тишина). 
Рыжий: (держит в руках автомат и конец связки ремней) Дождусь, 
голоубчики, дерну так, что не успеют моргнуть...должны прибыть фрицы, 
чует мое сердце. Приказано разыскать машину, вот увидите. Машины у них
нет, должны на мотоциклах. Будем ждать... 
Голос: Рыжий порок, больше делать тебе нечего, рудый фрицелов. 
Рыжий: Спасибо, Никола, за комплимент...( вдали появляется точка, быстро 
приближается). Вот он мчит ( рыжий натягивает связку ремней, мотоцикл 
теряет управление и летит в кусты). Вот они голубчики (рулевой немец 
хрипит и тут же умирает, второй жив, его вытаскивают из кустов). 
Курт: Гутен таг! 
Немец: Ихь бин зольдат...ихь во ист? (приходит в себя). 
Курт: Ты, солдат в лесу. Больно? 
Немец: (крутит шеей) Терпимо... 
Курт: Ваша фамилия? 
Немец: Гейнц Шнитке. 
Курт: Куда вы направлялись? 
Шнитке: В село Брусничное. 
Курт: Кто вас послал? 
Шнитке: Командир. 
Курт: Какая цель поездки? 
Шнитке: Узнать куда пропал лейтенант Пауль Риттер с солдатами. 
Курт: Все ясно. 
Шнитке: Мне не ясно, с кем имею честь, вы немец? 
Курт: Вы имеете дело с советскими партизанами. 
Шнитк: О, рус партизан! Гут, гут! Гитлер капут. Рус партизан. Гут Сталин, 
Гут! (крутит шеей). 
Курт: Ваше происхождение? 
Шнитке: Из крестьян. 
Курт: Из кулаков? 
Шнитке: Нет, у нас нет батраков, отец сам ведет хозяйство. 
Курт: Документы имеются? 
Шнитке: Конечно. ( достает документы и передает Курту, то внимательно 
читает). 
Курт: Вот мы с Вами и познакомились. Меня зовут Иван Михайлович. 
Шнитке: Мне приятно. 
Курт: Тов. Гейнц Шнитке, трудящийся крестьянин из Баварии, служит 
нацистам не добровольно, уважает русских рабочих и крестьян. Я 
правильно говорю, Гейнц? 
Шнитке: Все правильно, Иван Михайлович. 
Курт: Вы были в нацистской партии? 
Шнитке: Нет, не приведи бог. 
Курт: Почему Вы в тылу, а не на фронте? 
Шнитке: Так удалось. 
Курт: Вы строевой? 
Шнитке: В принципе да. 
Курт: Значит Вы не хотели воевать против русских рабочих и крестьян? 
Шнитке: Мне с ними делить нечего. 
Рыжий: Я рад, что не дал по тебе очередь, как сердцем чуял... 
Шнитке: Спасибо, мне повезло, я не хочу умирать, потому что не за что.
(подъехал Горюнов с ним Вилков и Петухов). 
Горюнов Что тут у вас? 
Курт: Вот товарищ из Германии, Гейнц Шнитке. 
Шнитке: Сообщите обо мне командиру, Иван Михайлович, Вы же не 
командир отряда? 
Горюнов: Сейчас представлю (уезжает). 
Петухов: У вас вижу трофеи. 
Курт: Трофеи...Гейнц, вы водите мотоцикл? 
Шнитке: Да, конечно. 
Курт: Посмотрите машину, исправна ( Шнитке проверяет мотоцикл и 
заводит). 
Шнитке: Машина на ходу. 
Курт: Отлично. Есть еще один транспорт. (Шнитке выключает зажигание 
и уводит мотоцикл в лес) 
Петухов: Гейнц, почему Вы не перешли к нам раньше? 
Шнитке: Не было случая. Нацисты стали бы мстить отцу. 
Вилков: Как снабжают тыловиков? 
Шнитке: Нормально, одеты и обуты и не голодаем. 
Курт: Вы отсылали посылки домой? 
