В которой Николай Сергеевич рисует "прелести" его новой работы, а затем его ждут новые приключения, из которых он выходит победителем.
Новая знакомая в благодарность предлагает напечатать его труд.
Герой рассказа Александр, узнав о своей способности, ищет ей применение.
Автор продолжает допекать читателя эпизодами и фрагментами своей серенькой жизни.
Уважаемый мой читатель, если конечно таковые найдутся, как выражались раньше, рукопись сия на любителя. И во вступлении постараюсь быть краток.
Если честно говорить, сейчас после того, как произошли эти события, я опять начинаю сомневаться в достоверности происшедшего. Может, это пригрезилось или приснилось мне. И наверно это не конец истории, просто очередной этап.
Кстати можно начать повествование и на данном этапе, а затем всё ранее изложенное, но это уже область техники и не интересно моему читателю. Так вот читатель мой наберись терпения, хотя в этот раз я постарался свести к минимуму отступления и рассуждения, и ещё я буду вести повествование в отличие от преведущих от первого лица, но это опять из области техники. Поэтому перехожу к главному.
После приобретения импортных открыток я решил провести пересчет коллекции. У меня был каталог, а точнее три самодельных альбома, куда я заносил данные об открытках-репродукциях под фамилиями художников. В них я и вел учет количества открыток. Во время же пересчета я распределял открытки по издательствам и странам. В дальнейшем я такой разбивки уже не делал. Альбомы были по разделам зарубежная, русская и советская живопись. При каждой покупке я добавлял в итоговую цифирь. Так вот после проведения инвентаризации общее количество открыток не совпало с общим количеством в альбомах. Я еще раз просчитал и, в конце концов, цифры в каталоге и в списках по изданиям совпали. Открыток было восемь тысяч двести девяносто восемь штук.
Сейчас работать в бункере с одной стороны легче, а с другой стороны опаснее. Легче, что цемент у дверей выбрали и орудовать лопатой можно в свободном пространстве, а не в дверном проеме, задеваешь его то черенком, то, что ещё хуже самой уже нагруженной лопатой. Опаснее потому, что сзади нависает цемент, из дверей можно выскочить, сиганув через носилки. А тут перед тобой лежат на трапе носилки, и ты их старательно нагружаешь цементом, лежащим с боков от трапа, а то, что сзади ни ни, трогать нельзя. Иначе вылетишь в лучшем случае наверх по трапу вместе с носилками на цементном оползне.
И что самое обидное последний день недели, смена у нас кончается, а на стройку вдруг приспичило раствор. Ведь у нас и помыться негде, даже лицо ополоснуть толком невозможно, из крана в умывальнике течет кипяток. И это, как считается в городе, престижный экскаваторный завод. Нет, я могу понять, что сейчас денег на переоборудование такой мелочи, как растворный узел, нет. Есть вопросы поважнее, но зачем инженер уверяет, что из крана должна течь холодная вода, надо только подольше сливать горячую. Сказал и ретировался, чтобы больше не появляться. Да её, чем больше сливаешь, тем она горячее.
Ну да ладно, бог с ней с водой. Кое-как побрызгавшись кипятком под краном, я двинулся домой.
Я продолжал довольно часто болеть, и по большей части всё это было связано с носом. Но после того сильнейшего гайморита, когда я ещё работал преподавателем, который мне вылечили уколами и прогреванием, я и в нашей поликлинике отказывался от проколов. И вот при очередном обострении врач, посмотрев снимок, высказала предположение, что у меня в гайморовой пазухе или киста, или полип. Нужна операция для удаления. Такая перспектива меня совсем не устраивала, но врач предрекла мне плохие перспективы. В связи с предстоящей операцией меня не отправили в колхоз. И когда я в очередной раз пришел к врачу, она вызвала старшего врача. Они вдвоем принялись разглядывать снимок, а потом старшая сказала, что надо сделать прокол и всё будет ясно. Мне сделали прокол. Выделений крови не было, как должно было быть при таких образованьях. Значит, у меня, их нет, соответственно и операция не нужна.
Толпа на остановке сигнализировала о долгом отсутствии трамвая. Перейдя улицу, я, не увидев трамвая на кольце, двинулся до следующей остановки, там можно сесть на троллейбус.
Но и на троллейбусной остановке картина была аналогичной. Прикинув шансы на возможность втиснуться в троллейбус, я двинулся на площадь Терешковой, заодно заглянуть в "Хозяйственный".
Перейдя ещё раз через дорогу, я остановился перед книжным комком. Книжки красочные, всё время меня подмывает что-нибудь купить, но вот эта красочность и останавливает. Упаковка красивая, а внутри фигня фигней.
"Колька заходи", - услышал я, и повернул голову. Но парень произнесший эту фразу не вызвал у меня ни каких эмоций. И, тем не менее, он обращался ко мне.
"Заходи".
Вот интересно, как развернулись бы события, если бы я не пошел. Но я пошел и очутился в недрах книжного комка.
Наша семья ожидала пополнения. В связи с этим я искал подработку. Мои попытки стать дворником успехом не увенчались. Но ближе к лету к нам в институт повалили студенты с курсовыми и дипломами. Вот на этих товарищах мне и удалось немного разжиться. На одну из дипломниц я попал через её отца. Он, похоже, был заказчиком и спросил у нашей руководительницы, нет ли у неё кого-то, кто бы выполнил несколько чертежей к диплому. Вот так у меня оказались чертежи, но не строительные, а гидротехнические. Нужно было изобразить русло реки и ещё какие-то кривые. Я и это изобразил. Другой дипломник пришел сам, правда, из техникума, но пришел за месяц до защиты дипломы. А у него еще и конь не валялся, он был занят с ребенком. Его очень удивила цена. На это ему заметили, что если бы он придет за неделю она станет ещё больше. Он отправился домой, родные дали ему добро. Разделы его диплома раскидали по всей мастерской, и к сроку всё было сделано. Но он не защитился, как он сказал, его завалил технолог.
