Последняя дверь

Ай да Оливия! "Никого не будет"! Не шутка же это, в самом деле? И вот теперь Камила вынуждена прятаться здесь с гулко бьющимся сердцем - а страх такой сильный, что его осязаешь...

Отчетливо слышны шаги. Но, черт побери, куда он идет? Милый, хороший, пожалуйста, пройди мимо! Тут столько комнат (Камила не успела обойти их все), зачем тебе именно эта?

По цвету Камила выравнялась со стеной, и только, может быть, темные волосы на общем белом фоне ее выдадут.

Но главное - дверь-то не закрыта!

Медленно Камила тянет задвижку, медленно и очень осторожно. Не поддается. Чуть сильнее. Пальцы побелели от напряжения, потому что надо - без звука, без лишних движений и несильно, чтоб можно было ее открыть потом и выбраться...тихо, тихо, медленно...

Щеколда выстрелила, намертво вцепившись в объятья своей петли. Крашеная блондинка дверь стала неприступной крепостью на пути к Камиле. Вот только...теперь он точно знает, куда идти.

Но Камиле отчего-то полегчало. Он не войдет и не увидит ее. Нужно это обдумать: когда он приблизится к двери, вдруг распахнуть ее и побежать. Главное - резко дернуть и побежать...Стоп...а куда?...где дверь входная?

Первое - дверь была не закрыта. Второе - в одной из дальних комнат щелкнул замок. (Дурацкая идея - запереться изнутри. Десятый этаж, внизу - оживленный проспект, машины.)

Одного взгляда на прихожую было достаточно, чтобы понять: сейф не обнаружили. Впрочем, ничего, кроме бумаг, там нет.

Воры? Убийца? Сумасшедшие поклонники?

Подходил к каждой двери и дергал ручку. Все комнаты безропотно обнажали нутро.

Осталось их две. Он внимательно осмотрел обе и выбрал левую от себя. В руках не было ничего, никакой защиты. Неразумно, наверное, вот так.

Дверь заветной комнаты не открылась. Он толкнул ее ногой, оставив резкую черную полосу. Еще раз налег - боком.

Изнутри послышалось шевеленье, стук дверок комода. Мгновенье - и в узкую щелочку внизу протиснулся листок бумаги:

"Я не вор".

Актер изумленно уставился на дверь. Бежать? Звать полицию? Справляться самому?

Как можно четче и уверенней он сказал:

-Кто вы и что делаете в моем доме?

Опять мгновенье.

"Я не буду с вами разговаривать. Пишите".

Повторил вопрос, но не дождался ответа. В кабинете нашел блокнот и карандаш и вывел:

"Кто вы такой?"

Потом зачеркнул.

"Немедленно откройте дверь".

Господи боже мой! Что ж я делаю?

Разорвав листок на мелкие, небрежные ошметки, актер повысил голос:

-Послушайте, сумасшедший, немедленно откройте дверь. Сейчас здесь будет полиция, слышите? У вас две минуты, чтоб убежать - быстро, как будто я вас не заметил, слышите? Откройте дверь!

Незримый собеседник за дверью не дышал, не шевелился.

Он с силой долбанул по двери, теряя невозмутимость.

-Откройте дверь! Слышите! Откройте дверь!

Схватил гимнастическую палку, до того совершенно бездействовавшую лет восемь, и задолбил по беловыкрашенному дереву, сквозь зубы бормоча "слышите!..слышите?"

В это время зазвонил телефон, и актер, резко нажав на рычаг, кинулся набирать номер полицейского участка. В полиции его знали, уже приходилось обращаться - вот два года назад один...

Задверное пространство ожило: дернулась дверь, зашагали, хлопнули ставни окон, был пододвинут стул. И еще что-то, какой-то звук, - вроде вздоха, что ли...

-Что вы там делаете? - спросил актер, подходя к двери. Трубка мягко упала на диван.

Шевельнулась ставня. Стучат ли каблуки туфель, вступая на стул - или на подоконник?

-Не смейте! Слышите, не смейте! Черт, да вас даже не арестуют! Я же сказал - просто уходите, слышите? Вы слышите? Вы что, немой?

Кажется, стихло. Стихло?!

Он дергал ручку двери и грязнил ее туфлями, пока наконец:

"Дверь открывать бесполезно".

Он это, черт возьми, уже понял.

Привалившись к злосчастной двери, на которую раньше и внимания-то не обращал, бессмысленно оглядывал актер то противоположную стену, то свои ногти.

Собственно, оба они сидели спиной - к двери, друг к другу, - молча, вдохновенно. Камила думала о роскошном санузле, который видела за соседней дверью.

Враз завизжали оба телефона с разных концов квартиры.

-Как вы думаете, к которому мне подойти?

Один из телефонов смолк.

Взяв трубку другого, актер услышал:

-Кто это?

-Сам не знаю.

Голос утих, потом обреченно крикнул:

-Камила! Мы что-нибудь придумаем!

И оборвался гудками.

Ровно через сорок минут, выпив чая с коньяком и выкурив полпачки, он закрылся в гостиной и прибавил звука телевизору.

Камила открылась, подбежала к двери гостиной, закрыла его снаружи.

Когда щелкнул обратно замок ее двери, актер отперся и нашел на кухне грязную посуду и смятые салфетки, а не нашел коньяку, сигарет и забытого зеркальца своей Элен.

