- Прежде всего, тебе нужно успокоится. - Увещевал Грязнуля. - Твои метания по квартире ситуацию не изменят.
Понимая справедливость его слов, я присел на диван.
- Да знаю, знаю... Но...
- Понимаю. - Участливо вздохнул кот. - Что делать думаешь?
- А что ты посоветуешь?
- Не могу я тебе ничего советовать. Решать тебе.
Я устало растер лицо ладонями. Вот тебе бабушка и юрьев день... Всякое я мог ожидать, но такое! Кот терпеливо смотрел, на меня ожидая ответа.
- Значит так! - Решительно сказал я. - Какие у меня шансы найти Надьку за три дня?
Кот задумался. Думал долго, наконец, покачал головой.
- Даже не знаю. Попытаться можно, есть для этого способы. Даже добраться до того места сможешь. Но вот дальше... Если они поймут, что ты не отказался от своих планов, да еще и девушку рвешься спасать... Беда случиться может.
- Разве что с ними. - Мрачно пообещал я. - Говори, что делать.
- Не спеши. - Осадил кот. - Я же не сказал, что знаю, как ее найти. Тут подумать надо. Не быстрое это дело. Мне время надобно.
- И что, ты предлагаешь мне сидеть, сложа руки?
- Не сложа руки, а немного потерпеть... Утро, как говорится, вечера мудренее.
И Грязнуля ушел на кухню, где, уставившись в окно, принялся о чем-то усиленно думать. Невид еще раньше убежал по своим делам, и я оказался предоставлен своему горю. Сжимая-разжимая кулаки, сидел, уставившись на раздолбанный телефон.
Что делать? Что делать? А вот что! Схватив расколотую трубку, я торопливо набрал номер.
- Татьяна? - Торопливо спросил я и, дождавшись положительного ответа, продолжил. - Это Максим... Слушай, ты сегодня Надюху не видела?
- Видела... Слушай, Максим, поговорил бы ты с ней. - Танька дружила с Надеждой с первого класса и забота о подруге была для нее чуть ли не главным делом всей жизни. - Она, похоже, с катушек съезжает!
- Ты о чем?
- Она рассказала, как вы с ней встретились, погуляли, мол, все так чудесно было. Она даже танцевала от радости. А потом вдруг звонит, в слезах вся, говорит у тебя баба какая-то... А потом взяла и заявила что ее пригласили придти в центр Свидетелей Первого Причастия и что собирается туда пойти! Макс, это же секта. Меня она не слушает, может, хоть ты сможешь повлиять... И зачем тебе нужно было с ней встречаться, если другую уже завел...
- Постой. - Прервал я поток обвинений в свой адрес. - Когда она собиралась в этот центр пойти?
- Сегодня...
- Где он находится? Когда она собиралась идти?
- Ну... вроде часам к шести. Подростковый клуб 'Факел' знаешь? Вот там они и расположились. Круглосуточный центр психологической помощи это называется. А что, что-то случилось?
- Да нет, Танюшка, все нормально. Ладушки, спокойной ночи, мне тут еще в одно место сбегать надо.
С этими словами я нажал на отбой, оставив Татьяну недоумевать по поводу моего позднего звонка.
Значит Свидетели Первого Причастия... Если она собиралась пойти туда к шести, то часов в десять-одиннадцать должна была быть дома. Мне позвонили в ровно в час. Значит, ее перехватили либо по дороге в этот центр или домой, либо...
Пулей, промчавшись по коридору, я торопливо сунул ноги в ботинки, споткнулся, пояснил недоумевающему коту:
- Ты думай пока, а я хочу одну мыслю проверить.