"А откуда ты меня знаешь?" - произнес я с ходу, даже не разглядев ничего внутри из-за перехода от света в полумрак.
"Во, Галина, первое совпадение, к счастью", - прокомментировал мой вопрос сопровождающий и тут же спросил: "А ты где живешь?"
"В Пролетарском", - не устоял я перед напором.
"Во второе совпадение. Понимаешь, Николай снаружи стоит девятка с двумя "черными" и они глаз положили на Галину. Я должен менять её. Сопроводи её, как знакомый, я думаю, они отстанут. Вот кстати и трамвай.
Действительно к остановке подъезжал пятнадцатый. Вытолкнув нас на улицу, он ещё прокричал мне, чтобы я заходил.
Я не знаю, как мне удалось втиснуться в него вместе с Галиной, наверно вдохновляло её присутствие. Не даром "черные" на неё глаз положили.
На Терешковой нам повезло, двенадцатый мы почти не ждали и самое главное сели.
Жена где-то год с небольшим обвиняла меня в том, что у нас нет ребенка. Мы ходили к, тогда ещё только появившемуся, сексопатологу. Про эту специалистку, давшую мне указание о нашей с женой совместной жизни в виду убогости оного, мне говорить не хочется. В середине лета у нас родилась дочь. Придя в очередной раз в родильный дом, я получил от жены наказ, принести бечевку, чтобы на ней можно было поднимать в окно то, что не передавали медсестры. Я отправился за бечевкой. Оказывается, жена уже просила об этом мать. Теща, узнав, что я собираюсь нести бечевку, не рекомендовала мне это делать, так как это может вредно отразиться на ребенке. "Она же животом на окно опирается", - привела свой неотразимый аргумент теща. "Не кирпичи же она будет поднимать", - подумал я, и снова пошел в родильный дом. Стал вызывать жену, и мне сообщили, что её отправили в родильное отделение. Это было вечером, а родила она ночью.
У строительного техникума Галина сказала: "А они за нами едут". Я повернул голову, а Галина подсказала: "Бежевая". В машине маячили, кажется трое, номер местный.
"Тебе где выходить?" - спросил я.
"На Полиграфе".
"Выйдем на Лизы Чайкиной. И давно они за тобой охоту ведут?"
"Сегодня. Это мне подруга школьная удружила. Попросила сегодня её подменить, я ведь там не работаю. Я, без всякой задней мысли, её и подменила. А сегодня мне Сергей рассказал, что она вместе с ним всю смену просидела, и он её провожал. Они, похоже, вполне довольны подменой. Сергей пообещал мне надежного и интеллигентного сопровождающего, а после смены он собирался выяснить, что это за публика".
"Бальзам на раны, во мне ещё и интеллигентность осталась, наверно я всё-таки отмылся от цемента", - подумал я, а вслух спросил: "И долго он выбирал?"
"Да около часа".
"И много забраковал?"
"Да, в общем-то, я и не смотрела. Читала".
"В общем, не плохое место. Сиди читай".
"Может быть, но я не работаю в этой фирме".
"Действительно она про это говорила", - подумал я и ещё раз повернул голову. Машина сопровождала наш трамвай.
"Что же спросить, а может помолчать, посмотреть по сторонам и достойная тема сама найдется", - подумал я.
В связи с рождением дочки, я ездил в Москву, покупать ей кровать. Купил я её в филиале "Детского мира", до которого нужно было ехать на станцию метро "Сокол". Так вот, когда я выходил из магазина с покупкой, то обратил внимание на здание недалеко от магазина. Мне почему-то пришла в голову мысль, что интересно бы поработать в этом доме. Отчего, почему я тогда толком не понял. Кровать я довез на тех колесиках, что были у неё на ножках. Правда, они к концу путешествия оказались разбитыми, так как были из пластмассы. Стоять она могла, а вот продать её с таким дефектом было сложно. Я её потом использовал для изготовления полки в коридоре.
"Николай мы подъезжаем", - услышал я.
"Черт я же заснул. Встаешь рано и в трамвае, особенно если сядешь, тянет в сон".
Мы вышли из трамвая, и перешли улицу Лизы Чайкиной, а вот здесь мы вас ребята купим. Мы вошли во двор двадцатой школы, через него можно было пройти на улицу Бобкова. Пройти, но не проехать. Ребята это тоже поняли и развернулись на триста шестьдесят градусов, въехали на улицу Лизы Чайкиной, предполагая встретить нас на Бобкова. И ошиблись. Мы бодренько вернулись на проспект, вбежали в соседний со школой двор, поднялись на третий этаж и я открыл дверь в свою квартиру.
Из окон был виден проспект, и я видел, как машина проехала сначала в сторону Полиграфа, а потом обратно.
"Ну что же путь свободен", - прокомментировал я происшедшее.
"Спасибо", - сказала Галя, направляясь к выходу.
"А ты где живешь?"
"На Бобкова", - обернувшись, ответила она.
"Ну, тогда до свидания".
"До свидания".
Жена предложила мне поступить в аспирантуру. Чтобы получше узнать об этом вопросе, мне пришлось обратиться к родителям. Отец сказал, что может мне предложить руководителя, но во всё остальное я буду делать сам. "Разумеется", - сказал я. Сейчас я уже не помню, какие нужны для этого документы, но на работе стало известно о моём желании. В связи с этим начальник мастерской, а в институте ещё в начале года все отделы были переименованы в мастерские, перевел меня в должность ведущего инженера.
Когда Галина ушла, я машинально подошел к окну и вдруг увидел знакомую машину, которая ехала в сторону Полиграфа.
"Черт, они, что решили нести здесь дежурство или Галина вышла снова на проспект, и они её увидели", - пронеслось у меня в голове.
