Портнов Александр Сергеевич. Цивилизация острова Ноубл, или Chimera Sapiens

Цивилизация острова Ноубл, или Chimera Sapiens.

Вот уже два года прошло с тех пор, как Создатель оставил свое тело, умер Второй-С-Хлыстом, а Третий-С-Хлыстом уплыл за море. И полтора года с окончания Помрачения. Помрачение... Странная эпоха. Тогда все Люди перестали подчиняться Закону. Они "лакали воду языком, обдирали когтями кору с деревьев, ходили на четвереньках, ели мясо и рыбу и даже охотились за другими Людьми". И если первые три правила касались меня лишь постольку-поскольку (признаюсь, я и сам предпочитаю бегать на четвереньках и лакать воду), то нарушение запрета на мясо и охоту меня очень сильно обеспокоило. Дело в том, что для большинства существ, населяющих остров, я являюсь ничем иным, как добычей. Хоть и мелкой.

Скорее всего, доктор Моро сделал меня по ошибке. Остальные его питомцы, все как один, мощные, крупные, сильные. А теперь еще и хищные. Неудивительно, ведь их собирали из леопардов, медведей, волков, горилл. Я же в бытность мою животным, был шимпанзе (хоть и осознал это, только когда наступило Помрачение). И человек из меня получился подобный прототипу - маленький, слабый, но смышленый. Пожалуй, даже слишком смышленый. Как-то вышел за рамки эксперимента. Доктор меня забраковал и даже собирался снова разобрать на составные элементы, но мне удалось скрыться в джунглях. С тех пор Создатель не делал никого, подобного мне. Лишь пытался сделать нечто достаточно разумное, чтобы в нем не просыпалось звериное начало, но не до такой степени, чтобы оно начало задумываться о своей дальнейшей судьбе. Что бы он ни говорил Третьему-С-Хлыстом, но Моро предпочитал силу и подчинение слабости и постоянным вопросам.

Да, это еще одна моя отличительная черта - постоянные вопросы. Я начал их задавать, как только научился говорить (а говорить я научился чуть было не с первых дней очеловечивания), и мне явно не хватило ума вовремя остановиться. Поначалу, Моро забавляло мое любопытство, но когда я начал выражать свои сомнения по поводу Закона, он решил, что лучше уж от меня избавиться. Хорошо, что к тому времени он перестал меня приковывать к стене, и я смог вовремя сбежать.

Я думал присоединиться к другим Людям, но потом понял, что именно там меня будут искать в первую очередь. Тогда я научился прятаться и наблюдать. Вот к этому у меня способности были. К пряткам, а еще к чтению.

Да, я умею читать. Похоже, я единственный на острове, кто не считает книги еще одним видом жвачки. Второй-С-Хлыстом научил меня различать буквы. Шутки ради, наверное. Впрочем, Монтгомери всегда относился ко мне с симпатией. Быть может потому, что я был единственным "питомцем" Моро, никогда не пытавшимся вырвать Второму-С-Хлыстом глотку. Читать мне понравилось. Понравилось так сильно, что когда Дом Страданий загорелся я, рискуя своей шкурой, вынес десяток книг. Потом, рыская по пожарищу, я нашел железный ящик, с замком. Вроде он называется сейфом. Книги я положил в ящик, а сам сейф повесил на одно из наиболее часто посещаемых мной деревьев. Таким образом, я сохранил книги от влаги и насекомых и одновременно обзавелся мощным оружием. Разумеется, ящиком много не навоюешь, но только благодаря нему я смог спастись от старого гориллобарса. Он лез на дерево, в надежде полакомиться вашим покорным слугой, я дернул за лиану, которой сейф был привязан к ветке и... Труднее всего было поднимать скользкий от крови ящик обратно. Да еще и лужа огромная натекла... Ну кто бы подумал, что в старике столько крови?

Помрачение коснулось и меня. Я все больше и больше стал походить на шимпанзе и все меньше на человека. Впрочем, я решил, что в джунглях лучше быть обезьяной с человеческим разумом, чем человеком с обезьяньими мозгами и замашками гориллы, каким временами становился Монтгомери (особенно, когда напивался). Да и по деревьям лазать стало удобнее. Как не странно, разум я не терял. Да и остальные Люди понемногу приходили в себя. Нет, они не ходили только на двух ногах и не стали вегетарианцами. Но они начали думать и даже заговорили. Конечно, для непривычного уха их речь мало чем отличалась от животного рычания и бормотания, но поверьте мне, они говорили. А с тем, кто говорит, можно и договориться.

Именно это меня и спасло, когда я по глупости попался в когти человеку-леопарду по прозвищу Хромой. Точнее Хромым называл его только я, да и то, пока он меня не поймал. Оказавшись же в непосредственной близости от его клыков и когтей, я решил, что пора бы изменить свое отношение к этому "величественному и мужественному существу, способному съесть меня в один присест". Об этом я ему и сказал, попутно посетовав, что из-за моих малых размеров господин леопард не сможет достаточно насытиться. Леопард согласился, но заметил, что голод не тетка, а из-за перебитой год назад лапы он не так проворен, как прежде. Так что придется ему довольствоваться такой мелкой дичью, как я, хотя я мог бы из уважения к нему и набрать предварительно пару лишних унций. Ну, на самом деле он говорил что-то вроде: "Если бы не проклятый волкобык, разодравший мне лапу, я никогда в жизни не стал бы охотиться на худосочную тварь вроде тебя!". Прорычав это, он приготовился оторвать мне голову, но тут я предложил ему выкуп за свою жизнь.

-- Господин Леопард, я знаю, где можно достать много еды!

-- Много... Еды?! Где?!

-- В развалинах Дома Страданий... Подвал... Да отпустите же меня...

-- Гр-р... - протянул Хромой, но лапу свою разжал. - В развалинах, говоришь. А не врешь?

-- Ни в коем случае, господин Леопард. Там, в подвале полным-полно еды. Столько мяса, что Вам хватит на долгие годы!

-- На годы... Ну... Показывай. Но только попробуй меня обмануть или попытаться сбежать! Р-разорву!

Вообще-то, именно это я и собирался сделать. То есть сбежать. Проблема в том, что для того, чтобы убежать, мне нужно было взять разбег. Небольшой, метра два, но этого вполне хватит даже для Хромого, чтобы одним ударом лапы свернуть мне шею. Придется вести его к складу. Хотя... Привести-то я его приведу, а дальше что?

Дело в том, что на двери был замок. Массивный такой замок, железный. И тяжелый, как все семь смертных грехов. Дверь же была обита железом. Черт возьми, ну неужели Моро настолько любил вишневое варенье и консервы, что защитил продуктовый склад как королевское казначейство?

Я надеялся, что смогу смыться раньше, чем мы дойдем до этой преграды. Но, Хромой не дал мне сделать ни шага в сторону. А сейчас он готов убить меня. Причем очень медленно. Впрочем...

-- Господин Леопард, я понимаю, что между едой и Вами стоит небольшая преграда, но...

-- Небольшая? Этот замок сможет сломать только горилла! Ты обманул меня!

-- Нет, что вы! Я лишь хотел показать Вам, что склад действительно существует. Но вот как мы в него попадем - это отдельный вопрос. И я знаю на него ответ.

-- Чего? - озадаченно прорычал Хромой. Хм, кажется надо говорить помедленнее

-- Его откроют для Вас другие Люди...

-- Ты свихнулся, обезьян?! - взревел леопард. - Если бы я смог заставить других Людей выполнять мою волю, то сейчас не стоял бы здесь с пустым брюхом!

-- Насчет того, чтобы "заставить", я ничего не говорил. Но они сами согласятся прийти сюда и открыть дверь. Ради блага общества, развития прогресса и цивилизации.

-- Благо... Развитие... Как это?

-- Идемте со мной, и я покажу Вам.

-- Куда идем?

-- На водопой. Если Вы сделаете то, что я скажу, то скоро Вы будете наслаждаться нежным, вкусным мясом...

-- Нежным... Вкусным... - леопард даже зажмурился от удовольствия, но тут же встряхнулся и подозрительно уставился на меня своими желтыми глазищами. - А что именно я должен сделать?

-- Просто стоять у меня за спиной. Ваша величественность, грация и сила настолько поразят окружающих, что они выслушают любого, кто будет состоять под вашим протекторатом.

-- Протек... Чего?

-- Протекторатом, то есть защитой. Благодаря вам, они выслушают меня, а благодаря мне, они снесут эту преграду и...

-- Мясо... - облизнулся Хромой. - Хорошо, мелкий, идем к водопою. Но запомни: если склад не откроют до захода солнца, то я р-разорву тебя на мелкие кусочки! Понял?!

