Чернобой был вне себя. Ни в самом Чернигове, ни в его округе не удалось найти ни малейшего следа Василия-пьяницы. Золото полученное в задаток жгло руки. Но ничего не поделаешь – нужно вернуться и искать новый след. Проклятый мальчишка! В этот раз он так просто не отделается. Кулаки наемника непроизвольно сжались словно уже ломали тонкую мальчишечью шею. Он расскажет куда делся пьяница. А потом умрет.
Ночь подкралась незаметно. Только светило солнце, и вдруг на землю упала непроглядная тьма. Нестись во весь опор ночью – верная смерть. Чернобой дернул повод. Скосив на человека укоряющий взгляд, конь остановился. Широкие, лоснящиеся потом бока судорожно вздымались.
- Привал, – скомандовал Чернобой, и подавая пример, первым спрыгнул на землю. Густая трава мягко спружинила. – Лабута, дуй за хворостом, Степан, займись конями.
Не желая гневить и без того разозленного главаря, Лабута со Степаном бросились выполнять поручение. Оставшийся наедине с Чернобоем, Сигурд, облегченно вздохнув, зашарил в седельных сумках в поисках съестного.
Не прошло и получаса, как на жарком огне зашипело разогреваемое мясо. Одуряющий после целого дня пути аромат, заставил взвыть от голода и сглатывать обильную слюну. Не дождавшись пока мясо как следует разогреется, к костру протянулись жадные руки. Некоторое время доносилось только увлеченное чавканье. Наконец по кругу пустили объемистый мех с дорогим хиосским вином.
- Жаль Гордяту, – сыто отрыгнув вздохнул Сигурд – огромный как гора викинг. Пришедший много лет назад в Гардарику, как называли Русь его соплеменники, прижился, послужил в дружине тогдашнего князя Ярополка, а после его смерти не пожелал служить новому князю. Тогда-то и встретил Чернобоя, с ним и остался. – Какие песни пел! Что дальше делать думаешь, а, Чернобой?
- Для начала прибью этого щенка Громоволка! - с такой яростью выдохнул Чернобой, что видавший виды викинг невольно отодвинулся подальше. – А с пьяницей думаю проблем не будет. Его голова отправится к заказчику.
- Его голова давно должна быть у заказчика, – прозвучал из темноты насмешливый голос. Словно подхваченные порывом ветра, наемники оказались на ногах. Послышался легкий шелест извлекаемых из ножен клинков.
Из темноты, в круг света, медленно вышел невысокий человек. Зло сплюнув, Чернобой с лязгом кинул меч в ножны за спиной.
- Какого черта ты здесь делаешь? – едва разжимая губы прошипел он. Антоний расхохотался, и сделал еще один шаг к костру. Всегда бесстрашный Сигурд замычал тыкая пальцем в византийца. Увидев, что так поразило викинга, Чернобой невольно перекрестился. В ярком свете костра, тело Антония стало полупрозрачным. Сквозь худощавую фигуру, Чернобой с изумлением разглядел очертания стреноженных коней.
- Великий Один! – выдохнул Сигурд. – Колдун!
Довольный собой маг, чуть прищурив глаза смотрел в перекошенные изумлением лица наемников.
- Я найду его, – справился наконец с собой Чернобой. – Его голова…
- Что его голова? – нетерпеливо перебил маг. – Она должна быть у меня как можно скорее. Константин уверял мен, что вы лучшие в своем деле. А вы, словно желторотые щенки ничего не можете сделать. Сколько времени потеряно зря!
Наемники молчали опустив головы. Упреки мага были справедливы. Их провели как младенцев.
- Слушайте меня,– в голосе Антония появились металлические нотки. – Тот кто мне нужен, сейчас направляется к Переяславлю. Если поторопитесь, можете перехватить его на подходе к городу. Торопитесь, не то я возьму ваши головы!
Голос мага еще звучал, когда полупрозрачное тело подернулось дымкой и медленно растаяло в воздухе.
- Великий Один... – прошептал Сигурд.
Рядом Степан и Лабута судорожно крестились. С побелевших от страха губ срывались слова молитвы.
- По коням! – взревел Чернобой. – По коням, если дороги толстые задницы!
