Аннотация: Ему ещё не исполнилось восемнадцать, а я почти на десять лет старше. Он вырос у меня на глазах. И помог мне исполнить маленькую мечту.
Запах сирени. Сладкий, приторный. В доме, в саду, на дороге - везде. Я помню его с детства. И люблю до сих пор. У бабушки были духи с ароматом сирени, и маленькой девчонкой я зимними вечерами разбрызгивала их себе в постель. Чтобы пахло весной. Предвкушением лета, каникул, беззаботного счастья. Предвкушением.... Две недели пьянящего майского безумия... Соловьиных песен, бередящих душу, рождающих в голове странные недетские мысли.... Этот аромат многие считают "слишком": слишком сильным, слишком душным, слишком безапелляционным, слишком пошлым. А мне нравится... Возможно, если бы цветущую сирень приходилось нюхать круглый год, то и я от этого кошмара сошла бы с ума. А две недели можно не только потерпеть, это необычное короткое время-слишком просто необходимо использовать на всю катушку, оторваться по полной, чтобы было, что вспоминать длинными зимними вечерами: и душность, и назойливость, и пошлость, и ещё много чего...
***
Максиму ещё не исполнилось восемнадцать. А я почти на десять лет старше... Он вырос у меня на глазах. Ласковый, приветливый, услужливый деревенский мальчишка сразу подружился с новыми соседями. Мои родители лет двенадцать назад купили дом в деревне, и началась моя дачная жизнь... Голубоглазый белобрысый дошколёнок Максик не вылезал с нашего двора. Книжки, сладости, интересные вещи, современная техника, собаки, носящие костюмчики и спящие в креслах, кошки, падающие в обморок от мышей - всё у москвичей было интересно любопытному озорному ребёнку. Максик везде совал свой нос и постоянно старался помочь. "Какой помощник растёт, - смеялся мой отец, - лет через пятнадцать достанется какой-нибудь местной красотке замечательный муж! Доча, может, дождёшься этого голубоглазого? Ну их, твоих городских кавалеров?"
Лет с двенадцати Максим стал меня стесняться. Это было так мило! К моим родителям и бабушке забегал по-свойски, а, натолкнувшись на меня, тушевался и прятал глаза. Я к тому времени стала девицей чрезвычайно фигуристой, успела набраться жизненного опыта, к сожалению, не всегда положительного, и с удовольствием развлекалась, крутясь перед красневшим пацаном в шортиках и открытых маечках, а иногда и просто в бикини. Нет, никакого совращения детей! Просто было смешно и забавно...А ухажёров у меня и взрослых хватало, и совсем взрослых...Только вот, чувств настоящих как-то не случалось пока...
Более серьёзно я взглянула на Макса, когда ему почти исполнилось шестнадцать. Ещё прошлой осенью бегал на рыбалку тощий чумазый гаврош, а тут вдруг приезжаем на майские на свою фазенду, а вещи таскать нам помогает всё такой же тощий, но плечистый, стройный, и даже вроде бы как накачанный парень! И стрижка модная, а глаза! А голос! Кто бы мог подумать... Но даже тогда, отметив удивительные перемены во вчерашнем нескладном мальчугане, я не пустила в свою голову мысли о нём, как о мужчине. Не пустила не по причине своей святости и целомудренности, а потому, что была по уши в романе с красивым и ласковым, богатым и щедрым, взрослым и... женатым. Мучилась не на шутку, плакала, худела от переживаний, толстела от нервов. Не любила, но пыталась убедить себя, что люблю. Искренне пыталась и долго, до тех пор, пока не получила от его жены пинок под свой аппетитный зад, а от него самого прощальную смс-ку и приличные отступные на банковскую карточку. Если бы это были живые деньги или цацка, выкинула бы в речку, честное слово! Но бывший возлюбленный неплохо изучил мой принципиальный, но отходчивый характер и смог-таки хоть что-то оставить о себе на память. Треть этого "что-то" досталась приютским детям, треть - приютским собакам, и последняя треть помогла мне с комфортом добраться сначала до Мальты, а потом до Кубы, а ещё провести три незабываемых дня и четыре сумасшедших ночи в Лондоне... Хороший был мужик, хоть и козёл!..