Шнитке: Нет, не отсылал, как-то не приходило в голову, да и денег нет, а 
отнимать у нищего суму не совсем приятно. 
Курт: Да некоторые немцы остаются честными и порядочными. 
Шнитке: Я с Вами согласен и не согласен. Нацисты развратили народ, 
особенно молодежь, грабят ограбленных, хватают все подряд, забивают 
все в ящики. Что станет с немцами - превратятся в воров и разбойников, 
проклятые наци, проклятый фюрер. 
Петухов: А что сейчас в Германии воруют? 
Шнитке: Все воруют сверху до низу, кто выше, тот больше, правда,  
чемодан, оставленный на вокзале, никто не возьмет, но это мелочь и не 
показатель честности народа. Какая честность, когда у пленных забирают 
все, что у них только находят. Сегодня у пленных, а завтра у своих. Бывает 
за трофеи дерут глотки друг другу. Какая честность, когда грабят 
целые народы... 
Курт: Но фюрер обещал вам имение? 
Шнитке: Нацисты много чего обещают и только затем, чтобы солдаты не 
разбегались - а вдруг и правда обломится земля, рабы. Вот он мой 
приятель - получил имение, испустил дух, а имел один автомат и вся его 
собственность, а после победы отняли бы и его. Солдату имение - это для 
дураков. Самое лучшее, что их ждало, - это охранять имения фюреров. 
Перухов: Русский язык понимаете? 
Шнитке: Несколько слов, а речь не понимаю. 
Вилков: Едет командир (подъезжает машина, выходят Кленов и Горюнов). 
Курт: Т. командир, нам везет, прибыл со станции, познакомьтесь. 
Кленов: Кленов. 
Шнитке: Гейнц Шнитке, рядовой немецкой армии. 
Кленов: Злравствуйте, Вы хотели со мной поговорить. 
Шнитке. Да. 
Кленов: Прошу всех удалиться,  останутся Горюнов и Иван Михайлович
.(партизаны уходят в чащу). Кто это Вас пой...задержал, Гейнц? 
Шнитке: Партизаны. 
Кленов: Ловко получилось, чья это затея? 
Курт: А этот партизан с рыжей бородой, не знаю его фамилии. 
Горюнов: Семен, Семен Вишняк. 
Курт: Он начал думать, что сделают немцы. Сказал, что уже есть приказ на 
розыск машины и солдат и пошлют на поиск не машину, у них уже ее нет, 
а на мотоцикле. И предложил, как задержать - связал ремни и натянул 
перед носом у мотоциклиста. Рулевой погиб, а Шнитке отделался ушибами. 
Теперь нам не надо идти на станцию. Надеюсь Гейнц про все нам расскажет, 
что там и как. 
Кленов: Посмотрим...Шнитке, Вы готовы воевать против своих? 
Курт: Гейнц не хочет отвечать на этот вопрос, он для него очень трудный. 
Кленов: Я понимаю. Вам известно, что эта война идет с рабочими и 
крестьянами СССР? 
Шнитке: В любой войне заинтересваны богатые, платят же за это своей 
кровью рабочие и крестьяне. Данная война ведется за захват чужих стран, 
она бесчеловечна и мне ее смысл понятен. И я не хочу в ней участвовать. 
Кленов: Вы намерены бороться против мировой буржуазии? 
Шнитке: Конечно, все рабочие и крестьяне должны чуствовать себя 
товарищами по классу. Но буржуазия ведет политику на раздробление этих 
классов и стравли-вания как внутри страны, так и на мировом уровне. 
Грманской буржуазии это удалось сделать, что происходит у нас на глазах. 
Кленов: Классовое чувство у немецких рабчих было очень развито. Как 
по-вашему, как могло случиться, что это чувство быстро притупилось? 
Шнитке: Я в этом мало что смыслю...думаю, нацисты сбили с толку простой 
народ своей массированной пропагандой, особенно на их призывы падкой 
стала молодежь, этому способствовали и победы нацистов в З.Европе. 