Феодосий вставал рано. Солнце еще не бросило лучи на остывшую за ночь землю, а старый маг уже перебирал ветхие свитки при свете неяркого светильника. С трудом распрямив захрустевшую спину, Феодосий отвлекся от своего занятия. Подойдя к небольшому окну выходящему на роскошную терасу императорского дворца, несколько раз глубоко вздохнул. Свежий воздух взбодрил, мысли потекли ровнее, перестали путаться словно слепые щенки. До острого не по возрасту слуха, донеслись редкие голоса. Варвары, подумал маг. Жители империи любят поспать, встают когда солнце начинает бросаться на зазевавшихся путников как цепной пес. А уж в этом городе «божественных базилевсов» и того позже. Изнежились. Не нужно было быть мудрым магом, что бы понимать что дни империи сочтены. И возьмут ее эти, которые встают затемно, едят быстро и презирают роскошь. Недаром варвары любят повторять – ранняя птаха поймает червяка. Они и есть ранние птахи. А червяк… жирный, ленивый, неповоротливый червяк это империя. И спасти ее может только чудо. А чудо это – Талисман Власти.
Феодосий не испытывал удовольствия от мысли что именно он добудет этот талисман, спасет империю. Сколько империй он уже спасал или наоборот повергал в прах? И где они теперь? Имена тех народов стерлись словно начертанные на песке. На их место пришли новые, и на их место придут другие. Такова жизнь. Зачем спасать то, что все равно будет разрушено? Феодосий уже знал ответ. Не ради империи занимается он этим. На пути старого мага, встал неведомый противник. Равный, а может даже превосходящий по силе. Когда-нибудь он может нанести удар. Поэтому Феодосий должен ударить первым.
Еще перед тем как раздался негромкий стук в дверь, Феодосий уловил знакомые колебания магического пространства. Заняв прежнее место за столом заваленным всевозможными книгами и свитками, придал себе вид занятого работой человека. В дверь постучали.
- Входи, Василий, входи, – старчески прокашлял маг. – Что за новости ты принес?
Архимандрит мысленно усмехнулся маленькой слабости Старейшего. Кто как не он, знал насколько обманчива эта личина древнего старца. Но и он иногда принимал ее за чистую монету.
- Мы уточнили детали, – откашлявшись, сухо отчитался Василий. – Кем является маг с головой медведя мы знали и раньше, но зная вашу любовь к мелочам…
Он поклонился благосклонно улыбнувшемуся Феодосию.
- Мы решили собрать все доступные нам сведения, и только после этого представить отчет. Маг с головой медведя, правильнее сказать волхв, является правой рукой варварского князька Владимира. Зовут его Белоян. Наши люди в Киеве, это небольшой городок являющийся столицей русов, не смогли выяснить откуда он появился. Одно точно – этот маг является главным магом Руси. По ихнему – верховным волхвом. Нам уже приходилось сталкиваться с ним, но все столкновения были косвенными, поэтому ничего сказать о его силе не можем. Но есть один любопытный факт…
Феодосию не пришлось изображать заинтересованность. Подавшись вперед он жадно ловил каждое слово младшего мага.
- Некоторое время назад, на заседание совета ворвался непонятный оборотень. Интересным было то, что хоть он и мог превращаться в волка, но при этом не использовал никакой магии. Даже объединенная сила совета не смогла его поразить. Он играючи отбил все наши атаки, и посоветовал не трогать его родича. Он назвался Описом, но что больше поразило тогда совет – он оказался из невров…
Лицо Феодосия отобразило бурю чувств заметавшуюся в груди. Неужели еще остались на земле потомки этого древнего народа? Если они считают русов родичами… плохо дело.
- Наши люди выяснили, - архимандрит сделал вид что не заметил замешательства мага, и продолжил, - выяснили что между Описом и Белояном отношения мягко говоря недружеские…
- Недружеские говоришь? – светлея лицом, перебил Феодосий. – Это меняет дело. Пока этот невр не влез в наши дела… У меня есть великолепная идея. Продолжай.
Старейший быстро начертал несколько слов на чистом пергаменте и вновь обернулся к архимандриту Василию.
- Какой силой владеет Белоян мы не знаем. Наши люди шпионы, но не маги. Это все.
Феодосий помолчал обдумывая услышанное. Потом кивнул.
- Это действительно важная информация. Отблагодари доставивших сведения. А сейчас я хочу в одиночестве подумать над этим. Похоже нашлось дело для Совета. Пригласи их… по одному. С тобой поговорим позже. Кстати, что слышно от Антония?
- Гонцы принесли сообщение, что все идет согласно разработанному нами плану. Подробности Антоний сообщит лично на сегодняшнем заседании Совета.