-- Понял-понял... Чего ж тут непонятного. - пробурчал я себе под нос и побрел к водопою - единственному месту, где никто никого не жрал. Не потому, что обитателей острова связывали какие-нибудь морально-этические нормы. Просто для Людей водопой был местом спокойного отдыха, и если какой-либо хищник вздумал бы решить здесь свои проблемы "силовым методом" то его мгновенно бы разорвали его же сородичи - Люди. А травоядные и нечеловеки здесь не появлялись, понимая, что на водопое любого не-Людя ждет участь еды.

Впрочем, меня вполне могли съесть за милую душу, несмотря на то, что я "Людь". Для подтверждения своей "человечности" мало разговаривать и думать. Надо обладать недюжинной силой и жестокостью, дабы любому доказать, что ты - Человек. Ибо, если ты не Человек, то ты - пища. Нарушение Закона Моро, зато явное подтверждение Закона Дарвина. Естественный отбор, так сказать. На словах очень разумно, но, к сожалению, я этот отбор явно не прохожу. И у водопоя меня ждала бы быстрая (если повезет) смерть. Но сейчас со мной был Хромой. А его уважали. Пусть из-за перебитой лапы он перестал быть лучшим охотником, но в схватке один на один ему все еще не было равных. А объединяться питомцы Моро просто не умели.

Поэтому, когда на берег водоема вышел я с леопардом по левую руку (или он со мной по правую лапу), то все Люди притихли и с любопытством на меня уставились. Что ж, приступим...

-- Друзья! Сограждане! Люди! (хорошее вступление, хотя вряд ли здесь найдется ценитель Шекспира) Я пришел сюда, ибо мне было послано видение! - слушатели удивленно переглянулись. Похоже, они понятия не имели, что такое видение и с чем его едят. Черт, придется говорить попроще. - Сам Создатель снизошел ко мне с Небес! - а теперь все явно заволновались. Воспоминания о Доме Страданий все еще были свежи. - И сказал мне Создатель: "Сын мой! Иди к детям моим и передай им слова мои. Скажи им, что знаю я о грехах их и сердце мое полно гнева. Но знаю я и о страданиях их, и голоде, а потому сердце мое полно жалости!" - я осекся, ибо один из слушателей, тигробык, громогласно зевнул. Вот скотина! Впрочем, сам виноват - нечего метать бисер перед свиньями. Интересно, а что такое бисер? Жаль, что я не смог вытащить из пожара хоть какой-нибудь захудалый словарь. А, неважно... - Короче, Создатель сказал, что он очень разгневан и низвергнет на вас огонь, который убивает, если вы не станете Людьми. - слушатели всполошились. Что огонь, который убивает, остался и после смены Создателем своего тела, было известно всем. Держу пари, никому бы не хотелось испытать силу огня на своей шкуре. - Но Создатель милостив. Он знает о том, что пищи становится все меньше и потому он разрешает нам войти в его хранилища. Но лишь тот, кто будет Человеком, сможет отведать пищу Создателя и не будет поражен огнем, который убивает. Так что, братья мои, Люди мы, или не Люди?

-- Люди!!! - раздался рев из десятка глоток. Хм, кажется, они не поняли и десятой части того, что я сказал. Но главное до них дошло - Люди получат еду, не-Люди получат смерть. Произнеси я эту речь полгода назад, и меня сразу же разорвали бы на части. Каждый из Людей - ярый индивидуалист и Закон ему не нужен. Но времена изменились. Почти закончились кролики, и Люди начали голодать. А поэтому они были готовы пойти за кем угодно, лишь бы он привел их к еде. Но когда они насытятся...

Вот мы и подошли к развалинам. Собратья шагали все медленнее, а, подойдя к бывшему Дому Страданий, и вовсе остановились. Они все еще боялись. Воистину, это были Люди, ибо только Людям свойственны предрассудки. Что ж, это мне на пользу, ибо меня страх не терзает. Бояться надо было живого Моро, да и то лишь тогда, когда он был вооружен хлыстом или пистолетом. Мертвым он был мне гораздо полезнее, да и симпатичнее. Я сказал, что мне нужны двое сопровождающих. Все застыли в страхе. Никто не хотел идти со мной. Но вот я увидел в толпе Хромого и выразительно на него посмотрел. Леопард вспомнил, что уже входил в развалины и вышел вперед. На него сразу все посмотрели с явным уважением. Мое намеренье идти вниз, никого не удивляло - что возьмешь с безумца, вещающего от имени Создателя? Хромой - другое дело. В глазах окружающих он совершил что-то вроде легендарного подвига. Потом за леопардом пошел один из самых сильных моих собратьев - гориллобык. Мы втроем спустились по лестнице вниз и дошли до окованной железом двери. Гориллобык одним ударом снес замок, и склад припасов оказался в нашем полнейшем распоряжении.

Как же ликовали все питомцы Моро, когда Хромой щедрой рукой рассыпал перед ними десяток банок с консервами. Знали бы они, скольких трудов мне стоило уговорить эту пятнистую сволочь поступить именно так, и не дать ему, схватив эти консервы в охапку, выбежать со склада и сигануть в джунгли. Самыми весомыми аргументами оказалось мое замечание о том, что выход из хранилища только один и он слишком узок, чтобы леопард смог в него пролезть, нагруженный всеми этими банками, а также нездоровое внимание гориллобыка, начинающего подозревать, что гуманитарная акция понемногу превращается в обычный грабеж, и стремящегося получить свою долю. Кроме того, я шепнул Хромому на ухо, что если он меня не послушает, то его разорвут его же собратья. Прикинув что к чему (на это понадобилось около пяти минут), леопард недовольно фыркнул, но все-таки пошел и сыграл свою роль героя и спасителя. За ним вышел, груженный тушенкой и спиртным гориллобык, и начался пир.

Сначала произошла небольшая заминка с открыванием консервных банок. Кое-кто воспользовался когтями, кто-то клыками, кто-то рогами. В первом случае вся тушенка вываливалась на землю и затаптывалась ногами соседей или смешивалась с грязью. Во втором - она размазывалась по морде, а сама морда украшалась кучей порезов от острых станиолевых краев. Смешнее всего выглядели те, кто воспользовался рогами - длинные кандидаты в вешалки протыкали банки насквозь, причем снять станиолевые емкости было практически невозможно (самому, по крайней мере, но помощи никто не просил - не умел), а короткие пропарывали банки, да так, что все содержимое оказывалось на голове "первооткрывателя". Разумнее всех, по моему мнению, поступил какой-то обезьяногриф, который не только достал откуда-то консервный нож, но при этом предлагал остальным вскрыть их банки в обмен на "дегустацию продукта". Проще говоря, стоило ножу закончить свою работу, как длинный клюв грифа мгновенно оказывался в банке и вылезал оттуда, только когда половина содержимого перекачивало в желудок предприимчивого Человека. "Клиенты" морщились, ворчали, но не протестовали. Во-первых, им в любом случае досталось больше еды, чем их собратьям, воспользовавшихся "природными методами". А, во-вторых, за спиной грифа маячило два мощных силуэта мрачно настроенных тигротуров. Единственного, кто попытался оттолкнуть грифа от своей еды, братья-тигротуры, не говоря ни слова, так приложили своими кулачищами, что бедняга уже второй час лежит на земле и считает звездочки, вращающиеся вокруг его головы. Причина сих действий оставалась для меня загадкой, пока я не увидел, как гриф вместо того, чтобы прикладываться к очередной банке приглашает братьев присоединиться к трапезе. И так с каждой пятой емкостью. Воистину, этот обезьяногриф - настоящий Человек.

А потом пришла очередь спиртного. Все еще помнили, как Второй-С-Хлыстом дал им эту странную жидкость, дающую силу и легкость во время пития и слабость пополам с головной болью назавтра. Но так как никто из присутствующих никогда не задумывался о завтрашнем дне... Короче, к бутылкам приложились все. Тут я начал беспокоиться.

Я помнил, чем закончилась предыдущая попойка. Смерть Млинга и Второго-С-Хлыстом, пожар в Доме Страданий... Против последнего я ничего не имел против, случись это неделей позже. Тогда я мог бы стащить больше книг, да и других припасов. Когда Второй-С-Хлыстом в подпитии - это все можно было делать буквально у него под носом. А Третьего-С-Хлыстом я так и не начал воспринимать всерьез. Хотя я искренне ему благодарен за то, что он "просветил" моих собратьев насчет участи Моро и того, что доктор все еще наблюдает за нами с небес. Жаль, что эти слова обретают силу в устах только того, кто держит в руке хлыст или пистолет. Хлыст здесь бесполезен, а достать револьвер неоткуда. Хотя...

