Поверинов Олег Фёдорович : другие произведения.

Формула Вечности (Книга Первая)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:

  

ФОРМУЛА ВЕЧНОСТИ

  

Книга первая

ГAЛАС

Тайна "Третьей Планеты"

  

Глава 1

  

РАЙН, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК,

ОЧЕНЬ ЛЮБЯЩИЙ РАЗГАДЫВАТЬ ТАЙНЫ

   Райн Фарр-Тойл, молодой человек 25-ти лет, не спеша вел свой "Патрэ-99М" по узкой, петляющей серпантином дороге, окруженной с обеих сторон огромными зелеными кустарниками лооди. Стекла на дверцах были опущены, и он с огромным наслаждением вдыхал неповторимый аромат дружно распустившихся два дня назад фиолетовых соцветий. Заметив указатель поворота с номером "47-к", он сбавил скорость, съехал с основной дороги и вскоре подкатил к невысоким металлическим воротам. Миновав их, он направился прямиком в гараж, размещенный в правом крыле нижнего этажа дома.
   Оставив автомобиль, Райн вышел через внутренние двери, находящиеся здесь же, в глубине гаража, ускоренно поднялся наверх по нескольким ступенькам металлической винтовой лестницы и вошел в прихожую дома.
   Оказавшись в ней, он скинул пиджак, после чего попустил галстук - дома можно уже было, наконец, расслабиться. Он нагнулся, чтобы расшнуровать свои туфли и поменять их на более комфортные домашние тапочки, но в это время услышал из холла шаги. Кто-то спускался со второго этажа. Райн выпрямился и обернулся. Через несколько секунд возле него появилась женщина средних лет, одетая в домашний халат, которая приблизилась к нему и, когда он слегка пригнулся вперед, поцеловала в лоб.
   -Не знала, что ты заедешь домой, сынок, - сказала она.- Почему не позвонил и не предупредил? Мог бы связаться со мной по видео из Высшей Школы, и я бы поспешила с обедом.
   Ленетт Фарр-Тойл, мать Райна, находясь минуту назад у себя в спальне, видела по монитору, как он въезжал в гараж, и спустилась в холл, чтобы его встретить. Обычно сын обедал с коллегами в буфете на работе. Но сегодня он давал лекцию студентам третьего курса в Высшей Школе Науки. Скоре всего, предположила Ленетт, он не успевал уже попасть на обеденный час в Министерство.
   Поприветствовав мать и извинившись за то, что не сообщил ей о непредвиденной перемене планов, он вернулся к расшнуровке своих туфель и принялся объяснять:
   -После лекции, что давал сегодня студентам, почувствовал себя немного уставшим. Позвонил в Министерство и сообщил об этом шефу. Хотел на часик задержаться с приездом на работу после перерыва. Но он, как всегда, оказался достаточно учтивым в отношении ко мне. Представь себе, разрешил вообще не выходить на работу после обеда. Знаешь, как я обрадовался! Впереди - выходные, так что, до понедельника гуляю, как вольный олень в природном заповеднике Ниаконн.
   - По-моему, твой шеф тебя слишком балует, - заметила Ленетт и, улыбнувшись, добавила. - Для Министра Образования такое снисходительное отношение к своим подчиненным не может быть похвальным.
   Райн, обувшись уже в мягкие и удобные тапочки, развязал полностью галстук, и, взглянув на мать, покачал головой.
   -Мой шеф меня не балует. Мой шеф меня ценит. Иначе бы не назначил, спустя только месяц после начала моей трудовой деятельности, на должность заведующего отделом Истории и Культуры Миров при Министерстве. Разве ты со мной не согласна?
   Ленетт с сыном прошли из прихожей в холл. Райн остановился возле лестницы, ведущей к спальням и кабинету отца, и взялся рукой за перила. Хотел что-то сказать матери, вдруг поморщился и потер пальцами виски.
   -Голова болит? - спросила Ленетт озабоченно. - Хочешь, дам таблетку?
   -Пока нет, мам. Спасибо. Думаю, что перетерплю. Если через полчасика не пройдет, приму какое-нибудь зелье. Знаешь, вчера удалось поспать всего два часа. Готовился к лекции...
   -Тебе не следует так себя перегружать. Работа работой, увлечения увлечениями, но о себе тоже иногда думай. Это, между прочим, недосмотр твоей Десси. Надо будет намекнуть ей, чтобы почаще напоминала тебе об этом. Во благо вас обоих.
   -Все хорошо, мам. Похоже, действительно малость перетрудился. Но я должен был сегодня выступить перед студентами. Спасибо Министру, что дает мне эту возможность. Изучение истории наших миров по школьным учебникам дает только общее представление. Мне же хочется, чтобы студенты в Высших Учебных Заведениях, где сейчас больше внимания уделяется технической подкованности, знали больше о нас самих. Ты же знаешь мою точку зрения в этом вопросе. История - это память цивилизации. И ее нельзя забывать. Хотя бы для того, чтобы не совершать повторно ошибок, допущенных в прошлом. Я считаю это важным фактором для продолжения жизни общества. Полноценной жизни, я имею в виду. Ошибки легко совершаются, но очень трудно потом исправляются.
   Мать пожала плечами в ответ на его слова.
   -Не знаю как ты, но я все равно согласна с нынешней политикой Министерства. Оно требует, чтобы все молодые люди, даже те, что решили стать историками или экономистами, шли в ногу с техническим прогрессом. Технический прогресс - это дорога к будущему. А о будущем, - я думаю, что ты тоже с этим согласишься, - так же как и о прошлом, нельзя забывать.
   -Я с этим согласен, мама, - Райн вздохнул. - Но, тем не менее, в моей голове легче задерживаются исторические даты, чем принципиальные схемы технические узлов. И мысли мои лучше ориентируются в историческом пространстве, чем в механических или электрических цепях. А что скажешь о философии, открывающей нам ворота в безграничное пространство мышления? Сложность ее постижения не уступает сложности понимания функций транспортировщика, создаваемого папой в его Бюро и дающего нам доступ к пространству H-Renn, открывая, таким образом, ворота к нашим соседям из Доорта...
   Райн запнулся, заметив, что мать пристально смотрит на него и как-то странно улыбается.
   -Я понятно выражаю свои мысли, мам, или для тебя все это звучит абракадаброй?
   Ленетт приблизилась к сыну, нежно провела рукой по его позолоченным волосам и, приподнявшись на цыпочках, по-матерински вновь нежно поцеловала в лоб.
   -Философ ты мой дорогой! И откуда ты такой взялся?
   -Ты меня родила. Двадцать пять лет назад, как мне сказали, - ответил Райн, пожимая плечами. - Таким вот болтуном, непоседой и любителем разгадывать тайны времен.
   Леннет рассмеялась
   -Я тебя очень люблю, и очень тобой дорожу, - она секунду помолчала и добавила. - И отец тоже...
   -Мам! - Райн состроил гримасу и вздохнул. - Если ты находишь, что отцовская любовь должна проявляться в постоянных упреках, то будем считать, что папа тоже меня любит. И даже больше, чем ты.
   -Не суди так строго отца, Райн, дорогой ты мой! - Ленетт нежно взяла сына за руку. - Он действительно тебя любит. Может и не понимает полностью, но любит. Поэтому я хочу, чтобы ты его понял. Хотя до тех пор, пока ты сам не женишься, и Десси не подарит тебе ваших собственных детей, ты не сможешь до конца его понять. Ведь каждый отец хочет видеть в своем сыне себя самого, свое продолжение. Ты не представляешь, как бы он гордился, если бы ты пошел по его стопам. Он бы сделал все возможное, чтобы ты со временем занял его место - место директора Конструкторского бюро. Возложил бы на тебя обязанность держать марку фамилии Фарр-Тойл. Но, увы! Ты проявил совсем другие наклонности. Ему трудно с этим свыкнуться, хоть он и старается. Поэтому, пожалуйста, не обижайся на него. Ты слишком болезненно реагируешь на его замечания, даже не связанные с твоей работой. Иногда мне кажется, что ты просто не хочешь его понимать. А мне бы хотелось, чтобы вы нашли все-таки общий язык. Ведь должны же существовать общие темы, которые могут увлечь директоров конструкторских бюро и историков с философскими взглядами на жизнь.
   -Мне бы тоже этого хотелось, мам. Поверь мне!
   -Я буду очень рада, если это произойдет, сказала и отпустила руку Райна. - Я хочу видеть, как вы вместе разрабатываете план будущих действий. Как члены одной дружной команды. - Теперь наступила очередь матери глубоко вздохнуть. - Только не знаю, увижу ли. Вы слишком удалились друг от друга. Что тебе приготовить на обед, радость моя? - спросила она, решив не продолжать разговора на эту больную тему. Да и Райну это тоже не доставляло сейчас удовольствия. Он вновь скривился и потер себе виски.
   -Я еще не очень голоден. Когда папа приедет, пообедаю вместе с вами. Сейчас хочу немного отдохнуть. Прилягу ненадолго и, возможно, отвлекусь чтением книги.
   -Отец приедет минут через сорок.
   -Вот и прекрасно. Я подожду.
   Райн повернулся и стал подниматься по ступенькам. Когда достиг середины, мать вновь окликнула его:
   -Кстати... С нашим разговором о твоих философствованиях самое главное забыла тебе сказать. С утра звонил доктор Лонн. Искал тебя. Спрашивал, сможешь ли навестить усадьбу завтра. Я ему ответила, что сможешь.
   Райн обернулся.
   -Завтра?.. Честно говоря... - Райн замялся и почесал мочку своего правого уха. - Это немного идет вразрез с нашими с Десси планами. Мы хотели провести выходные вместе. Ты же знаешь, с каким нетерпением мы их ждем, чтобы смыться из города и спрятаться в каком-нибудь тихом живописном уголке. Где кроме пения птиц, шума ветра в кроне деревьев или же шуршание бегущего по сухой листве ежика в поисках грибов не существует больше никаких звуков. К тому же я обещал Десси, что завтра сходим в концертный зал "Тирайя". Приехала ее любимая группа со своей последней рок-оперной постановкой.
   -А вы поезжайте в усадьбу вдвоем. Там ведь тоже тихо и спокойно. И птички поют, и ветер по фруктовому саду гуляет. А концерт подождет до следующих выходных. Группа же еще не уезжает.
   Райн усмехнулся, сетуя на свою несообразительность. Наверно, головная боль не позволяет ему сейчас полноценно мыслить. Лучше будет, если и в самом деле выпьет болеутоляющее, подумал он и ответил, растирая себе пальцами лоб:
   -Неплохая идея, мам. Именно так мы и поступим - съездим вдвоем. Думаю, Десси не будет против. Если захочет, я сам ей там концерт изображу. У меня же голос настоящей рок-звезды третьей рок-галактической величины.... Да, а почему так срочно нужно ехать? Что-нибудь случилось?
   -Дедушка Эррис хочет тебя видеть.
   -Меня?! - Райн поднял брови от удивления. Если бы мать сказала "вас" или "нас", это прозвучало бы более привычно. - Лично меня? - переспросил он, на что Ленетт утвердительно кивнула. - Странно, тебе не кажется? Доктор объяснил тебе причину его столь необычного пожелания?
   Мать покачала головой и ответила:
   -Он ему ничего не сказал. Хотя доктор Лонн подозревает, что дедушке стало хуже, и он хочет попрощаться со всеми нами. Не знаю почему, но он желает начать с тебя. Нас с отцом он попросил приехать в воскресение.
   Райн постоял немного, задумавшись.
   -Интересная новость, мам. Она меня заинтриговала. Хоть голова у меня болит, и я туго соображаю, но начинаю думать, что здесь пахнет каким-то секретом, который дедушка хранил долгие годы и, наконец, решил открыть. Я вот сейчас начинаю припоминать, что Дедушка Эррис всегда казался мне немного таинственным. Мам!.. - неожиданно воскликнул Райн. - Может, он хочет открыть секрет своего долголетия! Он явно пил всю свою жизнь какое-то специальное омолаживающее снадобье. Не каждый же берет столетний рубеж, как это удалось ему. Хотя, нет.... - Райн махнул рукой, отвергая свою собственную идею. - Он не делился бы этим секретом исключительно со мной, а рассказал бы всем Фарр-Тойлам без исключения. Даже Лои, моей трехлетней троюродной племяннице. Ну да ладно, завтра утром обязательно поеду, чтобы узнать обо всем этом. И сейчас же перезвоню Десси на работу и спрошу, составит ли она мне компанию... по разгадыванию тайны, приготовленной нам с ней дедушкой Эррисом. Ведь должно же что-то быть во всем этом. А может так станется, что нам необходимо будет обязательно раскрытье ее, эту тайну, чтобы спасти все наше человечество от неминуемой гибели... - закончил он фразу с таинственной ноткой в голосе.
   В продолжение Райн послал матери воздушный поцелуй, напомнил, что будет обедать вместе с ними, и поспешил в свою комнату. Ему даже показалась, что голова уже, вроде как, и перестала болеть. Немного, правда, постукивало в висках. Но это было, скорее всего, от возбуждения, которое им овладело.
   Ленетт проводила его взглядом, пока он проворно взбирался ступеньками наверх.
   -Спасатель человечества ты мой, - она покачала головой. - Фантазер, вот ты кто! - проговорила напоследок тихим голосом и отправилась разогревать обед.
  

Глава 2

  

"ТАЛИСМАН" СТАРОГО ЭРРИСА

  
   Мать давно уже была на ногах, когда Райн, протирая сонные еще глаза и зевая, спустился на кухню.
   -Доброе утро, мама! Думал, ты еще спишь. Я бы мог и сам приготовить себе завтрак. Кто-кто, но вот ты точно меня балуешь. Заботишься обо мне, будто я ребенок и мне все еще пять лет.
   -Я забочусь о тебе не как о ребенке, а как о мужчине. Это разные вещи, и ты не должен их путать. Вы, мужчины, сильны духом и телом, но, независимо от возраста, постоянно нуждаетесь в нашей, женской, заботе. Кстати, как твоя голова? Уже прошла?
   -Да. Еще во время ужина боль как рукой сняло, и я о ней сразу забыл.
   -Может оттого, что вы с отцом шутили без устали, угадывая всевозможные мистические версии "тайны дедушки Эрриса". Когда мы легли спать, отец еще два раза заходился смехом, вспоминая их. Давно я не видела его таким веселым в конце трудовой недели.... И таким изобретательным, - добавила она неожиданно. Затем усмехнулась, и, пригубив чашечку кофе, о чем-то задумалась, приподняв слегка одну бровь.
   В восемь тридцать, как и планировал, Райн выехал из гаража в приподнятом расположении духа. Стояла безоблачная и безветренная погода. Весенняя пора всегда приукрашивала более яркими, живыми, тонами обыденную жизнь, иногда уже кажущуюся тусклой и бесцветной в зимний период. Это радовало Райна, но еще больше радовало то, что через несколько минут он встретится с Десси и проведет с ней целых три дня. Не расставаясь ни на минуту, добавил он про себя, и от этой мысли и без того уже высокий уровень его хорошего настроения поднялся еще на несколько пунктов, намереваясь перевалить рекордную планку. Такого состояния за ним тоже давно не наблюдалось.
   Андррэ, отец Райна стоял у крыльца, сложив на груди руки. Райн остановил "Патрэ" напротив него. Когда Андррэ приблизился, опустил стекло на дверках. Тот склонился, ухватившись руками о крышу автомобиля, и, осмотрев внутреннюю обстановку салона, спросил со знанием дела, указывая на плюшевую фигурку, свисающую с зеркала заднего вида, прикрепленного к лобовому стеклу:
   - Этого медвежонка Лоппито твоя Десси недавно здесь тебе прицепила, правда?
   Медвежонок Лоппито, знаменитый персонаж детских книг, считался символом, приносящим удачу. Райн взглянул на фигурку и, помахав головой, перевел взгляд с него на отца.
   -Мне его подарила мама, когда я шел сдавать первый вступительный экзамен в Высшую Школу Науки. С тех пор я с ним не расстаюсь.
   -Да?.. - отец в растерянности почесал мочку своего правого уха. - Не видел его у тебя раньше.... Ну, не важно. Что я хотел спросить-то тебя? Сколько думаешь пробыть в усадьбе?
   -Не знаю, пап. Думаю, что все два дня. Десси едет со мной, поэтому спешить мне будет некуда. Заодно дождемся вас с мамой. В воскресение съедутся все родственники. Многих я давно не видел. Это будет приятная встреча для нас всех.
   Отец кивнул в согласии головой. Он знал, что Райну нравилось проводить время в усадьбе. Свежий воздух, отсутствие городского шума всегда навивали на него мировоззренческие мысли. В усадьбе, находящейся в пятистах километрах от столицы этого было в избытке. Ну а когда возле него была его Десси, так он вообще витал в облаках счастья.
   -Будет неплохо, если вы нас дождетесь! Если появится возможность, махнем в Золотой залив. Хочешь? - предложил Андррэ, отводя от сына взгляд. Он боялся опять попасть впросак, как с медвежонком, потому что не знал, как сын отреагирует. Ведь он давно уже не предлагал ему ничего подобного. А раньше, лет пятнадцать назад, рыбалки и экскурсии в лес были для них привычными занятиями. С тех пор отношения между ними стали другими.
   -Пап, ты это серьезно? - воскликнул радостно Райн. - Я буду очень рад. После того, как я поступил в Высшую Школу, мы ни разу не ездили с тобой на рыбалку.
   -Думаю, мы это наверстаем. - Отец облегченно улыбнулся, взглянув сыну в глаза, слегка стукнул ладонью по крыше "Патрэ" вместо прощания и сказал напоследок: - Будь осторожен на дороге! И позвони нам с матерью, когда уже будете в усадьбе!
   Райн ему подмигнул, словно давнему другу, пообещал, что сделает, как он просил, и направился к воротам, которые зашумели, отъезжая по монорельсе y скрываясь в каменной стене.
   Ему понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до центра столицы. Десси, с сумкой в руке, ждала его у входа в многоэтажный блок, где она жила вместе с родителями.
   Райн вышел из машины, взял у Десси сумку, нежно прижал девушку к себе и поцеловал в губы.
   -Как дела? - спросил он, бросая сумку в багажник. - Ты не очень огорчена, что не пойдем сегодня на концерт "Бимми Тролля"? - он вновь приблизился к девушке и, произнося слова извиняющимся тоном, продолжил. - Я обещаю, что на следующей неделе мы обязательно...
   Он не договорил, потому что Десси прижала свой тоненький пальчик к его губам.
   -Не оправдывайся Райн! Я очень рада, что мы проведем время в усадьбе. Потому что будем вместе. А это самое для меня главное. Хоть мне и нравятся ребята из "Бимми Тролля", они не идут ни в какое сравнение с тобой. И никто не идет. Мы не виделись только два дня, а я ужасно соскучилась по тебе. После вчерашнего разговора, когда ты так странно на меня смотрел, я почувствовала непреодолимое желание сделать все, что может тебя осчастливить. И мне показалось, что я еще сильней тебя люблю. Сильно, сильно...
   Десси с силой вцепилась своими пальчиками в его большие и крепкие руки. После этих слов, Райн опять прижал ее к себе. Почувствовал, как чаще забилось его сердце.
   -Дорогая, любимая, я тоже за тобой скучал. Если тебе еще не надоело слышать от меня эти слова, я повторю их снова: я тоже люблю тебя, очень сильно люблю.
   Десси провела пальцами по его гладковыбритой щеке.
   -Глупенький ты мой. Кому это может надоесть?! Я согласна слушать эти твои слова всю жизнь.
   Усадьба Долл-Эна, куда Райн и Десси сейчас направлялись, двигаясь на юг по скоростной автотрассе, на протяжении вот уже нескольких веков принадлежала династии Фарр-Тойлов, переходя от деда к отцу, от отца к сыну, и считалась фамильной собственностью. Она была сравнительно небольшой, площадью всего два гектара. Когда-то значительная ее часть была отведена под ферму, на которой разводили галларов, одомашненного вида птицу, и которая приносила неплохие доходы своим хозяевам. Но со временем надобность в этом промысле отпала, и теперь всю территорию усадьбы занимал фруктовый сад и живописные цветочные клумбы, разделенные дорожками, выложенными камнями изумрудного цвета. Начиная с ранней весны, когда снег с клумб полностью сходил, и до поздней осени, когда их усеивала пожелтевшая опавшая с деревьев листва, усадьба была похожа на настоящий райский уголок. Она радовала глаз своеобразным сочетанием ярких окрасок и благоприятно действовала на сознание умиротворяющей тишиной. Поэтому сюда часто любили съезжаться родственники, чтобы отвлечься от насущных проблем, Здесь им с легкостью удавалось это делать.
   Сейчас усадьба принадлежала старому Эррису Фарр-Тойлу, прадеду Райна. Ему было 103 года. В усадьбе он провел более половины своей жизни. Именно там, сидя за столом в рабочем кабинете старого домика, сохранившегося до сих пор, он создал пятьдесят лет назад научные работы, позволившие с большей отдачей использовать пространство H-Renn. Эти работы прославили Эрриса. Благодаря новым схемам навигационных систем транспортировщиков, созданных им, удалось сократить время перемещения через пространство с трех часов восемнадцати минут до, всего лишь, тридцати шести минут. Это было невероятным, грандиозным достижением. Доорт, соседний дружеский мир, стал намного ближе, что для бизнесменов и политиков обоих миров имело неоценимое значение.
   Производственно-торговая фирма Форрус Кронн, занимающаяся до этого на протяжении нескольких столетий выпуском и реализацией реактивных ускорителей для легковых автомобилей, проявила завидную проворность, первой предложив Эррису Фарр-Тойлу гонорар за его работу. И не поскупилась, заплатив в конечном итоге огромную сумму за патент и право пользования его новыми схемами. Уже через год она наладила производство новейших транспортировщиков. Андррэ Фарр-Тойл, отец Райна, работал сейчас на фирме начальником конструкторского бюро, сменив на этом посту восемь лет назад Куррта Фарр-Тойла, своего отца и деда Райна.
   Денежная сумма, полученная Эррисом после подписания в нотариальной конторе вместе с представителями фирмы всех необходимых документов и векселей, стала для него прочным финансовым фундаментом. Часть суммы он потратил на приобретение акций этой же фирмы, прибыли которой возросли в последующие два года на несколько порядков. Это позволило Эррису вести размеренный и беззаботный образ жизни вместе со своей женой Рейчел в усадьбе Долл-Эна, которую он считал талисманом своей удачи. Он как раз и дал распоряжение снести ферму для разведения галларов и превратил усадьбу в настоящий райский уголок.
   Восемь лет назад Рейчел умерла. Ей было 94 года. Для Эрриса это явилось невосполнимой тяжелой утратой. Оставшись один, он долго горевал по "ушедшей в лучший мир" супруге, отчего его здоровье ухудшилось. Он быстро сдал. Спустя год у него отказали ноги, и он уже мог передвигаться только сидя в инвалидной коляске. С тех пор при нем постоянно находилась медсестра-сиделка, заботливо ухаживающая за ним вот уже на протяжении семи лет.
   Кроме них в усадьбе жили два садовника, следящие за садом и цветниками, со своими женами, двумя веселыми толстушками-хохотушками, как давно прозвал их Райн, которые отвечали за кухню. В обычные дни у женщин было мало работы, но когда наезжали родственники, и усадьба наполнялась гомоном детских голосов, им доводилось работать, закатав рукава.
   Раз в два дня старого Эрриса навещал доктор Лонн, живший по соседству и уже давно, еще при жизни Рейчел, ставший семейным врачом супружеской четы Фарр-Тойлов. Во время этих визитов он снимал данные функций его организма и записывал их в свой особый журнал. После чего по два-три часа сидел со стариком, беседуя с ним на всевозможные темы, и выпивая по стаканчику высококачественного выдержанного баллтонского вина. Собственно, доктор Лонн и позвонил вчера утром и сообщил матери Райна, что дедушка Эррис, как называли его все родственники, сообщил ему о своих предчувствиях. Старик не говорил прямо, что доживает последние дни, но его слова о том, что он хочет попрощаться с родными, были тому прямым подтверждением. Самым неожиданным, даже для доктора, оказалось то, что первым в "дедушкином списке" почему-то оказался Райн. Ведь старый Эррис действительно не выделял никого из своих близких. Два сына, три внука и две внучки, восемь правнуков и пять праправнуков, а также все их жены и мужья, были одинаково любимы. Он уже давно составил завещание, разделив все свое состояние поровну между ними.
   Райну не терпелось узнать, почему он был первым. Он ехал в компании своей любимой девушки и перекручивал все это в голове. Спустя час с четвертью, после того, как вместе с Десси покинули столицу, они уже были возле высоких двойных решетчатых ворот усадьбы. Они тихо отворились, едва автомобиль приблизился к ним. Райну въехал внутрь двора и через несколько мгновений остановил свой "Патрэ" возле большого трехэтажного особняка. Старого Эрриса он увидел сразу, едва выйдя из машины. Тот смотрел на них, сидя в инвалидной коляске в глубине сада возле большой, в виде холма, клумбы, на которой "горели" распустившиеся риллии, похожие по форме на тюльпаны, только раз в пять крупнее. Райн и Десси направились к нему.
   Слева от того места, где он находился, убаюкивающе журчал искусственный ручеек, пробивавший себе дорогу среди камней и впадавший в небольшой прудик с прозрачной, словно слеза, водой. В нем неторопливо, точно зачарованные, плавали декоративные рыбки различных размеров, форм и расцветок.
   -Дедушка Эррис! - первой подошла к улыбающемуся старику Десси и, нагнувшись, поцеловала его в запавшую щеку.
   Когда эти же действия повторил Райн, Эррис радостно похлопал его по спине.
   -Я очень рад, что ты не один. Твоя Десси выглядит, как ангелочек, и вы очень хорошо смотритесь вдвоем, - прошептал он ему на ухо, потом громко спросил:
   -Как доехали, внучата? Летели "с ветерком", правда?
   -Сейчас уже иначе никто и не ездит. Современным автомобилям с их ускорителями не хватает только крыльев, чтобы взлететь в облака, - ответил Райн.
   Выпрямившись, он рассмотрел внимательно старика. Эррис был одет в шерстяной свитер крупной вязки, ноги покрывал теплый плед. Справа от коляски стоял небольшой раскладной столик с пустой чашкой от чая. Это означало, что сиделка превосходно справлялась со своими обязанностями. Зато, бросившаяся еще издалека, пожелтевшая кожа лица и рук, а также запавшие глаза говорили совсем о другом. Болезнь уже полностью овладела его телом. Эта болезнь не была страшна для других, не была опасна для молодого организма. Потому что этой коварной и беспощадной болезнью была старость. И она бесповоротно входила в свои права. Райн всей душой жалел его, и ему было тягостно от мысли, что дедушка Эррис скоро оставит этот мир и их всех. Он был хорошим, добрым и отзывчивым человеком. Все родные его очень любили.
   -Ладно, ладно. Не разглядывай меня так. Я знаю, что плохо выгляжу, - дед тяжело вздохнул. - И знаю, что близок мой конец. Как ни сопротивляйся, а природа свое дело делает без выходных и отпусков. Не позволяет нам дряхлым и обессиленным долго страдать самим и заставлять страдать окружающих нас заботой людей.
   -Дедушка Эррис. Я не хочу, чтобы вы так говорили. Вы еще долго будете с нами...
   Старик покачал головой.
   -Боюсь, что это не так, внучек. К сожалению, я уже точно это знаю. Последние ночи мне постоянно снится бабушка Рейчел. Она сидит за столом, накрытым всякими яствами и угощениями. Ничего не говорит, только машет рукой, приглашая меня пройти к столу. Приглашает отведать все эти кушанья, выпить вина и отпраздновать с ней нашу встречу после столь длительной разлуки...- дедушка помолчал несколько мгновений и продолжил: - Завтра приедут все мои дети и внуки. Хочу посмотреть на них в последний раз перед тем, как последовать дорогой, которой ушла отсюда бабушка Рейчел. Хочу попрощаться с каждым в отдельности. Думаю, что приближающаяся неделя будет последней для меня... - он вновь замолчал и поднял глаза к небу, где летали вернувшиеся уже с приходом весны, весело щебечущие ласточки. - Сегодня я попросил приехать тебя, Райн. Ты наверно удивился, узнав об этом, и не раз задавался вопросом: почему именно тебя? Да, да, внучек. Именно тебя, а не кого другого. На это есть особые причины. И я тебе сейчас все объясню.... Вы не голодны после поездки, дорогие мои? - неожиданно спросил старик.
   Получив отрицательный ответ, Эррис удовлетворенно кивнул головой и продолжил:
   - Тогда покончим с этим сейчас. Потом Ноенн, моя заботливая сиделка, угостит вас чем-нибудь, если вы не будете возражать. Кстати, вот и она.
   Старик поднял руку, указывая ею в сторону дома. Райн и Десси одновременно обернулись. К ним шла женщина одетая по-домашнему. Хоть она официально числилась здесь как медицинский работник, униформой не пользовалась. Ей было за пятьдесят, и выглядела она слегка полноватой, но не настолько, чтобы можно было назвать ее, как жен садовников, толстушкой. Она была строгой и требовательной к приезжавшим родственникам. Следила, чтобы никто из них не переутомлял старика.
   Ноенн подошла и первым делом поздоровалась с Райном и Десси и справилась об их родителях. Потом приблизилась к Эррису, поправила плед и положила на столик, то, что принесла из дому.
   -Вам не холодно? Вы слишком долго находитесь на свежем воздухе. Утром он еще прохладен, - сказала она громко, чтобы Эррис отчетливо ее услышал. В последнее время он жаловался на слух и часто просил ее говорить громче.
   -Не тревожься, дочка! - прервал он ее речь. - Думаю, что не успею уже схватить простуду. Хотя предпочел бы еще месяц-другой поваляться на больничном и попринимать от тебя уколы, - он потер через плед левую ягодицу и добавил. - Некоторые у тебя получались здорово, почти безболезненно.
   Ноенн не обратила внимания на его шутливый тон. Положила ладонь на его лоб и недовольно покачала головой.
   -Еще десять минут, и поедем в дом. Днем будет теплей, и я опять вас вывезу. Повожу по саду.
   Когда остались одни, старый Эррис обвел взглядом молодых людей, потом указал рукой на предмет, принесенный Ноенн.
   -Подойди и возьми это, внучек!
   Райн приблизился к столику. На нем лежала перевязанная серым шнурком папка. Она была картонной и очень древней. Райн взял ее, и его нос сразу же уловил запах старины. Этой папке было лет сто, не меньше. Картоном и бумагой, изготовляемых из дерева, на Артауссе уже давно не пользовались. Чтобы не уничтожать на планете лесные массивы, был изобретен пластенолл-3. Этот биологически чистый материал очень похож на бумагу по своим внешним качествам, он не поддается воздействию окружающей среды и может храниться в течение длительного времени без создания для этого специальных условий.
   -Что это, дедушка Эррис? - он взглянул на старика, потом на Десси и по ее виду понял, что она думает то же самое - эта папка и явилась причиной их приезда.
   -Развяжи ее!
   Райн развязал шнурок и открыл папку. В ней были бумажные листки, более сотни. От времени они пожелтели, некоторые почти почернели. Напечатанный на них текст едва читался. На многих листках просматривались круглые печати и угловые оттиски. Без сомнения, это были старые документы. Он опять взглянул на старика, ожидая объяснений.
   -Это мой талисман, принесший мне удачу, Райн. Я нашел эту папку, покрытую слоем пыли, когда обследовал, едва войдя во владение усадьбой, чердак старого домика, в котором живут сейчас мои садовники со своими женами. Он тогда был единственным здесь жилым домом. В папке я обнаружил отчеты по работе одного Исследовательского центра с длинным названием, в то время уже не существовавший. Я даже не смог отыскать его название в справочниках. Он функционировал, по-видимому, очень давно, и поэтому сведения о нем полностью отсутствовали. Многие из этих документов подписаны человеком, носящим фамилию Фарр-Тойл. Поэтому предполагаю, что она принадлежала одному из наших с тобой предков, работавших в Центре. Не буду вдаваться сейчас в подробности. У тебя потом будет достаточно времени, чтобы с ними ознакомиться. Скажу только, что там я наткнулся на отчет о проведении некоторых экспериментов по пространству H-Renn. Я был специалистом в этой области, и отчет меня заинтересовал. Потому что нашел в нем некоторые формулы по пространству H-Renn, с которыми раньше не встречался. В отчете говорилось, что эксперименты не удались. Одного беглого взгляда на формулы мне хватило, чтобы понять - почему. Также я понял, почему их никто не видел. В них была ошибка. Одна малюсенькая ошибка. Поэтому эксперименты не удавались. И именно поэтому эти формулы забросили, забыли и стали использовать другие. Я принялся за работу. Внес поправки в формулы и открыл новый, более практичный и более экономичный способ преодоления пространства H-Renn. Все, что произошло дальше, думаю, тебе известно - я заработал на этом кучу денег. Об этой бесценной для меня папке, которую я хранил все это время, не знал никто. Даже Рейчел, моя драгоценная супруга...
   Старый Эррис прервал свою речь и наклонил голову. Воспоминания о жене заставили его загрустить. Они прождали добрую минуту, но старик молчал и не поднимал головы. Райн решился его окликнуть.
   -Дедушка Эррис! Вы уснули? - спросил он и дотронулся рукой до его плеча.
   -Что? - старик поднял голову и посмотрел на Райна, будто стараясь узнать. - Нет, я не спал, - твердо ответил он. - Просто вспомнил бабушку Рейчел. Бедняга не дотянула три года до нашей "изумрудной свадьбы". Думаете, легко потерять человека, с которым прожил столько лет, дети мои? С ее уходом я утратил интерес к жизни. Мы с ней были одним целым, и я ее очень любил. Когда появился наш первенец, твой дед, она...
   Наверное, старик долго еще рассказывал бы о своей покойной супруге, но его взгляд вдруг остановился на папке, которую Райн держал в руках. Он вспомнил, что разговаривал с правнуком о другом. Хотел опять на нее переключиться, но Райн, увидев, что Десси указывает ему на время, закрыл папку, хотя и не стал ее завязывать. Сунул ее подмышку, потом обошел коляску сзади и принялся толкать ее в сторону дома. Десси пошагала рядом с ними.
   -Я обещал Ноенн, что отвезу вас в дом, дедушка Эррис. Она, наверно, уже приготовила нам напиток и ждет нас на кухне, посматривая на часы. Если вы не против, продолжим разговор там.
   Стрик не отвечал. Скорее всего, даже не слышал, что сказал Райн. Он тихо сопел, склонив голову и упершись подбородком в свой свитер.
   Ноенн ждала их на пороге дома. Она поблагодарила Райна, и сама взялась за коляску, чтобы ввезти ее внутрь.
   -Заснул? - спросила она, заметив, что Эррис не разговаривал и не шевелился. - Отвезу его в кабинет. Включу там камин, чтобы дедушка согрелся. Бедненький, очень утомился. Сегодня рано проснулся. Ждал тебя, Райн. До того, как я вывезла его в сад, раз десять спрашивал меня, не приехал ли ты.
   Она направилась в одну из комнат нижнего этажа, сказав перед этим, что напиток ждет их на кухне вместе с целой тарелкой бутербродов. Райн и Десси прошли туда. С огромным удовольствием выпили по стакану напитка и уплели полтарелки бутербродов. Они были замечательными.
   Пока ели, Райн думал о старом Эррисе. Физические силы покидали его. Это был неоспоримый факт. Хотя сознание еще боролось, и голова мыслила ясно. Однако дедушка действительно доживал последние свои дни. Огонек жизни затухал в нем неумолимо, и он сам это чувствовал.
   Покончив со вторым завтраком, приготовленным для них Ноенн, он придвинул папку и открыл ее.
   -Как ты думаешь, почему он хочет, чтобы ты с этим ознакомился? - Десси с интересом наблюдала за ним.
   -Не имею ни малейшего понятия. И признаюсь, немного разочарован. Я ожидал чего-то более загадочного. Единственную тайну, которая здесь хранилась, дедушка Эррис уже вытащил на свет еще задолго до моего рождения. И я в любом случае не мог бы принять в этом участие. - Райн пересматривал находящиеся внутри папки бумаги. - Здесь же одни отчеты по работе какого-то Исследовательского центра, - он поднес один из листков ближе к глазам и прочел: - "ГАЛАСПРОЕКТЕН". Странное название.... Этому, скорее всего, обрадуется мой отец. Ему за всю мою сознательную жизнь ни разу не удалось заставить меня не то, что ознакомиться, даже взять в руки что-нибудь, связанное с проектами. Я же это не перевариваю.
   -Но ведь дедушка Эррис тоже прекрасно знал об этом, - заметила Десси.
   -Это-то меня и смущает. И мне кажется, что он по своей старческой забывчивости перепутал меня с моим кузеном Ройттом.
   -Тем, что работает в Форрус Кронн?
   Райн кивнул и произнес:
   -Но я все же надеюсь, что ближе к вечеру дедушка развеет наши сомнения по этому поводу. Мне бы этого очень хотелось. В противном случае моему разочарованию не будет предела.
   Райн собрался с мыслями и попытался прочитать содержание одного из документов, того, что держал в руке. Текст читался, но смысла его он не постигал. Хитросплетения научно-технических терминов для него звучали абракадаброй.
   В это время вошла Ноенн и присела возле них. Она выглядела чуть взволнованно.
   -Не нравится мне его состояние, - сообщила она. - Я на всякий случай позвонила доктору. Он приедет с минуты на минуту. Что это? - спросила она, указывая на папку, которую сама вынесла перед этим в сад.
   -Дедушкин талисман, как он выразился, который он хранил много лет. Только зачем он хочет, чтобы я ознакомился с этим? Здесь, как я понял, только технические отчеты одного Исследовательского центра: пространство H-Renn, транспортировщики, научные эксперименты... Я в этом полный профан, и все это для меня - темный лес, в котором я заблужусь за первым же деревом.
   -Что бы там ни было, он хотел, чтобы эта папка принадлежала тебе, Райн. Сказал мне это сегодня утром. Когда я его вывезла во двор, приказал принести ее, как только ты приедешь.
   Ноенн немного призадумалась, явно стараясь что-то вспомнить. После некоторой паузы, когда ей это удалось, она закивала головой.
   -Точно, точно... Он упомянул об Исследовательском центре. Сказал, что тебе будет интересно узнать об одном проекте, который там был разработан.
   Услышав это, Райн сморщил нос и с досадой посмотрел на Десси. Неужели он оказался прав, и папка предназначалась Ройтту, его кузену? Неужели дедушка Эррис мог так ошибиться? Райн смиренно вздохнул и закрыл папку. В таком возрасте это простительно, подумал он. И это означало, что не будет никаких тайн, связанных со спасением человечества. Он сразу почувствовал, что азарт стал уступать место унылому чувству разочарования. Это его насторожило, и он бросил взгляд на Десси. И облегченно вздохнул - она по-прежнему выглядела, как прекрасная лесная фея, которую он безгранично любил.
   -Ладно! - проговорил он, глядя на женщин. - Когда дедушка проснется, попрошу, чтобы сказал, для чего она мне. Честно говоря, боюсь, что он поймет свою оплошность.
   Он признался сиделке о своих подозрениях, после чего, поднявшись, спросил:
   -Госпожа Ноенн, мы можем остановиться в моей комнате наверху?
   -Конечно, дети мои, - ответила женщина, переводя взгляд с одного на другого. - Я ее приготовила еще со вчерашнего вечера. И почему-то была уверена, что ты привезешь с собой Десси. Когда над усадьбой опускается вечер, на небе восходит луна, а сад наполняется запахом цветов, растущих на клумбах, невозможно ни о чем говорить. Кроме как о любви, - добавила она и подмигнула девушке. - Такую возможность сегодня лучше не упускать. Завтра съедутся все остальные, и такая возможность не повторится.
   -Спасибо, госпожа Ноенн. С нетерпением подождем вечера и воспользуемся вашим дружеским советом, - ответил Райн и поцеловал Десси в зарумянившуюся щечку. - А пока что я отнесу папку, подниму наши вещи, а потом отгоню свой "Патрэ" на стояночную площадку.
   После этого поблагодарил еще раз Ноенн за напиток, бутерброды и приготовленную комнату и направился на выход из кухни. Женщины же принялись обсуждать последние новости светской жизни столицы. Уже на выходе Райн бросил еще раз взгляд на Десси. Ее щечки не переставали пылать. Неужели она думала о том же, что и он. Теплый весенний вечер, луна, лавка возле цветочной клумбы. Два года назад. Таким было их первое свидание в городском парке на третий день после знакомства. Свидание, сблизившее их на всю жизнь. Они потом долго еще удивлялись, молча спрашивая самих себя, что на них обоих тогда нашло и почему их поцелуи были такими страстными...
   В этот день Райну не удалось закончить со стариком разговор о папке - состояние его ухудшилось. Его перевезли в спальню на втором этаже особняка и уложили в постель. Он несколько раз просыпался и спрашивал у сиделки, не приехали ли его дети. "Пока еще нет, - отвечала она, - ожидаем их завтра". "Так это еще сегодня, - бормотал себе под нос старый Эррис, - Как долго оно длится!" Потом закрывал глаза и опять засыпал. Доктор до конца дня колдовал над ним, вводя инъекции для поддержания его тающих с каждым часом жизненных сил, от чего вся комната, где он лежал, пропахла больничным запахом.
   Вечером доктор обзвонил всех родственников, чтобы те приехали как можно раньше. Потом уехал домой, сказав, чтобы звонили в любое время, если будет нужно. Ночь прошла относительно спокойно, хотя Ноенн не сомкнула глаз. Райн и Десси находились рядом с ней до тех пор, пока она не заставила их отправиться к себе и отдохнуть. Молодые люди удалились в подавленном настроении.
   -Он умрет этой ночью? - спросила почти плача Десси, когда они вошли в свою спальню.
   -Будем надеяться, что нет. Он так хотел увидеть всех перед смертью...
   К десяти утра следующего дня съехались все. Детишки радостно бегали по зеленым каменным дорожкам сада, довольные тем, что появился случай собраться всем вместе и поиграть здесь. Взрослые же выглядели мрачными, едва узнав о состоянии дедушки Эрриса. Однако, вопреки пессимистическим прогнозам доктора, старику стало лучше. У него будто открылось второе дыхание оттого, что вся большая семья Фарр-Тойлов собралась в его огромном доме. Правда, аппетита у него не было. Ближе к полудню выпил только полстакана сока санерры, приготовленного ему Ноенн.
   За день он поговорил со всеми, лежа в своей спальне. Всех узнавал. Детей спрашивал об учебе. Взрослых - о работе. Иногда шутил. Но скоре выявилось, что его улучшение оказалось обманчивым. В 19:40 он умер. В комнате в этот момент с ним находился Куррт, его старший сын. Дедушка Эррис не прекращал говорить, хотя это ему давалось уже с большим трудом. Попросил, чтобы никто из них не держал на него обиды, если он когда-то сделал что-то не так. Куррт, державший его за руку, при этих словах непроизвольно сжал ее своими ладонями и сказал, что на него никто и никогда не обижался. Дедушка Эррис после услышанных слов замолчал и прикрыл глаза. Через мгновение Куррт почувствовал, как слабая рука его отца дернулась. Глаза приоткрылись и так и застыли, направляя холодный окаменевший взгляд в бесконечную даль. Старый Эррис ступил на дорогу, которая поведет его в "лучший мир", где он встретится вскоре со своей Рейчел.
   Куррт, осознав, что отец скончался, расплакался, поцеловал бесчувственную быстро похолодевшую руку и вышел из спальни, вытирая влажные глаза.
   Дедушку Эрриса похоронили на следующий день на Городском кладбище Халейны, столицы провинции, в муниципальное пространство которой входила усадьба Долл-Эна.
   Ближе к семи усадьба опустела. Разъехались почти все, ведь завтра надо было уже выходить на работу. Несмотря на то, что смерть уносит от нас близких людей, жизнь продолжает свое обыденное движение, и самим нам надо продолжать двигаться вместе с ней.
   Уже начинало вечереть, когда Андррэ и Ленетт вместе с Райном и Десси попрощались с оставшимися в доме и вышли во двор. Они завернули за угол дома и оказались на стояночной площадке. Кроме "Патрэ" Райна, там был родительский пятилетний "Ронди-Навигат" и еще четыре автомобиля принадлежавшие не покинувшим еще усадьбу родственникам, жившим в Халейне. Они уедут завтра.
   -Поедем караваном, пап? - спросил Райн, открывая дверцу своей машины и приглашая Десси садиться.
   -Нет, сын! Вы поезжайте вперед. Мне на моем старичке за твоим новеньким "Патрэ" не угнаться. Встретимся уже дома, в Лооди-Клартт.
   Отец повернулся и посмотрел в сторону угла дома, откуда они только что пришли. К ним торопливым шагом шла Ноенн. В руках она несла перевязанную серым шнурком папку. Увидев ее, Райн развел руками.
   -Боже! - сделал он несколько шагов ей навстречу. - Мы совсем про нее забыли, госпожа Ноенн. Дедушка Эррис наверно сильно обиделся, глядя с небес на такую мою рассеянность. Это непростительно...
   -Ничего страшного. Больше чем уверена, что из-за происходившего здесь ты был слишком далек мыслями от последнего разговора с дедушкой, - сказала Ноенн и протянула ему папку. Потом попрощалась, пожелала еще раз всем им счастливой дороги и вернулась в дом.
   -Что это? - спросил отец.
   -Старые документы и причина моего приезда в пятницу. Дедушка Эррис пожелал, чтобы они принадлежали мне. К сожалению, не успел сказать, чем именно она может быть мне полезна или, по крайней мере, интересна. Возможно, хотел, чтобы она принесла мне удачу, как ему в свое время, - он постучал ладонью по папке и проговорил. - Ты должен помочь в этом разобраться, отец. Мне самому это будет не под силу. В этой папке отчеты по работе одного Исследовательского центра, существовавшего сотни лет назад. Ноенн сказала, что дедушка хотел, чтобы я ознакомился с одним проектом, разработанным этим центром.
   Андррэ подошел к нему и при зажегшемся уже свете фонарей, освещающем стоянку, прочитал крупные буквы на старой потертой бирке:
   -ГАЛАСПРОЕКТЕН. Первый раз слышу о таком Центре. Интересно, кто или что такое Галас, и какие проекты он создавал.
   -Некоторые по пространству H-Renn, - пояснил Райн, вспомнив рассказ дедушки Эрриса. - Поэтому, я прошу у тебя помощи.
   -Ну что же! Попробую помочь. Вечерком, после работы сядем и вместе пороемся в этих бумагах.
   Сказал он и взглянул на Ленетт, которая по непонятным ему причинам выглядела очень довольная.
   Через две минуты оба автомобиля покинули усадьбу Долл-Эна и понесли своих пассажиров домой, а так же к открытию тайны, которая несколько веков находилась закрытой под семью замками. И так и оставалась бы тайной, не найди Эррис Фарр-Тойл древнюю папку на чердаке старого дома. Ту часть тайны, которая непосредственным образом была связана с его работой, он раскрыл и преподнес миру, заработав при этом неплохие деньги. Но то, что он еще в ней обнаружил, было далеко от его увлечений и могло, по его мнению, заинтересовать молодого Райна. Именно Райна, а не его кузена Ройтта. Потому что была связана с его специальностью - Историей Дружественных Миров. Начало этой тайны было на четырнадцати пожелтевших страницах, скрепленных между собой и лежащих на самом дне папки, находящейся сейчас в задней части его "Патрэ" и к которой Райн, по правде говоря, потерял уже интерес, будучи уверенным, что дедушка Эррис все же ошибся. Но дело обстояло не так, хоть в действительности и имело непосредственное отношение к тому самому Исследовательскому центру с длинным названием, которое даже не сохранилось в научных справочниках, как и название проекта, благодаря успешной реализации которого очень давно людям, работавшим в Центре, удалось спасти от гибели мир, называемый Артаусс. Их мир, их планету, их дом...
   Райн не знал еще, что продолжение этой тайны ему предстоит отыскать. И столкнуться со сведениями, которые его ужаснут.
  

Глава 3

  

СТРАНИЦЫ НА ДНЕ ПАПКИ

  
   Жизнь вошла в свой обычный ритм. Из-за того, что рабочая неделя у семьи Фарр-Тойлов, живших в Лооди-Клартт в доме под номером "47-к", началась со вторника, а упущенное на работе надо было наверстывать, этот ритм им показался чуть более напряженным. Особенно это касалось Андррэ. На рабочем столе в его кабинете начальника конструкторского бюро торгово-промышленной фирмы Форрус Кронн за понедельник собралось столько документов и отчетов всех его шести отделов, говорившее о невероятно большом объеме проведенной в этот день работы, что у него голова пошла кругом. Андррэ пришел домой на полтора часа позже, уставший и слегка обозленный. Еще на пороге спросил у Ленетт, как прошел этот "дьявольски тяжелый" день у их сына, и в каком состоянии он вернулся из Министерства.
   Жена сообщила ему, что Райн звонил по видео и сказал, что Министр подкинул ему "сюрприз", поэтому он задержится и придет не раньше десяти вечера. Отец, с сожалением покачав головой, заметил, что "сюрпризы" сегодня были, значит, не только у него, но выразил надежду, что на этом они закончатся, и остаток недели пройдет более спокойно.
   Райн приехал после одиннадцати. Пока без особого задора управлялся с ужином, рассказал матери о "сюрпризе", который ему преподнес сегодня Министр. Его, оказывается, включили в редколлегию нового учебника по Истории Дружеских Миров, предназначенного для общеобразовательной программы. Райн сначала, по правде говоря, обрадовался, но оказалось, что Министерство планировала выпустить его к началу следующего учебного года. Это означало, что в продажу он должен поступить уже через два месяца. И это было еще не все. Министр объявил, что по его личному предложению на Райна возложили ответственность за подготовку расширенного раздела о периоде "зеленых дождей". Теперь в течение этих двух месяцев не будет ни одного дня, чтобы выступить перед студентами, а вечерами он будет таким уставшим, что навряд ли будет иметь желание пойти с Десси на обещанный концерт Бимми Тролля. Потому что, начиная с этого самого вторника, всегда будет приходить поздно с работы.
   После ужина, попрощавшись с матерью, Райн принял душ, ни о чем другом, как о принятии горизонтального положения на своей кровати после него, и не мечтая. Поэтому, натянув пижаму, он прямиком отправился в прохладную постель. О старой папке в этот вечер даже не вспомнил.
   Однако в среду, вопреки ожиданиям, Райн быстро справился с работой. И даже совсем не устал. Наверное, потому, что было захватывающе интересно восстанавливать хронологию давних событий и описывать первые сцены паники, когда на небе в некоторых регионах планеты появились зеленые тучи, полностью заслонившие солнце и на десятки лет покрывшие эти регионы абсолютным мраком.
   Вечером Райн приехал домой всего с получасовой задержкой от обычного режима. В это время отца еще не было. Ленетт же стряпала на кухне, готовя для семьи ужин. Поприветствовав мать и, как обычно, дав ей поцеловать себя в лоб, он, преодолевая быстрым шагом ступеньки, отправился в свою комнату, находящуюся на втором этаже дома. Похоже было, что сильно спешил.
   -Включить видеосвязь! Найти: Десси, домашний номер! - проговорил он отчетливым громким голосом, едва оказавшись у себя, и потом принялся снимать с себя "министерскую" одежду, чтобы одеться по-домашнему.
   Экран монитора, стоящего на столе, засветился после произнесенной Райном фразы, и на нем появилась надпись: "Десси. Домашний номер. Найдено в картотеке! Звонить сейчас?"
   -Да! - опять громко проговорил он и отошел от стола, снимая на ходу белую сорочку.
   Через несколько секунд на экране появился улыбающийся лик его любимой Десси, и она произнесла:
   -Райн, ты где? Я тебя не вижу, дорогой!
   Райн, успевший уже натянуть на себя свежую футболку, одним прыжком достиг стола и сел на стул перед монитором.
   -Я здесь, любимая. Сгораю от желания поговорить с тобой, а мои уши - уловить звуковую частоту твоего божественного голосочка, ласкающего их. Извини, что не позвонил вчера. Слишком поздно пришел, не хотел тебя будить. Зато сегодня у меня хорошие новости. Если дела с подготовкой материала по "зеленым дождям" оставшиеся два дня пойдут так же успешно, как и сегодня, в пятницу - на концерт!
   Девушка радостно захлопала в ладоши. Потом они оба принялись заверять друг друга о большой любви, которую несут в своих пылающих сердцах. Наконец, когда запас согревающих душу слов и выражений закончился, Десси спросила:
   -А как идут дела с папкой? Удалось что-нибудь отыскать?
   Услыхав это, Райн присвистнул и посмотрел поверх монитора. Там на полке книжного шкафа лежала оставленная им еще в понедельник старая папка дедушки Эрриса.
   -Любовь моя! Мне совестно в этом признаваться, но я забыл о ее существовании. Мне даже не хочется ее открывать, потому что считаю это напрасной тратой времени. Лучше подсуну ее отцу. Пусть он поищет! Для себя он точно найдет в ней что-нибудь интересное.
   -Но это будет нечестно по отношению к дедушке, - сказала Десси, и в ее голосе Райн услышал неподдельный упрек. - Как ты можешь даже думать о таком!
   Он почесал мочку правого уха. Его любимая была права. Ради светлой памяти о дедушке, он должен сам порыться в этих бумагах. Хотя бы для виду, изображая глубокую заинтересованность, чтобы старик, наблюдая за ним с небес и указывая на него бабушке Рейчел, сидящей возле него, остался довольным. Райн надеялся, что человеческие мысли в потусторонний мир не передаются.
   -Даю честное-пречестное слово, что сам все пересмотрю. Начну прямо с понедельника.
   -А почему не хочешь сделать это сейчас? Чтобы удовлетворить не только свою любознательность, но и мою. Мне все же кажется, там отыщется какая-нибудь тайна. Ведь ты же об этом сам мечтал, Райн!
   Райн вновь согласился с ее словами. Поэтому, когда они попрощались, и Десси пообещала, что перед сном сильно-сильно подумает о нем, а он на следующий день расскажет, чувствовал ли какие-нибудь импульсы, Райн взялся за папку.
   Положив ее перед собой на стол, в очередной раз развязал серый шнурок. Когда в руках оказались старые листки бумаги, ему не пришлось притворяться, что он задумывается над текстами. Это происходило само собой. В нем снова проснулось желание разобраться во всей этой истории. Ведь дедушка Эррис не страдал склерозом. До последнего своего мгновения он отчетливо мыслил и ни разу не путался в словах. И если старик не ошибся, значит....
   Однако как ни старался, так же, как было и в усадьбе при беглом просмотре этих бумаг, Райн мало что смог понять в них и сейчас. Поэтому долго не задерживался над каждым листком, откладывал его в сторону и брался за другой. Добравшись до дна папки, он обнаружил листки, скрепленные между собой обыкновенной металлической скрепкой, отличающиеся от остальных. Он их пересчитал. Их было четырнадцать, каждый с односторонним текстом. В глаза ему бросился оригинальный шрифт самого текста, обычно используемый книжными издательствами, специализирующимися на художественной литературе. Края листков сильно почернели, но сам текст, заключенный в рамку в виде тройной волны, когда-то, по-видимому, синего цвета, читался отчетливо. На первом листке сверху стоял номер страницы из трех цифр, но Райн разобрал только первую - шестерку. Это явно не был отчет о проведенных работах в Исследовательском центре. Он не знал еще, что это могло быть, но вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок.
   -Бог ты мой! - прошептал Райн и, взглянув на монитор, мысленно поблагодарил Десси, заставившую его взяться за папку. Потом посмотрел вверх и вслух сказал:
   - Полагаю, что это и является тем, с чем вы хотели меня ознакомить, дедушка Эррис.
   Он представил довольно улыбающегося старика, глядящего на него с небес и подмигивающего одним глазом сидящей возле него бабушки Рейчел: "внучек-то догадался!".
   Райн нажал на одну из кнопок монитора. На экране появилась кухня. Ленетт колдовала на ней с продуктами.
   -Мам! - позвал он. - Когда папа приедет, дай знать.
   -Хорошо, мой мальчик! - Она взглянула на него из монитора и помахала рукой, приветствуя. - А ты почему так взволнован? Случилось что-нибудь?
   -Ничего не случилось, мам. Просто взялся за дедушкин "талисман". Хочу немного почитать, пока папа не приехал. Думаю, что нашел в нем кое-что интересное. Потом я к вам спущусь.
   -Хорошо, дорогой! Не буду тебя отвлекать. Расскажешь потом.
   Райн отключил монитор. Затем расположился на середине заправленной кровати, разложив листки на скрещенных перед собой ногах. В таком положении он любил читать. Слева от окна, если на улице был день, ему на колени падал равномерный свет, что было очень удобно при чтении. Сейчас, правда, он воспользовался услугами настенного бра, висевшего у изголовья кровати - за окном уже была ночь.
   Он постарался отключиться от внешних раздражителей и сосредоточиться, чтобы полностью погрузиться в текст. Ему не терпелось отыскать на этих страницах тайну дедушки Эрриса. Он знал, что она была здесь.
   На чтение у него ушло минут тридцать. Он часто перечитывал предложения, стараясь понять их смысл. Иногда отрывался от текста и подолгу задумывался, глядя в пространство. Когда, наконец, одолел последнюю страницу, взглянул на ее обратную сторону, надеясь найти там еще что-нибудь. Но там ничего больше не было. Текст на этом обрывался.
   Странный документ. Это не было похоже на технический отчет, скорее на отрывок из художественной книги. Но, тем не менее, Райн так же не много из него понял. И в первую очередь из-за того, что у прочитанной короткой истории не было ни начала, ни конца. Зато она стала причиной появления в голове у Райна чрезмерного количества вопросов.
   Он встал с кровати и сел за стол. Отложил листки в сторону, включил настольную лампу и подтянул к себе папку, обложку которой внимательно осмотрел. После слова ГАЛАСПРОЕКТЕН, написанного сверху, шел ничего не говорящий Райну кодовый номер. А под ним находилось изображение двух - одна чуть впереди другой - летящих в космическом пространстве планет. Изображение это было уже выцветшим, поэтому цвета планет невозможно было определить. Над планетами и под ними были написаны два слова: Проект Галас-42. Об этом символе и о проекте упоминалось в тексте. И так же говорилось, что проект этот был направлен на предотвращение всемирной катастрофы.
   Поднявшись, он направился к книжному шкафу, занимающему всю боковую стену комнаты. Отыскал на нем два толстых справочника, после чего вернулся с ними и сел за стол. Долго рылся в них, время от времени сверяясь с прочитанным только что текстом, но, по-видимому, результат поисков его не удовлетворил. Он причмокнул языком и отнес справочники назад на полку.
   В тексте говорилось о Галасе, планете существующей в пространстве H-Renn. Это и было точкой преткновения. Согласно "Истории миров", курс которой проходят еще в Предварительной школе, в году F-1171, т.е. 512 лет назад, дружественные миры Доорта и Артаусса открыли существования один другого, и более того, было установлено, что каждый из них является неотъемлемой частью друг друга. Эти два мира существовали миллионы и миллионы лет один возле другого, даже не подозревая об этом. До тех пор, пока не было обнаружено пространство H-Renn, которое и открыло дорогу к познанию реальной структуры мира. Правда вот, "История" говорит только о двух дружественных мирах, существующих и по сей день. И ни о каком третьем мире не было сказано ни слова. Если третий мир действительно существовал, то куда же он мог подеваться, если даже современные энциклопедии и книги по истории его забыли? Это же целый мир! Может, его уничтожили, ведь в этом тексте говорилось об "очистке" этого самого Галаса? Но это невозможно. И по многим причинам. Одна из которых заключалась в том, что, согласно тексту, на Галасе была разумная жизнь. Это была планета населенная людьми, а "чистка" означает уничтожение всей органической массы. Артауссцы не могли уничтожить людей, кем бы те ни были. Райну хотелось найти ответы на эти противоречивые вопросы. Только где и когда. Он сейчас завален работой. А этим поискам надо будет уделять много времени.
   На столе загудел включившийся монитор. Райн, ушедший в свои мысли, этого не замечал, пока не прозвучал голос матери:
   -Райн, мальчик мой!
   Он взглянул на экран.
   - Отец уже приехал.
   -Спасибо, мама! Уже спускаюсь к вам.
  

