Гай Деций лежал, прячась в густом кустарнике, и курил, щурясь от яркого солнца. Все, что мог он уже сделал, теперь оставалось только ждать.
Не в первый раз он командовал подобными акциями, но это ожидание всегда действовало на нервы. Он знал, что рядом точно также лежат и ждут его бойцы. Очень может быть, что кому-то из них осталось жить лишь пару часов. Гай затушил окурок и осторожно перекатился на бок. "Скорее бы началось, что ли", - подумал он, глядя на дорогу.
Дорога была пустынна, если не считать черной галки, деловито расхаживавшей по потрескавшемуся асфальту. Гай прислушался. Ничего, только стрекот цикад, да гудение нагревшихся за день проводов ЛЭП.
Он еще раз обдумал план нападения. Беспокоил его Марек - новый гранатометчик, приданный ему вместо погибшего в прошлом рейде Хельги. Этот совсем еще зеленый пацан из какого-то славянского княжества еще ни разу не бывал в деле, но командовавший интербригадой легат настоял, чтобы с отрядом Гая шел именно он. Наверное потому, что никого другого не нашлось. Не подвел бы.
Шум моторов внезапно оборвал его мысли. Начинается. Гай еще раз проверил затвор автомата и напряженно уставился на дорогу. Сейчас. Уже скоро...
Шум приближался. Явственно различалось урчание тяжелых грузовиков. С востока шла колонна машин. Скоро в поле зрения показался первый БТР с намалеванным на броне полумесяцем и скрещенными саблями, эмблемой дивизии "Цэрэг", за ним пылил крытый брезентом грузовик.
"Долбанные ублюдки", - с ненавистью подумал Гай, - "Хрен вам, а не Иерусалим. Ну давай, Марек, давай..."
И тотчас, будто в ответ на его беззвучный приказ, к броневику метнулся дымный след, раздался взрыв. Сейчас же где-то сбоку застучал пулемет. Бой начался.
Подбитый БТР, неловко развернувшись, загородил проезд всей колонне. Из него выскакивали солдаты и тут же падали, скошенные огнем автоматов. Обстрел произвел страшное опустошение среди ничего не подозревавших врагов.
Гай, прихватив автомат ремнем к дереву и стреляя по-пулеметному, видел, как падали и дергались разрываемые пулями тела. За несколько секунд, в течение которых он успел расстрелять один магазин, первый грузовик превратился в месиво щепок, мяса и крови. Немногим лучше выглядел и второй.
Грохот выстрелов и разрывы гранат, казалось, заполнили собой все вокруг. Гай сменил обойму и продолжал расстреливать мечущихся врагов. Его захлестывал небывалый восторг, ни с чем не сравнимое опьянение боем и победой. Он знал, что его люди испытывают то же самое, что сейчас они готовы продолжать бой до конца. Но увлекаться нельзя. Их всего десять против целой роты врагов.
Заметив, что "цэрэги" опомнились и, укрываясь среди горящих машин, начали огрызаться огнем, Гай понял, что пора уходить. Солдаты с третьей машины, почти не поврежденной, уже успели рассредоточиться и полезли на склон, где в зарослях укрывались интербригадовцы.
Дисциплина в отряде была на высоте. По примеру командира бойцы бросили по гранате либо дали несколько "прощальных" залпов в сторону монгов, после чего один за другим нырнули в пещеру, разинутая пасть которой красовалась у них в тылу. Гай на автомате пересчитал их, убедился, что никто не отстал, и вошел в пещеру последним.
То есть не в пещеру. Этот древний туннель должен был вывести их на другую сторону скального гребня - и вывел, не прошло и трех минут.
Гай перевел дыхание - интересно, хоть один монг последовал за ними? - достал из подсумка радиопульт, проорал во весь голос "Огонь в дыре!" - и нажал на Большую Красную Кнопку. В сердце скалы что-то охнуло, грохнуло и выплеснулось наружу коротким языком пыли и пламени. Все, теперь можно не торопиться. Монгам придется потратить много часов, чтобы разобрать завал, и примерно столько же, чтобы найти обходную тропу. Конечно, они могут вызвать авиацию... Нет, вряд ли. Авиаторы монгов - надменные аристократы, они не любят гоняться за такими мелкими целями, как маленький отряд диверсантов.
Тем не менее, расслабляться не стоило - ни в коем случае не стоило.
- Продолжаем движение! - объявил Гай. - Ворти - ты в авангарде, Гепид - левый фланг, Марек - правый фланг...
("Новичок не подвел. Пожалуй, стоит его поощрить...")
... - я замыкаю; остальным растянутся в цепочку! Вперед, бегом марш!
Прошло менее часа, когда они вернулись в деревню. В этом затерянном в скалах поселении с единственной грунтовкой, ведущей в район, никогда не было постоянных оккупационных сил. Они прошли мимо покосившегося облупленного указателя "Asinum Provinciale". Их встретил у дороги староста Мойша. Даже монги не стали снимать с должности этого старого пройдоху.
- Всё нормально? - спросил Гай
- Да, воины, никто не приходил, - кивнул Мойша. - Эх, как там у вас грохнуло, даже тут слышно было!
- Служба, старик!
- Ладно, служивые, пойдёмте, Сарочка уже сварила обед!
