза - тень от Квелары, старшей из сестёр, венчает собой голову больного паука, похожую на груду серо-белого бархата, усыпанную мутным жемчугом глаз.
- Лара, как ты? - обойдя тускло мерцающий алыми углями на осколках мозаики посреди зала костёр, Квелаг бережно берёт сестру за руку, внимательно вглядывается в её измученное лицо.
- О моя дорогая сестра. Не обращай на меня внимания, мне не больно... Я буду в порядке, ведь у меня есть ты...
- Лара, у нас сегодня гости. Ты помнишь Присциллу?
Глава 4. У костра.
Багряные языки пламени, взметаясь над догорающим костром, пляшут вокруг чёрного от копоти лезвия простого солдатского меча, отбрасывая причудливые, зловещие тени на огромные шерстяные коконы паучьих яиц и серый саван паутины, изорванным театральным занавесом скрывающий рассыпающиеся обломками кладки стены небольшого зала.
Горбатый, будто диковинные долговязые кони караванщиков Капры, изуродованный отвратительными паразитами калека, противно причмокивая растрескавшимися сухими губами, шумно возится у входа, устраивая удобнее обтянутую пергаментной жёлтой кожей лысую голову в пыли и острой каменной крошке, устилающих гранитные плиты пола. Натужно втягивая в сдавленные лёгкие воздух распахнутым беззубым ртом, он внимательно, исподлобья наблюдает за мной, словно опасаясь, что я осмелюсь поднять руку на его умирающее божество...
- Я помню... - Мертвенно-бледное лицо ослепшей ведьмы озаряет грустная улыбка - отблеск давних, выцветших воспоминаний. - Перламутровые облака вокруг пылающих золотом и бронзой острых шпилей Анор-Лондо, подпирающих небесную лазурь... Залитые солнечным светом анфилады залов, где в янтарном зареве витражей плывут, то падая, то вновь взмывая ввысь, сверкающие бриллиантами пылинки... Присциллу-Полукровку, дочь Хранителя Архива - маленькую девочку с забавным толстеньким хвостиком и коротенькими рожками, непоседливую и одинокую...
Тихий, надломленный голос совсем не напоминает прежнюю, уверенную в себе могущественную Дочь Хаоса, одну из грозных соправительниц древнего Изалита и ветерана многочисленных кровопролитных войн.
- Вот уж не сказала бы, что она сейчас маленькая, - хмыкает Квелаг, оценивающе взглянув на меня, - в самый раз за какого-нибудь великана замуж выдавать.
- Не осталось уже тех великанов... Один лишь старый придворный кузнец всё так же, словно и не заметив прошедших столетий, сидит под лестницей в Соборе Света, разгоняя вязкую тишину мелодичным звоном металла о металл. По-прежнему могучий, угрюмый и влюблённый в своё ремесло. То, что никто не приходит к нему за клинками, старика, похоже, нисколько не озадачивает и не огорчает. - Я стараюсь перевести разговор с неприятной для меня темы замужества. К счастью, успешно...
- Ты пришла с поверхности? Мы бесконечно давно не поднимались туда... Века или тысячелетия? Время перестало идти для нас. Ты видела... Скажи, выстоял ли Город на вершине Горы? Есть ли надежда... - Новости ожидаемо интересуют Квелару куда сильнее, чем матримониальные планы в отношении моей персоны.
О чём я могу рассказать ей?
О том, что лишь немногие авантюристы, отчаянные смельчаки или ищущие смерти безумцы осмеливаются ныне забрести в разграбленные сотни лет назад руины величественных городов и неприступных, грозных крепостей Лордрана, павших, мертвых и пустынных, словно красные песчаные барханы Капры, в надежде на сказочные сокровища, славные подвиги или неминуемую и скорую погибель?
О давно умерших купцах в истлевших грязных лохмотьях некогда богатых одеяний, которые, затаившись в редких укромных уголках, веками чахнут над своим скудным "товаром" - со всей округи собранным никчёмным хламом и изъеденным ржавчиной оружием, покрытым пятнами засохшей крови - тщетно ожидая покупателей, которые никогда к ним не придут?
Об отрядах воинов-клириков ордена Ллойда, что везут отмеченных пылающим клеймом Тёмного знака беспокойных мертвецов из ставших теперь суверенными королевствами бывших провинций в старую, полуразрушенную самим неумолимым временем крепость-тюрьму среди обрывистых пепельных скал? Я видела такую процессию, понуро бредущую по узкой тропинке вдоль горной реки у подножия Храма Огня, мрачную, будто и сами конвоиры уже смирились с волей богов, обрекающей их остаться навеки в этих проклятых, заколдованных землях, разделив судьбу своих закованных в ржавые цепи неупокоенных спутников...
Боюсь, она знает о том - или догадывается.
- Великий Анор-Лондо покинут своими правителями и высокородными вельможами, жрецами бесчисленных храмов и простым мещанским людом много веков назад, и на его опустевших улицах царят лишь звенящая тишина и безмолвные призраки Серебряных рыцарей. - Вздохнув, я пожимаю плечами, на мгновение позабыв, что собеседница не увидит этого. - Вассальные королевства уцелели, отгородившись от павшей метрополии Великой стеной. Воюют между собой и против демонов Хаоса, заключают нерушимые союзы и бьют в спину при первой возможности, гибнут от моровых поветрий и нашествий обезумевшей нежити... Истово верят, что когда-нибудь на руины Лордрана придёт предсказанный неким пророчеством великий воин, и, ударив в оба Колокола Пробуждения, исполнит судьбу нежити: вновь возожжёт огонь в Горниле Первородного пламени, вернув былое процветание человеческим землям. И многие рыцари, отмеченные Тёмным знаком, отправляются сюда в надежде, что именно они окажутся достойны чести стать тем самым героем, чья смерть была лишь прелюдией к настоящему бессмертному подвигу. - Уж не знаю, удался ли мне столь же напыщенный и высокопарный слог, каким говорил надменный служитель Клинка Тёмной Луны, встреченный мною у поверженных в дорожную пыль ворот Анор-Лондо.