Дальше я рассуждать не стал, а почти кубарем спустился вниз и бросился к парку за клубом полиграфкомбината, надеясь через него выскочить на проспект, и может перехватить Галину не очень маяча перед парнями из "девятки".
Галина шла через парк на улицу Бобкова. Я подскочил к ней и выпалил: "Ты чего на проспект пошла?"
"Я смотрела, нет ли у клуба машины с яйцами",
"Короче пошли за мной обратно. Они на проспекте и сейчас едут вперед, наверно хотят по той улице на Бобкова выехать".
"И не лень", - прокомментировала Галина, но за мной пошла.
Как я перемахнул забор, когда спешил к Галине не помню, а вот обратно у нас вышла заминка, но всё-таки мы его преодолели.
И снова Галина оказалась у меня на квартире.
"И что теперь?" - спросила она.
"Давай часик переждем. Тебя дома ждут?"
"Да нет. Сегодня не ждут".
Галина села за стол и посмотрела на мою пишущую машинку.
"Ты кстати есть не хочешь? Хотя тут вопрос сложный", - спросил я.
"Я бы просто чаю попила",
"Это вполне выполнимо", - обрадовался я, и отправился на кухню ставить чайник.
"Николай, - спросила меня Галина, входя на кухню, - а где ты достал этот экспонат?"
"Ты имеешь в виду машинку. Один знакомый уступил года три назад. В принципе не плохо печатает".
"А вы над чем-то работаете?"
"Да нет, это у меня можно сказать хобби. Я записываю те истории, что приходят мне в голову или происходят вокруг меня".
"И что очень много интересного происходит?"
"Сейчас не много. Кстати сегодняшние события вполне подходят".
"И быстро вы печатаете?"
"Да нет, конечно, много ли одним пальцем настучишь".
"А у вас что-то есть на выходе, чтобы вы хотели напечатать?"
"Да последняя вещь, пожалуй, несколько сыровата".
"Ну, так по напечатанному легче работать".
"А чай?"
"Ну не целый же час мы будем пить чай. Так и время быстрее пройдет".
"Хорошо, но сначала чай?"
"Конечно".
Ближе к новому году нашу теперь уже мастерскую слили с другой мастерской. В связи, с чем мы переехали на этаж ниже. Это гораздо лучше в смысле переноса мебели, но оказалось, что много мебели было лишней. Её пришлось растаскивать по всему институту и в подвал, и наверх в какие-то загажники рядом с актовым залом. От этого переезда я, по-моему, ничем не поживился, а вот при последующих переездах я кое-чего урвал. Объединили нас очевидно в связи с уменьшением работы, но, честно говоря, я не помню о большом сокращении проектировщиков.
После чаепития Галя довольно рьяно взялась за дело.
"Итак, вы поясните кое-что в этом механизме", - попросила она, потом попробовала, спросила бумагу, не очень её одобрила.
"Галь да ты, как профессиональная секретарша".
"А я и есть секретарша. Я работаю в МП. Устроили меня туда по большому блату, но шеф моей работой доволен. Ну что же начнем?"
"Начнем, пожалуй. Только вот не знаю, как это обозначить. Первая глава или первая часть?"
"Я тоже в литературных делах не сильна. Давайте просто поставим единицу".
"Хорошо".
Самое интересное, что, не смотря на большую стирку, а именно на меня легла обязанность по стирке пеленок и последующему глажению их. А прогладить каждую пеленку, распашонку и прочие предметы пока ещё не хитрого туалета дочки нужно было с двух сторон. Я всё-таки умудрился отправить "Рефлекс цели" в журнал "Наука и жизнь". Хотя, скорее всего я его заново не печатал, наверно мне его вернули из "Калининской правды", Ответ из журнала был тот же. Следующая отправка состоялась уже через два года. Я отправил "Рефлекс Цели" сначала в журнал "Юность, а позже в недавно начавший издаваться журнал "Русский музей". В ответе из журнала "Юность" упоминался адрес литконсультации, которая могла дать более подробную рецензию. Этим адресом я также не преминул воспользоваться, но я сильно забежал вперед.
1
День не задался с самого утра. С начала ребёнок пробыл в умывальнике дольше обычного, затем он проторчал на остановке трамвая, еле впихнулся в него и всю дорогу слушал причитание бабки по поводу "Жизни свинцовой". Короче по мелочам вполне набралось на то, чтобы испортить настроение, и вот теперь добивая расчет, он был на полном взводе. Так как ещё и у калькулятора контакт барахлил и результат, вдруг на середине или, что ещё лучше, к концу расчета пропадал.
И как раз в этот момент Катерина подошла к нему с предложением поменять на полке цветок. И стала объяснять что-то о его благотворном влиянии.
"Забирай Христа ради, и не мешай работать", - вспылил Александр. И тут же про себя начал оправдываться, совесть взыграла: "Ну что, в самом деле, по пустякам приставать, видит же, что делом занят".
Катерина, ни как, не отреагировав, поменяла цветы и отошла.
Уже в обед, мельком взглянув на полку, он замер и с удивлением уставился на того заморыша, который стоял на месте преведущего пышного зелёного красавца.
"Чего это она мне его подсунула?"
Александр попытался припомнить, что ему говорила Катя, но мысль ускользала, как размытое изображение, не хватало четкости. Кажется, она говорила о его благотворном влиянии на цветы.
"Тоже мне, нашла доктора".
По весне я был зачислен соискателем для сдачи кандидатского минимума. Экзамены должны были быть по философии и иностранному языку. В этом году нужно было сдавать философию. Об иностранном мне не очень-то хотелось думать. Я его учил в школе, институте, но так и не продвинулся дальше элементарщины. С философией же дела обстояли в дальнейшем следующим образом. У нас было что-то наподобие консультаций, а потом предполагалось, что мы должны самостоятельно работать с первоисточниками в библиотеке. Так вот на консультации время я имел, а с библиотекой дела обстояли туго, пеленки не давали такой возможности. Это притом, что теща уже была на пенсии, и жена не работала.