Группа проследовала через деревню. Всё равно все знали, кого прячут евреи. Как и всюду на оккупированной территории, евреи и римские колонисты ещё поддерживали их, несмотря на насильную коллективизацию и отобранный в киббуцы скот. Попавшийся навстречу старый араб с ведром презрительно сплюнул, глядя в их сторону и свернул, не доходя сотню футов.
- Эти арабские и арамейские уроды когда-то непременно сдадут нас, - заметил Марек.
- Зря мы поощряли иммиграцию, - порворчал Ворти. - Я всегда говорил, что эти Константинопольские политиканы не доведут нас до добра.
- А за кого ты голосовал в прошлом году? - насмешливо спросил Гай.
- Сам знаешь, за кого проголосуешь, когда полицейские сверяют почерк на каждом бюллетене.
Через несколько минут они дошли до самого крайнего дома, вплотную прилепившегося к скале. В случае чего отсюда легко было уйти. Их встретила женщина.
- Проходите, обед готов!
Мужчины сидели с мрачными лицами, наворачивая похлёбку. Мойша покрутил ручку радиоприёмника.
"Завершился отход наших войск на заранее подготовленные позиции по реке Иордан" - проговорил голос Левитануса, - "отходя, наши войска нанесли противнику крупный ущерб, уничтожив 50 танков только за последние двое суток"
- Ага, и сами потеряли две сотни! - проворчал Ворти. - Вон, целое кладбище техники. Какие-то гробы на гусеницах, а не танки.
- И когда эти чёртовы индусы откроют второй фронт? - с тоской проговорил Марек.
- Да никогда! - Ворти поднялся - пойду ка я отолью. Он закурил и вышел. Хижина стояла почти вплотную к скале , выступ которой образовывал что то вроде козырька. Вот под этим козырьком Ворти и орошал сухую , безжизненную землю. Не успели еще последние капли упасть на землю , как наверху послышалась какая то возня , по склону покатились мелкие камешки. Ворти отбежал и вскинул автомат - Эй , кто там?
Слышно было как кто то зашевелился , потом неразборчивый шепот , потом на краю козырька показались две головы. - А ну слезайте оттуда , да поживей - ствол Ворти по прежнему не опускал. Через пару минут перед ним стояли двое более чем странных людей , неопределенного возраста , хотя скорее молодые чем старые , в каких то невообразимых лохмотьях , грязные.
- Наши танкисты и то почище будут - подумал Ворти и рявкнул - вы кто такие? Фамилия , имя , отчество , размер ботинок? Что вы там делали? Шпионили?
- Ватман и Дизайнер...
- Что?!
- Мы , Ватман и Дизайнер- пробурчал один из парочки.
- Это один на другом рисует что ли?
- Да нет. Это наши фамилии- первый неловко улыбнулся
- То то я смотрю , вы на Ивановых не очень похожи , ну ка давайте вперед , там разберемся кто вы такие и что с вами делать.
Глава вторая.
Биржа.
Алекс сидел на рабочем месте и пил кофе. Не сказать, что дела его последнюю неделю шли слишком уж блестяще, но, во всяком случае, без убытков. В наше время это уже хорошо. Обычный игрок на Фондовой Бирже Соединённых Штатов, он пристально наблюдал за новостями со всех концов света, что, в сочетании с недюжинными аналитическими способностями, помогало ему вовремя реагировать и избегать ошибок, в отличие от большинства коллег. Огромная страна, только что вылезшая из великой депрессии, за счёт грамотной политики президента Франка Розенбельдта, грозила погрузиться в новую пучину кризиса, в результате начинающейся мировой войны и потери кучи торговых партнёров.
"Скорее бы уже начинали продавать оружие, что ли!" - думал Алекс. - "промышленность незагружена, ценные бумаги еле поднялись от многолетнего минимума!"
- Что, Алекс, как дела? - спросил сосед Ахмед. - Слава Аллаху, похоже, восточные ромеи смогли остановить наступление этих проклятых Монгов?
- У меня всё ОК, - отозвался Алекс. - Но, друг Ахмед, не будь так скор в выводах! Держава Тимура находится на пике своей формы! Кроме того, долги ромеям отдавать теперь и не придётся! Я уж не говорю, что их военная организация не знает себе равных! Представь только, что у них есть рация в каждом десятом танке!
- Да ты что?! - Изумился ещё один коллега, Ким Чонг. - Что же, это они и нас сделают, если что...
- Не переживай, Ким, в случае чего наши стоящие заводы легко увеличат военное производство втрое, если не впятеро, всего за пару месяцев. Но лучше уж вооружать ромеев, чем лезть туда самим!
- Ты как всегда прав, Алекс!
- Но пора слушать новости. Включи-ка телевизор погромче!
- В эфире Новости на "Маяке", - бодро залопотал диктор, - как нам стало известно, сегодня, наконец, состоялось подписание договоров о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с тремя кавказскими малыми нациями - Грузией, Азербайджаном и Арменией. Согласно этим договорам, наша страна введёт туда контингенты войск численностью 20, 30 и 40 тысяч соответственно. Этот сугубо оборонительный пакт предусматривает в том числе и помощь при нападении любого противника. Президент Розенбельдт высказал уверенность в ускоренном развитии наших отношений с кавказскими нациями во всех сферах. В частности, Соединённые Штаты окажут помощь в организации демократических выборов в этих странах в следующем месяце.