Глава 4

  

АРХИВ

  
   -Пап, ты слышал когда-нибудь о Галасе? - спросил Райн у отца, когда они втроем сели за стол. Ленетт разливала суп из сапринов, больших раков, обитающих в глубинных водах моря Рош. Подправленный всевозможными специями, он испускал аппетитный запах.
   Андррэ, принял тарелку из рук жены и когда поставил ее рядом с собой, перевел задумчивый взгляд на сына.
   -Это слово связано с Исследовательским центром ГАЛАСПРОЕКТЕН, как я понял. Первый раз я его прочитал в усадьбе перед нашим отъездом, поэтому не имею ни малейшего понятия, что оно может означать. Я вот что думаю. Если название этого Центра не сохранили, возможно, он занимался секретными исследованиями. А если так, то этот Галас и есть этот секретный объект. Ты нашел в папке о нем что-нибудь конкретное?
   -Да. Потом порылся в справочниках, поискал это слово.
   -Нашел, что оно означает?
   -По справочникам выяснил, что Галас - женское имя. Им пользовались семь веков назад.
   Андррэ приподнял брови.
   -Для женского имени звучит чарующе. А то, что им пользовались семь веков назад, наводит меня на мысль, что дедушка Эррис потому тебе подарил эту папку, что знал твою тягу к открытию тайн истории, вот и подкинул тебе по ней задачку. Я прав? - спросил он, с удовольствием принимаясь за суп.
   - Угу! - проговорил Райн и тоже взялся за ложку.
   Некоторое время все молча наслаждались супом, когда слово опять взял отец.
   - Что это за женщина по имени Галас? И почему над несчастной проводили секретные эксперименты? Тебе тоже удалось узнать об этом?
   -Согласно тексту, который я только что прочитал, Галас - это не несчастная женщина.
   Родители посмотрели на него с удивлением.
   -И кто же тогда? - спросил отец, перестав на мгновение жевать. Только что сын сказал, что Галас это женщина, теперь говорит, что не женщина. Он не только охотник тайны разгадывать, а еще и не прочь тумана побольше на эти тайны напустить.
   -Галас - это мир, существующий по ту сторону пространства H-Renn. Третий мир. Третья планета, летающая параллельно с нами. И, по-видимому, несколько веков назад на нем была какая-то серьезная проблема. О ней я прочел в неофициальном документе из старой папки. В справочниках же ни о Галасе, то есть третьей планете, ни о тех событиях, произошедших еще задолго до обнаружения Доорта, абсолютная тишина. Вроде как этот мир и не существовал никогда.
   Ленетт, молча слушавшая рассказ Райна, состроила недоверчивую гримасу.
   -Этого не может быть. Кроме Артаусса и Доорта в пространстве H-Renn больше не существует миров. Это научно установлено. И в Истории о третьем мире ничего не говорится. Кому, как не тебе это лучше всего знать.
   Все трое опять молча жевали, думая над словами Райна. Когда покончили с супом, Ленетт положила каждому в тарелку по две отбивные из мяса рогги, дикого кабана.
   -А может так случиться, что о третьем мире специально умалчивают? Может, на это есть особая причина. Как ты думаешь, отец?
   -Вряд ли, сын. Если третий мир действительно существует, о нем бы знали все. Какой смысл о нем молчать?
   -А вдруг он чем-то опасен для нас, - не унимался Райн. - Может, на нем какая-то заразная болезнь, способная уничтожить всю нашу цивилизацию. Поэтому полеты туда прекратили, даже запретили упоминать о нем. Этот текст не официальный документ, но там говорится, что Галас представлял какую-то угрозу Артауссу.
   Отец задумался, смотря вдаль и молча пережевывая отбивную.
   -Даже не знаю, что и сказать. В том, что этот Центр существовал и занимался исследованиями пространства H-Renn, нет никаких сомнений. Подтверждение этому - формулы, обнаруженные дедушкой Эррисом. И если там говорится об этом неизвестном всем нам мире, значит.... Честно говоря, я даже боюсь об этом подумать. Ведь существование третьей планеты противоречит Теории строения Вселенной.
   -Интересно было бы узнать об этом! - проговорил Райн.
   -Вот ты и узнай!
   -Как я это сделаю, если об этом Галасе нигде не написано? Если о нем никто ничего не знает.
   -А ты в Государственный Архив съезди. Думаю, это единственное заведение у нас в стране, где можно наткнуться на множество неразгаданных тайн.
   -Отец! - воскликнул радостно Райн. - Ты гений!
   -Да какой я гений! - отозвался Андррэ, вытирая рот салфеткой. - Просто стараюсь помочь своему сыну. Не делами, так хотя бы дельными советами. Что у нас к чаю, дорогая?
  
   Утром следующего дня, приехав на работу, Райн отыскал у себя среди деловой корреспонденции визитную карточку Государственного Архива Артаусса. На ней был указан только номер звукового телефона. Номер видео отсутствовал. В стиле "ретро", заметил про себя Райн и незамедлительно перезвонил туда. Без особого труда договорился с женщиной-администратором о визите. У нее был довольно приятный голос. Райн прикинул, что ей должно быть лет 45. Ну, максимум - 50.
   Полдела было сделано. Теперь надо было уговорить Министра, чтобы разрешил ему поехать в Архив. Но как? Зная объемом работы, что имел Райн, тот замашет руками в знак категорического протеста. Вспомнив о периоде "зеленых дождей", он нашел причину, по которой Министр не сможет ему отказать.
   Этот период относился к интервалу между годами Е-8600 и F-0200. А это почти две тысячи лет назад. Есть зацепка - без архивных данных здесь не обойтись. Немного неудобно, ведь искать в Архиве материалы по нему Райн даже и не собирался. О периоде "зеленых дождей" он имел достаточно информации у себя в каталогах и справочниках. Но ссылка на него была единственной сейчас возможностью вырваться из Министерства.
   Райн провел "открытое голосование". Результаты не удивили и, самое главное, - удовлетворили. Потому как, на поставленный вопрос, разрешается ли чуть-чуть приврать Министру Образования и Занятости Молодежи ради обнаружения и раскрытия важных исторических фактов, обе его руки проголосовали "да". Все они, впрочем, как и сам Райн, были за то, чтобы не упустить подвернувшуюся возможность, а значит - отправиться сейчас же на поиски Галаса.
   Как он и предполагал, Министр дал добро. Спустя полчаса Райн уже ехал по главной автотрассе города, на которой вскоре показался знак с надписью "Государственный Архив", указывающий на то, что для того чтобы попасть к нему, надо было занять третью полосу, на которой заканчивалось уже скоростное движение. Райн последовал указаниям знака сбросил скорость и через несколько десятков метров оказался в длинном туннеле, предназначенном для двустороннего движения и хорошо освещенном на всем протяжении яркими газоразрядными лампами. Вскоре, миновав туннель, дорога пошла через парк и привела его на широкую асфальтированную площадку. Она находилась перед длинным фасадом трехэтажного здания и была расчерчена широкими линиями фиолетового цвета на три ряда одинаковых по размерам прямоугольников для парковки. "Патрэ" занял один из прямоугольников в первом ряду площадки возле находившихся здесь четырех автомобилей. В Архиве уже были посетители.
   Райн вышел из машины и осмотрел здание, чем-то похожее на учебные корпуса Высшей Школы Науки, так как имело такие же большие, из звуконепроницаемого и прозрачного материала окна и единственный вход строго по середине. Это здание насчитывало уже не одну сотню лет, потому что современные постройки имели более экстравагантные архитектурные оформления.
   Он поднялся по бетонным ступенькам, спускающимся от входа прямо к стояночной площадке, и вошел внутрь здания. В пустом, с высоким потолком и хорошо освещенном вестибюле, строго напротив входной двери, была широкая мраморная винтовая лестница с невысокими, но достаточно массивными металлическими перилами; а справа, у стены, стоял длинный письменный стол. Он являлся здесь единственной обстановкой. За столом, лицом к входу, сидела женщина, она читала, держа в руках, толстый томик.
   Когда Райн вошел, она оторвала взгляд от книги и посмотрела на него поверх очков. Райн улыбнулся и направился в ее сторону. Он предположил, что, скорее всего, это была администратор и единственный работник Архива, с которой он договаривался по звуковому телефону, находясь еще в Министерстве, о возможности визита. Она любезно назначила ему встречу на сегодня.
   Шагая по ковровой дорожке, Райн вдыхал воздух, которым было наполнено все помещение. Он отдавал стариной. Так пахло в библиотеке Школы Науки, в том ее зале, где хранились древние, имеющие не менее ста лет, бумажные книги. Этот запах навевал загадочность, что еще больше подхлестывало сознание молодого человека, беспрестанно стремящееся искать разгадки к существующим тайнам. Так же пахла и старая папка, полученная от Эрриса.
   Подойдя к столу, Райн готов был уже произносить слова приветствия, но на мгновение растерялся. Лицо женщины и ее руки, державшие книгу, были покрыты огромным количеством морщин, говорящих о ее солидном возрасте. Хотя, когда Райн разговаривал по звуковому телефону, представлял себе собеседницу средних лет. Здесь действительно все было в стиле "ретро", подумал он, едва удержав непроизвольную улыбку.
   -Доброе утро! - произнес он после некоторой задержки. Потом достал из кармана визитную карточку и, сверяясь с ней, спросил. - Госпожа Анна Грейс?
   -Да, это я, - произнесла она ровным и довольно приятным голосом.
   Без сомнений это с ней он говорил по телефону. Он узнал этот голос. Райн внимательно всмотрелся в ее лицо. В молодости, должно быть, она была достаточно привлекательной, и морщины, всеми силами стремящиеся сейчас состарить ее, не в состоянии были этого скрыть.
   -Чем могу служить? - задала она вопрос, чтобы отвлечь молодого человека от изучения ее внешности.
   -Моя фамилия Фарр-Тойл.
   Женщина кивнула и, сняв очки, внимательно осмотрела Райна. Потом задумчиво, прикусив кончик дужки очков, произнесла:
   -Молодой человек, любящий решать кроссворды, разгадывать головоломки и мировые тайны? Интересное у вас хобби, господин Фарр-Тойл.
   Райн улыбнулся, пряча визитную карточку в карман. Прежде чем назначить время встречи, госпожа Грейс заполнила длинную анкету данными, которые он сообщил по звуковому телефону. И теперь знала о нем почти все.
   - Позволите ваш идентификационный номер?
   Райн достал из внутреннего кармана пиджака тонкую прямоугольную пластинку, сделанную из мелитрона-6, прочного и, в то же время, гибкого материала. Она содержала несгораемый чип и являлась идентификационным документом, наподобие паспорта, каждого гражданина Артаусса, их свободной страны. Райн вложил ее в протянутую худую руку. Женщина сунула ее в отверстие специального, считывающего с чипа данные устройства, встроенного в стол справа от нее, и на экране небольшого монитора появились его данные и фотография. Потом она чуть выдвинула полку стола и постучала по клавишам, имеющимся там, вводя свой персональный код администратора Архива. После чего вернула Райну его документ. Принтер, стоящий там же возле нее, загудел. Когда тот замолчал, она положила перед ним лист с текстом и протянула ему пластиковую карточку с магнитной лентой.
   -Это ваш пропуск. С ним вы сможете пройти в любое отделение Архива. А теперь, подпишитесь здесь!
   Она указала пальцем место на листке, где надо было подписаться.
   -Между прочим, я знавала вашего прадеда. Эрриса Фарр-Тойла. Интересный был человек. Наверно, его в семье все любили? - сказала она, пряча подписанный лист в выдвижной ящик.
   Райн изобразил всем своим видом, что Эрриса Фарр-Тойла знала, наверно, половина страны, на что пожилая женщина не замедлила ответить.
   -И знавала, к вашему сведению, не понаслышке. Я преподавала философию на его факультете. Он ее терпеть не мог, хотя я поставила ему десять баллов за его старания. А вот с дедом, ни тем более с вашим отцом, я лично не знакома. Когда ваш дед, Куррт кажется, учился в Высшей Школе Науки, я уже работала здесь, в Государственном Архиве. Мне было сложно угнаться за мышлением молодых людей, изменяющимся с каждым новым поколением.
   Райн был удивлен, услышав это, ведь дедушка Эррис умер в возрасте 103-х лет.
   -Сколько же вам лет, госпожа Грейс? - спросил он, но тут же осекся и поправился. - Извините! Бестактный вопрос для джентльмена.
   -Ничего страшного, молодой человек. Я вполне понимаю ваше любопытство, и могла бы его удовлетворить. Но пусть это, все-таки, останется тайной, ведь вы их любите. Только скажу, что никто никогда не давал мне моих лет. Даже сейчас, - не без тени кокетства добавила она. - Поэтому у меня всю жизнь было много поклонников. Но всего один любимый мужчина.... Вернемся, однако, к теме вашего визита! Есть что-либо конкретное, что вас интересует? Я могла бы подсказать, в какую часть Архива вам отправиться, чтобы не терять времени.
   -Да. У меня есть конкретная тема. Правда, не знаю, найду ли интересующие меня сведения. Они относятся к давнему периоду. В энциклопедичных справочниках, по крайней мере, этих сведений нет.
   -Далеко же завело вас любопытство. Ну что же! Давайте посмотрим!
   Госпожа Грейс надела очки и стукнула пальцем по одной из клавиш. На экране появилась страничка для поиска данных. Она выжидающе смотрела на Райна, держа руки на клавиатуре.
   -Какой приблизительно период вас интересует? Компьютер нам поможет выйти из затруднительного положения. Даже укажет, в каком блоке находится эта информация, если, конечно, отыщет ее у себя в памяти.
   -Период между годами F-0900 и F-1200.
   Госпожа Грейс записала года в отведенной для этого клетке страницы поиска.
   -Не так уж и давно. От пятисот до восьмисот лет назад. Для истории цивилизованной жизни Артаусса, насчитывающей уже более пятидесяти тысяч лет, это, можно сказать, - вчера. Теперь назовите тему, вас интересующую.
   -Галас, - тихо произнес Райн. - Выпавший из истории третий мир.
   Госпожа Грейс не стала записывать в следующую клетку название темы поиска. Она сняла очки и положила их на стол, после чего взглянула в глаза Райну. Похоже было, что она этого не ожидала. Она смотрела на молодого человека, но ему трудно было понять, что выражает ее взгляд: внезапно охватившее ее волнение, чрезвычайное удивление или же опасение. Но через секунду он уже не выражал ничего. Госпожа Грейс только произнесла:
   -Ваше любопытство и стремление к раскрытию тайн действительно завели вас чрезмерно далеко, господин Фарр-Тойл. И поверьте, что я не имею в виду временной период или же расстояние. - Она долго молчала, глядя на Райна, будто пыталась на всю свою оставшуюся жизнь запомнить каждую черточку его обличия. - Третий мир действительно существовал, - наконец вымолвила она. - Интересно, где вы выкопали о нем сведения? Ведь он и то, что с ним произошло, стерто навечно из памяти нашей цивилизации.
   -Я это уже понял. Стерто основательно. Так, что Галасу не нашлось места в нашей Истории, насчитывающей более пятидесяти тысячелетий. Так значит, вы можете сказать, госпожа Грейс, по какой причине это было сделано? Вам это известно?
   -Вы знаете, что означает "жестокость"? - строго спросила она вместо ответа.
   Райн улыбнулся. Конечно, он знал, что такое жестокость. На этот вопрос мог ответить любой человек, учившийся в Высшей Школе Науки. Ко всем без исключения профессорам, преподающим там, можно было "прилепить" эту характеристику. Райн не стал говорить этого вслух, ведь госпожа Грейс тоже была когда-то профессором, чтобы ее случайно не обидеть.
   -Думаю, что знаю.
   -Думаете, что знаете! - повторила она его слова и вновь спросила. - А что такое - "насильственная смерть"?
   Этот вопрос заставил Райна призадуматься. Странное сочетание слов. И, к тому же, трудно связываемое. "Насильно" означало сверх воли, принудительно. Студенты именно потому и считали профессоров жестокими, потому что те принуждали молодых людей учиться. Однако студенты, хоть и сверх своей воли, но учились. Учение - это необходимость. Но какой необходимостью может быть смерть? Как можно принудить человека умереть? Кто же согласится на собственную кончину?
   -Вижу, что последний вопрос завел вас в тупик. Я знаю, что это сложные для осмысления понятия. Поэтому хотела бы вам посоветовать, молодой человек, не ломать себе голову. "Жестокость" и "насильственная смерть" в действительности совсем не то, что вы себе представляете, даже отдаленно. Эти понятия не существуют в нашем мире. Они существовали там, на Галасе. Поэтому сведения о нем, с которыми вы столкнетесь, могут перевернуть ваше, еще не сформировавшееся до конца сознание. О том, что собой представлял этот мир для нашей цивилизации, лучше не знать. Именно по этим причинам пятьсот лет назад правительствами двух независимых миров было принято решение отречься от "третьего брата". Его предали забвению. Какие были предприняты для этого меры, сейчас никому уже не известно, хотя сведения об этом, я думаю, должны быть в архивах. Они находятся на восьмом подземном уровне. Я сама никогда этот уровень не посещала. За время, что я работаю здесь администратором, этого не делал никто. Никто не знает о Галасе, кроме, конечно же, членов правительств Доорта и Артаусса. Но все они поклялись под присягой о неразглашении этой тайны. Нарушение такой клятвы может стоить им пожизненного заключения в Блорринхолде. Поэтому, чтобы попасть в блоки восьмого уровня, нужен специальный пропуск. Я могу его вам выдать. Но сначала хотела бы, чтобы вы еще раз подумали перед тем, как согласиться на его получение. Ведь вам придется подписать еще один лист. О том, что вы лично будете нести ответственность за все возможные последствия и то, с чем вы там ознакомитесь, вы будете держать в строжайшем секрете.
   -Я согласен.
   -Вы всегда действуете необдуманно? - спросила госпожа Грейс и во второй раз запросила его идентификационную карточку. Повторила все действия и положила на стол новый пропуск. Райн вернул ей предыдущий, потом подписал еще один лист, спрятал свой идентификационный документ в карман и встал в ожидании дальнейших инструкций.
   -На восьмой подземный уровень можете спуститься на лифте или же по этой лестнице, - она указала рукой в направлении мраморных ступенек винтовой лестницы.
   -Я пройдусь.
   Госпожа Анна Грейс мило улыбнулась.
   -Желаю успехов в ваших поисках, молодой человек. Но... будьте все-таки осмотрительны!
   Райн поблагодарил, взял второй пропуск, потом повернулся и направился в сторону лестницы.
   -Да, еще...
   Он остановился и взглянул на женщину.
   -Информация о Галасе должна находиться в шестом блоке.
   -Благодарю!
   Он вновь пошел, вдыхая отдающий стариной таинственный воздух, которым было наполнено все помещение. Шел и думал, чем же могут быть так вредны знания о третьем мире, некогда существующем наряду с двумя остальными. Этот вопрос еще больше подталкивал его вперед. К познанию неизведанного.
   Госпожа Грейс проводила его взглядом. Затем, покачав недовольно головой, вновь надела очки и принялась дочитывать книгу. Она, в отличие от других, была большим почитателем сентиментальных романов.
   Через пять минут экран монитора сообщил ей, что шестой блок восьмого уровня был вскрыт с использованием специального пропуска N6439-С, выданного в четверг, 25 дня, месяца Ассет, года F-1683, в 11:28, Администратором Государственного Архива г-жой Анной Грейс. То есть, ею, восемь минут назад.
   Райн спустился на восьмой подземный уровень и пошел по коридору в направлении ряда дверей, находящихся по обе его стороны. На каждой двери висела металлическая табличка с цифрой, соответствующей номеру блока. Он остановился возле двери с номером "6". Это должно было быть здесь. Райн провел пластиковый пропуск через щель считывающего данные приспособления, на котором горел красным светом небольшой квадратик. После проделанной операции незамедлительно прозвучал механический женский голос:
   -Пропуск N6439-С. Добро пожаловать в Шестой блок Восьмого уровня, господин Фарр-Тойл. На этом уровне во всех двадцати трех блоках вы найдете сведения, относящиеся к периоду между годами F-0950 и F-1200. Приложите, пожалуйста, ладонь правой руки к экрану!
   Райн приложил. Устройство сканировало линии его ладони, квадратик засветился зеленым, и голос произнес:
   -Доступ разрешен.
   После чего дверь автоматически отворилась, мягко отъехав вправо. Он вошел. Внутри горел свет, слышалось гудение, доносившееся из вентиляционных решеток. Воздух был достаточно свежим, хоть и имел все тот же легкий запах старых предметов. Райн увидел высокие, с не менее десятью отсеками металлические стеллажи с аккуратно уложенными на них черными пластмассовыми коробками. Такие коробки предназначались для хранения бумажных документов. В них они долго сохраняются. Райн насчитал восемнадцать стеллажей и пошел вдоль них, останавливаясь возле каждого и пробегая глазами информационный лист с написанным перечнем документов, хранящихся на нем. Он искал слово "Галас". Пройдя семнадцать стеллажей, он его не обнаружил. Неужели администратор дала ему ошибочные данные? Но она работает здесь много лет, и не могла ошибиться. Он прошел дальше.
   Слово "Галас" было написано на последнем стеллаже. В информационном листе были записаны только два слова: "Галас" и "ГАЛАСПРОЕКТЕН". На самом стеллаже был занят только нижний отсек. Там было тридцать шесть пластмассовых коробок и пять металлических. В этих последних должны были храниться дискеты с информацией, записанной цифровым кодом. Пятьсот лет назад технический прогресс был уже на достаточно высоком уровне. Райн знал это очень хорошо из Истории.
   Он подошел к коробкам. Все они были покрыты толстым слоем пыли. На протяжении веков к ним действительно никто не дотрагивался. Может, к ним вообще никто никогда не прикасался, с тех пор, как их здесь оставили. И он был первым. Он подумал, что может не стоит и ему этого делать. Госпожа Грейс не зря его отговаривала от этого шага. Она была достаточно умным и знающим толк в жизни человеком. Хотя для отговоров могло быть и множество других причин. Он вновь вспомнил ее взгляд, когда произнес слово "Галас".
   Сомневался он не долго. Любопытство переполняло его. Райн смахнул пыль с ближайшей коробки и поставил палец на кнопку открывания. Постояв немного, сделал вздох и нажал ее. Коробка зашипела, впуская внутрь воздух. После этого ее крышка поднялась и откинулась назад. Райн заглянул внутрь. В коробке лежали одна на другой связанные серыми шнурками картонные папки, аналогичные той, что досталась ему от старого Эрриса. Правда, выглядели они намного лучше. В этих коробках они отлично сохранились. Судя по толщине первой, их там было не более десяти штук. Все они были из тонкого, но жесткого картона. Он взял самую верхнюю папку в руки. На ней было написано золотыми буквами "ГАЛАСПРОЕКТЕН", под надписью - комбинация цифр и букв, похожая на код. А по центру был символ в виде двух - одна чуть впереди другой - летящих в космическом пространстве планет. Все, как в том тексте, подумал Райн и рассмотрел более внимательно символ. Первая планета была голубого цвета с зелеными контурами материков. Вторая же была полностью зеленая, и только в нескольких местах на ней просматривались синие пятна. Над планетами и под ними были написаны два слова: Проект Галас-42.
   Райн знал, что вторая планета была Артауссом, его миром. Таким его всегда изображали в научных изданиях. Похоже изображали сейчас и Доорт. Значит, первая планета была Галасом. Только почему его изобразили голубым? Может, там земля голубая, или растительность. Райн усмехнулся такому предположению. "Кто не захотел бы заглянуть в зазеркалье?" - повторил он фразу из текста, прочитанного дома. Галас действительно был очень непохожим на его мир.
   Райн не стал открывать папку, а отложил в сторону, так как увидел на следующей папке несколько скрепленных бумажных листков с написанным от руки текстом. Райн взял их и поднес к глазам. Чернила выглядели настолько свежими, что казалось, текст был написан вчера. Прямые строчки, аккуратно выведенные буквы чуть наклонены вправо. Красивый почерк. Чем-то похож на его. Еще в Предварительной Школе учителя говорили, что у него, Райна, красивый почерк.
   "Привет! Меня зовут Оллейс Фарр-Тойл..." - пробежал он глазами по первой строчке текста и запнулся.
   -Оллейс Фарр-Тойл?! - прошептал он. - Ну и совпадение! Интересно, этот Оллейс является одним из моих пра-пра-пра-родственников или же просто однофамильцем, - тут он вспомнил, что некоторые документы в старой папке были подписаны человеком, носившим фамилию Фарр-Тойл - Надо будет порыться в нашем генеалогическом дереве. Поискать Оллейса.
   Он опять принялся читать написанный от руки текст.
  
   "...Меня зовут Оллейс Фарр-Тойл. Сейчас мне 84 года. Несмотря на преклонный возраст, пребываю в полном здравии и ясном сознании. К сожалению, я никогда не смогу узнать твое имя, чтобы познакомиться. Ну а возраст.... Дай мне подумать.... Тебе 25 лет. Ты окончил Факультет Истории Высшей Школы Науки и по причинам, связанным с твоей настоящей профессией, заинтересовался историей Галаса. Из-за того, наверно, что в учебниках о нем написано совсем немного. Если вообще что-нибудь написано после того, что с ним случилось. А тебе, молодой человек, уж сильно хочется все знать. Поэтому ты и здесь. И еще я знаю, что у тебя справа на носу родинка...
  
   Райн оторвался от текста, осмотрелся по сторонам и погладил себе пальцами лицо с правой стороны носа. У него в детстве действительно была большая черная родинка в этом самом месте. Но ее вырезали, когда ему исполнилось семь лет. Сейчас не было видно даже следов от шрама. Но она же действительно была... Откуда, черт возьми, этот Оллейс узнал все эти подробности? А может, это проделки госпожи Грейс? Уж очень она странная. Райн поднес листок к носу. От него исходил запах свежих чернил. Но ведь он, когда звонил, не сообщил ей, что едет искать информацию о Галасе. Да и коробку, похоже, никто не открывал уже сотни лет.
   -Мистика какая-то! - произнес Райн и вернулся к тексту.
  
   ...И еще я знаю, что у тебя справа на носу родинка. Большая и черная. Вот таким я тебя представляю. Хотя, конечно, могу и ошибаться.
   Сейчас у тебя возникает вопрос, почему именно я обращаюсь к тебе, а не кто-то другой? Я тебе отвечу. По той простой причине, что я был последним директором Исследовательского Центра ГАЛАСПРОЕКТЕН. Надеюсь тебе известно, что это за Центр?.."
  
   -Два дня назад не имел о нем ни малейшего представления! - произнес Райн, отвечая на вопрос. - Но кое-что уже знаю.
  
   "...После его создания, когда было обнаружено существование Галаса, Центр разрабатывал проекты по его исследованию. Отправлял и принимал экспедиции, проводил опыты с пространством H-Renn. Такое продолжалось почти три столетия. Галас был прекрасной необитаемой планетой, приводившей в восторг всех, кто ее посещал. Однако, много позже, когда на Галасе вследствие его "зависаний" зародилась разумная жизнь, которая преподнесла неожиданные сюрпризы, Центр принялся за разработку проектов по спасению нашей цивилизации от угрозы всеобщей гибели. По вине того же Галаса. Хотя, благодаря ему, за три года до его "очистки" мы столкнулись на нем с жителями Доорта, которые тоже стали совершать на него полеты через пространство H-Renn. Так мы узнали о существовании еще одной цивилизации, аналогичной нашей. С той поры мы стали называться в обеих планетах двумя Независимыми Дружественными Мирами.
   Боже! Ну и глупый же я! Зачем я все это рассказываю, отнимая у тебя твое драгоценное время. Ты же историк!
   Я ведь только хотел сказать, что имел честь быть последним директором этого знаменитого в мое время Исследовательского Центра "ГАЛАСПРОЕКТЕН". В году F-1094 его закрыли. Окончательно и бесповоротно. Это решение было принято на совещании Правительств двух Независимых Дружеских Миров. Почему? - опять спросишь ты. Я тебе опять отвечу. Во-первых, нам ведь удалось-таки предотвратить всемирную катастрофу. А во-вторых, потому что Галас перестал существовать. Нет, нет! Его не уничтожили. Он не может быть уничтожен, так как было установлено, что является неотъемлемой частью нашего мира, как даже самая маленькая шестеренка является неотъемлемой частью огромного движущегося механизма. Все наши три планеты, параллельно существующие в пространстве H-Renn, являются шестеренками этого сложного механизма. Матушке-природе захотелось создать именно таким наш мир. И она так и поступила..."
  
   Райн опять прервал чтение.
   -Этот Оллейс неплохой прозаик, - сказал он, усмехнувшись. - Ему бы романы писать, а не научные отчеты по исследовательским центрам составлять. Интересно, те четырнадцать листков, что у меня дома, случайно ни его рук творение.
  
   "...Если хоть одна шестеренка поломается, выйдет из строя весь механизм. Поэтому Галас продолжает летать в отведенной ему зоне пространства H-Renn. Теперь, правда, в безмолвии. Он перестал существовать для всех нас. Его "очистили" и заблокировали. К нему уже нет доступа. Ведь он чуть было не привел всю нашу цивилизацию к полному исчезновению. По вине Галаса чуть не погибли все мы. Если бы его "чистка", в конце концов, не была произведена, угроза вновь могла возникнуть, потому что Галас неуправляемый; и ты, возможно, не читал бы сейчас эти строки. Во всей Вселенной, и не только на одном Галасе, царило бы сейчас абсолютное безмолвие. Он очень странный, этот Галас. Совсем не такой, как два наших мира. Природа, по-видимому, отвела ему определенную роль, для нас, артауссцев и доортцев, непостижимую. И нам не следовало ее изменять. Но что произошло, то произошло! С большим трудом, но нам удалось исправить допущенную много лет назад ошибку. Благодаря ГАЛАСПРОЕКТЕН и тем, кто в нем работал.
   На то время, когда было принято решение об "очистки", Галас заселяли всего двенадцать миллионов человек. Все они были вывезены оттуда и распределены между двумя нашими Дружескими Мирами. Мы не могли лишить жизни разумные существа.
   Когда ГАЛАСПРОЕКТЕН закрыли, меня, конечно же, отправили на пенсию, а все документы были отвезены в Государственный Архив. Я отправился жить в усадьбу Долл-Эна, принадлежавшую некогда моему деду, и занялся там разведением галларов..."
  
   Райн опять оторвался от текста. Чем дальше он читал, тем больше удивительного для себя в нем находил.
   -Усадьба Долл-Эна?! Невероятно! Наша усадьба Долл-Эна. Так этот Оллейс действительно является моим пра-пра. Жил в домике, в котором сейчас обитают садовники со своими женами, толстушками-хохотушками. И та старая папка, конечно же, принадлежала ему.
   Райном овладело неизведанное до сих пор чувство, которое его напугало в первый момент. Он читал строки, написанные одним из его предков, жившим пятьсот лет назад! Он чувствовал, как сознание непроизвольно отправляется в то отдаленное время, и то, о чем он сейчас читал, начинал отчетливо видеть как будто бы его глазами, слышать как будто бы его ушами, думать совершенно как он.
   -Мистика какая-то! - тихо произнес он и углубился в строчки, написанный рукой Оллейса.
  
   "...Когда мне стукнуло 80 лет, внуки, приехавшие вместе с моими детьми и моими друзьями в усадьбу на мой юбилей, попросили рассказать им что-нибудь интересное из моей жизни. Я с удовольствием согласился и стал им рассказывать о Галасе, ведь мне не раз пришлось посещать его по долгу моей службы.
   Я рассказал им о моем отце и моем деде, которые боролись за его существование и за выживание всех нас. Все присутствующие, и дети, и взрослые, слушали меня с большим интересом. Я сам так растрогался, что несколько раз пустил слезу.
   Деда я, по правде сказать, не знал. Он погиб на Галасе, когда мне было год отроду. Зато отца... Его я знал чуть больше. До тринадцати лет. Потом он меня оставил. Потому что тоже отправился туда, на Галас. Даже не попрощавшись со мной. Только потом, спустя много лет, я понял почему. Если бы он встретился тогда со мной, перед отъездом, то не смог бы уехать. Не смог бы оторвать себя от меня, своего сына. А должен был. Должен был пожертвовать своей отцовской любовью. Он должен был спасти Галас и всех нас. Потому что был единственным, кто мог тогда это сделать. И я очень горжусь им, потому что он выполнил свой гражданский долг..."
  
   Райн опять вспомнил прочитанное дома. Между двумя этими документами было кое-что общее. Ему страстно захотелось найти этому подтверждение.
  
   "...Все гости разъехались, и мы с Лолле, моей женой, остались одни. В ту ночь я долго не мог заснуть. Вспоминал всех. И больше всего отца, когда он еще был молодым и возглавлял, как я потом, ГАЛАСПРОЕКТЕН. Я вспоминал, как он разрешал мне посещать Центр и присутствовать при проведении опытов с пространством H-Renn. Вспоминал его всегда веселым и очень добрым ко мне. Меня охватила ностальгия по тем счастливым для меня временам. Ведь я его очень любил. Он был тогда для меня всем.
   Проснувшись утром, я все решил. Это произошло именно тогда, на следующий день после юбилея. Я решил восстановить события того времени. Шаг за шагом. День за днем. Решил рассказать о Галасе, о своем отце. Ведь он был героем, а его забыли. По той причине, что Галас и все связанное с ним должно было быть стертым из памяти людей. Я не мог с этим согласиться, потому что мой отец этого не заслуживал. Он был, как и многие, разделившие его участь, настоящим героем, хотя там, откуда им уже никогда не будет возврата, никто даже и не знал их подлинных имен. Но как о героях, о них должны были помнить хотя бы здесь, на их Родине, которую они однажды решили покинуть. Они боролись за каждого из нас, являющегося крупинкой в огромной цивилизации. За каждого из нас, являющегося частичкой Вечности.
   И вот спустя тридцать лет я вновь вернулся в Государственный Архив. Получил разрешение на пользование всеми архивами, относящимися к Галасу. Я вывез их все в усадьбу и принялся за работу. Начал выписывать хронологию событий, как вдруг меня осенило. Кому будут интересны даты и сухие факты? Вот тогда-то я и решил написать книгу. И в художественном жанре рассказать, как все происходило. У меня стало получаться. Строчка за строчкой, страница за страницей, глава за главой. Я использовал все источники, какие имел. Отчеты, составленные еще моим дедом - они тоже хранились в архивах по Галасу, - вместе с отчетами моего отца. Вспомнил все, что отец мне рассказывал о Галасе, когда вернулся оттуда. Большую службу мне так же сослужили истории, которые мне поведал Илли Барттом, лучший друг моего деда, который опекал меня после того, как отец уехал. Я вспомнил шрамы на груди Илли. Он говорил, что они остались от пулевых ранений. Он много мне рассказал. Даже о том, как геройски погиб там мой дед.
   Используя все эти знания, немного добавляя и выдумывая - никакой писатель без этого, конечно же, не обходится - спустя четыре года я закончил писать. Моя книга была готова. Я назвал ее "Формула Вечности". Я хотел, чтобы мой отец вместе со своими братьями и отцом, моим дедом, которые не вернулись оттуда, отдав свои жизни ради нас и оставшись навсегда лежать в чужой земле, возродились и жили вечно на страницах моей книги..."
  
   Райн прервал чтение, услышав шорох за спиной. Он обернулся. Долго не мог понять, что происходит. Наконец до него донесся голос, назвавший его имя.
   -Господин Фарр-Тойл! С вами все в порядке?
   Возле него стояла госпожа Грейс и держала в руках чашку кофе и маленькую табуретку. Она поставила табуретку рядом с ним и на нее - чашку.
   -Вы здесь находитесь уже больше часа. Я решила спуститься и узнать как ваши дела. Заодно принесла вам кофе. Вы не откажетесь?
   Райн помахал головой.
   -Спасибо за кофе, - вежливо поблагодарил он. - Не могу поверить, что я провел здесь уже столько времени. Мне кажется - не больше пятнадцати минут.
   Райн взял чашку и отпил кофе.
   -Очень вкусный!
   Он вернул чашку на табуретку и взглянул на госпожу Грейс, которая опять обратилась к нему, с интересом рассматривая выражение его лица.
   -Ваш взгляд очень странный. Какой-то далекий, будто ваше сознание находится совсем в другом месте. Далеко за стенами этого здания. Нашли что-нибудь для себя интересное?
   Райн кивнул.
   -Да, нашел. Очень интересное. Можно задать вам один вопрос, госпожа Грейс? Это косвенно будет касаться вашего возраста.
   -Если косвенно, то спрашивайте! - женщина улыбнулась.
   -Вам знакома книга с названием "Формула Вечности"? Возможно во времена, когда вы были молоды, она существовала.
   Анна Грейс нахмурила свои тонкие, слегка подкрашенные брови. На лбу появилось еще несколько морщин. Простояв немного в задумчивости, она отрицательно покачала головой.
   -Могу с уверенностью сказать, что впервые слышу это название. Оно такое оригинальное, что я непременно его бы запомнила. А кто ее автор?
   -Оллейс Фарр-Тойл. Хотя вполне возможно, что он издал ее под псевдонимом.
   -Оллейс Фарр-Тойл!? Неужели ваш родственник?
   -Похоже, что да. - Райн протянул ей листки. - Он пишет, что жил в усадьбе Долл-Эна, которая принадлежит и сейчас нашему большому семейству Фарр-Тойлов. Там и написал книгу.
   Госпожа Грейс стояла, не двигаясь, и смотрела в глаза молодому человеку. Похоже было, что она не хотела ничего знать о теме, которая интересовала Райна. Но потом, взяв листки и пробежав глазами первые строчки, она произнесла:
   -Как интересно! Человек, первым вскрывший эту коробку, спустя пятьсот лет, является потомком того, кто ее закрыл. Удивительное совпадение, вам не кажется? Может, это знак Судьбы.
   Она вернула рукопись Райну.
   -Думаю, вы не обидитесь, если я не буду этого дочитывать. И с вашего позволения я вас оставлю. Мне надо быть наверху. Хочу также напомнить, что через тридцать минут мы закрываемся на перерыв. Остальные посетители уже уехали.
   -Через тридцать минут я поднимусь.
   Райн опять остался один. Тут он спохватился, что хотел спросить ее, что такое "пуля". Но было поздно - снаружи послышался шум закрывающейся двери лифта. Он допил кофе, нашел место, где прервал свое чтение и продолжил, решив, что про пулю спросит, когда будет уходить.
  
   "...Я хотел, чтобы мой отец вместе со своими братьями и отцом, моим дедом, которые не вернулись оттуда, отдав свои жизни ради нас и оставшись навсегда лежать в чужой земле, возродились и жили вечно на страницах моей книги.
   И они действительно ожили. Книга была выпущена и имела неплохой успех. Люди на Артауссе с увлечением читали об их героиках. Но тут случилось нечто ужасное. Случилось такое, что не возможно было предусмотреть. Мою книгу перевели и издали на Доорте, соседнем дружественном мире. И там начались первые проблемы. У молодых людей, прочитавших книгу, было обнаружено нарушение психики. Все они впадали в депрессию, из которой их с трудом вытягивали. Сцены насилия, жестокости и убийств, т.е. сознательного умерщвления людьми себе подобных, которые в мире Галаса были обыденным делом, доводили их до стресса. Молодое поколение, особенно на Доорте, даже не подозревало, что такие ужасы были возможны. Только тогда я понял, почему Правительствами двух Независимых Дружеских Миров тридцать лет назад было принято решение окончательно "очистить" Галас, заблокировать доступ к нему и запретить о нем любые упоминания. Понял, что совершил ошибку. Даже сейчас, мертвый и заброшенный, Галас представляет серьезную угрозу для нашей цивилизации. Угрозу самоуничтожения.
   Все мои книги были изъяты и переработаны в утиль. Не было никаких сомнений, что меня обвинят в нарушении многих статей Закона. Ведь по моей неосмотрительности пострадало много людей. Был нанесен ущерб их здоровью. Даже на Артауссе были обнаружены симптомы депрессии. Это большое преступление. Скорее всего меня теперь приговорят к пожизненному заключению и отправят в Блорринхолд. Если так произойдет, то мою могилу можно будет найти на специальном кладбище в Паримме, где хоронят умерших в Блорринхолде заключенных. Бедная моя Лолле! Что теперь будет с ней...
   Не дожидаясь начала суда, я опять отвез все документы в Архив. Здесь же спрятал копию рукописи моей книги, которую не сдал в утиль. Наверное, это тоже является моей ошибкой, но я хочу, чтобы правда о моем отце жила. Несмотря ни на что, он был героем. Благодаря ему, как и многим другим, боровшимся на Галасе ради Будущего, мы продолжаем жить сейчас. Благодаря им, ты имеешь возможность читать сейчас эти строки.
   У меня не было возможности собрать воедино книгу. Ее главы лежат между документами.
   Ты можешь найти их здесь. Но будь осторожен. Если у тебя появится желание прочесть их, могут возникнуть непредвиденные последствия. Поэтому подумай, прежде чем взяться за страницы. Я не хочу причинять вреда твоему здоровью.
   С этим прощаюсь навсегда с тобой и всеми остальными.
  

Оллейс Фарр-Тойл.

четверг, 12 дня, месяца Граннет, года F-1128.

Усадьба Долл-Эна."

  
   После текста шла размашистая роспись на всю ширину страницы. Райн положил рукопись назад в коробку. Даже сам старый Оллейс не советовал ему браться за чтение. Значит это действительно вредно. Может даже и опасно для сознания. Теперь он понял, что означало "насильственная смерть". Не согласие человека умереть под давлением каких-либо сложившихся обстоятельств, как он подумал сначала там, наверху. Оно означало сознательное умерщвление человека другим человеком. Но ведь это невозможно. Человек не может сознательно умерщвлять другого человека, себе подобного. Это находится вне законов природы. Люди на Артауссе умирали от старости, при несчастных случаях. Но никогда - от рук другого человека. На Артауссе так устроена жизнь. Даже животные одного вида не проявляют агрессивности к своим сородичам. Волк, живущий в стае и охотящийся на косуль, чтобы прокормить себя и своих детенышей, никогда не набросится и не вцепится зубами в другого волка. Это заложено в генах всего живого на Артауссе, как и на Доорте. Это и есть основной принцип непрекращающейся жизни человечества.
   Сознание Райна отвергало понятие "насильственная смерть", наряду с остальными, прочитанными на этих страницах, такими как "насилие", "жестокость", или же "убийство". Люди, живущие сейчас, не должны знать, что когда-то человек был способен убить человека. Пусть даже это и происходило в чужом и далеком мире.
   Он посмотрел на коробки, покрытые пылью. В них была заразная болезнь. Правительства двух миров поступили правильно, предав Галас забвению. Сведения о нем нельзя было вытаскивать наружу. Обладающее высоким технологическим и техническим потенциалом развитое цивилизованное общество, в котором агрессивность заложена в генах преобладающей расы и передается из поколения к поколению, не протянет и трех веков, чтобы не уничтожить само себя.
   Райн мог согласиться с тем, что природа способна допустить проявление отдельных случаев агрессивности на пороге зарождения цивилизации, где орудием самозащиты или же нападения был бы камень или медный топор. Но не энергия на основе частиц Z-rax, на разрушительных принципах действия которых функционирует Оборонный потенциал Артаусса. Райн не мог себе даже представить, что произойдет, если энергия на основе частиц Z-rax, попадет в руки человеку, способного убить человека. Это будет конец всему живому...
   В это время прозвенел звонок, прервавший его мысли и выведший из оцепенения, и механический голос за дверью блока сообщил:
   -Через десять минут Государственный Архив будет закрыт на перерыв. Просьба всем покинуть блоки и пройти в главный вестибюль. Мы с большим удовольствием будем ждать вас во второй половине дня. Спасибо за внимание!
   Райн не двигался. Когда через минуту сообщение повторилось, он закрыл крышку черной пластмассовой коробки и нажал кнопку закрывания. Коробка зашипела, создавая внутри вакуум. Уже повернувшись, чтобы уйти, заметил боковым зрением край папки, той самой, что он вытащил первой и запихнул между двумя коробками. Он забыл положить ее на место. Он взял ее в руки и опять осмотрел изображение на ней. Голубая планета. Такая красивая. И такая коварная. Еще одно природное несоответствие. Красота должна приносить радость и счастье всем, кто с ней соприкасается. И ни в коем случае - смерть.
   Райн думал, что делать с этой папкой.
   "...Главы ее лежат между документами..." - пронеслась у него в голове фраза из рукописи Оллейса.
   И вновь любопытство заставило его не послушаться голоса благоразумия. Райн развязал папку. В ней действительно были хорошо сохранившиеся официальные документы с печатями и угловыми оттисками. Официальные отчеты, написанные на имя директора ГАЛАСПРОЕКТЕН, на имя тогдашнего Президента страны и прочих руководителей, имена которых ему были незнакомы. Он быстро перебрал их. Почти в самом конце были листки, скрепленные наподобие тех, что находились у него дома. Здесь их было больше. Более сотни, и текст на них был отпечатан тем же самым оригинальным шрифтом с округлыми буквами. И эти листки были в прекрасном состоянии, а рамка в виде тройной волны, обрамляющая текст действительно была голубого цвета. Райн, проглотив подступивший к горлу комок, принялся читать.
  
   "...Новенький элегантный "Роллс Ройс" модели тридцать девятого года, кузов которого все еще приятно отдавал легким запахом свежей краски, двигался по пустынному шоссе, соединяющему Манчестер Сити с другим, еще одним крупным городом Англии - Ливерпулем. Было раннее субботнее утро. Солнце уже успело показаться где-то сзади и радостно бросало свои первые лучи на редкие деревья и кустарники, пролетающие на большой скорости по обе стороны автотрассы. К счастью, густой осенний туман, окутавший плотной пеленой почти всю Великобританию еще со вчерашнего дня, уже рассеялся, оставив после себя только легкую дымку.
   Ариен удобно расположился на сидении водителя, непринужденно держа вытянутые руки на руле, и внимательно следил за дорогой, насвистывая в такт музыки, доносившейся из радиоприемника. Движения на встречном направлении в этот утренний час не было никакого, и таким образом, ничто не мешало приятной стремительной езде. Проехав уже километров с тридцать после того, как оставил позади себя пригороды Манчестера, он еще не встретил не одной живой души, по шоссе не проехал ни один автомобиль. Похоже, в последнее время англичане предпочитали тихо проводить уик-энды у себя дома и не выезжать загород на пикники..."
  
   В третий раз прозвенел звонок, и прозвучала просьба покинуть блоки.
   Надо было уходить. Райн сложил документы в папку и связал ее серым шнурком. Потом сунул ее под мышку, взял пустую чашку, в другую руку - табуретку и направился к выходу. Если госпожа Грейс разрешит, он возьмет папку домой. Дома почитает. Дал себе честное слово, что прекратит чтение, вернет папку и никогда больше сюда не вернется, если почувствует какие-либо отклонения в своем самочувствии.
   Когда вышел из блока, прозвучал механический голос:
   -Будьте любезны, проведите свой пропуск через считывающее устройство.
   Райн поставил на пол табуретку, отыскал в кармане пластиковый пропуск и выполнил требование.
   -Пропуск N6439-С. Благодарим за визит, господин Фарр-Тойл! Надеемся, что мы были вам полезны. Будьте осторожны! Дверь в блок закрывается.
   Автоматическая дверь закрылась. На контрольном устройстве блока N6 опять засветился красный квадратик. Райн в это время уже входил в лифт, неся в руках всю свою поклажу.
   Лифт остановился на нулевом уровне, и Райн вновь оказался в просторном, тихом и пустом вестибюле. По ковровой дорожке он направился к столу. Госпожа Анна Грейс, как и в прошлый раз посмотрела на него поверх своих очков, держа в руках книгу.
   -Вам удалось ее найти? - спросила она, глядя на папку.
   Райн поставил возле стола табуретку с чашкой. Выпрямившись, взглянул на женщину.
   -Если вы имеете в виду книгу, написанную моим родственником, то не совсем так. Могу ли я взять эти документы домой? Не знаю, когда смогу вырваться с работы еще раз. А дома мог бы их просмотреть спокойно.
   -Безусловно, молодой человек.
   Она протянула руку, и Райн подал ей папку. Госпожа Грейс прочитала, что было написано на ней. Потом обратилась к клавишам. Постучала по ним, набирая код, имеющийся на папке. Райн затаил дыхание. А вдруг в компьютере эти документы занесены как запрещенные для выноса? Или, вообще, запрещенные даже для пользования здесь.
   Принтер загудел, и через мгновение на стол перед Райном лег лист. Госпожа Грейс положила рядом авторучку.
   -Распишитесь здесь, - попросила она. - Не позже, чем через два дня папку нужно вернуть. Все документы из шестого блока имеют ограниченный срок пользования вне Архива. Однако вы можете принести их в понедельник. В субботу и в воскресение Архив закрыт. И еще... - она уставилась на экран монитора и прочитала имеющуюся там особую пометку. - "Все документы по Галасу предназначены только для личного ознакомления. Строго запрещается их передача другим лицам и копирование в любом виде". Прошу прощение, господин Фарр-Тойл, но таков порядок.
   -Порядок есть порядок, и его надо придерживаться. Вы очень любезны, госпожа Грейс. Благодарю за папку и за кофе. В понедельник я непременно буду здесь, - сказал он, расписываясь. - Кстати, я хотел вас спросить. Что такое пуля?
   Женщина изменилась в лице и не ответила на вопрос. Сказала, что не знает. Хотя знала. Райн понял это по ее реакции. На Артауссе люди не умели обманывать. Пуля, по-видимому, была одним из способов насильственного умерщвления людей. Недаром он прочитал о "пулевых ранениях". Странная она все-таки, эта женщина. Ей много известно о Галасе. Но она не хочет говорить об этом. Хочет, чтобы это было еще одной ее тайной. Но откуда она все это знает, если никогда не входила в Шестой блок, и не в одной существующей сейчас книге не было сказано о Галасе ни слова?
   После того, как они попрощались, и Райн направился к выходу, Анна Грейс поправила очки и стала смотреть ему вслед, пока он не вышел, и до ее слуха не донесся шум удаляющегося со стоянки автомобиля. После этого она перевела взгляд на лестницу. На ней появился мужчина, медленно спустившийся сверху. Он направился к ней и остановился возле стола.
   -Извини, здесь такая прекрасная слышимость. Я слышал весь ваш разговор. И мне кажется, ты поступила неправильно, разрешив взять ему эти бумаги, Анна? Могла бы придумать причину и запретить.
   -Это ничего не изменит, Валентин. Пусть себе читает! Закон не запрещает ими пользоваться. А вот то, что он там найдет, ему запретят произносить вслух, если, конечно, до этого он не начнет вытворять что-нибудь. Ты же знаешь, как молодежь реагирует на Галас.
   - Этого тоже не желательно допускать, дорогая. Этот ребенок не виноват в том, что у нас есть тайна, которую мы хотим держать в секрете.
   Мужчина улыбнулся. От этого на его лице, усеянном десятком морщин, возле рта появилось еще несколько складок.
   -Мы давно не летали за "целебной водичкой". И свежим воздухом я не против бы уже подышать.
   -В это воскресение полетим, любимый. В понедельник же дата... Ты не забыл?
   Мужчина перестал улыбаться и с грустью взглянул на Анну Грейс. В понедельник, 1 дня месяца Буронн, действительно годовщина события. Хотя, они всегда отмечают его в воскресение, так как в понедельник остаток дня после работы проводят на городском кладбище.
   -Я это никогда не забуду, - ответил Валентин, беря из рук жены ее сумочку. - Если ты не против, поедем сейчас обедать домой, а не в ресторан. Хочу побыть в компании с нашим мальчиком.
   Анна едва заметно кивнула головой, взяла его под руку, и вдвоем они побрели на выход из Архива.
  
   В Министерстве Райн не выполнил и половины запланированной работы. Даже, несмотря на то, что заехал за Десси на целый час позже обещанного.
   Вечером во время ужина Райн рассказал родителям и своей девушке о поездке в Архив и о том, с кем он там познакомился и что обнаружил. Отец крайне удивился, узнав, что третий мир действительно существовал. Но также и насторожился. Запретил строго-настрого об этом кому-либо говорить. Если сведения о нем действительно были запрещены, то из-за необдуманного шага можно было с легкостью схлопотать Блорринхолд. Мать его подержала. Райн пообещал, что будет только читать то, что принес, и ни с кем, кроме них, этими сведениями делиться не станет. Блорринхолд был не тем местом, в который мечтали попасть.
   После ужина они с Десси поднялись в комнату. Райн показал ей папку и, сев за стол, развязал ее. Десси встала за его спиной и склонилась над его плечом. Он почувствовал дурманящий запах вечерних духов и прикосновение ее упругих грудей к спине.
   - Рабочий день закончился, - прошептала она, протянула руку и закрыла папку. Потом дотянулась до монитора и нажала на нем одну из кнопок. На темно-зеленом экране засветилась надпись: "Система внутренней и внешней видеосвязи отключена". Под ней сразу же шла другая надпись: "Включить?"
   -Сегодня уже - нет! - тихо произнесла Десси, отключила полностью монитор и стала нежно целовать Райна в шею, обвив руками его широкую грудь. - Не хочу, чтобы ты сейчас работал. У нас целую неделю не было возможности побыть наедине. Я соскучилась по твоим ласкам. Не получала их уже почти вечность.
   Десси, продолжая целовать его шею, расстегнула верхние пуговицы на его сорочке, и одна ее рука нырнула под нее. Райн закрыл глаза и вдохнул воздух полной грудью.
   Ничто, никакой Галас, никакие тайны не смогут заставить его отказаться от того, что предлагала ему любимая девушка. Он взял ее руки и поцеловал. Потом встал, подошел к кровати и щелкнул выключателем на стене. Люстра, висевшая на потолке, погасла, а комнату залил равномерный тусклый красный свет. Они быстро разделись и нырнули под покрывало, которое буквально через мгновение оказалось на полу. Они оба соскучились по ласкам, которые уже давно научились дарить, доводя один другого до любовного безумия.
   На протяжении двух часов их обнаженные тела плавали в красном свете переплетенные один с другим, и в комнате время от времени раздавались блаженные стоны.
   Десси отключилась сразу, положив свою голову ему на грудь. Обессиленная, она уснула, даже не пожелав ему спокойной ночи. Райн поцеловал ее в лоб, бережно опустил ее голову на подушку и поднялся. Прикрыл девушку покрывалом, оделся, стараясь не производить шума, сунул папку под мышку, ноги - в домашние тапочки и вышел из спальни. После чего спустился на кухню. Она была пуста - родители уже давно спали.
   Он сварил себе кофе и, сев за стол, придвинул к себе папку. Спать ему пока не хотелось. Зато страстно хотелось опять взять в руки листки с текстом, обрамленным тройной волной синего цвета. Цвета Галаса.
  