Этой весной я долго не видела Максима. Даже забыла о нём, если честно. Проблемы одолели, и настроение было как-то, мягко говоря, не очень.... Приехала на всё лето на дачу, решила серьёзно заняться щенками от своей Крыски - минибульки Кристины. Вязка, беременность, роды, выхаживание щенков, каждого из которых можно будет продать не меньше, чем за две штуки евро, сохранение здоровья моей любимой девочки - всё это легче и приятнее было осуществлять на природе. Почти полгода в глуши! На свежем воздухе, в тишине и покое! Без мужиков?! Представить себя зажигающей с местными не просыхавшими алкашами я не могла даже в страшном сне, а немногочисленные приличные сельские парни все сидели под семью замками и охранялись жёнами и тёщами, способными не только покусать...
Когда, уже в середине мая, я услышала за спиной смущённое и одновременно проникновенное "Привет!", а обернувшись, увидела его незабудковые глаза, то поняла, что пропала... Ах, Максик, Максик... Какого чёрта ты нарисовался? Шлялся где-то в городке по своим молодым делам - и шлялся бы дальше... Бабке с дедом приехал огород копать? Лучше бы я им денег дала на покупку овощей или лично перелопатила все их тридцать приусадебных соток, да пятьдесят на околице, чем мучиться от этого ужасного чувства к их малолетнему внуку... Любовь? Не смешите! С чего бы? К этому Цыплёнку? Да меня такие мужики т...! Хотя... не цыплёнок, это факт. Ну, прям забирай пузатую Крыску в охапку и - в московскую квартиру... Спасло меня от любовного безумия лишь то, что широкоплечий верзила с бархатным голосом смущался и краснел в моём присутствии почти так же, как, когда ему было двенадцать. Если бы он лишь уверенно взглянул мне в глаза, а тем более взял за руку, я бы начала раздеваться прямо посреди деревни, а чтобы опустить меня на колени, ему достаточно бы было одного кивка в сторону своей ширинки... Передышав, перепыхтев, перетерпев желание прильнуть к его манившим губам, я придумала выход: решила, что он слишком молод для меня... А что мне ещё оставалось делать? Спасение утопающих... Тем более, что, да - слишком молод! Мальчик, почти мой младший братишка... Кошмар! Держите меня четверо!
- Ты так изменился, Максик, - не выдержала я, - то есть теперь Макс, - и попыталась прогнать предательскую робость из улыбки. - Как живёшь? - Он пожал плечами. - Регулярно? - Парень захлопал длинными ресницами. - "Что я несу?! Ещё не хватало потрогать его за волосы!" - я протянула руку и взъерошила его чёлку.
Максим улыбнулся и перехватил мою ладонь:
- Не порти укладку!
- Кстати, об укладках..., - "Остапа" понесло, - жениться не собираешься? А то так салатика захотелось. - "Боже, засуши мой язык!"
- Как только найду невесту, ты, Марьяша, узнаешь первая, - сквозь смущение в его взгляде явственно проступил вызов. Или мне показалось?
- Нет, уволь, - пыталась я держать марку, - пусть об этом первой узнает она, счастливица, которую ты найдёшь.
***
Максим уже минут двадцать сидел у колонки на лавочке и что-то чертил на ней перочинным ножиком... В гости не заходил уже два дня. Помогал своим старикам по хозяйству, строил с дедом забор, пропадал на рыбалке, играл с соседскими девчонками в "вышибалы" и катал их на стареньком трындевшем мопеде. Его подружкам было тринадцать и пятнадцать. С той, которая постарше, с Танюшкой, я случайно увидела его, целующегося, в кустах у нашего забора. Другого места найти не мог! Девчоночка, заметив меня, одёрнула поднятую на груди футболку и спряталась в зарослях крапивы и малины, а он и не подумал смущаться! Вытер губы ладонью и поздоровался! С чего это ты стал такой смелый? Или малолетка уж очень хороша, и не хочешь выглядеть в её глазах испуганным лохом? Или... Что-то ты не спешишь выковыривать юную возлюбленную из колких зарослей, а слишком внимательно изучаешь мою реакцию на увиденное... Концерт по заявкам? Неужели, Максик?..