Он к цветам, да и вообще к растениям, если не считать плодов, был равнодушен. На этом он и забыл о цветке.
Вечером он опять мельком глянул на цветок и заметил странность, стал пристальнее оглядывать заморыша. Вид цветка действительно претерпел изменение, его желто-серый цвет раззеленился, а на кончиках ветвей даже появились зародыши листьев. Интересно может, он в обед к нему не особенно пригляделся.
"Цветы вроде так быстро не растут, хотя кто их знает, сейчас всяких сортов навыводили", - подвел итог своим наблюдениям Александр.
Утром Александр снова поглядел на заморыша. По сравнению со вчерашним цветок изменений не претерпел.
В обед, рассматривая цветок, он отметил, что ствол у него прибавился, и на верхушке появилось четыре новых листа.
"Нет тут что-то не так. Это конечно не как в кино показывают, когда растения прямо на глазах тянутся, но обычно цветы не растут так быстро. Ведь за ночь он не прибавил или они ночью не развиваются, спят?"
Александр мысленно представил, как у этого заморыша появляются и распрямляются листья, увеличиваясь и расходясь в стороны. И стебель начал удлиняться, на макушке появились сначала маленькие листочки, которые разошлись в стороны, как бы уступая место стволу тянущемуся вверх.
Почти половину летнего сезона я провел в колхозе. За институтом закрепили поля, дом для проживания сотрудников, а институтом были приобретены косилки. Сначала одна, а затем ещё не то две, не то три. Вот первую мы и осваивали. Мне в связи с этим запомнился следующий эпизод. Приехал к нам какой-то Зам ну и очевидно ради праздного любопытства попросил косилку. Зам взялся за ручки, а наш старший включил её, да не поглядел, а она стояла на максимальной скорости. Косилка и рванула. Хорошо, что перед ней была ровная дорога, а не какие-нибудь ямы или колдобины. В общем, Зам, держась за косилку, несется по дороге, а старший бежит рядом и на ходу объясняет, как её остановить.
"Стоп. Это он так ярко представил или это на самом деле. Нет, цветок не растет на глазах, но он подрос, как раз на сочленение, то есть это ему не померещилось, а было наяву. Так, что из этого следует? Цветок с ускоренным ростом. А когда он ускоряется? По ночам нет. Значит днем. Интересно было бы ещё раз уловить момент, когда он так быстро растет. Дай-ка я помечу, и буду следить, как он растет".
Но, периодически наблюдая за растением до обеда, Александр бурного, да вообще роста не заметил.
В обед Александр снял цветок с полки и, поставив его перед собой, представил, как он будет расти. То ли он не очень красочно представил, как утром, то ли ещё что, но цветок с места не стронулся.
"Нет определенно, ему утром померещилось. Вот, скажем, сосредоточился он на этом цветке, как будто, вливает в него свою энергию, и цветок начинает расти".
Цветок действительно начал росит. Александр дернулся, и цветок словно испугавшись, прекратил расти.
"Нет, он ведь точно вырос, вон от отметки несколько сочленений появилось, да и у корней вылезли новые побеги. Цветок уже не выглядел тем заморышем. Выходит, я могу влиять на рост растений".
В комнату вошла сотрудница, и Александру пришлось прекратить свои эксперименты. А затем нужно было выяснить один вопрос, дополнительно выплыли ещё несколько проблем. За всем этим обеденный эксперимент отошел на задний план. Но перед концом работы Катерина заявила: "Я же говорила, что вы благотворно влияете на цветы, совсем не узнаешь".
По-моему отец забирал меня из этого колхозного лагеря раза два на машине. В первую отлучку я заходил в институт, а вот второй раз меня уже вызвали. И оказывается, что главный конструктор мастерской, в первый раз, увидев меня, хотел оставить, но разминулся со мной и я так и продолжал косьбу. Но спустя некоторое время меня оттуда всё-таки отозвали, и я оказался в группе занимавшейся проектированием олимпийского объекта. Эту гостиницу собирались построить к олимпиаде, и спустя два года, после окончания олимпиады всё ещё проектировали. Правда проектирование шло, как говорили для ускорения, параллельно со строительством, и в принципе коробка высотой части уже частично была возведена. Короче в этот долгострой я и влетел. Кстати то в чем я участвовал, так и не построено до сих пор, это обстройка внизу вокруг высотки.
Штурм трамвая и пресс трамвайного братства отвлекли его от мыслей о растениях, а дома в оборот взял сын. Жена, обнаружив дырки на колготках, снова начала разговор о зарплате. С зарплатой было действительно худо. До нового года ещё спасала шабашка, а вот теперь и с шабашкой было туго. Приходилось жить на зарплату, тут правда работа была, в отличие от других проектных контор, и даже зарплату повысили, после небольшого сокращения. Но семейный бюджет трещал по швам, и конечно он был, по мнению жены не настоящим мужиком, такую зарплату в банке сопливая девчонка получает. Александр промолчал и жена самоиссякла.
Спать Александр, тем не менее, лег в прескверном настроении. И тут он вспомнил события утром и днем. Мысли потекли вначале ручейком, а затем превратились в широкий поток.
"Если я могу выращивать, вернее, ускорять рост растений, то, как быстро. Тут надо проверить. И вообще нужно точно установить у всех ли растений я могу ускорить рост. Всегда ли я это могу делать и конкретно, как это у меня получается?"
