Всю дорогу до дома меня грызло ощущение чего-то упущенного. Только переступив порог квартиры, я смог облечь ощущение в слова.
- Невид, а Невид.
- Чего, Хозяин. - Мгновенно отозвался домовой.
- Ты можешь собрать здесь всех домовых, что признали меня хозяином?
- Могу. Да ты и сам, Хозяин можешь. Сейчас я тебе слово заветное скажу...
- Стой. - Я поспешно оборвал раскрывшего рот, что бы сказать слово, Невида. - Не говори. Сколько тебе понадобится времени собрать всех?
Домовой пожал плечами.
- Сколько, сколько... Как позову, сразу явятся...
- Зови. - Решительно приказал я.
Еще раз, пожав плечами, Невид закрыл глаза и в тот же миг, прихожая заполнилась домовыми. Маленькие хозяева бетонных многоэтажек, молча ожидали моих слов. Видимо весть об освобождении Мируни уже разошлась среди них - устремленные на меня взгляды лучились любовью и обожанием. Молчание затягивалось. Отбрасывая терзающие душу сомнения, я несколько раз глубоко вздохнул.
- Вы, все здесь собравшиеся, оказали мне великую честь, признав Хозяином. - После этих слов, домовые согласно зашумели. Ободренный, я продолжил. - Я очень тронут этим, но... я отказываюсь.
Распахнув рты, домовые уставились на меня в немом изумлении. Только вышедший из комнаты Грязнуля одобрительно подмигнул. Опережая возражения, я быстро произнес:
- Я отказываюсь быть Хозяином. Я отказался узнать повелевающее вами слово... Я хочу быть вашим другом. Просто другом. Если мне придется обратиться к кому-то из вас за помощью, я не хочу что бы это было приказом. Нет, я хочу, чтобы вы сами решали, помогать мне или нет. А я со своей стороны обещаю помогать вам во всем. Принимаете вы мою дружбу?
Несколько минут домовые шепотом совещались, спорили, отчаянно жестикулировали. Наконец вперед вышел Невид.
- Максим. - От осознания торжественности момента, голос домового подрагивал. - Еще никогда человек не отказывался от власти над домовыми. Твоя просьба была неожиданностью... Но неожиданностью было и то, что ты спас одного из нас... Мы принимаем твою дружбу. Отныне, у тебя не будет более верных и преданных друзей, чем мы.
Я улыбнулся.
- А раз так, то почему бы нам не отметить это дело свежим чайком?
- С сахаром?
- И с вареньем!
Домовые разошлись поздно заполночь, радостные и возбужденные. Остался только Невид. Не слушая моих возражений, домовой взял на себя все хлопоты по приведению кухни в божеский вид. Махнув на него рукой, я ушел в комнату отдыхать. Денек выдался суматошный. Ноги просто отваливались. Наскоро ополоснув их под холодным душем, я с наслаждением развалился на диване, нашарил лентяйку и быстренько прощелкал каналы в поисках новостей. Едва я собрался погрузиться в мировые события, как Грязнуля, до той поры мирно дремавший в кресле поднял совершенно не сонные глаза.
- Ты молодец, Максим.
- Ты это о чем?
- О домовых... О твоем желании найти Сварога... Ты говорил об этом серьезно?
- Более чем. Особенно если это единственный способ разом отвязаться от всех этих ангелов, чертей, и волхвов.
Грязнуля медленно покачал черной головой.
- Они не позволят тебе этого Максим. Все они боятся старых богов.
Кот опустил голову на лапы, снова погружаясь в блаженную дрему. Но поспать ему не удалось.
- Вы позволите? - Разорвал тишину комнаты громкий голос. Спина кота мгновенно выгнулась крутой дугой, шерсть на затылке встала дыбом. Из приоткрывшейся в оскале пасти, вырвалось громкое шипение. Появляясь прямо из воздуха, в комнату шагнул невысокий, полноватый человек.
Вздрогнув, похоже, я так и не привыкну к внезапным материализациям всяких существ у себя дома, я посмотрел на гостя. Им оказался никто иной, как уже знакомый ангел. Борис Борисович, кажется. Завидя ангела, Грязнуля фыркнул и демонстративно вышел из комнаты.