Я тихо отошел от веселящейся компании и пошел на склад. Я был здесь несколько раз. Меня зачислили в штат прислуги, моей обязанностью было притаскивать припасы из кладовой и накрывать на стол. И вот однажды я увидел, как Второй-С-Хлыстом положил на одну из полок металлическую коробку, а из нее вытащил... извергатель огня. Ну или револьвер, если так понятнее. Он его осмотрел, завернул в какую-то тряпку, а потом положил обратно в коробку. Туда же он, кажется высыпал, несколько мелких штуковин, которые называются... Черт, опять забыл... А ведь в одной из книг я нашел названия извергателя и этих штуковин... Патроны! Да, так они и называются. Зачем Монтгомери это сделал, я не понимаю. Хотя, судя по тому, как его качало из стороны в сторону, он и сам с трудом осознавал, что делает. Интересно, эта коробка так там и осталась?

Да! Вот она, родимая. Открываем... Патронов было пять штук. Маловато, для полноценной обороны, но для эффекта неожиданности сойдет. Теперь главное вспомнить, что куда вставляется.

Через полчаса проб и ошибок я наконец-то разобрался с пистолетом. Уф, хорошо, что книга, в которой я нашел описание этого оружия, была с картинками. А то бы я вовек не додумался, как заставить этот агрегат работать. И пригодился бы он мне разве что для колки орехов. А теперь пора выбираться наверх.

А наверху веселье понемногу переходило в буйство. А потом и в драку. Главными буянами были Хромой и какой-то гиенобарс. Вокруг них образовался круг, и все ждали, когда же прольется кровь. Гиенобарс упал на четвереньки и зарычал. Леопард все еще стоял на задних лапах. Вот он мой шанс расквитаться с Хромым за все унижения. Я поднял пистолет обеими руками, тщательно прицелился и...

Ой! Больно-то как! Нигде в книгах не говорилось, что эта штуковина будет так дергаться при выстреле. Чуть палец себе не вывихнул. Да и револьвер вылетел из рук и лежит сейчас где-то в траве. Но зато я наконец-то убил... Хромого. Нет, леопард не только не убит, но даже не ранен огнем, который убивает. Зато гиенобарс, прыгнувший на него в момент выстрела, лежит сейчас в луже собственной крови и через пару секунд протянет лапы. Черт, если Хромой поймет, кто в него стрелял, то мне точно конец. А револьвер, как назло, потерялся...

-- Это Знак! - вдруг раздался голос в толпе. Притихшие собратья, все как один, повернулись в сторону источника голоса. Мне бы сразу убежать, но я, придурок любопытный, тоже захотел посмотреть на говорящего. Им оказался старый человек-обезьян, бывший орангутанг. Внушительная личность, да и говорит он получше остальных. - Гиенобарс нарушил Закон! Он встал на четвереньки! Он начал охоту на другого Человека! И Создатель покарал его огнем, который убивает! Нет спасения!!!

-- Нет спасения... Нет спасения... - зашептала толпа, в ужасе глядя на небо, в ожидании новой порции огня, карающего нарушителя Закона.

-- Мы ели пищу Создателя, но один из нас нарушил Закон! Нет спасения!!! - а я-то понадеялся, что еще один разумный Человек нашелся. Этот орангутанг только и может, что повторять постулаты старого Закона и грозить небесными карами. Впрочем, не это ли признак настоящего Человека - слепая вера и жажда проповедовать? Но если дальше запугиваний он не пойдет, то рано или поздно они поймут, что никакой кары не предвидится и все вернется на круги своя. Впрочем, какое мне до этого дело? Главное - сбежать.

И тут меня осенило. Если вернулась речь, то вернулся и страх. Вернулся страх - появилась нужда в Законе. А выстрел превратил эту нужду в крайнюю необходимость. Иначе бы они не слушали глупца орангутанга с таким вниманием. А если Люди готовы подчиниться, то значит ими можно повелевать. Или, хотя бы на время, обмануть. Так или иначе, можно попробовать вернуть Время Закона. По крайней мере, тогда мне не грозила ежесекундная опасность стать чьим-то обедом.

-- Орангутанг дело говорит! - закричал я. - Если мы не хотим, чтобы кара Создателя настигла нас, если мы не хотим появления Дома Страданий, то мы должны соблюдать Закон. Мы должны жить в хижинах и не охотиться друг на друга. Если же мы нарушим Закон, то нас постигнет участь гиенобарса!

-- Мелкий прав. - сказал гриф. - Если мы хотим поедать пищу Создателя и не навлекать на себя кару, то мы должны чтить Закон. Но все ли мы помним его?

Оказалось, что даже орангутанг помнит лишь восхваления образу Моро, но часть запретов вылетела из его ветхой памяти. Остальные Люди помнили и того меньше. Может, мне показалось, но гриф даже обрадовался этому беспамятству.

-- Видите! Мы забыли, что заповедовал нам Создатель. Мы ели его пищу, и теперь каждый может быть наказан. Но есть спасение...

-- Нет спасения... - пробурчал орангутанг, не желая слезать с объезженного конька.

-- Есть спасение! - с нажимом повторил гриф. - Мы должны избрать хранителей Закона. Тех, кто будет следить за остальными Людьми, учить их Закону и спасать от кары Создателя!

-- Да!!! - взревела толпа. Действительно, очень оригинальное решение - сгрузить все проблемы на чужие плечи. Заодно с проблемами мы отдаем и свою свободу, но не все ли равно? Ведь это так по-человечески. Только вот почему гриф предложил избрать хранителей, а не хранителя? Вроде при Моро был только один Глашатай, и его было вполне достаточно...

-- Мы должны избрать самого мудрого, - все посмотрели на орангутанга, который не был самым мудрым, зато помнил почти весь Закон, а здесь это вполне могло сойти за мудрость. - самого сильного - взоры обратились к герою сегодняшнего дня - Хромому, который не только вошел в развалины и вернулся оттуда с едой, но и действительно был самым сильным среди Людей (и попробуй сказать, что это не так - мигом разорвет). - и самого прозорливого. - тут гриф скромно потупился, а остальные прикинули и решили, что кому как не падальщику, вроде него, быть самым прозорливым, ведь он точно знает, чем именно заканчиваются все стремления, желания, мечты... И где находят свое последнее пристанище носители этих желаний. В его желудке. После короткого голосования, Хранители были избраны. Ими, как я и предполагал, оказались гриф, леопард и орангутанг. После этого гриф торжественно возвестил, что мы вступили на Дорогу Спасения, и отправился к хижинам. За ним потянулись остальные Люди. Пожав плечами, отправился и я. Любопытно, как долго мои собратья смогут не охотиться друг на друга?

Прошел день. Потом другой. Люди жили в хижинах, охотились на кроликов, и выполняли заповеди Моро. Проблема была лишь в том, что даже сам орангутанг так и не смог припомнить все запреты, а то, что помнил, так коверкал, что у несчастной паствы возникали очень противоречивые мысли. Меня это поначалу смешило, но вдруг ко мне подошел гриф и предложил написать новый Закон. Меня просто поразила его наглость. Похоже, он так же мало верил в божественность доктора, как и я. Но написать новые заповеди... Это нечто...

-- Я знаю, что ты умнее, чем кажешься. - сказал гриф, приглаживая остатки перьев на лысой макушке. - Я слышал, что у тебя есть... Как их там... Книги. Говорят, в них много забавных штучек. И я хочу, чтобы они послужили на благо всем нам.

-- Нам всем? - удивился я. - Вроде наибольшую выгоду от сложившейся ситуации получаешь именно ты?

-- Не только я. Сам подумай - тебя никто не ест, ибо это запрещено. За тобой никто не охотится, ибо это запрещено. Запрещено нами. Не должен ли ты быть нам благодарен лишь за это?

-- Ты забыл, что эти запреты не исходят от тебя. Это заповеди Моро и ты не можешь ничего ни добавить, ни убавить.

-- Да ну? - усмехнулся гриф. - Я могу почти все. У меня есть продуктовый склад, а ради пищи наши собратья согласятся на что угодно.

-- Боюсь тебя разочаровать, но продукты имеют обыкновение заканчиваться. Еще одна пирушка, наподобие первой и тебе нечего будет предложить "народу".

-- О, не думай, что я это не предусмотрел. Склад снова будет опечатан, а продукты будут выдаваться только за особые заслуги...

-- А если Людям это не понравится? Если он захотят получить консервы так сильно, что предпочтут рискнуть и убить тебя и остальных Хранителей?

-- Тогда я поступлю так же, как ты. - сказал гриф и вытащил из-под полы плаща, в котором он постоянно ходил, уже знакомый мне пистолет. - Я поражу их огнем, который убивает. - Тут я испугался. А вдруг этот интриган тоже умеет нажимать на курок? Но хуже всего то, что я теперь точно понял - он действительно не верит в божественность Моро. Моро для него стал лишь удобным инструментом. Стоит грифу сказать хоть слово - и начнется охота. Охота на меня, как когда-то по приказу Создателя началась травля Третьего-С-Хлыстом. Черт, кажется, я попался.

-- Хорошо. Я создам новые заповеди. Тогда ты оставишь меня в покое?

