Поселягин Владимир Геннадьевич : другие произведения.

Спасти красноармейца Райнова. Книга первая. (Черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.34*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда тебе делают ТАКОЕ предложение, от него сложно отказаться, особенно когда ты уже умер, и каких-либо других выходов из этого нет. Тебе дают шанс на новую жизнь, но и в ответ нужно выполнить одну просьбу. Сущий пустячок. Не дать погибнуть в войне одному парню, кодовое имя "Предок". Книга выложена на 37.1% Написана на 100%
  Название: Спасти красноармейца Райнова.
  
  Серия: Спасатель.
  
  Аннотация: Когда тебе делают ТАКОЕ предложение, от него сложно отказаться, особенно когда ты уже умер, и каких-либо других выходов из этого нет. Тебе дают шанс на новую жизнь, но и в ответ нужно выполнить одну просьбу. Сущий пустячок. Не дать погибнуть в войне одному парню, кодовое имя "Предок".
  
  ***
  
  Знаете, после смерти, оказаться в неизвестном пространстве и вести беседу непонятно с кем, это довольно... интересно. Даже пробило какое-то оцепенение и безразличие ко всему. Которое на меня напало как я умер. А умер не скажу, что банально. Затянуло под лёд течением. Место необорудованное, Крещение шло, и вот пожалуйста. Сам я крещённый, но не особо верующий, в отличии от супруги, что все праздники и посты соблюдает. Впрочем, Крещение мой любимый праздник и в прорубь ныряю с удовольствием. А тут с соседями на шашлык загород, деревня на холме, там баньку натопили, вот и окунулся, речка быстрая и затянуло. Я первым был. На сорок седьмого году жизни. Три года как на военную пенсию вышел и пожалуйста, и не отдохнул на своей законной пенсии.
  Светлого или тёмного туннеля не было, ничего такого, просто сознание погасло, ощущения тела нет, и тут громовый голос, да так грохотало, я даже слова не понимал:
  - Громкость притуши, не понимая, что говоришь, оглушаешь, - буркнул я.
  Кстати, я и по жизни пофигистом был, и вот такое приключение меня не особо-то и взволновало. На службе чего только не было. Опытный я.
  - Сейчас лучше? - раздался голос, заметно тише.
  - Всё равно громко.
  - А так?
  - Уже лучше. Ты кто?
  - Артём. Этого пока хватит. Значит так, я правильно разобрался, вы Иннокентий Виссарионович Храмников? Военный пенсионер, всю жизни служили в спецвойсках.
  - Всё верно, - согласился я.
  - Ага, ловушка душ сработала, но на планете в это время умерло порядка десяти тысяч человек. Пришлось перебирать, пока не нашёл кто подходит. С первого раза и угадал. Значит так, Виссарионыч, есть предложение. Я заселяю тебя в тело подходящего бойца в сорок первый год, к началу войны. Что и как ты там делать будешь, всё равно. Основная задача спасти копию моего предка.
  - Так ты из будущего?
  - Путешествия из будущего в прошлое невозможны. Я из параллельного мира. Мой прапрадед сгинул в первые дни войны, даже как погиб не знал, пока в параллельных мирах не посмотрел. Четыре раза. Погибал тот в казарме во время первого артиллерийского удара, в первые минуты с начала войны. Горевшая крыша обрушивалась. В общем, в нужное время трое бойцов получили травмы головы, что сильно облегчает заселение новой души. Только любого в тело не сунешь, я у всех троих снял параметры ауры, и задал поиск по ним в другом мире. Первым попался ты.
  - Ты вообще кто?
  - Оно тебе надо?
  - То, что ты делаешь законно? - задал я прямой вопрос.
  - Хм, не дурак, это хорошо. Нет, оборудование в нашем ночном институте я использую тайком в ночное дежурство, затру потом логи работ. Мне нужно знать, что будет с моей семьёй, копии, этого параллельного мира, если прадед переживёт войну.
  - Я не против поучаствовать в этом деле, от шанса на вторую жизни не идиот отказываться, но у меня есть условие.
  - Говори.
  - Хочу необычные способности, магией владеть, безразмерное хранилище на ауре. Книжку недавно прочитал, слюной страницы закапал. Тоже такую хочу.
  - Я тебе что, маг? Я обычный старший научный сотрудник.
  - Так, голос во тьме, я озвучил что хочу. Действуй.
  - Погоди, наши соседи, соседнего проекта, нашли магический мир, попробую глянуть что там. У меня в том проекте жена работает.
  Голос отключился, я же пока задумался, эту опцию мне никто не отключал. Тот всё правильно сказал, данные мои верные. Отчество от заведующей детдома получил, очень та Кобу любила. И служил я действительно в разных секретных войсках, там очень высокие уровни доступа. Но никогда не бегал с автоматом и не совершал геройские дела на всякие свои геройские места, кроме срочной службы. Я кладовщик, завсклада всю службу был, выйдя на пенсию в звании старшего прапорщика. А мы прапора, ещё те хомяки и жить любим хорошо, нос в табаке. Так что безразмерное хранилище, для нас, это мега-плюшка, а раз оказался в такой ситуации, то надо брать от жизни всё. Вот и хапаю. По заданию ещё подумаю, разные могут быть пути реализации, главное вырвать всё что можно у этого типа. А так я по войне этой многое знал. Любил почитывать фантастику, особенно по попаданцам в этот период. Хотя конечно вживаться придётся серьёзно, я много мелочей-то не знаю. Как бы не спалили. Впрочем, если вселят в парня с травмой головы, может и проктит лёгкая амнезия. Жена у меня врач-терапевт, термины знаю. Да за вторую жизнь тут на что только не пойдёшь.
  А так сколько я ждал не знаю, вроде недолго, тут в неизвестном пространстве время абстрактное понятие. Могло пройти три дня, мог год. Однако этот Артём вернулся.
  - Так, Иннокентий Виссарионович. Тебе повезло. В магическом мире как раз королевский маг, очень высококлассный специалист, для принца, а он из простецов, создавал специализированные амулеты. Я их... позаимствовал незаметно. Сейчас передать не могу, ты не имеешь телесной оболочки, но когда очнётесь в новом теле, под головой котомка будет. Там инструкция по использованию и применению. Нужно поторопиться, время подходит для вселения у выбранного мира.
  - Погоди. Кратко что добыл, в кого попаду и кого спасти.
  - Да, точно. Значит так. Добыл пять предметов. Первое, амулет в виде мелкого жука. Его нужно проглотить, это автоматический установщик аурного хранилища. Причём, там есть режим увеличения хранилища. Десять кило в сутки, до бесконечности. Управление выведено на сетчатку правого глаза. На установку двое суток уйдёт. Далее, два браслета с семью гранями на каждом, одна грань, это безразмерное хранилище на сорок тонн. Четырнадцать граней, по сорок тонн каждое. Потом амулет лекарский. Внутри опция диагноста, можно себя продиагностировать, и им же излечить. Ну и пятый предмет. Это амулет ночного и дальнего виденья. У всех амулетов режим автозарядки. Маг должен был ещё сделать, специально для принца, но это всё что он успел на данный момент. Всё приписывается к ауре, к кому приписано, тот и может использовать, никто другой. Привязка на кровь. Там руна, перечёркнутый круг, капнешь кровью и всё, амулеты теперь только твои. Всё управление на сетчатку правого глаза. Там развернуть и убрать рабочий стол можно. Теперь в кого попадёшь. В призывника, восемнадцать лет, Игорь Маленков, деревенский парень из-под Красноярска, он ещё на пути в часть, драка была в вагоне, ему досталось, душу вырвало. Как раз как она покинет, я твою внедрю, и подлечу тело. Теперь есть такая возможность, амулетом из магмира. Кстати, спасибо за идею, я себе тоже набрал. А спасти нужно красноармейца Райнова, второго года службы. Пятнадцатый стрелковый полк, Сорок Девятой стрелковой дивизии, Четвёртой армии РККА. Ты попадешь в ту же роту, а там не зевай.
  - Ха, спасти красноармейца Райнова.
  - Э-э-э? А, как штатовский фильм? Хорошая шутка. Ну пусть так. Всё, время.
  Ничего сказать я не успел, меня закрутило, ну лёгкая дурнота на это указывала, и почти сразу я ощутил новое тело, молодое. Под перестук вагонных пар и качание вагона, ныл висок, голова побаливала, но остальном я был в порядке. Так, где там мой честно выпрошенный магический хабар?
  Сначала ощупал грудь, на мне рубаха и лёгкая куртка. На глаза упала кепка, непривычно-широкие штаны, кожаный ремень. Подняв кепку, сбив на затылок, ощупывая новое тело, ничего не болит и не тянет, помолодел, только голова чуть ныла. Осмотрел неплохие такие сапоги. Похоже отправляясь в армию парнишка лучшие одежды и обувь надел. Сапоги явно пошива какого деревенского сапожника, но крепкие и надёжные. Лежал я на нарах, тут вообще много народу. Дверцы закрыты, но довольно прохладно, печку-буржуйку рассмотрел в темноте, силуэт, но та стояла холодная, видимо хватало тепла от людей, перегаром несло, грязными портянками, вонью разной, немытых тех, крови. Ощупал что под головой было, нашёл вещмешок и тощую котомку. Кожаная, или из замши сделанная. Не местная. Думаю, тот Артём её из магмира увёл. С нар вставать я не думал, тут встанешь, сразу кто займёт, вон даже на полу спали, так что сидя, стал на ощупь изучать содержимое котомки, развязав завязки. Так, нащупал два однотипных браслета, ага, то что надо, вот и жучок. Медлить не стал, сразу проглотил. Не хочу время терять, там два дня на установку. Был ещё медальон на цепочке и перстень, так что не спутаешь. Ну и свёрнутый лист бумаги формата "А-4". Темень, потом изучу. В общем, привязку сделать надо. Закон Подлости самый работающий закон. Мало ли пока сплю котомку уведут, с содержимым, и кровью пахнет, ещё кто случайно измажет и произведёт привязку. Нет, пока не сделаю, какой тут сон?
  Я ощупал карманы и о счастье, нашёл спичечный коробок. Правда, с ним табачный кисет, кусков газеты не нашёл для самокруток, но спички порадовали. А вот от табака нужно избавляться, я никогда не курил в прошлом теле, вёл здоровый образ жизни, мастер спорта по лыжам, и тут не буду. Кстати, нащупал на голове повязку, между прочим излишне туго намотали, не хорошо. Вот так чиркнув спичкой, мелкая моторика уже стала доступна, не так трясло, как в первое время после вселения, да и прошло за пару минут, но всё равно ещё потряхивало, однако спичку не сломал, сразу вспыхнула. И осветила лежавшую у меня на коленях сумку, а на ней все четыре магических предмета. Действия левой рукой брал их и искал нужную руну. Нашёл на видном месте. Спичка прогорела, но мне это не мешало. Я просто чуть укусил себя за кисть левой руки, дёрнув, чтобы зубы порвали кожу, и снова зажёг спичку. После этого брал магические предметы и касался нужной руной крови, там пара капель по коже стекло. Вот так убрав все четыре предмета обратно в сумку, достал листок, развернув и использовав три спички, быстро прочитал, тут на принтере всё отпечатано. Ну информацию по тому, в кого попал и кого спасти нужно, пропустил, потом изучу, а вот по амулетам изучил внимательно, хоть и быстро. После этого мысленно ругая себя последними словами, ну сколько раз уже такое со мной, сначала инструкцию читай, потом используй. Снова доставал предметы и к ране прижимал рунами, считая до шести. Пять секунд должен быть контакт с руной. Есть! Вспышка лёгкая была. Это значит, амулет произвёл привязку. Потом остальные также.
  Дальше котомку за спину, она на длинном ремне, перекинул его через голову, я спустился, на ногах походил, перешагивая через лежавших, приоткрыл створку дверей, ночь снаружи, и довольно прохладно, видимо ранний весенний призыв. Следы рвоты были на полу, вот и я два пальца в рот и стал призывать обратно проглоченный амулет. В инструкции ясно написано, пока кровью к себе не привяжешь, работать и устанавливать на ауре хранилище, тот не будет. Поспешил я. Всё же получилось. Пошарил по грязному полу и есть, поймал жучка. У входа ведро с водой было, ковш, поливая на руку, отмыл амулет, потом дважды ковшом сильно плеснул воду на пол, чтобы следы от моих действий смело наружу. Потом попил, а то привкус во рту, и прикрыв дверь, вернулся на нары. Кстати, тут вещмешок деревенского вида, думаю Игоря. Вот так сидя, сразу приписал нормально амулет-жук, вспышка была, и только после этого снова проглотил жучка. Пусть работает. После этого стал работать с амулетами. Кстати, они работают только на теле, из инструкции узнал. В кармане носить, работать не будут. Так что застегнул оба браслета на правой и левой руке, перстень на средний палец левой руки, хорошо сел, медальон на шею, тут цепочка из металла похожего на серебро. Четыре белых полупрозрачных флажка на сетчатке правого глаза, в верхнем левом углу. Сосредотачиваешь взгляд на нужном флажке, открывается меню, и можно использовать амулет. Всё интуитивно понятно, хотя языка, на котором всё оформлено, я не знал.
  Активировав амулет ночного и дальнего виденья, опции ночного пока, это перстень был, я стал внимательно читать листок. Он двусторонний. По амулетам и по описанию, где я в кого попал, и кого спасти, тут уже подробно всё. Игорь деревенский, деревня Иваново, небольшая, в лесу, в основном работают в лесхозе и на лосиной ферме. Сам Игорь охотник-любитель. Есть мать и сестра. Сестра старшая, уже замужем, двое детей. Живёт в Красноярске, учительницей работает. Мать Игоря, Степанида Николаевна, учётчик в лесхозе. Это пока всё. Был призыв, повестка, и вот Игорь из Горвоенкомата Красноярска отбыл в путь. Второй день в дороге. Вообще разные команды призывников, когда нормальные, для многих парней служба в армии почёт, и добираются нормально, но если среди призывников попадается какой алкаш, он спаивает всех. Обычно таких отделяют, тут видимо не успели, и споил всех. Игорь похоже тоже выпил, но не много, за компанию. Думаю, поддался, "ты меня уважаешь" или нечто подобное. По Степану Райнову, интересная фамилия к слову, мало что было. Сам из Ярославля, там много родственников, женился рано, сын родился как раз за два месяца, как его призвали на срочную службу. Служит обычным стрелком. В принципе всё. Вот так внимательно изучив инструкцию, с обеих сторон, убрал её в первую грань левого браслета, проверил. Котомка тоже ушла. Потом взял вещмешок, развязал горловину и доставая из него что было, также убирал в тоже самое хранилище. Было запасное исподнее и портянки, но в основном съестные припасы. Кстати, они все имеют стазис, можно горячую пищу долго держать. Вот живое, к сожалению, нет.
  Сам вещмешок вернул под голову, там только исподнее и портянки остались, остальное убрал. Да и еда чисто деревенская. Пустая крынка, из-под кваса явно, потом шесть картофелин, отваренных в мундире, было больше, но явно съели, шмат сала в пять килограмм, полтора каравая чуть подсохшего хлеба, несколько солёных огурцов и четыре луковицы. Это всё что было. Соли не было, не нашёл. Денег тоже не было. Несколько монет в кармане, два рубля в общей сумме, но это мелочь. Оба браслета проверил, работают хранилища. Наконец дело и до лекарского амулета дошло, до этого тот был на подзарядке, и я его не трогал. Отработал диагностом, и знаете, как закончил, перед мной зависла полная моя копия в виде голограммы. Похоже я один её видел, потому как один из призывников, шатаясь, дошёл до ведра с водой и стал жадно пить из ковша, потом обратно, под моим напряжённым взглядом. Нет, точно только я вижу. Очаги красным подсветились. Ха, а их хватало, особенно на голове. Плохо Артём подлечил. Впрочем, я жив, уже радует. Заряда немного, но с головой я полностью закончил. Действительно не сложно. Кстати, когда доведу тело до идеала, то сниму образец, он в памяти амулета останется, ранят или ещё что, тот будет знать где идеал и начнёт лечить, чтобы к нему вернуть. Подлечил, отлично, голова перестала болеть. Да, амулеты не убираются в хранилища браслетов, придётся на себе под одеждой пока носить.
  Тут поезд стал притормаживать. Вообще тот уже на какой-то станции стоял, видать принимал воду и уголь, и вот новая станция. Под утро, как я понял. Я решил ноги размять, заодно крынку отмыть и сделать запас свежей воды. Так что среди прочих, кому приспичило, покинул вагон. Были и дежурные, за водой побежали.
  - Не расходимся, стоянка двадцать минут, - окликнул какой-то командир, думаю он и командует нашей партией призывников. Старлей вроде. С ним отделение бойцов.
  Сначала, как и многие, добежал до деревянных скворечников туалета. Местный служащий подсказал. Припёрло. Причём по обоим способам. И туалетной бумаги как назло нет. Даже газеты какой. Ничего, сделал свои дела, тут пук соломы на подтирку, быстро расходовалась, дальше к водопроводной колонке, отмыл руки хорошо, потом мне помогли снять повязку, голову отмыл и застирал пятно на куртке, кровью измарал. Кстати, ранку, которую себе поставил, для кровной привязки амулетов, я заживил ранее. После этого отмыл крынку, убрал её полную свежей водой в хранилище браслета, и вот так гуляя, размышлял, может картофелину съесть? Что-то есть захотелось. Однако стал прогуливаться у состава. В основном тут призывников везли, довольно много, но два последних вагона явно попутные, причём, с чем-то серьёзным. Там часовой прогуливался, ни подпускал никого к ним. А это меня, опытного кладовщика, заинтересовало. Там явно что-то важное. И не узнать никак. Не хочу чтобы кто-то понял, что у меня интерес есть. Вот так вернувшись в свой вагон, место свободное нашёл, и вскоре уснул. Вообще я ещё не отошёл от всего этого, своей гибели, новое тело, задание. В общем, много что обдумать надо. Скоро эмоции наваляться, пусть я пофигист, но бывает, что иногда нервы играют, а тут чую на подходе нечто подобное.
  
  Следующий день так и катили, нам начали выдавать сухпай, за горячей водой бегали, заварки дали. Так и катили, тут пути на Москву шли. Когда стемнело, я был свеж и бодр, поэтому на очередной станции покинув вагон, сбегал в туалет, воды запас пополнил, и скользнул к тем вагонам, что к нашему составу прицепили. До Москвы идёт, но что внутри, никто не знал. Я пытался выяснить, но без давления, чтобы на меня не подумали, если что пропадёт. Используя браслет с хранилищами, я забрался под вагон и убрал кусок доски, хотел внутрь проскользнуть пока часовой у второго вагона. А увидел дно бочки. Коснулся её пальцами и войдя мысленно в управление браслетом, убрал ту во вторую грань левого браслета и смог подняться в вагон, присел на корточках над дырой, окружённый бочками. Интересно, что в них? Пока же стал убирать в хранилище те, что надо мной были. Вот так освободившись, как в тетрисе убирал бочонки так, чтобы меня не завалило, тут состав дёрнулся, и начал набирать скорость. Меня это не расстроило. На следующей станции вернусь обратно, поэтому занялся внимательным изучением груза вагона. То, что не золото везут или что подобное ценное, уже видел. Тут были бочки, бочонки и ящики, и знакомые ароматы копчёностей. Балык никак? Вот и стал вскрывать аккуратно, у дверей нашёл монтировку, специальную, бочки вскрывать. Приберу её потом. Через пару минут мне стало ясно, что это за перевозки. Везли свежую, красную рыбу. Да и другую, плюс малосолёную, вводе филе. Копчёную рыбу тоже, но немного. Ну и понятно бочки красной икры, также свежий засол, слабосолёный. Похоже в Москву в высокие эшелоны власти, пайки для чиновников.
  Весь груз я убрал в одну из граней браслета, заполнив где-то на пятнадцать тонн. Ничуть чиновников не жалко. Я служил на Дальнем Востоке семь лет, всё что тут везли, высшего качества было, и такой личный запас дорогого стоит. Так что я перебрался во второй вагон. Просто кусок стенки убрал, и стараясь не глядеть на мелькавшие шпалы внизу, убрал кусок у стенки второго вагона, он замыкающим был, и перешёл в него. И тут всё прибрал, по сути заполнив одну грань хранилища. Вот так вот. Дальше ждал, даже несколько бутербродов сделал. Жаль сливочного масла нет. Но ничего, какие мои годы? А на следующей станции, сбегав отлить и полнить запасы воды, уже в свой вагон вернулся. Вообще груз конечно интересный, но не понял почему армейцы его охраняют. Ладно милиция или НКВД, я бы ещё понял, но обычные бойцы? Странно. А так, не найдя свободного места на нарах, да просто растолкал, чтобы место дали, лёг на бок, тут по-другому никак, и вскоре уснул.
  
  Утром наш эшелон загнали на запасной путь узловой станции, и начались следственные мероприятия. Выявили хищение в особо крупном размере. Бегали и трясли всех, даже нас опрашивали. А старлею пофиг, за груз он не отвечал, и вообще присоединили вагоны без его разрешения. Хотя охрану оказывается он выделил, но там попросили, отказываться не стал. Эти двое суток, пока стояли на запасных путях, несколько важных событий и дел произошли. Первое - заработало аурное хранилище, пятый значок появился на сетчатке правого глаза. Далее, при открытии десять килограмм сразу появляется. Я нашёл как запускать кач, так что теперь в сутки десять кило. Кач пошёл. Второе - амулеты хранилище принимает. Опытным путём проверил. Правда, четыре значка тускнеют, доступа к ним нет, но это не важно. Достаёшь, работают. Третье - аурное хранилище живое принимает. Проверил на кошке, что удалось поймать. Пять минут там держал. Живая. Вырвалась, оцарапав, и сбежала. Отлично. Четвёртое - наполовину вылечился. Оказалось, лекарский амулет заряжается двое суток. Как зарядился, хватило привести до идеала тело от макушки до паха. Остальное как снова зарядиться. И внутри аурного хранилища зарядка не идёт, проходилось на пальце носить.
  Из личного пока всё. На кражу груза двух вагонов плевать, для себя брал, если не засвечусь на продаже или раздаривании, никто и не узнает. Теперь все амулеты держу в аурном хранилище. Из общего, старлею стоянка не понравилась, призывников загонял. Для начала оцепление выставил, за него никого не выпускали, спиртное не купишь, так что протрезвели, и приказал отмыть все вагоны, чем и занимались, теперь хоть дышать там приятно. Так что пока следствие шло, призывники носились как ошпаренные. Тут старшина, зам Буракова, того старлея, командовал, и хорошо командовал. Узнаю коллегу. Сам я старался не выделяться, в серой массе быть, но всё-таки не выдержал, и подойдя к старлею, тот курил в одиночестве, наблюдал как оба вагона груз которых пропал, отцепив, куда-то укатили. Сделав вид строевой стойки, выпрямив спину, я обратился к тому:
  - Товарищ старший лейтенант, разрешите обратится?
  Тот покосился на меня одним глазом, но всё же не хотя ответил:
  - Разрешаю.
  - Товарищ старший лейтенант, а почему нас в Центральный Союз везут? Я слышал обычно нами сибиряками Дальневосточные дивизии комплектуют.
  - Это не нашего ума дело, что там командование в кадрах решило. Хотя сюда я полный состав призывников привёз, с недавно присоединённых земель. Как раз в Дальневосточные дивизии их. Всё, боец, беги, вон старшина тебя зовёт.
  - Есть.
  Я развернулся и побежал к старшине, который действительно на нас пристально смотрел. Меня сразу назначили дежурным, это чтобы к командиру больше не лез, и отправили за водой. Скоро отбываем. И действительно к вечеру нас включили в график движения, и мы двинули дальше. В принципе следующие девять дней так в пути и были. Кормёжка нормальная, чай давали, так и добрались. Проехали мимо Минска ночью, даже не остановились, и до самого Бреста. Из плюсов, излечил себя полностью, теперь в лекарском амулете сохранена копия моего идеального состояния для последующего лечения. Ну и накачалось девяносто кило в аурном хранилище. С тем что было, стало сто десять, когда нас стали вываживать на железнодорожной станции ранним утром. Кстати, прибыли мы двадцати пятого мая. Старлей нас передал, и тут неизвестный майор, стал распределять. Вообще по сути семь сотен призывников, семь команд по сто человек. Услышав свою фамилию, в третьей команде, добежал до неё, и дождавшись, когда пополнят, двинул следом за молодым лейтенантом, что возглавлял строй. Ну какой строй, колонну молодых парней в гражданской одежде. Даже не в ногу идут. Шли до самого вечера, куда-то на север, чуть смещаясь на запад. Причём, я заметил, что впереди такая же колонна и позади. Так и оказалось, три команды в наш полк направили для пополнения. А вот питание в сухомятку. Выдали ещё на станции сухпай. Там сразу в баню, брили головы, и стали выдавать форму. Я одежду и вещмешок прибрал, с сапогами, когда в баню пошёл, а по выходу уже обмундирование выдавали. А так нас всех в учебную роту, спать уложили, когда часа два как стемнело. Теперь гонять, присягу принимать, это потом уже по ротам распределят. На две недели такая вот первичная подготовка, как боец-банщик сказал. Потом по навыкам, командиры будут присматриваться, и раскидают. Вроде толково всё. Ждём. Главное не выделяться, мне нужно попасть в роту с Райновым.
  