- Чему обязан посещением моего скромного жилища? - Спросил я как можно более язвительней.
Ангел укоризненно надул пухлые губки.
- Ну, зачем вы так, молодой человек! Я к вам, понимаете ли, со всей душой, а вы...
- Со всей душой звонят в двери, а не возникают посреди комнаты. - Отпарировал я. - А еще лучше, когда заранее звонят по телефону и договариваются о встрече. Вам, в раю, об этом не говорили? А если бы я в этот момент ковырялся в носу? Или вообще был с девушкой?
- Ковыряние в носу меня с некоторых пор не смущает. А со своей девушкой вы разошлись полгода назад и с тех пор мечтаете восстановить отношения... Другими же не интересуетесь.
Надо же, и это они знают! Досье у них на меня что ли?
- Кстати, - Невозмутимо продолжил ангел. - Мы, своими силами, могли бы посодействовать вашему воссоединению. Правда, при условии венчания в церкви. Как вы понимаете, блуда мы допустить не можем...
- Да пошли вы... Предпочитаю сердечные дела решать сам. Короче, что вам от меня надо?
Ангел тщательно протер очки и водрузил их на прежнее место - на кончик внушительного носа.
- А с чего вы взяли, Максим, что мне от вас что-то нужно?
Я чуть не зарычал от злости - ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос.
- Только не втирайте что соскучились по мне. Не поверю.
- Отчего же? - Искренне изумился ангел. - Почему я не мог просто заглянуть в гости? Вы эрудированный молодой человек, с вами очень интересно вести беседу... Но в этот раз вы правы. Я пришел не просто так. Мне удалось получить разрешение на экскурсию.
- Какую еще экскурсию?
- По Раю. Вам должно быть интересно, посмотреть, как у нас все устроено... Вдруг это поможет принять правильное решение?
Я задумался. Заманчиво конечно своими глазами увидеть рай, о котором столько говорят верующие, но нет ли в этом ловушки? Сомнение недолго боролось с любопытством. Последнее безоговорочно победило.
- Когда отправляемся?
- Хоть сейчас.
- Тогда я предупрежу кота - он будет волноваться.
Грязнуля узнав о приглашении, не стал меня отговаривать, только недовольно блеснул глазами.
- Ты смотри, Макс, поосторожнее с пернатыми...
Первое что бросилось в глаза, едва перед ними перестали мельтешить разноцветные пятна - это стелящиеся по земле клубы белого тумана. Впрочем, по земле ли? Ноги, утопая в тумане по щиколотку, пружинили, словно идти приходилось по упругому резиновому покрытию. Рассмотреть точнее не удавалось - туман надежно прятал поверхность от любопытного взгляда. Заметив заинтересованность на моем лице, ангел снисходительно пояснил:
- Это просто-напросто облака. Мы идем по ним.
- Но ведь облака это просто воздух. - Не понимая, переспросил я. - И потом, в живущих на облаках верили до первых полетов на воздушных шарах...
Ангел укоризненно покачал головой.
- Молодой человек, вы прямо расстраиваете меня. Я был о вас более высокого мнения. Конечно же, мы на облаках. Все очень просто - мы находимся на ином плане бытия, нежели ваша земля. Сейчас здесь могут пролететь десять самолетов, и мы их даже не заметим. Равно как и они нас.
Подумаешь - был более высокого мнения. Пусть эзотерики заморачиваются с планами бытия. У меня и без этого голова пухнет.
Между тем впереди замаячили высокие, аж дух захватывало, золотые ворота. Перед ними выстроилась многокилометровая очередь. Стоящие в очереди не ругались, не перемывали кости политикам, а, скромно потупив очи, ждали своего часа. Ни один даже не пикнул, видя, как мы с ангелом, прошли мимо, прямо к воротам.
