Нет, на него, конечно, писали пасквили, что он - закоренелый бандит - Жиган, из 'Путёвки в жизнь'. Правильно писали. Его внедряли, ещё урядником Охранного отделения, в банду Котовского. Было подозрение, что Котовский и есть мегазит. Вот и внедрили Дымбой. Прославился Дымба в эксах, добычливостью и бесстрашием.
Потом банда стала отрядом Красной Армии, а Котовский - легендарным командиром. Не стало Охранного, не стало и легенды. Потом не стало и отряда Котовского.
А мегазит остался, промашка вышла.
Дымба так и остался бандитом Жиганом...
Опыт не пропить, это талант и счастье пропить можно, но не опыт. Пришла новая власть, окрепла. Понадобился урядник Дымба, вышел на помощника мегазитов - Мустафу, но не прост оказался Мустафа, ох не прост, раскрыл Дымбу, но и в руки не дался.
Вся операция насмарку...
Так и стал урядник Дымба, бандит Жиган - милиционером Аниськиным.
Ему то что?
Красные - зелёные - золотопогонные? Был бы порядок, а дальше - разберёмся.
Так и попал в село. С двумя треугольниками в петлицах. Это уже потом кубарь пошёл, за ним другой... Потом вернули погоны. Или ввернули? Да какая разница?
Мы, чай, не голубых кровей, на селе покой и ладно. Власть придёт, и уйдёт, а картоха всё одно вызреет.
Сидел Аниськин на бревне над высоким берегом Оби и настукивал пальцами какой-то незнакомый марш.
- Бойцовый кот нигде не пропадёт! - сфальшивил он.
Не прост бы Аниськин, ох, непрост.
Словно очнувшись, посмотрел он на Эриксон 1188 в левой руке. Двадцать третий уже, или двадцать четвёртый? Нет, всё же двадцать третий, и где их для него сейчас достают? Первый был Эриксон 688, первым и раздавился его в своих медвежьих руках. Как и последующие. Хороший телефон Эриксон, хоть две клавиши одновременно не нажимаются.
Аниськин ещё раз посмотрел на телефон и запихнул его в футляр на поясе. Тревожный был звонок из района. На пароходе 'Гегемон' плывёт мегазит, а следят за ним две дочки Аниськина, Маша и Юля - боевые трансформеры.
Сцепить пальцы на необ"ятном животе было проблемно, удалось только со второй попытки. Но без этого трансформация не получалась.
Аниськин закрутил большими пальцами один вокруг другого.
Трансформация началась...
Аниськин был толстый, перетекание из состояния "сидя" в положение "стоя" продолжалось секунд двадцать. Наконец пальцы расцепились - трансформация закончилась.
Порыв ветра всколыхнул на яру листья берёз, зелёной волной прошёлся по соснам и, как принесённый этим ветром, из - за излучины появился пароход "Гегемон".
Участковый сделал два шага, ходил он быстро, ходьба - то серия падений, а падать, с его весом, нежелательно. Потом заспешил к пристани.
Всё правильно, не зря главный артефакт спрятали на болотах за околицей, вот мегазита и приманила ментальная энергия артефакта. Что такое 'ментальная' Аниськин не знал, подозревал только, что это - дозированная утечка информации из милиции, через секретных агентов.
'Гегемон' запаздывал и участковый снова сцепил пальцы, трансформируясь из стоячего положения в сидячее. Лавочка под ним скрипнула и прогнулась.
Аниськин прицыкнул зубом: 'Вот так и примешь смерть, когда лавочка не выдержит', - подумал он и цыкнул повторно. Никто не знал, что так, медитируя, он входил в боевой транс, на манер берсерка.
Тем временем 'Гегемон' подвалил, отдали концы, что заставило участкового задуматься о бренности мирской жизни и о Дуньке, продавщице сельмага, которая никак не завезёт белые тапочки. Помирать без тапочек Аниськин отказывался наотрез, вот и тянул свою лямку.
Хотя куда ему помирать? Лет сорок назад пригласили его на Земской Собор, царя нового выбирать, но Аниськин отказался, отправил завклубом, тому новый аккордеон был нужен. Выбрал завклубом и царя, и аккордеон, а царь, уже сам, без завклубом и Аниськина, возродил СССР - Самодержавный Собор Святой Руси.