***
- Чего ползаешь, Марьяша? - его голос из-за калитки заставил меня вздрогнуть.
Действительно, ползаю... На коленках, в довольно вульгарной позе. Вот тебя мне только сейчас и не хватает! Знала бы, что придёшь пялиться на мою задницу, надела бы стринги и шёлковый халатик, а не простые трикотажные трусы и застиранную огородную тунику.
- Цепочку ищу. Перетёрлась, наверное, крестиком. В траве не найти, - зачем-то пыталась оправдаться я. Он насмешливо рассматривал мою пятую точку и пару раз выразительно присвистнул. - Ищу цепочку! - я неуклюже поднялась и раздражённо одёрнула задравшийся подол. - Что непонятно?
- Всё понятно! - многозначительно заявил он, решительно толкнул калитку, вошёл и опустился на колени. Прибежала беременная Кристинка, и они дружно принялись искать в недавно кошенной траве мою пропажу. Во время поисков немножко увлеклись, порычали друг на друга, поклацали зубами, но... нашли-таки! Макс ещё немного повозился с довольной развлечением псиной и уселся на скамейку, сунув золотую ниточку себе в карман.
- Для тебя она слишком тонкая, - попыталась я забрать цепочку, - парни носят посолиднее. Не будешь же ты дарить чужую цацку своей барышне? Заработаешь - купишь. Отдай! - Он больно перехватил мои руки, пытавшиеся проникнуть в карман его брюк. - Отдай, говорю. Синяков наставишь. Не смешно. Я на ней крестик ношу.
- Я знаю, - шалопай продолжал бесцеремонно со мной бороться, победить его моих сил явно не хватало.
- Максим, отдай. Что за детский сад? - я отступила на шаг.
- А что мне за это будет? - нагловатая ухмылка. - "Каков! Ещё и целоваться, небось, толком не умеет, а туда же! Будет ему!"
- Лучше спроси, чего тебе не будет, если ты сейчас же не оденешь её мне на шею, - пока он не успел очухаться, я бесцеремонно уселась к нему на колени и требовательно уставилась в глаза. Максим не ожидал такой моей прыти и смелости. Безропотно завязал на разорванной цепочке узелок и послушно надел её на меня. Только вот, когда его пальцы слишком долго возились с заевшим замочком, я отчётливо почувствовала их всё усиливавшуюся дрожь. Этот трепет молодых мужских рук был так приятен... Уткнувшись взглядом в мой немаленький бюст, соблазнительность которого я умело подчеркнула изгибом спины (Хотя, что ж тут подчёркивать, парень и так поплыл...), Максим вдруг резко вскочил, буквально сбросив меня, и умчался что-то бормоча про помощь деду... И это я ещё даже не поёрзала попой у него на коленках!
***
Утро выдалось на славу! В десять часов - больше двадцати пяти градусов! Чистое небо, лишь на горизонте стайка облаков. Цветущий сад, одуванчики давно пора косить... Кристинка после прогулки сообщила, что от еды отказывается, и залегла в тень. Я садистски отодвинула от запыхавшейся собаки ведёрко с водой: она совсем разленилась в предвкушении материнства, но, жара - не жара, а двигаться четвероногой беременной необходимо. Захочет пить - пусть встаёт...
- Как хорошо, что я тебя встретила, Максик! Мне помощь нужна. Не отвезёшь меня на своём драндулете на карьер? Хочу сирени накопать.
- Какой сирени? Тебе мало что ли? - Макс кивнул на деревенскую улицу, утопавшую в ароматных кустах.