  ***
  
  Следующие две недели этого карантина в учебной роте шли довольно скучно. Очень много политинформации, много шагистики, очень мало изучения оружия и устава. Отработки всего на плацу мало. На стрельбище так ни разу и не бывали за две недели. Мне уже кажется, что по мнению командования РККА, её бойцы должны побеждать врага лекциями о политике и коммунизме и красиво вышагивать строем. Те сразу сдадутся. Остальное не существенно и не нужно. Даже вредно. Странно всё. Впрочем, моя идея сработала, я не выделялся, был в твёрдых середнячках и действительно попал в ту роту, где служил боец Райнов. Уф-ф, уже легче. Кстати, дивизия наша продолжала получать пополнение, уже почти полторы тысячи новичков, новобранцев.
  Это основное. Если с подробностями, то нас особо не загоняли. На третий день была присяга, на шестой выдали наконец красноармейские книжицы, а то вообще ничего не было. Например, у меня даже комсомольского билета не было, только справка из лесхоза что Игорь охотник. Комсорг роты присматривался, но пока не подходил. Да особо мне это и не нужно, но и иметь комсомольский билет я не прочь. А это каста, можно продвинуться дальше и войти в элиту, получив партбилет. А я люблю занимать тёплые места и иметь с этого все бонусы. Так что мне есть к чему стремиться. Но пока не форсировал события. Также я написал два письма матери Игоря. Первое краткое, сообщил что прибыл в часть и номер армейской почты, мол, писать сюда. Куда самому писать, в курсе, нашёл адрес на листочке, что Артём оставил, с инструкциями. Потом уже большое письмо накатал, что всё хорошо, идут тренировки. Что по почерку, попробовал писать и слабо похоже на тот почерк, что у меня в прошлой жизни был. А я, когда писал, как бы делал машинально, и моторная память тела сработала. Так что тут пока не плохо, жду ответных писем, их не было. Времени для этого мало прошло, расстояние-то какое. По службе и учебной роте это всё. Теперь по тому что было сверху и о чём никто не знает.
  Нагрузка на нас была так себе, честно признаюсь, даже марш-бросков не было. Самое интересное это по амулету, что я проглотил. Хотя ладно, чуть позже о нём. Сначала по тому что я делал. Так как даже ночных подъёмов и учебных тревог не было, чему я до сих пор поражаюсь, то ночами бегал в самоволки. И довольно часто, отчего днём имел вид сонный и усталый. Но так как нагрузка была слабой, то мне это не мешало во всё вникать и запоминать, осваивая. Кстати, по оружию учёба шла довольно неплохо. Нам дали изучить винтовку и карабин "Мосина", потом "СВТ-40", "АВС-36", ручной пулемёт "ДП-27" и станковый пулемёт "Максим". Начали изучать пулемёт "ДС-39", но при разборке деталь сломали парни из третьего учебного взвода, я во втором был, и его отправили на ремонт. Впрочем, я успел привести разборку, обслуживание его. Да хрень, а не пулемёт. Также я возмутился что пистолетов и пистолет-пулемётов нет. Принесли "ППД-34-38", с дисковым магазином, я его изучил. Ещё были "ТТ" и "Наган". А так как мне очень "СВТ" понравилась, то у ротного старшины, что выдавал оружие, и данные по оружию вносились в красноармейскую книжицу, то при пополнении нашей линейной стрелковой роты, я получил именно "СВТ-40", и всё что с ней по штату шло. Да, отвлёкся немного. В общем, пока в учебной роте числился, я постоянно в самоволках бывал. Для начала узнал о большой молочной ферме. Всего в шести километрах от нашего военного городка, бывшем польской армии. Да у старшины Васильева, нашего инструктора по шагистике узнал, что вокруг есть и на вторую ночь как мы прибыли в полк, я и сбегал к ферме. Переоделся в своё, гражданское, и бегом в сторону фермы. А там повезло, как раз полные склады и ледники, молоко, сметана, сливки, и главное сливочное масло брикетами по двадцать кило, около семисот килограмм было. Жаль сыроварни тут не было, я бы и сыр добыл. Я и убрал всё в одну грань правого браслета, наполовину занял. Ну и бегом обратно. Неплохо первая вылазка прошла. Без свидетелей.
  Потом ещё дважды посещал ферму. В первый раз впустую, нечего брать было, да и охрану приметил, во второй раз есть, снова всё полное, не успели вывезти. Прибрал. А как развращался, так приметил как сторожась, идут трое по дороге навстречу мне. Двое толкают велосипеды, хорошо так гружённые мешками. У всех троих за спинами торчат стволы винтовок. Я ночью хорошо вижу, рассмотрел. То, что это бандиты, ну или контрабандисты, ясно как день. В гражданской одежде они. В общем, я залёг на обочине, дав им сблизится, и рывком подскочив, убрал всех троих в хранилища. Двоих в личное на ауре, третьего в одну из граней с браслетом, что его убило. Он в аурное по массе не входил. Я на тот момент десятый день в учебной роте был, у меня размер хранилища двести пятнадцать кило, двое вошли, третий нет. Все трое здоровые как на подбор. Изучил мешки на велосипедах, а там взрывчатка и средства инициации. Пригодятся. Освободив велосипеды, прибрал, и на одном, как белый человек, доехал до расположения части. А так как наш военный городок находился на окраинах города Высоко-Литовске, то побегав ночью по улицам, расспросив поздних прохожих, узнал где есть частные пекари. Далее продал одному контрабандисту три столитровые бочки с красной икрой, а на эти деньги заказывал у пекарей разные булки, сдобу и хлеб. Так как я сообщал, когда буду забирать, определённый ночной час, то забирал ещё горячее. К моменту, когда меня на линейную роту перевели, почти тысячу одних только булок получил, даже французские булки были. Даже несколько сотен бутербродов наделал. Были и караваи хлеба, и пироги, мясные и рыбные, да сладкие. И да, в городе была сыроварня, вскрыл и прибрал свежий сыр, так что бутербродов наделал, с икрой, малосолёной красной рыбой и вот с сыром. Только колбасы пока не добыл, как раз с ней тут проблемы. Привозной была.
  В принципе, это всё. Да и так немало сделал. Пекарни частные уже запретили власти, так что работали те не официально, на свой страх и риск, и подзаработать так все трое пекарей были не прочь. Эту практику я не прекратил, до начала войны те мне будут печь, а я выкупать. Хотя деньги уже подходили к концу. Надо будет тому парню из контрабандистов ещё икры продать. Хотя, у тех троих что на велосипедах взрывчатку везли, а я все вещи перебрал, были деньги, и немало, хватит на оплату заказов до начала войны. Для чего я это всё делаю? Знаете, воевать я как-то не горю желанием. Ладно бы Артём амулет личной защиты добыл, я бы ещё подумал, а так сгинуть в бою, получив смертельную рану, где амулетом-лекарским не воспользуешься, как-то не хотелось. Однако и задание выполнить нужно. Я поклялся. Это не основной план, так прикидки, и вот что я придумал. Попасть в плен и до конца войны, пока не освободят, провести время в лагере и дальше довоевать уже честным фронтовиком. А в концлагерях голод и кормят не пойми чем. Вот только душа у меня не лежала к этому плану. Лучше в тыловики уйти и там спокойно служить. Вот и готовился, чтобы эти четыре года сытно провести время. Что по этой тройке, то она мне нужна. А Райнова из войны вывести до её начала. План такой. Пуля в колено. Он инвалид, отправят в тыл и к семье, подальше от войны. А эти трое станут теми, кто в него якобы стреляли. Нужно только подобрать подходящее время для этого. А вот теперь по амулету, опишу что это в действительности такое.
  То, что амулет устанавливает аурное хранилище, это не основное его действие. Я бы даже сказал дополнительная опция. Как у лекарского амулета, стоит дополнительная опция диагностирования, вот и это. Как бонус, не более. Нет, амулет не делает владельца магом, я бы такому порадовался. Но, он делает суррогатом мага. Я не знаю, как тот архимаг всё впихнул в такой небольшой амулет, но по сравнению с ним, остальные четыре амулета и это так, сделанные на коленке вещицы. Ладно, тянуть не будем, опишу. Амулет оказывается распаковывается несколько недель. То, что хранилище распаковало первым и установило, я там кач начал, это так, небольшой бонус, не более. В первую ночь в линейной роте, амулет, что раскрывался и на ауре размещал защищённые плетения, встраивая их в структуру ауры, он обучил меня языку, на котором письменность амулетов. Я узнал это утром, после завтрака, кстати, кормили неплохо, скучая на уроке политинформации, вёл старший политрук Великанов. Вот так и разбирался. А на сетчатке правого глаза появился шестой значок-флажок. Повелитель големов. А так назывался амулет, что я проглотил, и на ауре устанавливались плетения для кратковременного создания големов и их управления. То есть, теперь на ауре у меня плетение создания големов, в основном почва или глина в ход идёт, плетение дистанционного их управления, дальность километр. Плетение обучения меня управлению големами. Ну и плетение зарядки, я ману вырабатывать не могу, поэтому и стоит это плетение. Все они защищены от излучения ауры, и до самой старости я смогу их использовать.
  Вот я был ошарашен, когда понял, что получил. А Артём-то не знал, иначе в инструкции это было. В общем, как распаковалось всё, я начал тренировки. А чего время тянуть? Пока могу создавать одного человекоподобного голема, и держать полчаса, но нужны тренировки, все плетения развивающиеся, чем больше использую, тем больше големов за раз смогу создавать и дольше использовать. Классная вещь. Уже прошёл обучение, это во сне происходило, я запускал опцию, четырёх ночей, не полных, я же в самоволки бегал, мне хватило усвоить знания, и дальше уже обучаться. Война начнётся отдохну, а так у меня спешная подготовка шла. Восемь дней вот создаю големов и осваиваю на практике управление. И дело идёт, это видно. Если первые пять пробных вызовов големов, по часу тратил, я одного мог призывать на полчаса, гоняя его по разным делам, практика по управлению шла, но на шестой день уже двоих. Правда, время сократилось до двадцати минут, но уже двоих гоняю, управляя. Даже в карьер заехал, там глина белая, очень хороша для создания магических воинов, пластична, вот две тонны и взял, в одной из граней хранилища правого браслета храню. Запас, если срочно они потребуется.
  Кстати, не думайте что управляю ими частью сознания. Нет, у меня распараллеливается сознание на три потока, и я не туплю при этом, одним своим телом владею и управляю, двумя другими големами, как будто я в их телах. До сих пор эти необычные ощущения управления тремя телами, щекочут нервы. Теперь плюсы и минусы. Минусы, я изучил инструкцию на рабочем столе управления големами, там сноска была. Максимум пять воинов мне будут доступны, когда разовью плетения тренировками. Это через полгода-год будет, пока сам не знаю. Второе, големы повторяли формы людей, но полного вида человека те не имели, форму не наденешь, не сделаешь подобием советского солдата. Так что только для тайных операций без свидетелей. Ну и использую големов двадцать минут, я про двоих, то сутки на подзарядку нужно, чтобы снова двадцать минут их гонять. Тоже минус. Опыт големы не накапливают, только мой личный. Да по сути это все минусы.
  Теперь плюсы. Они тоже есть, и немало. Для начала это магические воины и в плетениях при создании встроено множество опций. Для рукопашного боя, мечники, но главное лучники. Ну лука или меча у меня нет, но с винтовкой, в ручном управлении, те довольно быстро освоились и даже постреляли. Шучу, это я стрелял в их телах, просто опция прицеливания - это мага-вещь. Жаль у моего тела такого нет. Система прицеливания, плетение, встроенное в плетение управления големами, работало и на огнестрел. На дистанции километра я-големы поражали цель, причём, очень уверенно и ночь не помеха. Это в карьере было, когда глину добывал. Полчаса пострелял и побыстрее смылся, пока на шум кто не примчался. Это проверка была, и она меня устроила. Винтовку использовал того бандита, которого в грань браслета убрал. Немецкая, "Маузера", пять патронов осталось, три десятка голем расстрелял. Но теперь я уверен, что и с пулемётами справлюсь. Да легко. И то что их пулями поражать будут в ответ, для них наплевать. Хоть изрешетите. Думаю, и технику с ними водить смогу, пусть дальность небольшая, всего километр, но нужно попробовать и убедится. Вон, два голема и я, уже экипаж танка или броневика. Тут в Белоруссии задница будет. Много брошенной техники при отступлении. Наберу себе. У меня один браслет с хранилищами, что под припасы и комфорт жизни, палатки или передвижные дома. А вот второй чисто для вооружения, техники и боеприпасов. "Тридцатьчетвёрки" ладно, они вроде этого года весят двадцать восемь тонн с мелочью. Уйдёт один танк в хранилище, остальное найду чем заполнить, топливо и снаряды. Или броневики. Напомню одно хранилище сорок пять тонн. Да я даже тяж смогу взять, "КВ", обеих моделей. Просто корпус в одно хранилище, башню в другое. Они снимаются, своим весом стоят.
  В общем, этот амулет, повелитель големов, как он называется, суперплюшка. Я не знаю уровень магического искусства в том мире, но мне кажется этот маг создал шедевр, когда делал этот амулет. Это моё личное мнение. Ладно, сегодня было тринадцатое июня, третьи сутки пошли как меня и остальных из учебной роты раскидали по батальонам, и тринадцатого числа, сегодня, я влетел в проблему. Кстати, а роту снова полнили, три сотни новобранцев. Учёба пошла. Так вот, у нас служба шла, также отрабатывали шагистику, оружие чистили. В общем, занимались по распорядку. Вчера днём меня и ещё шестерых передали введенье ротного старшины, на склад пешком пошли, они на другой стороне города, там участвовали в перекладывании и загрузках в машины разного имущества. Если проще, освобождали склады от снаряжения и имущества польской армии, чтобы занять их тем, что нам нужно. От поляков много барахла осталось, до сих пор вывезти всё не могут. Да там половина того что хранится, ответственный интендант, даже и не знал. Собственно, он с нашим старшиной опись имущества и вёл. Видно, что не в первый раз, вместе уже работали. Понятно я не мог не воспользоваться такой оказией. Этот склад, где мы работали, был имущественный. Всяко разного хватало. Я два котла увёл по сто литров и один на пятьдесят, три больших сковороды. Противень для запекания хлеба. Можно для второго использовать. Потом увёл две кровати панцирные, офицерские, полуторки. Нашёл на стеллажах тюки постельного белья и даже перьевые подушки. Набрал себе три комплекта, матрасы и одеяла тоже, для кроватей-полуторок. Потом приметил большие тюки. Польского не знаю, но вроде написано, что это палатки зимнего образца. Рядом печки-буржуйки и штабеля труб дымоходов, с коленами. Взял одну палатку, одну печку и комплект труб. Дальше на разгрузку бросили, и присматривали, чуть позже лыжи два комплекта увёл с палками, и всё, обратно в казармы. Но это было вчера.
  В части мы узнали, что наш взвод включили в ночное дежурство, раскидали всех по охране. Вот и меня по иронии судьбы как раз на те склады, где сегодня работали. До часа ночи я спал в дежурке со своим отделением, дальше нас подняли, смена, и я сменил часового у одного из складов. Как только разводящий со сменой ушёл, я тут же переоделся и рванул в город на велике. Чуть не опоздал, но забрал у пекарей очередной мой заказ, один спец по пирогам, сорок штук напёк, все со сладкой начинкой. И посетил того контрабандиста. А он тоже мой заказ выполнил, за бочку икры. В Германии её высоко ценят. Договорились ещё при первой встрече. Он мне достал десять коробок туалетной бумаги, в каждой по шестьдесят рулонов, судя по маркировкам, из Франции, потом коробка с мужским шампунем, коробка с душистым мылом и коробка с женскими духами. Дам радовать. Пришлось доплатить, за одну бочку многовато доставил, но баш на баш расплатились, и я едва успел вернуться, занять пост. Обход был. Утром в часть пешком колонной прошли, а меня припёрло, я рванул к туалетам, там скворечники уличные стояли, как раз пригодилась туалетная бумага, ох как я счастлив теперь её иметь. А постоянно в поиске, чтобы иметь что-то под рукой, даже газета в дефиците. Там помыл руки в бочке с дождевой водой, а рядом умывальники пустые, дежурные филонят, и спешил к казарме, у нас время отбоя, отдыхать будем, как меня какой-то незнакомый лейтенант окликнул, тот стоял у кабины крытой "полуторки":
  - Эй, боец. Ко мне!
  Я подбежал, придерживая ремень винтовки, и тот сообщил:
  - Поедешь со мной в качестве охраны.
  - А я что рыжий?! - возмутился я. - Чё я сразу?! Только с дежурства, всю ночь не спал.
  - Да ты мне первый попался, и я уже жалею об этом, - и тут же гаркнул. - Смирно!
  Я вытянулся, а тот указав на кузов машины, сказал:
  - Грузись, выезжаем. Я сообщу твоему командиру. Какая рота?
  - Второй батальон, третья рота. Красноармеец Маленков. Товарищ лейтенант, разрешите воды попить?
  - Только быстро.
  Я ранул к казармам, и прихватил свою шинель с вешалки, накинул на плечи, фляжку полную на ремень, каска итак на голове, и пробегая мимо оружейки, приметив своего старшину, забежал и спросил у того:
  - Товарищ старшина, что это за хмырь с нашим ротным у "полуторки" общается?
  - Где? - тот привстал, выглянув в окно, а готовил ручные гранаты, рядом ящик, и сообщил. - Так это полковой финансист. Значит вышел из отпуска. А зачем тебе?
  - А он меня с собой берёт в качестве охраны.
  - Ясно. А ну стой, верни гранаты! - орал мне вслед старшина, я же набегу распихивая по карманам шаровар гранаты и запалы, выбежал наружу, и забрался в кузов машины.
  Воды мне понятно не надо, шинель нужна была, чтобы поспать пока едем. Ну а гранаты, это "Ф-1" были, а мало ли пригодятся? Пока выезжали с расположения, и покатили в сторону Бреста, как я понял, то снарядил гранаты. Было пять ребристых "лимонок" и семь запалов. Хватанул больше чем надо. Ладно, в запасе будут. Вот так расстелив шинель, винтовку рядом, и уснул. Вроде бы ничего такого, в городе я со стороны наблюдал как в кузов грузят по доскам тяжеленный сейф. Финансист пытался и меня привлечь, но я отмазался, опытный, так и сказал:
  - А вдруг бой, а я уставший?
  Капитан, что рядом с финансистом стоял, только сбил фуражку на затылок, протянув:
  - Да-а-а, кадр.
  В городе нас покормили в столовой при комендатуре, талоны на питание были, и выехали обратно. Вот на обратной дороге это и произошло. Проснулся я от близкого выстрела, не винтовка, скорее пистолет был, отчего заполошенно сел, ноги ещё в полах шинели запутались. Убрал её в аурное хранилище. Машина стояла, мотор молчал. Глянув в рваное отверстие в тенте, нерадивый шофёр не зашил, я рассмотрел двоих. Даже троих, одного в форме НКВД, рядом с ним гражданский с оружием. Тот что в форме НКВД бил ножом, держа на весу, нашего финансиста. Быстро строчил, как швейная машинка, в живот в основном. То, что это нападение, было ясно. Тут ещё кто-то откинул задний тент, и показалось две рожи. Впрочем, я уже готов был, и дважды выстрели, отчего одна голова лопнула, вторая просто обзавелась незапланированным отверстием во лбу. Доставая из аурного хранилища гранаты, я выпрыгнул наружу, винтовку в хранилище убрал, у меня не пять рук, и стал раскидывать гранаты вокруг машины, скатившись на обочину. Две гранаты к борту со стороны водителя, и три со стороны пассажира. Причём, успел окинуть взглядом вокруг, силясь понять, что происходило вокруг. С десяток было бандитов, трое в нашей форме, видимо под видом патруля остановили машину. Переждав разрывы, я тут же встал на одно колено, а иначе некоторые в мёртвой зоне были бы, и с этой позиции в каждого бандита по пуле всадил, перекатился в сторону, быстро меняя магазин, потом ещё по пуле. Готовы. Разрыв гранат их ошеломил, не всех осколками нашпиговало, но мои выстрелы доделали дело. Кто-то успел вскочить с оружием в руках, но большинство закрывая руками головы, лежало. Я только троих определил тех, кто с военным опытом, и даже боевым. В этих по две пули всадил. Всего нападавших я насчитал восемь, этих двоих у заднего борта тоже посчитал.
  Вообще я два года срочную в мотострелках отпахал, старшиной на дембель ушёл, командиром взвода три месяца был, всё офицера не присылали. Это уже потом влип в историю и снова в армию ушёл, пересидеть, да и как-то вот так задержался, да и служба пошла интересная, вот до пенсии и дослужился. Так что кое-какой опыт у меня был, не забылся. Да и тут пока в учебной роте был, вспоминал. Вон как ловко с перекатом кузов покинул, нас крепко учили с бронемашин десантироваться. Поэтому с опаской поглядывая в сторону кустарника и опушки недалёкого леса, я перебежками, проверил всех бандитов, двоих добил в упор, подранки, после этого посмотрел дальше по дороге, там стояла командирская "эмка" и даже вроде броневик пулемётный. Выехали из-за "языка" леса. Оттуда явно за нами наблюдали. Ну да, бандитам стоило всё быстро проделать, дорога довольно оживлённой была, но куш с финансиста видимо был слишком велик. Да и другого места для перехвата не нашлось. Подняв винтовку над головой, я махнул ею, туда-сюда. Чуть помедлив, вперёд двинул броневик, а за ним и "эмка". Я же финансиста осмотрел, этот готов, а потом шофёра, его ноги под кабиной торчали, видимо туда залез, когда понял, что происходит. На удивление, тот был жив, постанывал. Он из старослужащих, третий год служит, от погрузки сейфа тоже отмазался, так что достал медпакет и начал перевязывать ноги. Они перебиты. Да и в грудь досталось. Возможно стреляли в него, что меня и разбудило. Водителю стали помогать шофёр "эмки", и командир в звании лейтенанта, экипаж броневика нас охранял. Ещё в машине был полковник, он вышел и повелительным жестом подозвал меня к себе.
  - Кто такие?
  - А вы кто?
  - Наглый. Люблю таких. Полковник Васильев. Командир Сорок Девятой стрелковой дивизии.
  - А, так вот вы какой? Буду знать. Красноармеец Маленков, третья рота, второго батальона, Пятнадцатого стрелкового полка, Сорок Девятой дивизии. Сопровождал финансиста. При возращении подверглись нападению бандитов. Трое из них в форме НКВД, видимо пост изображали. Сначала двоих застрелил, что в кузов заглядывали, потом раскидал гранаты, пять штук было, спёр у ротного старшины, и добил огнём из личного оружия. Все бандиты ликвидированы. Полковой финансист погиб, его ножом били, шофёр пока жив. Но тяжело ранен. Это всё.
  - Сколько служишь?
  - Третья неделя пошла.
  - Ясно. Как пропустил остановку и нападение?
  - Так спал.
  - Спа-а-ал? - протянул тот.
  - Да я с дежурства шёл. Всю ночь склады охранял. А к казарме подходил, при винтовке и каске, меня финансист и тормознул. Я ему первому на глаза попался. В дороге уморило, вот и прикорнул. Очнулся при выстреле. Из чего-то лёгкого, пистолет или револьвер, винтовка громче бухает.
  - Ну хоть не врёшь, честно сказал, что спал. Ладно, давай подробно, мой адъютант всё запишет, пока в памяти свежо всё по нападению.
  Дальше был опрос, шофёра в медсанбат дивизии отправили, мимо три машины проезжали. Из нашего полка комполка с командирами штаба примчался, ещё бы, тут ЧП серьёзное, тоже меня опрашивали, листы опроса читали. В принципе, ко мне претензий нет, задачу выполнил, бандиты уничтожены, сумка с деньгами сохранена. А сейф в Политуправление полка, они заказали. Ключи в сумке финансиста были. Так что уже в три часа дня я был в казарме, ещё и ротному пришлось доложится, рядом старшина стоял, всё вздыхал. Гранаты ему списывать. Я было хотел отбыть ко сну, собрался в душ и спать, мне до утра время на отдых давали, как вдруг тревога. Наш батальон на прочёсывание привлекали, это по линии Особого отдела армии. Какую-то банду в лес загнали, будем помогать с прочёсыванием. Вообще меня освободили, но я забрал свою винтовку из стойки. Снарядился, и в строю с бойцами двинул быстро на выход. Там машины, грузились, два десятка грузовиков, и нас повезли к нужному лесу. А это шанс. Райнова подстрелить, и в тыл его, скинуть с себя эту проблему. Такой шанс упускать нельзя. Вон он, через две машины от нашей впереди едет, видно голову в пилотке, покачивается. Кстати, а чего это он с "ДП"? Сколько видел, с винтовкой "Мосина" был, а тут ручной пулемёт.
  - Покинуть машины! - раздавались приказы командиров.
  Мы посыпались из кузовов, кроме трёх машин, остальные были с открытыми кузовами и лавками для перевозки пассажиров. Дальше нас выстроили, и мы двинули в лес. Дистанция пять метров между друг другом, старались выдерживать его, так и двигались. Я пока не видел возможности поработать. Потом чуть отстав, создал голема, он и побежал вправо, именно там Райнов должен быть, когда выстроили роту для прочёсывания, он с правого фланга был. Потом соседу сказал, что вроде видел движение с тыла, гляну кто это, пусть присмотрит за мной. Отказавшись от помощи, велел передать по цепочке взводному, что я видел движение и туда направился. Взводный у нас лейтенант Тарсуков, совсем молодой, новичок этого года, как и я. И побежал за големом, он уже видел Райнова. Там рота вышла на опушку поляны, и тот положив ствол пулемёта на плечо напарника, прикрывал своих, что скирды сена проверяли. Так что передал голему трофейный карабин, рядом достал тело бандита, владельца оружия, у него на ремне и подсумки, он ещё тёплый. Дальше голем выстрелил, с двухсот метров, точно в колено Райнова, а я зачастил выстрелами по бандиту, нашпиговав его свинцом. Голем вложил в руки тому оружие, отбежал, где я его деактивировал кучкой. Дальше отбежав, тут овражек, достал тех двоих, и велосипед с мешками тротила. А те оба щурятся. Только что ночь была и вдруг день, я уже сменил магазин и стал быстро их свинцом фаршировать. Ну вот и всё.
  Тут пришлось с матом голос подать, сообщив что свой, рота развернулась в обратную сторону на стрельбу. Подбежавший ротный глянул на этих двоих и велик, один из сержантов потрошил оба мешка ножом, показывая бруски взрывчатки. Потом и стрелка изучили, оружие уже собрали, а я доложился:
  - Заметил движение с тыла. Решил проверить. Сообщил бойцу сперва, красноармейцу Терёхину из моего отделения. Еле нагнал. Тут увидел, что этот целится, не успел винтовку вскинуть, как он выстрелил. Не видел куда. Пристрелил его, четырьмя выстрелами. Тут справа в овраге движение, думал наши, но нет, поэтому я открыл огонь, поразив ещё двоих. Это всё, товарищ старший лейтенант.
  - Ясно, - тот с силой потёр могучую шею, ротный вообще на культуриста был похож, после этого крикнул кому-то. - Что там с Райновым?
  - Ранили в ногу. Тяжёлый, - донеслось до нас. - Без сознания. Уже наложили лубки несут к машинам.
  - Чёрт, - ещё раз сказал тот, и махнул рукой.
  Рота дальше продолжила прочёсывание, а у меня начали брать письменные показания. Тут и особисты прибежали, трое, за ними посыльного отправляли, из тех, кто и был старшим тут, и нас вызвали для прочёсывания. Те какие-то бумаги в вещмешке одного из бандитов нашли, как-то резко засуетились, нам не сообщили. Всё забрали, показания с меня сняли, и вместе с телами перенесли в машины. Я тоже в переноске участвовал. Батальон прочёсыванием занимался, я уже не участвовал, у машин ждал. Снова до стрельбы дошло, уже другая рота повстречала тех, кого мы искали. Их там к озеру лесному прижали, вот те и приняли бой. Довольно долго держались, их там восемнадцать было. Впрочем, позже выяснилось, что главари ушли, а эти нас отвлекали. Трое раненых у нас, хорошо без убитых обошлось. Уже стемнело, когда мы вернулись в казармы, я почистил винтовку, да многие чистили оружие, потом в душ, а тёплая закончилась, холодной мылся, и собравшись, в самоволку. Сбегал к пекарям. Забрал заказы, и вернувшись, сразу спать. А вообще стоит прекращать это дело. Ну не высыпаюсь, квелый постоянно. Впрочем, я был собой доволен, Райнова из войны выбил, надеюсь долго проживёт. Так что моя койка ждала меня. Да, это в учебной роте можно в окошко в туалете уходить, и возвращаться, никто не поверял, а тут с этим проблемы. И дневальный, и дежурный по роте, эти сразу засекут долгое отсутствие. Поэтому посетив пекарей, взял передышку. Сказал, что следующий заказ через три дня заберу. Тоже ночью в это же время, как обычно. Хоть высплюсь две ночи. Если нарядов не будет, а то чую даст мне их ротный.
  
  Следующие два дня я действительно хорошо отдохнул и выспался. Кстати, узнал, что двадцатого июня у нас стрельбы, на стрельбище поведут. А семнадцатого учебные броски гранат, то-то старшина готовил их, не учебные, а боевые.
  Так вот, пятнадцатое было, я уже в курсе что в эту ночь наша рота заступает на дежурство и охрану. Наш взвод, наверное, снова на склады, или на охрану важных объектов, увидим, однако после завтрака, по расписанию у нас тренировки штыкового боя, потом политинформация, но вдруг выстроили весь полк. Комдив оказывается приехал, и не один, а с солидной свитой. Я сразу заинтересовался. А вдруг что обломиться? Всё же одну банду положил, потом в этот же день вторую. Намёки на это были. Например, утром четырнадцатого, я встал, как и все на завтрак, так меня дёрнул комсорг роты и приказал срочно писать заявление вступить в комсомольцы. Мне не сложно, написал, даже полковой фотограф сделал фото. А сегодня утром выстроили роту, и я получил новенький комсомольский билет. Быстро всё провели, значит комсорг что-то знал и подсуетился. А так я не ошибся, меня действительно решили наградить, и довольно торжественно, раз весь полк собрали. Почти две тысячи человек. У нас не полный штат. Ну насчёт медали я думал, не орден же, тем более его оформлять долго, а тут сразу дают. Такое только с медалями бывает, вот и получил "За Отвагу". Однако удивило меня не это, а личным решением комдива меня повысили в звании. Я даже не думал об этом, новобранца сержантом не делают, но я чем-то комдиву понравился, и мне дали полного сержанта, даже без приставки младший. Это поразило не только меня, так что вручили треугольники, медаль комдив сам приколол где нужно, я потом поправил гимнастёрку и застегнул ворот, а треугольники закреплю чуть позже.
  Дальше подразделения полка отправили дальше заниматься по распорядку, а меня в штаб полка. Тут я тихо спросил у комдива:
  - Товарищ полковник, чем отдарится?
  - Ты о чём? - удавился он.
  - Ну, вы мне столько сделали, а я вам ничего. Это нехорошо. Есть пять рулонов туалетной бумаги или два флакона женских духов.
  Тот особо жеманится не стал, к слову бумагу выбрал, так что я сбегал и принёс в вещмешке, тот сам отнёс в машину. Вещмешок не вернул, и не жалко, это не мой, а старшины, а так я закрепил треугольники в петлицах, сдал красноармейскую книжицу. Мне новую почему-то выдали. Ещё с полковником был и начальник медицинской службы дивизии, я поинтересовался насчёт Райнова. Завтра из Бреста в минский тыловой госпиталь отправят, состояние пока тяжёлое. Чёрт! Комдив уже убыл, а насчёт меня решали. Ну какой из новобранца командир? Поэтому решили так, провести меня во второй взвод, там как раз сержант на повышение пошёл, замкомвзвода стал, но пока одновременно и своим отделением командует. Вот его отделение я и получу, а тот меня поднатаскает по службе и присмотрит. Так и решили, перевод оформили, и даже представили бойцам отделения. У меня их тринадцать, я четырнадцатым был, пятеро такие же новобранцы, как и я. Тут отделения до пятнадцати-семнадцати бойцов доходит, по уставу. Снизят количество позже, уже во время войны. Вот так остаток дня и учил инструкции, служебные документы, рота в ночное дежурство, я получается караульный командир, и учил что мне делать. Старший сержант Шаповалов, это его отделение я принял, обучал, опытом делился. Его освободили от службы на сегодня, чтобы тот меня поднатаскал. Это не помешало мне сбегать к фотографу, сделать снимок, отправил вечером маме Игоря с письмом. Это ведь и её радость тоже.
  Ну а дальше, а что дальше? Потекла размеренная и тихая служба, пока не наступила ночь с двадцать первого на двадцать второе. И как назло не наша рота на дежурстве, мы прошлой ночью дежурили.
  - Тихо? - поправляя гимнастёрку, я вышел к дневальному.
  - Тихо, товарищ сержант, - негромко ответил мне боец, из недавних призывников.
  Вообще за оставшиеся дни я некоторый авторитет забормотал. Сам учился и отделение гонял. Конечно некоторые из старослужащих старались палки в колёса вставлять, завидовали, что я сержанта получил, а не они, но я порядок навёл, опытный служака, знаю что делать, так что в своих бойцах был уверен. Ещё стоит сказать, что служба действительно тихо проходила, ну кроме посещения стрельбища, где мы неплохо отстрелялись. Конечно многих нужно подтянуть, но это с опытом придёт. Так вот, вчера ночью у нас дежурство было и как раз на складах. Я тихонько и посетил некоторые. Так что хранилища одного из браслетов полны. Да и второй не пустой. Одна грань второго была занята цинками с патронами и ящиками с гранатами. Потом вскрыл я незаметно, убирая кусок стены, продовольственного склада. Неплохо затарился. Запас обмундирования, летний и зимний, по пять комплектов на меня, и сапог, были и комбинезоны танкистов с шлемофонами. Бронетехника и танки в дивизии были. Потом с боеприпасами поработал. Патроны к винтовке "Мосина", и гранаты двух видов, "лимонки" и противотанковые. Однако на одном складе были польские противотанковые ружья. Новейшее вооружение, армия не успела использовать его в войне против нас. На складах и осталось. Я прибрал пятьдесят пять ружей, а больше не было, и по семь сотен патронов на ствол. Тоже всё что было. А вот к стреловому оружию не подступиться, они просто на других складах, мы там не дежурили. Дыры скрыл, куски стен обратно поставил, не присмотришься, и не видно щели. Чопики вбил, чтобы не выпали и ладно. Так что кроме личной "СВТ", другого оружия у меня не было, и бандиты больше не встречались, чтобы им поделится. Я не расстроен при отступлении много что брошено будет, приберу. Так что один браслет, все его грани хранилищ, полны.
  Я рискнул именно прошлой ночью всем затариться, раньше не стоило, шум поднимут интенданты, заметив пропажи.
  - Взводный у себя?
  - В каптёрке отдыхает, - ответил дневальный и я, толкнув дверь, зашёл в каптёрку.
  Зажигать свет не стал, а не было тут электричества, керосиновые лампы или вот свечи. А подойдя к спавшему на лавке лейтенанту, а это мой бывший взводный, молодой, постелил на лавку чью-то шинель и дремал, скинув сапоги. Вот и потряс его за плечо.
  - А? Что? Тревога? - тот резко сел, протирая глаза и явно прислушиваясь.
  - Нет, товарищ лейтенант. Я тут в самоволку бегал, к одной местной дивчине, так вот, у её брата друг, контрабандист, а у того друзей полно. В общем, немцы сегодня начнут, уже через два часа ударят. А это полноценная война, никакой не конфликт. Наш городок в пяти километрах от границы, даже лёгкие полковые пушки дотянуться. Нам бы вывести личный состав, именно по нему немцы первым делом откроют огонь, выбить нас, обескровить.
  - Ой, Маленков. Ну кто тебе даст вывести бойцов? Это не в моих силах тоже.
  - Да, согласен. А вот моё отделение послать куда, в полной выкладке, можете. Утром, если ничего не будет, оформим как ночную тренировку по ориентированию. Ну или ещё что.
  - Ой, да бери своих людей и вали куда хочешь, не мешай спать.
  Вот так покинув каптёрку, я стал поднимать бойцов, тряс за ноги и не громко говорил:
  - Собираемся, полное снаряжение, всё берём, включая скатки шинелей и каски. В казарму мы уже не вернёмся, ничего не оставляйте.
  Бойцы тихо собирались, я велел не шуметь, что не очень-то и получалось, когда меня крепко за ногу схватили, а это младший сержант Антонов, командир третьего отделения, осенью в запас должен выйти. Я вторым командую.
  - Что случилось?
  - Шепнули мне что война начнётся. Уже через час казармы артой накроют. Командиры говорят, что вывести людей без приказа не могут, а я своих вывожу. Пересидим в восточной балке, если ничего не будет, утром верну, напишу рапорт что проводил уроки по ночному ориентированию. Имей ввиду.
  - И никому ничего не сказал?
  - Написал днём рапорт, в штаб полка отправили. Реакции нет, а дежурный взводный ничего не решает. Приходиться своими силами.
  Бойцов я вывел, тяжелогружёные шли, были цинки с патронами из ружпарка, и вывел с территории. Часовой только смотрел как уходим. А ему пускать запрещено, а не выпускать. Дошли до балки и велел отдыхать, поставив часового. Сам тоже уснул на шинели, укрывшись плащ-палаткой. А разбудили раскаты, удары снарядов по нашим казармам и другим зданиям военного городка. В небе видно немецкие самолёты. Две девятки бомбардировщиков. Чуть позже шестёрка "Лаптёжников" налетела на летний лагерь нашего лёгкого пушечного полка. Он рядом с городом стоял. Мы вскочили, наблюдая при просыпающемся дне, что там происходило. Кстати, в балке ещё народ был, некоторые сержанты вывели своих бойцов и тоже наблюдали за артударом. О, и Шаповалов тут. Сидел и сапоги спешно натягивал. Мы вот босы были, как вскочили, наверх балки поднялись, и смотрели. Я больше с грустью, знал, как война тяжело пройдёт и сколько будет длиться. Никакой радости и предвкушенья интересных приключений. Что я малолетка адреналиновый? Тем более наблюдая разрывы, я думал не о войне. У меня аурное хранилище качается, уже четыреста шестьдесят килограмм, и по сути пустое, я там ничего важного не держал. Ну документы, наградная книжица, мелкие вещи и всё. Это хранилище я для своего гарема готовлю. А что, иметь такое хранилище что живое может держать в стазисе и на набрать наложниц? Поверьте, я не такой. А женщину ну очень хотелось. Я в самоволки бегал, меня кстати пару раз чуть не поймали, знали о них, и нашёл одну вдову. Посещал, но одной конфеткой не наешься. Мне нужна постоянная, а лучше несколько. Уже в предвкушении.
  Буду брать из немок, не своих же в наложницы набирать. Если только кто добровольно пойдёт. Ладно гарем, это в планах. Я продолжаю качаться с големами, пока дело туго идёт, до сих пор два пока использую. Но уже уверенно сорок минут, а это уже кое-что. Говорю же прокачка тут есть и это видно. Думаете это всё? О нет, я и о бойце Райнове думал. Он в Минске сейчас, а город бросят, паника страшная стоять будет. Думаете кто озаботиться вывозом раненых? Да что вы, кому такое в голову придёт? И получается Степан окажется под немцем, чего я не могу допустить. Немцы Минск возьмут тридцатого июня, через восемь дней, к тому моменту мне кровь из носу нужно быть в городе и забрать Степана, вывезти его к своим. Дальше в тыл отправят, ну и там дальше, к семье. Комиссуют его сто процентов. Возможно в аурном хранилище буду вывозить. Не знаю, на месте посмотрим. Да и что с этой дивизией, где я службу прохожу, не в курсе. Что с ней дальше будут. Время покажет. Тут многие сгинули в котле Беловежской пущи и стёрлись пока пытались вырваться. Может дивизию тоже это ждёт? Пока не знаю, но сейчас я скомандовал:
  - Отделение, собраться, привести себя в порядок.
  - И побыстрее, нужно помочь нашим, - сказал Шаповалов.
  - Потери наши не такие и большие понесли, - сказал я. - В основном наша казарма горит, да некоторые другие здания. Двести убитыми и ранеными, вряд ли потери выше. А сейчас выдвигаться не стоит.
  - Почему?
  - Стоит подождать второго удара. Это ещё в Испании так делали, мне командиры рассказывали, не ты один меня учил. Там нанесут артудар, и ждут, десять минут, двадцать, как люди покидают укрытия, помогают раненым, растаскивают завалы, то наносят второй. Тогда потери в людях чуть ли не втрое больше чем от первого.
  - Вот гады! - с чувством сказал Шаповалов.
  Впрочем, собравшись, мы выдвинулись к части, там полк выдвигался колоннами с территории, присоединяться нужно. Автотранспортный батальон, грузовики его мелькали, и вроде пушки противотанкового дивизиона. Вот так нагнав, присоединились, влились в нашу роту, пошли за пулемётной ротой нашего батальона.
  
