- Не верьте тем, кто говорит, что нет ничего страшнее гнева царя. Или воина-перса, стоящего над тобой с клинком. Самое страшное в этом мире - это морская болезнь. - именно так думал Андрей, стоя на палубе своей пентеры (* крупный пятипалубный гребной корабль, линкор античного мира), на которой держал флаг сам адмирал (* все звания ниархийской армии и флота даются в адаптации) Неарх.
Естественно, эти мысли не значили, что потомственный моряк Андрей, более двадцати поколений предков которого жили морем, рождаясь, живя и погибая на палубе корабля, страдал от морской болезни. Отнюдь нет. Но вот Ипатий, жрец Посейдона, от этой болезни страдал, и сейчас активно опорожнял содержимое своего желудка прямиком на палубу. В этом была некая ирония - жрец бога морей, не способный нормально пребывать в море.
Андрей поморщился. Как всегда, стоит только надраить палубу, как кто-то ее обязательно испачкает. Столько работы псу под хвост!
- Капитан! Я конечно понимаю, что вы уважаете жрецов, но это совсем не повод позволять им пачкать верхнюю палубу содержимым своих желудков. - Андрей обернулся и увидел Неарха. Командующий только вышел из своей каюты и пребывал, судя по всему, в прекрасном состоянии духа. Только этим можно объяснить тот факт, что и он, и Ипатий не отправились кормить рыб за борт.
- Сию секунду все исправим, мой адмирал! Алкид, ну ка убрал его святейшество с палубы куда подальше. И убери эту лужу! - заорал командир корабля на своего боцмана, который в этот момент дремал, привалившись к мачте.
Тот вскочил и несколько секунд дико озирался, пока приказ продирался в его разум сквозь броню дремы. Сообразив, что от него требуется, он развернул бурную деятельность. Не прошло и нескольких минут, как жрец уже сидел в тенечке на второй палубы, а следы его слабости рьяно отчищали сразу пять юнг. А между тем адмирал Неарх уже стоял, облокотившись на бортик палубы и смотрел на океан.
- Капитан, подойдите сюда! - крикнул он.
Андрей, моля про себя всех богов, чтобы те смиловались и не заставили адмирала обрушить на его голову громы и молнии.
- Как вы думаете, Андрей, когда мы достигнем нашей цели. - спросил он, когда капитан его флагмана подошел поближе.
- Не могу знать. - ответил ему тот.
- А кто знает? Смотрите, прошло уже несколько месяцев, и все это время мы идем на юг, лишь совсем недавно начав забирать к западу. А между тем флот лишился уже трех кораблей, когда попал в последний шторм.
- При всем моем уважении, мой адмирал, я не думаю, что потеря диеры (* легкое гребное боевое судно, чье использование во многом аналогично использованию корвета парусной эпохи) и двух транспортов сильно повлияет на нашу экспедицию. - осторожно ответил Андрей.
- Не пытайся показаться глупее, чем ты есть! - вспылил адмирал. - Вы прекрасно понимаете, о чем я! Половина судов флота разваливается на глазах. Из пентер, которые являются нашей основной ударной силой, только "Вавилон", на чьей палубе мы сейчас стоим и "Александр", где сейчас находится василевс (*царь. В данном случае скорее наместник Александра на всех свежеоткрытых землях, обладающий неограниченными правами и не отчитывающийся (в связи с невозможностью постоянной связи с метрополией) ни перед кем) Гефестион, способны продолжать путь. "Пелла" же и "Ахилл" серьезно повреждены, а про "Аполлона" и говорить стыдно - трещина, прошедшая через весь корпус, угрожает нам разломом этого судна.
- И что вы предлагаете, мой адмирал?
- Сделать где-нибудь небольшую остановку, на месяц, не больше. Отремонтировать корабли и плыть дальше. А то так я думаю, что единственное место, куда мы доплывем, это причал на Стиксе.
II
Месяц растянулся почти на год. Ситуация с кораблями оказалась еще более ужасающа, чем казалась. Лишь сорок два корабля эскадры дошли сюда, до южного края мира, без значительных повреждений. Остальные же из трехсот сорока кораблей были более или менее повреждены. Так, "Аполлон" было решено вовсе не ремонтировать - трещина сквозь весь корпус делала более чем вероятным уничтожение корабля первым же штормом. Та же судьба постигла еще четырнадцать диер, четыре ноэры (* легкое однопалубное судно) и шесть транспортных парусников.
В результате адмирал Неарх оказался перед сложным выбором - что делать с людьми с разрушившихся судов: принять их на борт остальных кораблей эскадры, тем самым перегрузив их, или оставить здесь, обреченными никогда не увидеть родину. Его сомнениям положил конец Гефестион, этот давний и близкий друг (если верить слухам - ОЧЕНЬ близкий) Александра, который решил присоединить эти земли к своей провинции. Во исполнение этой идеи помимо тех полутора тысяч, которые составляли команды разрушившихся кораблей, еще две диеры и одну тетреру с их совокупным экипажем в 500 человек.