- Это же не моё, - уныло протянула я, - а у нас сирень почти вся пропала в прошлое лето, корни подгнили. А на карьере такой куст шикарный, прям сортовой! Каким ветром его туда занесло?
- Тебе, Марьяша, что, делать нечего?
- Нечего. Трудно помочь?
- Сирень сажают в конце лета или ранней весной. Сейчас же всё цветёт!
- До конца лета меня кто-нибудь опередит. Думаешь, я одна на него глаз положила? Вон, как орехов местных не удаётся попробовать - обрывают все ещё незрелые!
- Орехов я тебе натаскаю, места знать надо. А с карьером ничего не выйдет - мопед не на ходу. - "Меньше надо выпендриваться перед девицами, байкер хренов!"
- Тогда пошли пешком. Я одна боюсь, а с тобой не страшно. Прогуляемся. Раньше часто ходили, забыл, небось? С собаками гуляли. Но Крыске сейчас нельзя, она скоро мамашкой станет. Так что?
Он недовольно сморщился:
- В такую даль по жаре... неохота... Выходных дождись, на тачке прокатишься.
- Ещё пару лет назад в рейнджеров играл, а сейчас совсем обленился? Тоже мне... Одна пойду! Возьму ножик, газовый баллончик, тележку...
- Москвичи все такие ненормальные?
- Всех не знаю. А я не ненормальная, а упрямая. Решила, что посажу у себя под забор этот куст - значит посажу! Хочу! - я буравила его взглядом.
Максим тяжело вздохнул:
- Придётся пойти. Не думал, сколько лет тебя знаю, что ты такая чокнутая...Если с тобой что случится, как я твоему бате в глаза посмотрю...
"Это я тебя, сколько лет знаю, а ты-то меня не знаешь совсем..." - я довольно улыбнулась и пошла переодеваться. Будет под моим окошком цвести роскошная сирень!..
До карьера мы шли минут сорок, или больше. Быстрым шагом. Макс почти бежал всю дорогу, усиленно доказывая мне, что я была не права, отправившись в этот никому не нужный поход по жаре. Я еле за ним поспевала. Сумку мою, в которой лежала сапёрная лопатка и всякие мелочи, он вызвался нести только где-то на середине пути. Мне было не особенно тяжело, но широкий ремень давил на грудь и плечо, а забота молодого джентльмена, хоть и демонстративно запоздалая, была так приятна!
- Максик, а у тебя девушка есть? Красивая? Беленькая или чёрненькая?
- Некрасивых не держим.
- А чего ты их, красивых, держишь? Разбегаются? - я еле увернулась от его пинка. - Как не стыдно! Взрослый мальчик, а так груб со старой больной женщиной!
- Это ты-то старая и больная? Да на тебе пахать можно!
- Можно, только сначала нужно как следует попросить... И лучше не на мне, а меня...
- Ну... ты, блин..., - он зарделся и в последний момент удержался от мата. Культурный.
- Так что насчёт девушки?
- Что ты пристала? Иметь девушку - это, что, обязательно?
- Это приятно, бестолочь!
Он, видимо, устал краснеть и решил не обращать внимания на мои двусмысленности:
- Заниматься сексом и заморачивать себе голову всякими сложностями - разные вещи!
- Просто заниматься сексом и заниматься любовью с любимой - вот это, действительно, разные вещи! А у парня в твоём возрасте должна быть постоянная девчонка. Или несколько постоянных девчонок... - улыбка чеширской кошки.
- Должна? Кто сказал? Где это написано?
- Одиночество, Макс, вредно для здоровья.
- Одиночество? У меня друзей предостаточно. - Я взглянула на него с неприличным намёком и пошленько захихикала. - Дура! Что у тебя в башке?! Я говорю - ДРУЗЕЙ!
- Друзья - друзьями, а девушка - это совсем другое.
- Почему все про это твердят? Девушка, отношения! Зачем? Не понимаю! Ничего особенного в этом нет...