  ***
  
  Очнувшись, я с хрипом вздохнул и закашлялся, выхаркивая кровь. Да уж, поймать грудью пулемётную очередь, это то ещё везение. Мы атаковали позиции Сто Тридцать Четвертой пехотной дивизии Вермахта, неудачно, пусть с нами были танкисты Тринадцатого мехкорпуса. Меня и срезали почти у самых вражеских окопов. Было двадцать седьмое июня, вечер, и судя по тому как солнце заходит, времени прошло немного с момента как меня вырубило ударами пуль в грудь. Почему-то сознание потерял.
  Вокруг ещё постреливали, но так, бой явно прошёл. Мысленно войдя в управление аурного хранилища, я достал медальон, лекарский, смог надеть на шею левой рукой, правая не действовала, и активировал сначала диагностику. После этого отдал приказ на излечение. Я по сути ощущал, как худею, материал из меня брался, но выталкивая пули, две в теле видимо застряли, раны зарастали. Впрочем, не до конца, амулет разрядился, но я уже мог шевелить и кроме сильнейшей слабости, от которой с трудом шевелился, ничего не чувствовал, только старые отголоски боли от ранений. Наполовину вылечился, подзарядиться амулет и закончу. Кстати, я его не убирал в хранилище. А как показал личный опыт, зарядка там не идёт, только когда ношу амулет на шее. А было четыре ранения в грудь и одно в правую руку. Кость задело. Но она срослась уже, и чуть рана приживилась. Так, до наступления темноты около часа, так что достав котелок с горячим чаем, и бутерброды, я стал жадно насыщаться, поглядывая вокруг. Я в яме находился, немцы меня не видели, в мёртвой зоне. А так поле вокруг, от опушки до деревни, которую мы и атаковали, всё было завалено телами погибших бойцов. С тысячу тел будет. И раненых, иногда доносились стоны. Немцев не видено, видимо думают, что на опушке наши, подстрелят ещё. Дождусь темноты и уйду. Дивизия по сути тут сгинет в Пуще, а мне к Райнову нужно. Да и вылечиться. Кровь стягивала кожу, я немало её потерял, то-то такая слабость, надпочечники работали, желудок, это хорошо, вот и насыщался.
  А пока есть время, опишу что было за эти пять дней. Наш полк выдвинулся к границе, с истребительно-противотанковым дивизионом, и мы даже до укреплений на границе дойти не успели, пусть они в процессе постройки, но хоть что-то, как нарвались на встречный удар пехоты немцев. Пришлось принять бой. Жаркий был, закапывались в поле под огнём, ячейки для стрельбы лёжа. Я в том бою шесть немцев наповал положил, пять рядовых и офицера. Однако, нас всё же отбросили, к полудню мы стали отступать. Кое-кто и беспорядочно. Хорошо потерь в моём отделении не было, и никто не потерялся. Да и приказ отходить поступил. Вот так находясь под артиллерийскими ударами и налётами авиации, хотя за день бомбили всего раз, обошли наш город, и ушли за него, а немцы вошли в Высоко-Литовск, оборонять его наша дивизия не стала. К вечеру, отбив атаку подгоняющих нас немцев, мы соединились с частями дивизии. И дальше уже вели бои в составе дивизии, постоянно отступая, и парируя фланговые удары. Связи нет, что делать командиры не знали. Двадцать третьего мы отошли к городу Клещеле, но и оттуда нас сбили. Двадцать четвёртого вели бои уже против другой дивизии Вермахта. А в ночь на двадцать пятое двинули к Беловежской Пуще, где соединившись с останками Тринадцатого механизированного корпуса, пытались вырваться, но поздно, мы уже были в окружении. Тут меня и ранили.
  Кстати, это произошло во время второй атаки, первую я пережил. Как и шесть бойцов моего отделения. Да уж, повоевал. Ну хоть горжусь тем, что труса не праздновал. Проверял себя. Проверил блин, сделали из меня дуршлаг. И ребят жалко. Всё же надо было незаметно их в сторону увести, а ночью тишком через немцев ушли бы, но решил погодить, танкисты два десятка танков готовили к атаке, думал пробьём. Вот и дождался. Рядом лежала моя винтовка, когда я чуть насытился, коснулся её и убрал в хранилище, слабость медленно, но уходила. Ремень с подсумками отстегнул и тоже убрал. По крайней мере чувствовал себя куда лучше по сравнению с тем, что было, когда очнулся. Эх, в воду бы, всё тело чешется. Особенно в тех местах, где кровь форму пропитала. Её теперь на выброс, придётся свои запасы использовать. Также я снял медаль, прибрав, да всё ценное. Мало ли что будет. Шестнадцать бутербродов съел и весь котелок выхлебал, а там больше литра подслащённого чая. Мне нужны для восстановления пища и жидкость. Как поел и прибрал всё своё, так и лежал, поглядывая вокруг. Оружия вокруг много раскидано, но я особо не него не смотрел. Пять дней война идёт, уже добыл всё что нужно, даже два миномёта, батальонный и полковой, с запасом мин, противотактовую пушку с запасом снарядов и даже броневик. Целый, в лесу нашёл кем-то брошенный, пушечный "БА-10", не модернизированный. Баки пустые. Я нашёл в разбомблённой колонне три бочки с бензином, весь мой запас, залил, завелась машина на раз. Также пулемётов танковых набрал, дисков. Из личного и ручного оружия, два станковых "Максима" с щитками, шесть ручных пулемётов "ДП", десяток "СВТ", пять пистолетов "ТТ", и два "Нагана". Три карабина "Мосина" и одна винтовка "Мосина", она с оптикой. Два "ППД", один рожковый, другой с дисками. Из трофеев один "МГ-34", два "МП-40", два карабина "Маузер", один из них с оптикой, и всё. Запас боеприпасов к трофеям мал. Это пока всё.
  Темнеть начало, я дождался наступления полной темноты, перстень на пальце, ночного и дальнего виденья. Сев, я проверил уровень заряда лекарского амулета. На семь процентов зарядился, и все эти семь процентов пустил на правую руку, мне обе руки нужно. Почти полностью заживил, по крайней мере теперь мог ею пользоваться без опаски. Медлить не стал, пополз в сторону немцев, замирая, когда взлетали осветительные ракеты. Вот так добравшись до подбитой "тридцатьчетвёрки", она одна была, остальные машины лёгкого типа, "Т-26" и "БТ-2", я сел у разбитого катка, дотянувшись до тела полковника, это был комдив Никифоров, забрал документы, награды, и оружие. При этом нащупал что-то плотное на теле, расстегнул комбинезон, а под исподней рубахой обнаружил знамя. Похоже самой дивизии. Прибрал. Вещь такая. Думаю, того кто вынесет знамя, серьёзно отблагодарят. После этого дальше пополз. В одном месте наткнулся на цепочку мин, хорошо зрение благодаря амулету отличное, рассмотрел перед собой тонкую проволочку. Почти час потратил пока не снял три десятка противопехотных мин, так называемых "лягух". Там ничего сложного. Достав браслет и надев, убрал мины в него. Потом браслет обратно в аурное хранилище, и пополз дальше. А чуть позже встал и уверено пошёл, как раз очередная ракета прогрела. А цепочка секретов, пулемётных точек и позиций противотанковых пушек, остались позади. Всё, я на территории деревни, пересекал огород одного подворья, и немцев тут хватало. Спали в основном. Я же стал искать что интересное. Рассмотрел штабной автобус, под будущий автодом отличная основа. Рядом стояли две массивные туши самоходок, прибрал оба "штуг" с запасом снарядов, рядом штабель нашёл. Как раз занял одну грань самоходками, дополнив до полного бочками с топливом, в другую грань снаряды ушли. Потом новый вездеходный грузовик "Опель-Блиц", крытый тентом, легковой "Опель-Капитан", и пару мотоциклов, тяжёлый с коляской и лёгкий одиночку. Техники на самом деле тут не так и много было, пехотная дивизия, а не моторизованная, но вот кое-что нашёл. Склад боеприпасов нашёл, пополнил запасы. И поспешил прочь от деревни, пока шум не подняли.
  Да я немку увёл, в военной форме, кажется связист она. Фигурка стройная, ладная, молодая, на мордашку тоже ничего, блондинистая. Просто коснулся, та из будки туалета выходила, и отправил в хранилище, и вот поспешил прочь. Отлично, начало положено. А под утро, я уже накупался прямо форме, отмылся, форму постирал всё же, готовил ложе для днёвки, меня морит, спать хочу, амулет зарядился на сорок процентов, вот и излечил остальные раны, а то тянут и слабость не уходила, хотя ел и пил я часто. В общем, вырвался из окружения и вот готовился уснуть. Да вырубило сразу, даже особо дальнейшие планы обдумать не успел.
  
  Проснулся я к счастью сам, не зря в этом хвойном лесу под густые лапы ели забрался. Они низко висели. Прислушавшись, стрельба слышна, но далеко. Даже раскаты работы артиллерии слышно, наши пытаются вырваться из окружения. Вздохнув я сначала выбрался из укрытия, приспичило. Сделав свои дела, руки помыл из фляжки, да и умылся, потом позавтракал. А также же чай и куски двух пирогов. Кстати, надо своё что сготовить в котлах, сделать запас. Кстати, я не нашёл у немцев в деревне полевой кухни, у меня пока ни одной нет, а стоит добыть. Рядом с моим лежбищем озеро лесное, собственно там я ночью и купался. На мне сейчас комбинезон танкиста, шлемофон, всё что отстирал сохло в сторонке, так что занялся делом. Пока не стемнеет стоит на готовку время потратить, заодно размышлял что делать дальше. А есть идеи. Пока я отмывал все котлы, сковороды и противень от консервационной смазки, то и размышлял. Костёр кстати в лесу разжёг, даже два. Готовил несколько блюд, внимательно вслушиваясь в лес, чтобы кто меня тут не застал. Так вот я что решил, заполнить грани левого хранилища техникой, это понятно, но быть мобильным позволяет самолёт, лучшее из всего. Управлять не умею, но кто мне помешает угнать у немцев какую машину и лётчика пленить? Держать его в аурном хранилище, тот будет меня перевозить, и заодно учить, хотя бы жестами. Немецкого я не знаю, хотя и учил активно, один боец в моём отделении его знал, как родной. Поволжский немец он. Если идти или ехать в сторону Минска, прорываясь через немцев, или поискать самолёт и долетать на нём, то по времени думаю разница вряд ли будет. Просто самолётом оно и безопаснее ещё куда больше. Так что однозначно, как стемнеет двину в сторону границы, искать немецкие аэродромы.
  Ещё нужно с наложницей что-то решать, ведь как не крути, но брать её буду силой, а это не по мне, я против насилия в таком виде. Придётся уговаривать, а там как пойдёт. Пока план такой, ищу самолёт, лётчика, сделать запасы авиационного топлива, и уже к Минску. А теперь по готовке. В одном котле на сто литров я сварил похлёбку, использовал тушёнку, добытую на складе у нашей части. Картошки немного было, овощей, так что отличный наваристый бульон-суп. Аромат так и разносился по лесу, отчего я был настороже. Не хватало ещё чтобы кто на него вышел, но пока тихо было. Во втором котле макароны, также сдобрив их тушёнкой. В малом котле вскипятив воды, засыпал чайной заварки и подсластил сахаром. Сковороды не использовал, сготовил и потушил костры, поев. Потом формой занялся, новую себе подогнал, петлицы с сержантскими треугольными, эмблем не было, стрелки их не носят, медаль разместил где положено. Даже успел начистить винтовку, и один "ДП", снарядив. Ремень свой от крови с подсумками отмыл, вещмешок приготовил, каска в хранилище осталась, пилотка на голове, и как стемнело побежал прочь. При мне два амулета, лекарский на зарядке, и второй, ночного виденья, без него по лесу я бы так не побегал, а тут как днём. Кстати, днём как проснулся, так снова использовал лекарский амулет, последнее долечил и снова здоров. Как до ранения, но суше стал, худым. Ничего, отъемся
  Лесок этот закончился уже через полкилометра. Как-то сразу выбежал на дорогу, заставленную битой советской техникой, хотя встречалась и целая. Мне она тоже пригодится. Так что повернув направо, в сторону границы, я устало и побрёл дальше. Причём осматривая технику. Как-то быстро нашёл целый на вид "БА-10М". Заправил и смог завести, даже прокатился, на ходу порядок, и пушка тоже. Снарядов мало, видно, что машина вела бой, но всё пополнил, убрал и побежал дальше. Потом две новеньких целых "полуторки" и один "Зис-5", убрал, тут даже топливо было, просто брошены. Три новых "эмки". Одна из них вездеходная. Потом лимузин "Зис". Он поездил, но хорошо выглядит. Главное пулевых пробоин не имел, такой техники много встречалось. Также искал зенитные средства. Правда, раньше нашёл целый танк, "Т-26", свежий, явно прошлого года выпуска, без топлива. Заправил, пополнив всем что нужно, и прибрал. Причём, с работающим мотором. Ну и дальше. А ехал я на велосипеде, это быстро и тихо. Зениток всего три нашёл, много битых или в сгоревших машинах. Две установки счетверённых зенитных пулемётов "Максим", и редкий пока зенитный "ДШК". Я вот его впервые вижу. Все три в кузовах "Зисов", но две машины повреждены пулями, явно с воздуха били, поэтому только зенитки забрал, а одну счетверённых вместе с грузовиком. Тут похоже колонну мехкорпуса накрыли, заблокировав движение. В остальном так и ехал, уже немецкие части видел на отдыхе, и даже большую группу советских пленных, с тысячу будет, которых в поле охраняла целая рота солдат.
  Я бы проехал мимо, но ругнувшись, остановился и присмотрелся, приблизив амулетом картинку. Ну так и есть, не показалось, боец моего отделения там. Красноармеец Ласточкин, третьего года службы, один из тех, кто был против меня. Хм, а он там один? Вроде больше знакомых лиц не вижу. Я стоял, прислонившись к велосипеду, моя точка опоры, меня шатало, и пытался сосредоточиться. Шутите? У меня большая потеря крови. Когда ещё новый объём наработается. От места где я вышел из леса и вот до этого за ночь я уехал едва на десять километров и силы иссякли. А бойца нужно выручать. Это мой боец. И что важно, с собой взять не могу, потому что слишком многое увидит, что вызовет вопросы, когда мы к своим выйдем.
  - О, ещё один мой боец. Казах Камалендинов. Может ещё есть?
  Покосившись в сторону ночной стоянки какой-то пехотной части Вермахта, в километре стоят, эти могут помешать организации побега, да и до рассвета около часа будет. В общем, я активировал создание двух големов, прямо из почвы под ногами, и те рванули к охране. Тихо зачистив без оружия, просто мозжа кулаками головы, эту сторону от охраны. Тут и было два парных патруля и шесть часовых. Я убрал велосипед, и стараясь двигаться уверенно, направился к пленным. Перешагивая через тела, многие спали, и довольно крепко, я дошёл до своих. Ласточкин сидел, баюкая голову, я его так и рассмотрел, лицом в мою сторону был. Подойдя, я потряс его за плечо, но у того похоже контузия. Пнув казаха в бок, не сильно, только пробудить, присел рядом с дёрнувшимся бойцом, он кстати второго года службы, и сказал:
  - Это сержант Маленков. Кто ещё из наших тут?
  - Товарищ сержант, - обрадовался казах. - Мы думали вы погибли.
  - Контузило только. Так что?
  - Есть наши.
  - Быстро собирай и на выход, с той стороны охраны нет, уничтожена. Бегом.
  Сам же подхватив Лоскутова под локоть, помог встать, и мы вдвоём, шатаясь, у меня силы тоже уходили, отлежаться бы мне пару дней, двинули на выход запинаясь о тела. Иногда нам вслед несся мат и пожелания всего плохого. Однако выбрались, я разоружил труп немецкого солдата, всё Лоскутову, ремень на нём закрепил, ремень карабина на плечо и дальше. Тут достал велосипед, на нём моя винтовка и ремень, тяжело пока не себе носить. А народ разбегался. Мои големы зачистили охрану со всех сторон, включая тех солдат, что спали, так что было чем вооружаться. Впрочем, многие просто убегали. Не зная, что рядом в темноте лежат тела немцев. Кто-то о них запинался, шарил руками, брал что мог и убегал, но немного таких было. Своих я окрикивал, подбежали. Полтора десятка бойцов, все из моей роты. Хотя были и из других, главное нашей дивизии. Думаю, многие потерялись в темноте. Ну а мы стали уходить, и не туда куда основная масса рванула, а в сторону границы. Там искать меньше будут. Из моего отделения три бойца. Тот поволжский немец, Франц его фамилия, Лоскутов и казах. Когда рассвело, я уже нашёл подходящее место для днёвки, там и устроились. Я отошёл и вернулся с двумя немецкими ранцами, набитыми консервами и галетами. Мне отлежаться надо, да и другим тоже, вот тут это и сделаем, в овраге, что я выбрал для отдыха. Кроме моей винтовки было три трофейных карабина, я расписал дежурство, одного часового поставил, остальным, как поели, спать, так что вырубило. Ох как я устал, завернулся в свою шинель и уснул. Рано в дорогу двинул, рано.
  
  Следующие два дня я в основном отлёживался, много ел и пил, и мне действительно становилось легче, сил прибавлялось. Сейчас я даже сам не понимаю, как дорогу выдержал, да ещё набирал технику и освободил целую группу пленных. Лоскутов примерно в моём состоянии был, ему уже стало легче, даже есть начал, а то до этого выворачивало. Из своих запасов я кормил двадцать двух бойцов, я двадцать третьим был. Из командиров один. Был ещё младший сержант, но он командир расчёта из пулемётной рыто, и то не нашего батальона, а третьего. Ладно хоть полк наш, не зря орал про Пятнадцатый полк, созывая своих, прибился. Вообще я если и отлёживался, но держал руку на пульсе. Отдавал приказы, распорядок дня утверждал, так что чтобы бойцы не скучали, те были заняты делом. Например, выдал оружие. Три "СВТ", три ручных пулемёта, польское ружьё, то противотанковое. Четыре пистолета, с ремнями кобурами. Хватит и этого. Я больше скажу, когда днём проснулся, сходил и ещё припасов принёс, то шесть красноармейских котелков, чтобы горячую пищу приготавливать, а также пригнал боевую технику. Это была самоходка, потом броневик, тот что не модернизированный и "Зис" с зениткой в кузове. Мой зам, младший сержант Тихонов, что ранее командовал станковым пулемётом, принял зенитку, формируя расчёт. Броневиком я поставил командовать Лоскутова, пусть учиться, раз в командиры хочет выбиться. Ну а самоходка моя. Технику расставили по дну оврага и натянули над ней маскировочную сеть, и осваивали, как были экипажи и расчёты сформированы.
  Люди есть, сформировать расчёт и экипажи не сложно, все эти двое суток, с перерывами на ночь, шла активная учёба, чтобы освоить её. Кому не хватило, пассажирами на зенитной машине поедут или десантом на самоходке. Проблема была в шофёрах. Ладно я, буду командовать, при этом являюсь механиком-водителем. Экипаж четыре человека. Один на месте командира сидит, наблюдатель, будет корректировать огонь, находя цели. Потом наводчик и четвёртый, это заряжающий. Причём, два артиллериста было, противотанкисты из нашего полка, вот один наводчиком стал, другой заряжающий. Франц стал наблюдателем-корректировщиком, он продолжал меня учить немецкому. На всех в группе один профессиональный шофёр. Его в броневик. Казаха стрелком-радистом, и ещё одного бойца в заряжающие. Тренировки уже шли, я даже шлемофоны с комбинезонами выдал. А вот на грузовик, шофёра не было. Хорошо Тихонов более-менее управлять умел, учили его, на "Зис" ездить доводилось, но никогда ночью, так что будет совмещать должность командира расчёта и шофёра, как и я. Да, между прочим, у меня имеется шофёрское удостоверение, сделал через командиров штаба полка, до начала войны. Подмазал кого нужно, и сделали. Ладно, не об этом сейчас. Я иногда вставал, подсказывал что и как нужно, и те отрабатывали. Две пулемётных позиции рядом, охраняли нас в овраге, но немцы им не заинтересовались, хотя шум на дороге постоянно стоял.
  Пока приходил в себя, как и Лоскутов, тот уже изучил бронемашины, на месте командира посидел. Но больше лежал, восстанавливаясь. Я его не лечил. А там диагност на меня настроен, сбросишь, заново перенастраивать надо, а у меня там идеал моего состояния. Я ещё массу не набрал, хотя силы с каждым часом прибавлялись, так что, пока лежал и в себя приходил, много думал. Не в моём состоянии искать вражеские аэродромы и уводить нужную технику с лётчиками. Поступлю проще, вот на этой технике рвану к Минску. Сегодня как раз тридцатое наступило, как стемнеет выдвигаемся, уже предупредил, готовятся, многие спят, нам поспать ночью не удастся. Просто немцы сегодня взяли Минск, перебрасывают туда войска. Думаю, и авиацию перекинут, так что я решу две проблемы. Добуду воздушный транспорт и инструктора, хочу сам уметь управлять, и Райнова вытащу, с нами и доберётся до наших. Пока планы такие. Вот и набирался сил. К вечеру поужинали, похлёбки дежурный боец наварил в котелках, мы собрались, масксеть свернули, на корме самоходки закрепили, дальше запустили движки, баки полные топлива, и выезжая из оврага, ревя движками, покатили к дороге, что уже опустела. Пять бойцов десантом на моей самоходке, остальные с зенитчиками. Двигались так, впереди моя машина, потом грузовик с зениткой и броневик замыкал нашу колонну. Дистанция между машинами сорок метров.
  Сама дорога слабо запомнилась, нам повезло присоединится к немецкой автоколонне и держа её скорость, километров тридцать в час, проехали больше ста километров с ними, те потом свернули, а мы дальше на Минск. Иногда я останавливал колонну, бойцы до ветру бегали. Сам я тоже отбегал, но по другой надобности. А примечал интересное и изучал. В первый раз брошенная советская армейская полевая кухня, та грузовиками буксируется. Целая, пулями не побита, прибрал. Во второй раз "тридцатьчетвёрка" брошенная. Оказалось, горела, со стороны я не понял. Чуть позже наткнулись на "Т-26", вполне свежий, на ходу, прибрал. И со стоянки немецкой части несметно полевую кухню увёл, на деревянных колёсах, её только лошади буксировать могли. Проехали за ночь километров двести от силы, и это ещё неплохо, половину расстояния до Минска. Ну или чуть больше, и встали, свернув к роще. Выставили охранение, технику обслужили и спать. Меня сразу вырубило, тяжело далась дорога. Лоскутова вон укачало в броневике, уложили в кузове грузовика, рано ему в дорогу было, контузия дело серьёзное. Да, раненые среди бойцов были, пятеро, трое легко и двое средней тяжести. Я выдал медикаменты, раны промыли, даже одну заштопали, и перевязали. Так что подготовились к дороге. Тихонов командовал, как лагерем встали, мой зам, так что отдыхали.
  