А первый раз из колхоза меня вывозили, по-моему, на торжество. Праздновали годик дочке. Праздновали у нас, ребенок тоже сидел за столом на коленях у мамы. Отличалась она к тому времени довольно независимым характером. Например, ещё с первых дней жизни отказывалась спать ночью, и спала днем на улице. При таком режиме и мы почти все, за исключением, пожалуй, тестя, тоже спали днем, по возможности. Мне это было затруднительно, так как я работал. Теща спала сидя на табурете, опираясь на ручку коляски, на улице. Отчего рессоры у коляски вскоре полетели. Если же дочь не спала, то категорически не желала лежать или сидеть в коляске при прогулках. Она просто вылезала из неё. И её постоянно приходилось подхватывать и усаживать обратно.
С тем он и уснул. А утром его наверно черт попутал. Он подошел к ящику с рассадой, вернее жена пока только посадила на рассаду помидоры, и, растопырив пальцы, простер ладони над ящиком. На этот раз он, как бы представил себя на месте семечка, как из него появляется росток и, пробивая толщу земли, устремляется наружу. Из земли выползли ростки, потянулись вверх и раскрылись двумя листиками. Александр даже испугался и, как напроказивший школьник, юркнул на кухню.
И когда он уже заканчивал с чаем услышал.
"Ой, что это?"
"Чего ты?" - спросил он, входя в комнату.
"Помидоры проросли".
"Ну и что?"
"Как что, я семена вчера посадила, а они сегодня вылезли".
"Ну?"
"Они же дня через три, четыре появляются, а эти уже и листочки расправили".
"Так что плохо, что ли?"
"Да не плохо странно просто".
Уже спускаясь по лестнице, Александр констатировал, что ему и помидоры подчиняются, а вот интересно было бы вырастить до плодов, но они наверно должны опылятся, да наверно и в ящике им будет места мало.
Осенью я перестал фотографировать дочку и вообще фотографировать на довольно долгий срок. Связано это было, похоже, с болезнью дочки. А если уж быть точным у двух нянек дитя отравилась. Причем совершенно глупо. Дочкина игрушка была перемазана творогом и провалялась она наверно с день. А ребёнок в эти годы всё тащит в рот. Один из важнейших каналов познания мира. И облизав этот творог, дочка отравилась. В больнице она пролежала сутки на столе, у неё сбивали температуру обертывая в мокрые простыни. Похоже, тогда она и застудила почки. А ещё с той поры до школы дочка не отпускала от себя маму. До этого она к ней была достаточно равнодушна. Мы, как-то гуляя с ней, отпустили ее, и она потопала от нас, не разу за своё путешествие не оглянувшись. Я уже потом побежал за ней и вернул обратно.
К остановке Александр подошел одновременно с трамваем, и в нем были свободные места, чем Александр и не преминул воспользоваться. Мысли понеслись.
"Так если я могу выращивать растения, правда, не ясно все ли, то это открывает большие возможности. Например, можно собирать по урожаю каждый день, на рынке зеленью свежей торговать. Вот только кто это делать будет? А может куда-то сдать можно, но вроде овощи от населения не принимают. Может какие-то лечебные травы растить и в аптеку сдавать. Да, но их сушить нужно. Ладно, семью я картошкой и капустой на зиму обеспечу, наверно ещё морковью, репой и прочей всячиной. Но нужно что-то, чтобы дало доход сейчас. Вот если бы был Новый год, можно было елочки вырастить и продавать. Хотя опять, кто торговать будет, и, вообще интересно, деревья будут расти, и как быстро? Стоп, а если пойти на какое-нибудь деревообрабатывающее предприятие и предложить им деревья на корню. Вот, например рублей за сто один ствол, сейчас говорят, лес за полторы тысячи кубометр идет, да ещё перевозка. Так что у меня с руками оторвут. Вырастишь десять стволов и тысяча в кармане, а как деньги наберутся, тут все говорят о приватизации, можно будет приобрести какое-то предприятие. А может и не нужно приобретать, ходить по предприятиям и предлагать свои услуги. А может оставить себе часть продукции и за счет неё вести обмен. Древесина говорят, хорошо идет, а там глядишь и за границу можно выйти. Черт жутко заманчиво. Надо только проверить, как у него с деревьями получится, но где семена взять? Пойти в рощу и поискать шишки, хотя где сейчас шишки найдешь, наверно все под снегом. По осени они с сыном ходили в рощу, и он всё шишки собирал, может что-то у него осталось в игрушках. Надо вечером ревизию сделать".
Ноябрь того года мне запомнился милицейской машиной рядом с плакатом Брежнева, неподалеку от нашего дома. Пока сообщения о смерти первого секретаря не передали, она так и стояла. А молчали об этом сутки. Потом был Андропов. На этого очень надеялись, он порядок наведет, но здоровья у него не было. Про Черненко вообще нечего сказать. А мне просто хочется сказать, что я совсем не в восторге от тех времен. С каждым годом становилось всё хуже и хуже. И восторг по тем временам не разделяю. Сейчас тоже не блестяще, но мне представляется, что сейчас мы проедаем, что было создано тогда, но не при Брежневе. При нем, как раз и начали и до сих пор не можем остановиться. Но больше всего я не могу простить, в принципе это конечно субъективно, что должность инженера низвели до самого низкого уровня. Самый расхожий анекдот, чтобы сто двадцать рублей получать нужно институт кончать. Относительно моего хобби, в то время открытки по живописи ещё выпускали, а потом провал. С начала девяностых и до конца века я таковых не видел. Возможно, что-то в Москве было, но я туда уже не ездил.
Александр глянул в окно, перед его взором проплывал город, трамвай переезжал какую-то площадь, наконец, до него дошло, что сейчас будет остановка и нужно выходить.
Вечером, походив по комнате, Александр приступил к выполнению своего плана.
"Игорь, что это у тебя бедлам в ящике с игрушками",_ подступил он к ящику, и засунул руку на самое дно, про себя подумал: "Если на дне не найду, придется весь ящик перерывать".
Но видно тут судьба благоволила, рука нащупала размашистую шишку.