- Значит, Столицу всё же не смогли удержать... - в её голосе нет даже разочарования, лишь безмерная усталость.
- Само собой. - Фыркает Квелаг. - Иначе доблестные гвардейцы Гвина давно вернулись бы сюда - освобождать развалины нашего города от демонов Хаоса. Заодно и нас добили бы - из милосердия к бывшим союзницам.
- Возможно, это было бы лучшим исходом... избавлением... - едва слышно шепчет Квелара. - Огонь угасает, уступая мир наступающей Тьме, а мы - лишь хранители древних могил, осколки уходящего прошлого, великой и славной эпохи, что кончилась, едва начавшись. Яйца... так больно... их нет... Боюсь, может быть слишком поздно... Мне так жаль, сестрёнка...
-Так! Прекрати немедленно! Даже не думай об этом, слышишь?! - Черноволосая Дочь Хаоса, грозно нахмурившись, буравит взглядом сестру... Но та не замечает, лишь вздрагивают зажмуренные веки и мерно покачиваются ослабевшие паучьи лапы.
Похоже, младшая ведьма безумно боится остаться одна.
В зале воцарилась не слишком весёлая тишина. Квелара ещё ниже склоняет голову, и кажется, будто она молится слабеющему пламени костра, превращённого в простое воинское надгробие вонзившимся в груду серого пепла мечом. Прислонив к стене свой клинок, я сажусь к огню, обвивая тёплым хвостом колени, и смотрю на трепещущее пламя. Невесомая, словно выпавший за ночь снег, зола размеренно мерцает алым, потрескивают угли, взрываясь облачками пепла и стремительными яркими стайками горячих искр.
- Всё так же не расстаёшься со своей косой? Поверь моему опыту, это не самое удобное в бою оружие. - Квелаг скептически разглядывает неровную чёрную рукоять и кривое тяжёлое лезвие, некогда напугавшее божественных правителей Лордрана яростной, буквально физически ощутимой жаждой мести, исходящей от кости Каменного дракона, из которой оно было создано. Этот страх перед способным убить даже бессмертного обладателя Великой души проклятым клинком в моих руках, - руках существа, способного становиться невидимым и незамеченным пройти даже в опочивальню Великого лорда, - и привёл, по всей видимости, в итоге к моему тысячелетнему заточению в сумрачном полуразрушенном замке на вершине скалы. Всё могло закончиться намного печальнее, однако мою жизнь спасла кровь одной из дочерей Гвина, перемешавшаяся в моих венах с драконьей кровью его Поверенного. Повелитель Лордрана отнюдь не желал создавать прецедент убийства кровного родственника, пусть даже бастарда и полукровки.
- Зато первое, выкованное мною и несущее в себе частицу моей души. Тогда я ужасно возгордилась собой и нарекла косу Похищающей жизнь... - Я усмехаюсь, вспоминая себя прежнюю... В те годы голова моя была забита не столько грёзами о великой любви и счастливом браке, и даже не жаждой славных подвигов и ратных свершений, подобных тем, которыми навеки прославились Четыре Рыцаря лорда Гвина... Я хотела стать кузнецом.
Совершенно неподобающее занятие для девицы вообще, и благородной дочери герцога в частности.
Конечно, случалось, что искусством ковки оружия или доспехов увлекались аристократы - тот же сэр Арстор, граф Карима, прославившийся созданием серповидных мечей, ставших впоследствии ритуальным оружием последователей Фины-Жницы, и даже сам Наследник Престола, уделявший больше времени наковальне и кузнечному молоту, нежели делам государственным...
Но, всё же, я была единственной представительницей прекрасного пола, избравшей для себя ремесло кузнеца. В очередной раз убежав от надоедливых учителей, я могла, умостившись на мраморных перилах, часами наблюдать за тем, как кузнец-гигант, напевая что-то себе под нос, превращает простой кусок стали, бронзы, каменного дерева или кости поверженного Серебряными рыцарями демона Хаоса в красивое, хищное, наделённое собственной душой оружие. Там меня, созерцающую настоящую магию создания, чаще всего и ловили шестиглазые слуги отца, чтобы препроводить обратно на урок.
Моя мечта сбылась, и клинок, связанный со своей создательницей узами более прочными, чем даже кровные, все эти бесчисленные годы изгнания рос вместе со мной. Росла и его жажда крови...
Черноволосая Дочь Хаоса о чём-то думает, рассеянно настукивая пальцами по многоглазой щетинистой голове демона старинный военный марш, пришедший из столь давних времён, что даже названия государств и народов, участвовавших в войне, в честь победы в которой он был сочинён, бесследно стёрлись из людской памяти.
- Пожалуй, я ненадолго вас покину, сударыни: скрыть иллюзией выход на болота будет не лишним. Незваные гости сюда приходят редко, но всё же иногда появляются, и всякий раз - совершенно не кстати... - говорит она, задумчиво глядя в коридор, и, кивнув самой себе, решительно направляется туда, откуда мы только недавно пришли, подхватив оставленный у входа уродливый чёрный меч, покрытое острыми шипами кривое лезвие которого кажется порождением её демонической половины...
