Постой с вопросами, постой,
мне нужны молитвы, отче.
Путь к Богу у меня есть свой
и он молитв твоих короче.

Я знаю, Бог мне все простил -
мои убогость и величье.
В свой смертный час я пригласил
тебя лишь только для приличья.

Ведь тех, кто ждет там у ворот, 
мы огорчать с тобой не вправе.
Пусть тем утешится народ, 
что царь его был православен.

Я смерть почувствовал локтем,
глаза горят огнем неласковым.
Умру, но помните о том,
что я вернусь еще не раз к вам.

Придет, быть может, не Иван,
но Грозным будет он не хуже.
Ведь в каждом сердце жив тиран,
готовый вырваться наружу.

И вновь зальется кровью Русь,
и страшно будет в ту минуту
не то, что я назад вернусь,
а то, что сыщется Малюта.

Да, деспот в каждом сердце есть.
Ему намек всего лишь нужен,
чтоб он забыл про стыд и честь 
и вышел в полный рост наружу.

Лишь помани его, сиречь
пообещай от куша долю,
и он пойдет казнить и жечь,
и выполнять чужую волю.

Придут опричники, придут,
и всяк тогда оставь надежду.
Собачьи головы приткнут,
наденут черные одежды.

И зная, что в конце концов
их царь один за всех ответит,
они своих родных отцов
притащат запросто под плети.

Но на вопрос ты мне ответь,
что следствие, а что причина:
один едва успел взять плеть -
другой уже подставил спину.

Нет, разгадать не суждено
мне эту вековую тайну.
Ну что ж, я умираю, но
я к вам вернусь и неслучайно.

Ведь даже псы, устав от ран,
держащим палки руки лижут,
и в каждом сердце жив тиран,
но раб живет гораздо ближе.

     * * *