- И чего этот старый немец Розенбельдт полез на Кавказ, лишний раз Тимурика подразнить решил?! Да в случае войны эти армии попадут под первую же бомбардировку исламистов! - заявил Ким.
- Всё правильно он делает!- ответил Алекс. - Вот увидишь! Кроме того, наши радары на авиабазах в Туапсе и Дербенте предупредят о любой неожиданности. А Розенбельдт, кстати, никакой не немец, по слухам он еврей из Дрездена.
Диктор меж тем продолжал: Правительство империи Тимура не возражает против размещения сил Соединенных Штатов в данном районе...
Согласно нашим договорённостям, продолжается отгрузка стали на Тебризский Танковый комбинат. В ответ на протесты ромейской стороны президент Розенбельдт заявил о готовности подписать торговое соглашение. Наша страна готова продавать Константинополю любое вооружение за золото, заявил президент. Соединённые Штаты продолжат политику взаимовыгодного нейтралитета.
А сейчас перед вами выступит вице-президент, Хуссейн Абама
-Сограждане! Братья и сёстры! Жители Соединённых Штатов! - раздался бодрый энергичный голос. - Сегодня руководством нашей страны было принято решение поддержать освободительный поход Китая и ввести наши войска в Восточный Туркестан, в связи с распадом прогнившего восточно-тюркского государства. Армия этой страны разгромлена, а родственное нам тюркское население взывает о помощи. Бандиты и мародёры орудуют там. Я, Хуссейн Абама, спешу заверить, что наша страна продолжит придерживаться нейтралитета. Народ нашей многонациональной страны, от Эльбы до Пхеньяна, От Анадыря до Сочи, от Норильска до Самарканда, озабочен ситуацией в мире, но миролюбив. Я, вице-президент Соединённых Штатов Золотой Орды, в этом золотом зале Казанского Кремля, торжественно клянусь, что мы никогда не допустим, чтоб хоть одна бомба упала на нашу территорию!
С открытыми ртами слушал выступление и Алекс из Кызыл-Яра, и Ахмед из тёплой Яны Орды, которую все чаще называли Новоордынском, и Ким из Кесона.
- Покупай!! - крикнул Ахмед. - Кашгарнефтехим немедленно покупай!!
-Экстренные новости! - продолжал говорить диктор. - Вчера новгородские сепаратисты подорвали автомобиль акима Московского улуса Юсуфа Беслан улы Дзугаты. С тяжелыми ранениями аким доставлен в больницу. Ответственность за терракт взяла группа "Варяжские медведи".
Пошла картинка, показывающая взорванный автомобиль, убитого шофера и охранника. Потом показали лицо взорванного акима. Тот улыбался сквозь густые усы, хотя чувствовалось, что это дается ему не легко. Левая рука Дзугаты висела беспомощной плетью.
- Продавай Новгородское пароходство! - закричал Алекс, - Срочно, пока цена не упала.
Ахмед подвинул к себе чашечку чая.
- Я всегда говорил, что этот осетин рано или поздно кончит также, как и его предшественник, Валей Ильяс улы Оглан. Помните, что случилось лет пять назад?
Ещё бы не помнить. Это была дерзкая акция. Новгородские и псковские сепаратисты, христиане и неоязычники, забыв былые распри, объединились. Им удалось как-то проникнуть на территорию Московского кремля и расстрелять машину тогдашнего акима из автоматов. Что самое удивительно, они сумели скрыться и никто не мог понять - как?
- Это все происки Константинополя, - продолжал Ахмет. - Они тайно спонсируют Новгородчину.
- Я слышал, что последнее время им помогают сканды, - вмешался Ким. - Недаром они не выдают сбежавшего Ворона.
- Да, - протянул Алекс, - Нехорошо все это, эфенди! Нехорошо.
- Да что это с тобой? - удивился Ахмет. - Знаю, знаю! Кто там в кого стреляет для нас один вопрос - как на курсе акций отразится! Дело не ждет! Аллахом клянусь, выгодные сделки упускаешь!
- Именно, - вставил Ким. - Только зря ты, Ахмет, все время Аллахом клянешься. А как же "не поминай имя Господа всуе"?
- Да пофиг, - Ахмед только отмахнулся. - И кто это говорит, кстати?! Тоже мне святоша нашелся! Ты бы, язычник, помалкивал! Эй, Алекс! Да что с тобой такое?!
Алекс задумчиво потягивал кофе.
- Взгрустнулось мне что-то эффенди, - сказал он наконец. - Что ж мы все деньги, деньги... А ведь там война идет.
- Кому война, кому мать родна, - наставительно процитировал Ким. - Так говорил Заратустра. Ну или еще кто. Не помню уже.
- Все бы вам шуточки. А у меня, между прочим, сын туда сбежал.
- Куда? - не понял Ахмет.
- И который именно? - поинтересовался Ким.
- Куда, куда... На войну. К ромеям. А кто... Ну, этот, который от Хильды, четвертой жены моей. Третий кажется от нее который. Или второй? - тут он задумчиво покрутил в руках чашку кофе. - Не помню. Да и не важно. Все равно - сын родной.