- Квелаг, тебя что-то беспокоит? - седая ведьма с тревогой спрашивает сестру, но та уже уходит, и мы слушаем затихающий цокот её шагов. - Прошу, береги себя...
И вновь молчание. Обезображенный человек из своего угла не сводит с меня налитых кровью глаз. Он выглядит опустошённым, хоть и сохраняет разум. Калека будто колеблется, но, наконец, решив для себя что-то, всё с тем же ужасающим визгливым акцентом обращается ко мне:
- Вы говорите на одном языке с Прекрасной леди... Честно говоря, я завидую. Как я могу утешить её, не владея языком? Но, сударыня, не пренебрегайте Прекрасной госпожой! Она нуждается в компании...
Я смотрю на него.
- Её зовут Квелара.
Человек замолкает и некоторое время чавкает, будто пробуя имя на вкус.
- Квелара... Красивое имя... Позвольте представиться - Энжи, пиромант из Великой топи.
Великая топь... Помню, помню. Незадолго до моего исчезновения из Столицы божественные властители Лордрана решили принести свет нашей великой цивилизации в ту нелюдимую и почти непригодную для жизни местность, приняв под свою руку обитавших на болотах дикарей, а заодно слегка выпрямить границы... Весьма неприятным сюрпризом для экспедиционного корпуса Серебряных рыцарей оказалось отчаянно упорное сопротивление неразумных племён, населявших топь, и коварство полубезумных шаманов, виртуозно владевших искажёнными и странными, неизвестными даже огненным магистрам Изалита сторонами магии огненной стихии. Однако, хоть недооценка противника и стоила гвардии Гвина жизни многих достойных сыновей прославленных родов, чьи белые кости и потускневшие доспехи устлали бездонные глубины малярийных болот, Анор-Лондо всё же добился своего, а немногие выжившие обитатели островков среди трясины стали подданными повелителей Лордрана.
- Кхм... Вам, сударыня, интересна пиромантия? - Знать бы ещё, что это такое... - Если да, я охотно разделю с вами своё пламя...
Пламя?
- Благодарю, но, право, не стоит...
Отказ нисколько не огорчает словоохотливого колдуна.
- Говорят, под нами лежат руины легендарного города Изалит... Там огненный великан бережёт покой Пламени Хаоса. Наша Прекрасная Госпожа и леди Квелаг бежали оттуда. Я не знаю подробностей... и я не прошу...
Я смотрю в огонь, но это ничуть не смущает болтливого уродца, ведь он, наконец, нашёл себе собеседника. Для мертвеца не первой свежести он на удивление разговорчив. Прочая нежить обычно не тратит времени на болтовню, а сразу либо переходит к делу, пытаясь вцепиться в глотку, либо, напротив, обхватив руками голову, сидит, отрешённо уставившись в стену и монотонно покачиваясь. Пиромант, - что бы это ни значило, - продолжает, будто читая мои мысли:
- Нет, госпожа, мы не опустошённые, мы хуже нежити... Мы больны, отвратительны, как чёрная болотная грязь Чумного города. Но моя дорогая, Прекрасная Леди! Она плакала из-за меня... И поглотила отравленный гной Чумы, несмотря на запрет госпожи Квелаг.
Энжи замолкает, хрипло дыша - недолгий монолог утомил его.
Наверное, это действительно тяжело - не иметь возможности даже поблагодарить свою спасительницу... Ещё до моего рождения, спустя считанные сотни лет после переселения обитателей древних подземных крепостей в основанные среди покрытых снегом горных вершин города Лордрана, единый язык разделился на две ветви. Певучий, "классический" диалект жителей Изалита и Нового Лондо, оставшийся практически неизменным и уходящий корнями к мёртвым языкам давно канувших в Лету королевств, всё более вытеснялся на поверхности молодой "грубой" речью, возникшей под влиянием варварских наречий присоединённых провинций, в узкую нишу языка блистательной аристократии, пыльных летописей и церковных служб... Прошедшие же века окончательно превратили разрыв между ними в пропасть.
Ведьма с интересом прислушивается к нашему разговору.
- О чём он говорит?
- Он благодарен тебе за спасение. Ты действительно исцелила этих людей?
- Да, я... пыталась исправить зло, причинённое нами. Нашими амбициями, самоуверенностью, небрежностью. Верила, что смогу им помочь.
- А теперь?
- Не знаю. Квелаг всё это бесконечное время проедает мне плешь, доказывая всю меру бессмысленности моего самопожертвования. Она говорит, что никого я не спасла, что сама попытка была заранее обречена на провал, как и самосожжение Гвина, и что наша семья уже сполна расплатилась за все ошибки... Но я всё же верю, что поступила правильно.
Глава 5. Тем временем, в Лордране...
Кто бы ни заточил за изъеденными ржавчиной толстыми стальными прутьями эту несчастную, и какими бы мотивами он при этом ни руководствовался, в любом случае я искренне благодарен ему. Ибо сей неизвестный благодетель изрядно облегчил мою работу. Возможно, я даже подарил бы ему... монетку.