Конечно, приятно принадлежать к высшей расе, а кто понимает этот бред, 
того упекают в концлагеря и тюрьмы. Что остается делать маленькому 
человеку: идти туда, куда пошлют. Хочешь не хочешь, а подчинишься и 
надежда есть остаться в живых и иметь все, чего угодно и землю и рабов. 
С нацистами не побалуешь...забудешь и мать родную. Так, что о 
классовом чувстве никто и не вспоминает. 
Кленов: А кто был тот мотоциклист? 
Шнитке: Хороший человек, холуев в лес не посылают... 
Кленов: Вы будете нам помогать броться с нацистами? 
Шнитке: Что я должен делать? 
Кленов: Железная дорога является стратегическим военным объектом 
нацистов. Каждый день по ней идут эшелоны с военными грузами. Она для 
нас, как нож острый, наша советская дорога, а работает на немцев...ее нужно 
нейтризовать. Вот в этом деле нам нужна Ваша помощь. Нам нужно знать о 
станции всё. О гарнизоне, о размещении караульного помещения, о 
часовых, где казарма, порядок смены часовых и др. 
Шнитке: Пожалуйста, я сделаю описани и приложу схему расположения 
интересующих вас объектов и их охрану. 
Кленов: Теперь я хочу с Вами посоветоваться, как лучше вывести дорогу 
из строя? 
Шнитке: Я не железнодорожник и не знаю как это сделать, но думаю, 
чтобы разрушить полотно, нужно много взрывчатки. И если вы взорвете 
километр пути, то нацисты всё восстановят и я считаю, что это 
бессмысленная затея. 
Кленов: Но мы можем взорвать станцию и все остальное. 
Шнитке: Это все быстро восстановят и приведет к усилению охраны путей . 
Конечно, урон будт значительный, но все это сложно и рискованно. Лучше 
подрывать эшелоны. 
Кленов: И я так думал. Тем более, свлив поезд, можно добыть все от оружия 
до продовольствия. Но для этого нам нжны будут сведения о графике 
движения поездов. 
Шнитке: В этом я не могу помочь. 
Кленов: Так ли? Вы знаете персонал станции, начальство гарнизона. 
Шнитке: Знаю, конечно. 
Кленов: Кого из них можно привлечь для этой цели. 
Шнитке: Я не знаю. 
Кленов: Подумайте. 
Шнитке: Не знаю. 
Кленов: Ну, хорошо, где живет нач. станции? 
Шнитке: В здании станции. 
Кленов: Он нацист? 
Шнитке По-моему, да, но это не имеет значения. 
Кленов: Вот как? 
Шнитке: Он не похож на нациста, он бывший солдат. 
Кленов: Можете Вы с ним встретиться и поговорить? 
Шнитке: Мне, но я не на станции. 
Кленов: Вы не возражаете стать партизаном? 
Шнитке: Партизаном? 
Кленов: Вы можете вернуться в свою часть или остаться у нас, выбирайте 
сами, тем боле нам нужны люди в стане врага. 
Шнитке: Я бы хотел остаться здесь под чужим именем. 
Кленов: Жаль...партизан волен выбирать для себя обязанности. 
Курт: Гейнц, Вы все знаете на станции. Если откажетесь, придется идти 
мне. Вы вернетесь на мотоцикле, возьмете труп и скажете, что разбились. 
как это случилось Вы не помните, когда очнулся, а тот был мертв, вот и 
всё, а синяков и царапин у Вас достаточно. 
Шнитке: Вы не знаете гестапо...там специалисты, они осмотрят труп...надо 
посмотреть Гейнц этого беднягу. 
Кленов: Ребята, втащите фрица ( вносят труп). 
Шнипке: Видите, повреждена шея, явно след веревки, вырван кадык, как 
еще цела голова. 
Горюнов: Чистая работа. Его показывать нельзя. 
Кленов: Понятно. Нужно придумать что-то еще. 
Шнитке: Никто не поверит, чтобы такой виртуоз сломал себе шею. 