Глава 5

  

ВСТРЕЧА НА ДОРОГЕ

  
   Новенький элегантный "Роллс Ройс" модели тридцать девятого года, кузов которого все еще приятно отдавал легким запахом свежей краски, двигался по пустынному шоссе, соединяющему Манчестер Сити с другим, еще одним крупным городом Англии - Ливерпулем. Было раннее субботнее утро. Солнце уже успело показаться где-то сзади и радостно бросало свои первые лучи на редкие деревья и кустарники, пролетающие на большой скорости по обе стороны автотрассы. К счастью, густой осенний туман, окутавший плотной пеленой почти всю Великобританию еще со вчерашнего дня, уже рассеялся, оставив после себя только легкую дымку.
   Ариен удобно раскинулся на сидении водителя, непринужденно держа вытянутые руки на руле, и внимательно следил за дорогой, насвистывая в такт музыки, доносившейся из радиоприемника. Движения на встречном направлении в этот утренний час не было никакого, и таким образом, ничто не мешало приятной стремительной езде. Проехав уже километров с тридцать после того, как оставил позади себя пригороды Манчестера, он еще не встретил не одной живой души, по шоссе не проехал ни один автомобиль. Похоже, в последнее время англичане предпочитали тихо проводить уик-энды у себя дома и не выезжать загород на пикники. Великобритания, как и вся Европа, переживала сейчас тяжелый период.
   По истечении нескольких минут, музыка в радиоприемнике прервалась, и сухой женский голос, лишенный какой-либо интонации, сообщил о последних событиях, происшедших за минувшую ночь. Ариен сосредоточенно прослушал короткую сводку новостей, но ничего существенного не услышал. Когда после того, как диктор в заключение рассказала о погоде, ожидаемой в эти выходные дни, и зазвучали первые аккорды сольной арии из итальянской оперы, он недовольно причмокнул языком.
   -Ох уж эта неприветливая опечаленная Англия! - грустно произнес он, протянул руку и выключил радио, прервав унылое завывание незнакомой ему оперной певицы - на душе и без этого было мерзко. После чего громко произнес, будто звал кого-то, хотя в салоне он находился один. - Дикк! Ты это слышал? Опять все затянет дождями.
   Рядом с Ариеном, на пассажирском сидении, находилась черная спортивная сумка. Ее замок-молния был не до конца закрыт. Когда прозвучало слово "Дикк", в ней послышался шорох. И там, где молния не сходилась, промелькнуло что-то серое.
   -Дикк! Хватит спать! Давай, вытаскивай свою заспанную физиономию. А то я себя чувствую слишком одиноко.
   Из сумки показались сначала с десяток длинненьких усиков. Потом - остренький розовый носик. Он несколько секунд подергался, шевеля двумя дырочками и вбирая воздух. И только после этого из сумки показалась вся голова. Обыкновенная удлиненной формы темно-серая с едва уловимым фиолетовым отливом мордочка молодой крысы. Два маленьких черных глаза Дикка, казалось, смотрели на Ариена с упреком за то, что тот его разбудил. Монотонный шум мотора всегда вводил его в сонное состояние. И Дикк в свою очередь никогда не упускал возможность дать храпака, особенно, когда его хозяин совершал длительные поездки.
   -Ты это слышал? - повторил Ариен, глядя на зверька. - Опять будут дожди. Здесь скоро можно будет забыть цвет солнца. - Дикк в ответ пропищал, словно понял человеческую речь. Ариен же взглянул в зеркало заднего вида, прицепленное на лобовом стекле, как будто и вправду старался запомнить цвет ослепительного оранжевого диска, висящего сзади него над дорогой. - Осень сорок второго здесь выдалась такая холодная и невероятно дождливая специально к нашему с тобой приезду, что ли?
   Ариен неприятно поежился и с досадой покачал головой, вспомнив славную осеннюю пору у себя дома. Там мягкий тропический климат гарантировал теплую погоду аж до конца осени. Местный же европейский холод откровенно был ему не по душе.
   -Ну да ладно! - продолжил он, обращаясь ни то к самому себе, ни то к животному. - Что сделано - то сделано. Ведь никто нас сюда насильно не отправлял. Правда, Дикк? Ведь сами же выбрались, добровольно.
   После этих слов опять послышался тонкий писк, и крысенок поскреб лапками по сумке. На что Ариен ответил.
   -Добровольно, добровольно. И не спорь со мной! Я же помню радостное выражение твоей мордочки, когда я тебе сообщил, что отправляемся в длительное путешествие. Я тебе предлагал остаться. К тому же Тонни согласилась присмотреть за тобой до моего возвращения. А ты отказался. Хотя мог бы сейчас преспокойно себе отдыхать с ней на берегу Оул-Тайна. Как делают многие мои друзья.
   Дикк опять издал писклявый звук, а Ариена начало наполнять ностальгическое настроение, когда он вспомнил своих друзей по работе, своих бывших однокурсников. Тех из них, что после окончания в прошлом году Высшей Школы Науки не разъехались по стране, а остались в столице, в их родном городе. По сохранившемуся студенческому обычаю те, кто не был занят по работе в выходные дни, отправлялись на озеро Оул-Тайн, расположенное в живописных местах у подножия горы Гроул. Кто со своими новоиспеченными женами и мужьями - ведь многие уже успели пожениться, едва достигнув разрешенного возраста, - кто со своими невестами и женихами, а кто и в одиночку, как Ариен (Дикк, его непременный спутник, здесь в счет не шел). Всегда собиралась шумная компания, и в течение двух дней они беззаботно резвились как дети.
   Ариен не знал, когда опять вернется в свой любимый город и сможет окунуться в бриллиантовых водах Оул-Тайна. Немного жалел, что покинул его три месяца назад. Однако, миссия, с которой он прибыл в Англию, была слишком серьезной и чрезвычайно важной, чтобы вот так взять и отказаться от нее, еще толком и не начав. От того, сможет ли он довести ее до конца, зависело многое. Очень многое...
   Ариену пришлось на мгновение отвлечься от своих грустных мыслей. Шоссе резко взяло вправо, и после поворота "Роллс Ройс" разминулся с первым автомобилем, который Ариен увидел за это утро. Им оказался небольшой "жучок". Он быстро проскочил мимо, хотя и ехал на небольшой скорости. Как ни старался, Ариен даже не успел рассмотреть пассажиров через миниатюрные окошка "жучка".
   Шоссе опять стало пустынным. Только кружащая вдали стая грачей создавало единственно различимое движение на многие километры. Мир казался вымершим. Оторвавшись от этого ничуть не вселяющего радости пейзажа, Ариен посмотрел на спидометр. Хоть он и жал педаль до отказа, стрелка дрожала на отметке 90. И дальше она не имела никакого желания перемещаться. "Роллс Ройс" со своими четырьмя цилиндрами, несмотря на то, что двигался почти бесшумно, работал на максимальных оборотах и на большее уже был не способен.
   -Ну как можно удовлетворяться постоянным передвижением с такой "черепашьей" скоростью! - сказал он, упрекая кого-то неизвестного, не любящего почему-то быструю езду. - Почему люди здесь не стремятся к созданию более быстроходных автомобилей? Я не знаю, но мне трудно к этому привыкнуть.
   Он опять хотел включить радио, чтобы развеять тоскливое чувство ностальгии, но тут его взгляд упал на маленький рычажок, желтая рукоятка которого выглядывала из-под приборного щитка с левой стороны руля.
   -Как ты посмотришь на это Дикк, если опробуем его сейчас, а? - произнес он и направил на серое животное косой заговорщицкий взгляд. Проверив еще раз, что на шоссе кроме них по-прежнему никого не было, он продолжил. - Тут никто не станет случайным свидетелем установления мною нового мирового рекорда по скорости. Дикк, пристегни ремни! Взлетаем! - отдал он приказ.
   Конечно же, никаких ремней для крысы в сумке не было, но мордочка, как по команде, вмиг исчезла. Вместо нее промелькнул кончик тонкого хвоста, и из сумки донесся звук сумбурного движения. Когда движение прекратилось, левая рука Ариена легла на рычажок, готовая привести его в действие, а глаза заблестели. Но, немного поразмыслив над чем-то, Ариен внезапно поменял решение. Рука опять вернулась на руль.
   -Дикк! - опять позвал он. - Прости, друг, за ложную тревогу. Я знаю, что тебе нравится езда "с ветерком", но пока придется от нее отказаться. Это может привести к непредвиденным последствиям. Ведь я еще не испытал ускоритель как следует. Вдруг какая-нибудь деталь не выдержит. Материалы у них могут оказаться не такими же и прочными, как хотелось бы.
   Отказавшись окончательно от затеи проехаться с "ветерком", он взглянул на часы и включил радиоприемник. Было очевидно, что он ожидал услышать важное для себя сообщение, которое в предыдущей сводке новостей отсутствовало. Именно поэтому его радиоприемник был настроен на информационную волну.
   Все тот же монотонный женский голос заканчивал рассказывать о ценах на товары первой необходимости на рынках Англии и потом перешел к международным новостям.
   -Ситуация на Континенте продолжает оставаться напряженной, - сообщала диктор. - Хотя здесь следует обратить внимание на тот факт, что в последнее время заметно возросла активность подпольных организаций сопротивления в оккупированных нацистами государствах Европы...
   Услышав это, Ариен добавил звук.
   -Дикк, иди сюда! Слушай это!
   Из сумки никто не появился, а Ариен вновь принял сосредоточенный вид. Похоже было, что он ожидал именно это.
   -Швейцарское агентство SFR-2 информирует, что минувшей ночью в различных городах в течение получасовой операции были выведены из строя восемнадцать важных коммуникационных центров Немецкой Армии, которая после этого несколько часов оставалась, практически, парализована. За последние три месяца это уже второй случай, когда подпольщики проводят операцию на столь высоком организационном уровне одновременно в различных городах Европы, расстояние между которыми в отдельных случаях составляет сотни, а то и тысячи километров. Немецкое Военное командование крайне озабочено. Ему будет над чем поломать свои головы, и не исключено, что некоторые даже и снести. В различных политических коалициях Третьего Рейха начинают поговаривать о новом секретном изобретении русских...
   -Yes! - воскликнул Ариен, сопровождая свой радостный возглас соответствующим жестом согнутой руки. Потом убавил звук. То, что ему надо было, он уже узнал. Из сумки послышался писк. Появившийся Дикк вылез на сумку и приподнялся на задних лапках. - Ты тоже этому рад, малыш? Эти господа немцы хоть очень умная и высоко-дисциплинированная нация, но им еще ой как далеко до настоящей организации дела. Но это, с другой стороны, и хорошо. Им бы наши способности, они бы уже давно смогли поработить весь мир. - Немного помолчав, он добавил, слегка улыбнувшись и подмигнув своему "другу". - Ты представляешь, Дикк, ведь они даже и не подозревают, что человек, руководивший ночной операцией и стоящий во главе всего движения Сопротивления, сейчас ожидает встречи со мной в одном из портовых баров Ливерпуля. Спокойно попивая чашечку своего излюбленного черного кофе и листая страницы утреннего номера "Times".
   Сказав это, Ариен погладил головку крысенка основанием ладони, после чего принялся выстукивать пальцами по ободу руля в такт песенки, зазвучавшей вслед новостям. Она звучала в веселом ритме и рассказывала о молодом пастушке, который совсем даже не боялся больших серых волков с огромными клыками, живущих в ближайшем лесу и мечтающих украсть у него его белую кучерявую овечку. Настроение у Ариена заметно улучшилось. Его уже не могла даже испортить ожидающаяся в эти выходные холодная и дождливая погода.
   Еще больше он обрадовался, когда, одолевши еще два-три километра, увидел недалеко впереди автомобиль, ползущий на подъем. Тоскливое чувство одиночества, мучившее его сегодня, окончательно улетучилось. Выходит, что не весь мир пока еще вымер. Ариен поискал глазами Дикка, чтобы сообщить ему приятную новость. Тот лазал сзади, обследуя сидения.
   -Оказывается, мы - не единственные ранние птички, спешащие по делам в Ливерпуль.
   Автомобиль шел на умеренной скорости, и "Роллс Ройс", ехавший гораздо быстрее, вскоре его нагнал. Им был открытый "Шевроле" ярко-красного цвета с манчестерскими регистрационными номерами. Ариену была знакома эта новая, пока еще экспериментальная модель "made in America", которую можно было доставить только специальным заказом из-за океана. Она имела восемь цилиндров и стоила огромных денег. Согласно ее техническим данным, она с легкостью могла развить скорость до 120 миль в час, а то и больше. Ариену хотелось быстрей рассмотреть его владельца, потому что тот, кто им управлял, почему-то не спешил использовать это неоспоримо полезное во всех отношениях качество. Когда опережал "Шевроле", Ариен бросил быстрый взгляд на ехавших в нем людей.
   Молодая девушка с довольно красивыми и еще почти детскими чертами своего профиля уверено вела автомобиль, крепко вцепившись в руль тоненькими пальчиками. Ее светлые позолоченные волосы были схвачены сзади белой ленточкой, чтобы не мешали ей во время езды. Серый шерстяной свитер с воротником, подкаченным под самое горло, защищал ее от утренней прохлады, но не мог, однако, скрыть привлекательную конфигурацию юного тела, на которое был надет.
   Рядом с ней занимала сидение другая женщина, немного постарше. Она тоже была в теплом свитере, только коричневом с узорами темно-зеленого цвета на груди. От острого взора Ариена не смогло ускользнуть едва уловимое сходство между обеими.
   "Старшая сестра. Или, даже, мать", - подумал он, проезжая мимо них, и просигналил два раза, нажимая на клаксон.
   Потом поднял руку в знак приветствия, когда обе женщины, услышав сигнал, одновременно посмотрели на него. Девушка никак больше не отреагировала и опять вся обратилась к дороге. Ее же спутница мило улыбнулась. Будучи истинным джентльменом, Ариен ответил ей таким же самым жестом, послав ей широкую улыбку. Потом еще раз перевел взгляд с нее на девушку.
   "А она даже себе ничего! - подумал он, рассматривая ее несколько мгновений, пока еще мог. - Интересно, если они из Манчестера, то почему я с ними до сих пор не знаком? Ведь она бы могла стать мне неплохой парой и украсить мое одинокое здесь существование. По крайней мере, хорошими друзьями мы легко могли бы сделаться".
   Сделав такое далеко идущее по своим масштабам и не менее славное по своим последствиям предположение, Ариен выпятил свою широкую и мощную грудь и дал газу, устремив "Роллс Ройс" вперед. Так же предположил, что девчонка, наверное, еще новичок в водительском практике - вела свой "Шевроле" с чрезмерной уж осторожностью.
   Проехав немного, он посмотрел в зеркало и увидел, что автомобиль ярко-красного цвета съехал на обочину и остановился. Он стал постепенно удаляться и, в конце концов, превратился в маленькую темную точку.
   -Прощай, красотка! Нашим жизненным путям, видимо, не суждено пересечься, - произнес Ариен с поэтической ноткой в голосе и в конце добавил. - Как ты думаешь, Дикк? Наверное, было бы плохим тоном останавливать их посреди дороги и просить телефончик. Тем более, - он постучал пальцем по стеклянному циферблату своих часов, - когда мы спешим на деловую встречу с шефом. И времени у нас уже осталось не так много. Дикк! Ты где? Ты опять меня не слушаешь! Потом будешь жаловаться, что упустил самое интересное. Тебе надо было тоже на них посмотреть, чтобы запомнить их лица. Кто знает, может, встретим их в Манчестер Сити. И познакомимся. Правда, не уверен, что у них найдется для тебя подружка среди знакомых. Но познакомиться нам с ними все равно не помешало бы. Хотя бы для приятного общения.
   Вздохнув, он решил отогнать сейчас прочь ненужные, хоть и приятные с другой стороны мысли и заняться обдумыванием плана приближающейся встречи. Ему пришлось немного сбросить скорость - участок дороги здесь начал извиваться и вскоре пролег через лесной массив.
   Человек, который ждал встречи с Ариеном в Ливерпуле был руководителем особой группы, прибывшей почти три года назад в Европу со специальной секретной миссией, основной задачей которой была организация подпольной борьбы против нацистов. Согласно полной программе разрушения планов Германского Рейха по завоеванию и последующему за этим порабощению всего мира, необходимо было, в первую очередь, начать его ослабление изнутри, чтобы, таким образом, приостановить распространение "коричневой чумы" - как прозвали фанатичных нацистов по всему миру. Планета нуждалась в срочном курсе лечения от очередной болезни, которая называлась "война". И первые целебные пилюли уже были ею проглочены. Группа, начавшая осторожно проделывать первые шаги еще в сороковом году, сейчас объединяла вокруг себя многочисленных активистов, желающих покончить с агрессорами, топчущих их родные земли. Раз за разом они успешно проводили предусмотренные заранее разработанным планом тактические операции, приносящие немцам большой ущерб. И, прежде всего, ущерб моральный, который заставлял их, непобедимых немцев, призадумываться все чаще и чаще над пошатыванием своих "стойких идей".
   Вспомнив шефа, Ариен почувствовал себя немного виноватым. В отличие от остальных, его миссия была далека от баталий и, также, от смертельного риска быть схваченным Гестапо, которое не пренебрегало никакими существующими в этом "цивилизованном" мире средствами, чтобы заставить своих подопечных освободить головы от необходимой информации и предоставить ее гестаповцам. А он даже не смог встретиться прошлый раз с руководителем, напрасно прождавшим его в том же самом условленном месте, куда сейчас направлялся. В тот день, после того, как проехал более получаса в сторону Ливерпуля, его остановила на трассе, прося помощи, молодая супружеская пара. У женщины, размеры живота которой выдавали крайние сроки ее беременности, начались схватки. Проблем бы никаких не возникло, но будущий папа перед поездкой из Сити в соседний городишко забыл проверить наличие топлива в баке, и их автомобиль заглох на полпути. Ариен выругал про себя такую халатность "папаши", но отказать в помощи им не смог.
   Когда прибыл в Ливерпульский порт, руководителя уже не было на месте. И хотя причина, по которой он опоздал на целый час, была вполне уважительной, это не могло снять с него вину за несостоявшуюся встречу. Их шеф был чрезмерно занят. Его резиденция, являющейся главным штабом группы, находилась во Франции, в пригороде Парижа. Чтобы встретиться с Ариеном, ему приходилось пересекать Ла-Манш, а это было делом небезопасным. К концу дня Ариен получил сообщение, в котором руководитель указал новую дату и точное время очередной встречи. В нем не было и частицы упрека - только убедительная просьба в следующий раз не опаздывать. Ариен намеревался первым же делом, когда его увидит, извиниться и попробовать объяснить причину, по которой он оказался непунктуален. Ведь если "старик", там дома, узнает о такой недисциплинированности, ему еще придется краснеть перед всем руководством, контролирующим работу их группы "из дому". Не говоря уже о Уланце, его старшем брате, который осыплет его упреками. А отец? Ариену больше всего будет стыдно перед ним.
   Уж на этот раз, он надеялся, ему уже не попадутся на дорогах беременные женщины с их невнимательными мужьями.
   -Так, что еще? - спросил вслух Ариен. - Дикк, ты не помнишь, что я хотел еще попросить у Дарпы? Надо будет ничего не забыть.
   В ответ, откуда-то сзади, опять послышался тихий писк.
   -Ах, ну да! Спасибо, Дикк!
   Он припомнил, что хотел обязательно попросить новую батарею для своего "УКА" - универсального контрольного аппарата - прибора, являющегося неотъемлемой принадлежностью каждого члена миссии. Конечно, та, которую он имел, ему еще прослужит не менее года. Но, несмотря на это, он подумал, что лучше будет иметь одну в резерве. Так, на всякий случай. Здесь в Англии Ариен уже давно привык делать запасы, и так же выучил крылатую фразу: "лишнее не помешает". Англичане произносили ее на каждом шагу и постоянно чем-то запасались. Трудно было упрекать их за это. Пламя войны могло в любой момент переброситься из материка на Британские острова. Люди ее здесь очень боялись. Правительство Англии было одним из немногих в странах Европы, которое отвергала фашизм, хотя в войну не спешило пока ввязываться.
   Когда будет разговаривать с шефом, Ариен хотел также подбросить идею поездки в Нью-Йорк ближайшей весной. У него были основательные на то причины, связанные с выполнением его персонального задания. А согласие руководителя ему необходимо - для этого надо будет выделить финансы. Их с Дикком даже на корабль бесплатно не пустят. Не говоря уже о пропитании. Месяца на три эта поездка может затянуться. Хотя Дикку, конечно же, в этом отношении чуть легче. На борт может незаметно пролезть. Ночью за тараканами или за бабочками поохотиться. Для него они были настоящим деликатесом. Ариен же питаться насекомыми пока не горел желанием, предпочитая им бифштексы и копченые свиные окорока.
   Дарпа должен дать согласие на поездку, потому что серьезно относился к его миссии, хотя многие товарищи из его группы из-за нее подшучивали над Ариеном, прозвав его "ловцом душ". Согласно задаче, поставленной перед ним руководством, ему необходимо было найти людей, которые бы имели уровень МУА - то есть максимальный уровень агрессивности - ниже 2,00 ренхов. Ариен усмехнулся. Они все думают, что с этим очень легко справиться. Да, это не идет в сравнение со свистом пуль и постоянным риском, но он уже начал сомневаться, что сможет довести дело до конца.
   Используя всевозможные уловки, чтобы к нему не приставали с ненужными расспросами, Ариен уже проверил около сотни человек. Хотя многие из них, на первый взгляд, казались подходящими кандидатурами, наинизший уровень МУА, который он у них обнаружил, был 14,60 ренхов. Это было очень далеко до нужной цели, и его очень насторожило. Почти сразу после приезда, он столкнулся с тем, что люди здесь умели хорошо скрывать свое истинное лицо, стараясь показать себя намного лучше, чем есть на самом деле. Ариен, будучи по своей натуре человеком открытым и прямолинейным, к этому был абсолютно не готов.
   Его уже начали терзать сомнения, прав ли был Уланц, его брат и нынишний директор "ГАЛАСПРОЕКТЕН", который заверял: "Такие люди должны быть. Один среди миллиона, но - должны. Это очень важно - найти их. Хотя бы двоих для начала. И это должен будешь сделать ты. Причем в одиночку. Подключить к тебе никого не могу. Сам знаешь почему. Надо благодарить Бога, что "старик" дал добро хоть на то, что бы ты туда отправился, и не задавал мне лишних вопросов. Будем надеяться, что он еще не скоро узнает о твоей задаче. Так что, будь осторожен и не влезай ни в какие ненужные истории. Просто ищи этих людей. У тебя уйма времени, пока Дарпа будет наводить порядок в Европе. А это, в лучшем случае, еще два-три года..."
   Ариен, увлеченный своими мыслями, сразу и не сообразил, что до его слуха долетел протяжный звук. Он повернул голову вправо. Ему мелодично сигналил обгоняющий его автомобиль - тот самый, знакомый ему уже "Шевроле" ярко-красного цвета. Только сейчас он шел на хорошей скорости. Девушка-водитель еще раз просигналила. Она пристально вглядывалась ему в лицо, будто пытаясь узнать. Потом послала ему ангельскую улыбку и махнула пальчиками своей изящной ручки.
   "С чего бы это? Хотя.... Это славный знак, - подумал торжествующе Ариен, опять наслаждаясь несколько мгновений красотой лица этой девочки. - Наверно, Богам угодно, чтобы мы все-таки познакомились. Ведь при третьей встрече люди обычно становятся моими закоренелыми друзьями".
   Вторая женщина не улыбалась, как в прошлый раз, а слишком убедительно рассматривала его, стараясь запомнить все детали обличия. Это его удивило, правда, не настолько, чтобы он придал этому особое значение. Его внимание привлекли ее коротко подстриженные волосы, которые развивались на ветру, несмотря на то, что высокое лобовое стекло защищало их обеих от сильного потока воздуха.
   Он смотрел вслед обогнавшему его и удаляющемуся вперед автомобилю.
   -Думаю, им все-таки понравился мой широкий торс и выделяющиеся своим строгим рельефом через легкую хлопковую ткань футболки мои круглые бицепсы, - обратился он к Дикку, который взобрался в это время на сумку. - Надеюсь, сейчас ты на них посмотрел. - Крысенок пропищал в ответ, будто отвечая на вопрос, и исчез в сумке. Ариен фыркнул. - Не понравились они ему, видите ли! Что ты понимаешь в человеческой красоте? Ничегошеньки! А мне, если хочешь знать, очень пришлись по вкусу ее вздернутый носик и большие круглые глазки.
   Он опять посмотрел на "Шевроле" и недовольно покачал головой - как достаточно опытный водитель, предпочитал не устраивать ралли на подобных участках дороги. С обеих сторон виляющее шоссе было окружено плотной стеной соснового леса. Кроме всего прочего, небо затянулось плотными тучами, и об стекло стали ударяться первые капли дождя.
  

Глава 6

  

АВАРИЯ

  
   Ариен не переставал внимательно следить за автомобилем, который уже успел удалиться метров на пятьдесят. Его вдруг охватило волнение, не поддающееся никакому объяснению. Предчувствие чего-то дурного. Откуда оно взялось, он никак не мог сообразить, пока на очередном повороте не увидел то, чего, вероятно, остерегалось его подсознание.
   -Там животные! - закричал он изо всех сил, будто бы ехавшие впереди могли его услышать.
   Из-за деревьев выскочила прямо на шоссе испуганная пара диких оленей, обитающих в этих лесах и, по всей видимости, убегавших от какого-то хищника. Вслед за ними, через сотую долю секунды, на дороге появился их маленький детеныш. Сразу же увидев летящую на них еще одну, не менее серьезную, опасность, взрослые животные бросились прочь, неистово подавая звуки тревоги. Их малыш растерялся и замер на какое-то мгновение, не понимая происходящего и принимая своим крошечным мозгом решение, как же поступить дальше. И здесь его дикий инстинкт сыграл с приближающимися к нему на автомобиле людьми коварную шутку. То, что он сделал в продолжение, было наихудшим, что можно было бы от него ожидать: бедняга просто-напросто припал к асфальту, стараясь слиться с ним воедино, и замер, навострив свои крошечные ушки.
   Расстояние между "Шевроле" и маленьким животным было недостаточным, чтобы затормозить и не наехать на него. Тут-то и подтвердилось предположение Ариена - девчонка, хоть и имела доброе сердце, но ей действительно не хватало еще практики вождения. И, прежде всего, умения правильно реагировать в трудных нестандартных ситуациях. Сейчас, за долю секунды, надо было выбирать между олененком и собой. Выбор был сделан неверно...
   Передние покрышки автомобиля подняли столб синего дыма, когда девушка дала по тормозам. А чтобы спасти детеныша, решила его объехать. И крутанула для этого руль вправо.
   Это было ее грубейшей ошибкой.
   Маневр вышел очень резким, и красивый "Шевроле", который все еще несся на большой скорости, пошел юзом и вмиг взлетел к небу, два раза обернувшись вокруг своей продольной оси. Воздух разрезал вопль отчаяния обеих женщин. Автомобиль слетел с трассы, ударившись днищем о край обочины. Огромная сила отбросила его на старую сосну, ствол которой не выдержал удара, и дерево с треском упало.
   -О, Боже.... - простонал Ариен, став свидетелем ужасного зрелища.
   Секундой раньше он увидел, как одна из женщин была выброшена из машины, когда та летела, вращаясь, по воздуху. Тело упало в стороне от асфальтной дороги и исчезло в высокой траве. Ариен не успел заметить, кого из двух постигла такая участь. Все происходило слишком стремительно.
   Начав тормозить намного раньше, Ариен плавно остановил свой "Роллс Ройс" рядом с местом аварии. Маленького олененка уже и след простыл.
   Мгновенного взгляда была достаточно, чтобы осознать серьезность того, что произошло. Не долго думая, Ариен выскочил из машины и направился бегом к разбитому "Шевроле", передняя часть которого была уже охвачена пламенем. Внутри в бессознательном состоянии, уткнувшись окровавленной головой в приборный щит, находилась девушка-водитель. Ее правая рука прочно застряла в одном из отверстий руля и висела в неестественно выкрученном положении. В том, что она была сломана, не имелось ни единого сомнения. Скорей всего, девушка вцепилась в руль в момент аварии, и потому ее не выбросило из машины. Ей повезло чуть больше, чем ее напарнице, хотя о везении в создавшейся ситуации можно было и не заикаться.
   Лобовое стекло было разбито, вместо него торчали только несколько осколков, напоминающих огромные клыки дракона. Огненные языки разрастались, прорывались поверх осколков, гладя девушку по голове и обжигая волосы.
   Ариену быстро высвободил ее руку из руля и вытащил девушку из груды пылающего искореженного металла. Подхватив ее на руки, он побежал прочь, стараясь удалиться как можно дальше от машины.
   Они были на полпути к "Роллс Ройсу", когда раздался оглушительный взрыв - воспламенился весь запас топлива в баке. "Шевроле" целиком исчез в огне. Ариен чуть было не споткнулся, когда у него над головой просвистела какая-то железяка и упала в нескольких метрах от них. Ее размеры позволили бы покалечить любого, попади она в цель. Но этого, к счастью, не произошло, и Ариен благополучно добежал до своего автомобиля.
   Только сейчас, осторожно опустив на траву девушку, смог взглянуть на нее внимательнее. Сердце его сжалось.
   -Если малышке удастся выкарабкаться, она никогда не сможет вернуть былую красоту. Несчастный ребенок...
   Правая сторона головы и шеи у девушки были сильно обожжены. Он взял ее левую руку, которая не была повреждена, и проверил пульс. Пульса не было. Неужели умерла? Может, пульс очень слабый?
   Так стараясь себя обнадежить, он открыл переднюю дверь "Роллс Ройса" и потянул к себе черную спортивную сумку. Поставил ее на траву возле неподвижного тела и полностью открыл, раздвинув молнию. Затем принялся рыться внутри.
   - Дикк, не мешай мне..! - он взял крысенка, который карабкался ему по руке и пересадил его на сидение.
   Затем вынул из сумки квадратную коробочку голубого цвета. Закатал девушке рукав свитера на левой руке и прижал коробочку к предплечью. Почти сразу же из коробочки появился небольшой листочек бумаги размером с игральную карту. Ариен его внимательно просмотрел.
   -Жива, слава Богу! - произнес он с облегчением, однако лицо его продолжало выражать крайнее беспокойство. - Но мы имеем скверные новости. Множество внутренних повреждений, - говорил он, не отрываясь от листочка. - И температура тела заметно понизилась. Слишком быстро...
   Бросив коробочку в сумку, быстрым движением открыл боковой карман и вынул небольшой шприц и ампулу с жидкостью темно-зеленого, болотного, цвета. Наполнив ею шприц, сделал девушке укол.
   -Готово! Это немного поддержит твой слабый огонек, малышка.
   Он еще раз бросил взгляд на девушку и собрался отправиться бегом на поиски ее спутницы. Но что-то заставило его склониться над неподвижным телом. Он пристально всмотрелся в черты лица.
   -Принцесса?! - вырвалось у него. - Но этого не может быть...
   Он застыл на какое-то мгновение, не веря своим глазам, но быстро пришел в себя.
   -Ладно, потом разберусь... - Ариен продолжал бросать косой взгляд на девушку. - Надо браться за твою подругу. Знаю, что тебе тяжело, но ты потерпи малость! Дикк, не вылезай из машины! У меня не будет времени потом на твои поиски. Если меня ослушаешься, оставлю тебя, так и знай! - он грозно направил указательный палец на зверька. - И не думай, что белки здесь такие же гостеприимные, как у нас. Тебе долго придется искать друзей в этом лесу.
   Сказав это убедительным тоном, Ариен схватил сумку и побежал искать вторую женщину. Ее безжизненное тело лежало в траве. Ариен склонился над ней и повторил те же самые действия, пользуясь, как и несколько минут назад, услугами голубой коробочки.
   -Бог мой! Тоже жива.... Но состояние еще хуже. Черепная травма, - сказал с отчаянием, пока просматривал второй листок бумаги. - Их обеих нужно срочно отвезти в госпиталь. Времени очень мало, но я должен попытаться это сделать.
   Взглянув на шоссе, уходящее в сторону Ливерпуля, он махнул рукой. О встрече с шефом нечего даже и думать. Он должен спасти людей. Это сейчас было более важным. Хотя, если ему удастся быстро все сделать, он еще сможет застать его.
   Введя женщине инъекцию, понес ее к машине.
   С большим трудом, но все-таки ему удалось аккуратно разместить обеих в салоне "Роллс Ройса". Потом, не теряя ни секунды, он занял свое водительское место, запихал Дикка в сумку, не обращая внимания на издаваемые тем недовольные звуки. После этого развернул автомобиль в обратную сторону. Хоть Манчестер Сити и находился отсюда дальше, чем Ливерпуль, Ариен направился к нему. Он уже хорошо знал дорогу к госпиталю, и сейчас необходимо было, как можно быстрей доставить женщин на операционный стол.
  
   "Роллс Ройс" опять работал на полных оборотах, стремительно пожирая своими колесами асфальтные метры автотрассы. Ариен давил педаль газа до упора. Руки, покрытые запекшейся кровью, скользили по гладкой поверхности руля, но он не сбавлял скорость. Если бы смог, он остановил бы даже время, безжалостно работающее сейчас против них.
   Проехав немного, подтащил к себе свою черную сумку и, не отрывая взгляда от дороги, вновь достал из нее бледно-голубую коробочку. На крысенка он не наткнулся. Наверное, тот обиженно забился в угол. С ним такое часто случалось, хотя дулся он не долго. Ариен был уверен, что через несколько минут тот сам возобновит с ним "общение".
   На коробочке можно было рассмотреть несколько маленьких разноцветных переключателей. Ариен щелкнул одним, серебристого цвета. Коробочка тихо загудела, и ее боковая стенка откинулась, обнажив ряд кнопок с цифрами, каждую в паре с одним, а то и двумя неизвестными крючковатыми знаками. Над кнопками светилось красными нулями небольшое узкое табло. Из угла коробочки медленно вылез штырь сантиметров двадцати длиной - подобие телескопической антенны. Ариен нажал одну за другой несколько кнопок, и на табло высветилась комбинация цифр. Он положил прибор на сидение рядом с сумкой и стал слушать, устремив хмурый сосредоточенный взгляд на дорогу.
   Из коробочки донеслись несколько протяжных гудков, а потом отчетливо прозвучал женский голос.
   -Военный госпиталь Манчестера. Слушаю вас...
   -Мне необходима помощь, - Ариен вытер пальцами левой руки струйку пота, потекшую от виска. - Здесь со мной находятся две женщины, которые только что потерпели автомобильную аварию. Им необходимо срочное хирургическое вмешательство...
   В ответ коробочка произнесла:
   -Вас слышно ужасно плохо. Не могли бы вы говорить громче? Сообщите, где вы находитесь? Мы отправим к вам карету скорой помощи.
   -В этом нет необходимости. Я их привезу на своем автомобиле.
   Ариен кричал, чтобы его могли расслышать. Остановить машину, чтобы вести спокойно разговор, он считал в этой ситуации немыслимым преступлением.
   -Но это может быть опасным для их жизней. А медицинский транспорт оснащен необходимым оборудованием... - говорил голос из коробочки.
   Ариен судорожно сглотнул слюну и посмотрел на женщин. Они выглядели весьма скверно: кожа лица у обеих приняла бледно-восковой оттенок. Если они еще не умерли, то сделают это с минуты на минуту.
   -Нет, так будет быстрее. Мы находимся очень далеко. Вам нужно только подготовить персонал и все необходимое. - Прикинув что-то в уме, он добавил. - Мы будем через десять минут. Все должно быть готово к незамедлительному началу операции.
   Ариен продолжал вести машину на предельной скорости.
   -Как через десять минут? - спросила, не поняв, женщина-оператор. - Вы же сказали, что очень далеко находитесь.
   -Неважно. Ждите нас через десять минут!
   -Сейчас же отдам распоряжения, мистер. Но медики все равно не смогут начать операцию без предварительных анализов, сэр. И, прежде всего, - анализов крови.
   Ариен достал из кармана два смятых листочка бумаги.
   -Спасибо, что напомнили! - прокричал он опять. - А то я как-то упустил это из виду. Запишите группу крови обеих женщин, которую надо будет подготовить в достаточном количестве - они ее очень много потеряли.
   Он продиктовал данные, с одного листочка, а когда взглянул на другой, добавил:
   -У второй то же самое. Это мать с дочерью.
   -Откуда вы все это знаете? Мы должны быть уверены. Ошибка может дорого стоить им обеим.
   Ариен опять посмотрел на своих невольных пассажирок.
   -Я их семейный врач, - быстро соврал он.
   Хоть ему это и было неприятно, но ему пришлось соврать. У него просто не было другого выхода. Объяснять же, что его УКА безошибочно выдает информацию обо всех жизненно-важных функциях живого организма, считал излишним. Да и кто это поймет. Такого полезного прибора в Европе еще не изобрели.
   -Вопросов больше нет, мистер. Все будет непременно подготовлено к вашему приезду, - сказала оператор и повесила трубку.
   Ариен взял в свободную руку прибор и большим пальцем вновь щелкнул серебристым переключателем, возвращая его в прежнее положение. Антенна исчезла с той же неторопливостью, что и при появлении, и стенка автоматически закрылась. Прибор опять стал похож на обыкновенную пластмассовую коробочку бледно-голубого цвета. Он положил ее в сумку, из которой спустя мгновение показалась мордочка, шевелящая длинными усиками. Ариен улыбнулся и погладил носик пальцем.
   -Не удивляйся, Дикк! Мы опять едем в Манчестер. Мы должны их спасти. Аппарат показал, что они живы, но в тяжелом состоянии. Что говоришь? - крысенок, как всегда, что-то пропищал. - Боже, Дикк! Ты у меня умница. Всегда выручаешь меня. Я так разволновался, что и забыл об этом.
   Ариен вновь взял в руки листочки. Отыскав нужную запись в одном из них, отложил его.
   -Здесь то же самое, что и у остальных: 15,03 ренхов. Наверное, это бесполезное занятие. Нам с тобой не хватит целой жизни, чтобы отыскать то, что нам нужно.
   Но, взглянув на второй, он вдруг присвистнул, и голос его заметно задрожал.
   -Святые Боги! Это какое-то чудо! - Ариену пришлось на секунду оторваться от дороги, он поднес листок к глазам, чтобы убедиться в том, что только что увидел. - Нет, мне не показалось. Вот это да! - он повернулся в сторону девушки, которая, как и раньше, не подавала признаков жизни. - Видно, Богам действительно было угодно, чтобы мы с тобой встретились. И они давно готовили эту встречу. Правда, способ нашего с тобой знакомства могли бы выбрать и получше. - Ариен о чем-то подумал, прежде чем продолжить. - Значит, это все-таки была ты, моя маленькая принцесса! Дикк, помнишь, перед отъездом сюда я тебе рассказывал о сером городе? Так вот, ее я тогда вывел из него. Теперь у меня нет никаких сомнений. Как много совпадений! Ну что ж, кроме всего этого имеем для Уланца первый подарок. Но сначала ты должна.... Ты просто обязана выкарабкаться из этого, малышка! И я спасу тебя. Как и в тот раз.... Дикк! Пристегни ремни!
   Крысенок нырнул в сумку. Из нее послышался шум переворачиваемых в ней предметов. Когда шум прекратился, Ариен протянул руку к небольшому рычажку, желтая рукоятка которого выглядывала из-под приборного щитка, и нажал ее книзу. Его глаза заблестели...
  
   Монитор, стоящий на холодильнике, загудел.
   -Райн! Дорогой! Мне холодно и одиноко.
   Райн оторвался от текста, взглянул на Десси. Лицо ее было заспано. Волосы спадали на обнаженные груди.
   -Извини, что оставил тебя! Мне не спалось.
   Он взглянул на часы: 3:15.
   -Через десять минут поднимусь. Узнаю только, довез ли он их до госпиталя.
   Десси посмотрела на него, протирая глаза.
   -Кого это их?
   Райн перевел взгляд на листки, которые лежали перед ним на столе.
   -Потом расскажу, радость моя. Иди и ложись! Я сейчас приду.
   Десси сладко зевнула и попросила его не задерживаться. Райн обещал, что этого не сделает, и перевернул очередную страницу.
  
  

Глава 7

  

ДАРПА

  
   Маленький "жучок" ехал, подпрыгивая на небольших вымоинах и бугорках, попадающихся все чаще и чаще на трассе по мере приближения к Манчестеру. Пожилой мужчина лет 75-ти вел его с большой осторожностью и, высоко подняв седую голову, сосредоточенно смотрел вперед через стекла своих очков.
   -Дорогой, ты еще не устал? - из заднего сидения донесся тонкий старческий голос его супруги. - Может, встанем минут на десять, да отдохнешь. - Заботливо предложила она, не отрываясь от вязания красненькой шерстяной кофточки.
   -Нет, дорогая. Я еще чувствую себя хорошо. К тому же, не хочется, что бы крошка Хелен получила от своих бабушки с дедушкой подарок в последнюю очередь, - ответил старик спокойным ровным голосом. - Я хочу, как можно скорей, увидеть нашего ангелочка. Сильно за ней соскучился.
   -Как знаешь. Только будь осторожен, дорогой!
   Не успела старушка произнести эти слова, как что-то большое и бесформенное пронеслось возле них на огромной скорости. Мощный поток воздуха ударил с силой в бок "жучка", качнув его в сторону.
   Хоть это и произошло неожиданно, пожилой водитель не дал застать себя врасплох. С присущей ему уверенностью выровнял свой автомобиль, после чего неторопливо съехал на обочину и остановился.
   -Эдвард! - этот раз его жена строго посмотрела на него. - Я опять потеряла две петли. Ты можешь аккуратней вести машину? Или же ведешь счет всем ямам, чтобы пожаловаться потом куда следует на отвратительное состояние дорог?
   Мужчина не отвечал. И не двигался.
   -Эдвард! - опять позвала его женщина. - Ты слышишь, что я тебе говорю?
   -Ты это видела? - спросил он, медленно поворачивая голову в ее сторону. Рот его был открыт от удивления, и глаза за стеклами очков были похожи по своим размерам на две кофейные чашечки.
   -Что я должна была увидеть? - строго переспросила его жена.
   Старик взялся одной рукой себе за лоб и потер его, продолжая держать рот открытым.
   -То, что нас только что обогнало... - произнес он взволнованно.
   Женщина перевела взгляд со своего мужа на дорогу, всматриваясь в даль поверх своих очков. Шоссе было безлюдным на несколько километров.
   -Любимый! С тобой все хорошо? Ты меня пугаешь, - она сделала глубокий вздох и выдержала небольшую паузу. - Я молчала, но теперь тебе все же скажу. Мне совсем не нравится, что ты зачастил в погреб. На Рождество к нам съедутся все наши дети, а ты их не сможешь угостить своим чудесным домашним вином. Оно там испаряется прямо на глазах.
   -Вино тут не при чем, - рассерженно отмахнулся от нее мужчина, заводя опять мотор, который затарахтел, как маленький трактор. - Я тебе говорю, что я его видел. Не знаю, что это было, но оно нас обогнало на шоссе.
   -При чем или не при чем, я не знаю. Но то, что у нас в погребе еще месяц назад было три полных бидона с вином, точно помню. А осталось уже два.
   Старушка покачала головой, взглянула еще раз на трассу, пытаясь, все же, найти подтверждение словам мужа, но дорога по-прежнему была пустынной, после чего она молча взялась за спицы и опять вернулась к своему занятию...
   Спустя четверть часа после аварии, "Роллс Ройс" уже въезжал в город с той его стороны, где за сотню метров вырисовывались серые строения Военного Госпиталя с громадным крестом синего цвета, размещенным на крыше его центрального блока.
   Едва проехав большие стальные ворота, Ариен увидел не меньше десяти санитаров, ожидающих с парой приготовленных перевозных носилок с капельницами у главного входа в госпиталь. Доехав до ступенек и затормозив, он стрелой выскочил из машины.
   -Сюда! - закричал он во все горло, но люди в белом уже бежали в его сторону.
   Санитары живо завезли пострадавших женщин в здание, шумно давая указания один другому, а Ариен рассказал об основных травмах, полученных каждой из них, подошедшему врачу, который с огромным вниманием все выслушал. Хотел осведомиться, откуда такие точные сведения, но Ариен, умоляя его не терять времени, пообещал обязательно рассказать об этом. В следующий раз.
   Когда он распрощался с доктором, взглянул на часы. Если он повторит трюк с желтой рукояткой, то наверняка еще успеет на встречу с Дарпой.
   Ариен намеревался опять сесть за руль, но кто-то неожиданно его окликнул. Он оглянулся.
   -Прошу прощения, сэр! - вежливо произнес мужчина в форме полисмена, приближаясь к нему и рассматривая его не совсем опрятный внешний вид. - Нам необходимо взять ваши данные, и мы бы хотели, чтобы вы рассказали нам все об аварии, как и где она произошла. Можете пройти со мной в середину?
   Полицейский изобразил приглашающий жест в направлении двери, ведущей в приемный вестибюль госпиталя.
   -Авария произошла на 53-м километра ливерпульского шоссе. Очень сожалею, сэр, но больше добавить ничего не могу, - быстро проговорил Ариен и показал полицейскому часы у себя на руке. - Я страшно спешу. Через пятнадцать минут у меня деловая встреча с шефом. Если я опоздаю, он меня... - Ариен провел торцом ладони по горлу. - Даю слово джентльмена, что после нее опять сюда заеду. У меня будет уйма времени, вот тогда и потолкуем. Меня вон и доктор, кроме вас пригласил для беседы. И к тому же, я хочу сюда вернуться, чтобы узнать, как прошли операции. Вас устраивает такой расклад?
   Полицейский изобразил своим видом, что его "такой расклад" не устраивал, но настаивать не стал, признав, по-видимому, в Ариене истинного джентльмена. Сказал только, что с нетерпением будут ждать выполнения джентльменского обещания. Ариен в знак благодарности кивнул головой и уже нагнул ее, чтобы сесть в машину, как вдруг послышался приглушенный хлопок, будто бы кто-то откупорил бутылку шампанского, и за этим последовало негромкое шипение. Не понимая, что произошло, Ариен выпрямился.
   -Стреляют? - спросил он полисмена, но тот взглядом указывал ему на его машину.
   Ариен проследил, куда был направлен его взгляд, и охнул. Там, где находилась передняя решетка, била струя пара - первым прорвало радиатор. Потом, не заставив себя долго ждать, прозвучали еще несколько хлопков, и "Роллс Ройс" за секунду превратился в дюжину шипящих гейзеров, бьющих во все стороны.
   Резким движением правой руки он подцепил спортивную сумку и отскочил от машины. Левой рукой схватился за голову. Полицейский стоял возле него и с удивлением смотрел на оживший автомобиль.
   -Похоже, что вы загнали своего коня, спасая несчастных женщин, - сказал он, хлопая Ариена по плечу.
   -Это мелочи по сравнению с неприятностями, которые ожидают меня впереди. Я опять не успел на встречу, - простонал он и повернулся к агенту, который, привыкший по долгу своей службы к дисциплине, смотрел на него с должным пониманием.
   Ариен был крайне расстроен и совершенно уверен, что в этот раз "старику" на стол непременно ляжет отчет о его недисциплинированности. Дарпа хоть и хорошо к нему относился, но всему есть предел. И даже Уланц, его брат и директор Исследовательского Центра ГАЛАСПРОЕКТЕН, не сможет оградить его от неприятностей. Без сомнения он будет отстранен от выполнения своей миссии и отозван назад.
   Позор!!!
   Его друзья будут над ним смеяться и подшучивать. И их жены с мужьями, и невесты с женихами тоже. Все, поголовно.
   Позор, позор и позор!
   Ну, а как прикажете поступать, если здесь ему постоянно попадаются люди, нуждающиеся в помощи, и он постоянно должен спасать чьи-то жизни. Это какой-то рок, который, не переставая, его преследует и от которого ему наверно никогда уже не избавиться.
   -Проводите меня, пожалуйста, к умывальникам, - попросил Ариен. - Надо сначала привести себя в порядок. Потом вам расскажу, как все произошло. Боюсь, что с этого момента мне уже не надо будет вообще никуда спешить.
   -Неужели из-за какого-то опоздания вас уволят?
   Ариен кивнул головой.
   -Ваш шеф - зверь настоящий. Но я бы на вашем месте не очень-то и расстраивался по такому поводу. Шефов, желающих командовать, вокруг хватает, а вот хороших работников раз-два и обчелся.
   Здесь Ариен с ним не согласился, но отрицать не стал. Просто опять кивнул. Потом наклонил голову к сумке.
   -Сиди и не высовывайся! - сказал он тихо, чтобы полицейский не расслышал, и закинул сумку за плечо.
   Когда они оба поплелись к зданию, полицейский принялся рассказывать о своем нестерпимом бывшем шефе, которого совсем недавно уволили с полиции за его "неуставное" отношение к своим подчиненным. Ариен слушал его краем уха и кивал через определенный промежуток времени. Раз ехать никуда уже не надо было, он решил обязательно дождаться конца операции. Перед ним опять всплыло лицо девушки, которую только что привез. Он опять вспомнил серый город. И ее там, зовущую на помощь. Ведь он спас ее тогда. Вытащил из пламени. И вывел из серого города. В знак благодарности она его поцеловала. С тех пор он всегда чувствовал, как по телу пробегала теплая волна, когда он вспоминал эту волнующую сцену. Значит, заклинание, произнесенное ним, сработало. И она его вспомнила. Поэтому так рассматривала, когда обгоняла своей машиной.
   -Неужели она помнит, как я ее тогда спас? - произнес он вслух, углубившись в свои мысли и прервав рассказ полисмена.
   -Извините! Что вы сказали? - спросил тот.
   -Говорю, и чем теперь занимается Ник Дугган, ваш бывший шеф?
   -С полиции он уволился. Но ему сразу нашлась вакансия в спецшколе контрразведки. Проводит курс по парашютным прыжкам. Говорят, что и там отличается своим ужасным нравом. Будущие шпионы от него просто плачут. Уверен, что и на этом месте он долго не продержится. Кстати, у вас был такой задумчивый вид. Я думал, что вы меня не слушаете.
   -Нет, я все слышал. Могли бы вы устроить мне с ним встречу?
   Полисмен остановился и изумленно взглянул на Ариена.
   -С кем?
   -С "Коброй". Так, кажется, вы прозвали между собой вашего бывшего шефа. За его улыбку, леденящую душу. - Добавил Ариен, открывая дверь в приемную и пропуская полисмена вперед.
  
   На территории Ливерпульского порта уже возобновились погрузочные работы. Ночью их приостанавливали, так как порт со своими зажженными прожекторами и фонарями мог представлять собой идеальную мишень для внезапной атаки с воздуха немецкой авиации.
   В одном из немногочисленных расположенных на территории порта маленьких баров с грязным полом и засаленными столиками сидел, допивая уже четвертую чашку ароматного черного кофе, мужчина лет сорока пяти. Он был одет в темно-зеленую рыбацкую куртку с пристегнутым к ней капюшоном.
   С серьезным, задумчивым видом он дочитывал последнюю страницу утреннего номера "Times", а напротив него, с другой стороны стола, свернувшись в клубочек на стуле с поломанной спинкой, мирно спал рыжий котенок. Он, наверно, был одним из тех многочисленных обитателей порта, на которых мало кто обращал уже внимание, свыкшись с их присутствием. Хозяин бара его не прогонял, возможно, жалея - на улице уже давно зарядил дождь, - а может быть, просто держал его здесь и прикармливал, чтобы тот отгонял подальше от этого заведения шныряющих повсюду в поисках пропитания портовых черных крыс, этих мерзких созданий. Так или иначе, котенок спал, не переставая приятно мурлыкать себе под нос, в настоящий момент ни о каких крысах даже и не помышляя. Более того, в настоящий момент ему снился большой кусок ветчины, который висел на стене в коморке, находящейся в подвале бара, где хранился всевозможный провиант, и куда однажды котенка завело его любопытство. Воспоминания об одурманивающем запахе, исходившем от ветчины, до сих пор приводили в движение часто бывающий пустым, чем полным, желудок маленького животного.
   В баре было немного людей, три-четыре посетителя, но которые постоянно менялись. У бармена было вдосталь работы, так как матросы с отплывающих суден не упускали возможности забежать и пропустить перед отчаливанием рюмку-другую какого-нибудь бодрящего и согревающего напитка.
   Внезапно возле мужчины, читающего газету, зашумел отодвигающийся стул.
   -Брысь отсюда!
   Грузного вида матрос, секундой раньше вошедший в бар, одним махом своей огромной ручищи сбросил на пол спящего котенка и завалился на стул, который тот только что занимал. Ничего не понимающее животное осмотрелось вокруг заспанными стеклянными глазами, вслушиваясь в звуки, производимые в баре, и залезло под соседний столик.
   -Ну и погодка, черт подери! - выругался матрос басистым голосом, осматривая с нескрываемым интересом мужчину.
   Хотя зал был полупустым, он почему-то выбрал уже занятый стол. Он скинул с головы капюшон своего длинного плаща, с которого на пол стекали струйки воды. Потом, поерзав на стуле, посмотрел на чашку кофе, стоящую на столе, щелкнул пальцами и бросил через плечо бармену:
   -Два рома! Да побыстрей! Через час отплываем. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию? - обратился он к мужчине. Тот направил на него удивленный взгляд и покачал головой.
   -Нет, благодарю за предложение, но с утра не пью спиртного, - вежливо отказался он.
   -А зря, - сказал великан, принимая от бармена две рюмки, наполненные до самых краев. - А я, вот, не откажусь. За бортом - холодрыга. - Он указал рукой в сторону двери. - В таком случае, за Победу!
   Матрос одним махом осушил одну за другой обе рюмки, надеясь, что этим ускорит наступление победы, и, подняв указательный палец, повернулся к бармену.
   -Еще одну!
   После того, как осушил и третью рюмку и, почувствовав себя намного лучше, вновь заговорил с мужчиной:
   -А вы, я вижу, не отсюда.
   Человек, сидевший напротив матроса, взглянул на него.
   -Да, я из Франции, - он говорил по-английски, однако произносил слова с заметным акцентом.
   Глаза гиганта вдруг сузились неизвестно от чего, и он с отвращением произнес.
   -Французишка, значит!
   Мужчина непонимающе смотрел на матроса поверх газеты, которую все еще держал в руках, в то время как тот продолжал ироническим тоном, обведя предварительно всех присутствующих, включая и бармена, взглядом и говоря еще громче, чтобы его могли хорошо слышать.
   -Франция, Франция, красивая страна! А позвольте вас спросить, сто-раз-уважаемый мсье? Ваше Правительство, что же, так и собирается отсидеться всю войну, попивая champagne из одного фужера с Гитлером? Значит, по-вашему, только мы разом с американцами и русскими должны думать о том, как подпалить ему задницу.
   Матрос разгневанно дал по краю газеты своими пухлыми пальцами. Однако мужчина даже не моргнул, поэтому тот приподнялся, приблизил свое круглое лицо ближе к нему и выдавил из себя, стукнув при этом два раза кулаком себе по груди:
   -Я уже забыл, когда спал три часа кряду, дорогой мсье. Этой ночью мы пришли в порт после пятинедельного плавания. И опять получили указание отплывать.... Уже через час нам предстоит покинуть Англию. А я, к вашему сведению, даже не имел и пяти минут, чтобы взглянуть и обнять своих дорогих сынишек.
   Алкоголь начал уже бродить у него по венам, и он с силой ударил кулаком по столу. Чашка с кофе подпрыгнула, звеня на своем блюдечке, и разметала несколько брызг вокруг, испачкав нижний край газеты.
   -Спроси, спроси его Гарри! - послышалось из угла бара, где еще два матроса сидели за столиком в компании с четырьмя большими кружками пива и с интересом наблюдали за сценой. Знали, что Гарри был не из тех, кто оставлял свои вопросы без ответов.
   "Лучше бы мужику проваливать подобру-поздорову, пока этот не начал швырять стульями", - подумал худенький бармен, стоявший за стойкой и который в свою очередь молчаливо наблюдал за происходящим. Встревать в такие беседы он не имел привычку, зная, что пьяные матросы очень часто неправильным образом воспринимают замечания в свой адрес.
   Мужчина никак не реагировал на слова. С Гарри он не был знаком, поэтому, не зная его скверный характер, не спешил отвечать. Он спокойно положил газету и, вытянув спрятавшиеся под рукавом куртки наручные часы, взглянул на них.
   -Эй ты, хлюпик! Я к кому обращаюсь? К этому столу, что ли?
   Лицо матроса запылало от гнева, он протянул свою громадную руку, намериваясь толкнуть в плечо своего собеседника. Мужчина резким движением ее перехватил. Он был намного меньше ростом матроса, но стальная хватка его руки, как в тиски зажавшая большой кулак оторопевшего враз великана, и взгляд, мало чем напоминающий добродушный, дали понять, что нужного продолжения у разговора, скорее всего, не будет.
   -Лично я не несу за это никакую ответственность, - отчетливо произнес он и спокойно, будто бы ничего и не произошло, отпустил руку.
   Оба матроса, пившие в углу бара пиво, застыли с открытыми от удивления ртами. Бармен в своем сознании поаплодировал мужчине, который достал из кармана куртки кожаный бумажник и, вытащив пятифунтовый билет, кинул его на стол. Потом он поднялся, взял со стоящего слева от него стула коричневый саквояж и сказал бармену:
   -Премного благодарен. Сдачу оставите себе! - и, прежде чем уйти, бросил дышащему, словно разъяренный бык, матросу. - Вам мой совет, сто-раз-уважаемый мистер: воспитывайте в своих сынишках чувство сострадания ко всему живому, начиная хотя бы с кошек! И лучше всего это делать с их раннего возраста, не забывая показывать при этом свой личный пример, сэр. Тогда вы избавите себя от множества проблем.
   Он повернулся и направился к выходу, помахивая в такт своим шагам саквояжем, который нес в опущенной руке.
   -Трусы! Только и умеют, что показывать свои пятки.
   Гарри продолжал злиться, но голос его был уже намного тише. Впервые он столкнулся с человеком, не стушевавшимся перед его внушительных размеров кулаками.
   -Послушай! А чиво он там сказал насчет кошек-то? Ты слышал? - нахмурив лоб, спросил он у бармена, который забирал со стола пустую чашку от кофе и свои чаевые.
   Бармен пожал плечами и только осведомился:
   -Будешь читать газету, Гарри?
   Опьяневший слегка матрос равнодушно махнул рукой.
   -Ты разве видел когда-нибудь, чтобы Гарри читал газеты? Лучше принеси мне еще одну рюмку рома! Что-то гнусно на душе.
   -Сею секунду! - радостно ответил бармен и удалился, прихватив с собой газету.
   -Хм... - задумчиво продолжил гигант. - И проблемы какие-то приплел. У меня проблем нет. А с теми, кто пытается мне их создавать, у меня разговор короткий, - он с силой сжал кулак и погрозил ним в сторону двери. - Это, надо полагать, неплохой пример моим детям, чтобы знали, как надо от проблем избавляться!
   Потом он нагнулся и заглянул под соседний столик.
   -А кошек я ненавижу. Особенно рыжих.
   Котенок вылез из своего убежища и, приблизившись к матросу, стал тереться о его ногу.
   -Брысь, мерзкий!
   Матрос был зол, хотел пнуть его ногой, да посильней, но вдруг передумал. Вместо этого, глядя на него сверху вниз, по-дружески предложил:
   -Иди, рыжий, от греха подальше! А то наступлю и не замечу.
   Сказал и отодвинул котенка ногой от себя в сторону. Маленькое животное подумало, что с ним играют, и, задрав хвост, радостно подпрыгнуло. После этого вернулся, два раза стукнул лапкой по башмаку, призывая к игре, и принялся с еще большим азартом кружить вокруг ноги "доброго великана". Гарри нагнулся, взял его своей ручищей за спину и поднял на уровне глаз. Котенок, почувствовав силу руки, державшей его, не шевелился.
   -Что? Хочешь со мной дружить? - спросил гигант. В ответ послышалось тихое хриплое мяуканье.
  
   На улице дождь лил как из ведра, и было так сумрачно, что казалось, день еще не наступил. Вышедший из бара человек накинул на голову капюшон своей куртки и пошел прочь. Свернув за ближайший угол и пройдя еще немного, встал под деревянным козырьком у входа в какое-то серое двухэтажное здание с мощными стальными решетками на окнах. Потом открыл саквояж, держа его на весу. Внутри среди прочих предметов находилась пластмассовая коробочка бледно-голубого цвета.
   Мужчина щелкнул одним из маленьких выключателей на ее крышке, там что-то тихо загудело, и спустя несколько секунд из коробочки донесся голос:
   -Да, шеф! Слушаю!
   -Готовьте катер к отплытию. Через пять минут буду на борту.
   -Будет исполнено! Кстати, Дарпа, а как там наш "охотник за душами" поживает. Надеюсь, подцепил уже на крючок какую-нибудь "золотую рыбку"?
   Человек весело улыбнулся, услыхав прозвище, которым давно прозывали Ариена, и произнес:
   -Он опять не появился. У нас больше нет времени его ждать. Потом с борта попробую связаться с ним. Может, что стряслось.
   Закончив говорить, он опять щелкнул выключателем на коробочке и закрыл саквояж. После чего быстрым шагом направился в сторону причалов. Дождь не переставал лить, но это было мужчине на руку - в такую погоду небольшой быстроходный катер имел больше возможности добраться до Французского побережья незамеченным.
   Ла-Манш не был сейчас районом для приятных морских прогулок, и мужчина надеялся, что им удастся избежать встреч с грозными немецкими крейсерами. До сих пор это, по крайней мере, им удавалось.
  
   Дочитав до конца главы, Райн вздохнул и отложил листки в сторону. Многое из того, что прочел, ему было не понятно. Многие слова были неизвестны. Он не знал, что такое "война", не имел малейшего представления о том, что такое Англия и где она находится. Была ли она страной или же просто провинцией. Единственное, что было ему очевидно: события, описанные здесь, происходили на Галасе. Прочитанное ему понравилось, и ничего страшного здесь не было. Старый Оллейс очень хорошо писал. Райн положил листки в папку и, поднимаясь из-за стола, бросил взгляд на экран, через который говорил с Десси. То, что он в нем увидел, заставило его улыбнуться. Малышка не отключила монитор, находящийся в его комнате. Более того, она направила его на кровать, где сейчас спала. Ее лицо улыбалось. Наверно ей снился сладкий сон, подумал Райн и запхал папку под мышку. Ему было интересно узнать, что же произойдет дальше с героями. Потом он обязательно продолжит чтение. А сейчас.... Сейчас он горел только одним желанием - вернуться в теплые объятия своей любимой Десси и стать героем ее сладких снов.