Подростковый клуб 'Факел' располагался кварталах в трех от моего дома. Спеша к нему по безлюдной ночной улице, я перебирал в памяти все известное об этой секте именующей себя церковью. Ну, то, что они действительно имеют отношение к церкви, точнее не к церкви, а к христианской религии, Боруэль рассказывал. Но меня сейчас интересовало не это. Несколько лет назад, когда на улицах появились первые импортные проповедники, на них не обратили внимания. Ну, некуда иностранцам деньги девать, так пусть развлекаются. Тем более тогда по всей России, как грибы после дождя, плодились отделения 'Белого братства' и интересоваться каким-то новым христианским течением никто не хотел. Постепенно иностранцы с улиц пропали, а им на смену пришли наши сограждане, неназойливо предлагающие посетить их вечерние заседания. По большому счету их игнорировали, но церковь росла, ряды прихожан ширились. Так, постепенно, к проповедникам на улицах привыкли, привыкли и к их хождениям по квартирам. Наверное поэтому никого и не удивило, когда в Москве объявили о постройке первого официального храма Свидетелей Первого Причастия. Вскоре аналогичные храмы выросли в других городах нашей необъятной родины, за ними открылось множество центров реабилитации и психологической помощи, по сути являвшихся центрами по вербовке сектантов. Спохватившиеся власти поделать ничего не могли. Все бумаги официально утверждены и заверены, доказать юридически что члены церкви являются сектантами не могли, а на жалобные крики о спасении родственников попавших в секту, предпочли не обращать внимания.
Мне довелось раз попасть на их 'посиделки'. Что ни говори, а работа психологов у них поставлена великолепно. Не увлекись я в то время буддизмом...
Едва я вошел в ярко освещенный, отделанный по меркам евростандарта, холл, из-за невысокого столика поднялся высокий, молодой человек. Еще до того как с его губ сорвались первые слова, было понятно - не наш, иностранец. Вон и на бейдже, черным по белому: Ричард.
- Здравствуйте. - Старательно выговаривая каждую букву и при этом совершенно не коверкая слова, ласково улыбнулся он. - Меня зовут брат Ричард. Позвольте предложить вам чашечку горячего чая, за которой вы сможете рассказать мне о своих бедах.
- Девушка. С короткими каштановыми волосами. - Не обращая внимания на его слова произнес я. - Ростом чуть ниже меня. Скорее всего, в джинсах и легкой курточке. Зовут Надежда. Должна была зайти сюда в районе шести часов?
Ричард наморщил лоб, пытаясь продраться через дебри чуждого языка.
- Вы ищите эту девушку? - Наконец понял он мой вопрос. - Да, эта девушка заходила. Она была очень расстроена и искала помощи. Мы постарались помочь ей...
- Когда она ушла?
- О, вы, наверное, беспокоитесь, что с ней что-то случилось по дороге? - Ричард снова блеснул жемчужной улыбкой. - Не переживайте. Мы оставили ее переночевать в нашем центре...
Он хотел еще что-то добавить, но, всмотревшись в мое лицо, отступил. Руки проповедника мелко затряслись, голос задрожал:
- У нас очень хорошие условия. Мы предоставляем каждому нуждающемуся отдельную комнатку, со всеми удобствами...
- Где?
Отступив еще на шаг, брат Ричард сделал попытку сохранить лицо:
- Вам туда нельзя...
- Где?!
От моего яростного рева казалось, звякнули стекла, и подвесной потолок пошел трещинами. Хотя так оно и было - для убедительности я вложил в голос часть своего дара.
- Т-там. - Махнул рукой, на отделанную красным деревом дверь, Ричард. Мог бы и сам догадаться, других дверей-то и нет!
Открыться дверь не пожелала. Не утруждая себя поисками ключей, я просто-напросто пристально посмотрел в центр двери. Треск, грохот, штукатурка со стен взвилась густыми облаками пыли и дверь, выгнувшись пузырем, провалилась внутрь, прихватив за собой часть стены.
Ричарад остался за моей спиной, заикаясь, тараторя все известные ему молитвы.
Не обращая внимания на высыпавших в коридор, перепуганных жутким грохотом, проповедников, я ураганом промчался по длинному коридору, по пути заглядывая за все двери. Пусто. На втором этаже обнаружился просторный зал битком набитый коленопреклоненными людьми. Раскачиваясь в экстазе, изможденные мужчины и женщины, негромко распевали псалмы, точно и не слыша доносящегося с низу шума. Нади среди них не было.