Кленов: Тогда Вы возвращаетесь один...пешком. 
Шнитке: Первый вопрос ко мне: где Фриц? Ответ - разбился. Где покажи. 
И куда я должен, Иван Михайлович, ехать? По меньшей мере меня упекут в 
штрафную роту, а мне ни к чему умирать под фашистскими знаменами. 
Кленов: Да, дела. 
Курт: Нужно ввести Гейнца в нашу группу. 
Кленов: (к Курту) не переводите. А Вы уверены, что он там вдруг передумает 
и все такое. 
Курт: Риск есть, зато есть возможность проверить человека в деле. 
Кленов: Ну валяйте, Вам жить. 
Курт: Всё, командир, будет хорошо. Сделаем так. Гейнц ведет нас на 
квартиру начальника станции, мы входим и выясняем отношения, 
при этом Шнитке и не будет показываться, риск, но без риска ничего не 
бывает.. 
Кленов: Ну, Иван Михайлович, ты превзошел сам себя. Согласн ли Гейнц 
сопровождать вас? 
Курт: Он согласен. Гейнц, Вы знаете, когда нач. станции бывает дома, Вы 
можете провести нас в его квартиру? 
Шнитке: Могу, но меня могут увидеть и тогда всем нам капут. 
Курт: Не узнают, загримируемся. 
Шнитке: Но я не должен входить в квартиру, он хорошо меня знает. 
Курт: Будете подсраховывать на лестничной клетке. 
Шнитке: Хорошо, как возвращаться? 
Курт: Подумайте сами, я этого не знаю. 
Шнитке: Подумаю. 
Курт: Когда нач. станции бывает дома? 
Шнитке: Часов в семь. 
Курт: Значит, заявимся часов в восемь. 
Шнитке: Наверняка будет дома. 
Курт: Начальника нужно увести в лес. 
Шнитке: Увести? По выходу он поднимет тревогу и сможем ли мы добраться 
под пулями до леса. Станьте на его место: пришли люди, а откуда эти люди 
из леса, из гестапо, а провокации излюбленный метод гестапо, к ним 
попасть хуже,чем оказаться в плену у партизан. Уводим его в лес, а это дело 
не простое, а что потом, что с ним делать? Отпускать? И что ему делать? 
Звонить в гестапо или промолчать и ждать развязки? Так, что эта затея ничего 
путного для дела не даст, одни хлопоты. 
Курт: Война, Гейнц, всегда риск, будем рисковать. 
Шнитке: Это ясно. Надо сделать так, войдем вдвоем в здание станции с 
заднего входа, поднимимся на второй этаж, я показываю квартиру 
Швальке, ждем еще двоих, я спускаюсь вниз, где ждет меня еще один 
партизан. Как услышим ваши шаги, мы с напарником выходим из станции 
и идем в сторону леса, по пути есть заросли кустарника, там можно 
спрятаться. Вечером там никого не бывает, но все может быть. 
Курт: Значит идем впятером. 
Шнитке: Чем меньш людей, тем лучше, но в лесу должны быть еще люди 
для прикрытия. 
Курт: Будем брать Швальке в лес, так надежней. Вызовем его в корридор 
и уведем. Может в квартире быть еще кто-то. 
Шнитке: Швальке живет один, ему под шестьдесят. 
Курт: Выезжаем рано в 5 завтра. День проведем в лесу. Будем наблюдать за 
станцией. А теперь поедим и до утра всем спать. 
Шнитке: Пойдемте . 
Курт: Нам нужно еще пять человек. 
Кленов: Берите добровольцев из отделения Петухова. Он и возглавит группу. 
Курт: Отлично. ( Курт и Шнитке уходят). 
Кленов: Позовите Вешняка. 
Горюнов: Сейчас ( уходит в чащу и возвращается с Вишняком). 
Кленов: Семен Вишняк? 
Вишняк: Так точно. 
Кленов: Давайте подумаем. 
Вишняк О чем, командир? 