- Влюбишься - поймёшь! - надоело мне разыгрывать клоунессу перед этим упрямцем. Дальше я шла молча, только качала головой спорившему ни то со мной, ни то с самим собой парню. Он, вероятно, подумал, что своей пламенной речью убедил меня, и немного успокоился.
Сиреневый куст на границе россыпи заброшенной разработки щебня был виден издалека. Как появился он, весь такой восхитительный и шикарный, а тем более выжил на этих песках - полнейшая загадка. Но, похоже, чувствовал себя красавец посреди камней и молодых сосен, совсем неплохо. Вблизи он вообще был великолепен! Большие ровные грозди ярких светло-фиолетовых цветков, упругие и сочные настолько, что их непременно хотелось попробовать на вкус, с прожилками розового и белой окантовкой! Листья-сердечки крупные, тёмные, словно восковые. Чудо!
Копала я долго. Даже большой лопатой такая работа не делалась на раз-два-три. Максим отсиживался в тенёчке под сосной, в холодке, на подстилке из прошлогодних веточек, колючек и шишек. Вид у него был довольный и расслабленный. Пожалуй, только комары мешали ему наслаждаться видом остервенело копавшейся в земле потной женщины. Когда я поняла, что с минуты на минуту получу тепловой удар, то решила забыть на время про гордость и запищала максимально жалобно:
Он нехотя поднялся и со снисходительной усмешкой отобрал у меня лопатку. Не очень-то я за неё и держалась... Молодая, но крепкая и густая поросль сирени была отделена от основного куста за считанные минуты. Чтобы растение сохранило корни, на них был оставлен приличный ком земли. Спорой, явно рассчитанной на публику, работой парня я откровенно залюбовалась. Он затолкал саженец в крепкий пакет и вытер руки о джинсы.
- Ну, теперь-то твоя душенька довольна? Пошли, что ли, купаться?
- Я не пингвин - вода в речке ледяная.
- Хм, тёплую пол лета будешь ждать! - Максим направился к реке, я, нечего делать, поплелась за ним.
На крутом берегу было здорово! Всё вокруг зелёное, жёлтое, радостно-весеннее. Тропинка спускалась к воде, внизу - рыбацкое кострище. Крутой речной изгиб создавал почти спокойную заводь с мелким белёсым песочком. Мы уселись на горке отдыхать. Молчание затянулось. Я пыталась придумать, что же сказать ему такое, не очень глупое или пошлое, но мысли никак не хотели настраиваться на лирический, а тем более серьёзный лад, и в голову лезла либо полная чепуха, либо откровенная порнография...
- Я пошёл! - он стянул футболку, расправил худые, но крепкие плечи ("Хм, а вот этой татушки я ещё не видела... Прикольно и даже со вкусом!"), и поскакал вниз с горочки. На берегу быстро скинул кроссовки, носки, джинсы и, явно красуясь, эффектно нырнул в воду.
- Ты ненормальный! Вода ледяная!
- Да я уже сто раз купался! Класс! - он разбрызгивал вокруг себя искрившийся водяной веер.
Я вспомнила, какое на мне бельё, всё-таки не на свидание собиралась и никаких особо грандиозных планов не строила, и осторожно, чтобы не ткнуться носом, спустилась со скользкого пригорка к реке. Свои бриджи и сандалеты я положила рядом с его одеждой, а футболку целомудренно решила оставить, дабы не смущать мальчишку немного тесным кружевным лифчиком. Коснувшись ступнями едва не покрытой корочкой льда воды, поняла, что не смогу зайти в неё, даже если мне очень дорого за это заплатят. К счастью мой юный друг тоже не был моржом и, стуча зубами, вышел на мелководье. К счастью? Он набрал пригоршню воды...