- Не хочешь подходить к решётке? Хе-хе, выходит, что-то знаешь... или подозреваешь. Впрочем, это всё равно не спасёт твою жизнь, Хранительница. Ради тебя пришлось раздобыть вот эту милую вещицу! - Я, ухмыляясь, показываю ей небольшой, искуссной работы арбалет. Без сомнения, великий мастер создал его, вложив в изящное оружие и время, и душу... - Вряд ли ты оценишь мои старания во имя всеблагой Фины, однако найти подобное... произведение искусства было отнюдь не просто. А принести жертву моей богине, используя отнятый у какого-нибудь опустошённого мещанина вырезанный из кленовой ветки лук - пошло и граничит со святотатством.
Она не отвечает, лишь напряжённо следит глазами за арбалетом в моей руке. Очевидно, зазубренный наконечник болта беспокоит мою молчаливую слушательницу куда сильнее, чем талант неизвестного творца, создавшего некогда великолепный механизм, который вскоре отправит в короткий полёт оперённую смерть.
Я бросаю короткий взгляд на мутно-зелёную флягу, висящую у меня на поясе. Отвратительное зелье, загнанное в хрупкую стеклянную оболочку яростное пламя костра, выжигающее кишки выпившему его мертвецу, однако взамен исцеляющее любые раны и увечья. Еретичка сослужила мне хорошую службу, но... достаточно с ней...
- Молчишь, значит. Что ж... Немного вас осталось, а моими стараниями ещё меньше станет. Во имя Фины! - буднично провозгласил я и выстрелил. Хранительница дёрнулась, и арбалетный болт вонзился ей в горло. Чёрным потоком хлынула кровь, заливая ветхую юбку и пыльный пол. Споро перезарядив оружие, я вогнал хрипящей девушке, судорожно скребущей ногтями по окровавленному древку в тщетной попытке вырвать его из горла (хотя, даже в случае успеха, это ничем бы ей не помогло), второй болт - в сердце.
Наконец, она затихла. Я без сожаления бросаю арбалет в ущелье: лишь меч достоин рыцаря, хотя, к сожалению, иногда обстоятельства вынуждают прибегать к помощи бесчестного оружия.
Госпожа, вскоре я возложу на Ваш алтарь ещё одну грешную душу...
Я сижу на краю обрыва и слушаю хриплое дыхание собакоподобных костяных тварей внизу, рядом со мной на камнях лежит отрезанная голова очередного повелителя трупов, багровым свечением пустых глазниц успешно заменяющая мне факел. С потолка, поросшего странными мраморными сосульками, оглушительно громко капает вода, за тысячелетия пробившая в граните небольшое озерцо...
Долгий путь в кромешной тьме, бесконечные изматывающие схватки со скелетами - трухлявыми, как старые пни, но удивительно ловко орудующими саблями, опасные дуэли с их кукловодами-некромантами, сохранившимися немногим лучше своих марионеток - всё зря.
Меня предупреждали об опасностях, подстерегающих незваного гостя в древних подземельях под Храмом Огня, однако упоминание о кострах, веками тлеющих во тьме, вынудило меня всё же спуститься в Склеп Гигантов. Увы, надежды мои не оправдались, и Хранительницу Огня я во владениях Первого из Мёртвых не встретил.
Если какая ведьма и хранит до сих пор силой своей души пламя подземных костров, то спряталась она не в пример лучше, чем та безымянная девица наверху.
- Клянусь, ваша милость: там, в гибельных топях под Мостом, вы найдёте ту, кого ищете! Непременно! - Голос лысого плута звучит испуганно, как и положено звучать голосу человека, у горла которого застыло бритвенной остроты лезвие шотела.
- Откуда тебе знать, шельмец, кого я ищу и где найду? - спрашиваю я скептически. Этот странный тип не внушает ни малейшего доверия. Тем более - после того, как он намеревался столкнуть меня в пропасть.
- У меня, ваше сиятельство, свои источники информации... - Нельзя сказать, что столь уклончивый ответ развеял мои подозрения. Что ж, если пройдоха солгал, вернусь сюда и прикончу прохвоста. А заодно того монаха сверху, направившего меня в древние захоронения под кладбищем... Все они - одна шайка.
- Слушайте, милорд, уберите клинок, а? Давайте просто успокоимся. Ну, я малость погорячился... Это всё моя алчность, будь она неладна! Искушения волнуют меня, вы же знаете, что я имею в виду? Не так ли? И вы, и я - мы оба нежить! Пожалуйста, простите меня, ради всего святого, давайте не будем вспоминать о том недоразумении, да? Ведь вы живы, и я прошу прощения! - выпалил Патчес заискивающе. - Подождите, я знаю! Вот, сеньор, возьмите. Это о чём-то, да говорит, не так ли? - Хитрец протягивает на грязной ладони дрожащий чёрный дымок человечности. Он решил дать мне взятку?! Впрочем, почему бы и нет...
- Хе-хе-хе... О, блестяще. Второй шанс! Великолепно! У меня было ощущение, что ты поймешь. И я не ошибся. Однако будь я на твоём месте ... Ох! Кто знает, как бы поступил? Но теперь мы снова друзья, а? Хе-хе-хе...
А не рано ли он обрадовался?
- Будь по-твоему! - ухмыляюсь я и пинком отправляю излишне фамильярного мерзавца вниз, туда, где во тьме поблескивают обещанные им "сокровища" и чьи-то красные, голодные глаза. Алебарда, зазвенев о камни, летит вслед за визжащим хозяином.
Человек человеку - волк... а уж мертвец мертвецу и вовсе...
Пожалуй, пора выбираться отсюда. Донёсшиеся снизу гневные проклятия сменились испуганными воплями и утробным рычанием, но у меня нет времени наслаждаться ими. Нужно уходить, и местные стражи сделают всё, чтобы мой путь на поверхность был нелёгким...