  Время подъёма я назначил на четыре часа дня, в это время и подняли. Что ж, все выспались, вполне набрались сил. Как раз и завтрак готов был, в котелках похлёбки, хлеб я выдал. Поели, и снова воды вскипятили, уже для чая. Всего шесть котелков на всех.
  Ну а пока чай пил, я размышлял. То, что мы тут встали, была веская причина. До рассвета ещё час, могли подальше уехать километров на десять-двадцать, но в стороне слева железнодорожные пути и станция, и на запасном пути я рассмотрел эшелон грузовой, где на платформах стояли знакомые силуэты, накрытые чехлами. "Тридцатьчетвёрки", без сомнений, катки было видно. Да новенькие машин, с завода, без пробега. У меня же амулет не только ночного, но и дальнего виденья, приблизил картинку и внимательно расстрел. Шесть танков стояло, плюс три вагона добра к ним и цистерна с топливом. Я хочу это прибрать. Времени до рассвета мало, вот и перенёс на следующую ночь. А сейчас как встал, отходил отлить, глянул с опушки, на месте эшелон, только цистерна пропала, видать откатили. Отсюда не видно куда. Сам эшелон охраняли двое часовых. Третьего вроде нет. Ночью видно будет. Проблема именно в танках, я хотел забрать все шесть, но мне их просто не куда убирать. Есть место для трёх, плюс запас снарядов и топлива, но в всё. Я экономил место как мог, но хватит места именно для трёх, вот такая беда. И всё нужное, ничего не бросишь. Поэтому попивая чай, я мысленно прикидывал от чего избавиться, потому как если я решил все шесть забирать, я это сделаю. Поэтому, как не вздыхай, но что-то тут в роще брошу. Пока же прикидываю что это будет.
  Когда стемнело, я оставил свой отряд в роще, сообщив, что отбудем через два часа, сам на разведку, пусть пока готовятся. Сам на другую сторону рощи и полностью освободил хранилища левого браслета, дальше на велосипеде рванул к эшелону. Там все танки, с чехлами, в хранилища убрал. По одному в каждую грань. Часовых, их трое стало, големы ликвидировали, они же сорвали щеколды с вагонов и открыли створки. Тут снаряды, горюче-смазочные для танков. Убирал в те грани, где уже танки были. Ведь как, сорок пять тонн одна грань вмещает. Танки по тридцать тонн с мелочью, остаётся четырнадцать с половиной тонн. Вот их и заполнял снарядами и всем необходимым. Нашёл и цистерну чуть дальше, слил самотёком все восемь тонн соляры в одну из граней самотёком. А я уже проверял, заливая самосливом воду, и доставал форму. Сухая. После этого рванул обратно к своим вещам. Как не плакал мысленно, не рыдал в отчаянье, но пришлось одну грань правого браслета освобождать, там в основном крупы и зерно было. Так я в эту грань, как освободил, убрал кусок земли на опушке, выложив в стороне, и в яму убрал мешки с крупами, потом тонким, в метр, слоем земли положил сверху, дёрн с травой остался, как будто и нет ничего. А то что в ста метрах свежий вал земли, неважно. Зато всё что ранее выложил, ушло. Но заполнил все хранилища до предела. Добежал до наших, опоздав на полчаса и мы двинули дальше, к Минску. То, что его взяли, те уже знали. Я сказал.
  На удивление эта ночь очень удачной была. Сами посудите. Шесть новеньких танков увёл, боеприпасов солидно к ним. Потом пока катил с нашей колонной, снова попалась попутная колонна, и пусть всего семьдесят километров где-то нашим прикрытием была, но это не важно, главное замаскировала. На подъезде к Минску я рассмотрел в чистом поле несколько самолётов. Приблизил картинку, кресты на хвостах. Немецкие. Отлично. Оставил отряд, там съехали на обочину. Пусть передохнут, а сам к аэродрому рванул. Сначала на велосипеде, потом пешком. Часовые и охрана были. Так я добыл что хотел, лёгкий связной самолёт "Шторьх", для обучения пилотированию самое то. Да, пять тонн для него и для топлива я оставил. Всё топливо тоже увёл, как и лётчика. Да первого попавшегося. Наверняка эту машину знает. Его уже в аурное хранилище. Сама лётная часть явно связная и разведывательная. И бегом обратно, также незаметно, ночь скрыла, тем более я в синем комбинезоне танкиста был и в шлемофоне. Час колонна стояла и двинула дальше. Так до Минска и добрались. Все мосты целые, под охраной, нас пропускали без проблем, дважды понтонные переправы были. А там оставив технику у опушки леса, Тихонова за старшего, я забрал Франца, и мы отбежали. Вот что сказал ему:
  - Сейчас у немцев грузовик угоню, и едем в Минск, дело у меня там. Ты если что отбрехаешься на немецком, если нас остановят, главное ругайся побольше.
  Так и сделал, вскоре подъехал на внедорожном "Опель-Блиц" к бойцу, тот сел рядом на место пассажира, и мы покатили к городу. Шлемофоны сняли, они сразу выдают в нас советских танкистов. Пока ехали, продолжался урок. А что, внутренняя связь у самоходки работала, наушники у всех, так что тот меня учил и в дороге, я запомнила слова, повторял, а то поправлял, помогал строить предложения и речь. Уже сто слов запомнил, и продолжаю учить. Голова светлая, память хорошая, осваиваю. Вот и тут время не тратили, тот обучал меня. Это помогало не заснуть, а то устал сильно. На въезде нас не оставили, что меня удивило. Впрочем, мы с включёнными фарами ехали, без страха, как свои, да и техника их, узнали, так что только взглядом проводили и всё. Дальше пришлось поработать. Я местного остановил, приметил парнишку лет пятнадцати, тот в потёмках у забора передвигался. Помочь он согласился. Посадили в кабину между нами и тот показал где ближайший госпиталь. А их несколько и в каком Райнова держали я без понятия. Так и доехали. Заглушив движок, сказал Францу и парнишке:
  - Ждите тут. Если Райнова тут нет, едем в другой госпиталь.
  - Так мы из-за Степана сюда приехали? - удивился Франц.
  - Да, я же не успел убить того, кто в него стрелял, чую свою вину за это. Хоть так помогу, вывезу. Всё, ждите.
  Я прошёл на территорию, машина на улице припаркована была, поднял голема из земли, он вырубил часового, не убивал чтобы немцы потом не отыгрались на раненых и медперсонале. Кстати, это и не немец был, а итальянец. Такого карабина у меня нет, забрал с ремнём и подсумками. В коллекцию. Нашёл дежурную медсестру, та проверила по их книге учёта, красноармейца Райнова у них нет, и не было. Мне нужен другой госпиталь. Второй госпиталь тоже мимо, и вот третий, уже час до рассвета оставался, есть, тут Степан. Медсестра проводила до нужной палаты, сообщив, что раненых готовятся вывозить, в этих зданиях немцы свои медицинские подразделения развернут. Куда вывезут, та не в курсе. Дальше велел собирать девчат, медсестёр и врачей, молодых, мол, заберу. А что, я так и в первых двух госпиталях поступил. Две уже подверглись сексуальным домоганиям. Так что в кузове двенадцать девчат сидят.
  - Эй, парень, а нас? - спросили с соседней койки, когда я Степана взял на закорки, и понёс к выходу.
  Мы уже поздоровались, разбудил его, объяснил, что за ним, мол, машина снаружи.
  - Машина у въезда, кто успеет, место будет. Хотя погодите. Мне шофёр на "Зис" нужен. Кто за баранку сесть сможет?
  Я уже прикинул и понял, что всех не увезу, много желающих. Нужна ещё машина. А такие нашлись умельцы. Так что пока Степана доносил до машины, там Франц помог в кузов поднять, где девчат приняли. Я отбежал и вернулся на "Зисе", с крытым кузовом, у него бак полный. Тут уже подошли медики из госпиталя Райнова, машину передал умельцу, он поведёт, кузов как-то быстро набился. Я в кабину первой машины и поехали, хотя от здания ещё раненые шли, но уже брать не куда, да и я здесь по другой причине. Мы вполне благополучно покинули город, и добрались до стоянки нашего отряда. Более того, сразу выдвинулись прочь, хотя уже светало, но за два часа укатили почти на пятьдесят километров, в сторону Гомеля. Я решил там передовую пересекать. Тут лесок был, вот и встали на днёвку. Да, к "Зису" советская армейская кухня прицеплена, уже назначен повар, он и начал работать, припасы я выдал, в наряды трёх бойцов тоже, сначала отмывая котлы. Там что-то было. А так назначили двух наблюдателей и двух часовых, и отдыхать, причём все. Многие из девчат слёз не могли сдержать, вырвались из Минска, теперь до своих бы добраться. А кузова обеих машин действительно переполнены, стоя ехали, пришлось ещё "полуторку" выделять, нашли кто поведёт из раненых. Я всё проверил, уже сам отбыть ко сну собрался, когда меня к одному раненому сестричка позвала, сопровождая. Какой-то важный чин.
  А я итак устал, стараясь казаться бодрым, чтобы показать, что всё в порядке, а тут ещё этот отдохнуть не даёт. Однако подойдя к "полуторке", где лежало несколько раненых, услышал от одного, лет сорока на вид:
  - Сержант, я принимаю командование отрядом. Доложите, что есть, и где мы находимся?
  - Вы ещё кто? - спросил я, устало проводя рукой по затылку. Тот мокрый, жарко было.
  Около рощи озеро, оттуда доносились крики бойцов, купались. Я, наверное, тоже схожу, не смотря на усталость. Чуть позже время девчат, уже они будут водные процедуры принимать. Сейчас мои бойцы там.
  - Полковник Носик, начальник артиллерии Пятого стрелкового корпуса.
  - И чё?
  - Вы не поняли сержант, я полковник.
  - Да мне нас*ать. Мой командир, комдив Сорок Девятой стрелковой дивизии полковник Васильев. Если он скажет, Маленков, слушай этого полковника как меня, тогда можете приказы отдавать. А сейчас, иди нах со своими приказами, понял? Ты тут никто и звать тебя никак. Нашёлся тоже командир. В корпусе своём командуй.
  Сплюнув на землю, я развернулся и пошёл к озеру, всё же стоит искупаться. Свидетелей нашего разговора хватает, включая девушку-военфельдшера, что отвечала за всех раненых в этой машине, но мне наплевать, я тут старший, а не какие-то левые полковники. А водичка прелесть, правы бойцы, как новые силы в тело втекали, аж жить захотелось. Накупался, намылся и на берег, как раз женское время подходило. Ложе как обычно, внизу шинель, накрываться плащ-палаткой, тут густая тень, не так жарко, для утра что-то на самом деле жарковато, очень знойный день ожидается. Ну и вот скинув комбинезон, оставшись в нательном белье, я вскоре и уснул, даже визг девчат от озера не мешал. Неплохо эти сутки прошли, всегда было бы так. Да, ещё один момент. Тихо идти не стоит, а то выйдем к своим, спросят, а почему полный боезапас у машин? Там у противника в тылу что, целей не было? Вот и постреляем из засад.
  
  Разбудили меня в полдень, боец из наблюдателей, легкораненый. Я взял часы, рядом лежали, и глянул. Четыре часа как сплю.
  - Товарищ сержант, там мотоциклисты, к нам свернули. По колее нашей едут, по примятой траве. Четыре мотоцикла с пулемётами.
  - Бляхи на груди есть?
  - Да, точно, были.
  - Фельджандармы. Придётся уничтожить. Боевая тревога.
  Пока крик стоял, жужжание мотоциклетных моторов сближалось. Самоходку я решил не трогать, хватало трёх ручных пулемётов и пушки броневика. Впрочем, передумал, экипажу самоходки тоже нужен боевой опыт, так что отдав приказы, прыгнул на место мехвода, запустив движок, и чуть довернул, чтобы пушка была нацелена на мотоциклистов. Те замедлились, заметив суету на опушке рощи.
  - Выстрел! - скомандовал я, и громко грохнул окурок пушки.
  За ней звонко, но тише, пушка броневика. Потом сразу ещё три раза. Ну и пулемёты отработали. Это всё, а целей больше нет, наш осколочный снаряд просто испарил один мотоцикл, прямое попадание, побив осколками ещё два, как и седоков, а броневик довершил дело. Он же выехал, поддерживая семерых стрелков бегущих цепью, и позволил бойцам сблизиться. Я приказ взять пленного, так что когда потушили горевший мотоцикл, и стали убирать следы боя, поглядывая на дорогу, по счастью пустую, то мне притащили мелкого немца, рядового. И пачку документов убитых, включая планшетку с картой старшего полицая. Франц уже рядом стоял, и переводил. Я выяснил кто рядом находится, особенно части Люфтваффе интересовали. Письменно показания брал, одна из медсестёр вела запись в блокнот вместо писаря, всё что хотел выяснил, и приказал немца ликвидировать, мне он не нужен. Так возмутились. Как можно пленного убивать?
  Достав из кобуры "Вальтер", я застрелил полицая, в сердце, наповал, и убирая пистолет обратно, сообщил:
  - Это враги, они пришли на вашу землю. А вас я не понимаю. Советский Союз Женевскую конвенцию не подписывал по пленным. Немцы тут творят из-за этого что хотят, а вы их жалеете. Я уже думаю, что вы граждане Германии, а не Советского Союза. Чем больше вы убьёте их сейчас, тем меньше останется тем, кто погонит их прочь, помните об этом. Да, подготовьте технику к движению, мы уезжаем. Через полчаса выдвигаемся.
  Я писал рапорт о бое, бойцы забегали, медики тоже, нужно раненых в машины грузить, их на траву уложили. В общем, суета стояла. Повар сообщил, что может покормить. Он кстати покормил нас перед отбоем, успел. Вот и сейчас снова выдавал блюда, что были четыре часа назад, а были мясной суп и каша, после ужина осталось. Однако поев, всё забрали, погрузились машины и объезжая место боя, выехав на дорогу. Странно, до сих пор движения нет, пусть та второстепенная, не основная трасса, но всё равно кто-то ездить должен. Так и катили. Моя самоходка впереди, потом грузовики, зенитка тоже, и броневик замыкал колонну. А полицай интересную наводку дал. Тут недалеко фронтовой аэродром, штурмовики базировались и расфигачить там всё я ой как не прочь. Это достойная цель, к своим выйдем, думаю даже поблагодарят. Авиация у немцев имела безраздельное господство в воздухе. Точно спасибо скажут. До наших тут недалеко осталось, они отступают, немцы давят, нагоним, не сегодня так завтра, но главное аэродром. Добрались, грузовики под охраной зенитки остались в стороне, а сами выдвинулись к окраине аэродрома, тот в поле у крупного села находился. Перед боем я собрал экипажи обеих машин, и стал ставить задачу:
  - Значит так, наш задача уничтожить как можно больше лётного и технического состава. Самолёты второстепенная цель. Их легко построить, а лётчика долго учить. Идём таким образом, впереди самоходка, на ней основные удары по охране и лётному составу, броневик следует за нами, используя самоходку как укрытие, и подчищает. Ну и не даёт взлететь, если кто до самолёта добежит. Расфигачим там всё, и уходим. В село не заходим, там нас быстро сожгут. Возможно даже издали постреляем и отойдём. Больно немцев в селе много, как бы на встречную атаку не нарваться. Наша цель аэродром, и всё на этом? Расстреливаем боекомплект и отходим. Всё, работаем.
  Мы разбежались по машинам, что тихо урчали на холостом ходу. Дальше двинули к селу. Но не доехали с полкилометра, наводчик оказался неплох, с первого же выстрела умудрился поразить в передок, стоявший на въезде в село броневик. Кажется, что-то французское, им усиливали охрану на въезде, а мы повернули и двинули напрямую к аэродрому, пока броневик медленно разгорался. Стреляли с коротких остановок, Франц искал цели, наводил, я поворачивал корпус то в одну сторону, то в другую, под команду: "Короткая", машина замирала на несколько секунд, пока наводчик подкручивал штурвалы прицела. Следовал выстрел. И я сразу рвал машину с места, сближаясь с аэродромом. Уже горело несколько самолётов, но охрану мы выбили, да и была та из трёх зениток и двух пулемётных точек. Вот так выехали на взлётную полосу и разносили стоянки самолётов, склад боеприпасов и топлива. К сожалению, особо землянок на территории не было, кроме нескольких, где виднелась высокая антенна, штаб, мы её расстреляли в первую очередь. Скорее всего лётный и технический состав занимал несколько домов и сеновалов в селе, так что дали в ту сторону несколько осколочных снарядов, и убедившись, что все самолёты и техника горят, было двадцать два "Лаптёжника", шесть "мессеров", и ещё два, кажется это корректировщики. Или разведчики. Франц считал, он не понял, что это. Немцы личного состава потеряли едва ли больше пятидесяти человек, и то в основном из охраны и техников. Так что развернувшись, мы драпанули прочь как можно быстрее. Нужно забрать наших и где укрыться до темноты. Кстати, до передовой едва тридцать километров, и наши отступают. Нагоним, топливо есть.
  
  ***
  
  Артём орал, высказывая всё, что обо мне тот думает, я же слушал в несколько отстранённом состоянии, пусть и нахожусь в бестелесном виде. А я погиб. Ну в принципе правильно критикует, задание-то я не выполнил.
  Да что там рассказывать, вышли из окружения на позициях Сорок Второй стрелковой дивизии, та сильно потрёпана, и генерал, комдив, сразу нас к себе переподчинил, раненых в тыл. Позже я узнал, что эшелон санитарный стёрли в пыль штурмовики. Райнов не выжил, там почти все погибли, мало кто спасся. Вот такие дела. А я по танковой части пошёл, за спасённое знамя дивизии, вывод техники, генерал добился и мне младшего лейтенанта дали, хотя официально я командовал зенитной батареей, что охраняла штаб дивизии, Тихонов со своей зениткой вошёл в её штат, а Лоскутов, получив младшего сержанта, охранял штаб на своём броневике, но в действительности воевал на танках. Сначала самоходки, как они закончились, на танках. Новые машины якобы добывал у немцев, из их тыла перегонял. Благодаря нашим танкам, дивизия вырывалась из окружения несколько раз. Танкисты пытались отобрать машины, но поди их найди, прятали. Они нам нужнее. Да и официально они не числились, оформили как трактора, чтобы солярку получать, а я зенитчик. До конца лета сорок первого так служба и шла, за спасённое знамя и уничтожение фронтового аэродрома дали Золотую Звезду Героя и орден Ленина, да и вообще генерал, которого позже на армию поставили, на награды не скупился. Когда его на армию перевели, тот меня с собой забирать не стал, но в танковую бригаду в своей армии, перевёл. Сначала взводом командовал, при обороне Москвы уже ротой. А в сорок втором, будучи капитаном, батальон принял. А погиб я в мае сорок второго, во время Харьковской наступательной операции. Пробивал коридор для выхода из окружения двух наших армий. Подбили так, что сил не было выбраться. Горел заживо, чувствовал это, а не мог открыть крышку люка и выбраться. Да, достал глину и создал голема, отдав приказ вынести меня, но не успел тот, детонация произошла. И вот вишу бестелесным духом и слушаю ор Артёма.
  - Ладно, ты прав, я понял свою ошибку. Надо было Степана убрать в аурное хранилище и до конца войны там держать. Увлёкся, понравилось мне танкистом воевать, немцев бить. Самому командовать, а не когда тобой, да ещё такие идиотские приказы отдают. Да и я попал в струю как из окружения вышел и из неё как-то не выбраться было, так и шёл по ней. Да и нравилось, я уже сказал. У меня есть второй шанс?
  Спросил с надеждой в голосе, я очень желал его получить.
  - Ты идиот. Ты думаешь я отслеживаю что ты делаешь, оп-па, погиб и я тебя перехватил? Это всё случайность, я поглядывал за тобой за год всего девять раз по полчаса, и то что в один из таких редких моментов, когда я за аппаратурой сидел, ты погиб, и я тебе перехватил, это чистая случайность, просто огромная. Ты понял это?
  - Понял, другого шанса не будет.
  - Правильно понял. Тем более меня переводят с повышением и больше к установке я доступа иметь не буду. Значит так, задание тоже-самое, но тело будет другое. Как раз подходит время. Маленкова там случайно убили, ударился виском при падении, поэтому отправлю в другое тело, оно тебе тоже подходит. Скину данные с информацией на листе, как обычно. Это всё, никакой маги и амулетов, не заслужил, за провал первой попытки выполнить задание.
  - А как я Степана спасу, аурного хранилища же не будет?
  - А теперь думай головой, а не тем чем ты раньше думал. Понял?
  - Да, понял. Год воевал, прочистились мозги, сам видел свои ошибки. Это всё магия и хранилища, бессмертным себя почувствовал, обнаглел.
  - Всё, отправляю, в сержанта Никитина. Он из той же роты, где и вы служили. Прощай.
  - Знаю его... - начал было я, и меня перенесло.
  Дёрнувшись, я чуть не упал с верхней полки купе вагона, где лежал. Слышался перестук вагонных пар, ночь снаружи, света едва хватало чтобы рассмотреть силуэты спавших людей на других полках. Непривычный состав зубов, да и тело явно другое, точно не Малиновского, видимо Никитина, похоже я еду в часть. Что мне известно об этом парне? Чуть побаливала голова, видно, что боль уходила, я потрогал затылок, там шишка. Никитин прибыл в часть через неделю после нас, новобранцев, мы в учебной роте проходили обучение. Принял отделение в первом взводе нашей роты. Ему девятнадцать лет, после школы был призван и получил направление в школу младших командиров, где год отучился по направлению стрелков и пулемётчиков, и вот после выпуска ехал в нашу Сорок Девятую стрелковую дивизию. Прибыл тот третьего июня. Я это точно помню, у нас как раз строевая была, когда тот с чемоданчиком появился от ворот, вот и запомнил. Это всё что знаю о нём. Погиб при обстреле казармы в первый день войны. А, вот под подушкой нашёл лист. Да, амулета ночного и дальнего виденья нет, прочитать не могу. Вздохнув расстроенно, но тут же улыбнулся. Новый шанс, и я его не упущу. Вот признаюсь, вёл себя как идиот, а надо тихо и незаметно. Скромно, вот. Герои погибают, на своём опыте убедился, а тихие и незаметные бойцы доживают до конца войны.
  Илья Никитин лёг спать в шароварах, но гимнастёрку скинул, кажется вон она висит на плечиках из проволоки. Убрав листок в карман, я спустился, нашарил сапоги, проверил, не мой размер, значит чужие, а вот соседняя пара налезла как влитая. Хм, сапоги похоже из брезента. Голенища точно из них. А, точно, были такие у Никитина, многих они забавляли. У туалета на стойке стояла керосиновая лампа, электрического света в вагоне не было, не то время. Если стоит, значит туалет свободен. Я не в первый раз в таком вагоне в прошлом теле ездил, правила знаю. Тут же титан, дымком сгоревшего угля несло. Рядом длинная лучина, взяв её, разжёг лампу. Лучину потушил и на место положил, для других пассажиров. Подкрутив вентиль чтобы огонь был средний, взяв её за ручку, зашёл, закрыв дверь, отлил, действительно хотелось, и помыв руки, тут рукомойник, используя свет лампы, быстро прочитал лист. Вся информация на одной стороне была. В принципе то что я знал, подтвердилось, разве что училище находилось В Ульяновске. Собственно, сейчас я еду на поезде Ульяновск-Казань. Это на листе было. Дальше на Москву, и через Минск к Бресту. Тот ещё маршрут. Однако и отличия были. Понимаете, младший командный состав в стрелковых дивизиях и обычно на месте создаётся, старослужащим дают сержантские звания, и они командуют, такая практика. Однако это не касается специалистов других родов войск, это зенитные, миномётные, артиллерия, связисты и так далее. Никитин-то закачивал пулемётную школу младшего командного состава. Он должен был в пулемётной роте командиром расчёта служить, какого чёрта его в нашу роту командиром отделения, вот этого я не понимаю? Я даже не знал, что он пулемётчик.
  Впрочем, наши командиры чего только не курят, травку забористую, им и такое могло в голову прийти, пулемётчика в стрелки отправить. Да, в зенитчики бы уйти, в тылу держатся и с авиацией бороться, и Райнова к себе перетянуть. Эх, в первый раз у меня были шикарные возможности всё спокойно сделать, но я натурально это про*рал. От радости за новую жизнь и молодое тело голову кружило, и вот что вышло. Впрочем, к зиме это сам осознал, но дальше в струе службы и боёв был, и так там всё до гибели и шло. Ладно, ещё придумаю что и как делать. Скорее всего уйдём в тыл к немцам и по-тихому партизанить будем до возвращения нашей армии, это к сорок четвёртому будет. Ещё обдумаю всё, главное помнить это мой второй и последний шанс, нового не будет, серьёзно ко всему стоит относиться. Пока же закончил изучать бумагу. Никитин сирота, подкидыш, детдомовский, но отличник, да ещё комсомолец, комсорг класса, вот его и направили в школу сержантов. Сам он из Казани, всю жизни там прожил. Два месяца назад девятнадцать исполнилось, мартовский он. В принципе всё, ничего интересного не было, краткая выжимка биографии. Убрав лист в карман шаровар, я покинул туалет. Лампу не забирал, тут женщина мялась, явно давно терпела, так что та закрылась, я уточнил знает ли правила, та подтвердила, и я вернулся в купе. Оно, не ошибся. Так что стянул сапоги, поднялся на полку и постарался уснуть, только сон что-то не шёл и не шёл. Да ещё затылок побаливал. Что же случилось с Никитиным? Узнаю утром, от соседей.
  А пока лежал и размышлял. Знаете, первое вживление, в тело Маленкова, здорово прочистило мне мозги. Точнее прочистило, когда Никитиным стал, вот пока Маленковым был, я как будто зомби упираемый, не замечал этого. Такую дичь творил. Колено Райнову прострелил, чем банально убрать его в аурное хранилище, и держать до конца войны. А к концу войны достал, пробудил, и сказал бы, что его в казарме завалило и тот в кому впал, только сейчас очнулся. В общем, я сейчас отчётливо видел все недостатки своих действий. Однако и плюсы есть. Для начала этой войны, огромный боевой опыт имею. Пусть чуть однобокий, танкист и зенитчик, а раз был командиром батареи, то очень серьёзно учил это дело, но главное опыт есть. Говорю на немецком с лёгким акцентом, пишу и читаю на нём. Хорошо управляю одномоторными самолётами, связные "Шторьх" и "Мессер" у меня были, опыт наработал. Освоился в этом времени, что также немало, за местного сойду. Да, амулетов лишён, хранилища на ауре нет, но знаете, наверное, это даже хорошо, слишком читерные умения. В первой жизни в теле Маленкова они как-то не помогли, в разнос пошёл. Все мы люди, все мы человеки. Главное новый шанс и не хотелось бы и его также прос*ать как в теле Маленкова. На этих мыслях я и уснул. Утро вечера мудренее.
  