-- Неужели ты хочешь нас бросить? - вкрадчиво поинтересовался гриф. - Нет, друг мой, мы не можем попусту расходовать такой редкий ресурс, как твои мозги. - черт, откуда он научился таким словам? Видно, Помрачение пошло ему на пользу. - Ты останешься с нами. Будешь личным помощником Хранителей. Секретарем, так сказать. - Тут я понял, что гриф так же разумен, как и я. Странно... Неужели доктор Моро все-таки создал существо, мыслящее как человек? Но почему тогда об этом не было известно мне? Я часто вел наблюдение за Домом Страданий, терзая себя вопросом: "Был ли я ошибкой?" Исключением, подтверждающим общее правило, что зверь никогда не станет человеком? Было время, когда я был в этом уверен. Но теперь, когда я почувствовал всю хитрость и коварство грифа, я понял, что только Человек может быть таким. И сердце мое возрадовалось. Не потому что нашелся еще один подлец на нашем острове, но по причине зарождения новой ветви Человечества. Нет, не Человечества! Человек слаб, неуклюж, практически беззащитен перед окружающим миром. Только разум дал людям возможность подняться на верхнюю ступень эволюции. Боль и страдания, причиненные нам доктором Моро, дали мне и моим собратьям лишь суррогат, который исчез, стоило людям с хлыстами исчезнуть. Разум вернулся, но не с помощью скальпеля Создателя. И сейчас мы можем стать не просто Людьми, но Сверхсуществами. Сверхсуществами... Слишком много пафоса. Вроде в одной книге была тварь, похожая на нас. Ее звали Химера. Что ж, думаю, это более подходящее название для тех, кем мы можем стать. Мы уже думаем, мечтаем, фантазируем. Пусть наши мысли все еще примитивны, но если я напишу новый Закон, Закон, состоящий не из одних бессмысленных запретов, но содержащий мудрые наставления, то тогда... Раса Химер станет доминирующей, а люди займут место обезьян - забавных, но слабых предшественников, чье время давно вышло. Ой, кажется, меня занесло. Мне бы сейчас подумать о том, как сохранить свою шкуру в целости. Впрочем, новый Закон вполне может мне в этом поспособствовать. Станем ли мы людьми, превратимся в зверей или останемся химерами (в смысле, химерами-властелинами-мира) - это, в общем, не так уж для меня и важно. В любом случае, для зверя я слишком разумен (не уверен, что я этому рад), понятие "Человек" для меня стало чересчур расплывчатым (особенно после прочтения "Зоологии"), а Химера... Во-первых, я и сам не до конца понял, что это такое, во-вторых, я не стремлюсь к совершенству и торжеству слияния разума с силой, в лице моей скромной персоны, и, в-третьих, даже если Chimera Sapiens и станет доминирующим видом, то мне все равно не жить. Если верить людским книгам, то от таких, как я принято избавляться в первую очередь. Считайте меня эгоистом, но мне бы хотелось, чтобы в "новом и лучшем мире" было место и для маленького шимпанзе. До пробуждения разума у меня было не так много шансов. А вот сейчас... Сейчас у меня появилась возможность перенаправить энергию собратьев в более безопасное русло. Пусть лучше думают о Законе, а не о пустом желудке. Кто знает, может за это время мне удастся найти в джунглях достаточно безопасное место, где я смогу спрятаться от остальных. А пока будем пудрить Людям мозги и надеяться, что пудры достаточно.

И я принялся за работу. Перечитал все свои книги. В половине из них я нашел цитаты из некой Библии (которую, к сожалению, спасти не удалось) и ссылки на какие-то десять заповедей. Я начал их восстанавливать и адаптировать в соответствии со сложившимися условиями. На следующий день я прочитал заповеди Хранителям. Леопард откровенно скучал, орангутанг бубнил постулаты старого Закона и не слышал никого, кроме себя, а вот гриф... Гриф сразу же вычеркнул половину заповедей и запретов на желания, объяснив это тем, что за желаниями не уследишь, а если нарушится заповедь и нарушителя не постигнет наказание, то может вспыхнуть бунт. В конце концов, окончательный вариант выглядел так:

-- Нет Создателя, кроме Моро и нет Закона, кроме Закона Моро.

-- Нет Глашатаев Закона, кроме Хранителей.

-- Чти Хранителей и повинуйся им, ибо чрез их уста Создатель говорит с тобой.

-- Не причини вреда другому Человеку, и да не обидят тебя.

-- Не отбери пищу у другого Человека, и да не отберут ее у тебя.

-- Не дай волю Зверю, живущему в тебе. (к шестой заповеди, относятся все запреты Старого Закона)

-- И если нарушит кто эти заповеди, да обрушится на него кара Создателя и да вернется он в Дом Страданий.

Неплохо получилось, не правда ли? Немного расплывчато, да и заповеди с четвертой по шестую включительно мне удалось отстоять с большим трудом, но, в конце концов, гриф получил то, что хотел - новый Закон и возможность толковать его, как ему будет удобно. Я это прекрасно понимал и надеялся, что и собратья тоже до этого додумаются. Тогда-то они и уничтожат своих новоявленных Хозяев. Разумеется, без Хранителей начнется анархия и борьба за власть, но такой исход меня вполне устроит. Все передерутся, и уничтожат друг друга. Я же спокойно отсижусь где-нибудь в джунглях. Где-то в глубине своего сознания я понимал, что вся эта затея ни к чему хорошему не приведет, но... Но что-то, сидящее еще глубже, заставляло меня продолжать играть в эту нелепую игру. Причем двигал мной не только инстинкт самосохранения, точно знающий, что десять врагов лучше чем сто, а один, предпочтительнее десяти, следовательно нужно уменьшить количество хищников до безопасного для меня минимума, но и желание доказать себе... Что? Что я смог превзойти Создателя в хитрости и умении властвовать? Что мое очеловечивание, как и весь тридцатилетний труд Моро, не было бессмысленной тратой времени? Не знаю... Но я решил довести дело до конца, и будь что будет.

Заповеди были зазубрены орангутангом и даже записаны мной в Свиток Закона. Вообще-то это был просто кусок светлой коры, на которую я нанес несколько малопонятных, но внушительных знаков, но все равно, на острове никто, кроме меня, не умел читать. Я и записал это только потому, что по глупости рассказал Хранителям, что заповеди обычно высекают на гранитных плитах. Идея всем понравилась, но из-за отсутствия гранита пришлось обойтись корой. На следующий день Наимудрейший Хранитель (орангутанг) зачитал новые заповеди (знали бы вы, сколько времени понадобилось мне, чтобы этот "великий пророк" вызубрил свои слова и не пытался во время речи жевать банан). Все Люди возрадовались новому Закону, решили отпраздновать это событие и кинулись к складу. Но там их встретила закрытая на массивный засов дверь и два тигротура, охраняющих вход. Народ начал роптать, но орангутанг возопил о неминуемой каре и огне, который убивает, и все сразу же притихли. Еще свежи были воспоминания о том, что случилось с гиенобарсом. Потом слово взял Хромой. Он прорычал, что пищу Создателя надо заслужить, непрерывно доказывая свою Человеческую природу. То есть, беспрекословно соблюдая все заповеди, в особенности третью, где говорится о почитании и повиновении. "Труд сделает вас Людьми!" - ревел Леопард - "И только труд поможет вам Людьми остаться! А того, кто потеряет право называть себя Человеком, ждет огонь, который убивает!" И зачем я сказал, что труд сделал из обезьяны человека? Воистину, язык мой - враг мой. Но, как не странно, Люди не протестовали. Лишь один волкомедведь что-то гневно проворчал, но внятно высказать свои мысли не пожелал. Неужели собратья так запуганы? Но, так или иначе, сегодня на обед были кролики, а после обеда пляски вокруг костра. Я говорил, что на складе были спички? Ну, я разобрался, как их использовать и предложил Хранителям развести костер. Честно говоря, я хотел проверить, сколько звериного в Людях. В одной книге написано, что звери боятся огня. Проверил. Теперь обитатели острова вправе считать себя Людьми, по крайней мере, в этом аспекте. Если не считать пару забавных казусов с выяснением на собственном опыте, что огонь жжет, костер собратьям понравился. Да так понравился, что Хранители приставили двух Человек следить за огнем и наказали им постоянно подбрасывать туда кору и сухие ветки. С того момента костер продолжает гореть днем и ночью. Особенно ночью. Не то чтобы мы так боялись хищников (чего бояться, если все крупнейшие плотоядные острова живут в лагере), но вокруг огня так здорово прыгать и скакать... Хоть какое-то веселье.