Важно кивнув, Феодосий вновь повернулся к своим свиткам. Зашуршал пожелтевший от времени пергамент. Выждав некоторое время Василий понял – аудиенция закончена. Он повернулся к двери намереваясь уйти. В этот момент, Старейший поднял голову от свитка.
- А почему у него голова-то медвежья?
- Говорят, наколдовал себе, что бы небыло искушения в женщинах… Но по нашей версии – неумелое обращение со Словом Превращения. В зверя превратиться смог, а вот назад только наполовину. Варвары – откуда им владеть тонкостями искусства?
Не поддержав его насмешки, Феодосий задумчиво протянул:
- Хорошо бы если так…
Хмыкнув, архимандрит Василий плотно притворил за собой дверь.
Саренхан, сохраняя на лице непроницаемую маску, кивал соглашаясь с каждым словом Старейшего. Вместе с тем, из мрачных глубин души поднимался непередаваемый, ледяной ужас. Ладони вспотели, и маг украдкой обтер их о длинную полу халата. Старейший был прав. Во что бы то ни стало, необходимо предотвратить даже возможность появления в их игре такой фигуры как невр Опис. Само это имя нагоняло на Саренхана страх, но то что предлагал сделать Феодосий было страшнее. Во много раз…
Когда-то давно, когда даже лик земли был иным, пришел в этот мир Волчий Демон. Призвали его из мрачных глубин Бездны маги забытого народа, дабы наказать соседей молящихся Волку. Долго набирал силу демон, а когда окреп, прошелся по землям Волка выполняя предначертание. Крепко было племя Волка. Ни один захватчик не уходил живым с их благодатных земель, яростны были воины сплоченные духом Волка в единую стаю. Вырвал этот дух Волчий Демон, из душ людей, да не просто вырвал, а жестоко, истребляя не только Волка но и память о нем. Так сгинуло племя Волка. Лишенные части души, люди бывшие ранее единым целым, перебили друг друга. Лишь после этого Волчий Демон вернулся в свой ад.
Вызвавшие демона маги ужаснулись творению рук своих. Поклялись страшными клятвами не только не говорить, но даже из собственной памяти стереть знания о вызове этого духа. Забыли имя его, но дабы упредить потомков, записали историю о происшедшем, дав Волчьему Демону имя – Бограч.
И вот, с тонких губ Феодосия сорвалось это короткое слово – Бограч.
- Но как? – откашлявшись, дабы старый маг не уловил в хриплом голосе неуверенности, как можно небрежнее бросил Саренхан. – Обряд вызывания этого демона похоронен с вызвавшими его…
- Ты уверен? – брови Феодосия подобно двум маленьким мышкам прыгнули вверх. – И где интересно моя могила?
Саренхан нервно рассмеялся. Конечно же! Как сам не понял этого раньше?
- Волку – Волчий Демон, не так ли? – рассмеялся Феодосий, но в следующий миг, его не поблекшие за долгую жизнь глаза, серьезно посмотрели на Саренхана. – Да и Талисман себя сразу проявит…
- Одним выстрелом – двух зайцев,– низко склонил голову Саренхан.
Феодосий помолчал. В глазах старого мага мелькнула такая усталость, что Саренхан невольно поежился – из каких седых веков держит путь этот человек… или уже не человек? Но наваждение продлилось всего миг. Взгляд Старейшего вновь обрел прежний блеск.
- А может быть трех… Как знать? – загадочно произнес Феодосий.
Ипасписты – элита императорских войск. Только им доверяют Божественные базилевсы. А все потому, что все как один ветераны многих кровавых битв да еще и беззаветно преданные Императорам! Погруженный в такие приятные размышления ипаспист Рулаф заступил на дежурство у небольшого входа в собор святой Софии – самый величественный из построенных человеком. У собора было много входов-выходов и обычно у них редко выставляли охрану, но сегодня, по высочайшему приказу самих базилевсов, весь собор оцепили двойным кольцом охраны. У главного, большого входа поставили аж два десятка человек! Не иначе как сами Божественные пожалуют в собор. Вот только, что им делать там ночью… Но Рулаф не забивал себе голову подобными размышлениями. На то они и Базилевсы, что бы самим решать куда, когда и зачем идти. А его дело проследить, что б ни одна мышка не проскользнула незамеченной.