- А, Хильда, - протянул Ахмет. - Это иноверка из гепидов которая?
- Ну да. Красавица была! Я ее искренне любил. Целый год, между прочим! Я даже позволил ей детей воспитывать в ее вере. Муфтий разрешил официально и взял недорого.
- Вот, - кивнул Ахмет. - От этого-то все зло. А верил бы в Аллаха, так и горя б не знал, сейчас бы может тоже на бирже торговал.
- Так кто ж знал! А Хильда недавно приходила, не давай говорит, ему денег, на войну сбежит. В слезах вся. Он, говорит, мне так и заявил. Не могу, говорит, смотреть, как монги к Святому Городу подходят, а хочу, говорит, за веру родную встать.
Ахмед осуждающе покачал головой.
- Это их моды западные с толку сбивают. Молодежь нынче не та пошла! Работать не хотят, торговать не хотят, а только на шее у нас сидят. Ну а раз дела нет, так чем заниматься? Вот отсюда все эти... как у них там... контркультуры, во! Выйди-ка вот прям сейчас на проспект Менгли-Гирея. И что там увидишь? Ходят. Волосы накрашены, куртки эти кожаные с цепями, тьфу!
- И нашивки ромейские, - добавил Ким. - Модно теперь у них. Знаем. У самих детки подрастают.
Все трое покивали головами, переглянулись и Ахмед нажал кнопку звонка.
- А принеси-ка нам, кумыса, - сказал он в переговорное устройство. - Уфимского десятиградусного.
Через пять минут на столе стоял небольшой, на шесть бутылок, ящик прохладного и пьянящего напитка.
- А говорят у ромеев , ихнее пиво теперь в жестяных банках делают - Ким сделал еще пару глотков и поставил бутылку - представляете?
- Слушай, что ты говоришь - Ахмед поперхнулся - вот к примеру "Старый Мурза", как можно его в жесть закатать? Железо вкус убьет, нет с кумысом так нельзя.
- И говорят, оно у них полгода храниться может и не портится совсем - Ким открыл вторую бутылку.
- Химия там одна. Плохо у них со жратвой, вот химики ромейские и мудрят - Алекс отставил чашку - а нам это ни к чему, все свое, да и на продажу хватает.
- Это точно - Ким задумчиво смотрел, как кадык Ахмеда размеренно ходил по жилистой шее, глоток за глотком проталкивая кумыс в желудок.
- Ладно, расслабились и хватит , застольные беседы не оплачиваются - Алекс поднялся - может вечерком соберемся , посидим?
- Давайте лучше на скачки сходим, - внес предложение Ахмед. - В ближайшее время конюшня "Урал-батыр" готовится выставить своего фаворита.
- Ты ставку сделал? - спросил его Ким. - Помню, как месяц назад ты хвастался большим выигрышем.
- Тогда мне темную лошадку свояк посоветовал, - не стал скрывать Ахмет, - у него друг в конюшне "Ак Барса" служит. Сейчас советуют фаворита "Урал-батыра", жеребец известный. И жокеем у него - Юлай Салават улы, а он последнее время приходил первым и в Уфе, и в Астрахани, и в самой Казани. Но да ладно, Алекс прав, пойдемте работать.
Глава третья.
Беглец.
В то время, как над Иерусалимом и Казанью уже давно взошло солнце, здесь день ещё только готовился вступить в свои права. Мрак ночи нарушала лишь охватывающая восточную часть горизонта светлеющая полоска.
Это, впрочем, нисколько не мешало человеку, шедшему по кромке песчаной дюны - он относился к тем немногим людям, которые способны свободно видеть в темноте. Да и не обладай он таким природным даром - ему всё равно пришлось бы идти по ночам, ведь дневной зной, превращавший эти земли в филиал Аида, не оставлял одинокому путнику никаких шансов.
Восьмая ночь, как он пересекает эти забытые всеми богами места. С северо-востока на юго-запад. Двести миль - двести пятьдесят метрических лонгитюдов отделяло его от цели в начале пути. Теперь, если расчёты верны, оставалось не больше трёх или четырёх ночных переходов.
Только - если он найдёт воду. Тренированый организм мог довольно долго справляться с нехваткой пищи, но обезвоживание грозило обессилить его уже через сутки. А потом и убить.
Человек не боялся смерти. В конце концов, когда неделю назад погоня настигла его на борту Трансконтинентального Экспресса, он был куда ближе к ней, чем сейчас. Прыжок с этой махины, мчащейся на полном ходу, был смертельной игрой в кости, в которой шансы даже хорошо тренированного человека равны, в лучшем случае, одному к трём. Но ему удалось.
Путник взглянул на чёрный кожаный портфель, который держал в левой руке. Пять увесистых картонных папок синего цвета, плотно набитых бумагами и пенал, в который вложено восемь отснятых, но непроявленных патронов с фотоплёнкой - этот груз был гораздо ценнее как его жизни, так и жизни любого другого. Главное - доставить его по адресу.