На следующий день после зачитывания нового Закона, несколько собратьев были посланы в джунгли на разведку, дабы узнать, сколько еще осталось живой пищи. Я тоже вошел в состав разведгруппы. Результат не впечатлял. Как я и предполагал, почти все кролики были съедены. Если бы номер с Хранителями и объединением не выгорел, то все неразумное мясо исчезло бы в течение месяца. Разумеется, вокруг было много съедобных кореньев и плодов, но, с тех пор как Люди вкусили кровавую плоть, их уже не интересовала растительная пища. Даже те, что были раньше травоядными, предпочитали любому растению хороший кусок крольчатины. А это плохо. Нет, все-таки надо было включить в перечень заповедей запрет на рыбу и мясо. Если не навсегда, то хоть на время... На время... Поста (так, вроде, люди это называют). Интересно, на большой земле тоже были проблемы с кроликами? Впрочем, неважно. Сейчас надо предупредить Хранителей о том, что если они не переведут свою паству на плодо-кореньевую диету, то скоро на острове вообще не останется мяса. По крайней мере, "неразумного".

Как ни странно, но Хранители со мной согласились. Впрочем, этому были причины. Орангутанг был уже стар и давно перешел на банановую кашу. Леопард уже считал весь остров своими личными охотничьими угодьями и был только рад запретить остальным даже смотреть на его дичь, а гриф... У грифа был склад и кроме того, он знал, что со временем пища обязательно появится. Ибо для грифа пищей становилось, рано или поздно, все, даже его собратья.

Потом гриф заставил меня рассказать все, что я знаю о людях с большой земли. Я пересказал содержание всех прочитанных книг, кое-что добавил от себя, кое о чем гриф и сам догадался. Остальные Хранители прислушивались к моей речи, только когда я затрагивал определенные темы. Леопарду нравились рассказы о войне и кровавых сражениях, орангутанг же предпочитал повествования о "чудесах света". Особенно ему приглянулся Колосс Родосский (сразу видно - монументально мыслит!). Надо сказать, и у грифа были свои предпочтения. Из всего рассказанного он выделял информацию о цивилизации вообще, и об управлении государством, в частности. Если бы я знал, к чему приведут мои рассказы...

На следующий день все Хранители выступили с речью перед народом. Орангутанг поведал Людям о том, что Создатель все еще гневается, и, чтобы умилостивить его Люди должны отстроить его дом и поставить Создателю памятник. Один оцелото-человек робко спросил что такое памятник, и обезьян так презрительно на него посмотрел, что всем стало ясно - тот, кто не знает, что такое памятник уподобляется "неразумной пище". По крайней мере, именно такое чувство пробудилось у меня. Орангутанг сказал, что все Люди должны собраться и воздвигнуть огромную статую Создателя. "Тело его будет из самого крепкого дерева!" - кричал Хранитель, все больше и больше распаляясь от собственного крика - "Одежда Создателя будет сделана из лучших листьев, а глазами его станут самые красивые ракушки!" Уф, хорошо, что когда я рассказывал о египетских пирамидах, наш Пророк уже заснул сном праведника. Сказано - сделано. Через день Памятник Создателю уже красовался на самой вершине холма, на котором стояли остальные хижины. Да уж... Либо у меня не все в порядке с памятью, либо Люди позабыли как выглядел их Создатель, но выглядела статуя, как будто натурой для нее служила помесь гориллы с носорогом (оказалось, так оно и было, натурщик получил за труды банку тушенки). Натурально вышли только громадный хлыст и огромный нож. Похоже, именно эти атрибуты Создателя останутся в Людской памяти дольше всего. К тому же почти полностью восстановили дом Моро. Именно там собирались поселиться Хранители. Ну и я заодно. Не то, чтобы мне так нужна была новая квартира. Скорее наоборот, я бы предпочел жить в джунглях, но... Гриф решил, что лучше держать меня под присмотром. Кроме того, у него было для меня новое задание: придумать всем имена. Точнее, сначала он захотел устроить перепись населения, но потом сообразил, что у Людей просто нет имен. Я уж не говорю, что от этой переписи не было бы никакой пользы, по причине поголовной неграмотности. Но гриф решил, что у нас должно быть все, как на большой земле. Мне кажется, или наш Хранитель несколько заигрался?

Хотя... Мне даже понравилось придумывать имена. Труднее всего было с прозвищами Хранителей, каждый хотел что-нибудь поблагороднее. В конце концов, мы сошлись на том, что Хромого теперь зовут Лео Парди, обезьяна - Танг Оранский, а третьего Хранителя - Гриффин Волчерс. Меня же теперь звали не привычным "Эй, ты!", а "Эй, Шимп!" Ну, Шимп, так Шимп, не все ли равно. Хотя имена что-то точно изменили. Насчет себя не знаю, а вот Хранители стали вести себя почти так же, как их благородные тезки. Надо было видеть, как величественно Танг объявил о начале Великого Поста, во славу Создателя. Но, думаю, с величественностью он переборщил. Да так, что, ранее недовольно ворчавший волкомедведь взревел и бросился на Хранителя, чтобы оторвать его болтливую голову. Лео Парди оскалился и кинулся на бунтовщика, но тут волкомедведя сбил с ног ранее незнакомый мне шакалорысь. А он ловок, ничего не скажешь... Один удар - и бунтарь корчится на земле, живой, но со сломанным хребтом.

-- Во имя Закона и Хранителей. - прохрипел шакал, кланяясь подскочившему Парди. О, теперь я вспомнил его. Вроде, я дал ему имя Джекил. Интересная личность. В то время как остальные принимали новые имена с явным безразличием и даже скукой, Джекил, услышав свое, очень внимательно на меня посмотрел, и в его глазах я увидел искры разума. Да уж, в который раз я начинаю задумываться о том, что основной причиной деградации собратьев был... Создатель, желающий получить все и сразу, и лишь с помощью своего скальпеля превратить зверя в человека (хотя, в последние годы жизни он предпочитал делать монстров). Только он забыл, что если человек окажется оторванным от цивилизации, то рано или поздно станет ничуть не лучше нас. Даже хуже - у моих собратьев приспособляемость куда выше. "Живешь в Риме - поступай как римляне" - вот что я прочитал в одной из книг. Так каким же должен стать человек, всю свою жизнь проведший в джунглях? Только не надо рассказывать мне эту сказку о Робинзоне. Питомцам Моро разум был абсолютно не нужен, а посему, как только угроза хлыста и внеочередной вивисекции исчезла, необходимость в разуме потихоньку отпала. Сильные лапы, острые зубы и много дичи - вот что нужно обитателю джунглей (точнее, если у него это уже есть, то он не мечтает о большем). Исключением являюсь я, да и то, благодаря моим физическим характеристикам. Если ты слаб, то будь умен, а иначе умрешь. А из всех Людей я - наислабейший. Прямо как человек среди животных. И это отнюдь не комплимент виду "homo sapiens". Но теперь настало время, когда сила перестала решать все. Пусть ты искусный охотник, но какой в этом прок, если не на кого охотится. Пусть ты сильный боец, но вокруг много не менее сильных существ, так что, вступая в бой с соседом, будь готов к тому, что если ты даже победишь, то победа будет ничем не лучше поражения - тебя так изранят, что ты переживешь побежденного максимум на два-три дня. Поэтому обычно Люди друг с другом не сражаются (за исключением Лео Парди и нескольких других хищников, считавших себя сильнее всех). А так как самый привычный путь оканчивается тупиком, наиболее приспосабливаемые существа начинают использовать запасной вариант - искусственно привитый человеческий разум. Если силы недостаточно, то в ход идет дипломатия. Потому Люди снова начали говорить, а теперь самые лучшие "приспособленцы" стали еще и думать. Сначала я, потом Гриффин (тоже не самое сильное существо на острове), а теперь Джекил.

Окончательно я в этом убедился, когда труп утащили, а Лео взял слово. Две минуты я внимательно слушал его проникновенные речи, а потом отвлекся - начал ловить отпавшую челюсть. Болтовня Танга была лишь вариациями на тему Закона, но то, о чем говорил Парди, было чудовищным порождением моих ночных рассказов.

