У Лены Васнецовой дед умер. Мать позвонила часов в девять вечера во вторник, сообщила.
Муж Лены, Саша, в это время сидел за компьютером и просматривал электронную почту.
- Мама позвонила, - тихо вошла в комнату Лена.
- Чего говорит? - не отрываясь от монитора, дежурно спросил Саня.
- Дед умер, на похороны ехать надо, - так же тихо вымолвила Лена.
- Как умер? От чего?
- Ничего не знаю. Ты поедешь?
- Поеду, наверное. Всё равно, в отпуске.
Был март, и Александра срочно выгнали на недельку в "недогуляный" отпуск перед началом "высокого сезона", который в оптовой фирме, торгующей стройматериалами, начинался в апреле. Ездить в родной Ленкин Нежецк Саня не любил, поскольку город оставлял впечатление кромешной провинции, даже если сравнивать его с нынешним их местом обитания, областным центром Ярском.
Уехать в среду у Васнецовых не получилось - нужно было пристроить на пару дней сына Андрея к Саниным родителям, да и денег по служебной записке не мешало получить в счет зарплаты. В Нежецк, в итоге, отправились только ранним утром в четверг, надеясь успеть на похороны.
Ехали на обычном ПАЗике, заполненном провинциалами, которые не смогли вернуться домой вечерним рейсом. За окном проплывали виды просыпающегося Ярска, а откуда-то сзади раздавался скрипучий голос парня с большим красным лицом.
- Да, мам, привет! - пассажир разговаривал по мобильному. - Ну, поехали уже. Да тут, у пацана одного, Сереги, пересидел ночку. Я, короче, не спал - ты мне не звони. Я, как в Нежецк заеду - сам тебя наберу... - парень немного помолчал, слушая свою собеседницу, а потом продолжил: - Нет, не получил все деньги. Я, короче, не понял, кинул он меня или что... Ну, вместо двадцати только три отдал. Серега говорит, надо разбираться - или в суд, или куда. Не знаю, короче... Не, мам, я спать хочу, я позвоню, как доедем! - закончил свою беседу мордастый и отключил телефон.
Дорога в Нежецк была не очень дальней, километров двести, но примерно с середины пути начиналась грунтовка, которую в весеннюю распутицу автобусы преодолевали чрезвычайно медленно, километров двадцать в час, не больше. Потому и занимал весь путь никак не меньше шести часов.
По причине раннего утра Васнецовы быстро уснули, и разбудил их только очередной телефонный разговор мордастого пассажира:
- Да, Саня, здорово! Ну, еду, Саня, назад, нагостился. Нет, короче, кинул он меня - трёху только домой везу... Да, нет, Саня, за меня уже словечко замолвили - буду в Нежецке мешки у китайцев шить, семь обещают!.. По контракту? Нет, не получается больше, там сокращения идут, я спрашивал у тестя, он же у меня в военкомате...
- Господи, какой голос противный! - прошептала Лена.
- Зато все подробности его жизни узнали, - попробовал пошутить Саня и начал выглядывать в окошко, пытаясь сориентироваться на месте. Судя по тому, что автобус ехал довольно быстро, до конечного пункта было далековато, проклятая раздолбанная грунтовка еще не началась...
***
- На "Северной" остановите, - вежливо попросил Саня водителя, когда автобус въехал в Нежецк. Городок хоть и был небольшим - всего тысяч тридцать народу, но за счет сплошного частного сектора растянулся прилично. Автовокзал находился довольно далеко от места проживания Ленкиной родни, и правильнее всего было выходить на одной из немногочисленных остановок общественного транспорта, ближайшей к дому матери.
Автобус съехал с асфальта на обочину, почти прижавшись к железному остановочному павильону, и с шумом открыл двери. Там Васнецовых уже поджидали Ленкин отчим, дядя Миша, и брат Пашка.
