Попова Анна Ростиславовна : другие произведения.

Очеловечивание и расчеловечивание в поэзии Давида Самойлова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Агитки - необычные графические подписи

Попова А.Р.

Очеловечивание и расчеловечивание

в поэзии Давида Самойлова

  
   Воспроизведение фрагментов действительности в художественном тексте организовано таким образом, что изображаемый объект оказывает на читателя определенное эстетические и эмоциональное воздействие, вызывает мысли, ощущения и ассоциации, как логически следующие из текста, так и неявные, необъяснимые. Возможно, в этих последних и заключена магия слова, его особая образность, проявляющаяся в тексте художественного произведения и, в частности, в тексте поэтическом. Неоспоримым достоинством стихотворного произведения является оригинальность изображения, нестандартность видения мира, субъективность восприятия; но эта авторская субъективность, тем не менее, оказывается близкой и понятной читателю и воспринимается как объективность. Создание образности, неотъемлемой черты поэтического текста, безусловно, не сводится к сумме каких-либо приемов, и, в частности, приемов антропоморфизации, описанию которых посвящена статья; данные приемы, будучи образными сами по себе, суть только одно из проявлений образности.
   Реализация в поэтическом контексте приемов антропоморфизации прослеживается на материале стихотворений поэта XX века Давида Самойлова (Д.С. Кауфмана). Тематика и направленность его стихотворений разнообразна: это и лирико-философские стихотворения, и стихотворения военные, и поэтические воплощения исторических сюжетов, исторических персоналий. Его перу принадлежит одно из известнейших стихотворений XX века - запечатленный портрет времени, портрет поколения: Сороковые, роковые, Военные и фронтовые... А его высказывание о словах родного языка вполне может быть взято на заметку филологами: Люблю обычные слова, Как неизведанные страны, Они понятны лишь сперва, Потом значенья их туманны. Их протирают, как стекло, И в этом наше ремесло.
   Нельзя не заметить, что антропоморфные образы создаются посредством соматической лексики - тех самых "обычных слов", которые, "протертые, как стекло", рукою мастера, приобретают в поэтических контекстах Д. Самойлова новые осмысления. Среди приемов антропоморфизации в поэзии данного автора в наибольшей степени распространены соматические сравнения и метафоры, а также олицетворения, в том числе и развернутые. Интересно, что "антропоморфичность определяют как основной принцип метафорической номинации объектов... Метафоры отражают стремление обозначить объект, относящийся к малоосвоенной или не очень близкой области, используя более простой и близкий образ из хорошо знакомой области" [Галимова 2006:33]. Данное стремление - объяснить неизвестное через известное - особенно ярко проявляет себя в поэзии, одним из достоинств которой является зримость, выпуклость, неожиданность образов. Аналогичное стремление воплощают и соматические сравнения, и олицетворения, поскольку, по сути, в основе всех трех данных средств художественной выразительности (метафора, сравнение, олицетворение) лежит сопоставление одного предмета с другим, перенесение свойств одного предмета на другой. Так, по наблюдению А.И. Горшкова, "близость метафоры к сравнению выражается, в частности, и в том, что эти средства художественной изобразительности нередко объединяются... " [Горшков 1995: 122].
   На примере олицетворений, соматических метафор и соматических сравнений, имеющих место в стихотворениях Д. Самойлова, интересно проследить, что именно и с чем именно сопоставляется посредством данных приемов антропоморфизации, а также дать условную типологию художественных задач, осуществляемых с их помощью.
   1. Нередко темой стихотворения или - у?же - одним из ведущих его образов оказывается чувство, ощущение, настроение и т.п., которое необходимо не просто обозначить, но и изобразить зримо и отчетливо (подобно тому как художник пишет картины). Воссоздание антропоморфного облика абстракции является одной из сложнейших авторских задач, однако представленные столь необычным образом отвлеченные понятия дают простор воображению и покоряют читателя. "Чувство аналогии заставляет человека отыскивать сходство между самыми отдаленны­ми сущностями: не только между предметами чувственно восприни­маемого мира, но и между конкретными предметами и отвлеченными понятиями" [Скляревская 2004: 29].
   Так, в образе антропоморфного существа представлен определенный возраст - старость - как нечто "отдельное" от человека, как высшее существо (подобным же образом нередко изображается смерть): А вот и старость подошла На цыпочках. Глаза прикрыла Мои ладонями... Она была так молода, Что вовсе страшной не казалась. Она беспечно улыбалась. Переспросил: - Ты старость? - Да. ("А вот и старость подошла..."). Отметим, что для читателя такое олицетворение является неожиданным: строка А вот и старость подошла... воспринимается обыденно, а соматический образ создается в следующей строке за счет нового прочтения смысла глагола подошла: ...На цыпочках.