У самих ворот, при ближайшем рассмотрении оказавшихся, пожалуй, повыше высотного дома, ангел остановился и постучал в неприметную калитку. Спустя пару долгих минут, с той стороны раздалось недовольное ворчание, звон ключей и, наконец, калитка открылась, оглашая окрестности противным скрипом несмазанных петель. В приоткрывшееся отверстие просунулось одутловатое, заросшее грязной, нечесаной бородой до самых глаз, лицо. Опухшие от беспробудного пьянства глазки, зло вперились в мое лицо.
- Чего долбишся? - Рыкнула на меня борода, обдав с ног до головы отвратительным сивушным перегаром. Ангела стоящего рядом обладатель бороды попросту не заметил. - Сказано вам, перерыв у меня...
Он собрался, было захлопнуть калитку, но ангел его опередил.
- Ты что Петр? - Рассмеялся ангел, поспешно вставляя дорогой ботинок в уменьшающуюся щель, мешая калитке закрыться. - Своих не узнаешь? Открывай давай.
Калитка стремительно распахнулась во всю ширь. На пороге возникла кряжистая фигура обладателя бороды. Давно нестиранная, некогда белая, хламида плотно обтягивала широкие плечи. Через прорехи на груди чернели жесткие, курчавые волосы. Не менее волосатыми были и руки бородача. Лишь неприкрытые хламидой кривые ноги были лишены всякой растительности.
Борода шевельнулась выставляя на обозрение два ряда крепких желтых зубов.
- Боруэль, надо же, какая встреча! - Обращаясь к ангелу воскликнул Петр. - А я тебя, грешным делом, не признал. Проходи, проходи...
Он посторонился освобождая проход. Едва мы перешагнули порог, калитка с треском захлопнулась. Петр окинул меня подозрительным взглядом.
- Это что и есть тот, о котором столько гово...
- Когда ты приведешь себя в божеский вид, а, Петр? - Обрывая его на полуслове, быстро спросил ангел, выразительно посмотрев в глаза.
Поняв, что сказал что-то не то, Петр покраснел от смущения и послушно принял предложенную ангелом тему.
- А чем мой вид плох? Между прочим в этом самом виде я с Самим на тайной вечере был. И ничего!
- Я думаю две тысячи лет назад твоя хламида была почище. - Язвительно заметил ангел. - Да и сам ты был почище...
Напустив на себя безразличный вид, Петр запустил руку запазуху и с видимым наслаждением поскреб крепкими ногтями волосатую грудь.
- Начальство прикажет - сменю. - Подвел итог разговору Петр, и демонстративно отвернувшись от ангела, заговорщицки подмигнул мне. - Не робей, паря. Все мы человеки. Ты забегай как-нибудь. Мне вчера такую амброзию подвезли! М-м, пальчики оближешь!
Ангел скривился, а я напротив, почувствовал легкую симпатию к этому человеку... или духу?
- Ладно, - махнул рукой ангел. - Не досуг нам с тобой лясы точить. Нам пора.
Петр покладисто кивнул и как только ангел отвернулся, успел мне шепнуть:
- Как от этого зануды отвяжешься - забегай.
Кивнув, я поспешил за удаляющимся ангелом.
- Здесь воспевают хвалу Господу нашему. - Торжественно объявил ангел, едва мы ступили под сень раскидистых деревьев. - Это место и есть райский сад.
Из глубины сада доносилась ужасающая слух какофония звуков. Нестройные голоса вразнобой выводили каждый свое, перемежая истошные вопли звоном расстроенных струн. Заметив мои широко распахнувшиеся глаза, ангел смущенно пояснил:
- Среди праведников редко попадаются с хорошим слухом и голосом. Казалось бы, за сотни лет могли спеться, но, увы...
- Так может, стоит прекратить этот 'концерт'?
- Ни в коем случае! - Запротестовал ангел. - Как вы только могли такое предложить, Максим? Славословия должны звучать днем и ночью, поймите меня правильно! Это главная привилегия праведников. Каждый день для этого отбирается несколько сотен душ и направляется сюда.
- А их кто-нибудь спрашивает, хотят они петь или нет? - Поинтересовался я.