Родители Лены когда-то закончили политех в Ярске, и уехали по распределению в Якутию. Когда Лене было семь лет, а Пашке - пять, отец погиб в автокатастрофе. Мать после похорон оставила с собой в Якутии только дочку, а младшего ребенка отправила к родне в Нежецк. Окончив школу, Лена поступила в ярский университет, потом вышла замуж за Васнецова, а Пашка после девятого класса болтался между Ярском и Нежецком, работая кем попало и занимаясь чем попало, пока не осел таки в Нежецке окончательно. Мать, Надежда Петровна, в середине девяностых тоже перебралась в родной город, прихватив с собой нового мужа, тяжело пьющего, но привыкшего к шальным северным деньгам дядю Мишу. Пока Лена жила в Якутии, дяди Миши в жизни матери не было, с ним Лена познакомилась уже в Нежецке.
- Здорово, сестрёнка! - обнял Пашка Лену и сразу же протянул Сане руку для рукопожатия. Дядя Миша в этот момент энергично махал кому-то - как оказалось, водителю УАЗика, стоявшего метрах в пятидесяти от остановки около ларька с сигаретами и прочей ерундой.
- Чо? Прокатитесь сейчас на джипе настоящем, - сообщил Пашка и противно захихикал.
- Паш, чего с дедом-то случилось? - спросил Саня, когда все уселись в машину.
- Да чо случилось? Восемьдесят лет ему было, восемьдесят один в январе справили, - вместо Пашки ответил дядя Миша.
Александр затих и стал смотреть в окошко.
- Чо, противный у нас город? - спросил Пашка.
- Нормальный, у нас сейчас такой же, - тихо ответил Саня.
Тем временем водитель, кто-то из Ленкиной родни, ловко кружил по улочкам частного сектора, пока, наконец, не свернул к одному из бревенчатых домиков, около которого стояло человек десять мужиков.
Саня практически не знал родственников жены - только деда с бабкой, да родного тёщиного брата, дядю Васю с его женой и детьми-внуками. Тем не менее, выйдя из машины, он поздоровался со всеми за руку.
- О, Лена с Саней приехали! - грустно сказал мужичок с отвисшей губой, сидевший на лавке у забора и смоливший папироску. Дядя Вася за те пять лет, что Саня его не видел, сильно постарел и стал очень похож на покойного деда Петра.
- Здрасьте, дядя Вася! - протянул ему руку Александр.
- Чо-то не ездите вы к нам совсем! - пожимая руку, обиженно заявил Василий Петрович. - Вот только на похороны и приезжаете.
В прошлый раз Лена была в Нежецке года полтора назад, когда хоронили бабушку. Александр не смог тогда поехать вместе с женой.
- Да, работа, дядя Вася, работа! - оправдываясь, ответил Саня.
- Угу, - пробурчал Василий Петрович, - а я вот не работаю опять нигде. На уборке полтора месяца осенью порулил, и все.
В этот момент к Александру подскочил Пашка:
- Чо, пошли в дом? - спросил он и повернулся к сестре. - Знаете же, как себя вести?
Лена с Саней неопределенно мотнули головами, и Пашка продолжил:
- Короче, заходите, садитесь где-нибудь тихонько и сидите. Особо ни с кем не разговаривайте, с дедом только можно говорить. Потом - типа воды помочь принести или там еще чего, выходите и здесь ждите. В час катафалк приедет.
Саня с Леной вошли в дом, пригибаясь в дверях. Александр автоматически стянул с себя шапку и тихо поздоровался с присутствующими. Гроб стоял в большой комнате на двух табуретках, а вокруг него сидели разновозрастные женщины в черных косынках. Никто не плакал, и обстановка была какой-то почти обыденной. Две незнакомые тётки тихонько и деловито обсуждали детали предстоящей церемонии. Увидев гостей, сидевшие на дедовой кровати аккуратно сдвинулись, освобождая место для Сани и Лены. Васнецовы присели на краешек, но Лена вспомнила про цветы, купленные на ярском автовокзале, и вновь встала.
- Мам, - вполголоса позвала она Надежду Петровну, - я цветы деду положу?
Надежда Петровна молча кивнула, и Лена как-то неуверенно и неуклюже разложила цветы справа и слева от покойника.
Минут через десять в дверях появился дядя Миша:
- Саня, Пашка, пойдёмте, девчонкам поможете!
Оба парня тихо встали и вышли из дома.
- Чем помогать? - с готовностью спросил Саня, оказавшись во дворе.
- Да, компот принести надо от Любки, а скользко! Девки не донесут сами.
Пашка уверенно направился к дому своей двоюродной сестры, а Васнецов послушно пошел за ним.