  Проснулся я от шума, что-то уронили, зашипели, кого-то ругая. Потерев лицо, я спал на правом боку, спиной к остальным в купе, и вот так осваивая тело, то что ночью в туалет ходил, это так пробно управлял, я его ещё осваиваю, и повернулся к соседям лицом, те уже встали, оказалось завтрак готовили.
  - Добрее утро. До Казани ещё долго ехать? - садясь на полке, спросил я.
  - Через час будем, - ответил мужчина, в форме лейтенанта железнодорожных войск. Это видимо его сапоги я первыми ночью схватил, перепутав.
  Кроме лейтенанта было две женщины лет тридцати, и не похоже, что они с лейтенантом знакомы, скорее всего просто попутчицы. А так на вид сёстры они. Именно они готовили на стол, и меня пригласив. А купе общее, тут нет гендерного разделения. Хотя у кассира нужно узнать, может и есть, я как-то не интересовался.
  - Кстати, у меня шишка на затылке. Не напомните, как получил, а то сам что-то?..
  - Так ты сержант с полки грохнулся, ещё когда из Ульяновска выезжали. Вот о столик этот и приложился. Думали пьяный, оказалось нет, рука подвела, сложилась, когда забирался. Сам жаловался на неё, перетрудил.
  - Ясно. Действительно мышцы и связки побаливают.
  Аккуратно спустившись, я накинул гимнастёрку, ремень застегнул, портянки намотал и сапоги натянул. Пилотку за ремень сунул. Потом сходил в туалет, заодно чаю у проводницы взял, он платный, и вернулся. Так что позавтракали. Как раз успели, когда прибыли, к вокзалу состав подходил. Время шесть утра было. А из Ульяновска поезд вышел в час ночи, там Никитин и ударился, а через час в его теле уже очнулся я. Выходил я последним из купе, чтобы по оставленным вещам понять, какие мои. К сожалению, обе женщины ехали дальше, на Киров, поэтому, когда лейтенант ушёл, я отложил чемоданчик, помню его у Никитина, и попросил попутчиц проверить не оставил ли я что? Оказалось, нет, был один чемоданчик и всё. Вот так попрощался и покинул вагон. Дальше на вокзал к военному коменданту, пришлось небольшую очередь отстоять, кстати, лейтенант тоже был тут, как я расслышал, также на Москву едет. Вот так получил билет, так же в купейный вагон. Повезло. Поезд уходит в полдень, в час дня, поэтому решил прогуляться. Тело ещё осваивал, заодно посетить больницу или госпиталь. В принципе, я теперь человек военный и должен обслуживаться военными учреждениями. Но и в обычной больнице от помощи не откажут. Так и сделал, остановил пролётку, и возница довёз меня до ближайшей больницы. Кстати, изучил карманы, кроме документов, красноармейской книжицы, комсомольского билета и направления в часть, срок указан как пятое июня, сегодня было тридцатое мая, так что запас времени есть. Чемодан ещё не смотрел, но в карманах кроме зажигалки, явно подарок или талисман, Никитин не курил, я обнаружил пятьдесят два рубля банкнотами и монетами. Есть ли что в чемоданчике, не знаю, но надеюсь найду. Так что расплатился с возничим, и прошёл в приёмный покой. К счастью дежурным был именно хирург, осмотрел меня, так сдавил на больное место, аж в голове потемнело.
  - Надо вскрывать, тут кровь скопилась.
  Я не возражал, так что снял гимнастёрку и исподнюю рубаху, мне чуть обрили затылок и вскрыли шишку. Кровь густая хлынула, но медсестра ловко её подтёрла марлей. Вот так очистили гематому, я описал как упал с верхней полки в поезде, ударившись затылком о столик, так что обработали, зашивать не стали, но повязку наложили.
  - В палату бы положить, - задумчиво сказал врач - Но думаю доедешь. Как прибудешь, пусть ваш врач осмотрит, передашь от меня врачебное заключение.
  Тот недолго писал, поставил печать и передал листок мне. Искренне поблагодарив того, мне действительно легче стало, я пешком направился обратно к вокзалу. В одном тенистом сквере посидел на лавочке, перебрал вещи в чемоданчике. К сожалению, денег больше не было, явно личные вещи, запасное нательное бельё и портянки, несколько книг по тактике, и настильной стрельбе. Любопытно, надо будет почитать. Даже писем нет, некому ему писать. А пока возвращался, услышал звон колоколов, служба началась в церкви, их довольно много было в Казани, подумав, я повернул к церкви. У меня была мысль посетить детдом, но я не знал где он, так что оставил эту мысль. А вот посетить церковь, купить и осветить крестик, я крещёный, и благословения у батюшки получить, хочу, чтобы он меня как воина благословил, это я не прочь. Я на самую страшную войну еду, тут любая помощь пригодиться, даже от церкви, и отказываться от неё я и не подумаю. Вот так в церковной лавке купил серебряный крестик с бечёвкой, дальше отстоял службу, чемоданчик у входа оставил, попросил батюшку осветить крестик, и благословить на войну.
  - На войну? - насторожился тот.
  - В конце июня этого года немцы нападут, страшные годы войны нас ждут, голод в тылу, - глухо сказал я.
  Тот вздохнул, но всё что нужно сделал. Вытирая мокрое лицо, тот святой водой обрызгал зачем-то, перекрестился и поклонился, и направился к выходу. Там подхватил чемоданчик и быстрым шагом к вокзалу, тут недалеко, с полчаса идти. Ну в буфете вокзала я не рискну есть, приметил чебуречную, и пахло приятно, правда народу хватало, но время есть, так что подождал в очереди, поел, ещё и с собой завернули в толстую бумагу, шесть штук. А в буфете две бутылки лимонада взял. Так что оставшиеся полчаса до подачи поезда, ожидал на перроне. Тут и лейтенант со скукой маялся. Перешёл к нему в тень, уточнил. В соседних вагонах будем ехать. У меня седьмой, у него восьмой. Тот насчёт повязки на шее поинтересовался. Пояснил что там марля, кровь ещё выходит, врач гематому вскрывал. Обсудили этот момент. В Казани я знакомых Никитина так и не встретил, хотя ожидал что кто-то может окликнуть. Ничего, обошлось. Дальше занял купе, и вскоре поезд отбыл в Москву. Ехать нам восемнадцать часов, будем на месте рано утром. Я в коридоре зарядку делал, три раза до наступления темноты, тело осваивал, поужинал и спать. А когда просунулся, утром, чтобы позавтракать, чай уже проводнице заказали, как-то быстро заморгал. У меня на сетчатке правого глаза вдруг появился флажок. Знакомый такой флажок аурного хранилища. У флажков управление амулетами, был чуть другой вид. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать. И Артём точно не в курсе. А ведь верно, мне плетения на ауру, ну или душу ставились, и получается, при перерождении они перенеслись со мной. Я тут же проверил хранилище в дикой надежде, что сохранил там все имущество.
  А ведь у меня там три немки было, любовницы мои, да и само хранилище к маю сорок второго почти на три с половинной тонны накачалось. Много что там было, но главное амулет. К сожалению, хранилище оказалось пустым. Да и размер всего десять килограмм. То есть, обнулилось и сначала работает. Так как язык и письменность магов я знал, быстро настроил кач, он начался, и даже усмехнулся. А ведь если есть аурное хранилище, значит скоро появится флажок повелителя големов. Вещь нужная, я часто их использовал, старался чтобы из наших никто не видел, а если из противника свидетели, то плевать. В основном я зачищал их, но если где не успевал, то меня это мало волновало. Теперь проблем с Райновым нет, кило двести пятьдесят где-то накачается к моменту началу войны, будет куда убрать. А когда две тонны накачается, к концу зимы сорок второго, постараюсь у немцев угнать связной "мессер" и запас топлива. Он где-то восемьсот кило весит, в отличии от "Шторьха", масса которого девятьсот. Да и дальность у них не сравнить. В общем, вещь нужная, иметь точно стоит. Тут я усмехнулся.
  - Не зря в церковь ходил, удачно.
  Впрочем, радость радостью, но от завтрака меня эти мысли не отвлекли. Доели что осталось, я ехал с семьёй из трёх человек, бабушка, мама и дочка пяти лет. Запасы у них изрядные, подкармливали меня, мол, иначе испортиться. Всё наше купе выходит в Москве, поэтому я не только свой чемодан подхватил, но и две сумки попутчиц, помог донести до трамвайной остановки, даже посадил. После этого, прогулялся до рынка, прохожие подсказали где Колхозный, полчаса идти. Время семь утра, только открылся, а раз есть хранилище, то надо заполнять. Оставлю кило сто, чтобы бойца Райнова убрать, остальное необходимым пополню. Знаете, мне есть что сказать, я сделал немалые запасы, и надо признаться, я вполне активно их использовал, питался, даже награждал ими отличившихся бойцов, но на передовой больше всего хочется или солёного, или сладкого, а у меня с этим кроме нескольких беечек с мёдом и сахарных голов, было откровенно слабо. И сгущёнка. Привычная мне сгущёнка появилась только зимой. Когда сорок второй наступил. По ленд-лизу. Оказалось, её американцы поставлять начали, я вот такие моменты не знал. Так что пока есть свободные десять кило, стоит их убрать. Я даже чемодан не подумал убрать, тот кило четыре весил, лишь бы не занимать лишнее место им.
  Когда раздались выстрелы, я как раз свернул за угол четырёхэтажного дома, царской постройки, того времени, поэтому на автомате, на вбитых рефлексах, упал на побитую брусчатку, откатившись к электрическому столбу. Он широкий, скрыл. Чемодан сиротливо остался лежать на месте, где меня застала пальба. Палили из пистолетов и "Наганов", я различал их голоса. Вот другие прохожие, а их хватало, многие на работу шли, как-то больше замерли, слабо понимая, что делать. Некоторые женщины завизжали. Впрочем, времени хватило всё осознать и те начали разбегаться. Из подворотни выскочило несколько парней, трое к пролётке. А вот четвёртый, что подволакивал ногу, не успел, возница, настёгивая лошадей, пролетел рядом со мной, увозя налётчиков. Я определил в них именно бандитов. Четвертый, крича им, следовал за ними. Как мог. Тут я отреагировал как надо, подбил ноги, выкатившись к нему, и ударом ребра ладони по шее, вырубил, когда тот заваливаться на меня стал. У того на длинном ремне сумка была, явно не пустая, я сразу её в хранилище отправил, а выпавший "Наган" откатился, и замер в двух метрах. Вскочив на ноги, я увидел, как из той же подворотни выбегает сотрудник милиции, причём окровавленный, держа в руке "ТТ", тот увидел, как я, присев, вязал налётчика. Тот жив, просто без сознания. А вязал его же ремешком. Не ремень, слишком тонкий. Шатаясь, тот направился к нам.
  Подскочив, я помог милиционеру, у того пустые петлицы, подойти к телу налётчика и присесть у стены. Сам сбегал за чемоданом, револьвер бандита подхватил, всё это перенёс к раненому, и открыв чемодан, достав нательную рубаху начал рвать, ничего другого для перевязки у меня не было. Осмотрев две раны, плечо и в бок, сказал:
  - Ничего серьёзного. Жить будешь. Это кто такие?
  - Налётчики. На сберкассу.
  - А что, её охраняют? - удивился я, закончив с одной перевязкой, и начиная вторую.
  - Нет, нам сообщили что налёт будет, но где не знали, думали в центре, а сюда на всякий случай. Я чай в подсобке пил, а тут налёт. Не сразу узнал, они не кричали, тихо говорили, приказы отдавая, уже когда уходили, я вышел в туалет и увидел. Дальше перестрелка. Вроде двоих зацепил.
  - Видел пролётку, троих возница взял, один из налётчиков кровил, рукав куртки, так что ты не ошибся. Этот второй, с пулей в ноге. Выше колена попал. Так, мясо подрал, рана не серьёзная, через три недели плясать будут.
  - Ага. Сейчас наши должны подъехать, работники сберкассы вызовут.
  Видно, что тот на краю сознания плавал, поэтому, когда закончил с перевязкой, потерял сознание. Я встал рядом ожидая прибытия тревожной группы, и она появилась, на высокой скорости, километров пятьдесят в час, вывернула из-за угла "полуторка", полная милиционеров, с карабинами. Кстати, тоже пустые петлицы и карабины, а у моего раненого пистолет. Странно. Машина замерла рядом с нами, бойцы посыпались с кузова, а подбежавший лейтенант спросил. У них как и у НКВД звания на два выше армейцев. То есть, два треугольника вижу, а он лейтенант.
  - Серьёзно ранены? - первым делом спросил тот.
  - Налётчик средней тяжести ранение, в ногу. Вашего бойца чуть серьёзнее, пуля в плече застряла и в бок на вылет. Я перевязал, до хирурга потерпит. Увезти бы их.
  Часть бойцов уже скрылись в подворотне, так что мы погрузили обоих раненых в машину, я помог, и та укатила, два милиционера сопровождали, а я описал всё что видел, оружие налётчика на моём чемодане лежало, на что я указал, пистолет милиционера убрал в его кобуру. Ну и налётчиков описал, куда ранен один, как возница выглядел.
  - Борода, кстати, накладная. Ус отклеился, когда тот мимо проезжал. Рожа типичная рязанская.
  - Да, ясно.
  У меня взяли письменные показания, документы проверили, и у чемодана содержимое изучили. Кстати, я был чистенький, ни пятна крови. От пыли и мусора отряхнулся уже. Насчёт повязки на затылке тот спросил, вот и пояснил что это. Кстати, надо больницу посетить, проверить, и тот дал адрес ближайшей. Думал к себе заберут, серьёзно опросят, но нет, сняли письменные показания, и отпустили. Удивили. Так что попрощавшись, я уверенным шагом двинул в сторону рынка. Посетить его не передумал, и есть надежда что со средствами у меня теперь проблем не будет. А что, честные трофеи, снятые с налётчика. Понятно сообщать о сумке я и не думал. Хотя что внутри, ещё посмотреть нужно. Я поступил так, прошёл во двор многоквартирного дома и в подъезд, устроился на подоконнике подъездного окна, достал сумку из хранилища, и изучил содержимое. Да, ожидаемо, пачки рублей, перевязанных банковскими лентами. Да и сумка неплоха, свежая, ремень не засаленный, из материи, чем-то на котомку смахивала. Оставлю, пригодится. Быстро изучил содержимое. Восемь пачек десятирублевых банкнот и семь пяти. Отличная сумма. Удивлён тем что в сберкассе, какой-то дальней, районной, вдруг такая сумма. Я распотрошил две пачки, десяти и пяти рублей, по половине банкнот из каждой, убрал в карман, остальное в сумку и обратно в хранилище, и дальше к рынку, мысленно прикидывая что покупать. В принципе, места мало, одиннадцать килограмм, много не возьмёшь. Да, за прошедшее время, а кач идёт, и уже одно кило с мелочью накачалось. Тут ведь как, кач не идёт так, сутки прошли и хоп-па, лови десять кило. Нет, в сутки медленно поднимается планка, и выходит десять кило. Где-то кило за два с половиной часа. А с момента как кач начался, три прошло.
  Так вот, нужна гражданская одежда моего размера, приличная. Я с тем контрабандистом дела снова иметь хочу, заказать дефицит, особенно туалетную бумагу. Ох какая вещь в это время, вам не понять и не оценить. В Союзе её не выпускают. Даже если и выпускают где-то, я её в глаза не видел. Потом пару крепких походных одеял, желательно подстилку, кусок тента и бечёвку. Это для ночёвки под открытым небом. Для лета понятно. Котелок и чайник, и запас специй. Нож охотничий. Самый минимум, остальное припасами всё свободное место занять. Эти припасы пригодятся, пока до своей части добираюсь, остальное уже там, на месте приобрету. Вот так и добрался до рынка. Там планы чуть изменились. Кстати, мне тут кое-что вспомнилось, на что я не обратил внимание, отчего чуть не заржал в голос. Да я вспомнил, что те три налётчика, коих на пролётке их напарник увёз, были налегке. Сумок у них не было, получается я всю добычу их взял. Какие-то те не собранные, бросили товарища с добычей. В первый раз что ли налёт у них? Если так, считай, что он шпиком вышел. А на рынке мне как-то сразу встретился продавец, у которого отличная офицерская английская палатка была, на двоих. Вес всего восемь кило, для палатки шли колышки, и бечёвка натягивать углы, входили в комплект, мы её собрали и поставили за прилавком. Тут никакого тента не надо, отличная вещь. У него и два одеяла купил, и армейскую плащ-палатку. Поверьте, кто не раз ночевал под открытым небом, палатка - это вещь необходимая, он это знает.
  Незаметно всё убрал в хранилище. Потом приобрёл два каравая хлеба, свежий, и два кило солёного сала. Всё, места нет, всё занято. Ну хоть это. Правда сразу не ушёл, купил отличный охотничий нож, складной в карман, полотенце для лица, мыло, расчёску и карманное зеркальце, зубную щётку и зубной порошок в баночке жестяной. Всё это убрал в чемоданчик, что также таскал с собой. Ну и двинул в больницу.
  
  - А сержант, ты уже здесь? - услышал я от двери в процедурную, как раз сидел сильно наклонившись в перёд, с обнажённым торсом, и врач, что меня принял, сняв повязку осматривал гематому, нажимая на место повреждения.
  Тот сказал, что кровь уже не идёт, вся вытекла, на повязке есть её следы. Тот кстати на живую отрывал, тут как раз и этот знакомый голос, того лейтенанта милиции. Я к нему головой был, качался крестик, бечёвка на шее, я не снимал, врач сказал не мешает, вот и ответил:
  - Здесь, где мне ещё быть? Вопросы остались?
  - Да, есть вопросы. Надо к нам проехать, следователь опросит. Дело завели, он ведёт.
  - Надо, съездим, сейчас со мной закончат.
  - Да, я подожду.
  Лейтенант кстати подошёл, я в пол смотрел всё это время, врач работал, так что увидел его сапоги. Похоже рану рассматривал. Тут я кое-что вспомнил и сказал:
  - Кстати, товарищ врач, мне тот врач что операцию проводил, бумагу дал, как в часть прибыть, нашему медику отдать. Вам стоит показывать? Мало ли что дополнить?
  - Да, закончу, дадите. Есть что дописать, - согласился тот.
  Этот врач молодой, лет тридцати, тому что в Казани, за пятьдесят было. Кстати, раз деньги теперь есть, я решил в столице задержатся на пару дней, может три. А если договорюсь с лётчиками что до Минска подкинут, то и больше. Пока хранилище качается, то тут скупать буду разные сладости. Ну и костюм с остальным, как и хотел, запланировал. В общем, видно будет. А вот приход лейтенанта напряг. Мало ли помешает моим столичным планам? Так что, когда новую повязку наложили, ранку обработали, врач написал, что нужно, вот так устно поблагодарив его, мы с лейтенантом покинули здание больницы, и к машине, был "Газ-а", тот что фаэтон, и верх был опущен, так что прокатился на кабриолете. Ничего, нормально, думал давить будут, а тут следователь лично хотел с прямым свидетелем пообщаться. Основным, можно сказать. Поблагодарил за задержание налётчика, оказалось было несколько свидетелей что видели, как ловко я того взял. Надеюсь, что как сумку прибрал, не видели. Около часа общались, я даже попросил, и в часть куда еду, тот написал благодарственное письмо, за задержание преступника. Отлично. После этого я был отпущен. Кстати, снова показания сняли, в этот раз сам следователь.
  Покинув здание прокуратуры, да меня сюда привезли, я с чемоданчиком двинул на вокзал. Доехал на трамвае. Там к военному коменданту. Да ну к чёрту, следователь больно хитровыделанный, может и слежка быть, похоже о пропаже денег узнали, кто-то же им про налёт сообщил, могли и про пропажу налички информацию дать. Лучше куплю всё что нужно у границы. Или по пути. Вон, в Минске. Отлично, как раз поезд через полчаса на Минск уходил. Правда это был эшелон, призывников везли, но меня не смутило. Тот на запасном пути уже стоял, так что я купил у бабулек пирожков с яйцом и картошкой, была крынка с мясным бульоном, и добежав до запасных путей представился капитану, что был страшим, выдав ему направление от военного коменданта. Тот меня в вагон к охране отправил. Я оказался не один такой дополнительный пассажир, аж седьмой. С ними поеду, так что разместился, обычная теплушка с нарами, капитан с нами к слову, и вскоре был дан сигнал, и мы покинули территорию станции и вокзала. Да, другие попутчики это три сержанта, то они зенитчики, из одного училища и три лейтенанта. Все семеро, как и я, только выпустились из училищ. Лейтенанты, один артиллерист и два танкиста. Этот эшелон ближайший, и кто торопился, вроде нас, военный комендант сажал на него, имел право на это.
  Особо я с общением не лез, большую часть времени или зарядку делал, или банально спал. Сутки заняла дорога, выехали в обед, и прибыли в Минск в обед. Точнее двадцать пять часов в дороге были. Время есть, задержусь тут. Вон, уже двадцать три килограмма хранилище. Половина занято, но остальное можно заполнять. До завтра подожду, ещё десяточка накачается, и закуплю что нужно. Как покинул эшелон, он кстати дальше шёл, я первым делом к военному коменданту. Пришлось подождать, к нему хватало народу, почти час в очереди, но получил доступ к телу. Попросил место на завтра ближе к полудню. Тот просмотрел расписание поездов, в час дня идёт пассажирский поезд, вот и выдал билет из армейских квот. Плацкарт, старый ещё царский вагон с сидячими местами. Отлично. Теперь искать место для ночёвки. Хотя, зачем искать? У меня палатка есть, заодно искупаюсь. Хотя конечно для купания водица холодна. Сегодня только первое июня. Надо найти место где палатку поставить и купить припасов, а то хлеб и сало только. Я углубился в улочки, и тут мне повезло, попался открытый магазин рыболова и охотника, вот и поспешил к нему. Рыболовные снасти купить, и ещё что нужно. Да тот же котелок. Увидим, что есть при теперешнем тотальном дефиците. Войдя в магазин, отметил, что народу много, очередь на улицу не выходит, но всё же хватало желающих прикупить всякое разное. И было довольно много молодёжи, до откровенных детей.
  Купил составную удочку, жуткая редкость, по тройной цене взял, из-под прилавка, так сказать, несколько комплектов снастей. Потом туристический котелок на четыре литра, с крышкой и дужкой для подвешивания. Потом интересную штуку, вилку-ложку. Продавец пояснил, что их тут артель частная штампует, хорошо разбирают. С одной стороны глубокая ложка, с другой - вилка. Взял две. Потом глубокую тарелку, и две кружки. Пока хватит. Прибрал всё в хранилище, когда магазин покинул. И не зря заходил, двое посетителей подсказали отличное место, тихое, для палатки. Тут, на берегу реки. Прежде чем туда направиться, зашёл в продовольственный магазин, повезло взять два кило картошки. Не гнилая. Кило репчатого лука и полкило чеснока. Только после этого направился на берег реки. Действительно отличное место, поставил палатку и до вечера или собой занимался, или отмывал покупки. Даже порыбачил, хороший вечерний клёв. Вечером уху сварил. Вода холодная, так и не покупался, да и повязку мочить не хотел.
  
  Покинув вагон поезда, сегодня был глубокий вечер второго июня, уже темнело, я поправил ремень, и держа в левой руке чемоданчик, правой козырял командирам, двинул к комендатуре. Нужно выяснить как до своего полка добраться. Вот так уточнив у патруля куда мне, направился в нужную сторону, там дежурный, может что посоветует.
  Этим утром, как проснулся, ох не зря палатку взял, одно мешало, надо бы какую подстилку, одно из одеял в этом качестве не особо годилось. А желательно вообще нормальный матрас добыть. Не важно пока. Как проснулся, я свернул палатку, убрав её, позавтракал вчерашней ухой с хлебом и поспешил на рынок. Где он, я ещё вчера узнал. А там опять купил не то что надо. Местный кузнец, или что-то вроде этого, продавал изделия, я так понял их также делала местная частная артель. Это вроде буржуйки на ножках, труба сзади выходит, можно будет в платке поставить. Там одно слово двухместная. Офицерская же. Имеется ввиду две койки поставить, и можно офицерам жить, а если на полу в ряд, то человек шесть свободно лягут. Так что печку там поставить можно и нужно. А у меня схожая была прошлой жизни, на ножках, дверца открывается, можно внутри огонь разводить, защищено от искр и угольков, но сверху держалка для казана или чайника. Мой туристический котелок тоже можно. В сырую погоду, в дождь, готовить на ней просто восхитительно. Хочется горячего, а развести на мокрой земле да под дождем таких усилий стоит. А с такой штукой всё получается отлично. В комплекте с печкой взял и казан на тридцать литров с крышкой. Сама печка и запасом труб десять кило, плюс казан семь, благо за ночь ещё восемь килограмм накачалось. И это не всё, тут плотник продавал свои изделия, складной столик, походный, и два стула, тоже складных. Пришлось доставать из хранилища тюк палатки, теперь носил её за лямки с собой, но убрал столик со стульями в хранилище.
  На остальное едва хватило купить неплохую городскую одежду моего размера, лёгкую куртку и кепку. Обувь из походных ботинок на шнуровке, крепкие ботинки, сносу нет, надолго хватит, и размер мой. Носков пачку в десять штук, два комплекта нательного белья. Костюм убрал в чемоданчик, и обувь туда же, и чуть докупил припасов, там и было для них всего килограмм свободного. Однако о покупках я не жалел, всё нужное. Да, ещё купил разделочную доску, разные поварёшки и ножи для готовки, тёрку. Это всё. Пока до Бреста доехал, подкачалось немного, так что покупки из чемодана в хранилище ушли, палатку пока носил.
  - За последние полчаса вы третий кто в этот полк направляется, - изучив мои документы, сказал дежурный коменданты, в звании старшего лейтенанта.
  Не скажу, что его слова меня порадовали. Точнее совсем даже не обрадовали. У меня планы такие, добраться до Высоко-Литовска, там пообщаться со знакомым контрабандистом, заказы сделать, к пекарям, особенно тому, что замечательные пироги делает, заказы дать, но небольшие. Теперь таких объёмов хранилища нет, разовые заказы. Да, думаю если бы амулеты и сохранились, вряд ли бы я смог их использовать. Там привязка на ауру, но через кровь, а у меня новое тело, так что не уверен, что повторная прошла бы. В общем, в часть я хотел прибыть в крайний срок, а это пятое июня, остальное время решая свои дела, но с попутчиками и будущими сослуживцами эти планы идут в корзину, что мне бы не хотелось. Да, кого-то удивит какие покупки я делаю. А я привык и желаю жить с комфортом. Палатка нужна, жаровня-буржуйка нужна, стол и стулья тоже. Чем скрючившись готовить какие блюда на земле, я лучше, как белый человек за столом это буду делать. Да и питаться за ним, тоже сидя. Комфорт - это моё второе имя. Что по планам, которые хочу за эти трое суток провести, так я теперь не имею амулета ночного виденья и для меня ночь теперь, как и для других тёмная, и мало что вижу, так что большую часть дел буду решать днём. Вот такие дела. А что по заказу контрабандисту, то я уже накидал. Три коробки туалетной бумаги, пять флаконов мужского шампуня, вещь хорошая, три больших банных полотенца, две надувных подушки, дальше две подстилки, туристические, для скалолазов, спать на снегу, и зимний спальник на пуху. Подумав, дополнил двухлитровым термосом и пятью банками какао-экстра. Там есть такая фирма, что выпускает какао высшего качества, а я его люблю. Вот и всё. Хранилище не резиновое, и так немало заказал, самый минимум необходимого. А сейчас это всё под угрозой. Я так считал.
  - Я всех новоприбывших в казарму определяю, койка тебе тоже найдётся, там и встретишь сослуживцев.
  Тот быстро накидал расписку старшине из казармы, чтобы устроил меня на ночь, так что поблагодарив, козырнул, и покинул здание комендатуры. Только двинул не в сторону общежития, а к выходу из города. Я его плохо знал, но сориентироваться всё же смог. Главное патрулям не попасться, в городе действовал комендантский час, как сообщил дежурный, часто бандиты озоруют, из-за этого. Да и пограничная зона, контроль серьёзный.
  