А потом, на пароходе приехала молоденькая медсестра и переколола всех прививкой 'стабилизации', перестал после этого стареть Аниськин, наоборот, молодеть начал, и суставы болеть перестали, и волос потихоньку темнеть. И не только он, все молодеть стали, а помирать то и забыли...
А по сходням повалила шумная толпа с гармошками и балалайками.
'Хорошо, хоть медведя не привезли, - подумал участковый, - вот и ищи среди них мегазита...'
Дочерей он и не пытался узнать, Фёдор Иванович был порядочным человеком и, не желая травмировать детскую психику, уходил от их матерей задолго до рождения потомства.
Потом по сходням прошествовал Виталька, хотя какой он теперь Виталька? Виталий Иванович Пирогов с двумя непод"ёмными клетчатыми сумками 'мечта мародёра'.
- Виталька! - строго сказал участковый.
- Да, дядя Аниськин, - ответил Пирогов.
- Это кто?
- Это же ОРТ, "Играй гармонь, любимая", восторженно закричал Виталька.
'Так. Орков знаю. Ортистов - тоже, вон, у нас завклубом ортист, - размышлял Аниськин, - а ОРТ кто такие? Тоже мегазиты?'
Фёдору Иванычу было и невдомёк, что когда в Центре готовили его к этой миссии, поставили ему гипноблокаду, он засыпал за час до 'Любимой гармони' и просыпался через час по окончании.
А гармонь всё играла. Песню о дружбе: 'Ну а дружба начинается с бутылки...'. Потом- патриотическое: 'Ядерный фугас летит качается...'. И, напоследок, интернациональное, песню Китайских братьев, десантников: 'Лица жёлтые над городом кружатся...' Ходили слухи, что последнюю песню написали НАТО-вские реваншисты, а жёлтые лица у них от гомосексуального гепатита 'В', но Аниськин в это не верил.
С 'Гегемона' на пристань таскали пластиковые столы и стулья, упаковки пива испарялись, как и не было. Есть у пива такое свойство - самому выпиваться, чертовщина какая - то. Давно замечено сродство мужчин и пива, исчезать в самый необходимый момент.
Был бы Аниськин женщиной - физиком, возможно открыл бы нуль - переход, либо дефект массы, но он был мужчиной - участковым, поэтому думал о возвышенном, о чае вприкуску, самовар у него дома, наверняка, закипал.
Ещё мысли Аниськина крутились вокруг странного свойства демократии - отсутствии колотого сахара. При Николае был, в СССР был, а с демократами исчез. Участковый был нечужд новостей политики, и подозревал, что нанотехнологии и центр в Сколково были когда - то задуманы для восстановления утерянных при либерализме навыков.
Фёдор Иванович был старой закваски и не верил в демократические примочки. Нет, пилить они умеют, вот и сахар распилят, а колоть?
Едва ли...
Спасибо царю, вернулся СССР, вернулся и колотый сахар.
Спасла Аниськина от этих дум гипноблокада. Он автоматически сцепил пальцы на животе и плавно перетёк в состояние 'сидя' на пластиковый стул. Веки его сомкнулись и здоровый сон захватил в свои об"ятия. Стул, как ни странно, выдержал.
Мегазит стоял у сходней и не решался сойти на берег. Он был бесшабашно храбр, возможно потому, что запасное тело лежало в хранилище на его планете в целости и сохранности.
За это его любили мужчины, женщины, и даже один президент, Бритвяк Оккамы.
Мегазит не боялся Штази, Сигуранцы, Моссада и даже СФНО.
Тут он впервые затрепетал. Глава спецслужбы сельского поселения заснул. Клопов не обнаружено, 'топтунов' - тоже.
Одно из двух, либо он у спецслужб на таком крючке, что уже не сорваться, либо его детекторы пасуют...
Ничто уже не могло спасти мегазита, даже пиво, сработал самоликвидатор и мегазит исчез почти без звука, лёгким дымком, как от грамотно открытой бутылки шампанского.
Прислать нового резидента у Мегазитов займёт не меньше восьмидесяти лет, расстояния между звёздами огромные, а скорость перемещения - конечна. На ближайшие годы Земля была спасена.
А Аниськин всё спал и снилось ему выступление Самодержца Всероссийского на XXXIX с"езде КПСС.