-- Собратья мои! - ревел Лео, забравшись на поваленное бревно, тем самым возвысившись над остальными (примерно на голову). - Негодяй, который посмел покуситься на самое святое, что у нас есть - на Закон, был не просто святотатцем. Он был предателем! - Люди недоуменно переглянулись. Неудивительно - сам Парди услышал это слово и узнал от меня его значение лишь вчера вечером. - Он продался врагам с большой земли! Если бы не наша прозорливость, то скоро враги прибыли бы на наш остров! - что за ахинея? Какие враги? Похоже, слушатели задавали себе тот же вопрос. - Они разрушили бы наши хижины! - недоуменное ворчание - хижины обветшали до такой степени, что их не нужно было специально разрушать. Достаточно было легкого ветерка. - Они надругались бы над нашими женщинами! - удивленные взгляды в сторону единственной женщины на острове - Большой Берты, помеси медведя, быка и носорога. Такая сама над кем хочешь, надругается. - Они ели бы нашу пищу!!! - вот тут толпа гневно взревела в ответ. Дома, женщины - все это не слишком волновало, но еда - дело святое, и горе тому, кто на нее покусится! - И чтобы этого не случилось, нам нужна армия! - все затихли. Никто не знал, что такое армия, но в устах Лео это слово звучало так интригующе. - Самые сильные наши собратья станут нашей защитой, нашей неприступной стеной, которая не пустит поганых захватчиков на наш благословенный остров, пусть даже им придется погибнуть ради этого! - очарование армейской службы сразу куда-то исчезло. Похоже, никто не горел желанием сложить свою голову, пусть даже и за правое дело. Парди это заметил и добавил, уже без особого пафоса в голосе. - Каждый солдат получит право есть мясо, когда угодно! - все снова стали ликовать и спешно записываться в вооруженные силы. Может поэтому никто, кроме, сидящего неподалеку от Лео, меня не услышал, что сказал Парди в окончание своей речи. - А дезертиров, трусов и лентяев я порву на части собственными руками.

Наконец, суматоха прекратилась, и вдруг, слово взял Джекил. А ему-то что надо?

-- Слышь, Парди, я привык говорить прямо. Я привык есть падаль, а падали здесь всегда будет достаточно, так что мне незачем хитрить. Ты мне можешь не нравиться как Человек, но, скажу тебе прямо - ты дело говоришь. И пусть я с тобой кое в чем не согласен, но я жизнь отдам, чтобы ты выполнил все, что пообещал нам, Парди. Нет, просто Лео! Так вот, Лео, я пойду за тобой куда угодно и сделаю все, что угодно, во имя Хранителей и Закона! - Сначала "просто Лео" решил, что его посмели критиковать и уже собрался растерзать мерзавца, но тут до него дошло, что ему только что принесли присягу верности. Пусть и в несколько брутальном стиле. Впрочем, Парди всегда любил жесткость.

Через два дня Джекил стал самым верным приближенным Лео. Вскоре к нему присоединились еще семеро Людей, тоже готовые рискнуть жизнью, в обмен на отмену Поста. Я в шутку назвал их Гвардией Пятнистого Избранника. Шутку не поняли, и присягнувшие всерьез окрестили себя Гвардией Лео, причем Лео стал называть себя Главнокомандующим, а Джекилу досталось звание полковника. Теперь армия, вооруженная тяжелыми дубинами, весь день маршировала вдоль берега, выкрикивая хвалебные лозунги во славу Главнокомандующего. Гриффин тоже решил обзавестись личной армией, так что вскоре к его тигротурам присоединились еще трое волкобыков, шестеро носорогорысей и один опоссумозмей (идеальный шпион и доносчик). Волчерс сказал, что его Люди будут следить за тем, чтобы не нарушались заповеди, а посему назвал свое подразделение Тайной Канцелярией, а себя провозгласил Верховным Канцлером. Эти были вооружены не только дубинами, но и вытащенными из развалин хлыстами, а опоссумозмей постоянно сжимал в своих лапках стальной нож. Лео платил своей армии кроликами, объясняя это тем, что его солдатам нужно быть сильными, дабы отразить атаку врага. Что это за таинственный враг, он так и не сказал, что делало "врага" еще более страшным. Служащие Тайной Канцелярии получали свой паек со Склада, правда, это не было достоянием общественности. Мало того, каждый служащий Канцелярии получал свою еду отдельно от других и считал, что его кормят гораздо лучше остальных. Правда консервы Гриффин давал с таким видом, что его подчиненные понимали - если они не оправдают надежд Канцлера, то поток удовольствий мгновенно иссякнет. Оттого, все Канцелярщики из кожи вон лезли, чтобы угодить своему начальнику. И Лео и Волчерс во всеуслышанье утверждали, что и Армия и Канцелярия созданы для защиты мирных жителей от всевозможных опасностей, но, по тому как горели глаза и скрежетали клыки гвардейцев и канцелярщиков при встрече, было ясно, что защищать они будут только своих повелителей, а их "коллеги по вопросам безопасности", кажутся им, в лучшем случае досадной помехой. В худшем - потенциальными врагами. Что ж, это даже хорошо. Как только я почувствую, что дела складываются не лучшим образом и Люди снова захотят жить поодиночке и охотится по старинке (то есть без запретов и на всех, включая меня), то... Несколько нужных слов, пара сплетен - и Гвардия начнет сражаться с Канцелярией. И неважно, кто победит - главное, чтобы обе стороны положили как можно больше противников. Меньше хищников - больше шансов не проснуться в один не самый прекрасный день в желудке одного из них. Впрочем, была возможность обойтись и без кровопролития. Это я понял, посмотрев на Оранского. Танг даже не пытался обзавестись вооруженной охраной. Он все время сидел у костра и читал нараспев новые заповеди. Дурацкое занятие, но по неизвестным мне причинам, вокруг него постоянно околачивалось множество существ, все, как один носящие на голове белые (сравнительно) чалмы и тоже распевающие на все голоса новые заповеди. Еще их отличительными признаками можно было считать крайнюю безвольность, странным образом сочетающуюся с огромной физической силой. Впрочем, они спокойные, никого не трогают, никому не мешают. Тихони, короче. Мне они нравились. По большей части из-за беспрекословного соблюдения Поста. А когда я узнал, что запрет Старого Закона на поедание рыбы и мяса для них нерушим, то я решил сделать все от меня зависящее, чтобы ряды тех-кто-в-чалме постоянно пополнялись. Уговаривать я умел, Танг, с его "наимудрейшей глупостью", был неотразим, так что вскоре тех-кто-в-чалме стало больше чем гвардейцев и канцелярщиков вместе взятых. Таким образом, весь наш лагерь был строго поделен на три группы, причем две из них были сравнительно малы, но очень опасны, зато третья, стараниями Танга Оранского и вашего покорного слуги, поставляющего ему новую паству, была огромной, но при этом тихой, покорной и, что самое для меня главное, не плотоядной.

Хотя, может быть из-за того, что большая часть Людей стала слишком уж покорной, стали воплощаться в жизнь бредовые идеи, беспрерывно появляющиеся в головах Хранителей. И если Лео ограничивался маневрами, которые заключались в том, что солдаты бегали по всему острову с дикими криками, раздавая удары дубиной всем, кто попадется им по пути и постройкой флота, на котором армия должна была переправиться на соседние острова, дабы принести аборигенам свет цивилизации, то Гриффин решил, что обязательно должен превратить наш остров в жемчужину цивилизованного мира.

Решение, конечно, хорошее, вот только видение этой "жемчужины" было у Волчерса весьма специфическим.