   Подобным же образом в стихотворении "Смерть на миру" представлено олицетворенное горе, причем даже жестовые, соматические проявления двух абстракций - горя и старости - практически совпадают: И к глазам его горькое горе Подносило свои персты ("Смерть на миру") - ср.: ...Глаза прикрыла Мои ладонями... ("А вот и старость подошла..."). Как и в предыдущем контексте, олицетворение неожиданно: так, эпитет горькое соответствует существительному горе, обозначающему душевное состояние, далее же происходит наслоение соматического образа. И горе, и старость в данных контекстах предстают как некие высшие, неподвластные человеку существа, приходящие извне и вступающие с ним в контакт.
   Посредством действия, свойственного только человеку, автор рисует чувство - причем нетипичное, сложное, понятное именно творческой личности: ... Так хотелось бы неторопливо Писать, избегая наплыва Обычного чувства пустого неверья В себя, что всегда у поэтов под дверью Смеется в кулак... (Элегия). Олицетворение (смеяться в кулак - действие, выражающее насмешку) осложняется конкретным образом (под дверью).
   Время года или даже какой-то его отрезок, период, как правило, воспринимается человеком не просто как последовательность календарных дней, а как сложное, синтетическое единство образов, настроений, ассоциаций и т.п. Именно так - на уровне ощущений - автор рисует один из весенних месяцев: ... Глядит апрель на птичий перелет Глазами синими, как небо и как лед. ("Апрель"). Олицетворение (глядит апрель... глазами синими) соседствует с соматическим сравнением (глазами синими, как небо и как лед). Еще более явное очеловечивание времени года имеет место в стихотворении "Названья зим", где каждая зима - это определенная жизненная веха, ассоциирующаяся с женщиной, как бы одушевляющей ее, передающей ей свои черты: У зим бывают имена. Одна из них звалась Наталья... Еленою звалась зима, и Марфою, и Катериной... А эту зиму звали Анной, Она была прекрасней всех ("Названья зим").
   Как можно заметить, при воссоздании антропоморфного облика отвлеченного понятия преобладают олицетворения, что вполне объясняется спецификой данной художественной задачи - представить абстракцию как живое, телесное существо, создать яркий зрительный образ.
   2. Одним из типичных для поэтической речи приемов, встречающихся у многих авторов, является сопоставление каких-либо особенностей внешнего вида неживых предметов с частями тела человека. Данное сопоставление может быть осуществлено посредством различных средств художественной выразительности, например, соматической метафоры: Вязов нежные персты ("Красота пустынной рощи..."), а также соматического сравнения, в данном случае сложного, "двойного": В кувшинах стоят восковые осенние листья, Которые схожи то с сердцем, то с кистью руки ("Элегия").
   3. В поэзии Д. Самойлова приемы антропорфизации находят свое применение при отражении каких-либо действий неживых предметов - и натурфактов, и артефактов. Рассмотрим, например, олицетворение: Сначала только пальцем Покатывало гальку... ("Море"); казалось бы, в предметно-логическом плане понятия море и палец не имеют ничего общего, однако объединение их в данном контексте дает представление о действии, вызывает в воображение образ, "картинку" - осторожное, ленивое прикосновение легкой волны к берегу, покрытому галькой. В одном стихотворении могут соседствовать два олицетворения, как бы подчеркиваемые частичным синтаксическим параллелизмом: Бледный месяц щурит глаз. Снова космос скалит зубы ("Лунным светом город залит...").
   Олицетворенный объект может быть столь неопределен и широк, что воспринимается почти как абстракция: Еще земля огромными глотками Пьет талый снег у мельничных запруд, Как ходоки с большим кадыками Холодный квас перед дорогой пьют ("Апрель") - в данном контексте, помимо олицетворения, наблюдается развернутое сравнение неживого объекта (земли) с человеком, причем не с каким-то одним, а с совокупностью людей, что еще раз свидетельствует о широте значения лексемы земля. Как можно заметить, олицетворение земля пьет... как бы предопределяет последующее далее сравнение. Таким образом, приемы очеловечивания неживого мира не просто совмещаются, но и вытекают один из другого, находятся во взаимосвязи.
   Развернутое олицетворение артефакта построено не только на соматических, но и - одновременно - на слуховых ассоциациях, которые достраивает сам читатель: И звенели - ладонь о ладонь - буфера, И состав Пересчитывал каждый сустав ("Деревянный вагон").
