Хотя из всех российских городов
он самый европейский в смысле стиля,
вслед за освобожденьем от оков
окно в Европу плотно затворили.

И словно издеваясь над Петром,
в двадцатом веке больше, чем в старинку,
в Европу город смотрит лишь окном,
воротами ж - в российскую глубинку.

А жители пьют воду и вино, 
как всюду богатеют и нищают,
проигрывают шубы в казино, 
выписывают “СПИД-ИНФО”, читают

журналы “Космополитен” и “Эль”,
но содержаньем редко кто проникся.
Прически, например, что ни модель -
то истинно из шаржей Кукрыниксов.

Но что с них взять?! Спасибо, что кафтан
из моды вышел, как  это ни грубо.
Кого здесь встретишь из заморских стран?
Ну разве что чухонских лесорубов.        

Конечно, можно брать пример и с них,
быть толстыми и ездить заграницу,
чтобы вдали от близких и родных 
как следует нажраться и напиться.

Зачем же  так ехидничаю я?
Как видно, гость для севера я вредный.
Со снисхожденьем смотрит на меня
тот парень на коне. Ну тот, что медный.
 
Нет, он не предрекает мне грозу,
его улыбка расползлась  в полнеба.
Он рад, увидев девушку внизу
в объятьях гостя из Аддис-Абебы.

Санкт-Петербург. На рубеже веков
его спасенье видим в эфиопе,
хотя из всех российских городов
он ближе всех по облику к Европе.

     * * *