Раздавшиеся шаги привлекли внимание Рулафа. Рука привычно легла на рукоять короткого меча. Мышцы напряглись готовые взорваться молниеносным каскадом смертельных ударов.
Вынырнувшая из мрака фигура остановилась в трех шагах от ипасписта. Всмотревшись в прикрытое капюшоном лицо, Рулаф неохотно отпустил рифленую рукоять.
- Могу я пройти в храм? – насмешливо спросил архимандрит Василий ретивого служаку. – Или ты меня не пропустишь?
Недовольно сопя, Рулаф посторонился открывая проход. Василий ступил в темный провал двери, и неожиданно оглянулся.
- Ипаспист Рулаф, если не ошибаюсь?
Рулаф кивнул. Губы сами собой расползлись в довольной улыбке – если сам архимандрит помнит его имя, то не все потеряно в жизни. Случалось что простые ипасписты становились императорами.
- Ты хорошо несешь свою службу, Рулаф. Прими это в благодарность от Базилевсов. – Василий стянул с пальца золотой перстень украшенный огромным изумрудом.
Дрожащей от возбуждения рукой, Рулаф, потянулся за неожиданным подарком. Их пальцы на миг соприкоснулись и ипаспист застыл как древняя эллинская статуя.
- Из тебя получился бы хороший артист, – усмехнулся вынырнувший из темноты Саренхан. – Какой талант пропал зря!
- А из тебя вышел бы неплохой шут! – зло огрызнулся Василий. – Поторопись, через пять минут он придет в себя.
- И не вспомнит о подарке Божественных Базилевсов? – насмешливо сощурился Саренхан скрываясь внутри собора. Пожав плечами, архимандрит натянул кольцо обратно на палец и ступил следом. Сзади уже слышались шаги остальных.
…Позевывая от скуки, Рулаф старательно вглядывался в темноту. Где-то на задворках мозгов крутилась небольшая мыслишка, что сегодня он потерял что-то важное… Но вот что? Рулаф прислушался. Из собора не доносилось ни звука. Наверное базилевсы передумали – решил он для себя.
Негромкие шаги вереницы облаченных в черное магов, обретали мрачную мощь отражаясь от высоких сводов собора святой Софии. Шедший первым Феодосий, не замедляя движения вскинул руки. С шипением вспыхнул огонь на приготовленных ранее жаровнях. Багровые языки пламени взметнулись вверх, сгущая окружающий мрак. Колышащееся пламя причудливым образом исказило лики святых. В отблесках света и тьмы они кривлялись, глядя на магов с икон и красочных фресок.
Молча, бесплотными тенями, маги двинулись к начерченным на полу символам. Обряд начался.
- Катараг! – усиленный эхом голос Феодосия пронесся по залу колыхнув пламя жаровен. – Твоим именем, и именами Тока, Амана и Суграма.
Из темноты выступил архимандрит Василий, держа за руку маленького мальчика лет десяти. Широко раскрыв немигающие глаза, мальчик шагнул в круг света скованный Словом Послушания. Неуверенно переставляя ноги, ребенок подошел к Феодосию и остановился точно в центре образованного магами круга.
- Танит элерат сниф катар. Реталот самир фазират, кареса сниф варвжа! – слова давно забытого на земле языка срывались с губ старого мага и медленно таяли в воздухе.
Феодосий едва заметно кивнул. Давно ожидавший этого, Саренхан освободил бурлящую внутри Силу отдавая ее старому магу. Сначала нехотя, но потом все убыстряясь Сила начала покидать хозяина обретая новое пристанище в иссохшем от старости теле. Феодосий снова кивнул. Моментально расслабляясь, Саренхан перенаправил поток Силы. То же сделали и остальные. Сила побежала от мага к магу замыкая круг. Рядом скрипнул зубами Урген – резко перенаправить ток Силы непросто даже опытному магу.
Сила наполнявшая Старейшего, окутала его тело слабо мерцающим в темноте коконом. Маленькие молнии змейками пробегали по его прозрачной поверхности.
- Горрубад сатрем сфизахол сар-актрас г’лем харит Катараг’ч… - Бросив в жаровню щепотку буроватого порошка, Старейший с наслаждением втянул в себя густой сизый дым. Резкий запах ударил в ноздри Саренхана. Голова закружилась как после бокала дорогого вина.