Была ночь, был день, и другой день, и третий, и четвертый, и еще, без номера. Он уходил к полудню в театр или куда-нибудь, и каждый день исчезали вещи: постельное белье, новая зубная щетка, кремы, еда, книги. Часть вещей он находил потом в ванной или под диваном.

Приходили - да! - приходили письма. Оливия так и писала: последняя дверь, Камиле. Появлялась сама и оставляла под дверью одежду в глухо заклеенных коробках.

Актер очень изменился. Еще более замкнутый, бессердечно хорошо воспитанный, совсем никого не пускал к себе. На третий день Элен перестала звонить.

По вечерам шептала бумага, путешествуя туда-сюда под светлой полоской.

"Я так хочу, чтобы ты наконец вышла".

C любопытством ожидал ответа.

"Для чего?"

"Я хочу тебя увидеть. Ведь я никогда не видел тебя".

"Никогда"

"Что - никогда? Не видел - или не увижу?"

"Разве так - плохо?"

"Так - нельзя. Мы - люди. Люди должны обычно общаться".

Все задумалось по ту сторону двери.

У актера сладко щемило в груди, хотелось очутиться где-нибудь на безлюдном берегу, идти по кромке моря, упиваясь закатом, желтыми столбцами на воде, вслушиваться в мудрое, ленивое бормотание... И чтоб масляное пятно медленней таяло,растекаясь по небу, чтобы не душили его облака...Потом актер вспомнил главрежа,жарко и отвратительно кричавшего,его перекошенное лицо...

"Ты мог бы полюбить меня?"

Защемило с новыми силами.

"Камила,я очень прошу тебя, выходи, слышишь? Так - неправильно, так слишком одиноко".

Не знал, что добавить. Зачеркивал мысли.

"Выйти нужно, чтоб полюбить?" - пробормотал ее листок.

"Ты чудная,чудная. Разве так любят?"

"Я тоже не вижу тебя".

"А раньше видела! Я вызову пожарных с батутом и выломаю дверь".

Замолчала, как умерла. Листок что-то долго не возвращался.

-Камила,- тихо, делая ударение на каждом слоге, позвал актер.- Слышишь меня?

-Камила.

Постучал. Дернул ручку - вдруг забыла закрыться. Подул в щелку внизу.

-Камила,я обидел тебя?

-Слышишь,ну прости меня, Камила. Ну пойми меня. Да, так тоже любят,но это - больнее и тяжелее,что ли...Мне говорят,что я постарел в последнее время, - слышишь? Я пытаюсь представить тебя, но, может, ты совсем другая? И что тогда делать? Узнаю ли я тебя?..увижу ли? И ты...взаперти,ну нельзя это,Камила! Слышишь?

-Камила, слышишь?

-Cлышишь, ответь!

-Господи, да ты, может,косоглазая и весишь килограммов сто! Камила!

-Слышишь?

Камила силилась говорить, а получалось лишь жалобное кряхтенье; и ничего, словно свинцовая плита на груди.

Ей стало страшно. Хотелось заорать...Но что-то ныло и клокотало.

И молчала Камила...Слова шли только из глаз.

-Я люблю тебя! Камила!

Сжалился над обнаженной землею снег; и тут, и там, и везде - хоть щепоткой была прикрыта она.

Актер сменил куртку на пальто, Элен - на незаметную Жанну,Камила - гнев на милость.

В четверг Оливия принесла книги, оставила их стопкой у двери. Актер внес их в свою комнату.

Открыл одну. Почитал, - но глаза врозь,голова врозь, - ничего не понял.

А из третьей или четвертой выпало:

"Двадцать восьмое. 15. Камила, сейчас или никогда. Его не будет. Перестань. Я люблю тебя, моя глупая подруга".

14.44, 14.47,14.49, 14.52, 14.55...

Вышел, ушел. Окольными путями, переодевшись, - обратно. Сидел в туалете,соседняя дверь - та.

Отперлась входная. Оливия что-то шепнула кому-то и пошла прямо к двери.

Постучала.

-Камила, это я. Финита.

Щеколда отперлась.

Дальше он соображал быстро, действовал еще быстрей.

Дверь полуоткрыта,как рот Оливии. Оттолкнул ее и вошел.

В комнате было безумно тихо и пахло духами. На полу - бумага, на столе - книги, в груди - страх.

Что-то мелькнуло перед глазами, что-то резко отпихнуло его. Он упал, неловко подогнув руку,в долю секунды обернулся, вскочил,дернул

захлопнувшуюся дверь...

Так много мыслей,что кажется - ни одной.

Актер плакал, не замечая,шептал "слышишь, Камила..." - и снова плакал.

Забылся. Заснул.

Ярко светило солнце.

За дверью словно увидели пробуждение актера.

"Милый,ты будешь завтракать?"

"Но не балуйся".

Открылась дверь,перед которой - поднос. Все остальные двери закрыты.

Он выпил кофе одним глотком,дрожащими пальцами закурил и долгим взглядом обвел холодные белые прямоугольники.

Потом позвал "Камила" и притворил за собой дверку.

До двух часов играла музыка - нежная, новая, - у актера не было такой.

...из-под двери к нему полезла записка:

"Я иду в магазин".

Обрывок листочка, ручка - здесь.

"Зачем?"

Легкое шуршание.

"Бумага кончается".

сентябрь-ноябрь 2003г.