Глава 8

  

НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ

  
   Ариен находился в своей однокомнатной квартире, которую снимал в центре Манчестера. Он склонился над разложенным на столе чертежом ускорителя "Форрус-7000", который, будучи большим любителем техники и еще больше - любителем езды "с ветерком", прихватил из дома. Он искал причину, вызвавшую перегрузку системы охлаждения энергетического блока ускорителя, в результате которой ему пришлось весь вчерашний день провозиться со своим Роллс Ройсом, чтобы привести его в рабочее состояние. Он с сожалением думал и о том, что ему так и не удалось попасть в Ливерпуль на встречу с Дарпой. Ариен связался с ним вечером того же дня. Рассказал все, что произошло. Дарпа вновь не выразил недовольства. Сказал, чтобы он не переживал, но неизвестно было, какую "депешу" он отстрочил в руководство ГАЛАСПРОЕКТЕН.
   Время от времени отрываясь от чертежа, Ариен записывал карандашом данные в тонкой школьной тетради, там же на ее полях производил математические вычисления, после чего вновь переходил к чертежу.
   Внезапно что-то прошлепало по полу, и на столе появился Дикк. Сделав еще два прыжка, он оказался у Ариена на плече. Цепляясь когтями за сорочку, перелез по спине на другое плечо и приподнял свою, слегка дрожащую от волнения головку над ним. Он был напуган.
   Ариен выпрямился и, нахмурив брови, бросил взгляд в сторону входной двери. Должно быть, Дикк услышал за нею движение, поэтому испугался. Не прошло и трех секунд, как раздался настойчивый звонок. Острый слух зверька его не подвел: за дверью был визитер.
   -Как ты думаешь, кого это на ночь глядя принесло? Если я не ошибаюсь, сегодня к нам никто не собирался прийти в гости. И почту вечером у них не разносят.
   Ариен засунул карандаш себе за ухо, снял зверька с плеча и отнес его в клетку, стоящую в углу комнаты. Посторонним лучше его не видеть, да и находясь в клетке, Дикк будет чувствовать себя более спокойным - в присутствии чужих он волновался и мог выкинуть какой-нибудь неожиданный номер. Внешне он был похож на местных крыс с длинными хвостами, которых сам Дикк не любил из-за их привычки лазить по помойкам в поисках пропитания, отчего от них исходил нестерпимый запах испорченных продуктов. Его сильно злило, когда люди, видя его в компании Ариена, называли крысой. Как они могли сравнивать его с этой серой нечистью! Дикк часто возмущался, пища Ариену на ухо, потому что он был не из их семейства, и, кроме того, у него была хорошая родословная, так как оба его родителя принадлежали к особой масти ручных животных, ни при каких обстоятельствах не способных опуститься до такого унижения, чтобы лазать по зловонным помойкам.
   Но люди в Англии этого не знали. Увидев его, женщины нервно вскрикивали, будто перед ними жуткий монстр, а мужчины брезгливо морщили носы. Именно поэтому никто из них не обращал внимания на некоторые его отличительные черты. А они, если к ним внимательно присмотреться, были весьма заметны, особенно складки по бокам, которые Дикк любил приводить в действие, когда сильно тревожился или пугался. Как раз то, что скрывалось за этими складками, не должны были видеть незнакомые люди. Во-первых, это их самих могло испугать. А во-вторых, Ариену не нужны были лишние вопросы о диковинном виде зверька. Пока что в публичных местах, где Ариену необходимо было иногда бывать, и куда он брал с собой своего маленького друга, Дикк держался молодцом и никого еще не перепугал.
   Ариен запер Дикка в клетке, погладив его предварительно по носику, чтобы тот успокоился. Зверек закатил блаженно глазки и, дернув маленькой головкой, тихо чхнул. Ариен пожелал ему шепотом здоровья и, приказав сидеть тихо, направился к двери.
   Остановился возле нее и прислушался. Тот, кто находился по другую сторону, не подавал признаков жизни, наверное, тоже прислушиваясь к тому, что происходило в квартире.
   Ариен почесал мочку правого уха и спросил:
   -Кто там?
   -Мистер Линтецки? - раздалось из-за двери. Говорили по-английски. - Вам праздничная посылка от родителей.
   Ариен застыл, подняв брови. Он узнал голос. Быстрым движением повернул ключ и открыл дверь.
   -Уланц! - воскликнул он и, сделав шаг вперед, крепко сжал в объятиях своего старшего брата. Они не виделись три месяца, с тех пор, как Ариен прибыл в Англию, и появление Уланца было для него приятным, хоть и несколько неожиданным сюрпризом.
   Рядом с ним стояли еще двое мужчин. Они улыбались и с удовольствием наблюдали радостную сцену семейной встречи.
   -Доктор Крамм! Ройкк! - поздоровался с ними Ариен, дружески пожимая им руки, после того как выпустил из объятий брата и протер ладонями вмиг увлажнившиеся глаза.
   Он был с ними хорошо знаком. Оба работали в ГАЛАСПРОЕКТЕН. Ройкк, высокий жизнерадостный парень двадцати шести лет, широкая улыбка которого, казалось, никогда не сходила с лица, был механиком-электронщиком, прекрасным специалистом по транспортировщикам, пространству H-Renn и навигационным системам, функционирующим в этом самом пространстве и служащим для управления капсулами.
   Доктору Крамму было чуть больше пятидесяти. В отличие от Ройкка, улыбался редко, зато часто заставлял смеяться окружающих его людей своими выдуманными на ходу шутками. Он работал с Уланцем над его программой, которую они пока что держали в секрете. Именно к реализации этой программы и был подключен Ариен три месяца назад. Об этом не знал даже "старик". Официально Ариен был в резервной группе поддержки, членам которой было запрещено участвовать в открытых операциях. Они были наблюдателями, входили в контакты с местными жителями, чтобы знать их настроение, отношение к нацистам и желание участвовать в освободительной борьбе. И только при крайней необходимости, при нехватке рук, "наблюдатели" переходили в состав тактической группы Дарпы.
   На то, чтобы программа Уланца держалась в секрете, были особые причины. И одной из них было наложение табу на эту программу Кабинетом Министров. Уланц втайне от правительства и "старика", то есть Президента страны, контролирующего работу ГАЛАСПРОЕКТЕН, решил продолжать исследования. Ему пришлось даже придумывать версию, по которой он отправился сегодня в Англию.
   Об истинной цели встречи с братом в руководстве страны не должны были узнать. До поры до времени, конечно. Уланц не собирался держать все время Правительство в неведении, так как был уверен, что сможет доказать правильность своих замыслов, которые, с его точки зрения, окончательно решат проблему Галаса. Эту точку зрения разделяли доктор Крамм и, самое главное, Дарпа, прикрывающий Ариена, давая ему незначительные поручения и не мешая, таким образом, выполнению своей прямой миссии.
   Ариен жестом пригласил всех трех войти. Уже в квартире доктор Крамм протянул Ариену сумку, которую держал в руке и, не дожидаясь вопросов, объяснил:
   -Это гостинцы от твоих родителей. Отец, когда узнал, что мы едем к тебе, бросил всех своих цыплят и примчался вместе с матерью прямо в Центр. Кстати, там один свеженький галлар для тебя и целая банка мотыльков лала для Дикка. Некоторые еще дрыгаются. Не знаю, когда отец успел их наловить, но сказал, чтобы ни ты, ни Дикк не забывали вкус ваших излюбленных блюд.
   -Там много фотографий, - добавил к сказанному доктором Уланц. - Потом посмотришь, а я тебе прокомментирую. У нас будет на это немного времени.
   Ариен взял сумку и пригласил гостей сесть за стол. Свернув чертеж и бросив его на кровать, подошел к клетке и открыл ее.
   -Дикк! Уланц приехал.
   Ариен не успел договорить, как зверек пулей вылетел из клетки, едва не сорвав маленькие проволочные дверки с петель, и одним прыжком оказался на плече Уланца, радостно визжа. Тот повернул к нему голову. Дикк обнюхал его лицо, лизнул нос своим шершавым язычком, потом перебежал по шее на другое плечо и обнюхал его ухо.
   -Ай! Не щекочи меня, Дикк! - воскликнул Уланц и погладил его по головке. - Смотри, как радуется моему приезду, - сказал он, в то время как зверек полез вниз по рукаву пиджака, не переставая его обнюхивать.
   -Чего это с ним? - спросил доктор Крамм. - Я его раньше не видел таким возбужденным. Или, может, он тебя не узнает после долгой разлуки?
   -Он его сразу узнал, еще находясь взаперти. Просто Уланц пахнет домом. А Дикк за ним очень скучает. Вдыхает родной запах и вспоминает дом, где провел свое детство. Я его понимаю и разделяю его чувства. Не представляю, с какой радостью я все ощупывал и обнюхивал бы, окажись сейчас дома.
   -Может ему здесь плохо? Хочешь, я его заберу с собой? - предложил Уланц.
   -Нет, что ты! - Ариен замахал обеими руками. - Мне с ним веселее. Да он и сам не захочет. Он без меня будет скучать. Придется тебе его опять сюда везти.
   Уланц засмеялся. Они действительно были неразлучными друзьями. Никому не было известно, на каком уровне были чувства и интеллект этого зверька, но когда, находясь еще дома, Ариен приболел, схватив ангину, Дикк в течение трех дней отказывался есть и выходить по ночам на улицу, чтобы поохотиться за ночными бабочками. Он все время сидел в клетке, находившейся в комнате Ариена, не более двух раз в день ее покидал, чтобы выпить водички из миски, всегда стоящей возле клетки, взобраться после этого на кровать и обнюхать лицо своего пылающего жаром больного хозяина.
   -Это точно. Он без тебя долго не протянет. И ради него мне никто сюда не разрешит гонять капсулу.
   -Кстати, где вы ее оставили? - спросил Ариен, разглядывая мужчин. - Здесь же нет "припрятанного" капсулоприемника.
   На его вопрос ответил доктор Крамм, так как Уланц был занят вытаскиванием Дикка, залезшего под пиджак Ройкку, который собственными усилиями не в состоянии был это сделать. Зверек лазал ему в области спины и не обращал внимания на его настойчивые просьбы покинуть запрещенную территорию.
   -Капсулу мы оставили в пяти милях от Манчестера. На одной маленькой ферме. Ройкк правильно рассчитал траекторию, и когда мы "вынырнули", оказались в середине огромного стога сена. На улице ночь, поэтому нас никто не заметил.
   -А почему прилетели именно сюда, а не к Дарпе? Что-то случилось, Ул? - Ариен присел на свободный стул и взволнованно взглянул на брата. Он вдруг предположил, что группа прибыла к нему, чтобы отозвать его домой. Вероятно, до "старика" все-таки дошли сведения о его крайней недисциплинированности, и тот посчитал невозможным продолжение ним миссии.
   Уланц с Дикком в руке вернулся на свое место.
   -Оставь Ройка в покое, а то он обидится и не возьмет тебя на борт, когда вы закончите с Ариеном здесь работу. Останешься на всю жизнь в Англии, где тебя путают с крысами.
   Дикк пискнул, вылез из сжимающей его руки и прыгнул на пол.
   -Вот так-то лучше! - произнес Уланц и посмотрел на брата, ожидающего его объяснения. Дикк тем временем, когда его оставили без внимания, пробежал под столом к ногам доктора Крамма и принялся обнюхивать его ботинки.
   - Вчера курьер доставил отчет Дарпы...
   Услышав это, у Ариена замерло сердце. Его опасения подтвердились. Он сразу поменялся в лице.
   -Я так и знал! Но я не мог, понимаешь.... - начал он оправдываться, однако Уланц его прервал.
   -Конечно, не мог. Чего ты оправдываешься, как первоклассник перед учителем? Поэтому со мной и прибыл доктор Крамм. Он сумеет. Мы очень обрадовался тому, что тебе это все-таки удалось. Ты сделал огромное дело, отыскав эту девушку. Но когда в своем отчете Дарпа сообщил, что бедняга находится в коме после аварии, я подумал, что мы не имеем права ее потерять. Поверь, Ариен, она наша большая надежда и необходима нам, как воздух. От моей теории мы с доктором теперь сможем постепенно переходить к практике. Это просто чудо, что ты ее нашел.
   -Так вы не приехали для того, чтобы отстранить меня от работы и отозвать домой?
   Уланц нахмурил брови.
   -Чего это ради? У тебя здесь еще много работы. Мы не собираемся останавливаться на полпути. Поэтому сейчас нам необходимо, чтобы ты устроил завтра встречу с лечащим врачом этой девушки. Доктор Крамм должен ее основательно обследовать и, возможно, провести еще одну операцию.
   -Надо обязательно вытащить ее из комы, - вставил доктор. - Пока не произошли необратимые изменения в функциях головного мозга. Если она нам действительно подойдет, интеллектуальное сознание этой девушки будет иметь немаловажное значение в успешном выполнении отведенной ей роли в нашей программе.
   Ариен посмотрел на доктора, который сидел, скрестив на груди руки.
   -Доктор, а вы говорите по-английски?
   Крамм покачал головой и ответил:
   -Только "Good morning" и "I love you".
   -Этого недостаточно, - сказал Ариен, улыбнувшись. - И как же я вас, в таком случае, представлю этим людям?
   Уланц достал из кармана паспорт и свернутый вдвое лист бумаги и положил их перед Ариеном. Тот взял в руки сначала паспорт.
   -Максим Вячеславович Караваев, - произнес он, разделяя каждое прочитанное слово. - 44 года. Родился в Саратовской области. Проживает в Москве.... Интересно. Хотя, ни о чем мне не говорит.
   Его брат указал взглядом на листок. Ариен отложил паспорт в сторону, взял листок и развернул его. Это был фирменный бланк.
   -"Московский Нейрохирургический Центр", - прочитал он на штампе.
   Дальше шел текст, написанный от руки по-английски. Это было рекомендационное письмо некоего профессора медицины, имеющего длинный список всевозможных званий и титулов, А.Шатаева. В этом письме он рекомендовал своему "давнему другу доктору мистеру Дж.Хопкинсу" своего коллегу "тов. Караваева" как наилучшего специалиста по травмам головного мозга. В письме после подписи А.Шатаева, стояла вчерашняя дата.
   Доктор Джон Хопкинс и был лечащим врачом обеих женщин, попавших четыре дня назад в аварию. Усилия врачей пока что не имели нужного результата. Обе пациентки находились в коме.
   -А почему именно Московский Нейрохирургический Центр?
   -До войны Джон Хопкинс побывал в Москве на III Всемирном семинаре по нейрохирургии, - ответил Уланц. - Там он познакомился со многими специалистами в этой области. Среди них был профессор Алексей Шатаев. Мы решили этим воспользоваться. По-моему, неплохой способ избавиться от ненужных вопросов и волокиты. К тому же доктор Хопкинс ни бум-бум по-русски, - впрочем, как и мы все, - а так как наш Максим Вячеславович Караваев, то есть доктор Крамм, не говорит по-английски, наша родная речь, на которой мы будем общаться между собой, не вызовет у него абсолютно никаких подозрений. Я пройду, как его ассистент, и послужу заодно переводчиком.
   Сказав это, Уланц поднялся из-за стола, подошел к оставленной в углу сумке с родительскими подарками для Ариена и Дикка, и достал из нее сверток. В нем была матрешка, от которой шел запах свеженанесенного лака. Этот сувенир, конечно же, предназначался доктору Хопкинсу и должен был рассеять даже малейшие сомнения в том, что врач прибыл прямиком из Москвы.
   Это было придумано неплохо - Ариен с этим должен был согласиться. Как и с тем, что помощь доктора Крамма была необходима.
   -А откуда у вас данные о Москве? Они не могут быть ошибочными?
   -Ни в коем случае, - ответил доктор. - Ты же знаешь, как у нас работает информационная служба. А с помощью нашего лучшего штурмана, - он постучал по плечу сидевшего рядом с ним Ройкка, - мы можем незаметно приземлиться в любой точке планеты. Стоит нам захотеть, и мы узнали бы, какую газету читает Сталин, сидя на хрустальном унитазе своего персонального туалета в Кремле.
   Ариен улыбнулся. Последнее замечание доктора было очень курьезным.
   -А откуда вы знаете, что у него унитаз из хрусталя?
   -А на ней марка одной знаменитой русской фабрики стоит. Города Гусь-Хрустального. И надпись: "Дорогому Вождю для приятного времяпрепровождения".
   -Ну вы даете, Уланц! Откуда такие данные? Там же через каждый метр чекисты стоят с автоматами под черной кожанкой. Кремль - это не Белый Дом, и он еще не скоро будет объектом для посещения экскурсионных групп.
   -Я же тебе говорю, информационная служба....
   -Только не говори, что вы и там побывали! Да у вас же на лицах написано, что вы не русские! Вас бы вмиг схватили и арестовали, как "шпиков".
   Уланц улыбался.
   -А по Кремлю, между прочим, очень легко перемещаться. Надо только натянуть военную форму с офицерскими пагонами, и становишься похожим на всех остальных. В военной форме все на одно лицо....
   Дикк, появившийся из-под стола, запищал. Ариен, глядя на зверька, ухмыльнулся.
   -Он говорит: нашли, чем хвастаться. Про газету и унитаз любому известно и без использования шпионских сведений. Даже, представьте себе, и ему.
   Уланц прикусил губу и спросил:
   -Если ты такой умник, то скажи, что он читает, Дикк?
   В ответ Дикк в очередной раз пискнул и побежал на кухню. Оттуда донесся шум пустой металлической посуды в сушилке.
   -"Правду" он читает, что же еще! - прокомментировал Ариен.
   Все переглянулись и весело рассмеялись, а Ариен продолжил:
   -Дикк также приглашает вас всех на кухню. Он напомнил мне, что вы летели более трех часов и догадывается, что вы голодны.
   -Вот это называется гостеприимство! - произнес довольный доктор и потер руками.
   Мужчины направились на кухню. Никто из них не в силах был отказаться от этого своевременного предложения добродушного зверька.
   Этой же ночью они поехали на ферму, где в большом стогу была спрятана капсула, и забрали из нее медицинское оборудование. Было темно, как в мешке, и их визит не был обнаружен хозяевами фермы. Хотя возле жилого дома все это время лаяла собака, но отдалиться от него она не желала, - возможно, была на цепи, а возможно слегка дрейфила ночных визитеров. А из самого дома никто не вышел.
   Наутро Ариен в сопровождении Уланца и доктора Крамма направились в Военный госпиталь. Уловка с рекомендационным письмом сработала четко, как механизм швейцарских часов. Доктор Караваев и его ассистент Николай Серебрянников, роль которого исполнял Уланц, были приняты с большим уважением. Доктор Хопкинс с воодушевлением справлялся, как обстоят дела у его "старого московского друга", наладил ли он семейные отношения со своей супругой, и почему он сам не приехал.
   Уланц объяснил, что в Москве сейчас очень много работы. Прибывает много военных с ранениями в голову. А личные дела у того нормализовались - супруги Шатаевы живут дружно и очень счастливо.
   Доктор Хопкинс сказал, что обязательно передаст Алексею ответный сувенир. Слушая его, Уланц про себя перед ним извинился. Не мог же он сказать, что Алексей Шатаев погиб год назад во время бомбежки русской столицы. А его жена с ним развелась еще до войны и вышла замуж за известного ленинградского композитора.
   Но самым важным было то, что проведение первой операции было назначено на следующий день. Оперировали девушку. Доктор Хопкинс присутствовал при этом, считая своим долгом помочь коллегам. Он давал некоторые незначительные советы, но когда понял, что "русские медики" знали некоторые вещи лучше него самого, больше в процесс не вмешивался. Просто молча смотрел и восхищался их мастерством и, более всего, оборудованием, которые те привезли из России. Восхищался и не удивлялся. Русские способны выдумать что угодно, и будут держать это в строжайшем секрете. Такие уж они секретные, эти русские, думал он про себя. Ну ничего, мы, англичане, тоже когда-нибудь придумаем подобные аппараты. И расскажем о них всему миру.
   Операция длилась пять часов, и по ее завершении, доктор Караваев объявил собравшемуся консилиуму в составе почти всего медперсонала госпиталя, что она прошла с завидным успехом. Сказал, что в течение трех-четырех дней пациентка должна прийти в сознание. На следующий день была прооперирована и другая женщина. Ариен знал, что ее состояние было намного хуже, что и было подтверждено доктором. На этот раз ему потребовалось на три часа больше, чтобы восстановить механические повреждения церебральной массы. По окончании операции он выглядел более уставшим и мене удовлетворенным. Сказал, что в течение ближайшей недели она тоже выйдет из комы, но выразил сомнение, что ей удастся полностью восстановить память. На прощание доктор пообещал навестить еще раз госпиталь и пациенток, когда это будет возможным. Война, знаете ли. В России не хватает профессиональных рук для лечения раненных.
   Медицинский персонал выразил благодарность русским коллегам за предоставленную помощь. Они были так восхищены проведенной работой, ведь считали женщин практически безнадежными для полного восстановления, что даже не поинтересовались, как те узнали об их проблеме, ни каким образом им удалось добраться до Великобритании, и чем теперь воспользуются, чтобы вернуться обратно в Москву.
   Для Ариена, Уланца и доктора Крамма это было несущественно. Им удалось сделать запланированное. Доктору, кроме всего прочего, посчастливилось взять множество проб для подробного изучения их в лабораториях Исследовательского центра у себя дома. Сам Уланц уже давно мечтал заняться этими исследованиями. Они представляли для него особый интерес, потому что были связанными с его основной профессией. Став директором ГАЛАСПРОЕКТЕН, он уже почти не уделял ей времени. Но как раз с ней, его профессией, и был связан проект, над которым он работал с доктором Краммом. Чтобы вплотную заняться этим проектом, им необходимы были люди, имеющие МУА, максимальный уровень агрессивности, меньше 2,00 ренхов. К счастью, Ариену удалось найти первого человека. К исследованиям уже можно было приступать. Уланц был доволен, хотя для полного удовлетворения необходим был еще один человек, и обязательно противоположного пола. Это было важным и обязательным условием его программы. Теперь все зависело от Ариена. Уланц был уверен, что его брат справится и с этой задачей.
   -Когда собираетесь уезжать? - спросил Ариен, когда они все четверо сидели вечером на кухне его квартиры и ужинали, усердно работая вилками и ножами.
   -Сегодня. И, наверное, сразу же после ужина. Для меня три дня, проведенные вне ГАЛАСПРОЕКТЕН, - это слишком много. У меня хватает работы на 30 часов в сутки. Иногда даже удивляюсь, как справляюсь со всем этим. Дарпа постоянно присылает отчеты. И нам приходится корректировать действия его группы, изменять сюжет разработанного им и отцом проекта. Идем со значительным отставанием от первоначально установленного графика. Но самое главное - все идет по намеченному плану. Нацисты становятся более озлобленными, и менее эффективными.
   -Во многом благодаря и тебе. Ты у нас голова! - сказал Ройкк. - Не даром же "старик" на тебя поставил, когда ваш отец не смог продолжать работу из-за своего здоровья.
   -Поставил, когда Дарпа на него надавил, - заметил Уланц.
   -Ну, как бы там ни было, "старик" согласился. И поверь мне, что он хороший психолог и не ошибается в кадрах. Это его большой плюс.
   -Как жаль, что нам придется расстаться! - сказал с грустью Ариен. - Хоть мы и болтали до полночи, я бы хотел услышать от тебя еще больше о доме, о родителях и о Курроле, нашем младшем брате.
   -Потерпи малость! Вот отыщешь еще одного "пациента" для нас с доктором, получишь "увольнение в запас". А пока тебе придется искать "второго" и заботиться о девушке самому. Знай, брат, мы не должны ее потерять. Возможно, что она единственная здесь, и второй такой вообще не существует.
   -Думаю, что у меня есть еще одна причина оберегать ее. Помнишь, я рассказывал тебе о сером городе и заклинании, которому нас научил Дарпа? - Уланц кивнул, и Ариен продолжил. - Так вот это была она, та девушка, которую я вытащил тогда из адского пламени.
   Уланц удивленно вытаращил глаза. Его вилка, на которую был насажен кусок отбивной, замерла на полпути до рта.
   -Шутишь! - сказал он и только после этого освободил вилку.
   -Нет, - ответил Ариен.
   -Это вы о чем? - спросил ничего не понимающий доктор Крамм. - Серый город, заклинания... Чему это вас Илли Барттом учил?
   -Это семейная история, доктор, - вышел из положения Уланц и покосился на брата. Решил, что продолжать эту деликатную тему сейчас не стоит. Если его брат сказал правду, то он ему, откровенно говоря, не завидует. Ведь в таком случае, Ариен вместе с этой девушкой... Уланц вдруг встряхнул головой. Он даже не мог допустить такой мысли. Этой девушке предназначалась совсем другая роль, и от нее, возможно, будет зависеть судьба всего человечества.
   -Только не наделай глупостей! - сказал он Ариену. - Кстати, доктор, что вы скажете об ее ожогах? Я имею в виду возможность восстановления пораженных участков на лице.
   -Это легко восстанавливается. Можно будет сделать пересадку кожи, чуть подмалевать. Немного будет отличаться от первоначального оригинала, но куколку из нее можно будет сделать. Думаю, когда улягутся военные страсти, я смогу этим заняться. А пока пусть походит так. Меньше кавалеров приставать будет. Для нас меньше забот. Она нам нужна целая... и невредимая. Понимаешь, что я хочу сказать, Ариен? Именно целая и невредимая.
   -Это очень важный фактор, - добавил Уланц. - Если она забеременеет от мужчины с высоким МУА, произойдут необратимые изменения в ее организме, и ее собственный уровень агрессивности тоже подскочит. Мы потеряем ее, как ценнейший экземпляр для моей формулы, а мир потеряет своего спасителя. Да, а что там насчет Нью-Йорка? - спросил он, вспомнив вчерашний разговор с братом. - Ты серьезно намерен туда махнуть?
   Ариен кивнул.
   -А почему именно весной, а не сейчас? Пока эта девушка будет, по крайней мере, месяц еще отходить в госпитальной палате, можешь съездить туда. Потому что потом, хочешь или нет, когда она начнет самостоятельно передвигаться, будешь головой отвечать за ее жизнь и здоровье.
   -Поиск еще одного человека не единственный повод. Весной там будет проходить Гладиаторский турнир. В Нью-Йорк съедутся лучшие мастера боевых искусств. Хочу посмотреть на их умение работать руками и ногами.
   -Между прочим, - вмешался в разговор доктор, - неплохая идея. Понаблюдай за бойцами, Ариен! Здесь, во многих странах, боевые искусства являются культом, одной из разновидностей религии, которой они поклоняются. Обычно люди, проповедующие этот культ, хоть и умеют, как ты выразился, превосходно работать ногами, но используют это для обороны, а не атаки. Такие люди, обычно, не являются агрессивными. Попытайся у них проверить уровень МУА. Может, один, подходящий для нас и подвернется. Разреши ему, Уланц, поехать туда! Пусть попробует....
   Уланц пожал плечами.
   -Я не против. Свяжись с Дарпой и договаривайся с ним. Скажи, что я дал добро. Только, не задерживайся там долго! За малышкой нужен будет глаз да глаз. Мы все надеемся, что немцы не высадят на Британские острова свои войска. В противном случае, тебе придется увезти ее отсюда.
   Через час они уложили медицинское оборудование в Роллс Ройс, и Ариен повез их к капсуле.
   Крохотная деревушка, носящая миловидное название Уайт-роуз, насчитывала 86 обитателей. Почти все они занимались разведением живности и выращиванием овощей. Это было одним из немногих занятий, позволяющим сейчас простому люду иметь хоть небольшую прибыль, так как цены на продукты питания, хозяйственное мыло и табак в период войны заметно возросли.
   На ферме, принадлежащей Клайду Макмиланну, подходило время вечерней кормежки. Три десятка коров, содержащиеся в хлеве, уже подавали своим хозяевам озабоченные голоса. Полчаса назад Люси и Анжела, старшие дочери Клайда 15-ти и 17-ти лет, помогающие вечером родителям по хозяйству, закончили дойку вместе со своей матерью Нэнси Макмиллан, и теперь животные были не против набить свои животы пареными отрубями и охапкой душистого сена, огромный стог которого находился прямо возле хлева.
   Клайд утрамбовывал в огромную корзину сено, которое вытягивал из стога вилами. Запхав в очередной раз вилы в середину стога, он неожиданно почувствовал, как те наткнулись на что-то твердое. Потолкав вилы вглубь, он услышал, как они бьются о металлический предмет.
   -Какого черта! - произнес он и, отложив в сторону вилы, стал осторожно разгребать сено руками. - Опять эти любительницы секретничать что-то туда спрятали. Надеюсь, что это не украденная вещь. А то не посмотрю, что уже девахи вымахали - пройдусь ремнем по задницам.
   Наконец его руки уперлись в твердую поверхность. Он расчистил ее от оставшихся сухих травинок и присвистнул. Поверхность действительно была металлическая, очень гладкая и, даже в отсутствии достаточного света, она отсвечивалась серебром.
   -Что за странна штуковина! Откуда это здесь?
   Клайд стал расчищать дальше и выяснил, что эта "штуковина" была довольно приличных размеров. Он отошел на несколько шагов от стога и осмотрел его.
   -Я же говорил вчера Нэнси, что сена вроде как больше стало. А тут, оказывается, вот в чем дело!
   Он услышал шум мотора приближающегося к его дому автомобиля, вернулся к "штуковине" и прикрыл ее видимые участки сеном. Автомобиль в это время уже подъезжал к нему.
   Собака возле дома принялась неистово лаять. Она узнала машину, посещавшую ферму несколько ночей назад.
   -Замолчи, Рекс! - крикнул Клайд, но собака не унималась.
   Роллс Ройс остановился в пяти метрах от него. Из машины вышли четверо мужчин в опрятных костюмах и начищенных туфлях. Они явно не были фермерами и мало походили на скупщиков сельхозпродуктов. Кроме всего этого, они не являлись и родственниками его жены Ненси. Другие посетители на ферму Клайда никогда не наведывались.
   -Вы хозяин фермы? - спросил один из них. Это был Уланц. Увидев издалека, что возле их спрятанной капсулы возится человек, он сразу придумал план действий, чтобы отвлечь того, не вызывая подозрений.
   Клайд подтвердил, что все здесь принадлежит ему и его семье.
   -Клайд Макмиланн, - представился он и кивнул головой. - Чем могу служить, джентльмены?
   -Мы из Общества охраны животных. Моя фамилия О'Мэйли. Я директор филиала этого Общества, находящегося в Сити. Видите ли, к нам недавно поступили жалобы, что животные на вашей ферме содержатся в непригодных для нормальной жизни условиях. Мы хотим это проверить.
   -От кого это жалобы поступили? - недоверчиво произнес Клайд, и, косясь на распахнутые ворота хлева, откуда доносился уже настойчивый рев, спросил: - От этих, что ли?
   -Не от этих. Животные не могут письменные жалобы направлять, еще и подписываться. Жалоба была от тех. - Уланц указал в сторону построек, видневшихся невдалеке. - От ваших соседей.
   -От Маккенроев!? - недоверчиво произнес Клайд и замахал головой.
   По виду фермера, Уланц понял, что дал маху. Скорее всего, с Маккенроями семья Клайда водила тесную дружбу. Он тут же исправился:
   -Так это дом Маккенроев? Нет, жалоба была от других.
   Клайд взглянул в другую сторону и стиснул зубы.
   -Парксы!!
   Когда Уланц кивнул, он зло сплюнул на землю и покрыл Парксов многоярусным матом, в котором проскакивали ирландские диалектические обороты.
   -Нашли, кому верить! - сказал он после своей сквернословной тирады. - Они же всю жизнь нам завидуют. А работать не хотят. Я вместе со своей женой от зари до зари здесь спину гну. Дочери по вечерам помогают. Девчонкам хочется на танцы ходить в Сити, с парнями в темных углах облизываться, а они мозоли здесь себе зарабатывают. Чтоб у этих Парксов крыша на зиму прохудилась! Они же кроме как глаза вылупливать в ящик этот говорящий, больше ничего не умеют. Потому как ленивые оба. И детей своих к труду совсем не приучают. У них хлев уже давно осел, и там кроме крыс никто не обитает. Вот и завидуют тому, что у меня хозяйство хорошо поставлено. А мне скрывать нечего. Ворота открытые. Ступайте и проверьте, в каких условиях у меня животные содержатся.
   Он жестом указал на ворота хлева, не двигаясь с места.
   -Мы с удовольствием поверили бы вам на слово, сели бы в автомобиль и вернулись в город. Но сами понимаете - у нас работа такая. Мы обязаны все увидеть сами. Познакомьтесь! Это мистер Пратт, - Уланц указал на Ариена. - Он у нас специалист по крупному рогатому скоту. Мы бы хотели, чтобы вы показали ему хлев и ответили на некоторые его вопросы. Мы же, с вашего позволения, осмотрим пока ферму.
   Клайд поднял с земли вилы и вонзил их в землю возле того места, где набирал сено.
   -Десять минут, не больше. Звери жрать хотят, а я - отдыхать, - сказал он недовольно и направился к деревянным воротам.
   -А нам больше и не потребуется, - ответил Уланц и подмигнул брату. Ариен приблизился к нему вплотную и крепко обнял, прошептав на ухо слова прощания. Потом пожал руки доктору Крамму и Ройкку.
   Клайд, наблюдая за ними со стороны, удивился. Расстаются на десять минут, а прощаются, как перед долгой разлукой. А может, у них обряд такой. Эти, из различных обществ, все ненормальные, заключил он и, дождавшись "мистера Пратта", вошел с ним в хлев. Сейчас он ему покажет почти царские условия, в которых содержаться его коровы. К животным своим он всегда хорошо относился, потому что те были живыми существами и нуждались в заботе.
   Когда через пятнадцать минут они закончили осмотр и вышли, людей, прибывших вместе с "мистером Праттом", нигде не было видно.
   -Наверно, мои коллеги успели уже осмотреть территорию вашей фермы, и пошли в направлении города. Они, знаете ли, любят пешком по сельской местности пройтись. Извините за беспокойство, мистер Макмиланн! Теперь мы будем спокойны. У вас на ферме действительно идеальный порядок. А соседям вашим такой ответ дадим, что у них надолго отпадет охота натравлять на вас различные инстанции.
   Клайд усмехнулся, давая понять, что у Макмилланов по-другому и быть не может. Ариен попрощался, сел в машину, завел мотор и поехал в сторону дороги, ведущей в город.
   Когда Клайд решил вернуться к своему прерванному занятию, к нему подошла его жена Нэнси.
   -А я думаю, почему ты задерживаешься? Кто это был?
   -Общество охраны животных. - Он немного постоял, глядя вслед удаляющимся красным огонькам, потом произнес ироничным тоном. - Специалисты чертовы! Не могу поверить, что такие профаны потом стают руководителями. Он коров дальше детских рисунков даже не видел, этот специалист.
   -Почему ты так говоришь? Может, ты что-то не понял. Такие солидные люди, как эти, часто выражаются научными терминами, нам, простым людям, не понятными.
   Клайд взглянул на жену.
   -Если бы он выражался, я бы все понял. Тут дело в другом. Когда мы с ним вошли в хлев, он сказал, что наши быки, должно быть, очень производительны при случке. Я не обратил на это его высказывание особого внимания. Мало ли каких быков он имел в виду. Но уже перед выходом он проговорил, что наши быки содержаться в хорошем состоянии. Я его спросил, где же он быков видит, если здесь одни коровы. Он усмехнулся и, погрозив пальцем, ответил, улыбаясь: "Вы что же думаете, мистер Макмиллан, если мы далеко от ферм работаем, то уже и корову от быка отличить не можем?". Потом, указав на коровье вымя, серьезно добавил: "У коров члены, насколько мне известно, между ног не болтаются. Ни одного, ни четырех, как у ваших быков. Поэтому я и говорю, что они с четырьмя, должно быть, высокопродуктивны при случке".
   -Так и сказал?!
   Клайд не ответил и махнул рукой.
   -Специалисты! Ну да Бог с ними. Пусть себе руководят. Только б не мешали.
   Потом он поманил жену рукой.
   -Идем, кое-что тебе покажу. Помнишь, я тебе вчера сказал, что у нас стог сена вроде как увеличился. Я ведь прав оказался.... Я наткнулся в нем на странную вещицу. Не знаю, что это такое и откуда она там взялась, но мне кажется, что она может стоить немалых денег. Думал сначала, что наши девчонки опять что-то припрятали. Но не похоже... Когда я на нее наткнулся, эти "специалисты" как раз здесь возникли. Я ее даже не успел рассмотреть как следует.
   Он принялся руками разгребать сено. Минут пять рылся внутри стога, но ничего не нашел. Когда вылез наружу, обвешанный сухими травинками, и, покрывая кого-то неведомого своими отборными словами, в основном все того же ирландского диалекта, жена с удивлением его спросила, нетерпеливо всматриваясь в темную середину и желая увидеть сокровище, которое могло "стоить немалых денег"
   -И где же оно?
   -Ничего не понимаю, - произнес он, скребя затылок. - Оно было огромных размеров. Как грузовичок у Маккенроев. Куда ж оно испарилось за четверть часа, сено ведь никто даже не тронул... Странно все это. Очень странно. Неужели шпионы?! А ведь такими порядочными показались!
   Он снова взглянул в сторону дороги, ведущей в город, но красных огоньков на ней уже не было видно. А со стороны хлева неслось уже неистовое мычание всего тридцатиголосого коровьего хора.
   -Давай, мать, в четыре руки! Быстрей управимся.
  

Глава 9

  

"МОЛНИЯ"

   Охранник смотрел на Ариена, развалившись на своем вертящемся стуле с короткой спинкой, и, глядя ему в лицо, бесцеремонно улыбался, когда тот приблизился к проходной вертушке. В помещении было ужасно жарко. Несколько капелек пота стекали у охранника с висков, а серо-голубая форменная сорочка на коротком рукаве слегка потемнела подмышками, но, похоже, это его ничуть не смущало.
   Несколько потертый, но с толком завязанный галстук мог сказать опытному глазу, что он давно здесь работает, и проводил за порог этого серьезного заведения уже большое множество "клиентов", неизменно проходящих через последний и обязательный контрольный блок-пост, прежде чем считаться полностью свободными. С этими охранник любил потянуть время. Он любил наблюдать за ними, потешаясь тем, как они, после длительного здесь пребывания, нервно и с неописуемой жадностью глядели на двери, ведущие на выход и находящиеся в пяти метрах по другую сторону вертушки. Которую только ему одному наддавалось право разблокировать.
   Этот страж порядка не создавал впечатление умного человека, и Ариен, сам того не желая, моментально сравнил его с ослом. Ариен хотел было, подшутить над длинными ушами охранника, но вовремя спохватился, решив не настраивать его против себя. Он был здесь представителем закона, и, кроме того, от него сейчас зависела быстрота оформления последних формальностей. Ариену хотелось побыстрей забрать свои вещи, выйти на улицу и стереть из памяти потерянное по глупости и из-за неудачных стечений обстоятельств драгоценное время..
   - Как вам понравился наш "курортный центр"? - закончив осматривать Ариена, спросил охранник, принявшись после этого беззаботно ковыряться в зубах тонкой пластмассовой зубочисткой. Он только что перекусил двумя горячими гамбургерами, запив их тремя баночками пива, и был в добром настроении. И кроме этого для него начиналось увлекательное представление. - Надеюсь, у вас больше не возникнет желания посетить нас еще раз, мистер Линтецки.
   -Думаю, что нет. С порядками, которые здесь царят, и "специфическим курсом лечения" представляется достаточно сложно сохранить свое здоровье даже абсолютно здоровым людям. Будьте уверены, постараюсь не получать больше направления на подобные "курорты".
   -Вы уж постарайтесь, мистер Линтецки. Конечно же, постарайтесь. Ведь, я считаю, надо уважать законы страны, в которую приезжаете. Чтобы, по крайней мере, не жаловаться потом на подорванное здоровье в исправительных учреждениях.
   Охранник смотрел на него еще несколько секунд, равномерно жуя свою зубочистку и перекидывая ее с одно угла рта в другой. Он явно никуда не спешил - у него был почасовой оклад. Ариену опять почему-то показалось, что на него смотрят ослиным, очень далеким от мудрого, взглядом.
   Наконец охранник, видя спокойное состояние Ариена, совсем даже не поглядывающего на двери, из-за которых доносился городской шум, фыркнул и стукнул руками себе по коленям.
   -Ну что ж! Не будем терять понапрасну время! Нам ведь государство платит не за разговоры, ведь так? - он встал и, не торопясь, прошел к противоположной стене. - Ну-ка, что у нас тут имеется.
   Ариен прильнул лицом к прозрачной перегородке, которая в целях безопасности отделяла охранника от проходящих через блок-пост. Охранник достал из секции стального огнеупорного шкафа небольшой мешок мышиного цвета. Мешок был перетянут белым шнурком, с которого свисала маленькая алюминиевая бирка.
   -Т-а-а-к, - протянул охранник. - Остался еще один в этом месяце, но его хозяин выйдет только в понедельник.
   С этими словами он закрыл шкаф, повернув один раз массивным ключом, вставленным в замочную скважину, и, также никуда не поспешая, вернулся к своему рабочему месту.
   -Жуткий тип, знаете. - Воспоминания о "жутком типе" заставили охранника с отвращением передернуть плечами. - Не знаю, сколько продержится на свободе, пока опять не залетит. Больше половины жизни провел уже здесь.
   Сверив номер, выбитый на бирке, с записями у себя в журнале, охранник развязал мешок. Потом высыпал на стол все его содержимое: черную спортивную сумку, паспорт с вложенными в него водительскими правами и связку ключей.
   -Не знаете, "Молния" еще участвует в Турнире? - спросил Ариен охранника, наблюдая, как тот переписывает данные паспорта в журнал.
   Он был больше чем уверен, что даже самый последний тюремщик был в курсе всех событий, связанных с Гладиаторским Турниром, проходящим сейчас в городе. "Молния" был одним из его участников.
   -Крушит всех налево и направо, - ответил охранник, не отрываясь от работы. - Послезавтра будет биться в финале за чемпионский титул.
   -Как! Уже финал?
   Ариен заметно огорчился, услыхав эту новость. Охранник перестал писать.
   -Да, да, мистер Линтецки, - проговорил он. - Вы тут пропустили все. Лишились возможности наблюдать за самым, быть может, зрелищным соревнованием в мире. А "Молния", этот молодой левантинец, как он сам себя величает, и о котором вы спрашиваете, преподнес в этом году кучу сюрпризов. Я достал билет на финал. Хотя дирекция Турнира их продавала втрое дороже, чем обычно. Думаете, остался хоть один билет в кассе? Черта с два! "Леваки" их теперь ближе ко дню финала продают по закоулкам вообще по астрономическим ценам.
   Убедившись, что Ариен его больше ни о чем пока не собирается спрашивать, он вернулся опять к записям в своем журнале и сам продолжил говорить:
   -Я даже не представлял, что Турнир в этом году будет таким увлекательным. У меня даже появился любимчик среди гладиаторов.
   -И кто же он, если не секрет?
   На Ариена вмиг был направлен недоуменный взгляд, говорящий о бессмысленности прозвучавшего вопроса.
   -"Молния". Кто же еще? Как он владеет ногами! Жаль, что вы не видели его полуфинального поединка. О-о-о! - он покачал восторженно головой. - Это было что-то! Фран одолел самого Ван дер Лаундена, этого мясника-голландца из Утрехта.
   Охранник пристально посмотрел на Ариена.
   -Надеюсь, вам это имя что-нибудь говорит?
   Ариен едва заметно покраснел, услышав вопрос. Это имя он долго еще будет помнить. Непроизвольно у него вырвалось:
   -Именно по его вине я и оказался в тюрьме...
   Охранник удивился. Он был в курсе того, кто и за что отбывал здесь сроки. И то, что сказал Ариен, было для него неожиданной новостью.
   -Не понял. Как это - по его вине? Я знаю, что вы получили три месяца тюрьмы за превышение скорости. Вы что же, выходит, знакомы с самим Ван дер Лаунденом?
   -Я действительно оказался здесь за превышение скорости, но...
   Ариен запнулся, обратив внимание, что это показалось охраннику очень занимательным. Тот уже забыл о записях, подпер себе руками подбородок и приготовился слушать увлекательную историю. Людям в Нью-Йорке хотелось знать все, что происходило с участниками Турнира за пределами ринга. Особенно с первых уст. Ариену не понравился этот неподдельный интерес, нарисованный на лице охранника. Ему не хотелось затягивать процесс расставания с ним, поэтому сразу же поменял тему разговора.
   -Не посоветуете, на кого сделать ставку в финале? Может мне повезет, и я сорву большой куш.
   Услышав это, охранник важно надулся и принял вид человека, владеющего секретнейшей информацией, совершенно не подлежащей разглашению. Он смотрел на Ариена, видимо, решая, стоит ли делиться этой ценной информацией. Потом все же сказал:
   -Ставьте на "Молнию"! Только на него! Фран непобедим. За пять лет существования Турнира, я еще не видел такого зрелищного бойца, как он. Конечно, был в свое время этот японец. - Он наморщил лоб и почесал начинающуюся уже редеть макушку. - Как же его звали? Что-то-там-асаки. Он еще пять лет назад стал победителем первого Турнира. Может, вы помните?
   Ариен с сожалением пожал плечами. Он изучал историю Соединенных Штатов, когда находился дома. Однако назвать имя победителя первого Гладиаторского турнира не мог. Летописцы о нем почему-то не упоминали. Да и о самом Турнире он ничего раньше не знал, пока не приехал в Англию.
   Охранник понял, что помощи ему не будет, и опять напряг память, но, несмотря на приложенные усилия, ему так и не удалось вспомнить. Он взмахнул с безразличием рукой.
   -А пошли они все! Мало того, что они на одно лицо выструганы, так у них еще и фамилии такие, что, не запишешь - не запомнишь. О чем я говорил? - он уставился на Ариена. - А, ну да! Этот испанец с левантийского побережья во многом его превосходит, того япошку. И ведь берет-то не только силой и мастерством, но и головой.... Понимаете?
   Здесь Ариен не удержаться, чтобы как-то не поддеть охранника. Слишком уж тот на это напрашивался.
   -Конечно, понимаю. Поэтому, не хотел бы я с ним встретиться на узкой тропинке. Если у него голова так тверда, как кирпич, не позавидуешь тому, на кого она обрушится.
   Охранник опять показал свою самодовольную ухмылку. Такое общение его забавляло.
   -По вашему виду я бы сказал, что вы намного умней, мистер Линтецки. Но вижу, что ошибся. Внешний вид часто обманчив.
   Он приподнялся со стула и, спираясь на руках, чуть наклонился вперед, чтобы Ариен лучше расслышал, и, таким образом, понял смысл сказанных ним слов.
   -Умный он, ваш Фран. И хитрый.... Как лис. Всегда ждет своего момента, чтобы атаковать внезапно. Его манеру уже все выучили, но все равно, он находит новые уловки, чтобы наносить коварные удары.
   Он постучал ладонью по макушке и договорил:
   -Вот что я имел в виду, говоря про голову. И кирпичи не имеют к этому никакого отношения.
   Он сел, скрипя стулом, и в очередной раз взялся за ручку.
   "Что он там пишет так долго? - спросил про себя Ариен, поднявшись на носочках, чтобы заглянуть вниз через перегородку. - Там всего-то надо одну графу в журнале заполнить".
   Охранник между тем продолжал:
   -Хотя меня ему никогда не удалось бы надуть. Я таких "мудрых", как миленьких, быстро на чистую воду вывожу. А вот вас он запросто обвел бы вокруг пальца.
   Ариен пропустил мимо ушей последнее замечание. Пусть себе бахвалится, только бы выпустил скорее. Как медленно он все делает! Ариен решил, что может сказать, что он опаздывает на поезд, отправляющийся через десять минут в Пенсильванию, чтобы тот хоть чуть поторопился. Однако охранник к большому удовольствию Ариена закончил, наконец, с паспортом. Закрыл его, но оставил рядом с журналом. На этом мероприятия, наверное, закончатся, подумал Ариен, и от радости опять с ним заговорил.
   -Честно говоря, я приехал в Нью-Йорк, чтобы посмотреть на Турнир, оценить атлетов, - начал он, не отводя взгляда от своего паспорта. - О нем говорят далеко за пределами вашей страны. И всего-то мне удалось присутствовать на одном бое. На самом первом, открывающем Турнир. Тогда Фран разделался с турком, как с зеленым новичком.
   -Вам очень не повезло. Но в этом вы должны винить только самого себя. Соединенные Штаты - это страна, где не только повсеместно уважают права каждого человека, но и требуют от него строгого соблюдения своих обязанностей, мистер Линтецки. - охранник поднялся, но паспорт отдавать не спешил. Он опять окинул Ариена оценивающим взглядом и поморщил носом, - Если мечтаете когда-нибудь принять участие в Турнире, мой вам совет - даже и не думайте. Я - опытный эксперт в этом деле. Хоть ваши плечи и широки, вы и первого боя не выстоите. Там специалисты, не подстать вам.
   -Да?! А я-то уже подумывал на следующий год... - сказал Ариен с притворным огорчением. Его тоже начало забавлять такое общение.
   -Я знаю, сынок. Об этом мечтают многие, но поверь мне.... Да, - вдруг проговорил он, будто вспомнил что-то важное, о чем забыл рассказать, - вы, конечно, не знаете, но тот турок тогда сильно оскорбился и поклялся во всеуслышание свести счеты со своим обидчиком. Ведь он действительно, как вы заметили, оказался для Франа соперником из детского сада. Вам следовало бы видеть все его последующие поединки, чтобы понять, почему его называют "Молния".
   -Ну и что турок? Попытался выполнить обещание?
   -Как же! Хотел бы, но ему вряд ли удастся. Ведь в целях собственной безопасности участники Турнира не знакомы друг с другом лично и во время боев одевают маски. Их никто не знает в лицо. И Служба Безопасности Турнира таким, чересчур горячим, быстро пыл остужает.
   Закончив говорить, охранник взял паспорт, пролистал несколько страниц и осмотрел со всех сторон, как бы проверяя его подлинность.
   "На зуб попробуй, эксперт, - подумал Ариен. - Ты даже не можешь себе представить уровень технологии, которая использовалась при его изготовлении".
   Охранник закрыл паспорт, вложив в него предварительно водительские права, и просунул в окошко. Ариен попробовал взять его, но тот продолжал крепко сжимать паспорт своими пальцами.
   -Ариен Линтецки, значит, - произнес он, подозрительно сверля взглядом Ариена. - Британский подданный, проживает в Манчестере. Странное имя для англичанина, не находите? И по своему виду вы, скажем, не очень-то на них смахиваете. Форма лица у вас какая-то не такая. Я бы сказал очень редкая. Хотя говорите вы без акцента. Должен заметить, что ваш английский неплох. Где вы его изучали?
   Ариен легонько сжал своими пальцами уголки паспорта и без труда вытянул его из руки охранника.
   -Мои дедушка с бабушкой иммигрировали туда из Польши много лет назад. А по-английски я разговариваю с пеленок, - ответил спокойно и про себя добавил: "А тебе-то какая разница? Я не преступник, и здесь отбывал административное наказание, а не уголовное. Форма лица, видишь ли, ему моя не понравилась. Эксперт-самоучка какой нашелся!.. Ослик наблюдательный!"
   Ариен протянул руку, горя уже нестерпимым желанием получить остальные вещи. В окошке появилась связка ключей и лист бумаги с текстом и гербовой печатью.
   -Ваши ключи. И разрешение на то, чтобы забрать свою машину. Вам, между прочим, придется заплатить хорошую сумму за ее охрану. Стоянка-то находится под наблюдением, потому и платная. - Охранник мило улыбнулся, как-то странно подмигнул и просунул в окошко черную спортивную сумку и еще один лист бумаги, но уже без печати. - У нас в стране за все надо платить. А сейчас, будьте любезны, проверьте наличие всех ваших вещей и подпишитесь внизу, что вы не имеете к нам никаких претензий, - он указал пальцем на второй лист и добавил. - Мы клиентов не обкрадываем. Возвращаем все в целости и сохранности.
   Ариена не интересовало все. Стараясь сохранять спокойствие, он открыл молнию, раздвинул руками края сумки и окинул быстрым взглядом ее содержимое. Прибора не было видно. Ариен молча выругался и, засунув руку поглубже в сумку, прощупал ее содержимое. В сумке была только одежда и всякие безделушки.
   - Знаете.... Похоже, вы не все мне возвратили. Здесь кое-чего не хватает, - сказал он и посмотрел на охранника, сдерживая охватившую его в первый момент панику. Прибор не должен попасть в чужие руки. Ни при каких условиях. Это была неукоснительное условие, за нарушение которого Ариен мог быть строго наказан у себя дома.
   Охранник опять криво ухмыльнулся. Прошло несколько секунд, прежде чем он поднял руку.
   -Это? - в его руке была небольшая коробочка бледно-голубого цвета.
   Охранник ожидал, что его сейчас начнут упрашивать, но Ариен, переведя дух, только кивнул в знак согласия и протянул руку. Охранник демонстративно отвел руку с прибором назад.
   -Если скажете, что это такое, я его вам верну, - сказал он, поднес прибор к глазам и стал рассматривать разноцветные переключатели. - Вещица очень необычная. А вдруг это какая-нибудь бомба?! Я имею все основания потребовать у специалистов ее проверки. Если мои подозрения подтвердятся, вам не удастся выйти за этот порог. За незаконное владение оружием у нас в стране имеется уголовная статья.
   "Этого мне еще не хватало!" - Ариен уже начал терять самообладание. Вытер рукой капельки пота, выступившие на лбу. Три долгих месяца, которые он провел в тюрьме, сейчас казались ему одним мгновением по сравнению с теми пятнадцатью минутами, что он торчит здесь с этим занудой в униформе. Как же от него отвязаться?
   -Это... портативный вентилятор, - ответил, не долго думая Ариен, чтобы хоть как-то отмазаться. Когда на лице охранника появилось выражение крайнего удивления, добавил: - Видите зеленый переключатель? Поставьте его в верхнее положение и направьте себе на руку в-о-о-н те дырочки.
   Охранник немного заколебался, стоит ли рисковать, но любопытство взяло верх, и он в точности сделал все услышанное. Аппарат тихо загудел, и из дырочек потекли струйки прохладного воздуха.
   -О-о-о! - мужчина направил их на свое лицо и принялся довольно пыхтеть. - Наслаждение-то какое! Подарите его мне, Линтецки! - неожиданно сказал он, возвращая зеленный переключатель в прежнее положение. Аппарат замолчал. - Для меня эта работа превратиться в настоящий рай. Я вам буду благодарен до конца своих дней. Пока на пенсию не пойду.
   Ариен старался всеми силами не выдавать своего нетерпения, хотя это ему уже начинало даваться с трудом.
   -Мне он тоже нужен. У нас в Англии выпадают жаркие деньки.
   -Ну, тогда продайте мне его. Я хорошо заплачу, а вы себе другой в Англии приобретете. Двадцать долларов вас устроит? - настаивал охранник. Ему понравился этот аппарат, и он придумывал, чем же заинтересовать упрямого поляка-англичанина. Может, запугать?
   -Так что скажете? Продадите или задержим ваш выход до его проверки? - повторил он вопрос.
   Ариен уже жалел, что на ум не пришло другое объяснение функций прибора - например, установление уровня интеллекта ударом со всего размаха по лбу.
   Он лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Но тут произошло непредвиденное. Охранник продолжал рассматривать замысловатый аппарат и вдруг вновь направил дырочки себе на руку, щелкнув другим переключателем, фиолетовым.
   -Нет! - крикнул Ариен, желая его остановить, но было уже поздно.
   Коробочка опять загудела.
   Охранник подпрыгнул на стуле как ошпаренный и, то ли от боли, то ли от испуга, завопил. Он почувствовал, что его жалит целый рой диких пчел. Прибор выпал у него из рук и, ударившись о пол, выключился. Несколько мгновений охранник не шевелился.
   -Ш..ш..ш..што это б..б..б..было? - начал он, с ужасом глядя на валяющуюся коробочку и растирая себе руку.
   Все, подумал Ариен, сейчас он начнет орать, и сюда прибежит вся тюремная охрана. Меня опять запрут. Еще и нападение на этого кретина припишут.
   Но охранник молчал, не отрывая испуганного взгляда от прибора. Он до сих пор не мог понять, что с ним произошло.
   -Вы не должны были этого делать, не зная, как ним пользоваться. - Ариен увидел, что испуганный охранник, скорее всего, ничего уже не будет у него просить, и спокойно продолжил, чтобы успокоить его. - Вы просто включили горячий воздух. Его температура достигает трехсот градусов. Как можно быть таким неосторожным! Вы же могли обжечь себе лицо, повредить глаза...
   Охранник в недоумении взялся за голову, потом пощупал лицо, проверяя, ничего ли у него не обожглось.
   -Дайте мне его сюда, а то еще что-нибудь натворите! - сказал Ариен жестким приказным тоном.
   -Нет! - бедняга вскрикнул и поднял вверх руки. Его былые отвага и самоуверенность вмиг куда-то улетучились. - Даже не подумаю до него дотрагиваться. Это никакой не вентилятор. Это...
   -Не говорите глупостей! Вы же не ребенок. Разве не видите - он уже выключился.
   Охранник подошел к нему и присел, внимательно прислушиваясь. Убедившись, что аппарат действительно выключен, протянул к нему дрожащую руку. Через секунду в окошке раздался стук, и долгожданный прибор наконец-то оказался у Ариена. Он быстро спрятал его в сумку, вознося Всевышнему всевозможные похвалы, которые приходили ему на ум в этот момент.
   -Подпишите лист, и будем прощаться! - услышал он.
   Охранник просунул в окошко авторучку, потом грубым движением выхватил подписанный лист из рук Ариена, положил его на стол. Поразмыслив, не забыл ли он что-либо сделать, нажал кнопку разблокирования вертушки, установленную под столом.
   -Мне бы хотелось пожелать скорой встречи, но, думаю, у вас это не принято. - Ариен протиснулся через вертушку и направился к дверям, открывающийся автоматический замок которой оживленно зажужжал. - Гуд бай, май френд! - он поднял руку и, не оглядываясь, вышел, наконец, на улицу.
   Ослепляющий свет ударил его по глазам, и ему пришлось прижмуриться, чтобы постепенно привыкнуть к ярким солнечным лучам.
   -Какая благодать, - сказал Ариен, вскидывая сумку на плечо. - Весна тут уже в разгаре.
   Он осмотрелся, решая, куда ему лучше всего направиться. Первым делом надо было забрать машину со стоянки. Ариен надеялся, что какой-нибудь полицейский из простого любопытства не поднял там ее капот и не заглянул в середину. В противном случае ему опять придется выдумывать и объяснять, для чего там куча трубок, мощных кабелей... а также миниатюрный реактивный ускоритель.
   Муниципальная стоянка, на которой стоял его временно конфискованный автомобиль, находилась в центре города. Туда можно было добраться на метро. Ариен не знал, в каком районе Нью-Йорка он сейчас находится, но на другой стороне улицы, как раз напротив тюрьмы, он увидел стрелку указателя: "Underground. 500m" ("Подземка. 500м"). Кто-то очень предусмотрительный позаботился об отсидевших срок и вышедших на свободу бывших уже заключенных. Что б не сбивались больше с правильного пути, наверно.
   Ариен отдал должное такой предусмотрительности, повернул налево и бодро зашагал вдоль аллеи, защищенной тенью, падающей от густой кроны конских каштанов, которые уже наполовину отцвели, но по-прежнему наполняли городской воздух приятным ароматом. Наконец он мог вдыхать с огромным наслаждением чистый воздух свободы, который в тюремных камерах был дефицитом.
   "Надо будет послать Дарпе сообщение, что жив и здоров. И обязательно извиниться за долгое молчание. Боже мой, почему со мной всегда происходят всякие приключения? - думал Ариен, шагая по асфальтированной дорожке. - Интересно, долго ли он будет терпеть и прощать мои выходки? Надо уже возвращаться в Англию, а я еще и не приступал к тому, что намеревался здесь сделать".
   -И все из-за этого чертового "фараона", - произнес он вслух и потряс с досадой головой, вспоминая причину, по которой оказался на три месяца оторванным от всего мира. - И откуда только он взялся тогда на дороге в пять утра?
   В то утро Ариен хотел испытать новый ускоритель, который он установил в своем автомобиле. Он его собрал вручную сразу после приезда в Нью-Йорк по схеме ускорителя "Форрус-7000".
   Ариен выехал на пустынную дорогу. Но оказалось, что на дороге в этот ранний час он был не один. Этот "умник-фараон" спрятал свою патрульную машину в кустах, чтобы водители его не видели...
   Ариен шел, размахивая руками и не обращая никакого внимания на прохожих, которые уступали ему дорогу и провожали взглядами.
   -Бедненький, - вдруг услышал он. Две пожилые женщины смотрели на него с сожалением, отойдя чуть в сторону, чтобы не преграждать ему путь. - А ведь еще такой молодой! - тихо говорила одна из них своей подруге.
   -Совершенно верно, мэм! Мне всего 22 года.
   Обе женщины одновременно перекрестились и заспешили прочь. Ариен после этого решил взять себя в руки и не выбрасывать наружу своих эмоций. А то его принимают за больного, у которого "не все дома". К таким быстро с вопросами пристанут копы. Ариен твердо решил, что будет лучше для него самого держаться от них подальше.
   "Что же случилось, когда шериф бросился за мной вдогонку? Скорее всего, материал, из которого была сделана трубка продува, не выдержал, и она треснула. Лучше будет, если я добавлю еще один дополнительный продув в систему ускорителя. И использую все-таки твердый синтетический каучук", - думал он, продолжая шагать по аллее.- Догнал бы он меня на своей ржавой развалюхе, если бы мотор моей машины, внезапно не начал чихать, после чего сдох в самый неподходящий момент!"
   Ариен застрял на дороге, даже не подозревая, что за ним была погоня. Машина шерифа подвалила к нему только через пятнадцать минут.
   -Попался, голубчик! - не веря своей удаче, грозно произнес, потирая руки, шериф, вылезая из машины и приближаясь к Ариену, который копался под капотом. - А ну давай, показывай документы!
   Ариен подчинился. Если бы он тогда знал, чем все это закончится, то действовал бы совсем по-другому. Законопослушность, которую ему прививали дома еще с самого раннего возраста, здесь, на чужой земле, все время играла с ним строго противоположную роль. Он от нее страдал раз за разом, причем чувствительно...
   Ариен уже увидел впереди вход в метро и, подтянув сумку на плече, ускорил шаг.
   ...Но самое худшее произошло на следующий день в зале суда. Окружной судья, толстый и с красным лицом, проводивший слушание по его делу, куда-то очень торопился. Дело это было последним в тот день, и он намеревался за пять минут с ним покончить.
   -С какой скоростью ехал обвиняемый? - задал судья вопрос шерифу, задержавшему Ариена на ночной дороге.
   Шериф чуть помялся - видно, ему было гораздо легче вылавливать по дорогам нарушителей, чем выступать перед публикой - и ответил:
   -Я не могу сказать с точностью, ваша честь, но когда машина пронеслась мимо меня пулей, я только успел сделать вот так, - и он резко дернул головой слева направо.
   В зале кто-то громко засмеялся. Судья стукну молоточком, требуя тишины, и продолжил:
   -Может ли это означать, шериф, что обвиняемый превысил разрешенную скорость?
   -С лихвой, ваша честь. На том участке максимальная скорость - 50 миль в час. А машина пролетела... ну, я не знаю... со скоростью не менее 160 миль...
   В зале кто-то присвистнул и хлопнул два раза в ладоши.
   "Хорошо, что полицейские не знают еще, что такое радар. Представляю выражение лица шерифа, увидевшего на радаре цифру 250", - подумал Ариен и улыбнулся, не замечая, что судья в этот момент пристально за ним наблюдает.
   -Я не вижу здесь ничего смешного. Грубое административное нарушение! Три месяца лишения свободы! - Произнес он свой вердикт и - "бум" молоточком по столу.
   -Но, ваша честь!.. - адвокат, защищавший Ариена и не ожидавший такого поворота, вскочил со своего места.- Три месяца тюрьмы за превышение скорости?
   Потом, видя умоляющий взгляд Ариена, прокричал скороговоркой:
   -Ваша честь, мой подопечный готов заплатить максимальный штраф... в пятикратном размере.
   Однако судья уже никого не видел и ничего не слышал. Он поднялся со своего кресла, крутясь на месте в поисках своих очков, находящихся у него на голове, и потом произнес, не известно к кому обращаясь:
   -Правосудие неподкупно. Приговор вынесен. Обжалованию не подлежит, - сказал и добавил, строго нахмурившись. - Могло быть и хуже.
   Потом развел руками, дав понять, что ничего уже нельзя сделать, и устремился к выходу из зала суда, держа под мышкой толстую папку с бумагами. Пока в зале прокричали: "Встать! Суд идет!", его и след простыл. Спустя несколько секунд, он уже выбегал из центральных дверей здания окружного суда в направлении своего автомобиля, скидывая на ходу парик и надевая серый плащ. На улице накрапывал слабый дождик.
   Между тем, малочисленная публика медленно рассасывалась из зала заседаний. Адвокат повернулся к своему помощнику, сидевшему сзади него. Погладив себе по переносице, он вдруг спросил:
   -Послушай, Бобби! Не знаешь, кто сегодня бьется?
   -Если мне не изменяет память, - ответил помощник, сверяясь с часами, - через двадцать минут начинается поединок Ван дер Лаунден - "Красный тигр". Почему это тебя сейчас интересует? Ты что на бой собрался?
   Адвокат грохнул ладонью по столу. Полицейский, стоявший возле стола в ожидании Ариена, вздрогнул от неожиданности.
   -Проклятье! Почему я это не проверил это сразу? Если бы знал, никогда бы не назначил на сегодня слушание дела.
   -Это вы о чем?
   Ариен смотрел на адвоката, ища объяснения сказанным им словам. Какое отношение мог иметь поединок Гладиаторского турнира с судебным заседанием?
   -Ван дер Лаунден - его любимчик, - объяснил адвокат. - Судья спешил в спортивный комплекс, чтобы не пропустить бой. И до нас ему было мало дела.... Крайне сожалею, мистер Линтецки, но мы проиграли.
   Ариен недовольно фыркнул и стал выбивать пальцами дробь по столу.
   -Я это уже заметил. Но я не могу сейчас садиться в тюрьму. У меня дел по горло. А может мне убежать? - спросил он шепотом.
   Полицейский насторожился и расстегнул правой рукой кобуру своего пистолета.
   -Успокойтесь, агент! Мистер Линтецки шутит, - сказал адвокат. - Не делайте глупостей, Ариен. Три месяца пролетят быстро. Если же вы вздумаете дать деру, эти бойцы, во-первых, могут вас подстрелить. А во-вторых, вы потом не отделаетесь даже одним годом. И ваш летающий крылатый "Форд" у вас конфискуют.
   Выбирать не приходилось. Ариен молча протянул руки полицейскому, который быстрым движением защелкнул на них наручники.
   -В таком случае, вы должны позаботиться о Дикке... - сказал он, вставая.
   -Линтецки, вы с ума сошли! - воскликнул адвокат. - Я не перевариваю крыс. Я уже не говорю о том, что мне выскажет моя жена.
   -Он не крыса... Он мой друг! Ну пожалуйста!- стал умолять его Ариен. - Дикк не привередливый. Выпустите его на ночь на газончик возле дома, чтобы он за тараканами и за бабочками поохотился. Утром он сам вернется и будет ждать на подоконнике, чтобы вы впустили его в дом. И все.
   -И все!? - повторил тот с отвращением. - Линтецки, Линтецки! Вы просто невыносимы! И откуда вы только свалились на мою голову с вашими странностями!
   Адвокат повернулся к Бобби и сказал, чтобы тот заехал на квартиру Ариена и забрал оттуда клетку со зверем...
  