"Ладно, в выходные мы с тобой займемся", - сказал Александр, ретируясь в спальню, и, зажимая в руке находку, чтобы Игорь не увидел, что, возможно, было чревато большими осложнениями. Подойдя к трельяжу, и включив бра, он стал разглядывать шишку.
"Вот чешуйка есть, как бы их ухватить. У Ольги пинцет есть. Где он лежит? А вот. Нужно успеть, а то Ольга из магазина может подойти и тогда не избежать нагоняя".
Александр пинцетом ухватил и вытащил чешуйку с зернышком. Набрал он их штук пять, не много конечно, но для дела хватит.
"Так, а теперь куда это посадить? Только на улице, где-нибудь в проталину. Так, а теперь вопрос, как улизнуть из дома? Сейчас нельзя он один с сыном. Когда придет Ольга сказать, что звонила мать, нет, Игорь может проболтаться, что никто не звонил. Позвонить самому. Пожалуй, не стоит. Ладно, подождем до завтра и задержимся, якобы на работе и якобы на собрании, или попробовать с работы пораньше смыться".
Положив семена на лист бумаги, и сложив его конвертиком, Александр отправился на кухню к картошке.
Ну и самое яркое это поездки в Москву за продуктами, из ближних городов электричками, едет зеленая колбасой пахнет, а из тех, что подальше самолетами. Но я что-то обзорами начал заниматься. С каждым годом я все больше узнавал Москву. В центре я уже, по-моему, облазил все закоулки, в попытках найти магазинчик, где очередь поменьше, а выбор побольше. А так, как с каждым годом этот выбор уменьшался и норму отпуска в руки также сокращался, приходилось осваивать окраины. Причем желательно подольше от метро и фирменных магазинов. Варианты с черного хода с доплатой сверху или забор готового пайка у родственников у меня отсутствовали. Но был один утешающий меня во всем этом момент. Это покупка открыток. Про треугольник на Арбате я уже писал. Ещё "Книжный мир" недалеко от "Детского мира". Потом я обнаружил магазин с книгами из союзных республик, но довольно поздно. На улице Горького это книги из социалистических стран, но тут конечно, как повезет. Обычно к моим появлениям там ничего не было. Правда, однажды, как раз, перед тем как таковые вообще исчезли, я купил наборов девять словацкого издания.
С работы Александру удалось улизнуть на целый час раньше. Выйдя на остановке из трамвая, он направился в рощу, по дороге ему попался магазин "Природа" и он зашел в него.
Давно он тут не был, в детстве заходил, смотрел в большом аквариуме у окна вуалехвостов и телескопов. Сейчас аквариумов не было и в помине, правда, приглядевшись, он увидел два пустых аквариума, задвинутых с глаз подальше, а в растительном отделе шла торговля семенами, раньше там были цветы в горшочках. Сейчас же кроме семян продавали микропарники, да компост, какого-то малого предприятия.
Всю остальную дорогу до рощи Александр представлял, чтобы он сделал, если бы у него был магазин.
"Во-первых, можно было бы организовать продажу тех же семян по заказу, даже по телефону. Заказывают предварительно на следующий день. Я с утра выращиваю растения, там место есть и получите заказ. Ну конечно любые цветы, опять же на заказ, лишь бы семена были. А ещё можно аквариумные растения выращивать, правда, неизвестно могу ли я на них влиять. Но опять же нет денег на покупку магазина. Вообще можно координально решить многие проблемы, скажем откорм всякой живности, да и сейчас вон с хлебом перебои. А так вырастил зерно, перемолол и пеки, что хочешь. Правда туда наверно ещё что-то надо, да и оборудование по переработке нужно, то есть опять нужны предварительно деньги.
Но вот и пункт назначения. Надо бы найти место по безлюдней, да и что-то земли не видно, снег кругом. А ведь и земля то мороженая. Да, похоже, его идея терпит фиаско, а ближе к опушке может земля есть".
На шестьдесят лет образования СССР я снова обратился в библиотеку Горького и навязал им свою выставку открыток. Вернее отдал я открытки, и они выставили их на стенде, каком обычно выставляли книжки. Вид, конечно, как и раньше был убогий. Правда, заведующая отделом, но я не уверен, так ли называется её должность, обещала сообщить в газету о моей выставке. Правда, это я тоже не смог узнать, так как "Калининскую правду" не выписывал, но думаю, вряд ли там что-то было об этой выставке.
Проходя по роще Александр, миновал прогалину засаженную маленькими елочками.
"Может на них попробовать, нет лучше с самого начала".
Но и опушка его порадовала всё тем же снегом. Что же теперь дожидаться, когда он растает, и тогда Александр сошел с притоптанной тропинки в сугроб и стал ногами расчищать снег. Вот показалась пожухлая трава, ещё поводив ногой по этому снежному ёжику, Александр пожалел, что не взял саперную лопату, но она у него на даче. Попытка каблуком расковырять ямки ни к чему не привели.
Найдя обломок доски Александр, худо-бедно всё-таки проковырял, что-то отдаленно напоминающее ямки, заложил семена, присыпал не то землей, не то снегом и не на что, не надеясь, опять представил себя растением.
То ли от отчаяния, то ли от мысли, что дерево наверно сильно ускорить в росте, Андрей даже не уловил, как появился росток. Он взметнулся вверх тонким стройным стволиком, который на глазах стал утолщаться, а затем Александра засыпало шишками. А дальше пошли совсем чудные дела, то ли это проросли другие семена, то ли это пошли семена из новых шишек, а может то и другое вместе. Короче вверх пошла густая поросль.
Александр, присевший под шишечным дождем, еле выбрался из этих дебрей.
"Так, что из этого следует?" - глядя на землю, рассуждал Александр. Вокруг стволов снега не было.