Проповедники постепенно приходили в себя. С лестницы донесся топот и в зал, тяжело дыша, ворвалось с десяток крепких парней. Не сектанты. Литые мускулы, бычьи шеи, узкие лбы - секьюрити. Боевики устраняющие неугодных. В прессе о них старались не упоминать, памятуя о судьбе журналиста написавшего статью об их деятельности. Под унывное песнопение, боевики медленно пошли на меня, намереваясь взять в кольцо. А вот хрен!
Жалости не было. Зато холодная, расчетливая ярость, распирала грудь, требуя немедленного выхода. Я зло усмехнулся. Руки, словно живущие сами по себе, плавно взмыли на уровень груди, расслабленные кисти вздрогнули, когда меж пальцев проскочили первые голубоватые искорки. Боевики приближались. В руках, словно по-волшебству возникли короткие резиновые дубинки. Мягкие скользящие шаги, выработанные долгими тренировками рукопашного боя, настороженные взгляды - да уж, этих ребят не с улицы набрали.
Оказавшийся ко мне ближе всех боевик, резко вскинул дубинку и взвился в воздух, намереваясь одним прыжком сократить оставшееся расстояние. Треск молний разорвал стройные песнопения. Меж моими пальцами и грудью громилы полыхнула ослепительная дуга. Резко запахло озоном. Пришедшийся в грудь удар, прожег в камуфляже дыру, отбросив боевика к дальней стене.
Не давая остальным времени очухаться, я крутанулся на пятках, покрывая все пространство вокруг короткими полосками электрических разрядов. Боевики разлетелись в стороны, словно городошные биты, сбивая сидящих на полу людей. Псалмы стихли.
Приходящие в себя сектанты, еще недоуменно крутили головами не понимая что же произошло, как по залу разнесся усиленный динамиками голос:
- Братья и сестры! Настал ваш час. Исчадие ада, посланец самого Сатаны дерзнул войти в нашу обитель. Силы зла, убоявшиеся нашей святости, хотят разрушить оплот веры, нанести еще одну рану на кровоточащее тело Христа! Так не убоимся же, братья и сестры! Встанем как один, плечом к плечу. Сотрем с лица земли этого злобного демона в обличии человека! Христос с нами! Он видит вас, он ведет вас! Силой своей веры опрокинем врага рода человеческого обратно в преисподнюю!
Десятки глаз, горящих фанатичным огнем, уставились на меня со всех концов зала. Люди, словно зомби, медленно поднимались на ноги, сплоченные одной Великой Целью - отправить меня в ад. Мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Совершенно не хотелось причинять вред этим, по существу больным людям, подло обманутым нечистыми на руку проповедниками.
- Стойте! - Громко выкрикнул я обращаясь к этой молчаливой толпе. - Стойте!
Но затуманенные религией люди отказывались слышать мои слова. Понимая что может произойти непоправимое, я запрокинул голову и что было сил воззвал к высокому потолку.
- Боруэль! Боруэль!
Ангел не отозвался. Не верилось как-то, что за мной сейчас настороженно не наблюдают.
- Боруэль, перо тебе в задницу! Если ты это не остановишь, простись с мечтой получить повышение за мою вербовку!
Это подействовало. Под потолком вспыхнуло ослепительное белое сияние осветившее все закоулки полутемного зала. Пол под ногами завибрировал в такт рокочущему, оглушающему голосу:
- Стойте! - Толпа замерла. - Остановитесь. Что ты хотел, Максим?
- Верни этим людям их жизнь, Боруэль!
- Ты просишь невозможного. Можешь уйти. Тебе не помешают. Вреда никому не будет! Или ты хочешь принять наше предложение?
- Да пошел ты со своим предложением! - Зло выкрикнул я и пояснил более конкретно куда именно. - Ты хочешь, что бы я помогал вам в этом?
Я обвиняюще указал на безмозглую толпу. Голос недовольно пророкотал:
- Это тебя не касается, Максим. Я уже говорил... Я не допустил кровопролития. Этого достаточно.
- Достаточно?! А если я попрошу об этом... другую заинтересованную во мне сторону?