   -Как там мой Дикк поживает? Соскучился наверное за мной. Представляю, как он бросится мне на шею и прожужжит новостями все уши! По крайней мере, Фран успел отомстить за нас, выбив из борьбы этого голландца из Утрехта. Надо будет при встрече отблагодарить его, - сказал сам себе Ариен, спускаясь бетонными ступеньками в метро. - Но для меня самое главное, что Фран еще здесь. А то ищи потом ветра в поле!
   Ариен купил билет, отыскав несколько монет в боковом кармане сумки, прошел через турникет и спустился на платформу.
   "Что-то мне тогда в нем приглянулось. - Ариен прокрутил в памяти моменты того единственного поединка с участием Франа, который ему удалось увидеть. - Может то, что он долго извинялся перед турком, своим соперником, после того, как сильным ударом ноги отправил его в нокаут, и тот более двух минут не приходил в сознание. Это может означать, что он один из тех, о ком говорил тогда в Манчестере доктор Крамм, и действительно не очень агрессивен, а дерется только для того, чтобы зарабатывать себе на хлеб. Но вдруг это одна из его уловок? Чтобы казаться более слабым и добродушным, чем на самом деле? Тюремный охранник хоть и глуп, но довольно-таки наблюдателен. Сказал, что Фран очень хитер. Как лис. Ладно, посмотрим. Надо будет сначала выяснить, живет ли он в том же отеле. Попробую встретиться с ним и поговорить еще до финального поединка. Выиграет или проиграет, его могут хорошенько поколотить. - Ариен вошел в полупустой вагон подошедшего состава. - Если наша догадка подтвердится, то мистер "Молния" нам понадобится живым и, самое главное, здоровым".
   Вероятность такого успеха была ничтожной, но он все-таки надеялся, поддаваясь своему чутью, что для Уланца будет еще одна приятная новость. И если это так, - конец его одиссеи.
   Ариен мечтал уже вернуться домой. И вести нормальный образ жизни. Как все нормальные люди.
   "Заберу машину и сообщу шефу в Париж, что у меня все в порядке. А то меня, наверное, уже считают без вести пропавшим. Потом сразу же поеду за Дикком. И никаких больше историй - ни тюрем, ни шерифов. Подальше от всего этого, мистер Линтецки! Пора уже браться за ум!"
   Двери вагона с шумом закрылись, и поезд начал медленно набирать ход.
  

Глава 10

  

ФРАН КОРТЕС

  
   В просторном гостиничном номере царила тишина.
   Только равномерное дыхание двух сосредоточенных человек, сидящих друг против друга за небольшим круглым столом, могло нарушить эту тишину. Они не произносили ни слова, но их сконцентрированные мысли проводили в этот момент сложную аналитическую работу.
   Фран сидел, подперев голову руками, и пристально смотрел на лакированные фигуры на шахматной доске. Ему было очевидно, что белые имели преимущество над черными, теми, что играл он. Переводя взгляд с фигуры на фигуру, Фран скрупулезно просчитывал возможные варианты продолжения партии. Однако куда ни ткнись, они приводили к одному результату: у него не хватало фигур, чтобы нейтрализовать белого ферзя. Так или иначе, но в конечном итоге он загонит в угол его короля.
   Он нахмурился и удрученно вздохнул. Партия окончена.
   Легким прикосновением пальца он толкнул черного короля, чтобы тот упал на доску. Меньше всего ему нравилось проигрывать. Стремление к победе и уверенность в собственных силах были его жизненной движущей силой. Они были той духовной его частью, которая всегда, всю его жизнь, влекла за собой часть плотскую. Духовная и физическая сила гармонично сочетались в этом человеке.
   Именно поэтому ему меньше всего нравилось проигрывать. Но он проиграл. Уже который раз кряду. И его это через меру сердило. Когда черный король пал на фанерное поле, оповещая о своей капитуляции, лицо Франа приняло по-мальчишески недовольно-обиженное выражение. Вставая из-за стола, он произнес:
   -Не понимаю, как я мог опять угодить в сети, коварно расставленные тобой. Мне казалось, что я контролирую игру. А выяснилось, что нет...
   Сказав это, Фран направился к софе, стоявшей у стены, и, стараясь придать своему лицу выражение безразличия, принялся листать красочный журнал.
   -Не реагируй так бурно, Фран! - Лукас смотрел на своего друга и улыбался. - Мы играем в шахматы, чтобы как-то отвлечь твои мысли от просчетов оптимальных способов нанесения ударов руками и ногами. Поэтому ты должен не огорчаться, как ребенок, а искать правильные решения. Пойми, за шахматной доской для тебя не важен результат поиска, а важен сам поиск. Его процесс.
   Лукас покрутил указательным пальцем вокруг виска, изображая упомянутый им процесс, и немного погодя продолжил:
   -Это помогает функционировать мозгу, развивает твою способность строить в голове логические цепочки. И, несмотря на то, что ты сейчас проиграл, я, по крайней мере, вижу, что мозги у тебя в нужной форме. У тебя нет причин злиться!
   -С чего ты взял, что я злюсь? - отрезал Фран, нервно перевернув страницу журнала.
   -Ну вот и хорошо! Я рад этому, - Лукас начал собирать фигуры и складывать их в деревянную шкатулку. - Хотя мне не нравиться, что ты в последнее время не доводишь партию до конца. Можешь объяснить, почему?
   Фран ответил, разглядывая девиц, рекламирующих дорогую бижутерию и светящихся чарующими улыбками. Хоть они и выглядели радостными и счастливыми, однако не могли поднять даже на несколько октав его минорное настроение.
   -Я перебрал в уме два десятка вариантов. Во всех выигрывал ты. Ты ведь тоже их все просчитал. Так чего зря дергаться?
   -Но ты упускаешь человеческий фактор соперника: любой, даже гений, способен допустить ошибку, которой можно воспользоваться. Борись и одновременно выжидай! Мне бы не хотелось, чтобы завтра из твоего угла в центр ринга полетело белое полотенце.
   Фран отложил журнал в сторону и бросил хмурый взгляд на Лукаса.
   -Шутишь? Об этом не может и быть речи!
   -Такой уверенный ответ я и хотел сейчас от тебя услышать, Фран. Благодарю!
   -Обещаю, что буду биться до финального гонга, мой учитель, если только Бертон не успеет переломать мне до этого все кости.
   -Глупости! - Лукас закрыл шкатулку и отнес ее вместе с доской на полку, приделанную к одной из стен комнаты, обклеенных красивыми узорчатыми обоями. - Похожие слова я уже слышал от тебя накануне предыдущего боя. И что же? В финале за чемпионский титул будешь биться ты, а не этот громила из Голландии. Который, к твоему сведению, был главным претендентом на победу в Турнире в этом году. А Бертон... Он - куча мускулов с большими кулаками. На большее его не хватает и он не сможет ставить тебе ловушки, как это делаю я, играя с тобой за этим столом. Ты более изобретателен, что завтра должно быть твоим главным оружием. Так ты победил голландца и именно так ты одолеешь Бертона. Поверь мне, Фран, ты сможешь это сделать! Я не показывал тебе, как задирать ноги для поражения соперников, потому что просто-напросто не умею этого проделывать, но зато знаю с большой уверенностью, что смог научить тебя шевелить мозгами.
   -Я знаю... - Франа успокаивал уверенный тон и убедительные аргументы Лукаса. - Сколько себя помню, ты постоянно учил меня чему-то полезному. Если бы не ты, мои кулаки могли бы давно довести меня до решетки, тюремной или кладбищенской, - Фран рассматривал свою правую руку, пальцы которой были в гипсе. - Ты был для меня отцом...
   Лукас засмеялся.
   -Скажешь тоже - отцом. Я ведь всего на десять лет тебя старше.
   -Ну, тогда - старшим братом. Неважно. Кроме тебя, у меня не было близких людей. Ты всегда был рядом, не давал делать ошибки. Как думаешь, доктор Тревол завтра снимет это? - постучал Фран по гипсу.
   Лукас утвердительно кивнул.
   -Конечно! Он же обещал подготовить тебя на все сто. Если бы не доктор со своими магическими способностями склеивать раздробленные кости, ты бы никогда не смог восстановиться за две недели для участия в финале.
   -Да, доктор Тревол умеет творить чудеса. Думаю, Бенжамин Фарицелли знает, за что платит ему такие огромные деньги.
   В комнате опять наступила тишина, прерываемая иногда шуршанием переворачиваемых Франом страниц журнала. Но она продолжалась недолго. Вскоре зазвонил телефон. Лукас, находившийся ближе, подошел к столику у входной двери и снял трубку. С минуту послушав, он записал что-то в записной книжке и посмотрел на Франа.
   -Хорошо! Сейчас спрошу, - он прикрыл рукой трубку. - Там какой-то тип.... гм.... - Лукас заглянул в запись: - Ариен Линтецки, просит у администратора отеля, чтобы тот дал ему номер нашей комнаты. Говорит, что он - друг, и срочно хочет с тобой поговорить. Ты его знаешь?
   -Никогда не слышал. - Фран напряг память и покачал головой. - Нет. Определенно не знаю. Такое странное имя я бы несомненно запомнил. Скажи администратору, чтобы послал его в задницу! - сказав это, он опять принялся с безразличным видом листать страницы журнала. - Мне осталось двадцать четыре часа до боя, я не хочу никаких странных друзей, ни их срочных дел.
   Лукас приблизил трубку телефона к уху:
   -Он не желает никого видеть. Можно вас попросить об одном одолжении? Если вас не затруднит, больше не беспокойте нас. Надеюсь, вы понимаете причину. - Он помолчал, слушая доводы администратора. - В таком случае вызовите полицию, чтоб его вышвырнули вон, и дело с концом! - Лукас закончил разговор и раздраженно бросил трубку.
   -Им надо почему-то напоминать об их обязанностях. Не знают, как поступить с этим типом, потому что он сказал, что не собирается уходить, пока с тобой не переговорит... еще до финала. Интересно, как он узнал, где мы живем? Мало кто видел тебя без маски. Надо бы это выяснить. Хочешь, оповещу Службу Безопасности Турнира?
   -Не стоит. У него, видно, имеются лишние зубы. Будет нужно - я сам с ним разберусь. Хотя, откровенно говоря, мне бы не хотелось сейчас тратить свои силы на безрассудных типов. Я хочу выиграть завтра. Очень хочу. Я буду считаться самым сильным человеком планеты! О таком можно только мечтать. И сейчас я всего в шаге от этой мечты. К тому же, я получу гонорар... - Фран осекся на полуслове и посмотрел на Лукаса, который слушал его, скрестив руки на груди, - ...мы получим гонорар. Он нам позволит надолго забыть о проблемах. Не придется возвращаться в Испанию, вовлеченную в эту ужасную войну. Там сейчас невесело, а другого дома у нас нет. По окончании Турнира никто уже не будет оплачивать наше проживание в шикарных отелях.
   -Все будет так, как мы планировали. Вот завтра одолеешь Бертона...
   -Который горит желанием дать мне хороший урок, - продолжил Фран, сказанное другом. - После такого ошеломляющего взлета моей славы, возросла строго пропорционально и ненависть моих противников ко мне. А также их страстное желание скрутить мне где-нибудь в подворотне шею. Они все мечтали о гонораре и, естественно, считают меня виновным в том, что остались без гроша.
   Фран закрыл журнал, поднялся, сладко потянулся, подняв над головой сцепленные руки и хрустя косточками. Приблизился к зеркалу и взглянул на себя.
   -Чистая пародия на человеческий лик! - сказал он, рассматривая перебитый, искривленный нос и два свежих рубца, один - под левым глазом, другой - на подбородке. Все это вкупе с бесконечным множеством переломов на пальцах рук и ног было результатом тяжелейшего пути к финалу Гладиаторского турнира. Завтра его ожидает восьмой и последний бой. Он должен выиграть. Сейчас это было его главной целью. А потом уже можно будет думать о том, как организовать себе беззаботную жизнь, о которой он все время мечтал.
   - Знаешь, Лукас, меня всю жизнь мучит любопытство: кто из моих предков подарил мне такую противную физиономию. - Фран показал язык своему отображению, которое ответило ему тем же. - Помнишь, как меня в приюте прозвали? "Крокодил". И ведь надо же, обычно шрамы украшают мужчину. А мои делают мое лицо еще отвратительнее. Наверное, мои родители отказались от меня, увидев совсем не тот результат своей большой любви, который ожидали. Может такое быть, как думаешь?
   -Не говори так о родителях! Никто не знает, что с ними случилось. Может, они тебя ищут все эти двадцать три года.
   Фран посмотрел из зеркала на своего товарища, который наводил блеск на своих черных лакированных туфлях.
   -Плохо ищут. А ты, я вижу, их больше любишь, чем я. Но тем не менее, даже если они меня когда-нибудь и найдут, это не решит моей самой крупной проблемы.
   -Какой? - Лукас, поворачивая голову из стороны в сторону, оценивал состояние своих туфель.
   Фран опять уставился на себя в зеркало.
   -Думаю, что с таким изуродованным лицом меня ни одна дама не захочет. Я кумир, пока мое лицо закрыто маской. Представляю "охи" да "вздохи" разочаровавшихся в своем идоле поклонниц, когда ее сниму. Наверное, в конечном итоге мне придется довольствоваться какой-нибудь беззубой старушенцией, которая согласится выйти за меня замуж, чтобы я на старость жевал ей яблоки...с бубликами.
   Лукас рассмеялся, услыхав такие пессимистические предположения.
   -Артист ты! Да не переживай прежде времени! Твой толстый карман притянет как магнит не один десяток претенденток, готовых любить тебя до гроба. Только тогда будь осторожен, чтобы эта любовь не закончилась скоропостижно!
   Фран наморщился, услышав это.
   -Я о таких женщинах даже и не думаю. Мне нужна только одна, с которой меня связывали бы не деньги, а что-то другое. О любви не говорю - любить такое страшилище вряд ли кто сможет, - а вот взаимное уважение и забота друг о друге мне бы подошли. Небольшой, но уютный домик, всегда горячий обед на столе. Пара-тройка детишек, бегающих туда-сюда...
   -Ладно, ладно, мечтатель! - Лукас приблизился к Франу и постукал его по плечу. - Хотя, кто знает. Имеешь всю жизнь впереди, чтобы искать такую идеальную жену. А сейчас, если ты не против, позвоню и закажу, чтобы нам подняли в номер ужин, а то после твоих слов об обеде, у меня забурчало в животе.
   -Так еще рано.
   -Будет лучше, если ты ляжешь пораньше и отдохнешь хорошо. Тебе с утра еще размяться надо. Чтобы тело гибкость не утратило, и... - видя улыбающееся лицо Франа, решил не продолжать. Только добавил. - Ну, это ты сам все должен знать и без моего напоминания.
   Когда Лукас почти достиг столика, телефон снова зазвонил. Оба они перекинулись взглядом.
   -Твой настойчивый друг опять достает администратора? Да, слушаю... Добрый вечер, мистер Фарицелли!
   Услышав произнесенное имя, Фран нахмурил бровь. В течение трех месяцев директор Турнира ни разу не звонил ему по телефону, ни разговаривал лично. Интересно, что же ему понадобилось сейчас?
   Лукас поманил его рукой, чтобы он подошел, и протянул трубку.
   -Мистер Фарицелли хочет с тобой поговорить, - сообщил он, пожимая плечами.
   Фран взял телефон.
   -Мистер Кортес! - услышал он голос человека, который в этом городе владел многим и управлял многими. - У нас завтра необычный день, некоторые детали которого мне бы хотелось с вами обсудить. Через полчаса в моем кабинете. Моя машина должна вас уже поджидать у дверей отеля. Пожалуйста, не задерживайтесь с выходом!
   -Да... Хорошо, мистер Фарицелли.
   -Благодарю вас, мистер Кортес! - сказал этот могущественный человек и повесил трубку.
   Фран молча открыл шкаф и вытащил серый двубортный пиджак.
   -И что? - осведомился Лукас, по своему собственному опыту знавший, что его друг не имел привычки сообщать о своих намерениях, если, конечно, его об этом не спрашивали вовремя.
   -Директор хочет меня видеть.
   -Сейчас?
   -Ага. Его машина уже дожидается меня внизу, - объяснил Фран недовольным голосом и направился к выходу, повесив за спину пиджак, - Не знаю, что хочет. Все время только наблюдал со своего балкона, как я получал подзатыльники на ринге. А тут на разговор его потянуло? Сказку мне на ночь рассказать, наверно, хочет, чтобы я спал спокойно?
   -На твоем месте я бы радовался. Благословение самого Бенжамина Фарицелли перед боем тебе никак не помешает, мистер Кортес, - сказал Лукас. - Я тебя провожу. Возможно, придется придерживать твоего нового друга, чтобы он не бросился обниматься с тобой в порыве ликования.
   Лукас прихватил легкую голубую куртку, выключил свет и вышел вслед за Франом, одеваясь на ходу.
   Белый лимузин действительно уже стоял внизу напротив отеля. Водитель, одетый, как и полагается служащему миллионера - черная фуражка, элегантная униформа, даже к концу дня не имеющая ни одной помятой складки, и тонкие перчатки на руках - ожидал, стоя у машины, и усердно двигал челюстями, переминая ними жвачку. Увидев вышедших из дверей здания и направляющихся к нему двух человек, которых уже хорошо знал, он поспешил открыть заднюю дверь лимузина.
   -Hellow, мистер Кортес! Мистер Лукас! - поздоровался он дружелюбно с обоими. Как и большинство жителей Нью-Йорка, он восхищался невероятными способностями Франа и разделял всеобщее мнение нью-йоркцев, что все без исключения поединки с его участием были самыми зрелищными и захватывающими.
   -Добрый вечер, Макс! Вы, наверное, получаете приличное жалование за сверхурочные часы.
   -Не обижаемся. - Макс улыбнулся.
   Занятые обменной приветствиями, никто даже не заметил, откуда он появился. Кто-то позвал Франа, уже садящегося в машину
   -Мистер Кортес! Подождите, пожалуйста! Мне надо с вами поговорить. Это я вас искал сегодня... - Ариен быстрым шагом направлялся к белому лимузину.
   Фран задержался и несколько мгновений пристально всматривался в приближающегося к ним мужчину. Тот был очень молод, высок ростом и широк в плечах. Даже на расстоянии чувствовалась немалая физическая сила его крепкого тела. Память все-таки не подвела Франа - он не был знаком с этим человеком, хотя в голове проскочила мысль, что было бы совсем неплохо иметь его в качестве друга. На первый взгляд он производил хорошее впечатление.
   Сначала Фран принял его за одного из гладиаторов, участвовавших в Турнире, но, видя его гладкое, без единого намека на шрамы и царапины лицо, усомнился. Должно быть ярый поклонник, безумно желающий общения с кумиром. Этих Фран недолюбливал, относя к разряду фанатов, способных на безрассудные поступки.
   -Сожалею, но я вас не знаю. А значит, нам не о чем разговаривать, - ответил он незнакомцу и исчез в темном салоне лимузина.
   -Тем не менее, вы должны меня выслушать... - Ариен продолжал надеяться уговорить Франа. - Это важно...
   Водитель захлопнул лакированную дверцу и повернулся, перекрывая Ариену путь.
   -Вы не должны здесь находиться, мистер! Если сейчас же не уйдете, мы вынуждены будем вызвать полицию. Надеюсь, сказано ясно.
   Слова прозвучали достаточно твердо, с явным намерением выполнить обещание со стороны их произнесшего. Ариен остановился. С нью-йоркской полицией он меньше всего хотел встречаться, дав себе уже слово не вмешиваться ни в какие истории. У него опять не было выбора, и он решил не настаивать. Трудно бывает иногда объяснить незнакомым людям, что не преследуешь плохих целей.
   Когда белый лимузин скрылся за углом дома на ближайшем перекрестке, Ариен разочарованно произнес, хлопнув с досадой в ладоши:
   -Проклятье! Но я должен с ним поговорить. Когда теперь я смогу это сделать?
   -Скорее всего, после боя...
   Тут он вспомнил, что рядом с ним все еще находился человек, сопровождавший Франа. Ариен окинул его беглым взглядом.
   -Конечно! Другого выхода нет. Но кто мне даст гарантию, что завтра после финала наш чемпион не превратится в кучу ни к чему непригодного дерьма? Может, вы?
   -Будем надеяться, что такого не произойдет!
   Лукас тоже, пока говорил, рассматривал незнакомца. Что-то в нем ему казалось странным. То ли лицо было необычным, то ли его жесты. Он не мог сразу сказать, что именно привлекло его внимание.
   -Да услышит Бог ваши слова, уважаемый! В противном случае мне с Франом уже не будет иметь смысла встречаться. Прощайте!
   Ариен развернулся и, даже не взглянув больше на своего собеседника, быстро побрел, оставляя сзади себя здание отеля, на котором в верхней части фасада успели проснуться и засиять неоновые лампочки, складывая слова "HOTEL LUCмA" с пятью яркими звездочками, отбивающими серебром, под ними.
   Макс осторожно вел лимузин, пересекая одну за другой вечерние улицы Нью-Йорка. Его задачей было доставить своего пассажира к шефу. Это для него было обычным делом, улицы города он знал, как свои пять пальцев. Но, несмотря на это, сейчас двигался с большой осторожностью. Пассажир, находящийся в салоне, имел особую ценность, и Максу казалось недопустимой глупостью стать в этот вечер жертвой какого-нибудь лихача и лишиться такой прекрасной работы в свои немолодые уже годы. Шеф не умел прощать ошибок, какими бы несерьезными они ни были.
   -Как ваши дела, Макс? - услышал он.
   Фран удобно расположился на мягком широком сидении, обтянутом кожей. Настроение у него было ничем не лучше, чем десять минут назад, но он хотел задать несколько вопросов шоферу.
   -Хорошо, мистер Кортес. Как я сказал, жаловаться не приходится. Благодаря мистеру Фарицелли, у нас, его служащих, нет для этого повода, - он взглянул в зеркало. - Ведь и у вас повода для жалоб тоже не должно быть. Разве я не прав?
   Уже прошло две недели после полуфинального боя, но Фран до сих пор чувствовал себя, как мяч после девяноста минут футбольного матча - Ван дер Лаунден ему хорошо бока намял. Он оставил вопрос Макса без ответа. Вместо этого сам спросил:
   -Не знаете, почему меня вызывает ваш шеф? У директора появилось срочное дело?
   Макс молчал, сворачивая на широкую авеню и следя за дорогой. Был приятный субботний майский вечер. Уже несколько дней стояла по-летнему теплая погода, и на улицу вывалило множество народу. Стаи детишек, радуясь наступлению выходного дня, носились, забытые мамашами, которые в это время трепали языками со своими соседками. Какой-нибудь ребенок в любой момент мог неосмотрительно выскочить на проезжую часть.
   -Вам может показаться, что эта встреча непредвиденная. Но у мистера Фарицелли все распланировано и находится под строгим контролем. Как в личной, так и в деловой жизни. Это помогает ему быть в числе тех немногих, кто правит этим миром. Думаю, вы понимаете, мистер Кортес, что я не имею в виду президентов. Турнир Гладиаторов - это его детище, и естественно, он должен знать все о состоянии участников главного его события. Должен вам заметить, что вид у вас неплохой. Единственное, что может обеспокоить мистера Фарицелли, это свежие швы на вашем лице да гипс на пальцах.
   -Завтра доктор Тревол избавит меня от этих регалий.
   -О'кей! В таком случае ваша встреча пройдет, как по маслу. Скажу вам по секрету, вы очень ему нравитесь. В последнее время ваше имя не сходит у него с языка. Он постоянно о вас с кем-то разговаривает и уверяет, что на вас можно надеяться. Это много значит. Думаю, он хочет предложить вам работать у него после окончания Турнира.
   Сказав это, Макс опять прервал беседу. Они выехали на центральную магистраль города, где в это предвечернее время движение было достаточно напряженным.
   Фран наблюдал за людьми, движимыми своими проблемами. На Американском континенте жизнь протекала своим ходом. Война была далеко, и, кроме политиков, никого здесь не интересовала. Люди работали, отдыхали и развлекались по своему усмотрению. И главным их развлечением в эту пору года, притягивающим к себе внимание всего населения Нью-Йорка и близлежащих к нему городов, был Гладиаторский Турнир, финальный поединок которого был назначен на завтра.
   В Турнире принимали участие сильнейшие атлеты, съезжавшиеся, несмотря на военные трудности, со всего мира, владевшие в совершенстве мастерством боевых искусств. Победители изнуряющих поединков, состоящих из десяти раундов, проходили в следующий круг соревнований и, воодушевленные зажигающим азартом зрителей, проявляли еще большую жажду победить. Проигравшие же залечивали свои раны, собирали, понуро повесив головы, свои чемоданы и возвращались домой...
   Лимузин свернул с магистрали. Фран сразу узнал строгие многоэтажные строения Манхеттена, знаменитого делового центра Нью-Йорка. Это было удивительное место, и у каждого, впервые его посещающего, создавалось впечатление, что все тут дышало серьезными деловыми заботами и баснословным богатством.
   Через несколько минут Макс заехал на огражденную невысокими металлическими перилами площадку, где были припаркованы еще несколько шикарных и дорогих автомобилей. Потом, заглушив мотор, вышел из машины, прошел к задней двери, которую открыл элегантным жестом, и пригласил на выход привезенного им пассажира.
   -Когда войдете в это здание, подниметесь на восемнадцатый этаж лифтом в левом крыле вестибюля. Желаю приятно провести встречу, мистер Кортес. Я буду ожидать вас здесь, чтобы отвезти обратно в отель.
   Четкие инструкции, ни одного лишнего слова, подумал Фран. У мистера Фарицелли, по всей вероятности, все без исключения служащие до тонкостей знали свои обязанности и неуклонно их выполняли. Влияние этого человека, видать, очень сильно. Франу было интересно, как скоро оно подействует на него самого, и подействует ли вообще, ведь по своей натуре он был еще и личностью независимой. Оказывать на него какое-либо влияние удавалось только Лукасу, его давнему другу.
   -Спасибо, Макс! Вы очень любезны, - быстро ответил он и пошел к указанному шофером зданию с вращающимися стеклянными дверьми.
   В середине он без труда отыскал лифт и с некоторым волнением вошел в него. Нажал нужную кнопку, поднялся на восемнадцатый этаж и, выйдя из него, оказался в просторной и хорошо освещенной приемной.
   Юная секретарша сидела за длинным столом, и озабоченно стучала на пишущей машинке. Увидев его, она расцвела в широкой улыбке, показывая два ровных ряда красивых белых зубов. Франу захотелось посоревноваться с ней малость, ведь он тоже умел широко улыбаться. К тому же при виде живой, дышащей красотой и молодостью девушки, он сразу же забыл о плохом настроении. И, выйдя из лифта, он тоже улыбнулся.
   Но тут радостное выражение с лица девушки вдруг растаяло, и она захлопала в растерянности своими длинными ресницами. Фран стушевался, не понимая, был ли он причиной столь резкой перемены или что-то другое, но потом сообразил, в чем был его промах. Он выпустил из виду, что, когда улыбался изо всех сил, его лицо смахивало на радостный оскал молодого жеребца после первой в своей жизни случки с кобылой. Те, кто знал Франа, не обращали уже на это особого внимания, ну а те, кто видел его впервые...
   Конечно, девушка предположила, что он ее передразнивает. Фран предпочел незамедлительно спрятать улыбку, мысленно дав себе хорошенько по затылку за столь неосмотрительное поведение.
   Преодолев секундное замешательство, он поздоровался.
   -Добрый вечер, мисс!
   Потом поднял глаза и прочел на стене позади нее крупными позолоченными буквами: "ROSE ISLAND Corporation" (Корпорация "РОЗОВЫЙ ОСТРОВ). Под надписью было чеканное изображение одинокого, утопающего в лучах заходящего солнца, острова с тремя пальмовыми деревьями на нем.
   "Ошибся этажом?" - Фран опять пришел в замешательство.
   Но мелодичный голос девушки убедил его, что он прибыл по назначению.
   -Добрый вечер, мистер Кортес! Проходите, пожалуйста! Директор вас ожидает, - она поднялась и провела Франа к дверям. За ними начинался коридор, по обе стороны которого было еще не меньше дюжины дверей кабинетов с написанными на них ничего не говорящие Франу имена и занимаемые должности их владельцев в производственной фирме "ROSE ISLAND Corporation".
   -Вам прямо, в конец коридора, - указала она нужную дверь. - Входите без стука.
   Она повернулась и, стараясь больше не встречаться с посетителем взглядом, направилась к своему рабочему столу, стукая по паркетному полу каблучками своих туфелек. Фран проводил ее глазами, наблюдая за восхитительным танцем очаровательных бедер.
   "Милое создание! Прелестная, как тюльпан и стройная, как кипарис! - подумал он. - Надо будет исправиться за свою опрометчивость. Может пригласить ее в ресторан поужинать? После такого ляпсуса с улыбкой будет мало шансов на положительный ответ, но надо будет все же попробовать. После боя. Если выиграю, она ясным делом не откажется".
   Оставив ее заниматься своими делами, Фран прошел до конца коридора, с наслаждением ощущая, как его ступни утопали в мягком ворсистом покрытии. Когда толкнул массивную обитую черным дверь, с другого конца коридора до него донеслось резвое выстукивание печатной машинки.
  

Глава 11

  

ДИРЕКТОР ТУРНИРА

  
   Бенжамина Фарицелли, директора Гладиаторского Турнира, можно было охарактеризовать одним единственным словосочетанием: большой человек.
   И он действительно был таковым по своему социальному положению, экономическому состоянию и габаритам. Почти половину своих неполных 54 лет он посвятил искусству зарабатывания денег, причем денег немалых. Чему он был целиком и полностью обязан своей родной сестре.
   Двадцать пять лет назад покинул он Италию, где в то время начали повсеместно заправлять деловой жизнью страны растущие как одуванчики на заброшенном футбольном поле мафиозные кланы, топя в крови одни других.
   Фарицелли тогда невероятно повезло. Он благополучно добрался на пароходе до Америки. Сходя с трапа в нью-йоркском порту, он нес в руках единственную поклажу, которая его сопровождала в этом путешествии - небольшой потертый саквояж. Сам саквояж не имел большой ценности, но о том, что находилось в нем, многие желали бы даже просто помечтать. Не говоря уже о том, чтобы ним обладать. Три сотни граненых алмазов различной величины могли считаться огромным состоянием в любом уголке планеты.
   Муж его сестры владел ювелирной лавкой в престижном квартале Неаполя. В один прекрасный день на лавку предъявил претензию клан братьев Линетти и потребовал у хозяина три четверти имеющихся у него драгоценностей в обмен на разрешение продолжать заниматься торговлей на их территории. Но когда хозяин вскрыл свой сейф на глазах у бандитов, в нем кроме нескольких серебряных безделушек ничего не оказалось. Бриллианты, которыми прославилась лавка за многие годы своего существования, исчезли.
   Сестру и ее мужа долго держали в поле зрения, намереваясь, в конце концов, выяснить, куда же подевались драгоценные камни. Под угрозой расправы им было запрещено покидать пределы Италии. Но они не торопились - Люсия Фарицелли в надежности своего брата ни на секунду не сомневалась, - хотя и подыскивали способ улизнуть от мафии и перебраться через Атлантику.
   Последнее, что Бенжамину удалось о них узнать: им все-таки посчастливилось выехать из Италии спустя два года после его отъезда. Но на этом их следы обрывались. Вот уже много лет ни от сестры, ни от ее мужа не было ни слуха, ни духа. Оба как в воду канули. Бенжамин потратил уже огромную сумму денег, оплачивая услуги нескольких частных сыскных агентств в Европе. Война внесла непредвиденные коррективы в их работу. Все агентства закрались - их функционирование стало невозможным. Однако по завершению войны Фарицелли решил обязательно возобновить поиски. К чему бы они ни привели, он хотел знать, что же произошло с Люсией и ее мужем.
   Прождав тогда еще год и удостоверившись, что не был на крючке у мафии, и никто из семьи Линетти его не искал, Фарицелли решил продать часть бриллиантов и дать оборот деньгам. Дела пошли, как нельзя лучше, и сейчас он имел в своей собственности более трех десятков пятизвездочных отелей, разбросанных по всему восточному побережью страны и один из которых, самый престижный в Нью-Йорке, назвал "LUCмA". Конечно же, в честь своей сестры, которую безгранично любил.
   Кроме названных отелей, ему также принадлежал контрольный пакет акций финансовой корпорации "OESTKREDIT,Ltd" и, кроме всего этого, он был владельцем и генеральным директором производственного концерна "ROSE ISLAND Corporation", занимающегося исследованиями в области электроники и производящего новейшие в те времена средства коммуникаций - коротковолновые ламповые передатчики большого и среднего радиусов действия.
   Однако в последние два года львиную долю от всей его прибыли стал приносить Гладиаторский турнир, который он организовал впервые пять лет назад. С тех пор каждую весну разжигались новые страсти вокруг этого увлекательного соревнования. Народ требовал зрелища и уже не представлял себе три длинных весенних месяца без взрыва эмоций во время поединков, без ожесточенных, иногда доходящих до поножовщины, споров в переполненных кабаках по их окончанию. Люди почти сходили с ума, созерцая зрелищных атлетов с мускулами, которым бы позавидовал сам Геркулес...
   Бенжамин Фарицелли вел жизнь так, как ему нравилось. Одиннадцать месяцев в году работал без устали, пополняя свой бюджет, а в оставшиеся тридцать дней проводил отпуск, забывши обо всем на свете, на одном из островков в Карибском заливе, где имел роскошную виллу, в сопровождении молоденькой любовницы, умеющей ублажать все его прихоти; курил дорогие Гаванские сигары и слегка недолюбливал политиков.
   А недолюбливать их он имел весьма обоснованные причины. С тех пор, как в Европе вспыхнула война, эти деятели постоянно клянчили у него деньги для проведения миротворческих программ и мероприятий. Однажды Фарицелли уступил одному из них, секретарю партии "Что-то-там во-имя-мира", разглагольствующему о создании общества по оказанию помощи пострадавшим на войне детям. Бенжамин не мог остаться в стороне от такого мероприятия - детишки все-таки.
   Политик тот добросовестно выступил в понедельник и вторник на организованных его партией митингах перед собравшейся аудиторией в 150-160 человек на одной из площадей в центре Нью-Йорка. Под аплодисменты присутствующих красивыми словами призывал кого-то к всеобщему миру на Земле и рассказывал о глобальных планах создаваемого им общества.
   Потом в субботу отгрохал изумительную по своему размаху свадьбу для старшей дочери с пятьюстами приглашенными, в числе которых Фарицелли, конечно же, не числился. Этот политикан действительно проявил любовь к детям, правда, только к своим. После того последнего его акта по растранжириванию партийного фонда, Бенжамин принял решение платить политикам, только в том случае, если им удастся продвинуть в Сенате какую-нибудь выгодную ему статью закона. И больше не хотел слышать ни про какие войны, ни про пацифистов.
   По своему характеру Фарицелли был, можно сказать, почти спокойным. Правда, не задумываясь, мог двинуть какому-нибудь из своих служащих, чтобы надолго избавить того от сомнений, что здесь только ему, Бенжамину Фарицелли, наддается право на принятие последних решений в спорных вопросах. Зная такой его ангельский характер, все служащие предпочитали безмерно уважать своего шефа и беспрекословно соглашаться с ним после второго произнесенного им слова "нет". Потому что вместо третьего обычно шел подзатыльник. А они у него получались очень чувствительными.
   Фарицелли был достаточно тучным. Имел 120 кг веса и целую бригаду личных портных, которым удавалось шить ему элегантные в самом прямом смысле этого слова костюмы по его не совсем стандартным меркам.
   В Нью-Йорке трудно было найти в те времена человека, не знающего имени Бенжамин Фарицелли. Популярность его была высока...
   Когда Фран вошел в большой кабинет, директор поспешил ему навстречу с распростертыми руками, покачиваясь огромным телом на своих коротких ножках. Он не скрывал непритворной радости и с удовольствием жал руку своего гостя, ведь этот молодой человек завтра, возможно, во много раз увеличит его и без того огромные банковские счета.
   -Ух! Силища-то какая! - воскликнул он, качая головой, посаженной на низкой шее. - Мне часто приходится обмениваться рукопожатиями с силачами подстать вам, но никак не привыкну к этой манере сдавливать мою руку стальными тисками. Проходите, мистер Кортес! Располагайтесь, как вам будет удобно! - Он подвел Франа к мягкому стулу со стоящим рядом невысоким стеклянным столиком. - Будете что-нибудь крепкое? Ром, бренди, русская водка? - Фарицелли открыл продолговатый бар в шкафу из красного дерева, где Франу бросился в глаза длинный хоровод бутылок всевозможных форм и цветов.
   Бенжамин взял одной рукой две рюмочки и посмотрел вопросительно на Франа, ожидая его ответ.
   -Бренди "1780". По-моему так называется...
   Фран различил со своего места бутылку, которая ему показалась наидревнейшей, а значит и дорогой. Он считал, что, находясь в гостях у богачей, можно без стеснения позволить себе выбирать наилучший подарок из тех, что они предлагают. Фран и воспользовался этим вполне пристойным правом гостя.
   -О-о-о! Хороший выбор. Вы наверно очень удачливы, мистер Кортес. Хотя я уже в этом и не сомневаюсь. - Фарицелли опять покачал головой, тряся своим двойным подбородком. - Три года назад я приобрел эту бутылку на аукционе, - сказал, взяв ее, и направился к столику Франа. - На тот день в мире оставалось всего две неоткупоренные бутылки этой марки. В 1780 году лучшие виноделы Франции заложили полторы тысячи бутылок этого бренди в своих погребах на выдержку. Все они были предназначены для династии Борбонов. После взятия Бастилии его попивал сам Робеспьер. За сто тридцать лет человечество покончило со всем имеющимся запасом. Но одна бутылка все-таки досталась мне. Наверно, я тоже удачливый. - Фарицелли произнес это с чувством гордости, немножко смешенным с хвастовством. - Я всегда позволяю себе пропустить рюмочку в честь какого-нибудь очень важного события в моей жизни. Нашу с вами встречу можно без преувеличения считать одним из таких событий.
   Поставив рюмки напротив Франа, он наполнил их наполовину янтарной чуть загустевшей жидкостью. Комнату сразу же наполнил легкий аромат необычного букета.
   -За удачу, мистер Кортес! Чтобы она не переставала нам сопутствовать! - произнес он тост.
   -За нее, мистер Фарицелли! - Фран залпом осушил рюмку, согласившись с тем, что сейчас удача ему нужна, как никогда.
   Он почувствовал, как напиток, скользнув в середину, обжег слегка горло и оставил странный, но очень приятный оригинальный привкус. Видно, виноделы тех далеких времен имели особые рецепты, чтобы уважить своих королей.
   Фарицелли выпил свой бренди не спеша, наслаждаясь каждым маленьким глоточком.
   -Как вам показалось бренди? - Фарицелли закупорил бутылку пробкой, которая под действием лет уже почернела.
   -Очень редкий вкус.
   -На аукционе многие имели желание обзавестись ею. Но не смогли мне противостоять. - Фарицелли отнес бутылку и рюмки обратно в бар и закрыл его. - Я заплатил тридцать пять тысяч долларов за этот напиток королей.
   Сказал и, не оборачиваясь в сторону своего гостя, побрел к столу с большим кожаным креслом. Фран чуть не проглотил язык, сглотнув слюну, когда услышал сумму, заплаченную за одну-единственную бутылку бренди. Он пожалел, что не распробовал его как следует. Вряд ли когда-нибудь выдастся еще одна возможность вкусить что-либо подобное.
   -Говоря по правде, я очень восхищаюсь вами, мистер Кортес. - Фарицелли перешел к теме, являющейся первостепенной в этой встрече, после того, как уселся в своем кресле метров за десять от Франа. - Я всегда говорил моим друзьям, что в этом мире очень мало людей, обладающих одновременно силой в руках и головой на плечах. И о тех, кто их имеет, мы должны заботиться, - он взглянул мимо гостя и продолжил, указывая рукой в сторону противоположного угла кабинета, к которому Фран сидел спиной. - Сначала я хотел бы представить вам, мистер Кортес, моего личного телохранителя и начальника Службы Безопасности Турнира.
   Фран удивленно повернул голову.
   Как странно! Он готов был поклясться, что когда вошел сюда, в кабинете никого не было, если не считать директора и его самого. Возможно, что человек, сидящий там, в углу, за таким же столиком, что и Фран, обладал необыкновенною способностью оставаться незамеченным, находясь даже в метре сзади вас. Фран нахмурил брови. Он сразу же узнал этого мужчину.
   -Мистер Харасаки! - произнес его имя Фарицелли.
   Это был тот самый японец, который сопровождал директора, где бы тот ни появлялся. Стройный по своему телосложению, он имел около 1м 80см роста, как мог судить Фран по его сидячему положению. Черные, как смоль, коротко подстриженные волосы переходили сзади в длинную косичку. А тонкие усы, плавно расширяющие к ниспадающим концам, напоминали клинки самурайских сабель.
   Мужчина бросил взгляд на Франа своими маленькими глазками и слегка наклонил голову. Франу показалось, что его разглядывают под рентгеновскими лучами, и японец, наверняка, уже знал, что было им съедено во время последнего обеда.
   Так они смотрели друг на друга, не моргая, несколько секунд. После чего японец, не отводя от Франа взгляда, приподнял руку с растопыренными пальцами на уровне своего лица и, надув щеки, с силой на них дунул... и вернулся к своему занятию, от которого его оторвали и которое, похоже, было единственным, заботившим его в этот приятный тихий весенний вечер. Он принялся ревностно и с завидной усидчивостью точить себе ногти на пальцах руки небольшой пилочкой, которую бережно сжимал двумя пальцами другой руки.
   Франа трудно было чем-либо напугать, но он почувствовал, как по нему пробежали мурашки. Он видел японца много раз, но с такой близи - никогда. Взгляд его ледяных глаз не отражал абсолютно никаких эмоций, но, когда тот на него смотрел, Фран почувствовал импульсы, которые посылал мозг японца в его собственное сознание. Не знал, на какие органы чувств они действовали, но он ощутил ни с чем не перепутываемое чувство страха.
   Голос Фарицелли заставил Франа вернуться к действительности.
   -Конечно же, мистер Харасаки находится здесь не для того, чтобы защитить меня от вас. Не подумайте так. Мне бы хотелось, что бы вы познакомились, потому что, кто знает, возможно, придет день, и вы будете работать вместе. Плечом к плечу. Для вашего сведения, мистер Харасаки был победителем первого Турнира Гладиаторов пять лет назад. И с тех пор я с ним не расстаюсь. Мне импонируют сильные люди и, что еще более для меня важно, умные люди. И вы, дорогой мой мистер Кортес, относитесь именно к таким. Думаю, мы должны стать друзьями. И поверьте, если это произойдет, никто из нас не останется внакладе. У вас, во всяком случае, будет жизнь, которая вам и не снилась в самых приятных ваших снах.
   Фарицелли смотрел со своего кресла, ожидая соответствующую реакцию на сказанные ним слова. И он не ошибся. Глаза молодого человека заблестели. Ну, кто же захочет отказаться от роскошной жизни! Желание разбогатеть преобладает в любом из нас. И часто оно топит под собой такие понятия, как чувство долга перед людьми, чувство ответственности за свои поступки, заставляет забывать о чести. А временами даже затмевает и само человеческое сознание.
   Фарицелли выбрал правильный путь к сознанию молодого человека. Он довольный улыбнулся и продолжил:
   -Я даже и не сомневаюсь, что завтра вы проявите все свое мастерство. Продемонстрируете всю свою силу, на которую только способны. И мне непременно хотелось бы, что бы так оно и произошло. Но это будет завтра. А сейчас я бы попросил вас, Фран, обратиться к своему интеллекту и сделать вывод тому, что я вам скажу. И не спешите! Постарайтесь все тщательно обдумать!
   Беседа вдруг приняла интересное направление. Фран даже сказал бы - таинственное, хотя бы по тому, что Фарицелли назвал его по имени. Он не знал, стоит ли как-то отвечать на слова миллионера или просто продолжать молча слушать его. Бенжамин Фарицелли очень искусно вел беседу в нужном ему русле. Он не хуже японца умел показывать свою власть над сознанием людей. Вся атмосфера, господствующая здесь, внушала чувство абсолютного повиновения этому человеку.
   Фран почувствовал, как постепенно стал поддаваться его влиянию. Он решил внимать каждому его слову, чтобы их записать в памяти, ничего не упуская. Директор поднялся и подошел к окну, по размерам больше напоминающему витрину супермаркета.
   -Не посчитайте за чрезмерное преувеличение, но я повторюсь. Я вами очень и очень доволен.
   Он говорил, глядя через толстое оконное стекло, заложив руки за спину. Внизу по всей длине авеню зажигались фонари. Ехавшие по ней автомобили, казалось, подмигивали фарами, словно приветствуя своих коллег, движущихся им навстречу.
   -Я не буду вдаваться далеко в детали, только скажу, что благодаря вам, этот год начался для меня более чем удачно, - он повернулся на каблуках в сторону Франа. - С финансовой точки зрения, я имею в виду. Ни я, никто больше, не предполагал, что ваши победы доведут вас так далеко в соревновании. За три месяца Фран по прозвищу "Молния" превратился в настоящую звезду ринга. А ведь в вас никто не верил. До самого финала все сомневались и, если хотите знать, упорно ставили огромные денежные суммы против вас. Все - против! - Фарицелли поднял указательный палец. - Они намеривались выиграть, таким образом. Но выигрывали неизменно вы, Фран. Раз за разом. И соответственно выигрывали мы. Думаю, что прибыли по Тотализатору уже превзошли все те, что нам удалось достичь за последние два турнира вместе взятые. И я благодарен Богу, что послал мне такого человека, как вы. Молодого, сильного и умного. Умеющего, также надеюсь, принимать правильные решения.
   Услыхав головокружительные похвалы в свой адрес, Фран хотел было покраснеть от смущения, но последние услышанные слова его насторожили. Какое правильное решение от него требуется? Хочет ли директор предложить ему конкретную работу после окончание Турнира? Было бы не плохо, и тут двух решений быть не может. Такие шансы выпадают редко. За победу выплачивается действительно очень солидная премия, но если он завтра потерпит фиаско, в пустых карманах опять будет свистеть ветер. Он опять будет простым нищим.
   -Завтра должно все повториться, - продолжал Фарицелли. - У нас есть очередной шанс заработать много денег. Согласно предварительным подсчетам, доход, который нам принесет этот раз Тотализатор, будет раза в три превышать тот, что мы имели благодаря вашей победе в полуфинале. И это еще не считая завтрашний день, ведь ставки будут продолжать приниматься до самого начала боя. Поверьте, Фран, это огромнейшие деньги!
   Миллионер закончил говорить и смотрел, не отрывая глаз от Франа, который отважился все-таки вставить на этот раз словечко. Фарицелли, без малейшего сомнения, был умным человеком. Но он, по мнению Франа, что-то, похоже, упускал. Что-то в его рассказе не вязалось.
   -Я согласен с вами, мистер Фарицелли. И с моей стороны сделаю все возможное и от меня зависящее. Но позвольте.... Вдруг мой соперник окажется лучше меня, сильнее и изобретательнее. Ведь он может меня отдубасить и выиграть финал. Где гарантии...
   -Подождите, мистер Кортес! Похоже, мы говорим о разных вещах. Не спишите и поразмыслите шире над моими словами!
   Фарицелли провел руками по воздуху, изображая обширное пространство.
   Фран осекся. Он и Фарицелли смотрели друг другу в глаза несколько мгновений в полнейшем молчании. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта сцена, но внезапно из противоположного угла кабинета донесся резкий звук, нарушивший затянувшуюся тишину и заставивший Франа вздрогнуть от неожиданности, - японец вновь сильно дунул на свои ногти.
   Фран посмотрел в его сторону. Однако вид японца говорил о том, что он не проявлял ни малейшего интереса к происходящему в кабинете. Он тщательно рассматривал свои ногти, стараясь найти на них хоть какой-нибудь изъян, чтобы его незамедлительно устранить.
   -Подумайте хорошенько над ситуацией, которая сложилась! Она нам очень благоприятствует. И все в ней, я повторяю - абсолютно все зависит только от вас. Ведь в отличие от полуфинала и прочих поединков с вашим участием, сейчас все без исключения делают ставки на вашу победу. Фаворит сейчас - вы. Понимаете?
   Лишь в тот момент вся эта простая математика, связанная с Тотализатором и его денежными ставками, прояснилась в голове у Франа. Фарицелли по лицу своего собеседника это сразу определил и, не давая пока что времени для проявления эмоций, добавил, делая для полной ясности ударение на каждом слове:
   -Вы проиграете финал.
   Такого поворота Фран никак не ожидал. Вновь в кабинете повисла гнетущая тишина.
   -Но я же дрался, не жалея себя, чтобы стать победителем. И, кроме того... - он потер двумя пальцами, давая недвусмысленный намек. - Ради чего потрачено столько сил?
   Тяжело было не уловить перемену настроения, происшедшую не без основания в молодом человеке. Директор не замедлил успокоить его.
   -И не переживайте за потерянные премиальные! Как вам должно быть известно, абсолютный чемпион Гладиаторского турнира получает в качестве награды чек в 500.000$. Все же остальные участники, проигравшие в том или ином поединке, - только билет для поездки домой и приглашение принять участие в Турнире в следующем году. Но для того, что бы вы поверили в то, что дружить с нами - дело прибыльное, мы решили изменить немного эти правила. Неофициально, конечно, но в вашу пользу. За проигрыш вы получите двойной чемпионский гонорар. - Фарицелли изобразил невинную улыбочку ангелочка на своем лице. - Миллион долларов будут ваши, Фран.
   Это было сильно! Один миллион долларов!
   Фран спрашивал себя, существует ли какая-нибудь сила, способная заставить его отказаться от этого предложения. Разве что Лукас, всегда учивший его честности. Но ему и не обязательно об этом знать.
   Он посмотрел еще раз на человека, сидящего невдалеке у другого столика и всецело ушедшего в свои ногти. Этот был здесь не для того, чтобы защищать своего директора. Это и дураку было понятно: он здесь находился, чтобы дать понять Франу только одно - мистеру Фарицелли невозможно отвечать "нет" на его деловые предложения. А кто, вообще-то, собирается здесь говорить "нет"?
   -Надеюсь, сумма вас удовлетворяет. Ведь вам надо будет поделиться со своим другом-наставником, не правда ли?
   Фран мало что уже слушал, хотя утвердительно кивнул головой, в которой все перемешалось. Один миллион долларов просто за то, чтобы отстоять 100 минут на ринге, получить пару-другую тумаков и прикинуться чрезвычайно огорченным из-за проигрыша. Можно даже будет свалиться на колени по окончанию поединка и рыдать остальные 100 минут крокодильими слезами, потрясая своими широкими плечами. Это же легче простого. Такое действительно не могло даже и присниться. Ни за какую другую, даже гениально исполненную театральную роль не заплатят миллион долларов. Это шанс!
   А как же его вечное стремление к победам? А как же честь и порядочность? Ведь будут обмануты тысячи и тысячи людей, которые в него поверили. Фран попытался поискать ответ на эти вопросы в своем сознании, но он где-то застрял в глубине. Что-то зеленое и шуршащее ему напрочь преградило дорогу.
   Фарицелли приблизился к Франу ближе и взял его обеими руками за могучие плечи.
   -Я знал, что вы большой человек.
   Думая о куче долларов, Фран сначала не понял, что это имел в виду директор.
   -Забота о преданных людях, которые всегда помогали, как могли, находясь рядом, возвышает человека. Потому что это - святое дело...
   "А, это он о Лукасе. О том, что я с ним поделюсь. Еще не известно, захочет ли он свою долю. А если и не захочет, мне больше достанется. Я же от чистого сердца", - пронеслось у Франа в голове.
   -Знаете, Фран, вы очень похожи на меня в молодости. Вы очень добры к близким себе людям, - сказал он по-отцовски, выдержал небольшую паузу и продолжил. - Мне, правда, хочется, что бы мы подружились. Кстати, если вас заинтересует, у меня есть достаточно вакансий для такого славного человека, как Фран Кортес. И, если вам будет угодно, обсудим это после финала. Это все, о чем я хотел с вами поговорить. Завтра я буду очень занят, и до боя мы уже не увидимся. - Бенжамин Фарицелли протянул руку для пожатия вставшему со стула и все еще не пришедшему в себя Франу. - Фран... Надеюсь, что завтра мы не столкнемся с неожиданными сюрпризами. Ни мне, ни моим друзьям они не нравятся.
   -Да, да. Конечно.... О чем может быть речь!
   Фран вышел из кабинета. Все его мысли сбились в одну точку и не хотели двигаться. Он прошел мимо девушки-секретаря, не замечая ее. Вошел быстро в лифт, который не сдвинулся с места после его прибытия, спустился в нем в вестибюль здания и вышел на улицу.
   Между тем девушка в приемной еще долго смотрела на закрывшиеся двери лифта, после того, как за ними скрылся Фран. Потом она взяла дамскую сумочку, висевшую на спинке ее стула, и достала из нее небольшую пудреницу округлой формы. Открыв ее, удивленно взглянула на свое отображение в зеркальце. Не найдя никаких отклонений в смотревшем на нее божественном лике, обиженно дернула своим щупленьким плечиком.
   -Другой здоровяк, приходивший к шефу два часа назад, был более любезным. Вышел из кабинета весь сияющий и сказал, что я - самый прекрасный цветок в мире. Хотя я и без него это знаю. А еще пригласил меня поужинать с ним в ресторане. А этот... - она гневно посмотрела на закрытые двери лифта и фыркнула. Потом, подыскивая подходящие слова и выражения, продолжила недовольно ворчать. - Тоже мне, неандерталец с лошадиным лицом! Что-то там себе вообразил. Только глупцы.... Нет, только круглые идиоты могут пройти мимо, не уделив внимание такой красавице, как я.
   Она подпудрила себе носик и, с силой хлопнув крышкой, закрыла пудреницу. Потом спрятала ее в сумочку и, взглянув на часы, вновь принялась стучать по клавишам печатной машинки. Рабочий день у нее еще не закончился.
   Белый лимузин снова выехал на центральную магистраль города. Движения уже практически не было. Фран молчал всю дорогу. Разговор с директором не выходил у него из головы.
   -Что-то не так? - вежливо поинтересовался Макс. Молодой человек явно находился под глубоким впечатлением нанесенного только что визита к шефу.
   -Напротив. Все очень даже хорошо. Просто встреча с мистером Фарицелли мне еще раз напомнила, что осталось чуть более двадцати часов до самого, наверно, важного момента в моей жизни, - он приложил достаточно усилий, чтобы улыбнуться смотрящему на него в зеркало водителю. - Скажите мне, Макс, сколько времени вы работаете у мистера Фарицелли?
   -Уже четыре года. А что?
   -Ничего, ничего....- быстро ответил он, но потом опять спросил. - И каков он, как человек?
   -А-а-а... - потянул Макс и кивнул головой. - Теперь понимаю, что именно вас интересует. Значит, я был прав, говоря, что он предложит вам работу. Так вот, он - замечательнейший человек. И даже не думайте долго над его словами! Скажите ему, что вы согласны. Он умеет по-настоящему ценить людей, если они на его стороне.
   "А если - нет, будет по-настоящему ненавидеть?" - спросил себя Фран, вспомнив Харасаки. Тут действительно не о чем было долго думать. Этот самурай мог оказаться великолепным коллекционером голов непокорных гладиаторов.
   Когда прибыли на место, Макс пожелал от всего сердца:
   -Удачи вам, мистер Кортес! Если вы завтра выиграете, я тоже выиграю, - сказал и весело подмигнул. - Даже не представляете, сколько я залепил на Тотализаторе! - Макс замолчал, затем, сняв форменную фуражку, провел рукой по прямым коротким волосам у себя на голове и признался. - Я поставил на вас все свои сбережения. Все до последнего цента. Я почему-то уверен в вашем успехе.
   "И этот туда же! - Фран взглянул на него с сочувствием. - Извини, друг, но я в этом не совсем уверен.... Нет, лучше сказать: совсем уже не уверен в своей победе. Завтра "замечательнейший человек" заграбастает и твою денежку, и всех остальных, которые, как и ты, твердо "уверены в моем успехе". Но самое противное в этой афере то, что в ней я приму самое, что ни на есть, прямое участие. Хотя, в конечном итоге это может оказаться не так уж и противно. Разбитые губы не долго потом останутся без опробования сладких яств шикарной жизни".
   Попрощавшись с Максом и пожелав ему спокойной ночи, Фран направился к отелю. Он медленно шел, стараясь найти объяснение злости, которое его охватило. Конечно, ему хотелось выиграть Турнир. Но с другой стороны.... Он уже ощущал присутствие.... Нет, уже отчетливо видел смотрящую на него из-за угла, сверкая золотым блеском и маня пальцем, одну палочку с длинным хвостом из шести ноликов. Иди и бери ее!
   Зачем же тогда злиться?
   Но чувство ожесточения не унималось, а, наоборот, возрастало с каждой секундой, с каждым проделанным ним сейчас шагом. Игра, предложенная Фарицелли, хоть и сулила огромным удовольствием, была все-таки вне его правил. Была вне его моральных устоев.
   Фран был похож на пороховую бочку, готовую взорваться в любой момент. Он посмотрел по сторонам, ища "друзей", желающих поговорить с ним. Но все возле отеля было тихо и спокойно. Ни друзей, ни врагов...
   -Очень жаль, что никто уже не настаивает на важном разговоре! А то у меня ужасно чешутся руки, - сказал он, разминая кулаки.
   Но, когда подошел к двери, Фран уже выглядел безмятежным. Объяснением этому могло служить только одно - он принял решение, которое от него требовалось.
   -Конечно, я это сделаю. За миллион баксов? Уф-ф! Конечно же, да...
   Завтра будет разыгран настоящий спектакль. На Франа без сомнения свалится ненависть тысяч людей, и благоволение одного.
   Неравные пропорции. Но игра стоила свеч!
  