На кладбище, год за годом и столетие за столетием сползающим в пропасть, меня с нетерпением ждут. Мертвецы, чей обманчивый покой я потревожил по пути в Гробницу Гигантов, стоят, покачиваясь, среди поросших хмелем могил, устремив горящие жаждой мщения взгляды на лестницу, вдоль отвесной скалы уходящую вниз, к всеми забытому входу в катакомбы.
Солнечный свет ослабляет рабов Повелителя Болезней, и размахивающие ржавыми саблями скелеты воинов древнего Изалита, захороненных некогда на просторном выступе скалы у подножия Храма огня, кажутся беспомощными младенцами в сравнении со своими соратниками из тёмных лабиринтов в недрах скалы. Белые кости от малейшего удара крошатся, со стуком разлетаясь среди покосившихся надгробий, неспешно скатываются с обрыва...
Развалины Храма встречают меня привычной тишиной, нарушаемой лишь хриплым карканьем гигантского ворона и мощным, басовитым и заливистым храпом, доносящимся сквозь каменный пол бассейна. Воин в потускневшей кольчуге улёгся у стены прямо наземь и задумчиво созерцает что-то в небесах: то ли развесистую крону Каменного дерева, заставшего рассвет этого мира и первые битвы между драконами, демонами и великанами, то ли огромную птицу, свившую себе гнездо на руинах колокольни, то ли золотистые закатные облака, неспешно плывущие по вечернему небосклону.
- Снова ты? - скучающим тоном спрашивает он. - Слышал о той девице? Добродетельная леди вернулась одна и в изорванной в клочья одежде... Похоже, её спутники погибли. Или же она отказалась от своей безумной затеи? Кто знает... Но, полагаю, мы в последний раз слышали о "миледи", хе-хе.
Что ж, теперь становится ясно, чьи следы босых ног я видел в многовековой пыли подземного лабиринта, возвращаясь из Склепа нежити. Выходит, дева из Торолунда осталась в полном одиночестве. У еретички, должно быть, полно человечности...
- И где же теперь наша благочестивая монашка?
- Поплелась куда-то. - Безразлично ответил воин и душераздирающе зевнул. - Я думаю, в Церковь нежити. Эти руины недостаточно комфортны для неё, хах-хах-хах! Да я уж таких "принцесс" за свою жизнь навидался!
Значит, старый собор Велки за Драконьим мостом. Не лучшие воспоминания связаны у меня с ним после прошлого посещения, закончившегося пленом и длительным заточением. Впрочем, очередная Хранительница не пережила нашей встречи в тот день, её грешная душа осталась лежать на холодном камне алтаря богини греха, мне же удалось выбраться из-за решётки, пусть и не без чужой помощи. Это главное. Всё остальное - несущественно.
Сняв шлем, я протёр глаза, но видение не исчезло и ничуть не изменилось. На каменном мостике между двумя зубчатыми башенками стоит, задумавшись, красивая девушка в длинных белых одеяниях...
Я мог бы счесть её призраком из тех далёких времён, когда в будущем Городе Нежити ещё кипела жизнь, однако пушистый хвост, янтарные глаза и маленькие рожки беловолосой незнакомки, в сочетании с её немалым ростом, недвусмысленно говорят о том, что она - ещё одно диковинное порождение этой проклятой богами и людьми, мёртвой земли. Изящная девичья рука твёрдо удерживает древко косы, от одного взгляда на хищно искривлённое лезвие которой даже мне становится откровенно не по себе, другой рукой леди придерживает дорожную суму, лежащую у её ног.
Пока во мне боролись желание подойти к необычной путешественнице и чувство самосохранения, настойчиво требующее держаться подальше от её грозного оружия, белоснежная леди подхватила свои пожитки. Оглянулась, заметила меня и... исчезла, растворившись в облачке сияющих под лучами Солнца снежинок.
Что ж...
Возможно, это и к лучшему. Ни к чему искушать Судьбу.
Мир тесен, а уж руины Лордрана... Весьма знакомая фигура сгорбилась у костра впереди.
Петрус, пронырливый монах из Торолунда, жарит на огне что-то сочное и весьма ароматное, а снизу доносится мелодичный звон ударов кузнечного молота по наковальне.
- Ах, это ты, Лотрэк! Ты спас миледи? - Толстяк, злобно оскалившись, тоненько захихикал. - Что ж, жаль, но это ничего не изменит. Маленькая госпожа ни гроша не стоит без имени её Семьи. Принцесса Рея, младшая дочь Дома... Такая неловкая - случайно соскользнула в глубине Катакомб с гроба великана, но её два товарища, как это ни прискорбно, уже не были людьми, и не смогли помочь... Хи-хи, бедная маленькая дворяночка плакала, рыдала в темноте, она была полностью беспомощна, ты мог бы поступить с ней как угодно...
Не то, чтобы я сочувствовал высокомерной аристократке, явившейся сюда в поисках тайных знаний и могущества, однако... Пожалуй, у этого мерзавца, предавшего свою госпожу, тоже должно быть немало человечности.
- Но... Что это значит?! - Петрус вскочил, зазвенев ламеллярным доспехом, и спрятался за треугольным рыцарским щитом. - Дурак! Твои эмоции лишили тебя разума! Да будет так! Ты станешь опустошённым и сможешь станцевать вальс вместе с ней в адских глубинах! Я волк в овечьей шкуре, удачи тебе в виде полого! Гах-ха-ха-ха-ха!