По поводу предстоящих поминок хлопотали женщины в нескольких домах - двоюродная Ленкина сестра Люба, жена двоюродного брата Таня, дядькина жена тётя Зина.
Любка хозяйничала вместе с двенадцатилетней дочерью - вдвоем они уже дотащили до дверей огромную кастрюлю с компотом из сухофруктов. Пашка с Саней ловко подхватили её и потащили к дедову дому, стараясь не расплескать по дороге. Бухнув кастрюлю на пол в кухне, оба вышли к мужичкам около калитки.
- ...Ну, Димка к нему в обед зашёл проведать, а он на полу лежит - видать парализовало, или что? - рассказывал дядя Вася компании из трёх человек. - Ко мне приходит: "Батя, деду плохо, на полу валяется, я его на кровать поднял". Ну, Зинка давай "скорую" вызывать, а я - сюда, к нему. Говорю: "Как, бать?", а он мне: "Нормально! Только голова кружится". Врачиха потом приехала - давай ему пульс мерить, давление, а у него нету уже ни пульса, ни давления. Во, как бывает! Главное, лежит, разговаривает! Потом только смотрю - всё, не дышит больше.
В это время к дому подошёл старый дед с палкой в руках - дорога далась ему непросто, и теперь он встал в паре шагов от калитки отдышаться.
- Здорово, дядя Петя! - окликнул его Василий Петрович, - с друганом попрощаться пришёл?
- Здорово, Вася! - ответил дед и оглядел всех присутствующих: - Здравствуйте всем! Чо, Вась, лежит Петро?
- Ну, дядь Петь, лежит!
- Ух, он какой!
- А ты его палкой, дядь Петь! - подсказал кто-то, - Корефана-то своего! Пусть слазит!
- Ну, пойду, поговорю с ним, - включился тёзка покойника и начал медленно пробираться к калитке.
- Как тепло-то стало, - заметил Пашка, щурясь на солнышке, - а вчера чуть не снег шел.
Саня тоже посмотрел на ясное бездонное небо и на яркое солнышко. А потом на бревенчатые дома на тихой и широкой улице. В Нежецке большинство людей в таких и живут, в центре только есть с десяток пятиэтажек. Любой прохожий на таких улочках - чей-то родственник или знакомый, любая машина - событие. Три машины невдалеке от дедова дома - случай и вовсе экстраординарный.
Минут через десять из дома вышел приятель деда.
- Чо, дядя Петя? Не встает батя? - спросил Василий Петрович.
- Не, Вась, не встает! - ответил тот, присел на скамеечку рядом с дядей Васей и тяжело вздохнул. - Я ему говорю: "Пойдём, Петро, выпьем!" А он: "Нет, давай, уж ты ко мне, там выпьем"!
В этот момент с ближайшего перекрёстка к дому свернули два автобуса. Один - большой и "носатый" КАвЗ с черной полосой, а второй - маленький "праворукий" "Ниссанчик". Большой автобус встал около калитки, а из маленького высыпали молодые и дородные парни в сером "милицейском" камуфляже. Саня начал разглядывать "катафалк". "Общество с ограниченной ответственностью "Память". Достойно, с уважением...", - было написано на борту. Пашка тоже прочитал эту надпись.
- Летова не напоминает? - спросил он зятя и тут же процитировал строчку известной песни: "Общество "Память", красная власть. Выстрелил в спину и душу долой".
Одно время Ленкин брат считал себя "неформалом" - как он с гордостью заявлял, был "единственным нефором в Нежецке", поэтому творчество группы "Гражданская оборона" знал наизусть.
Из калитки вышла Ленка:
- Дядя Вася, дядя Миша, Паш, все в дом, мама зовёт!
Все мужики прошли в дом, и следом за ними вошли парни из "похоронной команды".
- Пашка, ты дорожку от дома посыпал песком? - вполголоса спросила тётя Зина. - С утра скользко было, кошмар!
- Посыпал-посыпал, тёть Зин, - недовольно ответил Пашка и повернулся к Александру. - Саня, ты не в курсе, как правильно? Шапку надо при покойнике снимать или нет?
- Не знаю, - ответил Саня, - женщины точно в платках должны быть.