Глава 12

  

РЕШАЮЩИЙ БОЙ

  
   В огромном крытом зале, где ряды зрительских кресел были построены амфитеатром, наступило минутное затишье. Тысячи оживленных взглядов были направлены вниз, в его центр.
   Там, посередине ринга квадратной формы два атлета в спортивных атласных трусах почти до колен и узких черных масках неподвижно стояли друг против друга, шевеля разбитыми и опухшими губами. Трудно было сказать, были ли это проклятья, произносимые в адрес соперника, или же молитвы, направленные к Богу, с просьбой дать еще немного сил. Оба тяжело дышали. Пот, стекающий струйками, обжигал десятки царапин и ссадин, которыми были украшены их тела. В обоих чувствовалась смертельная усталость после почти двух часов изнурительного боя.
   Им осталось провести последний раунд, последние десять минут решающей схватки, и Нью-Йорк будет праздновать победу своего нового идола. С того самого момента, когда рефери дал команду к началу поединка, никто ни на секунду не сомневался, что победителем будет "Молния".
   Тысячи глаз с трибун наблюдали, затаив дыхание, за центром ринга. Сейчас начнется последний раунд!
   Рефери, который уже в четвертый раз поменял свою форму, мокнущую от пота с жуткой быстротой, поправил бабочку. Потом поднял руку, обращаясь к одному, затем к другому, проверяя их готовность.
   Оба были готовы.
   -Бокс!
   Стрелка огромного секундомера, висящего на высоте семи-восьми метров над рингом, начала отсчитывать последние десять кругов. Зал опять взревел.
   -Давай, "Молния"! Разделайся с ним, наконец!
   -Сделай яичницу из его яиц! Хватит медлить! - азартные выкрики еще больше разогревали и без того раскалившиеся страсти.
   Бертон свирепо оскалился, показывая зубы, и ринулся вперед, раздавая налево и направо удары огромными, как кувалды, кулачищами. Все пошло, как планировал Фран. Он решил в этом последнем раунде отдать своему сопернику инициативу, чтобы тот больше двигался и быстрее ослаб. Сил у обоих уже было мало. Этим обстоятельством и намеревался воспользоваться Фран: выдержать атаки Бертона, а при возможности наносить колющие выпады. После девяти раундов Фран был впереди по набранным баллам. Поэтому сейчас важным было не пропустить какой-нибудь коварный удар Бертона, способный отправить его в нокаут.
   Первые стремительные атаки соперника неожиданно оказались более результативными, чем ожидал Фран. Он уверенно защищался, ставя четкие блоки руками, но два удара все-таки пропустил. Услышал, как что-то хрустнуло внутри - наверное, очередное сломанное ребро - но у него не было времени даже на то, чтобы почувствовать боль. Надо было продолжать защищаться и постараться не допустить ещё ошибок.
   -Удары! - крикнул рефери, вскинул правую руку с синей повязкой на запястье - цвет одежды Бертона - с двумя поднятыми пальцами, присуждая ему два очка. И опять принялся прыгать возле бойцов, вставая каждую секунду в новую невероятную по своей изобретательности позу, которую с успехом выдумывал на ходу, чтобы ничего не упустить.
   На главном арбитражном столе возле ринга юноша, внимательно следивший за знаками рефери, поменял счет на настольном табло, перекинув две фишки.
   56-52 в пользу Франа.
   Свист в зале выразил недовольство публики. Бертон же, воодушевлённый успехом, опять бросился в атаку. Силы у него, наверно, были неиссякаемыми. И в его распоряжении ещё имелось восемь минут - достаточно времени, чтобы выровнять счёт, если и далее будет таким же удачливым.
   С президентского балкона, восседая в роскошном, обитом синим бархатом кресле, за боем наблюдал директор Турнира. За креслом стоял со скрещенными на груди руками и каменным лицом его неизменный телохранитель. Перед началом десятого раунда на лице Фарицелли была написана некоторая озабоченность. Но когда на табло установился новый счет, он хлопнул два раза в ладони и улыбнулся японцу.
   -Этот юноша решил держать публику в напряжении до самого конца. И меня в том числе. Нет, этот сорванец определенно мне нравится! Сейчас он все поставит на свои места.
   Бенжамин Фарицелли ни на секунду не усомнился в этом. Вчера они все окончательно решили. Фран не мог отказаться от его предложения.
   Но время неумолимо таяло, секунды мчались, обгоняя одна другую, а никаких перемен больше не происходило. После второй серии атак Бертона Франу удалось, проворно и с высоким уровнем артистичности, упасть на пол и завалить своего соперника, ударив своей ступней по его ногам. Это должно было остудить запал Бертона и заставить того думать немного больше о защите.
   Зал взорвался радостными аплодисментами.
   -Стоп! - закричал рефери и встал между бойцами, не давая возможности атаковать лежащего.
   Но, видя, что Бертон легко поднялся, опять крикнул.
   -Бокс!
   Бертон был взбешен. Он ничего не мог понять. Вчера директором ему ясно сказано, что его соперник будет играть в поддавки. Но с самого начала поединка этим даже и не пахло. Оставалось мало времени, а этот щенок был все еще недосягаем. Их разделяло всего четыре очка, но как преодолеть эту разницу, Бертон не представлял. Он предпринял очередную попытку приблизиться, чтобы достать кулаками голову Франа, но тому удалось увильнуть в очередной раз.
   -Эй, придурок! - крикнул он негромко.
   Из-за шума, стоящего в зале, кроме Франа мало кто мог его услышать. Фран никак не отреагировал. Он не имел права ослаблять свое внимание, реагируя на уловки соперника. Это могло стоить еще одной ошибки.
   -Слышишь меня, кузнечик? Хватит выпендриваться и изображать тут суперзвезду!
   Бертон сделал выпад, произведя несколько ударов. Но все они прошли мимо. Фран искусно уклонился и от них.
   -Или забыл уже, что тебе вчера было сказано? - проворчал Бертон сквозь сжатые зубы.
   Франа как будто обдали ледяной водой. Значит, эта вонючая груда мышц с гнилыми зубами тоже принимает участие в сделке? Он на долю секунды отвлекся и краем глаза взглянул на президентский балкон.
   "Хватит, сынок! Прекращай заниматься глупостями! Твои денежки тебя уже ждут - не дождутся", - нашептывал, казалось, не сводящий с него глаз Фарицелли.
   Его руки начали непроизвольно опускаться, а тело - расслабляться, и тут он пропустил удар в район печени. Резкая боль пронзила его. Взгляд помутнел. Фран остался на мгновение неподвижным и незамедлительно получил удар головой в висок. Глаза его закатились, и он рухнул на колени.
   -Стоп! - появился рефери, не давая возможности Бертону атаковать еще. Сделал он это, правда, с заметным запозданием.
   Стрелка часов над рингом замерла.
   -Удары! - прокричал он, показывая два пальца.
   Бертон повернулся к публике, рыча, как разъяренный лев, и возбужденно потрясая поднятыми руками. В зале народ негодующе кричал, протестуя против действий рефери, засчитавшего последний удар. Однако в судейском стане за столом никто на это не обращал внимания, и на табло быстро поменялся счет.
   56-54 все еще в пользу "Молнии".
   Рефери, видя, что Фран, стоя на коленях с опущенной головой и качаясь из стороны в сторону, уже теряет сознание, поднял обе руки со сжатыми в кулаки ладонями и приступил к отсчету секунд, расправляя один за другим пальцы.
   -Один, два, три, четыре...
   Откуда-то издалека до Франа долетал глухой рокот голосов. Он постепенно приходил в себя. Но что означают эти цифры, которые с трудом доходили до его сдавленного сознания?
   -...Пять, шесть...
   Он медленно поднял голову. Это сон или реальность? Ревущая толпа... И этот громила в маске, прыгающий возле него. Где-то он его уже видел, и не раз...
   -...Семь, восемь...
   Вдруг он все вспомнил.
   Турнир!!!
   В мгновение ока Фран "Молния" был на ногах. В голове не переставали стучать молоты, но он заметил, как рефери прекратил отсчет, и, глядя на него с удивлением, спросил:
   -Можете продолжать?
   Фран попытался кивнуть. Потом вытер кровь, стекающую со вспухшего до размеров грецкого ореха виска.
   -Нокдаун! - рефери поднял два пальца правой руки, присудив Бертону два дополнительных премиальных очка за то, что отправил соперника в нокдаун.
   56 на 56. Счет сравнялся.
   До конца поединка оставалось чуть больше минуты. Последние шестьдесят с лишним секунд, чтобы определить чемпиона.
   -Бокс! - в очередной раз рефери дал сигнал к продолжению боя.
   Бертон приблизился к неподвижно стоящему Франу и ударил его в торс. К всеобщему удивлению Фран даже инстинктивно не поднял рук, чтобы хоть как-то защититься. Только слегка согнулся после удара. Бертон ударил еще раз. То же самое. С опущенными обессиленными руками Фран был похож на мешок, набитый соломой. Бертон понял, что все кончено. Его соперник наконец-то сдался.
   Рефери не прекращал вскидывать руку с синей повязкой на запястье, а юноша за столом - переворачивать фишки на табло, в то время как Бертон, полностью потеряв человеческий облик, продолжал дубасить Франа, крича перекривленным, как у сумасшедшего, ртом.
   -На тебе.... Еще.... Хочешь левой? Получай левой.... А может правой? Вот так тебе, свинья паршивая... Никакая ты не молния. Ты - искорка. Малюсенькая искорка, которая, вспыхнув на секунду, только вонь после себя оставляет...
   Зрители в зале отчаянно кричали. Им трудно было поверить, что их кумир пал на их собственных глазах. Иллюзии рухнули. Еще каких-то двадцать секунд, и гонг оповестит об окончании боя, об окончании Гладиаторского Турнира.
   Бертон занес кулак, чтобы последним ударом бесповоротно покончить с Франом.
   -Прощай, слизняк! До встречи в аду!
   Его кулак завис неподвижно, но так в этом неподвижном положении и остался.
   Фран с проворством и быстротой, присущим, наверное, только настоящей молнии, подпрыгнул вверх, и, сконцентрировав в единое целое все силы своего тела и своего сознания, нанес сокрушительный и неотразимый удар пяткой в горло.
   Бертон тряхнул головой, немного простоял в остолбеневшей позе с все также занесенным кулаком и застывшей улыбкой на губах, смотря вдаль, будто увидел что-то на трибуне зачаровавшее его, и свалился, как подкошенный.
   До гонга оставалось пять секунд. Когда три из них истекли, прозвучала, наконец, команда:
   -Стоп!
   Стрелка на часах остановилась за два деления до последней черточки. Небольшой молоток над циферблатом уже начал подниматься над огромной латунной чашей, чтобы в последнюю секунду упасть на нее и прозвенеть звучным гонгом. Но и он застыл на полпути.
   В зале повисла невероятная тишина. Такого никто, даже самый закоренелый оптимист, уже не ожидал увидеть. Люди, некоторые с открытыми от удивления ртами, даже боялись дышать, чтобы не спугнуть забрезжившую на горизонте удачу. Было слышно, как кто-то, пропустивший важный момент, громко спросил своего соседа:
   -Чего он упал? Его что, небесная молния поразила?
   -Ш-ш-ш! - зашипел на него сосед.
   Фарицелли, который до этого момента, словно истинный режиссер, наблюдал с огромным наслаждением за последними актами спектакля, идущего по написанному им сценарию, вскочил со своего мягкого кресла. Его пальцы побелели, когда он с силой вцепился в перила балкона.
   Фран едва различал рефери, который окаменел в немой позе. Контуры его черной формы расплывались перед глазами. Силы покидали Франа. Он сжал кулаки и прохрипел:
   -Счет...
   Рефери стрелял глазами, переводя быстрый взгляд с неподвижного тела Бертона на директорский балкон. Фран понял, что все тут куплено с потрохами. Под давлением зрителей, требующих отсчет положенных десяти секунд, рефери, наконец, поднял обе руки.
   -Один... два... три... четыре... - начал он медленно считать.
   Тысячи человек поднялись со своих мест.
   -...Пять... шесть... семь...
   Бертон зашевелился и застонал. Рефери замолк, надеясь, что тот пришел в себя. Но гора мышц продолжала бесчувственно валяться на полу.
   -...Восемь... девять...
   Тут несчастный рефери запнулся. Опять отправил полный сожаления взгляд в сторону Фарицелли, будто бы прося у него извинения, и медленно, очень медленно разогнул последний палец.
   -...Десять! Аут! Чис-с-тая победа "Молнии"! - огласил он во весь голос и в этот раз поднял левую руку с ярко-желтой атласной повязкой, указывая в сторону чемпиона.
   Зал взорвался!
   Счастливые люди обнимались, не веря своей удаче. Один, чересчур эмоциональный, вцепился в волосы стоящей рядом с ним, круглой, как булочка, женщины. Трудно сказать какое чувство испытывала эта парочка, но оба невообразимо вопили, не жалея глоток.
   Фран не хотел уже больше сопротивляться самому себе. Нашел глазами Лукаса, локтями пробивающего дорогу среди ликующей толпы. Похоже, он ему что-то кричал, но слова уже терялись в необъятном пространстве, в которое проваливался Фран. Он успел еще поднять большой палец - все о`кей! - прежде, чем упал без сознания.
   Медики уже взобрались на ринг и колдовали над телами обоих атлетов, когда Фарицелли, наконец, оторвался от перил.
   -От души поздравляю! Мы только что превратились в нищих! - с трудом выдавил он из себя, наблюдая за неимоверным хаосом, царящим внизу, развернулся и, не проронив больше ни звука, покинул балкон.
   Неподвижный, как статуя грозного Зевса, Харасаки глядел еще мгновение в сторону ринга, где Лукас помогал докторам укладывать Франа на носилки, чтобы отнести его к карете скорой помощи.
   Японец улыбнулся волчьим оскалом, радуясь чему-то, известному только одному ему. Потом повернулся, резко отдернул бархатную портьеру, закрывающую вход на балкон, и последовал за своим хозяином.
  

Глава 13

  

НОЧНОЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

  
   Куда он летит?
   Кругом горы, узкие ущелья. Унылое безжизненное место. Зачем ему надо было прилетать сюда? Или он кого-то разыскивает? Да, да... он кого-то разыскивает. Того, кто укажет ему дорогу.
   Черт!.. Дорогу куда ему должны указать? И куда он должен прийти, следуя этой дорогой?..
   Под ним, внизу, все сливалось, мелькая перед глазами. На такой огромной скорости ничего невозможно различить. Как же он его найдет среди этих груд камней?
   Вот он залетает, пикируя, в одно из ущелий. Здесь темно, и леденящий холод пронизывает до костей. Надо возвращаться! Здесь никого нет. К тому же в этих ущельях очень опасно летать. Они извиваются, как серпантин, в них очень узко.
   Однако стремительный полет не прекращался. Он не мог остановиться. Пока его не найдет. Того, кто укажет ему дорогу. А может, тот, кто ему нужен, сам его отыщет. Было бы неплохо, ведь он даже не знает его в лицо...
   Вдруг... Он так и знал. Зацепился-таки рукой за выступ. Он отчетливо почувствовал удар по руке. Опять удар.... Из резаной раны на руке хлынула кровь.
   Но почему нет боли? И почему он уже никуда не летит?
   Наконец Фран ощутил, что просыпается, оттого, что кто-то трясет его за руку.
   Ах! Ну, конечно же! Он просто спал, а эта сорокалетняя дама, нестерпимо пахнущая вместо духов спиртово-лекарственным букетом, эта медсестра-вампир, опять его разбудила, чтобы уколоть в очередной раз. Как она надоела со своими шприцами и горячими примочками! Когда-нибудь она оставит его в покое?!
   Хотя он должен был признать, что в какой-то мере рад ее приходу. После уколов он чувствовал себя гораздо лучше. Тело расслаблялось, а боль на время уступала место сладкому чувству сонливости и беззаботности.
   Бог с ней! Пусть колет! После этого она опять оставит его одного. И он опять полетит... искать.
   Фран с усилием приподнял тяжелые, словно пудовые, веки, ожидая встретить натянутую улыбку на лице медсестры. Интересно, подумал он, она хоть на этот раз подкрасила губы помадой, или, как обычно, будет выглядеть бесчувственной старой девой, никогда не ведавшей радости плотской любви?
   Открыв глаза, Фран, как и предполагал, не увидел накрашенных губ. Однако он так же не почувствовал и запаха спиртово-лекарственной смеси. Вместо искусственно натянутой, он увидел натуральную улыбку до самых ушей, и на него добродушно смотрели два широко открытых глаза, с нетерпением ожидающие его пробуждение.
   - Как!!! - Фран не мог поверить своим глазам. - Вы...вы!.. Какого черта вы здесь делаете? Что вам от меня надо?
   Его слабый голос довольно резко прозвучал в небольшой больничной палате, в которой, кроме койки, из медицинского оборудования была только капельница с трубками.
   В затемненном помещении рядом с кроватью стоял человек. Это был тот самый молодой мужчина спортивного телосложения, настаивавший на разговоре с Франом возле отеля за день до финала. Он добрался уже и до госпиталя.
   "Боже ты мой! Ну почему некоторые люди могут быть такими назойливыми? Наверное, он - психопат", - подумал Фран.
   Другого объяснения его поведению трудно было подыскать.
   Мужчина, с лица которого улыбка вмиг упорхнула, обеспокоено поднёс палец к своим губам.
   -Тс-с-с.... Пожалуйста, не поднимайте шума и не выдавайте моего присутствия! Поверьте, я не преследую дурных целей...
   Фран и без просьбы не помышлял о том, чтобы поднимать шум. Он был чересчур слаб и только спросил незваного посетителя:
   -Как вы сюда вошли? Полицейский, который должен стоять у двери, что, уже ушел? Или в частной клинике доктора Тревола поменяли охранный режим важных пациентов?
   Мужчина, вновь улыбнувшись, ответил:
   -Он все еще продолжает нести караул. Но, так же как и все мы, имеет иногда необходимость посещать туалетную комнату. Мне неловко сознаваться, но я этим воспользовался.
   Фран закрыл глаза.
   -Ваше счастье, что я так слаб, что не могу... - он замолчал и перевел дыхание. - Не могу даже пошевелить руками как следует. Иначе я бы вас научил, как надо входить в мою комнату без стука, обманывая при этом блюстителей порядка, оберегающих мой покой. Можете в этом не сомневаться.
   Ночной посетитель положил руку на плечо Франа.
   -Принимаю упрек и извиняюсь за то, что прервал ваше одиночество. Но, так или иначе, я уже здесь, и мне необходимо с вами поговорить. Это очень важно. Я боялся, что нам так и не удастся встретиться. Финальный бой был очень жестоким. Но все уже позади, и вы, по крайней мере, живы.
   Из гортани Франа вырвался хрип, достаточно шумный, когда он попытался откашляться.
   -Я вас умоляю, Фран! Если хотите говорить, постарайтесь делать это как можно тише. Я бы не хотел, чтобы нас услышал полицейский. А еще лучше - вообще ничего не говорите, а поберегите свои силы! Только слушайте! Я вам кое-что предложу, а вы тихонько думайте и принимайте решение.
   "Опять двадцать пять! Что они все, с ума посходили? Почему от меня в последнее время требуют каких-то решений? На мне мир клином сошелся, что ли? И никто даже не думает поинтересоваться моим личным мнением - надо ли мне самому все это. Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. Сейчас и потом!"
   Фран хотел произнести все это вслух, но почувствовал, что это будет стоить ему чрезмерных усилий.
   -Что вам от меня надо? - тихо произнес он, не открывая глаз, а про себя добавил: "Какую аферу мне будут предлагать на этот раз? Меньше, чем на полтора миллиона баксов не соглашусь".
   Мужчина почесал мочку правого уха, прежде чем начать говорить.
   -Меня зовут Ариен. Ариен Линтецки.
   Фран кивнул головой.
   -Я уже слышал ваше имя в отеле. Есть еще что-нибудь важное, что вы желаете сообщить, кроме своего имени?
   -Хочу, чтобы вы поехали со мной, когда поправитесь... - Ариен решил не затягивать разговор долгими вступлениями.
   -Ответ отрицательный. - Фран открыл глаза. - Я никуда не поеду. Очень сожалею, но у меня совсем недавно созрели другие, более перспективные планы. И если хотите большего - вас в них и близко нет. Даже за горизонтом.
   Снаружи послышались грузные шаги идущего по коридору человека, сопровождаемые поскрипыванием деревянного пола. Полицейский, дежуривший у дверей, возвращался после короткого посещения туалета. Ариен задержал дыхание и прислушался.
   -Тс-сс.... Помолчите... - сказал он шепотом и пригнулся, спрятавшись за спинкой кровати.
   Охранник распахнул дверь и бросил настороженный взгляд в комнату. Все было спокойно, Фран безмятежно спал.
   -Отсыпайся хорошенько, чемпион! - пробормотал он, удовлетворенный осмотром палаты, затем закрыл тихонько дверь и вернулся к работе.
   Из-за двери донесся скрип стула под тяжестью его усаживающегося тела, потом всякие звуки прекратились. Ариен опять предстал перед Франом.
   -Я думал, что вы уже ушли. Я не хочу, чтобы вы меня больше тревожили - у меня сегодня не приемный день. Мне надо отдыхать и набираться сил.
   -А я настаиваю на том, чтобы вы меня внимательно выслушали и дали ответ.
   -Настаивает он, видите ли...
   -Пожалуйста! Это не займет много времени. Вы нам нужны, Фран.... Люди с вашими данными, возможно, смогут предотвратить катастрофу, к которой катится мир.
   Фран взглянул на него с еще большим недоверием.
   -Вы это о чем? Куда это вы хотите, чтобы мы отправились?
   -В Европу...
   Услышав это, Фран предпринял попытку приподняться, но нестерпимая боль резанула где-то внутри.
   -А-а! - застонал он, свалившись на постель, и опять закрыл глаза. Ему действительно было очень плохо.
   - Я вас прошу, Фран! Для вашего же блага, не делайте резких движений! Это, в конце концов, может плачевно кончиться для нас обоих.
   -Проваливайте вон! Иначе я позову охранника...
   В комнате наступила тишина, длившаяся несколько длинных минут. Фран не двигался, хотя равномерно дышал. Ариену пришлось в очередной раз напомнить о себе.
   -Извините меня, мистер Кортес! У нас очень мало времени. Мой незаконный визит к вам может обнаружиться в любой момент, и тогда мне придется давать деру. Но до этого я хотел бы все-таки услышать ваш ответ. Если он готов. Я уверен, что вы не спите, а думаете о моем предложении.
   Фран продолжал молчать, мысленно повторяя услышанное. Лицо его нахмурилось.
   -Да, у меня готов ответ. Вы - чокнутый. Вам еще никто об этом не говорил? Нет?.. Я только что выиграл Турнир. Когда выйду из клиники, получу свой законный гонорар. И буду наслаждаться новой жизнью. Спокойной и полной приятных развлечений жизнью: машины, о которых я с детства мечтал, женщины, источающие сладкий запах французских духов... - тут Фран впервые за время разговора улыбнулся, - старый дорогостоящий бренди. Все, что душе будет угодно. И телу. Я это заслужил. И вы мне предлагаете, чтобы я все это поменял на пули? - в знак несогласия он помахал пальцем лежащей на простыне руки. - Избавьте меня от такой перспективы, она мне не по душе!
   -Я не говорил, что обязательно идти под пули, чтобы спасти мир. Лично вам такая "перспектива" в ближайшем будущем не грозит. Ну а что касается денег, развлечений и роскоши, то это ещё не всё, о чём можно безмерно мечтать. В жизни есть множество других вещей, чтобы дорожить ними. И которые не имеют цену в деньгах.
   -Простите, мистер, как вас там! Когда вам платят за то, что по праву вам принадлежит, или за то, что вы умеете в совершенстве делать, я не вижу в этом ничего скверного. И вообще, про деньги лучше не говорите! Мне нравится иметь их. И я мечтаю иметь их много. Думаю, наш разговор на этом завершается. Я с вами никуда не поеду.
   Оба замолчали. Казалось, что камень преткновения невозможно будет сдвинуть с места. Фран был непоколебим, и его легко было понять.
   -Ну, нет - так нет, - произнес разочарованно Ариен. - Я тут разглагольствую, а сам даже не знаю, подойдете ли вы для нашей миссии. Может, вы такой, как и любой другой. Частичка ни на что не годной серой массы, которой с легкостью манипулируют наделенные властью политики или финансовые воротилы.
   Ариен внимательно следил за выражением лица Франа, который о чем-то напряженно думал, искоса бросая взгляды на своего нежеланного посетителя. Вдруг, неожиданно для Ариена, он спросил:
   -Вы можете привести хоть один аргумент, чтобы я смог ответить вам "да" на ваше предложение?
   Ответа сразу не последовало. Ариен тоже призадумался. Понял, что в голове у Франа что-то зашевелилось. И это что-то надо было теперь непременно использовать, чтобы убедить его. Но как? Ариен вновь почесал мочку своего правого уха, прежде чем ответить.
   -Есть только один веский аргумент - это наш долг.
   Фран вспрыснул. Он пока еще никому ничего не был должен. Ариен не обратил на такую реакцию никакого внимания и продолжал:
   -Наш долг, живущих сейчас, перед нашими потомками. Наши дети, эти невинные малыши и малышки, которые еще только придут в этот мир, чтобы топать по нему своими пухленькими маленькими ножками, крепко держась за нашу руку, уже сейчас имеют права на это. Право на свою жизнь. И наша обязанность обеспечить им возможность продолжения жизни, начатую нами и нашими предками. Сознание того, что вы лично можете вмешаться в процесс саморазрушения мира, должно заставить вас забыть о славе, на вершину которой вы только что взобрались, и заставить вас принять самое непосредственное участие в борьбе за выживание человечества.
   Красиво сказано, подумал Фран и закусил губу. И, тем не менее...
   -О каком это саморазрушении идет речь? Что, близок уже конец света? - спросил он с долей нескрываемой иронии в голосе. Слова этого "оратора" больше походили на чтение вслух актов "Божественной комедии" Данте.
   Ариен опять не придал этому значения и продолжал на полном серьезе:
   -Непрекращающиеся войны на Земле покончат в один прекрасный день со всем живым здесь. Люди могут... а еще лучше сказать: должны остановить это.
   -Подождите, подождите! Где-то я это уже слышал. Вы случайно не коммунист? Не хотите ли вы сагитировать меня на борьбу с нацистами, используя коммунистические лозунги? Если это так, то вы зря теряете время. Я слишком ценю свою жизнь, чтобы посвятить ее коммунистическим утопиям...
   Фран не докончил фразу. Опять почувствовал страшную боль и застонал.
   -Почему не идет медсестра? Не могу больше терпеть. Надо ее позвать!
   - Сейчас! Не двигайтесь...
   Ариен перетянул на грудь черную спортивную сумку, висевшую у него за спиной, и раздвинул молнию. В его руках появилась бледно-голубая коробочка. Он быстро прижал ее к левому предплечью Франа.
   -Что это? - Фран нервно отдернул руку. - Я не хочу, чтобы вы чем-нибудь до меня дотрагивались. Заберите это!
   Но что-то во взгляде Ариена заставило его прекратить поток возмущений и замолчать.
   -Не разыгрывайте здесь роль девочки-недотроги, остерегающейся, чтобы ее кто-нибудь не пощупал за бедра во время танцев на школьном новогоднем балу. У вас это смешно получается, Фран!.. А это, - он указал на коробочку, - обычный медицинский аппарат. Он мне сейчас покажет состояние вашего организма в целом и отдельных органов.
   -Что-то я не слыхал о таких аппаратах. В ваших учениях не говорится, что обманывать, так же как и убивать, - нехорошо?
   -Я не обманываю. Это новое изобретение. Оно еще не успело войти здесь в повсеместное использование. Потерпите! - он опять прижал коробочку к руке. - Будет немного больно.
   Сказав это, он щелкнул миниатюрным фиолетовым переключателем. Аппарат слегка загудел, и Фран почувствовал, будто бы полсотни скорпионов вонзили одновременно свои острые жала в мышцу его руки. Затем снизу на приборе образовалась узкая щель, и он выплюнул через нее небольшой тонкий листок бумаги размером с игральную карту, после чего замолк. Боль в руке мгновенно исчезла, как будто бы и не появлялась.
   Спрятав странное устройство в сумку, Ариен просмотрел данные на бумаге.
   -Три сломанных ребра... Температура тела 37,9... Артериальное давление... гм... сильно пониженное... В принципе, ничего страшного. После терапии, которой вы подверглись на ринге, я бы выразился, что вы абсолютно здоровы. Так, ладно! Перейдем теперь к более интересному! Что у нас здесь имеется? Плохо вижу в этом палатном мраке.
   Ариен отошел в сторону и поднес листочек к тусклому зеленоватому свету лампы ночного освещения, прикрепленной к боковой стене.
   -Я так и знал! - радостно зашептал он, - Невероятно, какой я все-таки везучий! Внутреннее предчувствие и глубокий анализ вашего поведения, Фран, меня не подвели. Ваш МУА равен 1,83 ренха. Только один человек, которого я встретил, превзошел вас. У него было 1,71 ренха.
   -Вы не перестаете меня удивлять своей странностью. Или я уже плохо ориентируюсь в пространстве после полученных тумаков? Что такое МУА? И что такое ренх?
   -МУА - это максимальный уровень агрессивности. А ренх - ее единица измерения, - Ариен говорил, чуть ли не пританцовывая, и смотрел на Франа, будто бы тот был самым настоящим святым во плоти и крови. - Можно сказать, что она у вас отсутствует.
   -Что? Что у меня отсутствует? Что вы городите какую-то чепуху?
   -Агрессивность. Вот что у вас отсутствует. Каким бы недоброжелательным вы не старались показаться в моих глазах, эта машинка сообщила мне вашу главную характеристику: вы славный малый!
   - А не пошли бы вы ко всем чертям с вашей машинкой! - Лицо Франа перекосилось то ли от боли, то ли от злости. Он не понимал радости этого безумного человека, и ему самому было не до веселья, поэтому процедил сквозь зубы, - Тут человек умирает, а этот бессердечный тип несет бред про какую-то агрессивность с какими-то там бронхами...
   Ариен положил руку ему на плечо.
   -Не бронхами, а ренхами. Извините! Я знаю, что для вас это мало что означает. Но для меня - очень много. Ладно, забудем об этом. - Ариен вновь уткнулся в листок бумаги. - А это что такое?
   Его лицо приняло озабоченное выражение. Он сразу же осекся, забыв про свою радость.
   -Что-то плохое, "доктор"? Я сейчас умру?
   -Нет, вы не умрете. По крайней мере, не сейчас. Но мне кое-что не совсем нравится. В вашем организме повышенное содержание морфия. И, что еще более странно на мой взгляд, нет и намека на какие-нибудь действенные медицинские препараты, которыми должны были бы вас лечить. Ни-че-го! - он пожал задумчиво плечами. - Только морфий и глюкоза, - Ариен кивнул в сторону капельницы. - Очень непривычный курс лечения практикуют в частной клинике доктора Тревола.
   Он постучал пальцами по спинке кровати и добавил:
   -Похоже, что здесь никто и не собирался вас лечить. Вам только вводят морфий для уменьшения боли и глюкозу, чтобы вы преждевременно не протянули ноги от истощения. Хотят вам дать день-другой еще пожить. А может, чтобы было не так подозрительно. Но без необходимого медицинского вмешательства ваш больной ослабленный организм долго просто-напросто не продержится. А я-то думаю, уже прошло четыре дня, а наш чемпион все не выздоравливает.
   -Уже прошло четыре дня? Да я больше двух суток никогда не валялся в постели.
   -Вот именно!
   Ариен еще раз заглянул в сумку, рыская там рукой. Затем вытащил ампулу и маленький шприц. После чего быстрыми движениями с автоматической точность вскрыл ампулу и наполнил шприц жидкостью темно-зеленого болотного цвета.
   -Это должно нейтрализовать влияние наркотика и временно повысить степень сопротивляемости вашего организма.
   Ариен уже намеревался воткнуть иглу в плечо больному, как тот резко схватил его руку и с силой сжал ее.
   -Спокойно, друг! Тут все стерильно, - успокоил его Ариен.
   Фран помахал головой. Он пристально смотрел в глаза Ариену.
   -Почему я должен всему этому верить? Все вами сказанное похоже на бред сумасшедшего. А доктор Тревол меня уже возвращал здесь к жизни, и не раз.
   -Спросите его сами об этом! Завтра же! Уверен, что он вас сильно удивит и, в еще большей мере, разочарует.
   В это время с коридора, послышался треск ломающегося дерева и глухой стук упавшего тяжелого предмета.
   -Охранник, что ли, заснул на своем стуле?
   -Не думаю. Нам лучше быть начеку.
   Ариен быстро спрятал шприц, сунув его в сумку, и, не теряя ни секунды, метнулся к двери, прижавшись к стене слева от нее. Поднес палец к губам, давая знак Франу хранить молчание. Однако ничего больше не происходило. Ариен не двигался. Все был тихо, как и минуту назад. Фран не отводил взгляда от дверей и взглядом спрашивал у Ариена, что тот собирается делать дальше. Ариен опять поднес палец к губам. Спустя еще десять секунд кто-то, наконец, повернул ручку двери в палату. У Франа учащенно забилось сердце. Потом этот кто-то толкнул легонько дверь и, только после того, как убедился, что в комнате нет никакого движения, тихо проник внутрь. Осторожно, как пантера, стараясь не производить ни малейшего звука, стал приближаться к кровати.
  

Глава 14

  

ВЫНУЖДЕНЫЙ ПОБЕГ

  
   Фран медленно приподнялся, опираясь на локти, чтобы хорошенько разглядеть еще одного незваного ночного гостя. Надо было объявить через газеты, что без предварительной заявки он не будет принимать посетителей, подумал он раздраженно. По крайней мере, знал бы, кто за кем последует.
   Человек, одетый полностью в черное, с маской на лице, такой самой, что одевали гладиаторы во время поединков, и накинутым на голову капюшоном стоял в трех метрах от него.
   -Кто вы? Что вам здесь надо? Может, кто-нибудь включит свет и признается, что сегодня день розыгрышей? Шутка удалась как нельзя лучше: мне уже страшно.
   При слабом освещении незнакомая фигура была похожа на саму Смерть, отправившуюся бродить по свету, собирая скорбный урожай. Ей только не хватало длиной и острой косы, возвышающейся над головой.
   Ответа не последовало. Вместо этого незнакомец поднял руку. В темноте комнаты блеснул металл пистолета с накрученным на ствол глушителем. Фран оцепенел от ужаса. Это было каким-то ночным кошмаром, и никак не могло быть реальностью.
   Но дуло пистолета, смотрящее ему в лицо, было более чем реальным. В его голове моментально помчалась мысль, заглядывающая в каждый уголок сознания и трезвонящая чрезвычайное сообщение: "Ты сейчас умрешь, Фран! - кричала она. - Прощайся с жизнью!"
   У него самого появилось желание закричать, насколько хватило бы дури, но он только смог открыть рот и испустил хриплый звук. Потом, перекосивши лицо в ожидании неизбежного выстрела, инстинктивно прикрылся вытянутой вперед рукой с растопыренной ладонью, будто это могло спасти его от пули.
   Однако все пошло по иному сценарию и длилось не более двух секунд. Фран не успел даже два раза моргнуть сощуренными глазами.
   Притаившийся Ариен одним прыжком настиг вооруженного человека и схватил его за кисть, сжимающую пистолет. Незнакомец в маскараде крякнул, потом взлетел вверх, перевернувшись в воздухе, и рухнул плашмя на пол, ударившись животом. В мгновение ока Ариен уже сидел на нем, крепко держа его поднятую и вытянутую на всю длину руку с оружием. Затем он резко крутанул ее, и Фран услышал, хруст сломанной кости. Рука незнакомца обмякла и выпустила пистолет. Сам же он испустил стон боли. Наверно хотел издать ещё какие-нибудь звуки, но Ариен основанием ладони ударил его по затылку. Человек умолк и остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в пол, с выкрученной правой рукой.
   -Вот это трюк! Вы должны научить меня это проделывать! - произнес Фран, выйдя из оцепенения. - Вы его убили?
   -Конечно, нет. Но не уверен, что не сломал ему руку. Надо будет при случае извиниться, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал Ариен и добавил, - Но мне тоже не нравится, когда входят без стука, а после этого еще и пытаются убить моих будущих друзей.
   Он поднял оружие и осмотрел его.
   -Парабеллум. Малокалиберный. Очень удобная штука. Не велика, а разит наповал.
   Потом взглянул в сторону приоткрытой двери и бросился к ней.
   -Проклятие! - воскликнул он, высунувшись наружу.
   Рядом с поломанным стулом, на полу распростерся охранник. Из отверстия в его голове, капая, сочилась кровь, собираясь в темную густую лужицу. Стул, на котором сидел полицейский несколько минут назад, сломался, когда он падал. Этот шум и спас им обоим жизнь. Из-за глушителя они не услышали выстрела.
   Ариен вернулся в комнату и подошел к убийце.
   -Полицейский мертв. И следующей жертвой непременно должны были стать вы, - он взглянул на Франа. - Что все это значит? Уверен, что охранник не был основной целью. Кому вы так насолили? Или же это месть одного из ваших обиженных соперников?
   Ариен перевернул тело и сорвал маску.
   -Думаю, нет нужды вам его представлять.
   Разрез глаз и специфическая форма усов не оставляли сомнений. Оба сразу же его узнали.
   -Харасаки!? - выдохнул Фран и обессилено упал на подушку. Несколько секунд прошли в напряженном молчании.
   -Последний раз я видел его в кабинете директора Турнира, - произнес Фран, глядя в потолок. - Тогда мистер Фарицелли предложил мне проиграть финал в обмен на...
   Фран секунду помялся, решая, говорить ли всю правду. Но ситуация становилась слишком сложной, чтобы играть сейчас в прятки. К тому же Ариен только что спас его от неминуемой смерти. Все, что тут произошло, трудно было сразу осмыслить, но оно точно не было похоже на разыгранный спектакль.
   -...Я должен был проиграть финал за вознаграждение в миллион долларов.
   Ариен присвистнул.
   -Непло-о-о-хо! И, несмотря на такое сногсшибательное предложение, вы выиграли. Сильно подвели директора, зато остались честны. Это поднимает вас еще выше в моих глазах, Фран. На улицах, благодаря вам, настоящий праздник. Хотя вам-то радоваться рано, друг мой. Похоже, Бенжамин Фарицелли готовит вам другое вознаграждение: надгробный мраморный камень. Думаю, даже не пожалеет сделать на ней надпись золотом: "Победитель Гладиаторского Турнира 1943 года. Трагически погиб".
   -Ну и шуточки у вас...
   -Шуточки? Могу вас уверить, что Фарицелли на этом, - Ариен указал на японца, - не остановится. Ему нет смысла просто пугать вас. Он жаждет отмщения, поэтому и натравил на вас этого "ниндзю" с пушкой.
   -Надо сообщить в полицию!
   -Не говорите глупости! Здесь многие находятся на неофициальной службе у Фарицелли. Сомневаюсь, что в лице полицейских агентов вы найдете себе помощников. Скорее всего - наоборот. Полиция ускорит вашу встречу.
   Ариен вытер черной маской пистолет, чтобы уничтожить свои отпечатки, и сунул его в карман японцу.
   -Это твое, самурай! Очень жаль, мистер Кортес, но мне пора. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы полиция застала меня в компании трупа одного из своих агентов. Я еще хочу воспитывать своих детей, поэтому не желаю иметь ничего общего со всей этой плохо пахнущей историей. Фарицелли обидели вы, и теперь это ваше личное дело - расхлебывать эту кашу. А про меня забудьте! Прощайте!
   Он развернулся и пошел. Фран лихорадочно соображал, смотря ему вслед.
   -Подождите.... - окрикнул он Ариена, когда тот был уже в дверном проеме.
   Ариен остановился, но не спешил поворачиваться.
   -Нет, нет и нет! - он поводил в воздухе указательным пальцем. - Я уже ушел. Прощайте!
   -Да подождите же вы! И не разыгрывайте роль девочки-недотроги, обидевшейся на то, что ее так никто и не пощупал за бедра на школьном новогоднем балу.... У меня к вам еще два вопроса.
   Ариен повернулся.
   - Валяйте! Я весь внимание.
   Фран тяжело дышал.
   -Вы что, уже забыли, что хотели меня уколоть этой своей смесью?
   Прежде, чем тот закончил говорить, Ариен уже стоял около него, доставая из сумки шприц. Когда ввел инъекцию, посмотрел Франу прямо в глаза.
   -И каков второй вопрос, мистер Кортес?
   Пауза была долгой. Фран сжигал своим взглядом глаза Ариена.
   -Когда отправляемся в Европу, мистер Ариен... Линтецки?
   -Прямо сейчас.
   Ариен не терял времени, быстро отцепляя Франа от трубок, прикрепленных к телу.
   -Я рад за вас, - говорил, пока помогал стонущему от боли Франу подниматься с постели - всё его тело было кругом покрыто ссадинами и огромными синяками. - Вы всё-таки умеете своевременно принимать правильные решения. Я вам тут кое-что принес. Надеюсь, что угадал с размером. Ваша комплекция схожа с моей.
   Он стал вытаскивать из сумки одежду.
   - Значит, черт бы вас побрал, вы знали, что я с вами все-таки пойду!
   Ариен подал ему коричневые брюки и потом разгладил руками светлую сорочку, которую вытащил вслед за брюками.
   -Немного помялась.... Ну, скажем, не знал, а не исключал такой возможности. Одевайтесь побыстрей, у нас времени в обрез! Надо выбраться отсюда и сообщить вашему другу об опасности, которая нам угрожает, - быстро говорил он, помогая Франу одеваться. - Дело в том, что я всегда отличался умением убеждать людей. Особенно, - Ариен посмотрел на валяющегося убийцу, - когда обстоятельства мне в этом помогают.
   Не без труда им удалось надеть брюки. Несчастный Фран все время стискивал зубы, превозмогая боль.
   -Потерпите! Лекарство сейчас начнет действовать. Боль должна уйти.
   Затянув ремень на поясе, Ариен застегнул его, потом заглянул Франу в глаза.
   -Честно говоря, сейчас вы напоминаете обманутого ребенка, которому обещали, что отведут в цирк, а доставили к зубному врачу. Хотя не пойму, зачем вы опять прикидываетесь и неумело возмущаетесь. Вы еще четверть часа назад решили ехать со мной, потому что вы - благородный и порядочный человек. К тому же, я уверен, любящий приключения. Это как раз то, что я ищу с некоторых пор. Поэтому, Фран, скиньте уже с себя груз недоверия и будьте самим собой! Так мы быстрей научимся понимать друг друга.
   Выругавшись про себя, Фран должен был признать, что этот человек прав. Еще до того, как неожиданно возник японец с пистолетом, он уже решил участвовать в его планах. Хотя, что касается долга перед потомками, тут Ариен немного перегнул палку. Для Франа эти темы были слишком далекими и абстрактными. Думать о жизни неведомых потомков, когда сам в любой момент можешь преставиться ногами в свежую доску, было, по его мнению, занятием не вполне типичным и сейчас абсолютно несвоевременным.
   Ариен перекинул сумку за спину. Затем подставил обессиленному Франу свое плечо.
   -Идемте...
   Не успели они сделать и пару шагов, как истерический крик оповестил, что медсестра, та самая старая дева, что никогда не красила помадой губы, которая каждую ночь систематически колола Франа, наткнулась на мертвое тело полицейского. Было слышно, как она побежала, стуча каблуками, на первый этаж, не прекращая голосить и звать на помощь.
   -Желательно исчезнуть, пока не прибежал кто посмотреть, что тут произошло.
   На выходе из палаты, Фран задержался. Скользнул взглядом по убитому охраннику, потом по пятну на стене, что было над тем местом, где стоял до этого стул, и закрыл рот рукой - его стошнило.
   -Хватит глазеть! Это - не "Джоконда". Смываемся! - Ариен потянул Франа за собой. - Давайте! Сюда!
   Он неплохо ориентировался в клинике, изучив все ходы и выходы. Пробежав несколько метров по коридору в противоположную сторону от лестницы, оба проскользнули в женскую туалетную комнату.
   -Здесь есть окно, выходящее на задний двор. Оно не закрывается.
   В больнице уже начался переполох, на всех трех ее этажах загорался свет. Однако им удалось покинуть здание незамеченными. В сумке у Ариена нашлась предусмотрительно припрятанная веревка. Хоть Франу и стоило больших усилий спуститься по ней со второго этажа, через три минуты они уже удалились от госпиталя на достаточное расстояние, чтобы на время чувствовать себя в безопасности.
   -Думаю, я не смогу долго бежать, - сказал Фран, запыхавшись, когда они оказались на ночной улице. Боль уже не так его доставала, как раньше, но он был очень слаб и еле передвигал ноги. Да и голова тоже была, как чужая.
   -Я знаю. Потерпите малость! Долго бежать нам не придется.
   Они завернули за угол жилого четырехэтажного дома. Новый "Форд", припаркованный к тротуару, поблескивал стеклами под светом уличного фонаря.
   -Мы будем угонять машину? Дружба с вами меня откровенно начинает притягивать своими непредсказуемыми поворотами.
   -Мы не будем ничего угонять. Это моя машина...
   Ариен вытащил что-то из кармана и протянул руку в сторону автомобиля, когда они находились еще метров за тридцать от нее. В ее дверцах клацнули замки.
   -Вот это красотка! Это очарование на колесах умеет еще и бегать по дорогам? - Фран с восторгом стукнул ладонью по крыше автомобиля, придерживаясь другой рукой за плечо Ариена. - Наверное, стоит кучу денег. Всю жизнь мечтал иметь такую. А кто-то тут недавно распинался, что не любит денег, развлечений и роскоши.
   -Я этого не говорил.
   -Нет?! Вы хотите сказать, что мне послышалось? Ну вы явный любитель покривить душой...
   -Я этого не говорил, - повторил Ариен и продолжил. - Сказал только, что это не самое важное в жизни. А это - разные вещи. К тому же, быстроходный автомобиль нам сейчас никак не помешает. Садитесь быстрее на заднее сиденье! - Ариен открыл дверцу и бесцеремонно затолкал внутрь разговорившегося некстати Франа. - И постарайтесь не обращать внимания на вещи, которые могут показаться вам странными.
   -Типа вашей "жужжалки"? Чудо-аппарата, который "еще не используется повсеместно"?
   Ариен, занявший место водителя, улыбнулся. Потом включил зажигание. Фран удивился. Автомобиль слегка дрожал, но звук работающего мотора был едва слышен.
   -Я сделал здесь некоторые изменения и увеличил коэффициент эффективности системы шумоподавления, - поспешил объяснить Ариен, видя, что Фран не внял совету и продолжал удивляться - Я же предупредил, что некоторые вещи вам покажутся необычными. Вы должны с этим свыкнуться как можно быстрей.
   Не успело последнее слово рассеяться в воздухе, как в салоне раздался истерический вопль. У Ариена кровь застыла в жилах. Он повернулся назад.
   -Дикк! Совсем забыл, что оставил его ползать по салону.
   Фран забился в угол, его лицо было искажено испугом. Маленький зверек стоял на задних лапках на сидении в полуметре от него. Но не это так испугало Франа. По бокам крысенка торчали растопыренные полукруглые перепончатые крылья, сантиметров двадцати пяти в диаметре. Вдобавок он издавало грозное шипение.
   Ариен взял зверька в руки. Крылья вмиг сложились. Вместо них на боках образовалось несколько складок, и Дикк стал похож на обыкновенную крысу.
   -Извините, Фран! Его и меня. Я не успел вас о нем предупредить. И поверьте, он испугался больше, чем вы. - Ариен запихал дрожащего всем телом Дикка в сумку, шепнул несколько слов ему вслед и застегнул молнию. - Он всегда так реагирует на незнакомых людей.
   Фран перевел дыхание и выпрямился.
   -Ради всего святого, кто это был? Я уже грешным делом подумал, что это посланец ада.
   -Это Дикк. Он мой друг. И он милое безобидное существо.
   Фран осмотрелся.
   -Здесь есть еще кто-нибудь из ваших милых и безобидных друзей, мистер Линтецки? Лучше скажите сразу. А то заика для вашей миссии будет неподходящей кандидатурой.
   -Успокойтесь, Фран! Кроме нас троих в машине больше никого нет, - сказал Ариен и нажал педаль газа. - Поспешим в отель. Надеюсь, что наш общий знакомый не посетил его перед клиникой, - он говорил, выкручивая руль. "Форд" пересек широкий бордюр с насаждениями, разделяющий дорогу на две части, и устремился вперед, быстро увеличивая скорость.
   Лицо Франа посерело, когда до него дошел смысл сказанного.
   -Почему Лукас? Он к этому непричастен. Так же, как и вы.
   -Ошибаетесь. Я уже причастен. Вы забыли, что я пятнадцать минут назад "пнул ногой" преданного "сторожевого пса" Фарицелли? Этот поступок может очень обидеть миллионера. А что касается Лукаса, то он ваш друг.
   Последние слова прозвучали, словно приговор. Сердце Франа, едва успокоившееся после сцены с Дикком, вновь заколотилось. Он заговорил, сжав кулаки:
   -Если с Лукасом что-нибудь произойдет, я им этого не прощу.
   Вскоре Ариен остановил "Форд" на пустынной улице в двух кварталах от отеля "LUCмA" и повернулся к своему пассажиру.
   -Мне бы хотелось, чтобы вы остались здесь, но, боюсь, ваш друг мне не поверит. Может, я и смог бы его убедить, но на это уйдет уйма времени, а у нас его нет. Вы должны сами это сделать. Для начала позвоните, чтобы проверить обстановку. Мало ли что... Подождите, я вам помогу!
   Ариен вышел из машины, и они побрели к телефонной будке, стоявшей на углу улицы и исцарапанной со всех четырех сторон словами и изображениями различной величины и степени непристойности.
   -Помните номер? - спросил Ариен, доставая из кармана монеты и бросая их в щель монетоприемника.
   Фран кивнул и принялся накручивать диск. Послышались гудки, и после них ответил мужской голос. Фран прикрыл трубку рукой.
   -Это ночной консьерж. В отеле работает недавно. Неплохой парень, - торопливо объяснил Фран и заговорил в телефон. - Доброй ночи вам, Джек! Это Фран Кортес.
   Ариен наклонился к трубке, чтобы лучше слышать.
   -Ах! Доброй ночи, мистер Кортес! Как вы себя чувствуете?
   Джек начал рассыпаться в комплиментах, рассказывая о своих переживаниях по поводу его здоровья, восторгах по поводу победы, и в его голосе чувствовалась откровенная радость. Но Фран его остановил.
   -Джек, вы можете мне сделать одолжение?
   -Для вас - в любое время дня и ночи. Я вас слушаю.
   -Не могли бы вы соединить меня с моим номером, пожалуйста! Не знаете, мой напарник сейчас там?
   -Не могу вам этого сказать, мистер Кортес. Во всяком случае, с тех пор, как я сегодня вышел на службу, не помню, чтобы он покидал отель.
   -Спасибо, Джек!
   -Не стоит. Соединяю вас.
   Ариен зашептал Франу на ухо:
   -Если он ответит, скажите, чтобы, не теряя не секунды, собрал все вещи и спустился вниз.
   Они прослушали, наверное, более двадцати гудков. Трубку не брали.
   -Быстро в отель. Там что-то случилось... - Фран хотел было повесить трубку. Он был взвинчен, как никогда.
   Ариен быстрым движением положил руку на плечо Франа и опять тихо заговорил:
   -Хорошо! Конечно же, мы пойдем туда. Но сначала вы должны успокоиться. Консьерж не должен ничего заподозрить. Фарицелли наверняка в курсе того, что произошло, но зато он не знает, что нас двое, и что мы на машине. Вас пока что будут искать там, раненого и обессиленного, в окрестностях клиники.
   В это время Джек опять ответил:
   -Сожалею, мистер Кортес. Вашего напарника, по-видимому, нет. Если это срочно, и вы можете подождать, я поднимусь и узнаю наверняка.
   Ариен, следивший за их беседой, отрицательно покачал головой. Этого нельзя было допустить. Неизвестно было, на что он мог там наткнуться.
   -Нет, спасибо, Джек! Не беспокойтесь! Я скоро сам зайду. Кстати, к нам никто не приходил в гости сегодня?
   Джек ответил, что он на службе с восьми вечера, и к ним не было никаких визитов. Потом поинтересовался, все ли в порядке и не нужна ли его помощь.
   -Нет, нет. Все хорошо. Просто хотел, чтобы мой приятель меня встретил у входа и помог добраться до постели. Я немного перебрал в баре, - произнес Фран заплетающимся языком, прикидываясь слегка пьяным. - Ну да ладно! Если никто не приходил, он должен быть на месте. До скорого, Джек! Я сейчас приеду!
   Фран повесил трубку, не дослушав уверений консьержа, что кроме него никто в этом городе не сможет лучше оказать услугу чемпиону Гладиаторского Турнира, чего бы тот ни попросил...
   По тротуару в сторону отеля "LUCмA" передвигались нетвердым шагом, поддерживая один другого, два крепко выпивших человека. Любой сказал бы, что два закадычных дружка возвращаются домой после того, как пропустили ладную порцию спиртного в одном из ночных заведений города.
   Джек находился на своем посту за регистрационной стойкой. Когда Фран с Ариеном в обнимку завалили с шумом в вестибюль, он им по-дружески улыбнулся.
   -Доброй ночи, господа! А я, честно говоря, думал, что вы все еще в больнице, мистер Кортес. Я видел, как вам досталось тогда. Хотя я слышал, что Бертону не повезло больше. Говорят, что ринг для него - уже дело прошлое, - он сделал рукой одобрительный жест. - А вы - как настоящий герой! Уже празднуете победу, достигнутую с таким трудом, не так ли?
   Фран старался смотреть на консьержа неровным взглядом, чтобы тот не заподозрил преждевременно фальши.
   -Конечно. Я же очень быстро восстанавливаюсь. Поломанные ребра склеиваются, оторванные пальцы отрастают, - сказал он и изобразил смех над своей глупой шуткой. Ариен его поддержал, дружно хлопая по плечу. Шумно выдохнув, Фран продолжил:
   - Мы с моим другом отмечаем мой непревзойденный триумф! И имеем на это полное право!
   Джек кивнул головой и заговорщически подмигнул:
   -Понимаю. Бурные ночки, горячие девочки. Не подозревал я, что вы такой шалун, мистер Кортес!
   -Ага! Признаюсь, я такой. Потому что нет ничего более приятного, как провести пару ночей в компании хорошеньких русалочек. Но, увы! Закончили звенеть в карманах монеты - закончился и праздник. - Фран с великим огорчением похлопал себе по пустым карманам... и только сейчас заметил, что обут в байковые больничные тапочки, к тому же на босу ногу.
   -Черт! - прошептал Ариен, увидев то же самое, и придвинул Франа ближе к стойке.
   К счастью, консьерж не обратил на это внимания, предположив, что им тяжело удерживать равновесие.
   Фран продолжал недоуменно шарить по карманам.
   -Кстати, Джек. Вас не затруднит дать мне резервный комплект ключей? Не знаю, куда мои могли запропаститься. Завтра на свежую голову, может, вспомню.
   Консьерж послушно открыл дверцу деревянного настенного шкафчика за стойкой. Пробежал глазами по номерам и остановился на цифре 335 - номере комнаты, в которой жили Фран и Лукас. Гвоздик под ней был пуст.
   -Как странно...
   Он проверил записи в журнале, лежащем у него на столе.
   -Администратор их тоже никому не давал. - Джек посмотрел на Франа извиняющимся взглядом. - Не знаю, что я могу еще для вас сделать, но здесь также нет ключей от вашего номера.
   -Ладно, не переживайте вы так. Я все равно поднимусь. Думаю, что мой напарник дрыхнет там без задних ног. Наверное, тоже празднует мою победу который день подряд. Он на это мастер. Но зато я знаю, как его разбудить. Идем, Рональд! Мне необходимо как можно быстрей принять горизонтальное положение. До завтра, Джек!
   Они направились к лифту. Ариен поплелся сзади, чтобы больничные тапочки его друга не бросились в глаза консьержу.
   -Простите меня, мистер Кортес, но ваш приятель должен предоставить мне паспорт, чтобы я записал его данные. Только тогда он может подняться к вам. Правила безопасности клиентов отеля этого требуют.
   Они остановились в метре от дверей лифта.
   - Вот чертяка! - едва слышно произнес Фран и, повернувшись, добавил: - Ну, кто же берет с собой паспорт, когда идет напиваться "в дупель" и проводить ночь в этих радостных заведениях? У тебя есть с собой паспорт?
   Ариен отрицательно помотал головой.
   -Вот видите. У него нет с собой паспорта. Можете просто записать его имя, ведь он же со мной, не с кем-нибудь. Рональд Грайсли. И вообще, он только поможет мне добраться до моей кроватки. Хотел, чтобы это сделал мой напарник, но вы не хуже меня знаете, что этот бездельник не брал трубки. Обещаю, Джек, через минуту мистер Грайсли покинет отель. Не так ли, Ронни?
   -Уф, Фран! - Ариен заговорил с заметным американским акцентом. - Не теряй времени! Думаю, у меня дома и так пахнет жареным, и моя дорогая половина мечет молнии налево и направо, - он уже нажимал кнопку вызова лифта. - Кстати, Франтик, пригласи в следующий раз Джека навестить вместе с тобой этих неповторимых волшебниц. Пусть почувствует настоящее колдовство в их исполнении!
   Джек смотрел на обоих мужчин, когда тяжелая дверь лифта с шумом отворилась.
   -Хорошо, мистер Кортес! Только ради вас. Сделайте это как можно быстрей, и не поднимайте шума - люди спят! А то, не дай бог, ваш визит будет стоить мне работы. А насчет вашего приглашения повеселиться вместе я подумаю.
   -О`кей! - крикнул Ариен из лифта.
   Дверь закрылась. Лифт дернулся и медленно пополз вверх.
   -Какой он прыткий! Кто его приглашал развлекаться? - возмутился Фран.
   -Пусть помечтает. Зато я с вами. Да, а почему Рональд Грайсли?
   -Не знаю.... Первое, что пришло в голову. Кажется, видел это имя на одном из плакатов предвыборной кампании в мэрию.
   Они поднялись на третий этаж и прошли к номеру 335.
   Ариен сделал знак, чтобы Фран подождал, и приложил ухо к двери. Все было спокойно. Он взялся за позолоченную ручку и повернул ее. Дверь тихо приоткрылась.
   Фран с силой оттолкнул его и пулей влетел в комнату. Ариену пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.
   -Лукас!
   Свет в номере был включен, но никто не отозвался. Фран окинул все быстрым взглядом. Комната казалась пустой, обе кровати были застелены и аккуратно заправлены. Но было очевидно, что здесь что-то произошло. На столе находилась шахматная доска. Фигуры были разбросаны, некоторые валялись на полу. Наедине Лукас, чтобы скоротать время, часто играл в шахматы сам с собой. Мог не доиграть партию, оставив фигуры на доске, но никогда они не находились в таком беспорядке.
   -Лукас! - снова позвал Фран, но ответом была тишина.
   Он рванулся в сторону двери, ведущей в ванную комнату. Приближаясь к ней, ещё на расстоянии увидел выглядывающие из-за неё ноги в чёрных лакированных туфлях лежащего на полу человека.
   Лукас был мертв. Его застрелили несколькими выстрелами в спину.
   -Проклятые убийцы! - Фран схватился за голову и упал на колени, обняв мертвого друга.
   Должно быть, убийца вошел, открыв дверь ключами, раздобытыми в регистратуре, когда Лукас был занят игрой. Он сидел к двери спиной и, наверное, даже не успел понять, что произошло. Упав, он разбросал шахматные фигуры. Потом убийца оттащил тело в ванную. Без сомнения, это был тот же человек, который пытался убить Франа в госпитале - японец Харасаки.
   Ариен подошел и положил руку Франу на плечо.
   -Наверное, это очень тяжело - потерять друга. К сожалению, эта сволочь начала отсюда свою грязную работу.
   -Оставьте меня... - прохрипел Фран, не поднимая головы. Он горько рыдал, всхлипывая, как ребенок. - Он был для меня как брат.... Он был для меня единственным во всем мире родным человеком. И умер по моей вине.
   Ариен тяжело вздохнул. Впервые со дня приезда в Англию он столкнулся со смертью человека, который уже успел занять определенное место в его жизни, в его сознании. Чувство горечи сдавило ему грудь. Такую смерть трудно было понять, ведь этот человек не засуживал не то, что смерти, даже упрёка с чьей-либо стороны. А понять надо было, потому что это и являлось тем заданием, для выполнения которого он прибыл на чуждые земли, покинув свой уютный дом, своих родителей и двух братьев, друзей и Родину...
   -Это не так, Фран. Он умер, потому что в этом мире всем правят деньги, а человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша. Очень вам сочувствую. Но, пожалуйста, нам надо уходить. Ему уже ничем не поможешь, а если вы все еще желаете спасти себя, то вам лучше подняться. Давайте, давайте...
   Он просунул свои руки подмышки Франу и помог ему встать на ноги. Фран не сопротивлялся. Он плохо соображал, хотя понимал, что нужно уходить. Смерть преследует их. Ее запахом уже наполнилась эта комната.
   -Возьмите свои документы, и - сматываемся. Я уверен, что над нами сгущаются тучи. Я захвачу это.
   Пока Фран доставал из костюма, висевшего в шкафу, свой паспорт и несколько долларовых купюр, Ариен взял с полки вставленную в небольшую рамку фотографию, сделанную, по-видимому, лет десять назад - на ней улыбались юные Фран и Лукас - и запхал ее себе в карман.
   Фран, немного постояв в раздумье, засунул паспорт и деньги назад в карманы пиджака, быстро снял его с вешалки и надел.
   В вестибюле гостиницы опять прозвучал мелодичный звон, и дверь лифта открылась. Джек говорил по телефону, заканчивая разговор и прощаясь с кем-то. Бросив взгляд в сторону лифта и увидев Франа и его спутника, спокойно положил трубку.
   -Вы уже вернулись, мистер Кортес? Вашего напарника все-таки не оказалось на месте?
   -Нет, наоборот. Просто этот бездельник нажрался и спал беспробудно. Но мы нарушили его сон, - ответил Фран и про себя сказал: "Прости, дорогой Лукас, что говорю так про тебя", - и опять вслух добавил: - Зато мы в моем пиджаке обнаружили несколько новеньких банкнот. Мы будем продолжать праздник, - он похрустел вытащенными на свет бумажками и посмотрел на Ариена. - Надеюсь, наши "сирены" еще не уплыли?
   Джек все так же дружески улыбался.
   -Пожалуйста, подойдите сюда! Я запишу данные вашего друга в журнал визитов. Пусть даже со слов. Это не займет много времени. Как, вы сказали, ваше имя? - спросил он Ариена, держа наготове ручку.
   -Рональд Грайсли, 16-ая авеню, 130, блок-2, - выпалил скороговоркой Фран. - Извините меня Джек, но я хочу застать свою девочку! - он толкал Ариена к выходу.
   Когда они достигли двери, Джек опять спросил:
   -Если кто-нибудь спросит про вас, могу я сообщить, где вы будете?
   Надо было быть очень глупым, чтобы не догадаться, что Бенжамин Фарицелли наступает им уже на пятки. И естественно, Джек получал от него строгие инструкции, когда они выходили из лифта. Возможно, сюда на всех порах уже мчится вся нью-йоркская полиция.
   Ариен моментально ответил на вопрос:
   -Будем там же, где и были. В клубе... гм...
   -..."Ночной мотылек" - "Игривая лошадка", - добавили они одновременно и переглянулись.
   Джек удивленно приподнял правую бровь.
   -Странное название. Не слышал о таком. А где это? - спросил он. Его взгляд остановился на байковых тапочках Франа.
   -Новый клуб. Его открыли совсем недавно. А находится в четырех кварталах вниз по улице.
   Ариен говорил скорей всего двери, которую открывал, чем консьержу. Это уже было не так важно, потому что об этикете можно было забыть без чрезмерных угрызений совести. Обстоятельства сейчас требовали от них проявления совершенно других качеств, чтобы спасти свою шкуру.
   Не теряя времени, они вышли на улицу. Каждая секунда промедления могла стоить им жизни.
  