К чему столько слов, ягнёночек? Или уже понимаешь, что у тебя нет шансов в этом бою? Что же, давай покончим с этим.
- Почему... как я мог... Что... что я сделал не так... - Упав на одно колено, выронивший дубину монах пытается зажать обрубок руки, остановить кровь, но кривое лезвие шотела вспарывает ему горло, и хрип переходит в короткое булькание.
Большинство простофиль имеют столь много человечности, но, увы - не могут ею распорядиться. Я же смогу наилучшим образом использовать её, а? Есть методы... Петрус знал об этом куда больше, чем положено смиренному монаху Белого Пути, - подумал я, глядя на найденные в его пожитках сморщенные красные комья, напоминающие потрескавшиеся глазные яблоки.
Что ж, пора наведаться в церковь?
Узкие, тёмные улочки, слабо освещённые полыхающими кострами из поломанной старой мебели, кажутся безжизненными, но это лишь видимость, первое и совершенно ложное впечатление... Из мрачных подворотен слышится хриплое дыхание остроухих асторских гончих, столь же мёртвых и отвратительных, как и сам город. Лохмотьями сползающая с гниющих тел плешивая шкура, оскаленные пасти, капающая с внушительных клыков слюна, - коварные бестии только и ждут момента, чтобы вцепиться в горло зазевавшемуся путнику, по злой воле богов забредшему в городские трущобы. Впрочем, мёртвые псы - не единственные обитатели городского дна. За трухлявыми дверьми и тёмными провалами разбитых окон затаились в покосившихся домах истинные хищники нижних ярусов Города Нежити: воры, грабители и убийцы, после смерти отнюдь не утратившие жажды наживы и подлой привычки бить в спину. Прячущие под длинными полами плащей широкие ножи и шипастые дубинки, закрывшие лица полумасками и глубокими капюшонами, стервятники ночных улиц избегают прямых столкновений, но охотно бьют в спину, перерезают глотки, и горе недооценившему их коварство...
- Кто-нибудь! Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь! Помогите! Откройте дверь! - Отчаянные крики раздаются из-за окованной сталью дубовой двери, на удивление хорошо сохранившейся для этих мест... Более того, недавно её явно красил заботливый хозяин. Любопытно...
- Проклятье... мне конец. Когда-нибудь это должно было произойти. - Теперь голос звучит обречённо. Зато тихо. Вообще, кричать здесь - не самая лучшая затея, ведь громкий звук вполне может привлечь не благородного спасителя, а вовсе даже наоборот, самое нежелательное внимание... скажем, вот тех десяти опустошённых горожан с факелами, что стоят в конце улочки, уставившись в перекрывшую её кованую решётку.
Впрочем, я помогу этому незнакомцу. Не так давно я и сам попал в подобную ситуацию...
Лишиться надёжной защиты доспехов, находясь в столь неприветливом месте - крайне опрометчивый поступок, а потому я снял лишь шлем и латные рукавицы, прежде чем приступить к взлому.
Чему только не придётся научиться благородному рыцарю, ежели он стремится выжить на этих землях и выполнить свою миссию.
- У тебя есть ключ?! - обрадованно воскликнули из-за двери.
- У меня есть отмычка... - прохрипел я, сосредоточившись на замочной скважине.
- Увы, вряд ли она здесь поможет... Замок слишком сложный, и я уже пытался вскрыть его кинжалом... и заклинаниями. - Надеюсь, он не сломал при этом механизм...
- Если руки растут из крупа ослицы, то и ключ не поможет, конечно. - Соглашаюсь я, открывая дверь.
- Замечательно! Вы справились с этой проклятой дверью! Благодарю вас, я спасён! Хотя уж думал, что никогда не смогу выйти отсюда. Позвольте представиться, Григгс из Винхейма. Колдун Школы.
Как и у большинства коренных жителей Винхейма, у Григгса грубые черты лица, горбатый нос и длинные тёмные волосы, подстриженные по последнему писку моды десятилетней давности... С принадлежностью к Школе Дракона спорить не буду: характерное обмундирование драконьих магов ни с чем не перепутаешь, а его чёрный цвет у моего нового знакомого свидетельствует о принадлежности к тайной службе Школы, о делах которой ходят самые мрачные слухи.
- А это кто? - Поинтересовался я, кивая на высохший труп, бессильно свисающий из рассохшейся бочки в углу каморки.
- По одежде и снаряжению усопшего я бы осмелился предположить, что он - мой предшественник и коллега, ещё менее удачливый. Хотя, как посмотреть... В любом случае, я очень признателен вам, сэр, за помощь. Благодаря вам, я, возможно, возобновлю теперь своё путешествие. - Маг задумчиво поскрёб пыльный берет. - Немного отдохну, а затем вернусь к Храму Огня. Я владею колдовством и буду более осторожным в следующий раз. Кроме того, у меня есть важное задание. - Колдун многозначительно замолчал, очевидно, ожидая, что я буду расспрашивать его. Но мне неинтересны чужие "важные задания".
- Я сожалею, что встреча с вами прошла в таких компрометирующих обстоятельствах. По крайней мере, мы оба невредимы. Кстати, не хотели бы вы изучить какие-нибудь заклинания? Вы явно талантливы, сударь, и, кроме того, я ваш должник. Конечно, нам потребуются некоторые материалы, но я буду рад научить вас некоторым элементарным заклинаниям. Вы заинтересованы? - Так и не дождавшись расспросов о его тайне, спросил маг.