Он на несколько секунд прикрыл глаза и вспомнил холёное круглое лицо того парня в сером жакете, которого пришлось убить. И "Вайзз", нацеленный в грудь. Хорошо, хорошо, что это были лишь хольдары - у них не хватило полномочий остановить Экспресс. Будь это вестигаторы... да даже Личная Служба Розуэллов - и ему бы не дали уйти и затеряться в песках и скалах.
Человек открыл глаза и остановился. Огонёк. Несколько шагов, что он прошёл с вслепую, подняли его на десяток дюймов выше - и из-за края соседней дюны стал виден маленький булавочный укол жёлтого цвета на фоне ночного неба - примерно в тридцати градусах слева по курсу.
Здесь нет военных баз. Вообще нет крупных военных объектов - путник это прекрасно знал. Значит - это небольшое селение, приютившееся у оазиса. Или монастырь асудитов. В любом случае - там есть вода. К которой можно незаметно подобраться.
И человек медленно двинулся наискосок вниз по склону.
Он не ошибся, впереди и в самом деле оказалось небольшое селение, одно из многих, которые в незапамятные времена основывали изгои, по каким-то причинам покидавшие отчий дом. Этих людей презирали - за бедность, за то, что в их жилах чья только кровь не текла, да мало ли за что. Судя по строениям, здесь в основном селились потомки винландцев.
Путник прислушался, нет, кругом все тихо. Интересно, здесь вообще нет собак? Это на руку. Хотя и наводит на определенные подозрения.
Вот у околицы колодец. Словно тень человек скользнул туда. Боги мои, что это такое? Около колодца лежал труп молодой девушки. Человек склонился и внимательно осмотрел. Тело прошито пулями, вот и кровь вытекла. На одежду неизвестные убийцы не позарились, даже золотые серьги в ушах и браслет на руке не тронули.
- А ведь при жизни она была красавицей, - подумал путник. - Похожа, что её предками были и винландцы, и ниархи, и местные антиподы. Кто же лишил тебя жизни? О боги, что творится.
Человек тихонько проскользнул к ближайшему дому, потом к следующему. Все ясно. Здесь была бойня. Неизвестный враг подкрался под покровом ночи, перебил всех жителей деревушки. Не пожалел ни младенцев, ни стариков. Теперь понятно, почему не лаяли собаки.
Ужасно хотелось есть и пить. Убийцы, к счастью, не тронули дома. Нашлась и еда, и питье. Путник даже выпил крепкой самогонки, бутыль с которой обнаружил в углу. При горе трупов в округе - не лишнее.
Потом он подобрал приличный вещмешок, сложил туда немного хлеба, консервных банок с бобами и тушеной говядиной. Положил туда же несколько бутылок с тоником. Потом заметил висящее на стене помповое ружье. Проверил. Отлично, работает. В ящике стола нашлись и патроны. Надо было решать, что делать дальше. Большой соблазн - переждать здесь зной и тронуться вечером.
Вот только внутренний голос почему-то советовал этого не делать, а человек привык доверять своему даймону, чем бы он ни был на самом деле...
Выскользнув из селения, путник залег в тени ближайшей дюны и стал следить за поселком, размышляя. Что-то здесь было не так... Кому понадобилось это селение - вестигаторам? Но зачем? Конечно, среди них встречались и отпетые садисты, но эта контора занималась слишком серьезными делами, чтобы размениваться на такую мелочь, как деревушка изгоев. Местным кочевникам, не более цивилизованным, чем гоблины из сказок? Но они разграбили бы селение и сожгли его, а кроме того, уж женщин бы они точно забрали с собой. Да и следов их "колесниц" - с их огромными колесами и слабенькими моторами - в округе не было. Злые духи? Вряд ли они стали бы использовать скорострельные винтовки. А если не те и не другие, то кто тогда? И, самое главное, почему? Ответ на этот вопрос был, и человеку казалось, что он его должен знать, но не мог припомнить...
Восходящее солнце скользнуло над разгромленным поселком. И человек увидел как там , на окраине , что то блеснуло. Пригнувшись , человек осторожно пробрался к заинтересовавшему его месту. - Любопытство меня когда нибудь погубит - подумал он. Среди стреляных гильз и множества следов, оставленных на пропитанном кровью песке , тускло сверкая лежала небольшая , серебряная пластинка с изображением головы сокола на лицевой стороне и выбитым на обратной стороне номером "037".
- Серебряная пайцза - человек нахмурился - что здесь забыли ордынцы? Да еще такого уровня? Далеко не каждый сотрудник ордынских спецслужб мог рассчитывать на такой жетон. И уровень подготовки и степень допуска таких агентов был высочайшим. Это была элита. Выше были только обладатели золотой пайцзы. Золотые жетоны имели двузначную нумерацию, в отличие от трехзначной на серебряных. И тех и других было не так уж и много, по меркам Золотой Орды , конечно.
"Человек который не покорится - виновен и должен умереть". Жизнерадостная надпись - человек задумчиво рассматривал пластинку - что же здесь произошло? Это место нравилось ему все меньше и меньше.
Нет, оно ему совсем не нравилось, это место.
- Помоги...
"Всевышний!". Показалось что ли? Нет, слева, во дворе полусожженного дома послышалось какое-то шевеление. Он заглянул во двор. Да, точно - возле колодца зияла распахнутая дыра люка, а рядом с ней лежал человек. Судя по лицу, это был монгол. Он лежал на спине, судорожно вдыхая воздух. Грудная клетка ходила ходуном, воздух со свистом вырывался из легких.