Феодосий медленно поднял руки ладонями вверх. Вспучиваясь, жутко затрещали мраморные плиты пола. Медленно, словно разбуженная после долгого сна, одна из плит поднялась в воздух и застыла у пояса мага. Новый взмах рукой, и стоявший рядом ребенок плавно оторвавшись от пола оказался распластанным на этом своеобразном жертвеннике. Не переставая выкрикивать заклинания, Старейший извлек из широкого рукава балахона тускло блеснувший полировкой каменный нож. Только Саренхан с его острым зрением смог рассмотреть затейливую вязь, покрывавших полированный камень, символов. Откликаясь на требовательный голос мага, они пульсировали в такт его словам, словно живущие собственной жизнью. Взметнувшийся над седой головой Феодосия нож, отвесно упал вниз. С треском ломая ребра и разрывая нежную детскую плоть, старый маг триумфально вскинул над головой еще трепещущее маленькое сердце. Дернувшись два раза в его руке, оно брызнуло тоненькой струйкой крови на горящее экстазом лицо. Тельце на мраморной плите выгнулось в агонии, из горла вылетел стон похожий на хрип.
- Пей его боль! Пей его страдания! Сурим аш г’нат! – захваченный ритуалом маг мешал языки и наречия. – Пей! Прими жертву!
Вторя словам заклятия, из темноты, окружающей жаровни, раздался низкий, полный неприкрытой угрозы, рев. Огонь в ближайшей к магу жаровне взметнулся вверх, опал, растекаясь по мраморному полу и, наконец, поднялся на высоту человеческого роста образуя жуткую пылающую дверь. Словно в глубоком трансе, Феодосий сжимая в руках кровоточащее сердце, ступил под огненный свод.
Душа Саренхана затрепетала маленькой птичкой, когда всмотревшись в завесу огня, различил потоки обжигающей лавы и огромный плоский камень, на котором едва заметно шевелилось, пока еще почти безжизненное, тело демона. Уловив дрожание Силы, Саренхан бросил быстрый взгляд в сторону. Бледное лицо архимандрита Василия с дрожащими от страха губами, жалобно смотрело в след ступившему в пламень Феодосию. Саренхан ободряюще кивнул и снова посмотрел в бушующую адским жаром дверь.
Бьющееся в руке старого мага сердце ребенка, продолжало разбрызгивать по сторонам капельки алой крови. Падая под ноги, капли с шипением испарялись, но неведомым образом превращали жидкую лаву в твердую, каменную тропу. Казалось, воздух звенит от внезапно наступившей тишины. Не слышно бурного рева огня, потрескивающего шуршания лавы, только гулко отдающиеся в голове шаги старого мага – как удары тяжелого бронзового колокола.
- Приди в наш мир! – громко, разбивая тишину, прогремел голос Феодосия, когда его мрачный путь закончился у ложа демона. – Пусть это станет твоим, даст тебе жизнь и власть!
Грудная клетка демона распахнулась словно крылья нетопыря, и маг, недрогнувшей рукой, вложил уже почти замершее сердце в черный провал груди. Ребра с треском запахнулись и через миг, черная плоть демона заалела, как раздуваемые ветром угли.
По собору громом прокатился зловещий хохот разбуженного демона. Лики святых исказились дьявольскими гримасами. В последнем рывке пламя жаровень взвилось вверх и опало. Собор погрузился во мрак. Только протянутая магами ниточка Силы мерцала холодным голубым светом.
- Вот и все, – раздался из темноты негромкий, полный усталости голос Феодосия. – Можете разорвать круг… На ваше счастье он не понадобился.
Тоненькая мерцающая ниточка потускнела и растворилась в непроглядной тьме. Саренхан произнес Слово Огня. Над его головой ярко вспыхнул огненный шарик размером с грецкий орех. Тьма недовольно отступила.
- Молодец, сообразил, – почти прошептал Старейший. Его лицо напоминало восковую маску, словно жизнь стремительно покидала старое тело. Морщины, не так заметные ранее, глубокими канавами исполосовали лоб и дряблые щеки. Перехватив взгляд Саренхана, Феодосий попытался улыбнутся непослушными губами: – За все приходится платить… за все. Можете уходить. Встретимся на Совете.
Маги, дожидавшиеся разрешения, дружно повернулись к выходу. Остались только Саренхан и Василий. Оба не нарушая молчания вопросительно смотрели на Феодосия.
- Получилось, – отвечая на их невысказанный вопрос бросил маг. – Он уже там. Набирает силу.
- Да, - вовремя спохватился он. – Не забудьте снять с собора Покров Тишины…