- Ну, это-то я знаю, а вот про мужиков не в курсах, - сказал Пашка и стянул с головы свою шапку. - Вроде православные все, а не знаем ни хрена, - пробурчал он.
Четверо парней в камуфляже вынесли гроб к автобусу и поставили его на две "фирменные" табуретки, обитые красным бархатом.
- Прощайтесь, кто на кладбище не поедет! - строго сказал один, видимо, старший в бригаде.
К гробу стали подходить какие-то мужики и тётки, дед с палкой тоже подошёл посмотреть в последний раз на своего друга:
- Давай, Петро! Там встретимся!
- Всё? - спросил бригадир, когда люди потихоньку отступили, - Едем?
- Да! - махнул ему рукой дядя Вася.
Надежда Петровна начала деловито определять, кто с кем едет:
- Димка с Таней езжайте с Колей, Люба с Алёнкой - к Петровым, а вы, - повернулась она к Сане с Леной, - садитесь с нами в катафалк.
Сиденья в салоне автобуса были поставлены вдоль окон, гроб располагался в ногах пассажиров. Лена села рядом с матерью, а Саня пристроился так, чтобы можно было смотреть в лобовое стекло.
- Чо? Все готовы? - кричал на улице бригадир похоронной команды. - Чтоб колонной ехать!
Наконец, дядька залез в салон и встал на ступеньках рядом с водителем. Автобус медленно тронулся. Метров двести по весенней грязи и поворот на асфальтированную улицу.
***
Нежецк - город небольшой, всю дорогу водитель то и дело приподнимал правую руку с рулевого колеса, молча приветствуя прохожих. Саню, как жителя крупного города, это немного удивляло. Так же, как и то, что все машины, шедшие навстречу, почему-то прижимались к обочине и останавливались, пропуская похоронную колонну.
Улицы в городе были похожи друг на друга: широченная проезжая часть и какое-то подобие тротуаров рядом с оградами бревенчатых домов. В весну зону, выделенную для пешеходов, затапливают вешние воды, поэтому сейчас прямо по проезжей части вышагивали люди, и немногочисленным машинам приходилось объезжать их и слегка притормаживать, чтобы часом не задеть.
Наконец, частные дома закончились, автобус въехал в район скопления небольших контор и заводиков. Все выглядело довольно запущенно и уныло. Судя по тому, что первоклассный шофер дядя Вася никак не может найти себе работу, в городе живых предприятий практически не осталось. На фоне серых, чаще всего двухэтажных панельных контор ярким пятном смотрелся бордовый фасад какого-то заводоуправления, украшенный российским триколором. "Ремонтно-механический завод" - прочитал Саня табличку, но сразу же заметил другую, "Общественная приемная партии "Единая Россия".
- Работает завод? - спросил Саня сидевшего рядом дядю Мишу.
- РМЗ-то? - спросил в ответ тот. - Нет, стоит. Человек сто работает по мелочи.
- Вы про ремонтный? - подключился к разговору дядя Вася. - Не работает, считай. Раньше со всей области к нам технику ремонтировать гоняли, а сейчас ни хрена не работает! Мясокомбинат и ликеро-водочный у нас только и пашут!
- Зато "Единая Россия" сидит на заводе, - пробормотал Саня.
Автобус выехал за город и направился к березовой рощице.
- Не был же, Саня, на кладбище на нашем? - спросил дядя Вася.
- Да нет, наверное! Бабушку же он не приезжал хоронить, - ответил за него дядя Миша.
На въезде в березовую рощу стояла красивая железная арка, а вот забора у кладбища не было. Водитель очередной раз приподнял ладонь, здороваясь со сторожем, выскочившим из будочки. Автобус медленно прокрадывался по аллеям, пока, наконец, не встал на самом краю рощицы.
- Помнишь, Лен, где бабушку-то хоронили? - спросил дядя Вася.
- Угу, - тихо ответила та.
- Вот и дед здесь же рядышком с бабой Верой лежать будет.
Все вышли из автобуса, похоронная команда ловко достала гроб через заднюю дверь и установила его на все те же две табуреточки, обитые бархатом.
- Прощайтесь, - почти скомандовал бригадир, и все приблизились к покойнику.