Он присел рядом и сразу увидел, что этот человек не жилец. При каждом вдохе на его губах вздувался кровавый пузырь.
- Кто ты?
- Хувраг Тумэндэлгер, - выдохнул тот. - Капитан-мастер вооруженных сил Орды. Но теперь это не важно.
Он с трудом разбирал монгольские слова, тем более что раненый глотал окончания.
- Что здесь случилось?
- Передай тумен-баанам... и хану... Это правда. Они пришли. Пришли сюда. Легенды... не обманули... Воды...
Он осторожно пристроил голову раненого на коленях, отцепил от пояса флягу и влил несколько глотков в приоткрытый рот. Раненый закашлялся.
- Что здесь случилось? - повторил он.
- Мы должны были узнать... и мы узнали, - Капитан-мастер, похоже, бредил, но он внимательно вслушивался в его слова. - Правительство Южной Территории знает о них. И вестигаторы знают. Они имеют здесь базы с ведома вестигаторов. У них есть какой-то договор... Они пришли в деревню, когда мы были здесь. Откуда-то они знали про нас. Мы пытались сражаться, но они убили всех, кроме меня. Но я узнал...
Глаза несчастного Хуврага широко раскрылись, губы едва двигались. Капитан-мастер пытался что-то сказать. Он склонился к самым губам, отчаянно напрягая слух.
- Зона двенадцать-пять...
Он закрыл глаза капитана и выпрямился. Все сходилось один к одному. Зона двенадцать-пять. Этот портфель документов, за которым охотятся вестигаторы, - теперь уже ясно, что это они, - эти снимки - все говорило только об одном. И теперь правительство должно узнать то, ради чего он рисковал жизнью. "Они пришли", -так сказал монгольский капитан. И он, черт возьми был прав! Он был прав, этот враг, который перестал быть врагом...
Глава 4.
Деревня.
- Мы, Ватман и Дизайнер- пробурчал один из парочки.
- Это один на другом рисует что ли?
- Да нет. Это наши фамилии - первый неловко улыбнулся
- То то я смотр , вы на Ивановых не очень похожи , ну-ка давайте вперед , там разберемся кто вы такие и что с вами делать.
Парни, не сопротивляясь, вошли в дом, следом зашёл Ворти.
- Вот, друзья, глядите, кого я сегодня словил на нашем отхожем месте! - заявил Ворти. - говорят, Ватман и Дизайнер!
- Что ещё за дизайнеры? - недоумённо спросил Гай.
- Фамилии у нас такие, - смущаясь, ответил Ватман. - Я Изяслав Ватман. А вот он - Борис Дизайнер.
- Кто такие? - недобро спросил хозяин-старик.
- Свои мы... Окруженцы. Отдельная Добровольческая Интербригада, первый Палестинский Фронт. Мы из полка Давида Бен-Гурионуса.
- Ух ты!! И как же там полковник? Что ж с ним стало?
- Отступил полковник, успел спастись. Как только монгские танки стали обходить, вырвался, сидя за рулём импортного ГАЗика... И кузов и кабину так пулемётами изрешетили, как дуршлаг, ан нет, не берёт Давида смерть!
- Вот это да! - восхитился Гай. - А мы ведь тоже из Интербригады. Наёмники, как и вы. И тоже из полка Бен-Гурионуса.
- Да? - оживился Дизайнер. - Вы из какого батальона? Мы из иностранного азиатского, потому и не пересекались, видать...
- Европейский иностранный, - ответил Гепид.
- Ромейский, - заявил Гай. Мы все тут с ромейского, все ромеи по гражданству, кроме Гепида. Только нации у всех разные, да и происхождение. А Гепид из СШЗО, с Орды то есть.
- А сами то откуда? - подозрительно поинтересовался Марек. Не похожи вы на азиатов что-то! Да и имена - Изяслав, Борис...
- Нормальные имена, у нас иудеи и не такие имена носят, - ответил Борис. - мы из Новгорода.
- Это из какого? Из Островного Новгорода что ли?
- Нет, из Солнечного Новгорода.
- Австралийцы, значит. Что ж вас понесло-то сюда? Сидели бы там на своём славянском континенте, и горя не знали. Никто не нападает, не угрожает, все далеко! Какого ж вам не хватало?
- Как же! - обиделся Изяслав Ватман. - А земля предков? Палестина в опасности! Мы чисто по зову сердца! Нам даже гражданство не нужно!
- Да, вот как... - проговорил Гай. - А что ж вас в азиатский батальон-то?
- А куда же ещё? - удивился Борис. - Что, так много австралийцев поступает в вашу бригаду?!
- Нас только двое солнечно-новгородцев и было, - подтвердил Изяслав. - И один из Островного, из города Сапаров... А я из Синего-града, Борис из Мельбурга.
- Синий град, говоришь, - протянул Гай. - Приходилось бывать... Давно это было только. Что, уже поди миллион перевалил?
- Скоро полтора будет, да и в Мелбурге почти столько же, - ответил Изяслав.
- Ну ладно... А оружие, да и документы у вас есть?