"Это получается из них при росте тепло даже идет, вон снег растопили. Значит наверно можно зимой овощи без парника выращивать, хотя их нужно ведь опылять, а где насекомые и потом возможно у растений такой энергии нет, как у деревьев. Но он ведь не взял ещё шишек с семенами. А теперь и не проберешься, да и наверно всё, что могли прорости, проросли".
Зимой я с архитектором попал в колхоз, где-то в декабре. Основные работы это погрузка дров с делянок, раза два собирали и рубили ветки для заготовки хвойной муки. Но самое интересное это как мы трактор вместе с молодым пареньком трактористом пытались вытащить из леса. Как нам поведал тракторист, ещё в октябре этот трактор завяз на дороге и заглох. Парень побежал к председателю и стал просить другой трактор. Дело было в конце рабочего дня, и трактор так и остался в лесу до утра. Ночью ударил морозец, и по утру трактор не удалось вытащить, так как он примерз по всему днищу. Уже зимой в районе узнали об оставленном тракторе и специально, чтобы его вытащить, послали туда нас. Похоже, секретарь был не то большой шутник, не то большой дурак. Этот трактор потом уже весной двумя тракторами выдернули.
Александр посмотрел вверх, его первенец вымахал метров на пять, шесть. Жалко он время не засек, сколько это продолжалось, но буквально минуты.
Мысли так и роились в голове, налезая друг на друга и не давая, друг другу толком оформиться. Александр в полнейшей растерянности потопал домой.
Дома тоже всё было не, слава богу. Жена поругалась с сыном. Игорь совершенно искренне уверял, что никакие шишки он к ней на зеркало не кидал.
"Так это я на радостях, что добыл семена, забыл замести следы", - подумал Александр, и вслух повинился: "Да это я положил".
"Где ты её взял?"
"Не помню. Попалась под руку, я машинально положил её".
"Где ты её взял? Я у Игоря убиралась, их все выгребла".
"Да положение усложняется, где же шишки искать?" - подумал Александр, а вслух сказал: "Да не помню, я же говорю, машинально положил".
Весной наша мастерская переехала из центрального здания в примыкающее крыло. Но это был не серьезный переезд, на этом же этаже. Вперед по коридору и за угол. Правда, после угла нужно было ещё до самого конца тащить. Это здание было построено раньше, а то здание, из которого мы переезжали строили, когда я ещё учился в институте на втором курсу, тогда я ходил к ребятам в общежитие и проходил мимо забора, за которым был котлован под этот корпус. Но я отклонился. Так вот в старом здании была не коридорная система, а были отсеки. Открываешь дверь, попадаешь в один отсек, прошел открыл дверь, попал в следующий. Так вот наша группа попала в самый последний отсек.
Александр, сидя за столом, вспомнил дождь из шишек, и его осенила идея, но для этого придется опять идти в лес и ещё один вопрос.
"Оль, как там помидоры?" - начал разговор Александр издалека.
"Какие помидоры?"
"Ну, рассада".
"Нормально".
"А как ты определяешь хорошие семена?"
"В соленую воду опускаю, а чего ты вдруг заинтересовался?"
"Да так", - прекратил расспросы Александр, а про себя подумал, что нужно в книжках почитать.
Утром Александр взял из шкафа одну из книжек по огородничеству и пока ехал до работы, штудировал её на предмет выбраковки семян. А после работы Александр опять направился в рощу, и там не долго выбирая, подошёл к молодой сосенке и погнал её в рост, пока с неё не посыпались шишки. Загрузив урожай в портфель, он довольный отправился домой.
Пожилой мужчина, издалека наблюдавший за манипуляциями Александра, подошел к сосне, и долго смотрел на неё и шишки, очевидно пытаясь понять, что же сделал Александр.
Ближе к лету у меня была подработка в политехническом институте, её мне организовала мать. Я вел раздел "Охраны труда" у дипломников. Досталась мне специальность "Производство строительных конструкций". Охрана охраной, но что они чертили на строительных чертежах, я только диву давался. Но в принципе это не по их профилю. И ещё мне понравилось, как тщательно считали количество часов, которые я буду вести. Не дай бог, чтобы оказалось их вот столько, сейчас уже точно не помню. Тогда у меня будет идти педагогический стаж, а это значит, я буду работать не на полставки. У меня было меньше, и мне милостиво разрешили.
2
Шелушение шишек Александр отложил до работы, и в обед занялся этим вопросом.
Уже вечером Александр начал обдумывать, что же теперь делать и как.
"Насколько я помню, в районе за железной дорогой было какое-то лесопильное производство. Нужно дойти до начальника и предложить свои услуги в поставке леса. Нужно его заинтересовать, а потом глядишь можно и на запад выйти, новое оборудование закупить и дела пойдут".
После долгих поисков Александр нашёл пилораму, потом пришлось пробираться через завалы обрезков и коры к корпусу. Затем пришлось искать начальника, что было совсем уж странно, так как в здании и было-то четыре стены и несколько комнатенок, но визг стоял жуткий.
Начальник оказался небольшого роста, мужчиной, почему-то в фуфайке с драным плечом. Он пригласил Александра в свою конторку, где шум был потише и можно было, что-то услышать.
"Ты работу ищешь? У нас сейчас туго с материалами или точнее с финансами", - начал разговор начальник.
"Да нет. Я хочу предложить вам лес".
"Где".
"Здесь".
"Не понял".
"Я выращиваю сосны и продаю на корню вам. Вы платите мне за них, и на этом расходимся. Но вы говорите, что у Вас и финансов нет".
"Так погоди. Сколько же мы будем ждать, пока ты их вырастишь?"
"Выращу я их быстро, минут за двадцать - тридцать".
"Как?"
"Ну, увидите. Вопрос в другом. Вы согласны взять лес?"
"И почем?"
"Сто рублей за сосну и деньги мне нужны сейчас".
"Сейчас не получится, у нас нет наличности, но есть вариант. Ты, как говоришь, выращиваешь, мы это обрабатываем, продаем клиенту, и тогда у нас будет наличность, чтобы расквитаться с тобой. Идет такой вариант".