Ангел презрительно фыркнул и отвернулся, давая понять, что отвечать на этот вопрос он не будет. По мере того как мы углублялись в райские кущи, какофония усиливалась. Однако усиливались и умопомрачительные запахи невиданных на земле цветов, деревьев, трав. Я жадно вдыхал эти ароматы, пока голова не закружилось от избытка кислорода. Но даже тогда не смог удержатся от искушения дышать глубже.
Туман клубился и здесь, однако сочные зеленые верхушки высокой травы гордо возвышались над мягкими белыми облаками. Никаких тропок, во всяком случае, мне, видно не было, но ангел уверенно двигался вперед ориентируясь по одному ему известным приметам.
Наконец чарующий лес остался позади. Но то, что открылось за ним, вовсе лишило меня дара речи. Впереди, раскинувшись в стороны, на сколько хватало глаз, окруженный роскошным парком с обилием фонтанов, возвышался дворец. Даже не дворец, а Дворец.
Не обращая внимания на фонтаны, рядом с которыми петергофские выглядели жалкими лужами, я зачарованно смотрел на архитектурное чудо.
Кого он подразумевал под остальными, я даже не спрашивал. Хватило и упоминания о Леонардо да Винчи.
Дворец поражал своей красотой и непередаваемой мощью. Высоко вверх уносились исполинские колонны, покрытые сплошь барельефами с изображением библейских сцен. Широкая, словно автотрасса, белокаменная лестница взбегала сотней ступеней к виднеющимся далеко впереди дверям из чистого золота, усыпанным драгоценными камнями. Переливаясь в лучах солнца, драгоценные камни отбрасывали мириады искр. Режущее глаза сияние складывалось в большой сияющий крест, грозно нависающий над лестницей.
Я перевел взгляд на уходящие в невообразимую даль стены. Полированную до зеркального блеска строгость мраморных плит кое-где нарушали яркие цветные пятна оконных витражей, все на ту же библейскую тему. Дух захватывало при одной мысли о могуществе создавшего все это великолепие.
- Нравится? - Спросил ангел, надуваясь от гордости, словно он лично сотворил и Дворец, и окружающий его парк.
Не в силах вымолвить ни слова, я кивнул.
- Тогда пошли внутрь. - Предложил ангел. - Посмотришь, чем мы тут занимаемся.
Борясь с дрожью в коленях, я поднялся следом за провожатым по гигантской лестнице наверх, к искрящемуся входу. В дверях, уставившись прямо перед собой, несли караул два шестикрылых серафима. Свободные белоснежные одежды не скрывали бугрящихся мускулами рук и выпуклых пластин груди. На левом боку, у обоих висело по длинному мечу. Простые, без всяких украшений ножны, негромко царапали пол.
Не доходя до караульных нескольких шагов, мой провожатый остановился, вскидывая руку в крестном знамении.
- Да светится имя Твое! - Громко произнес он.
Серафимы в точности повторили его жест.
- Да будет воля Твоя! - Хором отчеканили они и вновь застыли каменными изваяниями.
Опасливо косясь на рукояти мечей, я поспешно ступил следом за ангелом за высокий, золоченый порог. Едва нога коснулась блестящего паркетного пола, как низкий торжественный рев прозвучавший, казалось со всех сторон, мощно ударил по барабанным перепонкам, вибрируя, ворвался в мозг разом лишая возможности видеть, слышать, ощущать. Потеряв ориентацию в пространстве, я пошатнулся и упал бы, если б не подхватившие вовремя руки ангела.
Слух вернулся через несколько минут. Ошарашенно вертя головой, я старался рассмотреть источник этого рева.
- Иерихонские трубы. - Пояснил ангел. - Отсюда их не видно. Трубят, когда через порог переступает гость.
- И что каждого гостя так встречают? - Недоверчиво спросил я, все еще приходя в чувство.
Анегел на миг замялся.
- Ну... Почти каждого...
Мысли еще путались в голове, поэтому я не стал вдаваться в подробности выясняя чем, именно я, заслужил такую сомнительную честь приветствия иерихонскими трубами. Но мысленный узелок на память, все же завязал, рядом с узелком об оговорке Петра. А сколько кроме этого уже узелков!