  ***
  
  Часовой вызвал разводящего, так что я терпеливо ждал, чемоданчик у ног, пока проверят мои документы и направление. После этого старший сержант, что был за старшего, указал где штаб размещён, и я, держа чемоданчик, направился к нему. Кстати, на плацу шагистику отрабатывала учебная рота. Много лиц знакомых, два взвода, больше сотни новобранцев.
  Пока в штабе со мной знакомились, я размышлял о прошедших днях. Хранилище накачалось на семьдесят два килограмма на данный момент, занято шестьдесят один. Я выполнил всё что планировал, и это радовало, нашёл контрабандиста, да домой к нему пришёл и сделал заказ, благо он у себя был, тот взял десять дней на выполнение, обговорили день и место встречи, уплатил две трети цены, остальное при передаче, так что хранилище заполнять больше не буду, коплю место для заказа. Да, к пекарю заходил, заказал десять пирогов со сладкой начинкой и десять с мясной и рыбной, пополам там. Тот выполнил, заказ уже в хранилище, ещё горячие пироги. Ну и у другого пекаря сорок французских булок. В принципе и всё. Я остальное время разрабатывал тело, рука наконец перестала болеть, повязку снял. Да одной из ночей сама спала. Так что порядок, ждём заказ, а пока вот оформляюсь. Передал бумаги, даже лист с благодарностью от московского следователя. Со мной начштаба общался, заинтересовался что за благодарность? Вот и описал как дело было. И тут неожиданно меня направили в пулемётную роту, командиром расчёта станкового пулемёта. Ладно хоть батальон тот же, где и Райнов служит. И отчего такие изменения? Это оттого что благословение получил, или записка от следователя помогал? Почему не на отделение стрелков поставили? Я конечно не возражаю, но пулемётные роты в нашем полку вооружены "ДС-39", что не очень хорошо, скажем так. Паршивый пулемёт, если быть откровенным.
  Начштаба, майор Крапивин вызвал моего теперь ротного, старшего лейтенанта Харламова, и представил меня ему. В общем, в первый взвод командиром расчёта назначение получил. Там как раз командира и нет. Документы все оформили, направление забрали, красноармейскую книжицу вернули, иди и служи. Так пока до казармы шли, тот со мной знакомился, узнавал, что и как. В роте двенадцать станковых пулемётов, в нашем взводе четыре. Кстати, в Красной Армии служит много народу, поэтому штаты раздуты. Пятнадцать бойцов на отделение, куда там? Так и в пулемётных ротах. Например, в расчёте станкового пулемёта, четыре человека. Это командир, он же первый номер, второй номер, что ленту подаёт и помогает заряжать. И два подносчика боеприпасов, в бою они ленты снаряжают. Был бы "Максим" было бы пять человек в расчёте, там ещё переносчик воды, "Максим" водяное охлаждение имел. Во время войны штаты изменят, трое будет в расчётах, а когда и двое. А пока выстроили взвод, меня познакомили с бойцами и командирами, с моим расчётом, в нём кстати двое было, второй номер и подносчик боеприпасов, так что познакомились. Ротный старшина оформил меня, на довольствие поставил, койку указал, выдав постельное, рядом с бойцами своими буду спать, тут двухуровневые койки. Дальше до вечера принимал дела, медика посетил, тот осмотрел место травмы, приняв бумагу от двух врачей. Сказал порядок, заживает, ухода не требуется. Снаряжался, получая от старшины всё необходимое, от шинели и сидора, до личного оружия. Тут тоже попросил "СВТ", и получил её. Всю мелочёвку, что положена. На шинели пришил петлицы и треугольники закрепил. Хм, мне даже эмблемы выдали, тоже закрепил. А что, форма с училища, эмблемы стрелков в петлицах были, но другие стрелки, их не носили. Да банально не хватало. Даже некоторые младшие и средние командиры на полевой форме их не имели.
  О что меня в другую роту определили, меня ничуть не смутило. В нужную ночь, за час до удара, посещу казарму роты Райнова, и уберу его в хранилище, вот и всё. Когда достану даже сам не знаю. Может к концу войны, может и в сорок четвёртом. Идея та же, официально буду сообщать что оставил впавшего в кому, от контузии бойца, на хуторе, в глухом лесу, и тот там проведёт до конца войны. Просто если в сорок четвёртом поднимать, доставая, когда местные территории освободят, он же снова попадёт в боевые части, а бои за Германию и Берлин серьёзные будут, может и не пережить. Так что тут тоже палка о двух концах. Как видите, особо я не переживал что мы в разных ротах. А как Райнова обратно в большой мир вводить, подумаю ближе к сорок четвёртому. Вот так и пошла служба. Кстати, я снова на Франца вышел, он один у нас поволжский немец в батальоне, тот помогал убрать акцент. Это быстро стало известно командованию полка, и мне поставили в вину то, что не сообщил о владении иностранным языком. Сами не спрашивали. Впрочем, на учёт меня поставили, будут иметь ввиду если потребуется. Ротный был в курсе, это он свёл с Францем, я попросил. Теперь ждём тринадцатого июня, время встречи с контрабандистом. Так время и пролетело, пятнадцатое наступило, я как раз взвод на завтрак вёл, ещё и помкомвзвода замещал, тот в медсанбате со сломанным ребром, и приметив у крыльца штаба полка всё командование, велел другому сержанту вести бойцов, а сам рванул к ним.
  - Товарищ майор, разрешите обратится? - отбив положенные три шага и козырнув, обратился я к комполка.
  - Говорите.
  - Товарищ майор, я тут в самоволку прошлой ночью бегал. К дивчине одной, сговорил ещё в первую ночь как в часть прибыл, и каждую ночь навещаю. Хотя заездил, вторую ищу. В общем, у неё брат есть, а у того много знакомых. Та этой ночью мне сказала, от брата узнала, пока я её на сеновале знакомил с классиками советской поэзии, что у нас финансист полка сегодня едет за деньгами. На обратном пути его банда ждёт. Трое в форме НКВД, под патруль работать будут. Откуда форма не знаю. А у нас что, финансист из отпуска вернулся? Я не знал.
  - Чёрт, они уже уехали, - сказал особист полка, тот был в форме политрука, и развернувшись, убежал в здание. За ним начштаба и кажется зам по разведке.
  - Молодец, информация важная, - кивнул Петухов, наш комполка. - Только зачем про самоволки сообщил, мне вот интересно знать? Думаешь простят за принесённые сведенья?
  - Да нет, смысла скрыть не вижу. Меня спалили, всё равно узнали бы. Да и как меня накажут? Ну наряд дадут и всё. Так я всё равно к девке своей бегать буду и подол ей задирать. То есть, учить поэзии.
  - Наглец, - протянул майор. - Завтрак не пропусти, сержант.
  Я было дёрнулся уйти, как выскочил особист, и взяв меня за шкирку, увёл в здание штаба. Чуть ворот не порвал. Пришлось рапорт писать, но сообщать от кого я получил сведенья, категорически отказался. Тот уже связался по телефону с Брестом, сообщил о том, что от меня узнал, машина их финансиста как раз на пути к Бресту, там встретят, и уже серьёзные чины будут решать, как банду возьмут. Это не наше дело, специальыне подразделения охраны тыла есть. Так что рапорт на имя особиста написал и был отпущен. Взвод уже позавтракал, там по распорядку всё, у нас этой ночью дежурство, раньше спать ляжем, а пока сам поел, с другими подразделениями. Нормально. Вроде получилось, надеюсь тут финансист и шофёр выживут. Да, шофёр в прошлой моей жизни в медсанбате от ран умер. Сегодня пятнадцатое, всё пока идёт неплохо. Два дня назад, вечером тринадцатого, посетил дом контрабандиста, уже стемнело полчаса как, получил свой заказ. Всё достал, молодец, и расплатился с ним. Выносил наружу, сразу в хранилище, так и перетаскал, как будто у меня транспорт снаружи. На тот момент у меня хранилище накачалось уже до ста пятидесяти килограмм, было куда убирать. Даже семь килограмм свободного осталось. И с тех пор качаю место для Райнова. К двадцать второму, я подсчитал, будет двести сорок килограмм, из них свободно девяносто с мелочью. Надо Райнова взвесить, узнать сколько весит. Если останется место, сбегаю к молочной ферме, свежего сливочного масла добуду. А то булки есть, а как без масла? Это очень хорошая вещь, хотя бы килограмм десять в запасе иметь хочется. Всё для себя теперь, личные запасы.
  А следующим утром, наш батальон вчера вернулся с прочёсывания, бандитов в лесу искали, отдыхал, но подняли вовремя на завтрак, я окликнул бойца:
  - Райнов! А ну подойди. Встань на весы, проверю. На глаз у тебя кило восемьдесят. Убедиться хочу.
  Тот вышел из колонны, их взводный разрешил, эти весы мои бойцы из медсанчасти принесли, выделили мне под честное слово. Я для вида уже два десятка бойцов взвесил и даже нашего особиста. Раз попался, то почему и нет? Вот так тот встал на весы, и я туда-сюда погонял грузики, и хмыкнул.
  - Семьдесят восемь килограмм. Не сильно ошибся. Всё, свободен.
  А тот был в форме, в сапогах, если их убрать, семьдесят три, в этом районе весить будет. Я его без одежды, в исподнем уберу в хранилище. Подсчитал, к ночи двадцать второго получается у меня для него места будет и восемнадцать килограмм сверху накачается. Отлично, сбегаю на ферму, сливочного масла добуду, вернусь и Райнова приберу. Хороший план. Хотя, чего ждать, я масло и сейчас добыть смогу, пусть мне комполка три наряда на кухне дал, за самоволки, с моих же слов, не страшно, сбегаю. Вот так весело насвистывая, кликнул своих бойцов, мы отнесли тяжеленые весы обратно, и дальше по распорядку. А я на кухню, наряды отбывать. Сержанту и дали наряды. Эх. Сегодня уже шестнадцатое, время идёт, и надо сказать новостей хватало. Про полученный заказ от контрабандиста уже сказал, сейчас о другом. Второй флажок на сетчатке правого глаза вчера появился, так что начал голема гонять, тренируя плетения, развивая их. Опыт с ними у меня итак был, на момент гибели уже месяц как пятью управлял. Отличная новость. Потом, двенадцатого июня я получил бойца в свой расчёт, из новобранцев, второй подносчик боеприпасов. Во взводе семь таких новичков. Обучаем их. Это пока все новости. Насчёт дивчины, которую навещал, я кстати не лгал, была такая, вполне справная бабёнка лет двадцати пяти, вдова. Ночами навещал и навещаю, меня нарядами не испугать, хотя и отслеживают дежурные командиры, сплю я или нет? Если койка пуста, на тебе ещё наряд. Да пофигу, главное финансист живой. Банду взяли, почти вся целая, сами сдались, когда их окружили, пусть до перестрелки и дошло.
  Всё-таки я сбегал ближайшей ночкой и взял ровно восемнадцать килограмм масла. Один шмат, там же на весах взвесил, и убрал в хранилище. Ну вот и всё. Оружия, кроме ножей, у меня в хранилище не было, ни одного патрона, ни одной гранаты, заполнять буду, когда Райнова уберу и война начнётся. До этого у меня каждый грамм лимитирован. Дальше тянулась служба. Нарядов я правда накопил до начала войны, там-то они слетят как шелуха, какие наряды во время войны, но до неё ещё дожить надо, я из-за этих нарядов какой день и ночь не сплю. Ничего, пока терпимо, я днём нахожу время, в нарядах поспать. На стрельбище нас водили, двадцать первого июня, у стрелков раньше стрельбы проходили. Мы свои пулемёты, на себе несли, в разобранном виде. Боезапас тоже. Что-что, но "ДС" всё же куда легче "Максима", но это единственный плюс. Отстрелялись на отлично, это да, я пулемётчик хороший, с таким-то боевым опытом не удивительно. Мне даже благодарность объявили. Лучше бы наряды отменили. Так вернулись, оружие почистили и обслужили, и дальше служба потянулась, пока не наступила ночь, с двадцать первого на двадцать второе. Часы у меня были, новенькие наручные, в Минске купил, их иметь стоит, с секундной стрелкой, предмет некоторой завести других младших командиров. Тут часы - это признак благосостояния. Однако, когда спать ложился, велел дневальному, строго настрого, поднять меня в три часа. У меня наручные часы, а не будильник, трезвоном в нужное время не поднимет. Впрочем, я плохо спал, пока наконец в два час ночи не сел на койке в разбитом состоянии, нервы, что тут ещё скажешь? Рапорт через особиста подал, что война сегодня начнётся, также как информацию от брата моей девушки. Кстати, у вдовы брата не было, придумал я его.
  Вот так посидев, я оделся, забрал все вещи, пока в хранилище, винтовку, с подсумками. Да всё, даже каску, и прогулялся до душевых. У нас отличные душеные, от поляков остались. Вода чуть тёплая, но хорошо намылся, шампунь использовал французский. Потом минут двадцать снаружи на скамейке сидел, просыхал. Вот так собравшись, полная форма, подсумки, скатка шинели через плечо, каска, винтовка, гранатная сумка на боку, фляжка, сидор сзади, да всё что выдали, только пулемёт в оружейке, и направился к казармам. Дальше прошёл в зал где койки роты Райнова, их дневальный ничего не сказал, где он спит я ранее вызнал, и подойдя, убедился, что это он, на миг зажигалкой подсветил, мне ещё ошибки не хватало, и касанием за ногу убрал в хранилище. Потом форму его, рядом аккуратно сложенную на тумбочке. Ушла гимнастёрка и шаровары, а вот ремешок нет, полное хранилище. Впрочем, я его прихватил, свернул и убрал в карман своих шаровар. Бойцы крепко спали, молодые парни, поди разбуди их, ничего не видели. Быстро спустился на этаж ниже, второй, тут моя рота и другие подразделения батальона, миномётчики, связисты, ну и громко заорал подъём. Дальше своих бойцов быстро за пулемётом. На вопли дежурного по полку, что прибежал на шум, не обращал внимания. Вот с "ДС" в разобранном виде, с двумя цинками патронов, бегом за территорию. Едва успели покинуть, вся наша рота была и другие подразделения, как загрохотали немецкие орудия. Началось.
  Почему меня бойцы слушаются, понятно, я помимо того, что командир пулемётного расчёта, ещё и помкомвзвода. Пусть временно назначил Харламов, пока из медсанбата не вернётся сержант Романов, но нужную власть я имел, так что нагруженные пулемётами и боеприпасами, мы успели покинуть территорию, нас особо и не накрыло. Там отведя в сторону бойцов, выстроив, велел подготовить оружие, так что снаряжали личное, пулемёты. К нам начали стекаться командиры, взводные, у нашего взвода командира не было, Романов замещал, временно взводным был, но прибыл командир третьего, ему доложился. И когда Харламов прибежал, тот доложился уже ему, ну что я самовольно вывел роту. Впрочем, тот отмахнулся, правильно сделал, как было видно. Так что Харламов проверил, но бойцы роты все были, полный список, даже взводные. Рота не полностью укомплектована, напомню, хорошо вооружение по штату. Харламов убежал в штаб полка, где уже командование было, получать приказы, а мы ждали. А уже через полчаса в составе полка и с приданным истребительным противотанковым дивизионом, мы двинули к границе. Свои пулемёты несли на себе. Автотранспортный батальон понёс потери, дать машины не мог, хотя часть боеприпасов подкинули, со складов. А вот встречной атаки немцев, у границы, куда мы шли, не было, я сообщил Харламову, мол, от моей дивчины информация поступила. Немцы прорвались и идут на встречу, а то топаем даже без дозоров. Тот передал комполка. Была выслана конная разведка и та подтвердила, так что полк успел окопаться, ячейки для стрельбы лёжа, да ещё на пересечении двух дорог, и встретил немцев как надо, подпустив поближе. Я бил из пулемёта, работая по крупным и массовым целям. Даже два грузовика поджёг. Уже четырежды менял позицию, и надо сказать, немцы старались погасить наши пулемёты, своими или миномётами, и работали толково. Я ведь и взводом командовал, так что мои расчёты часто меняли позиции, но рота несла потери, и у меня один расчёт выбило, накрыло миномётными разрывами. Мы часто меняли позиции, выпустил ленту смени, но видимо не помогло.
  К полудню мы отбили четыре атаки, да только я больше роты немцев положил, те тут серьёзные потери несли. Но сбили нас, да ещё обошли по правому флангу и полк стал отступать. Тем более посыльный нас нашёл, приказ комдива на соединение полка с дивизией. Мы немного в отрыве были. Окружить себя не дали, вырвались из ловушки. Во взводе осталось два пулемёта, третий вышел из строя из-за интенсивной стрельбы, тут только ремонтные мастерские помогут. Харламов начал оформлять его для ремонта. Ещё при отступлении нас чудом нашёл Романов, и принял у меня взвод. Повязка на груди страхующая, стрелять не мог, а командовать вполне. Из медсанбата сбежал. Так что я даже с некоторой радостью передал ему, взвод, оставшись командиром расчёта. У меня вот бойцы все целые. Хотя устали смертельно, так что обойдя город Высоко-Литовск, двинули дальше, вскоре соединившись с дивизией, и вели дальше бои уже совместно. Я пока планы особо менять не желаю, помню о знамени танковой дивизии, и прибрать хочу. В прошлой жизни спасённое знамя здорово мне помогло и продвинуло по карьерной лестнице. Может и тут что получу? Понятно рассказывать, что ждёт дивизию я и не думал, и так с подозрением поглядывали, так что к чёрту. К вечеру накачалось в хранилище места достаточно, убрал ремень Райнова, свою шинель и гранатную сумку, всё ходить легче стало, не такой загруженный. Даже один пистолет "ТТ", с кобурой и ремнем с портупеей добыл. Снял с убитого политрука, нашёл тело у расстрелянной с воздуха колонны. Я ещё две пачки патронов к нему нашёл и прибрал. Это пока всё к вечеру двадцать второго июня.
  Следующие два дня шли активные бои, пулемёт не остывал, к счастью патронов хватало, доставляли со складов машинами и повозками, но когда решили прорваться в Беловежскую Пущу, с ними наступили проблемы. К вечеру двадцать пятого июня у меня ещё двадцать пять килограмм накопилось, но особо оружия не добывал. Убрал две противотанковые гранаты, шесть ручных "Ф-1", цинк патронов к винтовке "Мосина", но только патроны, сам цинк выкинул, и "СВТ". Я нашёл такую же как у меня, свою почистил и убрал, а найденную теперь использую. Дальше так и воевали, дивизия оказалась в окружении и пыталась с танкистами Тринадцатого механизированного корпуса пробиться к своим. Я уже бинокль заимел, шестикратник, с немецкого офицера снял, как и кобуру с "Вальтером" и пистолет-пулемётом "МП-40", но скрывал. Поддерживая из пулемётов атаку наших, мы участвовали, но на вторых ролях, я через бинокль смотря, отметил, что в этот раз танк Никифорова, командира танковой дивизии, прорвался на улочки деревни, с несколькими другими танками, и похоже ушёл дальше. Но нас, стрелков, бросили, немцы отсекли, не дали уйти. Блин, со знаменем я в пролёте. Ладно, не получилось так не получилось. Главное наши вырвались. А мы отступили обратно в лес. Вечер двадцать девятого июня был. На этот момент у меня свободно двадцать кило в хранилище, коплю чтобы пулемёт убрать, с начала войны тот работал без нареканий, честно выполняя свою работу. Приберу, а то поступил приказ закапать или уничтожить тяжёлое вооружение и прорываться мелкими группами. Да у нас пулемётов осталось два на всю роту, остальные или выбиты, или ремонта требуют. Я даже те патроны из цинка использовал, когда крайняя нужда наступила, две с половиной ленты снарядили, ох они тогда здорово пригодились, целый взвод немчуры наглухо положили.
  А теперь я свободен, сказали малыми группами входить, значит малыми. Мой расчёт это и есть малая группа, пусть двое легкоранены, включая меня, у четвёртого средней тяжести, но все живы. Сам я крючкотвор, потребовал у Харламова приказ, письменный, насчёт выхода малыми группами. Тот выжил, принял батальон вместо погибшего комбата, написал на листе от блокнота и выдал, на этом и попрощались. Была ночь двадцать девятого июня на тридцатое. Ели мы в последний раз утром двадцать девятого, все запасы подошли к концу. Да и выдали по три сухаря и ржавой селёдке. Кстати, вкусная, мне понравилась. Ранен я был легко, в шею, по касательной, бинт наложили, обработав рану спиртовым раствором, и всё. Вот так собравшись, мои бойцы, подняли детали пулемёта, а он со станиной весил тридцать три килограмма. Щитка не было, пулями побило и кусок откололо, это было ещё двадцать пятого, там и бросили. Вот так малой группой мы и двинули прочь. Причём, уходили не в сторону Минска, как многие, а двигались по лесной дороге обратно, в сторону Высоко-Литовска. Для начала у меня там дела, ну и потом с этой стороны блокированы мы были слабее. Отошли километров на пять, выйдя к опушке, тут я бойцам дал отдых, нарезал хлеба с салом, до этого свои запасы не использовал, разлил какао из термоса, и мы жадно поели, голодные были все. Мои бойцы, это красноармейцы Тополев, Лазарев и Иванович. Тополев второй номер, второго года службы, как и Лазарев. Лазарев и Иванович подносчики боеприпасов. Иванович еврей. Именно он ранен средне, и его освободили от переноски грузов. Пуля попала в плечо, на вылет, медик обработал, перевязал, в принципе состояние неплохое, сам шёл.
  И да, всё же мой расчёт со мной был не один. Что уж говорить. С нами был военфельдшер Минаева. С начала войны наш медсанбат был сильно побит, и комдив распределил медиков по подразделениям в качестве медицинской поддержки, вместо выбывших санинструкторов. Спорное решение, хотя хирурги в санроте продолжали операции. Но оно было. Блондинистая и стройная Минаева в наш батальон попала, такая красотка, напоминает строгую училку из старого порно. А я соблазнил её, ещё двадцать шестого, мы были любовниками. Поэтому понятно, что та, когда в группы разбивались, ушла с нами и покормил я её, как и всех. Сверху выдал два бутерброда с маслом. Термос полон был, но опустел. Да, Минаева замужняя женщина. Её муж служил в нашей дивизии, не погиб, убыл в длительную командировку, он интендант в лёгком пушечном полку, и к началу войны вернуться не успел, а сейчас поди знай где его носит, поэтому наши отношения мы не афишировали, всё тайком. И вот так поев, двинули дальше, ползком друг за другом, тут где-то немецкие посты. До рассвета нужно покинуть колечко окружения. Ракеты не взлетали, и это радует, значит перед нами минное поле с сигнальными ракетами, я полз впереди и прощупывал перед собой тропу. Коган рука наткнулась на натянутую проволоку замер. Есть первая.
  Какие у меня планы были? Пока я снимал на ощупь сигнальную мину, приберу в хранилище, пригодиться, как и следующие противопехотные, то размышлял. Многие из бойцов, как я слышал, выходили к нашим через месяц, два, кто-то и в сентябре, нагоняя откатывающийся фронт. Почему бы также не поступить? Неделю поживём в окрестностях Высоко-Литовска. Хочу там склады вскрыть, да склад сыроварни, если немцы его не опустошили, сыров запас сделать, будет куда убрать. На складах патронов и припасов набрать, мне вот пять человек нужно кормить. Плюс хочу польское противотанковое ружье увести, с запасом патронов, пусть в запасе будет. Мне такие в прошлой жизни не раз жизнь спасали. Места для пулемёта уже не остаётся, так что бойцам придётся и дальше его носить, но это даже хорошо. А до своих доберёмся на угнанной машине, использую тот же трюк, присоединяясь ночью к какой колонне, и к нашим. Это пока все планы. А вообще я для комфорта жизни и для войны пятьсот кило в хранилище пущу, для хранения нужного. Как пятьсот кило накопиться, всё что дальше буду копить для размещения самолёта. Вещь очень нужная в острых ситуациях. Вот такие дела. Об этом и размышлял, пока снял три сигнальные мины и пять противопехотных, убирая в хранилище. Так что мы переползли полосу минирования и дальше так же двигались. Чуть позже оставив посты позади, мы даже слышали перекличку, встали, выйдя на пустую дорогу, и двинули по ней скорым маршем. Нужно уйти как можно дальше, рассвет через час.
  Судя по силуэтам то с одной стороны, то с другой, тут явно стояли немцы. Да и костры кое-где горели, там часовые прогуливались. К счастью, наша группа внимания не привлекла, так что уйдя километра на три мы сошли с дороги, да я знаю, что на дорогах опасно, но по ним и движение в разы по скорости выше, вот и рисковал, внимательно вслушиваясь в ночную тишину. А тут светать начало, на виду быть опасно, поэтому и ушли. Тут поле, и одинокое деревце в центре, берёза, метрах в трёхстах от дороги, ростки пшеницы не топтали, шли по ряду между колосьев, и вот так дойдя до дерева, устроились под ним. Когда все сложили поклажу и сели, я сам присел на корточки и сообщил:
  - Значит так, ставлю задачу. Нам нужно тут передневать, но так чтобы немцы нас не обнаружили. Запрещается вставать в полный рост, только лежать и сидеть, если надо в туалет, ползком в пшеницу, там делать свои дела, желательно закопав. Лопатки есть. Всё это до темноты. А теперь поедим и спать. Большую часть времени проведём во сне, поэтому готовьте ложа. Всё ползком, рассвело, если нас обнаружат, то хана. Всем всё ясно? Работаем.
  Свою шинель я давно вернул на место, на сидоре плащ-палатка закреплена. Поэтому шинель я отдал Минаевой, у неё не было, а сам использовал плащ-палатку. Дальше я отошёл и вернулся с тремя консервными банками, консервированная колбаса и три пачки галет. Трофеи с немцев. По сути всё из трофеев, я их нашёл в ранце офицера. Пирогами я светить не хотел, а хлеба и сала ещё на два перекуса и всё. Вот и разнообразил трофеями. По банке и галетам на двоих. Пол банки и полпачки останется, я их отдал Минаевой, пусть запас будет. Вот так и поели, после этого отбыли ко сну. Я даже часовых не поставил. Разве что Минаева осмотрела Ивановича, но пока проблем не выявила. Вот после этого и уснули. Воды мало, водоём не встретили, что было во фляжках, что итак не полные, то и имели, так что под вечер думаю до острой жажды дойдёт. Ничего, дальше по дороге помниться речка с мостом были, проходили по ним, там и наберём воды. Включая термос. Запас воды я не делал, что в термосе и во фляжке, то и было. А воду экономить приказал, до ночи пополнить негде будет.
  
  До окраин Высоко-Литовск мы добрались не за следующую ночь, а на вторую. Дорога сложная, много раз с дороги сходили. Да и честно говоря мало по ней шли, а идти ночью по бездорожью, ещё тот трешь. Хорошо не поломались. Вот так на утро второго июня мы и вышли к окраинам. Укрылись в кустарнике восточной балки, места глухие, рядом военный городок, поди ещё найди. Из плюсов, свободного места в хранилище сорок пять килограмм. Уже кое-что.
  Как только устроились, пулемёт на станине поставили, хотя смысла не вижу, патронов к нему нет, мизер к личному оружию, по пять-десять патронов, и всё. В принципе, за этим сюда и прибыли. Пока обустраивали лагерь, Лазарев отошёл и копал яму для туалета, я сообщил:
  - Ждём до темноты, там я прогуляюсь до знакомого контрабандиста. Я ему жизнь спас, он мне должен, поможет с припасами, а то они к концу подходят... А это ещё кто?
  Мои слова были вызваны возвращающимся Лазаревым, что вёл двух пограничников, один ранен был в грудь, криво перевязан, и второй ему помогал. Плюс была женщина, лет тридцати, с двумя детьми, мальчиком лет восьми и девочкой четырёх. И Минаева их знала, это жена и дети комиссара полка, где её муж интендантом был. Мне же мысленно матерится оставалось, когда я опросил всех и разобрался в ситуации. Я тут дней на десять задержатся хотел, но теперь такая задержка в тылу противника мне не играла на руку, нужно всех отправить к нашим, как можно быстрее. Даже уже жалею, что столько народу веду, обуза для меня. Их же ещё и кормить надо, все голодные. Выдал якобы последние припасы чтобы их накормить, как и детей, пока Минаева осматривала раненого пограничника. Да и чем она поможет, медикаменты давно закончились. Перевязочных тоже нет. Я пообещал добыть, но нужно жать вечера. В моей форме на улицах города появляться... опасно. Вот так стали обустраиваться, те лагерем ранее стояли метрах в пятидесяти от нас, чудом на Лазарева наткнулись, переговорили и вот, сели мне на шею. Так что днёвка у нас, спали, пока жена комиссара и пограничник нас охраняли. А они по ночам привыкли спать, а у нас смена времени произошла. Оба пограничника первого года службы, осенью призваны, с одной заставы. Раненый Токмаков, киргиз вроде. Второй Веселов. Жена комиссара, Марья Васильевна. Теперь с Минаевой не уединишься, та сразу всё поймёт, так что мы старались не афишировать связь.
  Как стемнело, я покинул лагерь, отбежав, переоделся в гражданский костюм, обувь, теперь на вид гражданский, и добежал до складов. Их уже немцы охраняли, что вполне ожидаемо. Через город бежал, так что на сыроварню заглянул. Не всё немцы забрали, на леднике были круги сыров. Взял три, два тёмных и один светлее. Другой сорт, хотя мне тот что темнее мне больше нравился. Хранилище на пятьдесят три кило свободно, тут и на припасы освободил, кормил ими людей, и накачалось пока дневали. Часового не трогал, часть стенки убрал в хранилище и сразу достал, нырнув через отверстие внутрь склада. Он продовольственный. Достав фонарик, трофей с того же офицера, правда светил еле-еле, заряд к концу подходил, но тут ещё помог, освещая. Приметив нужные бочки, я подскочил и убрал в хранилище крышку ближайшего, достав рядом. Там в рассоле селёдка была, жирная, малосолёная, вкуснейшая. Закатав рукава, отобрал пятьдесят штук, убирая по одной в хранилище, потом из фляжки полил на руки, и стал дальше искать интересное. Немцы видно сами включили содержимое в рацион, много пустых мест, но нашёл ящики с тушёнкой, распотрошил и по одной также прибрал. Потом пачки с ржаными сухарями, десять пачек. Сорок кило набрал. Хватит. Дальше посетил второй склад, с польским вооружением, добыл два польских противотанковых ружья. Один в хранилище, десять кило снаряженный весит, плюс пять патронов к нему. Каждый патрон чуть не килограмм. Второе ружьё на ремне за спину и плюс ящик с патронами к ним. Да ещё цинк с патронами для пулемёта, гильзы стальные, как и должно быть. Выбрался через отверстие и семеня от груза двинул было прочь, но тут повезло, у склада машина стаяла, типичный "Опель-Блиц" с крытым кузовом, шофёр рядом курил, загрузка шла с продовольственного склада, не того что я посетил. Видимо куда-то срочно надо, вон как офицер-интендант торопил солдат-грузчиков. Немцы по ночам особо не любят работать. А заинтересовала меня машина, мне она нужна. Очень.
  Когда я говорил, что ночью перестал видеть из-за отсутствия амулета ночного и дальнего виденья, я чуть-чуть лукавил. Такого амулета у меня действительно нет, но напомню о големах. Удивительно, но факт, я применял их всего дважды. В бою. Тренировал так каждый день, развивая плетения на ауре. Говорю же с нуля их приходиться тренировать, хотя боевой опыт у меня сохранился с прошлой жизни. Поэтому, когда загрузка закончилась, одни немцы не успели закрыть склад, а другие уехать, два голема их мигом и беззвучно уничтожили. Ну кроме интенданта, того оглушил, и закинул в кузов, дальше големы сняли двух часовых, и я подогнал грузовик к складу с польским вооружением и боеприпасами. Там прихватил ящик с ружьями, внутри три шутки, пять ящиков с патронами к ним, один в кабину, потом уберу в хранилище и три цинка с патронами к винтовке "Мосина", плюс один в кабину. Тоже мне в запас. Кстати, на этом складе были казацкие шашки Златоустовского завода. Прихватил три, всё же мои големы ещё и мечники. Также в кабину убрал. Сажать в неё я никого не собирался, в кузове повезу. Потом привёл в сознание интенданта и допросил, полчаса заняло, много интересного узнал. Всех немцев раздел, и тела закинул на склад, который запер, из снятой формы подобрал свой размер. Это не так и просто, между прочим. Вот так выехав с территории, и покатил в сторону стоянки наших. Там встал на краю балки, и забрался в кузов. На том складе я не нашёл, а тут вроде приметные пачки видел. Отлично, чёрный чай, хорошего качества, пять пачек по пять килограмм, две пачки убрал в кабину. В мои запасы пойдут. Забавно, но чайной заварки у меня не было совсем, только банки с какао. Также в кабину ушли пять пачек с макаронами, десятилитровая канистра с подсолнечным маслом, бидон на пять литров с керосином. А немцы на складе работали под освещением трёх керосиновых ламп, вот одну и прихватил, как и коробку свечей. После этого бегом за нашими. Да, гражданская одежда также в кабине, как место накачается, уберу.
  Тут всё как-то удачно сложилось, вот и решил рискнуть, и грузовик добыл и глядишь за остаток ночи отъедем подальше. Опознавшись, велел собираться, мол, знакомый контрабандист помог захватить машину с запасами, едем за нашими на машине. Проследив, чтобы забрали всё, ничего не забыли, то что я в форме вражеского солдата и карабин за спиной, у бойцов вызывало неоднозначную реакцию, пока же отвёл к машине. Тут пришлось частично разгрузить и переложить груз к бортам, чтобы людям было место. Своему второму номеру велел вскрыть один цинк и набить ленты для пулемёта. А Лазареву взять противотанковое ружьё, почистить от смазки осваивать, он теперь противотанкист. К нему вторым номером пограничник, тот что не ранен. И то что мы едем, и в кузове темнота, помешать им не должны, на ощупь справятся. Так что завёл машину, аккуратно выехал на дорогу, всё же двух раненых везу, и дальше покатил по дороге на Брест. Тут километров сорок, потом до Кобрина пятьдесят где-то. Хотя бы до Кобрина доехать за эту ночь, уже неплохо. Там повернём на Пинск, ещё километров сто пятьдесят, и будут наши. Вот только торопиться я не желал. Мне дней восемь надо чтобы то что в кабину набрал, прибрать в хранилище, вот и буду тянуть. Поэтому отъехав километров на двадцать, съехали с дороги на берег речушки и открывая задний борт, я объявил часовой привал. Велел женщинам приготовить суп, котелок выдал, тот туристический, а припасы в кузове. Вот те этим и занялись, Иванович собирал хворост, он же костёр разжёг. Остальные оружие готовили, снаряжали, всё же в темноте в машине при движении сделать это те не смогли. Я же вскипятил в своём красноармейском котелке воды, чая заварил, отмыл термос и залил чай в него, два раза кипятил воду, термос на два литра, а котелок на один, да подсластил, в кузове было несколько сахарных головок. Одну целую отнёс в кабину. Это мне. Вот так время и шло.
  Потом снова выехали на дорогу сытые. Проехав Брест стороной, повернули на Кобрин, но проехали километров пятнадцать, скорость не высокая, там я свернул к лесному массиву, где мы и замаскировали грузовик ветвями, срубленными топориком, нашел под сиденьем машины, и стали готовиться к днёвке пока женщины приготавливали ужин. Часовой-наблюдатель выставлен, пулемёт поставлен на позиции, если что, добежать и открыть огонь не сложно. Сон не шёл, ужин сытный был, вот и размышлял. Доехать до наших мы сможем. В смысле топлива хватит, мало того, что полный бак был при угоне, так у кабины в держателе на борту кузова полная канистра. Точно хватит. Главное, чтобы ничто не помешало. Это ладно, с големами под рукой, двух свободно сорок минут держал, проложить дорогу мне будет не сложно. Я о другом размышлял. Как мне выйти, как сейчас, просто вывезти людей на машине и со своим пулемётом, или всё же громко заявить о себе? Вообще я хотел тихо и незаметно себя вести, но тут тоже палка о двух концах. Я нацелился на Золотую медаль Героя. Да, владение вводит тебя в некоторые рамки, и от тебя ждут некоторых действий и геройство тут на первом месте. Впрочем, такую награду в прошлой жизни имел и знаю все плюсы и минусы. С другой стороны блага, что идут с этим званием и наградой, это очень неплохо, а комфорт я люблю. Поэтому после короткого колебания, решил громко заявить о себе. Посещу Брест, узнаю не захватывали ли они советских стягов? Если нет, украду немецкий. За это тоже наградят. Может генерала выкраду? Тут точно героя получу.
  Ладно, решение приятно, буду действовать. Это также позволит мне и моему отряду задержаться в немецком тылу и прокачать хранилище, чтобы убрать нужное, как я и хотел. А если в ближайшие дни выйду, так отберут же всё. Да, по польским противотанковым ружьям, почему я держусь так за них. В прошлой жизни, когда вышел к нашим и в одной из стрелковых дивизий закрепился, войдя в её личный состав, то я передал пятьдесят ружей, остальные оставил в резерве. Так комдив сформировал четыре бронебойные роты, по роте в каждый полк и одна усиленная резерв комдива, по десять ружей на роту, и двадцать в усиленной. Плюс те усилены ручными и станковыми пулемётами. И ведь неплохие подразделения получались. Я патроны тоже почти все отдал интендантам, небольшой запас оставил. И эти роты довольно высоко проявили себя, генерал оценил. Да и я тоже, сам раз десять применял их в критических ситуациях, и удачно. Поэтому иметь хотя бы одно в запасе, дорогого стоит, на мой взгляд. На этих мыслях я и уснул.
  