- Не смей! Я тебя убью! - завизжала я (каюсь, есть за мной такой грешок - люблю поголосить, особенно если есть повод!) и выскочила на берег, как ошпаренная, но плечи и спину успело обдать холодными брызгами. - Ду-урак ты дурацкий, - я укоризненно покачала головой и обвела насмешливым взглядом его, в принципе весьма впечатлявшую, но сейчас скукожившуюся фигуру. Он стыдливо одёрнул прилипшие плавки. Из-под них снизу выбивалась растительность. Парень явно не предполагал в ближайшее время демонстрировать свой пах кому бы то ни было. Ах, ты не знал, что я мстительна?
- У тебя там можно грибы собирать, - улыбнулась я во все тридцать три, - и ягоды... Бритвы делают не только для женщин.
- На себя посмотри! - это он, явно, ляпнул первое, что пришло в голову.
- Посмотри, - закивала я, - у меня всё в порядке, можешь проверить, - и подняла край длинной футболки. Его застывшее лицо весьма красноречиво сообщило о том, что у меня там действительно всё в порядке. Мой любимый сиреневый цвет не подвёл и в кружевах нижнего белья и отразился в особенно заблестевших глазах парня. Как с тобой просто, малыш!
- И проверю! - он попытался прибить меня дерзким взглядом. Наивный, меня и чем-то посущественнее не очень то прибьёшь...
- И проверь, - я с улыбкой предоставила ему возможность выполнить угрозу, руки положила на талию, немного выдвинула бёдра. В его глазах заплескалась растерянность... Но что поделаешь, раз сам вызвался? Он подошёл и взялся за край моих трусиков. Отважный, а ледяные пальцы дрожали... "Нет, солнце моё, ничего стоящего ты там сейчас сделать не сможешь, это факт, а вгонять тебя в вечную краску и так глупо ссориться в мои планы не входит. Надо перебить твою вынужденную смелость!" - моя ладонь легла ему на пах. Аккуратно, даже не прижимая. Только вызов в своих глазах я не скрывала... Как он стремительно среагировал! Вот что значит молодость... Юношеская эрекция, заводившаяся с пол-оборота... Сама, если честно, не ожидала такой скорости с его стороны. Он вспыхнул багровыми пятнами, сильно толкнул меня плечом и выскочил на берег. За секунду натянул на мокрое тело джинсы, подхватил обувь и босиком понёсся прочь. Нет, это совсем не то!
- Ты хочешь бросить меня здесь одну? - прокричала я ему вслед растерянно и обиженно.
Он не останавливаясь взлетел по тропинке на горку, резко сел наверху, принялся, что-то бурча, натягивать носки и кроссовки. Остался сидеть. Ждал. С недовольным лицом. С такого расстояния мне выражения его лица видно не было, но я была уверена, что оно являло собой верх недовольства. Красавчик!
Так грациозно и соблазнительно я ещё, наверное, никогда не одевалась. Срывать аплодисменты при раздевании доводилось - находились ценители, стриптиз искусством не считаю, но и не отвергаю, как приятное времяпрепровождение, а вот так стараться, напяливая на себя потёртые не очень чистые брючки и, хоть и Экковские, но поношенные тапочки, мне в голову раньше не приходило. Я не увидела, а почувствовала, как он напрягся: плечи, руки. Не спеша, стараясь эстетично отмахиваться от насекомых, поднялась я в гору, остановилась у Максима за спиной. Не дышала. Обернётся? Он сидел весь такой гордый, обиженный. Смотрел вдаль, на речную рябь. Мужественный юношеский профиль, выразительные губы, глаза - озёра, ёжик льняных волос, ровная спина, на руках перекатываются мускулы. Через десять лет от тебя вообще будет не оторвать женских глаз... Кажется, покусывает губы? Нервный поворот головы, сердитый прищур, раздражённый голос:
- Тебя не дождёшься! Идём что ли? - сам продолжал сидеть.
"Обернулся!" Я села рядом, неуклюже плюхнулась попой на траву, толкнула его плечом. Он недовольно отодвинулся. Улыбнулась, взбила ему чёлку. Он замахал на меня руками.