Первым делом он приказал построить тюрьму, открыть библиотеку и выпускать газету. Именно в такой очередности. Те-кто-в-чалме беспрекословно повиновались. Правда, сначала надо было объяснить им, что они должны построить. Не то, чтобы они требовали объяснений, но трудно, знаете ли, строить что-то, о чем ты услышал в первый раз. Особо распинаться перед чернорабочими Гриффин не пожелал, предоставив эту честь мне. Что ж, дело его. С тюрьмой проблем не возникло. Ею стала старая лаборатория Моро, точнее, то место, где она была до пожара. Благо, все необходимое для торжества правосудия там уже было. А именно крюки в стенах, крепкие лианы и несколько не менее крепких хлыстов. А назвал я это заведение по старинке - Дом Страданий. Гриффин это имя забраковал и назвал свое детище "Исправительным заведением щадяще-строгого режима имени Создателя" м приказал высечь на входе лозунг "Больше праведных идей - больше правильных людей!", но такое длинное название никто не смог запомнить, а так как меня постоянно отвлекали, то Лео, то Волчерс, за весь день я успел высечь только "Боль". А утром я решил и вовсе не заканчивать надпись. Во-первых, мне лень, а во-вторых, теперь каждый, кто умеет читать, знает, что его ждет за этой дверью. Заодно и грамотность повышу среди населения. Самое смешное, что именно тюрьму почитатели Танга строили с наибольшем воодушевлением. "Дабы каждый, кто нарушит Закон, получил заслуженное наказание, во славу Создателя." - так объяснил свое рвение один из строителей. Впрочем, его усердие было вознаграждено - он стал первым клиентом этого места, за то, что нарушил запрет о хождении на четвереньках. У осужденного были очень длинные руки и слишком короткие ноги, так что, как бы он не стоял, получалось, что он опирается на все четыре конечности, отчего бедняга очень страдал. Поэтому в "Боль" он вошел с радостью и вернулся, как он уверял, "очищенным и обновленным". Да уж, если все будет продолжаться в том же духе, то Танг так запудрит этим беднягам мозги, что они мне бананы будут чистить. Да еще и благодарить за оказанную честь. Библиотеку строить не стали, а просто объявили ею то место, где находилось больше всего книг. Ну ладно, не книг. Все книги были надежно спрятаны в моем сейфе, а сейф был так же надежно спрятан в джунглях. Так что единственным письменным текстом в новоявленной библиотеке был Свиток Заповедей. А так как Свиток постоянно носил с собой Оранский, то библиотекой стало его излюбленное место у костра. Его последователи каждый день стелили туда свежую подстилку из пальмовых листьев и ставили рядом железную миску, доверху наполненную бананами. На большой земле есть в библиотеке - дурной тон, но что нам столичные порядки. А газета... До сих пор не пойму, зачем она понадобилась. Читать и писать никто не умел, а последние новости и так становились всем известны с момента их появления. Но Гриффин уперся. Вот вынь, да положь ему эту газету. Я немного подумал, а потом решил переложить решение этой проблемы на чужие плечи. То есть выбрал самого голосистого своего собрата - гиеноосла и поручил ему каждый вечер выкрикивать с вершины холма эти самые "последние новости". Первый день он и вправду разносил всякие сплетни, но кончилось все тем, что он заболтался и не вовремя помянул имена Хранителей. Кажется, тогда он вопрошал от имени народа, когда же снова откроют склад и в запальчивости крикнул, что Хранители-де, все давно сожрали, а с народом не поделились. Канцлер отреагировал, да так быстро, что гиеноосел оказался в "Боли", не успев даже сказать "Свободу печати и слову!", или что-то в этом роде. На следующий день он забрался на холм, немного приволакивая ногу, но зато теперь он говорит только о великих свершениях Хранителей. Смешно, но ему верят. А попробуй не поверить или усомниться - мигом окажешься в том месте, откуда наш "независимый и честный журналист" черпает свое вдохновение. Крюков там еще много, а хлыст сгодится один на всех. Да и времени на крамольные мысли нет - некогда. Хранитель Волчерс приказал протоптать и вымостить дорогу от резиденции Хранителей до статуи Моро. Вот и приходится моим собратьям весь день бегать туда-сюда, а потом огораживать вытоптанную тропу каменным бордюром. Камень доставали из стены, которая окружала поместье Моро. А к вечеру все так уставали, что даже забывали о голоде и сразу засыпали. Короче, тишь да благодать.

Но со временем дела становились все хуже и хуже. Из-за охоты Гвардии, было почти уничтожено поголовье кроликов. Некоторые гвардейцы уже начали коситься на склад, который тоже понемногу пустел. Лишь окружение Оранского не претендовало на мясо, обходясь кореньями, как заповедовал Создатель. Но, так или иначе, Гриффин и Парди поняли, что на острове слишком много Людей и слишком мало пищи. Лео предложил решить эту проблему силовым методом - то есть поубивать, а потом съесть всех бесполезных. Волчерс был с ним согласен, но потом оказалось, что каждый из них имеет разные представления о "бесполезности". Гриффин считал, что угрозы с большой земли нет и не будет, так что лучше избавиться от армии, а Лео утверждал, что служащие Тайной Канцелярии жрут вдвое больше его солдат, пользы от них никакой, следовательно... Тут Парди так плотоядно облизнулся, что Волчерс побледнел и чуть было не начал звать своих телохранителей, которые, в часы заседаний, ждали у входа в дом. Танг ничего не сказал, ибо ему было все равно. Похоже, он даже не понял, о чем идет речь. Гриффин и Лео чуть было не передрались, но тут вмешался я. Я предложил им одинаково уменьшить собственные силы, а главное, избавиться от собственных заместителей. Я намекнул Лео, что Джекил облечен слишком большой для него властью, но не прочь взять еще, даже если для этого требуется убить Главнокомандующего, а Гриффин получил подтверждение своих давних страхов о том, что его старший помощник опоссумозмей Снейк плетет против него интриги, с целью завладеть складом. Разумеется, это была неправда, но мне это было неважно. Просто пришло время для следующей части моего плана - уничтожения всех крупных хищников острова. И я был намерен сделать это чужими руками.

-- Стравливать их друг с другом нельзя. Ваша сила - в единстве, и когда остальные поймут, что Гвардия и Канцелярия враждуют друг с другом, а огонь, который убивает, их не карает, произойдет катастрофа. Лучше отправить их на большую землю.

-- На большую землю? - удивился Лео. - Но мы еще не готовы к завоеваниям, да и причем здесь моя кампания к уничтожению предателей?

-- О завоевании никто не говорил. Мы же цивилизованные люди, а значит, просто не можем начинать войну, не заручившись поддержкой каких-либо союзников. Снейк у нас будет послом, например в Англии, Джекил - начальником охраны, или наоборот, впрочем, это неважно. Главное, что они приплывут на большую землю, будут готовить там плацдарм для вашего победоносного вторжения. - Лео приосанился и разгладил усы. Похоже, он уже представлял, как будет въезжать на белом коне, или, за неимением оного на Большой Берте, в ворота побежденного города. - А главное, так как они будут на большой земле, они не смогут пошатнуть устои вашей власти. Если же они попытаются отказаться, то...

-- То мы быстро с ними разберемся. - усмехнулся Гриффин, небрежно похлопывая по тому месту, где был спрятан револьвер. - Да, кстати, а почему нельзя избавиться от них без всяких хитростей? Обвиним их в нарушении заповедей...

-- Слишком многих придется обвинять. Патронов не хватит.

-- Что-что?

-- Я имею в виду, зачем расходовать невосполнимые ресурсы? Они принесут больше пользы как послы, чем как предатели. Думаю, подготовку к экспедиции можно начать...

-- Сегодня же! - рявкнул Лео Парди. - Чем скорее мы избавимся от этих тварей, тем лучше! Кроме того, мне не терпится поскорее занять подобающее мне место - трон Властелина Мира! - да уж, мечты о военной славе сильно ударили ему в голову.

Работа закипела. Через два дня корабль, с легкой руки Лео названный "Непотопляемым" был спущен на воду. На борту были Джекил, Снейк и по три представителя от Гвардии и Канцелярии. Как "Непотопляемый" сразу не пошел ко дну - загадка из разряда неразрешимых. Особенно, если отметить то, что так называемый "корабль" был ничем иным, как большим плотом, который с трудом мог выдержать четверых. Что уж говорить о восьми, да еще таких гигантах, как Гвардейцы или таких вертлявых, как Канцелярщики. Но, как не странно, плот отплыл от берега и вскоре скрылся из виду.

Честно говоря, я ждал несколько иной развязки. Я ждал, что "послы" сообразят, что их посылают на смерть, попытаются воспротивиться и... Силы будут примерно равны, так что за считанные минуты я избавлюсь от "зубастой угрозы". Но путешественники оказались либо слишком тупы, либо слишком трусливы. Так или иначе, они вряд ли вернутся, так что я выполнил часть своего плана. Лео произнес прочувственную речь о героях нашего острова, о которых мы никогда не забудем. Похоже, остальные Люди поняли, что они никогда больше не увидят путешественников, иначе, чем еще можно объяснить радостный рев, который издали столпившееся на берегу. Потом все разошлись.

Я надеялся, что на этом все закончится. Мои надежды оправдались только наполовину. Прошло полтора дня. А вечером, когда я прогуливался по джунглям, меня оглушили. Дубиной. Удивительно, что мне не проломили череп. Впрочем, когда я увидел того, кто меня отправил в царство снов, я перестал удивляться. Как-никак, у Снейка был очень богатый опыт. Он, Джекил и четверо громил, один из Канцелярии, трое из Гвардии, сидели вокруг меня, готовые при любом моем резком движении броситься и оторвать не вовремя дернувшуюся конечность.

-- Рад, что ты очнулся, Шимп. - прошипел опоссумозмей. - Мне было бы очень жаль, умри ты сейчас.

-- Да уж. - усмехнулся Джекил. - Я бы так и не смог тебя отблагодарить за это незабываемое путешествие.

-- Но... С чего это вы решили, что...

-- Что эту "экспедицию" придумал ты? - закончил за меня Снейк. - Все просто - у наших великих Хранителей не хватило бы на это мозгов. Даже у моего дорогого начальника, считающего себя гением, но не видящего завтрашнего дня.

-- В смысле?

-- Ты не понимаешь? Еда заканчивается, Шимп. Лео перебил почти всю дичь на острове, а склад... Скоро он опустеет, и нам придется жрать друг друга. И кто довел нас до жизни такой?!

-- Зверский аппетит? - попытался я пошутить, но, взглянув на бешено жестикулирующего Снейка, понял, что с ним шутки не проходят. По причине полнейшего отсутствия чувства юмора.

-- Хранители!!! - завопил опоссумозмей. - Они растранжирили то, что должно было принадлежать народу! Нам! И они должны поплатиться за это!

-- Короче говоря, - спокойно продолжил Джекил. - Хранители должны умереть.