Глава 15

  

ПОГОНЯ

  
   Сидя в кабинете своего офиса в состоянии глубокой задумчивости и абсолютного невосприятия всего происходящего вокруг, Бенжамин Фарицелли вдавил себе в щеку левую руку, облокотившись на нее головой, а правой рукой, не переставая, покручивал на столе толстую, подстать ему самому, шариковую ручку.
   Где же он просчитался? Куда закатилось пророненное и незамеченное ним зернышко, из которого пророс потом росток, расколовший хорошо распланированный, надежно отлаженный и доселе твердый как гранит порядок его жизни?
   Более двух десятков лет, в течение которых он кирпичик за кирпичиком настойчиво возводил стену своего финансового могущества, за один вечер пошли коту под хвост. Его экспресс шел по проложенной ним колее, но за сто метров до очередной крупной станции оказались переведенными стрелки, где железное полотно обрывалось, и весь состав, весь до единого вагончика, отправился под откос...
   А ведь он уже радостно потирал руки, считая завершенной еще одну удачливую финансовую операцию. Ним заблаговременно были отправлены приглашения на торжественный обед, посвященный окончанию Пятого Гладиаторского турнира, большому количеству людей, занимавших солидные должности в городе.
   Все продвигалось здорово, и согласно данным поступивших от букмекерских контор, составлявших единую сеть турнирного Тотализатора и принимавших ставки на все поединки, его прибыль в случае проигрыша "Молнии" должна была составить, с вычетом уже соответствующих налоговых отчислений, около восьмидесяти трех миллионов долларов. Люди не скупились и оставляли огромную часть своих сбережений в букмекерских конторах, делая ставку на сведшего всех с ума Франа.
   Почему он ослушался? Ведь для этого не было повода. Может, надо было предложить ему два миллиона?
   Директор фыркнул, словно получивший порцию кнута конь. А десять он не хотел бы?! Ну, уж нет. Эти нищие драчуны такого не заслуживают. Это все создал он. И организовал все он. Он, великий Бенжамин Фарицелли. А остальные? Остальные только должны ограничиваться мизерной подачкой, чтобы продолжать смотреть в его сторону, хлопая голодными глазами в ожидании следующего лакомого кусочка. И, конечно же, подчиняясь неукоснительно всем его требованиям. Это была идеальная формула управления людьми, наилучший способ держать их в узде. Но крепкая до этого стальная цепь его теории разорвалась. И разорвал ее не кто иной, как Фран Кортес. Своими собственными кулаками.
   Этого простить не возможно!
   Фарицелли сжал своими короткими пальцами ручку по середине, и она с треском разломалась. Несколько отвалившихся от нее частиц разлетелись в стороны.
   Теперь он сам - нищий!
   Букмекерские конторы должны теперь выплатить людям 344 миллиона долларов премиальных. А это все его банковские счета, все его тридцать пятизвездочных отелей, 51% акций финансовой корпорации OESTKREDIT,Ltd. Наверно придется также распрощаться и с этим креслом директора производственного концерна "ROSE ISLAND Corporation". Похоже, что его "розовый остров" поглотила разбушевавшаяся морская пучина.
   Фарицелли прицелился и бросил сломанную ручку в корзину для бумаг, стоящую возле стола. Мимо цели! Как жаль! Наверно, теперь все его попытки вернуть себе бывшее могущество не попадут в цель. Сложно второй раз влезть на отвесную высокую гору. Причем после такого ошеломительного падения к самому ее подножию.
   Надо будет заехать потом к Элени и, извинившись, забрать свой последний подарок - бриллиантовое колье. За него можно будет выручить тысяч сорок долларов. На первое время ему хватит, ну а там...
   Хоть он уже и немолод, чтобы начинать все с нуля, но начинать с чего-то надо будет. Остаться на старость без денег и влачить жалкое существование - это хуже смерти.
   Фарицелли, не меняя свою задумчивую позу, теперь принялся выстукивать пальцами по полированной поверхности письменного стола.
   В чем же он все-таки ошибся?
   Эта мысль, как ковальный молот била ему по мозгам с периодически точным промежутком времени - не более каждых тридцати секунд. Нет, он вовсе не ошибся. Просто существует человек, который виноват во всем этом. Пока еще существует. Ну и живуч же он! Уже четыре дня лежит в госпитальной палате, брошенный на произвол - доктор Тревол получил соответствующие указания. Этот человек заслужил месть. Ужасную месть. Фран Кортес не должен выйти из госпиталя живым!
   Директор взял трубку телефона, находящегося рядом с ним и нажал одну из кнопок.
   -Барбара, девочка моя. Уже поздно. Можешь идти домой, - сообщил он девушке-секретарю, сидевшей в приемной. - И спасибо за хорошую работу!
   Положив трубку, Фарицелли посмотрел в противоположный угол своего кабинета. Там, не отрывая от него глаз уже в течение трех часов, сидел Харасаки. Он был похож на приготовившегося к стремительному броску охотничьего пса, ждущего только команды своего хозяина, чтобы кинуться на дичь. И безжалостно вцепиться в нее мертвой хваткой.
   -Ладно! - директор хлопнул ладонью по столу. - Займись этим!
   Его телохранителю ничего больше не надо было говорить. Секунду спустя, он уже направлялся к двери.
   -Только без шума, понял?
   Японец резко остановился на полпути к выходу и улыбнулся своему шефу. Даже Фарицелли эта улыбка заставила вздрогнуть: настолько она была зловещей.
   После его ухода директор остался сидеть в кабинете. Домой ехать не было никакого желания. Он сильно устал, но сна все равно не будет. Поэтому решил, что лучше ждать здесь телефонного звонка, который сообщит ему о том, что он отмщен.
   Фарицелли открыл коробку с сигарами. Все они были одинаковы, но он долго выбирал, какую взять. Наконец, выбор пал на одну из них, и Фарицелли с отрешенным видом закурил.
   В час ночи телефон зазвенел. Наконец!
   -Да! - Фарицелли слушал несколько секунд и неожиданно сплюнул от злости на пол. - А его-то зачем? Ладно, ладно, импровизатор. Но больше не звони мне по пустякам. Я жду только хороших новостей о "Молнии".
   Фарицелли опять молча сидел и ждал.
   На нем уже повисла первая смерть. Японец убрал Лукаса. Ну, что же.... Наверно Харасаки поступил правильно. Ведь этот человек был близким другом Франа, а после того, что он сделал, одно это уже можно было вменить в вину. Виновные должны быть наказаны. Все до единого. За все надо расплачиваться.
   Время ползло ужасно медленно. Фарицелли не мог уже больше сидеть на одном месте. Он мерил шагами кабинет, изредка останавливаясь у окна и смотря вниз на пустынную авеню. Какая длинная ночь!
   Стрелки на часах уже показывали 3:15, когда телефон вновь задребезжал.
   "Слава Богу! Все завершилось!"
   Фарицелли с облегчением вздохнул, хотя почувствовал, как сердце заколотило в бешеном темпе. Он осторожно взял трубку.
   -Слушаю.
   Говоривший голос не принадлежал Харасаки.
   -Да, слушаю вас, доктор. Вы же знаете, что я мало отдыхаю, и меня трудно найти дома, даже в такое время, - произнес Фарицелли, стараясь говорить ровно. - Чем обязан вашему звонку в столь необычный час? Что за ЧП у вас произошло? Что? Убит полицейский, охранявший Франа?
   Фарицелли выругался про себя, упоминая при этом всех возможных родственников Харасаки. Этот полоумный самурай решил, что ли, пол Нью-Йорка замочить по ходу?
   Директор слушал, что ему рассказывал доктор Тревол и внезапно вскрикнул:
   -Раненого! Вы нашли раненного Франа на полу в палате? Этого не может быть! И он живой? - Фарицелли открыл рот от неожиданности. "Значит, Фран жив, хоть и ранен. Чем же там занимается этот идиот Харасаки?"
   -То есть, как это не Фран? А кто же этот несчастный?
   То, что он услышал в ответ, заставило его затрястись всем своим грузным телом.
   -Тысяча дьяволов!!! - воскликнул он, не веря своим ушам. - Вы очень осмотрительно поступили, доктор Тревол, позвонив мне первому и сообщив об этом. А сейчас поместите Харасаки в какую-нибудь палату под видом больного пациента, да строго настрого накажите своему персоналу, чтобы держали язык за зубами! Потом позвоните лейтенанту Сэму Даксону и скажите, что я распорядился, чтобы он, лично он, занялся этим делом. Я сейчас приеду, а вы расскажите ему, как все произошло: Фран Кортес убил полицейского. Пусть его ищут. Он не может далеко уйти и где-нибудь укрыться. Он слишком слаб... и у него уже не осталось друзей, способных помочь ему.
   После разговора с доктором Фарицелли тотчас набрал другой номер.
   -Макс, вы должны сейчас же приехать к зданию офиса. Эту ночь нам уже не придется спать. Когда вы приедете, я расскажу вам по дороге, что тут у нас произошло.
   Директор дал отбой и, опуская трубку, непроизвольно усмехнулся. Его личный шофер сейчас богаче, чем он. Каков поворот судьбы!
   Фарицелли опять со злостью сплюнул.
   На улице он ожидал не долго и сразу сел на заднее сиденье затормозившего у его ног лимузина, не дожидаясь, пока выйдет Макс и услужливо откроет ему дверку.
   Оказавшись в середине, Фарицелли бросил:
   -В частную клинику доктора Тревола. И не жалейте мотора, Макс!
   Шофер кивнул головой, моргая глазами, которые еще имели следы недавнего сна, внезапно нарушенного шефом.
   По дороге в клинику Фарицелли вкратце рассказал Максу выдуманную версию происшедшего. Шофер только и делал, что чмокал языком и махал головой, стремительно ведя автомобиль.
   Когда прибыли на место, их встретил лейтенант Даксон. Во дворе клиники, окруженной забором из металлической решетки с густым насаженным кустарником, стояло несколько патрульных полицейских машин с крутящимися мигалками.
   -Хотел бы пожелать вам доброй ночи, мистер Фарицелли, но это будет неоткровенно. Дело дрянь. Похоже, у вашего чемпиона сорвало крышу. Его видели, бегущего через вестибюль на выход из здания клиники. С пистолетом в руках! А наверху обнаружили убитого охранника.
   "Молодец, доктор! Не подвел", - подумал Фарицелли и вслух произнес:
   -Это же надо - убить полицейского! В это невозможно поверить. Мне очень жаль Франа, но.... Надеюсь, после такого ему не избежать электрического стула, Сэм.
   -За беднягу Джорджа? Он был лучшим моим сотрудником. У него осталась жена и три дочери. Одна - совсем еще малютка. Боюсь, что до электрического стула не дойдет. Этот сукин сын вооружен. А мои ребята знают, как поступать с убийцами полицейских. За это можете не переживать, он заплатит по всем статьям одновременно. Как вы думаете, мистер Фарицелли, куда он отсюда направился?
   -Ему некуда идти. Он будет прятаться первое время, чтобы попытаться, когда улягутся страсти, исчезнуть из города.
   -Я подниму на ноги всю полицию Нью-Йорка, и мы прочешем его квартал за кварталами. А не может он отправиться в отель "LUCмA"?
   -Зачем? Маловероятно. Он не будет показываться на людях. К тому же пешком ему туда нескоро отсюда добраться. Он где-то здесь, поблизости.
   Фарицелли не хотел, чтобы раньше времени обнаружился второй труп. Его потом тоже можно будет повесить на "обезумевшего" Франа Кортеса.
   -Но мне все-таки хотелось бы, что бы вы позвонили туда и дали указания на тот случай, если убийца там объявится. Он очень опасен. Потом мы сами отправимся туда. Горю желанием допросить его друга. Возможно, он чем-нибудь нам поможет.
   Директор нехотя согласился, и они зашагали внутрь здания. В приемном зале клиники стоял гомон, как на рынке. Люди, одетые кто - в полицейскую форму, кто - в белые халаты, а некоторые - просто в гражданском, сновали туда сюда. Медсестра старших лет что-то эмоционально рассказывала, схватившись руками за голову, полицейскому, который записывал ее ужасную историю в свой блокнот.
   Фарицелли и лейтенант Даксон посторонились, когда в набитом людьми помещении появилась бригада из четырех санитаров, несущая в руках покрытые белой простынею носилки.
   -Несчастный Джордж! - прошептал зло лейтенант, сжимая кулаки.
   Потом оба они направились к телефону. Фарицелли набрал номер отеля.
   -Доброй ночи, Джек! Сегодня вы дежурите? Как у вас там дела? В отеле все в порядке, не произошло ничего необычного? Нет? Ну и слава Богу. - Фарицелли взглянул на лейтенанта и пожал плечами. - Джек! Должен вас предупредить, чтобы вы были осторожны. Фран Кортес недавно покинул клинику, где был на лечении, убив перед этим по неизвестной причине полицейского, охранявшего его.... Не перебивайте меня, когда я говорю.... ЧТО??? - Фарицелли сорвал голос, когда крикнул изо всей силы. - У него, что, крылья отрасли? - и, хрипя, обратился к лейтенанту. - Он уже там!
   -Мы отправляемся немедленно туда двумя машинами! - прокричал Даксон и бросился к выходу, расталкивая людей. - Дорогу!!!
   -Будьте осторожны, Сэм! Не забывайте, что он вооружен, - на всякий случай напомнил заботливый Фарицелли.
   -Не беспокойтесь, сэр! Если он окажет хоть малейшее сопротивление, я лично продырявлю ему башку, как сделал он с беднягой Джорджем.
   Даксон пулей вылетел из здания. Снаружи донеслись его громкие четкие команды, и вскоре взвыли сирены отъезжающих полицейских машин.
   "Вы уж постарайтесь, лейтенант, постарайтесь! У Франа Кортеса должна быть только одна дорога - на тот свет. А то он может навыдумывать немыслимых небылиц про меня и моего телохранителя. Интересно, как он смог такой обессиленный одолеть Харасаки, который редко просчитывается? Болван!" - думал директор, ругая японца. Он не заслуживал того жалования, что Фарицелли ему платил, раз не справился с такой элементарной задачей. Теперь ему самому придется все решать, составляя новый план действий. По крайней мере, этот план уже начал действовать - лейтенант Даксон клюнул на его приманку. Только бы рыбка не сорвалась и не залегла на дно!
   -Джек! - он опять заговорил с консьержем. - Я думаю, Фран скоро спустится вниз. К вам уже направляется полиция во главе с лейтенантом Даксоном. Постарайтесь, не подавая вида, каким-нибудь образом придержать его.... Как вы сказали? - Фарицелли приподнял от удивления брови. - Так он не один! Вы знаете этого человека? Нет? Надеюсь, вы потребовали у него паспорт и записали данные. Вы - идиот, Джек! Безмозглый жалкий идиот. Задержите их как можно дольше! Я тоже еду в отель.
   -...Вы уже вернулись, мистер Кортес? Вашего напарника, все-таки, не оказалось на месте?.. - услышал он далекий голос консьержа, прежде чем последовали за этим короткие гудки.
   Фарицелли вышел во двор клиники, ища глазами среди толпы своего шофера.
  
   ...Почти бегом они добрались до машины. Ариен занял свое место. Фран задержался на мгновение. С огромной грустью и тенью непоправимой утраты смотрел он в сторону, где оставил навсегда близкого и дорогого ему человека.
   Лукас мертв...
   Фран попробовал осознать значение этих страшных слов. Но они никак не вязались с его всегда жизнерадостным и добросердечным другом. Который никогда уже больше не улыбнется и не произнесет слова поддержки. Это так жестоко...
   Услышав голос Ариена, он опять пришел в себя.
   -Поспешим, Фран! - кричал тот, проворачивая ключ в замке зажигания.
   -Извините меня! - через долю секунды Фран уже был на заднем сидении "Форда". - Не знаю, когда я смогу восстановиться от этого потрясения. Слишком много невинных смертей за столь короткий час. Не могу поверить, что все это произошло со мной. Вам сейчас надо почаще меня окрикивать и постоянно подгонять. А то я как будто плаваю во сне.
   -Постарайтесь быстрей проснуться, Фран! Лучше будет, если мы начнем соображать вдвоем. Я тоже по самые уши погряз в эту историю. Помогаю вам и себе, как могу, но я не всемогущ. - Ариен взглянул на часы у себя на руке и продолжил. - Хоть я и потратился на ваши уговоры, но у нас, на счастье, есть еще время. Если не произошли какие-либо непредвиденные изменения, через полчаса должен отплыть транспортный корабль в Англию - кстати, именно по этой причине я предпринял этой ночью отчаянную попытку встретиться с вами в больнице, Фран. Дело в том, что я знаком с капитаном судна. Он сможет помочь нам удрать отсюда. Только бы он был в порту!
   Автомобиль сдвинулся с места, и Ариен повел его на всех парах в порт. Но не успели они проехать и двухсот метров, как до их слуха долетел вой серены. Звук, судя по увеличению его мощности, откуда-то приближался в их сторону. Ариен уже задумал выключить фары и съехать на обочину, чтобы не привлекать внимание, как в этот момент впереди, метров за пятьдесят, выскочили на перекресток две патрульные машины, разрезая воздух визжащими сиренами и освещая здания вокруг мигающим сине-красным светом. Они, без сомнения, мчались к отелю.
   Ариен затаил дыхание. Фран инстинктивно прижался в угол салона. Ехавший первым автомобиль проскочил как ветер и исчез за углом дома. Второй же, вдруг, резко затормозил. Потом сдал назад и повернул к ним.
   -Нас заметили!
   Патрульная машина направлялась к двигающемуся навстречу ей "Форду", заняв его колею и блокируя ему, таким образом, движение. Полицейский, сидевший за рулем, высунул через окошко руку и подавал знак остановиться. Фран отчетливо видел и второго агента, сидящего сбоку и говорящего что-то в микрофон, который держал в руке. Обе машины разделяло уже не более тридцати метров. Ариен сбросил скорость и сигналом поворота дал понять полицейским, что будет съезжать на обочину и останавливаться.
   Фран опустил голову и обхватил ее руками. У него даже не было сил, чтоб как-то сопротивляться и попытаться убежать.
   "Вот и уплыли в Англию! Что же теперь со мной будет? Начнет ли Фарицелли с поджаривания пяток, наслаждаясь агонией своей жертвы. Или избавит меня от этих мук, чтобы без лишнего промедления отправить сразу на тот свет. Но моя голова, так или иначе, все равно окажется в коллекции Харасаки, - Фран взглянул на Ариена, - И голова моего нового друга, после того, что он сделал с японцем, скорее всего тоже. Даже его чудного зверька превратят в чучело, набитое опилками. Это точно. Ну, почему я такой несчастный? Сам страдаю, и стаю причиной страданий людей, что хотят мне помочь от всей души".
   Но тут, как разряд грома, неожиданно прозвучал голос Ариена:
   -Держитесь крепко!
   Фран едва успел дотронуться за спинку переднего сидения, как сила тяжести бросила его в сторону, и он ударился головой об окно дверцы, в то время как Ариен давил ногой на педаль газа и накручивал обруч руля. "Форд" резко развернулся и помчался в противоположном направлении, откуда только что приехал.
   -Еще один такой маневр, и на мне не окажется ни одного живого места. - Фран поднимался, растирая ушиб на голове. Потом обернулся. - Они нас преследуют! - сообщил он возбужденно.
   -Было бы более странным, если бы они направились в какой-нибудь ночной кабачок и заказали по кружке пива. - Ариен видел в зеркале, как патрульная машина, неистово рыча сиреной, их догоняла.
   -Продолжайте держаться крепко! Как можно крепче! Мы еще не закончили с маневрами, - посоветовал он и потом спросил, обращаясь к самому себе. - Где же он? Он должен быть где-то здесь, напротив голого мужика.
   Проехав еще метров триста, он воскликнул:
   -Ага! Вот он!
   "Форд" заскрипел покрышками передних колес и, не сбавляя скорости, свернул влево в узкий проулок. Франа опять хорошо тряхнуло. Пока он пытался удержаться, чтобы не проверять второй раз головой прочность оконного стекла, успел поискать глазами "голого мужика". Им оказалась огромная статуя Геркулеса, поражающего своим мечом здоровенного Бенгальского тигра, который угрожающе набросился на него. И последнее, что увидел, была полицейская машина, сидевшая у них на хвосте, метрах в двадцати.
   -Давай за ними! - крикнул агент своему напарнику-водителю, указывая пальцем место, куда свернул убегающий от преследования "Форд".
   Оказавшись в проулке, Ариен переключил скорость. Потом потянулся рукой и чем-то щелкнул под приборным щитком. После чего вцепился вытянутыми руками в руль и прокричал:
   -Настало время фокусов! Дикк!!! Пристегни ремни!!!
   Стиснув зубы, он нажал на педаль газа, стараясь вдавить ее в пол. Все четыре колеса автомобиля завизжали, поднимая столб синего дыма и набирая обороты. Фран почувствовал, как какая-то неведомая сила пригвоздила его в сиденье, на котором сидел. Схватиться за что-либо, чтобы удержаться, он уже был не в состоянии. Делать это надо было мгновением раньше.
   Не более чем за секунду "Форду" удалось достичь выезда на другом конце проулка, и он исчез на соседней улице.
   Патрульная машина, преследуя беглецов, влетела вслед за ними в проулок. Водитель ожидал увидеть их в свете своих мощных фар, но вдруг внезапно нажал на тормоза.
   -Не понял. Мы что-то напутали? Где же они?
   Он вытаращил глаза, ничего не соображая. Фары освещали узкий и ровный проулок. Впереди кроме голых стен приросших один к другому каменных домов не было никого, а единственный выход находился на расстоянии 200-250 метров. Его напарник высунулся в окно и задрал свое лицо вверх, недоверчиво смотря на небо.
   -Испарились что ли? Или, может, улетели? Смотри, сколько дыма оставили после себя.
   Вместо ответа водитель пожал плечами и тоже уставился на небо. Но там были только мерцающие ровным светом далекие звезды.
   -Но ты же тоже видел, как они въехали сюда?
   Водитель медленно кивнул головой.
   -Или мы с тобой чокнулись, или это проделки дьявола. Двигай дальше! Нет... подожди! Думаю, они оставили кроме дыма еще знаки своего здесь присутствия.
   Они оба вышли и приблизились к двум черным полосам метров сорок длиной. Напарник присел и дотронулся до следов ладонью.
   -Горячие... - сказал, поднимаясь и смотря в направление противоположного выезда. - Не похоже, что мы чокнулись. Однако... 250 метров за одну секунду! Не знаю как ты, но я явно сошел с ума. Пойду и доложу обо всей этой абракадабре лейтенанту.
   В это время "Форд" продолжал стремительный бег, унося своих пассажиров, уже далеко от того места.
   -Боюсь, что нам повесят оба убийства, - сказал Ариен, возвращая автомобиль к нормальной скорости и давая Франу, наконец, возможность пошевелить своим телом. - Никогда бы не подумал, что придется вытаскивать вас из подобной заварухи таким образом. - Он посмотрел в зеркало на Франа, который ловил ртом воздух и тряс кистями рук.
   -Уф! Мне еще не приходилось участвовать в автогонках, но должен признаться, это вызывает необычные ощущения. Аж дух захватило! - Фран почувствовал, как его желудок постепенно возвращался на свое обычное место. - С какой же скоростью мы летели?
   -Миль 300-350 час.
   Заметно увеличившийся размер глаз и открывшийся рот Франа сказали о степени его удивления. Возвратившись потихоньку в нормальное состояние, но, все еще недоверчиво подергивая головой, произнес:
   -Нет, я явно сплю. Ваши фокусы столь захватывающие, сколь и гениальны. Кстати, "голый мужик", как вы изволили выразиться, мистер Ариен, никто иной, как Геркулес, убивающий тигра. Это символ Гладиаторского турнира. Странно, что вы об этом не знаете.
   -Да?! Признаюсь, что не знал. Голый мужик и дикая кошка что-то не поделили. Я думал, что автору просто понравилась такая занимательная сцена между диким и разумным существом, и он решил запечатлеть ее в камне. Поэтому как-то не задумывался больше над этим. А это место мне записалось в памяти, когда я там один раз проезжал в поисках вашего отеля.
   -У вас феноменальная память, только вот Геркулеса вы почему-то не узнали. О нем знают даже дети...
   -Он тоже был победителем одного из турниров в этом городе?
   -Он античный герой.... Вы - сама странность, мистер Линтецки. Но именно поэтому вы мне нравитесь.
   Ариен не ответил. Единственный античный герой, которого он знал, был Нер-Аддим, живший более двух тысяч лет назад, во времена зеленых дождей. Согласно существующей легенде, когда на восточные земли спустился мрак, чудесный Глоррейт, ангел, охраняющий землю и оберегающий урожаи, наделил Нер-Аддима, имеющего тогда двадцать лет, способностью видеть в абсолютной тьме. И ему удалось провести в темноте сто восемьдесят тысяч человек и дойти с ними до светлого города.
   Франа можно было тоже упрекнуть, за то, что он не знал о Нер-Аддиме. Но разве его была в этом вина? Просто Ариен и Фран учились в разных школах, в которых преподавались истории двух разных миров.
   Ариен опять вспомнил дом и родителей - ведь именно отец рассказал ему впервые эту легенду, - но ему вскоре пришлось отвлечься от своих мыслей. Улица, по которой ехали, продолжилась поворотом и крутым спуском к гавани. Оттуда с высоты он смотрел на игру света, отражающегося в темных водах порта с его большим количеством причалов, раскинувшихся вряд вдоль всего берега. Въехав на территорию порта, автомобиль побежал по широкой дороге, имеющей с правой стороны ответвления, уходящие к причалам, где работы по погрузке и выгрузке не прекращались даже в течение ночи. Ариен искал причал номер 29. От него через четверть часа должен отплыть корабль с красивым названием "Крылья Фортуны" и взять курс на Англию. Внезапно нерадостная мысль пронеслась у него в голове. А вдруг, корабль уже уплыл или же по каким-либо непредвиденным обстоятельствам вообще не покинул на этот раз Великобританию! Тогда они не смогут подняться на его борт и исчезнуть из этого города. И если придется остаться здесь, Бенжамин Фарицелли, человек, наделенный огромной властью, их найдет и превратит в развеянную по ветру пыль. Ариен всем своим существом надеялся, что этого не произойдет.
  
   ...Бенжамин Фарицелли сидел в салоне своего белого лимузина, который мчался в отель "LUCмA".
   "Откуда же у него появился помощник? - думал он напряженно, ведь, насколько ему было известно, они вместе с его другом вели уединенный образ жизни. - Но ничего, они все равно попадут мне в руки. Деваться им некуда. Лейтенант Даксон уже наверно поднял на ноги весь полицейский штат Нью-Йорка на поиски убийц".
   -Макс. - произнес он, обращаясь к водителю, - соедините-ка меня с лейтенантом Даксоном!
   Макс, как это было привычным, жевал свою неизменную жвачку. Он включил небольшой микроволновый передатчик марки "ROSE ISLAND Corporation" с рельефным логотипом одинокого острова с тремя пальмами, выбитым на передней стенке аппарата, которым был оснащен лимузин, так же, как большинство полицейских машины города, и нажал кнопку одной из фиксированных частот. Пошел вызов, и через несколько мгновений с динамика донеслись хрипения:
   -Говорит Даксон. Плохие новости, сер. Мы его не застали. Вернее сказать - их. Зато, теперь точно знаем, что их двое. Консьерж дал нам подробное описание второго. Кстати, по тем данным, что он сообщил, я бы не сказал, что он американец. Но и не с латинских кровей. Больше на европейца смахивает. На шведа - вот! И еще новости. Мои ребята обнаружили еще один труп. Ваш Фран Кортес - истинный психопат. Он, возможно, в паре со вторым убил своего напарника. У них был какой-то план, думая над которым, я все дальше захожу в тупик. Не вижу логики. Скорее всего, это связанно с прошлым вашего чемпиона. И еще, убийцы скрылись на машине.
   Лейтенант повторил то, о чем ему только что доложили два его сотрудника.
   -Я уже дал распоряжение, чтобы блокировали все возможные выезды из города. И на улицах проверяются машины, подходящие по описанию. Думаю, им не удастся улизнуть.
   -Вы молодец, Даксон! Швед, говорите...- Фарицелли запнулся и ни с того, ни с сего, стукнул себя ладонью по лбу. - Черт! Какой же я тупой! - цвет лица его поменялся. - Конечно же - машина.... Послушайте меня, Сэм! Думаю, я знаю, где они. Распорядитесь, чтоб перекрыли все въезды-выезды в морском порту. И отправляйтесь туда сами! Постарайтесь прочесать там каждый миллиметр! Уверен, что вы их там найдете. Я же попробую придержать отплытия кораблей в Европу, если таковые будут.
   Громкоговоритель опять заскрипел.
   -Принято. Желаю удачи, мистер Фарицелли! Хотя, думаю, что вам будет сложно вмешаться в график работы порта. Множество кораблей отходит с грузом для союзников. Вы понимаете?..
   -Ничего, я постараюсь. До встречи в порту! Конец связи. - Фарицелли подал знак выключить радио и дал новое указание. - Макс, разворачивайте и гоните в порт!
   Макс неукоснительно подчинился.
   -До сих пор не могу принять в толк, как такой человек, как мистер Кортес, смог превратиться в убийцу?
   -Знаете, Макс, людей слабохарактерных и живущих до этого в полной нищете, сознание того, что они в одно мгновение неимоверно разбогатели, может довести до умопомрачения. Ведь деньги многих сводят с ума. А, может просто, не захотел делиться со своим другом? Может, как думает лейтенант Даксон, у него действительно был давно разработанный план со своим вторым таинственным напарником. Кто знает? Чужая душа - потемки.
   Макс недовольно покачал головой и произнес:
   -Да-а-а! А вы вот не такой. Вы очень открытый человек, очень правильный... И добрый...
  

Глава 16

  

"КРЫЛЬЯ ФОРТУНЫ"

  
   Наконец впереди блеснул долгожданный знак "29".
   Сворачивая с центральной дороги порта, Ариен с облегчением вздохнул, чувствуя, как с его плеч спадает гора, - впереди виднелся пришвартованный к причалу корабль со знакомыми ему очертаниями. С палубы все еще спускался трап, у подножия которого стояли одетые в морскую форму два человека. Один рассказывал что-то веселое, жестикулируя оживленно руками, а второй слушал его и смеялся от души, закидывая назад голову.
   Когда свет мощных фар неожиданно их ослепил, оба замолчали, инстинктивно прикрывая глаза руками и всматриваясь в приближающийся к ним на большой скорости автомобиль.
   -Похоже, я догадываюсь, кто этот сумасшедший. А ты, Николас? - сказал один из них, когда "Форд" остановился, визжа тормозами и поднимая столб пыли, в каких-то двух-трех метрах от них.
   -На такое чудачество, сэр, связанное к тому же с необоснованным риском, способен только один человек, которого я знаю, - заметил второй.
   Ариен внимательно разглядел мужчин, уткнувшись лицом в лобовое стекло. Широкая улыбка тронула его губы. Он их узнал. Да и как можно было не узнать роскошную бороду, ниспадающую на капитанский китель. Наверно такая борода была единственной, которую можно встретить на кораблях, бороздящих во всех направлениях Атлантический океан.
   Он повернулся лицом к заднему сидению.
   -Уф!.. Мы прибыли вовремя. Нельзя грешить на судьбу - Бог все-таки существует! Несмотря ни на что, у нас сегодня счастливый день. Выходим, Фран. Здесь нас возьмут "зайцами" на борт, - склонившись над сумкой и приоткрыв замок, он продолжил. - Дикк! Это - капитан Браун. Вот он обрадуется, увидев тебя!
   В сумке послышалось резвое движение. Дикк попытался вылезти из сумки, но Ариен ее вовремя закрыл.
   -Потом, Дикк. Я не хочу, чтобы тебя видели посторонние.
   Фран наблюдал за этой сценой и думал, что один из них двоих явно спятил. А кто именно, зависело от того, понимают ли крысы человеческую речь.
   На автомобиле погасли фары, потом замолк двигатель. Ариен закинул через голову на плечи свою сумку и вышел, чтобы помочь Франу.
   -Как вам тормоза, сэр? - бросил он в сторону мужчин, подставляя плечо вылезшему из машины Франу, на которое тот без колебаний сперся рукой.
   -Вижу, твое огромное желание усовершенствовать мир еще не иссякло. Когда-нибудь твои изобретения прославят тебя, если, конечно, не сунешь свой любопытный нос не в свое дело. Тебя везде хватает, и ты везде успеваешь.
   Капитан неподвижно подождал, когда оба приблизятся, и после этого обнял Ариена, похлопав его ладонью по спине. Франу показалось по этому жесту, что их обоих связывает не просто знакомство. Его спаситель ну прямо сиял от радости.
   -Как всегда в последний момент? Когда-нибудь удача не будет к тебе так благосклонна, - произнес капитан, окидывая Ариена с ног до головы. - Как твои дела, сынок?
   -Согласно обстоятельствам, сэр.
   Капитан перевел взгляд с него на Франа, вид которого не вызывал восторженных чувств, и продолжил разговаривать с Ариеном.
   -Опять удираешь?
   -Ага. И у нас серьезная проблема, кэп.
   -Ты без проблем, что голодный без хлеба. И откуда ты такой взялся непоседа? Кто на этот раз имеет на тебя зуб, если не секрет?
   -Бенжамин Фарицелли.
   Николас, первый помощник капитана, стоящий рядом и слушавший беседу, продолжительно присвистнул и покачал головой.
   -У тебя плохой вкус, Ариен. Ты не умеешь выбирать себе врагов. Миллионер Фарицелли в состоянии купить подводную лодку и настичь нас в открытом море. Надеюсь, что он не настолько обижен на вас, чтобы выкинуть такой ошеломляющий номер.
   -Фарицелли уже не миллионер...
   -Вот так да! Вы что, его обчистили?
   -Как сказать. - Ариен многозначительно повел плечом, глядя на Франа.
   Капитан оборвал их беседу.
   -Ладно, друзья-грабители. Не тратьте попусту время и поднимайтесь. Кстати, Дикк с тобой?
   Ответа можно было и не ждать. Услышав свое имя, произнесенное капитаном, зверек принялся неистово скрести по стенкам закрытой сумки. Капитан приложил к ней руку.
   -Успокойся, малыш! Когда отплывем, я обязательно тебя навещу. Я приготовил для тебя несколько гостинцев. Пальчики оближешь.
   Сумка затихла, а Фран подумал, что в списки спятивших можно записать еще одного. Хотя, почему зверек перестал скрести?
   Ариен тем временем встал на первую ступеньку трапа, пропустив вперед себя Франа, но капитан опять его спросил, указывая на "Форд".
   -А что собираешься делать с этой "красоткой"? Если бы ты прибыл часа на два раньше, мы бы смогли прихватить и ее разом с вами.
   Ариен махнул рукой. Капитан удивился его жесту.
   -Тебе уже не понадобятся ее "интимные" услуги в следующий раз? От таких "красоток" нельзя так быстро отказываться.
   -"Следующего раза" уже не будет, сэр. Я здесь закончил со своими делами. А машина... - он с сожалением провел по ней глазами. - Мне всей душой жаль расставаться с ней, потому что действительно сослужила нам хорошую службу, но... Она станет хорошим подарком какому-нибудь вору.
   -Вору? - капитан смотрел на него, не постигая смысл сказанного.
   -Мне удалось научить эту "железную даму" двигаться почти без шума и разгоняться до 350 миль/час.... - Ариен не договорил, толкнул ожидающего его Франа, и они поспешили подняться на борт.
   Капитан обратился к своему помощнику, гладя свою бороду.
   -Вижу, что поступил правильно, когда наказал главному механику, чтобы не допускал его к машинному отделению. Помнишь, когда он приплыл с нами три месяца назад? - спросил он, на что помощник весело ответил кивком головы, - Видел, как у него чесались руки, когда он скучал, бродя по палубе? Может он и способен превратить наш смиренный челн в ракету, летающую по волнам, но мне что-то не хочется рисковать в открытом море, - сказал капитан в заключение и потом произнес приказным тоном. - Поднимись и проводи их в каюту "GR", Николас! Когда выйдем в море, отправишь к ним доктора Стоуна, - его друг имеет прескверный вид. И отправляйся немедленно на капитанский мостик! Накажи всем службам, чтобы были в состоянии готовности! А я подожду еще минутку. Должен подойти секретный пакет от американского Президента. Этот повеса тоже любит вспоминать о важных вещах в самый последний момент.
   -Слушаюсь, сэр!
   Помощник побежал вверх по трапу. Капитан успел еще крикнуть вслед Ариену, который был уже на палубе:
   -И не вздумайте высовывать свои носы, пока я не дам особого разрешения! Это касается всех троих.
   Ариен вместе с присоединившимся к ним помощником помогли Франу спуститься к каютам.
   -Что означает это "GR"? - Фран указал на две большие позолоченные узорные буквы, красующихся на двери, возле которой остановились.
   -"GR" означает "Golden Room" - "Золотая комната". Это спецкаюта. Сейчас увидишь.
   Ариен улыбался, пока Николас вставлял массивный ключ в замочную скважину. Когда вошли внутрь, свет зажегся самопроизвольно. Фран застыл на месте.
   -Святые боги! Это похоже на королевские апартаменты...
   -Хоть это и грузовой корабль, - объяснил первый помощник капитана, - иногда у нас бывают важные пассажиры, - он поднял к верху указательный палец, чтобы Фран без слов мог сам предположить степень важности этих персон. - Ну, а что касается самовключающегося света, то просите консультаций у Ариена, - это его рук дело.
   Каюта была широченной. В центре стоял круглый стол, покрытый красивой голубой скатертью, которая имела искусно вышитое посередине серебряными нитками изображение летящей по волнам трехмачтовой каравеллы с таким же самым названием, что и это судно: "Крылья Фортуны". Вокруг стола было четыре роскошных резных стула из красного дерева и с мягкими обтянутыми ярко-красным бархатом сидениями. У стен одна против другой находились прикрепленные ножками к полу две кровати, идеально заправленные дорогими покрывалами.
   Напротив, на всю стену, висела ширма с не менее искусным способом вышитым золотыми нитками драконом с гордо поднятой головой, у ног которого стояла, припав на одно колено и опустив голову, юная женщина, облаченная в рыцарские доспехи. С первого взгляда Франу показалось, что она чем-то смахивает на его нового друга, на плечо которого он сейчас опирался. Хотя это, наверно, ему только показалось. Обстановка в этой удивительной каюте была какая-то таинственная, сказочная что ли. Воздух был наполнен легким приятным ароматом живых фиалок. Внутри было также еще множество элементов изящной мебели, которым Фран еще не смог объяснить предназначение. Его единственной мечтой сейчас было добраться до кровати и упасть, зарывшись в ее свежие простыни.
   Фран сконфузился, стоит ли разуваться, прежде чем войти - пол был покрыт шерстяным ковром, идеальная чистота которого заметно бросалась в глаза.
   -Проходите, проходите! Сейчас это все ваше. Позже придет доктор, чтобы осмотреть твоего друга, Ариен.
   -Да, да. Это не помешает.
   Ариен довел Франа до одной из кроватей, а сам тут же бросился к другой. Положив на нее сумку, он нагнулся и вытащил из-под нее большой деревянный ящик, который сразу открыл, подняв прикрепленную с одной стороны крышку.
   -Мои инструменты! Все на месте! - воскликнул он, шумно роясь внутри, просматривая инструменты.
   -А куда же им деться! Когда ты не появился во второй наш приход в порт Нью-Йорка, их хотели убрать. Так капитан обозлился, когда узнал об этом. "Он обязательно вернется, - объявил он всем. - И чтобы, не дай Бог, кому-нибудь в голову взбредет трогать его вещи". Вот так! Старик за тобой очень скучал. И не только он.
   -Я тоже обо всех все время думал, но у меня не было возможности сообщить о себе. Фран, заешь, что это такое? - Ариен держал в руке странной формы измерительный прибор, похожий на устройство, которым пользовались древние астрологи сотни лет назад.
   Однако Франа это уже не могло интересовать. Он лежал животом вниз, широко раскинув руки и уткнувшись лицом в подушку, на другой кровати. Свалился, не имея даже сил, чтобы раздеться, но умудрился все-таки учтиво скинуть с ног свои байковые больничные тапочки. Хотя и забыл, что намеревался зарыться в свежие, чистые простыни. Комнату наполнило его тихое равномерное похрапывание.
   -Ему уже не до нас. Сейчас, Дикк. Сейчас тебя выпущу.
   Ариен положил прибор обратно в ящик, закрыл крышку и задвинул его под кровать. Сразу же открыл молнию сумки. Дикк высунул из нее свою мордочку, но, увидев Николаса, опять в ней исчез.
   -После встречи с Франом, он немного разволновался, - объяснил Ариен и протянул к Николасу руку с распростертой ладонью. Помощник капитана задумчиво на нее уставился.
   -Этого я не могу сделать, Ариен. Твой дубликат ключей тебе вручит капитан сам. Ты же слышал: не высовывать пока носа. Я здесь на службе и должен выполнять приказы.
   Помощник капитана поспешно вышел из каюты, закрыл на ключ дверь и, согласно полученным указаниям, поторопился на капитанский мостик.
   На горизонте над океанскими водами уже пробивали себе дорогу первые отблески утренней зари. Капитан Браун стоял у трапа и все чаще и чаще поглядывал на часы с большим циферблатом у себя на руке. В день отплытия из Ливерпуля правительственный "связной" сообщил ему, что этот раз будет "поздравительная открытка", так тот называл личную корреспонденцию, которую часто, особенно в последнее время, отправлял Президент Соединенных Штатов Премьер-министру Великобритании через "доверенного и надежного" капитана Брауна. Конечно, это держалось в строгом секрете, и об этом мало кто знал. Если, конечно, не учитывать одно обстоятельство. Капитан был большой любитель рассказывать всевозможные морские истории своим закадычным друзьям, также как и он, неразрывно связанным с морем. Во время частых затягивающихся далеко за полночь вечеров в таверне "Одноногий Сильвер" на набережной улице в Ливерпуле, капитан рассказывал все подряд, что приходило в голову. Мог невзначай упомянуть и об этом.
   Наконец, спустя еще минуту, серый невзрачный автомобиль свернул с дороги, лежащей вдоль причалов, и направился к кораблю. Когда он остановился, из него торопливо вышел человек.
   -Тысячу извинений, капитан, за то, что заставил вас ждать! Но меня два раза останавливали в городе полицейские и проверяли документы. Прямо невезуха какая-то. В городе облавы на каждом шагу.
   -Что-то произошло?
   -Я сначала думал, что здесь ввели ночью комендантский час. Но они мне сказали, что ищут двух убийц-маньяков, - мужчина поприветствовал капитана кивком головы. - Но зачем же, скажите, останавливать всех подряд, если машина этих головорезов, которую они мне описали, и близко на мою не похожа! - Он посмотрел на стоящий рядом "Форд". - Вот! Точно, как эта. Ну, сравните ее с моей "старушкой"! Прямо, небо и земля. За километр не ошибешься...
   Мужчина вдруг бросил озабоченный взгляд на капитана, хотел что-то сказать, открыв уже широко рот, но, видя спокойное лукаво улыбающееся лицо капитана, его опять быстро закрыл.
   -Кхх... - кашлянул он в кулак. - Не важно. Пусть себе ищут! Они за это жалование получают. А у нас обязанности государственной важности.
   Стараясь забыть уже о причинах своей задержки, мужчина протянул капитану коричневый пакет, достаточно толстый и увесистый и опечатанный сургучовой Государственной печатью Соединенных Штатов.
   -Когда ваш Президент пойдет на пенсию он без дела не останется. Из него выйдет неплохой писатель, - капитан Браун потряс пакетом в воздухе, проверяя его на вес. - Обязательно надо столь много писать, чтобы обсуждать причину, по которой они оба оттягивают до сих пор открытия нацистам второго фронта?
   Мужчина хитро ухмыльнулся.
   -Конечно не надо. Если об этом и написано, то не больше двух предложений.
   -Ну?! И что же тогда там написано? Я-то думал, что это является сейчас основной темой, которую должны бы обговаривать главы наших стран.
   -Да ну вас! Скажете тоже! - человек отмахнулся. - Есть множество других обыденных тем, которыми хотят делиться президенты в своих письмах между собой. Даже в период жестоких войн. Кстати, как Вероника? - спросил он меняя тему.
   -Хорошо, спасибо! - капитан ответил с довольным видом. - Уже может крепко держать ракетку в руках, чтобы играть в теннис.
   -О-о-о! Это меня весьма радует. А София?
   Этот раз капитан с грустью повел головой из стороны в сторону.
   -Все так же...С того злополучного дня даже ниразу не приходила в сознание...
   Мужчина положил руку на плечо капитана.
   -Не падайте духом, сэр! Все будет хорошо. Вот увидите. Ваша семья вернется к счастливой жизни ...
   Они пожали друг другу руки на прощание.
   -Уже светает. Я должен поспешить обратно в Вашингтон. Счастливого возвращения в Великобританию, мистер Браун!
   - Благодарю вас, сэр. Будьте осторожны на дорогах!
   -Я теперь спокойный, - прокричал тот в ответ, обминая брошенный "Форд". - Точно знаю, что "кровожадные маньяки" не бродят по улицам Нью-Йорка, и они уже вне досягаемости.
   Капитан подождал, пока тот залез в машину и завел мотор.
   -Ну, все! Больше нас здесь ничего не задерживает, - сказал он сам себе, махнув рукой человеку в машине. После чего легко взбежал вверх по трапу, перескакивая через ступеньку. - Отдать швартовы! - крикнул он двум матросам, которые ожидали его наверху, стоя на палубе.
  
   Четыре полисмена блокировали въезд на территорию порта. Бенжамин Фарицелли первый раз за несколько часов остался довольным, увидев эту картину, - лейтенант Даксон действовал очень оперативно. Один из агентов поднял руку, приказывая водителю остановиться, но, узнав вмиг белый лимузин, сделал знак продолжать движение.
   -Следуйте до административного здания, Макс!
   Лимузин остановился рядом со входом в квадратное трехэтажное строение. Макс, как всегда, поспешил открыть дверцу своему шефу. Однако тот уже вышел и осматривался по сторонам. Машина лейтенанта Даксона уже была здесь. Не было сомнения, что он горел желанием схватить убийцу полицейского. Это было то, что с огромным нетерпением ожидал от него Фарицелли. Но, если они действительно здесь, до рассвета их будет сложно обнаружить. В ночном порту было большое движение людей и транспорта. Но он готов был идти до конца, ждать, сколько бы ни было нужным, чтобы достичь необходимого результата.
   "Мы их найдем!" - подумал он и вошел в двери, которые держал открытыми для него Макс.
   Вечно загруженный по горло делами немолодой уже начальник порта сидел на своем старом уже шатающемся стуле, окруженный горами бумаг, лежащими в перебор у него на столе. В этот предутренний час он чувствовал себя уставшим, потому что провел уже 20 часов за работой. Его большим желанием было дотерпеть до восьми утра и отправиться домой. Выпить там чашечку натурального заварного цейлонского чаю со сладкими сливками и спать потом как младенец, отключившись от всех насущных проблем. Но до этого счастливого момента оставалось еще четыре часа.
   Все бы ничего, можно терпеть. Но десять минут назад в его маленький кабинет влетел офицер полиции, кажется - лейтенант по званию, который прервал его обычный, и без того напряженный ритм работы, и сейчас, очень возбужденно, который уже раз объяснял мотив своего тут внезапного возникновения. Какие-то там убийцы, корабли, отплывающие в Европу и которые зачем-то надо задержать. Говорил о своих людях, прочесывающих территорию порта. Интересно, кто им разрешил, не проинформировав предварительно его, начальника порта?
   Он встряхнул головой и постарался сосредоточиться на словах, которые ему говорил лейтенант. Как он сказал его звать? Даксон, вроде. Начальник внимательно к нему присмотрелся. Действительно, его лицо с вытянутыми вперед губами очень напоминало утенка ("Duck" по-английски означает "утка"), а вот кудахчет тут как курица, снесшая яйцо.
   Дверь в кабинет отворилась, и на пороге появился еще один визитер.
   -Слава Богу, что вы пришли! Может, вам удастся объяснить ситуацию. А то я, похоже, не в состоянии, - выпалил, разводя руки в сторону, раздраженный лейтенант.
   Начальник порта встал из-за стола.
   -Доброй ночи, мистер Фарицелли! - сказал он, протягивая руку для приветствия. - Что вас привело сюда в такое время? А я-то думал, что только мне приходится работать двадцать четыре часа в сутки.
   Фарицелли пожал довольно сухо протянутую ему руку.
   -Два часа назад были убиты два человека. Один из них - полицейский, - начал он без вводной части.
   -Ах! Да, да.... Начинаю припоминать. Кажется, офицер мне уже рассказал об этом, - он посмотрел на "утенка"-лейтенанта. - И что же вы хотите от меня? - начальник подал знак своим посетителям присесть.
   Фарицелли схватился за спинку стула, стоящего к нему ближе всех остальных. Однако, обратив внимание на его аварийное состояние, предпочел не рисковать. Эти еле дышащие стулья навряд ли выдержат его большого веса. Лучше будет продолжать разговор стоя. Лейтенант проследовал его примеру.
   -Мы небезосновательно полагаем, что убийцы попытаются тайком подняться на борт одного из кораблей и бежать в Европу. Потому что оба прибыли оттуда. Нам необходима информация о суднах, отплывающих в ближайший час на этот континент.
   Похоже было, что начальник знал графики прибытия и отплытия всех судов на память. Ответил им, не задумываясь:
   -Ближайший отправится в субботу, то есть через два дня, - он прикинул что-то в голове. - В эту ночь я отдыхаю. Здесь будет мой заместитель. Сегодня он придет в восемь часов. Можете с ним договариваться о чем хотите.
   Фарицелли и лейтенант довольно переглянулись.
   -Ну а что же касается последнего корабля, - он посмотрел на часы с корпусом в виде якоря, висевшие на стене, - то он должен был отшвартоваться пятнадцать минут назад. И взять курс на Англию.
   Начальник встал и подошел к маленькому окну. Взглянул через стекло и поманил рукой обоих мужчин.
   -"Крылья Фортуны". Самое быстроходное грузовое судно, которое я когда-либо знал. Видите вон там? Это его бортовые огни.
   Он указал пальцем направление, где в сторону ночного моря удалялись силуэты большого судна. Щеки Фарицелли задрожали.
   -Они там! Я уверен! - он повернул лицо в сторону начальника. - Надеюсь, в вашей власти задержать корабль, чтобы мы могли его проверить. Мы знаем одного из убийц в лицо и дословное описание его напарника.
   Начальник отрицательно покачал головой.
   -Что означает ваш жест, чет возьми?
   -Означает, что это не возможно. Хотя бы потому, что на осмотр всех его закоулков у вас уйдет не менее трех часов. Изменить расписание этого судна я не могу...
   Лицо Фарицелли побагровело от злости, и он закричал:
   -Не забывайте, что на борту находятся убийцы, а со мной рядом, если вы успели заметить, представитель властей Соединенных Штатов! Мы настаиваем, чтобы вы отдали приказ на его возвращение.
   -Как вам будет угодно, господа!
   Он пожал плечами и прошел к своему столу, а Фарицелли и Даксон вернулись к своим позициям перед ним. Вытащив из выдвижного ящика стола книгу в потертом кожаном переплете, начальник открыл ее оглавление и прошелся по нему пальцем.
   -Так, вот оно. "Крылья Фортуны", - сказал он, после чего отыскал соответствующую страницу.
   -Что вы делаете? - Фарицелли наблюдал за ним с нетерпением.
   -Ищу позывные этого корабля. Хочу связаться с капитаном по радио. Благо вы, мистер Фарицелли, снабдили армию, полицию и флот своими радиопередатчиками, - он подвинулся разом со стулом ближе к громадному радио, находящемуся справа от стола. - Или вы думали, что я буду кричать ему отсюда из открытого окна, сложив мило ладошки вокруг своего рта?
   Фарицелли зло фыркнул, и лейтенант постучал его успокаивающе по плечу. Начальник порта безмятежно пощелкал переключателями на радио и настроил его на частоту, указанной на открытой странице книги.
   -Говорит начальник нью-йоркского порта. "Крылья Фортуны", ответьте мне! - проговорил он отчетливым приказным голосом.
   Они прождали несколько секунд, пока из радио не донеслись слова, произнесенные, по-видимому, радистом судна:
   -Здесь "Крылья Фортуны". Что-нибудь произошло, сэр?
   -Необходимо срочно поговорить с капитаном Брауном.
   -Одну секунду, сэр! Я вас сейчас соединю по внутренней линии с капитанским мостиком. Он сейчас должен быть там. Не прерывайте связь, сэр!
   Они прождали еще несколько длинных секунд.
   -Здесь капитан Браун. Чем обязан такой срочностью, сэр? Если мы что-то забыли загрузить, то захватим это уже в следующий раз.
   -Нет, вы ничего не забыли. Однако, "Крылья Фортуны" должен вернуться в порт. Это полицейский приказ.
   Капитан Браун задержался с ответом. Фарицелли и лейтенант Даксон опять переглянулись.
   -Боюсь, что это не возможно будет сделать, сэр. Вы сами прекрасно знаете, что этот корабль не может допускать задержек, - он помолчал и продолжил шутливым тоном. - "Дядюшка Сэм" может на нас обидеться из-за этого. Не сомневайтесь в том, что и на вас тоже.
   Капитан Браун имел в виду Президента Соединенных Штатов. Начальник порта подумал какое-то мгновение, глядя на Фарицелли.
   -Тем не менее, как мне сообщили, на борту могут находиться двое убийц, которых ищет полиция.
   Этот раз капитан еще дольше промедлил с ответом. Фарицелли усердно мял свои кулаки. Как ему хотелось сейчас оказаться на борту судна! В окружении полиции, конечно.
   Наконец капитан ответил:
   -Надеюсь, вы не имели намерения обидеть моих ребят, сэр. На этом судне есть только борцы за мир, которые честно выполняют свой долг перед человечеством. И если кому-нибудь из них невольно придется стать убийцей, это произойдет только во имя победы над нашим общим врагом... Сэр!
   -Хорошо, капитан. Прошу прощения! Я не буду больше вас отвлекать от выполнения вашего гражданского долга. Попутного вам ветра!
   -Благодарю, сэр! До скорой встречи!
   Начальник порта опять спокойно покрутил переключателями и выключил радио.
   Капитан Браун, стоя у штурвала на капитанском мостике, посмотрел на своего первого помощника.
   -Сработало, а! - сказал он, с гордостью поправляя свой галстук. - Я бы скорее сам сдался бы полиции и признался в совершении преступления, чем выдал бы им Ариена. А на начальника порта можно положиться. Он не подведет. Этот работяга является ярым пацифистом, а толстосумы, вроде Фарицелли, не находятся в кругу его кумиров.
   Капитан Браун сделался серьезным и направил свой взгляд вдаль, где океанская гладь уже загоралась, оповещая о прибытии нового дня.
   -Что-то устал я. Когда прибудем домой, возьму отпуск. Этот юноша пообещал однажды, что покажет новый способ рыбачить. Это мне-то, заядлому рыбаку? Сказал, что у меня руки устанут таскать без передышки рыбу. Сачком!!! Возьму его и Веронику, и поедем на недельку в Шотландию, на северное побережье. Там сейчас норвежский лосось хорошо идет. У этого хвастунишки будет возможность удивить старого капитана, прослужившего дюжину лет матросом на рыболовецкой шхуне и знающего толк в снастях...
   Когда начальник порта выключил радио после разговора с капитаном Брауном, в кабинете наступила тишина. Но она была штилем перед бурей.
   Бенжамин Фарицелли, не веря ни своим ушам, ни глазам, смотрел сверху вниз на начальника, подвинувшегося вместе с качающимся стулом на свое место и прячущего старую в кожаном переплете книжку в ящик стола. Когда он закричал, разъяренный до неузнаваемости, в шкафу у стены напротив задребезжали пустые чайные стаканы.
   -И это все, что вы смогли сделать? Вы хоть отдаете себе отчет в своих поступках?
   -При всем моем уважении к вашей персоне, - ответил тот с безразличным видом, принявшись бесцельно перекладывать бумаги на столе с одного места на другое, - я не могу задержать это судно.
   -Почему?
   -Потому что капитан Браун, к вашему сведению, был абсолютно прав, вспоминая "Дядюшку Сэма". "Крылья Фортуны" имеет особое разрешение, подписанное лично главами правительств обеих стран, которое ему позволяет заходить в любой наш порт, разгружаться и загружаться любым товаром, который запросит. И сейчас он занимается перевозкой грузов, необходимых для подготовки открытия второго фронта. Ближе к Великобритании его будет поджидать подводная лодка Военной Флотилии Ее Величества для сопровождения в порт Ливерпуля. Там, знаете ли, погуливают немецкие крейсера. И еще, как я слышал, хоть и не буду утверждать этого с уверенностью, оба наших "шефа" используют надежность капитана Брауна, чтобы обмениваться приватной корреспонденцией. Так вот, чтобы задержать этот корабль хоть на минуту, я должен просить разрешение на это лично у Президента.
   Фарицелли поднял кулаки и потряс ими в воздухе.
   -Ну, так делайте это! Сейчас же!
   Начальник взял трубку телефона и протянул ее Фарицелли.
   -Пожалуйста! Попробуйте, если хотите! Люди из Службы Безопасности, которые принимают ночные звонки в Белый Дом, нас просто отправят вежливо к нашей маме со всем имеющимся списком наших проблем. Мне кажется, что только опасность вторжения в страну со стороны марсиан была бы единственным мотивом, чтобы потревожить мирный сон Президента в четыре тридцать утра.
   Было очень тяжело смириться с этим, но последнее, что услышал Фарицелли заставило его опустить руки и сдаться, оставив в стороне идею продолжать преследование. Человек, по вине которого могущественный бизнесмен лишился всего своего многомиллионного состояния, ускользнул без отмщения.
   Бенжамин Фарицелли сдался, но в каком-то далеком уголке его сознания самопроизвольно записалась фраза: "Мир много меньше, чем кажется на самом деле. Когда-нибудь, в каком-нибудь его месте наши пути все равно пересекутся. Тогда вы позавидуете мертвым, мистер Кортес! Каждый должен платить сполна по своим счетам".
   -Идемте, лейтенант! Видимо, вам придется закрыть дело!
   Фарицелли направился к выходу, как вдруг ворвавшийся в кабинет полисмен едва не сбил его с ног. У взволнованного агента полетела с головы фуражка и, когда он поднял ее и принес тысячу извинений, обратился к лейтенанту Даксону. По его учащенному тяжелому дыханию было видно, что он только что преодолел длинную дистанцию.
   -Мы обнаружили машину, которая от нас удрала.... Мотор еще горячий.... И ключи валялись на переднем сидении... - он потряс, звеня, связкой.
   Ни Даксона, ни кого другого эта проблема уже не волновала. Лейтенант махнул рукой, покидая кабинет.
   -Можете оставить ее себе, сержант! Дело закрыто.
   -Серьезно?
   -Абсолютно, - сказал лейтенант и затрусил по коридору догонять Фарицелли.
   Полисмен, не веря своей удачи, расплылся в безмерной улыбке, но тут же схоронил ее обратно, услыхав обращающегося к нему начальника порта.
   -Где вы ее нашли?
   -Рядом с причалом 29, а что?
   -Ничего, ничего, - начальник сменил торопливо тему. - Вы же слышали: можете взять ее себе.
   Он посмотрел на часы, когда опять остался один в своем тихом кабинете, сидя на своем стареньком скрипящем стуле. Слава Богу, что эти уже ушли. Ему осталось три часа, чтобы закончить работу и отправиться домой. Больше его ничего не волновало. Ни Фарицелли со своими копами, похожими на обитателей птичьего двора, ни убийцы, спасающиеся бегством в Европу, ни капитан Браун со своими... хм... таинственными пассажирами.
   Начальник призадумался. Следующий раз, когда "Крылья Фортуны" объявится здесь, надо будет пригласить его на бутылочку рома и попросить рассказать обо всем этом. Капитан Браун, когда осушит полбутылки, умел сказывать невероятные морские истории, которые якобы происходили с ним во время всевозможных плаваний. Его истории завораживали публику, проглатывавшую все, до последнего произнесенного им слова.
   А правдивые они, эти истории, или сущий вымысел, - это уже не имело большого значения...
  