- Тебя всего комары объели, - я достала из сумки баллончик с репеллентом и, закрыв Максу лицо своей ладонью, брызнула прямо на волосы, плечи.
- Хватит! Ты что делаешь? - зачихал он и стал тереть глаза.
- Спасаю твою шкуру. - Запах ароматной комариной смерти перебил все прочие запахи вокруг. Побрызгала я и себе на ноги немного. Гадость! Пришлось разгонять руками пахучее облачко.
Мы сидели молча, смотрели в разные стороны. Он сурово хмурился, я улыбалась.
- Есть два варианта, - повернулась я к Максиму. - Или мы встаём и идём домой, а то кусты завянут по такой жаре. Или...
- Что или? - он вообразил, что полностью владеет собой: взгляд уверенный и почти спокойный. Почти?
- Или пусть вянут, - я без предупреждения положила руку на его ширинку, на этот раз крепко сжала плотную джинсовку. Он дёрнулся и собрался вскочить, я поймала его подбородок и впилась взглядом в широко раскрывшиеся глаза Макса. Голубые, чтоб их!.. Насмешливо хмыкнула: "Неужели сбежишь?" Теперь точно не сбежит. Из принципа!
- Так что будем делать? С сиренью?
Он всё ещё лихорадочно размышлял, убежать или нет, и не понимал, глупенький, что уже принял решение. Его глаза кричали: "Возьми!", а губы сжались в тонкую полоску. Я сначала протиснула ладонь ему за ремень ("Красивая пряжка, интересная! Со вкусом у тебя кажется не очень плохо..."), пошевелила ею, не трогая ничего конкретного. Потом принялась за пряжку. Нарочито медленно. Не отпуская его глаз. Облизывая свои губы. Он держал мой взгляд, молодец, хотя было видно, чего ему стоило не отвернуться сейчас! И не уйти, бросив мне в лицо что-нибудь обидное... Дурацкий ремень реально не поддавался. Я начала нервничать. Макс сам, одним рывком, сдёрнул его, перехватил мои руки, не пускал, сжимал сильно. "Ты уж определись, котёнок..." - я оттолкнула его, повалив на спину, и расстегнула молнию на джинсах. "А ты, дружок, решительнее хозяина!" - так хотелось сейчас раздвинуть Максу бёдра и устроиться между ними. Я удержалась от этого с трудом, понимая, что если окажусь в такой удобной позе, то вряд ли смогу справиться с желанием. Ох, не легко мне сейчас придётся! А про эпиляцию мы с тобой как-нибудь всё-таки поболтаем, а сейчас забей, считай, что я всегда мечтала о заросшем...
Долго мучить свои руки мне не пришлось. Мой опыт, искреннее желание доставить парню настоящее удовольствие и юношеская пылкость Макса столкнувшись, направили стремительно нараставшую волну оргазма по всему его телу. Не так быстро, котёнок! Мои пальцы старались как никогда. Ни одного лишнего движения. Ещё немного. Надеюсь, что ты запомнишь это надолго! Вообрази, что ты бесконечно входишь... и не выходишь совсем... Сдержанные хриплые стоны Максима сменились криками, глаза его затуманились, молодое сильное тело забилось в моих руках. Напряжение его мышц так притягивало и пугало меня, что я отвернулась. Ещё немного и я не сдержусь... И будь, что будет... Макс выгнулся и широко раскрыл глаза... Конец сладостной пытки? Резко опав, он перевернулся на живот. Дрожь не отпускала его. Он потянулся ко мне.