-Обижаешь, начальник, все есть, - в один голос заявили Ватман и Дизайнер.
- Хорошо, Ант, посмотри на документы.
Человек, которого назвали Антом, был высокого роста, широкоплеч, русоволос и голубоглаз. Стрижен он был коротко, как и все в подразделении у Гая, но в отличие от остальных, носил пшеничные усы. По приказу командира он взял у Изяслава и Бориса протянутые додументы. Глянул вроде бегло, но зоркий глаз все зацепил. Ант довольно щелкнул пальцами, подкрутил ус колечком:
- Все в норме, Гай.
- Ладно, тогда поступаете временно в мое распоряжение, - принял решение Гай Децим. - Ант, введи в курс дела. Ты у нас, как-никак тоже новгородец.
- Так я из Великого. Это совсем в другой стороне. Скорее я Гепиду земляк.
- Великий, Островной, Солнечный. Какая к дьяволу разница, когда монги на носу. Выполняй.
- Есть! Пойдемте, соратники.
Трое воинов прошли в другую комнату.
- Ну что, добро пожаловать. Меня вообще-то Андреем зовут, но здесь сократили до Анта, - представился молодой воин. - Родился в Новгороде Великом, но сейчас у меня ромейское гражданство. Вот уже лет пять.
- Так ты из этих, - разочарованно произнес Борис.
- Из новгородских сепаратистов, хочешь сказать? К "Варяжским медведям" не имею никакого отношения, так что не бойтесь. Я христианин, - Ант вытащил из под воротника цепочку, на которой блеснул нательный крестик. - Ладно, давайте будем определяться. Что там у вас с оружием? Автоматы, вижу. А как с патронами? Все ясно. У нас у самих не густо, но немного поделимся. Не голодны? Поговорю с хозяином, вроде у него ещё осталось немного пожрать.
В этот момент раздался какой-то шум. Бывалые вояки различили рев мотора приближающегося самолета.
- Проклятье! - выругался Изяслав. - Авиация монгов. Шум их "хубилая" ни с чем не спутать.
- Тревога! Налет! - кричал за стеной Гай. - Все в подвал!
Налёт, видимо, был местью монгов этому "партизанскому району". Несмотря на то, что фронт откатился до Иордана, сотней километров западнее, соединившиеся остатки окруженцев 2го Сирийского и 1го Палестинского фронтов ещё удерживали ряд труднодоступных горных участков. Собственно, монги могли пока уверенно контролировать лишь главные дороги. Стремясь сохранить темп наступления, они выделили на зачистку местности минимальные силы. После того, как партизаны взорвали все отмеченные на карте просёлки в округе, монги ни разу не наведались в эти несколько деревень. Парни выходили на оживлённую трассу через скалистые проходы, известные только им или местным жителям, совершали диверсии и скрывались, почти не неся потерь.
На каждую диверсию монги отвечали варварскими бомбардировками "партизанских районов". Они бомбили дома в деревнях и расстреливали из пулемётов всех, кто попадётся.
Мужчины тревожно вслушивались в шум моторов. Звук перестал приближаться, кажется, тимуридские ястребы прошли немного в стороне. Вскоре на расстоянии в пару километров забухали взрывы. Ещё через несколько минут раздалась трескотня пулемётных очередей.
- Кажется, они атаковали Аль-Хашиш, - заметил Ант.
Мужчины закурили, с интересом рассматривая и передавая из рук в руки диковинные паспорта с прыгающими кенгуру на обложке и надписью "Солнечное Новгородское Государство - СНГ"
- Гай, а расскажи, когда ты в Синем был? Как тебя занесло-то в такую даль? - возбуждённо спросил Гепид.
Все парни тоже с интересом уставились на него. Неудивительно, на пароходное место вторым классом до сказочной страны нужно было работать целый год, никуда не тратясь, и это с их жалованьем в элитном легионе. А уж на гигантском дирижабле-экспрессе "Юстиниан Воссоздатель" летали только миллионеры.
Нехотя, Гай начал рассказ:
- Это было лет двадцать тому назад, только Первая Империалистическая отгремела. Меня, семнадцатилетнего пацана из уютной Антальи, мобилизовали и отправили в учебку под Софией, а через три месяца на фронт. А тут уже и война кончается. На третий день моей службы мы вошли в Вену и встретились на Дунае с ордынцами из армии Алекса Брусилая. А ещё на следующий день Тройственный союз капитулировал. Мой полк участвовал в венском Параде победы совместно с ордынцами. И нам и им присвоили звание Гвардейских. Когда мы аннексировали Паннонию и Австрию, а ордынцы Саксонию... то есть нынешний штат Заксестан, штаты Тюрингистан, Силезию, Пруссию и другие, нас отправили на совместные учения с ордынцами... Как гвардейцев. Самых отличившихся обещали направить в сказочный отпуск... Учения проходили в Пинском улусе, это штат Бульбостан. Три недели полной отдачи, а потом марш-бросок на тех первых ужасных танках, нужно было доехать на них до самой Москвы, преодолевая условное сопротивление. Наша рота была первой, мы уложились в три дня. После этого те консервные банки развалились...
В общем, 10 лучших наших и 10 ордынцев за счёт командования отправили на отдых, в СНГ, в Австралию то есть... Синий повидал, Мельбург... В Коньбуров тоже возили, это столица новая.