  Время было день третьего июня, когда стоявший на часах боец, была смена Ивановича, поднял нас. Молодец, сказал поднять в три часа дня, он и поднял. Зато выспались отлично.
  Метрах в тридцати от опушки, в глубине леса, у нас лагерь развёрнут, тут же грузовик стоял, Марья Васильевна приготовила завтрак, Минаева помогала, хороший завтрак, я приказал не экономить продукты, те и не экономили. Хорошо позавтракали. Так вот, я всех выстроил, кроме раненого пограничника и гражданских, и прогуливаясь вдоль строя, дети сидели рядом и с интересом слушали:
  - Товарищи бойцы и командиры, мне вчера поступали сведенья, что немцами захвачено несколько советских военных стягов, боевые знамёна. По непроверенной информации, одно из знамён находиться в Бресте. Я поставил сам себе задачу освободить знамя и вернуть его нашей армии. Если получиться, отбить и захватить немецкое в ответ. Это задание я буду выполнять сам. Вы останетесь здесь, возможно я буду отсутствовать несколько дней, за старшего оставляю красноармейца Тополева. Себя не обнаруживать, костёр разводить бездомный, ожидать моего возвращения. Ставлю срок на выполнение боевого задания пять дней, крайний срок, шесть. Если через шесть дней я не вернусь, то значит уже не вернусь, задание провалено. Тополев, отойдём.
  Распустив строй, я подробно описал что тому делать, как развернуть охрану лагеря и не обнаруживать себя. На этом убедившись, что те осознали, придерживая "Маузер", ремень карабина на плече, вышел из леса, добежал до дороги и уверенным шагом двинул в сторону Бреста. На мне полная полевая форма рядового Вермахта, документы в кармане. А дорога оживлённая, колонны так и шли в разные стороны, отдавая меня пылью. Нечего время терять. Да, перед уходом я заглянул в кабину, уже накачалось шесть килограмм, убрал не вскрытую упаковку с чаем, и пачку макарон. Пока всё, ждём и качаем, и пока есть время, действительно проведу разведку в городе на предмет знамён и вражеских генералов.
  В город я всё же не пошёл, не рискнул, снова ушёл с дороги, там свернул, где меня не увидят с опушки у нашего лагеря, и вернулся к нему, но встал своим лагерем метрах в трёхстах, ожидая. Да пока время пройдёт, хранилище качается. Скажу, что в Бресте пусто, вылазка впустую прошла, едем к Кобрину и там всё повторю. Неплохая идея. Три дня жил и поглядывал за нашими, пока порядок. Не обнаружили, бойцы меня терпеливо ожидали. Я ещё с помощью голема добыл зайца, отбежал на полкилометра, на другую сторону леса, достал жаровню и казан, и отлично мясо в казане приготовил. С крупно порезанной картошкой, чесноком, луком, пожарил и потушил. В запас мне. Да и так готовил. Время неплохо провёл, всё имущество в хранилище перебрал, оружие почтил и снарядил. Вот на третий день, был вечер шестого июня, я вернулся в свой лагерь, свистнул наблюдателю, опознавшись, так что меня встречали. Ну а что, накачалось тридцать кило, можно дальше ехать, к Кобрину. Вот и сообщил что с Брестом глухо, перебираемся к Кобрину, так что стали собираться, а как стемнело выехали на трассу и покатили к Кобрину. В этот раз встретились фельджандармы, да ещё остановили нас. Не повезло, причём им. Голем быстро уничтожил, даже одного выстрела не успели сделать. Да, голем с шашкой это страшно, нашинковал их. Пассажиры в кузове ничего и не поняли. Притормозили и дальше поехали. Я отъехал, оставил машину, дал пассажирам до ветру сходить, вернувшись к посту, и прибрал два пистолета, "Парабеллумы", пулемёт "МГ-34", патронов к нему, а также к своему "МП-40", всё в кабину сложил, и мы покатили дальше. Объехали Кобрин, успели до рассвета, встав на дороге на Пинск.
  Кстати, те тридцать килограмм я заполнил ещё до отъезда. Убрал вторую пачку чая, канистру с маслом, бидон керосина и керосиновую лампу. Даже на две пачки макарон сверху место осталось, вот и прибрал их. Пусть дальше качается, мне много что убрать надо. Вон даже пулемёт добыл. В этот раз я также поступил, но отсутствовал четыре суток, только десятого под вечер вышел к своим. Дождались, не обнаружили их. Причём не один был, рядом шёл немецкий генерал, от Люфтваффе тот, командир авиационного корпуса. Хранилище на сорок кило накачалось, но свободно двадцать три всего. Там было два знамени, наше, полковое, и германский дивизионный стяг. А материя тяжёлая. Остальное место заняты двумя упаковками шоколада. В общем, задачу основную выполнил, пора валить, генерала часа два как похитил, как и знамёна, я их заранее подглядел. С големами это провернуть не сложно. Скоро шум поднимется, искать начнут и лучше бы нам уехать подальше. Так что показав обрадованным бойцам генерала, мы быстро собрались и выехали. Кстати, кузов совсем полон. На лагерь моего отряда вышли трое раненых стрелков, отчего и задержались тут, а не ушли, нагоняя своих как другие. Их прятали местные жители, но вот обыски пошли и те вынуждены были уйти. Минаева ими занималась, откормили, три бойца, так что места свободного не осталось. Генерала тоже в кузов. Тополеву поручил его охрану.
  Раз двадцать три кило есть, перед отъездом я убрал сахарную головку, потом вскрыл ящик с патронами для противотанкового ружья, и тоже прибрал. Да и всё. Места не осталось. Даже три патрона не вошло. Хоть немного кабину освободил, так что покатили мы в сторону наших. Ещё засветло, присоединившись к одной из транспортных колонн обеспечения. Там и ночь опустилась, как раз к Пинску подъезжали, что немцы уже больше недели как взяли, когда стемнело. Объехали его и дальше снова выехали на дорогу. По пути два поста голем уничтожил, и охрану понтонного моста, затем его разрушили. А не пропускали, остановив, но к рассвету к нашим не выехали, я не торопился. Так что свернул к роще и встали с обратной стороны от дороги, замаскировав машину ветвями. Пока ужин готовили, генерала обихаживали, а то чуть не обмочился, очень возмущался этому, и просил руки развязать. Покормили всех, я прибрал те три патрона к ружью и патроны к "Парабеллумам". Все что добыл. Снова хранилище полное. А пока встали на днёвку.
  
  День прошёл неплохо, разве что наблюдатель сообщил, что самолёты разлетались, явно разведчики, так и кружатся. Нас по счастью не обнаружили, маскировка именно от поиска с воздуха была, так что выспались отлично.
  Костёр я запретил разжигать, вдали точку самолёта видно, да и пыли на дороге хватало, техника так и шла, видимо мост починили, поэтому позавтракали в всухомятку. Я обслужил машину, слил остатки бензина из канистры в бак. Канистру незаметно убрал в хранилище, пусть пуста, но дефицит, а найду чем заполнить. Ну и снова хранилище полное. Остались "МГ" с боезапасом, цинк патронов к винтовке "Мосина", мелочь. Общий вес где-то в районе тридцати килограмм. Как стемнело, выехали на дорогу и покатили по ней. Трижды задействовал големов, по пять минут, больше и не нужно было, создавал из почвы, что под колёсами грузовика мелькала, своего запаса глины не имел и не буду иметь, лишний вес. Зачистил тех, кто нам мешал, два усиленных поста на дороге и в третий раз, это уже на передовой, два голема за полчаса очистили целый участок, хотя до стрельбы и дошло. Мы же на грузовике переехали передовую, и попали прямо в объятия наших. Чуть не расстреляли, хорошо я пограничника вперёд послал, тот опознался, так что нас встретили нормально. Тут же суета поднялась, я достал знамёна, положив на сиденье рядом, убрал цинк и мелочёвку на освободившееся место, остались пулемёт и патроны к нему в лентах.
  В общем, ажиотаж с нашим появлением местное командования Красной Армии, уровня командарма, и Политуправления, подняло знатный. Нас сразу на самолёт, транспортный вызвали, и в Москву. Даже я не ожидал такой реакции. Причём, всех отправили, кого я в кузове вывез, раненых уже осмотрели врачи, и рапорт мой по моим действиям, также приняли. Трофеи понятно отобрали, грузовик со всем содержимым, и пулемёт, что в кабине был, даже мой пулемёт "ДС" по описи приняли, только с личным оружием и снаряжением нас отправили в Москву. Там встретили и в автобус, вообще быстро всё как-то закрутилось. Правда, почитав рапорты и опросив всех, нас в казармах столичного гарнизона заселили, три дня опросы шли, сотрудники были в недоумении, ладно меня в Москву, я один всё сделал, остальных зачем? Да на радостях, как я понял, всем дали ордена "Красной Звезды", двоим, Тополеву и Лазареву младших сержантов, по моему представлению. Даже Марье Васильевне дали орден, только дети избежали этого. То есть, все на шару получили награды, включая стрелков, что вообще случайно на лагерь наткнулись. Награждение в Кремле проходило, вечером шестнадцатого июня. Мне дали лейтенанта, без приставки младший, и Золотую Звезду Героя, с орденом "Ленина", что в комплекте шёл. Вот так нас отблагодарили за немецкий стяг, генерала и возвращённое полковое знамя. Даже меня впечатлили, неплохо так. И газеты про нас писали, ещё фото было, где мы растянутый германский стяг держим, а вот полковое знамя не светили. Генерала также снимали. Для нашей армии всё это довольно значимое событие. Мы в одночасье стали знаменитыми.
  После награждения уже разъехались, Марья Васильевна на ночной поезд и в Горький, к родным, раненых в местный госпиталь, пограничника забрали в их структуру НКВД, остались только мы с Тополевым и Лазаревым, вернувшись в казарму столичного гарнизона. С утра, я хотел заняться получением формы, документы сразу выдали, ещё в Кремле, сдать винтовку, получить "ТТ" и снаряжение, но не успел, с завтрака сорвали два командира в форме НКВД, сержанты, отвезли в здание на Лубянке. Странно, их люди нас тоже допрашивали, рапорты составляли. Что, снова сначала? Оказалось, нет, капитан госбезопасности, в кабинет которого меня привели, предложил мне перейти в их структуру, я так понял, в диверсионное подразделение. Да, засветился я, генерала взял, стяг, отлично на германском говорю. Удивлён, что раньше не дёрнули. В ту же армейскую разведку.
  - Нет, - недолго подумав, коротко сообщил я.
  - Почему? - капитан явно удивился и заинтересовался. - Получишь звание сержанта госбезопасности, лейтенант армейский, как у тебя сейчас. Работа сложная, но интересная.
  - Расходный материал ваши люди. Погибли и забыли. Ещё доверия у вас к ним нет, после возвращения из вражеского тыла постоянные проверки наверняка идут, а не продался ли? Дезу не принёс ли? Ну и остальное. Да и ленивый я, лучше в обычной пехоте. Нет, не пойду.
  - Родине своей не хочешь помочь?
  Капитан мне сразу разонравился, неприятный человек.
  - Родиной педалировать не надо. Повторите пленение генерала и захват знамени, потом говорите такие слова.
  - Что ж, не хочешь сам, будет приказом. Вот приказ о перевод лейтенанта Никитина в особую группу НКВД, с заменой звания на сержанта госбезопасности.
  Мельком посмотрев на лист, что мне протягивали, даже не делая попытки его взять, также спокойно сказал:
  - В зад себе его засунь.
  Говорил я спокойно, даже с некоторой ленцой, отчего капитан покраснел лицом, вскочив и заорав, мол, он старше по званию и остальное. Я же продолжал стоять, а присесть мне никто не предложил и слушал с отстранённым видом. Я успел подумать. Знаете, поначалу предложение мне показалось интересным. С моими возможностям и големами действительно стал бы известным в узких кругах, хорошим диверсантом. Вот только становиться им, это на всю жизнь под присмотром быть, диверсантов вот так никто с поля зрения не выпустит до самой смерти, особенно известных. Да и выход из этой организации только один, вперёд ногами, а я служить всю жизнь не собирался, мне хватило первой жизни. Вон как Хрущёв от Судоплатова избавился. Боялись его, ещё как боялись. Нет, громкое дело я сделал, награду честную получил. Дальше служба мне нужна тихая и спокойная. Наверное, в пулемётную роту направят, командиром взвода, я пулемётчик, лучше там, чем бегать по непонятным заданиям. Я понимаю, что буду иметь возможность работать во вражеском тылу, и добывать там всё что мне нужно, но это один плюс, который я вижу. Остальные минусы, и они перевешивали. Так что однозначно нет. Поэтому слушая ор капитана, я сунул руку в карман красноармейских шаровар, на мне новенькая форма сержанта была, выдали для награждения, но вместо треугольников я уже кубари привинтил, и достал гранату "Ф-1". Показав её капитану, отчего тот резко замолк, я вытащил кольцо, удерживая пальцами предохранительный рычаг, и тем же спокойным голосом сообщил:
  - Знаете, я не хочу умирать, но эту гранату приготовил, если другого выхода не будет. Подорвать себя с врагами. Попасть в плен не страшно, я в этом ничего плохого не вижу. Если окружили, боеприпасы закончились и никакой возможности вырваться нет, я подниму руки. Только лишь для того чтобы боевые части ушли дальше, а я оказался под охраной тыловых. Конвойного, ну двух, убить легче, чем против целой роты драться, забрать оружие и уйти, чем вырываться из плотного окружения. А сбежать из плена мне, что вам сплюнуть. Не сложно. Однако гранату я эту держу для другого. Немцы не берут в плен раненых, особенно тяжелых. Война страшная идёт, и я не исключаю что могу быть ранен, даже тяжело, и попаду к немцам в руки. Те предпочитают потратить пулю, чем средства и силы на лечение. Я это понимаю, и в таком случае желаю забрать с собой одного-двух. Вы, наверное, думаете, если я сейчас отпущу рычаг, у вас будет три-четыре секунды. При некоторой ловкости вы даже успеете в дверь выскочить, это вполне возможно. И немец подумал бы, что у него есть три-четыре секунды. Только вот ни у вас, ни у немца, такого шанса нет. Я поработал со взрывателем и убрал замедлитель, гранат рванёт сразу как я отпущу предохранительной рычаг. Если вам повезёт вы отделаетесь контузией. Да, сам видел пару раз, гранаты падают в ногах и взрываются, и тому, с кем это происходит, ничего, форма в лоскуты, оглушён, но сам цел. А теперь подумайте и скажите, вы настолько везучий, что обойдётесь легкими травмами, или нет?
  - М-м-м, пожалуй, моё везение не настолько сильное, - ответил тот, настороженно глядя на меня.
  - Хороший ответ, искренний. Насчёт работы на вас, я желанием не горю. Вы сделали главную ошибку, забыли поманить морковкой. К тому же, честно признаюсь, я довольно мстительный человек. Представим ситуацию, что-то пошло не так, со мной ваши люди работать начинают, как они любят, выбивать признание, почесть кулаки и остальное. Наверняка ваши люди через такое проходили, и потом говорили, мол, это их работа, они понимают её важность. А мне нас*ать, я тех, кто кулаками об меня почесал, найду, и будут следователи искать тех, кто им животы вспорол и на собственных кишках повесил. И я найду того, кто отдал им приказы, даже если это сам нарком, кровь у всех красная. И поверьте, у меня будет железное алиби. Я всегда мщу. Вот и подумайте, вам нужен такой как я? Лично мне в стрелках проще, вот он враг, и воюешь против него.
  - Нет, не нужен.
  Капитан взял со столешницы лист приказа, и порвал его на несколько кусков.
  - Вас проводят.
  Тот написал пропуск, подписав, я уже вернул кольцо в гранату и убрал её в карман. В хранилище не стал, всё равно обыщут при выходе, уверен в этом. Меня действительно сопроводили вниз, и обыскали, забрав гранату, невелика потеря за свободу, ну и вернули штык-нож. Ножны пустые висели на ремне. На нём кроме фляжки и ножа ничего не было. И к счастью, я свободно покинул здание Госужаса. Отойдя от дверей, истово перекрестился, под увеличивающиеся глаза двух майоров, что курили рядом со входом и общались.
  - По краю прошёл, - сказал я, и спросил у одного мойра. - Где тут церковь ближайшая? Надо срочно своему ангелу-хранителю свечку поставить.
  - В той улице, третий перекрёсток направо, там увидишь, - хмыкнув, указал один, и спросил. - Что, доказательство не нашли? Никитин кажется? Из газет узнал.
  - А вы что, и с доказательствами работаете? Я думал избиваете, пока не признается. Нет, меня в какую-то спецгруппу хотели перевести. Еле отбился. В армейцах проще. Ладно, спасибо.
  Оставив задумчивых майоров стоять на месте, те долго провожали меня глазами, чую на спине два неприятных взгляда, но дошёл до храма. Работающий к счастью, так что и тут воинское благословение получил, кашу маслом не испортишь, и свечку ангелу-хранителю поставил. Я чтобы выжить, даже от этого отказываться не собираюсь. Не дурак чай. От храма, поймав пролётку, поехал на склады, где получил командирскую форму. А та, в которой я ходил, немного незаконная. Командирская форма, это тёмно-синие галифе, зелёный френч, а я в красноармейской, но со знаками различия лейтенанта. Это не по уставу. Такую форму введут, это да, но позже, вроде к августу. Слишком большие потери среди командиров, которые выделялись такой формой, однако сейчас это не введено в обновлённый устав. Я получил всё что нужно, пришил нашивки, петлицы, всё как положено, но форму свою красноармейскую убрал в аурное хранилище, ещё пригодиться. Награды тоже закрепил на положенных местах, пистолет почистил и зарядил. А винтовку не сдавал, я о ней не сообщил. Со складов, а у меня было направление на склады на получение формы и снаряжения, я направился в Главное Управление Красной Армии, и там к кадровикам. Подождать пришлось, много мобилизованных командиров, с гражданки, тоже назначения получали, в основном от майора и выше. Хотя капитаны тоже были. Меня узнали из газет, расспрашивали что и как было, вот и описывал разные байки.
  Там и до меня дошло, кадровик конечно удивился, я так понял, им сообщили что меня в НКВД переводят, но быстро нашли мне должность. Аж командиром пулемётной роты в стрелковый полк Московского ополчения. Я сообщил о своих бойцах, дав их данные, мне написали приказ, обоих сержантов в моё распоряжение, командирами пулемётных расчётов. Вот так покинув это здание, уже к казармам. Повезло снова пролётку поймать, второй раз за день, бойцы ждали, винтовку свою забрал из стойки. Вещи, всё в аурное хранилище. У меня там шестьдесят кило накачалось, с момента прорыва, теперь пятьдесят свободно. Надо заполнить. Хранилище накачалось на четыреста пятьдесят кило, до пятьсот напомню, можно наполнять, а дальше только коплю место для самолёта и топлива для него. Я уже подумал, что брать. Куплю велосипед, транспорт бесшумный нужен, а остальное место для какой германской дивчины, которую в наложницы выберу. И хранилище будет заполно на все пятьсот килограмм, как я и хотел. Дальше только накопление свободного места. Это четыре месяца. А так сообщив Тополеву и Лазареву что их со мной направляют к ополченцам, в пулемётную роту, мы собрались, и двинули на выход. Где полк формируется я знал, окраина Москвы, доберёмся часа за два. Или на трамвае, так оно быстрее.
  От казармы успели отойти от силы метров на двести, когда рядом резко затормозила чёрная "эмка", её покинул майор-армеец, и которого я уже держал на прицел пистолета. Машинально достал.
  - Чёрт, я же был в храме? Почему не пронесло? - пробормотал я, нутром чуя неприятности.
  - Лейтенант Никитин? - спросил майор, наблюдая как я убираю пистолет обратно в кобуру. У меня руки свободны, вещмешок только за спиной и всё. Фуражка чуть набекрень сбита.
  - Так и есть.
  - По лицу узнал, в газетах видел. Майор Никитин, однофамильцы мы. Главное разведывательное управление.
  Мы отошли в тень зданий, жарило серьёзно, под тридцать пять в тени, вон уже мокрые с парнями, а тут ещё ничего, лёгкий ветерок остужал. Чуть дальше бочка с квасом, я бойцов отпустил, очередь небольшая, а сам пообщался с майором:
  - Сманить к себе хотите? Не выйдет. НКВД отказал, и от вас сбегу.
  - Заинтересовал. То, что старшие братья отказались от тебя, слышал. Слух быстро разнёсся. Почему?
  - Из этой конторы уходят только вперёд ногами, а я мне свобода дороже. И к вам не пойду, много работы на ногах, а я ленивый, тем более я профессиональный пулемётчик. Капитан из НКВД не стал сладкой морковкой манить, просто поставил перед фактом. Удалось вывернуться и соскочить. Уже получил направление в стрелковый полк на должность командира пулемётной роты, в первый батальон. Мне нравиться, капитанская должность. И не стоит меня манить званиями и наградами, я их и так заработаю. И я не карьерист, потому как в армии себя не вижу, срочную служить начал, пройдя училище. В армии, как срок вышел, не остался бы, и сейчас такого в планах нет и не будет. Поэтому звания и чины мне безразличны. А теперь готов выслушать вас. Где моя сладкая морковка?
  - Да я уже как-то в сомнении... Спасибо.
  Это бойцы подошли, принесли нам квас в кружках, свои использовали. Их без очереди пропустили. Мы напились, поблагодарив, и продолжили общение. Квас здорово помог, освежил, действительно пить хотелось.
  - Значит и к нам не хочешь?
  - Не хочу. У вас же служба постоянная. Мол, какая отставка? Ты столько секретов знаешь, никто тебя не отпустит. Оно мне надо?
  - Наградами и званиями тебя не заманить... А если приказ отдадут?
  - Служить можно двумя способами, тратя все силы и время. Или забить на неё, делать вид. Первого не будет. Сделаю всё чтобы меня обратно отослали.
  - Да, и устав для тебя ничего не значит.
  Это было очевидно, так что я промолчал. Майор махнул рукой, не прощаясь сел в машину и уехал, так что мы с бойцами двинули дальше. Уф-ф, и тут соскочил. Все трамваи переполнены, даже снаружи висели, поэтому шли пешком, стараясь идти в тени деревьев, тут часто молодые аллеи были, так и добрались до окраин. По пути нас комендантский патруль остановил, но документы в порядке, тем более те нас узнали, отпустили. К казармам я не пошёл, а свернул к речке, где слышались задорные крики детворы. И деревья на берегу густо росли, хорошо. Бойцы чуть не со стонами радости скинули с себя всё, и ухнули в воду. Решили так, сначала они искупаются, я на страже, потом поменяемся. Да, детей много, а тут чего только нет интересного для них, включая оружия, так что, лучше не рисковать, чем потом искать куда карабин делся или кобура с пистолетом. К слову, оба бойца карабинами "Мосина" вооружены. Вообще я планы составил, осталось добыть велосипед и дивчину ладную для утех, вот и буду им следовать. Из оружия, вот у меня не полный комплект. А было, один "ТТ", один "Вальтер", два "Парабеллума", один "МП-40", две "СВТ", и одно противотанковое ружьё. Гранаты и патроны не считаю, это расходники. Неплохой набор, одного хватает. Ручного или станкового пулемёта.
  Ну насчёт станкового я подумаю, а вот ручной пулемёт нужен. Жаль "МГ" уплыл из рук. Хороший пулемёт, точный. Я серьёзно раздумывал заиметь зенитный "ДШК", но он весит поза сто кило, без учёта боезапаса, так что это на далёкое будущее. Сорок второй, а тои сорок третий. Имея крупнокалиберной пулемёт, мне в принципе и противотанковое ружье уже не потребуется. Там видно будет. Ничего, добуду ещё. Насчёт миномётов думал, ротный и батальный, но это к лету следующего года, когда три с половиной тонны хранилище накачается. Сейчас смысла даже прикидывать нет. Ладно, завтра с удар или у начштаба полка отпрошусь, или в самоволку, переоденусь в гражданскую, тот мой гражданский костюм я забрал, что в кабине грузовика лежал, и на рынок. Куплю велосипед. Может ещё что по мелочи. А дальше качаться, и когда на фронт перекинут, буду добывать себе дивчину. А что, парень я молодой, хочется постоянно, итак терплю, тут всё никак не попадутся моего вкуса. Было несколько, но не сговорил. С немками проще договариваться. Для наших материальная заинтересованность, как-то не свойственно, есть профессиональные содержанки, но мне такие не встречались.
  Взять тут первую, которую я прихватил при прорыве из Беловежской Пущи, связистка. Я предложил стать ей моей любовницей, после войны купив дом и обеспечив её материально. Так та в отказ. А я силой брать не хочу, не в моём характере. Сдал как пленную нашим, в лагерь её отправили, теперь ноги раздвигать за пайку будет. К концу войны все зубы от цинги выпадут. Других немок добывал, с тремя договорился, из семи. Вот и тут также - буду договариваться, тем более сейчас я неплохо на немецком говорю, не как в прошлой жизни, говорил через пень колоду. И ещё, думаете мне самолёт нужен для срочной эвакуации, сбежать откуда или нечто подобного? Ну вы меня плохо знаете, это в конце списка. Самолёт для грабежей нужен. К немцам летать, вечером улететь и под утро вернутся, чтобы не хватились в части, и грабить. Как накопиться в хранилище кило пятьсот, можно слетать и пополнить. Сменить одну немку на другую, или ещё парочку добыть для разнообразия. Одну я обычно быстро утомлял. Только такие налёты к немцам раньше лета сорок второго проводить смысла нет. Перед этим нужно подготовку провести, и самолёт добыть, вот и готовлюсь к этому. Я подчитал, четыре месяца, в конец ноября или в начале декабря можно за "мессером" отправляться. Как это сделать, где его искать, ещё подумаю.
  Тут Тополев выбрался, стряхивая с себя капли воды, блаженная улыбка на лице, как мало надо человеку для счастья. Так что сдав пост, с разбега нырнул в реку. Тут глубина у берега большая, как я понял, так и оказалось. Вынырнув в середине реки, я стал плавать туда-сюда. Дети сильно шумели, их тут хватало, под три сотни, с редкими взрослыми, в основном из бабушек и дедушек, но особо не мешали. Я час выделил на купания, они как-то быстро пролетели, так что собрались и двинули к казармам. До них тут метров триста всего. Там часовой проверил направление и указал на штаб. Сам полк по сути полностью сформирован, готовился отбыть на фронт, ждали приказа, спешно закрывая дыры в личном составе. И если с парнями всё нормально, в роту направили, командирами расчётов, свободные должности были, тем более парни орденоносцы, то со мной заминка возникала. В общем, начштаба полка сообщил, что свободных ротных должностей нет, но есть командира взвода. Чую чужие уши, кто-то мне отмстил. Или из НКВД, или тот майор-армеец. Время на это у них было. Я прямо спросил:
  - Вы под кого прогнулись, под армейскую разведку или НКВД? Кто вам на взвод велел меня поставить?
  Начштаба имел звание капитана, фамилия его Тарасов, думал орать начнёт, но тот с невозмутимым видом сказал:
  - Не говорите чепухи, лейтенант, я оформляю вас на взвод.
  - Раз приказали, оформляйте.
  Оформили быстро, в документы новые данные внесли, так что пошёл принимать взвод. Меня кстати у здания штаба ротный командир встретил, младший лейтенант. Бойцы мои вышли следом. Пока шли, пообщались. Тому тридцать лет, из сверхсрочников, закончил училище, и вот младшего почил месяц назад. Считает себя кадровым. У него и узнал, что только сегодня, час назад, его на роту поставили, я как раз его взвод и принимал. Ну всё понятно, я был прав. Мелкая месть. Ничуть не расстроен. Взводом командовать проще. Мне бы до декабря продержатся, а там жизнь интереснее пойдёт. Ну и знакомство с бойцами взвода состоялось. Только Лазарев в мой взвод попал, Тополев в другой. Я первый взвод принял в роте, а тот в третьем стал командиром расчёта. А так рота "Максимами" вооружена, полный штат, двенадцать единиц, на взводе числиться две повозки и пулемётная двуколка, так что закончив знакомство, устроился в казарме, тут комнаты на четырёх для командиров, я и начал гонять свой взвод. Завтра с утра на рынок, пока написал распорядок дня на завтра. Не знаю, когда полк дёрнут на фронт, но ждём. Да, снаряжение дополучил до штата, чего не хватало, ротный старшина озаботился, когда я список составил чего не хватает. Например, шинели нет, пусть изыскивает средства.
  