И вот сегодня Андрей стоял на мостике "Вавилона", идущего на выход из столицы епархии (*в данном случае не церковное, а светское владение уровнем ниже провинции-басилии) Нотия провинции Нео Гея Александрии Нотии - этого порта южных морей.
- Ну что, капитан, снова в море! - трубный глас Неарха, подкравшегося сзади, даже немного испугал Андрея - его рука будто сама легла на рукоять меча.
- Да, господин адмирал, снова в море! - радостно ответил капитан флагмана.
III
- Говорил я, Посейдон не благоволит! -причитал Ипатий.
И было из-за чего причитать. С того момента, как флот покинул Нотию, прошло больше года. За это время были потеряны три пентеры, более тридцати диер, почти все ноэры и множество торговых кораблей. Берег Смерти - так назвали западное побережье Африки матросы с уцелевших кораблей. И было за что его так назвать - этот берег унес жизни более чем половины экипажа флота.
Но вот кончился ужасный Берег Смерти, флот, шедший на север, снова свернул на Запад и встал в русле великой реки, получившей название Нотиянил(* дословно - Южный Нил, более известный нам как Нигер). Там жили черные-черные люди, по сравнению с которыми нумидийцы казались белыми, как греки. Были они глупы и жили как варвары, не стыдясь своей наготы. Впрочем, говоря по правде, в этакой-то жаре их можно было понять. Но понять - не значит принять.
Что печально, так это то, что они, как и все варвары, были агрессивны и желали отнять у воинов великого Александра все то, чем их так щедро наделила мать-Македония. Приходилось организовывать экспедиции против них, в которых принимали участие все, в том числе и Андрей. В одной из таких экспедиций он чуть было не погиб. А было это так...
- Черномазые справа идут! - орал боцман "Вавилона" Алкид, сошедший вместе со своим капитаном на берег.
- Вижу! - почти в унисон крикнули Андрей и Никанор, который командовал диерой "Арей" на море, а здесь, на суше, возглавлял отряд из двадцати бойцов абордажной команды.
Но то, что они видели, не сильно помогло им. Черные дрались, как сам Арес, и несмотря на преимущество греческого оружия перед палками и камнями местных варваров, одолевали. Главной проблемой греков было то, что они не могли создать строй в условиях джунглей, а были вынуждены сражаться с неграми один н один, превращая тем самым бой в серию схваток.
Вот перед Андреем гигантский негр, почти на две головы выше капитана флагмана, который сам был мужчиной немаленького роста. Его палица со свистом рассекла воздух и опустилась на щит, которым Андрей рефлекторно прикрыл себя.
Андрей вскрикнул и понял, что это была плохая идея - рука, на которую пришелся удар палицой, стала будто парализованная. Андрей, выставив меч и не в силах прикрыться щитом, отходил. А черный - наступал. Удар за ударом он лишал Андрея сил. Вот выбит меч, вот Андрей на земле. Черный заносит свой инструмент войны, его глаза горят торжеством... Но вот раздается тот неповторимый звук, который издает меч, проходящий через внутренности, и негр, поняв, что он есть покойник, с диким ревом разворачивается и наносит страшный удар, последний удар павшего бога войны, снося голову ударившего его в спину Никанора...
В целом тот бой закончился удачно, хотя Андрей не мог нормально двигать левой рукой почти месяц.
Но вот они запаслись всем, что надо флоту, и продолжили свой путь. Ничего не предвещало беды. И тем страшнее был внезапно налетевший шторм...
- Как вы думаете, капитан, когда шторм закончится? - не обращая внимания на причитающего Ипатия, спросил Гефестион, который после гибели "Александра" перенес свой флаг на уцелевший "Вавилон", поближе к адмиралу Неарху.
- Не знаю. Бушует уже почти две недели. Я до этого еще ни разу не видел столь страшных штормов. - ответил ему Андрей.
- Человек за бортом! - раздался внезапный крик.
Гефестион и Андрей подбежали к борту и увидели, что в воде находится боцман Алкид, которого, очевидно, смыло налетевшей волной. Помочь ему в шторм было нельзя. Волна, еще одна, и голова Алкида скрылась под водой, чтобы больше никогда не увидеть солнечный свет.
IV
Все кончается. Кончился и шторм. И вот "Вавилон", во главе сильно поредевшего флота из сорока двух кораблей, рыскал в неизвестных водах, ища место, где можно приземлиться. Вода, везде вода, и так уже месяц. Кончились продукты, почти кончилась вода, матросы были на грани голодного бунта. Все шло к тому, что флот погибнет в море...
- Земля! - раздался крик впередсмотрящего с мачты. - Земля!
Вот и все, подумал Андрей. Мы окрыли новые горизонты этого мира и зашли за них. Теперь наступает время обустройства на новых землях - время плуга, не меча. И эти земли познают радость быть частью великой империи, охватившей весь мир. Слава тебе, божественный Александр. Слава!