- Дааа, повезло тебе, - вздохнул Марек. - А теперь вот жди, когда война кончится.
Костер горел, отбрасывая рыжие отблески на лица людей. Гай чистил автомат, в полуха слушая, как Ант тренькает на гитаре. У новгородца не было ни слуха ни голоса, но, к счастью пока еще он был трезв и петь не пытался. Так, наигрывал себе что-то.
Почти все бойцы уже спали, отдыхая перед завтрашним марш-броском. Знали, что командир щадить их не станет. У костра, кроме самого Гая и Анта, остались лишь двое австралийцев да староста Мойша. Все они пили местный самогон, принесенный из деревни в большой стеклянной бутыли. То еще пойло, сравнить нельзя не то что со тонким тускульским или галльским вином, но даже и с карфагенской кислятиной. Впрочем, ничего лучше под рукой все равно не было.
- Слышь, братва, - Ант опустошил очередную чарку, поднял голову от гитары и уставился на Бориса и Изяслава. - А все равно не пойму я, чего вы на войну потащились. Видали мы, какие из иудеев солдаты. Вы ж все крестьяне природные, земледельцы там, пахари, садоводы...
Гай про себя усмехнулся. Нет, неистребимы среди людей стереотипы. Всех римлян считают воинами, казанцев - пронырливыми торгашами, евреев вот крестьянами недалекими. И так далее. Монгов зверями кровожадными числят. А ведь исключений в любом народе полно...
Борис откашлялся, переглянулся с Изяславом:
- Тут, Ант, вот какая штука, - сказал он. - Говорить долго можно, но если гитару мне одолжишь, я тебе лучше спою.
- А что? - оживился Ант. - А и спой-ка, добрый молодец, а мы послушаем!
Борис взял гитару, повертел колки, что-то недовольно бормоча себе под нос. Гай с ним молча согласился - после того как гитара побывала в руках новгородца, мало кто возьмется ее настроить. Борису однако это удалось, он взял несколько аккордов на пробу, приложился к бутыли и запел сильным и чистым голосом. Гай невольно отложил автомат и прислушался:
Иерусалим, ты смертельно ранен.
Горло сжимает агонии хрип,
Ты гибнешь, как Ной в грозовом океане,
Но тот, кто дерется, еще не погиб!
Гора Сион на плечах костлявых
Несет на смерть обреченный Храм.
О, помоги нам, о Боже правый,
Чтоб чудо новое было нам!
Из-под ног навсегда уходит
Родная земля, издавая крик.
Наша мечта исполнилась, вроде -
Мы умираем, а Храм стоит.
Но пусть пронзает мечом незримым
Сердце мое ангел смерти сам,
Мы умираем с Иерусалимом
Но только раньше, чем рухнет Храм! *
Песня отзвучала. Ант в полном восторге хлопнул Бориса по плечу и подхватил бутыль самогона:
- А хорошо спето, друг иудей! Надо потом выучить будет. Давай-ка выпьем за нашу победу!
Староста Мойша украдкой смахнул слезу:
- Правильно ты, сынок, спел. Храм у нас один только и остался. Не дайте, воины, поганым язычникам-монгам его разрушить! Эти ж негодяи до сих пор мерзким идолам поклоняются!
Гай снова взялся за автомат. Он думал, что Византия, - сердце христианского мира, - определенно стоит того, чтобы ее защищать. Вон как сплотила она самые разные народы. Он сам, коренной римлянин, которому в общем-то ближе республиканские свободы, Ант-новгородец, Ворти из бывших британских провинций, Гепид аж из Казани сюда добрался, иудеи эти в своей тихой Австралии не усидели. Нет, что ни говори, а звезда Византии еще не закатилась.
"Мы еще повоюем", - подумал Гай. - "Завтра начнем пробиваться к своим".
Глава пятая.
Казань.
Чёрный, гладкий, всем своим видом напоминающий большого жука, "юм" свернул с Астраханского шоссе в спускающийся к реке проезд, проехал по нему до конца и остановился. Алекс вышел из машины, открыл ворота и завёл кинет в гараж.
Его дом стоял на самом краю крутобокого яра, спускающегося к реке почти пятнадцатью саженями ниже. Росшие на краю небольшого пляжа ели своимим верхушками едва достигали его, так что по утрам из огромного верандообразного окна гостиной открывался потрясающий вид на подёрнутую утренней дымкой Волгу и просторы за рекой, залитые золотом поднимающегося над миром солнца.
Алекс прошёл через небольшой коридорчик, связывающий гараж с домом, в переднюю, повернул выключатель, скинул свои биржевые туфли и пиджак, и двинулся на кухню. Там из холодильника была извлечена початая бутыль "Золотого Гармонасского" и тарелка с виноградом.
Хоть диетологи, как утверждала Айла, и не одобряли (по каким-то им одним ведомым причинам) поедание этого фрукта, но Алекс отказаться от своей ежевечерней привычки не мог. Возможно, что сие и переполнило чашу терпения луноликой красавицы - вот уже два месяца, как Алекс жил один. Не сказать, впрочем, что он так уж жалел об её уходе - для этого дома Айла была слишком взбаломошенной жительницей.