Прощались молча, просто в последний раз глядя на обычного русского мужика, вырастившего двоих детей, четверых внуков и троих правнуков. Надежда Петровна достала из гроба цветы - для того чтобы потом положить их на могилу.
- Можно закрывать? - опять командным голосом спросил старший похоронной команды.
- Давай! Прощай, батя! - сказал дядя Вася, и в тот же миг тетя Зина и Надежда Петровна тихонько заплакали.
"Служивые" перехватили гроб длинными полотенцами и начали опускать его в могилу.
- Бросайте землю! - снова отдал приказ бригадир, и присутствовавшие стали бросать по горсти земли, один только Пашка суетился где-то около автобуса.
- Платок! Платок-то забыли! - Пашка был почти в отчаянии.
Как выйти из положения, придумали тётя Зина и Любка. Они взяли те самые полотенца и распороли их на куски, Любка потом подскакивала к могильщикам и повязывала им на руки эти куски ткани.
- Вот и всё, - сказал дядя Вася, когда появился свежий холмик, на который парни из похоронной команды установили крест. Саня прочитал написанное на кресте и понял, что впервые увидел отчество Ленкиного деда. Дмитриевичем он был. Петром Дмитриевичем. А то все "деда Петя", да "деда Петя". А чаще - просто "дед"...
Около машин вновь командовала Надежда Петровна. По её подсчетам все присутствовавшие влезали в автомобили родственников, поэтому похоронный автобус она отпустила. Саня с Леной и Пашкой снова ехали вместе - на этот раз на "Ниве", за рулем которой сидел седой и выглядевший по здешним меркам очень солидно дядька. На переднее сиденье машины взгромоздилась его очень толстая жена. Машина выезжала с кладбища по другой дороге, петляя по узким аллеям.
- Ты смотри, Коля, что делается! - грустно заметила тетка. - Старое кладбище, считай, когда закрыли? А здесь уже могил больше, чем там!
- Ну, тогда и народу в Нежецке меньше было, - возразил муж. Машина проехала мимо трёх отдельно стоящих березок, и дядька тихонько добавил: - Вот и наши здесь лежат. На Радуницу съездим обязательно, проведаем.
Саня вновь смотрел в окно. За пять лет город практически не изменился. Единственное, рекламные щиты появились. Не очень много, не очень красивые, но все же щиты. В прошлый приезд рекламы в городе Саня не видел вовсе. От нечего делать, он теперь читал эти рекламные сообщения. "Круглосуточная САУНА. Будет жарко!" - извещал один из них, недвусмысленно изобразив парочку смазливых девиц на своей поверхности. "Купим шкуры КРС" - как бы между прочим уведомлял другой. Больше всего жителя областного центра поразил щит, на котором было написано: "Отбирают права? Решим все вопросы с ГАИ", далее следовал номер мобильного телефона.
- А это кто щит поставил? - на всякий случай спросил Александр водителя.
- Да я не знаю, - ответил тот, - менты, наверное, сами и поставили.
- У нас такие объявления только в газете печатают.
- Ну, у нас в газетах тоже такие объявления печатают, - добавил дядька, - а тут просто поворот на ГАИ городское, вот, видать, и поставили сами себе.
***
- Быстренько проходите в дом! - у калитки дедова дома стояла Надежда Петровна. - Давайте помянем дедушку!
На крыльце курил дядя Вася.
- Приехали? - спросил он. - Чего так долго?
Вместо пассажиров ответил водитель:
- Да я чего-то заплутал. Назад ехали - улицу вашу проскочил, пришлось по Матросова объезжать всё.
Стали проходить в дом. В сенях дядя Вася заинтересовался бутылочкой с чаем. Лена купила её на ярском автовокзале, а с утра поставила на какой-то ящик.
- Это чай. Лена оставила. Попробовать хочешь? - подтолкнула Василия Петровича в спину сестра.
- Да на фиг он мне нужен! Ты же знаешь, Надь, я ничего, кроме самогонки не пью, - ответил дядя Вася.
- Нету, Вася, самогонки, водки на поминки купили!
В кухне толклись женщины - тётя Зина, Любка с дочерью, Таня, а за столом в комнате уже сидели соседи и кто-то из дальней родни. Саня не знал практически никого. Девчонки шустро разносили тарелки с борщом.
