Морские раскаты строгие.        
Биение пенной мглы.  
Упрямые, круторогие
волы (или нет, валы...).
Дождина разгульный, пьяный,  
на стёклах потёки строк. 
Фальшивое форте/пьяно, 
осенний хромой фокстрот. 

Толпа. Дискотека. Мания 
движений, наркоз, отрыв,  
я дёргаюсь одурманенно, 
зачем-то глаза прикрыв,
в грохочущей тьме раскатистой
так сладко мне ритмы пить, 
сквозь музыку пропускать себя, 
чеканить, ваять, лепить...  

Печалью курится ладан, 
одумайся, помолчи. 
Мятётся перед окладом 
мерцающий ритм свечи... 

И - тайное. Я свеча твоя... 
Ты бог мой, отрада, сень, 
себя ли в меня впечатывал,
впечаливал насовсем?
В касаньях электризующих  
вечерний дурман густел 
и бился такт обезумевших 
нагих беззащитных тел...  

Кичливой столичной спесью 
для нас и для вас - 
для масс! - 
механика новых песен,  
дневной городской романс: 
гудки, провода, движение,
частоты - и всё вверх дном:    
под кайфом, под напряжением. 
Под ритмом и под окном...      

Снежинки в лицо. Щекочутся.  
Тропинка - вихлявый жгут. 
Стихи невпопад бормочутся,
толкаются в чреве, ждут,   
поются. От вьюги белой 
до осени фатовской,  
от маминой колыбельной 
до плача за упокой...    
 
О музыка - вожделенная, 
приливы-отливы чувств.  
Не сердце во мне - Вселенная.
Я слушаю, я учусь...