"Может рискнуть", - подумал Александр, а вслух спросил: "И как долго всё это будет?"
"День, два".
"Хорошо, а где мне их вырастить?"
"А это мы сейчас прикинем. Пойдем на воздух".
Осенью я попал в колхоз на сушилку. Это мне запомнилось тем, что я впервые увидел ночью сонных мух. Сушилка ведь работала круглосуточно, и мы были в ночной смене. Мы вдвоем залезли в бетонный бункер, и я увидел стену всю покрытую ковром из мух. Они сидели и никуда не улетали, причем это были те здоровые с зеленым, не то синим отливом мухи. Так я узнал, что ночью мухи в отличии скажем от комаров, спят. А ещё мне запомнилось питание, которое нам поставлял колхозный электрик. Он приносил со свинофермы селедку, мы выкапывали с поля рядом молодую картошку, запекали её, ведь на сушилке же работаем, и поглощали столь не хитрую трапезу. Правда, позднее электрик поведал нам, что селедка была из бомбажных банок, но он уверял нас, что это ерунда, свиньи же едят и он уже, сколько времени ест. Когда он нам рассказал мы, по-моему, уже раза два или три питались этой селедкой и без последствий.
Они выбрались, иначе не скажешь, из здания и пошли к торцу, куда из штабеля по каткам уходило бревно за бревном. Начальник походил, поприкидывал что-то про себя и, наконец, принял решение.
"Слушай, ты вот на этом куске, сколько деревьев можешь посадить?"
Александр и сам толком не знал, сколько можно посадить на этом клочке, но решил не ударить лицом в грязь и, прищурившись, сказал: "Да штук десять".
"Тебе ещё чего-нибудь нужно?"
"Да ямку бы выкопать".
Земля была свободна от снега, но очевидно проморожена.
"Сергей, подойдя сюда, вместе с ломом".
"Что тебе Арсеньич?" - спросил молодой парень, в телогрейке и джинсах.
"Ну-ка колупни десять ямок".
"Какой глубины".
"Да сантиметров пять и через пол метра", - вступил в разговор Александр.
Сергей поглядел на начальника, очевидно подозревая здесь какой-то подвох.
"Давай Сергей", - подбодрил его начальник.
Хмыкнув и мотнув головой, Сергей принялся за работу. На каждую ямку у него уходило по одному удару.
"Сойдет?" - спросил он, кончив дело.
"Вполне", - ответил Александр, и, подойдя к рядку, присел к первой ямке. Бросив в неё зерно, он заровнял её, как мог осколками земли, перешёл к следующей. Пройдя по всему ряду Александр остановился и вернулся обратно, так как, вырастив сосны, пришлось бы пробираться обратно или по коре и обрубкам, или по штабелю.
Глава вторая.
В которой продолжается повествование об Александре, решившем применить свою способность для нужд деревообработки.
Владимир появляется на середине повествования, но просит продолжать.
Далее Александр, похоже, попадает, если не к мафии, то явно к преступным элементам. И, несмотря на предостережения жены, Александр даёт о себе рекламу на всю страну.
Автор всё про тоже, про своё.
Александр простер руки к посадке и сосредоточился на семенах. Из земли опять вырвался стволик с расходящимися ветками и устремился вверх. Александр увидел, что вышли все десять деревьев и дружно принялись в рост.
"Ни хрена себе. До чего наука дошла", - воскликнул Сергей.
"Да это экстрасенс", - высказал свою версию начальник.
"Тогда ему, как пианисту руки надо беречь", - сказал Сергей.
В это время сосны выдали шишечный дождь. Александр, повернувшись к начальнику и Сергею, сказал: "Нужно шишки убирать".
"Зачем?" - спросил Сергей, очевидно поняв, что это придется делать ему.
"Из них тоже сосны вырастут, тут будет бурелом", - объяснил Александр.
"Сергей сбегай-ка к проходной, там, у Дмитрича метла была", - предложил начальник.
"А, точно", - повеселев от такой малой механизации, воскликнул Сергей.
Не дожидаясь его, начальник сам стал ногами отшвыривать от ближайшего дерева шишки. В это время к ним подошли напарники Сергея.
"Ребята помогите. Нужно все шишки убрать", - обратился к ним начальник.
"Чего это?" - спросил, уже в годах, мужчина.
"Понимаешь, из них сосны вырастут, ты тут не продерешься", - объяснил на этот раз начальник.
Мужчина поджал губу, но за шишки принялся. Тут подоспел Сергей с метлой, дело пошло быстрее.
В проектном институте я работал уже шесть с небольшим лет и, в отличие, от преведущих моих мест учебы и работы меня не привлекали к изданию газет. Да и не удивительно в мастерской своих художников хватало несколько бригад архитекторов. Я, правда, в бригаде кое-что рисовал на новый год, для оформления рабочего помещения. Вот, пожалуй, и всё, где нашлось применение моим рисовальным навыкам. На новом месте, в последнем отсеке, мне на глаза попалась тряпка на батарее, рядом с моим рабочим столом. Цвет тряпки вызвал у меня ассоциацию с крысой. И я решил на будущий год сделать из этой тряпки куклу крысы. Решил и сделал. Но самое смешное, что через день ко мне пришли архитекторы и попросили мою крысу для газеты.
Алексей опять принялся за выращивание, и тут из кучи коры вверх полезли несколько новых стволиков, Пошли они в разные стороны друг от друга, и как видно эти деревья не прочно закрепились корнями в мусоре, и поэтому повалились.
"Серега плохо ты подметаешь", Услышал Александр за спиной. Опять хлынул шишечный дождь. Рабочие снова принялись за шишки. В это время из цеха вышли ещё двое.
"А вот ещё, давайте шишки собирайте", - предложил им пожилой мужчина.