- Соли, говорят, надо! - спохватилась Любка.
- Не ставь соль на стол, нельзя! - вступила тетя Зина, - Так дай, чтобы посолили, и назад забери.
Саня с Леной протиснулись в самый угол, и сели у большой старинной иконы, напротив которой стоял граненый стакан с водкой, накрытый кусочком хлеба. На столе были блины, кутья в хрустальных вазочках, пшенная каша, соленья, и кусочки жареной курицы. Борщ тоже был на курином бульоне. В маленьком Нежецке куриц держат все, даже жители многоэтажек.
- Давайте помянем деда нашего, - взял слово Пашка, - хороший он мужик был, пусть земля ему будет пухом.
- Паша, ты людям-то налил? - подскочила с места Надежда Петровна.
- Саня! - покровительственно обратился Пашка к своему зятю. Саня разлил водку соседям и передал бутылку дяде Васе.
- Деду, деду тоже налей, Вася!
Василий Петрович разлил во все пустые рюмки, одну стопочку прикрыл хлебушком.
- Ну, давайте! Чтоб земля ему пухом была! - сказал дядя Вася и быстро выпил.
- Царство ему небесное! - нестройно подхватили тётки за столом, и кто-то даже перекрестился.
После третьей стопки Пашка позвал Саню курить. Александр вылез из-за стола и вышел на улицу.
Солнышко грело уже совсем по-весеннему. По улице текли ручьи, и всюду весело чирикали воробьи.
- Чем, Паш, занимаешься? - спросил Саня скорее для поддержания разговора.
- Да так, - уклончиво ответил Пашка.
В прошлом году Ленкин брат всё лето провел у китайцев "на огурцах". В смысле, в теплицах пахал. Каких-то существенных денег заработать ему не удалось, зато получилось заработать мощное отравление - такое, что аж в больницу загремел. Ленка потом носилась по ярским аптекам, доставая нужные лекарства, которых не было в Нежецке, а Саня после уламывал водителей нежецких автобусов взять с собой посылочку, божась, что в пакете нет наркотиков.
- Зиму прожили, сейчас летом рыбалка будет, с дядей Васей на охоту пойду, - начал делиться планами Пашка.
- К китайцам больше не хочешь?
- Не, - засмеялся Пашка.
- А куда-нибудь поехать поработать не думал? - продолжил Саня.
- Не хочу. Пацаны ездили. И в Москву, и в Ярск к вам... Понт это всё, - ответил Пашка. - Кидают наших все. Живешь, не пойми где - в вагончиках каких-то, работа на стройке, в грязи, в пыли. А денег по три тысячи, по пять привозят.
- Мы сегодня с утра как раз в автобусе такую историю слушали.
- Во, и я чо говорю!
Саня решил сменить тему:
- Дед-то перед смертью не болел?
- Да так-то вроде не болел. Ну, Саня, в восемьдесят лет есть люди здоровые?
- Мать его навещала?
- Да все к нему ходили. С утра тётя Зина заходила, перед работой, мамка с работы всегда шла к нему, обед варила, пол мыла. Димка, вообще, каждый день обязательно ходил. А он только ругался на всех.
- А чего ругался?
- Ну, типа, вы ко мне не ходите! А чо к нему ходить? Дядя Вася к нему придет, так они там бухают вместе. Ну, или плачет, сидит: "Когда я сдохну уже?"
- На тебя тоже ругался?
- Ой, я у него, вообще, любимый внук был - меня так с порога ругать начинает. Я ему говорю: "Дед, ну чо к тебе ходить? Мамка тебе всего наварила, а пить я не буду с тобой"... Димка тоже, считай, каждый день к нему ходил, а он его чуть не матом посылал. Любку тоже... Одна у него любимая внучка была, Ленка... Ленку всё ждал, когда из Ярска приедет к нему...
От последней фразы Сане стало немного не по себе. На 8-е марта они собирались в Нежецк на пару дней, но закрутились с домашними делами, с данными кому-то обещаниями встретиться, с какой-то чепухой, и так никуда и не поехали. Да и погода подвела - вьюжило все праздники совершенно по-зимнему.
- Блин, а мы к вам на 8-е так и не приехали, - только и смог сказать Саня.