Глава 17

  

СКОРБНАЯ ДАТА

  
   -День сегодня выдался замечательный. Помнишь, когда мы приезжали сюда месяц назад, падал дождь. Ты не хотела от него укрываться, и мы промокли до нитки? Правда, он вскоре кончился, и на небе опять светило солнце. А сегодня с самого утра день такой замечательный, дорогая...
   Анна Грейс, одетая в легкое бирюзовое платье, полы которого развивались на ветру, стояла на краю утеса и всматривалась в морскую даль. Внизу волны бились о камни, создавая неповторимый шум морского прибоя, а далеко, где-то на горизонте, плыли голубые облака. В остальной же своей части небо было чистым, и теплые солнечные лучи согревали скалистый берег.
   Сзади, держа ее за плечи и уткнувшись губами в ее седые волосы, стоял Валентин, ее муж. Когда он заговорил, женщина оторвала взгляд от морского пейзажа и повернулась к нему.
   -Здесь всегда хорошо. Падает ли дождь, и кругом сверкают ослепительные молнии, кружат ли хороводом белые снежинки, подхваченные пронизывающем ветром, и море покрыто ледяным пластом, или же, как сегодня, радостно светит солнце. - Она усмехнулась и продолжила. - Прошлый раз мне так хотелось побегать под дождем и покружить, как юной девчонке, подставляя прохладным каплям свое лицо, руки, все тело. - Она протянула кверху руки и посмотрела на небо, воображая, что опять падает дождь.
   -Надо было побегать и покружить.
   -Валентин! Как бы я выглядела со стороны? Старая леди, у которой детство заиграло в голове.
   -Интересно, кто бы тебя здесь увидел, любовь моя.
   Валентин окинул взглядом окружающие их просторы. Они складывались из необъятного, чистейшей синевы, океана, заканчивающегося здесь скалистой бухтой. После нее вглубь материка на многие километры простиралась равнина. В этот период года она представляла собой нетронутые луга, на которых прорастала густая зеленая трава с фигурными слегка вьющимися стебельками и маленькими желтыми цветочками. Поэтому вся равнина до видимых пределов была похожа на зелено-желтый ковер, который колыхался и, словно море, покрывался зыбью при дуновении ветра.
   Очень далеко от них виднелся горный хребет, пики которого круглый год были покрыты белыми снежными шапками. И еще метров за триста от них по правую сторону начиналась зона с растущими здесь относительно короткими, метров пять-шесть по высоте, деревьями. Они имели широкие бутылеобразные серые стволы, сужающиеся вверху, и плотную крону. Валентин и Анна называли эту зону лесом. Возможно, что здесь леса и были такими, отличающимися от тех, что они привыкли видеть у себя дома. Они много раз приезжали сюда, но никогда не входили в этот лес. Это могло быть небезопасным. Изредка между деревьями мелькали коричневые спины огромных животных, обитающих в этих насаждениях. Внешне они были похожи на гиппопотамов только с малюсенькими гладкими головками непропорциональными по размерам к их телу. Сами же массивные тела были покрыты в верхней своей части длинными шипами, а обрамление сзади головы наминало гигантскую ракушку. Они питались зеленой листвой деревьев и никогда не покидали насаженную зону. Возможно, эти животные не представляли опасность для людей, и даже позволили бы погладить себя по гладким головкам, но Анна и Валентин предпочитали не рисковать. Не известно с кем можно было бы еще столкнуться там, ведь шипы на их телах представляли, скорее всего, одну из форм защиты.
   -Здесь, кроме нас, и этих животных больше никого нет. Мы с тобой здесь одни единственные разумные существа. И все это наше...
   Он посмотрел на небо, на котором кроме облаков, ничто больше не создавало никого движения. Здесь не было даже птиц.
   -Мы с тобой единственны хозяева этих девственных земель, чистейшей воды и свежего-свежего воздуха.
   -Который вдыхается с огромной легкостью.
   Анна глубоко вздохнула после того, как закончила фразу, сказанную мужем. Потом добавила:
   -И все это благодаря нашему Пайтту.
   Валентин вновь уткнулся ей губами в волосы и поцеловал.
   -Я прихватил термос с кофе, - сказал он. - Выпьем по чашечке, и будем собираться.
   Выпить чашечку кофе в безмятежной обстановке, на свежем воздухе и в компании с обдувающим тебя легким ветерком, было приятным до непередаваемости словами занятием. Анна и Валентин все время здесь это делали, когда приезжали сюда.
   -Уже собираться? Но ты же еще не набрал воду?
   -Воду? - переспросил Валентин, будто не расслышал вопроса, и покачал головой. - Сегодня не буду. Я даже не брал с собой емкости. У нас еще есть дома две полных бутыли. До следующего раза, когда вернемся сюда через месяц, нам хватит. К тому же, нам пора отправляться домой. Мы уже долго здесь находимся.
   Анна вдруг заметила тревогу на лице своего мужа. Хотя не могла понять причину, ее вызвавшую. Никогда он еще не торопился покидать эти места, сколько бы времени не длился их визит.
   -Но ведь нахождение здесь нам не вредит, любимый. А наоборот - идет в пользу. Что-то произошло?
   -Пайтт будет волноваться...
   Валентин оставил Анну одну и через минуту вернулся с небольшим термосом и двумя пустыми чашечками для кофе в руках. Под мышкой он нес шелковое покрывало. Он постелил покрывало на плоский и гладкий камень, находящийся возле них, и они присели. Анна разлила кофе по чашкам.
   -О чем ты задумался, дорогой? - спросила она, спустя минуту, смотря на мужа.
   Он сидел молча возле нее, держа наполненную чашку в руке, которую даже не пригубил. По его виду казалось, что он думает о теме ему неприятной. Валентин улыбнулся, стараясь принять более оживленный вид, но это ему не удалось.
   -Знаешь, когда я прошлый раз спустился вниз и, стоя на камнях, наполнял бутыли, мне привиделось, что что-то темное промелькнуло в воде.
   -Скорее всего, это была тень от облаков, промчавшаяся в этот момент мимо того места, где ты находился, - Анна положила свою свободную руку ему на колено. - Ты забыл, что тогда с утра шел дождь, и после него по небу еще долго плыли белые облака. Океан не заселен жизнью, и ты же это знаешь не хуже меня. Помнишь, Пайтт брал пробы воды и исследовал их в лаборатории. Сказал, что из-за огромной концентрации минералов, вода не пригодна для жизни в ней каких-либо существ. Он не обнаружил в ней даже одноклеточных животных. Эта вода чиста и поэтому обладает целебными свойствами, также как и местный воздух, насыщенный кислородом.
   -Но это было давно. За эти годы могли произойти изменения. Ведь океан огромен.
   -Не важно, что он огромен. Вода в нем везде одинаковая. А для таких глобальных изменений, которые приведут к тому, что в нем зародится жизнь, должны пройти миллионы лет. Нам не о чем беспокоиться, Валентин, и мы можем спокойно продолжать навещать эти места.
   Валентин указал рукой в сторону леса.
   -Пайтт тогда еще сказал, что планета абсолютна необитаемая. И что же? Откуда в этом случае появились здесь эти животные. Их же здесь тоже раньше не было. Так же, как и этого леса.
   -Ты не можешь быть так уверенным, что их не было. Ведь это же совсем другое место, куда мы летали сначала. Разве ты с этим не согласен? Здесь же все другое. Хоть там и был тоже океан, зато гор не было видно даже на горизонте. Как по мне, то это место даже прекрасней, чем предыдущее, так как здесь мы имеем теперь соседей, мирно прохаживающихся среди деревьев и питающихся зелеными листочками.
   -А как тогда объяснишь координаты в навигационной системе капсулы. Ведь они же остались теми самыми. Я работал с пространством H-Renn много лет и объяснения Пайтта о том, что система могла дать сбой, меня не удовлетворила. Согласно Теории взаимосвязанности величин в пространстве H-Renn любой объект, находящийся в этом пространстве, имеет неизменные координаты.... И по одним и тем же координатам капсула не может сначала прилетать в одно место, а спустя год - в другое.
   -Любимый мой! Не забивай мне голову этими теориями и величинами. Я в отличие от тебя была философом. А философия утверждает, что ничего нет постоянного. Потому что, все, что существует во Вселенной, находится в движение. И я отстаиваю точку зрения Пайтта, что это другое место, и эти животные все время здесь обитали. И, скорее всего, "чистка", проведенная здесь сотни лет назад, не дала стопроцентный результат и некоторые виды диких животных, вроде этих, выжили. Для нас же это ничего не меняет, дорогой.
   -Все равно, не нравится мне это, с тех пор, как увидел ту тень в воде. Надо бы обследовать воду в лаборатории.
   -Интересно, что ты им скажешь? Пайтт тогда сам проводил исследование. Если ты дашь ее сейчас какому-нибудь специалисту, то, увидев структуру воды и обнаружив минералы, у нас несуществующие, он сразу же заинтересуется, где ты ее достал. Ты представляешь, что тогда произойдет!
   Валентин выпил одним залпом остывшее уже кофе и поднялся, приглашая Анну последовать его примеру. Он не хотел продолжать обсуждение этой темы, так как знал, что его опасения были более чем обоснованными. В тот день, после дождя небо стало быстро проясняться. И когда перед возвращением домой он набирал внизу воду и увидел промелькнувшую темную тень, на небе уже не было не единого облачка.
  
   В небольшом затемненном помещении с кирпичными стенами и без единого окна, в самом его центре находилось металлическое прямоугольное сооружение, по форме напоминающее небольшой железнодорожный грузовой контейнер размерами 5х3 метра и высотой также около 3-х метров. В его гладких зеркально-отполированных стенах отображались небольшие прожектора, вмонтированные под потолком по всему периметру стен и наполняющие помещение тусклым желтоватым светом.
   Посреди одной из торцевых сторон контейнера выделялись контуры дверей входного люка, напоминающие закрытые двери в салон пассажирского самолета. Они были на полметра выше от пола, и под ними были две металлические ступеньки. Сверху от контура дверей горела красная лампочка, а справа светилось табло с синими цифрами, отсчитывающими время и показывающими сейчас 6ч-23мин-42 сек.
   Спустя некоторое время помещение наполнило тихое гудение, напоминающее шум мотора, лампочка внезапно поменяла цвет с красного на зеленый, на табло время замерло, прекратив отсчет, а прожектора засветились ярким светом. Вскоре гудение прекратилось, двери контейнера зашипели, подались вперед и отъехали в сторону. Внутри контейнера горел свет, на фоне которого в дверном проеме появилась человеческая фигура.
   Валентин Грейс вышел из капсулоприемника первым. Он бодро соскочил на пол и, повернувшись, галантным жестом подал руку показавшейся вслед за ним Анне. Несмотря на серьезность последней обсуждаемой темы, оба выглядели свежими и счастливыми. Казалось, что только что совершили длительную оздоровительную прогулку на природе, вдыхая чистый воздух и наслаждаясь ее неописуемыми пейзажами.
   Опершись на протянутую руку, Анна спустилась по ступенькам и оказалась возле своего мужа, который не замедлил склонить голову и поцеловать ее руку.
   -Спасибо! Ты как всегда любезен, Валентин. Рядом с тобой я всегда помню, что я женщина, и зачастую забываю о своем преклонном возрасте.
   Мужчина отпустил ее руку, подошел к капсулоприемнику и нажал кнопку, имеющуюся в двери. Дверь вновь пришла в движение и закрыла вход в капсулу. Он повернулся и, улыбаясь, сказал, обращаясь к женщине:
   -У тебя нет повода, чтобы вспоминать о своем возрасте, дорогая. И, надеюсь, еще долго не будет.
   Анна взяла его мило под ручку, и оба направились к стене помещения, той, что была напротив входа в капсулоприемник. Все четыре кирпичные стены помещения были пустыми, без окон и без дверей. Люди, казалось, были здесь замурованы среди четырех стен. Однако имели явное намерение покинуть помещение. Подойдя ближе к стене и остановившись в метре от нее, Валентин произнес:
   -Выпусти нас, Пайтт!
   -С возвращением, отец! Как прошел полет, мама? Надеюсь, тебя не сильно укачало, - ответил глухой голос, доносившийся, казалось, из камня.
   -Спасибо, мой мальчик! Я очень довольна прогулкой, - ответила Анна и, сделав глубокий вздох, взглянула на мужа.
   Стена разъехалась, оставив посередине небольшой проем, достаточный, чтобы люди могли пройти через него. Слегка нагнувшись, Анна и Валентин минули его, и оказались в винном погребе, где были наставлены множество стеллажей с покрытыми толстым слоем пыли закупоренными бутылками на них. Стена за их спинами вновь съехалась. Проем в ней исчез, будто его и не бывало.
   -Я захвачу бутылочку, - произнес Валентин.
   -Захвати, дорогой. То, что мы всегда пьем в этот день.
   Услыхав это, он направил грустный взгляд на жену. Выбрав одну из бутылок самого лучшего на его взгляд вина, он пошел к лифту, где Анна стояла, ожидая его. Поднявшись наверх, они оказались в кухне их дома.
   -Сервируйте стол, а я разогрею обед. Вы сегодня побили рекорд пребывания там. Наверное, очень проголодались, - вновь прозвучал тот самый голос, правда, теперь он был слышен более отчетливо, хотя говорившего по прежнему не было видно.
   После этого загудела включившаяся высокочастотная печь, в которой находились блюда, приготовленные Анной еще утром перед поездкой. Она знала, что сегодня задержатся с возвращением и прилетят голодные.
   -Спасибо, Пайтт! - ответила Анна, и вместе с мужем они прошли в большой зал, обставленный со вкусом старинной мебелью. Возле одной из стен плотно приставленный к ней одним краем стоял прямоугольный стол. Напротив, у другого его края, стояли два деревянных лакированных стула с высокими спинками. Мужчина поставил бутылку в центр стола, а женщина принесла из серванта две фарфоровые тарелки, два ножа, две вилки и два хрустальных фужера для вина. Все это тоже расставила по своим местам на столе, возле обоих стульев. Предусмотрительно положила и две снежной белизны салфетки.
   Пока Валентин откупоривал бутылку, Анна принесла из кухни и поставила на стол разогретый обед. Все было готово. Но, прежде чем сесть, Валентин подошел к узкому шкафу, находящемуся в углу зала.
   -Не забудь одеть его в мою любимую сорочку! Ну, ты знаешь, серую в цветочек, - попросила Анна мужа, усаживаясь за стол. Он в ответ кивнул молча головой. Вытянув нижний ящик шкафа, несколько секунд осматривал сложенные в ряд дискеты. Затем взял одну и вставил в компьютерное устройство, занимающее все внутренне пространство шкафа.
   Тот участок стены, где стоял стол, засветился, и на нем появилось изображение улыбающегося молодого человека. Находясь за столом, создавалось впечатление, что стены не было, сам стол имел еще продолжение на полметра, а молодой человек сидел напротив вас на таком же самом деревянном стуле с высокой спинкой. Хотя изображение иногда подергивалось, он выглядел словно живой.
   Возле него также находилась тарелка, нож с вилкой и фужер для вина. Когда отец сел за стол, молодой человек заговорил, не переставая улыбаться.
   -Вы сегодня задержались. Я уже начал волноваться. Думал, что-нибудь случилось с навигационной системой.
   -Не переживай, сынок. Система функционировала без отклонений. Просто маме захотелось сегодня побольше побыть там. Побыть в этом раю, подаренном нам тобой, - ответил мужчина, разливая вино в два фужера. Анна в это время раскладывала на обе тарелки обед. После небольшой паузы Валентин продолжил. - Сегодня день, когда маме особенно этого хочется, Пайтт. Находясь там, мы все время вспоминали тебя.
   -А я то думаю, что у меня так уши-то горели...
   Молодой человек беззаботно рассмеялся. Потом взял вилку правой рукой и протянул ее вперед. Придерживая другой рукой, в которой был ножик, положил себе в тарелку большой кусок жареной рыбы, а рядом - салат из нарезанных овощей. Он, как и все его действия, выглядели очень реальными, хотя и были результатом компьютерной мультипликации, проектирующейся на вмонтированный в стену экран. Ведь на самом деле никакой рыбы, ни салата на столе не было.
   Положив себе обед, он вновь протянул руку, и в ней оказалась бутылка вина. Точно такая же, что стояла на столе. Он прочитал название на этикетке.
   -"Золотая осень. Анталлия. Год F-1555". - Пайтт слегка присвистнул. - Какое старинное вино! Ты очень редко ставишь его на стол, отец. Я даже не помню его вкус. - Сказав это, он налил себе и "вернул" бутылку на "свое место". Потом взболтнул фужер, наполненный наполовину вином, понюхал его запах и призадумался. - Хотя уверен, что уже его пробовал, и не раз. Оно должно быть очень вкусным. И знаете что? У меня складывается впечатление, что вы собираетесь отмечать что-то. На мне даже мамина любимая сорочка, - он оглядел себя и продолжил. - Но на сегодняшний день, как я знаю, не припадает никакое знаменательное событие из нашей семейной жизни.
   Он посмотрел на своих старых родителей. На их покрытых десятками морщин лицах он вдруг прочитал грусть. У Анны глаза стали наполняться слезами. Она не в состоянии была вымолвить и слова, поэтому заговорил отец:
   -Какой сегодня день, сын?
   Пайтт нахмурил лоб, повернулся, посмотрел куда-то сзади себя, будто сверяясь с календарем, и ответил:
   -Сегодня воскресенье. 28-й день месяца Ассет. Он чем-то особенный для нас? Да?.. Видно, я что-то упустил, и сегодня и впрямь какой-то знаменательный день. Со мной это редко бывает. - Он почесал в задумчивости мочку своего правого уха и пошутил. - Наверное, это старость.
   Он вновь улыбался. Жизнерадостная улыбка всегда была яркой особенностью его внешности.
   Валентин вздохнул, прежде чем ответить.
   -Ты ничего не упустил, дорогой. И сегодня обыкновенный день. 28-й день месяца Ассет. Хотя, сегодня мы действительно собираемся отмечать годовщину события, которое припадает на завтрашний день. Мы каждый год его отмечаем.
   -Как каждый год? Не-е-е, пап, или ты не прав, или же я что-то упускаю непростительным образом...
   Пайтт вновь повернулся и посмотрел на календарь. Хотел уже возразить отцу, но тот поднял ладонь.
   -Сейчас я тебе все объясню, сынок. Объясню, как делаю это каждый год в этот день, - он перевел дыхание, прежде чем продолжить. - Завтра 1 день месяца Буронн. В этот день, много-много лет назад, ты нас оставил. Оставил навсегда одних. Оставил навсегда жить в вечной печали.
   Молодой человек, казалось, был крайне удивлен услышанной новостью. Улыбка медленно сошла с его губ. Он в очередной раз обернулся и, немного помолчав, спросил.
   -Почему я это сделал, ведь я вас очень, очень люблю. Я это знаю, и это чувствую. Сажи, отец, со мной что-то произошло? Я честно не помню...
   -Ты умер. Тебе было тогда всего двадцать шесть лет.
   В зале настала тишина, которую спустя минуту нарушил Пайтт.
   -Так значит, я когда-то был настоящим. Таким, как вы. Почему я об этом не знаю?
   Его глаза тоже стали наполняться слезами, и они были такими реальными. Он шмыгнул носом и вытер глаза рукой.
   -Папа не внес эту информацию в компьютерную виртуальную программу, благодаря которой ты продолжаешь жить в этом доме для нас двоих, - ответила Анна. - Согласно этой же программе, завтра ты опять забудешь об этом разговоре, забудешь и о том, что умер. Будешь опять жить, радоваться, и радовать нас своим присутствием. Поэтому папа всего один раз в год открывает бутылку именно этого вина: "Золотая осень" из Анталлии. Урожая года F-1555. Мы пили точно такое на твое день рождение за месяц до несчастного случая...
   -Значит, я погиб при несчастном случае...
   Мать кивнула, достала из кармана платочек и вытерла стекающие по щекам слезы. Хоть это и произошло много лет назад, воспоминания об этом дне всегда разрывали ее сердце, переполненное некогда через край материнской любовью к своему единственному сыну. Чтобы как-то разрядить обстановку, Валентин взял фужер и пригласил их всех выпить.
   -Выпьем за тебя, сынок! За любовь, которую ты проявлял к нам, своим родителям. И твою заботу. Благодаря тебе мы все еще ходим по земле, дышим воздухом и вспоминаем те дни, когда ты еще был рядом с нами. Это было очень давно, но для нас было как вчера, потому что живешь в нашей памяти. И будешь жить вечно, - он приподнял руку, и добавил. - И мы с мамой продолжаем любить тебя, как и раньше. Как живого. Знай это...
   После произнесенного тоста они все трое осушили свои фужеры и принялись молча за обед. Пайтт ел и бросал редкие взгляды на родителей. Они были очень опечалены - Валентин и Анна думали о своем погибшем сыне.
   Когда Пайтту было двадцать шесть лет, он работал испытателем на полигоне, реализовывающим пробные полеты новых сконструированных капсул. Во время одного из таких испытаний 1 дня месяца Буронн, года F-1558 все и произошло.
   Капсула, управляемая Пайттом, как обычно, вошла в пространство H-Renn и вдруг исчезла. Датчики на контрольных приборах полигона не показывали ее присутствие ни в пространстве H-Renn, ни в воздушном пространстве Артаусса. Операторы, следящие за полетом, пытались вызвать на связь пилота, находящегося в середине. Но все было тщетно. Ни видео, ни звуковая связь не налаживалась. На полигоне поднялся настоящий переполох. Никто не знал, где искать капсулу. Она как в воду канула.
   Появилась капсула только через месяц, тридцать долгих дней, показавшихся Анне и Валентину тремя годами. Пока останавливались ее моторы, операторы вновь попытались выйти на связь. Но это опять не дало никаких результатов. Пилот молчал. Наконец, когда моторы полностью остановились, капсулу вскрыли. Валентин, являвшийся тогда начальником этого самого испытательного полигона, первый влетел в нее и обнаружил там высохший уже человеческий скелет. В последствии, пробы ДНК показали, что это был их Пайтт. Было проведено следствие по несчастному случаю, которое установило, что пилот набрал ошибочные, несуществующие координаты пространства H-Renn в навигационной системе капсулы. Они не были заложены в программную память компьютера, отвечающего за составление траектории полета, поэтому не смог их правильно оценить. Поэтому капсула и исчезла. Благодаря автокорректировке, компьютеру удалось, все же, возвратить капсулу на полигон. Но во время полета она, по-видимому, провалилась в "пустоту", где произошел временной сдвиг. Только этим могли объяснить состояние обнаруженного в ней трупа, походившего больше на тысячелетнюю мумию.
   Никто не мог объяснить, почему инженер-испытатель Пайтт Грейс, отличный штурман, имеющий огромные знания по пространству H-Renn и многолетний опыт по полетам, установил ошибочные координаты. Этого никто не знал. Кроме его отца. Бросив тогда взгляд на табло с координатами, он все понял. Отец часто вел с ним переговоры во время запуска двигателей капсулы. Валентин вспомнил, как в тот, последний раз, сыном невзначай была брошена ни для кого другого, кроме их двоих, ничего не значащая фраза. Пайтт сказал: "Мне всегда кажется, что я отправляюсь совсем в другие места". В это время он устанавливал координаты и, скорее всего, задумался и автоматически набрал ошибочную комбинацию цифр и букв. Это была комбинация, которую он часто устанавливал в навигационной системе другой капсулы, той самой, что находилась за секретной стеной в винном погребе их дома. Именно эти координаты Валентин и увидел, когда обнаружил мертвого сына. Поэтому сразу обо всем догадался. Понял, что эти координаты были запрещенными для пользования в навигационных системах. Он, пока присутствующие тогда в капсуле люди, были заняты трупом, стер эти координаты и ввел первые пришедшие ему на ум. Никому, даже Анне, об этом не рассказал.
   На Артауссе и Доорте, согласно Закону Дружественных Миров, было запрещено иметь частные капсулы для полетов через пространство H-Renn, и все имеющиеся полигоны, с которых ежедневно стартовали тысячи капсул для реализации пассажирских и грузовых рейсов между этими двумя мирами, строго контролировались государством. А причина была единственной - Правительства на протяжении уже пяти веков сохраняли в тайне существование в пространстве H-Renn третьей планеты.
   Пайтт Грейс нарушил Закон. Он, являясь отличным инженером-конструктором и навигатором, сконструировал в доме нелегальную капсулу. А сделал он это, несмотря на отговоры отца, потому что поставил перед собой цель найти мир, о котором рассказывала ему его мать, Анна Грейс. Потому что, согласно ее рассказам, их давние предки были выходцами из этого покинутого мира. И он после многочисленных попыток, наконец, отыскал его в пространстве H-Renn. Сумел даже преодолеть блокировочную зону и побывать на нем. В течение трех лет он летал туда со своими родителями. Через некоторое время они обнаружили, что этот мир имел удивительные свойства, благоприятно действующие на живой организм. Он бы мог принести много полезного населению страны, но семья Грейсов твердо решила не признаваться в своем открытии. Потому что тогда бы выявилось существование незаконной капсулы, власти узнали бы о нелегальных полетах, и они все трое могли бы закончить свою жизнь в каменных казематах Блорринхолда. А им этого меньше всего хотелось. Особенно сейчас, когда открытый мир, благодаря качествам своей неорганической природы, подарил им способность, о которой мечтает каждый живущий человек. Способность противостоять времени.
   Они жили счастливо. Смело смотрели в будущее. Родители мечтали, что Пайтт вскоре подарит им внуков. У него была девушка. Но невнимательность, которую он допустил при испытательном полете, разрушило все планы. Перечеркнула все их голубые мечты. Анна и Валентин лишились своего взрослого сына, которого безгранично любили. В первый момент отец решил демонтировать капсулу, спрятанную в доме. Но мать его упросила не делать этого. Она была сделана Пайттом, и мать хотела сохранить ее в память о нем. Сама же она, уйдя в себя от сильных переживаний, перестала интересоваться всем, впав в глубокую депрессию. Без сына она утратила интерес к жизни. Валентин боялся, что потеряет и второго дорогого и любимого ним человека.
   Поэтому он поставил в доме компьютерную установку, в которую ввел виртуальную программу, создающую Пайтта, почти живого. Тот, появляясь на экранах, установленных в каждой комнате, мыслил, разговаривал. Смотрел телевизор, слушал новости. Даже рассказывал анекдоты и смеялся. Анна, слыша голос сына и видя его всегда жизнерадостного, хоть и нереального, понемногу стала приходить в себя. Она даже вернулась к своей работе - профессора психологии в Высшей Школе Науки. Потом именно он, "компьютерный" Пайтт, посоветовал родителям продолжать полеты и жить долго, составляя ему компанию. Они последовали его совету. И, спустя два года после постигшей их трагедии, отправились впервые туда одни, уже без Пайтта.
   С тех пор утекло много воды. Каждый полет восстанавливал их жизненные силы. Старость постепенно подкрадывалась к ним, но их организм проявлял невероятную ей сопротивляемость. Их ровесники уже давно умерли, и их дети - тоже. А Анна с Валентином продолжали жить. Благодаря ему, своему сыну, отыскавшему дорогу к потерянному миру, носившему когда-то имя Галас.
   Анна Грейс знала по рассказам своих родителей почти всю историю этого странного мира, которую те узнали от своих родителей. Знала по этим же рассказам о событиях, которые там когда-то произошли, и почему он был "очищен" и предан забвению. Это была история ее мира, поэтому она знала много. Но не все. Они с Валентином даже не догадывались, что, начиная с первого же посещения, еще при жизни сына, они вновь нарушили "очищенную" биоструктуру Галаса. И неожиданное и необъяснимое для них появление там животных и растительности было не случайным. Они не знали также, что уже подходил срок, когда Галас должен будет войти в свой очередной "режим зависания". И что их будет ожидать в продолжение этого факта - только Богу было известно.
   То, что происходит во время этого режима, ни о самом этом странном свойстве Галаса, никто из живущих сейчас не знал, включая членов Правительств обоих Миров. Сведения об этом отсутствовали и в сохранившихся в Государственном Архиве документах по Галасу. Хотя были подробно описаны в одной из глав вышедшей вскоре после "очистки" Галаса книги, имевшей название "Формула вечности". Той самой, которая была вслед за тем запрещена и изъята до последнего своего напечатанного экземпляра.
   И никто из живущих сейчас не знал, что "монстр", который уже однажды чуть не привел все три существующих мира к уничтожению и против которого пять веков назад боролись люди из ГАЛАСПРОЕКТЕН, опять был на грани "пробуждения"...
  
   Анна и Валентин продолжали молчать. Пайтт в очередной раз взглянул на них и решил нарушить уже тишину, которая, по его мнению, слишком затянулась. Хоть обед и был больше похож на поминки, его собственные, он не хотел видеть своих родителей такими грустными.
   -Завтра понедельник, мама, - напомнил Пайтт, после того, как закончил "есть" жареную рыбу. - Тебя навестит этот юноша. Фарр-Тойл, кажется, ты говорила, его фамилия...
   -Почему ты заговорил об этом, сын?
   -Во-первых, чтобы отвлечь тебя и папу от событий печальных и давно уже ушедших и напомнить, что я по-прежнему продолжаю быть возле вас. Хоть, немного и ненастоящий, зато продолжающий любить вас обоих. - Пайтт опять улыбнулся. - А во-вторых, с того дня, как ты рассказала мне о его первом посещении, я не нахожу себе места.
   -Почему, дорогой? Что тебя волнует?
   Вместо ответа Пайтт спросил:
   -Ты разрешишь ему пользоваться остальными документами, относящимися к Галасу?
   -Конечно. Этого его право. Законом это не запрещено, поэтому не могу ему отказать в его желаниях войти в Шестой блок Восьмого уровня.
   -Я бы не хотел, чтобы он это делал, мама. Если он начнет копаться глубоко, может узнать о влиянии Галаса на человеческий организм. Сразу же догадается, что вы посещаете его. Это может привести к неприятностям, первой из которых является Блорринхолд. Я не хочу, чтобы вы были обречены на такие страдания. Отец, ты должен уговорить маму, чтобы придумала возможность, как отбить у него интерес к Галасу. Если бы я имел возможность, то сам бы этим занялся, но у меня руки коротки.
   -Не думаю, что это может нам помешать. Вспомни, что мама сказала прошлый раз. Документы эти относятся к периоду, когда Галас еще населяли люди. Тогда он не обладал этими чудесными качествами. Он стал таким после "чистки". Поэтому этот юноша вряд ли узнает о его свойствах. И к тому же, ты контролируешь капсулу и доступ к ней. Можешь в случае необходимости дать команду самоуничтожения. От капсулы не останется и следа, и о ней никто не узнает. Поэтому Блорринхолд нам не грозит. Будь уверен!
   Пайтта такой ответ в какой-то мере успокоил.
  

Глава 18

  

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ

  
   Десси проснулась оттого, что до ее слуха донеслись произнесенные кем-то слова. Они были сказаны так громко, что казалось, говоривший находился где-то рядом. В этой комнате. Она испугалась, но не спешила открыть глаза. Просто лежала, затаив на мгновение дыхание, и прислушивалась. Но все было тихо. Никто больше не говорил и вообще не производил больше никакого звука. Значит, ей показалось, или приснилось. Она открыла глаза. За окном по-прежнему было темно. Через задвинутые шторы пробивался слабый лунный свет. Она вновь прислушалась. Через открытую форточку доносился только едва слышимый шум листвы куста лооди, да редкое жужжание пролетающего мимо окна какого-нибудь ночного насекомого.
   Значит ей все послышалось, подумала Десси и протянула руку, которая легла на широкую грудь Райна, спящего рядом с ней. Он лежал на спине, и его грудь поднималась и опускалась в такт равномерного дыхания. Она нежно провела ладонью по его упругому обнаженному телу. Вспомнила прошедшие выходные. Райн устроил ей настоящий праздник. В пятницу, как он и обещал, они посетили почти трехчасовой концерт ее любимой группы "Бимми Тролля". Потом ужинали в ресторане, где он ее приятно удивил. Перед тем, как начать трапезу, когда на их столике стояла уже бутылка вина и холодные закуски, и не хватало только горячих блюд, официант принес огромный букет алых роз. После того, как водрузил его в центре столика, галантно преклонил голову перед дамой и торжественно произнес, приложив руку к сердцу:
   -Это приношение от человека, превратившего свое пылающее от любви сердце в несметное количество живых цветов, чтобы выразить этим безграничное к вам чувство.
   Потом щелкнул пальцами и удалился, а в зале зазвучали в живом исполнении первые аккорды песни "Моя жизнь для тебя...", являющейся неофициальным гимном всех влюбленных. Райн знал все пути к ее сердцу. Десси всегда это знала, и в этот момент была так растрогана, что слезы счастья готовы были выступить на ее глазах. Однако Райн не дал им возможности испортить подкрашенные ресницы. Он встал и пригласил девушку последовать за ним. Они оба направились к небольшой площадке, где инструментальное трио душевно исполняло чарующую песню, и закружили в медленном танце.
   Этот неожиданный и приятный праздник продолжился у Райна дома. Родители его уехали на побережье Оул-Тайна. Такое выдавалось нечасто, поэтому этот вечер, как и два оставшихся выходных дня молодые люди посветили самим себе.
   -Любимый мой... - нежно прошептала Десси, вспоминая эти дни, и прижалась к Райну всем телом, продолжая гладить его грудь.
   -Не двигайся! - вдруг резко проговорил Райн.
   Десси вздрогнула от неожиданности, и одернула руку. До этого момента ей казалось, что Райн крепко спал. Она всмотрелась в его лицо, но оно продолжало быть неподвижным.
   -Райн, - тихо позвала она.
   Ответа не последовало. Он в самом деле спал, тихо сопя. Может, это его она услышала сквозь сон и от того проснулась. Впервые она видела Райна, говорящего во сне. Такое с ним никогда раньше не происходило. Может, он заболел? Десси приложила ладонь к его лбу. Он был холодным и влажным. Капельки пота, которых она не увидела в темноте, полностью покрывали лоб. Райн действительно был не здоров. Она хотела встать и включить свет.
   -Не двигайся! - почти крикнул Райн и часто задышал. Десси вновь замерла и затаила дыхание. - Будь осторожен, Фран, у него пистолет!
   Райн резко сел на кровати и взмахнул несколько раз руками, будто защищался от наносимых ударов. Сейчас Десси по-настоящему испугалась.
   -Райн! Что с тобой, любимый? - спросила она, не понимая происходящего и беспокоясь за него, а, когда Райн затих, взяла его руку в свою. - Что с тобой происходит? У тебя что-то болит?
   Он открыл глаза, осмотрелся по сторонам, и начал быстро говорить.
   -Он его убил. Я не успел спасти его, Десси. Когда мы вошли, он лежал на полу. Уже мертвый. Я так спешил, но не успел.... Не успел.
   Райн высвободил свою руку, закрыл лицо ладонями и начал всхлипывать. Десси поднялась с постели и включила свет. Райн дрожал всем телом и походил на ребенка, которому приснился ночной кошмар. Она подошла к нему и, одной рукой прижав его к себе, другой принялась гладить по голове, стараясь успокоить.
   -Кого убили, Райн? О чем ты говоришь?
   Райн перестал всхлипывать, хотя и продолжал тяжело дышать.
   -Лукаса. Друга Франа, - ответил он. - Это было ужасно, Десси. Я спас Франа, но его друга я не успел спасти. Он его убил. Безжалостно убил. Он стрелял ему в спину из оружия.
   -Тебе все это приснилось, любовь моя. Это был ночной кошмар. Успокойся. Никто никогда не убьет человека. Это невозможно...
   Райн оторвался от нее и взглянул в глаза.
   -Здесь, у нас, нельзя. Но на Галасе это возможно. Там люди постоянно убивают друг друга. По поводу и без него, - ответил Райн, не переставая дрожать. - Я там был. Меня отправили туда, чтобы я выполнил поручение. Я нашел двоих человек с уровнем агрессивности меньше двух ренхов, необходимых для того, чтобы начать эксперимент по спасению Галаса и всех нас. Но при этом погибли люди. Их безжалостно убивали.... Но я все равно отыскал этих двух людей. Мужчину и женщину. Моя миссия закончилась, Десси. Я больше не поеду туда. Ни за что! Ты должна им сказать, что я больше туда НЕ ПОЕДУ....
   -На Галасе?.. - прошептала Десси и взглянула на стол, на котором лежали аккуратно сложенные архивные документы, потом - на часы, стоящие там же на столе и показывающие 5:47 утра. Потом вновь посмотрела на Райна и строго спросила. - До которого часу ты читал эти документы?
   Райн задумался на некоторое время. Он, наконец, перестал дрожать и тоже бросил взгляд на стол.
   -До четырех, - ответил он, глубоко вздохнув. Заметно было, что он уже пришел в себя. - Мне надо было дочитать до конца. Сегодня я должен вернуть папку в Архив.... О Боже! Я не был на Галасе, правда? Мне действительно все это приснилось. Слава Богу, что это не происходило со мной в реальности. И это не я спасал Франа, а Ариен... Линтецки. Но он так похож на меня.
   Он упал головой на подушку и молча лежал с закрытыми глазами. Десси не отходила от него. Только выключила кондиционер и накинула халат, так как в комнате было прохладно. Наконец Райн открыл глаза и, глядя на девушку, проговорил:
   -Эти документы нельзя читать. Два человека мне советовали не делать этого. Один из них был собственно автор этих записей, мой давний родственник. Я ослушался. Не поверил, что обыкновенная книга может так влиять на человека. Десси, дорогая моя, приготовь, будь так любезна, кофе. А я соберу пока все это. Спать я уже не смогу. Через два часа и так надо уже будет собираться на работу, - он встал и принялся одеваться. - Выходные закончились. Поиски Галаса, по-видимому, - тоже.
   Во второй половине дня, убедив Министра в необходимости посетить еще раз Государственный Архив, Райн отправился туда. Хоть утром он еще и сомневался, но сейчас твердо уже решил не продолжать знакомство с Галасом и не искать остальные части книги, написанной Оллейсом Фарр-Тойлом. Лучше наслаждаться жизнью, такой, какая она есть и не вникать в проблемы, существовавшие много лет назад и от которых людям того времени удалось избавиться. Зачем к ним возвращаться вновь? На следующие выходные он договорился с отцом, что поедут все вместе в усадьбу Долл-Эна. Там прекрасно проведут время он, родители и Десси. О чем лучшем еще можно было бы мечтать.
   Ариен припарковал "Патрэ" на стоянке Архива и, оставив его, поспешил подняться по бетонным ступенькам, ведущим к входным дверям. В руках он нёс папку, ту самую, взятую здесь четыре дня назад. В вестибюле всё было, как и в прошлый раз - ничем не нарушаемая тишина, лёгкий запах старины и древняя госпожа Грейс, читающая книгу. Как было обычным, она оторвала от неё взгляд и посмотрела на прибывшего посетителя.
   -Господин Фарр-Тойл! Как прошли ваши выходные? - полюбопытствовала она, переведя взгляд с его натянуто улыбающегося лица на папку. - Успели все прочитать?
   -Всё не успел. Но мне всё же удалось узнать то, что я хотел.
   -И что же вы узнали? - встревожено спросила она.
   -То, что Правительства наших Миров правильно поступили, "очистив" его. Иначе Галас представлял бы собой постоянную угрозу всему человечеству.
   Анна Грейс принялась выстукивать по клавишам, подготавливая Райну пропуск в Шестой блок. В то время как это делала, спросила, как бы невзначай:
   -Так вы не будете брать ещё какие-либо документы домой?
   -Нет. На этом я закончил. Галас это не подходящая историческая тема для изучения.
   Анна осталась очень довольна таким решительным ответом. Сегодня она сообщит Валентину и Пайтту, что в их тайне никто больше не будет рыться. Галас по-прежнему будет принадлежать только им одним ещё многие годы, пока их организмы будут продолжать сопротивляться старости. Она проследила, как светловолосая голова молодого человека, спускавшегося вниз по ступенькам, исчезла, и вновь взялась за свою книгу.
   Войдя в Шестой блок Восьмого уровня, Райн незамедлительно направился к восемнадцатому, последнему, стеллажу. Открыл знакомую уже ему чёрную пластмассовую коробку. Листки с написанным от руки текстом лежали на своём месте. Он положил сверху папку и закрыл коробку, которая после нажатия кнопки закрывания, зашипела, выпуская из своей середины воздух и создавая там пустоту.
   Райн не задержался больше ни на секунду. Повернулся и направился к выходу, даже не взглянув на стеллаж, где на нижнем его отсеке находились, выстроенные в ряд тридцать шесть коробок, покрытые толстым слоем пыли.
   -Райн...
   Он остановился на полпути от дверей и медленно обернулся. Ему показалось, что кто-то прошептал его имя. Он стоял ещё минуту, прислушиваясь. Но кроме тихого гудения, доносившегося из вентиляционных решёток, больше не было никаких звуков. Это уже явное нарушение психики, подумал Райн. Здесь кроме него и коробок никого и ничего больше не находилось. Никто не мог позвать его, поэтому он продолжил путь и вышел из блока.
   -Будьте любезны, проведите свой пропуск через считывающее устройство! - произнёс механический голос.
   Райн отыскал в кармане пластиковый пропуск с магнитной лентой. Поднёс его к щели считывающего устройства, но вдруг замер. Его взгляд остановился на восемнадцатом стеллаже, и он почувствовал, как волосы зашевелились на его голове. Там стоял человек и смотрел на него.
   -Артаусс и Доорт опять в опасности, - отчётливо произнёс он. - Ты должен прочитать мою книгу, Райн! Только из неё ты узнаешь о формуле. Она тебе понадобится. Потому что является единственным средством для спасения. И не думай, что ты случайно оказался здесь, - человек помахал головой. - Судьба направила тебя сюда, и хочет возложить на тебя ответственность - стать частью Формулы Вечности. Как когда-то ею были мы. Теперь настала твоя очередь спасти наши миры... - он мгновение помолчал и промолвил. - Потому что ты - Фарр-Тойл.
   Человек замолчал. Райн с силой зажмурил глаза и сразу же открыл их. Возле стеллажа, конечно же, никого не было. Райн с досадой почесал мочку своего правого уха. Сумасшествия являлись редчайшими случаями на Артауссе. Последний был зарегистрирован четыре года назад. О случившемся потом целых полгода рассказывали все газеты.
   -А следующий случай зарегистрируют, наверно, сегодня, - произнёс Райн, вспоминая симптомы болезни, о которых сообщалось, и провёл свой пропуск через щель.
   -Пропуск N6467-С. Благодарим за визит, господин Фарр-Тойл! Надеемся, что мы были вам полезны.
   -Даже слишком, - сказал он, не двигаясь с места и не отрывая взгляда от стеллажа.
   -Будьте осторожны! Дверь в блок закрывается, - договорил до конца положенную в этом случае фразу механический женский голос.
   Дверь медленно закрылась. Возле стеллажа так никто больше и не объявился. Райн пошёл к лифту и поднялся в вестибюль. Анны Грейс не оказалось за столом, читающей книжку. Она, когда монитор на её столе сообщил, что посетитель с пропуском N6467-С покинул, практически без задержки, Шестой блок, с огромной радостью взялась за приготовление кофе. Решила угостить им Райна прежде, чем он уедет.
   Райн не отказался от ее предложения. После миража, увиденного в блоке, чашка крепкого черного кофе ему не помешает. Анна Грейс хотела так же поговорить с ним на бытовые темы. Спросить о семье, о личной жизни. Молодой человек, откровенно говоря, ей понравился, и мог быть неплохим собеседником. Он сейчас был почти одного возраста с их погибшим сыном. Однако глубоко задумавшийся Райн стал отвечать невпопад на ее вопросы, и она решила не продолжать с ними.
   -После меня кто-нибудь посещал эти четыре дня Шестой блок? - неожиданно спросил он, когда допил кофе.
   -Ни до вас, ни после вас, молодой человек. Я тут работаю не один уже десяток лет. За это время и до настоящего момента вы - первый, кто открыл в него дверь.
   -Мне позволите воспользоваться вашим телефоном?
   -Безусловно!
   Госпожа Грейс указала рукой на телефон, находящийся на столе возле монитора. Это был очень старый аппарат. Чтобы набрать номер, Райну пришлось накручивать диск. Женщина стояла возле него и с настороженным видом наблюдала за его действиями. Его вопрос и возникшее за ним внезапное желание позвонить - неизвестно кому - вновь вызвали у нее тревогу.
   -Господин Министр! - произнес Райн, когда ему ответили. - Это Фарр-Тойл. Спасибо, все нормально. Нет, я не приеду сейчас в Министерство. Об этом я и хотел вам сказать. Я вновь чувствую себя болезненно. Ничего серьезного, не переживайте. Думаю, что завтра смогу выйти на работу и нагоню упущенное. Да... да. Думаю, что доведется навестить медика. Благодарю, господин Министр! И вам тоже. До завтра!
   Райн положил трубку, поблагодарил за кофе успокоившуюся уже от услышанного госпожу Грейс и, попрощавшись, вышел из здания Архива.
   Оказавшись за рулем своего "Патрэ", Райн не отправился к доктору. Он не обманывал Министра, говоря с ним по телефону, просто, удаляясь от стояночной площадки, внезапно поменял решение. Его маршрут был в редакцию газеты Глоббо, где работала корректировщиком текстов его Десси. Он срочно хотел ее увидеть.
   -Райн! Что ты здесь делаешь в такое время? - спросила его Десси, когда он появился в дверях редакционного зала.
   Он, прикрыв за собой дверь, подошел к ней и склонился над столом, который находился сразу же у входа по правой стороне. Зал был похож на пчелиный улей. Коллеги Десси шумно разговаривали, обсуждая темы, которые будут включены в ближайший выпуск газеты.
   -Ты можешь сейчас поехать со мной? - спросил он без всяких слов вступления и приветствия. Для девушки, хорошо знавшей Райна, это означало только одно - он очень взволнован. Она не знала причины, поэтому насторожилась.
   -Сейчас?
   Шум в зале заметно стих. Все словно забыли о работе, и более двух десятков взглядов обратились в их сторону. Десси посмотрела по сторонам. Дорим Клайсс, ее лучшая подруга, показывала ей руку с поднятым большим пальцем. А Пай Флокк, репортер, который пытался ухаживать за Десси с первого же дня, как только она поступила на работу в редакцию газеты и до "рокового момента", когда объявила ему, что у нее появился жених, тихо поаплодировал ей три раза. Хоть Райн и Десси уже давно встречались, здесь, непосредственно на ее работе он еще ни разу не появлялся. Из коллег Десси его почти никто не знал, хотя все они уже получили приглашения на их свадьбу. Тишина длилась почти минуту, после чего, все опять вернулись к своим занятиям, прерванным появлением Райна. Зал опять превратился в улей.
   -Любимый мой, ты не должен ставить меня перед выбором между тобой и работой, - произнесла она, стараясь говорить слова как можно тише. - Ты для меня всегда будешь на первом месте, так же, как и я для тебя. Но не будем перегибать палку, и терять от этого головы. Куда ты хочешь, чтобы мы поехали?
   -В Паримму.
   -Это же две тысячи километров!
   -Вот поэтому я и хочу, чтобы ты составила мне компанию. А ехать надо сейчас, чтобы до утра вернуться. Возможно, придется заночевать в отеле. Ты представляешь, как мне будет одиноко в этом забытом богом уголке.
   Десси подумала. Потом молча отпечатала на принтере текст. Только когда поднялась, обратилась к Райну:
   -Подожди! Я сейчас вернусь.
   Она взяла листки и подошла к двери одного из двух кабинетов, отделенных от зала двумя большими окнами и прозрачной дверью, и открыла ее без стука.
   -Господин Докссель! Статья, которую вы просили. Я ее отредактировала для двух колонок, - сказала она и, зайдя внутрь, прикрыла за собой дверь.
   Райн остался стоять у стола. Через окна кабинета следил за разговором девушки с шефом, главным редактором газеты. Тот, в течение беседы несколько раз бросал взгляды в его сторону. Райн понял, что они говорили о нем, хотя и не знал о чем конкретно. Десси вышла через пять минут. Вернулась к столу, отключила компьютерную установку и взяла свою маленькую сумочку.
   -Идем? - спросила она у оторопевшего вмиг Райна.
   -Как тебе это удалось? - прошептал он, видя боковым зрением, что главный редактор смотрел на них.
   Десси дала знак рукой, что потом все скажет, и перед тем как уйти сказала Дорим Клайсс, что шеф просит зайти ее к себе.
   Когда они вышли на улицу и направились к автомобилю, Райн вновь спросил:
   -Что ты ему сказала?
   -Всю правду, Райн. Только правду. Я не могу обманывать шефа. Он меня слишком уважает, так же как и я его.
   -Какую правду?
   -Что приехал ты и хочешь меня увезти.
   -Прямо так и сказала? И он что?
   -Сначала сказал, что ты подходящая мне пара, а потом - чтобы мы преждевременно не сходили еще с ума. И попросил меня подготовить ему срочно статью с репортажем о посещении группы доортских школьников столичного музея "Лоттус".
   Они оба сели в машину. Прежде, чем запустить мотор, Райн посмотрел на девушку.
   -И ты что?
   -Опять сказала всю правду. Объяснила ему, что ты едешь в Паримму, чтобы отыскать могилу твоего давнего предка, умершего в Блорринхолде и с которым связана одна ваша семейная тайна. Когда я добавила, что разгадка этой тайны, однако, сможет выплыть далеко за пределы вашей семьи, он не смог устоять перед искушением. Разрешил мне отправиться с тобой в обмен на эксклюзив.
   -Какой такой эксклюзив?
   -Если тайна будет иметь сенсационную разгадку, наша газета первая о ней напишет.
   -Молодец ты у меня Десси! Я восхищаюсь твоим умом. - Девушка улыбнулась.
   -Надо знать больные места своих шефов, чтобы сыграть на них, когда возникает необходимость.
   -Я не о том. Я ведь не сказал тебе о цели поездки. Как ты догадалась?
   -Дорогой мой! Ты же мне пересказал почти подробно то, что было написано рукой Оллейса и прочитано тобой при первом посещении Архива. А потом эта твоя спешка, волнение.... Мне потребовалось несколько секунд, чтобы выстроить логическую цепочку и самой прийти к такому выводу.
   -Я люблю тебя, Десси! - с вытянутыми губами он придвинулся к девушке и поцеловал ее. - Не представляешь, как я благодарен судьбе, что свела меня с тобой. Кстати, тот с косичкой и серьгой в левом ухе, что тебе поаплодировал, когда я пришел, случайно не твой бывший поклонник? Все в зале смотрели на меня с нескрываемым интересом, а он - с откровенной завистью, - продолжил он, когда Десси кивнула, потом завел мотор, и они отправились в путь. - А твой шеф будет разочарован. Во-первых, мы еще не знаем, был ли осужден Оллейс, и находится ли действительно его могила в Паримме. А во-вторых, - извини дорогая, но я не успел тебе об этом сообщить, - но я решил отказаться от раскрытия тайны дедушки Эрриса. Окончательно. Об этой правде тебе тоже придется сказать своему шефу как можно раньше, чтобы он не строил планы.
   Через четыре с половиной часа они прибыли в Паримму. Это был небольшой городок, и найти в нем дорогу к знаменитому кладбищу, где хоронили исключительно умерших в Блорринхолде заключенных, не представляло большого труда. На каждом перекрестке висел указатель, сообщающий направление к нему. Оно находилось на выезде из города, с противоположной стороны, куда въехали в него Райн и Десси.
   -Похоже, что кладбище занимает больше площади, чем сам город, - заметила Десси, когда они проезжали по дороге вдоль его ограждения.
   -Это не удивительно. Ему почти десять веков, - ответил Райн, останавливая "Патрэ" возле ворот, сразу же за которыми находилось небольшое одноэтажное здание. Оно было здесь единственным, и, похоже, в нем они смогут найти всю необходимую информацию.
   Когда они прошли за ворота, их встретил не молодой уже человек в синей форме охранника, вышедший из здания. Произнеся слова приветствия и поле этого представившись, он спросил:
   -Чем могу служить?
   -Мы бы хотели навестить одну могилу?
   -Друг? Знакомый? Родственник?
   Райн задумался, прежде чем ответить и взглянул на Десси. Та ему слегка кивнула в знак поддержки.
   -Родственник.... - ответил он, не зная даже, найдут ли они здесь объект своих поисков.
   Охранник, тем временем, пригласил их зайти в помещение. Находясь там, объяснил:
   -Посещение могил здесь свободное, как и на любом другом кладбище, но каждый визит должен быть зафиксирован. Таков порядок.
   Он запросил документ любого из них. Райн дал свой. Записав в компьютер его данные, охранник спросил, чью могилу они будут посещать.
   -Оллейс Фарр-Тойл, - назвал тот имя.
   Служащий записал, после чего поинтересовался.
   -Вам известен ее номер, и где она находится?
   -Нет. Мы здесь в первый раз, - прозвучал ответ.
   Служащий запросил через компьютер сведения об Оллейсе Фарр-Тойле. Через несколько секунд сообщил:
   -Могила N7033, восточный сектор.
   Райн и Десси довольные переглянулись. Значит, они не зря сюда примчались за две тысячи километров.
   -Скажите, а почему рядом с кладбищем не продаются цветы? - спросила девушка, когда они втроем вышли из здания. - Мы бы хотели положить букет на могилу.
   -Это необычное кладбище. Вы же знаете, что здесь хоронят заключенных из Блорринхолда.
   -И что же? Они не имеют права иметь цветы на своих могилах?
   Охранник указал им жестом следовать за ним, и они направились вместе с ним по каменной дорожке.
   -Я укажу вам вход в восточный сектор. А насчет цветов, то такое никто никогда не запретит. Здесь совсем другая история, молодые люди. Все они, - он указал рукой в сторону могил, - приговариваются к пожизненному заключению. Ни родные, ни близкие, ни друзья после произнесения приговора, никогда уже не смогут их увидеть. Эти люди престают существовать для общества. Для них, пожизненное заключение становится равносильным смерти, так же как и для членов их семей. Когда же они действительно умирают в тюрьме - некоторые, приговоренные еще в молодом возрасте, спустя десятки лет - их придают земле на этом кладбище без всяких церемоний. Привезли гроб и закопали. Потом только сообщают родственникам порядковый номер, выбитый на каменной плите. Не все, получив номер, посещают потом могилы. Многие не хотят возвращаться к давно утихшей боли. В их сознании это человек уже давно умер. Зачем переживать эту смерть второй раз. Они знают, что могила умершего будет всегда ухоженной существующими для этого специальными службами. Поэтому здесь редко бывают посетители. За последние четыре месяца - вы вторые. Вот поэтому здесь и не продают цветов.
   Райн и Десси прошли через открытые ворота, указанные охранником, и пошли по территории восточного сектора кладбища. Оно и в правде было ухоженным. Вся территория была усеяна коротко подстриженной травой, среди которой пролегали асфальтные дорожки и мраморные плиты, идущие десятками рядов и имеющими свой порядковый номер. Сами плиты были покрыты пылью и песком, нанесенным на них ветром, некоторые - небольшим слоем высохшей грязью, где эта смесь пыли и песка была промочена дождем или водой из поливочного устройства. Но, не смотря на это, заметно было, что раз в год, по крайней мере, плиты обметают и смывают грязь, потому что ни одна плита не выглядела заброшенной.
   -Какое унылое место! - произнесла Десси.
   -Кладбище должно быть таким.
   -Посмотри внимательно, Райн! Здесь это ощущается сильнее. Ты должен увидеть причину.
   Райн осмотрелся. Это кладбище действительно отличалось от обычного. Из того места, где они сейчас находились, можно было охватить взглядом тысячу или даже полторы тысячи могил. И не на одной из них не было венков, не говоря уже о живых цветах. И еще, на плитах кроме имен и двух дат, больше нечего не было написано. Хоть кладбище и было ухоженным, но тут намного сильнее чувствовалось тоскливое одиночество и страх перед смертью в этом самом одиночестве.
   Они быстро нашли плиту с номером 7033. Когда приблизились, в глаза сразу же бросилась выбитые в лежащем камне крупными буквами имя, фамилия, дата рождения и дата смерти - эти положенные минимальные атрибуты.
   -Он протянул в тюрьме всего четыре года, - сказал Райн, увидев дату смерти. Из прочитанного в Архиве текста он знал год, когда Оллейса должны были осудить.
   -Бедный Оллейс! - проговорила Десси - Мне его так жалко. Мне всех их жалко. После приговора они перестают быть людьми, и жизнь для них практически заканчивается....
   Они оба встали на траву у подножья плиты, сложили перед собой руки и простояли молча и в неподвижности некоторое время, направив свои взгляды на камень. Потом, поцеловав пальцы правой руки, каждый приложил ее к плите. Это был ритуал приветствия с умершим.
   -Смотри, здесь еще что-то написано! - сказала Десси и расчистила рукой высохшую грязь.
   Дальше, после высеченных дат, их взору открылась фраза. Девушка прочитала ее вслух.
   "Прости за то, что не смогла быть рядом. Но я помнила о тебе каждую минуту, каждую секунду. Твоя всегда любящая Лолле"
   -Лолле - это его жена. Моя пра-пра-прабабушка. Уверен, она приехала на могилу сразу же после его смерти и попросила, чтобы сделали эту надпись.
   Прочитав фразу, Десси вытерла глаза, которые стали наполняться слезами.
   -Это такая жестокость.
   -Это Закон, любовь моя. Хоть он и жесток, благодаря ему, на Артауссе практически не совершаются преступления. И мы, трехмиллиардная армия артауссцев живем счастливо на своей планете.
   Только сейчас, когда произнес эти слова, Райн увидел, что за надписью было еще что-то. Он присел и теперь уже сам расчистил высохший слой грязи.
   Под ней был высеченный в камне портрет. И, конечно же, он принадлежал Оллейсу Фарр-Тойлу. Портрет высекли, так же по просьбе Лолле. Ведь на других могилах они отсутствовали. Скорее всего, если родственники просят, им в этом не отказывают.
   Райн приподнялся и внимательно всмотрелся в портрет. И тут, второй раз за сегодняшний день он почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове, а по телу пробежал холод. С изображения на него смотрел, улыбаясь, человек, которого он увидел возле восемнадцатого стеллажа Шестого блока в Государственном Архиве. Райн, не отрывая взгляда от плиты, тихо зашептал, словно читал молитву:
   -Судьба направила нас сюда и возложила на нас ответственность стать частью Формулы Вечности....
   -Что ты говоришь, Райн?
   Он указал ей рукой на еще одно изображение. Оно шло сразу же за портретом. Ею была открытая книга с одной-единственной надписью.
   -Я только прочел эти слова. Это, по-видимому, цитата из книги Оллейса, - он посмотрел в глаза девушки. - И мне кажется, что сегодня я уже один раз ее слышал. Десси, любимая моя! Мне необходимо тебе кое-что сообщить.
   -Что случилось, дорогой?
   -Давай завтра после работы поедем вместе в кабинет к твоему дяде.
   -Зачем в кабинет? Не лучше ли будет, если встретимся с ним у него дома. Я позвоню и скажу, что ты имеешь к нему срочное дело. Уверена, что он не захочет разговаривать с тобой на работе, и с удовольствием пригласит нас на ужин.
   -Нет, нет. Именно в кабинет. Хочу, чтобы он меня обследовал.
   -Мой дядя Гросс? Но он же психиатр?..

Продолжение следует...

  
  
  
   9
  
  
  

Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"