   4. Одним из наиболее оригинальных приемов антропоморфизации является создание соматической модели, упрощенной схемы какого-либо сложного, не отличающегося наглядностью и трудно представляемого объекта. Так, например, в стихотворении "Подставь ладонь под снегопад..." показана рука как модель мира: Подставь ладонь под снегопад, Под искры, под кристаллы. Они мгновенно закипят, Как плавкие металлы. Они растают, потекут По линиям руки. И станут линии руки Изгибами реки. Другие линии руки пролягут как границы, И я увижу городки, Дороги и столицы... Моя рука как материк... Как ты просторен и широк, Мирок на пятерне... И малый мир руки моей Я в рукавичку прячу). Такое нестандартное сопоставление "мира большого" и "мира малого", наверное, свойственно детскому восприятию, которое сродни восприятию поэтическому. В стихотворении "Поэт и гражданин" содержится еще одна "модель" - правда, в меньшей степени "проработанная" и детализированная. Психические ощущения, внутренний мир, душа сопоставляются с ощущением в раненой ноге: Он думал о себе, как о ноге: Душа была чужой, но не болела. В данном случае наименование части тела приобретает значение символа, отвечающего за какую-либо сферу человеческой деятельности, что вообще типично для семантики соматизмов.
   5. К приемам антропоморфизации относится и соматическое обозначение психического действия. Так, например, актуализация метафоры, ее буквальное прочтение дает яркое представление об определенном движении души: И руку медленно разжать, Чтоб сердце выпустить на волю ("Купаться в ключевой воде..."). Абстрактное действие сопоставляется с конкретным жестом, в результате чего первый образ, образ жеста (руку медленно разжать) воспринимается отвлеченно, а второй образ (сердце выпустить на волю), напротив, становится более зримым.
   Рассматривая приемы антропоморфизации, нельзя не обратить внимание и на обратное явление, на проведение автором ассоциаций от человека - к миру неживому, миру вещей или миру абстракций.
   Так, например, отмечаются сопоставления человека или части его тела с натурфактом, причем человек является объектом, а натурфакт - средством сравнения: А теперь скрипят, как двери, Старые мои суставы... ("Старый Дон-Жуан") - ср. представленное выше стихотворение "Деревянный вагон": И состав Пересчитывал каждый сустав... Аналогичное сопоставление имеет место в строках о Беатриче, воспетой гением и по-новому себя осознавшей: И, свою обреченность почувствовав скромно, Хорошела, худела, бледнела, Обрела розоватую матовость, словно Мертвый жемчуг близ теплого тела. ("Беатриче"). Отметим, что сравнение является неоднозначным: сопоставление тела с неживым предметом (мертвым жемчугом) осложнено "соматической" ассоциацией - мертвый жемчуг меняется близ теплого тела, и в какой-то мере становится живым.
   Конкретные действия человека в текстах могут получать иное, не буквальное, не соматическое осмысление: И снова будут дробить суставы И зажимать кулаками рты Поэты ненависти и славы Поэтам чести и доброты ("И снова будут дробить суставы...") Или: Не время ли пройтись по лугу, По сенокосу, по траве, Доверчиво держась за руку, Где нож таится в рукаве?.. ("Не время ли, чтоб полюбовно...")
   Анализ приемов антропоморфизации в поэзии Д. Самойлова позволил сделать следующие выводы. Во-первых, средства художественной изобразительности (олицетворение, соматическая метафора, соматическое сравнение) нередко соседствуют, употребляются во взаимосвязи; при этом в наибольшей степени распространено олицетворение. Во-вторых, в приведенных контекстах присутствуют "скопления" соматизмов (а не только единичные упоминания о какой-либо одной части тела человека), что свидетельствует о стремлении автора создать целостный антропоморфный образ. В-третьих, в анализируемом материале отчетливо прослеживаются две тенденции - наделение окружающего неживого мира человеческими чертами, осуществляемое вышеуказанными приемами антропоморфизации, и сопоставление свойств человека с определенными свойствами неживого мира. Таким образом, объект и средство сравнения (человек и неживой мир) могут меняться местами, и подобные ассоциации, сопоставления реализуются в двух направлениях, хотя в стихотворениях Д. Самойлова в большей степени проявляет себя тенденция к антропоморфизации.

Литература

      -- Галимова Д.Н. Диалектные метафорическике существительные , относящиеся к понятийным сферам "артефакты" и "натурфакты" // Актуальные проблемы русской диалектологии: Тезисы докладов международной конференции 23-25 октября 2006 г. - М.: Институт русского языка им. В.В, Виноградова РАН, 2006. - С.32-34
      -- Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности. - М.: Просвещение, 1995. - 336 с.
      -- Самойлов Д. Свеча в метели. - М.: Зеркало-М, 1999. - 384 с.
      -- Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. -- 166 с.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
  
      --
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"