- Да ты не переживай! - успокаивал Пашка. - Вон, как тогда, с бабушкой было - всё вас ждала-ждала. А вы приехали, так она вас и не узнала. Ленку Надькой зовет, а потом у деда спрашивала, кто это с Надькой приходил.
Из калитки вышла Лена:
- Кто кого Надькой звал?
- Да, брат твой вспоминал, как бабушка тебя Надькой звала, когда мы с тобой в прошлый раз приезжали, - ответил Саня.
- Ой, хватит вам уже. Ну, баба Вера такая была, путанная... А с мамой мы похожи... - попыталась оправдать покойницу-бабку Лена. - Пойдёмте в дом, там сейчас уже все расходятся. Только родня остается - дядивасины все, и мы с мамой.
Из дома действительно начали выходить люди. Саня жал на прощание руки незнакомым Ленкиным родственникам и дедовым соседям. Мужик на "Ниве" тоже собрался уезжать.
- Лен, а на "Ниве", это кто были? - тихонько спросил Саня, когда все разъехались.
- Вот эта тётка, которая впереди сидела - это бабушкина двоюродная сестра, она её сильно младше. Я помню, у них дочь была, тоже Лена, она меня на два года младше, Пашкина ровесница, мы её в детстве "тётей Леной" всё дразнили. А её... - Лена призадумалась, - по-моему, тётя Валя её зовут, не помню уже. Он - точно дядя Коля, а её не помню, как звать...
Васнецовы прошли в дом. Дядя Вася и дядя Миша сидели слегка захмелевшие, а освободившиеся места заняли хлопотавшие до того женщины: тётя Зина, Любка, Таня. Сашкин стул тоже был занят, поэтому он присел рядом со своей тёщей.
- Вот, Саша, здесь только наши все собрались, - сказала ему Надежда Петровна. - Соседи и дальняя родня все разъехались, только дети-внуки дедовы остались.
Саня кивнул в ответ - в принципе, за исключением жены Ленкиного двоюродного брата, он практически всех знал.
- А мы с Леной всё вспоминаем, как вы к нам с дедом приезжали.
- А-а-а, когда он весь вечер карту разглядывал? - усмехнулась, вспомнив, Надежда Петровна.
Дед приезжал к Васнецовым всего один раз, года через полтора после их свадьбы. Вечером Ленка, как обычно, уселась на кухне с мамой "секретничать", а Саня всё пытался придумать, чем занять гостя. Пятнадцать имеющихся в доме телеканалов деда совсем не заинтересовали, зато его увлёк подробный атлас автодорог. Даже перед сном "деда Петя" всё никак не мог оторваться от рассматривания трасс, по которым ему довелось колесить долгие годы.
- Ага, а вот тут я, помню, колесо пробил. День почти провозился с ним, - бормотал себе под нос бывший шоферюга, не обращая внимания на смешки дочери и внучки.
...Зато Васнецовы не долго придумывали, что подарить деду на ближайший день рождения. С нежецким автобусом отправили посылочку - такой же, как у Сани, атлас автодорог бывшего СССР.
***
- ...Я его перед смертью спрашивал: "Скажи, батя, куды деньги-то прятал?" - говорил дядя Вася своим соседям на поминках. - А он молчит.
- Да, на кой его надо! - возмутился Василий Петрович.
- Не, Вася, надо поискать, а то потом будет, как с бабкиными облигациями - вон только Алёнке в деньги играть и отдать!
- Я не играю уже в деньги, - возмутилась двенадцатилетняя Ленкина племянница.
- Это что! - подхватил дядя Миша. - Мы с Якутии когда переезжали, вещи разбирали, ага... Ну, и это... В книжке два четвертных советских нашли, я ей только говорю: "Смотри, Надь, какая заначка-то нашлась!". Это ж раньше-то деньги ого-го какие были!
- Ты, Миш, лучше расскажи, как тебе фальшивую дали! - перебила его тётя Зина. - Как её там звали, Ира, Катя?
- Какая, на хрен, Катя! - громко хлопнул по столу опьяневший Пашка.
Сидевшая рядом Люба бросилась утихомиривать своего двоюродного братца.
- Да, ничо! Какие-то, бл..дь, Кати там опять! - не мог остановиться Пашка.