Кленов: Например, что могут предпринять немцы для поиска пропавших? 
Вишняк: Гер командир, долго не сможет уснуть, до полночи будет ломать 
голову, перебирать варианты, куда пропали люди и наконец поймет в лесу 
появились партизаны и свою догадку утром донесет до начальства, скорее 
всего по телефону. Тот ответит, что ждет о него докладную записку. 
Комендант целый деньс сочиняет эту записку, редактирует, это все не так 
просто, ведь о нас он ничего не знает, надо все придумывать, а он не 
писатель. На следущий день этот труд с нарочным отправляет верхнему. 
В середине дня или к вечеру эту бумагу получает верхний, читает и 
соображает, как отнестись к этому донесению. Ну и что пропала машина, 
где-нибудь застряла или заблудились, поблудят, вернутся, зачем по пустякам 
беспокоить гауляйтера. Потом зонит коменданту: все ясно заблудились, 
должны вернуться, доложить через неделю, не шляйтесь по лесам, ваше 
дело не рабов ловить, а охранять стратегиекий объект, ауфидерзеен. 
Комендант пдумал: гад, сам приказал ловить крестьян, а теперь выговаривает, 
эссеровская рожа, доннер ветер. 
Кленов: Здорово. А это значит, что фрицы перестанут интересоваться осенними грибами. 
Вишняк: Им ничего не остается, как забыть Брусничное. 
Кленов: Ты пророк, Сеня! Расписал, как будто подслушивал телефон. 
Хвалиться будем потом, спустя неделю. А что должны сделать мы? 
Вишняк: Если мы не любим жить скучно и проводить тоскливо время, то 
нам нужно не засиживаться, а чаще менять места, приближаясь к станции. 
Если мы окажемся у дороги, то гер комендант потеряет окончательно покой, 
а нам его жалко - еще угонят на фронт, но ему лучше быть на этой станции, 
ибо здесь не бомбят, не стреляют, поезда стучат колесами, подвозя на фронт 
пушечное мясо, за ним присматривают женщины, строго соблюдает режим 
питания и сна. А это означает, что мы должны валить поезда на подходе 
станции или на следущей, мы должны беречь этого коменданта и не 
высовываться, иначе он нам не простит и не даст спокойно работать на 
дороге. 
Кленов: Ты думаешь завербовать коменданта? 
Вишняк: Чем брать начальника станции, лучше коменданта. Его сложней 
поймать, зато какая польза, он знает все секреты работы дороги. 
Кленов: У нас нет ловчих ловить таких птиц. 
Вишняк: Какая там птица, подумаешь оберлейтенант. Его можно выманит 
в лес, например, вызвть в управлени дороги, устроить засаду, пусть 
покумекуют наши немцы. 
Кленов : Спасибо, Сеня, все дельно. Как говорится за мной бутылка. Главное
ждать немцев здесь мы уже не станем, твой анализ верный. Спасибо. Я так 
тоже думал. 
Вишняк : А зачаи тогда справшивали меня? 
Кленов: Посоветываться не вредно, больше уверенности, но сначала все же 
попробуем встретиться с нач. станции. Ты на станцию идешь тоже.. Так что 
иди спать. На свежую голову работется легче. 
Вишняк: Спать так спать, чай пить не дрова рубить (уходит). 
Кленов: Горюнов, что дальше? Не знаешь, а я должен знать...нужно 
развязаться с Брусничным. Хорошо фрицам - поднял трубку и говори хоть с 
Берлином, а тут, чтобы со Свешниковым потолковать, нужны целые сутки, 
даже мотоцикл не прйдет через эту тайгу. Ехала улита, если бы танк. Прямо 
тоска, не дождешься...что-то завтра будет? 
Горюнов: Привезу Швальке... 
Кленов: Ладно, увидим...что толку в этом Боусничном, поедем, тут делать 
больше нечего...Что делать со старостой и полицаями? 
Горюнов: Что? Судить надо, пусть народ решает. 
Кленов: Поехали, заводи драндулет ( Уезжают).