- Увы, в моём возрасте поздно начинать учёбу колдовству.
- Да, я вижу ... Что ж, прискорбно, но каждому свое. Если вы передумаете, не стесняйтесь.
- В качестве благодарности, почтенный чародей, лучше помоги мне справиться с козлорогим демоном из Капры, устроившим здесь псарню. - Проклятое чудовище уже дважды отправило меня к костру, и любая помощь в бою с ним будет не лишней. Само по себе порождение Хаоса было достаточно медлительным, чтобы не представлять из себя особой опасности для ловкого соперника, но вот две его мерзкие псины... Всякий раз они успевали повиснуть на мне, не позволяя отпрыгнуть или уклониться от удара, непосредственно перед тем, как тяжёлый меч демона обрушивался на мою голову.
- Я согласен, но должен сразу признаться - воин из меня никудышный...
Даже не сомневаюсь в этом. Хотя... чувствуется в маге нечто фальшивое. Плохих бойцов Школа никогда не выпускала, заботясь о своей репутации и, соответственно, стоимости услуг, а уж её эмиссарами за пределами Винхейма становились лишь наиболее опытные маги, воины и шпионы.
Глава 6. Городской коллектор.
В нашей семье высокая честь верховного служения Фине передавалась из поколения в поколение, как и небольшой церковный диоцез, за долгие столетия утративший всякую прибыльность, ведь даже в благословенном Кариме тех, кто чтит Древних Богов, с каждым годом и десятилетием остаётся всё меньше...
На заре Эры Огня, когда Великие Лорды спешно создавали закованные в чёрную сталь и серебро грозные легионы, чтобы вскоре сойтись в кровавой битве с Каменными драконами за право человечества вновь безраздельно господствовать на поверхности земли, истинные Божества в большинстве своём решили сохранить нейтралитет... за что в конечном итоге и поплатились.
Здраво рассудив, что полное и окончательное уничтожение древних врагов - ящеров - невыгодно Пантеону, безмолвные и ужасные Боги отстранённо наблюдали за развернувшейся бойней. Однако Бессмертные не учли того, что безграничное могущество Лордов, увиденное на поле боя солдатами их армий, посеет в людских душах семена новой веры, изрядно поколебав опору прежней, основанной на извечной борьбе Светлых Владык против Истинных драконов, разрушивших некогда города и изгнавших людей под землю. Разумеется, нашлись и ловкие проходимцы, приложившие все усилия к тому, чтобы трепетные ростки новорожденной религии не зачахли, а впоследствии и вовсе возглавившие культ.
В ужасающих сражениях, из пролитой крови и мучительной смерти родились и укрепились новые, Молодые Боги, чья власть отныне держалась не только на колоссальной, яростной мощи их Великих душ, найденных в раскалённом алом пепле Горнила Первородного Пламени, но и на истовой вере десятков и сотен тысяч простых смертных, ранее питавшей совсем других существ.
Прежним Громовержцам, Повелителям Глубин и Небес, Тумана и Тьмы ещё возносили молитвы и приносили кровавые жертвы, но всё реже возводили посвящённые им храмы и всё чаще лишь уделяли скромную нишу в Соборах Всех Владык. Так Древний Пантеон, и Фина в их числе, постепенно растерял своё влияние и значительную долю основанного на вере паствы всесилия... но отнюдь не амбиции, коварство и огромный опыт интриг и заговоров, тянувшихся иной раз тысячелетиями.
Родившись вторым сыном у своих благородных родителей, я в положенный срок прошёл посвящение Богине и, по устоявшейся традиции, спустя почти два десятка лет унаследовал верховное жреческое звание за своим безвременно почившим дядькой Арманом, а земли и титул после смерти отца достались моему старшему брату - Симону, столь же традиционно избравшему стезю полководца и политика. Но... не суждено было мне спокойно прожить оставшиеся годы и встретить старость, как бесчисленные поколения моих предков и предшественников: проводя богослужения в обветшалой церкви и принимая исповеди у немногочисленных прихожан, всё ещё хранящих верность своей Покровительнице.
Впервые я увидел Фину, когда мне исполнилось семь лет. Та, кто видела сотворение этого мира, приняла облик белокурой девочки ради разговора со мной, своим ничтожным слугой...
Я наивно полагал, будто не может существовать ничего худшего, чем кромешная тьма древних захоронений, в которой терпеливо ждут грядущего и неминуемого пробуждения Лорда Мёртвых его верные солдаты? Я ошибался...
Со сводов потолка коллектора мерно капает вода. Вернее - хочется верить, что эта дурно пахнущая жидкость - вода. По стенам сползает нечто вовсе омерзительное, и даже останавливать на них взгляд не хочется. К счастью, здесь довольно светло: на стенах чадят факелы, и их неровный свет отражается от влажного неровного камня кладки. Некто заботливо поддерживает пламя в этом царстве сырости и ядовитых испарений, и мне приходит в голову лишь одна кандидатура: те двое огромных мясников в грубых, забрызганных кровью фартуках, которые встретились мне на входе в канализацию.
Осторожно обходя мутные ручьи и бурые лужи на скользком заиленном полу, я продвигаюсь вперёд, не забывая поглядывать на высокий потолок, где перетекают, то расплываясь, то вновь собираясь воедино, отвратительные комья бурой слизи, плотоядной, как и всё, что обитает здесь.
Наконец, впереди показалась дверь, о которой говорил тот пиромант.
Пользоваться отмычками недостойно рыцаря, да. Но кто об этом узнает, кех-хе-хе-хе...