-- Хм... Ну, а я вам зачем?

-- Ты служил тиранам и сумасбродам и достоин мучительной смерти, но ты можешь спасти свою жалкую шкуру, послужив народному делу! С твоей помощью, мы низвергнем угнетателей и раскроем народу глаза! - продолжал вопить Снейк.

-- То есть, ты должен придумать красивую историю, благодаря которой остальные Люди беспрекословно примут нас, как новых Хранителей. Править будет Снейк, я стану его советником, а ты... Ты же займешь место Танга. Разумеется, если и править ты будешь, как он - ни во что не вмешиваясь.

-- Как интересно... Неужели вы предлагаете мне стать Хранителем?

-- Вот именно. В обмен на историю о нашей избранности, о подлинных продолжателях дела Моро и так далее.

-- Завтра будет праздник в честь Создателя! Тогда мы и нанесем удар! - интересно, он так и будет орать? Но делать нечего - сбежать я не могу, так что придется слушать этого сумасшедшего революционера.

-- Не обращай на него внимания. - прошептал мне на ухо Джекил. - Я скоро все тебе объясню.

Ночью, когда Снейк и все революционеры, кроме часовых, заснули, шакал рассказал мне, что с ними произошло в путешествии. Разумеется, все они понимали, что их отправляют на смерть. Но при этом было ясно, что сопротивляться бесполезно - одно лишь слово Хранителей, и послы мгновенно превратятся в осужденных на казнь предателей. Джекил уговорил остальных отплыть подальше, а потом попытаться вернуться ночью. К сожалению, выполнению этого плана помешал отлив. Плот занесло слишком далеко от берега, так что вернуться вплавь не представлялось возможным. Один коллега Снейка попытался, но сразу же был разодран и съеден акулами. Потом начался шторм.

Именно шторм и вынес "Непотопляемого" обратно на остров. Правда, не на сам пляж, а на скалы. Там же погиб второй служащий Канцелярии, а Снейк сошел с ума. Пятеро людей и один сумасшедший спрятались в джунглях, где бывший заместитель Гриффина поделился с остальными своим планом захвата власти. Точнее, делился он только с Джекилом, ибо остальным его спутникам было все равно что делать, лишь бы поесть. Так что когда Снейк пообещал им полный доступ к Складу, они поклялись идти за ним куда угодно. Джекил подумал и решил, что в данных обстоятельствах план опоссумозмея может сработать. Если сместить Хранителей и убить всех их последователей (а именно это и сделает Снейк, как только станет правителем), то тогда на острове останется только пять-шесть человек. Вполне достаточно, чтобы разделить остатки провизии со склада и дотянуть до восстановления кроличьей популяции. Но так как чистку просто так не проведешь, шакалу понадобился кто-то, кто сможет убедить остальных убивать друг друга. То есть я.

Нельзя сказать, чтобы я преисполнился гневом или отвращением, по отношению к шакалу. Я только очень сильно удивился. Джекил повторил мой план практически слово в слово. Вот уж не думал, что кому-то, кроме меня, придет в голову такая идея. Но еще меньше я ожидал, что мне достанется роль марионетки. Какой удар тому, кто мнил себя Великим Кукловодом, властителем разумов и душ! Только сейчас, оказавшись не вне событий, а в самом их центре, я понял, какую кашу заварил. Раньше я не вполне понимал выражение "между молотом и наковальней". А вот сейчас я чувствую, что молот опускается, и мне суждено быть расплющенным, если я попробую сделать хоть что-то, что не понравится Джекилу или Снейку. Что ж, придется подчиниться и надеяться на то, что меня убьют не сразу. Всю ночь я придумывал красивую сказку О Тех, Кто Вернулся Из-за Моря. А утром мы отправились на парад.

Люди ликовали. В честь праздника каждый получил по полбанки тушенки. Чем не повод для радости? А три Хранителя торжественно шли к памятнику Моро, дабы выразить свое почтение Создателю. Они подошли к статуе, и тут из зарослей выскочили "революционеры". И понеслось...

Саму битву я помню отрывками. Вот Снейк, визжа что-то вроде "Смерть тиранам!", вонзает нож в грудь донельзя удивленному Лео. Вот Гриффин выхватывает револьвер и стреляет в своего бывшего заместителя. Снейк падает с аккуратной дыркой в черепе. Волчерс целится в остальных бунтовщиков, жмет на курок, но вместо выстрелов раздаются только сухие щелчки. Самодовольный болван, он так и не научился правильно обращаться с оружием. И не научится - с расколотой от удара дубиной головой трудно чему-то учиться. Вот на помощь своему генералу спешат остатки армии, и гвардейцы сражаются с гвардейцами. Бунтовщики мгновенно погибают, но тут служащие Канцелярии, уверенные, что весь этот хаос задуман Гвардией, чтобы убить Канцлера и отбить склад, кидаются на гвардейцев... Кровь... Много крови. Тут раздается вопль Танга: "Они нарушили Закон! Нет Спасения!", а его окружение в белых чалмах тоже кричит "Нет Спасения!", хватают из костра горящие ветки и бегут к дерущимся. А, добежав, начинают убивать всех без разбора. Вот так тихони... Все смешалось. Было непонятно, кто и с кем дрался. Химеры... Звери... Люди... А, все они одинаковы, особенно, когда дерутся и убивают. Я так перепугался, что без оглядки рванул в джунгли.

Конец истории рассказал мне Джекил, который тоже не принимал участие в битве, но просидел в кустах до самого конца. Все сражались против всех. Гвардейцы были с дубинами, так что с канцелярщиками, вооруженными одними хлыстами и ножами было быстро покончено. Но потом на Гвардию напали те-кто-в-чалмах, которые голыми руками умудрились передушить большую часть армии покойного Лео Парди. Меньшей части удалось перебить почти всех фанатиков, но оставшиеся в живых гвардейцы были так изранены, что даже не могли пошевелиться. А последний фанатик, размахивающий перед памятником факелом, умудрился, в конце концов, поджечь статую. "Лучшее дерево" вспыхнуло, через несколько минут сгорели опоры, и деревянный Моро рухнул прямо на свои создания, погребя их под собой. В живых остался только Танг Оранский. Он огляделся, подошел к догорающему памятнику и бросил туда, с таким трудом выцарапанные мной скрижали. После этого он, раскачиваясь, декламировал Старый и Новый Закон, пока не сообразил, что его некому слушать. Тогда он почесал в затылке и побрел в джунгли. Искал ли он там истину, или просто хотел подкрепиться - этого я не знаю, да мне и не интересно.

Так или иначе, но мой план был выполнен по всем пунктам. На острове остались только я, шакал и орангутанг. Мы теперь почти не разговариваем. Незачем. Да и разум наш в этих лесах перешел в категорию балласта. Впрочем, не скажу, чтобы я особо переживал. Я видел, что ни к чему хорошему его наличие не приводит. Особенно, когда разумен не только ты, но и кто-то другой, и этот "кто-то" недоброжелательно к тебе относится. Таким образом, история человечества на острове Ноубл (так наш остров обозначается на картах Адмиралтейства) подошла к своему логическому завершению, но при этом меня никто не съел, хотя, по всем мыслимым и немыслимым законам Природы и Судьбы, мои последние секунды я должен был провести, созерцая какого-нибудь хищника, причем изнутри. Но хищников здесь не осталось, за исключением шакала, а ему вполне достаточно кроликов. А разум... Зачем мне разум, когда есть такая прекрасная, мягкая и нежная леди, как ваша мама?

Правда, детки? Уснули... Хм, держу пари, они не поняли, ни слова. Впрочем, поэтому я и рассказываю им эту историю - пусть смысла в ней мало, зато колыбельная получилась превосходная. Дорогая, оторвись на секунду от банана. На небе такая большая луна... Пойдем, полюбуемся нашим островом в лунном свете. Не понимает... Но зато как любит.

Оставить комментарий © Copyright Портнов Александр Сергеевич (vantrop@mail.ru) Размещен: 08/07/2006, изменен: 17/02/2009. 68k. Статистика. Рассказ: Фантастика		Оценка: *6.003** Ваша оценка:
Аннотация: 2 января 1888г Эдвард Прендик покинул остров доктора Моро, населенный удивительными и ужасными существами. Они называли себя людьми, но превращались в животных. В 1891г остров Ноубл, находящийся в той части океана, где подобрали шлюпку с Эдвардом Прендиком, посетило английское военное судно ћСкорпионЋ. Высаженный на берег отряд не обнаружил ничего кроме нескольких необыкновенных белых мотыльков, а также свиней, кроликов и крыс странной породы. Но что произошло за эти три года? Мирное расставание с насильно привитым разумом? Или были попытки вернуть Старый Закон? Читайте - и узнаете.

Портнов Александр Сергеевич : другие произведения.

Цивилизация острова Ноубл, или Chimera Sapiens