- Что ты, котёнок. Я для тебя старалась, - остановила я его руки, - сегодня... - Макс неожиданно сгрёб меня в охапку, подмял под себя, придавил своим весом и яростно впился в мои губы. - Не так, дурачок, - с трудом оторвавшись, рассмеялась я. Он снова напористо толкнулся своим языком в мой рот. Постаралась отвечать ему только нежно и ласково, сдерживала стоны на его укусы, и через какое-то время его поцелуй смирился с моими требованиями... и время исчезло. Исчезла жара, колючая мокрая трава, назойливое комарьё... Мы целовались и не могли остановиться. Наш первый поцелуй! Надеюсь, что первый... Когда пылавшие губы Макса стали спускаться по моей шее вниз, а его руки сильно сжали мне грудь, я, неимоверным усилием, заставила себя оттолкнуть парня. "Не сейчас. Если я хочу, чтобы он был моим по-настоящему, то не всё сразу".
- Прекрати, не заводись. Тебе что, мало? - пыталась я удержать его. Он приподнялся надо мной и прижал коленом, постарался стащить с меня бриджи, запустил руку в трусы, толкнулся мне между бёдер. - Я же сказала, нет! Нет!!! - я махнула по его лицу резкой пощёчиной и попробовала сбросить с себя. "Сейчас либо он озвереет, и я получу, наконец, то, что безумно хочу. Либо он сдержится и потом... Как я хочу, чтобы он сдержался! Макс, докажи, что ты мужчина! Не пустышка! Не только Член! Дай нам шанс, мальчик..." Его глаза посерели, потемнели, он хрипло и горячо выдохнул мне в лицо... и отвалился в сторону. Моё тело заныло от упущенного наслаждения, а сердце забилось так, что на его стук Макс поднял голову, окинул меня плывущим злым взглядом. Моя грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, и я прикрыла её ладонями. Не удержала тихий стон... На лице Макса мелькнуло странное выражение:
- Ты хотела? - ошарашенно уставился он на меня. Я отвернулась. - Тогда почему? - он схватил меня за подбородок и заглянул в мои лихорадочно блестевшие от неудовлетворённого вожделения глаза.
- Потом объясню, - я убрала его руку, - или сам поймёшь, - я села и оправила одежду. - Ты, котёнок, ещё несовершеннолетний, - теперь мне оставалось только усиленно улыбаться и делать вид, что я в полном порядке. - У тебя двадцать пятого День рождения? Отмечать будешь?
- Оторвёмся с пацанами, - буркнул он озадаченно.
- И с девчонками?
- Что тебе сдались эти девчонки?
- Ревную, разве не видно? - Его глаза полезли на лоб. - Какой ты хочешь подарок? От меня? - я поднялась, опираясь на его плечи.
- Принимаешь заказы? - вскочил он следом. - Любые?
- В пределах разумного.
***
Сиреневый куст с корнями в комке глинистой рыжей земли был довольно тяжёл даже для его молодых сильных рук. Ручки плетёного пакета из-под сахара порвались, и Макс всю обратную дорогу до дома чертыхался, но упрямо волок поклажу. Сокращая путь, мы свернули с пыльного большака и устало поплелись по полю, путаясь в траве. "Оно мне надо?!" - кричал взгляд измождённого парня. Но он без моих понуканий продолжал тащить чёртово растение. Заприметив посередине поля прошлогодний примятый стожок сена, я чуть ли не бегом кинулась к нему и упала ничком на колючую солому. Макс дотащил сирень и плюхнулся рядом.
- Такая жара в конце весны! Небось, лето будет холодное, - я села и прижалась спиной к его мокрой спине. Сейчас расплавлюсь, но не хочу отодвигаться.
- Приедешь ко мне в Москву? Покажу столицу.
- Что я там не видел?
- Много чего интересного, тебе понравится.
- Там будет видно...
"Там будет видно, - кивала я сама себе в такт музыке, раздававшейся из наушника. Мы сидели посередине поля на прошлогоднем сене, прижавшись друг к другу горячими мокрыми спинами, слушали музыку по моему мобильнику. Мою музыку. А вдалеке по пыльной дороге пролетали мимо спешившие машины, и их водители и пассажиры наверняка вертели у виска пальцем: что за ненормальные! Представляете, посередине поля на солнцепёке сидит парочка сумасшедших влюблённых!.. Неужели это про нас?.. А рядом куст сирени...