- Попробуй. Они помогать не станут. До тех пор, пока ты не встанешь на их сторону. Итак, чью сторону ты принимаешь?
Что ж, попробуем по другому.
- Я... решу... обязательно решу. Но для начала я хочу покарать посмевших поднять руку на мою девушку. Вы помогли им в этом!
- Мы не помогали. - Отверг обвинения голос. - Мы просто не препятствовали. Надежда не крещеная, поэтому не попадает под нашу защиту.
- Тогда я хочу знать, где она.
- Это я могу открыть лишь, если ты примешь наше предложение.
- Ну и бог с тобой, сам найду! Но учти, если узнаю, что ты им помогал, не видать тебе меня, как своих ушей. Это относится и к вашим конкурентам. Надеюсь, никто не встанет на моем пути?
- На этом пути нет. Но не пытайся сделать то, от чего тебя предостерегают. Ты ведь еще не совсем отказался от этой мысли?
- Что значит 'не совсем'?
- Ты понял, Максим. - Рассмеялся голос. Только теперь, в этом рокоте, я различил принадлежащие Боруэлю интонации. - Тебе понравилось быть выше всех. Ты еще сам не знаешь, насколько жаждешь оставить силу себе. Сатаниель не зря свел тебя с бывшим волхвом.
Вот оно что! Эти сволочи решили дать мне возможность прочувствовать собственные возможности и для этого подсунули человека научившего пользоваться даром! И ведь не просчитались... Действительно, отдавать силу хочется все меньше и меньше...
И еще я понял, зачем позволили похитить Надежду. Все просто: если я одолею волхвов то вовсе не захочу становиться прежним. Учли, сволочи, что не могу отказаться от мести! Неужели это конец?
- Я ухожу, Боруэль. - Только и ответил я.
- Иди, Максим. Надеюсь, ты придешь туда, куда нужно.
Миновав застывшую в благоговении толпу и потерявших дар речи проповедников, я покинул помещение секты. Как Боруэль и обещал, никто даже не попытался воспрепятствовать этому. Лишь на пороге возникла небольшая заминка, когда я нагнулся перевязать шнурки. Мысленные щупальца выстрелили в разные стороны, охватывая сектантов и проповедников невидимой глазу паутиной. Сердце застучало мощнее, помогая организму, справится с навалившимся напряжением. Подобно мощному серверу, мой мозг успевал разослать сотни приказов и установок, сминая податливые мысли сектантов, проламывая психологические барьеры проповедников.
Когда спустя минуту я выпрямился и продолжил путь к выходу, за спиной остались десятки ошарашенных людей. Недоуменно оглядывая себя и соседей, каждый задавался вопросом: что я здесь делаю, и как сюда попал? За них больше можно не беспокоиться - сломать поставленные мной барьеры не по силам ни одному психологу. И раскалывающая мою голову пульсирующая боль невысокая цена за их спасение из секты.
Раздался негромкий смех Боруэля и захлопнувшаяся дверь навсегда отделила меня от церкви Свидетелей Первого Причастия. Если я поступил правильно, почему на душе гадкое предчувствие?
Разгадка была настолько проста, что страшно было даже подумать об этом. Коготок увяз - всей птичке пропасть. Меня снова поставили в ситуацию, когда не применить силу было нельзя. И желание расстаться с наследством деда стало еще слабее. Вот что значил смех Боруэля. Вот почему никто не воспрепятствует моей мести. Одолеть волхвов, не применяя силу невозможно... Расстаться после этого с силой будет еще невозможнее. Мышеловка захлопнулась.
Из глубины полутемного коридора подозрительно блеснули желто-зеленые глаза. Деликатно откашлявшись, кот дождался, пока я захлопну дверь, и лишь после этого спросил:
- Ну, и где тебя лешие носили?
Не включая в прихожей свет, в темноте не так видно залившую лицо бордовую краску, я скинул ботинки, даже не утруждая себя развязыванием шнурков. Нитки пропущенные для крепости через подошву жалобно скрипнули - вот так и портится обувь.
- Да так... Глупость сделал. - Как можно равнодушнее бросил я. - Впрочем, как всегда.