Саня кивнул Ленке на дверь и они вместе потихоньку вышли из дома. Солнышко уже шло к закату, но воробьи продолжали весело чирикать. Васнецовы уселись на скамейку. Лена обняла Саню за шею обеими руками и прижалась к нему.
- Прости, Сашечка, что у меня родня такая!
- Ты чего, Лен? У меня, думаешь, какая-то другая? Ты бы моего дядю Борю видела!.. Пашка только что-то совсем бешеный стал. Вроде не был таким раньше.
- Ну! Раньше, вообще, водку не любил, всё ему "пивасик" подавай, а тут чо-то совсем с катушек...
В этот момент из калитки показался Пашка. Он шёл неуверенной, но суровой походкой, и нижняя губа его слегка повисла - совсем, как у дяди Васи.
- Подвиньтесь, молодожёны! - буркнул Пашка, и Лена хохотнула.
- Какие мы тебе молодожёны, уже десять лет вместе живём! У нас сыну уже шесть!
- А всё равно, как на свадьбе, тискаетесь! - продолжил бурчать брат.
- Ты лучше скажи, чего ты на людей кидаешься? - попытался сменить тему Саня, и Лена сразу скуксилась.
- Да достал уже! Я его когда-нибудь убью!
- Кого? Дядю Мишу? - переспросила Лена.
- Ну! Где-то там чертует целый день, с какими-то Катями. Домой только ночевать приходит. Мамку жалко! А эти ещё смеются! - зло сказал Пашка.
- А ты, Паш, за маму-то не решай. Это ж её жизнь! - оборвала его Лена.
- Точно убью его когда-нибудь...
Повисла неловкая пауза, которую прервала вышедшая на улицу Надежда Петровна.
- Паша, - строго сказала она сыну. - Ты чего на людей бросаешься? Выпил, так держи себя в руках. Между прочим, все в юмористическом плане говорили.
Пашка молчал, опустив голову, и только сплёвывал себе под ноги. Саня встал и протянул руку Лене.
- Надежда Петровна, мы, наверное, до автовокзала прогуляемся - возьмём билеты на завтра. А то Андрюха там моих уже задолбал, наверное.
Лена послушно встала, а Надежда Петровна села на её место поближе к сыну.
- Давайте... Саш, вы уж нас простите, пожалуйста! Опять как-то всё нескладно у нас получается! Ну, видишь, какая тут у нас жизнь нескладная...
Саня не знал, что ответить. Ему и без того было неловко, а тут и вовсе... Не говорить же, в самом деле, дежурную фразу, что "всё нормально"?
***
Саня и Лена возвращались с автовокзала уже в сумерках, обходя и перепрыгивая огромные лужи. Лена ударилась в детские воспоминания, которые Саня знал наизусть. Правда, сегодня они звучали совсем иначе.
- Вот, а по воскресеньям дед всегда возил в парк нас с Димкой, Любкой и Пашкой. С утра со своим "Москвичом" возится, будто тут не четыре квартала ехать, а сто километров. Мама денег нам даёт, а дед запрещает брать - за внуков только сам всегда платил. Мы с Любкой накатаемся на каруселях, аж голова кругом, а Пашку Димка всё в морской бой учил играть, в игровых автоматах. Дед, помню, всё пятнадцатикопеечные монеты собирал на это дело... А потом - в кафе "Мороженое". Оно там, где сейчас Сбербанк сидит, было...
- Баловал вас дед? - дежурно спросил Саня.
- Ну, бабушка даже на него ругалась! Чего, мол, балуешь их? Потом капризничать будут родителям!..
Саня слушал жену не очень внимательно. Он уже представлял, как завтра прямо с ярского автовокзала они отправятся к его родителям, чтобы забрать домой Андрюшку. А потом будут выходные, и сына обязательно возьмёт с собой гулять дед, Санин отец. Он поведёт его в кукольный театр, а потом в какое-нибудь кафе, где обязательно накормит мороженым. Ленка вечером будет ворчать, потому что перед сном из Андрюхиного носа предательски полезут сопли, а Саня будет усмехаться, потому что за день дед научит внука какому-нибудь мудрёному словечку, типа "конфиденциально", которым Андрюха будет потом козырять в детском саду. А потом... Хорошо всё-таки, что в Ярск они вернутся уже завтра.