  Утром следующего дня, после завтрака, я оставил взвод на своём заме, это был старший сержант Никулин, сказал, что буду в штабе, и покинул расположение части. Удалось сделать это незаметно. А ночью голема погонял, вот и нашёл ходы. В кустах у берега речки переоделся, форму убрал в хранилище и дальше на трамвае, с одной пересадкой доехал до рынка. Проблем с покупкой велосипеда не было, быстро привели новенький, московского завода, тёмно-синий "МД-1", весны сорок первого года выпуска. Один из последних, завод теперь мотоциклы для армии выпускал. И ход лёгкий, не скрипит. Приобрёл весь комплект для ремонта, насос, и отъехав, убрал в велик в хранилище и вернулся на рынок. Велосипед весил восемнадцать килограмм, и ремкомплект ещё два, так что можно что докупить, лимит выделил в двадцать кило. Приобрёл я три колоды игральных карт, шахматную доску, скрупулёзно пересчитав все фигурки, потом набор шашек, и домино. Не думал, что оно уже есть. На фронте, на передовой, скука одна из бед, бойцов разными работами занимают, а вот командиры как угодно тратят, такие игры вполне неплохое средство для отдыха. Подумывал купить патефон, но решил, что лучше трофейный добуду, поэтому только купил пять пластинок, новых, не заезженных, с разными песнями. Потом купил десять килограмм копчёного сала, очень уж пах вкусно, прямо с ног сбивал. Продавец, видя, что я особо не торгуюсь, и покупатель состоятельный, мне предложил свежей полукопчёной колбасы. Пять кругов взял, у него больше не было.
  На этом всё, на велосипеде доехал до казарм, там в кустах снова переоделся, да и велик убрал, и также незаметно вернулся в расположение. Меня политрук нашей роты поймал, только сегодня утром познакомились:
  - Никитин. Где был? Час тебя уже ищу.
  - Да в душе, жарко, пот смывал.
  Я на самом деле окунулся в речке, волосы ещё мокрые, там нагишом, нательное бельё не мочил, детей мало, те после обеда обычно, так что никого не впечатлил.
  - Ладно. Идём ко мне, выдам бумаги, прочитаешь политинформацию бойцам взвода.
  - А чего-то я? - возмутился я тем, что тот на меня свою работу перекинуть хочет.
  - Я так сказал.
  - И что? В мои обязанности это не входит...
  Вот так переругиваясь мы и дошли до казарм, тут штаб нашего батальона был. Сесть себе на шею я так и не позволил, отбился, поэтому занялся своими служебными делами, их немало навалилось, до вечера занят был. Надо сказать, следующие пять дней неплохо прошли, бойцов взвода хорошо узнал, ещё четырёх получил, теперь у меня полный штат. Вот так двадцать второго июля, и был получен приказ. Наш полк направляют на фронт. Да поди знай куда, секретно же. Командиры полка знают, святая троица, комполка, комиссар и начштаба, но и только, так что пока спешные сборы шли, я бегом покинул часть и рванул в ближайшие дворы. Забежав на второй этаж многоквартирного дома, своим ключом открыл дверь, там меня в кружевной комбинации ждала Наталья, я жадно ту поцеловал и сказал:
  - Всё, убываем на фронт, собирайся.
  А что, я себе девицу нашёл, двадцать пять лет, роскошная брюнетка с гривой волос и грудью-троечкой, беженка из Одессы, еврейка, три года как профессиональная содержанка. Обычно состоятельные мужи, из чиновников, её содержали. А тут пришлось бежать от войны, вот до столицы добралась. Я её у рынка встретил, как раз прибыла, искала место для жилья и подработать. На нулях была. Я подошёл к той, восхитился изгибами фигуры, зацепились языками, и дальше сговорились. Та в принципе не прочь ко мне в содержанки уйти, до конца войны, я же по сути её пенсией обеспечу. Десять килограмм золота, вот стоимость её услуг. Еврейка, что тут ещё скажешь? Могла и больше запросить. Впрочем, я собрался честно расплатиться. У немцев добуду средства, отчего и не переживал где золото взять. И то что та со мной по фронтам мотаться будет, знала, я ей обещал безопасность, и какой-никакой комфорт. Так что заселил рядом с нашей частью, и каждую ночь к ней бегал, ох и буйство страстей у нас было, привыкали друг к другу. Я её взвесил, шестьдесят семь килограмм, вроде стройная, но вес есть. Она высокая, на полголовы выше меня. Да ещё личных вещей на восемь кило. Аванс дал, золотую брошь с камнем и серьги, тоже золотые, ну и пачку денег в личное распоряжение. Тысячу рублей. Теперь, как та собралась, просто убрал в хранилище. Накачалось за пять дней, это хорошо. Всего полтора килограмма свободного, но вещи не убирал, сумку её, некуда. Как накачается, уберу, а пока при мне будут. Вот так покинув квартиру, и вернулся в часть, как раз погрузка пулемётов на повозки закончилась и патронных ящиков в двуколку. Всем этим зам мой занимался. Так что ротный погрозил кулаком, видел отлучку, ну и дальше начали движение.
  Полковая колонна с тылами, двинула в сторону вокзала на погрузку. Нам четыре эшелона потребуется чтобы всё вместить. Полк отдельный даже свой дивизион "трёхдюймовок" имел. Киевский или на Минск поедем? Вскоре стало ясно, что нас ждут бои у Смоленска. Фигово. Там ещё та задница ожидается. Да немцы там понесли немалые потери, но меньше чем наши потеряли. В прошлой жизни я там не воевал, но много что слышал. Полк наш чисто стрелковый, в моторизованные подразделения не передашь, техники мизер, в основном конный транспорт, повозки и пролётки, не скоростные мы. То есть, или будем вражескую оборону пробивать, или сами в обороне сядем. Время покажет. Пока же шла погрузка. Первый эшелон уже загружен, и отбывал, у второго и третьего загрузка шла. Мы во второй грузились, два взвода в один вагон втиснулись. Нам ещё пятый эшелон дали, лошадей много, у интендантов сотня повозок, ещё санитарные двуколки, да и наши тоже. Грузились друг на друга, увязывались верёвки, и вот отбывали, так и наш эшелон отбыл, покинув территорию Москвы. В вагоне, где мой взвод, за старшего был ротный старшина. Командиров, от младшего лейтенанта и выше в основном по купейным вагонам, или плацкарт. Нам купейный дали и для медиков второй, у нас санрота полного штата. В моём купе был командир третьего взвода, техник-интенданта, и зенитчик. Какое разнообразие. В соседних купе примерно также селились. Через два от нашего ротный с политруком устроились.
  Поезд скорым был, нам везде зелёный свет, а это уже напрягает. Меньше чем за сутки добрались. Кстати, хранилище накачалось, и я убрал сумку Натали в хранилище, чтобы глаза не мозолило. Дальше выгрузка. Причём прибыли мы под утро следующего дня, двадцать третьего, ещё темно было, но видно, что станцию бомбили, и не раз, слабая зенитная защита не поможет. Но темнело, это и спасло. Первый эшелону уже разгрузился, вот и мы смешно разгружались, скатывали со специального пандуса повозки и двуколки, запрягали, выводя лошадей, грузили имущество и пулемёты, и выстраиваясь в колонны, двигались прочь. Посыльный был, он нас и вёл. Кажется, я понял, услышав фамилию Рокоссовский, я понял, что нас включили в его опергруппу. Значит штурм в сторону Смоленска и деблокирование советских окруженных армий. Мы дважды попадали под удары вражеской авиации, зенитная зашита у нас слабая, всего три пулемётных зенитных взвода, шесть счетверённых установок "Максимов", больше не смогли найти, хоть это, они не смогли отбить воздушные атаки, потери были. А так к вечеру нам показали место для обороны, и мы сразу стали закапываться, даже я копал. Роту наши расчленили, раскидали, усиливая стрелковые роты. А с утра артудар, потом авиация, пошла пехота с редкими бронемашинами. Так и начались четырёхдневные бои, благо соседи справа и слева были, за это время мы получили богатый опыт обороны, хотя нас дважды сбивали, и приходилось откатываться и новую оборону строить, но сдержали, всего на пять километров дали захватить врагу земель, а двадцать восьмого, вдруг как-то неожиданно наш полк оказался на острие атаки, и мы, прорвав немецкие укрепления, оборона у немцев без окопов была, так, пулемётные позиции, они же наступают, и вышли на оперативный простор, расширяя прорыв.
  Ну точно окружённые армии будем освобождать. Так до полуночи, сильно уставший, обескровленный боями полк, двигался дальше. Треть личного состава потеряно убитыми и ранеными, в моём взводе два пулемёта осталось, два выбило, но мы шли вперёд.
  
  ***
  
  Очнулся я от того что меня перевернули. Даже застонал от этого движения, всё тело прострелила боль. Жутко болела голова, не удивительно, свист снаряда это последнее что я помню. Накрыло. Теперь выяснить нужно, я у своих или в плену? Мы на прорыв шли, армии деблокировали, помогали выводить, отбивая атаки немцев, так что там слоёный пирог, поди пойми где наши, где немцы. Если в плену, не так страшно, всё важное в хранилище, даже награды на гимнастёрке копии, у ювелира купил два комплекта, настоящие и второй комплект копий в шкатулке с документами, в аурном хранилище. Что я помню последним? Остатки нашего батальона, едва ли две сотни бойцов, при одной "сорокапятке" и трёх станковых пулемётах, всё что осталось от вооружения роты, два станкача моего взвода, направили в заслон. Успели окопаться, и с утра до вечера держали оборону, нам подкидывали боеприпасы. Помню самоходки, две выезжали на прямую наводку и расстреливали наши окопы, там мы два "максима" потеряли и пушку. Растрелли боекомплект и укатили. Потом снова появились и обстрел возобновился. А вот накрыло меня точно снарядом гаубицы. Это всё что помню.
  - Герр унтер-офицер, русский офицер жив.
  Голос говорил на немецком, значит, сбили наш заслон. Да там и держать уже нечем и некому было. Я из командиров последний остался, вынужден был принять командование. Повезло, до конца протянули, но и мы продержались куда дольше чем думали сможем. А приказ на отход так и не поступил. Кстати, на третий день боёв в обороне мне поступил приказ из штаба полка, принять роту, вместо погибшего ротного. Я отказался. Мол, меня отдел кадров Управления РККА, на роту направлял, а вы на взвод, наплевав на них. Нет парни, командую взводом, и буду командовать, идите в зад со своей должностью ротного. И по сути ротой командовал ротный старшина, потому как два других взводных, один погиб, второй ранен, в санроту и дальше в госпиталь убыл. Старшине я свою позицию объяснил, тут дело принципа, как они ко мне, так и я к ним, тот покивал и ушёл. Они болт положили на приказ меня ротным поставить, а я на их приказ болт положил. Учусь у командования полка как правильно приказы выполнять. Правда, мне как к ротному шли приказы, но я отправлял посыльных к старшине, мол, я не ротный, и отбился, отстали. А теперь уж что? Так что открыл глаза, меня перевернули на спину. Я ранее находился на дне стрелковой ячейки, сам выкопал, потому качественная, и спасла. Похоже полузасыпало. Меня видимо откопали и вытащили наверх, два немца, и вот ворочали, искали документы. А их нет, в хранилище.
  - Тяжёлый? - спросил унтер.
  - Думаю не ходок. Контузия.
  Шум в голове изрядный, все признаки контузии, и видимо ранений, хотя может их и нет, но и контузия не такое и хорошее дело. Я с трудом слышал немцев, заморгал, глаза грязью забиты, но рассмотрел солдата, типичный Вермахт. Кстати, сильно несло разложением, рядом лежат непогребённые тела, и я подозреваю, это бойцы заслона. Видимо времени изрядно прошло, раз те запахли.
  - Добей, возиться ещё с ним.
  Да, сам предсказывал такую ситуацию, и вот она, произошла. Сам я медлить не стал, солдат штык надевал на ствол карабина, видать пулю тратить не хотел, поэтому я вызвал големов. А что ещё делать? И то что я в таком состоянии, мне не мешало, как раз управлял ими вполне в нормальном состоянии, двух вызвал, и те мигом положили всех солдат. Шесть их было. Недалеко стояло два тяжёлых мотоцикла с пулемётами в колясках. Видимо проезжали мимо и решили глянуть место боя и меня нашли в ячейке. Похоже это уже глубокий тыл у противника. Големы собрали оружие, документы, и в коляску убрали, меня один перенёс в коляску другого мотоцикла, он же сел за руль, второй за руль второго "БМВ", и запустив движки, колонной рванули прочь. На горизонте полоска леса, там и укроемся. Главное, чтобы не укачало, если вырублюсь, то хана. Поэтому снизили скорость, тошнить меня начало, и поехали медленно. Впрочем, это не помогло, меня вырубило. А вот тут произошло интересное, у меня такого опыта не было, и я не знал. Моё тело без сознания, как и поток, коим я этим телом управляю, а вот два потока сознания, коими управляю големами, вполне в порядке, и главное там никаких отголосков контузии, чистое двойное сознание. Хотя уверен, как срок использования големов закончиться, и эти два потока вырубит, запустить их снова не смогу, основное тело и сознание вне доступа будет. Пока не очнусь. Интересный опыт конечно, но я сосредоточился на своём спасении. Нужно найти такое место, где смогу отлежаться и меня не найдут. Пока срок использования големов не вышел, стоит поторопиться с этим, поэтому увеличил скорость. Основное моё тело на боку лежит, рвотой не захлебнусь, всё по крылу колеса коляски стекает, можно рискнуть.
  До леса добрался благополучно, там по опушке дорога вилась и поднимая пыль двигалось около десятка грузовиков. Используя режим прицеливания одного из големов, насчитал их восемь, плюс "Ганомаг", что впереди шёл. А за колонной, без опции прицеливания бы не рассмотрел, шла немецкая пехота. Одна рота точно, но дальше вроде ещё есть. Однако я успел первым, те в километре были, когда я въехал в лес и стал углубляться. На мотоциклах это проще чем на грузовиках. Отъехал метров на триста, тут как раз мелкая речушка поперёк пути повстречалась, камышом все берега заросли, загнал технику в кустарник, големы нарвали и замаскировали, меня на охапку камыша положили, и стали раздевать. Один маскировал следы в мягкой почве от мотоциклов, второй раздев меня, напоил котелком из коляски мотоцикла, и отмыл. Похоже я больше суток без сознания. Вырубило под вечер тридцатого июля, накрыв снарядом, а немцы нашли днём, возможно уже тридцать первое было. Думаю, заслон уничтожили, пехота в сумерках меня не заметила, собрала всё ценное и ушла. А днём патруль мимо проезжал, решили глянуть в окопы и нашли меня. Это предположение, а не уверенность. Вода больше частью мимо шла, но несколько глотков я сделал, уже легче. Так что меня помыли, накрыв немецкой маскировочной накидкой, форму ополоснули, и на камыши бросили сушиться. Она красноармейская, только кубари лейтенанта. Ремень с кобурой рядом, на кобуру пистолет мой. Пистолет немцы успели забрать, но големы вернули, вот и положили рядом, чтобы я дотянуться мог. И всё, декатировал големов, те земляными кучками недалеко осели, и темнота наступила, пока что мог, я сделал, время поможет. Хорошо, что я во вражеском тылу, у меня уже сто кило свободного, ух развернусь.
  Вот дальше фрагментарные картинки. Вот я вижу двух девчат, в военной форме, связистка и медик, петлицы пусты, меня кажется омывают и пытаются напоить. Боковым зрением засёк, что маскировка с мотоциклов скинута и там несколько бойцов и командиром возятся. Хотя зрение плавало, не уверен. Второй фрагмент, я лежу на самодельных носилках, ручки их на плечах бойцов, а те по горло в воде. То ли речка, то ли болото, не понял. Меня тошнить начало. Третий фрагмент, покачивание вагона, и перестук колёсных пар. Вагон обычная теплушка с нарами, рядом стонут раненые. О, слух почти вернулся. Тут кстати меня напоили, и даже обратно не пошло, медсестра начала опрашивать, и я почему-то назвался сержантом Никитиным, командиром пулемётного взвода, даже сам удивиться успел, почему так сказал, и снова вырубило. Четвёртый фрагмент, кузов машины, помню тент трепыхался у заднего борта, но меня быстро укачало и вырубило. И вот в пятый раз очнулся. Долго смотрел на белёный известкой потолок, зрение чуть плавало, шум в ушах, но не такой сильный, подташнивало, это явно от голода, ну и жажда. И состояние так себе. Я сомневался, что даже сесть смогу, даже головой ворочать сложно. Тяжелая контузия, без сомнений. Но я находился в большой зале. Не один, тут явно множество раненых, и запах, гноя, крови и лекарств. Не спутаешь. Обаяние работает, это хорошо.
  Не сразу, но кто-то из соседей увидел, что я очнулся, скорее всего попросили за мной приглядывать, и позвал санитарку. А та уже сразу врача. Подошёл усатый мужчина, в белом халате и даже шапочке, и спросил:
  - Сержант, как себя чувствуете? Вы меня слышите?
  Я в это время вспоминал, что было, фрагменты всплывали. Знаете, даже расстроился, что вывезли. Месяц другой бы по тылам у немцев пожил, делами своими занимаясь, но какие-то окруженцы меня вынесли. С другой стороны, медики присматривают, лечат, тоже неплохо. Не хочу, чтобы в старости последствия контузии дали о себе знать. Так что спасибо тем неизвестным окруженцам. Ха, с пулемётом "МГ" мне так и не везёт. Пока бои шли, трофеем взять не получилось, тут два на колясках, а я без сознания, всё окруженцам досталось. Кстати, солидный объём в хранилище накачался, уже где-то ближе к семистам кило, из которых заполонено четыреста тридцать шесть. Копиться место для самолёта и топлива к нему. К слову, я мог бы добыть пулемёты, а каждую ночь используя до предела управление двумя големами, отправлял их для диверсий в сторону противника. Оружие те на месте добывали. За всё время обороны, четверо суток, те больше двух тысяч немцев уничтожили, выведя из строя и тяжёлое вооружение. Жаль дальность управления всего километр. Только я их не возвращал, на месте деактивировал, чтобы больше немчуры набить, каждая секунда на счету, вот и без трофеев был. Думал потом добуду. И в наступлении големов использовал. Не добыл.
  - Почему, сержант? - удивился я, отметив, что сильно заикаюсь, и тут всплыл тот фрагмент с медсестрой. - Я лейтенант Никитин, командир пулемётного взвода, Герой Советского Союза. За пленного генерала дали.
  Я не для того медаль добывал, чтобы в общем зале меня лечили. С такой наградой бойцов в отдельных палатах лечат, и вокруг суетятся, а я скромностью в этом деле не отличаюсь. Здоровье дороже, так что пусть лечат как надо.
  - А я смотрю лицо знакомое. Мне нужно вас правильно оформить, сообщите свои данные полностью.
  - Я документы сохранил, держите.
  Я уже мысленно вошёл в управление хранилищем, командирское удостоверение отдельно держу, не в шкатулке, как раз под подобные случаи, под простынёй достал, и подняв дрожавшую руку, передал удостоверение врачу. Пусть правильно оформляют.
  - Значит это вашу форму рядом с вами нашли? - передав удостоверение подошедшей медсестре, та что-то заполнять начала, и приступив к осмотру, спросил врач.
  - Если красноармейская и с кубарями в петлицах, то моя.
  Я смог вытерпеть осмотр, меня и на бок ложили, ладно хоть напоили. А, контузия есть, но среднетяжёлая, как сообщил врач. Кстати, при опросе я сообщил, что меня накрыло снарядом под вечер тридцатого июля. А сегодня девятое августа, утро. От него узнал. То-то мне легче стало, отлежался. Ни фига не средняя, а тяжёлая она у меня. А так через полчаса носилки принесли и два дюжих санитара, за пятьдесят обоим, крепкие мужики, перекинули меня на носилки и перенесли в отдельную палату. Уже подтвердилось, что я имею Золотую Звезду. Да и газеты читали, событие недавнее. Кроме меня ещё один был, капитан-лётчик, тоже Герой. А находимся мы аж в Вологде. Лечиться мне больше месяца, может и два, торопить, чтобы вернуться на фронт, я не буду, пока полностью не излечусь и не пройду медицинскую комиссию, даже намёка на скорую выписку делать не стану. Не хватало мне отголоски этой контузии в старости получить. Если лечиться, то до конца. Да и на фронт, если уж откровенно, я не рвусь. Вылечат, получу направление, отбуду, но не раньше излечения. Вот так познакомился с соседом по палате. Он Героя ещё за Испанию получил, так и старались общаться и лечиться. Ну с моей контузией беседы вести не получается, больше слушал, так и время и шло. Август пролетел, палату мне не меняли. Даже капитан тут же был, у него тяжёлое осколочное ранение таза, снаряд в кабине рванул. Долго лечить будут. Я со своей контузией раньше госпиталь покину. Его развернули в бывшей городской больнице.
  Неплохо всё шло, в конце августа я уже уверенно ходил, шаркал тапочками по коридору, физически развивался, а то от долгого лежания деградировал. Зарядку запрещали пока делать, только руками махать, но ходить, пока голова не закружиться, это не запрещали. Да, в середие августа был командир от комендатуры, приказ был опросить меня, рапорт составить боя и моего ранения. Вот и описал, с момента как полк прибыл на передовую, действия моего взвода, да всё как было. Только исключил големов, и включил в первый фрагмент как меня несколько моих бойцов выносят, слышал шум боя, рёв движка мотоцикла, очнулся во время второго фрагмента, где две неизвестные девушки в военной форме, мной занимались. Ну и остальное, пока в госпитали не очнулся. Кстати, про то что роту не принял, в рапорте ничего не было. Вообще про этот приказ не поминал, воевал взводным и всё тут. Пять часов опрос длился, с перерывом на обед, с моим заиканием дело туго шло, да и описывал много что, но всё же закончили, дали расписаться, и командир, тот капитаном был, отбыл. В начале сентября заикание стало окончательно проходить, если волнуюсь или быструю речь хочу сказать, возвращается, но когда размеренно говорю, речь чистая. Головные боли уже прошли, в глазах не двоится, но торопиться выписывать врач не собирался, лечение продолжалось. Да у меня только в конце августа мужское заработало, впервые женщину захотел. До этого мертво всё было. Именно врач на комиссию направит, когда будет уверен, что пора. И я не торопил. Уже лечебная физкультура пошла, ванные с хвойным запахом. Лечили неплохо. В основном полный покой и постельный режим, так меня лечили. При головных болях лёд к голове.
  Двадцатого сентября, когда заметная нервозность у многих появилась, а я знал, что как раз пару дней назад Юго-Западный фронт попал в окружение, и вырвутся единицы, понимал почему такая нервозность. Время было час дня, я как раз из столовой вернулся, с обеда, два моих соседа не ходячие. Их сиделка из старшеклассниц Вологды кормила, Валя, что за нашей платой закреплена. Да, неделю назад нам третьего подселили, хотя палата на двоих, но втиснули третью койку. Тут раненый разведчик, не из ГРУ, из разведбата, старлей, лишён кисти руки и ноги до колена. Средняя контузия. Это так осколками нашпиговало, травматическая ампутация произошла. Балагур, всё к медсёстрам клеился. Так вот, я на койке лежал, общался с капитаном, когда мой врач заглянул:
  - Никитин, на медкомиссию, срочно.
  - Ну наконец-то и до меня дошло.
  Я подскочил, и поспешил в нужную сторону, за врачом. Кстати, зарядкой уже неделю занимаюсь. Отжимания или подъём на перекладине пока запрещены, но лёгкая зарядка, приседания, спортивная ходьба по тропинкам больничного парка, это разрешили. К серьёзным тренировкам ещё месяц запретили приступать. Я педант и следую наставлениям врача всегда. Сказали месяц без нагрузок, значит месяц. Чёрт, да я с Натальей кувыркаться всего пять дней как стал, до этого такие нагрузки мне были противопоказаны, пока врач не разрешил. Тот с весельем на меня посмотрел, когда я впервые об этом спросил, в конце августа ещё. Но запретил, под хихиканье медсестры. Только вот пять дней назад разрешил. По-моему, на стоны Натальи весь медперсонал сбежался, застукали нас в подсобке, хотя я дверь заблокировал. На возмущение дежурного врача, я ответил, что мой лечащий разрешил. Пришлось Наталье снимать квартиру рядом с госпиталем, деньги дал, на квартиру, покупку припасов и найм поварихи, что всё готовила, а я, теперь имея свободный выход, по сути жил у неё. Врач разрешил. Только вот кушать ходил в госпиталь, как и ночевать. Запретили мне вертеп устраивать в госпитале. Так разрешили же? Да, Наталью я крыл и во время боевых действий, чёрт, да даже в поезде, пока нас везли, в туалете два раза было. В окопе на шинели, ночами в основном, так что у меня активная половая жизнь была, что контузия серьёзно по времени прервала. И да, смены обстановки, раз и другая, куда-то два месяца делись, ту конечно заинтересовали, но я сказал, что фокусник, вопросы отпали.
  Хотя ладно, пока не об этом. Комиссию я влёт прошёл, та с утра работала, уже кого можно проверила, меня и ещё двух дёрнули, которые на конце излечения были, видать койки освобождали. Врач ранее говорил, ещё неделю меня подержит, а вот два дня прошло и комиссия. Признали годным без ограничений. Правда, у врача я выпросил справку, выдали сроком на два месяца, что мне тяжести поднимать нельзя. Я тоже филонить умею. Дальше собрался, мне вернули форму, ту самую, красноармейскую, хорошо постиранную, даже копии наград на месте, и сапоги с ремнём и пистолетом. Ну надо же. Собрался и с вещмешком за спиной, попрощавшись с соседями, поскорее к Наталье. После неё уже в комендатуру двину, за назначением. Обычно кадровик армейский в комиссии, как та даёт добро, вручает направление. Уже знают кого выпишут, списки сосватывают, и заранее направления пишут. А нас, последними дёрнули, в списках не было, нам в комендатуру надо, там определят куда. А так у меня две новости, на сегодня, на данный момент, объём хранилища накачался на одну тонну и сто сорок три килограмма. А занято четыреста тридцать один килограмм. Я поварихе выдал тридцать килограмм припасов, та делала вкусные горячие блюда, пирожки пекла, сладости и сдобу, а я убирал в хранилище, в запас на будущее. Выдал тридцать, обратно готовыми блюдами на пятнадцать кило. Там ведь и Наталья питалась. Так что шестьсот сорок кило свободного для самолёта уже есть. Дело идёт. Это не всё, я достал Наталью пять дней назад, как врач разрешил секс, с тех пор та на съёмной квартире и живёт. Это я к тому, что место свободное есть, семьдесят килограмм, и я попросил ту найти в городе мне вторую наложницу. А той это актуально, я её малость заездил. А что, достаю, секс, после него убираю. Где отдых? Только тут пять дней как отдыхать начала.
  А что, девушка понимавшая, для неё такая жизнь норма и найти по моему вкусу девицу, что согласиться под меня лечь до конца войны, да за круглую сумму, сможет. Пока в поиске была. А тут открываю своим ключом квартиру, и с кухни выходит Наталья в сексуальном красном шёлковом халатике, и говорит:
  - Илья, я нашла тебе вторую девушку. Мы тут общаемся. А ты почему в форме?
  - Выпасали, на фронт отбываю. Новенькую-красивую? Сейчас и познакомлюсь.
  Скинув сапоги, вещмешок оставил на вешалке, пилотку за ремень, планшетку тоже повесил на вешалку, я и прошёл на кухню.
  - Неожиданно, - пробормотал я.
  Просто на стульях в кухне сидели две девушки в лёгких платьях, Наталья в коридоре, за моей спиной осталось. Да видно, что сёстры. Одна постарше, уже налилась в нужных местах, лет двадцати, другая заметно что недавний подросток, лет шестнадцати. Эффектные, у меня сразу шевеления пошли. У обоих вьющиеся чёрные волосы, очень видные, фигуристые, и чёрные блестящие глаза. Налитые грудки-двоечки у обеих явно.
  - Еврейки, - сразу определил я.
  - А что, это помашет? - уточнила Наталья.
  - Да нет, вы ничем от других не отличаетесь. Ладно, внешний вид обеих мне нравиться, обеих в наложницы до конца войны и беру.
  - Э-э-э, - протянула та, что старшая. - Вообще-то тут я одна претендую на место.
  - Нет, хочу обоих, - упёрся я.
  - Что по оплате?
  - По десять кило золота каждой, и по собственному дому куплю после войны, в Москве.
  - Эй, а мне? - напомнила о себе Наталья.
  - И тебе.
  - А если дети будут? - допытывалась старшая еврейка.
  - Что значит "если"? Конечно будут. За каждого ребёнка, не взирая на пол, по килограмму золота. Содержание отдельно.
  - Нам надо посоветоваться...
  - Не надо, я согласна, - сказала младшая, что всё это время с интересом меня изучала из-под длинных ресниц, краснея.
  - Я замужем, где муж не знаю, сгинул на войне, инженер он, - сообщила старшая. - Моя сестра, она девушка, мужчин не знала, доплата будет?
  - Когда родился хохол, еврей заплакал, когда родился татарин, повесился. Вы точно не татарки?
  - Нет.
  - Ладно, ещё кило за целку.
  На этом мы и ударили по рукам, и я выплатил аванс. А было чем. Мои големы тихо иногда работали, уничтожая немчуру. Один капитан на столике в своей палатке перебирал добычу, трофеи, как и я зарабатывал на войне, много ювелирки было и даже шесть килограммовых слитков золотых, оттиск банка Союза. Ему голову размозжили ударом. Я как добычу увидел, управляя големом, всё сложил в портфель и принёс к себе. Это было в первый и последний раз, когда я возвращал голема, после того как на диверсии засылал. Так что выплатив аванс, старшей один слиток, Наталье я один ранее передал, как аванс, а младшей два, аванс и оплата за девственность. Раз такие меркантильные. Собственно, мне такие и нужны. Те в спальню пошли, готовиться, я решил сразу их попробовать, и пока раздевался, Наталья на кухне и описала мне кто это. Я даже имён не знал. Старшая - Серафима, младшая сестра - Соня. Из Киева они, среди последних вырваться из окружения смогли. Про окружение те знали. Можно сказать, с поезда сошли и в руки Натальи попали. А те налегке были, жить не на чего, и против предложения Натальи стать содержанками, войти в гарем, были не против. Ну Серафима. Насчёт Сони я настоял. А я только рад обеим, отблагодарил Наташу золотым браслетом. Вот так дальше прошёл в спальню. Сначала Серафима, два захода сделал, ох и горячая штучка, Соня рядом лежала внимательно, наблюдая за нашими играми. Потом занялся и Соней. Тут разогрел её, предварительные ласки, возбудив хорошенько, правда перегнул, пришлось повторно ласкать, до оргазма довёл, и сделал заход. Та и не поняла, что всё, целки нет. Серафима в ванной мылась, а я Соню двадцать минут целоваться учил, лёжа на ней. Обожаю такую жизнь.
  Дальше все мы посетили душ, я убрал девчат с вещами в хранилище, сестёр покормили, а то голодные были, и покинул квартиру. Аренда через неделю истекает, не страшно. Дальше в комендатуру. Там меня уже ждали, быстро всё оформили, сухпай на три дня выдали. А направление получил на Брянский фронт. В штаб фронта. Видимо прямое назначение получу на месте. Это нормально, так бывает. Я бегом к вокзалу, там как раз эшелон отходит, как мне в комендатуре сообщили, санитарный, доставил раненых и обратно с медикаментами возвращается. У военного коменданта станции поставил отметку. Пришлось нагонять, эшелон тронулся, ничего дверь открыта, проводница ждёт, забрался в вагон и меня разместили в купе. Одно свободное место было. Хм, с тремя девицами, медсёстры санитарного эшелона. Намёки не делал, я так устал, вещмешок на полку закинул, сапоги и ремень скинул, и вскоре у уже спал на верхней полке. Да укатали меня сёстры. Да и время шесть вечера уже. А Ярославль я проспал, проснулся ночью. Ещё темно было, третий час наступал. Сна ни в одном глазу, энергии через край бьёт, девчата спят на своих полках, так что спустился, натянул сапоги и в уборную. Очень хотел, можно сказать как ветер нёсся. Лампу у титана не брал, свой фонарик использовал, сделал все дела, и помыв руки, покинул туалет. Продавщица в полглаза спала, дверь открыта в её купе. Уточнил где мы. Оказалось, Ярославль только что покинули, час как от окраин отошли. Идём на Брянск. Не знаю, наверное, штаб фронта там. Просто я собирал сведения от свежих раненых. Брянский фронт ведёт бои на Рославском направлении, раненых оттуда привозили. Хотя там довольно широкий теперь фронт, закрывают дыру где раньше киевская группировка наших войск была. Сейчас оказавшаяся в окружении. Ладно, на месте узнаем. Эшелон идёт на Брянск, там и определюсь куда мне.
  
  
Оценка: 7.34*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"