Долгожданный костёр.
Никогда не знаешь, сколько часов или дней просидел у костра. Теряешь чувство времени. Даже убитые мною опустошённые успевают восстать, и вновь терпеливо поджидают неосторожную добычу, различая ещё не утративших разум мертвецов особым чутьём, каким опытный сборщик налогов чует утаивающего подати деревенского старосту.
Почти опустевшая фляга вновь наполнена жидким пламенем костра, уставшие мышцы уже не ноют, моля о заслуженном и долгожданном отдыхе. Пора продолжать путь.
Ненавижу крыс. Разъевшиеся на гниющей плоти скидываемых в канализацию мертвецов, эти мерзкие твари смогли сравняться в размерах со свирепыми сторожевыми псами из Зены, а иной раз и заметно превзошли их, но отнюдь не утратили своих подлых крысиных повадок. Трусливые и коварные, они бегут прочь или прячутся при появлении вооружённого человека, чтобы при первой возможности напасть на него всей стаей, когда он будет ранен или хоть на миг позабудет об осторожности. Обглоданные до костей многочисленные трупы недвусмысленно говорят о том, что недооценивать отравленные укусы серых бестий не следует.
Сырые, затхлые канализационные тоннели - крысиный рай, настоящее царство грызунов. Место, где мои полузабытые детские страхи становятся кошмарной реальностью. Крысы тут повсюду: прячутся между изъязвлёнными ядовитой плесенью ящиками и в ржавых, заросших грязью выходах труб, собираются десятками или бродят поодиночке, ведь здесь, в их вотчине, крысам ничто не угрожает. Их огромная, словно шерстистый слон с Севера, Королева, запертая за изогнутой её клыками стальной решёткой, с ленивым интересом смотрит единственным уцелевшим глазом на дыру в потолке, откуда в её каменную "нору" падают крупные, истекающие кровью куски мяса... и просто полураздетые трупы. Людоеды не забывают подкармливать свою любимицу... предусмотрительно стараясь при этом не приближаться к ней слишком близко.
Знавал я одного учёного безумца, считавшего крыс разумными и благородными существами... Жаль, что я не могу сейчас сбросить его через окровавленный люк в потолке, прямиком к блохастому предмету страсти...
Удивительно, но охотники за последними крохами чужой человечности подстерегают её обладателей даже в столь заброшенных, веками совершенно безлюдных местах, как полузатопленный коллектор мёртвого города... Смешно, ведь в крысах и то больше этих крохотных осколков Великой души, нежели в опустошённых, нашедших здесь своё пристанище.
Стоило спуститься несколькими ярусами канализации ниже, как чувство опасности буквально возопило о вторжении Тёмного духа из иной реальности, пришедшего за мной. Ведь не по крысиные же души он явился сюда, верно?!
Ну-с, что тут у нас? Как и прежде при нападении потусторонних убийц, имя врага неведомым образом стало известно мне сразу...
Сэр Кирк.
Стремительно выскочивший из=за угла чёрно-алый фантом, даже не подумав церемонно поклониться, представиться и вызвать меня на поединок, сломя голову бросается в атаку, воздев меч и прикрываясь щитом. Как мотылёк, порхающий к пламени. Кех-хе-хе! Похоже, призрачный воин поставил себе целью превзойти известных чудаков - рыцарей из Катарины, облачившись в ещё более нелепый доспех. Неужели он всерьёз полагает, что стальные шипы, сплошь усеивающие его чёрную кирасу, шлем и даже сапоги, хоть сколько-нибудь эффективны в бою с закованным с ног до головы в латы противником?
И от него буквально разит Хаосом. Это весьма странно, ведь Бездна, таинственные цели коей преследует печально известный ковенант кровавых слуг Первородного Змея Кааса, стремится к порядку, спокойствию и неизменности, а в битве с огненными демонами и буйством стихий Хаоса порождения Тьмы всегда будут на нашей стороне...
Компанию Колючему рыцарю составляют два огромных василиска: отвратительные пучеглазые твари, превращающие в камень не взглядом, но смрадным дыханием, извергаемым из пятнистых жабьих мешков на груди и животе чудовищ, словно из кузнечного горна. Рептилии суетливо перебирают короткими когтистыми лапками, стараясь обогнать своего двуногого союзника, на узких треугольных мордах колышутся огромные выпученные глаза.
Ты не оставляешь мне выбора... Что ж, я не привык бежать от боя!
Демоны бы его побрали, он меня убил! Проклятье! Как я мог...
Я вновь пришёл в себя, сидя у костра. С трудом заставил себя встать. Как же удачно сложилось, что у меня есть с собой некоторый запас человечности... Проклятые Охотники, поглоти их Хаос.
Пока я разбирался с василисками, опасаясь превратиться в каменную статую, немало которых в самых различных позах застыло вокруг, бесчестный рыцарь просто забежал мне за спину, и шипастый чёрный меч с удивительной лёгкостью пронзил благословлённый Богиней доспех под левым наплечником...
Маг задумчиво смотрит с балкона на водопад в конце просторного зала, почёсывая за рваным ухом сидящую у его ног огромную крысу, чья плешивая серая шкура покрыта многочисленными незаживающими язвами самого скверного вида. Крыса довольно жмурится и, кажется, тихонько похрюкивает от наслаждения, будто разомлевшая в грязной луже свинья... Слабо позвякивают связки бронзовых медалей на груди колдуна, ритуальный трезубец которого стоит рядом с ним у гранитных перил.